1
Санек всегда был ребенком энергичным, долго усидеть на одном месте ему было очень сложно. Это, конечно, добавляло забот и беспокойства родителям: в детстве то в лужу упадет, то потеряется на улице – ищи-свищи его. В школе нежелание, а, точнее, отсутствие возможности усидеть на одном месте, серьезно подпортило Саньку аттестат. За уроками он мог высидеть от силы час – куда уж тут сделать всю домашку при такой насыщенной школьной программе. Хватит того, что в школе Санек высиживал эти многочисленные однообразные уроки. В старших классах, конечно, с одноклассниками находили возможность прогулять урок другой. Особенно, если речь шла о лояльных к нему трудовике или физруке. Да что говорить – физкультура тоже была скучновата, так что Санек и тут особо не усердствовал. Зато в старших классах они с пацанами на районе уже попивали пиво, курили и ощущали себя вполне взрослыми – еще бы, такое преимущество перед младшей детворой и одноклассниками, зубрящими целыми днями уроки и не видавшими жизни. Конечно, что они могли понимать, если некоторые даже и курить-то не пробовали.
В общем, школа кое-как была закончена, в профтехучилище не пошел – никто из родителей не пошевелился, надеясь, втайне, что сынок все-таки поступит в университет после окончания всех классов. Но с университетом как-то сразу не сложилось. Мало того, что аттестат был, мягко говоря, не очень впечатляющим, так еще и ЕГЭ почти провалил. В общем, поговорив с отцом, отнес документы на платное дневное отделение, понимая, что надо искать, где бы денег заработать. Но на радостях, что стал студентом, энергично принялся отмечать это событие и не заметил, как прошел год. В общем, лето Санек встретил в глубокой рефлексии и мыслями о том, как же жить дальше. Чтобы лучше думалось, периодически с друзьями зависали в центре города с пивом. А однажды знакомый одногруппник притащил травки. Попробовали – это не унылое пиво – весело! И с тех пор периодически баловались. Пару раз как-то не получилось вовремя достать траву – решили взять больше, с запасом. Тут их и взяли: в один из вечеров, после того как посидели дома, а потом потащились зачем-то на улицу. У Васька был полный коробок шмали, они даже как-то и не прятались, когда кто-то возле супермаркета подошел к ним, спросил: «Есть че?» – они с радостью решили понтануться и поделились. Откуда не возьмись, налетела полиция, какие-то люди в штатском, и вот уже все трое лежат на асфальте лицами вниз. Всех увезли в отделение и на допросе очень настоятельно посоветовали во всем признаться, так как эта точка давно в разработке, всем известно, что у магазина, где они случайно оказались, уже давно толкают дурь, и, мол, пора им все вспомнить и во всем признаться. И так двое суток, без сна, с лампой в лицо и угрозами. Васек, да простят его родные всех друзей, сразу сознался даже в том, чего не совершал. Потом несколько месяцев адвокаты цокали языками и разводили руками: «Ну как же так? Зачем было столько лишнего болтать? Отмолчался бы в первые сутки – все было бы проще». А так Васек сдал и поставщиков, у которых последнее время брал столько, что, согласно мнению экспертов, сам не скуришь, и друзей, которые курили и угощали других, может даже за деньги – кто знает. Друзья же в силу своей молодой наивности тоже не смогли нормально отбрехаться. В итоге вся дружная компания села – дали по 8 лет в колонии, независимо от того, сдал ты друзей или нет.
Надо сказать, что, конечно, лагерь лагерю рознь, но уже давно не 90-е, и во многих бандитских сериалах явно переигрывают. В колонии все оказалось вполне прилично, кандалов и невменяемых воров в законе Санек не видел. Это было больше похоже на пионерлагерь, где вместо персонала и вожатых – конвоиры и собаки. Ну и контингент – хоть никто к кровати не привязывал и пальцы не ломал, но поговорить с людьми о чем-то было проблематично – не внушали они доверия. Зато была хоть какая библиотека и качалка на улице. И, конечно, письма от мамы. В общем, все свободное время, Санек читал, сочинял письма и качался. Завел себе календарь, все делал по графику. Через 6 лет вышел другим человеком: стал намного спокойнее, научился нормально разговаривать, а его физической форме физрук бы только мог позавидовать. Устроился работать на стройку на первое время. А когда его спрашивали: «Тяжело было?» – он отвечал: «На воле тяжелее. В колонии выбора нет: или ты человек, занимаешься нормальными вещами, или дерьмо. Если бы не спорт и книги каждый день – не выжил бы».
2
Олег Дмитриевич любил приложиться. Нет, не в смысле, что он обижал кого-то или вел какой-то совсем непотребный образ жизни, но выпить он любил. В молодости это было за компанию и весело, а уже после тридцати – все чаще начиналось в одиночку и, что хуже всего, продолжалось на следующий день. Звезд он с неба не хватал, считал себя жертвой режима – Союз, мол, многим подпортил жизнь, не говоря уже о том, что реализоваться как личности, как специалисту при нем было сложно, а после развала Союза оказалось еще сложнее. В 90-е как-то подрабатывал, торговал на рынке, чем придется. Позже по старой дружбе устроили его работать на кафедру – помогать студентам с курсовыми, да иногда лекции по истории государства и права читать. Но, бывало, как накатит тоска да начнет пить, то неделя-две нужно было, чтобы восстановиться до человеческого облика. Какие там лекции. Пришлось уволиться. Раз в один-два месяца уходил в запой. Потом все чаще. В общем, жена поставила ультиматум: или бросай, наконец, пить, или развод, благо дети уже взрослые. Пошли к шарлатанам – закодировался. В общем, кодировался раз 8, и до сих пор еще – если нужно отметить начало нового периода усилий и воздержания – для проформы надо сходить закодироваться, и тогда уже начинаешь отсчет новой жизни. Но сами по себе кодировки, надо сказать, не помогали совсем – на неделю-другую только.
