Этнокультурная история казаков, книга 1. Скифский

ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИСТОРИЯ КАЗАКОВ
(компиляция ряда источников)

в 4-х книгах, автор-составитель
А.В. ДЗИКОВИЦКИЙ
издание 2-е, исправленное и дополненное




Книга 1

Часть первая
СКИФСКИЙ ФУНДАМЕНТ








г. Саарбрюккен, Германия
Издательство “Lambert”
2016 г.







 

Автор-составитель А.В. Дзиковицкий







 


ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО АВТОРА-СОСТАВИТЕЛЯ

Люди недалёкие обычно осуждают всё,
что выходит за пределы их понимания.
Франсуа де Ларошфуко

Находясь в казачьем движении с лета 1991 года, я уже почти четверть века наблюдаю одну и ту же прискорбную картину: казаки, в массе своей, до сих пор не знают собственной этнической и культурной истории и вместо этого пользуются различными, порой фантастическими придумками, благодаря чему появляются у нас то некое “армянское казачество”, то “Царские казаки” (в Вышнем Волочке), то “Верное казачество” (О. Шакиров из Харькова), то “русское боевое братство” (С. Мальков из Пензы), то вообще конструкции из любых “граждан России от 18 до 60 лет” (правительственное определение по “Закону о казачестве”). А между тем, этническая и культурная история казаков – это нечто особенное, своеобразное, самобытное, имеющее глубокие корни. Правда, сведения об этом, хоть и имеются, но разбросаны по разным источникам, далеко не систематизированы, что и даёт почву для построения различных гипотез на основании отдельных фактов, оторванных от общей картины этнокультурной истории казаков. Предпринятая мною настоящая работа – как раз и является попыткой суммировать имеющиеся данные для написания общего полотна казачьей этнической и культур-ной истории. Как это у меня получилось – судить тебе, брат Казак и Читатель.
Прежде всего, хочу предупредить, что, несмотря на название работы “Этнокультурная история казаков”, в ней присутствует и история в привычном понимании – как описание событий и фактов из жизни казачьего народа. Такая необходимость обусловлена тем, что именно события и факты жизни народа становятся причиной сохранения или появления новых этнокультурных особенностей описываемого этноса.
Существует большое количество часто взаимоисключающих теорий и объяснений происхождения и развития казачества. Но вряд ли найдётся сегодня в мире хоть одна нация, сохранившая “чистоту первобытной крови” – племена воевали, объединялись в союзы, переселялись на новые места... В результате говорить о более или менее этнически “чистых” народах просто невозможно! Но выяснить, как, из каких народностей формировались сегодняшние национальности, наука способна.
Американский историк русского происхождения Г.В. Вернадский писал: «В то время как народы, осевшие в Южной Руси, обозначаются в различные эпохи несхожими именами, мы не можем быть уверены, что каждое изменение имени сопряжено с миграцией целой этнической группы. Оказывается, что время от времени новые правящие роды захватывали контроль над страной и, несмотря на то, что некоторые группы эмигрировали, большинство местного населения оставалось, лишь принимая примесь крови пришельцев».
Другой историк, Л.Н. Гумилёв, рассуждал так: «При осмыслении истории Азии и Европы как единого целого полезнее отобрать и привести нужные данные, чем адресовать читателя к редким, толстым книгам, которые он не всегда сможет найти и прочесть. Равно не следует заставлять его самого делать выборку из калейдоскопа событий».
Исходя из этих положений, взятых мною за основу составления настоящей работы, я и попытался выявить и совместить те сведения, что можно почерпнуть в трудах многих авторов, писавших или косвенно затрагивавших тему истории казачьего этноса.
Гумилёв также писал: «Войны и договоры, законы и реформы, сведённые в синхроническую таблицу, позволяют историку путём сложного анализа сначала вскрыть мотивы событий, а затем синтезировать ход процесса, что будет венцом исторического исследования».
Не знаю, насколько мне удалось в этой книге достичь заданной Гумилёвым цели исследования в отношении казаков, но надеюсь, что в любом случае моя работа не останется бесполезной в деле формирования единого и общепризнанного казачьими историками взгляда на казачью историю, которая на сегодня на-считывает большое число взаимоисключающих теорий, точек зрения и объяснений одних и тех же событий разными авторами.
Народы не появляются вдруг из ниоткуда. У каждого были предки в ранее живших племенах и народностях. Эти корни мы попытаемся осветить в нашей “Истории” относительно казачества. Народы и не исчезают бесследно. Плоды их трудовой, творческой деятельности воплощаются не только в немых материальных памятниках, но и в преемственности языковой и фольклорной, культурной традиции, в преемственности обычаев и обрядов – во всём том, что соединяет настоящее с прошлым и без чего немыслимо историческое развитие общества.
В процессе работы над источниками ясно обозначилась общая конструкция казачьей народности, составившейся из трёх гигантских этажей: скифский тюркоязычный (киммерийско-скифо-сармато-аланский) цокольный этаж-фундамент этноса, на котором позднее расположился мощный также тюркоязычный (гунно-булгаро-хазаро-печенежско-кыпчакско-татарский) этаж, а на этих фундаменте и этаже была надстроена верхняя часть здания с использованием нового – славяноязычного (польско-литвинско-малоросско-великорусского) строительного материала. Так было построено совершенно особое этническое здание – казачество. И если говорить об этнокультурном содержании современных казаков, то следует однозначно его определять как полиэтнический сплав, основными компонентами которого явились три этнических пласта – арийский (европеоидный), скифский (тюркский) и славянский. А к этому следует также добавить и то, что две последние субстанции – тюркская и славянская – сами по себе являлись гибридно-этническими с включением в себя всё того же скифского “первозамеса”!
Наивно было бы предполагать, что я не предвидел резкого не-приятия и язвительной критики подавляющего большинства тех читателей, которые удосужатся ознакомиться с моим трудом. И это вполне прогнозируемо: ведь вокруг истории казаков сложилось столько мифов, сказаний, гипотез и версий, что среди них можно выбрать практически на любой вкус и уровень развития. И потому каждый может найти для себя именно тот вариант, который ему “более по вкусу”, все остальные записав в разряд “выдумок” и “фантазий”. Естественно, настоящая работа поначалу станет лишь одной из ряда других версий, вызвав к себе неприятие сторонников всех остальных вариантов.
Тем не менее, я подвиг себя на такой неблагодарный труд, поскольку необходимость написания работы на основе и с учётом многих заслуживающих внимания источников и открытий, имеющихся на сегодняшний день, стала уже давно назревшей необходимостью. И я надеюсь, что после того, как схлынет первая волна неприятия и скептицизма и настанет время трезвого осмысления фактов, приводимых мною и почерпнутых из различных источников, эта работа станет востребованной как специалистами-историками, так и казаками, желающими знать о настоящем, а не сказочном прошлом своего народа.
Таким образом, настоящая работа – это попытка упорядоченно изложить процесс уникального строительства здания казачьего этноса на основе массива имеющихся исторических фактов и свидетельств, разбросанных по большому числу исследовательских работ.
Также хочу предупредить внимательного исследователя и Читателя, что, поскольку использованные мною источники зачастую противоречат друг другу по описаниям событий, а подчас даже по их датам, я, исходя из собственного понимания достоверности, выбирал тот или иной вариант и ту или иную дату произошедшего. Там же, где это было сделать затруднительно, я вообще убрал либо указание числа, либо самого факта. Насколько у меня хорошо получилась задуманная работа – судить тебе, уважаемый Читатель.
Как написал в своей брошюре историк А.П. Скорик ещё в 1992 году, «Движение за возрождение и воссоединение казаков не только исторически неизбежно, но и социально справедливо. Однако, процесс возрождения казачества сегодня направлен не в этнокультурное русло. Для этнического самоопределения необходимо по крупицам собрать культурное наследие предков. […] сегодня можно говорить лишь об этнокультурных группах казаков, распылённых в силу сложившихся исторических условий на значительной территории. Их этническая консолидация пока не произошла».
К сожалению, приходится констатировать, что не произошла она и поныне, спустя 14 лет после написнного…
Заканчивая своё вступительное обращение к читателю, должен предупредить, что при написании своей работы я старался совместить довольно сложно совместимое: лёгкое развлекательно-познавательное “чтиво” с научными изысканиями и открытиями. Поэтому любители и того, и другого могут, несомненно, найти как интересное для себя, так и вызывающее неодолимую зевоту. Поэтому прошу не осуждать автора-составителя слишком строго и останавливать своё внимание не на том, что не нравится, а на противоположном, пропуская не вызывающие любопытства темы. Если бы сегодня существовала признаваемая всеми единая точка зрения на происхождение и развитие народа казаков, можно было бы вполне ограничиться только художественным изложением этнической и культурной их истории, но, поскольку та-кой общепризнанной истории нет, мне и пришлось утяжелить повествование рядом скучных фактов и обоснований излагаемого. Однако, думаю, для каждой категории читателей в предлагаемой работе найдётся вполне достаточно интересных и увлекательных страниц.
Собранные и приведённые в настоящей работе древние факты и свидетельства, а также современные исследования учёных, в своей совокупности неопровержимо доказывают право казаков считаться древним и самостоятельным народом европеоидной расы. Народом, имеющим глубокие традиции исторического развития и самобытной культуры.
И, напоследок, хочу добавить. Если настоящая работа вызовет резкое неприятие по причине противоречия с той гипотезой, которой придерживается Читатель, прошу не начинать обвинять составителя “Этнокультурной истории казаков” в приведении “неправильных фактов” и изложении “не имевших место событий”. Убедительно советую обратить свой гнев и возмущение на тех историков и исследователей, у которых я почерпнул приводимые мною сведения – на Геродота, Птолемея, Константина Багрянородного, Рубруквиса, Татищева, Ригельмана, Карамзина и многих других, чей список я привожу в конце последней, четвётрой книги настоящей работы.
Список использованных в работе источников и материалов будет приведён в конце 4-й книги.
Автор-составитель А. Дзиковицкий



 


Часть I
Скифский фундамент казачества

Глава 1. Европеоидная (или арийская) раса

И создал Господь Бог человека
из праха земного, и вдунул
в лице его дыхание жизни,
и стал человек душею живою.
“Ветхий Завет”

I. КОЛЫБЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА – ДО 3.000.000 лет назад
Поскольку любознательность или, если угодно, любопытство заводит не только в вопрос происхождения казаков, но и далее, в область вопросов происхождения вообще европеоидной расы, и даже всего человечества, попытаюсь обобщить известное. Существуют две точки зрения на место зарождения первых людей – Азия и Африка. Для меня кажется вполне очевидным, что Африка не выдерживает логического довода в качестве претендента на колыбель человечества. Приведу его: в Африке нет расового разнообразия, в отличие от Евразии.
Но если признать первенство за Евразией, то где именно можно дислоцировать первых людей? Наверное, там, где пребывание разных рас наиболее близко соприкасалось друг с другом. Вспоминаю в этой связи как-то прочитанную новость о нахождении где-то на Ближнем Востоке пещеры со следами пребывания в ней людей сразу трёх известных на сегодня рас. К сожалению, я тогда не собирался даже думать о написании этой книги и потому не зафиксировал источник той информации. А в ней выдвигалась версия о возможном нахождении древнего рая именно здесь, как и указывается в Библии. Однако продолжения эта история не имела в связи с её явной абсурдностью, ибо возраст находки был на десятки тысяч лет моложе древнейших находок ископаемого человека, уже обнаруженных по всему древнему миру.
Но если принять версию о колыбели человечества, существующей для всех рас, то она должна быть где-то на стыке их. И где же такой стык имеется? Очевидно, что это где-то в Азии, поскольку там были и европеоиды, и монголоиды, а на Индостане даже негроиды.
Продолжаем рассуждения. Если это даже была и Азия, то всё равно не выдерживает критики библейское сообщение о первых двух людях – Адаме и Еве, от которых все и пошли. И самое главное тут возражение – люди, согласно биологическим законам, просто бы выродились и вымерли из-за последующего близкородственного скрещивания. Так что их должна была бы быть достаточно большая общность, поскольку мы видим, что небольшие племена, затерянные в джунглях, без генетического обмена с внешним миром довольно быстро вымирают – в течении нескольких сотен или тысяч лет. А ведь человечество насчитывает уже не один десяток тысяч лет и вырождаться пока не собирается! И в дополнение к этому рассуждению хочу добавить, что все попытки объяснить множественность рас местными природными условиями до сих пор не получили достаточно убедительных ни фактов, ни объяснений.
А теперь, если мы соглашаемся признать Азию местом появления человечества, попробуем определить более точно, где эта масса разнорасовых людей могла зародиться. Очевидно, что это место должно быть достаточно большим, даже огромным. И, по возможности, включать разные среды обитания, чтобы природная, божественная или инопланетная “лаборатория” могла создать столь разумное существо, которое заселило практически весь мир и сделалось главным биологическим видом на планете. Такое место в Азии только одно – Гималаи. Это высочайшая горная система земного шара в Азии. Её длина около 2450, ширина от 400 до 500 километров. Здесь есть все климатические пояса, от тропиков и различного типа лесов до пустынь и полу-пустынь, животный мир богат видами и разнообразен. Не зря эту горную страну называют крышей мира. И, вполне вероятно, что имеется в виду не тот мир, который является планетой Земля, а мир людей…
Имеется ещё одно указание на это же место. В Германии в 1930-х годах активно работал отдел Аненербе, задачей которого было отыскать прародину всего человечества с целью получить доступ к сверхвысоким знаниям и энергиям. Немцы надеялись, что знания, позволившие создать человечество, дадут им власть над всем миром. Не нашли… Но для нас главное не в этом, а в том, что они пришли точно к такому же вычислению места появления людей.
И ещё одно подтверждение. Останки древних негроидов обнаружены в Индии, древних монголоидов – на юге Китая, европеоидов – на севере Китая, Монголии и Алтая. И это всё – либо территории Гималаев, либо непосредственно соприкасающиеся с ними.
Кроме того, существует древняя тибетская легенда о космическом происхождении людей. Якобы люди были клонированы пришельцами из космоса (Е.В. Косов).
Я не хочу ни поддерживать, ни отвергать земное, божественное или внеземное происхождение человечества. Я лишь собрал воедино известное об этом, а выводы каждый читающий может сделать сам в силу своих пристрастий и убеждений. Но факты заставляют относиться к ним серьёзно, поскольку это не голая фантазия, а объективная данность.
И опять же, ничего не утверждая, хочется предложить вниманию читателя следующую любопытную информацию, которая (кто на сегодня знает?) может иметь отношение к нашей теме.
В Гималаях имеется одна очень загадочная гора, которую европейцы называют Кайлас. Это самая высокая гора в своём районе, дополнительно её выделяет среди других четырёхгранная пирамидальная форма со снежной шапкой и гранями, ориентированными почти точно по сторонам света. Кайлас находится в отдалённой труднодоступной местности Западного Тибета и является одним из главных водоразделов Южной Азии. Верующие четырёх религий – индуисты, буддисты, джайны и приверженцы бон – считают эту необычную гору “сердцем мира”, “осью земли”. На южной стороне Кайласа расположена вертикальная трещина, которая примерно по центру пересечена горизонталь-ной и напоминает свастику. Кайлас иногда так и называют “Го-рой Свастики”. Можно напомнить, что изображение свастики уходит своими корнями в седую старину, скрытую туманом тысячелетий. Большинство исследователей сходятся во мнении, что свастика является древнейшим арийским символом, обозначавшим солнце, небо, свет, свечение зигзагообразной молнии, воду. Она также была эмблемой Великого Бога, Создателя и Правителя Вселенной; позже она получила значения, связанные с культами Будды и Христа.
Кайлас имеет правильную пирамидальную форму, как и все горы, окружающие её, что наводит на мысль об их искусственном происхождении. Другими словами, гора Кайлас – пирамида. Предания тибетских лам говорят о том, что грандиозный комплекс пирамидальных гор во главе с Кайласом – это древний город, построенный Сынами Богов... По убеждению индуистов на вершине Кайласа обитает Шива, буддисты верят, что гора – обитель Будды. К ней совершаются паломничества с целью совершения коры (ритуального обхода).
Высота Кайласа до сих пор остаётся спорным вопросом – широко распространено утверждение, что Кайлас имеет высоту 6666 метров, но учёные расходятся во мнениях: от 6638 до 6890 метров, что обусловлено способом измерения высоты гор. К тому же, Гималайские горы считаются молодыми, так что высота их увеличивается в среднем с учётом обветривания породы на 0,5 – 0,6 сантиметров в год.
*  *  *
Центральная Азия. На 300-метровом выступе, находящемся почти в центре знаменитой в древности Великой Степи, примерно в 70-ти километрах северо-западнее озера Орогнур, находится горный массив Bayan Tsagan Uul высотой 3452 метра.
Tsagan Uul (Белая гора) и ближайшие горы Алтайского Алтая известны многочисленными находками, свидетельствующими о проживании здесь человека 700 тысяч лет назад. Проводимые в этом районе исследования выявили зоны, которые представляются учёным ключевыми для решения проблемы первоначального освоения человеком центральных областей Азии. Археологические факты ставят под сомнение, что прародина человека привязана к тропическому лесу.
И именно здесь путешественники прошлого неоднократно встречали необычно высоких людей с длинными волосами и продолговатым лицом, избегающих каких-либо контактов.
Кандидат исторических наук Н.Н. Лысенко утверждает: новейшие объективные исследования доказывают, что прародина белого человека действительно находилась в самом центре Евразийского континента, говоря словами известного геополитика Макиндера, в самом “сердце Азии”.
Далёкие воспоминания о былой общности происхождения всех европеоидных народов сохранились в древнем мифе о герое-родоначальнике Траэтаоне, поделившем мир между своими сыновьями: Туром (прародитель тюрков), Сайрима (прародитель сарматов) и Арья (прародитель ариев).

II. ЯДЕРНАЯ ЗИМА
За миллиарды лет существования жизни на Земле неоднократно случались гигантские тектонические сдвиги и разломы коры планеты. Планетарные катастрофы сотрясают Землю с поразительной регулярностью. Каждые 20 – 30 тысяч лет наша планета сталкивается с очередным огромным астероидом. От такого столкновения положение земной оси рывком меняется, а земная кора от мощного удара начинает ездить на расплавленной магме как на жидкой смазке. В результате таких грандиозных катастроф на планете гибло почти всё живое. Смещение земных полюсов после очередного катаклизма вызывало потопы и похолодания на Земле, ледники покрывали огромные территории и обледенение продолжалось долгими тысячелетиями.
Где-то 26 тысяч лет назад, как утверждает ряд учёных, Земля была атакована группой астероидов, образовавшихся от распада планеты Фаэтон, в результате чего Земля в очередной раз поменяла полярность и несколько сместилась в пространстве. Всё это сопровождалось чудовищными землетрясениями, цунами, извержениями вулканов. Землю окутал толстый слой гари, наступила “ядерная зима”, глобальное похолодание. Полярные области покрылись гигантскими ледниками, которые продвигались в сторону экватора. Людям Евразии пришлось сосредоточиться на выживании, поисках приемлемых условий существования, пищи, тепла, а также на ещё более интенсивном размножении, без которого человеческие сообщества были под угрозой вымирания. Тогда и началось, видимо, первое Великое переселение народов, сопровождавшееся, надо полагать, жестокими столкновениями за места, пригодные для жизни, за остатки материальных благ. Кстати, согласно исследованиям генома человека, проведённым в Калифорнии (США), следует, что около XXVIII – XXX тысяч лет до Р.Х., как раз в эпоху последнего ледникового периода, племена кочевников с Дальнего Востока перебрались на Аляску, спустя ещё тысячи лет мигрировали дальше на юг, став одними из самых первых жителей Северной и Южной Америк (“Аргументы и факты”, № 31 (1812) за 29 июля – 4 августа 2015 г.).
В беспрерывных стычках за выживание, в поисках благодатных мест прошло несколько тысячелетий. Одни “стаи”, оказавшиеся в благоприятных условиях, так и продолжали “растительный” образ жизни – перемещаясь по райским садам, они ничего не оставили после себя, кроме костей и гумуса; другие, преследуемые морозами, облачившись в шкуры убитых животных, – вели борьбу за жизнь, создавая какую-никакую культуру и интенсивно плодясь. Об этом говорят многочисленные археологические находки не просто стоянок времён неолита, а организованных и благоустроенных городищ с элементами общественной иерархии, орудиями труда, предметами быта, культовыми изображениями, среди которых были фигурки женщин с большими животами, символизирующими плодородие, наскальными картинами охотничьих сцен. Обнаружены эти городища и в Европе, и в Азии. Датируются находки 18 – 15-м тысячелетиями до Р.Х.
*  *  *
Известны великолепные наскальные рисунки, оставленные людьми Солютрейской эпохи (XVIII – XV тысячелетия до Р.Х.). Письменность тесно связана с живописью. Если люди умели создавать изображения высокого качества, то почему бы не до-пустить, что они могли рисовать абстрактные символы и Пользоваться ими для передачи информации?
Археологические исследования не могут выявить ранние этапы развития письменности. Писали-то обычно на очень непрочном материале. Поэтому оценить время возникновения письменности можно только по косвенным данным. Складывается впечатление, что вся внутренняя, континентальная Евразия была не-когда полем распространения древней рунической слоговой письменности. Такое “общее поле рун” могло существовать только в период арийского единства. С распадом этого единства в бронзовом веке (IV – III тысячелетия до Р.Х.) слоговое письмо начало “расползаться” по всем направлениям; лучше всего оно сохранилось на периферии. Большинство древних и современных систем письменности Евразии восходят к одному общему источнику, наиболее раннее проявление которого (около V тысяч лет до Р.Х.) обнаружено на Дунае. Эта “протописьменность” получила название бореальной; её развитие относится к после-ледниковому времени (XII – V тысячелетия до Р.Х.). И это только верхняя граница. Принадлежала бореальная слоговая письменность древним ариям, обитавшим в нынешней Южной России, и распространялась во все стороны вместе с их расселением. Почти полное совпадение сибирских рун со славяно-германскими заставляет предполагать их арийское происхождение.
К этой бореальной основе восходят и греческий, и синайский, и латинский, и многие другие алфавиты, а также и непрочитанные до сих пор причерноморские – скифские – надписи эпохи античности, среднеазиатское кушанское письмо, славянские и сибирские руны раннего Средневековья. Прямым “потомком” бореальной письменности является современный русский алфавит.
Чтобы накопить свод астрономических данных, который имели развитые культуры Древнего мира, требовались непрерывные наблюдения в течение 20 тысяч лет. Находка на верхнепалеолитической стоянке в Сибири (близ Ачинска) “жезла колдуна” позволяет утверждать, что уже в XVI тысячелетии до Р.Х. уровень “первобытной астрономии” был высок. На жезле был обозначен с высокой точностью лунно-солнечный календарь и орбитальные периоды планет…
Как пишет известный исследователь сибирских палеокультур В.Е. Ларичев: «Достаточно знать, насколько сложна задача разработки всех упомянутых календарей и каких точных расчётов требуют они, чтобы воздать должное величию познаний в математике, геометрии и астрономии тех древних, которые жили в Сибири 18.000 лет назад. Ведь в любой книге о календарях та-кого рода достижения, которые ранее приписывались шумерийцам, оценивались как величайшие прозрения человеческого ума. Отныне эта честь будет принадлежать охотникам за мамонтами из Сибири».
Существование календарных систем и постоянное ведение астрономических наблюдений просто невозможны без столь же развитой системы письменности… Ранняя, верхнепалеолитическая датировка возникновения системы слогового письма позволяет объяснить её сходство у разных народов. Слоговое письмо народов Евразии не исчезло вместе с появлением алфавитного, а продолжало использоваться вплоть до Средневековья. Известны его различные системы: 1) скандинавские руны; 2) кельтское “огамическое письмо”; 3) славяно-русские руны (“черты и резы”, как выразился о древнейшей славянской письменности Черноризец Храбр в X столетии); 4) индийское письмо “брахми”, сохраняющееся с некоторыми изменениями до сих пор; 5) орхонские руны – памятники письменности Сибири, и некоторые другие.
Особенно впечатляет сходство скандинавских и сибирских (орхонских) рун – около 20 знаков полностью совпадают по написанию. Это был, повторяем, ещё каменный век.
*  *  *
Человечество постепенно численно увеличивалось и осваивало всё новые территории. Две крупнейшие гаплогруппы Евразии, R1a и R1b, разошедшиеся (точнее, образовавшиеся и разошедшиеся) XVIII – XIV тысяч лет до Р.Х., лингвистически эволюционировали от общих ностратических языков, соответственно, в пра-арийский (позже названный “пра-индоевропейским”) и прототюркский и далее тюркский языки. А поскольку пути носителей гаплогрупп R1a и R1b в Евразии во многом пересекались на тех же территориях, зачастую с расхождением на тысячелетие – два (миграции R1a древнее в Европе, миграции R1b древнее в Азии), то и “субстрат” они оставили наслаивающийся один на другой, и во многом переплетающийся. Поскольку агглютинативные тюркские языки, вероятно, менее подвержены временным изменениям, чем флективные индоевропейские, тюркологи с лёгкостью объясняют почти все “иранизмы” на тюркской основе. Иранисты в ответ машут рукой и при-водят свои версии, по которым, естественно, никаких тюркизмов в Евразии в прошлой эре и, тем более, ранее не было. На самом деле, многие тысячелетия назад были и арийские, то есть пра-индоевропейские языки, и прототюркские (или тюркские). Они просто принадлежали разным родам, первый – роду R1a1, второй – роду R1b1, и, возможно, родственным родам Q и N.
Та гаплогруппа, которая в Европе характерна для славян и считается полученной от древних ариев – R1a1 (хотя встречается и у других европейцев), – очень часта также в Северной Индии. А если говорить о тех татарах-тюрках, с которыми чаще всего имели дело русские княжества, то отличия их генофонда от русского не такие уж и большие. Татарский генофонд, пожалуй, сложнее русского. Различия между русским и татарским генофондом хотя и есть, они вовсе не колоссальные – русский “полностью европейский”, а татарский – “по большей части европейский”. У татаров гаплогруппа R1a1 составляет не половину генофонда, как у русских, а примерно четверть.

III. ВСЕМИРНЫЙ ПОТОП И АТЛАНТИДА
Как говорят новейшие исследования, около X – XIII тысяч лет до Р.Х. на Земле произошла новая глобальная катастрофа. Одна из гипотез объясняет это тем, что тогда произошло очень быстрое внезапное смещение материковых плит и резко сдвинулись полюса планеты. И эта же гипотеза предлагает считать ту самую легендарную Атлантиду, о которой говорили древние греки, ничем иным, как современной Антарктидой, сразу же превратившейся из цветущего “материкового острова” в “ледяной континент”. Если это действительно так, тогда становятся объяснимыми ранее считавшиеся необъяснимыми многие факты, среди которых, например, такие:
– почему в Сибири находят целые, неразложившиеся туши мамонтов, мясо которых можно есть и сегодня после разморозки? И при этом в их желудках обнаруживается пища, характерная для природы субтропиков?
– кто выстроил египетские пирамиды на севере Африки, аналогичные им пирамиды в Америке, Стоунхендж в Англии и гигантские статуи на острове Пасхи в Тихом океане?
– и откуда, наконец, взялись мифы и легенды о Всемирном Потопе, присутствующие в преданиях народов на разных континентах, народов, которые никогда не были связаны друг с другом?
Объяснить все эти загадки на сегодня представляется возможным, только признав наличие на Земле древней цивилизации, практически уничтоженной планетарной катастрофой и от которой остались лишь осколки прежних знаний и воспоминаний.
Как бы то ни было на самом деле, кончилось всё устоявшееся и привычное существование людей внезапно, о чём говорят легенды многих народов мира и все мировые религии. В один несчастный день (некоторые учёные говорят, что это произошло VI – VIII, другие – X – XI тысяч лет до Р.Х.) уровень Мирового океана поднялся на 100 – 130 метров, что могло произойти лишь в одном случае: в случае резкого таяния многокилометровых толщ снега и льда, скопившегося на прежних полюсах планеты. И наступил Всемирный Потоп. Океан, уровень которого поднялся с окончанием прежнего, привычного по своему территориальному расположению “Ледникового периода”, поглотил не-когда единый Саундленд, образовав Индонезийский (Малайский) архипелаг.
Со Всемирным Потопом увязаны гибель легендарных Атлантиды, Пацифиды, Лемурии. Причём, согласно древнему преданию, сообщённому Платоном, на ещё вчера цветущую Атлантиду внезапно хлынули потоки воды, огня, пепла и её сковал мгновенный жуткий холод. Столь же внезапно произошло затопление Гипербореи (Арктики) и множества островов Тихого, Атлантического и Индийского океанов, исчезли развитые куль-туры древних охотников Евразии, океанических цивилизаций, о чём свидетельствуют археологические находки и легенды на-родов, обитавших на берегах Индийского океана. Исчезли с лица земли и некоторые подрасы. Скажем, на территории европейской части современных России и Украины в культурных слоях допотопного периода обнаружены останки людей, принадлежавших к несуществующей ныне негроидной “гримальдийской расе”.
Толщи льда скрыли виноградники Гренландии, разрушили коралловые рифы Шпицбергена, похоронили тропическую расти-тельность Сибири и Антарктиды. Под угрозой вымирания стояло и человечество. Островки цивилизаций, или просто человеческих “стай”, сосредоточились в естественных укрытиях: пещерах, гротах, норах, расселинах.
Большая часть населения земли погибла. Археологи отмечают, что допотопные культуры, исчезнув, больше нигде и никогда не проявлялись. На их место пришли новые, ранее в этих местах не фигурировавшие. Причём, хронология разводит исчезновение одних и появление других на тысячелетия.
*  *  *
А можно ли отыскать какие-то иные факты, кроме мифов, того, что человечество помнило о произошедшем много тысяч лет назад Всемирном Потопе и погубленной им высокоразвитой цивилизации? Попробуем суммировать то, что известно на сей счёт на сегодняшний день. Итак.
Древние греки сообщают, что некогда существовала высокоразвитая цивилизация – Атлантида. Греческий философ Платон полагал, что государство Атлантида была мощной империей, обладавшей значительным военным флотом и напавшей некогда на остров Крит. Но Платон черпает свои знания об Атлантиде от Солона, известного древнеафинского законодателя, который в 6 веке до Р.Х. посетил Древний Египет. Там Солон ознакомился, в свою очередь, с переводами “Истории Древней Атлантиды” не-кого священнослужителя Саиса с египетских иероглифов, начертанных на древних папирусах, на греческий. Египетский жрец, поведавший Солону историю об Атлантиде, показал ему надписи в египетских храмах, которые свидетельствуют о реальности существования погибшего континента. Оказывается, атланты заранее знали о близкой гибели своей родины. И в древних летописях, вроде бы, имеются подтверждения того, что они сделали всё возможное, чтобы сохранить свои знания для потомков. Причём, сохранили не только информацию, но и себя самих. Незадолго до катастрофы, повергшей страну в пучину океана, представители великой расы отправились в Египет, Грецию и даже в Тибет. Последнее место для темы нашей работы представляет особую значимость, поскольку Тибет является частью огромной горной страны Гималаи.
Похоже, реально услышанный рассказ Платон “художественно переработал” с целью пофилософствовать об идеальном государственном устройстве и о причинах крушения идеальных государств из-за человеческих страстей и жадности. В полемике платоновского «Диалога “Тимей”» один из действующих лиц рассказывает о слышанной, якобы, от своего деда Крития войне, произошедшей между Афинами и Атлантидой. «Диалог “Критий”», с теми же участниками, служит непосредственным продолжением “Тимея” и посвящён рассказу о древних государствах Афины и Атлантида. Похоже, у Платона услышанная им правда причудливым образом мешается с его собственным вымыслом. Вот о чём рассказывает, в изложении Платона, Критий-старший.
 Девять тысяч лет назад Афины были могущественным государством и главным врагом их была Атлантида. Это был густо-населённый остров с огромными размерами, на котором существовало величайшее могучее царство, владевшее обширными землями Африканского побережья Средиземноморья от самого Египта и Европы до западных окраин Италии. По словам Платона, атланты – потомки бога Посейдона, который от смертной девушки Клейто имел десять божественных сыновей во главе со старшим Атлантом, которые впоследствии и стали родоначальниками царственных родов.
Платон вскользь упомянул, что остров находился в районе Гибралтарского пролива. Но большей частью сосредоточился на описании жизни и культуры атлантов. Удивляет точность, с которой Платон описывает Атлантиду, её богатые города и цивилизацию, которая поднялась на высший уровень развития. Огромную центральную равнину острова для защиты обнесли мощными валами и прорыли глубокие судоходные каналы, дающие возможность судам заходить практически в центр острова. На острове возвышались роскошный царский дворец, щедро украшенный золотыми и серебряными изделиями и окружённый многочисленными статуями, величественные храмы, декорированные серебром и золотом, а также корабельные верфи.
Платон указывает, что дворцовый остров был окружён каменными стенами с охранными башнями с укреплёнными воротами на мостах у проходов к морю. Различный строительный и отделочный камень добывался в недрах острова, а на месте каменоломен вдоль каналов швартовались корабли. Некоторые постройки были функциональными и простыми, а некоторые затейливо украшены сочетанием камней различного цвета. Поверхности окружных валов были покрыты медью и оловом, которые они умели наносить в расплавленном виде. Богатство и величие исчезнувшего материка поражает. Но судить о нём можно только со слов Платона.
Вообще, Платон уделяет очень много внимания описанию неслыханных богатств острова, достижений его многочисленного народа. Он считает, что пока в атлантах сохранялась божественная природа, они ставили превыше всего добродетель, пренебрегая богатством, но опустившись до уровня людей, они по-грязли в роскоши, алчности и гордыне. В какой-то момент государство Атлантида решило поработить Афины. Афиняне, благодаря своей доблести и добродетели, отразили нашествие и сокрушили атлантов.
Вслед за тем, однако, произошла грандиозная природная катастрофа, в результате которой за одни сутки погибло всё войско афинян, а Атлантида погрузилась на дно морское.
В 1929 году произошло с виду заурядное событие – в Имперской библиотеке Константинополя, на одной из тысячи пыльных полок была найдена старая карта мира, принадлежавшая адмиралу военного флота Оттоманской империи Пири Рейсу.
В своё время Пири Рейс был хорошо известной фигурой, историчность существования которой твёрдо установлена. Адмирал военного флота Оттоманской Турецкой империи, он участвовал во многих морских сражениях середины XVI века. Кроме того, он считался крупным специалистом по странам Средиземноморья и был автором известного руководства по навигации “Кутаби Барийе”, которое содержало подробное описание берегов, бухт, течений, мелей, мест причаливания, заливов и проливов Эгейского и Средиземного морей. Несмотря на яркую карьеру, он впал в немилость у своих господ и был обезглавлен в 1554 или 1555 году.
До 1959 года на эту карту никто не обращал внимания, пока профессор Чарлз X. Хэпгуд из Кинского колледжа (США) в один из вечеров, перебирая очередные архивные документы, не заметил на ней очертания Антарктиды и решил отправить её на экспертизу. Заключение, полученное им, вызвало эффект разорвавшийся бомбы. Оказалось, что так могла выглядеть Антарктида много миллионов лет назад, задолго до того, как появились мы как биологический вид. Кто же были те древние картографы, которые смогли с такой точностью нанести на карту материк, который будет открыт гораздо позже самой карты?
Независимо от того, каким образом эти знания были переданы через века, бесспорно, что и другие картографы имели доступ к тем же любопытным секретам. И Чарлз Хэпгуд продолжал поиски, которые вновь увенчались успехом.
В рождественские каникулы конца 1959 года Чарлз Хэпгуд занимался исследованием Антарктиды в справочном зале Библиотеки конгресса в Вашингтоне. Уже несколько недель подряд он работал там над сотнями средневековых карт. «Я обнаружил [пишет он] массу удивительных вещей, которые и не подозревал найти, и несколько карт, изображающих южный континент. И вот однажды я перевернул страницу и остолбенел. Мой взор упал на Южное полушарие карты мира, начертанной Оронтеусом Финиусом в 1531 году, и я понял, что передо мной подлинная, настоящая карта Антарктиды!
Общее очертание континента удивительно совпадает с тем, что изображено на современных картах. Практически на месте, почти в центре континента, оказался Южный полюс. Горные цепи, окаймляющие берега, напоминали многочисленные хребты, открытые в последние годы. Эти хребты были идентифицированы, некоторые – береговые, некоторые – располагались в удалении. Со многих из них к морю текли реки, очень естественно и убедительно вписываясь в складки рельефа. Разумеется, это предполагало, что в момент вычерчивания карты побережье было свободно ото льда. Центральная часть континента на карте свободна от рек и гор, что позволяет предполагать наличие там ледниковой шапки».
Это подтвердилось результатами бурения дна моря Росса, которое проводилось в 1949 году одной из антарктических экспедиций Бэрда. Используя радиоизотопный метод датирования, учёные из института Карнеги в Вашингтоне сумели установить с достаточной точностью, что великие антарктические реки, которые явились источником мелкодисперсных отложений, действительно текли примерно 4.000 лет до Р.Х, как показано на карте Оронтеуса Финиуса. Только после этой даты на дне моря Росса стали накапливаться осадки ледникового типа…
Но не только на этих картах была отмечена древняя Антарктида. На картах, вычерченных самым знаменитым картографом XVI века – Герардом Кремером, известным также под именем Меркатора, Антарктида указана с многочисленными подробнос-тями, которые, конечно же, не были известны в то время.
Филипп Буаше, французский картограф XVIII века, также смог опубликовать карту Антарктиды задолго до того, как южный континент был официально “открыт”. При этом особенностью карты Буаше было то, что она, повидимому, основывается на картах, созданных ещё раньше, причём, может быть, на тысячи лет ранее, чем те, которыми пользовались Меркатор и Оронтеус Финиус. Буаше даёт точное изображение Антарктиды того времени, когда она была совершенно свободна ото льда. На его карте дана подлёдная топография всего континента, о которой мы не имели полного представления до 1958 года, когда были проведены подробные сейсмографические исследования в рамках Международного геофизического года (МГГ).
Эти исследования лишь подтвердили то, что ранее продемонстрировал Буаше, публикуя свою карту Антарктиды в 1737 году. Основываясь на утерянных ныне источниках, французский академик изобразил в середине южного континента водное пространство, разделяющее его на два субконтинента, лежащие к востоку и западу от линии, где теперь изображают Трансантарктические горы. Такой пролив, соединяющий моря Росса, Уэделла и Беллинсгаузена, несомненно, существовал бы, если бы Антарктида была свободна от льда. Как показали исследования по программе МГГ-58, этот континент, который на современных картах изображается единым, является на самом деле архипелагом крупных островов, покрытым льдом толщиной в километр. Но не только южный континент был отмечен на этих картах, а и территории Южной Америки.
Так, на карте того же Пири Рейса, которая была вычерчена в 1513 году, явно присутствует необъяснимое знание Южной Америки – и не только восточного побережья, но и Анд на западе континента, неизвестных в то время. На карте правильно изображена Амазонка, берущая начало в этих неисследованных горах и текущая на восток.
Будучи основана на более чем двадцати документальных ис-точниках, относящихся к различным эпохам, карта Пири Рейса изображает Амазонку не один раз, а дважды – скорее всего, в результате непреднамеренного наложения двух источников, которыми пользовался турецкий адмирал.
Одно из этих русел доведено до устья реки Пара, но здесь отсутствует довольно большой остров Марахо. Согласно Хэпгуду, это может означать, что соответствующий источник должен датироваться временем, когда река Пара образовывала главное или единственное русло Амазонки, а остров Марахо входил в состав материка на её северном берегу (возможно, около 13.000 лет до Р.Х.). С другой стороны, на втором варианте русла Амазонки остров Марахо показан, причём с фантастически точными под-робностями, хотя он был открыт только в 1543 году. И вновь возникает предположение о существовании неизвестной цивили-зации, которая в течение тысячелетий занималась съёмкой и картографированием земной поверхности, причём в распоряжении Пири Рейса оказалось несколько карт, относящихся к разным периодам этой деятельности.
Не будучи известными до 1592 года, Фолклендские острова изображены на карте 1513 года на своей широте, а также и многие другие подробности, которые не были известны в то время.
Некоторые другие карты XVI столетия тоже выглядят так, будто они основаны на точной съёмке, выполненной во время последнего ледникового периода. Одна из них была составлена в 1559 году турецким картографом Хаджи Ахмедом, который, по мнению Хэпгуда, имел доступ к неким весьма экстраординарным картам-источникам. Наиболее странной, чтобы не сказать потрясающей, особенностью компиляции Хаджи Ахмеда является отчётливо изображённая полоса суши шириной почти в 1000 миль, соединяющая Аляску с Сибирью. Такой мост, по мнению геологов, действительно существовал некогда на месте Берингова пролива, но скрылся под поверхностью моря в конце последнего ледникового периода.
На знаменитой “Карте Севера” Клавдия Птолемея, составлен-ной во 2-м веке, очень подробно указаны северные широты нашей планеты. И, конечно же, когда Птолемей вычерчивал свою карту, никто на Земле и не подозревал, что некогда на севере Европы существовало оледенение. Никто не обладал такими позна-ниями и в XV веке, когда карта была найдена.
Значение этого очевидно. Так же как и значение другой карты, или, как её иначе называли, “портулана” (слово происходит от назначения этих карт, служивших лоциями от порта к порту), составленной в 1487 году Иегуди ибн-Бен Зарой. Эта карта Европы и Северной Африки основывается, возможно, на источнике, ещё более древнем, чем у Птолемея, поскольку на ней ледники изображены намного южнее Швеции – примерно на широте Англии, а Средиземное, Адриатическое и Эгейское моря показаны так, как они выглядели до таяния европейской ледовой шапки. При этом, разумеется, уровень моря должен был быть существенно ниже, чем в наше время. Поэтому интересно, что на карте Ибн-Бен Зары в Эгейском море изображено гораздо больше островов, чем существует сейчас. На первый взгляд, это кажется странным. Однако это противоречие может быть легко снято, если источнику, которым пользовался Ибн-Бен Зара, было от 10 до 20 тысяч лет: просто с тех пор часть островов исчезла, скрытая поднявшимся уровнем моря в конце последнего ледни-кового периода.
Какая же техника, какое состояние науки и культуры требовались для выполнения такой работы? Более того, для создания действительно хороших карт требуются, как минимум, три составляющих: дальние путешествия, первоклассное математическое и картографическое обеспечение и высококлассные хро-нометры. Только после того, как в 70-е годы XVIII века хронометр Гаррисона стал общедоступным, можно было считать третье условие выполненным. Именно это блестящее изобретение позволило картографам точно определять долготу – то, чего не могли делать ни шумеры, ни древние египтяне, ни греки с римлянами – вообще ни одна из известных цивилизаций до XVIII века. И именно поэтому вызывают удивление и восхищение более древние карты, на которых очертания материков указаны с современной точностью.
Эти необъяснимо точные значения координат можно обнаружить и на карте Пири Рейса. Южная Америка и Африка размещены на точном удалении по долготе, что является невероятным достижением, учитывая тогдашний уровень науки и техники.
Большой интерес вызывает относящаяся к 1339 году карта, получившая название “Портулан Дульсерта”, с изображением Ев-ропы и Северной Африки. Здесь данные по широте идеальны на огромных расстояниях, а общая погрешность долготы в изображении Средиземного и Чёрного морей не превышает половины градуса.
Профессор Хэпгуд утверждает, что автор источника, с которого копировалась карта “Портулан Дульсерта”, «располагал не-обходимыми средствами для одновременного определения широты и долготы. Для этого ему, в частности, необходимо было иметь точные данные об относительных долготах большого числа объектов, разбросанных на огромном расстоянии между Гэлуэем в Ирландии и восточной излучиной Дона в России».
Ещё одной загадкой является относящаяся к 1380 году карта Зено. Заслуживает внимания и карта Оронтеуса Финиуса, где весьма точно воспроизведены относительные координаты береговой линии Антарктиды и континента в целом. Это отражает уровень географических познаний, которого не было до XX ве-ка.
Что касается карты “Портолано” Иегуди ибн-Бен Зары, её также характеризуют очень точные значения относительных широт и долгот. Так, относительная долгота Гибралтара и Азовского моря изображена с погрешностью не более половины градуса; общая погрешность долготы карты от края до края не превышает градуса.
Чарлз Хэпгуд передал своё собрание древних карт на экспертизу профессору Массачусетсского технологического института Ричарду Стрейчану. И Стрейчан уверен, что указанные карты, несмотря на многочисленные напластования поколений копировщиков, отражают работу древней загадочной и технически развитой цивилизации. Хэпгуд обнаружил ещё один важный документ – китайскую карту, скопированную в 1137 году с более раннего оригинала на каменной колонне. Эта карта содержит столь же точные данные по долготам, что и остальные. На ней такая же сетка и так же используется сферическая тригонометрия. При ближайшем рассмотрении она имеет так много общего с европейскими и ближневосточными картами, что напрашивается вывод: у них общий источник.
И вновь перед нами оказывается уцелевший фрагмент науч-ных познаний исчезнувшей цивилизации. Более того, подтверждается, что эта цивилизация, по крайней мере в некоторых вопросах, была не менее развита, чем наша, и что её картографы «произвели съёмку практически всего земного шара с одинаково высоким техническим уровнем, одними методиками, равными математическими знаниями и, возможно, с использованием одних и тех же приборов. Может, это и были те, кто принёс знания и заряд новой жизни в Египет, Южную Америку и в Гималаи после Великого Потопа?
*  *  *
Независимо от того, насколько верны вышеизложенные предположения, на рубеже XIII – XII тысяч лет до Р.Х. прежний, допотопный евразийский ледник начал отступать, то есть таять. Под влиянием всеобщих климатических сдвигов меняется облик огромных территорий от Атлантики до Тихого океана. Там, где раньше царило ледяное безмолвие, теперь разрастаются густые леса, простирается тайга на 10 тысяч километров от берегов Балтики до нынешней Якутии. Исчезают не только мамонты, но и шерстистые носороги и многие другие. Животный мир мельчает.
Первые обитатели Центральной Азии занимались охотой и собирательством (по некоторым оценкам, примерно до X тысячелетия до Р.Х.). Теперь же они постепенно стали переходить к производящей экономике. На Ближнем Востоке культура земледелия была не местной и пришла извне в VIII тысячелетии до Р.Х. Разрыв между местной и пришлой культурами был огромный: только что полудикие роды занимались охотой и собирательством, и вдруг – появляются города с населением в несколько тысяч человек, жители которых возделывают 14 видов злаков и занимаются животноводством. Это событие учёные назвали “неолитической революцией”.
В VI тысячелетии до Р.Х., когда охотники-собиратели Центральной Азии ещё продолжали населять пещеры, оседлые земледельцы начали сооружать свои постоянные поселения. Остатки подобных поселений обнаружены в Джейтуне близ Ашхабада в Туркменистане. В одном из таких поселений имелось около 30 домов, в которых могло жить до 200 человек. Жители поселений джейтунской культуры культивировали ячмень и пшеницу, владели искусством ирригации. Коза к тому времени уже была одомашнена, а дикие овцы оставались дичью.
В новых условиях, которые названы мезолитом, или средним каменным веком, продолжавшимся на земле до V тысячелетия до Р.Х., человек смело двинулся на север вслед за отступившим ледником. Люди осваивали новые охотничьи и рыболовные угодья, искали места, где жить было сытнее, а значит, лучше и проще. Они покидали свои оседлые стоянки и переходили к подвижному, охотничьему образу жизни, их жилищами стали временные шалаши. Зимой они укрывались по-прежнему уже в новых пещерах и землянках. Главным достижением людей в эту пору стало изобретение лука и стрел с кремниевыми и костяными наконечниками; тетивой в луках служили высушенные жилы животных. Лук и стрелы произвели буквально переворот в жизни людей, хотя человек продолжал владеть всем прежним арсеналом каменных орудий труда и оружием.
Отпала необходимость в загонном методе охоты как единственном способе добычи пищи, хотя он и сохранил своё значение при облавах на крупных животных. Теперь можно было охотиться небольшими группами и даже в одиночку.
В период мезолита на воду были спущены первые маленькие несовершенные лодки – плоты, что позволило людям двигаться по рекам и озёрам. Они ещё не отваживались выходить на утлых судёнышках в открытое море, но успешно осваивали внутренние водоёмы.
Пешком, на лодках, имея в руках лук, стрелы, копьеметалки, гарпуны, овладев искусством ставить силки и охотничьи ловушки, люди начали осваивать новые места, где ещё не ступала их нога: Северную Европу, северную часть Сибири вплоть до Ледовитого океана. Есть данные и о том, что наиболее отважные из них переправлялись через Берингов пролив на Северо-Американский континент. До этого фактов присутствия человека в Северной Америке не отмечалось.
В V тысячелетии до Р.Х. ближневосточные культуры испытали новое потрясение: многие прежние поселения погибли и почти на тысячу лет регион опустился на более примитивный уровень развития. В то же время в южнорусских степях поя-вились колесницы, изображения которых лишь спустя 2 тысячи лет были зафиксированы в царских гробницах государства Шумер, в междуречье Тигра и Евфрата. В этом же тысячелетии долина великой реки Нил представляла буквально “пустое место”. В здешних болотистых низинах бродили редкие роды охотников и рыболовов. Однако уже к концу тысячелетия происходит резкий скачок в духовной и материальной культуре этого региона. Начинается бурное развитие ирригационного земледелия.
Появление колесниц в Междуречье связано с появлением здесь и нового народного праздника – Нового года. Его в Вавилоне начали отмечать в III тысячелетии до Р.Х. в день весеннего равноденствия. В эту ночь главный бог Междуречья Мардук (старик в кафтане, с завитой бородой) спускается с неба на колеснице и раздаёт подарки тем, кто заслужил. В первые четыре дня Нового года на площади Вавилона ставятся спектакли-мистерии – как Мардук спустился в ад, спас богиню Иштар и совершил прочие подвиги. На пятый день из храма Изиды стартовало костюмированное шествие, изображающее приход Мардука на Землю, – покинув колесницу, тот плыл по каналу на корабле с названием “Карнавал”. Вдоль канала жители украшали пальмы, вешая на них фигурки животных и звёзды, вырезанные из камня и дерева. В последний, 12-й день Нового года вавилоняне праздновали свадьбу бога Мардука с земной женщиной Сарпанитум: та была одета в голубое платье, а её волосы заплетены в косу. Повеселившись во славу “деда Мардука” и “снегурочки Сарпанитум”, Вавилон возвращался к работе.
Глубина памяти народной, отразившаяся в мифах, сказках, обрядах, праздниках, рудиментах древних верований, наряду с исторической лингвистикой, топонимикой и археологией позволили отодвинуть историю и исторические связи древних индоевропейцев на немыслимую прежним учёным глубину веков.

IV. РАСЫ
Человеческая популяция, несмотря ни на какие катаклизмы и катастрофы, выстояла, а не погибла, как динозавры. В процессе эволюции смешение первых человеческих рас в некоторых регионах Земли практически отсутствовало, в других наоборот – шло чрезвычайно интенсивно, что дало большое разнообразие человеческих расово-антропологических типов.
В.В. Богданов писал: «Историков можно условно подразделить на тех, кто признаёт преемственность между древними эт-носами и ныне живущими, и тех, кто считает, что преемствен-ности нет. […] Ответ можно получить только на научной основе эволюционной генетики». И вот эта эволюционная генетика го-ворит, что все народы Европы произошли от одного общего первобытного племени – европеоидов (иначе: индоевропейцев, кавказцев или арийцев), то есть было то время, когда предки арийцев, как то: индусов, персов, греков, римлян, славян, кельтов, германцев, скифов и других жили под одною кровлей, составляя одну семью, род (Е.П. Савельев). Это, кстати, происходило на севере Гималаев, как мы уже установили. Когда-то люди, принадлежавшие к этой расовой общности, говорили на одном языке. Следы этого общего происхождения до сих пор сохранились во многих языках народов Европы и Азии.
Индоевропейцы занимались скотоводством и земледелием, позднее овладели металлургией и стали выплавлять бронзу.
Европеоидная антропологическая раса первого порядка прослеживается в Центральной Азии и Сибири с верхнего палеолита и генетически восходит к кроманьонскому типу, являясь особой ветвью, развивавшейся параллельно с появившимися затем новыми подрасами Европы и Ближнего Востока (Г.Е. Грумм-Гржимайло, Л.Н. Гумилёв). Но постепенно она оттеснялась, поскольку перед ней были большие пустынные территории на западе Евразии, а у подпиравших её монголоидов не было иного выхода, кроме как теснить конкурентов за природные блага.
Кстати, раса, ныне известная как монголоидная, никакого первоначального отношения к монголам не имела, поскольку древние монголы были европеоидами, которые распространены были, как сказано выше, по всей Евразии, включая и территорию, ставшую спустя тысячелетия Монголией. Скорее расу монголоидов следовало бы назвать “китаеоидной”, хотя и такое определение не совсем верно, ибо китайцы получили своё нынешнее название от европеоидного племенного союза кара-киданей (кара-китаев), с которым они долго воевали за господство в Великой Степи, а их (китайцев) “законная племенная территория” была расположена гораздо южнее нынешней Великой китайской стены – на юге современного Китая. Просто у китаеоидов, как я буду далее их называть, оказалась гораздо более высокая плодовитость и плотность населения из-за ограниченности жизненного пространства, позволившая “омонголить” (“окитаить”) практически всю Азию, а их антропологические признаки оказались ещё и доминантными в сравнении с европеоидами. И от смешения разных племён появились современные азиатские народы.
И вот тут возникает вопрос о возможности определения этносов и этапов их миграций по наличию у них определённого генетического кода, называемого “гаплогруппой”. Теория эта весьма соблазнительна и её использование до определённых пределов вполне оправданно, но она далеко не универсальна и не определяюща. Ссылки на гаплогруппы как “безусловный показатель этничности” несостоятельны. Это инструменты исследования, статистически значимые маркеры. Реальные же, – объективно наблюдаемые Y-хромосомы, – не несут значимой этнической информации в генокоде. Этносы существуют и уникальны не за счёт гаплогрупп. Любой народ имеет не одну, а две-три и более гаплогрупп в своём наборе, при этом нет оснований делать одних “менее чистыми” а других – “более чистыми”.
Мы также априори не можем реконструировать по гаплогруппам достоверные миграции, а тем более – дату происхождения (возникновения) того или иного современного этноса. Поэтому мы, конечно, можем использовать сведения, почерпнутые из наших знаний о гаплогруппах, но только с учётом приведённых оговорок.

