Беранже рассмеялся как безумный.
– Он так прямо и сказал вам это? – спросила, смеясь, Марион.
– Без малейшей метафоры! Он даже прибавил, что здесь все полно моими преступлениями, что даже камни дрожат от ненависти при моем приближении и что мои жертвы, обрадованные тем, что нашли меня, находятся в сильном волнении.
– Кто же такой этот господин Ренуар? Вероятно, какой–нибудь сумасшедший? – спросил Гюнтер, у которого от смеха выступили слезы на глазах.
– Сумасшедший, но совершенно безобидный. Он утверждает, что похоронен здесь, но несомненно только то, что он похоронил здесь свой рассудок.
Все расхохотались, за исключением Алисы.
– Это очень интересный человек, которого я считаю ясновидящим, так как иногда он угадывает чужие мысли и громко высказывает их. Он тем более достоин сожаления, что помешался благодаря своей недостойной жене, которая изменила и бросила его.
– Откуда ты это знаешь, Алиса? – спросил маркиз.
– Он сам рассказал мне это. Потом он прогнал презренную, но зло было уже сделано.
– Это доказывает только то, что он должен был простить ее, – заметила Марион.
Завязался оживленный спор о том, может ли и должен ли муж простить жену, которая бежала из его дома с другим.
Беранже мало принимал участия в этом споре. Глубокая складка прорезала его лоб, так как он неожиданно вспомнил об одной мимолетной любовной связи с пикантной молодой брюнеткой, носившей фамилию Ренуар. Неужели же это была жена их сумасшедшего соседа? Эта связь скоро надоела ему, и он совершил небольшое путешествие в Америку, чтобы избавиться от своей любовницы, которая вечно плакала и требовала, чтобы он дал ей законное положение. Положим, он обещал ей жениться, если она добьется от мужа развода, но чего не обещают красивой женщине, чтобы усыпить ее угрызения совести. Великий Боже! Что было бы с ним, если бы он должен был жениться на всех своих любовницах?
Все это необходимо разузнать. Если Ренуар признает в нем обольстителя своей жены – это будет очень неприятно. Он даже не знает, что сделалось с госпожой Ренуар. Когда он вернулся в Европу, она исчезла, а он никогда не озаботился даже узнать, дошли ли по назначению деньги, которые он посылал ей.
Несмотря на этот неприятный инцидент, день прошел весело. При прощании было решено, что Марион и Гюнтер на следующий же день приедут к маркизу на виллу и будут там обедать.
Возвращаясь домой, Беранже искусно навел разговор на Ренуара и его жену и был очень обрадован, когда узнал, что обманутый муж не пожелал даже узнать имени обольстителя своей жены. Этим и объяснялось, что он так любезно принял маркиза. Тем не менее, не следует забывать, что осторожность есть мать безопасности. Итак, благоразумие предписывает держать Ренуара подальше от себя.
Придя к такому благоразумному решению, Беранже с беспокойством заметил:
– Я попрошу тебя, дорогая моя, не принимать Ренуара. Его сегодняшние слова, сказанные мне, ясно доказывают, что он сумасшедший, и я боюсь, как бы он не напугал тебя. Никогда нельзя знать, что внушит ему его болезнь, а помешательство Ренуара носит зловещий характер.
– Я считаю этого несчастного вполне безобидным, а общество его меня очень интересует. Зачем же я стану его обижать отказом от дома? – возразила Алиса. – Но успокойся! Зная, с кем я имею дело, я буду осторожна.
На следующий день к ним приехали Марион и Гюнтер. Беранже был в высшей степени любезным хозяином дома. После обеда он предложил барону прокатиться на велосипедах, так как дамы решили посетить развалины вечером, когда спадет жара. Это будет гораздо поэтичней. Призраки же, конечно, не осмелятся явиться такому многочисленному обществу.
Когда мужчины уехали, Алиса и ее подруга прошли в будуар. Синие опущенные шторы погружали комнату в приятный полумрак, а через открытую дверь балкона сюда доносился аромат жасмина.