Однако, как ни странно, Олег Дмитриевич пить почти бросил. Ну, раз в полгода – год еще срывается, а так – ни-ни. Мужики как-то у подъезда разговорились, все уже немолодые, у многих есть опыт борьбы со змеем. И каждый спасение в своем видит: один рыбаком стал заядлым, другой – путешествует с женой, третий – все еще пьет. Олег тоже к разговору подключился и рассказал мужикам, что с детства жил в неблагополучном районе, где либо ты с пацанами пьешь чернила и куришь, либо ты никто. Но зато с детства он и на спорт пошел: сначала борьба, потом еще и плавание, постарше – просто качалка. Потом, конечно, как пагубная привычка развилась, не до спорта уже было. А на одном из сеансов по кодировке врач оказался не совсем шарлатаном, хоть пару советов дал дельных: «Во-первых, – говорит, – ты сам себя лучше всех знаешь, только сам себе и поможешь. Во вторых – займись чем-то, что нравится и получается». Ну вот вспомнил про то, что занимался, где-то в чем-то даже призовые места были. Сейчас уже, конечно, до медалей далеко, но бегать начал по утрам. А потом потихоньку к штанге подходить. В общем, установил Олег Дмитриевич себе режим: раз в неделю в баню без спиртного, 3 раза – качалка, 3 раза в неделю – бег. Бывало, хочется выпить, настроения нет – он за штангу. Как утверждает Олег, главное тут системность и регулярность. Ну и удовольствие надо получать от спорта. А жена как-то, видя с какой неохотой одевает он спортивки, пожалела:
– Оставайся дома, чего ходить в зал, если нет настроения.
– Ты хочешь, чтобы я пить начал? Я только тренировками и спасаюсь. Стоит пропустить одну-две – все. Ощущение грязи и неудовлетворенности накапливается, рука тянется к бутылке. Я потому-то и живу еще, что спортом занимаюсь.
Жена пожала плечами.
А Олег Дмитриевич открыл свой спортзал, с удовольствием молодёжь там лично тренирует: это намного лучше, чем чернила в подъезде пить, а потом спустя годы думать, как жить дальше…
3
Воинская часть №779811 находилась относительно далеко на периферии. У людей тут мало что было из развлечений: есть клуб, пару небольших магазинов. До ближайшего населенного пункта – 40 километров. Так что, развлекал себя кто как мог. Ходили в баню, была небольшая библиотека при части, спортзал. Капитан Васильев был молодым офицером. Заметных проколов в его служебной карьере не было. Жил с молодой женой, занимался спортом. Каждый день пробегал по 5 километров. Конечно, в этой глуши многие пытались заниматься спортом, но Васильев тут был похож на часы или на профессионального спортсмена: каждый день в одно и то же время его видели на дороге, бегущего вдоль леса. Зимой, когда снег засыпал все дороги, он бежал на лыжах. В дождь – одевал дождевик с капюшоном и бежал.
Однажды, установленный распорядок в части был нарушен: приехали следователи, всех опрашивали. Оказалось, что пропала жена Васильева. Все было нормально, никто ничего подозрительного не заметил, однажды просто не вернулась с работы. Как ни искали – не могли найти. Осень была дождливая, дороги развезло, следов было не найти никаких. Каково же было удивление соседей, когда узнали, что жену нашли в колодце у дома. Как выяснилось, Васильев повздорил с супругой, которая давно его раздражала, и утопил в колодце. А ведь на него никто и подумать не мог: капитан все время, пока велось расследование, проводились допросы, продолжал бегать. Соседи смотрели на него, пробегающего мимо в дождевике, и говорили: «Бедняга, смотри, переживает, что жена пропала, а держится – бегает».
***
Все эти истории Женя слышал еще в детстве от непосредственных очевидцев и участников, рассказанные с придыханием и подробностями. Но самое сильное впечатление на него почему-то произвела история про капитана, пробегавшего каждый день по пять километров. Много лет спустя, иногда, когда Женя не мог заставить себя выйти на пробежку, вспоминалась эта история, и руки помимо воли тянулись к кроссовкам. А когда у него подрос свой сын, он, забрав его со школы пораньше, чтобы успеть на тренировку, почему-то рассказал ему эту историю про капитана. И не то, чтобы сын не хотел спортом заниматься, хотя, конечно, на тренера по борьбе иногда жаловался – ругает... Увидев удивленное лицо сына, Евгений добавил: «В жизни должна быть точка опора, что-то, что никогда не подведет, и что будет возвращать тебя в нормальное состояние, очищать и позволять жить дальше. Сынок, чтобы ни случилось, как бы плохо не было – занимайся спортом».