V. МИГРАЦИЯ РАС
Скифские статуи-балбалы находятся при раскопках могильников Поросья, могильников у Саркела (Белой Вежи), курганов в нижнедонских и нижневолжских степях. У каменного изваяния, найденного на одном из островов Восточной Полинезии, руки прижаты к животу. У каменной статуи с отдалённого ото всех других земель тихоокеанского острова Пасхи руки также сложены на животе – в обоих случаях как у подавляющего большинства скифских статуй в Евразии. Лишь по мере удаления от центра Азии вид каменных статуй постепенно меняется. Видимо, на первоначальную общую идею начинают влиять и накладываться более поздние местные мотивы.
Такие совпадения не могут быть простой случайностью и лишь подтверждают уверенность в наличии каких-то древнейших культурных (обрядовых?) традиций в те времена, когда наследники этих традиций ещё не разбрелись по разным уголкам земного шара. И поскольку ни у негроидов, ни у китаеоидов таких традиций не зафиксировано, остаётся предполагать одно: что каменные статуи со сложенными на животе руками – это какая-то специфическая, присущая только ей, особенность культуры европеоидов.
Теперь о том, как и почему шло перемещение первых людей. Упоминаемое в Библии напутствие Адаму и Еве после их изгнания из рая звучало так: “Плодитесь и размножайтесь!”. Было ли такое напутствие на самом деле или нет, неизвестно, но люди действовали в строгом соответствии с ним. И в какой-то момент времени первобытному человечеству стало тесно в прежних границах обитания, что дало импульс к освоению новых территорий. Наиболее активные (или обездоленные) стремились покинуть место прежнего обитания ради больших материальных благ – собираемых плодов и растений, даров рыбной ловли и охоты. Сперва для этого нужно было просто перейти в другое свободное место, а потом стало оказываться всё чаще, что свободное место на самом деле не свободно, а уже кем-то занято. Так нача-лась миграция людей и постепенное освоение новых континентов. Из Индостана удобнее всего было направляться в восточном, южном и западном направлениях, чтобы не переваливать через высоченные и труднопроходимые перевалы и вершины Гималаев. Из Китая – на север и частично на более далёкий юг, где китаеоиды стали пересекаться с негроидами на юго-востоке. Примерно 38 тысяч лет до Р.Х. племена уже гибридной китаео-идно-негроидной расы австралоидов населяли не только юго-восточный Китай, но и большие, ныне островные территории, которые в ту пору, когда уровень океана был на сто метров ниже теперешнего (до Всемирного потопа), составляли с континентальной Юго-Восточной Азией единый участок суши – так называемый “Саундленд”. Именно отсюда, из Азии, австралоиды начали свой путь в Австралию и на близлежащие острова (Новая Гвинея, Меланезия). В период развитого неолита (II тысячелетие до Р.Х.) Индо-Китай был одним из основных районов расселения племён, говорящих на аустроазиатических языках.
Как утверждают некоторые учёные, примерно за 33 тысячи лет до Р.Х. у гор Памира, Тянь-Шаня, Гиндукуша южный миграционный человеческий поток разделился, и те, что пришли в Индию с юга Гималаев, пошли своим путём. На этом пути и далее в Индии они были изолированны, и в результате мутаций создали немало своих, сугубо индийских генетических кодов (гаплогрупп). Среди них H, L, R2.
С севера Гималаев европеоидам удобнее всего было двигаться на запад, на север и на тогда ещё свободный от китаеоидов восток. И пока ещё существовал сухопутный путь из Азии в Север-ную Америку, по которому первые колонисты смогли проникнуть на этот континент. Таким образом и получилось, что североамериканские индейцы более европеоиды сравнительно с южноамериканскими, у которых больше китаеоидного в облике. Но уже это раннее разделение направлений движения европеоидов разделило их столь сильно по языку (тогда ещё очень древнему), что только те из них, что отправились на запад, составили затем так называемую общую языковую семью индоевропейцев. В этой семье во всех народах, как бы они теперь ни отличались между собой, в языке находятся какие-то единые древнейшие основы.
Ряд исследований указывают на Центральную Азию как на регион, откуда люди, скорее всего, заселили Европу, Сибирь и Северную Америку.
На рубеже V и IV тысячелетий до Р.Х. народонаселение в районе Гималаев в результате благоприятных климатических тенденций и высокой рождаемости вновь перевалило какую-то критическую точку, что дало толчок к новому расселению как единого европеоидного народа (ариев), так и других рас. Пра-индоевропейцы (арийцы), которые были носителями пра-индоевропейского языка, жили на общей прародине, как полагают учёные-лингвисты, около IV тысяч лет до Р.Х., во время энеолита и раннего бронзового века. Общий для всех индоевропейских народов лексикон свидетельствует о том, что это был воинственный кочевой народ, одним из первых одомашнивший лошадь и использовавший для передвижения на большие расстояния повозки сначала на массивных сплошных, а позднее облегчённых колёсах со спицами. Благодаря использованию таких технологий, как колесо и колесница, их потомки – индоев-ропейцы – смогли заселить огромные просторы Евразии. Самоназвание пра-индоевропейцев сегодня нам неизвестно. Возможно, и арии (арьи), как утверждают некоторые.
Языковые данные указывают на наличие в пра-индоевропейском языке слов, обозначающих снег, бук и лосось, на множество терминов, связанных с разведением лошадей, но в то же вре-мя – на отсутствие единого обозначения моря и связанных с ним понятий. Это свидетельствует о том, что прародина индоевро-пейцев находилась в глубине материка.
Если негроиды, отправившиеся на юго-запад, попали в совсем пустынную Африку, где у них не было конкурентов и сделали её почти целиком “чёрной”, то китаеоидам вскоре пришлось начать сталкиваться с негроидами, отправившимися на юго-восток, а потом и с европеоидами, которые на севере уже вовсю осваивали те же просторы.
В то же время, начиная межплеменную борьбу, мужчины одного племени стремились уничтожить мужчин другого племени, а их женщин и детей сделать своей добычей. Поэтому, придя на чужую территорию и сделав её своей, они чаще всего со временем ассимилировались в новом сообществе, а их дети были уже лишь наполовину их крови. В то же время выжившие мужчины более слабого племени, чтобы не быть уничтоженными, бросали свою территорию, женщин и имущество и уходили туда, где их либо принимали с миром, либо где они могли сами выступить в роли захватчиков. Естественно, там тоже происходила со временем их ассимиляция. В таком, уже немирном движении, часто сбрасывалась лишняя масса населения из Азии в европейском направлении, и оно же было причиной сперва так называемых “переселений народов”, а потом, с появлением и установлением государственных границ, нападений на эти государства.
Во времена этого расселения в Западной Европе, согласно археологическим находкам, ещё проживали остатки племён негроидной расы, а на равнинах Восточной Европы – какое-то количество высокорослых и низкорослых подрас. На Алтае как раз зарождались тюркские племена, на Пиренеях – иберийские, на Ближнем Востоке – семито-хамитские, а в Индии – дравиды-негроиды и гонды. На просторах земли было множество и дру-гих племён, уцелевших во время потопа, но находившихся на разных ступенях развития – от дремучей дикости до жреческой учёности. Потоки переселенцев иногда пересекались, перемешивались. В результате через пять-шесть поколений племя, начавшее движение в одном направлении, по языку и внешнему обличью стало существенно отличаться от своих соплеменников, направившихся в другом направлении. И потому-то на границах соприкосновения белой и чёрной рас появляется кто-то вроде арабов и индусов, а на границах соприкосновения белой и жёлтой – целая палитра сармато-скифо-киммерийцев.
“Тюркоязычная” гаплогруппа R1b продвигалась из Южной Сибири, где образовалась XIV тысяч лет до Р.Х., через территории Средневолжской, Самарской, Хвалынской (в среднем течении Волги) и Древнеямной (“Курганной”) археологических культур и культурно-исторических общностей (VI – IV тысячи лет до Р.Х. и позднее), Северного Казахстана, перешла через Кавказ в Анатолию, через Ближний Восток и Северную Африку перешла на Пиренейский полуостров, а далее – на Британские острова и в континентальную Европу. Путь в континентальную Европу с Пиренеев – это путь и времена предков пра-кельтов и пра-италиков.
Параллельно следы древних носителей R1b прослеживаются на Балканах, отдельно в Словении, в Италии. Это – начало времени тюркских языков в Европе и исчезновения из Европы “пра-индоевропейской” гаплогруппы R1a1, которая заселяла Европу с Х тысячелетия до Р.Х. Гаплогруппу R1a1 фактически спасло то, что в начале III-го тысячелетия до Р.Х. её носители перешли из Европы на Русскую равнину, и заселили территории от Балтийского до Чёрного морей. По Русской равнине они прошли до Южного Урала и далее в Южную Сибирь примерно 2000 лет до Р.Х., в те же времена основали андроновскую археологическую культуру, заселили Среднюю Азию и примерно 1500 лет до Р.Х. частью перешли в Индию и Иран как арии, принеся туда арий-ские диалекты, что фактически замкнуло языковую связку с арийскими языками (R1a1) и привело к появлению индоевропейской семьи языков.
В конце IV тысячелетия до Р.Х. в ближневосточное Между-речье проникают люди иного антропологического типа, чем жи-ли здесь прежде, и приносят с собой навыки “бронзового века”. Именно тогда началась эпоха знаменитых цивилизаций Древ-него Мира, которые, по мнению большинства историков, заложили основы современной человеческой цивилизации. Но шумеры пришли не на пустое место, до них здесь жили другие люди.
Сами шумеры считали, что они сюда пришли с какого-то “острова Дильмун”. Учёный мир породил на этот счёт несколько версий, однако очевидно, что это было где-то на юге, а сами шумеры в основном были людьми с явно выраженными негроидными чертами.
В то же время, высшие касты шумерских городов-государств относились к европеоидному типу: в царских могильниках находятся люди другой расы, нежели большинство шумеров. Возможно, здесь сложилась та же ситуация, что и в Северной Индии арийского периода: аристократия, высшее жречество и основная масса населения соотносились между собой как высшие и низшие касты-варны.
Примерно на рубеже III и II тысячелетий до Р.Х. предки полинезийцев были вынуждены под натиском китаеоидных групп из Центральной Азии покинуть свою прародину. Вслед за древними австралоидами на историческую арену Океании теперь выступают и предки полинезийцев, чьи физические данные явились следствием смешения китаеоидных, австралоидных и, вероятно, европеоидных групп Азии. Именно в Юго-Восточной Азии, а не на островах Океании, сформировался расовый облик полинезийца. Волосы у полинезийцев чёрные, хотя первые исследователи отмечали и светловолосых аборигенов (Уоллис, Бэнкс, Кук). Около 1500 года до Р.Х. протополинезийцы ступили на острова Суматра и Ява, а чуть позже их присутствие обнаруживается и на Сулавеси, за которым непосредственно и начинается область Океании.
Вплоть до середины I тысячелетия до Р.Х. во всей Евразии, вплоть до Атлантического океана, поочерёдно доминировали два языковых поля – тюркское (прототюркское) и индоевропейское, языки гаплогрупп R1b и R1a, соответственно. Носители этих гаплогрупп мигрировали встречными курсами, с временной разницей в 1 – 2 тысячи лет, но во многом по тем же территориям, что и запутало лингвистов и археологов и привело к ошибочным теориям “индоевропейской прародины”.

VI. КРОВЬ – НОСИТЕЛЬ ДРЕВНЕЙШЕЙ ИНФОРМАЦИИ
В настоящее время практически не осталось на планете генетически чистокровных рас. Как в природе не бывает идеально чистых материалов, так не бывает и расово чистых людей, в каждом есть какая-то примесь иного этноса. Однако кровь не смешивается. Принадлежность каждого человека к его расовой ветви и даже к определённому внутрирасовому этносу может быть выявлена современным комплексом биологогенетических исследований. Не исключение здесь и современные казаки. Из обособившегося внутри европеоидной расы киммерийско-скифского субстрата (по самоназванию – азов или асов) пробилось множество корней и корешков, часть из которых в процессе эволюции растворилась (ассимилировалась) в других этносах, а часть выжила, растворив в себе примеси других народов. Из таких последних (выживших) на сегодня самыми жизнеспособ-ными оказались три побега – запорожские казаки (днепровские асы), донские казаки (асы Подонья и Приазовья) и северокавказские асы-аланы (балкарцы и карачаевцы).
Впервые понятия “кровь” и “нация” связали воедино военные врачи супруги Гиршфельд, которые в конце Первой Мировой войны работали в госпитале греческого города Салоники. В.Г. Михайлов сообщает:
«У всех находившихся на лечении супруги Гиршфельд определяли группу крови. Они получили при этом удивительные данные, которые показали, что среди разных рас и народностей группы крови распределяются неравномерно.
Результаты исследований врачей Гиршфельд вначале не привлекли к себе внимания, но потом в науке начало накапливаться всё больше фактов, подтверждающих эти наблюдения. Оказалось, например, что 80% североамериканских индейцев имеют первую группу крови, а третья и четвёртая у них не встречаются. Среди жителей Индии, наоборот, около половины людей с третьей группой крови. Много людей с третьей группой имеется среди маньчжур, корейцев, китайцев. У шведов, датчан и финнов преобладает вторая группа крови, а у аборигенов Австралии – группа 0 (I) и почти никогда не встречается группа В (III)... В европейских странах обращает на себя внимание преобладание людей с группой А (II), а в азиатских – с группой В (III).
По мнению Гиршфельда, вначале появились две первичные расы – раса А (II) и раса В (III). Можно предположить, что раса А возникла на северо-западе Европы, где до сего времени среди населения преобладает группа крови А (II). В Восточной Азии утвердилась раса с группой крови В (III), где она до сих пор также преобладает. Если эти свойства проявляются вместе, то у людей появляется группа АВ (IV), если их нет, то люди относятся к группе 0 (I)».
Картина будет неполной, если не сообщить, что преобладающая группа крови у негров – АВ (IV).
Существуют законы наследования групповых признаков крови. У ребёнка не могут появиться групповые признаки А, В и резус, если они отсутствуют у родителей. Если родители (один или оба) имеют группу крови 0 (I), то их ребёнок не может иметь группу АВ (IV). В браках, в которых родители (один или оба) относятся к группе крови АВ (IV), не может родиться ребёнок с группой крови 0 (I).
Если у отца и у матери первая группа крови, то и у ребёнка может быть только первая группа. Если у отца и у матери вторая группа крови, то у ребёнка будет первая или вторая. Если же у отца и у матери третья группа крови, то у ребёнка может быть только первая или третья группа крови, но не вторая или четвёртая.
Резюмируем. Из всего вышесказанного отчётливо видно, что европеоиды были с самого начала носителями II группы, китаеоиды – III группы, негроиды – IV группы, причём свойства крови негроидов являются как бы “сплавом” европеоидной и китаеоидной крови. А вот большинство австралийских аборигенов не имеют признаков ни одной из расовых групп крови. И около 80% индейцев Северной Америки так же, как и аборигены Австралии, не имеют европеоидных, китаеоидных и негроидных признаков. Но их группа может появиться под воздействием каких-то факторов от родителей-европеоидов по крови! Остающиеся 20% индейцев в основном относятся ко II (европеоидной) группе крови, что и подтверждает переход древних европеоидов либо сушей, либо морем на Американский континент.
Кроме группы крови важное значение могут иметь исследова-ния ДНК человека. ДНК (дезоксирибонуклеиновая кислота) – это такая “хитрая” макромолекула живого организма (одна из трёх основных, две другие – РНК и белки), которая обеспечивает хранение, передачу из поколения в поколение и реализацию генетической программы развития и функционирования этих организмов. Через ДНК расово-этнические метки остаются у людей неистребимыми и неизменными целые тысячелетия.
Достаточно обнаружить характерные метки при ДНК-анализе, чтобы безошибочно определить расовые истоки происхождения данного индивидуума (с определением этнического внутрирасового происхождения дело обстоит не столь очевидно). Особенно устойчива мужская Y-хромосома. В женском организме – своя генетическая система, основанная на женской Х-хромосоме. ДНК-метки, как неистребимый генетический код, всегда дают о себе знать и умирают только вместе с человеком и его племенем (этносом).
В США уже давно обнаружено, что при пересадке почки белого человека чернокожему происходит отторжение чужого органа. И наоборот – органы чернокожего человека не приживаются в организме белого. Более того, медики установили, что кардиологические лекарства, помогающие китайцам, корейцам и японцам (представителям китаеоидной расы) – совершенно бесполезны европеоидам и негроидам. Поэтому, назначая пациенту лекарство, врачи в США предварительно делают генетический анализ его расовой принадлежности.
Особые свойства представителей разных рас очевидны во мно-гих областях жизнедеятельности человека. Например, транслируется чемпионат мира по лёгкой атлетике, финальные забеги. На старте – одни чернокожие спринтеры, белые бегуны в финал попадают редко. Другой пример: чемпионат мира по плаванию. Финальные заплывы – ни одного чернокожего пловца! Почему спортсмены-негроиды “не плывут” – полная загадка (Е.В. Косов).
Многие племена веками гуляли по Великой Степи от берегов Тихого океана до Европы, то смешиваясь между собой, то, наоборот, выделяясь и обосабливаясь из общего корня. История перекрёстных половых контактов и генетического взаимовлияния существенно повлияла на этническое содержание и антропологический облик нынешних потомков скифо-сарматов. Родственная связь природных скифов западной части Великой Степи с тюркской основой позволяет относить скифских предков и их самих к тюркам, но последовавший затем мощный приток славянской крови так же сильно и кардинально “ославянил” их. Такое слияние скифов-тюрков со славянской малорусской и великорусской “прививками” дало тот сплав, который ныне зовётся “казачеством”.
Гораздо меньшим оказалось влияние славянской составляющей на третью живую скифскую ветвь – на аланов Северного Кавказа, и предопределило столь заметное сегодня обособление казаков от балкарцев и карачаевцев.

VII. РОД, ПЛЕМЯ, СОЮЗ ПЛЕМЁН
Не следует надеяться, что кому-то удастся разделить весь ныне существующий в человечестве “этнический котёл” на исходные этнические культуры. Это невозможно. Тем не менее, каждый может при желании обнаружить в себе какую-то степень близости, родства с той или иной этнической культурой, поскольку действуют так называемые “законы доминирования”. И основной генетический набор в человеке ведёт себя подобно этническим корням – он сохраняется в генетике в сцеплении на протяжении тысячелетий (В.В. Богданов).
Человеческий мир во все времена был разделён на огромное количество этнических групп, известных сегодня как роды и племена, со временем становившиеся союзами племён. Во главе рода была женщина, только по матери можно было точно определить круг людей, находящихся в родстве друг с другом, и прежде всего от неё зависело продолжение рода. Это была племенная власть женщин – матриархат. Больше всего ценились женщины, так как от их количества зависело деторождение а, следовательно, и существование рода. Мужчины были социально более подвижным элементом, чем женщины, они слабее были связаны с определённым родом, с определённой женщиной. Они могли переходить из одного рода в другой, жить с несколькими женщинами из разных родов, иметь от них детей.
Племенем была некая группа родов, которые были объединены между собой общими мужчинами. Эти мужчины в пределах своего племени могли периодически переходить из одного рода в другой. Мальчики до определённого возраста воспитывались в том роде, в котором родились. Сначала их воспитывали женщины данного рода, но затем они проходили инициацию, то есть держали испытание на готовность стать мужчинами и войти в сообщество мужчин. Институт инициации юношей известен у всех народов, находящихся на ранней ступени развития. Пройдя инициацию, юноши уходили из данного рода, но каждый из них знал, из какого он рода и кто его мать.
В древности даже язык мужчин отличался от языка женщин, точнее, мужчины между собой говорили на одном диалекте, женщины между собой – на другом диалекте, а мужчины с женщинами общались на третьем диалекте.
Когда численность людей в одном месте обитания превышала объём доступных здесь ресурсов, начинались кровавые разборки и войны между племенами. Воевали, разумеется, мужчины. В связи с этим главной структурной единицей в организации популяции людей стало племя и роль мужчин в обществе в это время повысилась. Так начался переход к патриархату. По всей вероятности, этот переход был очень непростым, нередко между привыкшими быть независимыми при родовом строе женщинами и мужчинами возникали кровавые стычки, шла борьба за власть.
Таким образом, люди среднего каменного века продолжали продвижение в северные районы Евразии. Так оказались заселёнными огромные пространства. Охота, рыболовство, собирательство, приручение диких животных, в первую очередь собак и свиней, стали основным видом хозяйства тогдашних людей. Новый образ жизни привёл к дроблению больших родовых коллективов на небольшие, на многочисленные группы постоянно передвигавшихся охотников и рыболовов; они осваивали и обживали территории, которые уже считали своими угодьями. Начиналось формирование племён, в которые объединялись люди, близкие по образу жизни, хозяйственным навыкам, территории, рождающемуся языку. Эти племена отличались от других племён, живших на других территориях и имевших свои особые обычаи, традиции, хозяйственные навыки.
Дефицит ресурсов по мере дальнейшего роста численности людей всё более увеличивался и это приводило к ещё большему обострению борьбы между племенами. Кроме того, началось имущественное расслоение, возникло разделение труда и по-явилась меновая торговля. Часть племён стала специализиро-ваться именно на войне. Так появились наёмники. Часто эти на-ёмники захватывали власть в нанявших их племенах и полнос-тью подчиняли их себе. Дань становилась не платой за услугу, а налогом-бременем.
Следующим этапом в развитии родоплеменного строя было появление союзов племён. В то время такие союзы не были прочными образованиями, они то появлялись, то исчезали, при этом племена легко переходили из одного союза в другой. Войдя в союз, племена сохраняли значительную долю своей самостоятельности, а именно: язык, религиозные верования, культурные особенности. Но для общения в пределах большого союза племён требовался язык или диалект, который бы знали во всех племенах. Язык межплеменного общения состоял из смеси слов разных племён.
Если союз племён существовал долго, то язык межплеменного общения в конце концов вытеснял племенные языки, они забывались уже в третьем-четвёртом поколениях, то есть уже через 100 лет. Однако характер одежды, тип жилищ, прикладное искусство оказывались устойчивей языка. Распространение языка на большую территорию вовсе не является свидетельством дальних миграций племён. Чаще всего люди никуда не переселялись, а приходили группы пассионариев, облагали племена данью, вели торговлю, в общем “владели ими”. Эти дружины даже не были завоевателями, они просто объединяли племена в военно-экономические союзы. И средством общения в пределах такого союза становился либо язык племени, из которого пришли эти пассионарии, либо некий “эсперанто”, смесь языков.
Но настоящие этносы появились только при появлении более устойчивых союзов – протогосударственных образований. В пределах этих образований происходила не только выработка единого языка и общих религиозных верований, но и распространение технологий и культур, а также выработка уже не расовых, а этнических психотипов и генотипов, позволяющих говорить о национальных особенностях разных людей.
В Евразии и древнейшая Ямная (арийско-тюркская?), и более поздняя Катакомбная (киммерийская), и Срубная (скифская) культуры отличались одним и тем же обрядом погребения в курганах, различавшимся лишь в деталях (сначала под курганом делали обычную яму, затем – более сложную конструкцию в виде катакомбы, а в эпоху поздней бронзы укрепляли её деревянным срубом). На протяжении всей эпохи бронзы сохранялись преемственность типа керамики, жилища и других характерных признаков. Тип хозяйства (смешанного, сочетавшее оседлое скотоводство с пашенным земледелием) в этот период не претерпевал существенных изменений. Наконец, как показали антропологические исследования, физический тип населения также оставался постоянным.
Очевидно, что Срубная культура эпохи поздней бронзы, в ареале распространения которой древнейшие источники упоминают скифо-киммерийцев, сложилась на старом месте обитания ариев. Сначала киммерийцы, а затем и скифы, как носители Срубной культуры, оказываются прямыми наследниками степ-ных ариев (тюрков) Восточноевропейской равнины; их предки предпочли остаться “дома”, тогда как другие расселились по всем направлениям. Неудивительно, что древняя традиция, представленная в Библии, называет киммерийцев старшим из народов индоевропейской семьи!

VIII. РАЗВИТИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА
На исходе неолита новые условия жизни привели в этих районах к быстрому увеличению населения, накоплению общественного богатства, появлению возможностей для выделения из состава родовых общин отдельных семей, которые вполне могли обеспечить своё существование. Это вело к ликвидации былого равенства родоплеменного строя. Дело шло к переходу от родоплеменного строя к государству. И действительно, задолго до Рождества Христова государства появились в Египте, Месопотамии, Индии, Китае.
Медленнее развивались эти процессы в центре Европейского континента и совсем медленно – в Северной Европе, на Восточно-Европейской равнине. И когда уже заблистали первые государства, здесь, в северных лесах, всё ещё неторопливо и замкнуто жили своими небольшими посёлками охотники и рыболовы.
Европеоиды оставили после себя образцы высоких культур, именуемых археологами как “Трипольская”, “Ямная”, “Андроновская”, “Фатьяновская”, “Черновар”, в которых уровень градостроительства, металлургии, ювелирного дела был выше, чем у современников этого народа, проживавших в Анатолии, Ме-сопотамии, Египте и других землях Средиземноморья. В конце IV – середине III тысячелетия до Р.Х. в долине Нила уже существует развитая древнеегипетская цивилизация с огромными пирамидами и храмами. В первых архитектурных монумен-тальных постройках Египта, к примеру, в храме у гробницы Джосера (считается первой пирамидой в Древнем Египте) обна-ружена имитация из камня деревянных столбов и сводчатой крыши. Прототипов этого храма в Древнем Египте просто нет, но в то же время так называемые “дома столбовой конструкции” являются любимым типом жилища на просторах континен-тальной Евразии. Такой тип известен с древнейших времён от Южного Приуралья на востоке до Днестра на западе, от Северного Кавказа на юге до Среднего Поволжья на севере и относится к культуре эпохи позднего “медного века” – раннего “бронзового века” III – IV тысячелетий до Р.Х. (3600 – 2300 годы до Р.Х.). С жилищами культур Ближнего Востока эти дома не имеют ничего общего. Поэтому неудивительно, что строения подобного типа возникают в Египте только в начале его истории, а потом исчезают.
В середине III тысячелетия до Р.Х. в южнорусских степях существовало развитое пашенное и притом ирригационное земледелие, в это же время у шумеров – в основном мотыжное. Э. Церен в труде “Библейские холмы” сообщает интересный факт: обнаруживается удивительное сходство между усыпальницами в Уре, некоторыми могильниками в Греции, восточной части Балканского полуострова и в Южной России – сводчатые и купольные.
В этом же тысячелетии в Шумере обнаруживается интересный след влияния северной цивилизации – зимняя повозка “сани”. В них шумеры из-за отсутствия снега не ездили, но отправляли в последний путь своих правителей. В санях, отделанных золотом и серебром, лазуритом, с изображением голов львов и быков, царей Ура отправляли в мир иной. Интересно, что точно такой же обычай сохранился в Киевской Руси, которая “выросла” из скифского по преимуществу государства Хазария, вплоть до Средних веков. Чешский исследователь Любор Нидерле в “Славянских древностях” сообщал: «В русских источниках, по которым нам этот обычай только и известен, имеется несколько сообщений о том, что тела умерших князей Владимира, Бориса, Глеба, Ярослава, Михаила, Святополка (X – XII века), хоронились ли они зимой или летом, привозились к месту погребения на санях». Кроме того, люди, которые ожидали своей скорой смерти, готовили себе для погребения сани, а старое русское выражение “сидеть на санях” означало то же, что “быть при смерти”. Отмечен этот обычай не только в России и на её казачьем юге, но и в Карпатах (в Словакии, Польше и Сербии).
Интересно, что сани обнаруживаются и в Древнем Египте (II тысячелетие до Р.Х. – 14 век до Р.Х.), как и бронзовые мечи северного типа, относящиеся к ранней истории Египта. На восточной стороне погребальной камеры египетского владыки Тутанхамона показана похоронная процессия. Тело фараона лежит в саркофаге на носилках с изображениями львов, а сам саркофаг стоит в ковчеге, который люди тащат на санях к гробнице. Вот такая складывается преемственность между цивилизациями Се-вера (ариями – скифами) и древними Междуречьем и Египтом.
Это различие путей развития человечества в период неолита повлияло и на складывание различных больших групп людей. Так на северо-востоке Европы, в Зауралье, Западной Сибири стал складываться тип людей, которые стали предками угро-финских народов.
В Восточной Сибири, на безраздельных степных пространствах Азии, в зоне появления пастушеских племён стали формироваться предки будущих монгольских и тюркских народов.
На юго-востоке Европы, в Средней Азии, в Северной Индии стали складываться земледельческо-скотоводческие племена, которые стали предками будущих так называемых индоевропейцев.
В районе Северного Кавказа, Малой Азии, Западного Ирана начали формироваться кавказские народы и складываться кавказские языки.
Во всех этих крупных группах Евразии идёт бурный рост населения. Им тесно на прежних территориях, а земля велика, обильна и прекрасна. Люди продолжают перемещаться с места на место в поисках лучшей доли. А это значит, что уже в те времена начинается не только обособление больших групп населения земли, но и их смешение. Процесс этот продолжается и по сей день.
На исходе неолита, который продолжался вплоть до II тысячелетия до Р.Х., окончательно сформировались такие новые отрасли хозяйства, как скотоводство и земледелие. Во многом это произошло потому, что люди стали использовать наряду с каменными орудиями труда и оружием металл: сначала они научились выплавлять медь, которая, однако, была мягким металлом и не могла ещё конкурировать с камнем. Позднее в мир камня, кости, дерева прочно вошла бронза – сплав меди и олова. Появились бронзовые мотыги, топоры, кинжалы, серпы, ножи, пилы, а ещё позднее мечи. Из бронзы стали делать и украшения. Постепенно каменный век стал уступать место веку бронзовому, который уже охватил огромные пространства земли со II тысячелетия до Р.Х.
Раньше всего скотоводство, земледелие, выплавка металла появились там, где природные условия жизни людей были наиболее благоприятными. Этими районами стали Египет, Двуречье, Индия, Китай, Южный Урал.
Тогдашние поселения представляли собой несколько десятков землянок, полуземлянок или наземных жилищ. Характерно, что все эти стоянки жмутся к воде. В новых хозяйственных условиях требовалась мужская сила, ловкость и мужская доблесть. Наступало время патриархата, когда ведущее место в семье, роде, племени заняли мужчины. Женщина с этого времени подчинилась мужчине.
Новые условия жизни породили на обширных пространствах Европы и Азии новые типы человеческих коллективов. Родовой строй достигает своего расцвета. Роды, то есть большие родовые семьи и их объединение в племена, по-прежнему являются основой общественной организации людей. В это время дальнейшее развитие в обществе получают коллективный труд и коллективная, или общественная, собственность, в том числе и на окружающие земли. В зависимости от условий природы люди в то время селились небольшими компактными посёлками. Если у племени не хватало угодий, то начиналась борьба за земли с соседними племенами. Так борьба за жизнь не только с животным миром, но и людей между собой прочно вошла в человеческую историю вместе с неолитом.

IX. ВЕЛИКАЯ СТЕПЬ
Генотип одной популяции сохраняется на протяжении многих веков в трёх следующих случаях.
Во-первых, в изоляции, когда нет поступлений чужеродных генов извне.
Во-вторых, когда популяция на основе национальных, религиозных или иных предпочтений сама ограничивает брачные союзы своих членов с иноплеменниками.
В-третьих, когда популяция живёт в окружении этнически близких популяций.
Огромное географическое пространство Великой Степи при низкой плотности населения обеспечивало высокий уровень изоляции даже без специальных мер, направленных на сохранение “чистоты крови” кочевников. А традиции обеспечивали лишь регионализацию близкородственных скифских племён. В таких почти лабораторных по стерильности условиях, когда действовали два из вышеуказанных условий (первое и последнее) большие этнические массивы европеоидов-протоскифов, кочевавших по просторам Великой Степи, смогли сохранять свой первобытный генофонд практически без изменений в течение многих тысячелетий. И лишь значительно позднее, в новых условиях увеличившегося инородного населения (китаеоидов), начались процессы метисации и гибридизации европеоидов.
Обширная равнина – Великая Степь, которую племена родственных друг другу кочевников занимали в течение долгих веков, простирается от Подола на западе до границ Китая на востоке. Она образует единое, географически целое природное пастбище, но в Азии в неё вторгаются горные цепи Памира, Тянь-Шаня и Алтая, в то время как Уральские горы практически отсекают азиатскую её часть от европейской. И всё же контактам по всему этому огромному пространству никогда не могли помешать чисто географические преграды, так как азиатскую и европейскую части равнины связывают коридоры, образованные двумя перевалами – Джунгарским и Ферганским. В доисторические времена трава покрывала практически всю центральноазиатскую часть равнины, но происшедшие здесь определённые климатические изменения незадолго до начала исторической эры привели к тому, что большие районы пастбищ превратились в бесплодные, покрытые песком пустыни, непригодные для проживания. Но эти песчаные пространства остались открытыми для путешествий, такое превращение не смогло помешать передвижениям жителей Великой Степи или положить конец межплеменным контактам, которые уже сложились. Таким образом, взаимоотношения между племенами традиционно сохранялись с самых древних времён до совсем недавних.
В древности границы этого региона определялись географическими объектами, а не политическими демаркационными ли-ниями. Если двигаться с востока на запад, то ими были горные цепи Нань-Шань и Тянь-Шань и река Окс (Амударья). Далее шло Иранское плоскогорье, которое, возможно, являлось больше межплеменной границей, но за ним снова следовали естественные границы в виде Кавказских гор, Чёрного моря, Карпат и Дуная. Вдоль северного края Великой Степи располагались негостеприимные, полные опасностей земли, покрытые гибельными болотами, обширными лесами и дикой тундрой. Природных опасностей этого края было достаточно, чтобы служить мощным сдерживающим средством от проникновения туда кочевников, привыкших к широким равнинным просторам.
Азиатская часть Великой Степи подвергалась сильным холодам в зимние месяцы и испепеляющему зною летом, вследствие чего растительность этого региона всегда была не слишком пышная и мало подходила для примитивных методов ведения сельского хозяйства. И хотя кедры обильно произрастали на холмах в Азии, сосны, лиственницы и берёзы росли и там, и в европейской части, 1-летние и 2-летние растения были, однако, практически неизвестны в азиатской части Великой Степи, в то время как в европейской части Степь покрывалась весной цветочным ковром. Здесь земли были покрыты более густыми леса-ми, так что дубы, липы, ясени и акации простирали свою сень над большей частью равнины, плодовые деревья приносили желанный урожай, великолепная трава служила для откорма скота, а съедобные коренья и луковицы поставляли человеку пищу.
Весь этот регион был потрясающе богат животным миром. В Азии по Степи бродили лоси, медведи, волки, леопарды, бизоны и дикие лошади. В европейской части были распространены дикие кабаны, ослы, козлы, выдры и бобры. Суслики, маленькие создания из семейства тушканчиков, зайцы, норки и горностаи обитали в подлеске; в траве таились гадюки и другие змеи, а над ними жужжали пчёлы, которых ценили за их мёд. Из птиц водились орлы, фазаны, франколины и многие другие виды. Все эти животные и птицы позднее появятся на знаменитых ювелирных изделиях скифов.
Вообще, европейская часть Великой Степи обладала более пышной растительностью, более мягким климатом и была более плодородной, чем азиатская. Её пересекали великие реки: Волга, Дон со своим притоком Донцом, Днепр, Буг и, наконец, Днестр. Все они обеспечивали огромные уловы рыбы и ценные залежи соли. Их воды обогащали почву долин, но не служили чрезмерной помехой для передвижения.
Таким образом, кочевники имели возможность свободно перемещаться по всему региону, пася скот или преследуя дичь, которой изобиловала Великая Степь, не преодолевая никаких серьёзных географических преград и не сталкиваясь ни с какими пугающими изменениями в климате или растительном мире. Это было их многотысячемильное царство, их монопольный ареал обитания.
В эпоху неолита, в то время как жители Западной Азии были ещё охотниками, их современники на берегах Окса были рыболовами, которые соприкоснулись с землепашцами Мерва и научились производить для себя красную и чёрную керамическую посуду, а также, может быть, кое-какие ткани. Почти в то же самое время в европейской части Великой Степи обитатели деревянных и плетёных жилищ украшали свою посуду геометрическими узорами, и спустя совсем немного времени среди керамики Триполья обнаружились фигурки быков, козлов, собак, оленей и людей. В Сибири последующие поколения раскрашивали свои керамические изделия красными или белыми полосками, что придавало им сходство с керамикой Сузы или Сиалка. Они держали крупных домашних животных и клали своих мёртвых с подогнутыми ногами в прямоугольные могилы, покрытые каменной плитой. Между 3000-м и 1700 годами до Р.Х. первые землепашцы стали обрабатывать землю Сибири, придя с запада и заселив более плодородные земли. Парадоксально то, что в то же самое время пастухи-кочевники впервые появились в Поднепровье. Это были светловолосые люди с удлинённой формой головы, вполне вероятно, фракийцы; они имели боевые топоры принятой в Европе формы; они одомашнили лошадь; перед захоронением они обмазывали своих мёртвых охрой, отчего даже их кости приобретали красноватый оттенок.
Особая судьба сложилась у той части кочевников, которая осела в западной части Великой Степи. Пространство, прорезанное могучими реками Днепром, Бугом, Днестром и Доном, продуваемое ветрами со всех направлений и объединённое с юга акваторией Чёрного и Азовского морей, стало уникальным пере-шейком, на протяжении тысячелетий игравшим ключевую роль в истории многих народов, начиная с легендарных киммерийцев и заканчивая казачеством. Невольно складывается впечатление, что край этот избран кем-то свыше в качестве своеобразного полигона для конвергенции в нём различных народов и их культур. Под этим же углом зрения можно смотреть на историю сосуществования рядом двух древних народов – греков и киммеро-скифов.
*  *  *
Если скифы (киммерийцы) не были первыми, кто одомашнил лошадь, то они были одними из первых, если не первыми из народов Средней Азии, которые научились ездить верхом. И в Китае, и в Индии, а возможно, и в Египте, во II тысячелетии до Р.Х. лошади использовались как вьючные животные для перевозки грузов или для того, чтобы волочить телеги, установленные на твёрдых колёсах, вытесанных из камня или стволов деревьев. Киммеро-скифы научились использовать коней, впряжённых в лёгкие колесницы, в бою и для преследования врага. И военных успехов скифы добивались во многом благодаря тому преимуществу, которое было у их конных воинов над пешими врагами. Это превосходство быстро оценили последние. Вследствие этого, почти сразу же вслед за проникновением киммерий-цев в Азию, техникой верховой езды овладел весь средневосточный регион. И действительно, быстрота, с которой пехотинцы превращались в кавалеристов, была так велика и всеобъемлюща, что, возможно, конные пришельцы, которые появились в Центральной Европе в это же время, научились верховой езде от своих восточных соседей. Они, в свою очередь, передали это умение тем, кто жил дальше на западе. Киммерийцы использо-вали своих коней только для верховой езды, будь то охота или война, рассматривая их как средство быстрого передвижения, и продолжали держать быков для домашних нужд и тяжёлой рабо-ты. На Алтае, с другой стороны, лошадей использовали для того, чтобы тащить крытые кибитки, в которых женщины и дети переезжали с места на место, а также грубые повозки, применяемые для транспортировки тяжёлых камней, требующихся для насыпи над могильными курганами.
Это был период массового переселения народов и племён с запада на восток и с востока на запад. Вероятно, была какая-то широко распространённая причина для таких миграций; возможно, это была одна из великих засух, которым периодически подвергалась большая часть Восточной Европы и Западной Азии.
















 


Глава 2. Киммерийский период восточноевропейской истории
(до 1000 года до Р.Х.)

Существует закон сохранения энергий: ничто
не исчезает бесследно и ничто не берётся из
ниоткуда. Но понять, насколько велики потери
и приобретения, можно лишь спустя время.
С. Бодров, актёр и режиссёр