Молодые женщины прилегли на диваны и казалось, погрузились в приятное far–niente. В действительности же Алиса была очень нервна и взволнована, и Марион молча наблюдала за нею. Наконец, она первая нарушила молчание.
– Знаешь, малютка? Твой Беранже имеет такой помятый вид, точно он был серьезно болен, а не просто проехался. Я непременно должна повидать его любовницу. Эта особа очень меня интересует.
Так как Алиса только вздохнула в ответ она продолжала:
– Я вижу, что ты встала сегодня с левой ноги. Вздохи, расстроенный вид – и все это из–за пустяков, так как маркиз очень мил, вежлив и любезен с тобой. Видя вас вместе, никто и не подумает, что он украшает тебя целым лесом рогов.
– Да, он очень мил со мной… только по наружности. В действительности же, в его нежности нет ни на грош искренности, а любовные слова его идут вовсе не от сердца. Он лжет, как только откроет рот. Сегодня утром я случайно нашла в его дорожном несессере шведскую перчатку вот такой длины, – она показала по локоть. – Без сомнения, это одна из реликвий… Мушки. Как все это отвратительно!.. О! Я совсем иначе представляла себе любовь и брачную жизнь!
– Да, дорогая моя! Брак – это могила всех иллюзий. С тяжелым сердцем приходится мало–помалу разоблачать героя, созданного нашим воображением, и снимать с него кирасу добродетелей, в которую мы сами же нарядили его. Счастье улетучивается и остается одна печальная действительность… Сам муж заставляет нас искать счастье на стороне.
Алиса так сильно сдавила свой веер, что сломалась одна из тонких деревянных пластинок.
– Марион, трудно ли…
Она со смущенным видом умолкла, между тем как яркая краска залила ее тонкое, детское лицо. Лаверди громко рассмеялась.
– Трудно ли… изменить мужу? Ты это хотела сказать, не правда ли?
Алиса утвердительно кивнула головой.
– Да, трудно в первый раз! Первое свидание для нас скорей тяжелая обязанность. Сердце бывает убито только что вынесенным разочарованием. Все безупречное прошлое, принципы, внушенные воспитанием, религиозные наставления, врожденный стыд – одним словом, все восстает в нас и отвращает от адюльтера, но, с другой стороны, нас толкает на него оскорбленная гордость и желание отомстить. Одинокая, предоставленная сама себе душа жаждет счастья. Наконец, здесь же обольститель, старающийся заглушить наши угрызения совести и опьяняющий нас никогда не испытанной страстью. После отчаянной, но короткой борьбы, предрассудок добродетели бывает побежден. Будущее, во всяком случае, обещает забвение пустой и одинокой жизни с вечно отсутствующим мужем, который постоянно поглядывает на часы, чтобы не опоздать ехать по своим бесчисленным делам, в которых жена не принимает никакого участия. Она совершенно лишняя в его жизни. Мало–помалу, начинаешь отвыкать от мужа. Тогда каждый начинает жить своей жизнью, и общим интересом является только меню обеда. Эта–то пустота и скука жизни заставляет женщину броситься в объятия утешителя.
– Лекарство стоит болезни! – пробормотала Алиса.
– Лекарство – это возбуждающее средство. Раз сделан решительный шаг, начинается лихорадочная жизнь. Если хочешь, это тоже имеет свою прелесть. В первый раз чувствуешь себя страстно любимой и видишь, что к тебе относятся с предупредительностью и деликатным вниманием. Гнетущая скука сменяется постоянным умственным напряжением. Надо хитрить, лгать, маневрировать – одним словом, это – сложный механизм, гарантирующий нам тайну и наслаждение.
– Разве можно наслаждаться, когда вечно дрожишь в ожидании открытия тайны, которое влечет за собой публичный позор! – заметила маркиза.
– О! Открытия тайны нечего бояться, если осторожно наслаждаешься своим счастьем и воздерживаешься от всего, что обращает на себя внимание. Любовник не должен бывать в доме чаще других. Его обществом можно наслаждаться в театре, где встречаешься с ним как бы случайно. Во время поездки по магазинам заезжаешь в тайное убежище, где и ждешь его. Подаренные им вещи показываются дома только тогда, когда муж дарит деньги или когда получаешь свои собственные доходы. Таким образом, глава и повелитель остается при убеждении, что вещи приобретены невинным способом.
