У нас попугай. Большая синяя птица - совершенно бесполезная в хозяйстве и очень опасная в жизни.
На мою покушалась неоднократно. Жена называет это преданностью.
– Видишь, как он меня любит! – радуется.
- Не вижу, - говорю, - он мне глаз выклевал.
Все наши схватки заканчиваются в его пользу. Пока счёт 1000:0, но я не теряю надежды. Мне достаточно раза. Жена так и сказала: «один раз, и с тобой покончено!».
Дети, правда, на моей стороне.
- Папа, - спрашивают, – а где у нас ближайшая Африка?
- Его отослать?
- Самим сбежать!
И справедливо. От его криков хоть на край земли, хоть в преисподнюю - откуда он, видимо, и родом.
И дело даже не в децибелах. Кровью из ушей нас уже не напугать. К тембру вот всё привыкнуть не можем.
У него он, словно у брачующегося рыжего ревуна. Ну такого, в которого резко запихнули бурого ревуна. И от этого звука у нас всё валится из рук, а соседи из окон.
Седые, они разгуливают потом на костылях под нашим балконом, и хриплыми голосами склоняют птицу к суициду.
«Сдохни! – сипят. – Уже сдохни!»
А тот - ни в какую.
Я уже скоро вкакую. Все мы от его воплей уже почти мгновенно вкакуем, а он орёт:
«Триста лет! И ни минутой раньше!».
Я, конечно, не Максим Горький, но силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе – слышу в грозном крике птицы.
А вот жена – не слышит!
Попугай садиться ей на плечико, склоняется к уху и что-то нашёптывает.
- Ну вот, вы опять его чем-то расстроили, – скорбным тоном заявляет супруга. - Он же так все свои пёрышки потерять может.
- А я?! – демонстрирую я ей свою пустую лысину.
- А тебе терять нечего. Хотя... - тут её взгляд начинает призрачно по мне блуждать, и я цепенею.
Сидящая же на плече птица одобрительно кивает, в пыль расщёлкивая орешки.
«Да не простые. Всё скорлупки золотые! Ядра чисты изумруд».
- Я-драчистый-изумруд!!! – вскрикиваю я, разглядывая очередной счёт за те самые орешки.
И жена не спорит.
- Что есть, - говорит, - то есть. - И сразу же: - А почему ты ему опять «грецкие» купил? У него же от них клювик затупится, чем он мне тогда реснички расчёсывать будет?
Он ей своим секатором реснички расчёсывает.
Меня им пополам готов перекусить, а ей - реснички.
- Где пеканы? – слышу. - Где кешью? Фисташки где?
- В клоаке! - отзываюсь я рыком. - Вместе со всей моей жизнью!
Да-да, он щёлкает быстрее, чем я зарабатываю.
Ну и кто у кого здесь, спрашивается, живёт?..
А вот кто на кого работает, тот у того и живёт!
Он это понимает, я это осознаю, дети хотят сбежать в джунгли, а жена признавать очевидное не желает.
- Бедный попугайчик, – сокрушается она вечерами, - целый день один, никто тебе компанию не составит.
- Компанию? – вздрагиваю. - Какую ему компания? Или ты забыла откушенный Сашин палец?
- А нечего было совать!
- Так он и не совал, он отдёрнуть не успел.
- А нечего было отдёргивать!.. И вообще, подумаешь, палец - тоже мне, орган!
- Так он же им другой орган заслонил!
- Не кричи на меня. Видишь - он злится.
И птица, будто по команде, вздыбив холку и расправив крылья, делает в мою сторону молниеносный выпад.
- Видишь? Видишь как он меня любит?! – в очередной раз радуется супруга. И я кричу:
- Не вижу! Он мне второй глаз выклевал!..