I. СКИФЫ: ТЮРКИ ИЛИ ИРАНЦЫ?
Для начала поясним, почему эта глава, посвящённая киммерийцам, в своём названии несёт имя скифов. Дело в том, что историки античности считали киммерийцев не каким-то в корне чужеродным для скифов народом, а самими скифами, просто более ранними в Причерноморье. Придерживаясь этой эллинисти-ческой традиции, мы и будем излагать дальнейшее. Итак.
Археологи единодушно связывают скифскую и хуннскую археологические культуры, отмечая общие культурное и этнографическое происхождение. Распространение скифо-сибирской культуры превосходит любое воображение, диагностическим отличием культуры является скифская триада, которую находят в полосе длиной в 14 часовых поясов! На заре Нового времени вся длина полосы была заселена континуумом этнически тюркских народов, большинство которых не подозревали, что в будущем они будут называться “тюркскими”. Большая часть этой длины не имеет следов иранских археологических культур.
Распространение сейминско-турбинской металлургической провинции (1800 – 1500 годы до Р.Х.) накладывается на те же территории, её центр находится на Алтае, она достигает Ближнего Востока с одной стороны и Китая с другой. На Ближнем Востоке она связывается с конными кочевыми племенами с явно тюркскими названиями, записанными шумерской клинописью, – “гутии” и “туруки”, которые аллофоничны с тюркскими “гузами” и “тюрками”. В дополнение к племенным именам ближневосточных конных скотоводов, почти совпадающих с названиями тюркских племён, они также владели своеобразными бронзовыми топорами с уникальным методом соединения с рукояткой. Это были точно такие же топоры, как и найденные через несметные километры в районе Алтая. И те же уникальные топоры были найдены ещё через несметные километры во Внутренней Монголии и Северном Китае, на территориях, населённых животноводческими кочевниками, которых китайцы называли жуны и чжоу, и которых археологи ассоциируют со скифами и тюркскими народами. Более того, китайское название ножа “ge”, и греческое слово для ножа “акинак” оказались аллофо-нами и совпадают с тюркским названием ножа “kingirak”, которое древние китайцы передали как чжоусское “чинг-лу” (Г. Дрёмин. «“Скифо-сарматские” наречия и “скифский” словарь В.И. Абаева»).
В тюркологической литературе, и не только в ней, приводится масса сравнений и параллелей между скифами и тюркскими народами. При сопоставлении традиций клятвы на крови у царских скифов и тюрок, традиций трофеев у скифов и тюрок, психологии скифов и тюрок, атрибута чисел и их семантики у скифов и тюрок, моделей социального устройства у скифов и тюрок мы видим их полное совпадение.
Широко признано, что термины “скифы” и “сарматы” являются полисемантическими. Скифское государство, описанное Геродотом, было империей, которая в течение поколения включала Мидию, и в более статическом описании включала греков, полугреков и сарматов, по мерке Геродота этнографически неотличимых от скифов, каких-то земледельцев, какие-то лесные народы, скифов-кочевников акатирсов (acathyrsi), и так далее. Некоторые расплывчато описанные люди были просто названы “будинами” – тюркским термином для обозначения человеческой массы. Как и любая другая империя в мире и во все времена, скифская империя имела правящий этнос (“титульный”) и подневольные этносы и, следовательно, “имперские” скифы, скорее всего, были многоязычными и мультикультурными. При скифах подневольные племена Скифии продолжали жить своим укладом, своей экономикой и своими традициями.
Когда скифы были принуждёны к отступлению и их империя сократилась, они очутились сами с собою, однородными по языку и культуре. Европейские скифы за тысячелетие подверглись языковому и культурному влиянию своих соседей, скифы, соседствующие с Грецией, были несколько эллинизированными, соседствующие с иллирийцами – иллиризированными, и так далее. Некоторые скифские племена были полностью ассимилированы, утратили свою этническую идентичность, культуру и свой язык (например, русы), другие (на Востоке) превалировали и стали чжоу, табгачами, империей Вэй и десятком других китайских “династий”, а третьи сохранили ядро своей культуры и языка до нашего времени.
Во второй половине 20-го века популярность приобрела скифо-осето-иранская теория, занявшая место аксиомы в западноевропейской науке.
В 1990 – 2010 годах скифо-осето-иранская теория отступала. Серия метаморфоз уступает только фактам, а не теории и не оппонентам, и процесс отступления шёл постепенно. До 1700-х годов скифы были известны в Европе только из произведений античных авторов. Общепринятыми были представления, что скифы Геродота были предшественниками тюрков, а тюрки разошлись на другие прочие ветви. Эта информация не была основана на археологических находках и артефактах, антропологических измерениях, или биомаркерах современной науки. Она питалась утилитарными потребностями правителей, торговли, войны и, временами, религии. В итоге до нас дошло, что киммерийцы и скифы были каким-то образом связаны между собой, что скифы и сарматы были каким-то образом связаны между собой, что на западном направлении скифы и сарматы были каким-то образом связаны с гуннами и аварами, а затем с булгарами и беченами (печенегами), потом с кыпчаками (половцами) и огузами (гузами, торками), и, наконец, с татарами. На южном направлении это были ашгузай и саки, затем саки и хуна или хиониты, затем хуна, масгуты и савиры. На восточном направлении мы имеем кангаров, хуннов, усуней, тохаров и тюрков в целом или на уровне племён. К Х веку нашей эры киммерийцы, скифы и сарматы давно исчезли, но дипломатические традиции, отражённые в летописях и историях, продолжали использовать старые знания, применяя старые термины. Каждое новое вторжение восходящей державы, если она не поглощала существующий государственный аппарат, начинало историю с момента своего появления.
Так, мидяне начали с саков, будучи в неведении об ашгузай, но их грамотные греческие соседи зафиксировали, что скифы/ашгузай правили мидянами в течение 27 лет, в то время как мидийцы называют скифов/ашгузай саками, что, в принципе, не столь уж далеко от истины. На востоке империя Хан начала с хуннов, отождествляя их с жунами, которые ранее также назывались жоу (чжоу). Или жоу/чжоу принадлежали к жунам (латинизированным). Когда новая власть закреплялась и бюрократизировалась, непрерывность восстанавливалась, хунны связываются с се (саки), се с тюрками, и так далее.
В цепи дипломатических событий, когда правители встречали пришельцев, торговцы были ценным источником знаний. Торговцы должны были торговать, размещать заказы и определять количество и качество товаров, они должны были иметь дело с племенами и княжествами на пути, они должны были знать, кто есть кто и как иметь дело со всеми, они были источником языкового и таможенного знания, всегда готовые к призыву при необходимости, готовые советовать, как общаться с незнакомцами, или служить в дипломатическом штате, когда лучше никого не было. Рассказы торговцев и путешественников дошли до нас из уст историков.
Кочевая кавалерия служила наёмниками в каждой армии Евразии. Дворы правителей должны были с ними иметь дело, иногда на очень деликатном уровне, потому что множество таких правителей использовали кочевых наёмников в качестве преторианской гвардии. Времена менялись, правители менялись, кочевые племена менялись, но связь между правителями и наёмниками была непрерывной и постоянной. Имперские и королевские дворы были хорошо знакомы с кочевыми языками, и когда древние писатели сообщают нам, кто есть кто, это не должно восприниматься высокомерно, или быть бесцеремонно отброшено потому, что древние “были бестолковы” и “не имели понятия”. Они не были бестолковы, и они прекрасно всё понимали. Их знания дошли до нас, что скифы были предшественниками тюрков, и с этим мы вошли в современную эпоху.
Пока Северное Причерноморье не попало в руки Российской империи, ни о какой кочевой археологии не могло быть и речи. И только тогда, когда великолепные курганы и их содержимое стали известны на Западе, вопрос об их принадлежности привлёк внимание западных учёных. Археологические раскопки XIX века показали, что Геродот и другие историки добросо-вестно записали отрывки истории народов Евразии.
В начале XIX века Генриху Юлиусу фон Клапроту была поручена этнографическая экспедиция в недавно захваченную Россией часть Северного Кавказа. В 1812 – 1814 годах он опубликовал книгу с приложением, где впервые сформулировал гипотезу скифо-сарматского происхождения осетинского языка. В то время грузинский термин “овс” относился к многочисленным племенам к северу от Грузии, включая тюркских балкарцев и карачаевцев, которых ироны и дигоры и поныне называют асами. В своей работе 1822-го года фон Клапрот завершил выстраивание последовательности “скифо-сарматы – аланы – осетины”.
К. Зисс продолжил эту гипотезу с публикацией в 1837 году. На основе религии и территории персов и общих скифских и персидских слов, он предложил идентифицировать скифов с персо-язычными племенами. Последовательность перерождения скифов из тюрков в иранцев была завершена плодовитым русским иранистом конца XIX – начала XX веков графом В.Ф. Миллером. В 1930-х годах блестящая Русская школа тюркологии была физически уничтожена, и неспелые подмены должны были следовать указу 1944-го года против “удревления” тюркской истории. В ходе “научного процесса” древние иранцы невольно приобрели совершенно новые лица, они стали более плоскими полу-китаеоидами с лопатовидными резцами, с несколько европеоидной внешностью, с дамами, чуть более подчёркнуто китаеоидными, чем мужчины.
Окончательно скифы “стали” ираноязычным народом благодаря советскому филологу-иранисту В.И. Абаеву. Скифо-осето-иранская теория была формально канонизирована в СССР с попутным выводом о том, что тюркские народы в Европе были массой захватчиков, напрашивающихся на этническую чистку. В конце 2-й Мировой войны, в подготовке войны против Персии и Турции, все народы мусульманских “захватчиков” были депортированы с Северного Кавказа и из Крыма, переселенцы были вытащены из их домиков в райских долинах в вагоны для скота, и в итоге выброшены в казахской полупустыне.
Работа В.И. Абаева была пересказана в западных лингвистических изданиях, хотя на западные языки никогда не была переведена. Но при этом три наиболее значимых действительно открытия В.И. Абаева, зафиксированных в его книге, не получили должного лингвистического озвучания:
– что осетинский словарь на 80% не индоевропейский,
– что только около 10% осетинского лексикона принадлежит к иранской семье,
– что ключевые языковые свойства фонологии, агглютинации, морфологии, семантики, и синтаксиса в осетинском языке не совместимы с индоевропейской и иранской языковыми семьями.
И если осетинский имеет хоть какое-то отношение к скифо-сарматским языкам, любое объективное жюри сделает вывод, что скифо-сарматские языки также агглютинативные, как тюркские или нахские. Как бы то ни было, в СССР 1949 года археологи отдали под козырёк и определяли в дальнейшем свои раскопки как исследования ираноязычных скифов и сарматов, а археологические культуры были обозначены как ираноязычные.
В соответствии с первой переписью населения Российской империи от 1897 года численность осетин, включая южных, составляла 171.716 человек. Можно прикинуть, что в середине 7 века, когда правители Ирана поселили их на Кавказе, их было не более 1 – 2 тысяч человек. И что, это и есть потомки много-численных скифов-сарматов-аланов?! Навязывается версия именно о таком происхождении осетин. Утверждают, что на Северном Кавказе существовал “человеческий инкубатор”. В него загружали местные племена, именуемые “субстратом”, туда же добавлялись пришлые ираноязычные племена скифов-сарматов-аланов, именуемые “суперстратом” и на выходе получился “осетинский народ”. Сторонников происхождения осетин от аланов не заставляет задуматься даже такой существенный факт, который никак не вяжется с “теорией инкубатора”, как языковые диалекты осетин. Прожив на Кавказе более 1400 лет, осетины не перемешались даже между собой, они сохранили своё языковое отличие от сородичей и своеобразие национальных обычаев и традиций. “Инкубаторские” были бы все под одну гребёнку. К разочарованию защитников “теории субстрата и суперстрата” можно уверенно сказать, что осетинский народ не является “инкубаторским народом”. Предки современных осетин – иранцы – имеют очень древнюю и очень богатую историю.
И опять же о языковых диалектах, на которых говорят осетины. Как известно, в древнем Иране проживало более 30 народов, народностей и племён. По ходу строительства оборонительных сооружений в горах Кавказа в 6 веке н.э. Иран подселял к этим сооружениям людей из разных иранских провинций. Вот и получилось, что с одного места в Иране взяли дигорцев, с другого иронцев и с третьего кударцев.
*  *  *
А теперь приведём немного относительно сложной для понимания информации, которую нетерпеливый читатель может пропустить. Начинаем её изложение.
Н. Кисамов в своей работе “Этническая принадлежность скифо-сарматов” перечислил ряд положений, в соответствии с которыми следовал вывод о невозможности происхождения киммеро-скифо-сарматов от иранской этнической основы. Среди них такие:
1. Кыпчакские “балбалы” (“каменные бабы”, надгробия) типологически идентичны киммерийским и скифским балбалам. Различают два типа балбалов: один – представляющий умершего, а другой – представляющий его убитых врагов. Первый тип – это скульптурное изображение умершего, второй тип символизирует победы, и идёт от нетронутых плит до слегка обработанных, отражающих конкретные личности. Никаких следов традиции балбалов не было когда-либо найдено в индийской, брахманской или иранской этнологии. Это однозначно признак культуры кочевников Великой Степи.
2. Филолог В.И. Абаев уклонился от анализа документированного лексикона, проигнорировав довольно много слов, в том числе Кавказ (Kaukaz) и Кавкар (Kaukar) для Кавказа, то есть “Белые Скалы” и “Белые Снежные (вершины)” на древнем скифском и на современных тюркских языках, как “Карское” море = “Снежное” море, а вместо этого использовал имена с могил в Ольвии и других городов, которые этнически могли быть чьи угодно. Это означает, что мы имеем документированные литературные свидетельства о скифском языке, его лексика – тюркская. Более того, для своих “Ольвийских реконструкций” В.И. Абаев использовал дигорский язык, взаимно непонятный с осетинским иронским языком, относительно которого он, якобы, доказал, что это иранский язык.
3. В литературной традиции длинная цепь исторических запи-сей напрямую связывает геродотовских скифов с различными тюркскими племенами – гунны, тюрки, булгары, хазары и другие. Между 400-м годом нашей эры и XVI веком византийские источники использовали название “скифа” по отношению к двенадцати различным тюркским народам. Византийский и римский дипломатические корпусы были хорошо знакомы с персидским, парфянским и скифским языками и их временными вариациями, и никогда не отождествляли скифский с иранским или даже с согдийским языком. На Ближнем Востоке скифов называли ашгузай и ашкеназ, они были идентифицированы исключительно с тюркскими племенами. Тюркская этимология этнонима ашгузай/ашкеназ – это “народ племени ас-кижи” или “асское племя ас-гуз”, где “ас” – это племенной этноним киммеро-скифов, “кижи” – это “народ”, и “гуз” – это “племя”. Это обычные и часто повторяемые схемы именования тюркских племён, с бесчисленными примерами. В наше время осетины называют своих тюркских соседей балкарцев этнонимом “ас”, и известно, что асы были членом тюркского каганата.
4. Европейские и ближневосточные письменные свидетельства о скифах взаимно подтверждают друг друга, они последовательны друг с другом и изобильно указывают на тюрков, полностью исключая иранцев, персов, хорасанцев и всех остальных, считающихся иранцами и расположенных в пределах древней Европы и древнего Ближнего Востока.
5. Библейская литературная традиция, разделяемая христиа-нами и мусульманами, напрямую соединяет праведного праотца Ноя (в Коране – Нух) со скифскими ашкенази, и ашкенази с тюрками. Канонизированная версия Бытия в Библии перечисляет сына Ноя Иафета, внука Гомера (еврейская форма киммерийцев), и правнука Ашкеназа (библейских скифов), Рифата и Тогарма (библейских тохаров). Письмо хазарского хакана Иосифа прослеживает хазарскую родословную от третьего сына Ноя Иафета, затем к прародителю всех тюркских племён его внуку Тогарму, и к его десяти правнукам Уйгуру, Дурсу, Авару, Хуну, Басилу (Балкарцы), Тарниаху, Хазару, Загору, Булгару и Сабиру.
Библейская история весомо подтверждается современными исследованиями. Распространённая среди сибирских народов гаплогруппа Q обильна среди выходцев из тюркской Хазарии – евреев-ашкенази, и их различные аллели надёжно датируются не более, чем на тысячу лет назад. Лингвистические данные также подтверждают библейскую историю. Племена майя американских индейцев, которые принадлежат к гаплогруппе Q, были найдены лингвистически связанными с тюркской языковой группой. Эта линия взаимоподтверждающих литературных, генетических и лингвистических доказательств не оставляет скифо-иранской теории никакого пространства для маневрирования.
6. Поскольку скифо-иранская теория была исключительно лингвистическим предприятием в конфликте с историей, литературными источниками, археологией, антропологией, этнологией, и даже стоматологией, лингвистические свидетельства являются наиболее весомым контраргументом.
Лингвистическое сравнение индоиранского и алтайского (читай: скифского) пра-лексиконов показало, что пра-индоиранский не имеет лексикона для верховой езды, вместо этого пра-индоиранский имеет повозки и колесницы, в то время как пра-алтайский имеет развитый лексикон для верховой езды. Основой пра-алтайской экономики было сезонное скотоводство, или развитая сезонная охота с загонным компонентом, она имеет термины для лошадей и верховой езды; роль сельского хозяйства была менее значительной. В протоалтайском терминология одежды и обуви более дифференцированна, например, она со-держит названия для брюк и коленных щитков (связанных с верховой ездой), которых индоиранский не имеет.
Мобильный пра-алтайский язык имеет больше терминов, связанных с лодками/плотами (например, “salla” в тюркских, “sail” в английском). Основой пра-индоиранской экономики было сельское хозяйство и хорошо развитое оседлое скотоводство.
Существует океан различий между оседлым скотоводством и кочевым скотоводством не только в навыках и технологии, но и в резком различии в типах стадных животных, можно гнать лошадей, коров, овец и свиней по деревне, но нельзя вести их через просторы безводной степи. Лексические доказательства исключают возможность занятия индо-иранцами кочевым конным хозяйством, которое невозможно без супер-ковбойского образа жизни кочевников Евразии. Исключается, что индо-иранцы могли вести огромные табуны лошадей тысячи миль между летними и зимними пастбищами, жить в мобильных домах-вагонах, или что они знали технику портативной конструкции юрты. Пра-индо-иранские реконструкции позволяют вывести конную терминологию для стойлового содержания лошадей, их местного выпаса, езду на телегах, и терминологию, связанную с оседлым коневодством. Эта культура достигла Ближнего Востока, кото-рый уже имел технологию использования в хозяйстве ослов, но каким-то образом якобы конное индоиранское хозяйство, достигшее Индийского субконтинента, совершенно не достигло местных индо-ариев. Индия не знала культуры лошадей до миграции саков (скифов) тысячелетие после прихода индо-ариев.
7. Мобильное кочевое общество с мобильным имуществом не может существовать без кодифицированного средства идентификации и аутентификации собственности. Такая идентификация осуществляется тамгами (тавро, условный знак, “пра-герб”).
Систематическая историческая каталогизация тюркских племенных тамг описана с VIII века, тамговые отметки и целые “энциклопедии тамг” зарегистрированы по всей Евразии. Большинство тюркских народов, и только тюркские народы сохранили свои исторические тамги, некоторые народы сохранили свои тамги до кланового и семейного уровня. Археологи идентифицируют древние тамги исключительно с евразийскими кочевыми скотоводами, и среди тюркских народов эта черта была пронесена через христианский и исламский периоды, в то время как индо-иранцы, индусы, персы (нетюрки) и брахманы не имеют никаких исторических воспоминаний о тамгах в своём прошлом. Специалисты вычислили развитие тамг между ветвями и поколениями, что делает тамги трассировочными средствами. Традиционные скифские территории Крыма и Добруджи отличаются богатством тамг. Наподобие элитных захоронений, среди других народов тамги – это либо культурные заимствования (некоторые документированные династические тамги), или они произвольно приписываются народам без какого-либо документального подтверждения. К сожалению, исследования малообразованных археологов уничтожили большую часть непонятных “примитивных” значков со страниц истории, некоторые из величайших открытий были спасены случайной встречей со знающим профессионалом.
8. Европа и европейские языки несут тяжкий груз тюркизмов, многие из которых объяснимы их скифским происхождением. Это не может быть сказано об иранских языках, будь то восточные или западные иранские, южные или северные иранские или даже осетинский с его вкраплением 10% иранской лексики. В то время как древние тюркизмы, возможно скифского и киммерийского происхождения, отмечены во фризском, камрийском, вульгарном и классическом латинском, в германских, английском и романских языках, скифы и киммерийцы не оставили следов иранских языков в этих европейских языках.
То же наблюдение верно и в других областях, приписываемых ираноязычному населению на огромных территориях степного пояса Евразии предскифского времени. Различные языки народов этих территорий отличаются отсутствием иранских следов. Не только топонимика Средней Азии преимущественно тюркская. Реконструкция согдийского языка, языка оседлого населения Средней Азии, ведёт не к прото-иранскому языку, приписываемому скифам, но к после-скифскому древнеперсидскому языку Иранского нагорья. Опять же, иранский язык скифов нигде не обнаруживается.
9. Несколько спорных надписей, найденных в курганах или смежных поселениях, были написаны руниформным алфавитом и прочтены на тюркских языках. Среди таких надписей находится Иссыкская надпись, найденная в курганном захоронении предположительно сакского принца (500 год до Р.Х.), алфа-витные знаки из курганной могилы с захоронением хуннского принца (13 год н.э.), надписи Хумаринской крепости на Кавказе (около Х века), а также надпись из города на Самарской Луке (около Х века). Несмотря на очень малое число сохранившихся руниформныx надписей, они существенно дополняют другие письменные материалы тюркской руниформной письменности на территории Курганных культур, помогая перекрёстным исследованиям и прочтению.
10. Ни один народ с непереносимостью лактозы не мог выжить на кочевой диете из молока и мяса. Младенцы умирали бы даже в хорошие годы и у кочевников, следующих за стадами, не было бы никакого выбора. Иранцы и индусы (и китайцы) известны своей непереносимостью лактозы. Это очень весомый аргумент: брахманы не принесли в Индию ни традиции курганных захоронений, ни кочевую лактозную толерантность. И то же самое относительно иранцев Иранского нагорья. Они питались злаками. Генетически лактозная толерантность является ненормальным отклонением среди людей, она, как известно, возникла дважды в двух независимых человеческих популяциях, с двумя независимыми генетическими изменениями, которые распространились в двух не земледельческих пасторальных хозяйственных системах. Примерный срок, чтобы получить 50% лактозной толерантности, составляет 6000 лет, и даже монголы, которые перешли на коневодство около 200 года до Р.Х., имеют лишь около 50% толерантности.
11. Антропология и демография признали важность безопасной питьевой воды для выживания человечества и определили два метода обеззараживания питьевой воды, разделяющие человечество на два лагеря – “кипятильщиков” и “выпивающих” (“нетрезвенников”). Кипятильщики дезинфицируют питьевую воду путём кипячения, они развили культуру чая; нетрезвенники дезинфицируют питьевую воду, смешивая её с алкоголем, они развили культуру вина, пива, кумыса. Как ни важна была безопасная питьевая вода для оседлого населения, привязанного к тем же источникам воды в течение поколений, ещё более важ-ной она была для кочевников, которые должны были пересекать участки пустыни в порядке обыденного ведения хозяйства; падёж лошадей можно было бы пережить, но эпидемия среди пастухов означала бы катастрофу. Разобщённость и изолированность кочевого населения увеличивают проблему: эпидемия всего у нескольких десятков человек на марше, перегоняющих свои стада на новое пастбище, может уничтожить поголовно весь клан.
Ученые аккуратно разделили оседлый мир в отношении обеззараживания воды, но кочевой массив в значительной степени избежал их внимания. Древние авторы упоминают переброженный кумыс, также названный кобыльим молоком, как напиток скифов, сарматов, гуннов, тюрков, и тому подобных. Примечательно, что индо-арийская Индия принадлежит к кипятящему миру. Индо-арии не принесли наиболее существенную санитарную традицию конных кочевников на Индийский субконтинент. Осетины её также не имеют, в то время как отличительной особенностью кухни соседних карачаево-балкарцев является кумыс, наряду с типично скифским рационом конины – шашлык “казы” из жеребёнка и так далее. “Осетинские дигоры” имеют мало общего с “осетинами”, – не только “осетины” не понимают дигорского языка, являются христианами в отличие от дигор-мусульман, но и дигорская кухня также отличается от “осетинлской”. Это – кухня их тюркских соседей-балкарцев, с кумысом и кониной. Это различие уходит корнями в прошлое. В 1779 – 1783 годах Иаков Райнеггс отождествлял дигоров с булгарами-утигурами, Бесс выделил дигоров по близкому родству как дигоров, балкарцев, карачаевцев и венгров.
В Китае ферментированный кумыс является изолированной традицией тюркских скотоводческих меньшинств, оседлые земледельцы там продолжают пить только отваренные настойки. Ни китайцы, ни индийцы не имели запрета на ферментированные напитки типа айрана, а в мусульманских странах он был разрешён по законам шариата, таким образом, исключается возможность, что чужая традиция страдала от идеологических предписаний.
12. В скифо-осето-иранской теории видное место занимают индоевропейские блондины и сопутствующие арийские блондины. Но летописцы неоднократно упоминают светловолосые тюркские племена различного происхождения (ди/теле, усуни, кыпчаки и так далее). Европеоидные останки, найденные в королевских курганах Алтая, и европеоидные останки, найденные в Таримском бассейне, были признаны родственными уйгурским или южносибирским тюркским народам. В то же время все источники, описывающие брахманов, индусов или персов, никогда не упоминают, что “брахманы – блондины”, или что они отличаются светлыми глазами. То же относится к индийцам и персам. Исключительно для западных иранских народов (исключая курдов, луров и бахтиаров) антропологические описания иранцев допускают ближневосточные оттенки с мутно-зелёными глазами, и 7% не чёрных или не тёмно-каштановых волос – очевидная примесь в их генофонде. И это не удивительно, потому что эти иранские народы жили с семитскими народами и ближневосточными гутиями, туруками и другими кочевниками в течение 2,5 тысячелетий, то есть в течение достаточного времени для получения некоторого разнообразия при сохранении своего основного фенотипа.
В истории человечества генетика светловолосости и светлоглазости, наподобие генетики лактозной толерантности, является ненормальным отклонением, и передаётся последующим поколениям в ходе направленного и ограниченного генетического обмена; соответственно наличие признака светлово-лосости и светлоглазости предполагает наличие совершенно определённых предков, либо северных евроазиатов (читай: финнов, то есть носителей и потомков Y-ДНК гаплогруппы NO) с уникальной мутацией, либо папуасов/меланезийцев Y-ДНК гаплогруппы D с уникальной АСПМ мутацией.
13. Почти все останки курганных захоронений оказались европеоидно-китаеоидной смесью с клинальным распределением китаеоидного компонента, уменьшающимся с востока на запад. Несмешанные европеоиды редки и отмечаются археологами как атипичная примесь к местному населению. Исследователи фенотипов в курганных захоронениях регулярно оговаривают, что китаеоидная примесь восходит ко времени неолита и к населению неолита.
14. Поток последних генетических исследований захоронений Курганной культуры, выполненных методами популяционной генетики, чётко оставляет индо-иранцев за пределами картины. Простой статистический обзор генетических когнатов ставит тюркские народы прямо в центр захоронений, с финскими манси, тунгусами, и португальцами на окраинах, а остальные компоненты описываются такими неясными определениями, что, скорее всего, описывает ту же основную группу и окраины. Примечательно, что два исследования Андроновской Курганной культуры принесли смешанных европео-китаеоидов и голубые глаза. Нигде вблизи курганов вообще не упоминаются какие-либо генетические брахманские арии или иранцы. Небольшая доля индийцев упоминается в одном из исследований, подтверждая известный тысячелетний союз кочевников Средней Азии и индийцев, особенно наглядно отражённый в буддийском влиянии в самых ранних надписях тюркской торевтики. Редкое и открытое кочевое население вобрало часть огромной индийский человеческой массы, но не наоборот. За исключением этнических островков в Индии и в Афганистане-Пакистане, кочевая примесь была статистически незначимой.
15. Номинально из 82-х различных тюркских этнических групп, многие из которых состоят из подгрупп, которые сами являются отдельными этническими группами, только очень ма-лая часть была генетически изучена, и из тех только небольшая часть была изучена всесторонне. Однако имеющиеся данные дают достаточно информации для исключительной картины. Спектр примесей по всему диапазону генетических портретов соответствует литературным и археологическим материалам об евразийском распространении скифских и сарматских народов. Среди тюркского филума (таксономической группы) находятся характерные генетические линии, принадлежащие тунгусам, монголам, китайцам, камчадалам, енисейцам, финским народам, тибетцам, индусам, кавказским народам, балканским народам, славянским народам, западноевропейским и скандинавским народам. С таким евразийским генетическим размахом примесей, даже представленным существенно неполным перечнем, не может сравниться никакая другая группа в Евразии. Тюркская генетическая картина прекрасно согласуется с литературными записями, мифами и сказаниями, археологическими, антропологическими и этнологическими фактами. Более того, без скифского или сарматского посредничества некоторые генетические совпадения (например, португальские гены в алтайских курганах) не могут быть объяснены.
16. Два факта хорошо установлены: первый, что скифы жили в районе Алтая и мигрировали оттуда в Европу, это было установлено путём отслеживания продвижения скифских курганов; и второй, что американские индейцы произошли от народов Восточной Евразии. Естественно, индоевропейские народы возникли в Западной Евразии, их индоарийская ветвь после 2000 года до Р.Х. перешла с Восточно-Европейской равнины на восток к Индийскому субконтиненту и на Ближний Восток, они предсказуемо должны генетически отличаться от американских индейцев, и в то же время некоторые сибирские и восточно-евразийские народы должны предсказуемо разделять некоторые маркеры с американскими индейцами. Это очевидное предсказание нашло подтверждение с обеих сторон. МтДНК Hg X является подходящим маркером, ограниченным северными американскими индейцами. Исторические индо-иранцы не имеют мтДНК Hg X. В то время как она есть, прежде всего, у тюркских азери (4%), которые также разделяют название “ас-народ скифов” – “аш-гузай”, и также живут в исторической скифской земле Сакасена на территории современного Азербайджана. Затем она присутствует у тюркского населения Башкирии (4%), которое расположено по обе стороны Уральских гор; далее она присутствует у тюркского населения Чувашии (1%), которое теперь расположено по обе стороны среднего течения Итили/Волги; ещё она присутствует у тюркских ногайцев (4%), которые мигрировали в Восточную Европу из Средней Азии в ходе или после монгольского завоевания; также она присутствует у тюркского турецкого населения (3%), которое в общем мигрировало на запад из среднеазиатского государства Огуз Ябгу в начале XI века нашей эры.
Генетический маркер соответствует языковым наблюдениям – было установлено, что агглютинативные языки “на дене” разделяют некоторую базовую лексику с тюркскими языками. Что особенно интересно, мтДНК Hg X, по-видимому, является женским компаньоном мужской Y Hg R1b, её распространение дублирует миграционный путь Hg R1b в III тысячелетии до Р.Х. из Восточной Европы в Западную Европу по трассам вокруг Средиземного моря и по сухопутному пути, при этом в районе между Средней Азией и Ближним Востоком некоторые следы были оставлены скифскими, гуннскими, и тюркскими наездниками. В схеме скифо-иранской теории картина не была бы столь решительно черно-белой. Индо-арии были бы обязаны разделить, по крайней мере, некоторые черты с тюрками и американскими индейцами.
17. Антропологические исследования неизменно находят европео-китаеоидов в раскопанных курганах от старейших до новейших. Никакие курганы любого периода времени не содержали костные останки, свободные от китаеоидной примеси. Стоматологические обследования подтверждают краниологические исследования. Как и краниологические результаты, они указывают на рост доли китаеоидного компонента, начиная с I тысячелетия до Р.Х., усиливающей предыдущую долю китаеоидной составляющей. Вблизи Аральского моря, вдоль рек Средней Азии коренное население было уралоидным (читай: финским, то есть первоначально восточноазиатским); аридизация в конце II тысячелетия до Р.Х. вытеснила уралоидное население из Средней Азии на север, на Урал и север Средней Азии, вероятно добавив их “уральские гены” в генетический фонд андроновской культуры. II тысячелетие до Р.Х. было временем противоположных миграций, часть северочерноморского аграрного населения мигрировала на юго-восток через Среднюю Азию на Иранское нагорье и индийский субконтинент, и преземледельческие среднеазиатские уралоиды мигрировали на север и северо-восток в сторону лесостепного пояса. А север Средней Азии в это время был зоной скифских народов, которые к I тысячелетию до Р.Х. распространились в Восточную Европу и на Ближний Восток.
18. Карты распределения современных евразийских и европейских групп крови показывают чёткую разделительную линию, делящую Восточную Европу на северную и южную части. Се-верная половина аллели группы B (III группа крови в рос-сийской номенклатуре) проходит в широтном направлении через широту Москвы по археологической линии, отделяющей зону курганных захоронений к югу от реки Оки от финской зоны к северу от этой линии. Южная часть, где частота аллели группы B (III) превышает 15%, пересекает Уральский хребет на востоке и идёт до Венгрии на западе, прилегая к Чёрному и Каспийскому морям, и заходя глубоко на юг в северо-восточной части Кавказа, почти достигая современного Ирана. Повышенная частота аллели группы B (III) точно соответствует историческому поясу скифских, сарматских, гуннских и тюркских племён. Современ-ное евразийское распределение аллели группы В (III) достигает максимума в меридиональном центре Евразии, с самыми высо-кими значениями совпадая с картой среднеазиатского Эфталит-ского государства, и проходит через исторические земли тюрк-ских племён теле к востоку от Уральских гор, достигая Карского моря. Группа крови В (III) не является китайским биологическим атрибутом. Примечательно, что повышенный уровень груп-пы крови B (III) на северо-востоке Западной Европы совпадает с повышенным уровнем следов тюркских языков, рунических над-писей, курганных захоронений, и Y-ДНК R1b в тех же областях. Распределение группы крови B (III) соответствует распределению тюркских скифо-сарматов, и не может быть объяснено скифо-иранской теорией, которая должна дать совершенно другое распределение.
19. Гиппократ и Страбон отмечали странную скифскую практику искусственной деформации черепа. Та же практика хорошо документирована среди сарматов, и её следы описаны в районе Центральной Европы, которую Птолемей называл “Сарматия”. “Смитсоновский отчёт” в 1859 году опубликовал статью профессора А. Рециуса, который писал, что обычай искусствен-ной деформации черепа до недавнего времени существовал на юге Франции (то есть в землях бургундских кочевников) и в некоторых районах Турции. Этот обычай был описан у кушан, гун-нов, аваров, кангаров, булгар, турок и других тюркоязычных племён. Примечательно, что этот обычай наблюдается у людей с Hg R1b в Египте. Так, черепа и Тутанхамона и Нефертити были искусственно деформированы. Но этот обычай не задокументирован среди индо-иранских народов, более того, “Иранская Энциклопедия” решительно заявляет, что иранские народы не практиковали искусственную деформацию черепа. Обычай искусственной деформации черепа очень древний, он был отмечен ещё на неандертальских черепах.
20. Китайские летописцы очень конкретно отмечали кочевой костюм – с треугольной шапкой, башлыком, левобортным кафтаном, сапогами и поясным ремнём. Никакие этнографические описания брахманов, иранцев, индийцев и так далее никогда не отмечали шапки-башлыки, но и до сегодняшнего дня они явля-ются национальными костюмами в Казахстане, Башкирии и везде, где у нас есть этнографические данные о тюркских народах (и изображения на тюркских и скифских балбалах). Башлыки современных российских генералов произошли от казачьих башлыков, это наследство их тюркского прошлого. Символика кочевого пояса имеет первостепенное значение на протяжении тысячелетий, от скифских памятников до сегодняшнего животноводческого тюркского и монгольского населения. Что касается индо-иранцев, эксперты отличают их от тюрков на древних рисунках именно по их совершенно отличным нарядам, несовмес-тимым с изображениями скифской и тюркской традиционной одежды. Примечательно, что тюркская одежда, вместе с терминологией, стала типичным платьем славянских народов до такой степени, что она принимается как изначально славянская, что в этом этнологическом аспекте делает славян несовместимыми с индо-ариями.
21. Известная с первых исторических документов целая последовательность кочевых воинов служила в качестве наёмников под общими названиями скифов, гуннов и тюрков. Ни одна маленькая или великая империя Евразии не избежала платежа дани конным кочевникам и их использования как наёмников. Саркофаг Александра Македонского 4-го века до Р.Х. изображает греков в битве с персами, и все “персы” как один носят скифский башлык и скифские сапоги для верховой езды, самих персов там нигде не найти; саркофаг также изображает знаменитый парфянский выстрел за два века до того, как парфяне вышли на страницы истории. До Нового Века ни одна армия оседло-земледельческих государств не могла противостоять кавалерийской армии, и ни одна империя не могла создать кавалерию, сравнимую со скифскими, гуннскими или тюркскими армиями, или конкурировать с ними в военном деле, и это включает государства индо-иранцев, индийцев, персов и силы брахманов. Преемственность методов, организации, стратегических и тактических маневров, оружия, обучения, одежды, военной сноровки и надёжности скифских, гуннских и тюркских наёмников сделала их уникально известными во все времена и на всём Евразийском пространстве. Не существует ничего подобного у индо-иранцев, служащих как извечные наёмники в государствах всей Евразии.
22. Гунны, тюрки и скифы демонстрируют удивительное совпадение их географического и политического развития. На заре исторического периода, когда грамотность в основном была ограничена ближневосточной частью обитаемого мира, народ под названием “канг” оставил свой след на пространстве от Средней Азии до Ближнего Востока. Тысячелетия спустя, в исторический период, скифы отправились из их государства в Южной Сибири и Туве создавать свои государства на Ближнем Востоке и в северочерноморской области. В следующем историческом периоде гунны создали своё государство, которое включало Южную Сибирь и Туву и простиралось от Средней Азии до Дальнего Востока, а в дальнейшем создали государство в Восточной и Центральной Европе. Несколько столетий спустя в том же географическом пространстве тюрки простёрли свой Тюркский Каганат от Центральной Азии до Восточной Европы, в то время как их тюркские оппоненты создали Аварский, Булгарский и Хазарский Каганаты, которые простирались от Волги до Центральной Европы и Балкан. Все эти экспансии имеют общий знаменатель: эти люди были конными воинами, они обладали огромными табунами лошадей, они ценили возможность торговли, их экспансия шла от одной зоны степного пастбища до другой зоны степного пастбища, и они селились в отборных местах, лучших для жизни. Оседло-земледельческие государства Рима, Греции, Персии, Хорасана, Индии и Китая примыкали к степным империям с запада и юга.
23. По большей части производительность конного кочевого хозяйства намного превышает производительность оседлого земледелия. Скотоводы нуждались в свободных рынках для продажи своих излишков животноводческих продуктов и сырья. К. Беквит отмечал, что во все времена первая цель кочевых скифов, гуннов и тюрков была торговля; каждый дошедший до нас мирный договор требовал разрешения и содействия свободной тор-говле со стороны оседлых государств. Здесь примечательно уникальное этнологическое сходство между скифскими, гуннскими и тюркскими народами.
24. Обширные материалы по индоевропейской и тюркской этнологии документировали такие культурные атрибуты, как одежду, еду, напитки, консервацию продуктов, семейные отношения, жилища, санитарные традиции, военные традиции, общественные организации, космологические концепции, литературные традиции, мифологические и сказочные фольклорные традиции, искусство и множество других признаков. Во многих случаях диагностическая важность некоторых из этих черт намного превышает значения других характеристик. Например, скифские наёмники являлись если не единственной, то одной из основных сил в армиях ряда государств в течение почти тыся-челетнего периода. Скифские воины, в скифских конических шапках, в скифских сапогах, в скифских штанах, на скифских лошадях, и со скифскими составными луками показаны бесчисленное количество раз в исторических документах и стали основным образом абстрактного скифа.
25. Тюркским традиционным порядком наследования было “лествичное право”, когда старшие братья династических кланов передавали правление от старшего брата младшему, и когда линия братьев заканчивалась, очередь переходила их племяннику, старшему сыну старшего брата, в своё время служившего прави-телем. Дети братьев, по каким-либо причинам не служившими правителями, исключались из порядка наследования. Передача скипетра от брата к брату была отмечена среди скифов, гуннов и у всех тюркских народов. Лествичное право – это уникальная традиция в человеческом обществе, она была отмечена среди немногих народов в мире, и она резко отличается от традиции индоевропейских (и китайских) народов. Этот тюркский обычай был также законом престолонаследия в обществе ранней Руси.
26. Различие между тюркскими и индоевропейскими традициями в отношении равенства полов (доисламского, дохристи-анского периода, и не под влиянием традиций оседло-земледельческих стран) является совершенно радикальным. В литературной традиции у нас нет систематического описания скифских обычаев, кроме ярких примеров равенства полов. Это нашло своё отражение в рассказе о скифских амазонках, в рассказе о скифских девушках, выходящих замуж только после того, как они убили хотя бы одного врага. В археологии это отмечено присутствием женщин-воительниц, погребённых под скифскими и сарматскими курганами, в тюркских литературных традициях, где равенство полов вплетено в полотно повествования, в булгарской традиции единоборства между поклонником и его избранницей. Высокий статус женщины в тюркских обществах шокировал и был отмечен всеми путешественниками, выросшими в ближневосточных персидских и арабских традициях, европейскими путешественниками, а также китайскими обозревателями. О женском статусе у скифов у нас есть только сенсационные анекдотические свидетельства, но о тюркских обществах у нас есть литературные подтверждения того, что женщины были владелицами государства, народов и земли, и люди уважали приоритет женщин. Женщины созывали собрания для выборов главы государства, и женское племя оценивало, принимало или отклоняло кандидатуру на лидирующую позицию. Ничего подобного не описано в отношении земледельческих обществ, среди иранцев, индо-иранцев или индийцев. Наоборот, в тех обществах женщины традиционно имеют подчинённый статус и подвержены насилию.
Однако стоит заметить, что в скифском, гуннском или тюркском “имперском” социальном порядке равенство мужчин и женщин не носило универсального характера, были соблюдены традиции каждой этнической группы и женский статус зависел от того, какая традиция доминировала в каждой группе. Социальные условия диктовали стратификацию социальных отношений, зафиксированную прямо и косвенно античными письменными источниками и описанную в более поздних летописях и современных этнологических исследованиях. Завоеватель-завоёванный – это наиболее известный частный случай социальных отношений. Это отношение всегда было однонаправленным: в то время как мобильные кочевые общества могли держать оседлые общества в принуждении, обратное было невозможно, медленно двигающиеся силы не могли доминировать над быстрым и приспособленным для быстрого передвижения населением. В результате победители относились к своим оседлым подневольным как к движимому имуществу, на одном уровне со своими стадами, которым также были необходимы уход и внимание, чтобы быть продуктивными и полезными для своих хозяев, но которые не имели права голоса в том, как с ними обращались.
Среди многочисленных аспектов кочевого господства в отношении зависимого населения, статус женщин был трёхступенчатый. Равенство полов, эндемичное для членов тюркского общества, не распространялось на два другие класса – союзных племён и зависимого населения. Женщины союзных племён могли быть взяты в качестве вторых жён, им было дано полное право собственности и право на отдельное домашнее хозяйство или имущество, но их потомки не имели права на равный статус с потомками первой жены, которая должна была принадлежать к материнскому племени брачного партнёрства. Детям вторых жён был положен статус рядовых членов отцовского племени или высокопоставленных членов материнского племени. В отличие от скифских, гуннских или тюркских женщин из племени брачного партнёрства, эти женщины не должны были в случае необходимости быть активными воинами, вероятно, потому, что их воспитание не готовило их к эффективному использованию на поле боя. Третий класс женщин был составлен из зависимого населения, они могли быть служанками и наложницами, и их потомки могли быть приняты в отцовское племя как рядовые члены, или присоединиться к остальной семье матери.
27. Скифо-иранская теория имеет реальную проблему со скифским пантеоном богов и ритуалом. Индо-иранские/скифские параллели очень прыгают, и этимологии либо теряются, либо заканчиваются тюркскими терминами. Тюркские этимологии, наоборот, являются прямыми и прозрачными. Ритуал поклонения Аресу с мечом как символом зарегистрирован у скифов, восточных хуннов и у западных гуннов Атиллы. Традиция изготовления ритуальной питьевой чаши из королевской головы противника последовательно отмечена у скифов, гуннов, булгар, кангаров и других тюркских племён. То же самое относится к ритуальной священной клятве, где оба участника щека к щеке совместно пьют кровавую смесь из чаши. Для скифов сцена изображена на керамике и описана вербально, для других тюркских участников она записана в летописях. Ни одна из этих характерных черт, таких, как традиционное почитание предков, меч как символ, питьё из чаши из черепа, или клятва совместным питьём кровавой смеси из такой чаши, не были зарегистрированы у индо-иранцев.
28. Скифо-иранская теория сталкивается с реальной проблекак объяснить, что как минимум 20 тюркских народов к западу от Алтайских гор унаследовали скифский миф “Дети слепца”, записанный Геродотом, и превратили его в не менее чем 20 версий этого мифа, записанных у многочисленных тюрк-ских народов и их подразделений как дастаны (поэмы, часто музыкальные и в форме оратории) с тем же названием – “Кероглы”. Хотя за прошедшие 2700 лет сюжет расцвёл букетом различных деталей, различными декорациями, и спектром эпонимических героев, ядро истории остаётся таким же, как было передано Геродотом в 5 веке до Р.Х.: кочевые завоеватели ослепляют побеждённых мужчин и заставляют их работать Ра-бами, ухаживая за лошадьми, сыновья завоёванных слепых под-нимают восстание, восстание принимает глобальный характер, а во главе восстания борется “Сын слепого” или по-тюркски бук-вально “Кероглы”; победившие повстанцы женятся на жёнах и дочерях побеждённых скифов, а в тюркских легендах на жёнах и дочерях различных угнетателей. Излишне констатировать, что ни северокавказцы (кроме балкарцев и карачаевцев), ни индо-иранцы и никакие брахманы не имеют на своём счету мифа “Сын слепца”, который они передавали бы своим потомкам и распространяли среди других индо-иранских народов как цветистые стихи или оперы.
29. А. Хазанов отметил красноречивую деталь о значении курганов: насыпь изученных курганов состояла из лучшего гумуса, перевезённого на большие расстояния, в невероятных количествах для больших курганов. А. Хазанов объяснил результаты исследования тем, что скифские курганы представляли собой пастбища, умершему давали не только лошадей для путешествия, но также снабжали символическим пастбищем для них. Каждый кочевник знал, что сытые лошади являются необходимым условием для успешного предприятия, а что могло быть более важным, чем путешествие к Тенгри для реинкарнации. Как это часто бывает, последующие поколения не знали о причинах своих древних обрядов, и, вероятно, современные последователи курганной традиции не имеют ни малейшего понятия о том, почему они строят курганы. Естественно, исторические индо-иранцы не строили пастбища для своих умерших, для них курган был чуждым и странным обычаем.
*  *  *
Отдельный вопрос, связанный со скифами – это этноним “тюрк”. Если он произошёл от лидера с этим именем, то это случилось за много веков до того, как имя Тюрк стало этнонимом. Первые известные записи о тюрках на тысячелетия старше современных представлений о языковой семье и этносе под названием “тюркский”.
 
Римский историк первых десятилетий нашей эры (до 77 года н.э.) Гай Плиний Секунд (Плиний Старший), заимствовавший сведения из источников до 4 века до Р.Х., в написанной им “Естественной истории”, перечисляя народы в Поволжье, прямо называет народ “tyrk” (“тюрк”), племена “Turkae” (“тюрки”), обитавшие вплоть до “лесистых гор”. Его современник Помпоний Мела дает транскрипцию “turc” и упоминает “тюрков”, как живущих в лесах к северу от Азовского моря. А ведь это – прямо в сердце сарматской территории в период главенства аланов, когда Римская империя только начала платить ежегодную дань сарматским племенам аланов. В середине 1-го столетия нашей эры северочерноморские степи заняли сарматы,  – конгломерат многих европейских племён во главе с аланскими правителями, – и среди многих племён были тюрки.
Эти упоминания тюрков в латинских работах античного периода являются прямыми и открытыми, и должны быть дополнены топонимическими терминами, которые до сих пор маркируются как неизвестного происхождения или приписываются иранцам, несмотря на протесты тюркологов. В Средней Азии, в земле сарматов-массагетов (будущих аланов), в античный период чеканились монеты, использующие слово “тюрк” как прилагательное, как синоним для слова “государство”. Почти одновременно Птолемей помещает “хуннов” (“гуннов”) и “асов” около сегодняшней Молдовы на территории, заселённой сармат-скими племенами языгов. Он также ставит гунно-булгарское явно тюркское племя саваров прямо в северочерноморский район Семиречья в верховьях Дона и Северского (Саварского) Донца, и помещает скифских агафирсов около Карпат, рядом с сава-рами и находящимися на языгской территории. Древние геог-рафы объединили сарматов с тюрками, гуннами и саварами за многие века до их появления в Центральной и Восточной Европе (по догматам позднейшей скифо-осето-иранской исторической теории).
Ирано-осетино-скифская теория была построена на зыбком основании безвестного языка, не имеет подтверждающих фактов, и не способна предвидеть будущее, что необходимо для того, чтобы называться научной теорией. Культурное наследие, прослеживаемое на тысячелетия среди других народов мира, не было показано отображающим связи между осетинскими, пушту, и другими ираноязычными народами и деталями скифской жизни, описанными древними писателями. Эволюционное развитие археологических и литературных скифов и тюркских народов ясны, в то время как в скифо-осето-иранской теории преемственность состоит из отдельных точек, соединённых зияющими разрывами. Первый же брошенный взгляд на факты видит вздымающиеся проблемы.

II. КТО ТАКИЕ КИММЕРИЙЦЫ
Во второй половине IV и до конца III тысячелетия до Р.Х. народы, населявшие европейскую часть Великой Степи, доминировали в культурном и политическом плане в Азии и Восточном Средиземноморье. Античные историки сохранили в памяти общую геополитическую ситуацию той отдалённой эпохи. Их сведения полностью подтверждаются данными археологии. Как пишут историки, в 2800 – 2200 годах до Р.Х. закончилось освоение Центральной Европы земледельческими племенами индоевропейцев. Иначе говоря, ариями гаплогруппы R1a1. Те из них, что пошли потом на восток, стали пра-славянами, а кто на запад – стали известны под собирательным именем кельты. Доля R1a1 на Британских островах минимальна, часто от нуля до 4%. На кельтском севере Шотландии – до четверти. На севере, в Скан-динавии – около 20%, и градиентом на повышение – на восток, вплоть до трёх четвертей в России, до двух третей в некоторых регионах средней Азии.
Арийские языки являются первичными для индоевропейцев, но эти же арийские языки – основа и санскрита. На Днепре, Доне и Урал-реке жили арии. Это они принесли свой язык в Ин-дию, Иран, Афганистан. Но отдельная ветвь, отклонившаяся от от ариев-земледельцев, стала основой появления кочевнической гаплогруппы R1b1, из которой “выросли” тюрки – киммерийцы, скифы, аланы, гузы, печенеги... (можно продолжить). Утверждение, что кочевники – отсталая форма человеческого сообщества, опровергнут ещё в ХІХ веке. Русский учёный Никодим Конда-ков говорил: “Миф о том, что кочевники отсталые – вредный. Кочевники являются движущимся сообществом, которое прика-сается к разным культурам. И вопрос уже в том, может ли это конкретное кочующее общество воспринять часть этих культур”. Киммерийцы и скифы своей историей доказали такую способность.
Согласно Помпею Трогу, скифы добивались господства над Азией трижды. Первый период “скифского господства в Азии” продолжался... полторы тысячи лет и завершился около 2054 года до Р.Х. Но Помпей Трог вполне очевидно приравнивает “первое скифское господство” к арийскому (индоевропейскому) господству. То есть, можно считать, что киммерийцы господствовали в Азии в 36 – 21 веках до Р.Х., то есть в эпоху ранней бронзы. Но это время и есть период Ямной культуры и её непосредственных предшественников, время, когда арии южнорусских степей расселялись по всем направлениям, создавая новые царства! Историки античной эпохи считали население степей периода, предшествовавшего собственно скифскому, прямыми и непосредственными предками скифов железного века. Поэтому, говоря о киммерийцах, они употребляли имя “скифов”. Античные историки не разделяют прошлое и современное им настоящее “великоскифского” народа.
Очередное известие о событиях в Скифии относится ко времени около 21 века до Р.Х. (сразу после прекращения господства киммерийцев в Передней Азии); Как утверждает Помпей Трог, знаменитое “царство амазонок”, игравшее большую роль в греческих преданиях, было основано на южном берегу Чёрного моря “скифскими юношами царского рода” Плином и Сколопитом, изгнанными из отечества “происками вельмож”.
Помпей Трог пишет: «Азия платила им (киммерийцам-скифам) дань в течение 1500 лет; конец уплате положил ассирийский царь Нин». Историк 5 века до Р.Х. Павел Оросий: «За 1300 лет до основания Рима царь ассирийский Нин [...], поднявшись с юга от Красного моря, на крайнем севере опустошил и покорил Эвксинский Понт».
Независимо от того, насколько мы можем доверять сообщениям Помпея Трога, Катакомбная культура (2000 – 1600 годы до Р.Х.) обнаруживает связь с более ранней Ямной культурой III тысячелетия до Р.Х. и с более поздней Срубной культурой (1600 – 1000 годы до Р.Х.), что говорит о близкой общности киммерийцев с народом, жившим здесь до их прихода – “докиммерийцами”, а также с народом, их сменившим – скифами. Ямная культура – это тоже Курганная культура, как Катакомбная и Срубная. А курганы издревле являются этнокультурным признаком именно степей, где и зарождалась эта Курганная культура. Таким образом, жившие на территории позднее возникшей Скифии докиммерийские народы мы можем без сомнения отнести к прототюркам и, следовательно, к протоскифам, от которых тюрки и произошли. Протоскифы – носители Ямной (Курганной) культуры погребения – широко расселялись в направлении Кавказа и далее в Переднюю и Малую Азии. Здесь они сталкивались и вступали в этнокультурные и языковые контакты с древнейшими племенами, которым ранее не было свойственно возво-дить курганные насыпи над могилами усопших.
На территории Закавказья, в Передней и Малой Азии древние ямники-овцеводы впервые сталкиваются с оседло-земледельческими племенами. Происходит закономерный симбиоз двух культур и смешение различных этнокультурных течений. В результа-те этого симбиоза формируется новая оседло-земледельческая и скотоводческая этническая общность, сочетающая оба вида экономического уклада.
Этот симбиоз на территории древней Месопотамии (современный Ирак), даёт огромный толчок в формировании известной всему миру цивилизации Шумеров (сомаров, суваров). Между носителями Майкопской культуры Северного Кавказа и древними шумерами складываются самые тесные культурно-экономические связи, проявляющиеся в том, что в городах Шумера и в майкопских курганах неоднократно обнаруживались уникальные аналогичные предметы вооружения, украшений и тому подобное. Важно отметить, что эти предметы встречаются в городах Шумера и северокавказских майкопских курганах, но почти не встречаются в памятниках на пространстве между ними ни в Закавказье, ни в других районах Северного Кавказа. Создаётся впечатление, что эти связи носили транзитный характер, вероятно, объясняющийся близостью их традиций и культур.
Есть множество подтверждений тому, что древние шумерийцы были давно оторвавшейся от основной массы частью прото-скифских племён. Поэтому в их языке так много тюркских слов, о чём писали многие учёные.
*  *  *
Что касается собственно киммерийцев, исходной точкой их истории может, наверное, считаться приблизительно 1700 год до Р.Х., когда первые европеоидные древнескифские племена, двигавшиеся от Алтая, достигли Енисея. Возможно, эти переселенцы откололись от европеоидной группы племён, которые проникли в Грецию и Малую Азию на три века раньше. Археологи утверждают, что Срубная культура захоронения скифо-киммерийцев, преемственная с более древними арийско-кимме-рийскими культурами бронзового века, сложилась в степном регионе южного Приуралья – Нижнего Поволжья – Нижнего Дона в 16 веке до Р.Х.
От Енисея киммерийцы продвинулись ещё дальше к западу – до Кавказа, где развили у себя смешанный тип хозяйства, когда часть племени осела в плодородных долинах и стала земледельцами, а остальные скитались по равнине как пастухи-кочевники и охотники. Осевшие поселенцы в это время овладели искусством литья и ковки меди. Они изготовляли коричневатую керамику, на которой царапали геометрические узоры, и использовали бронзовые орудия для рубки деревьев. Поначалу они хоронили своих мёртвых в неглубоких могилах, отмеченных кругом из камней, но к 1200 году до Р.Х. начали возводить большие курганы, известные позднее, как “скифские”. Различие в размерах курганов, насыпанных один возле другого на одном кладбище, зависело от богатства племени. Но так как под непохожими друг на друга могильными холмами находятся могилы, которые принадлежали людям одного племени или рода, возникает искушение приписать различие в размерах курганов появлению классового общества, в котором состоятельные семьи, облечённые властью, могли ожидать, что к ним будут относиться с особым уважением после смерти, так же, как и при жизни.
Более поздние источники сообщают, что в 17 – 16 веках до Р.Х. Египет и Месопотамия были захвачены неким народом, который имел конную армию. В Вавилоне этот народ называли “касситами”, в Ассирии – “митаннийцами”, в Египте – “гиксосами”. Чтобы понять происхождение этих загадочных всадников, достаточно вспомнить, что развитым гужевым транспортом тогда обладали одни только европеоиды, обитавшие на просторах Великой Киммерии (Скифии). Поэтому, по логике вещей, самое вероятное, что эти по-разному называемые всадники были тем же народом, который греки называли “киммерийцами” и “скифами”.
В 1595 году до Р.Х. всадники-касситы установили контроль над Вавилоном, в 15 веке подчинили себе южную Месопотамию. В 14 веке до Р.Х. были заключены соглашения между двумя государствами ариев – Митанни (Северная Месопотамия) и Хеттским царством (Малая Азия), в которых упоминаются имена богов арийского пантеона – Митра, Индра, Варуна, Насатия. Некоторые исследователи этого периода истории региона, например Т. Барроу, пришли к выводу, что язык населения Митанни был тот же, что и у индийских ариев. Мы принимаем во вни-мание, что на огромных пространствах Великой Степи сменить язык общения с первоначального на какой-то новый если и было возможным, то только в отдельно взятом (завоёванном или колонизированном) регионе, но никак не в пределах многотысячевёрстного пространства. А тот известный факт, что в середине I тысячелетия н.э. Великая Степь вся говорила на тюркском (с разными диалектами, конечно), указывает нам лишь на единственную вероятность: что киммерийцы (как и их сменившие скифы, а затем сарматы) также говорили на каком-то древнем варианте тюркского языка.
В гробнице Эйе, – вельможи и современнике египетских фараонов Эхнатона и Тутанхамона, – относящейся к 14 веку до Р.Х., сохранился любопытный текст гимна богу Атону. В 13 вертикальных колонках иероглифического текста, по утверждению Е.А. Копарева (“Дешифровка забытых письменностей”), представлен образец “славянской слоговой письменности”. Но, скорее всего, это не “славянская”, а “русская” письменность, о которой мы ещё будем говорить дальше. Сейчас лишь скажем, что, вероятно, это те самые “руськи письмены”, которыми была написана псалтырь, обнаруженная по прибытии в Боспорскую Скифию в IX веке нашей эры “создателем русской письменности” монахом-просветителем Кириллом.
*  *  *
Вопрос о письменности – очень важный. По сути, система письменности представляет собой основу, костяк духовной культуры. Скорее всего, – считают Н.И. Васильева и Ю.Д. Петухов – источник, из которого развились первичные алфавиты, находился не в самом Средиземноморье, а где-то севернее, в континентальной Европе. На вопрос, где именно, проливает свет знаменитый фестский диск. Эта круглая глиняная табличка, найденная на Крите и датированная примерно 1700 годом до Р.Х., содержит 44 рисуночных знака, выполненных с помощью штамповки. Анализ показал, что всего их могло быть до 55. Известно, что некоторые алфавиты, например южнославянская глаголица, содержат как раз 44 знака…
Самое интересное, что один из знаков фестского диска – голова человека – копия египетских рисунков, изображавших воинов “народов моря”, обрушившихся на Средиземноморье. Согласно Библии, в Палестину “народы моря” (филистимляне) пришли с острова Крит. Но Крит мог быть “промежуточным этапом” их похода. Уникальность находки фестского диска свидетельствует, что его авторы на Крите особенно не задерживались…
Становится ясно, что развитое слоговое письмо (может быть, уже алфавитное) пришло в Восточное Средиземноморье одновременно с металлургией железа: и то и другое принесли с собой “народы моря”, пришедшие через Дунай и Балканы из киммерийских степей. На единой основе этого письма и сложились (самостоятельно и одновременно) некоторые известные алфавиты Восточного Средиземноморья; только этим и можно объяснить их сходство.
Сохранились свидетельства источников, что сибирские и центральноазиатские арии пользовались оригинальной системой письменности задолго до того, как на историческую арену вышли тюрки; очевидно, последние заимствовали её у первых.
 
Сравнение ранних китайских иероглифов и знаков крито-микенского алфавита
Известно также, что в XI веке до Р.Х. древнекитайское царство Шан-Инь завоевал народ “чжоу”, основавший одноимённую империю. Эти “чжоу” были светловолосыми ариями Восточного Туркестана (сейчас китайская провинция Синьцзянь), родственными скифам. Сохранились надёжные сведения, что ещё до за-воевания Китая (то есть во II тысячелетии до Р.Х.) арии “чжоу” уже имели свою письменность, отличную от китайской. Позже они оставили её, перейдя на местные иероглифы. Известие о чжоусской письменности во II тысячелетии до Р.Х. даёт верхнюю границу для поиска “скифской письменности” вообще. Ведь остальные жители Великой Скифии были центральноазиатским ариям родственны, и имели во многом похожую культуру. Надо полагать, что орхонское письмо и есть древнее “чжоусское”, принадлежавшее ариям-сибирякам Афанасьевской и Андроновской культур (III – II тысячелетия до Р.Х.), перешедшее “по наследству” тюркам.
Особая связь скифского письма с греческим (на первый взгляд кажется, что обе системы имеют одни и те же буквы) легко объяснима. Но не заимствованием от греческого. На самом деле всё обстоит наоборот: не “русское письмо” произошло от греческого, а древнегреческое от русского, а если точнее – скифского. Греческий алфавит, не связанный напрямую по происхождению с древнебалканской слоговой письменностью, был занесён в Эгеиду дорийцами – выходцами из южнорусских степей… Это, повторимся, было в XII – XI веках до Р.Х.
*  *  *
Вся этническая история формировалась в основном до XI века до Р.Х., а этнические процессы начались с XII века до Р.Х., особенно активизировавшись с приходом в Причерноморье скифов, обеспечивавших безопасность торговых путей из Азии в Европу.
О киммерийцах писали Гомер и Геродот. По их свидетельствам, кочевое племя скотоводов и воинов обитало в Крыму и Северном Причерноморье. О них сохранились предания как о бесстрашных воинах. Скорострельность их лучников (5 – 7 выстрелов в минуту) превращала киммерийские конные отряды в не-сокрушимую силу, а сверкающие на солнце и слепящие глаза противника шлемы наводили ужас. Киммерийские конники огибали войска неприятеля и, проносясь мимо, засыпали его дождём стрел. Причём, стреляли не через конские головы, а, обернувшись назад и вбок, поражали неприкрытые щитами спины врагов. Перед собой они гнали собак величиной с осла. Боевые собаки скифо-киммерийцев стоят того, чтобы рассказать о них поподробнее.
У древних греков мастер по металлу назывался “демиург”. У древних персов он назывался “тимерчи”, что означало “киммериец”. А то, что “демиург” и “тимерчи” имеют один общий корень, не может быть простой случайностью или заимствованием (В.В. Богданов).
*  *  *
Тысячи лет назад в Древней Ассирии вывели породу ассирийских догов, предки которых попали туда из Тибета. То есть, можно сказать, доги по происхождению были земляками человека. В исторических источниках осталось немало изображений этих могучих собак, найдены глиняные клинописные таблички и терракотовые доски, изображающие сцены охоты на львов с участием этих огромных собак.
Из Ассирии и Вавилона древние доги попадают в Египет, Малую Азию и позже к скифам… Скифы, любившие и знавшие толк в животных, оценив их достоинства, стали использовать их как боевых собак, при этом улучшая породу путём селекции. Во время походов в Переднюю Азию в союзе с мидийцами скифы вождя Ишпакая разбили родственных себе по происхождению киммерийцев. Античный автор Полиен, рассказывая об этом событии, утверждал, что киммерийцев тогда разбили при помощи “отважнейших псов”. После от скифов собаки попали к сарматам, а затем и к аланам, по которым в дальнейшем и называются они как “аланские собаки”.
В античное время широкую известность получила любопытная история о подарке Александру Македонскому боевых аланских собак царём аланов, о которой сообщают Плиний, Гай Юлий Салин и Присциан. Наиболее ранний и подробный рассказ имеется у Плиния (29 – 79 годы н.э.): «Когда Александр отправился в поход в Индию, ему подарили собаку необыкновенного роста. Удивлённый её величиной, Александр велел пустить на неё кабанов, но она лежала неподвижно, как бы пренебрегая  ими. Отважный император, выведенный из терпения ленью такого большого животного, велел убить его. Когда молва дошла до дарителя, тот послал ему вторую собаку и велел сказать, чтобы Александр не испытывал пса в борьбе с маленькими животными, но пустил её на слона или льва. “У меня”, – прибавил он, – “только две таких собаки”. Александр не замедлил провести опыт и скоро увидел, как лев был задушен; затем он велел привести слона, – и никогда он ничему так не радовался, как этому зрелищу. Собака, у которой шерсть на всём теле стала дыбом, сперва начала ужасно лаять, потом с возрастающей смелостью и большой ловкостью стала бросаться на слона, то подбегая, то ускользая от него, и очень ловко нападала на него то с одной, то с другой стороны, пока, наконец, утомив его постоянными поворачиваниями, не повалила на землю, так что земля задрожала»...
Когда эту собаку использовали в бою, то на ошейнике, а если надевали, то и на шлеме пса крепились обоюдоострые лезвия или шипы, с помощью которых животное кололо и рассекало тело, ноги и руки атакуемого ею воина, ранила сухожилия ног и вспарывала животы лошадей при столкновении с конницей противника. Перед сражением собак специально морили голодом. Они первыми начинали битву и чаще всего последними заканчивали её, преследуя разбитого врага. Врываясь в боевые порядки противника, собаки производили сумятицу, калечили лошадей, ранили и опрокидывали воинов неприятеля. При этом основной задачей боевых собак являлась работа на уничтожение живой силы противника. Вся система подготовки боевой собаки была направлена на то, чтобы, вцепившись в воина, собака боролась с ним до тех пор, пока не победит. При этом оторвать или поразить хорошо защищённую, тяжелую, физически очень сильную, специально натасканную для убийства человека собаку было крайне сложно.

III. ОКРУЖАЮЩАЯ БЫТОВАЯ СРЕДА
То, что произошло на рубеже IV – III тысячелетий до Р.Х., можно сравнить лишь с самыми великими достижениями человечества. Начинается знаменитая неолитическая революция (неолит – новый каменный век). Постепенно изменившаяся природная среда, новые климатические условия послеледникового периода, совершенствование самого человека привели к революционным изменениям в жизни человеческого общества на огромных пространствах.
От Карпатских гор до Поднепровья расселялись в основном земледельцы-скотоводы. А далее на восток, на необозримых степных пространствах складывались в основном скотоводческие хозяйства. Примером поселений земледельцев-скотоводов стали остатки древнего посёлка в Поднепровье у села Три-полье, относящиеся к IV – Ш тысячелетиям до Р.Х. Поэтому жителей той поры назвали условно “трипольцами”. Одним из их главных культов было поклонение богине-матери – покровительнице плодородия. В этих поселениях не обнаружили остатков оружия. А это значит, что здесь обитали в основном мирные племена, для которых война ещё не стала частью их жизни.
Прежде всего, в период неолита новый шаг вперёд сделала обработка каменных орудий. Техника этой обработки, кажется, достигла совершенства. Замечательные каменотёсы того времени обменивали продукты своего труда на пищу, одежду. Начался первый обмен товарами. Это было преддверие будущей тор-говли. В качестве оружия появились булавы – огромные деревянные дубины, которые при ударе могли сокрушить даже сильного и большого зверя. Новые орудия труда помогали рубить деревья, вязать из них плоты, долбить из стволов лодки, челноки, строить бревенчатые хижины.
Широкое распространение лодок способствовало появлению рыболовства не только при помощи удочек и костяных крючков, но и сетей, которые делали из лыка и стеблей крапивы. Интересно, что именно на Дону был обнаружен древнейший в мире образец лодки, который датируется аж VII тысячелетием до Р.Х. и представляет из себя долблёнку-однодревку, каковые впоследствии, пройдя через века и тысячелетия эксплуатации, использовались и казаками (В.Е. Шамбаров). Появился в это время и парус. Но, пожалуй, наиболее впечатляющими изобретениями человека в век неолита стали появление гончарного круга и начало выделки глиняной посуды.
В то же время зародилось прядение шерсти и ткачество как из шерстяных, так из растительных волокон. Это позволило человеку использовать более удобную одежду, шить различного рода мягкие и тёплые настилы и покровы. Наконец, в период неолита люди изобрели колесо, что произвело подлинную революцию в средствах передвижения, строительной технике, быту, зародились металлургия и ирригация. Неолит стал временем появления сохи.
*  *  *
Затем – ранний и средний бронзовый век. Арии прибывают на южный Урал. Примерно с 1800 года до Р.Х. они строят городища Синташту, Аркаим (названия современные) и целую “страну городов”. Страна городов – это условное название территории, в пределах которой были найдены эти древние города и укреплённые поселения синташтской культуры. Помимо того, что все укреплённые поселения были построены на компактной территории в одно и то же время, в одном стиле и с применением одних и тех же инженерных решений, схожих материалов, просматриваются и другие объединяющие свойства. На черепках посуды в Аркаиме найдены знаки свастики – традиционного “солнечного знака” ариев. По найденным в могильниках черепам был восстановлен облик жителей Аркаима, оказавшихся европеоидами. Города синташтской культуры населяли одни и те же люди, вели схожую хозяйственную деятельность, обладали одной и той же культурой. Не известно, какова была политическая зависимость городов внутри страны, возможно, они существовали как содружество городов-государств, возможно, они являлись единым государством, а власть была сосредоточена в одном стольном городе. Города располагались на расстоянии до 70 километров друг от друга, что подходит для однодневного перехода от одного населённого пункта к другому. Что удобно и для ведения хозяйственной деятельности (будь то торговля или перемещение сырья, переезд специалистов), и для военных целей (подход подкреплений к месту возникновения угрозы).
Приходит осознание мастерства инженеров, спроектировавших и создавших такие города-системы. Сами города наиболее подходили для жизни. Во-первых, они обеспечивали защиту от внешних врагов, во-вторых, в городах были сделаны помещения для жизни и работы мастеровых людей, шорников, гончаров, металлургов. Внутри городов имеется ливневая канализация, выводящая воду за пределы поселения. Рядом с городами организовывались могильники, сооружались загоны для животных.
Основная загадка долгое время заключалась в том, что Аркаим просуществовал всего двести лет. Примерно на рубеже 16 – 17-го веков до Р.Х. жители его покидают, забрав имущество и утварь с собой и оставив предметов на порядок меньше, чем обыч-но находят археологи, и уходят неизвестно куда. На самом деле, известно куда. Об этом неопровержимо свидетельствует ДНК-генеалогия. Север Индии – сплошные “арийские гаплогруппы” R1a1. Половина высших каст Индии – носители гаплогруппы R1a1. И это при том, что в самой Индии – масса других гаплогрупп, за пределами Индии почти не встречающихся.
Здесь надо упомянуть, что Индия от Южного Урала – это прямой кратчайший переход на юг. Кашмир – практически под Юж-ным Уралом, надо только пересечь Киргизию и Таджикистан. Переходы есть, только на высоте километра-двух. Вдоль этих переходов до сих пор стоят развалины древних крепостей, остат-ки ответвлений Великого Шёлкового пути, который был создан там через полторы тысячи лет после арийского перехода в Ин-дию. Кстати, на одном из этих переходов и находятся поселения маленькой народности ишкашим, мужское население которой – на две трети R1a1. Итак, арии из Аркаима ушли в Индию примерно 1600 лет до Р.Х., покинув городище. Зачем они это сделали? Какая в этом была нужда?
Ответ на это становится ясен, если посмотреть на историю глобальных катастроф. 1600 лет до Р.Х. произошло одно из самых больших в истории человечества извержений вулканов – вулкана Санторин, он же Тера, в Эгейском море. Этот взрыв стёр с лица земли минойскую цивилизацию на острове Крит. вулканический взрыв выбросил в атмосферу 60 кубических километров (!) пепла, что привело к резкому и долгому понижению температуры по всей Земле. Свидетельства этому – кольца деревьев в Европе и Северной Америке. Это – в четыре раза больше пепла, чем при чудовищном взрыве вулкана Кракатау в 1883 году.
В течение долгого времени Солнца практически не было видно. Этот взрыв сопровождался сильными тектоническими подвижками, которые заметно ощущались по всей планете.
Максимально точная датировка извержения, определённая радиоуглеродным методом, дала срок 1615±15 лет до Р.Х., по кольцам деревьев – 1628 – 1629 лет до Р.Х., по кернам льда – 3644±20 лет назад. Если всё это усреднить, получается 1630 год до Р.Х. Это, скорее всего, и есть то время, когда арии покинули Аркаим.
Становится ясно, почему арии в индийских ведах уделили столько внимания холодам, отсутствию восходов солнца и долгим ночам. Именно это ввело в заблуждение индийского учёного Тилака в начале ХХ века, который принял эти описания ариев за якобы условия жизни в Арктике. Отсюда и произошла известная, но ошибочная “арктическая” теория появления как ариев, так и всего человечества.
Не исключено, что и кочевники-киммерийцы в Европу пришли по той же причине, по которой оседлые арии покинули Аркаим, поскольку по времени передвижений просматривается явное совпадение.
Мирное переселение древних европеоидов с Востока в Европу закончилось лет через 500 – 700 после его начала с появлением в Северном Причерноморье киммерийцев-скифов (вторая половина II тысячелетия до Р.Х.). Пришли они откуда-то из-за Волги. Это была первая документально зафиксированная волна переселенцев с Востока, поскольку современные Украина, Поволжье и лесная зона России издавна пополняют музеи медными украшениями, анализ которых показывает, что они сделаны во II тыся-челетии до Р.Х. из меди, добытой на древних уральских копях.