Без сомнения, вся эта масса лжи и обмана недостойна и унизительна. Но что же делать, если мы без всякой защиты отданы во власть мужчины, который вооружается против слабого всеми правами сильного. Всякое дело, всякая должность и всякое ремесло требуют науки и удостоверения в способности. Только обязанности мужа всякий считает себя способным отлично выполнить и требует от жены бесконечного обожания и безупречной верности. Счастлива та женщина, которую муж облагораживает и которой он внушает все лучшие чувства! Но какое нравственное право на верность имеет тот, кто бросает и презирает свою невинную жену и осуждает на роль экономки и производительницы детей? Конечно, никакого. Изменять ему – это наша законная защита.
– Но когда любишь мужа, как заменить его другим? Может быть, ты никогда не любила господина Лаверди? Ведь он много старше тебя, – робко заметила Алиса.
– Нет! Я вышла за Феликса по любви. Когда еще наивна и мало видела свет, так легко полюбить! Мне было семнадцать лет, и я только что вышла из монастыря; Феликсу же было тогда тридцать семь. Он был красив, любезен и очень влюблен в меня. Прибавь к этому, что он был богат и депутат. Я считала высшим счастьем, что он избрал меня, но мои мечты скоро рассеялись. Приведенная в отчаяние его изменами и вечным отсутствием, я стала устраивать ему скандалы и сцены. Я выгоняла его из своей комнаты, а однажды бросила ему в лицо письмо и букет цветов, предназначенные одной актрисе. Я проливала целые ручьи слез и хотела развестись с ним. Тогда судьба свела меня с одной пожилой родственницей, которая сказала мне: «Дорогая моя! Сцены, шпионство и прочее доказывают только дурной вкус и не достигают ничего. Оставь его в покое и ты найдешь мир и свободу». Я последовала ее совету и чувствую себя хорошо.
– Другими словами, ты завела интригу с господином Нервалем?
– Нет! Первым моим любовником был драгунский офицер, виконт М. Он уже несколько месяцев ухаживал за мной, когда Феликс уехал на шесть недель по делам Республики, на самом же деле, чтобы сделать приятное одной даме полусвета. Я отомстила ему, отдавшись виконту.
– Почему же вы разошлись?
– Потому что Поль наделал глупостей и задолжал кругом. Родные заставили его выйти в отставку и уехать в провинцию. Позже я узнала, что он женился и взял большое приданое. Год спустя я сошлась с Нервалем. Я люблю его и он обожает меня. Но долго ли это будет продолжаться?
– Отчего бы он мог перестать любить тебя? На твоем месте я развелась бы с Лаверди и вышла замуж за Нерваля.
– Кто знает? Выиграла бы я от этой перемены? По натуре все мужчины непостоянны, и несравненный любовник может сделаться отвратительным мужем. Итак, пожалуй будет лучше сохранить Феликса. Придет время, когда лета заставят отказаться от любви и когда почувствуешь себя утомленной бурной жизнью. Тогда, виновные оба, мы не будем имет права упрекать друг друга. Конечно, чужие по сердцу, мы будем связаны только привычкой, и одно это чувство должно будет наполнить пустоту нашего домашнего очага.
– Марион! Какая горечь звучит в твоих словах! Нет, несмотря на свободу, какой ты пользуешься, несмотря на страсть к тебе этих господ, ты несчастлива. Эти господа уйдут от тебя и обзаведутся своей семьей. В твоей жизни они играют только роль эпизода. Нет! Должно быть, ужасно постоянно лгать, вечно обманывать и не иметь любимого существа, которое понимало бы меня так же, как я его понимаю, и которому я могла бы посвятить все силы своей души. Между любовником и его любовницей нет ничего священного – ничего, кроме чувственной любви и, может быть, презрения к женщине, отдавшейся ему. Как можно выносить подобную возможность? Нет, я бы умерла! – вскричала Алиса, и несколько слезинок скатилось по ее щекам.