Она бледна, растерзана, помята,
Дрожит от боли, унижения и зла.
Ведь два крыла у ней отняты,
Ведь гордость белая, вдруг отнята.
Пытаясь наступить ступнёй на камни,
От боли наполняются глаза,
Слезой и горем необъятным,
Ведь больше не взлетит она.
Спина горит, ручьями кровь стекает,
По белой, мраморной спине,
Уста лишь стоны выдирают,
Она не даст беситься Сатане.
Она лишь голову поднимет выше,
До крови стиснет зубы, кулаки.
И вопли боли никто не услышит,
Лишь улыбаться будет, чтоб видели они.
Запрёт подальше боль и унижение,
Научится опять ходить.
И душу глубоко запрячет
Чтоб демонам и бесам не шалить.
Достойна будет восхищенья,
Светиться будет и любить,
И никому она не скажет,
Про крылья, что не смогла спасти.
Затянутся рубцы и боль утихнет,
Лишь глубоко застынет стон,
Но этот стон никто и не услышит,
Пока жива она и дышит.