IV. ЭТНИЧЕСКИЕ СВЯЗИ И КОНТАКТЫ
В Ирландии и в Скандинавии записаны предания о том, что эти земли некогда заселялись выходцами из причерноморских степей. Эти легенды повествуют о переселении в Западную Европу народов арийской семьи, произошедшем, как предполагают, в конце III тысячелетия до Р.Х. (по другим данным – накануне новой эры, о чём мы будем говорить далее). Возможно ли, что причерноморские киммерийцы раннего железного века – это те степные арии, которые “остались у себя дома”, а скандинавские и британские кимвры – их “родственники”, ушедшие далеко на запад? Определённо сказать сложно, но даже из небольшого списка имён, приведённого у Геродота, видно, что одинаковое имя “Спаргапит” почти одновременно носили фракийский царь с берегов Дуная, царь причерноморских скифов и царевич среднеазиатских скифов-массагетов.
Кстати. По сообщению Страбона, асии совместно с пасианами, тохарами и сакараулами в 3 веке до Р.Х. захватили Бактрию (Парфию) и составили все вместе народ под именем “арси”. В дальнейшем арси входили в состав населения государства Парфия и занимали в нём руководящее положение (династия Арсакидов или Аршакидов, правившая с 250 года до Р.Х. по 224 год н.э.). В китайских источниках Парфия носила название Аньси. В Восточном Туркестане археологическими раскопками было открыто много документов, которые после дешифровки позволили сделать заключение, что язык арси – близок к западной группе европейских языков, то есть кельтскому, латинскому и другим. То есть здесь, возможно, было обнаружено связующее звено между скифской и кельтской ветвями былого общего ствола, которым являлись киммерийцы.
Перворасселение ариев на евразийском материке закончилось где-то в начале II тысячелетия до Р.Х., причём, как мы уже говорили, проходило оно относительно мирно, что даёт основание полагать, что жившие здесь ранее и пришедшие люди осознавали своё родство. Автохтонные охотничьи племена либо отходили в ещё не обжитые районы, либо ассимилировались пришельцами.
Самые ранние из доступных нам письменных источников древнейшим народом на территории нынешней России называют киммерийцев. Само название киммерийцы/кимры, скорее всего, означает просто “степняки” (в одном из древних арийских языков анатолийской группы “степь” – это “гнмра”). Память о степной, киммерийской прародине долго сохранялась в северной Европе...
В Библии Гомер (то есть “киммериец”) признаётся старшим сыном Япета, родоначальника тех народов, которые сейчас при-нято называть “индоевропейскими” (арийскими). Старшим сы-ном “Киммерийца”, в свою очередь, считался “Скиф”. Киммерийцы упоминаются и в древнейшем греческом памятнике – в “Илиаде”.
Подобные имена в древности были распространены буквально по всей Европе. “Камеры” были известны и на полуострове Ютландия, и среди кельтов Британии... На сходство названий столь удалённых друг от друга народов обращали внимание ещё античные историки, предполагавшие их происхождение от од-ного корня. Недаром же греко-римские авторы пользовались собирательным термином “кельтоскифы”, подчёркивая родство западных (кельтских) и восточных (скифских) “северных варваров”, наследников древней Великой Киммерии...
Киммерийско-скифские имена также обнаруживают большое сходство с именами кельтского типа, распространёнными в Западной Европе (например: Фредегонда, королева франков; Родогунда, царевна парфян; Гундохар, король Бургундии; Гондофар, царь скифов-саков в Северной Индии). Этот общий именной набор, похоже, и есть наследие “арийской” эпохи, результат общего происхождения.
Датировка прекращения скифского господства в Азии по Павлу Оросию (около 2000 года до Р.Х.) полностью совпадает с окончанием Ямной и началом Катакомбной культуры южнорусских степей. Эта дата отражает замену древнеарийского местного господства на господство новопришлых арийцев – киммерийцев, поскольку мы знаем, какому населению соответствовали эти культуры погребений. Европеоиды, продолжая перемещаться и группироваться на необъятных просторах Евразии, уже во II тысячелетии до Р.Х. составили в Центральной и Восточной Европе особый массив из германцев, балтов, славян. Все они говорили ещё на одном языке и представляли в течение ряда веков одно целое, и, конечно, они уже резко отличались от тех, кто осел в Индии, Средней Азии или на Кавказе.
В середине II тысячелетия до Р.Х. из этого массива обособились германские племена, а балты (литовцы, латыши) и славяне составили общую балто-славянскую группу народов. Тогда-то эта общая группа и стала занимать большие пространства Восточной Европы. Причём балты расположились в северных районах Восточной Европы, германские племена передвинулись к западу, а на юге расселились другие ветви европеоидов – греки, италики. Специалисты-лингвисты, занимающиеся изучением и сравнительным анализом древних языков, в своих трудах постоянно подчёркивают близость пра-славянского и пра-готского, а также других пра-скандинавских языков. Эта же мысль всегда проходит через любой научный труд, посвящённый славянской и скандинавской, в том числе германской, мифологии.
Некоторые немецкие учёные откровенно сознаются, что для объяснения значения многих будто бы древнегерманских корней слов им приходится изучать древнеславянский язык в его многочисленных говорах и наречиях (Е.П. Савельев). Похоже на то, что всего лишь около тысячи лет до Р.Х. разницы между этими языками вообще не существовало. И только тогда началось раз-деление славянских и скандинавских языков.
Центром расселения славянских народов стал бассейн реки Висла. Отсюда они двинулись на запад до реки Одер, но далее их не пустили уже занявшие большую часть Центральной и Северной Европы германские племена. Переселялись предки сла-вян и на восток и дошли вплоть до Днепра, а далее их движение в сторону междуречья Оки и Волги наткнулось на уже живших здесь угро-финнов. Двигались они и к югу, в сторону Карпатских гор, Дуная и Балканского полуострова. На севере их переселения доходили до реки Струмень (Припять).
Едва отделившись от германского мира, ещё будучи тесно связанными с балтами, предки славян вступили в жёсткое противоборство с относительно новыми пришельцами из Азии – с кочевыми племенами киммерийцев. Киммерийцы заняли степные пространства Северного Причерноморья и атаковали расселившихся севернее предков восточных славян. Славяне на их пути насыпали высокие валы, затруднявшие бег киммерийской коннице, перегораживали лесные дороги завалами и рвами, строили укреплённые городища, и всё-таки силы мирных пахарей, скотоводов и конных воинов-кочевников были неравны. Под натиском опасных соседей славяне покидали плодородные солнечные земли и уходили в северные леса. Со второй половины II тысячелетия до Р.Х. единообразие славянского мира начинает нарушаться.
Но в дальнейшем контакты пра-славян с киммерийцами стали довольно тесными. Славянская “Велесова книга”, если признать её за исторический документ, называя киммерийцев “нашими отцами”, свидетельствует о дружественных отношениях славян и киммерийцев.
Была ли конвергенция античной греческой и киммеро-скифской культур с культурой раннеславянских поселений? В своё время выдающиеся учёные М.И. Ростовцев и В.Д. Блаватский, а также некоторые другие, утверждали, что существует прямая культурная преемственность между древнеславянским миром и их эллино-скифскими предшественниками. При этом можно вспомнить рельефные плиты из средневекового Киева с изображениями античных героев или обратить внимание на изобразительную связь, которая существует между украинской иконой и античными саркофагами из Херсонеса.
В горной полосе Северного Кавказа следов материальной культуры киммерийцев по сей день «обнаружено весьма немного» (Б.В. Техов). Хотя Э. Ямаучи, опираясь на указание Геродота, допускал, что «киммерийцы двигались к югу через Кавказ, возможно, через центральный Дарьяльский перевал». Косвенно эту идею подтверждает топонимическая номенклатура горных районов нынешней Северной Осетии.
Обращает на себя внимание одно и то же название ущелья, аула, горы, ледника и реки в высокогорной Осетии – Джимара. Происхождение данного топонима лингвисты связывают с ким-мерийцами. Б.А. Алборов полагал, что в топониме отражено название киммерийцев, живших на юге, в осетинском нартовском эпосе получивших наименование “гуымирта”. По мнению А.Дз. Цагаевой, первоначально топоним звучал как Гимара, а затем трансформировался в Джимара.

V. ВЛАСТЬ У ДРЕВНИХ СКИФОВ
По Геродоту (опиравшемуся на “живую” традицию), скифская государственность восходят к 16 веку до Р.Х. Поскольку и скифы, и киммерийцы имели единое происхождение культуры, Геродотово сказание о “первых царях” можно отнести к их общим предкам. И, несмотря на их общее государство, называлось оно чаще всего по одной части этого общества – Скифия. Где же начали править первые скифские (и киммерийские!) цари, которых, согласно легенде, звали Рипоксай, Арпоксай и Колоксай?
Датировка по Геродоту начала правления первых скифских царей – около 1500 года до Р.Х. – полностью совпадает с археологической датировкой начала Срубной культуры, сформировавшейся в южноуральском и волго-донском регионе в 16 веке до Р.Х. Это подтверждает, что древней исторической традиции вполне можно доверять...
Рассказ Геродота свидетельствует об отсутствии какой-либо центральной власти у киммерийских племён и о существовании у них нескольких вождей – царей. Объединения киммерийских племён создавались, видимо, лишь ради внешней экспансии и во время неё.


VI. ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
У скифо-киммерийских племён Срубной культуры развивалось скотоводство, в памятниках в большом количестве встречаются кости домашней лошади и предметы упряжи. Им было известно стойловое содержание скота зимой. Племена, создавшие Срубную культуру, гораздо активнее, чем их энеолитические предшественники, занимались земледелием. Эта отрасль хозяйства определила и весь образ их жизни: они были более оседлыми, селились значительными посёлками, которые к концу бронзового века достигали размеров современных больших сёл и тянулись вдоль реки на несколько километров. Киммерийская культура была вполне развитой, обилие серпов говорит о том, что земледелие у них было на первом месте, а животноводство на втором. Всё это, кажется, указывает на принадлежность этой части скифов к арийской (“земледельческой”) гаплогруппе R1a1. Из металлов киммерийцы знали только бронзу, украшениями они занимались мало, следовательно, жизнь у них была не легка, было не до украшений. Наличие мечей и боевых топоров показывает, что военные стычки в то время были обычным делом.
На основании изобразительного искусства соседних народов исследователи восстановили одежду киммерийцев. Они носили кожаные куртки, штаны, сапоги и островерхие шапки, то есть то, что затем носили и собственно скифы.
В сказаниях о Геракле описано, как этот знаменитый герой Греции получил свой лук из рук скифа Тевтара, который и обучил его стрельбе, а ведь, согласно традиции, деятельность Геракла относится ко времени за одно-два поколения до Троянской войны, то есть к первой половине 13 века до Р.Х.

VII. ВОЙНЫ СКИФО-КИММЕРИЙЦЕВ С ФРАКИЙЦАМИ
И В 13 – 12 ВЕКАХ ДО Р.Х.
К западу от Дона в эпоху средней бронзы возникла культурная общность, имевшая несколько иные традиции, чем ким-мерийцы. Эта общность, занимавшая территорию современной Украины в 16 – 14 веках до Р.Х., получила название “культуры многоваликовой керамики”. Её носители почти не применяли курганный (“скифский”) обряд погребения.
Прекращение около 1600 года до Р.Х. Катакомбной культуры свидетельствует о глубокой внутренней перестройке цивилизации Скифии. Именно в этот момент Скифия подверглась экспансии с западного направления. Все бывшие западные области Катакомбной культуры, вплоть до реки Дон, оказались на два-три столетия заняты новой общностью “многоваликовой керамики”, традиции которой сильно отличались от местных. Степняки-киммерийцы “откатились” на восток, в поволжские степи, утратив почти всю Украину, которую заняла культура “многоваликовой керамики”. Возможно, какая-то часть земледельцев-кимме-рийцев осталась на прежних местах, но их следы исчезают. “Керамику” в прежнюю Киммерию принесли с Дуная и Балкан фракийцы. За Доном же продолжала развитие местная традиция, преемственная с арийско-киммерийской степной культурой ранней бронзы.
На Волге – до Урала на востоке и Дона на западе – в 16 веке до Р.Х. сложилась новая общность, Срубная культура, которая и стала собственно “киммерийским” царством. Две этнополитические общности, “многоваликовая” и “срубная”, были разделены линией мощных каменных крепостей на Нижнем Дону. Это были первые постройки такого рода в Восточной Европе.
Сообщение Арриана о том, что киммерийцы после поражения “оставили земледелие”, став менее оседлыми, но более подвижными и воинственными, находит археологическое подтверждение: в 16 – 14 веках до Р.Х. в волго-уральских степях действительно имел место определённый культурный упадок, прекратилось строительство хорошо укреплённых и тщательно застроенных протогородов типа знаменитого Аркаима, их сменили посёлки с небольшими домами. Возможно, тут произошло совмещение двух неблагоприятных факторов – природная катастрофа и натиск фракийцев, использовавших ослабление киммерийской цивилизации, последовавшей за извержением вулкана Санторин.
Такой геополитический “статус кво” сохранялся около 3-х столетий. Но, в конце концов, упадок скифо-киммерийцев через несколько столетий после их поражения был преодолён. В 14 веке до Р.Х. носители Срубной культуры устремились на запад и прорвали линию фракийских укреплений на Дону. Крепости были разрушены и не восстанавливались более никогда. В них отпала надобность, поскольку теперь степи от Волги и Урала до Днепра и Днестра оказались объединёны в одну этнополитическую систему. Срубная культура заняла всю нынешнюю Украину, восстановив тем самым целостность Великой Скифии. Киммерийцы стали обитателями берегов Азовского и Чёрного морей, части Малой Азии и Закаспийских степей.
Падение крепостей на Дону, восточного форпоста дунайско-балканской цивилизации, было предвестником больших геополитических перемен. Пришёл черёд для натиска киммерийцев Скифии на Балканы.
*  *  *
У европейских племён появляется бронзовое оружие, организуются конные дружины. Всё это приводит к увеличению их военной активности. Наступает эпоха войн, завоеваний, новых переселений. Теперь эпоха мирных хлебопашцев и скотоводов уходит в прошлое.
Начинаются те самые военные походы киммерийцев, которые описаны в египетских источниках как нашествие “народов моря”. После захвата Боспорского пролива киммерийцы проникли в Эгеиду и далее использовали для военных операций морские пути. В конце 13 – начале 12 веков до Р.Х. произошло крупное вторжение европеоидов на Ближний Восток. На сей раз некоторые источники прямо говорят о скифах (киммерийцах). “Народами моря” египтяне называли известные (или малоизвестные) им с 14 века до Р.Х. какие-то северные племена, жившие по другую сторону Средиземного моря. Среди общего названия “народы моря” египтяне знали такие отдельные народы, как шерданы (шарданы), тирсены, турша, филистимляне (пеласги), чаккаль, дануны, фригийцы, шакалеша, ахейцы, гараманты, луки и тевк-ры.
Вообще, о войнах скифов с Египтом сообщают многие источники. Корнелий Тацит называет имя фараона, одержавшего победу над скифами, достаточно точно. Согласно этому авторитетному источнику, «царь Рамсес овладел Ливией, Эфиопией, странами мидян, персов и бактрийцев, а также Скифией...». Южные источники также связывают вторжение “народов моря” со Скифией.
Некоторые античные авторы, рассказывая об этих войнах, на-зывают египетского фараона Весоза (некое собирательное имя) со скифским владыкой Танаем (то ли вымышленное имя, то ли прозвище, связанное с рекой Тан, Танаис – Дон). Согласно источникам, первыми удар нанесли египтяне, а скифы отразили вторжение и сами перешли к нападению. Однако по другим сведениям, египетского фараона звали Сезострис (под этим именем известны трое фараонов Сенусертов и правили они во времена Среднего царства, когда Египет достиг пика своего могущества). И согласно этим источникам, исход этих войн для Египта был столь успешным, что армия фараона вторглась в Северное При-черноморье. Представляется, что истина где-то посредине: скорее всего, имя фараона не собирательное, а вполне реальное – либо Рамсес, либо Сезострис (или даже оба друг за другом), поскольку летописцы стремились прославить не какого-то абстрактного, а конкретного повелителя. Также думается, что вторжение в Северное Причерноморье египтян было не окончанием войн, а именно началом, поскольку именно впоследствии “народы моря” установили своё владычество в Малой Азии, на Ближ-нем Востоке и основали город Танис (Танаис) в самом Египте.
Павел Оросий датирует войну “народов моря” с египтянами 1234 годом до Р.Х. (что очень близко к предполагаемой дате взятия Трои ахейцами) и описывает её так: «В 480 году до основания города [Рима] царь египетский Весоз […] первым объявил войну скифам, отправив наперёд послов объявить врагам условия подчинения. На это скифы отвечают, что глупо богатейший царь предпринял войну против неимущих, ибо ему, наоборот, следует бояться, как бы не остаться, в виду неизвестного исхода войны, без всяких выгод и с явными убытками. Затем им не приходится ждать, пока к ним придут, а они пойдут сами навстречу добыче.
Они не медлят, и за словом следует дело. Прежде всего, они принуждают самого Весоза в испуге бежать в своё царство, на оставленное же войско нападают и забирают все военные припасы. Они опустошили бы также весь Египет, если бы не были задержаны и отражены болотами. Вернувшись тотчас назад, они бесконечной резнёй покорили всю Азию и сделали её своей дан-ницей...».
Это и есть то “второе господство скифов”, о котором говорил Помпей Трог. Эти же события имел в виду и Страбон, упоминавший о вторжении «киммерийцев, которые в гомеровские време-на или немного раньше опустошали набегами целую область от Боспора вплоть до Ионии». Возглавляемые своими царями и племенными вождями, имея блестящие навыки ведения захватнических войн с помощью конницы и обладая относительно высокой культурой как в металлургии, так и в земледелии, киммерийцы из Северного Причерноморья продолжили свою экспансию на запад, в сторону Балтики, Фракии, и на юг, в сторону Ассирии, Кавказа. По принципу домино стронулись с места и другие народы. С приходом киммерийцев лужичане – потомки первопоселенцев-ариев, обитавшие в то время на Балтике, по Одеру и Шпрее, “форсированным маршем” прошли через всю Европу на Балканы, положив начало народам иллирийцев и македонцев, и в Грецию, где под именем дорийцев разрушили Микенскую культуру, захватив практически весь полуостров и крупнейшие острова. Некоторые историки проводят прямую родословную: лужичане – дорийцы – спартанцы.
Согласно ближневосточным источникам, вторжение “северных варваров” в Восточное Средиземноморье происходило в конце 13 – в 12 веках до Р.Х.; его мощный поток сокрушил Хеттское царство, достиг Палестины и поколебал могущество Египта. Это нашествие “народов моря” было направлено на Ближний Восток через Балканы, из южнорусских степей, то есть из ареала Срубной культуры в последние века её существования.
И Троянскую войну, и войны с хеттскими Мурсилисами и египетскими Рамсесами в конце II тысячелетия до Р.Х. вели именно обитатели причерноморских степей, названные “народами моря” только потому, что в Египет они прибыли морским путём, через Греческий архипелаг. Наименование в источниках “северных варваров”, воевавших с Египтом, то скифами, то киммерийцами доказывает, что в эту пору они представлялись своим соседям родственными народами, если вообще не одним и тем же народом.
Египетские памятники донесли до нас внешний вид воинов Киммерии, боровшихся с фараоном Рамсесом. Они изображены с бритыми бородами и головами, с длинными торчащими врозь усами и чубом, какой носили запорожцы в 16 – 17 веках; черты лица суровые, с прямым лбом, длинным прямым носом... На головах высокие конические барашковые шапки; на туловищах рубахи с каймой по подолу и нечто вроде кольчуг или кожаных курток. На ногах штаны и большие сапоги с голенищами до колен и узкими носками... Сапоги настоящие, современные, какие носят и теперь простые казаки. На руках рукавицы... Вооружение: короткое копьё, лук и секира.
Следует отметить также, что египетские источники называли “народы моря” гитами (гетами), а это имя издревле было одним из самых распространенных в скифской среде; так, во времена Геродота “геты” жили на Дунае, “фисса-геты” на Волге и “масса-геты” – в Средней Азии... Судя по изображениям, эти древние скифы-геты были удивительно похожи на средневековых казаков (Е.П. Савельев).
В результате этих войн хотя в дельте реки Нил пришельцами и был основан город Танис (Танаис), но Египет устоял, призвав на помощь соседние племена ливийцев и эфиопов. Более успешно дела у “народов моря” шли в Палестине, где филистимляне (пеласги) заняли и закрепились в городах Ашкелон, Ашдод, Гату, Газу и основали Экрон. Филистимляне создали коалицию из 5 городов и стали уделять основное внимание мореходству, нежели хозяйствованию на земле. Однако они обладали более передовыми технологиями, чем окрестное население, в частности, в производстве железного оружия и земледельческих орудий и были мощной военной силой, которая затормозила вторжение сюда кочевых семитов (предков евреев и арабов), находившихся на очень низкой ступени развития.
По мнению Э. Церена, филистимляне принадлежали к степному народу, который вышел из глубинных областей Балканского полуострова, Центральной и Восточной Европы, проник на иллирийское и греческое побережье Средиземного моря, а уже отсюда через Малую Азию и по морю, через острова, включая Крит, вышли на побережье Египта и Палестины.
О войнах скифов в Египте сообщают и русские летописи. Так, Никаноровская летопись упоминает о походах на Египет пред-ков славяно-русов – братьев “Скифа и Зардана”. Загадочного “Зардана” из этого сообщения можно соотнести с названием одного из “народов моря”, напавших на Египет, а именно с “шарданами”; эти “шарданы” через некоторое время после похода на Египет вторглись на остров Сардинию и дали ему своё имя. Эти же шарданы основали на западном берегу Малой Азии город Сарды – будущую столицу Лидийского царства.
Скифы – это одно из киммерийских племён (или наоборот, киммерийцы – одно из скифских племён, разницы практически никакой), которое сформировалось на Алтае – восточной окраине Большой (евразийской) Киммерии. Их греческое имя “скифы” относилось первоначально к обитателям волго-уральских и донских степей, тогда как “киммерийцами” считались родственные им жители Причерноморья.
Киммерийцы доминировали в Северном Причерноморье почти 500 лет (с 12 – 13 веков до Р.Х.), пока их не потеснили род-ственные им племена скифов, в свою очередь гонимые племенами хунну с их общей прародины (юга Сибири и Урала, а также прилегающих к ним степей нынешнего Казахстана). Родство киммерийцев и скифов подтверждается сходством культур, идентичностью межплеменных отношений и тактикой ведения боевых действий. Некоторые древнегреческие авторы вообще считают их одним народом.

VIII. КЕЛЬТЫ И СКИФЫ
Кельты и скифы (киммерийцы) – это два суперэтноса, которые существовали примерно в одно время. Скифы занимали юг Западной Сибири, север теперешнего Казахстана и Восточную Европу до реки Днепр, а кельты жили в Западной и Северной Европе. Кельты широко использовали лошадь и в повозке, и под седлом. А как хорошо известно, лошадь могли приручить только жители степи и лесостепи – ландшафтов Восточной Европы и Центральной Азии. Конезависимыми были и скифы. И те и другие умели выплавлять железо.
Кельты появились в Европе в начале I тысячелетия до Р.Х. и быстро распространились по территории современных Германии, Франции, Англии, смешались с иберами в Испании и всерьёз угрожали Римской республике. Кельты чётко отличались от германцев, которые жили севернее кельтов, и от праславян, которые жили восточнее.
Как свидетельствуют лингвисты, кельтские языки очень древ-ние. Они представляют собой одну из групп большой семьи индоевропейских языков. Кельты – это западная ветвь ариев (европеоидов), некогда обитавших в бассейне средней Волги. Своё имя кельты получили от греков, называвших их keltoi, у римлян они известны как galli. Гаплогруппу R1b сопоставили с кельт-ским заселением Европы и стали её называть “кельтской”, и здесь начинаются недоразумения. Ведь основная европейская ветвь R-P312/S116 или гаплогруппа R1b1a2 восходит всего лишь к 3.500 или 3.000 году до Р.Х. Это значит, что первый человек, нёсший мутацию R-P312/S116, жил, по крайней мере, 5.000 лет назад и, вполне вероятно, что где-то в долине нижнего Дуная или в окрестностях Чёрного моря. R1b1a – это “родной брат” гаплогруппы R1b1b (оба родились при Кавказском леднике, но по разные его стороны. “Старший брат” – “а” – облюбовал Сре-диземноморье и ещё до Всемирного Потопа по суху, как и по водам (финикийцы) просочился на Атлантическое побережье: кельтиберы, галлы... (Э. Дейнекин).
До кельтов Британские острова были заселены людьми каменного века, возможно даже не принадлежавшими к арийскому племени. Эти люди занимались охотой, возможно разводили животных, в качестве одежды использовали шкуры зверей. Их жи-лищами были землянки – вырытые в земле ямы, обложенные каменными глыбами и укрытые сверху землёй. Эти люди пользовались каменными топорами и деревянными дубинами в качестве оружия. Своих вождей они хоронили в примитивных саргофагах, напоминающих склепы. В этих саркофагах находи-ли предметы каменного века: домашний инвентарь, примитивное оружие.
В период 800 – 700 годов до Р.Х. начинается переселение на Британские острова кельтских племён. Поселившиеся здесь кельты делятся на две ветви – гаелов и кимвров (кимри, киммерийцы). Кимри (Cimmerii или Cymri), согласно имеющимся свидетельствам, пришли сюда откуда-то с востока, вероятно, из Восточной Европы.
Как уже писалось выше, можно предположить, что кельты и скифы – это результат дифференциации этноса киммерийцев. Следовательно, языки кельтов и скифов были сходными в самом начале, но затем язык западноевропейских киммерийцев перемешался с языками местных племён и стал мало походить на исконный язык пришельцев.
Раскопки почти 1000 древних захоронений, произведённые в центральной Европе, показали, что здесь в 700 – 500 годах до Р.Х. существовала цивилизация, использовавшая железо. Пышные захоронения представителей могущественной аристократии и скромные могилы общинников говорили о том, что в то время здесь уже было существенное имущественное неравенство людей. Удивительно хорошо сохранившиеся оружие, орудия труда, ювелирные украшения, конская сбруя и боевые колесницы свидетельствовали о высоком мастерстве древних литейщиков и кузнецов. Это была цивилизация кельтов, а точнее, предков тех “исторических” кельтов, которые во всеоружии своей блестящей культуры выступили на сцену европейской истории около 500 года до Р.Х.
Кельтов и скифов римляне называли варварами, следовательно, эти этносы были для римлян дикими примитивными людьми. Но то, что эти народы владели технологиями выплавки железа, изготовления превосходного оружия, то, что у них был известен плуг с металлическими лемехами, который использовался в упряжке из пары волов, были шикарные украшения из золота и серебра, ткацкий станок, точный календарь, – всё это заставляет усомниться в справедливости римских и греческих авторов.
Первые следы скифского влияния в Венгрии датируются при-близительно 500-м годом до Р.Х., когда в этот регион проникла первая волна скифов. Западные скифы и восточные кельты на-ходились друг с другом в некоторых сношениях. Захоронения в Фекерцуге занимают большую площадь и носят смешанный ха-рактер. Многие из них содержали в себе погребённых лошадей вместе со сбруей. В некоторых также лежали зеркала, трёхгран-ные наконечники для стрел и другие скифские предметы, в то время как в других не было найдено ничего скифского, а только кельтские предметы. Та же самая ситуация была характерна и для других мест раскопок, а также некоторых районов Трансиль-вании.
В Западной Европе в 4 веке до Р.Х. племена кельтов обруши-лись на Италию и Грецию, угрожая похоронить эти государства вместе с их культурой. Риму тогда едва удалось устоять. Древ-нее родство европейских кельтов и скифов между собой ощуща-лось ещё в античную эпоху. Недаром же греко-римские авторы пользовались собирательным термином “кельтоскифы”, подчёр-кивая родство западных (кельтских) и восточных (скифских) “северных варваров”, наследников древней Великой Киммерии...
Сходство со скифским искусством часто можно найти в скуль-птурах и украшениях кельтской школы в Британии. На папиль-ском кресте, датируемом 8 веком н.э. или даже ранее, что на-ходится на острове Бурра, одном из Шетландских островов, изо-бражён лев в характерной для скифского зверя настороженной позе, с круглыми глазами и мускульными линиями. Изображе-ние телёнка из Дарроу-Госпелз имеет точно такие же отметины; и хотя они являются декоративными элементами, первоначаль-ный вид этих линий в виде точек и запятых всё ещё узнаваем. Возможно, они попали в Англию из “гальштатской культуры”, так как они часто возникают на керамике её более позднего пе-риода, например при изображении животных в скифской мане-ре. На абботсфордском кресте, что находится в Музее Древнего мира в Эдинбурге, изображено животное, также отличающееся рядом скифских черт.



 


Глава 3. Скифы
(с примерно 1000 г. до 300-х годов до Р.Х.)

…нельзя забывать, что скифы
были сплошным казачеством […].
Скиф не расставался с конём,
что привело к мифу о кентаврах.
М.О. Меньшиков, русский историк и публицист

I. СКИФСКОЕ ЦАРСТВО
Барельефы на колоннах дворца в Персеполе и на скале в Ба-гистане, на которых саки изображены в характерных скифских одеждах с надписью под ними “это сак”, свидетельствуют, что персы азиатских скифов называли этим именем.
В летописях времён китайской династии Чу рассказывается о диком кочевническом племени хиунг-ну, предшественниках, как полагают, хуннов (гуннов), которые уже тогда тревожили земле-дельцев западных приграничных земель Китая и были племенем скифского суперэтноса. К 9 веку до Р.Х. они стали наносить та-кой существенный ущерб, что император Суань (827 – 781 годы до Р.Х.) был вынужден предпринять против них военные дейст-вия. Его карательной экспедиции удалось отбросить племя хиунг-ну далеко на запад от границ Китая. Будучи исключитель-но оборонительной мерой, этой акции было суждено иметь нео-жиданно широкие последствия для территорий, расположенных на расстоянии многих сотен миль к западу от поля боя, так как отступающие неизбежно вытесняли своих западных соседей с их традиционных мест стоянок. Те, в свою очередь, столкнулись с другими племенами, которые в подходящее время внезапно на-пали на племя, обитавшее к западу от них, так что вскоре вся Ве-ликая Степь пришла в движение: каждое кочевническое племя нападало на своего западного соседа, пытаясь овладеть новыми пастбищами. Важно ещё отметить, что всё это смятение совпада-ет с периодом тяжелейшей засухи, которая наступила приблизи-тельно к 800 году до Р.Х., и она вполне могла послужить допол-нительным фактором для передвижения народов в западном на-правлении.
Во всяком случае, массагеты, населявшие земли к северу от реки Окс, в конечном счёте тоже оказались вовлечёнными в борьбу за пастбища, и они, в свою очередь, напали на собст-венно скифов, а те – на восточных киммерийцев.
И скифы, и киммерийцы создали к тому времени вполне пол-ноценные отдельные друг от друга государственные образова-ния. Дон в начале I тысячелетия до Р.Х. был границей Киммерии (простиравшейся в Приазовье-Причерноморье на запад от Дона вплоть до Карпат и низовьев Дуная) и Скифии (на восток от До-на до Волги, южного Приуралья и далее на восток). Довольно долго скифо-киммерийская общность практически была одним целым. Скифская и киммерийская области Срубной культуры поддерживали между собой связи, но на рубеже железного века – около 1000 года до Р.Х. – их единство распалось. Старые, “срубные” традиции поддерживались ещё некоторое время к за-паду от Дона, в Причерноморье, тогда как на востоке, на Дону и Волге, сложилась новая общность. Именно этот момент в разви-тии скифо-киммерийской степной цивилизации и отражён в наи-более ранних античных источниках, сообщавших о существова-нии двух царств – киммерийского и собственно скифского – а также о враждебном столкновении между ними.
В начале I тысячелетии до Р.Х. скифо-киммерийцы восприни-мались греками как вполне известный, “привычный” народ; о них писали, их изображали. Скифы были ближайшими соседями и родственниками киммерийцев, потомками восточной (волго-уральской) группы той же самой Срубной культуры. Их архео-логические культуры обнаруживают настолько большое сход-ство, что трудно отличить одну от другой.
После распада Срубной этнокультурной общности появилось некоторое различие между скифами, наследниками её восточной части, и киммерийцами, наследниками западной. Но это разли-чие не продлилось долго и не успело зайти слишком далеко.
В результате скифского движения на запад один их отряд пе-реправился либо через Джаксарт, либо через Волгу, появившись в Причерноморье и Приазовье. Здесь скифы встретились с глав-ными силами киммерийцев. Между ближайшими родственни-ками и соседями произошло жестокое столкновение, в котором скифы оказались сильнее киммерийцев. Киммерийцы были от-брошены к Дарьяльскому перевалу и были вынуждены отсту-пить по нему. Перевал привёл киммерийцев в царства Ван и Урарту, которые были соперниками и врагами Ассирии.
Скифы, в то же время, продолжали миграцию и другой их от-ряд, повернув в сторону от Дарьяльского перевала, направился к Дербентскому ущелью, прошёл по нему и появился на берегу озера Урмия. Ассирийские документы датируют их появление там во время правления царя Саргона (722 – 705 годы до Р.Х.).
Одновременно первая группа скифов упрочилась и обоснова-лась в Причерноморье и Приазовье. Поэтому можно считать, что этот период является заключительным этапом в перемещении на запад азиатских кочевых племён, которых, как мы помним, при-вели в движение карательные меры, предпринятые императором Суанем против народа хиунг-ну. Наступило “скифское время” Причерноморья-Приазовья.
Традиции эпохи поздней бронзы (то есть киммерийского вре-мени) сохранялись на Дону и в железном веке (в скифское вре-мя), что означало и сохранение основного состава населения. В скифский период в Поднепровье не только возводились новые курганы, но использовались для погребения и старые, сохранив-шиеся ещё с бронзового века. Это значит, что скифы считали эти курганы своими! Неизбежен вывод: большинство населения Скифии составляли всё те же киммерийцы, сменившие только своё название. Недаром же Геродот замечал, что вообще народ скифов – весьма многочисленный, но настоящих скифов (то есть пришедших из “Азии”, из-за Дона) – мало.
*  *  *
Земли между Волгой и Доном, а также Северный Кавказ ски-фы занимали, очевидно, около 1000 лет – именно тогда, когда археология фиксирует начало и конец Срубной культуры.
Греческие географы и историки различают Скифию Азиат-скую и Скифию Европейскую. Первую они помещали на восток от Дона, в Средней Азии и на Кавказе, а второй считались степ-ные пространства между Доном и Дунаем. То есть, Европейская Скифия занимала как раз ту территорию, которую ранее занима-ла отдельная от скифов Киммерия.
Рубеж II и I тысячелетий до Р.Х. стал началом и “скифского времени”, и “железного века”. Прикочевавшие скифские племе-на обосновались на Дону; и здесь, видимо, сложилось их новое государственное образование. Военное искусство, базировав-шееся на коннице, заставило уважать скифов весь тогдашний “цивилизованный мир”. Отдалённо родственные скифам арий-ские династии закрепились в Иране и в Северной Индии на ру-беже II и I тысячелетий до Р.Х.
С древнейших времён Скифия была оживлённым геополити-ческим перекрёстком на торговых путях между Востоком (Пер-сией, Хорезмом, Китаем, Индией) и Западом (Элладой, Римом, Северной Европой). Важное значение для торговли имел конт-роль скифов над “Великой переволокой” между Доном и Вол-гой, которая позволяла торговым судам из Средиземноморья по-падать на Каспий.
 
По Геродоту: расположение племён на территории Причерноморья в период расцвета Великой Скифии (показаны чёрными квадратными значками городища-места археологических поисков, чёрными полусферами – курганы-захоронения, а также отмечены греческие города-колонии).

Немногочисленные греки-колонисты жили в Скифии своей до-вольно обособленной жизнью по канонам древней эллинской (дохристианской) культуры, почти не смешиваясь с коренным скифским населением.
Скифы-пахари делись на рода, которые по-гречески называ-лись сколотами и борисфенами. Нельзя исключить, что именно они, может быть, в смеси с финно-угорскими племенами, были основателями если не всех, то части славянских племён, которые составили южнорусскую пра-народность (есть такая гипотеза).
Наиболее воинственными были кочевые скифы. Одна такая кочевая разновидность скифов – савроматы (впоследствии сар-маты), которые кочевали со своими стадами за Доном и Меоти-дой, и были знамениты своими наездниками и стрелками из лу-ка. Геродот считал этих кочевников произошедшими от скифов и амазонок.
Согласно Геродоту, рядом с городом Ольвией и к северу от неё обитали племена скифов-каллипидов (“прекрасноконных”), которых также иногда называли эллино-скифами. По всей веро-ятности, именно каллипиды в большей степени, чем другие ски-фы, подверглись на ранних этапах греческой колонизации При-черноморья влиянию греческой культуры.
*  *  *
На Кавказе скифы появились вслед за киммерийцами. Они ра-но освоили Центральное Предкавказье. По мнению В.Г. Петрен-ко, раннескифскую культуру в этом регионе наиболее полно ха-рактеризуют три могильника: Краснознаменский (VII век до Р.Х.), Новозаведенский-2 (VII – VI века до Р.Х.) и Нартанский (VII – V века до Р.Х.). Все три могильника возникли в первой половине VII века до Р.Х. Культурно-хронологический пласт скифов Центрального Предкавказья представлен, главным обра-зом, погребениями племенной аристократии. При общей близос-ти вещевого комплекса, названные могильники имеют различия в погребальном ритуале, отражающие стратификацию внутри племенной верхушки, в основе которой лежат, по-видимому, эт-нические различия.
Погребальные сооружения Краснознаменского могильника вроде бы не имеют корней в местной традиции. Как полагает В.Г. Петренко, целый ряд черт, имеющих аналогии в памятниках Центральной и Средней Азии, позволяет связать появление ски-фов в Центральном Предкавказье с передвижением племён с востока. Мигранты быстро заняли господствующее положение в регионе. Материалы Краснознаменского могильника свидетель-ствуют о заимствованиях на Переднем Востоке не только внеш-него оформления власти (парадный выезд, украшения одежды), но и оформления религиозных представлений (храм огня), что обусловило поступление с Востока как готовой продукции, так и мастеров. Новозаведенский-2 – могильник элитарной группы; в то время как могильник Нартана содержит элементы обрядов ко-чевников и местного населения, а инвентарь, наряду со скиф-ским, включает вещи Кобанской культуры. Взгляд на Нартан, как на могильник, оставленный смешанным населением, доми-нирует среди археологов.
Скифы Центрального и Западного Предкавказья небольшими воинскими отрядами, без обозов, через перевалы Большого Кав-каза проникали в Закавказье и далее. Подобные походы, скорее всего, осуществлялись в тесном контакте с местным населением. В зоне Центрального Кавказа скифы освоили не только предго-рья, но и высокогорные районы по обоим склонам Главного Кав-казского хребта. В этой связи рассказ Диодора Сицилийского о том, что скифы «приобрели себе страну в горах до Кавказа», приобретает вполне реальную основу. Причём, пребывание ски-фов в ущельях Кавказа было отнюдь не кратковременным. Гор-цы имели достаточно большой срок, чтобы близко познако-миться с пришельцами.
Кобанские по происхождению глиняные фигурки изображают бородатых скифов в остроконечных шапках. Своим необычным внешним видом скифы, видимо, производили на современников большое впечатление, что отразилось на восприятии номадов кобанцами.
Исключительный интерес представляют человеческие изобра-жения на бронзовом поясе из погребения 76 Тлийского могиль-ника. В типичном для кобанских бронз стиле изображена сцена охоты конного и пешего бородатых и длинноволосых воинов. В правой руке пешего охотника – сложный скифский лук. На пор-тупее висит футляр для лука, рядом пририсован колчан. Кафтан перетянут поясом. Аналогично одет и вооружён всадник. К кон-ской узде привязана отрубленная человеческая голова. Специа-листы поддержали Б.В. Техова, сопоставившего эти изображе-ния со скифами.
В двух могилах рядом с костяками “вождей-воинов” (Б.В. Те-хов) обнаружены скелеты наложниц. В других погребениях Тли найдены костяные и бронзовые наконечники ножен с изображе-ниями пантеры в характерном для скифов стиле. Аналогичные находки отмечены и в Кобанском могильнике. В погребальных комплексах этих двух могильников широко представлены ти-пичные скифские акинаки, секиры, ножи, предметы конской уз-ды. В 2-х могилах обнаружены конские черепа, бронзовые, же-лезные удила, костяные, роговые псалии, другие предметы узды.
Длительное пребывание скифов в Закавказье нашло отражение в топонимике. Ещё Н.Я. Марр писал, что «армянские земли на-селялись скифами, один из районов сплошь был населён ски-фами под известным их именем “сак”».
Большая активность скифов к югу от Главного Кавказского хребта отмечена жившими позднее древнегрузинскими истори-ками и оставленными ими летописями. Например, Леонтий Мровели начало второго этапа в этнической истории Кавказа связывал с появлением здесь “хазар”, под которыми, по убежде-нию учёных, подразумеваются скифы. «В первый же свой поход хазарский (скифский) царь перевалил горы Кавказа и полонил народы... Был у него сын по имени Уобос, которому дал пленни-ков Самхити и Картли. Дал ему часть страны Кавкаса, к западу от реки Ломеки до западных пределов гор. И поселился Уобос. Потомками его являются овсы». В данном случае овсами Леон-тий назвал скифов, но вообще в грузинских источниках овсами именовались скифы, сарматы, аланы, а [гораздо] позднее – и осе-тины.
В историографии (включая закавказскую) в разных вариантах бытует идея, наиболее принципиально высказанная Гр. Капан-цяном, считавшим историческим фактом смешение скифов с местными хаями – армянами. Недаром армянский писатель Ко-рюн армян называет “аскеназским” (= скифским) родом.
Рассказывая о военной и политической активности скифов на Кавказе, Леонтий Мровели остановился на эпизоде, связанном с завоеванием Картли “мидо-персидскими царями”. Позднее «об-рели картлосианы удобный случай. Обратились они к овсам (скифам), призвали овсов и затем, обнаружив эристава [персов] в открытом поле, убили его. Выловили и уничтожили овсы и картлийцы всех персов. [Таким образом] обрели свободу карт-лийцы».
Описанные события относятся к первой четверти VII века до Р.Х. О большой роли скифов свидетельствует также сообщение Леонтия о том, что среди функционировавших в Картли шести языков был и скифский. Причём, шесть этих языков, включая скифский, «знали все цари картлийские, все мужи и женщины».
В последние годы накоплен немалый фактический материал о длительном пребывании скифов на Кавказе. По данным М.Н. Погребовой, оно сопровождалось «достаточно интенсивным внедрением этих воинов в местную среду». В VII – V веках до Р.Х. скифские элементы на Северном Кавказе становятся нас-только многочисленными, что налагают отпечаток на общий об-лик местной материальной культуры, придавая ей, по опреде-лению Е.И. Крупнова, “скифоидный характер”.
«Невозможно переоценить скифское влияние на Северном Кавказе» – отмечают в этой связи В.И. Марковин и Р.М. Мун-чаев. Это влияние отразилось как в материальной культуре, так и в похоронном обряде. С другой стороны, результатом ожив-лённых контактов и связей степняков с населением Северного Кавказа стало появление у них типично кобанских элементов. По мнению ряда исследователей, взаимовлияние в контактной зоне приводило к синтезу скифов и кобанцев. Уникальный ма-териал на эту тему В.Б. Ковалевская получила в результате рас-копок позднекобанского могильника Уллубаганалы-2, располо-женного в Эшкаконском ущелье. Все погребения – 11 мужских, 6 женских, 5 детских и 2 кенотафа – были не только не разграб-лены, но и не повреждены. В сопутствующий инвентарь входили оружие и орудия труда, украшения и керамика, напутственная пища и питьё. Материалы этого вполне традиционного кобан-ского могильника вместе с тем содержали  черты, свидетельст-вующие о глубоком этнокультурном взаимодействии кобанцев со скифами. Наиболее поразительные результаты дало антропо-логическое обследование черепов погребённых: у захороненных здесь воинов установлены типичные черты степняков, в то вре-мя как у женщин и ремесленников-кузнецов (в 3-х случаях из 4) – черты кавкасионского типа.
Все исследователи отмечают активность скифо-кавказских контактов в период переднеазиатских походов (VII – VI века до Р.Х.). В последующее время, по мнению большинства специалистов, связи скифов с Кавказом ослабевают (с середины V века до Р.Х.), сокращается  количество скифских памятников в Предкавказье до их практически полного исчезновения в начале IV века до Р.Х. О скифском влиянии на Кавказе в довольно позднюю эпоху сообщают и античные авторы. Весьма показательно в этом плане чёткое разграничение Страбоном жителей равнины и гор.

II. СКИФЫ СИБИРИ И АЛТАЯ
Далёкие воспоминания о былой общности происхождения всех европеоидных народов сохранились в древнем мифе о ге-рое-родоначальнике Траэтаоне, поделившем мир между своими сыновьями: Туром (прародитель туранцев), Сайрима (прароди-тель сарматов) и Арья (прародитель ариев).
Роль скифов была значима в истории народов не только Кав-каза, но и многих регионов Евразии. Мы встречаем их на закате одного из самых значительных государств древнего Востока – Ассирии и на заре Мидийского царства. Скифо-сакские племена сыграли важную роль в создании Парфянской и Кушанской держав.
В горных долинах Алтая – Пазырык, Укок и на Кош-Агачском плато, – жил древний народ, известный по памятникам “Па-зырыкской культуры” (названной так по имени урочища в бас-сейне реки Большой Улаган на Алтае). В центре Южной Си-бири, в Хакасско-Минусинском районе по обоим берегам Ени-сея, в пределах степных и лесостепных долин и на север до ли-нии нынешних городов Красноярск-Ачинск-Мариинск распола-галась территория “Татарской культуры” – наиболее мощного центра культуры скифского мира на востоке. В верховьях Ени-сея и долине Тувы жили племена “Уюкской культуры”. Нако-нец, восточную часть скифо-сибирского мира занимала “культу-ра Ордос” в Восточной Азии.
Есть много различий между скифами, обитавшими рядом с се-верными границами Китая, и скифами, жившими в Причерно-морье и у Азовского моря. Но также имеется и масса общих при-знаков и особенностей культуры и быта.
Как выглядели скифы? Ответ на это даёт находка на плато Укок в Южном Алтае (в 1993 году) мумии молодой женщины, которую прозвали “алтайская принцесса” или “скифская прин-цесса”. Колода из лиственницы, заколоченная бронзовыми гвоз-дями, в которую было помещено тело похороненной, была за-полнена льдом. Именно поэтому мумия женщины хорошо сохра-нилась. В камере также обнаружили погребение мужчины и ше-сти коней под сёдлами и со сбруей. Тела обоих погребённых ук-рашали многочисленные татуировки. На ногах изображались рыбы, символизирующие подземный мир, на руках и теле – жи-вотные (земной мир), на плечах и предплечьях – птицы и другие солярные знаки.
Исследования показали, что захоронение относится к периоду Пазырыкской культуры Алтая, сделано в 5 – 3 веках до Р.Х. Анализ ДНК показал, что женщина принадлежала к европеоид-ной уральской расе, то есть относилась к европеоидам-арийцам.
“Скифская принцесса” была одета в шёлковую рубашку, шер-стяную юбку, войлочные носки, шубу. На ней был парик. Рост девушки около 172 сантиметров. Она умерла в молодом возрасте (около 25 лет от роду) и, по разным оценкам, то ли была жрицей или женой вождя, то ли принадлежала к средним слоям пазы-рыкского общества.
До половины популяции алтайцев имеют Y-хромосому, при-надлежащую к гаплогруппе R1a, условно считающейся восточ-ноевропейской. С другой стороны, в разных погребениях Пазы-рыкской культуры обнаруживаются черепа, характерные как для китаеоидов, так и для европеоидов, а также промежуточные ва-рианты. Таким образом, нет причин для сомнения в генетичес-кой связи народа Пазырыкской культуры с современными наро-дами региона.
Долина царей (Тувинские курганы, Алтай) – группа археоло-гических памятников скифского периода в районе посёлков Аар-жан и Тарлык, места захоронения родовых и племенных вождей. Объекты, найденные археологами в Долине царей, не моложе 2.000 лет до Р.Х. Это оружие, доспехи, золотые и серебряные ук-рашения, предметы конской упряжи, монеты, предметы быта, ткани, шкуры соболей. С 2011 года археологическая экспедиция Русского географического общества, проводившая раскопки в Долине царей в Туве, обнаружила захоронение уникального пле-мени скифов. При исследовании цепочки из четырёх скифских курганов археологи во всех обнаружили древнее оружие, но та-кая находка их не слишком удивила. Это привычная вещь. А вот доспехи из самого восточного, четвёртого кургана оказались уникальны. Они сделаны по типу бригандины, то есть имеют пластинчатую структуру. Ранее считалось, что такое снаряжение впервые стали изготавливать в Европе в позднем Средневековье. А тут они на 2.000 лет старше. И ещё одна вещь удивила.
Традиционно считалось, что скифы обычно заканчивали свою жизнь в бою, причём в весьма юном возрасте. Но на тех доспе-хах, которые обнаружили археологи, нет характерных поврежде-ний от оружия. А на найденных в четвёртом кургане останках учёные не нашли следов увечий, полученных в боях. Анализ ос-танков показал, что в захоронениях Долины царей почти нет мужчин в возрасте до 25 лет (то есть погибших воинов). Наобо-рот, здешние скифы доживали до глубокой старости.
Среди найденного – предметы, сделанные из керамики, кожи, золота и золотой фольги, серебра, бронзы, дерева, костей живот-ных, камня, яшмы, берилла. То, как были обработаны, украшены эти предметы, сам их функционал позволили вычленить особую группу памятников, относящихся к скифскому периоду 3 – 4 ве-ков до Р.Х. Анализ находок позволил сделать вывод о том, что на территории нынешней Тувы за несколько столетий до Р.Х. уже активно действовали этносы, занимающие заметное место в общей картине жизни Центральной Азии того периода.
Были найдены и три небольших чайника. Всё указывает на то, что изготовлены они в Древнем Китае. Значит, за несколько ве-ков до Р.Х. тувинские скифы уже поддерживали активные торго-вые отношения с другими странами.
Около 1200 года до Р.Х. племена на северо-востоке Сибири начали применять железо, а в бассейне Енисея появилась китае-оидная раса, представители которой имели на вооружении ножи с загнутыми внутрь лезвиями, напоминающими ножи времён ди-настии Чу в Китае. Наличие ножей такой формы служит отличи-тельным признаком проникновения китайского влияния в реги-он, который до той поры подвергался влиянию, главным обра-зом, веяний из Западной Азии или Восточной Европы. Эти люди либо кремировали своих мёртвых и хоронили их прах под ка-менной плитой, либо – иногда – клали в могилу тело в скорчен-ном положении. При них не найдено ни одного конского скелета и поэтому можно предположить, что, как и сами китайцы, эти люди к тому времени ещё не научились ездить на лошадях.
Однако в этот же период конные кочевники (скифы) были из-вестны в других частях азиатской части Великой Степи. Наибо-лее выдающиеся из них были похоронены вместе со своими ло-шадьми.
Бесспорным фактом является то, что племена на всей террито-рии равнины говорили на одном языке. А то обстоятельство, что через полтора тысячелетия вся Великая Степь пользовалась пра-ктически единым тюркским языком (с местными диалектными особенностями), говорит об одном: что он же в своей более дре-вней форме и был языком общения степных кочевников с самой глубокой древности. Следовательно, и скифы, и их родственни-ки-предшественники в Восточной Европе – киммерийцы – были тюркоязычными, хотя они этого, конечно, не подозревали.
Так как все конные кочевники скифской эры говорили на од-ном и том же наречии, независимо от того, прибыли они с бере-гов Днестра или с берегов Окса, есть дополнительно основание считать, что по крайней мере большинство из них были связаны между собой узами родства. На мысль об их сходстве наводит также характер их искусства, которое демонстрирует свои почти идентичные черты на территории всего этого достаточно обшир-ного района. Присутствие “сибирских” элементов в западном ис-кусстве поддерживает точку зрения тех учёных, которые пола-гают, что скифы были родом из Западной Сибири, или даже, как дают понять Минне и Геса Наджи, именно с Алтая.
Греки называли всех скифов общим именем, но делили на не-сколько племён. Из этих племён наиболее известны саки, парфя-не, давы, массагеты, варки (урки), гирки (гиркамцы) и сарматы. Все они были разными, но близкородственными этносами.
Имеется очень мало антропологического материала, который может помочь пролить свет на проблему происхождения древ-них скифов, но то, что есть, похоже, говорит в пользу индоевро-пейской версии, а это, в свою очередь, не исключает влияния Алтая. Изучение мужских черепов и мумифицированных голов, найденных в Пазырыке, подтверждает эту точку зрения, несмот-ря на то, что вождь, похороненный в одном из курганов, и жен-щина из другого захоронения были оба китаеоидного типа. Од-нако женщина, лежавшая рядом с вождём, имела мягкие волосы и вытянутый череп, характерный для европеоидов.
К китаеоидному типу принадлежал и старик, погребённый в схожей могиле в Шибе на Алтае. На самом деле нет ничего уди-вительного в случайном присутствии людей с китаеоидными чертами среди скифских племён, населяющих восток азиатской части Степи, так как, вероятно, случались смешанные браки. Точно так же царские скифы в европейской части Великой Сте-пи временами заключали браки с греками или фракийцами из соседних западных регионов. Союз слабых и сильных племён, заключённый посредством брака, часто был единственным спо-собом обеспечить безопасность более малочисленного клана.
Кроме того, в китайских летописях 5 – 4 веков до Р.Х. было отмечено, что тогдашние императоры Китая пытались обеспе-чить мир на своих западных границах путём выдачи замуж сво-их нежеланных невест за наиболее воинственных вождей сосед-них кочевых племён. Каждой неудачливой невесте императоры дарили в качестве прощального свадебного подарка повозку, для транспортировки которой требовалось четыре лошади, и отправ-ляли невесту в дикие края, чтобы та сделала всё возможное для Китая и для своего неотёсанного мужа.
*  *  *
Интересно, что скифы Сибири и Алтая имели традицию пок-рывать всё тело причудливой татуировкой, а также обладали ис-кусством бальзамирования усопших. В курганах на Алтае были обнаружены тела двух вождей, покрытых чрезвычайно замысло-ватой татуировкой. Рисунки представляли собой фигурки зве-рей. Они были скифскими по стилю и основной идее и такими живыми по замыслу и исполнению, что должны стоять в одном ряду с самыми лучшими рисунками скифской школы. Их качест-во говорит само за себя.
Но ни в одной из скифских могил в Европе не было найдено ничего, что наводило бы на мысль о том, что среди кочевников европейской части Великой Степи татуировка была распростра-нена. Базируя свою точку зрения на утверждениях Геродота, Гиппократа, Ксенофонта и Помпония Мела, которые отмечали, что татуировки у некоторых азиатских народов служили указа-телем ранга, можно предположить, что с этой целью они и ис-пользовались в Пазырыке. Заметим: у кыргызов до самого неда-внего времени татуировка была предназначена только для храб-рецов. Кстати, и полинезийцы, о которых мы говорили в первой главе, также покрывали своё тело причудливыми татуировками, что может как значить многое, так и быть простым совпадением, которое, однако, в сочетании с наличием у них европеоидных признаков представляется не совсем случайным.
*  *  *
Саки, наряду с массагетами, считаются восточными ветвями скифских народов. Это собирательное название группы кочевых и полукочевых племён I тысячелетия до Р.Х. – первых веков н.э. в античных источниках. Саки и массагеты были разными родами одного племени. Античные историки отмечают антропологиче-ские отличия массагетов от саков: «Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них не очень белый или золотистый и не совсем чёрный, но всё же они тёмно-красные» (Прокопий Кесарийский). Саки – костяк Андроновской культу-ры. При всей их загорелости в знойных степях Азии – это нор-дический тип европеоида, это – блондины с голубыми глазами мощного телосложения (Э. Дейнекин). В древнеперсидских ис-точниках саков называли “могучими мужами”, а в более поздних иранских – “турами с быстрыми конями”. Древнегреческие авто-ры называли саков “азиатскими скифами”.
У Геродота и в древне-персидских надписях упоминаются четыре группы саков:
– саки-хаомаварга, “варящие хаому – дурманящий напиток”, населявшие долину реки Мургаб (у античных авторов – Амюр-гии);
– саки-тиграхауда, “в остроконечных шапках” (в Бехистунской надписи Дария I), проживавшие в предгорьях Тянь-Шаня (часто отождествляются с массагетами античных авторов);
– саки-парадарайя, “которые за морем (за рекой)”, и
– саки-парасугудам, “за Согдианой”, которые проживали в бассейне Аральского моря в низовьях Сырдарьи и Амударьи.
Однако подобное деление является условным, так как на са-мом деле многие среднеазиатские кочевники варили хаому в ри-туальных целях, а остроконечный головной убор был отличи-тельным знаком всех кочевых народов от Дуная до Байкала, причём вплоть до новейшего времени. Таким образом, деление саков на “пьющих хаому”, “носящих остроконечную шапку” и “заморских” отражает лишь взгляд сторонних наблюдателей (в данном случае – персов), чем истинное самоназвание сакских племён. Некоторые названия сакских родов всё же сохранились в истории: массагеты, даи (дахи, даки, даги), апасиаки, парны, кангхи и некоторые другие.
Оседло-кочевой образ жизни саков и материальная культура (по материалам захоронений) очень близки к скифским, ювелир-ные изделия погребений выполнены в скифском “зверином сти-ле”. В современной научной литературе к сакам относят племена Приаралья, северных и восточных районов Средней Азии, Ка-захстана и южной Сибири, отличая их от близких по культуре массагетов и скифов Северного Причерноморья. В отличие от скифов Северного Причерноморья материальная культура саков и массагетов не несёт следов эллинского влияния, поэтому иног-да употребляют термин “культуры сако-массагетского круга”.
В степях нынешних Западного и отчасти Центрального Казах-стана встречалось кочевое скотоводство. В степных и полустеп-ных районах Западного и Южного Казахстана у саков развива-лось верблюдоводство. Верблюд использовался как вьючное жи-вотное. Меньшую роль в хозяйстве саков играл крупный рога-тый скот. На юге Казахстана в долине Сыр-Дарьи развивалось земледелие.
В 7 – 3 веках до Р.Х. сакские племена объединились в союзы. Во главе этих союзов стояли верховные вожди. Их называли ца-рями. Цари избирались советом вождей. Государственные дела обсуждались на народном собрании. Царь распределял между родами и племенами пастбища и другие земельные угодья.
Сакские женщины не пользовались равными правами с муж-чинами. Представительницы древней Греции, а позднее Рима в этом смысле обладали гораздо большими свободами и раскрепо-щённостью. Положение женщины в обществе саков можно оп-ределить как нечто среднее между понятиями “восточная жен-щина” и “западная”. В сакском обществе выделялись три группы населения: воины, жрецы, общинники. Каждому сословию соот-ветствовали свои традиционные цвета: воинам – красный, жре-цам – белый, общинникам – жёлтый и синий. Из сословия вои-нов происходили вожди и цари. Царь считался посредником между небом и землёй.
Царь проводил первую борозду на весенней пахоте, что де-монстрировало его связь с народом. Войны были выгодны для племенных вождей. Пленных превращали в рабов и использо-вали в домашнем хозяйстве. Тип общества саков – военная демо-кратия.
Самое большое количество курганных могильников саков со-средоточено в районах зимних пастбищ, в местах, которыми древние скотоводы особенно дорожили. Саки имели торговые связи с народами Алтая, Сибири, Европы, Востока. В середине I тысячелетия до Р.Х. стал функционировать “Степной путь”, про-тянувшийся из Причерноморья к берегам Дона, затем в земли савроматов в Южное Приуралье, к Иртышу и, далее, на Алтай, в страну агрипеев, населявших район Верхнего Иртыша и озера Зайсан. По этому пути везли шёлк, меха и шкуры, иранские ков-ры, изделия из драгоценных металлов. В распространении драго-ценных шелков участвовали кочевые племена саков и скифов, через посредство которых диковинный для того времени товар попадал в Центральную Азию и Средиземноморье.
*  *  *
Коротко о массагетах. Это – донесённое до нас античными пи-сателями обобщённое наименование группы родственных пле-мён, обитавших восточнее Каспийского моря, главным образом в междуречье Амударьи и Сырдарьи, юго-восточнее сарматов-аорсов. Во второй половине I тысячелетия до Р.Х. основными племенными объединениями, занимавшими большую часть Сре-дней Азии, были объединения массагетов и саков (некоторые полагают, что массагеты были составной частью сакского пле-менного объединения). Саки и массагеты были хорошо знакомы писателям древности и сыграли видную роль в древней истории.
Массагеты приняли впоследствии имя асов-аланов, которое носили до нашествия гуннов. По китайским хроникам они изве-стны как “яньцай”. Несомненно, что они участвовали в форми-ровании позднее народа туркменов и, следовательно, гузов-тор-ков, ближайших родственников туркменов. Это ещё одно свиде-тельство того, что скифы изначально были тюркоязычными.
Яркими археологическими памятниками, оставленными сако-массагетами в 7 – 5 веках до Р.Х., являются курганные могиль-ники Тагискен и Уйгарак в низовьях Сырдарьи, обнаруживаю-щие в погребальном обряде и инвентаре связи с “савроматской культурой” Приуралья и с культурой южных земледельческих районов Средней Азии.
В последующем массагеты были соседями аорсов, и часть аорсов, очевидно, входила в массагетское объединение племён. Это тем более вероятно, что с глубокой древности (с эпохи бро-нзы) прослеживается заметное сходство в культуре обитателей Поволжско-Приуральских и Среднеазиатских областей. Особен-но наглядно этнокультурная близость прослеживается во второй половине I тысячелетия до Р.Х. Массагеты и саки (вторые жили восточнее первых) – ближайшие сородичи савромато-сарматов, и эта общность происхождения и языка осознавалась теми и дру-гими.
Подобно аорсам массагеты в основном были кочевниками, хо-тя Страбон к массагетам причисляет и обитателей приаральских болот и островов: «Одни из них обитают в горах, другие – на равнинах, третьи – на болотах, которые образуют реки, четвёр-тые – на островах в болотах». Чёткого представления о масса-гетах у Страбона не было и можно в его характеристике, приве-дённой выше, усматривать свидетельство их культурно-хозяйст-венной (вероятно, и племенной) неоднородности.
Древние массагеты брили бороды и носили чубы. Интересные сведения о массагетах сообщает Геродот. «Эти массагеты, как говорят, многочисленное и храброе племя. Живут они на вос-токе по направлению к восходу солнца за рекой Араксом (река Амударья), напротив исседонов. Иные считают их также скиф-ским племенем». Далее следуют красочные картины жизни и быта массагетов: «Массагеты носят одежду, подобную скиф-ской, и ведут похожий образ жизни. Сражаются они на конях и в пешем строю (и так, и этак). Есть у них обычно также луки, ко-пья и боевые секиры. Из золота и меди у них все вещи [...]. Если кто у них доживёт до глубокой старости, то все родственники собираются и закалывают старика в жертву [...]. Так умереть – для них величайшее блаженство [...]. Хлеба массагеты не сеют, но живут скотоводством и рыбной ловлей (в реке Аракс чрезвы-чайное обилие рыбы), а также пьют молоко. Единственный бог, которого они почитают, это – солнце. Солнцу они приносят в жертву коней, полагая смысл этого жертвоприношения в том, что самому быстрому богу нужно приносить в жертву самое быстрое существо на свете».
Позднеантичный писатель Страбон, подтверждая Геродота, сообщал о массагетах: «Богом они почитают одно только солнце и ему приносят в жертву коней [...]. Людей, умирающих от бо-лезней, они выбрасывают как нечестивцев [...]. Они прекрасные наездники и пешие воины; вооружены луками, мечами, панциря-ми и бронзовыми боевыми топорами; в сражениях они носят зо-лотые пояса и головные повязки [...], одежде они придают пёст-рую раскраску, применяя не теряющие свежести краски [...]. У всех такого рода племён находим и некий общий образ жизни, о чём я нередко упоминаю: их погребальные обряды, обычаи и весь быт схожи; это люди самобытные, дикие и воинственные, однако при деловом общении честные и не обманщики». Рим-ский писатель 1 века Сенека указывает, что массагеты смешива-ют в чашах молоко с кровью (то же о сарматах сообщал Пли-ний). Евсевий Иероним и Руфий Авиен называют массагетов (как и сарматов) “свирепыми”. Очевидно, под этим определе-нием следует видеть неустрашимость и беспощадность в бою: не случайно автор 5 века Присциан, явно повторяя более ранние со-чинения, говорит о жестокости массагетов ко всем пришельцам и их свирепости на войне.
Отношение массагетов к врагам и своим престарелым сороди-чам – вполне обычное явление в социальной жизни племён и народов, находящихся на архаичной стадии исторического и культурного развития.
Начало распада среднеазиатского массагетского племенного объединения относится к концу 5 века до Р.Х., что было связано с новым массовым передвижением степных кочевников. Сако-массагетские племена Средней Азии, будучи соседями сарматов, в эпоху активных сарматских передвижений частично были втя-нуты в далекие миграции. Результатом этих перемещений было появление массагетских групп, форсировавших Волгу, на Севе-ро-Восточном Кавказе в первых веках н.э. Массагеты зафикси-рованы в это время в Приморском Дагестане и Северном Азер-байджане. Здесь выходцы из Средней Азии приняли активное участие в сложении средневековой народности кавказских ала-нов, в которую они вошли в качестве одного из активных компо-нентов.
А в прежнем месте их обитания непосредственными преемни-ками массагетов явились племена дахов. В 6 веке до Р.Х. сакские племена дахов (давов, дагов, даков) были под властью персов и обитали к юго-востоку от Каспийского моря. Затем не-которые из них покинули свою страну и поселились на Кавказе. Их наименование доселе сохраняется в названии кавказской об-ласти Дагестан. Другая их часть переселилась в Самарию. Это произошло после того, как родичи их, скифы с берегов Чёрного моря, проникли в Вавилонию, Сирию и Палестину, образовав там свои поселения, из которых азиатским грекам был известен город Скифополис.
В 4 веке до Р.Х. дахи вытеснили массагетов из занимаемых ими областей. А кем же были эти дахи? Так назывался союз трёх кочевых племён саков, живших в Центральной Азии, так что целостность скифского этнического полотна осталась здесь не-изменной. В дальнейшем, в 3 веке до Р.Х., после завоевания Персидской империи Александром Македонским, одно из пле-мён этих дахов (парны) возвысилось над другими и под главен-ством парнского вождя Аршака дахи вторглись в пределы сатра-пии Парфиены, которая незадолго до того провозгласила свою независимость от иранских Селевкидов. Вскоре после этого да-хам довелось сыграть ведущую роль в образовании Парфянского царства, а их общий вождь Аршак стал основателем парфянской царской династии Аршакидов. Спустя время все дахи, по назва-нию области Парфия, где они стали частью населения, также стали именоваться парфянами.
Другая часть племён саков вторглась в Дрангиану и заняла её, дав ей название Сакастан (страна саков, у Страбона – “Сакасена” – современный Систан на территориях Ирана и Афганистана). Страбон достаточно подробно описывает набеги саков, сообщая, среди прочего, что они добирались даже до далёкой и трудно-доступной Каппадокии (“Страна прекрасных лошадей”, распо-ложенная на востоке Малой Азии) и что жители каппадокийской Зелы учредили и ежегодно отмечают особый праздник – “Са-кею” в честь отражения одного из таких набегов.
Ещё позже, в конце 2 – первой половине 1 веков до Р.Х. пле-мена саков проникли в Северо-Западную Индию (в китайских источниках эти племена называются племенами “сэ”), образовав в середине 1 века до Р.Х. ряд индо-сакских государств. Одним из самых известных индо-сакских правителей был царь Май, под властью которого находились Гандхара, долина Свата и, воз-можно, часть Кашмира. Его преемник Аз расширил свои владе-ния и титуловал себя, аналогично правителям Парфии, “великим царём царей”. Индо-скифские племена в Индии именовались “шака”, как вариант индийского наименования “сака”. Шаки упоминаются во множестве древних текстов. Со времён сакских вторжений термин “шака” в Индии использовался как собира-тельное наименование воинственных племён северо-запада.
*  *  *
Археологи связывают с аорсами так называемую “Прохоров-скую археологическую культуру”, сложившуюся в 4 веке до Р.Х. в степях Южного Приуралья. Ведущую роль в сложении аорс-ского союза племён сыграли наиболее богатые и могуществен-ные роды бассейна реки Илек (левый приток реки Урал), уже в 5 веке до Р.Х. для погребения умерших сородичей использовав-шие столь характерные формы могил – катакомбу и подбой, на-поминавшие подземные склепы-камеры. В этом древнем коче-вом населении К.Ф. Смирнов не без основания усматривает про-тоаорсов, а для более позднего времени – “верхних аорсов” Страбона. В своей монографии К.Ф. Смирнов пишет: «Там за-рождаются уже в савроматское время главные формы погребаль-ных сооружений и общего погребального обряда сарматов – подбойные и катакомбные могилы и могилы с “заплечиками”; уже довольно широко распространяется южная ориентировка погребённых; впервые возникает тенденция к диагональному расположению покойников».
Реальное представление о ранних аорсах, их образе жизни и быте можно составить на основании археологических материа-лов, полученных после раскопок нескольких курганных могиль-ников. Сарматы-аорсы Южного Приуралья (как и Нижнего По-волжья) были конными воинами, вооружёнными луками и стре-лами с бронзовыми и железными наконечниками, а также желез-ными мечами. Оружие дальнего боя – стрелы – хранили в плос-ких или цилиндрических колчанах, сделанных из дерева и кожи; число стрел в одном колчане доходило до 185. Следовательно, аорсский воин мог на скаку сделать около 200 выстрелов из лу-ка. Учитывая профессиональную тренированность и меткость, присущую всем степным воинам древности, становится понятно, какой грозной силой были эти подвижные и неуловимые конные массы сарматов, засыпавшие врага тучей разящих стрел, а затем бросавшиеся врукопашную и поражавшие неприятеля длинными мечами и копьями.
В женских захоронениях аорсов часты находки пряслиц, изго-товленных из стенок разбитых глиняных сосудов. Пряли обычно из овечьей шерсти. Часто находят металлические зеркала с бо-ковой ручкой или широким валиком по краю, с выпуклостью в центре. Очень характерен обычай класть в могилу разбитое зер-кало, что объясняется религиозно-магической ролью зеркал у сарматов – круглые и блестящие диски, украшенные символи-ческим орнаментом, имитировали солнечный диск. В число предметов женского туалета входили многочисленные бусы из цветного стекла, массой поступавшие из городов Северного Причерноморья, браслеты, перстни, височные кольца. Много-численна керамика, преимущественно лепная. Некоторые сосу-ды предназначались для изготовления творога и сыра; наряду с мясом основу рациона сарматов составляли молочные продукты и каша (возможно, и хлеб) из проса. Плиний (1 век н.э.) по этому поводу сообщает: «Сарматские племена также по большей части питаются этой кашей и даже сырой мукой, примешивая к ней кобылье молоко или кровь из голенных жил». Подобная непри-хотливость в пище и умение обходиться минимальным вообще характерна для степных номадов; по свидетельству Аммиана Марцеллина, гунны «не употребляют ни огня, ни приготов-ленной пищи, а питаются кореньями полевых трав и полусырым мясом всякого скота, которое кладут между своими бедрами и лошадиными спинами и скоро нагревают парением».
Как и многие сарматские племена, аорсы переживали длитель-ный период “военной демократии” и начального классообразо-вания. В общей массе их погребений выделяются богатые мо-гилы с предметами роскоши (в том числе импортными), но ос-новным богатством, разумеется, был скот. Большие стада требо-вали больших пастбищ, и каждое родоплеменное образование имело свою территорию кочевания (она могла иметь протяжён-ность от 100 до 400 километров). Конечно, эти границы не были стабильными и нередко нарушались соседями, что приводило к вооружённым стычкам и межплеменным войнам. Не удивитель-но, что у сарматов все мужчины были вооружены. Вооружены-ми были и многие женщины.
Поскольку сако-массагетские племена Средней Азии были со-седями савроматов, в эпоху активных савроматских передвиже-ний часть их была втянута в далекие миграции. Оказавшись в ходе этих перемещений на Северном Кавказе, выходцы из Сред-ней Азии приняли активное участие в сложении средневековой народности аланов, в которую они вошли в качестве одного из активных компонентов.
Геродот указывает также на группу мятежных скифов, которая откололась от основного племени и мигрировала на северо-запад от озера Балхаш, поселившись в регионе, который он называл Сакия. Кажется вероятным, что горстки других независимо мыс-лящих скифов существовали и ещё где-то на территории Вели-кой Степи.

III. ЕВРОПЕЙСКИЕ СКИФЫ
Хотя в Европе к 1000 году до Р.Х. уже появились наездники (возможно, частью киммерийцы, частью фракийцы), не знавшие верховой езды местные арийцы-протоскифы Ямной культуры ещё некоторое время продолжали контролировать Причерно-морье. Но затем ситуация изменилась и Геродот уже пишет, что европейскую часть Скифии населяют кочевые и земледельчес-кие племена, и перечисляет их с юга на север: каллипиды или эллино-скифы, выше них – ализоны (или алазоны), над ними скифы-пахари и скифы-скотоводы. На восток от Борисфена (Днепра) в степях жили скифы-кочевники, далее до Азовского моря (Меотиды), реки Танаис (Дон) и в степях Крыма кочевали царские скифы.
Восточными соседями европейских скифов были савроматы (сарматы), жившие по левой стороне Нижнего Дона до Кавказа, к востоку от берегов Азовского моря, и говорившие на одном из скифских наречий. Об этом свидетельствуют Геродот и Овидий. Последний говорит, что, научившись говорить по-гетски и по-сарматски, он мог слушать речь старика-варвара, то есть скифа.
Из всех племён, знакомых с верховой ездой, которые были связаны с Центральной Азией и Восточной Европой, скифы в конечном итоге оказались самым заметным этническим компо-нентом и в своё временя, и в Средние века, когда чувствовалось их влияние в военном и художественном искусстве Северной и Западной Европы.
Похоже, что в Европе каждая из основных групп скифов имела свой период расцвета.
1) Кубанская группа одна из первых получила возможность потакать своей любви к роскоши и богатству в полной мере. Её захоронения, самые лучшие из которых датируются началом 7 – концом 6 веков до Р.Х., содержат великолепные предметы из золота – многие из них являются образцами высочайшего мас-терства, – а число коней, убитых в ознаменование смерти одного вождя, в этом регионе часто доходило до сотен голов. Хотя ски-фы этого региона жили по патриархальным законам, избирая се-бе вождя, как, без сомнения, было принято и в Пазырыке (на Ал-тае), многие могилы настолько богаты, что, вполне вероятно, значительное число более состоятельных семей было почти так же богато, как и их вожди.
2) Скифы южной группы считали себя потомками родоначаль-ника Таргитая, сына Бога Небес, и полуженщины-полузмеи, до-чери реки Днепр. По преданию скифов, которое записал Геро-дот, золотой плуг, ярмо, боевой топор и чаша – символы власти над земледельцами и воинами – упали с неба. Сыновья Таргитая хотели поднять эти предметы, но как только двое старших бра-тьев приблизились к ним, возгорелось пламя и заставило их от-ступить. Когда же вышел вперёд самый младший брат, пламя улеглось. Тогда он взял эти символы власти и стал царём над племенем фалатов и народом сколотов. Этот человек по имени Колакс позднее разделил своё царство между своими тремя сы-новьями, и обычай делить боевые силы царства на три части со-хранялся в течение веков, точно так же, как и центром царства продолжал оставаться регион, простирающийся от нижнего те-чения Днепра до реки Токомак, притока реки Молочной.
Скифы южной группы также верили, что Таргитай жил за ты-сячу лет до 513 года до Р.Х., то есть за много веков до того, как сами скифы достигли Днепра. Из-за этой легенды они распола-гали королевские могилы в пределах территории, которую свя-зывали с Таргитаем, и продолжали молчаливо признавать право своих руководителей на власть, передаваемую по наследству, так как у них правитель был скорее царём, нежели вождём. Ес-тественно, это привело к росту аристократии в этом регионе, а также вследствие этого выросло личное благосостояние царской семьи и семей знати. Об этом благосостоянии можно судить по захоронениям этого региона, так как царские могилы являются самыми богатыми из всех скифских захоронений. Они хранят в себе больше золотых и других драгоценных предметов, чем бы-ло найдено где-либо ещё в Великой Степи.
3) Царские скифы были относительно немногочисленны, но они были такими умелыми правителями и такими бесстрашны-ми воинами, что им не составляло труда управлять большой тер-риторией и с лёгкостью контролировать население, состоявшее из их собственных земледельцев и из местных землепашцев, прочно пустивших корни в этих краях, которые значительно превосходили их числом. Несмотря на численное меньшинство, к 6 веку до Р.Х., а возможно, и на сотню лет раньше, царские скифы уже прочно обосновались на этой территории, ограничен-ной Доном и Днепром, и практически держали под своим конт-ролем степные просторы до Буга и плодородные земли в районе нынешней Полтавы. На этих землях они правили как деспоты. Человек, которому его владыка объявлял смертный приговор, умирал вместе со всеми своими родственниками мужского пола, так как существовал закон, по которому не должен был оста-ваться в живых ни один человек, который мог бы положить на-чало кровной мести. Более того, если царь вызывал неудоволь-ствие своих телохранителей, они так же без колебаний казнили его. Так, царь Скил, будучи мужем гречанки, заплатил жизнью за свои проэллинские настроения, так как восхищение греческой культурой привело его к участию в празднествах в честь бога Диониса, которые устраивались в одном из понтийских городов этого региона. Его войско было сильно рассержено его дейст-виями, которые оно посчитали изменой. Они ворвались в город и убили незадачливого царя, когда тот вышел из храма.
И всё же большая часть скифской знати тяготела к греческой культуре. Её восхищали произведения искусства, греческое мы-шление и религия, красота городской архитектуры, а членов царской фамилии больше всего привлекал греческий образ жиз-ни. Царь Скил был одним из первых кочевников, кто завёл себе дом. Он выбрал его в Ольвии и украсил фасад эффектными фи-гурами сфинксов и грифонов, к которым скифы питали особую любовь. Рядовые скифы, однако, упрямо оставались консервато-рами и националистами, и хотя царские скифы были признанны-ми покровителями многих понтийских городов, всё же, хотели они того или нет, цари продолжали жить по традиции в стойби-щах в окружении своих князей и конников, охотников и скота.
Скифскую аристократию с готовностью приняли и местные жители, и скифы-скотоводы, и скифы-земледельцы. Чиновники и мелкие вожди вели почти такую же жизнь, как и царь и вожди племён, хотя и не с таким размахом. Для административных це-лей Царская Скифия была разделена на 4 региона во главе с пра-вителями, назначенными царём. Помимо других обязанностей, правители собирали назначенную дань с земледельцев своего ре-гиона, а также с определённых городов, которые, подобно Оль-вии, были обложены данью. Также им приходилось посещать ежегодные собрания воинов, на которых тот, кто убил своего первого врага, выпивал кровь своей жертвы в присутствии пра-вителя и толпы завидующих и восхищающихся зрителей. Скифы верили, что только таким способом они могут присоединить бес-страшие мёртвого врага к своей собственной храбрости. У пра-вителя были вооружённые отряды, которые получали милова-нье, в отличие от телохранителей вождей. Они были свободны-ми скифами, избранными из числа своих соплеменников. Они не были получающими жалованье воинами, вместо этого им пола-галась доля дневной добычи, однако после боя каждый воин должен был показать своему вождю отрезанную голову врага, так как только тогда он имел право на свою долю. В военное время войско, собранное со всех частей, на которые разделена страна, разбивалось на подразделения, у каждого из которых был свой военачальник. Раз в год они собирались у царя на пи-ру. Каждый, кто убил врага на глазах царя, либо выиграл суд в его присутствии, имел право сохранить череп своего мёртвого противника. По словам Геродота, скифы часто скальпировали своих врагов, иногда делали салфетки из кожи и неизменно пре-вращали черепа в кружки, оправляя их в золото или другой цен-ный материал, и носили подвешенными на поясе. Они использо-вали их, когда пили, давая клятву братской верности, или для скрепления принятой присяги, поднимая чашу с вином, смешан-ным с кровью, в которую сначала окунали конец своего меча.
4) Были какие-то небольшие группы скифов, не входящих ни в одну из вышеперечисленных категорий. Возможно даже, что это были раскольники, похожие на тех, что проникли в Пруссию, да-вая, таким образом, объяснение таким одиночным захоронениям воинов, какое было обнаружено в Феттерсфельде. Хотя больши-нство скифских поселений на Балканах следует, вероятно, рас-сматривать скорее как аванпосты, специально основанные царс-кими скифами, нежели как одиночные проникновения вглубь чужой территории. Некоторые из более ранних скифских захо-ронений, расположенные сейчас на территории Венгрии, кажут-ся, с другой стороны, связанными с группами деятельных, пред-приимчивых скифов, постоянно и настойчиво продвигавшихся всё дальше на запад. Ситуация выглядит несколько иначе с учё-том дошедших до нас более поздних захоронений в Румынии и Болгарии, так как они, возможно, принадлежали небольшим группам скифов, которые покинули свои пастбища в Причерно-морье, пытаясь спастись от сарматов, неуклонно наступающих с востока. Все эти далеко оторвавшиеся от своих сородичей груп-пы придерживались обычаев и верований своих предков и в зна-чительной степени сохранили первоначальную чистоту их худо-жественных традиций.
В эпоху скифов в Северном Приазовье возникло множество населённых пунктов, которые в дальнейшем сыграли важную роль в развитии и становлении региона. Важнейшим из них, ко-торый потом казаки считали своей древней столицей, была Танаида (нынешний город Азов), которая появилась благодаря боспорским грекам около 6 или 5 века до Р.Х. Это была гречес-кая колония со смешанным греко-скифским населением, выдви-нутая далеко на северо-восток, глубже всех прочих греческих колоний. Во времена Геродота (5 век до Р.Х.) Танаида не счита-лась уже новым городом и имела важное значение в торговле Греции по вывозу невольников, рыбы, выделанных мехов, сыро-мятных кож и хлеба. Через неё для продажи скифам ввозились предметы греческой культуры – ткани, вина, оружие, посуда, ме-таллические изделия и мелкие товары.
Но всё же Азов (Танаида, Танаис, Тана, Азак) расположен не совсем там, где была греческая колония. По важному значению в торговле Тана стала на место Танаиса, разрушенного гуннами в 375 году. Поэтому современный Азов стоит на берегу Дона и его притока, реки Азовки, в 15 километрах водного пути от его впадения в Таганрогский залив Азовского моря. А до гуннов, в 1 – 3 веках н.э. на месте современного Азова были лишь поселе-ния меотов, образующие укреплённые городища вокруг самого города Танаис. Наличие у разных народов разных названий од-ного города достаточно обычное явление. И если названия горо-да Танаида, Танаис и Тана были греческого происхождения, то названия Азак и Азов – явно связаны с самоназванием жившего здесь народа. Известно о таких названиях населяющего в разные периоды этот город народа (кроме греков-колонистов), как ким-мерийцы, скифы, савроматы и меоты, что логически и на приве-дённых иных материалах настоящей “Истории” позволяет все эти названия считать приложенными к одному и тому же этносу, самоназвание которого было “аз” (“ас”). Г.З. Байер относил на-чало истории Азова к периоду за несколько столетий до Рождес-тва Христова. При этом он ставил знак равенства между Танаи-сом и Азовом. Для него несущественным представлялось то, что находились они в разных местах.
Поскольку Танаида была главным городом окрестного населе-ния, на базе которого в будущем появилась казачья общность, следует выяснить, откуда взялось такое название и что оно оз-начает. Для этого необходимо обратиться к лингвистике.
Главная река донских казаков называется Дон (у древних гре-ков – Танаис). Названия рек и вообще воды “дон”, “тон”, “дан”, “тан”, “тун”, “дун” – очень древние, встречающиеся на пороге истории арийских народов по всей Европе и Западной Азии. Од-ним словом, название воды или рек “дон” было известно тому доисторическому народу, от которого Eridanus, знаменитая ми-фическая “река борьбы”, получила своё название. Названия рек с прибавлением “дон” встречаются в языках санскритском и семи-тических, как то: аравийском, финикийском и других, например: Иордан, с притоком Дан; в Египте Танис или Таникум – один из правых рукавов Нила; Сардон или Сирдон, Ладон, Гесперидон и так далее. В Малой Азии часть исторических рек также имела окончания “дон”. К сказанному можно также вспомнить и о наз-ваниях больших рек древнего расселения скифов – Днепре и Днестре, которые ранее звучали как Данапр и Данастр. Следова-тельно, название города, как и реки, на берегах которой зароди-лось казачество, имели своё собственное этнолингвистическое происхождение “Тан(а)”, получившее у греков лишь свойствен-ные их языку окончания – “-ида” и “-ис”.

IV. АМАЗОНКИ, КАЗАКИ
Очевидно, знаменитое “царство амазонок” было вполне реаль-ным политическим образованием, существовавшим в течение почти всего II тысячелетии до Р.Х.; что касается мифических подробностей “из жизни амазонок”, то здесь греческие источ-ники просто слегка преувеличивали обычаи скифских женщин, хорошо известные и в позднейшие времена. Достоверно извест-но, что хоть и не у всех, но у части скифских народов женщины при нападении врагов принимали участие в боях. В частности, женщины массагетов и гетов сражались вместе с мужчинами. Женщины савроматов, как говорит Николай Дамасский, также сражались рядом со своими мужьями и были так же воинст-венны, как и их супруги.
Насколько известно, – сообщает историк Феликс Гутнов, – первым об амазонках написал Гомер (8 век до Р.Х.). В его поэме “Илиада” есть такие строки: «как мужам подобные, ратью наш-ли амазонки». В древних схолиях к “Илиаде” говорится, что «амазонки – дочери Ареса и Афродиты, вскормленные у Термо-донта, реки в Скифии». Ряд авторов Термодонт идентифицирует с Кубанью.
Древнегреческий драматург Еврипид (около 480 – 406 годов до Р.Х.) в поэтической форме поведал о том, как Геракл отпра-вился к “берегам Меотиды”:
На полки амазонок
Много витязей славных
За собой он увлёк.
Там в безумной охоте
Он у варварской девы,
У Аресовой дщери
Златокованый пояс
В поединке отбил.
Пояс всегда был показателем высоких качеств воина. А богато украшенный пояс (“златокованый”) – указывал не только на опытность всадника, но и на его знатность. Именно таковой дол-жна была быть амазонка (“дочь Ареса” – скифского бога войны), коль скоро на поединок её вызвал Геракл.
Наиболее ранние, отчасти мифические сведения об амазонках обобщил Геродот. По его данным, часть воительниц в давние времена оказалась в северном Приазовье; там они смешались с жившими здесь скифами, в результате чего появились савро-маты. «С того времени жёны савроматов придерживаются древ-него образа жизни, выезжая на охоту на лошадях и вместе с му-жьями, и отдельно от мужей; они также ходят на войну и носят ту же одежду, что и мужья.
Языком савроматы пользуются скифским, но говорят на нём издавна с ошибками, так как амазонки усвоили его неправильно. Относительно брака у них установлено следующее: никакая де-вушка не выходит замуж прежде, чем убьёт мужчину из числа врагов. Некоторые из них, не способные исполнить обычай, умирают в преклонном возрасте, так и не выйдя замуж». Возмо-жно, сходные обычаи бытовали у части массагетских племён.
Томирис – одна из самых известных скифских “амазонок”. Во всяком случае, описывая исседонов, Геродот счёл необходимым подчеркнуть: «женщины у них совершенно равноправны с муж-чинами», а в разделе о собственно массагетах поместил преда-ние о “царице” Томирис. «У массагетов после смерти (своего) мужа царствовала женщина. Имя ей было Томирис». Она возгла-вила сопротивление массагетов нашествию персидской армии Кира. «Прекрати поход, – писала она Киру, – царствуй над свои-ми и смирись, видя, как мы правим подвластными нам».
Одной третью войска массагетов командовал сын царицы Спа-ргапиф. Персы заманили его в ловушку и взяли в плен. Томирис вновь обратилась к Киру: «прими во внимание мои слова, так как я даю тебе хороший совет: отдай мне моего сына и уходи из этой страны безнаказанно, хотя ты дерзко поступил с третью частью массагетов. Если же ты не сделаешь этого, то клянусь тебе солнцем, владыкой массагетов, я напою тебя кровью, хотя ты и ненасытен». Однако сам Спаргапиф предпочёл плену смерть. Он попросил «Кира освободить его из оков; когда же был освобождён и как только смог владеть руками, [тут  же] лишил себя жизни».
Томирис собрала всё войско и вступила с Киром в бой. По свидетельству античных авторов, эта битва была “самой жесто-кой” из всех известных в ту эпоху. Сначала стороны «стреляли друг в друга из луков»; когда кончились стрелы, стали биться «врукопашную копьями и кинжалами». Так они сражались в те-чение долгого времени и никто не хотел «спасаться бегством, но в конце концов массагеты одержали верх. Большая часть пер-сидского войска была уничтожена тут же на месте, и сам Кир погиб».
Помимо Томирис, античные авторы оставили свидетельства ещё о нескольких знатных амазонках. Так, Ктесий в передаче Диодора поведал о том, что «у саков царствовала женщина с со-вершенно воинственными наклонностями по имени Зарина. Во-обще женщины у этого племени мужественные и делят с мужья-ми опасность войны. Зарина привела в культурное состояние большую часть земли, построила много городов...». После смер-ти Зарины её подданные “в знак признательности за её благо-деяния и в память её добродетели” соорудили гробницу, намно-го превосходившую остальные – грандиозную пирамиду с ко-лоссальной золотой статуей царицы на вершине. (Отметим, что имя сакской царицы в переводе означает “золото”, “золотая”).
Свидетельства античных авторов об амазонках дополняются археологическими материалами. В этой связи отметим раскопки скифских курганов 5 – 4 веков до Р.Х. на Среднем Дону. В 3-х из 4-х исследованных курганов были погребены молодые жен-щины из богатых семей; в двух случаях их сопровождал набор оружия. Наличие дорогих ювелирных украшений боспорского производства, греческих амфор, значительные размеры и пыш-ность погребальных сооружений сопоставимы с известными курганами военной аристократии. Всего же в южнороссийских лесостепях между Доном и Днепром на 1991 год было обнару-жено 112 таких погребений, что существенно превосходит коли-чество женских могил с оружием у савроматов Поволжья и При-уралья, считающихся главными “поставщиками амазонок”.
В тех случаях, когда удалось определить возраст, оказалось, что большинство вооружённых скифянок принадлежало к воз-расту от 16 до 30 лет (69% таких захоронений). Многие погре-бённые относились к высшим слоям общества. Захоронения воо-ружённых скифянок археологи склонны объяснять наличием не-коей воинской повинности в качестве легковооружённой конни-цы для определённых возрастных и социальных групп.
Среди археологических материалов скифской поры по разно-му интерпретируются находки в курганах-могилах повозок или их частей. Многие специалисты связывают их с высоким соци-альным статусом погребённых, которых относят к представите-лям либо военной аристократии, либо жречества. Со времён М.И. Ростовцева считается установленным, что погребальная повозка представляла собой «жилище для кочевника в загроб-ном мире». Не оспаривая в принципе приведённые мнения, от-метим, что они не всё объясняют. Так, без ответа остаётся воп-рос, почему в скифское время погребальные повозки в 70% слу-чаев связаны с погребёнными женщинами, имевшими особый социальный статус.
*  *  *
Вполне вероятно, что “царство амазонок” тождественно “стра-не Каска” на малоазийском побережье Чёрного моря, упоми-наемой хеттскими и другими источниками. Этноним “каска, ка-сог, касак” отмечается в Приазовье и на Кубани ещё в Средние века; очевидно, он относится к протоарийской эпохе, и по одной из гипотез именно к нему восходит современный термин “казак” (автор не относится к числу её приверженцев, но не может игно-рировать наличие сочетания в упомянутых словах букв “ас”, что наводит на размышления). Интересно, что “страна амазонок” (где тоже присутствует характерное сочетание букв “аз”) долгое время поддерживала политические связи со Скифией, своей “ос-новной базой”.
Названия “каски-касситы-касоги” восходят к временам арий-ской общности бронзового века. Племена “каски” и “касситы” были известны в Передней Азии во II тысячелетии до Р.Х. В обоих случаях они применялись по отношению к народам, втор-гавшимся во владения земледельческо-рабовладельческих госу-дарств откуда-то с севера. Каски, жители черноморского побере-жья Малой Азии, беспокоили своими налётами Хеттское царст-во, а касситы с территории современного Азербайджана вторг-лись в Месопотамию около 1600 года до Р.Х. и основали там свою династию. Это древнейшее имя коренных жителей восточ-ноевропейских степей сохранилось в некоторых северокавказ-ских языках, передающих этноним “русские” как “гасхи”. Ясно, что название “гасхи” относится к глубокой, многотысячелетней древности.
В поздний период своего существования царство амазонок ус-пело “вписаться” в местные, малоазийские условия, и его инте-ресы стали расходится с интересами скифской метрополии. Сог-ласно Помпею Трогу, во время войны с афинским царём Тезеем (который, согласно традиционной хронологии, правил в 13 веке до Р.Х.) царица амазонок Орития обратилась за помощью к скифскому царю Сагилу, который послал войска на помощь во главе со своим сыном Панасагором; поход, однако, не имел ус-пеха, так как амазонки и скифы перессорились. А уже преемни-ца Оритии, царица Пентесилея, участвовала в Троянской войне на стороне Трои, форпоста малоазийской цивилизации на запа-де; штурмовали же город соединённые войска греков-ахейцев (микенцев) и данайцев (то есть танаитов, донцов), выходцев с берегов Азовского моря. Взятие Трои (около 1230-х годов до Р.Х.) позволило “взломать” ворота Азии, и данайцы-танаиты об-рушились на страны Восточного Средиземноморья (Е.П. Саве-льев).
Кстати, пронзённый стрелой белый олень (елень) – символ, ко-торый также объединяет скифов и казаков. А каменные скиф-ские изваяния в степях Казахстана, Алтая, Монголии и Тувы, как правило, исключительно мужчины, причём часто с такими же отвислыми усами, как у казаков.

V. ПОДЧИНЕНИЕ КИММЕРИИ СКИФАМ
И ДАЛЬНЕЙШИЕ ПОХОДЫ
Ко времени около 800 года до Р.Х. относится внезапная ги-бель поселений Кобяковской (Позднесрубной) культуры на ниж-нем Дону. Очевидно, это было связано с переходом скифов че-рез Дон, то есть с их “нашествием” из Азии в Европу. В отличие от киммерийцев скифы умели выплавлять железо и делать из не-го орудия труда и оружие. Совершенство технологии и более крепкое оружие позволило им теснить киммерийцев.
Появление скифов в Причерноморье Геродот связывает с ме-ждоусобицей киммерийских племён, в ходе которой погибли все их цари. Киммерийское царство ослабло и тогда произошло его восстановление с востока, из-за Волги: около 800 года до Р.Х. скифы заняли западные земли Причерноморья. Обратимся к со-общению Геродота. Согласно ему, вторжение скифов вызвало среди киммерийцев настоящий раскол. Правящие слои решили сопротивляться до конца, тогда как простой народ... поддержал пришельцев. И вот, вместо того, чтобы дружно воевать со ски-фами, киммерийцы принялись драться между собой (очевидно, элита общества – с простым народом). Киммерийский правящий класс потерпел поражение, и тогда скифы заняли Приазовье-Причерноморье без боя.
Очевидно, между правящими слоями киммерийского общест-ва и простым народом существовали серьёзные противоречия. Вторжение скифов следует понимать как внутрисистемное, чис-то политическое перемещение. Другими словами, сменилась по-литическая власть. Скифское царство пришло на смену кимме-рийскому. Что же стало с побеждёнными собственно киммерий-цами? Скифами была устранена только правящая элита Кимме-рии. Народ же никуда не делся, а остался на своём месте, со-ставив основу населения Скифии.
Отступившие киммерийские войска, как мы уже говорили в прошлой главе, в конце 8 – в начале 7 веков до Р.Х. вторглись в Закавказье, Переднюю и Малую Азию, в самые богатые страны того времени и образовали страну Гамирр в Каппадокии (вос-точная часть Малой Азии). Утвердившись в Северном Причер-номорье, скифы около 650 года до Р.Х. ринулись на юг вслед за киммерийцами, предприняв большой завоевательный поход.
*  *  *
Феликс Гутнов писал: «В течение многих лет специалисты  предлагают различные версии событий, связанных с успешными походами скифов в Переднюю Азию. Не отвергая возможность единовременного похода большого войска архаических скифов из мест их основного обитания (а таковым в ту эпоху были Цен-тральное и Западное Предкавказье), мы всё-таки склоняемся к мнению историков, по данным археологии фиксирующих дру-гую модель – проникновение отдельных военных отрядов, не имевших обозов, через перевалы Большого Кавказа. Иногда, за-держиваясь в Закавказье, они, являясь воинской (и только воин-ской) группой, достаточно органично вписывались в местную среду. Скифские отряды могли вести самостоятельные военные действия, служить наёмниками, объединяться в необходимых случаях в крупное войско под началом удачливого предводителя и тому подобное.
На протяжении VII – VI веков до Р.Х. территория Передней Азии являлась ареной челночных продвижений преимуществен-но небольших отрядов скифов. В известных на сегодняшний день клинописных текстах отражены действия лишь наиболее крупных скифских соединений».
Движение скифов в Грузию через Дарьяльский проход под-тверждается находкой здесь бронзовых наконечников скифских стрел. Перейдя Дарьял, часть скифов осела в Закавказье. Безус-ловно, в этом вторжении активное участие приняли группы ски-фов, расселившиеся в степях Предкавказья. А что же киммерий-цы? Они, отступая, как племенное название не исчезали ещё по-чти два века (8 – 6 века до Р.Х.), продолжая частично самостоя-тельно, а частично в составе теперь уже скифских воинских от-рядов быть возмутителями спокойствия в Азии.
Дальнейшее продвижение скифов следует рассматривать как чисто военные предприятия, так как скифы могли бы поселиться на берегах озера Урмия, если бы захотели. Согласно древнепер-сидским документам – а многие из них современны тем собы-тиям, которые они описывают, – скифы появились внезапно, продвигаясь через Кавказские горы с северо-запада. Это утверж-дение разделяли греческие, иудейские и армянские авторы. Воо-душевлённые первыми успехами, скифы продолжали неуклонно оттеснять неподчинившихся им киммерийцев назад в Азию и че-рез тридцать лет подошли к границам Ассирии – крупнейшему государству Закавказья. Скифы, без особого труда захватившие царство Урарту (земли теперешнего южного Азербайджана), часть Мидии и Ассирии, создали своё “царство Ишкуза”.
Обосновавшись на новых территориях, скифы сначала в союзе с Мидией продолжили войну с Ассирией, но после гибели в од-ном из боёв скифского царя Ишпакая его сын и наследник Пар-татуа, заполучив в жёны ассирийскую принцессу, поменял поли-тические приоритеты. При этом скифы получили богатые дары от ассирийского царя Асархаддона. Скифы под предводитель-ством царя Партатуа и его сына Мадия прочно утвердились в се-верной Персии, и, разместив свою столицу в Сакизе, взяли под контроль другие территории, расположенные к западу до Хали-са. В 626 году до Р.Х. благодаря скифской помощи ассирийцы смогли разгромить мидийцев, осаждавших Ниневию, а затем, в союзе с ассирийским царём, Партатуа подчинил себе Мидию.
Самым знаменитым царём Азиатской Скифии стал сын Парта-туа от его ассирийской жены – Мадий. Он положил конец неог-раниченному господству в Азии киммерийцев и треров в конце 7 века до Р.Х. и стал олицетворением скифского присутствия на Востоке. К 615 году до Р.Х. скифы окончательно сломили своего прежнего противника – киммерийцев, основная масса которых отступила через территорию Фригии, принадлежавшую леген-дарному царю Мидасу. Её они совершенно разрушили, затем опустошили Лидию и разграбили греческие прибрежные города.
Около тридцати лет Мадий выступал неизменным союзником Ассирии. Однако в 614 году до Р.Х. он вошёл в коалицию с ми-дийским царём Киаксаром и царём Вавилона Навуходоносором и совместными усилиями они разгромили Ассирию, несколько веков наводившую ужас на всех соседей.
Помимо Ассирии и Мидии, ставших скифскими вассалами, здесь было достаточно богатых стран и народов. Была покорена Финикия, сожжена практически вся Иудея… Опьянённые успе-хом, скифы пронеслись через Ближний Восток и достигли Фили-стеи в Египте (611 год до Р.Х.). Библейский пророк говорит о скифах как о «народе сильном, древнем, которого языка он не знал и не понимал, что они говорят. И фараон Псамметих бога-тыми дарами стремился отвратить скифов от вторжения в свою страну – Египет».
Последнего ассирийского царя Ашурубалита скифы, мидийцы и вавилоняне, соединившись в общем союзе, уничтожили в 610 году, покончив с некогда могучей Ассирийской империей. А в 605 году, разбив египтян при Кархемише, скифы отобрали у них Сирию и Палестину.
Участвовали скифы и в захвате Иерусалима (597 год до Р.Х.), завершившемся печально знаменитым “вавилонским пленени-ем”. Заполучив в результате этих войн Урарту и царство Манну, Азиатская Скифия стала представлять опасность и для своих со-юзников. Мидийский царь Киаксар решил эту проблему хитрос-тью. «Скифы [...] своими излишествами и буйством разорили и опустошили всю Азию, – писал Геродот. – Кроме того, что с каждого народа они взимали наложенную ими дань, скифы со-вершали набеги и грабили всё, что тот или другой народ имел у себя. Киаксар и индийцы пригласили их однажды на пир, напои-ли и перебили».
Затем мидийцы быстро перехватили власть, поставив перед со-бой первоочередную задачу – изгнать скифов с Ближнего Вос-тока, – и не остановились, пока постепенно не оттеснили кочев-ников назад через всю Азию до того места, откуда те когда-то начали своё вторжение в Персию. Земли Азиатской Скифии отошли Мидии и Вавилону. В течение 28 лет скифы правили значительной частью Западной Азии, но теперь они вернулись в причерноморские степи и в Урарту. Ценой за милосердие, про-явленное к поверженному противнику со стороны мидийцев, было их мудрое требование, чтобы какая-то часть кочевников осталась в провинции Луристан на поселении для организации и обучения отрядов конников для мидийской армии.
В 6 веке до Р.Х. царь Лидии Аллиат разбил какие-то остатки киммерийцев, которые после этого исчезли из поля зрения ис-ториков.
Возможно, именно в этот период некоторые из скифов пошли не на Дон, а снова повернули на восток, чтобы занять полосу Степи между Каспийским и Аральским морями, смешавшись там со своими родичами дахами и образовав этническую группу, из которой 300 лет спустя произошли парфяне. Другие скифы, возможно, дошли до самой Индии, чем и объясняется скифская примесь в скифо-дравидийцах, в то время как ещё одна часть скифов осталась в Армении. Однако большинство из них всё-таки направились в западные степи, где они обнаружили своих сородичей, уже прочно обосновавшимися и благоденствующими на плодородных землях между Доном и Днестром. Со своими ближайшими соседями – греческими городами на берегах Чёр-ного моря – скифы Подонья и Приазовья в 7-м и 6-м веках до Р.Х. установили прочные экономические и культурные связи.
*  *  *
Во время вышеописанных скифских походов, в 7 веке до Р.Х., скифы появились в Палестине, о чём говорит Геродот. Тогда-то они и попали на заметочку еврейским мудрецам и книжникам, благодаря чему мы теперь можем, наконец, понять, откуда по-шла хотя бы первооснова самоназвания их потомков “казак”.
В Библии есть так называемая “Таблица народов”, составлен-ная как раз в 7 веке до Р.Х. и повествующая о потомках Ноя. Со-гласно ей последний сын Ноя Иафет имел семь сыновей: Гомер, Магог, Мадай, Иаван, Тубал, Мешех и Тирас. У Гомера, гово-рится далее в таблице, в свою очередь было три сына: Ашкеназ, Рифат и Тогарма. Все эти многочисленные сыновья, внуки и правнуки были родоначальниками различных народов, по их именам они и были названы. Исследователи считают, что имя Ноева “правнука” Ашкеназа соответствует названию племени “ашкуза”, известного по ассирийским клинописным и греческим источникам. А имя “отца” Ашкеназа Гомера соответствует кли-нописному “Гиммирай”, – киммерийцам греческих авторов.
В Ассирии скифы появляются под своим собственным именем “ашкуза” (имеются и другие варианты: “ишкуза” или “шкуда”) в 70-х годах 7 века до Р.Х. под предводительством Ишпакая и принимают участие в разгроме страны, что отразилось в клино-писных надписях. Дальнейшее пребывание скифов в Ассирии и Передней Азии связано с именем Партатуа, который, в отличие от вождя Ишпакая, именуется царём “страны Ашкуза” (Ишкуза).
Начиная с этого периода, скифы часто упоминаются в Асси-рии и Передней Азии под названием “ашкуз” или “ашкеназ”. Ликвидация царства Ашкуз (Ашкеназ) произошла в первом де-сятилетии 6 века до Р.Х. Тождество древнееврейского названия скифов “ашкеназ” с ассирийским “ашкуза” убедительно показал Винглер. То, что у сарматов и аланов самоназвание было “ас”, подтверждается источниками. «...Этноним “сармат” прилагался к нескольким племенам или союзам племён, в том числе и к упо-минаемым в источниках аланам, асам, роксаланам и другим...» (Р.Н. Фрай).
И хотя сейчас я привлеку источник совсем не из этого време-ни, но я его приведу, чтобы больше не возвращаться к этому уже решённому вопросу: «Название Алания, – писал венецианский купец XV века Иосафат Барбаро, – произошло от племён, имену-емых аланами, которые на собственном языке называются “ас”».
Средневековые арабы Восточную Европу именовали Аскути-ей. Ас – самоназвание скифов, сарматов и аланов, что касается термина “кути”, то это древнейшее общее название племён, жи-вущих к северу и северо-востоку от Месопотамии. Таким обра-зом, имеется несколько форм и вариантов самообозначения Ски-фии, Сарматии и Алании: по-гречески “Аскания”, по-еврейски “Ашкеназ”, по-ассирийски “Ашкуза” (“Ишкуза”), греческие “Ас-ханат” (Сарматия) и “Ас” (Алания). При всём различии по фор-ме ясно выделяется один и тот же корень “ас” (“аз”, “аш”, “ясы”, “асии”), который и является самоназванием киммерийцев, ски-фов, сарматов и аланов. Это племенное самоназвание – очень древнее, восходящее, вероятно, ещё к протоарийской эпохе.
А отсюда уже совсем несложно сделать вывод о причинах пе-реименования в Средние века остатков города Танаиса, считав-шегося главным городом местного населения, в Азак (Азов), а также появления у жителей Подонья-Приазовья самоназваний “казак” и “черкас”, которые возникли в исторически близкое нам время. Они явно укладываются в один смысловой ряд.




VI. СКИФСКАЯ ГЕГЕМОНИЯ
Скифы создали в Северном Причерноморье мощное государ-ство, объединяющее все скифские племена во главе с царями. Центр его был в Нижнем Поднепровье.
Геродот, прозванный Цицероном “отцом истории”, считал скифов варварами, отмечая их военную доблесть и такие дикар-ские традиции, как ритуальное питьё крови убитого врага –из его черепа, превращённого в чашу; изготовление плаща из кожи, содранной с поверженного в бою противника. Несмотря на столь нелестную оценку, скифо-киммерийцы, очевидно, знали, что Ве-ликая Степь в продолжении на восток оканчивается морем, и в западном направлении, если двигаться прямо на закат солнца, также заканчиваться будет морем. Остаётся невыясненным воп-рос: откуда у них были такие сведения, которые позже, дойдя до великого восточного ария Чингиз-хана в виде родовых преда-ний, объяснялись его “вещими снами”?! Ведь не пустым “пиар-ходом” был его приказ полководцам, отправляемым в завоева-тельные походы на запад, достичь “дальнего моря на западе”?!
Вопрос о географии (распространении) протоскифского мира сложный. Если упрощённо, то часть скифских предков, живших в Средней Азии (земледельцы преимущественно гаплогруппы R1a), завоевала Индию, установив там кастовую систему. Другая часть протоскифов (земледельцы и кочевники преимущественно с гаплогруппами R1a и R1b) жила в Причерноморье. А третья часть протоскифов (кочевники преимущественно гаплогруппы R1b) жила на востоке.
Экспансию в Переднюю Азию с самого начала вело именно Скифское царство – ведь бежавшие остатки киммерийской ар-мии вряд ли могли представлять для кого-нибудь серьёзную уг-розу. Это они, скифы под именем киммерийцев, разгромили ца-ря Урарту Русу I, могучего и грозного царя Ассирии Саргона II, легендарного царя Фригии Мидаса (хотя часть историков счита-ет, что это были всё-таки отступающие киммерийцы) и царя Ли-дии Гига. Это они угрожали Палестине и Египту. Вообще, но-вые, “свежеобразованные” государства обладают большим запа-сом энергии – в отличие от старых, несущих на себе тяжёлый груз прошлого. Начиная с 8 века до Р.Х., то есть времени похо-дов скифов и продвижения их в Переднюю Азию, проникно-вение степных элементов на Кавказ делается более активным и принимает массовый характер. Народы Передней Азии охваты-вала паника при одном только известии о появлении скифских отрядов. Не случайны эпитеты, которыми награждают их архаи-ческие разделы Библии: “бедствие с севера”, “великий народ страны северной”, “ужас со всех сторон”, “истребители наро-дов”; “...колчан его – как открытый гроб; все они – люди храбрые”, и так далее.
В 8 – 7 веках до Р.Х. практически вся степная зона Евразии оказалась под контролем скифской этнополитической общности, связанной родством и единством культуры. Этот уникальный по своим размерам и внутренней однородности “скифский мир” ве-ликолепно прослеживается благодаря археологическим наход-кам. Повсюду на бескрайних просторах между Дунаем на западе и Ордосом на востоке, до Китайской стены, обнаруживаются па-мятники скифского стиля. Более чем на 7.000 километров про-стиралась зона находок между 40 и 50 градусами широты, она охватывала степи, предгорья и горные пастбища. Скифский мир обнаруживался в многочисленных общих элементах культуры и одинаковых предметах. Характерные скифские топоры найдены в Малой Азии, на озере Ван, на Северном Кавказе, в Оренбурге, в Ананьино (Верхнее Поволжье), на Амударье, в Минусинске, Красноярске. От Чехии до Байкала археологи находят вещи скифского, так называемого “звериного стиля”.
*  *  *
Европейские скифы в период 800 – 600 годов до Р.Х. зани-мали территорию от Волги до устья Дуная. Это было время наи-высшего могущества Скифии. Земли к востоку от Каспия, При-аралье и Среднюю Азию занимали, согласно античным авторам, массагеты (в Иране и Индии их называли саками). Интересно от-метить, что во всём этом довольно большом регионе, согласно персидским источникам, проживал только один народ. Персы различали его разные группы по внешним признакам. Некото-рые источники, описывая саков или массагетов, имели в виду только кочевников-степняков, но другие причисляли к ним и оседлое население Хорезма и других среднеазиатских земле-дельческих оазисов.
В южной Сибири, в Семиречье и на Алтае, по свидетельству античных историков, проживали родственные скифам исседоны (которых обычно отождествляют с известными по китайским ис-точникам усунями) и аримаспы. Не только почти вся южная Си-бирь была заселена скифами, но и Центральная Азия, и значи-тельная часть современного Северного Китая и Тибета. В начале I тысячелетия до Р.Х. центральноазиатские арии (китайцы назы-вали их динлинами и отмечали, что у них светлые волосы и го-лубые глаза) вышли к реке Хуанхэ и “приняли активное участие в политической жизни” древних китайцев. Многие собственно китайские царства той эпохи имели элиту арийского происхож-дения.
Скифы, савроматы, массагеты, исседоны, аримаспы... Древние авторы прекрасно понимали, что все эти названия относятся, по существу, к одному и тому же народу, что саки, массагеты и аримаспы – это просто расселившиеся скифы. Геродот, когда считал это необходимым, упоминал, что описываемый им народ северной Евразии говорит на “языке особом, отнюдь не скиф-ском”. Ничего подобного он не сообщал относительно массаге-тов и исседонов, а о савроматах ясно сказал, что они говорят на слегка “испорченном”, то есть диалектном скифском языке. Языки жителей Средней Азии и Южной Сибири не отличались вообще (или отличались незначительно, на диалектном уровне) от языка родственных им народов волго-донских и причерно-морских степей.
Значительно труднее восстановить внешний вид скифов. Ант-ропологические данные очень скудны. Видимо, западные скифы внешне отличались от народа, жившего в Пазырыке, так как на своих произведениях искусства они изображены широкоплечи-ми и приземистыми. Удалось установить, что большинство чере-пов, найденных в Пазырыке и в схожих с ним захоронениях в Шибе, Туекте, Курае и Катанде, принадлежат к европейскому типу. Это подтверждает точку зрения на то, что, по крайней ме-ре, до 5 или 6 века до Р.Х. жители Западной Сибири были свет-ловолосыми людьми европеоидного происхождения и что имен-но после этого временного рубежа наплыв китаеоидов привёл к возникновению населения смешанного типа. В пазырыкских за-хоронениях были найдены суббрахицефалические, брахицефа-лические (“короткоголовые”), мезоцефалические и долихоцефа-лические (“длинноголовые”) черепа, что предполагает значи-тельные примеси.
Но при этом античные источники не проводят какого-либо се-рьёзного этнического различия между народами, заселявшими тогда евразийские просторы. Напротив, многие из них прямо свидетельствуют об их единстве. Не следует отождествлять и са-му территорию Великой Скифии только со степной зоной Евра-зии. Цивилизация скифов в период своего расцвета (800 – 400 годы до Р.Х.) объединила огромные территории Северной Евра-зии, от устья Дуная до среднего течения Хуанхэ. На юге Великая Скифия включала в сферу своего влияния Иран, Северную Ин-дию и северо-западные китайские царства; в этих странах пра-вили династии, основанные степными ариями.
На фресках в храмах раннего средневекового периода в Базак-лике в Туркестане были изображены саки – высокие рыжево-лосые голубоглазые люди, чьи лица были явно европейскими. Таким образом, получила дополнительную поддержку теория о том, что скифы принадлежали к европеоидной семье народов.
С 6 до 4 века до Р.Х. земли предков восточных славян (зем-ледельцы преимущественно гаплогруппы R1a) подверглись скифскому нашествию. Практически все древние авторы утвер-ждают, что на севере в пределы тогдашней Скифии входили лес-ные области, вплоть до безжизненных пустынь за полярным кру-гом. Ещё Гомер, упоминая о киммерийцах, назвал их край “пе-чальной областью”, вечно покрытой туманами и мглой, где не видно солнца. И хотя имеются утверждения, что великий грек говорил так о северных берегах Чёрного моря, из одного только перечисления известных по источникам скифских племён с ука-занием их мест обитания видно, что в скифскую эпоху евро-пейские и азиатские степи и прилегающие к ним лесостепи, по-лупустыни, горные долины и предгорья были заселены различ-ными близкородственными племенами.
Походы в Переднюю Азию на протяжении 7 – 6 веков до Р.Х. превратили волго-донских скифов в весомую политическую си-лу в этом регионе. В то же самое время скифы Центральной Азии, известные по китайским хроникам как усуни, динлины и жуны, вели успешные войны с местными царствами, часто за-воёвывая их и составляя местную военно-политическую элиту. Греческий историк 6 века до Р.Х. Гекатей Милетский утверж-дал, что Скифия простирается от Ирана до Кельтики, причём граница на западе проходит в районе Южной Прибалтики. Пос-леднее вполне согласуется с данными археологии: находки “зве-риного стиля” обнаружены в Центральной Европе – в Чехии, Польше и даже в Восточной Германии.
В 4 веке до Р.Х. царские скифы из Причерноморья предприня-ли попытку переместить свою столицу с нижнего течения Днеп-ра к северо-западу от прежнего места. Вскоре после этого вос-точный край Балкан стал скифским аванпостом.
*  *  *
И на охоте, и в бою скифы использовали двоякоизогнутый лук из рога с натянутыми сухожилиями. Стрелы имели трёхгранные наконечники, сделанные – в зависимости от ступени развития – либо из камня, кости, бронзы, либо из железа. Луки и стрелы но-сили в сложном футляре, известном как “горит”. Его носили подвешенным на ремень на левом бедре. И европейские скифы, и скифы Алтая стреляли в “парфянской манере” – через левый бок. Хотя, скорее, это парфяне унаследовали от скифов такой стиль стрельбы, поскольку сложились в качестве особого народа гораздо позже скифов и при непосредственном скифском этно-культурном участии.
Помимо луков и стрел, в экипировку скифов входили мечи, ко-торые иногда доходили до двух с половиной футов в длину (око-ло 76 сантиметров). Они также использовали короткие обоюдо-острые кинжалы (акинаки), которые носили так же, как шотлан-дец носит свой кинжал: привязанным к левой ноге ремешком. Вдобавок они применяли ужасные ножи разнообразной длины и вида. Некоторые из них имели загнутые внутрь лезвия, которые ассоциируются с Китаем, другие же сохранили европейские фо-рмы. Топоры и пики, которыми они пользовались, были похожи на те, которые перенесла через Евразию последняя волна мигра-ции из Европы. Скифы также иногда носили копья и штандарты, увенчанные бронзовыми изваяниями или головами настоящих или придуманных животных. Эти шесты, возможно, имели ге-ральдическое значение, и в этом случае их наличие у скифов следует приписать ассирийскому влиянию. С годами ассирий-ские и персидские элементы постепенно исчезали, так как цар-ские скифы были склонны к развитию более тесных связей с гре-ческими городами на Понте. Что касается оружия, греческое влияние выразилось в том, что скифами были переняты гречес-кие щиты и шлемы, часто даже греческой работы, а в могилах появляются ещё и кольчуги.
Скифы были непревзойдёнными мастерами в обращении с ар-каном (лассо), и тем не менее они предпочитали преследовать свою добычу, в возбуждении от погони зачастую забывая поль-зоваться этим арканом. Зато он был незаменим в захвате разби-того и преследуемого противника.
*  *  *
Уже первые исследователи припонтийских скифских городов находили в них странные, “плохочитаемые” надписи. Вроде бы они были похожи на греческие. Но при этом… содержали явно негреческие пассажи или непонятные наборы греческих букв. Оказывается, это была скифская письменность! Чем-то похожая на греческую, но всё же своеобразная. Настолько своеобразная, что при помощи “греческого ключа” она не читается.
 
Текстовое скифское письмо из царского кургана в Панти-капее (возможно, только одна верхняя строка).

Итак, как в Причерноморье, так и в Средней Азии и Сибири уже в 500 году до Р.Х. – в начале новой эры бытовала своеоб-разная письменность. Традиции этой “общеевразийской” пись-менности сохранялись ещё в эпоху раннего Средневековья. Большое сходство между собой обнаруживают знаки русских князей, знаки на сосудах, найденные в хазарских крепостях, дон-ские и сибирские руны, клеймы Боспорского царства. Их общим источником могла быть только скифская письменность.
*  *  *
Область распространения искусства степных кочевников об-ширна – от Чёрного моря до Байкала, а хронологически оно раз-мещается во временных рамках между 7 и 2 веками до Р.Х. В си-лу того, что в искусстве кочевников основную роль играл ме-талл, его связывают с доисторической эпохой Европы. Сходство основных социально-экономических условий жизни, подвижно-сти быта и взаимосвязь степных племён породили близость иде-ологии и однотипность их искусства. Это выразилось в так назы-ваемом “зверином стиле”, который материализовался в золотых и бронзовых украшениях, в деревянных, войлочных и кожаных изделиях. Они украшены фигурами баранов, кабанов, оленей, горных козлов, тигров, барсов, зайцев, гусей, лебедей, орлов, пе-ликанов, фантастических животных и тому подобных, сплетаю-щихся или бросающихся друг на друга в яростной схватке.
Особенностями скифского звериного стиля являются необы-чайная живость, характерность и динамика образов, замечатель-ная приспособленность изображений к формам предметов.
Сцены борьбы животных, терзания травоядных хищниками были очень популярны у кочевников и получали отклик в их со-знании. Очень выразителен образ существа с рогатым человече-ским лицом, звериными ушами, когтистыми лапами, с загнутым вниз хвостом и с длинными крыльями, пришедший из искусства Переднего Востока. Животные всегда изображаются в движении и сбоку, но с обращённой в сторону зрителя головой. Во всех ве-щах, в каждом выступе предмета, в рукоятке гребня, в рукоятке ножа – везде как бы таится зооморфное начало, кажется, что предмет “прорастает” фигурками животных.
Ранние памятники скифского искусства несут на себе следы сильного воздействия древневосточной цивилизации – главным образом месопотамской и урартской (например, золотая пласти-на в виде пантеры из Келермесского кургана). В 4 веке до Р.Х. начинается сильное влияние на скифскую культуру греческого искусства, которое выразилось в антропоморфных мотивах.
Для раннего периода скифо-сибирского “звериного стиля” гла-вной чертой является нарочитая замкнутость линий фигуры или нескольких фигур. Такой пластический характер звериного об-раза привёл к появлению круглых блях в виде животного, свер-нувшегося в кольцо. Замкнутость образа достигается разными средствами – уравновешиванием деталей, их гармонией, проти-вопоставлением плавных линий с выступами, их разрывающи-ми, и, как выше отмечалось, к замыканию контура в круглую фигуру. К этим же особенностям следует добавить имеющуюся тенденцию к замене выразительности тела животного вырази-тельностью обобщённых, почти геометрических форм.
Другой характерной чертой “звериного стиля” является его по-вышенная функциональность. Например, лев держит в пасти птицу, изогнутая голова и шея которой служат крючком для сое-динения с противоположным концом ремня.
Для раннего периода скифо-сибирского стиля типично сочета-ние натурализма со стремлением к стилизации, упрощению, за-мене целого изображения наиболее характерной деталью. В се-редине I тысячелетия до Р.Х. “скифский звериный стиль” пре-вращается в орнаментально-декоративный, в котором постепен-но пропадает натурализм не только в передаче всей фигуры жи-вотного, но и деталей. Фигура становится набором шариков, по-лукругов и цилиндров; анималистическим мотивам теперь свой-ственны узорчатость и закручивание в сложные завитки звери-ных тел, превращение их в стильный ковровый орнамент, обра-зы животных в 4 – 3 веках до Р.Х. получают всё более линейно-плоскостную трактовку.

VII. ВОЙНЫ СКИФОВ С ПЕРСАМИ
Так называемые “цивилизованные” народы, наследники ран-них земледельческих цивилизаций, даже не пытались оказать скифам и другим тюркоязычным ариям сопротивление. Причер-номорских и азиатских скифов безуспешно попытались завое-вать лишь персы, создавшие в 6 – 5 веках до Р.Х. мощную импе-рию Ахеменидов.
Эти события подробно описывает Геродот. Желая присоеди-нить к своей державе земли за Араксом (Геродот путал реку Аракс на Кавказе с Амударьей в Азии), населённые массагетами и названные Геродотом “безграничной необозримой равниной”, царь Персии Кир Великий посватался к царице массагетов То-мирис (амазонке). Но Томирис поняла истинные цели сватовства и отказала Киру. Тогда Кир пошёл войной на массагетов. Через Аракс были наведены понтонные мосты и армия Кира перепра-вилась в страну массагетов. Заманив хитростью часть массагетов в засаду, персы перебили их и захватили к плен сына Томирис Спаргаписа. В плену Спаргапис покончил с собой.
Вскоре состоялось решительное сражение на восточной сто-роне реки Яксарт. Геродот дал ему такую оценку: «Эта битва, как я считаю, была самой жестокой из всех битв между варва-рами». Массагеты победили, почти всё персидское войско пало, погиб и царь Кир, правивший Персией 29 лет.
Видимо, его смерть произошла в самом начале августа. Во всяком случае, к концу августа 530 года до Р.Х. весть о гибели Кира дошла до далёкой Вавилонии. Царь созданной им Персид-ской державы был погребён в Пасаргадах (где его останки видел ещё Александр Македонский).
Весть о подготовке нового вторжения персов в Скифию летом 512 года до Р.Х. быстро разнеслась по всему Северному Причер-номорью, Скифии и достигла соседних со Скифией народов. Во-енные действия собирался возглавить не какой-нибудь полково-дец, а сам Дарий, царь самой могущественной державы того вре-мени, простиравшейся от Египта до Индии. Он вознамерился за-воевать и совершенно уничтожить Грецию, и в качестве первого шага на этом пути он выступил в поход, чтобы отрезать её от жизненно важных ресурсов: перекрыть ей поставки древесины с Балкан и зерна из Скифии.
Геродот: «Скифы, рассудив, что они одни не в состоянии отра-зить полчища Дария в открытом бою, рассылали вестников к со-седним народам. Цари последних и без того собрались на сове-щание ввиду вторжения огромного войска; в собрании участво-вали цари тавров, агафирсов, невров, андрофагов, меланхленов, гелонов, будинов и савроматов». Скифы обратились к собрав-имся с предложением о совместном выступлении против персов, справедливо указав, что «царь персидский столько же идёт на нас, сколько и на вас, и, покорив нас, не захочет и вас оставить в покое». Они напоминали, что «с тех пор, как он вступил на наш материк, он покоряет всех, попадающихся ему на пути».
Мнения участников этого “военного совета” по поводу отно-шения ко вторжению персов разделились. Геродот сообщал: «Мнения участников (Совета) разделились: цари гелонов, буди-нов и савроматов пришли к согласию и обещали помочь скифам. Цари же агафирсов, невров, андрофагов, а также меланхленов и тавров (крымчане) дали скифам такой ответ: „Если бы вы преж-де не нанесли обиды персам и не начали войны с ними, тогда мы сочли бы вашу просьбу правильной и охотно помогли бы вам. Однако вы без нашей помощи вторглись в землю персов и вла-дели ею, пока божество допускало это. Теперь это же божество на их стороне, и персы хотят отплатить вам тем же. Мы же и тогда ничем не обидели этих людей и теперь первыми вовсе не будем враждовать с ними. Если же персы вступят и в нашу стра-ну и нападут на нас, то мы не допустим этого. Но пока мы этого не видим, то останемся в нашей стране. Нам кажется, что персы пришли не против нас, а против своих обидчиков».
Вместе со скифами выступить против персов пообещали цари гелонов, будинов и савроматов. Лишь в случае вторжения в их земли собирались выступить невры, андрофаги, агафирсы, ме-ланхлены и тавры. Попытка создать “антиперсидскую коали-цию” с участием всех северопричерноморских скифов не увен-чалась успехом. Однако для скифов важно было не только при-влечение на свою сторону соседей, но и выяснение их позиций во время самой войны. И если перед “военным советом” царей соседних с царскими скифами племён скифы не решались выс-тупить в открытом бою против персов, то они не стали делать этого и заручившись поддержкой всего менее половины участ-ников “военного совета”. Тем более, что обещали выступить главным образом цари тех народов, чьи земли почти не подвер-гались угрозе вторжения.
Вслед за общим “военным советом” состоялся совет самих царских скифов. На нём был выработан стратегический план ве-дения предстоящей войны, в которой должны были принять уча-стие лишь боеспособные скифы. Согласно обычаю, скифы раз-делили свою армию на три части, каждой из которых командо-вал один из царских скифов: Идантирс, Скопас и Таксас. Два от-ряда были боевыми и один отряд состоял из эвакуируемых жён, детей, скота и имущества скифов. «Повозки, в которых жили у них дети и жёны и все стада, за исключением оставленного при себе такого количества, какое необходимо для пропитания, – всё остальное они отослали вместе с повозками, с приказанием дви-гаться постоянно на север» (Геродот). Этим намного увеличива-лась мобильность скифского войска. Помимо мужчин в состав войска входили, по-видимому, и незамужние женщины. Во вся-ком случае, Геродот среди отправленных на север называет только жён и детей. Таким образом, в войне с персами прини-мало участие всё боеспособное население Степной Скифии.
Дарий начал войну в Европе, переправившись через Босфор-ский пролив по мосту, который специально для него построил искусный греческий инженер Мандрокл из Самоса. Затем через Фракию он подошёл к Дунаю. Его он также преодолел по мосту из лодок, соединившему берега. Дарий оставил отряд ионийцев охранять мост в течение 60 дней в ожидании своего возвраще-ния. В случае невозможности выполнить приказ они должны бы-ли отступить по нему, уничтожив его за собой. Дарий же про-должил искать скифов.
Вынужденные полагаться в основном на свои собственные си-лы, скифы приняли решение искать спасения в политике выж-женной земли. Задача, поставленная перед войском на совете скифов, чётко сформулирована Геродотом: «Вовсе не давать сражения в открытом поле, [...] разделившись на два отряда, от-ступать со своими стадами (оставленными для пропитания вой-ска), засыпая попадающиеся на пути колодцы и источники и ис-требляя на земле травы». Сжечь траву, да и то не всю, можно было лишь во 2-й половине лета, когда она выгорала под солн-цем; засыпать можно было лишь небольшие источники. Слож-нее обстояло дело с крупными водоёмами, которые можно было лишь частично отравить. А отравить реки, протекавшие в степи, было просто невозможно. Таким образом, скифы лишь могли значительно затруднить снабжение противника водой и фура-жом и уничтожить или разогнать птиц и диких животных.
Замысел скифов был таков: вести войну по единому стратеги-ческому плану – завлечь врага поглубже с применением тактики изматывания. Е.А. Разин отметил, что “скифы одни из первых применили стратегическое отступление для изменения соотно-шения сил в свою сторону”. План ведения войны с персами из-вестный английский военный писатель и историк Б.X. Лиддел Гарт назвал “стратегией непрямых действий”. Он писал: «Даже если основной целью войны является решительное сражение (бой), то цель стратегии заключается в том, чтобы осуществить это сражение (бой) в наиболее благоприятных условиях. Но чем более благоприятными будут условия, тем, соответственно, меньше придётся вести боевые действия. Поэтому стратегия бу-дет наиболее совершенной, если она обеспечит достижение цели без серьёзных боевых действий. [...] Для того, чтобы армия про-тивника распалась, могут потребоваться некоторые боевые дей-ствия, но они не будут носить характера сражения».
Cкифы, трезво оценив ситуацию и силы сторон, приняли един-ственно верный план ведения войны: измотать противника, по-ставить его в такие условия, чтобы его преимущество в числен-ности войск не могло быть реализовано в решительной битве. Уклоняясь от сражения, скифы вынуждали врага продвигаться вглубь страны. Войско персов не имело в достаточном количе-стве фуража и продовольствия, испытывало затруднения с во-дой. При этом многочисленность войска становилась злом, и за-дача обеспечения его всем необходимым вырастала до уровня стратегической.
Головной отряд скифов встретил персов на расстоянии 3-днев-ного пути от Истра. Скифы опередили врагов на дневной пере-ход и расположились станом, уничтожая всю растительность. Лишь только персы заметили появление скифской конницы, они начали двигаться по следам врагов, которые всё время отсту-пали. Затем персы напали на одну из частей скифского войска и преследовали её в восточном направлении к реке Танаису (До-ну). Скифы перешли Танаис, а непосредственно за ними пере-правились и персы и начали дальнейшее преследование, пока че-рез землю савроматов не прибыли в область будинов. Постоян-но избегая решительного сражения, скифы заманивали персов вглубь своей территории, непрерывно тревожа их нападениями.
Пока путь персов шёл через Скифию и Савроматию, войска Дария не могли опустошать местность, так как она и без них бы-ла бесплодной. Проникнув в землю будинов, персы нашли там город, окружённый деревянной стеной. Будины бежали, город опустел и персы предали его огню. После этого персы продол-жили следовать всё дальше за отступающим противником, пока, пройдя через эту страну, не достигли пустыни. Пустыня эта бы-ла совершенно необитаема, расположена севернее страны буди-нов и тянулась в длину на семь дней пути. Севернее этой пусты-ни жили фиссагеты. Из их земли текут четыре большие реки че-рез область меотов и впадают в озеро Меотиду. Названия этих рек: Лик, Оар, Танаис и Сиргис.
Дойдя до пустыни, Дарий с войском остановился станом на ре-ке Оаре. Затем царь приказал построить восемь больших укреп-лений на равном расстоянии – около 60 стадий друг от друга. Пока царь занимался этим сооружением, преследуемые им ски-фы обошли его с севера и возвратились в Скифию. При внезап-ном исчезновении скифов Дарий велел оставить наполовину за-вершённые постройки и, так как скифы больше не появлялись, повернул на запад. Царь предполагал, что перед ним находится всё скифское войско и что скифы бежали на запад.
Дарий шёл весьма быстро и, прибыв в Скифию, встретил там оба отряда скифов. Столкнувшись с врагами, царь начал пресле-дование, причём скифы опережали его на один день пути. И так как Дарий не прекращал преследования, то скифы, согласно сво-ему военному плану, стали отступать во владения тех племён, которые отказали им в помощи, и, прежде всего, – в страну ме-ланхленов. Вторжение персов и скифов устрашило меланхленов. Затем скифы начали завлекать врага в область андрофагов. Уст-рашив и этих, они стали отступать в землю невров. После этого, наведя страх и на невров, скифы отступили к агафирсам (округа Карпат). Агафирсы увидели, как их соседи бежали в страхе пе-ред скифами и послали глашатая, прежде чем те проникли в их землю, с запрещением вступать в их пределы. Агафирсы заявили скифам, что если те всё же посмеют вторгнуться в их страну, то им придётся сначала выдержать смертельный бой с ними – ага-фирсами. После этого агафирсы выступили с войском к своим границам, чтобы отразить нападение. Меланхлены же, андрофа-ги и невры не осмелились оказать сопротивление персам и ски-фам. Забыв о своих угрозах, они в страхе бежали всё дальше на север в пустыню (отчасти могли попасть и в Приильменье). Ски-фы не пошли в страну агафирсов, так как те не желали их пропу-скать, а стали заманивать персов из страны невров в свою.
Предельный срок в 60 дней, который Дарий установил для ио-нийцев, охраняющих мост через Дунай, быстро истекал, его лю-ди устали от безрезультатного преследования, животным стало не хватать фуража – а скифы продолжали отступать. Их нежела-ние принять бой приводило Дария в ярость, так как, не проиграв ни одного крупного сражения – ибо таковых просто не было, – он потерял в мелких стычках значительное число своих воинов.
Возмущённый поведением скифов, Дарий бросил такой вызов Идантирсу: “Ты странный человек, – прокричал его посланец, – почему ты продолжаешь убегать от меня, когда есть две вещи, которые ты мог бы с лёгкостью сделать? Если ты считаешь, что способен противостоять моему войску, то перестань уклоняться и выходи: давай сразимся. А если ты понимаешь, что я сильнее, – в этом случае тоже тебе следует прекратить своё бегство, – тогда тебе не остаётся ничего, кроме как принести своему гос-подину землю и воду и немедленно выйти ко мне навстречу”.
Но предводитель отряда скифов ответил гордо: “Такие у меня привычки, перс. Я никогда никого не боюсь и не убегаю от него. Я не поступал так раньше, и я не бегу от тебя сейчас. В том, что я делаю, нет ничего нового или необычного. Я только следую своему образу жизни, обычному для мирных лет. А теперь я ска-жу тебе, почему я сразу не вступил с тобой в бой. У нас, скифов, нет ни городов, ни возделанных земель, страх потерять которые мог бы заставить нас скорее сразиться с тобой. Если же вдруг возникнет у тебя необходимость схватиться с нами, смотри: здесь могилы наших отцов, разыщи их и попробуй разрушить их – тогда ты увидишь, будем ли мы драться с тобой. Пока ты этого не сделаешь, будь уверен, что мы не вступим в бой, если не за-хотим. Это мой ответ на твой вызов”. Идантирс также добавил: “а за то, что ты назвал себя моим владыкой, ты поплатишься”.
В один из тех редких случаев, когда, казалось, отряд скифов решил сразиться с Дарием и обе армии выстроились, чтобы при-нять бой, внезапное появление зайца, пронёсшегося между вра-жескими рядами, настолько отвлекло скифов, что, как писал Ге-родот, «тут же все скифы, увидевшие его, ринулись за ним в по-гоню в большой суматохе, крича и вопя. Услышав шум, Дарий поинтересовался, что было тому причиной. И ему сказали, что скифы занялись охотой на зайца. При этом он повернулся к сво-им приближённым и сказал: “Эти люди и в самом деле презира-ют нас”. Эту картину легко себе представить: приученные к дис-циплине персидские войска стоят неподвижно в ожидании ко-манды, в то время как кочевники в беспорядке скачут за каким-то животным, несущимся по равнине.
Расстроенный, понимая, что дальнейшее преследование беспо-лезно, Дарий решил повернуть назад. А скифы продолжали дос-тавлять беспокойство его отступающей армии. Измотав силы и потеряв большую часть войска, персы поспешно покинули Ски-фию без трофеев и без победы.
Персидский царь несколько просрочил назначенное им самим время охраны моста на Истре. Скифы неоднократно наведыва-лись к дунайскому мосту и старались убедить ионийскую стра-жу не задерживаться долее обусловленных 60 дней. Когда пер-сидское войско ещё отступало из Скифии, срок уже прошёл, все 60 узлов на ремне Дария были уже развязаны.
Скифы снова послали гонцов к дунайской эскадре: “Назначен-ное вам число дней, ионяне, прошло, и вы поступаете неблагора-зумно, оставаясь ещё здесь, […] снимите мост, возвращайтесь поскорее на родину и наслаждайтесь свободой, за которую бла-годарите богов и скифов”. Однако ионийская стража продолжа-ла нести охранную службу, предотвратив тем самым полную ги-бель персидского войска. Дарию удалось довести свои войска до моста и переправиться через Дунай в безопасное место. Экспе-диция закончилась. Дарий избежал катастрофы, но больше ни-когда он не осмеливался прийти в Северную Европу.
Разъярённые скифы остались жаждать мести. Теперь их воз-главил Аристагор. Собрав свои силы, он двинулся к городу Аби-досу и обратился к спартанскому царю Клеомену I с просьбой выступить против персов из Эфеса, в то время как он сам нас-тупал на них из Фасиса. Но Дарию удалось сжечь Абидос и Кле-омен отказался втягиваться в военные действия. Аристагору пришлось волей-неволей оставить этот свой план. После разоре-ния Фракии в 495 году до Р.Х. он двинулся на Херсонес, выну-див деспота Мильтиада бежать, а затем отошёл на свои земли, где его люди вернулись к своим мирным занятиям и мелким стычкам с другими племенами.
Сами “ахеменидские” персы, или, вернее, их политическая элита, были потомками ариев-земледельцев, вторгшихся на тер-риторию собственно Ирана в 10 веке до Р.Х., во время того же большого миграционного потока, который привёл скифов в При-черноморье. Пытаясь подчинить своей власти Причерноморье, правители империи Ахеменидов пытались как бы “замкнуть круг” своего влияния. Экспедиция сюда персидской армии под командой царя Дария, так же как и предшествовавшая ей экспе-диция царя Кира, окончилась крахом. Эта война лишь способ-ствовала сплочению и политическому объединению скифских племён. Произошло складывание союза кочевых и земледельчес-ких скифских племён с царскими скифами во главе.
Агрессию Персии удалось отразить, но всё же скифское цар-ство продолжало неуклонно слабеть из-за расслоения и противо-стояния между элитой и простыми соплеменниками.

VIII. ВРЕМЯ ПРОЦВЕТАНИЯ
Скифы были не только “всеразрушающими варварами”, но и большой творческой силой, определившей ход историко-куль-турного процесса древних цивилизаций. Способствуя распаду некоторых старых рабовладельческих держав Востока, скифы вместе с тем “культурно связывали разрозненные области древ-него мира” (Е.И. Крупнов). В.О. Ключевский отмечал, что в его XIX веке наука была ещё «пока не в состоянии уловить прямой исторической связи этих азиатских носителей южной Руси со славянским населением [...] как и влияние их художественных заимствований и культурных успехов на быт полян, северян и прочих». Тем не менее, подчёркивал учёный, «эти данные имеют большую общеисторическую цену». Последующие исследова-ния подтвердили правоту учёного. Работа археологов выявила большую роль и влияние скифов на жизнь южных славян.
Степи Предкавказья входят в ареал бытования скифской мону-ментальной скульптуры. Сотни каменных статуй... Скифские, (а затем и кыпчакские) изваяния стояли и на Востоке, и в Европе. Стояли эти каменные идолы сначала на курганах и сопках.
Эти каменные фигуры чаще всего мужские и снабжены мечом и луком, хотя встречаются и женские изображения. В России они все назывались либо “бабами”, либо “болванами”. И, как оказывается, это не просто поздние придумки. Дело в том, что слово “баба” по-древнетюркски (иначе – по-скифски) означало “предок”, “дед”. А “болван” – это поздняя переделка по созву-чию скифского слова “балбал”… И из этого понимания стано-вится ясно, почему эти каменные изваяния устанавливались на скифских курганах, которые были у скифов могильниками.
Историк пишет: «Для русского человека эти каменные чудо-вища были олицетворением господства половцев над степями. Поэтому статуи стремились уничтожать и портить». Между про-чим, нельзя не обратить внимание на тот странный факт, что на доступных нам фотографиях каменных изваяний, как и на статуе в Российской Государственной Библиотеке, сбиты именно лица изваяний, а в остальном они хорошо сохранились. Почему унич-тожали именно лица?
Весьма характерная деталь подавляющего большинства скиф-ских изваяний – они прижимают руками к животу, к пупку, не-кий предмет, считающийся чашей. Очень интересно, что практи-чески тот же сюжет изображают и некоторые каменные статуи в далекой Америке. Подобные каменные изваяния делали майя и тольтеки. Здесь человеческая фигура полулежит-полусидит. Обеими руками прижимает к животу плоскую чашу. Другая ста-ринная каменная статуя, высеченная тольтеками, также изобра-жает полусидящего-полулежащего человека, бога Chac Mool, прижимающего к пупку, к животу, чашу.
Позы скифских статуй и сохранившихся американских различ-ны, но главный мотив – чаша, прижатая к пупку руками, – в точ-ности один и тот же. Объяснение подобным дубликатам, скорее всего, очень простое: мы наталкиваемся на следы общности культур.
*  *  *
Только с 3-го века до Р.Х. можно уверенно говорить о появ-лении у скифов крупных укреплённых поселений городского ти-па, связанных с историей Малой Скифии и скифской государ-ственности на греческий манер на территории Крыма. Прибег-нуть к созданию своей государственности скифов вынудили тя-жёлые внешние обстоятельства: наступление савроматских пле-мён с востока и кельтов с готами – с запада. В Крыму появилось единственное на все многочисленные скифские племёна полно-ценное государство со всеми его атрибутами (Неаполь Скиф-ский). Во главе этого государства стояли цари и родовая старши-на. Власть скифских царей была наследственной и сильной. На царя возлагались жреческие и судебные функции, что говорит о концентрации всей полноты власти в одних руках.
Впрочем, говорить об абсолютной власти также не приходит-ся. Тот же Геродот отмечает, что все важнейшие решения у ски-фов принимались не от имени царя, а от имени “всех скифов”. Известно также, что высшим законодательным органом был “Совет скифов”, то есть аналог народного собрания или, если угодно, казачьего Круга. История говорит о том, что со време-нем власть царя скифов всё более возрастает. И это происходит несмотря на сохранение некоторых внешне демократических черт скифского быта. Например, скифских царей часто изобра-жали в виде простых конных воинов.
В пору процветания скифы большую часть своих богатств по-лучали благодаря торговле, прежде всего с Грецией, так как уже в те времена Эллада была не в состоянии прокормить население своей материковой территории, не ввозя товары первой необхо-димости издалека. Рынки западноскифского мяса, зерна и рабов располагались поблизости, по большей части в Понтийском ре-гионе. Скифия была одной из греческих житниц, и зерно, выра-щенное её оседлыми жителями, отправлялось вождями кочев-ников греческим колонистам Понтийского царства, которые вы-ступали в роли посредников в перепродаже его в Грецию. Ски-фы также разводили скот и отправляли в Грецию его и сыр.
С другой стороны, скифы, жившие на Кубани, торговали на-прямую с владельцами судов, приходивших в их порты из Ио-нии. Помимо этого, скифы доставляли понтийским грекам цен-ные грузы с солью, осетрами и тунцом, а также мёд, мясо и мо-локо, кожи и меха и, что немаловажно, рабов через колони-альные порты – Ольвию, Херсонес, Киммерийский Босфор и Горгиппию. Рабы, хоть греки и называли их скифами, были ско-рее поверженными врагами или местными земледельцами, неже-ли свободными кочевниками. В обмен на эти товары скифы по-лучали греческие ювелирные изделия, изделия из металла и по-суду высшего качества.
Античные греки особо отмечали высокий культурный уровень Скифии, отличающий её от соседних народов. Ещё Геродот пи-сал: «Понт Евксинский […] представляет вкруг себя народы, всех стран непросвещённейшие, исключая лишь скифский: ибо по сию сторону Понта ни одного народа мы не можем предло-жить, мудростию известного, ни одного мужа, учёностию знаме-нитого, кроме народа скифского и царя Анахарсиса». По свиде-тельству Диогена Лаэртского, способность скифов поддержи-вать культурную беседу даже вошла в поговорку: “говорить, как скиф”. Скифский царь Анахарсис оставил богатое наследие, со-хранённое стараниями античных писателей. Эти сведения пред-ставляют ценность не только для философов; они интересны ши-роким историческим и этнографическим материалом; помогают полнее понять дух и колорит того времени, структуру повседне-вности бытия скифов, критерии духовных и моральных ценнос-тей, психологии человека и так далее. В этом плане важен рас-сказ об Анахарсисе Лукиана Самосатского. Отвечая на вопрос Солона, Анахарсис дал точную характеристику быта своих соп-леменников: «А у нас, скифов, если кто ударит кого-либо из рав-ных или, напав, повалит на землю, или разорвёт платье, то ста-рейшины налагают за это большие наказания, даже если обида будет нанесена при немногих свидетелях... Откуда бы мне, блу-ждающему кочевнику, жившему на повозке и переезжавшему из одной земли в другую, а в городе никогда не жившему и даже доныне его не видавшему, рассуждать о государственном уст-ройстве и учить оседлых жителей, уже столько времени благо-устроенно живущих в этом древнейшем городе?»
Интерес вызывают приписываемые Анахарсису письма. Так, в письме к Медону Анахарсис отмечал: «Зависть и страсть явно свидетельствуют о плохой душе: зависть имеет следствием зло-бу по отношению к благополучию друга и ближнего своего. Страсть вызывает разочарование в пустых надеждах. Скифы не одобряют поведение таких людей... ненависть и зависть, и лю-бую страсть, которые возбуждают недовольство, они беспрес-танно презирают со всей силой, так как они вредят душе».
В письме к царскому сыну Анахарсис рассуждает о внутрен-ней свободе человека: «У тебя флейты и кошелёк, набитый день-гами, у меня лошадь и лук. Поэтому ты раб, а я вободный чело-век».
В письме Терею, правителю Тракии, автор выразил своё отно-шение к принципам управления: «Ни один хороший повелитель не губит своих подданных, а хороший пастух не обращается жестоко со своими овцами... Было бы лучше, если бы щадил тех, кем правишь. Ибо, если ты не злоупотребляешь своей властью для увеличения своих владений, то твоё государство прочно».
Рассказ об Анахарсисе и об имидже скифов в глазах тогдаш-них греков закончим словами Страбона: «Поэтому-то и Анахар-сис, Абарис и некоторые другие скифы, им подобные, пользова-лись большой славой среди эллинов, ибо они обнаруживали ха-рактерные черты своего племени: любезность, простоту, спра-ведливость».
*  *  *
В период правления царя Атея (иначе Аэрта), правившего в 4 веке до Р.Х., причерноморская Скифия достигла своего наи-высшего расцвета. По наблюдениям Иосократа, скифы вместе с фракийцами и персами – «самые способные к власти и обла-дающие наибольшим могуществом народы».
В ходе осуществления западной экспансии Атей воевал с фра-кийцами. В результате действий могущественного царя скифов часть фракийцев была покорена и обложена повинностями, ко-торые Клеарх Солийский сравнивал с рабским служением. Ски-фы стали играть важную роль в политической жизни на Балка-нах и смогли скорректировать процессы, вызванные действиями Филиппа II Македонского. При царе Атее возник экономичес-кий, политический и административный центр Скифии, располо-женный на левом берегу Днепра, напротив современного города Никополя. Выражением могущества Атея на западных рубежах являются его переговоры “на равных” с Филиппом II Македон-ским, о которых подробно рассказывает Помпей Трог.
Сфера главных интересов скифов явно перемещалась на запад, ближе к основным центрам греческой цивилизации. В то же вре-мя, война с Боспорским царством, предпринятая в правление Пе-рисада I, знаменуется усилившимся давлением скифов на гре-ческие города Северного Причерноморья. При царе Атее важ-ные перемены произошли во внутренней жизни скифов. Усили-лось имущественное и социальное неравенство, идеологическое обособление знати, дальнейшее расслоение среди свободных ко-чевников-скифов. Именно 4 веком до Р.Х. датируется большин-ство царских курганов. Богатство скифской аристократии ни до, ни после никогда не достигало таких размеров, как в это время.
К 4 веку до Р.Х. относится начало городской жизни в Скифии. В частности, Каменское городище была столицей царства Атея. Очевидно, оно было главным административным, ремесленным и торговым центром всей Скифии, и едва ли случайно, что в сра-внительной близости от него расположены многие царские кур-ганы.
Курганы скифской знати 4 – 3 веков до Р.Х. изобилуют грече-скими изделиями, в том числе высокохудожественными произ-ведениями искусства из драгоценных металлов, выполненными специально на заказ. В скифское искусство широкой волной хлынули греческие сюжеты и мотивы, а в скифской аристокра-тической среде уже появились люди, знакомые с греческой ми-фологией. Они приобретали колчаны со сценами из жизни Ахил-ла, серьги с изображениями Афины Паллады и другие предметы с чисто греческими сюжетами. Среди приближённых Атея нема-ло людей получали удовольствие от игры взятого в плен знаме-нитого греческого флейтиста Исменея; исключением был лишь сам Атей, заявивший, что предпочитает ржание боевого коня. Сторонники заимствований лучших достижений греческой куль-туры в среде скифской знати решительно взяли верх.
Отражением установившейся торговли и усилившихся контак-тов с греками является начало чеканки царём Атеем собственной монеты, правда, в очень ограниченном количестве. Последнее свидетельствует о том, что чеканка собственной монеты яви-лась, прежде всего, политическим актом. Не случайно по типу изображения она была близка к монетам Филиппа Македон-ского. На реверсе монеты Атея представлен стреляющий из лука конный скиф; на аверсе – типичная для греческой нумизматики голова Геракла в львином шлеме.
В это время усиливается центральная власть. Если во время войны с персидским царём Дарием у скифов ещё сохранялся какой-то совет, по крайней мере “басилевсов”, то царь Атей во всех дошедших до нас документах действует единолично. Сог-ласно указанию Страбона, царь Атей правил скифами один. Ни о каких его соправителях в трудах древних авторов не упомина-ется, а об Атее как сильном и деятельном самодержце скифов кроме Страбона говорят Полиен, Фронти, Клеарх Солийский.
Скифское государство эпохи Атея было раннеклассовым, но достигшим своего расцвета. Дальнейшая судьба подобных госу-дарственных образований, основанных на завоевании и полити-ческом господстве кочевников над земледельцами, во многом зависит от успешного продолжения активной внешней политики или же от способности кочевой аристократии стать господству-ющим классом.
Для Скифии 4 века до Р.Х. оба пути были возможны. Имеются даже основания полагать, что развитие совершалось сразу по обоим направлениям. Войны царя Атея говорят сами за себя. Вторая и третья четверть 4 века до Р.Х. были временем наи-высшего экономического, культурного и политического подъёма в истории Скифского царства. Именно тогда, в 4 веке до Р.Х., были возведены все самые знаменитые курганы скифских царей – величайшие памятники эпохи расцвета Скифии. Скифское го-сударство трансформировалось в классическую наследственную монархию с правящей аристократией, с центрами городского ти-па, находившимися под сильным влиянием античной Греции. Скифы предпринимают попытки создания собственного флота. Они известны всему античному миру.
Но царские скифы вступили на сомнительный путь чужерод-ной им эллинской цивилизации... История Скифии – это беско-нечные войны, постепенно подтачивающие её могущество.
К 346 году до Р.Х. агрессивные устремления сородичей-сарма-тов привели их на правый берег Дона, и, возможно, именно же-лание обрести более безопасные земли вынудило скифского ца-ря Атея повести своих людей через Дунай и аннексировать тер-риторию Добруджи, которую классические авторы стали назы-вать “Малой Скифией”. К 339 году до Р.Х. скифы продвинулись до ещё более западного рубежа, тем самым навлекая на себя гнев Филиппа II Македонского, отца знаменитого полководца древности. 339 год до Р.Х. был, вероятно, годом наивысшего могущества Скифского государства, и он же ознаменовал начало его заката. Опасаясь дальнейшего просачивания скифов вглубь его владений, Филипп дал скифам бой в местечке недалеко от Дуная, в котором ему удалось убить Атея, совсем немного не дожившего до ста лет.
Война с Филиппом Македонским, вызвавшая огромный инте-рес у древних авторов, окончилась победой отца Александра Македонского. Скифам пришлось согласиться на мирные усло-вия, но они, вероятно, не полностью придерживались их, так как через три года Александр Македонский в свою очередь послал против них карательную экспедицию.
*  *  *
Как уже говорилось, скифо-сарматский язык имел свою пись-менность, но до настоящего момента она не расшифрована, хотя материала накоплено уже достаточно много. И всё же 6 век – век расцвета Скифии – стал прелюдией заката скифского могущест-ва. В 6 веке до Р.Х. начинается продвижение новых кочевых племён из степей Поволжья и Приуралья на Запад через реку Та-наис. Источники донесли до нас названия крупных племенных союзов новых завоевателей-сарматов – сираки, аорсы, языги, роксаланы. Но период скифского заката продлился ещё 500 лет.
Среди разнообразных обычаев, унаследованных казаками от скифов, самым главным является почитание предков. Скифы бы-ли прекрасными наездниками, лучниками. Обычай казаков класть меч (саблю, шашку) рядом с новорожденным мальчиком и сажать ребенка на коня в день исполнения ему 3-х лет также шёл от скифских традиций. Как мы увидим далее, население юга европейской части сегодняшней России и Украины несомненно происходит от скифов и сарматов. Разумеется, кроме скифов предками южных русских являются и другие этносы. Но перво-основа южнорусского этноса всё же, несомненно, скифская.
Несомненный признак скифской принадлежности того или иного изделия – особый способ изображения животных, так на-зываемый скифо-сибирский звериный стиль. Ювелирное искус-ство Скифии до сих пор поражает воображение как специалис-тов, так и простых обывателей. В науке усиливаются попытки проследить культурогенез народов Евразии со времён палео-лита. В частности, варианты обрядов захоронений, ряд символов и изображений, элементы звериного стиля (лошадка палеолити-ческой Сунгири) и тому подобное находят аналоги через 20 – 23 тысячи лет в культурах евразийских народов.
Среди художественных изделий, обнаруженных в погребениях скифов, наиболее интересны предметы, декорированные в звери-ном стиле: обкладки колчанов и ножен, рукоятки мечей, детали уздечного набора, бляшки (использовавшиеся для украшения конской сбруи, колчанов, панцирей, а также в качестве женских украшений), ручки зеркал, пряжки, браслеты, гривны и так да-лее. Наряду с изображениями животных (оленя, лося, козла, хи-щных птиц, фантастических животных и прочего) на них встре-чаются сцены борьбы зверей (чаще всего орла или другого хищ-ника, терзающего травоядное животное). Изображения выпол-нялись в невысоком рельефе при помощи ковки, чеканки, литья, тиснения и резьбы, чаще всего из золота, серебра, железа и брон-зы. Восходящие к образам тотемных предков, в скифское время они представляли различных духов и играли роль магических амулетов; кроме того, они, возможно, символизировали силу, ловкость и храбрость воина.
Археологический материал отмечает сходство предметов изо-бразительного искусства как из причерноморских курганов скифской знати, так и из курганов, раскопанных в Южной Сиби-ри. Существовали и каменные, сильно схематизированные изва-яния скифов-воинов, устанавливавшиеся на курганах. С 5 века до Р.Х. уже и греческие мастера изготавливали предметы деко-ративно-прикладного искусства для скифов, сообразуясь с их ху-дожественными вкусами.
*  *  *
Скифская цивилизация в истории Европы сыграла не меньшую роль, чем древний Египет, античные Персия, Греция и Рим вме-сте взятые. Менялись правящие династии, изменялись языки, в меньшей степени изменялись верования, искусство и обычаи, ещё в меньшей степени менялся генотип и фенотип людей. Вол-ны переселенцев не были столь многочисленны, чтобы генети-чески поглотить местное население, да к тому же они состояли из родственных этносов. Но уже в скифское время племена, ко-торые населяли северную часть Европы, принципиально отлича-лись от скифов и развивались по-своему. Да, они взаимодейст-вовали со скифами и сарматами: торговали, воевали, уводили в плен и делали пленниц то рабами, то жёнами, обменивались тех-нологиями, но при этом оставались разными этносами.
В то самое время, когда западные скифы потерпели сокруши-тельное поражение от войск Филиппа Македонского, в волго-донских степях произошло некоторое движение, хорошо просле-живаемое археологически: под влиянием импульсов с востока сформировалась так называемая Раннепрохоровская культура. Здесь сложилось новое сильное государство, подданные которо-го в античных источниках стали называться “сарматами”.
 
Скифы, савроматы, империя Александра Македонского и “некоторое движение сарматов” в 324 году до Р.Х.

Империя Александра Македонского, сменившая персидское государство Ахеменидов в 4 веке до Р.Х., так же, как и персы, пыталась пройти в скифские степи и через Дунай, и через Сред-нюю Азию, и так же неудачно. Македонский, прежде чем отпра-виться войной на сакские племена, обитавшие тогда в Великой Степи, послал туда своих людей и те скупили у саков 200 тысяч коней. Степные лошади были превосходно приспособлены к сте-пям и горам. Именно на этих коней посадил Александр своих воинов, отправляясь против саков. Кочевник же, лишённый ко-ня, перестаёт быть полноценным воином. Он становится лёгкой добычей каждого, кто этого пожелает. На коне легко гнаться за врагом, конь же и выручит из беды, если случится такое, что придётся спасать свою жизнь Потому-то у саков и не было пе-шего войска. Однако, несмотря на такую хитрость Александра Македонского, попытки греков покорить скифов потерпели про-вал. Сам Александр Македонский отправился к главному театру военных действий в Азии, а своего наместника во Фракии Зопи-риона послал разобраться со скифами, но этот неудачник оказал-ся неподходящим для выполнения задачи. В 331 году до Р.Х. его 30-тысячное войско было разбито наголову, сам он был убит в бою, а скифы, прежде чем вернуться на свои земли в Причерно-морье, установили на Балканах аванпосты, платившие им дань. Они бы предпочли остаться и продолжить борьбу с македонца-ми и даже обратились к Ольвии за помощью, но получили отказ. Осознавая свою слабость, они решили, что хватит уже воевать.
Самому Александру также не удалось далеко продвинуться в Средней Азии; он остановился на границе степной зоны. Его брак с представительницей местной элиты, Роксаной, был, оче-видно, дипломатическим ходом.
Рядом со Скифией располагалось Боспорское царство, вырос-шее из греческих поселений-факторий на Таманском полуост-рове, близ Керченского пролива. Это царство существовало уже несколько сотен лет. В Боспорании население делилось на при-вилегированных членов общества, к которым относились коло-нисты-греки, и на низшие слои, к которым относились меоты, получившие такое имя по месту обитания – по Азовскому морю (Меотическому озеру). Центром царства стал город Пантикапей, а в этническом составе Боспора были, кроме греков, скифы и адыги, также относившиеся к индоевропейской группе народов.
Силы скифов постепенно слабели. Фракийцы и кельтские пле-мена галатов теснят с запада. За счёт Скифии расширяет свои зе-мли Боспорское царство, скифы терпят поражение от македон-ского правителя Фракии Лисимаха (313 год до Р.Х.). Следствием неудачных войн был упадок хозяйства и отпадение от Скифии части завоёванных прежде земель и племён.

IX. ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СКИФОВ
Повседневная жизнь для свободного скифа была сравнительно обеспеченной. В целом с запада до востока Великая Степь изо-биловала рыбой и дичью, и обычно члены племени никогда не испытывали недостатка в продовольствии. Их основную пищу составлял кумыс, то есть перебродившее кобылье молоко, до сих пор популярное на Кавказе и в Монголии, большое количество сыра и временами овощи, такие, как лук, чеснок и бобы. Скиф-ский царь Анахарсис на вопрос о том, как питаются скифы, от-ветил, что завтраком и обедом каждого скифа служит кислое мо-локо и сыр. Скифы могли добавлять по своему желанию в свой рацион тунца и осетра, любую дичь, а также конину, баранину и козлятину. Часто они готовили мясо в виде рагу в огромных кот-лах особой формы, но иногда делали нечто вроде рубца с потро-хами и приправой, который, очевидно, можно было хранить при транспортировке. Как и большинство людей, скифы любили по-лучать от жизни удовольствия. Гиппократ писал, что они были толстыми, ленивыми и веселыми и любили провести время, рас-пивая вино за братскую верность из одного сосуда или круговой чаши и предаваясь пению и танцам под аккомпанемент бараба-нов и струнных музыкальных инструментов наподобие лютни.
И, наконец, античные авторы достаточно высоко оценивали скифские законы и обычаи, восторгались справедливостью скифских правителей, их верностью дружбе и данному слову, вообще их высокими моральными принципами.
Историки отмечают, что скифская конница считалась грозной силой, а скифы были лихими наездниками и меткими стрелками из лука. Но хоть скифы и вели захватнические войны, кормились они не только мечом. К тому времени, когда скифы заняли свои-ми кочевьями северные берега Чёрного моря, на южном побере-жье Крыма, близ Керченского пролива, в устье Южного Буга уже появились греческие колонии. Это были крепости – торго-вые фактории, которые торговали со всем окрестным миром. Половина из потреблявшегося в Афинах зерна шла именно от-сюда. Своим хлебом скифы снабжали всю Элладу. Собственно, для скупки и экспорта скифского хлеба греки и строили свои го-рода-полисы на берегах Чёрного моря и в устьях крупнейших рек. Но весь этот разноязыкий, динамичный, торгующий, быстро развивающийся мир был далёк от земледельцев Поднепровья, так как царские скифы прочно контролировали все пути на юг и были удачливыми посредниками в международной торговле.
Именно скифы познакомили греков со сливками и сливочным маслом. Раскопки обнаруживают отличную скифскую керамику. Имели скифы и ткацкие станки. Раскопки показали великолеп-ные образцы ткацкого ремесла и коврового дела, а также мастер-ские, где всё это производилось. Благодаря богатым залежам же-лезной руды в низовьях Днепра, в предгорьях Кавказа и на Юж-ном Урале в Скифии было развито кузнечное дело. Скифские железные мечи ценились очень высоко. Скифы стали первым на-родом в мире, который поставил своих коней на железные под-ковы. Они же одними из первых стали носить на одежде метал-лические пуговицы. Влияние скифской культуры распространя-лось в период 4 – 3 веков до Р.Х. далеко на запад, в Карпато-Дунайскую область во фракийский мир, и на север.
*  *  *
На первый взгляд, жизнь одного человека в скифском племени могла легко прельстить стороннего наблюдателя кажущейся сво-бодой от забот и ответственности. Это, однако, не более чем по-верхностное впечатление, ибо беспечный характер кочевника яв-ляется удачным следствием строго определённых требований, предъявляемых к нему. После некоторых размышлений стано-вится очевидным, что кочевникам приходится подчиняться не менее суровой дисциплине, чем та, которая регулирует жизнь оседлых общин, хоть это и своя особая дисциплина.
Преуспевание кочевника, если не сама его жизнь, тесно свя-зано с его умением удовлетворять свои потребности, а благосос-тояние племени в целом – и, следовательно, его продуктивность и жизнеспособность – зависит от лёгкости, с которой они удов-летворяются, и в ещё большей степени – от организаторского да-ра и дальновидности вождя племени, а также от того, насколько быстро и охотно рядовые члены племени откликаются на его приказания. Удачливый вождь – это очень проницательный че-ловек, умеющий управлять людьми и строить планы на будущее, и, одновременно, авантюрист, способный мастерски принимать быстрые решения. Община, вся жизнь которой проходит на лоне природы, не защищённая от жесточайших чередований погоды, всегда подверженная множеству опасностей, которые таятся в диком безлюдном краю, вынуждена полагаться только на себя и своего вождя. Кочевой образ жизни требует больших усилий от всех, кто его ведёт, так как здесь равно необходимы приспособ-ляемость и согласованность действий, чтобы ежедневный пере-ход прошёл успешно и быстро, обеспечивая гладкий и спокой-ный ход жизни, протекающей по такому же сложному образцу, какой существует и в любом оседлом обществе.
Большинство кочевников являются скотоводами и для получе-ния пищи и одежды рассчитывают на свои стада. Хорошие паст-бища, таким образом, становятся их первостепенной потребнос-тью, самой предпосылкой их жизни, и поэтому всё племя в це-лом всегда готово отстаивать своё право на обладание такими землями и, если понадобится, защищать их. Обычно пастбища не захватываются случайно в результате какой-то сезонной сты-чки, не приобретаются в ежегодной борьбе, а традиционно свя-заны с конкретными племенами. Причём границы их территорий обозначены чётко, и их право собственности известно так же то-чно, как и границы пахотных земель среди сельскохозяйствен-ных общин. В результате племя часто проводит годы в одном и том же регионе, перебираясь с одних и тех же зимних пастбищ на одни и те же летние луга, как это делали их предки из поколе-ния в поколение до этого.
Затем какая-нибудь непредвиденная перемена: климатическое бедствие вроде эрозии почвы, или засухи, или акт агрессии со стороны соседей – лишает племя его привычной территории. В последующей борьбе за выживание лишённая своих владений и часто голодающая группа людей уходит иногда для того, чтобы найти новые бесхозные земли, но чаще – чтобы завоевать их в борьбе с другим, более слабым племенем.
Сезонные миграции евразийских племён диктовались потреб-ностью в траве, так как летом высохшая растительность азиат-ской части Степи приводила племена на невысокие горные скло-ны, которые становились плодородными благодаря сильным ли-вням. Однако осенью из-за резких холодов растительность на большой высоте погибала, и племена снова возвращались на равнину, которая к тому времени снова была покрыта зеленью. В Причерноморье ровная в основном поверхность степи, отсут-ствие резких скачков температуры и малое количество населе-ния дали кочевникам возможность располагать здесь свои стой-бища на длительные сроки, но в очень неблагоприятные зимы и лета многие кочевники имели склонность перемещаться к рус-лам рек, где до воды было рукой подать. Сравнительно лёгкая жизнь в европейской части Степи привлекала сюда азиатских кочевников, которые слишком часто посягали на южную и за-падную территории Степи с более мягким климатом. Их вторже-ния зачастую были не более чем быстрые налёты на соседние земли, но бывало иногда, что более сильное племя вторгалось с намерением добыть себе опорный пункт на более плодородной территории, и часто ему удавалось вытеснить оттуда более сла-бую общину. Если эта операция завершалась для налётчиков по-бедой, большинство побеждённых предавались смерти, а немно-гие оставшиеся в живых становились рабами. От них, помимо службы своим завоевателям, требовалось, чтобы они приняли обычаи и верования своих хозяев, но они часто умудрялись при-держиваться своих собственных традиций с таким упорством, что в конечном итоге определённые черты их собственной куль-туры сохранялись и смешивались с культурой завоевателей. В результате смешанное мировоззрение постепенно начинали раз-делять потомки и тех и других, пока они, в свою очередь, не бы-вали уничтожены или ассимилированы новой волной захватчи-ков. Из-за этого отчасти так трудно точно установить расовые связи, существовавшие среди племён евразийской Степи, или даже определить тот вклад, который внесло каждое из них в формирование так называемого “звериного” стиля в искусстве, ассоциируемого со скифами.
В течение I-го тысячелетия до Р.Х. жизнь в Степи по большей части была спокойной, так как миграционное движение, привед-шее скифов в Причерноморье, развивалось так медленно, что жизнь людей в племени подвергалась только очень постепенным переменам. Смешанная экономика, которая определяла основу их жизни, была в определённой степени стабильной, и в течение 7-го и 6-го веков до Р.Х. в войнах, которые вели скифы, участ-вовал не весь народ. Большинство их соплеменников, которые населяли европейскую часть Великой Степи, продолжали вести кочевой образ жизни, и многие мужчины были заняты главным образом уходом за своими стадами, охотой на птиц и зверей и рыбной ловлей, а также торговали с понтийскими греками.
У скифов была принята полигамия. Сыновья часто получали в наследство жён своих отцов, хотя по крайней мере одна из них должна была по обычаю умереть после смерти своего мужа, что-бы получить возможность сопровождать его в мир иной. В про-тивовес тому, что можно было наблюдать в захоронениях ски-фов, в пазырыкских курганах женщины, умершие вместе со сво-ими мужьями, часто лежали с ними в одном гробу. Это можно было бы принять как указание на то, что тамошние мужчины были моногамны или же что женщины были больше жёнами, не-жели наложницами. Мнение древних греков о том, что в Скифии царил матриархат, не подтверждается никакими археологичес-кими данными. Эта идея возникла, вероятно, из легенд, связы-вающих амазонок со скифами. В действительности же, однако, все существующие материалы свидетельствуют о том, что, хотя одежда скифских женщин была гораздо красочнее мужской, женщины, тем не менее, находились в подчинённом положении, вынужденные путешествовать в кибитках вместе с детьми, вме-сто того чтобы ехать верхом рядом со своими мужьями. Они бы-ли обязаны полностью посвящать себя домашним делам и иног-да были вынуждены умирать вместе со своим супругом. И ника-кие символы власти не клались в их погребальные камеры.
Кибитки, в которых путешествовали женщины и дети, двига-лись на 4-х или 6-ти колёсах. Они покрывались войлоком, и про-странство внутри было разделено на две или три части, или ка-бинки. Сейчас невозможно определить, служили ли крытые ки-битки скифам в качестве постоянного жилища, куда мужчины, которые неизменно передвигались верхом на лошадях, возвра-щались с наступлением ночи как в дом; или же их надстройки можно было снимать и ставить в лагере как шатры; или скифы использовали палатки, живя в крытых кибитках только во время кочевья. Украшение погребальных камер в курганах Пазырыка скорее подтверждает это последнее предположение, так как по-гребальной камере придавался вид шатра. Однако этот вывод не обязательно должен быть верным для скифов, которые обосно-вались в европейской части Степи, хотя они вполне могли какое-то время разделять более простые обычаи жителей Алтая. Но ка-ким бы ни было их жилище, будь то кибитка или шатёр, оно на-верняка было удобным и многокрасочным. У членов племени были войлочные и шерстяные ворсовые ковры. Нарисованные узоры в некоторых крымских погребальных камерах и фрагмен-ты, найденные в Пазырыке, демонстрируют, для каких нужд их использовали. Не только ковры, но и ткани широко применялись в качестве настенных украшений, а также они несли в себе рели-гиозный смысл, как это явствует из раскопок в Пазырыке. По крайней мере на Алтае пользовались войлочными драпировка-ми, украшенными искусными узорами-аппликациями.
Хотя царские скифы были более склонны к передаче титула вождя по наследству, родственные им племена, казалось, пред-почитали избирать себе вождей. В захоронениях Пазырыка ис-ключительно большой рост умерших вождей можно принять за указание на то, что соплеменники считали физическое превос-ходство не менее важным качеством, чем интеллектуальное, для избрания на этот пост. Вполне вероятно, что, как и во многих других кочевых общинах, личная храбрость имела некоторый вес при выборе, а богатства, скорее, появлялись уже после изб-рания человека вождём, нежели были средством к получению этого высокого поста. Это помогает объяснить сцену, которая часто повторяется в искусстве скифов. Сцена изображает Вели-кую Богиню, которой скифы поклонялись с особым усердием, сидящую на троне, в то время как вождь кочевников стоит перед ней и либо получает у неё согласие на своё избрание, либо она наделяет его дополнительными способностями, которые должны ему помогать на его высоком посту.
*  *  *
О таком важном элементе национальной идентификации, как традиционной одежде, следует рассказать подробнее. Очень ве-роятно, что скифы разработали свой стиль верхней одежды, взяв за основу ассирийскую тунику и превратив её в наряд, прекрас-но подходящий к их конному образу жизни. В их костюме тогда не было ничего, что стесняло бы движения или мешало скакать во весь опор на самом норовистом жеребце. Облегающая, уку-тывающая туника и плотно завязанный капюшон также обеспе-чивали отличную защиту в любую погоду. Вариант такого кос-тюма носили все всадники евразийской равнины. Он был полной противоположностью развевающимся греческим и римским оде-ждам, но преимущества, которые он давал конным воинам, пос-тоянно подтверждались в бою. И, тем не менее, этот костюм так и не был перенят греками, и только лишь приблизительно в 300 году до Р.Х. консервативные китайцы, наконец, убедились в его преимуществах. В тот период им досаждало беспокойное скиф-ское племя хиунг-ну (гуннов), и они поняли, что без кавалерий-ских отрядов им будет невозможно оказывать сопротивление, а тем более преследовать своего врага. Решение включить конные подразделения в состав армии не могло быть осуществлено без проведения реформ в военном обмундировании, так как тради-ционные ниспадающие одежды и тесная обувь, которую носили китайцы, были совершенно непригодны для нового поколения кавалеристов. Со своей стороны, император приступил к внед-рению обмундирования, позаимствованного им у своих врагов-кочевников. Так что мешковатые штаны и тесные рубахи, кото-рые сохранились в качестве национальной одежды китайцев до времён 2-й Мировой войны, представляли собой восточный и все ещё ясно узнаваемый вариант одежды скифов.
Традиционная одежда – это один из основных показателей принадлежности более позднего народа к тому или иному наро-ду древности. И в этом случае мы можем видеть интересную за-кономерность, подмеченную исследователями традиционного народного костюма казаков. Так, бешмет – одна из главных де-талей национальной казачьей одежды. В 1864 году русский ака-демик Стефани впервые озвучил, что казачьи бешметы во всём подобны скифским кафтанам. Суконный верхний кафтан (на До-ну он назывался “чекмень”, в Запорожье – “керея”), шитый так же, как бешмет, но с открытой грудью, тоже является традици-онным элементом казачьего одеяния. А одежду подобного типа, то есть длинные чекмени с названием “казак” Иосафат Барбаро видел в Азове и в Персии в XV веке (“Путешествие в Тану и Персию”).
Кавказские казаки всегда носили тот же костюм, что и горские племена, то есть бешмет, черкеску (особый род чекменя), как донцы и запорожцы – широкие шаровары. Черкеска, хотя и отличается от чекменя отсутствием манжет на широких рукавах, нашитыми на груди патронташами и другими мелкими частнос-тями, но в основе крой её подобен крою чекменя и, безусловно, связан со скифскими образцами. Запорожская керея имела такие же широкие, как у чекменя, но короткие рукава, выше локтя, то есть подобные тем, какие по Константину Багрянородному в Х веке были у торков-узов.
Головной убор занимает особое место в комплекте мужской одежды. Скифы носили островерхие шапки из овчины. Со вре-менем головной убор видоизменился. К примеру, саки, ушедшие на север и проживавшие в более суровых климатических услови-ях, для изготовления шапок стали использовать более плотные и тёплые материалы. Острый верх приобрёл более округлую фор-му. Массагеты (западно-азиатские саки), освоившие овцевод-ство, стали изготавливать головные уборы из овечьих шкур. К тому же форму шапки упростили. Похожие на скифские шапки – так называемые кубанки – носили затем казаки.
Самое раннее описание головного убора донских мужчин на-ходится в “Дневнике” Г. де Рубруквиса. По его словам, жители Дона в 125З году носили “высокие островерхие шапки, по форме очень схожие с головой сахара”. Имеется гипотеза, что подоб-ные войлочные шапки фасона “скуфьи”, как внешний признак, послужили поводом для прозвания черкасов “чёрными клобу-ками”. У запорожских и черноморских казаков этот фасон встре-чался ещё и в конце ХVIII века. В это время на Дону шапки-трухменки уже покрывались мехом наружу, но носились и низ-кие папахи. Практически все историки, бытописатели и иссле-дователи костюма указывают на то, что традиционные казачьи шапки были круглыми, меховыми и с околышем. Но именно вы-сокие конические барашковые шапки были традиционным го-ловным убором скифов. И, похоже, казачья цилиндрическая ме-ховая папаха – это просто видоизменённый под влиянием мод-ных веяний скифский головной убор. То есть, в национальной одежде казаков XIX века отчётливо прослеживается скифская основа. Кавказские казаки тоже носили папахи и трухменки, причём их форма менялась в зависимости от горских мод. Папа-хи у мужчин Северного Кавказа – не что иное, как видоизме-нённая шапка скифов. Ригельман отмечает, что донские казаки шапки носили черкесские.
Восточные скифские племена – саки – носили длинные, до плеч волосы. А их островерхие войлочные шапки считались символическим изображением священной горы Кайлас в Гима-лаях. Форма и детали этого головного убора характерны для всех народов сакийского (восточно-скифского) происхождения.
На севере Индии, в штате Джамму и Кашмир, а также Хима-чал-Прадеше, в округах Чамба и Кангра, до сих пор проживает народность гадди. Головной убор гадди внешне очень напоми-нает головной убор индо-саков. Согласно повериям гадди, он так же, как и у саков, представляет собой подобие священной го-ры Кайлас. Что интересно, предки гадди пришли в эти места из Пятиречья – древнего района проживания саков между горной грядой Гиндукуш и Гималаями.
 
Скифы эпохи расцвета Скифского царства

Казачьи шапки – тумаки и папахи с остроугольным, выполнен-ным из красной материи колпаком – не что иное, как видоизме-нённые головные уборы саков.
Красный цвет у саков являлся основным. Красному цвету – цвету доблести, отваги, славы и победы придавалось особое зна-чение. Боевые знамёна, доспехи, одежда саков, отдельные эле-менты одежды непременно были красного цвета. Сочетание кра-сного цвета с золотым изображением или орнаментом являлось традиционным для саков и всех произошедших от них народов.
Скифы любили нарядные украшения на одежде. Они могли выполнить аппликацию с такой точностью и мастерством, что она походила на самую изысканную вышивку. Вся одежда, най-денная в Пазырыке, изумляет обилием отделки. Два мужских го-ловных убора также имели отделку. Женская одежда, найденная в Пазырыке, была ещё богаче, чем мужская.
Скифы делали для себя великолепную, но чрезвычайно прак-тичную одежду, часто используя мех и кожу. Их кожи и шкуры были такой искусной выделки, что находили покупателей и в да-лёких краях. С наибольшей прибылью их меха продавались на рынках Ассирии, Бактрии и Греции. Шкуры и кожи, найденные в Пазырыке, имеют самое высокое качество, варьируясь по фак-туре от очень толстой, тяжёлой кожи до кож таких же тонких и мягких, как и многие современные изделия.
Среди снаряжения и одежды, которой обеспечивались мёрт-вые для жизни в мире ином, на Алтае в хорошем состоянии со-хранились две шерстяные туники, сшитые специально для этого случая. Обе они имели изящную талию и расширялись у бёдер при помощи треугольных вставок. Такие туники надевались как рубашки под короткие и длинные куртки. Три такие куртки со-хранились в Пазырыке. Все они были сделаны на один манер и имели более прямой покрой и большую длину, чем рубашки. Все они были одинаково хорошо сшиты аккуратными нарядны-ми стежками и покрыты витиеватыми яркими узорами-апплика-циями. Одна куртка была сделана из кожи, подбитой соболем, другая была кожаная и без подкладки, а третья – из войлока.
На выкопанной археологами воронежской вазе главное укра-шение представляет собой картину скифского лагеря на отдыхе, возможно, накануне сражения. Сначала мы видим скифских вое-начальников, собравшихся на совет, затем опытный воин даёт советы более молодому, как обращаться с луком, и, наконец, по-казаны воины, готовящиеся к бою. На рисунке, изображённом на вазе из Куль-Оба, сражение только что закончилось или ещё продолжается, и мы видим вождя, выслушивающего гонца, вои-на, помогающего своему раненному в ногу товарищу, и ещё од-ного воина, перевязывающего рану. В каждом случае – удобные, облегающие, перехваченные поясом туники имеют сзади боль-шую длину, чем спереди, и показаны очень чётко. Это же отно-сится и к облегающим, с разнообразной отделкой штанам, запра-вленным в мягкие высокие сапоги. На голове у них заостренные кверху капюшоны, завязанные под подбородком. Точно такой же тип головных уборов известен как казачий башлык. Все эти детали соответствуют реальным предметам одежды, найденным в Пазырыке, а также персидским изображениям скифов, несу-щих дань, и скифов-пленников на большом фризе в Персе-полисе.
Изображения женщин редко встречаются на изделиях из ме-талла скифского периода, и нам известно значительно меньше об их повседневной одежде. Представляется, что они носили длинные одежды и высокие головные уборы под покрывалом (“казачьим хиджабом”). Сходство между мужской одеждой, изо-бражённой на сосудах из Воронежа и Куль-Оба, и реальными одеяниями, найденными в захоронениях Пазырыка, а также об-наруженные в Пазырыкском кургане фрагменты “казачьего хид-жаба”, подтверждают, что западноскифские женщины одевались во многом так же, как и женщины из алтайского Пазырыка.
Как следует при скифском образе жизни и как свидетельст-вуют источники, западноскифские женщины часто носили такой же “брючный костюм”, как и мужчины (так изображали амазо-нок на греческих вазах). Но “для красоты” скифские и сармат-ские женщины одевались всё же в длинные платья. Платья эти украшались вышивками, бисерными обшивками на груди, рука-вах и подоле, бусами, пуговицами; шились из доморощенной шерсти и из импортной парчи. Что в этом удивительного?.. Но в южных странах древности носили не кроеные платья, а драпиро-вки из цельного куска ткани, типа индийского сари или гречес-кого хитона. На востоке Азии издавна одевались в халаты. Се-верная и Западная Европа питала пристрастие к рубашкам с юб-ками и одежде типа сарафана. И никто, кроме сарматских жен-щин, “настоящих платьев” не носил... вплоть до Средних веков!
Традиционный русский женский костюм, как мы его себе представляем, не связан ли он с сарматским платьем?.. Это смот-ря где. На севере и западе – в самом деле нет, там “прижились” сарафан и юбка. А вот на юге, в казачьих регионах... Хорошо из-вестно, что казачий женский костюм представляет собой именно платье, украшенное вышивками, бисером, тесьмой и так далее.
Саки изобрели такой элемент одежды, без которого не мыс-лится современная одежда, как прямые штаны. Только у них штаны были присобранными у голени. Доставшиеся от скифов казакам штаны до сих пор называются древним словом “чем-бары”. Без штанов само овладение искусством верховой езды было бы невозможным. Штаны для всадников шились из кожи, швами наружу. Лампасы у поздних казаков, превратившиеся в их бытовую принадлежность одежды, ранее были элементом одежды у скифов. Как это видно из сокровищ Куль-Обского кур-гана (чаши и сосуды для вина), лампасы были принадлежностью вождей и военачальников, то есть свободных людей. Эти лампа-сы поначалу представляли из себя широкие кожаные полосы, маскировавшие грубые швы штанов. Девушки на Дону в XVIII веке, как отмечал Ригельман, “платье носят всё такое ж, как и женщины, притом все без изъятия ходят в портках, а по ихнему – в штанах”. Отличительная деталь скифских штанов – широкий пояс-корсет на шнуровке, который доходит почти до лопаток. Такие штаны не только поддерживают позвоночник в длитель-ных верховых переходах, но и сохраняют в тепле почки и лёгкие – самые уязвимые органы кочевника в непогоду. Точно так же запорожские черкасы туго затягивали свои шаровары на талии широким кушаком или надевали широкий пояс из натуральной кожи на крепких застёжках.
Будучи умелыми мастерами в выделке кож, скифы-всадники носили высокие сапоги (выше колен) из тончайшей кожи, кото-рые облегали ногу как чулок. По рисункам А.И. Ригельмана, донские казаки XVIII века носили обувь двух видов – сапоги и лёгкую – чирики. Но такую же обувь носили когда-то скифы и сарматы. В Причерноморье и в Крыму на вершинах некоторых курганов установлены грубые и неуклюжие человеческие фигу-ры из камня. Как правило, эти фигуры изображают женщин, хо-тя иногда встречаются и мужские фигуры. На женских извая-ниях были высокие шапки. Изображённые на каменных фигурах одеяния никак не соответствуют ни одному из предметов одеж-ды, найденных в Пазырыке. На некоторых из них у пояса были подвязки, чтобы поддерживать в вертикальном положении их мягкие сапоги. Только ещё в одном месте обнаружены изобра-жения похожих подвязок: на фресках в храмах раннего средне-векового периода в Базаклике в Туркестане.
Сапоги настолько вошли в бытовую традицию скифов, что и в Средние века их потомки – черкасы и казаки – сразу же броса-лись в глаза своим отличием от живущих по соседству славян. Если скифские потомки носили исключительно сапоги, то сла-вяне, чаще всего, плетёные из древесного луба лапти. По мне-нию исследователей, даже само слово “сапог” попало к славянам от тюркоязычных соседей – скифов-аланов.
*  *  *
Цивилизация, которую создали и развили кочевники, так же нуждалась в городах (своих или греческих), в которых жили ис-кусные ювелиры, как и в степных просторах, которые вдохнов-ляли городских ремесленников, ибо скифское искусство сохра-нило непосредственное, пусть даже сложное, мировоззрение тех, чья жизнь проходит под открытым небом. Именно кочевники, а не жители городов, разработали его каноны. Для скифов чувства не играли главной роли; они скорее были реалистами, для кото-рых абстрактное и сложное обладало неодолимой притягатель-ной силой.
Но несмотря на жестокость в бою, несмотря на нелюбовь к краснобайству и иностранным обычаям, скифы не были грубы-ми людьми. Их умение разбираться в искусстве и любовь к пре-лестям домашнего очага отражены во всех их предметах быта. У всех кочевников количество бытовых вещей в силу их образа жизни было строго ограничено, и всё же ассортимент и разнооб-разие предметов, которыми они окружали себя, удивительно. Не менее поразительными кажутся тщательность и мастерство, с которым изготовлены даже незначительные предметы. Практи-чески каждый уцелевший образчик скифской работы демонстри-рует высокое качество, а лучшие изделия поистине великолеп-ны. Помимо таких неотъемлемо важных вещей, как оружие и шорные изделия, а также предметов первой необходимости, оби-лие домашней утвари так же неожиданно, как и разнообразие материалов, использованных в каждом отдельном изделии.
Геродот отмечал, что скифы не использовали воду для мытья. Вместо этого женщины изготовляли мазь из истолчённой древе-сной мякоти кипариса и кедра, которую они смешивали с лада-ном и водой, растирая всё это в массу. Они использовали эту мазь в качестве очистительного средства, намазывая себя ею на целый день. Геродот был удивлён, обнаружив, что их кожа бе-зупречно чиста, после того как они стирали мазь с тела.
Гончарное искусство стоит особняком, будучи совсем не пре-тенциозным, но опять-таки изделия из глины находят главным образом в беднейших могилах из-за значительного неравенства в благосостоянии среди соплеменников. Местные изделия грубы по фактуре, бедны по цветовой гамме: чёрные, серые или тёмно-жёлтые – и примитивны по форме: главным образом это горшки и очень редко чаши. Когда гончарные изделия обнаруживаются в более богатых захоронениях, то они всегда представляют со-бой высококачественную керамику, ввезённую из понтийских колоний или Ионии, а не изделия местного производства.
Уже к 5 веку до Р.Х. некоторые скифы утвердились в Причер-номорье как оседлые землепашцы. Раскопки, проведённые в бас-сейне Днепра, обнаружили развалины городищ, принадлежав-ших некоторым из этих оседлых скифов или, по крайней мере, каким-то полускифским общинам. Одно из них, Каменское, на-ходится на левом берегу Днепра, практически напротив Никопо-ля. В нём жили люди в 5 – 2 веках до Р.Х. Даже из беглого ос-мотра этого места видно, что уже в этот довольно ранний период скифы не были плохими строителями, а его расположение на северо-западе – далеко от морских берегов – помогает осознать тот факт, что даже в более отдалённые времена скифы были ис-кусными строителями погребальных камер, а позднее, после принятия христианства, русичи (скифо-славяне) сумели воздвиг-нуть замысловатые церкви византийского типа практически сра-зу после обращения в греческую православную веру.
Хороший строительный камень был редкостью в западной час-ти Великой Степи, хотя в древние времена в одном-двух местах в Крыму и разрабатывались вышедшие на поверхность скальные породы, а в Керчи также добывали известняк. Приблизительно с 8-го века до Р.Х. из района среднего течения Днепра получали немного железа, большое его количество доставлялось с Кавка-за, и греки даже думали, что там его и производили. Медь также добывалась в огромных количествах в Закавказье, что послужи-ло толчком к возникновению среди греков мифов об аргонавтах, но золото поступало частично с северо-востока Урала и, глав-ным образом, с богатых алтайских месторождений. Принимая во внимание огромные расстояния, вызывает некоторое удивление тот факт, что скифы западной части Великой Степи, казалось, имели в своём распоряжении неограниченные запасы золота. Их запасы могли пополняться только при помощи их сородичей, живших на востоке, и, действительно, не было ничего легче, чем наладить торговлю золотом между двумя зонами. Должно быть, она в действительности существовала с давних времён. Но нет никаких свидетельств, которые показали бы нам, каким образом царские скифы платили за это золото.
Любопытно также и то, что, хотя в окрестностях Киева и был найден янтарь в небольших количествах, его привозили с Адриа-тики и широко использовали на Кубани. Раковины были редкос-тью во всех регионах, и, тем не менее, в некоторых могилах бы-ли найдены раковины-каури, которые, вероятно, были завезены с Индийского океана.
*  *  *
Несомненно, в жизни каждого кочевника-скифа лошадь имела огромное значение и уважительное отношение к этому живот-ному сохранялось в их потомках веками. Даже в начале XX века для казака привести домой из военного похода хорошую лошадь (а лучше не одну) являлось весьма важной составляющей смыс-ла его участия в военных действиях, то есть, и царю послужить, и коня раздобыть.
В Пазырыке у каждого кочевника была по крайней мере одна лошадь, но, как правило, их было значительно больше. Покрой женских скифских одежд не позволяет предположить, что жен-щины ездили верхом. В европейской Скифии большинство вои-нов имели в собственности значительное количество лошадей, а вожди племён, как правило, обладали большими стадами жереб-цов и племенных кобыл. Лучшие стада были, вероятно, на Куба-ни и Днепре, так как количество лошадей, погребённых в наи-более крупных курганах этих регионов, часто достигает сотен голов. С другой стороны, в районе Полтавы и Киева редко мож-но обнаружить в одном захоронении более чем одну лошадь.
У всех верховых лошадей, обнаруженных в захоронениях Па-зырыка, были подстрижены гривы. То же самое, вероятно, прак-тиковалось и в Скифии, так как у верховых лошадей, изображён-ных на скифских изделиях из металла, гривы подстрижены. Ве-роятно, гривы подстригали для того, чтобы они не мешали всад-нику целиться из лука на всём скаку. У тягловых же лошадей, которые появляются на изображениях, можно увидеть длинные, свободно ниспадающие гривы. Почти всем лошадям заплетали хвосты, но иногда вместо этого их завязывали узлом, уменьшая длину наполовину. Живая и убедительная картина работы ски-фов на своих лошадях дошла до нас в ярких орнаментах на вели-колепном кувшине для кумыса из Чертомлыкского кургана. Он относится к 4 веку до Р.Х. Основание кувшина украшено узором из листьев аканта; выше его разворачивается фриз, изображаю-щий двух молодых и двух скифов старшего возраста, которые при помощи лассо ловят небольших лошадей монгольского ти-па. У некоторых лошадей гривы подстрижены; вероятно, это жи-вотные, которых отправили на подножный корм после срока службы. У других длинные гривы, и они, очевидно, ещё не объ-езжены, так как яростно вырываются при прикосновении аркана. Эта сцена вызывает воспоминания о Степи. Подобную ей можно было наблюдать в любой казацкой общине до 1917 года.
Все погребения Пазырыка содержали в себе захоронения ло-шадей, число которых варьировалось от 7 до 14. Эти животные принадлежали умершему хозяину. В их число входили и отра-ботавшие своё верховые лошади, и те, на которых он ездил, пока его не настигла смерть, а также двух- и трёхлетки, которых он, вероятно, отобрал на будущее. И хотя основная масса малорос-лых коней, погребённых в Пазырыке, принадлежала к породе диких монгольских лошадей, родственных лошади Пржеваль-ского, которые, таким образом, были похожи на тех, что ис-пользовались по всей Скифии, в каждом пазырыкском захороне-нии имелся также по крайней мере один экземпляр лошади чис-тых кровей – высоко ценимой ферганской породы. Жеребцов этой породы желали иметь у себя императоры Китая, так как они были настолько быстрыми, что китайцы верили в их сверхъест-ественное происхождение. Большинство из них были гнедой масти. Копыта лошадей этой масти лучше приспособлены к езде по твёрдой и неровной местности, чем копыта животных с более светлым окрасом. По ногам некоторых лошадей лучших пород из погребений Пазырыка можно судить, что они проводили зиму в укрытии, а также есть доказательства того, что их кормили зерном. При этом простым монгольским лошадкам, лежащим в тех же самых могилах, не хватало еды уже задолго до их смерти. Наиболее ценным лошадям клеймили уши, и все они были каст-рированы. В европейской части Скифии также все верховые ло-шади кастрировались, и этот обычай сохранялся в некоторых ка-зацких поселениях Кавказа и Центральной России до революции 1917 года, где никто, кроме бедняков, не согласился бы на то, чтобы его увидели скачущим на некастрированном жеребце.
Своей удалью на охоте и в бою скифы были обязаны в боль-шой степени замечательной ловкости, с которой они управля-лись со своими лошадьми. Но хотя они тратили много часов на обучение своих животных, гораздо большее количество времени они посвящали изготовлению конской сбруи, боевого и охотни-чьего снаряжения. Всё конское снаряжение, которое было найде-но на восточной и западной части Великой Степи, показывает, какое огромное значение скифы придавали экипировке своих коней. Не исключено, что внешний вид экипировки, а также де-коративные детали оказали влияние на кельтское искусство.
Все предметы конской сбруи кочевников, которые были от-крыты в Евразии, были сделаны с безупречным мастерством из самых лучших материалов, имевшихся в распоряжении. Все они имеют изобилие украшений, равных которым пока ещё не было найдено. Конская сбруя, найденная в Пазырыке, потрясающе за-мысловатая, и всё же Алтай был бедной окраиной скифского ми-ра, и если бы схожие предметы конской экипировки сохрани-лись в европейской Скифии, более чем вероятно, что по слож-ности и отделке они превзошли бы восточные образцы.

X. ВЕРОВАНИЯ И ПОГРЕБЕНИЕ СКИФОВ
В степях Евразии в скифское время наряду с местными культа-ми сложились имеющие древнюю подоснову общие скифо-си-бирские культы: предков, животных, солнца, растительных сил природы (Древа жизни), а позднее, с 5 века до Р.Х., – культ огня. Они были отражением представлений о мире, о Вселенной, идеи борьбы добра и зла, обожествления солнца и других сил приро-ды, таинства круговорота в природе.
Оседлые западные скифы поклонялись стихиям. Их главное религиозное рвение было отдано Великой Богине, Табити – Вес-те, богине огня и, возможно, животных. Она одна фигурирует в их искусстве, главенствуя при произнесении клятв, причащении или помазании вождей. Но это было не исконное божество ко-чевников, а заимствованное. В Причерноморье ей поклонялись задолго до того, как здесь появились скифы. Изображающие её глиняные статуэтки были распространены в бронзовом веке на территории, лежащей между Уральскими горами и Днепром, да-же больше вдоль рек Буг и Донец. Есть явное сходство между этими маленькими фигурками и изображающими то же самое божество фигурками из Элама, Вавилона и Египта, сделанными несколькими веками ранее. Найденные в Крыму фигурки Вели-кой Богини датируются не ранее чем 9 веком до Р.Х.
Эта богиня изображалась стоящей с ребёнком на руках. Она олицетворяла собой богиню плодородия и материнства у ски-фов. Скифы считали её своей защитницей, а Страбон отмечал, что её культ был особенно широко распространён на Кавказе, где она была охранительницей племён мореходов, которых гре-ки считали аргонавтами. Эти народы, а в особенности скифы с Таманского полуострова, очень возмущались вторжением чужа-ков на свои берега и считали необходимым приносить в жертву Великой Богине всех ионийских моряков, которых им удавалось брать в плен. В искусстве скифов она иногда появляется в виде полуженщины-полузмеи, иногда стоящей, иногда сидящей меж-ду своими священными животными – вороном и собакой, а ино-гда беседующей с сопровождающим её вождём.
Скифы также поклонялись Папаю – Юпитеру, богу воздуха; Апи – Феллус, богине земли, Гайтосиру – Аполлону, богу солн-ца, и Аргимпасе – Венере, богине луны. Помимо этих, царские скифы почитали Тамумаса – Нептуна, бога воды, и, как полагал Геродот, они приносили в жертву скот и каждого сотого плен-ника Марсу и Геркулесу. Геродота удивило отсутствие у скифов изображений богов, алтарей и храмов, и действительно, за иск-лючением весьма скромных акрополей позднего периода в скиф-ских городах, не было открыто ни культовых мест, ни предме-тов, которые можно было бы наверняка связать с проведением религиозных церемоний. Таким образом, он, вероятно, был прав, полагая, что для отправления религиозных ритуалов скифы со-бирались в условном месте и уходили оттуда по их окончании. Вместо храмов и святынь скифы расточали всё благоговение, на которое только были способны, могилам своих умерших, напо-миная китайцев в своей готовности пожертвовать жизнью, охра-няя эти захоронения.
Скифы были чрезвычайно суеверны. Они верили в колдовство, волшебство и силу амулетов. Их прорицатели предсказывали бу-дущее при помощи пучка прутьев, а также посредством разор-ванных лубяных волокон почти так же, как это делали некото-рые группы германцев в Средние века (возможно, германцы и заимствовали такие навыки у скифов). Пользовавшиеся самым большим почётом скифские маги были родом из определённых семей. Они говорили высокими, пронзительными голосами и но-сили женские одежды. Вероятно, они были евнухами, но скифы верили, что у них появились эти женские черты в качестве нака-зания за оскорбление Великой Богини, которым было разграб-ление её святилища в Аскалоне. Их профессия была связана с серьёзным риском, так как неправильно предсказавший будущее не мог ждать снисхождения. Оказавшегося неправым предсказа-теля и его родственников-мужчин сажали в повозку, нагружён-ную хворостом, и предавали смерти через сожжение. Однако родственниц обычно щадили.
Учёными мужами Греции скифские философы включались в число “семи мудрецов”, их высказывания становились афориз-мами, их рассуждения скрупулезно записывались писцами. Сво-им красноречием был знаменит царь Скифии Атей. В Спарте прославился скиф Сфер – ученик знаменитого Зенона. Леген-дарной личностью считался жрец Абарис, которому приписыва-лось умение предсказывать землетрясения, управлять погодой, останавливать эпидемии. То, что скифов могли увлечь философ-ские размышления, если бы им представилась возможность им предаваться, доказывает жизнь упоминавшегося выше принца Анахарсиса, брата царя Савлия, которого в качестве посла от-правили в Афины, где среди горожан было много скифов.
Как только он достиг места своего назначения в 589 году до Р.Х., он начал часто бывать в обществе легендарного учёного и мудреца Солона и посещать его философский кружок. Вскоре Анахарсис забросил политику и провёл несколько лет в поисках мудрости и божественной истины. Греки окружили его любовью и ценили его “скифское красноречие”, и всё же в конечном итоге посол был вынужден отправиться к себе на родину. Он ехал кружным путём, посещая по дороге как можно больше стран с целью расширить свои знания о мире. В Кизике любопытство за-ставило его принять участие в Элевсинских мистериях, и его убедили дать обещание отблагодарить богиню Кизика в случае, если он вернётся на родину целым и невредимым. Вернувшись к своему брату, он ускользнул однажды украдкой с намерением исполнить свой обет, но был замечен, и о его отступничестве спешно донесли царю.
Царь Савлий лично отправился удостовериться в правдивости донесения. Увидев брата, занятого исполнением чуждых рели-гиозных обрядов, он выпустил в него стрелу, убив на месте. Так погиб единственный скифский философ, которого даже греки считали мудрецом. Он умер до того, как его влияние успело про-явить себя среди его народа.
*  *  *
Отголоски сложной религиозно-мифологической системы ски-фов прослеживаются прежде всего в погребальном обряде и в искусстве “звериного стиля”, которые являются убедительным доказательством идеологического единства культур и народов скифо-сибирского мира. Среди этого окружения можно выде-лить культуры скифского облика, настолько близкие к группе основных культур, что их инвентарь фактически ничем не отли-чался от западноскифского. К ним можно отнести культуру ле-состепной Скифии, Милоградскую и Ананьинскую культуры на периферии скифов, на юге культуры скифского времени Узбе-кистана, на востоке – культура скифского времени Забайкалья. Наконец, можно отметить культуры со специфическим обрядом погребения, устройством погребальных сооружений, керамикой, хозяйственным инвентарем. Но и в них ощущается влияние скифо-сибирского звериного стиля, скифских форм предметов вооружения, бронзового и железного инвентаря. Это Саргатская культура в Барабе, Большереченская на Оби, культуры Красно-ярско-Канского района и Южного Приангарья. К тому же этни-ческий и языковой состав этого древнего населения не был еди-ным, здесь были как финно-угры, как, например, ананьинцы, так и прототюрки – к востоку от Енисея.
Таким образом, носителями культуры скифо-сибирского мира, кроме самих скифов, были древние народы финно-угорской, са-модийской, протославянской, прототюркской и других групп. Культуры этих народов были близки скифской вследствие вза-имопроникновения из-за происходящих в то время миграции-онных процессов.
У скифов к этому времени сложилась достаточно сложная и развитая религия, основанная на митраизме – мировой борьбе сил добра и зла, а не на персональном обожествлении сил приро-ды – язычестве, господствовавшем в Греции в те времена. Им были известны культ богини домашнего очага, культ божест-венной семейной пары, культ воина и даже культ Единого (!) Бога-Творца. Похоже, что их религия впитала в себя и учение о реинкарнации душ. Во всяком случае, учение о душе у скифов было разработано гораздо последовательнее, чем у эллинов.
*  *  *
Церемония похорон у скифов была сложной и очень торжест-венной. На Алтае погребения, похоже, производились только в течение двух времён года, весной и осенью, совпадая, таким об-разом, с сезонными кочеваниями племён в поисках новых паст-бищ. Обычай откладывать похороны сделал бальзамирование умерших необходимым, и подробное описание Геродотом этого процесса, осуществляемого скифами, было подтверждено най-денными в замороженных погребениях Пазырыка набальзамиро-ванными телами.
В последний путь умершего вождя сопровождала одна из его жён, его главные слуги – виночерпий, повар и главный конюх, а также лошади, которыми он лично пользовался при жизни. Каждому в погребении была выделена своя отдельная камера или отсек. Хозяин лежал один вместе с самыми необходимыми вещами, которые клали рядом с ним. Его слуги и спутники рас-полагались неподалёку, а его кони лежали вне его погребальной камеры, но всё же в непосредственной близости от неё в том же кургане, чтобы оказаться у него под рукой сразу же после его пробуждения. Слуги были одеты в свои лучшие одежды и с оружием, но в бронзовых украшениях вместо золотых и лежали они в более простых камерах. Однако жене усопшего всегда предоставлялась едва ли менее богатая могила, чем её супругу, и иногда вместе с ней находился слуга-мужчина, возможно, её конюх. Все тела были положены на спину лицом на восток.
Когда европейские скифы находились в зените своего процве-тания, то есть с 7 по 4 или 3 век до Р.Х., своего царя, царицу и крупных вождей страны они хоронили в их самых лучших одеж-дах и ювелирных украшениях. Зачастую в могилу клали ещё одежду для ношения в потустороннем мире. Мёртвые также, как и на востоке Великой Степи, неизменно уносили с собой свои священные золотые и серебряные вазы, ритоны и кубки для пи-тья. Поблизости от усопших клали амфоры, наполненные вином и маслом, огромный бронзовый котёл (так называемый “скиф-ский котёл”) с запасом мяса и необходимое им оружие. Во время самых пышных похорон тело вождя обычно доставлялось к мо-гиле на повозке, запряжённой по крайней мере двумя лошадьми, чаще – четырьмя, а иногда – даже шестью. Рядовых скифов кла-ли на тюфяки, помещённые на похоронные носилки, которые не-сла процессия его родственников и челяди. В каждом случае по-хороны были шумным мероприятием. Во главе процессии шли знаменосцы с шестами, увенчанными бронзовыми или железны-ми изображениями хищных птиц или внушительных зверей. За ними шла группа соплеменников, крутящих огромные металли-ческие погремушки и бьющих в колокола на деревянных ручках. Производимые ими звуки они сопровождали пронзительными воплями, чтобы отпугивать злых духов. Затем двигалась похо-ронная повозка или носилки с телом усопшего, и звяканье коло-кольчиков на сбруе лошадей вплеталось в общий шум. По обеим сторонам от тела умершего шли люди, несшие балдахин. По его углам располагались фигуры бронзовых животных, которые вы-глядели как геральдические символы, и также свисали колоколь-чики. Далее шли те, кто должен был умереть у могилы, чтобы иметь возможность сопровождать своего хозяина в мир иной, а завершали процессию остальные члены племени, стеная и ис-пуская вопли по мере своего продвижения позади всех. Всё это напоминает ритуал, которого придерживались в Китае при импе-раторах династии Хань, так что неудивительно, что он был при-нят не только в Причерноморье, но и в Пазырыке на Алтае.
В Причерноморье, как только тело умершего помещалось в по-гребальную камеру под специально построенным для этого шат-ром, а его вещи были положены рядом с ним, его сопровождаю-щих умерщвляли и размещали в местах, выделенных для каж-дого. Их либо отравляли, либо удушали. Затем наступал черёд лошадей. Каждую убивали ударом по голове. И в Скифии, и в Пазырыке лошадей хоронили в полной упряжи и всё их снаря-жение, включая кнуты, клали в могилу. Изобилие упряжи совер-шенно поразительно. Вся она щедро украшена, большая её часть – золотыми или бронзовыми бляшками, остальная – резьбой по дереву или берёзовой корой, войлоком или мехом и либо золо-той, либо свинцовой фольгой. Туши лошадей помещали вокруг человеческих могил. Когда это было возможно, их располагали в определённом порядке, рядами или парами или даже вокруг за-хоронений. Однако иногда некоторых приходилось хоронить выше основной могилы, но даже тогда их туши всегда клали внутри одной и той же погребальной шахты.
Над ними насыпался слой земли, затем погребальную повозку ломали и её обломки клали на эту землю. Повозки были слома-ны и захоронены в курганах алтайского Пазырыка точно так же, как это делали в европейской Скифии. Только тогда шахту за-полняли землёй, а почву над могилой утрамбовывали. Време-нами для прочности к земле добавляли камни.
После того как могилу засыпали, но ещё до возведения курга-на, над погребальной камерой проводились поминки. По утвер-ждению Геродота, все, кто принимает участие в процессе похо-рон, проходят очищение. Они намыливают тело очищающей ма-зью, а затем «поступают следующим образом: делают кабинку из воткнутых в землю трёх палок и войлоков, которые как мож-но плотнее скрепляют между собой; внутри кабинки на землю ставят блюдо, на которое кладут несколько раскалённых докрас-на камней [...] и, проползая под войлочными занавесями, броса-ют на камни конопляные семечки, которые тут же начинают ды-миться и дают столько паров, что ни одна греческая баня не мо-жет дать больше; скифы довольны и кричат от радости».
Очевидно, что курение дыма или его вдыхание не было пред-назначено для совершения акта очищения, а скорее для расслаб-ления, чтобы привести курильщика в экстаз, похожий на тот, ко-торый достигается приёмом определённых наркотиков. Видимо, это было верным и для западноскифских регионов, где этой при-вычке, возможно, предавались регулярно. После поминок, когда пир заканчивался, начиналась последняя часть церемонии – воз-ведение могильного кургана.
Таким было погребение богатого правителя, стоявшего во гла-ве могущественного клана, гордого владельца многочисленных стад скота и лошадей ценных пород, вождя, имевшего несколь-ких жён, обладателя большого количества ювелирных украше-ний, по большей части золотых. Менее богатые вожди, однако такие, с которыми всё же считались, также получали пышные похороны. Вместо того, чтобы быть погребёнными каждый в от--дельном кургане, они обычно покоились в большем из двух явно связанных друг с другом курганов. В результате чего захо-ронения такого типа называют “близнецами”. У таких курганов довольно крутые склоны, иногда укреплённые камнями, и плос-кая верхушка. Тело умершего вождя находится в одиночной пог-ребальной камере, рядом находится его воинское снаряжение, пища и вино для его путешествия в мир иной и лучшие из его личных вещей. Среди последних часто находят предметы гре-ческой работы. Такого человека отправляли на тот свет без со-провождающих его слуг, но его лошади следовали за ним: их те-ла обычно образовывали кольцо вокруг погребальной камеры. Курганы-спутники меньших размеров и круглой формы хранят в себе многочисленные небогатые захоронения. Они, вероятно, принадлежали рядовым членам племени.
*  *  *
Многочисленные захоронения скифов, которые были открыты в Сибири, представляют собой совершенно уникальные образ-цы. Две группы погребений особенно интересны. Самыми ран-ними были замороженные захоронения, обнаруженные в Катан-де, рядом с рекой Берел (Катандинская долина – небольшой степной участок размером 5 на 6 километров, общей площадью 18 квадратных километров в Центральном Алтае), которые отно-сились к началу железного века. Могила находилась ниже плас-та льда. В ней было найдено много сохранившихся предметов одежды. Среди них – шёлковый китель, скроенный, как фрак XIX века, но с подкладкой из соболей, обшитый по краю кожей и отделанный чеканными золотыми пластинами, шуба из кра-шенного в рыжий и зелёный цвета горностая с отделкой из золо-тых пуговиц и золотых пластин, горжетка из горностая и шёлко-вый пояс, украшенный вырезанными из дерева фигурками лоша-дей, сказочных животных, чудовищ, оленей и медведей, распо-ложенных в ряд. Человеческие тела покоились на низеньких де-ревянных столах или подставках, а некоторые другие предметы мебели воскрешают в памяти образчики из Пазырыка.
Была раскопана и ещё одна группа замёрзших могил на Бере-гах этой же самой реки, но расположенных несколько ближе к Бухтарне. Здесь под слоем деревянных брёвен были найдены те-ла 16 лошадей, расположенных в 4 ряда, с головами, повёрнуты-ми на восток. Все они были в полной сбруе. В гробу лежало тело мужчины, у которого было оружие, схожее с тем, которое клали в могилу к скифу-кочевнику, так чтобы тот легко мог до него до-тянуться. В погребальной камере были найдены зеркало и котёл скифского типа.
В каждом случае в курганах находят лошадей, которые зани-мают одну треть всего пространства погребения и всегда лежат в отдельном отсеке, расположенном в северной части могилы.
Потолок обшивался изнутри березовой корой, как на Кубани и в Шибе, а снаружи покрывался слоем веток. Эта замысловатая конструкция показывает, что уже в 5 веке до Р.Х. на Алтае ко-чевники приобрели значительные навыки в строительстве из де-рева.
Скифские кладбища на северо-западе России, в Пруссии и на Балканах слегка отличаются от захоронений на Кубани и весьма значительно – от царских могил в Причерноморье. Так, в до-вольно лесистых районах Киева и Полтавы, где в основном насе-ление состояло из оседлых или, по крайней мере, полуоседлых жителей, скифские курганы имеют меньшие размеры: в среднем всего около 7 футов в высоту. В них было захоронено меньшее количество лошадей, и их содержимое обычно беднее: кость часто заменяет золото или другие металлы. Вероятно, здесь бы-ли в ходу украшения из дерева. Многие могилы этого региона датируются 4 веком до Р.Х., когда погребальные камеры зачас-тую окружали деревянными столбами, которые поддерживали плоскую деревянную крышу. Часто в таких камерах были дере-вянные боковины или стены, а также дубовый настил на полу. Здесь также умершего всегда хоронили вместе с его оружием, колчаном и иногда с кольчугой. Предметы, которые будут необ-ходимы ему в мире ином, также клали в могилу. В большинстве случаев в их число входило зеркало, иногда добавлялось нес-колько предметов из золота, но число убитых лошадей редко превышало двух.
Захоронения, расположенные ещё дальше на запад, встречают-ся редко. Важную находку раскопал фермерский плуг в Феттерс-фельде (Пруссия). Набор предметов озадачивает. Среди них был кувшин и полное снаряжение скифского воина, но не было и следов конских костей. Особенно выдающимся был щит, сде-ланный из светлого золота, в центре которого находилась заме-чательная фигурка рыбы, и кинжал с характерным для сибир-ских скифов эфесом в форме сердца. Никаких ювелирных укра-шений, никакой конской сбруи здесь не было найдено. Его отно-сят к началу 5 века до Р.Х. Несколько похожая, но менее значи-тельная находка была обнаружена в Пломюлене (Шлезвиг).


























 


Глава 4. Сарматы
(с 300-х годов до  Р.Х. – 200-е годы н.э.)

Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы,
С раскосыми и жадными очами!
А.А. Блок. Поэма “Скифы”, 1918 г.

I. КАКИМИ БЫЛИ САРМАТЫ
Около 600 года до Р.Х. савроматы расширили свою сферу вли-яния на западе, выйдя к Дону. Дон стал восточной границей скифского царства. Савроматы шли из Южного Приуралья и с земель к северу от Арала к Дону “по следам скифов”. Здесь, в волго-донских степях и сложилась за несколько столетий их ци-вилизация, родственная скифской. Не только различий собствен-но в этническом смысле не было, но и культуры их обнаружи-вают большое сходство. Отличалась только социально-полити-ческая организация. Перенаселённость в условиях ведения экс-тенсивного кочевого скотоводства, требующего периодических передвижений на значительные расстояния, а также колебания в степени увлажнения Великой Степи вынуждали савроматов к освоению новых земель.
Согласно Геродоту, савроматы произошли от брака скифских юношей с амазонками, причём разговаривали на скифском же языке, но “слегка испорченном”. Это значит, что скифы и савро-маты были, в сущности, одним и тем же народом, различаясь лишь территориально-политическими объединениями. Вскоре савроматы становятся сарматами. Это произошло то ли от прос-того переименования, то ли от превалирования в савроматском племенном союзе племени сарматов.
С 3 века до Р.Х. этническое название “сарматы” становится широко известным античному миру. Миграция сарматов на за-пад в 3 – 1 веках до Р.Х. была наиболее крупной и связанной с политической активностью племенных союзов во главе с языга-ми, роксаланами и аорсами. К рубежу нашей эры эта миграция завершается установлением полного господства сарматов в Се-верном Причерноморье, которое из Скифии римскими писателя-ми переименовывается в Сарматию.
Клавдий Гален во 2 веке до Р.Х. писал о германцах, саврома-тах и “всём скифском племени”, что у них волосы умеренно рас-тущие, тонкие, прямые и русые, кожа мягкая, белая и лишённая волос. Обратим внимание: Гален фактически ставил в один род-ственный ряд и германцев, и савроматов в качестве “всего скиф-ского племени”.
Сарматы фигурируют во многих трудах греческих, римских и восточных авторов. Это были потомки той части носителей Анд-роновской культуры, которая никуда не “двинулась” на рубеже II и I тысячелетий до Р.Х., а осталась на своём месте. Антропо-логически все сарматы относились к брахикранным европеои-дам (широкая круглая голова), за исключением аланов, которые относились к долихокранным европеоидам (узкий череп).
Сарматы – это воинственные кочевники, которые, по меткой характеристике Тацита (1 век н.э.), “живут на повозке и на коне” и которых более поздний (5 век н.э.) историк Эннодий упоми-нает как извечных номадов, “переселяющихся с места на место”. Следует признать, что характеристика Тацита и Эннодия, прило-жимая к позднесарматским-раннеаланским племенам, истори-чески вполне реальна. Кочевое хозяйство требовало частого (се-зонного) передвижения с места на место для использования луч-ших пастбищ для скота. Поэтому племена сарматов (а позднее аланов) находились в постоянном движении в пространстве сте-пей от Урала до Дуная. Нетрудно представить себе движущуюся по бескрайней равнине кочевую сарматскую вольницу: окутан-ные тучами пыли стада, охраняющие их дозорами конные воины с длинными мечами и тяжёлыми копьями в руках, женщины и дети с их нехитрым скарбом в покрытых шкурами и войлоком повозках на скрипучих деревянных колёсах...
Сосланный императором Августом на северо-западный берег Чёрного моря в город Томи в 8 году н.э. знаменитый римский поэт Овидий Насон с тоской и страхом описывает в своих “Пе-чальных песнях” сарматов под городом: «враг, сильный конём и далеко летящей стрелою, разоряет […] соседнюю землю». «Сав-роматский волопас уже не гонит скрипучих повозок», – в другом месте пишет Овидий. “Отец географии” Страбон (1 век н.э.) ри-сует ещё более колоритную картину жизни сарматов: «Их вой-лочные палатки прикреплены к кибиткам, в которых они живут. Вокруг палаток пасётся скот, молоком, сыром и мясом которого они питаются. Они следуют за пастбищами, всегда по очереди выбирая богатые травой места, зимой – на болотах около Мео-тиды, а летом – на равнинах». Так же характеризует быт сарма-тов Помпоний Мела.
По Диодору Сицилийскому (1 век до Р.Х.) савроматы были ко-лонией, когда-то выведенной скифскими царями из Мидии на Танаис. Сарматы оказались отделены от основной массы скифов довольно рано: ещё в священной книге зороастрийцев Авесте савроматы упоминаются под именем “сайрима” и называются кочевниками, “которые не знают власти верховных правителей”. Действительно, сарматы отставали от соседних скифов в обще-ственном развитии, у них к началу передвижения на запад ещё не было государства. Во главе сарматских племён стояли вожди, опиравшиеся на дружины из военной знати.
Римский географ 1 века Помпоний Мела сообщал о сарматах, что они «племя воинственное, свободное, непокорное и до того жестокое и свирепое, что даже женщины участвовали в войне наравне с мужчинами. […] Сарматы не живут в городах и даже не имеют постоянных мест жительства. Они вечно живут лаге-рем, перевозя имущество и богатство туда, куда привлекают их лучшие пастбища или принуждают отступающие или преследу-ющие враги». Помпоний Мела также добавляет, что сарматы – народ, весьма близкий к парфянам и по наружности, и по воору-жению, но суровее их как по нравам, так и по климату занимае-мой ими страны. Во время перекочёвок сарматы перевозили сво-их детей, стариков, женщин и имущество в кибитках. Жилищем сарматам служили шатры и всё те же кибитки.
Основной одеждой сарматов были длинные просторные шта-ны, кожаные куртки, сапоги из мягкой кожи и островерхие вой-лочные шапки (башлыки). А Тацит делает замечание, что и сав-роматы, и парфяне носили широкие одежды.
*  *  *
Основой социальной организации савроматов являлись родо-племенные отношения. В их жизни особую роль играли женщи-ны. Они могли быть вождями, жрицами и даже воинами. Это позволяет говорить о сохранении материнского счёта родства.
Все границы не были стабильными и нередко нарушались со-седями, что приводило к вооружённым стычкам и межплемен-ным войнам. Не удивительно, что у сарматов все мужчины были вооружены. Вооружёнными были и многие женщины. В савро-матский период истории сарматов погребения женщин-воитель-ниц с оружием встречаются наиболее часто и, по подсчётам спе-циалистов, составляют до 20% от всех женских захоронений. Племя савроматов имело со скифами очень схожее происхож-дение. Они вели почти одинаковый образ жизни, но сарматские женщины ездили верхом, охотились и воевали вместе со своими сородичами-мужчинами, в то время как скифские женщины вели очень уединённую жизнь и не принимали никакого участия в мужских делах. У археологов нет сомнения в том, что женщины савроматов активно участвовали в бранных делах и были наезд-ницами. Воинственность савромато-сарматских женщин порази-ла греческих колонистов Северного Причерноморья, непосред-ственно наблюдавших жизнь и быт окружающих варваров. Мо-жет быть, именно из-за этого скифы называли этих девушек “по-велительницами мужчин”.
По одной из версий, именно савроматские женщины в древне-греческом фольклоре и историографии получили название ама-зонок. Эта литературная традиция была воспринята средневеко-вьем, а на Кавказе держалась до XVII века. В частности, соглас-но Гиппократу, «их (савроматов) женщины ездят верхом, стре-ляют из луков и метают дротики, сидя на конях, и сражаются с врагами, пока они в девушках; а замуж они не выходят, пока не убьют трёх неприятелей, и поселяются на жительство с мужьями не прежде, чем совершат жертвоприношения. Та, которая вый-дет замуж, перестаёт ездить верхом, пока не явится необходи-мость поголовно выступать в поход. У них нет правой груди, ибо ещё в раннем детстве матери их, раскалив приготовленный именно с этой целью медный инструмент, прикладывают его к груди и выжигают, так что она теряет способность расти, а вся сила и изобилие соков переходят в правое плечо и руку». Эта ха-рактеристика воинственных сарматок вполне соответствует ли-тературно-фольклорным данным об амазонках.
У многих древних кочевых народов, находившихся в стадии классообразования, военная организация сводилась к организа-ции народа-войска, где каждый способный носить оружие был воином. Такая организация наблюдается у скифов и сарматов; благодаря ей последние были способны выставлять десятки ты-сяч бойцов. Савроматские традиции были живучи, и оружие час-то встречается в женских погребениях 4 – 2 веков до Р.Х. В бо-лее позднее время – у аланов – женские погребения с оружием не встречаются, аланские женщины в войнах не участвовали. Но в отдельных случаях сармато-аланские женщины, тем не менее, выступали как воительницы. Так, сарматская царица Амага со-вершила блестящий подвиг, победив царя крымских скифов (По-лиен, 2 век н.э.), а по свидетельству Флавия Сиракузского, вос-хваляющего деяния римского императора Аврелиана (215 – 275 гг.), среди взятых римлянами пленных «были введены также де-сять женщин, которых он взял в плен, когда они в мужском уб-ранстве сражались среди готов, причём многие другие были пе-ребиты; надпись гласила, что они происходят из рода амазонок». В.В. Латышев видел в них сарматских (аланских) женщин.
Существуют черкесские и карачаевские предания о борьбе их предков с легендарными еммеч – женщинами-воительницами, обитавшими на Северном Кавказе. Существенно то, что женщи-ны-воительницы черкесами и карачаевцами осознаются как представители иного, враждебного им народа.
*  *  *
Источники сохранили названия многих сарматских племён – аорсы, сираки, языги, роксаланы, массагеты, асии и так далее. Страбон свидетельствует, что аорсы и сираки “простираются на юг до Кавказских гор; они частью кочевники, частью живут в шатрах и занимаются земледелием”. Далее Страбон дополняет эти скудные сведения: «Эти аорсы и сираки являются, видимо, изгнанниками племён, живущих выше, а аорсы обитают север-нее сираков. Абеак, царь сираков, выставил 20.000 всадников, Спадин же, царь аорсов, даже 200.000; однако верхние аорсы выставили ещё больше, так как они занимают более обширную область, владея почти что большей частью побережья Каспий-ского моря. Поэтому они вели караванную торговлю на верблю-дах индийскими и вавилонскими товарами, получая их в обмен от армян и индийцев; вследствие своего благосостояния они но-сили золотые украшения. Аорсы, впрочем, живут по течению Танаиса, а сираки – по течению Ахардея...».
Сведения Страбона достаточно достоверны и очень важны. Как видим, племя аорсов он помещает у реки Танаис – Дона, где ранее размещались упоминавшиеся Псевдо-Гиппократом и Псе-вдо-Скилаком савроматы. Итак, на рубеже нашей эры аорсы де-лились на верхних, и нижних. Верхние аорсы, жившие в меж-дуречье Волги и Дона, Северном Прикаспии и Южном Приура-лье, ведшие караванную торговлю, были богаче и многочис-леннее. Нижние аорсы размещались южнее верхних и занимали большую часть равнинного Предкавказья восточнее сираков, включая Ставропольскую возвышенность, Северо-Восточный Кавказ и достигали предгорий Кавказского хребта. Если земли верхних аорсов в значительной части представляли сухие арид-ные степи (Заволжье, Северный Прикаспий), то земли нижних аорсов были благоприятнее и в изобилии давали корм для скота.
Советский сарматовед К.Ф. Смирнов неоднократно высказы-вал мысль о том, что будущие аланы вызревали в недрах аорс-ской конфедерации сарматских племён. Если это так, и аланы считали себя благороднее других сарматов, то подобный соци-альный статус должен был зиждиться на каких-то реальных предпосылках. Дело не только в численности и военно-полити-ческом могуществе, но и в экономических факторах.
Вернёмся к караванной торговле аорсов. Аорсы по своему мес-тоположению были включены в трассу международного “Вели-кого Шёлкового пути”, простиравшегося от ханьского Китая на востоке до Римской империи на западе. В результате в Нижнем Поволжье, Прикамье, Прикубанье и в Боспорском царстве появ-ляются изделия ханьского Китая: шёлковые ткани, нефритовые скобы от ножен мечей, зеркала и другие изделия дальневос-точного происхождения. С середины I тысячелетия до Р.Х. функционировал так называемый “Степной путь”, описанный Геродотом: начинаясь в Танаисе, он шёл вверх по Дону, повора-чивал к нынешнему Оренбургу и южнее Уральских гор шёл к Алтаю и верховьям Иртыша. Позже, со 2 века до Р.Х. “Степной путь” из Китая через Среднюю Азию направлялся в область Яньцай и далее к античным портам Северного Причерноморья. Нетрудно видеть, что северный Степной путь пересекал терри-торию аорсов с запада на восток. Применительно ко 2 веку н.э. и ссылаясь на Птолемея, Е.И. Лубо-Лесниченко пишет: «Деталь-ное описание прикаспийских и закаспийских стран у Птолемея предполагает наличие активной деятельности на северной доро-ге в первые века н.э.». Таким образом, “благородная” верхушка аорсского общества имела все возможности считать себя тако-вой не только политически, но и экономически. Оседание богат-ств, поступавших по “Степному пути”, дополнялось поступле-нием ценных товаров из стран Ближнего Востока.
Богатевшая на международной торговле аорсская знать оста-вила ряд ярких погребений конца I тысячелетия до Р.Х. – начала I тысячелетия н.э. Характерно, что стилистически украшения из этих погребений связываются с ювелирной продукцией город-ских центров античной Бактрии. Тем самым подтверждается свидетельство Страбона о торговле аорсов с Арменией и Миди-ей, то есть странами Ближнего Востока.
“Аорсы” были крупной племенной конфедерацией, возглав-ляемой племенем с названием аорсы. Судя по археологическим данным, в частности, по наличию на территории аорсов различ-ных погребальных обрядов, в состав аорсского объединения вхо-дили многие родственные им сарматские кочевые племена. Не-которые из них могли войти в состав аорсской конфедерации в результате межплеменных войн, будучи побеждёнными. Наибо-лее яркий тому пример – сарматское племя сираков, жившее в северо-западной части Северного Кавказа.
В 138 – 126 годах до Р.Х. китайский путешественник Чжан-Цянь совершил далёкую и полную опасностей (10 лет он был в плену у гуннов) поездку на запад, в Среднюю Азию. Это путе-шествие описано современником Чжан-Цяня “китайским Геро-дотом” Сыма-Цянем в его труде “Ши-Цзи” (“Исторические ме-муары”). Описав кочевое владение Кангюй, Чжан-Цянь сооб-щает далее об области аорсов: «Яньцай лежит почти в 2.000 ли от Кангюя на северо-запад. И это кочевое владение; в обыкнове-ниях совершенно сходствует с Кангюем. Войска более 100.000. Лежит при большом озере, которое не имеет высоких берегов. Это есть Северное море».
Не менее важное свидетельство об области Яньцай содержит-ся в истории младших хань (“Хоу Хань-шу”), относящейся к 1 веку н.э.: «Владение Яньцай переименовалось в Аланья; состоит в зависимости от Кангюя». Кангюй – древнее государственное образование в Средней Азии, существовавшее во 2 веке до Р.Х. и в первых веках н.э., подчинившее себе область Яньцай. По С.П. Толстову, Кангюй – это Хорезм, кангюйцы – сармато-алан-ские племена Приаралья. Исходя из указания Сыма-Цяня о 2 ты-сячах ли, отделяющих Яньцай от Кангюя, логично под “Север-ным морем” видеть Каспий, а область Яньцай в основном раз-мещать в Северном Прикаспии и междуречье Волги и Дона. Вероятно, в область Яньцай входил и Южный Урал: китайский автор Чень Чжутун пишет о том, что в Китае особенно ценились соболя из страны Янь (Южный Урал и бассейн Камы).
Таким образом, область Яньцай, в 1 веке переименованная в Аланию, может быть локализована на степных пространствах от Дона до Южного Приуралья, что полностью совпадает с терри-торией верхних аорсов. Относительно торговли мехами, которы-ми область Яньцай располагать не могла, можно думать, что ме-ха сюда поступали с Северного Приуралья и Яньцай в меховой торговле выполняла роль посредника.
*  *  *
Савромато-сарматские женщины были не только воительница-ми, но и жрицами. Ведущее место в пантеоне савроматов и сар-матов занимал культ солнца и огня – священной стихии древних народов. Огонь рассматривается как дитя солнца, как великая очистительная сила и свет, отгоняющий тьму и злых духов. В Прохоровской культуре аорсов с 4 – 3 веков до Р.Х. распро-страняется атрибут солнечно-огненного ритуала – глиняные (ре-же каменные) курильницы нескольких типов. Это заставляет вспомнить описание массагетов Геродотом: «Собравшись тол-пой в одно место, массагеты зажигают костёр и затем усажива-ются вокруг и бросают эти плоды в огонь. От запаха сжигаемого плода они приходят в состояние опьянения, подобно тому, как эллины пьянеют от вина. Чем больше плодов они бросают в огонь, тем сильнее их охватывает опьянение; пока, наконец, они не вскакивают, пускаются в пляс и начинают петь песни».
В рассказе Геродота существенно то, что речь идёт о ближай-ших соседях савромато-сарматов и их сородичах по происхож-дению и языку. Свидетельство Геродота проливает свет на ис-пользование курильниц аорсами. Что это за плоды, которые, сго-рая, могли опьянять и приводить людей в экстатическое состоя-ние? В 5 веке Гесихий Александрийский писал: «Конопля: скиф-ское курение, которое имеет такую силу, что приводит в пот вся-кого предстоящего». Упоминание скифов в это время является архаизмом, и речь может идти об аланах, которые в 5 веке выс-тупают уже под этим общим названием. При обследовании алан-ского Брутского городища в 1969 году был найден черногли-няный горшок первых веков н.э. с зёрнами конопли в нём. Так что вполне вероятно, что именно конопля использовалась сарма-тами в их религиозных обрядах. Культ огня и солнца, широкое употребление связанных с этим культом курильниц, применение наркотических веществ – всё это присутствует позже у аланов Северного Кавказа.
Среднеазиатские массагеты и асии, видимо, в формировании раннесредневековой аланской народности сыграли роль не мень-шую, нежели сарматы, сираки и аорсы.

II. ПОБЕДА НАД СКИФАМИ
И ИХ ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА
В 5 – 4 веках до Р.Х. савроматы были мирными соседями Ски-фии. Скифские купцы, направляясь в восточные страны, свобод-но проходили через сарматские земли. Примерно с 400 года до Р.Х. в степях началась “сарматская эпоха”, хотя ослабевшее скифское государство ещё два века продержалось в Причер-номорье и ещё несколько столетий – в Крыму.
Как раз в это время зарождаются племенные образования вос-точного славянства, формируется население, говорившее уже по-славянски, а не на балто-славянском языке. Славянские земли испытали натиск врагов. С востока, из-за Дона, сюда продвину-лись кочевые орды сарматов. Поскольку у сарматов во главе племён нередко стояли женщины-вожди, в древних славянских сказаниях говорится о борьбе народных богатырей с Бабой-Ягой, возглавлявшей степное воинство. Сарматы захватили зем-ли и проникли вглубь северной лесостепной зоны. Археологи обнаружили здесь следы военного разгрома ряда поселений и городищ-крепостей.
*  *  *
Первую известную карта мира, которая давала хотя бы при-мерное представление о местонахождении городов и стран, соз-дал эллинистический учёный Эратосфен, возглавлявший знаме-нитую Александрийскую библиотеку, где, используя доступные ему источники, он создавал свои труды.
Составитель карты знал, что Земля – это шар, и вычислил в 240 году до Р.Х. её окружность по экватору, указав размер всего на 430 километров меньше действительного. Эратосфен сделал точкой отсчёта остров Родос в восточной части Средиземного моря. Все страны к югу от Родоса он назвал “южными”, а к се-веру – “северными”. Указанный им остров Туле – самая север-ная известная ему точка. Предположительно это – часть норвеж-ского берега. Места севернее Туле Эратосфен считал непригод-ными для жизни. На широте острова Тапробан (Шри-Ланка), по мнению Эратосфена так жарко, что южная часть острова необи-таема.
 
Первая известная карта мира от 2-го века до Р.Х., сог-ласно которой половину севера Европы и весь север Азии от Танаиса (Дона) до Восточного (Тихого) океана занимают ски-фы. А Северный Ледовитый океан отмечен как “ Северный или Скифский”.

Эратосфену были известны три части света (континента): Ев-ропа, Азия и Ливия (Африка). Танаис (Дон) учёный обозначил как границу Европы и Азии. Интересно, что Нижний Дон и в на-ше время считается границей между ними. На севере Индии, ме-жду реками Инд и Ганг у картографа обозначены их жители – арии. На западе от них расположена Персия. На север от тех и других через линию гор, протянувшуюся с запада на восток с на-званиями “горы Тавр”, “горы Эпод” и “горы Имай”, расположе-на Бактриана с городом Бактра, стоящим на реке Окс, впадаю-щей с востока в Каспийское море. На северо-востоке от Бактриа-ны проживали массагеты, а на север от них – собственно скифы. В Каспийское море с севера не впадала река Волга, поскольку это был пролив из Северного (Скифского) океана, а сам Каспий являлся заливом этого океана. Интересно, что на карте Эратос-фена никак не обозначено наличие на востоке ни китайской им-перии, ни священной горы Кайлас, о которых было прекрасно известно скифам.
*  *  *
Агрессивная воинственность молодого сарматского союза сов-пала по времени с ослаблением Скифского царства. В 3 веке до Р.Х. дружественные отношения сарматов и скифов сменились враждой и военным наступлением на Скифию. Сарматы двину-лись из-за Дона в Северное Причерноморье.
И опять мы вспоминаем об амазонках. В этой связи интерес представляет находка в 8 милях от Тифлиса (Тбилиси), где была обнаружена могила женщины-воительницы. Эта женщина была похоронена в скрюченном положении, а её оружие, по обще-скифскому обычаю, лежало рядом с ней. Датировать захороне-ние можно 3-м веком до Р.Х. Возможно, в этой необычной моги-ле лежит сарматка-амазонка. Также возможно, что она погибла, сражаясь со скифами.
Сарматы были настолько воинственны, что через все Средние века в Польше просуществовало предание о завоевании и поко-рении местных славянских племён сарматами, которые и поло-жили начало привилегированному сословию польских воеводств – шляхте. В период Речи Посполитой даже писались историчес-кие труды о сожительстве в государстве двух разных по проис-хождению народностей, что потом было успешно использовано Российской империей, подстрекавшей белорусское и украинское население на национальное освобождение от “чужеземной сар-матской шляхты”. А сама Польша в средневековых трактатах и на географических картах нередко именовалась Сарматией. Ско-рее всего, за такой уверенностью стояло нечто большее, чем просто выдумка.
Если скифы в поздний период своего владычества постоянно подвергались натиску со стороны эллинистического Средизем-номорья, то сарматам удалось этот натиск не только отбить, но и сдержать на своих западных рубежах сильного врага в лице Рим-ской империи.
После завоевания значительной части Европейской Скифии (но не стали завоеватели до конца уничтожать родственников-скифов) сарматы приобрели славу одного из наиболее могущест-венных народов древнего мира. К середине или к концу 3 века до Р.Х. территория Скифии подверглась значительному сокра-щению. Античные авторы сообщают о постоянных войнах крымских скифов с Херсонесом, Ольвией, Боспором, в которых скифы в конце концов терпят поражение. И где-то в 190 – 180 годах до Р.Х. Великой Скифии не стало. В 175 году до Р.Х. сар-матский царь Гатал установил полный контроль над всем При-черноморьем, сокрушив скифское царство (так что коллизия “скифы-киммерийцы” полностью повторилась). Но, как и в слу-чае скифо-киммерийского конфликта, уничтожены были только верхние, загнившие элитарные структуры. “Простой скифский народ” вошёл в новое общество.
О мощи нового скифского (сарматского) этнического старта можно судить хотя бы по таким фактам: около 165 года до Р.Х. асы нанесли поражение кочевой державе гуннов, перед мощью которой трепетали даже всесильные китайские императоры. Около 130 года до Р.Х. под их ударами пали Согд и Хорезм. Следом была завоёвана “златообильная” Греко-Бактрия. Асы-сарматы вышли к Каспию и могучие государства древности ста-ли буквально валиться под копыта их боевых коней. На юге сар-маты-аланы дошли до Афганистана и Индии. На севере оконча-тельно пала Великая Скифия, управляемая потомками легендар-ного царя Атея.
При этом, как было сказано, прежнее скифское царство во 2 веке до Р.Х. не исчезло полностью. Часть его – со всеми “стары-ми” структурами закрепилась в Крыму. “Остров Крым” долго сохранял реликт скифской цивилизации в её прежнем виде. Пле-мена, “забаррикадировавшиеся” в Крыму и смешавшись с мест-ным населением – таврами – превратились в “тавроскифов”; другая часть скифов ушла за Дунай и, осев в Добрудже, осно-вала Малую Скифию; третья, преимущественно оседлая, исполь-зуя оборонительную систему Змиевых валов, посопротивлялась ещё какое-то время, но в итоге вынуждена была уйти в сторону Карпатских гор. Но большая часть скифов, проживавшая на за-воёванных сарматами территориях, конечно, просто слилась с очень близкими им в этническом отношении завоевателями.
Царь крымских скифов Скилур, находясь в своей столице Неа-поле Скифском, основанном почти в центре Крымского полуост-рова в конце 4 века до Р.Х., приблизительно в 110 году до Р.Х. стал чеканить собственную монету в Ольвии.
Неаполь Скифский – это самый впечатляющий скифский го-род, который был раскопан до настоящего времени. Он располо-жен на окраине нынешнего Симферополя и был столицей цар-ских скифов с конца 4 века до Р.Х. до начала христианской эры. В начале 3 века до Р.Х. вокруг него была воздвигнута огромная каменная стена, которая служила защитой от становящихся всё более опасными нападений сарматов. Стена имела различную толщину: от 9 ярдов до 14 (примерно от 8 с четвертью до 12 с четвертью метров). В ней были сделаны большие ворота, по бо-кам которых стояли сторожевые башни. В городе был целый ряд впечатляющих общественных зданий, построенных из камня и крытых черепицей. Их украшали стройные колонны, богато де-корированные капители и статуи из бронзы и мрамора. Два бюс-та, ориентировочно идентифицированные как головы Скилура и его сына и наследника Палакка, отражают черты нового натура-лизма, который, наверное, следует приписывать влиянию Рима.
Жилой квартал расположен на севере города. Там также дома были каменные. В лучших домах Неаполя Скифского было по нескольку комнат. Жизнь города протекала по городскому об-разцу. Здесь обосновались ремесленники и всевозможные тор-говцы. По крайней мере один горшечник имел свою собствен-ную печь для сушки и обжига, но во многих амфорах, найден-ных в домах большего размера, хранились вина, привезённые издалека. Торговля, вероятно, процветала в Неаполе Скифском, и уровень жизни среди зажиточных горожан, кажется, был очень высоким. Кости лошадей, коров, коз и овец были найдены во всех кварталах города в огромных количествах, но и кости ка-банов и бобров едва ли были малочисленнее. Археологи трак-туют это как указание на то, что охота на дичь всё ещё про-должала играть важную роль в экономике городских жителей-скифов, хотя совершенно очевидно, что её основой теперь слу-жила тщательно продуманная система земледелия.
 
Приблизительная политическая карта Скифии и Пар-фии в I тысячелетии н.э. На востоке от Скифии – просто “тюркские племена”.

В Неаполе Скифском были большие кладбища. На территории большего по площади некрополя среди разнообразных могил, полных золотых предметов, археологи наткнулись на изящный и замысловатый, хотя и возведённый под сильным влиянием гре-ческой культуры, мавзолей, в котором покоилась скифская цари-ца. Город такой сложной структуры, как этот, с такими изящ-ными могилами не мог вырасти внезапно – всё указывает на до-вольно высокий уровень его зрелости, стабильную экономику и широкие взгляды на жизнь.
Хотя такие города, как Неаполь Скифский или менее крупный и более бедный городок Каменское, были редкостью в Скифии, кочевники радовались, что они у них были. При этом скифы-горожане сохраняли свои корни в сельской местности и любовь к сельскохозяйственным занятиям.
Несмотря на серьёзную угрозу, которую представляли в то время сарматы, скифский царь Скилур не мог удержаться и на-пал на Херсонес, хотя это была столица Понтийского царства Митридата Евпатора. Митридату, которому было суждено оста-ваться владыкой всей Малой Азии до 95 года до Р.Х., не соста-вило труда отразить нападение скифов, но прежде чем были до-стигнуты какие-либо окончательные результаты в боевых дейст-виях, он обнаружил, что уже слишком глубоко увяз в своём со-перничестве с Римом и стал искать со скифами союза. Чтобы умилостивить Скилура, он отослал ему двух своих дочерей в жё-ны, но ещё до того, как несчастные девушки достигли пункта своего назначения, они были захвачены римлянами. А помощь, которую оказывали впоследствии скифы Митридату, была не-постоянной и незначительной. На самом деле они и не могли в тот момент сделать больше, так как сарматы, как и сами скифы семью веками ранее, беспрестанно продвигались на запад через Великую Степь.
Государство крымских скифов не было самостоятельным, но входило в общесарматскую политическую систему – межпле-менной союз. Крымские скифы не отделяли себя от сарматского царства, но вместе с ним противостояли агрессии со стороны средиземноморских цивилизаций, время от времени высаживав-ших морские десанты на южном берегу Крыма.

III. ПРЕВОСХОДСТВО САРМАТОВ
В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ
Аммиан Марцеллин описывал некоторые военные обычаи сар-матов. С самого рождения кочевники учатся верховой езде, по-стоянно тренируются, поклоняются мечу. У них считается счаст-ливым тот, кто испускает дух в сражении. Также Марцеллин да-ёт описание обычая скальпирования врагов, и украшения этими скальпами сарматских лошадей.
Сарматы редко появлялись перед врагами пешими. Они всегда были на конях. Корнелий Тацит: «Замечательно, что вся доб-лесть сарматов лежит как бы вне их самих. Они крайне трусли-вы в пешем бою; но, когда появляются конными отрядами, вряд ли какой строй может им противиться». Сарматы были очень ловкими воинами, у них было больше сноровки для разбоя, не-жели для открытой войны. Сарматы проезжали огромные прост-ранства, когда преследовали неприятеля или когда отступали са-ми, сидя на быстрых и послушных конях, и каждый вёл с собой ещё одну лошадь или две. Они пересаживались с лошади на ло-шадь для того, чтобы давать им отдых. Довольно часто антич-ные авторы упоминают в своих работах об использовании сар-матами аркана. Его использовали либо для захвата пленных, ли-бо для сбрасывания всадника с коня.
Сарматы-аорсы Южного Приуралья и Нижнего Поволжья бы-ли конными воинами, вооружёнными луками и стрелами с брон-зовыми и железными наконечниками, а также железными меча-ми. Оружие дальнего боя – стрелы – они держали в плоских или цилиндрических колчанах, сделанных из дерева и кожи; число стрел в одном колчане доходило до 185. Следовательно, аорс-ский воин мог на скаку сделать около 200 выстрелов из лука. Учитывая профессиональную тренированность и меткость, при-сущую всем степным воинам древности, мы поймём, какой гроз-ной силой были эти подвижные и неуловимые конные массы сарматов, засыпавшие врага тучей разящих стрел, а затем бро-савшиеся врукопашную и поражавшие неприятеля длинными мечами и копьями.
Так же, как и до них скифам, сарматским воинам суждено бы-ло достичь полного успеха в своём предприятии и по причине их нового вооружения. Сарматы изобрели металлические стремена, что способствовало появлению в их армии подразделений тяжё-лой кавалерии. На заре новой эры успехи металлургии и стре-мена позволили сарматским всадникам освоить новый тип воо-ружения, включавший тяжёлые и длинные обоюдоострые мечи, копья и шлемы. Греки называли этих всадников катафрактария-ми (из них “выросли” средневековые европейские рыцари). Воо-ружение катафрактариев превосходило все современные анало-ги, включая военное снаряжение римских легионеров. А об обо-ронительных доспехах катафрактариев, ранних видах пластрона (кожаного нагрудника), римские историки писали особо.
Сарматы-воины были вооружены длинными пиками, носили панцири из нарезанных и выглаженных кусочков рога, нашитых наподобие перьев на льняные одежды. Главным оружием тяже-ловооружённых всадников был контос (“рогатина”) – огромное копьё, достигавшее у сарматов длины, вероятно, 4 – 4,5 метра. Об этом копье пишет, например, Плутарх: «Ведь вся сила этой броненосной конницы – в копьях, у неё нет никаких других средств защитить себя или нанести вред врагу, так как она слов-но замурована в свою тяжёлую негнущуюся броню». Удары та-кого оружия были страшными: древние авторы сообщают, что эти копья могли пронзить насквозь сразу двух человек. В бою контосом сарматы действовали, вероятно, двумя руками.
Особенности вооружения катафрактариев определяли их так-тику, приёмы боя и боевые порядки. Такая конница атаковала врага на лёгкой рыси сомкнутым строем. Защищённые доспеха-ми от стрел, дротиков и других снарядов, они представляли со-бой грозную силу и часто, опрокидывая врага длинными копья-ми, прорывали его боевые порядки. Именно в особенностях так-тики и заключается основное отличие катафрактариев от других видов тяжёлой конницы.
Имея неоспоримое преимущество в виде тяжёлой бронирован-ной конницы, вооружённой ужасными копьями, крепившимися к лошадиной сбруе цепями, сарматы стали грозной силой тогда-шнего мира. С помощью совершенного наступательного и обо-ронительного оружия, а также благодаря новой тактике боя, сар-маты установили контроль чуть ли не над всей Евразией.
 
Сарматский всадник. Барельеф из Танаиса. 2 век н.э.

Выражаясь языком нашего времени, скифам нанесла пораже-ние более современная армия, которая просто смела с поля боя своих противников. Такая же проблема возникла и у римлян, противостоявших сарматам.
*  *  *
Установив своё господство в европейских степях, сарматы ста-ли налаживать мирное сотрудничество с земледельческими на-родами, оказывали покровительство международной торговле и греческим городам Причерноморья. Сарматское общество также получило развитие и стало патрилинейным.
Аорсы по своему местоположению были включены в трассу международного “Великого Шёлкового пути”, простиравшегося от Поднебесной империи на востоке до Римской империи на за-паде. В результате в Нижнем Поволжье, Прикамье, Прикубанье и в Боспорском царстве появляются дальневосточные изделия: шёлковые ткани, нефритовые скобы от ножен мечей, зеркала и другие. С середины I тысячелетия до Р.Х. функционировал “Степной путь”. Начинаясь в Танаисе, он шёл вверх по Дону, поворачивал к Оренбургу и южнее Уральских гор продолжался к Алтаю и верховьям Иртыша. Позже, со 2 века до Р.Х. “Степ-ной путь” из Поднебесной через Среднюю Азию направлялся в область Яньцай и далее к античным портам Северного Причер-номорья. Нетрудно видеть, что северный Степной путь пересе-кал территорию аорсов с запада на восток.
В сарматский период Северное Причерноморье и Приазовье покрылись сетью городов и крепостей. Именно тогда степи пре-вратились в крупнейшего экспортёра зерна, в основном в среди-земноморские “полисы”. В зависимость от поставок приазовско-го хлеба (через Боспор) уже с 4 века до Р.Х. попали Афины.
В искусстве сарматов наблюдается полное господство скиф-ских зооморфных сюжетов. Фигурки животных: грифонов, коз-лов, медведей, пантер, барсов, волков, оленей и так далее – укра-шают различные вещи сарматов. Особым богатством украшений отличается конская сбруя. Мастера “звериного стиля” часто сов-мещали в одном произведении все известные им художествен-ные приёмы. Но, несмотря на их пестроту, чего невозможно из-бежать, соединяя материалы различных фактур и окраски, а так-же заимствованные сюжеты, во всём чувствуется господство единого стиля, чуждого какой-либо эклектики.

IV. ЭКСПАНСИЯ САРМАТИИ
В 3 веке до Р.Х. Северный Кавказ пережил мощное нашествие кочевых сарматских орд, двигавшихся на запад и юг. Сармат-ские передвижения в отличие от предшествовавших им скиф-ских походов через Кавказ не были простыми набегами. Теперь целые племенные союзы кочевников навечно осваивали степи Предкавказья, избрав их постоянным местом своего пребывания. Античные историки сохранили названия племенных групп сар-матов, захвативших равнинные районы Предкавказья, которые они именуют “Сарматией” и “Сарматскими равнинами”.
Политические объединения сарматских племён заставили счи-таться с собой ближних и дальних соседей от империи Подне-бесной (будущего Китая) до империи Римской. В состав Сарма-тии (по Птолемею) вошли некоторые части будущих Пруссии и Польши, вся Украина, Европейская Россия, значительная часть Кавказа. Главное население Сарматии составляли кочевники.
Ведущие племена Сарматского государства делились на три крупные родо-территориальные объединения: роксаланы (При-черноморье), аорсы (Приазовье – Нижний Дон) и сираки (вос-точное Приазовье, Кубань), в составе которых были более дроб-ные союзы, в том числе и ставшие в будущем громко извест-ными русы. Со всеми ними поддерживало связь ещё одно круп-ное объединение, нижневолжское, которое и было исходным центром формирования сарматской государственности.
Поволжские сарматы носили имя аланов и были генетически связаны со всеми остальными сарматами. К западносарматским племенам относятся также языги (яциги).
Страбон называет владения сираков, бывших одно время са-мым представительным племенем сарматов, Сиракеной, реку, которая протекает через Сиракену, Мермодом (Терек). Археоло-гические изыскания на территории Сиракены свидетельствуют о прекращении жизни большого количества поселений, ранее рас-положенных по берегам Терека, Сунжи и их притоков, с конца 4 – начала 3 веков до Р.Х. Сарматы либо уничтожили прежнее местное население, либо послужили причиной его ухода в более труднодоступные места, в горы и ущелья. Вытесненные с удоб-ных мест проживания, прежние жители вынуждены были осваи-вать новые территории, приспосабливаясь к иным условиям. По свидетельству лингвистов, в языке вайнахов (нохчи, дзурдзу-ков), из которых произошли нынешние чеченцы и ингуши, со-хранилось слово “цIаьармат” в значении “страшный, косматый, чуждый человек”. Его фонетическая близость с этническим наз-ванием “сармат” отражает отношение горцев к пришельцам-степнякам.
Восточные сарматские союзы аорсов и сираков, известные Ки-тайцам во 2 веке до Р.Х., населяли пространства нынешнего За-падного Казахстана и между Азовским и Каспийским морями, на юге их земли простирались до Кавказских гор. Сираки зани-мали приазовские степи и северокавказскую равнину к северу от Кубани. Предгорные и равнинные районы Центрального Пред-кавказья тоже принадлежали сиракам, но на рубеже новой эры их потеснили аорсы. По словам древнегреческого географа и ис-торика Страбона, аорсы и сираки “частью кочевники, частью живут в шатрах и занимаются земледелием”.
Наиболее высоким уровнем общественного развития отлича-лись сираки, которые подчинили на Северо-Западном Кавказе земледельцев-меотов и создали своё государство. Одной из рези-денций сиракских царей был город Успа, находившийся неда-леко от восточного побережья Азовского моря.
Аорсы кочевали в степях от Дона до Каспия, в Нижнем Повол-жье и Восточном Предкавказье. За Волгой их кочевья доходили до Южного Приуралья и степей Средней Азии. Аорсов, которые жили в степях Прикаспия и Предкавказья, называли “верхними аорсами”. Они господствовали над западным и северным побе-режьем Каспийского моря и контролировали торговые пути, шедшие через Кавказ и Среднюю Азию. Могущество и богат-ство аорсов уже в древности объясняли их участием в междуна-родной торговле. Страна аорсов, как мы помним, называлась у китайцев “Яньцай” – через неё шёл путь, соединявший Китай и Среднюю Азию с Восточной Европой и соединял с морскими торговыми маршрутами по Чёрному и Средиземному морям.
Западные сарматские племена – роксаланы (роксаланы – “све-тлые аланы”, а вовсе не “росс-аланы”) и языги занимали степи Северного Причерноморья. Около 125 года до Р.Х. они создали мощную, хотя и не очень прочную федерацию, возникновение которой объясняют необходимостью противостоять давлению восточных сарматских племён. Это было типичное для кочевни-ков раннее государство во главе с племенем царских сарматов. Однако повторить государственный опыт скифов западным сар-матам не удалось.
В первой половине 1 века н.э. западные сарматы-языги, жив-шие между Днепром и Дунаем, продвинулись на Среднедунай-скую низменность, где заняли междуречье Дуная и Тисы. Вслед за языгами к границе Римской империи подошли роксаланы, большая часть которых поселилась в нижнем течении Дуная. За-падные сарматы были беспокойными соседями Рима, они высту-пали то его союзниками, то противниками, и не упускали случая вмешаться в междоусобную борьбу внутри империи. Как и по-добает в эпоху военной демократии, сарматы рассматривали Рим как источник богатой добычи. Способы её приобретения были разными: грабительские набеги, получение дани, военное наёмничество.
“Предаланское племенное объединение” аорсов и сираков сра-зу же заявило о себе, как об активной политической силе. Уже в 35 – 36 годах “предаланы” участвуют в иберо-парфянской войне на стороне иберов. Свидетельствует Тацит: «Фарасман (царь Иберии – Грузии) присоединяет албанов и призывает сарматов, князьки которых, получив дары с обеих сторон, по обычаю свое-го племени помогали и тем и другим». В сарматах Тацита мы вправе видеть “предаланов”. Описывая ту же иберо-парфянскую войну, Иосиф Флавий сообщает, что цари Иберии и Албании «сами не согласились воевать, а направили на Артабана (царя Парфии) скифов, дав им проход через свои земли и открыв Кас-пийские ворота». Как видим, Иосиф Флавий тех же “предала-нов” именует уже явно архаическим для этого времени именем скифов. За соответствующее вознаграждение “предаланы” ока-зали помощь Иберии, пройдя в Закавказье через “Каспийские ворота” – Дарьяльский проход. “Сарматы” Тацита и “скифы” Иосифа Флавия – это те самые аорсы и сираки, о которых мы го-ворили, как об этнической основе аланов.
О взаимоотношениях сираков с аорсами известно мало. В се-редине 1 века до Р.Х. они были ещё союзниками и совместно оказывали военную помощь боспорскому царю Фарнаку. Но, ви-димо, между ними, несмотря на близость, существовали трения. О вспыхнувшей войне между этими сарматами рассказал Тацит.
Правивший на Боспоре царь Митридат VIII около середины 1 века н.э. решил отложиться от Рима. Но долго вынашиваемые планы Митридата были выданы императору Клавдию братом Митридата Котисом. Тогда римляне низложили Митридата, ца-рём Боспора объявили Котиса, а на Боспор направили легионы под командованием Дидия Галла и Гая Аквилы. Митридат бежал на “азиатскую сторону” Боспора – на Северный Кавказ, к дру-жественным ему сиракам во главе с царём Зорсином. Римляне переправиться на Северный Кавказ не решились: очевидно, со-отношение сил было не в их пользу.
Когда основные римские войска были уведены из Пантикапея, Митридат и Зорсин начали активные военные действия. Поло-жение римлян и их ставленника Котиса стало критическим. И тут в борьбу на стороне Рима вступили аорсы.
Как сообщает Тацит, «было условлено, что [царь аорсов] Эв-нон будет действовать конницей, а римляне возьмут на себя оса-ду городов». Объединённое войско римлян и аорсов ведёт контрнаступление, отбивает город дандариев Созу (в Нижнем Прикубанье) и затем осаждает столицу сираков город Успу, «расположенный на возвышенности и укреплённый стенами и рвами». Но укрепления Успы были слабыми – стены её были не каменными, а из плетней и прутьев с насыпанной между ними землёй (точно такими же укреплениями впоследствии, в XV – XVII веках, ограждали свои городки казаки Подонья); следова-тельно, они не были прочны и высоки. Успа пала. Царь сираков Зорсин “решил предпочесть благо своего народа”, сложил ору-жие и дал римлянам заложников. Потерявший же всякие шансы на дальнейшее сопротивления Митридат, не желая попасть в ру-ки римлян, явился к царю аорсов Эвнону со словами: «Митри-дат, которого римляне столько лет ищут на суше и на море, яв-ляется к тебе добровольно. Поступай, как тебе угодно, с потом-ком великого Ахемена; это одно, чего не отняли у меня враги».
Эвнон, “тронутый его знаменитостью” и превратностями судь-бы, похвалил Митридата за то, что “именно народ аорсов и его, Эвнона, руку избрал он для испрошения себе милости”. В Рим, к императору Клавдию, немедля были посланы гонцы аорсов с личным письмом Эвнона, в котором он просил прощения для Митридата. Любопытна реакция Клавдия, описанная тем же Та-цитом: император был склонен потребовать выдачи мятежного Митридата оружием, но передумал – «войну пришлось бы вести в местностях бездорожных, на море – без гаваней; к тому же ца-ри там воинственны, народы кочевые, почва бесплодна […], не велика будет слава в случае победы, но велик позор в случае не-удачи». Клавдий не решился на войну с аорсами, Митридат был в качестве пленника привезён в Рим.
Описанные события относятся к 49 году н.э. Военно-полити-ческая сила аорсов здесь вырисовывается весьма отчётливо: вступление их в войну определило её исход в пользу Рима. В 1 и 2 веках нашей эры восточноевропейские сарматы – сираки – по-несли значительные людские потери в войнах с аорсами, римля-нами и боспорцами. Но дело не только в этом. Важным резуль-татом войны 49 года было и то, что побеждённые сираки с этих пор больше никогда не упоминаются в письменных источниках и фактически сходят с исторической сцены, что, конечно, от-нюдь не означает их физического исчезновения. Подчинившись победителям, сираки вошли в аорсский союз и с этих пор оказа-лись скрытыми для глаз историков античного мира. Большая часть оставшихся в живых сираков подверглась эллинизации в Боспорском царстве, а далее они вместе с аорсами участвовали в формировании этноса аланов, меньшая же часть сираков была ассимилирована меотами. Сходные исторические события могли происходить и на востоке страны аорсов. Здесь аорсы соприка-сались с родственным по языку и крови сако-массагетским этни-ческим массивом.
Тацит сообщает об опустошительном набеге роксаланов на ду-найскую провинцию Римской империи Мезию в 68 году н.э., где они «изрубили две когорты» римских легионеров.
У Иосифа Флавия в “Иудейской войне” говорится, что «аланы суть скифское племя, живущее у Танаиса и Меотийского озера». Эту характеристику Иосиф Флавий даёт аланам перед рассказом о их вторжении в Мидию и Армению в 72 году н.э.
Начиная со второй половины 1 века сарматы, откликнувшись на призыв царя Дакии Децебала, принимают участие в дакий-ских войнах. Роксаланы и языги являлись верными союзниками даков. В 87 году римская армия под командованием Корнелия Фуска вторгается в Дакию. В битве при Тапае римляне терпят поражение. В дальнейшем роксаланы и языги принимали учас-тие во всех военных кампаниях даков против римлян, включая 1-й и 2-й дакийские походы Траяна, вплоть до лета 106 года, ко-гда римские войска, снова возглавляемые Траяном, окончатель-но захватили Дакию и её столицу Сармизегетузу. Но при заклю-чении мира даки добились от Рима выплаты ежегодных субси-дий в обмен на их участие в обороне римских границ.
Часть этих субсидий получали и языги. Однако, понеся в вой-нах Дакии с Римом огромные потери, языги так и не смогли вос-становить своё былое могущество. Теперь лидерство перешло к роксаланам – племенам, жившим несколько восточнее, а потому не подпавшим под римскую оккупацию. Вслед за языгами рокс-аланы в начале 2 века добились от Рима выплаты ежегодных субсидий, и тоже в обмен на участие в обороне римских границ.
После падения Дакии римляне ещё какое-то время продол-жали выплату дани роксаланам, однако вскоре отказались от этого. Прекратив получать дань, роксаланы призвали на помощь языгов и в 117 году вторглись в дунайские провинции Рима. После 2-летних набегов Римская империя, желавшая покоя у своих восточных границ, была вынуждена возобновить плату роксаланам. Мирный договор римляне заключили с царём Рас-параганом, который имел два титула – “царь роксаланов” и “царь сарматов”. Возможно, это говорит о том, что языги и рок-саланы формально сохраняли единую верховную власть. Чаще всего они выступали в тесном союзе, хотя языги занимали рав-нины Среднего Дуная, а роксаланы расположились на Нижнем Дунае и в Северо-Западном Причерноморье. Завоевав даков, живших между языгами и роксаланами, римляне попытались разрушить их связи и даже запретить общение между ними. Сар-маты ответили на это упорной войной в 160-х – 170-х годах. Долгая война надоела как римлянам, так и сарматам, в стане которых боролись две партии – сторонников и противников соглашения с Римом. Наконец, мирная партия победила, и царь Банадасп, вождь сторонников войны, был взят под стражу. Пере-говоры с Марком Аврелием возглавил царь Зантик. По договору 179 года языги получили право проходить к роксаланам через римские земли, но взамен обязались не плавать на судах по Ду-наю и не поселяться вблизи границы. Впоследствии римляне от-менили эти ограничения и установили дни, по которым сарматы могли переходить на римский берег Дуная для торговли. Языги вернули Риму 100 тысяч пленных.
Восьмитысячный отряд языгской конницы был принят по най-му в римскую армию, при этом большая часть этих всадников отправлялась служить в Британию. Этот случай дал пищу для позднейших предположений об основаниях сокровенного бри-танского эпоса о короле Артуре и его “рыцарях Круглого стола”, как об отзвуке присутствия в Британии отряда языгов.
*  *  *
В древности олени часто встречались на берегах Дона и в При-азовье. Олень был важным элементом скифского и казачьего фольклора и потому занял место в древнем гербе донских каза-ков – “елень, поражённый стрелою”. Может быть, не случайно иранское слово “сака” (“олень”) вошло в состав названия части скифо-сарматских племён саков, граничивших с персидской им-перией Ахеменидов. И не связано ли это с названием не слиш-ком этнически понятных сакалибов?
Среднеазиатские родственники европейских сарматов также создали свои государственные объединения. Сарматы в Великой Степи продолжали в этот период поддерживать также и связи между собой. Так, основатель парфянского царства Арсак или Ар-сак (251 год до Р.Х.), по некоторым данным, был выходцем с Дона. В З веке до Р.Х. парфяне, одна из групп среднеазиатских саков, обитавших на территории современной Туркмении, раз-громили эллинистическую империю Селевкидов и завоевали Иран. Тогда же на последний островок, оставшийся от завоева-ний Александра Македонского, Греко-Бактрийское царство, об-рушилась волна нашествия, покатившаяся, видимо, из южной Сибири. В Средней Азии было создано Кушанское царство, позднее завоевавшее Афганистан и Северную Индию.
*  *  *
Поскольку уже авторы 1 века н.э. (Иосиф Флавий) отмечают, что аланы находятся вокруг Танаиса и Меотийского озера, то есть в Нижнем Подонье, где ранее был союз аорсов, то надо по-лагать, что на рубеже н.э. произошло новое движение на запад по линии Волга-Дон, стимулирующее усиление государствен-ности. Сарматия (Алания) на рубеже новой эры вовсе не огра-ничивалась пределами степной зоны Южной России, хотя имен-но здесь находился её жизненно важный центр. Рубеж новой эры был временем максимального могущества Великой Скифии (или Сарматии), под контроль которой снова попала почти вся Юж-ная Азия (Иран и Северная Индия). Античные источники соглас-но утверждают, что сарматы заселяли также и лесную зону, при-чём их владения простирались далеко к северу. Для всех антич-ных авторов, начиная с Тацита и Птолемея (1 – 2 века н.э.), Скифия-Сарматия начиналась с берегов Вислы и Дуная и про-стиралась от Восточной Балтики, называемой в эту эпоху Скиф-ским или Сарматским морем, до Волги. Очевидно, сарматы “унаследовали” свои северные земли от скифов... Историки ан-тичной эпохи имели представление о том, что, в сущности, весь евразийский простор заселён одним большим народом. Клавдий Птолемей в 1 веке н.э. в своем трактате “Руководство по геогра-фии” писал о Европейской и Азиатской Сарматиях, границей между которыми полагал реку Танаис (Дон).
На западе, у Дуная, сарматы-роксаланы успешно сдерживали натиск Римской империи. Гордый Рим был вынужден платить им дань за соблюдение мира, – выплаты производили даже такие великие императоры, как Траян и Адриан.
Но могущество Великой Скифии (Сарматии) уже начинало клониться к упадку. К середине 1 века н.э. аланы появляются по-всюду там, где до этого жили сарматы, что может означать толь-ко одно: первенство среди сарматов переходит к племени аланов и потому все сарматы переходят на это общее наименование.

V. КОРОЛЬ АРТУР И БОГ ОДИН
В 2002 году вышла книга Говарда Рида (Рейда), согласно анна-лизу которого, возникшие в постримское время легенды о коро-ле Артуре, королеве Гинерве, волшебнике Мерлине, рыцарях “Круглого стола” восходят к истории сарматов, “варварских союзов племён, проживавших в степях [юга будущей] России”. Выводы Г. Рида сводятся к следующему.
После завоевания Азии и Африки сарматы достигли Дуная, где, наконец, встретились с римлянами. Согласно свидетельству античных авторов, император Марк Аврелий принял на службу 8.000 опытных всадников (по данным Я. Харматты – речь идёт о 30.000 сарматов), 5.500 из которых были посланы на так назы-ваемую Стену (или Вал) Адриана в Британии в помощь передо-вым заставам.
Наверное, это было впечатляющее зрелище: 5.500 мужчин с тысячами лошадей и длинным обозом прокладывают путь через всю Европу, от Паннонии к берегам Ла-Манша. Каждую ночь они разбивают лагерь, ставят палатки. Их плотно сдвинутые в оборонительный круг повозки образуют ограждение, внутри ко-торого укрыты животные; горят костры, кипят котлы, тут и там раздаются отдаваемые на латыни приказы, слышатся приветст-вия на тюркском, лязг оружия и позвякивание доспехов… Веро-ятно, им пришлось долго ждать на берегу Ла-Манша, так как че-рез пролив надо было переправить множество людей и живот-ных, а в те времена суда могли благополучно пересекать пролив только при попутном ветре. Даже эскадра, перевозившая через Ла-Манш армию самого Цезаря в начале второго вторжения в 54 году до Р.Х., из-за сильного ветра отклонилась от курса и солда-там пришлось усиленно грести, чтобы пристать к берегу далеко к западу от белых утёсов Дувра.
Прибытие огромного конного войска, должно быть, показа-лось бриттам новым вторжением. Когда сам Цезарь вторгся в Британию, то у него было всего 4.000 всадников, сейчас их было на полторы тысячи больше; они высадились с кораблей с лоша-дьми и прочей своей живностью, с запасом провианта и снаря-жением, и затем двинулись на север. Молва о приходе высоких, светловолосых конных воинов, по-видимому, быстро распрост-ранилась по всему острову.
По словам Г. Рида, в 175 году н.э. первые отряды высоких, прекрасных всадников, защищённых металлическими доспеха-ми, достигли Британии. Эти профессиональные воины-всадники сражались под знамёнами в виде драконов и поклонялись богу войны – обнажённому мечу, воткнутому в землю. Г. Рид обратил внимание на хранящиеся в петербургском Эрмитаже предметы с изображениями драконов; они найдены в могилах воинов-кочев-ников Сибири и датируются 500 годом до Р.Х. Аналогичные мо-тивы отмечены в иллюстрированной книге, написанной ирланд-скими монахами в 800 году н.э. Сарматские шаманы, как полага-ет Г. Рид, в английском фольклоре трансформировались в образе волшебника Мерлина; а чаша шаманов стала прообразом свя-щенного кубка Грааля. Имя одного из героев английского фоль-клора – Pendragon – происходит от азиатского слова и означает “князь” (lord), а tarkhan означает “вождь” (leader).
Хотя основной контингент сарматов прибыл в Британию в конце 170-х годов, это не означает, что они оказались полностью оторваны и изолированы от остального мира, неся патрульную службу на Валу Адриана. Аланская аристократия и в дальней-шем достаточно легко приспосабливалась к новым обстоятель-ствам и внедрялась в чуждые этносоциальные организмы.
В 196 году наместник Британии Клавдий Альбин, объявив се-бя императором, с большим войском пересёк Ла-Манш и вторг-ся в Галлию. Для этого похода он отозвал войска охранявших Вал гарнизонов, которые включали и значительный контингент сарматской конницы. Альбин был разбит законным императо-ром Севером в феврале 197 года и тогда же в Британии укрепле-ния Адрианова Вала были снова разрушены каледонцами (Г. Рид).
Хотя азиатская теория происхождения английских легенд о рыцарях “Круглого стола” не нова, Г. Рид своим тщательным анализом существенно укрепил версию о сарматском (аланском) влиянии на формирование фольклорного образа короля Артура.
Конечно, не все идеи Г. Рида были приняты в научном мире. В частности, такой широко известный эксперт, как Гоффри Эш выступил с критикой некоторых положений концепции Г. Рида. В частности, отметив широкое распространение мотива дракона (от мифологии Уэльса и Беовульфа до Ветхого Завета), Эш в резкой  форме выступил против сарматских корней данного мо-тива: «Удручает то, что подобная ерунда распространилась в на-учных кругах». Вместе с тем, было отмечено, что «Говард имел беспрецедентный доступ к архивным материалам, на основании которых версия о влиянии сарматских легенд на формирование мифов о Камелоте получила новое обоснование».
Практически все учёные сходятся во мнении, что речь должна идти об аланах, в 5 веке контролировавших Галлию с центром в Орлеане. Отсюда они продвинулись на запад, в бретонские рай-оны. В.Б. Ковалевская отмечает «интересную связь легенд о ко-роле Артуре и его рыцарях с историческими событиями 5 века, происходившими в Арморике»; причём целый ряд черт короля Артура свидетельствует о том, что его прототипом являлся вождь аланов Гоар, во второй четверти 5 века возглавлявший мощную группировку аланов в Орлеане. Данную идею поддер-живают и некоторые западные историки, в частности, Б. Бахрах. Артура с аланами сближают культ меча (согласно Аммиану Марцеллину, аланы особо почитают бога войны и поклоняются мечу, воткнутому в землю), защитное вооружение коней, а ры-цари короля Артура напоминают аланских катафрактариев. Опи-сания всадников в британских песнях больше всего напоминают описания сармато-аланов, их оружия и внешнего облика, экс-терьера и резвости их крупных коней. Именно такого типа круп-ная лошадь изображена на крепостной стене Йорка, находяще-гося чуть южнее Вала Адриана. Об этом сразу вспоминаешь, чи-тая про короля Артура: «Arthur brought from the Great Wall Crea-my horses used to saddle». О лошадях для тяжеловооружённых рыцарей сказано: «big spirited horses in fine conditions». Интерес-но, что Прокопий Кесарийский в середине 6 века отметил отсут-ствие лошадей в Бретани, следовательно, бретонцы тогда ещё не имели представления о верховой езде. Однако в XII веке армо-риканские (бретонские) всадники пользовались заслуженной ре-путацией опытных конников (Б. Бахрах).
В. Абаев и С. Кулланда обратили внимание на то, что первое упоминание Артура в средневековом письменном источнике (Ненний, “История бриттов”) расходится с более поздней лите-ратурной традицией в определении статуса героя. У Ненния Ар-тур, хотя и сражался с королями бриттов, сам был военным вож-дём. Российские учёные солидарны с Р. Коллингвудом, в своё время выдвинувшим гипотезу о том, что «Артур командовал мо-бильным отрядом, сражавшимся не на стороне какого-то одного кельтского королевства, поскольку он сражался вместе с разны-ми королями бриттов, а всюду, где была необходима его по-мощь».
В.И. Абаев имя Артур выводил из аланского Artxuron – бук-вально “Огонь Солнечный”. Отбросив суффиксальное on, полу-чаем Artxur – буквально “Огонь Солнце”. В.И. Абаев полагал, что «войско исторического Артура состояло, по крайней мере частично, из осевших в Британии сармато-алан. Потомком алан был, судя по его имени, и сам Артур».
В целом, аланы были хорошо известны в средневековой Анг-лии. Они упоминаются в “King Alfred’s Orosius” (конец IX века); “De Proprietatibus Rerum” Бартоломея Английского (первая по-ловина XIII века) содержит разделы о скифах, сарматах и ала-нах; тогда же упоминаются аланы в “Chronica majora” Матфея, “Opus majus” Роджера Бэкона. О популярности аланов в Запад-ной Европе свидетельствует тот факт, что автор хроники “Histo-ria Brittonum” родоначальника Европы назвал Аланом.
В качестве примечания. Рыцарей у короля Артура, как изве-стно, было 150 человек. Полная казачья сотня – тоже 150 чело-век. И ещё. “Рыцари Круглого стола”… Не могли 150 человек усесться за такой “Круглый стол”! Но зато собраться на казачий Круг, а таковым называется собрание у казаков – вполне могли. Кроме того, у короля Артура был знаменитый меч Калибурн (или Эскалибур), которому он поклонялся точно таким же об-разом, как принято было поклоняться мечу у всех кочевников Великой Степи. Так вот, в книге А. Комаринца (Энциклопедия короля Артура и рыцарей Круглого стола, Москва, 2001 г.) ска-зано: «В “калибурн” превратилось в бретонском (валлийском) заимствованное из латыни “chalybs” (сталь), последнее же про-исходит от “Kalybes” – сарматского племени кузнецов на Кавка-зе» (А.Н. Азаренков).
Столкновения сарматов с Римом происходили и позже. Мир сменялся войной, за которой вновь следовало сотрудничество. Но для замирения мятежных племён Британии римлянам в пер-вые годы 3-го века пришлось провести несколько военных кам-паний. В Британию регулярно наведывались старшие должност-ные лица, что, без сомнения, создавало для сарматов, как и для многих их сородичей в континентальной Европе, благоприятные возможности проявить себя в качестве провожатых или эскорта. На протяжении всего периода существования Империи римляне постоянно привлекали на службу наёмную конницу. В этом ка-честве в римскую армию поступало и большое количество сар-матов. Вероятно, какие-то из этих сарматских наёмников переб-расывалась и в Британию для охраны Адрианова Вала, наполняя и расширяя те смешанные кровнородственные линии, которые зародились в 179 году.
Сарматские отряды поступали на службу в римскую армию и к королям германских племён. Группы западных сарматов расе-лялись в римских провинциях – на территории нынешних Венг-рии, Румынии, Болгарии, Югославии, Франции, Италии.
*  *  *
Не менее интересна стоящая несколько особняком загадочная история сартмато-скандинавских связей. Древние рукописи ещё в 1964 году привели норвежского путешественника и исследо-вателя Тура Хейердала на донскую землю. Познакомившись с результатами раскопок и исследований местных учёных, он был поражён сходством культуры своего народа и донских аланов.
Весной 2001 года 87-летний Тур Хейердал возглавил россий-ско-норвежскую археологическую экспедицию в составе 40 че-ловек. В устье Дона у стен древнего Азака (город Асгард скан-динавских саг или Азов под властью России) он искал доказа-тельства своей очередной потрясающей гипотезы – о том, что часть древней норвежской аристократии составили сарматы-аланы, выходцы с Дона. Первые аргументы своей идеи Хейердал нашёл в сагах (сперва устные, затем записанные нордические предания), в которых первым норвежским королем был назван легендарный Один. По результатам раскопок Хейердал написал книгу “Охота на Одина”. По древним сагам и документам Хей-ердал проследил маршрут движения викингов (сарматов) вождя Одина с низовьев Дона вверх по течению Дона и Волги. После долгих скитаний они достигли Скандинавии. Последним пунк-том скитаний сарматов стала Швеция, где Один умер и был воз-ведён в ранг святых. В дохристианский период он стал самым почитаемым божеством викингов, “норвежским Зевсом”. Обна-ружена ещё одна интересная деталь: после смерти Одина креми-ровали, что было характерно для покойников-славян. По словам Хейердала, “это первый в Европе случай ритуального сожжения умершего”.
Интересно отметить, что древние норвежцы называли себя асами. Также асы (азы, азары) по преданиям Севера – родона-чальники скандинавов. А как считал Тур Хейердал, асы явля-лись одним из аланских племён. Среди скандинавов получили распространение мужские и женские личные имена Ас (срав-ните: Асмунд, Аскольд и так далее) и Аса. Несколько норвеж-ских княгинь IX века и позднее носили имя Аса.
Современный итальянский исследователь Ф. Кардини, опира-ясь на “Деяния данов” Саксона Граматика и “Эдду” Снорри Стурлусона – древнескандинавские саги, – также приходит к вы-воду, что Один обитал на юге России, вблизи Кавказа, откуда он перебрался на север Европы.
Ещё в начале XIX века П.И. Шафарик в своих “Славянских древностях” отмечал, что скандинавские саги «много говорят баснословного о народе Алан или Аланах... От этих Алан проис-ходил Один, знаменитый герой Скандинавских повестей, кото-рого после Готы и Свеоны причислили к лику богов». Анали-зируя Эдду, П.И. Шафарик пришёл к выводу, что «Скандинавы заимствовали многие религиозные обряды у Алан... Собственное (домашнее, родное) название Алан именно Асы ещё в глубокой древности принесено было в Скандинавию скитавшимися Нор-маннами».
Саги рассказывают, что на восток от Танаквиса (Танаиса) в Азии существовали когда-то Асаланд (Страна Асов) или Аса-гейм (Родина Асов), и главный город в той стране назывался Азгард. Там жил вождь по имени Один. Когда же римские им-ператоры пошли широко по свету, покоряя все народы, многие вожди по этой причине покинули свои земли. Один, искусный в гаданиях, предвидел, что его потомство будет жить в северных пределах земли. Oн оставил своих братьев Вилли и Вье управ-лять Азгардом, а сам ушёл и все князья-дьяры с ним, и многие народы. Рассказывают саги и о том, как вождь Один с Дона вёл свои племена к берегам Балтийского моря, часто при этом вспо-миная благородное племя асов (азаров, азиаманов).
По предположению известного американского учёного русско-го происхождения Г.В. Вернадского, викинги были хорошо зна-комы с аланами. В начале VIII века аланы испытывали сильное давление со стороны арабов. В поисках новых союзников аланы нижнего Дона и Приазовья обратили свои взоры на варягов, поя-вившихся в районе верхнего Донца и освободивших к тому вре-мени донецких асов. Учёный обратил также внимание на то, что скандинавские саги полны легенд об асах; они представляли со-бой часть скандинавской мифологии и входили в число богов под властью Одина.
Вообще, первой работой в направлении исследования этой та-инственной истории стало изложение исландского историка и скальда Снорре Стурлуссона (1178 – 1241 гг.). Снорре Стурлус-сон, живший в XIII веке, исландец, крупнейший магнат Ислан-дии – по заказу короля Норвегии составлял “Хроники”, а по сути – “политическую историю” новообразуемого христианского ко-ролевства. Именно Стурлуссон, пользовавшийся народными преданиями скандинавов, первым выдвинул теорию о том, что герой исландских саг и родоначальник династии скандинавских королей Один пришёл с берегов реки Тана (Дона), из Скифии (Великой Свитьод), в саге “Младшая Эдда”. Снорре трактует богов скандинавского пантеона как первопредков и родоначаль-ников скандинавов. К востоку от Танаиса – “страна асов”. Сто-лица – “Асгард”, где было “большое капище”. Там правил Один и 12 жрецов-судей. Асы враждовали с ванами, жившими у устья Танаиса, впадающего Чёрное море (Танаис впадает в Азовское море, соединяющееся с Чёрным). Ваны заключили союз с асами (Стурлуссон).
Что такое Асгард? “Гард” по-норвежски “двор”, “хутор”, “уса-дьба” и… “яма, полная ядовитых змей”, куда бросали осуж-дённых на смерть (“змеиная яма” – “ормегард”). Скорее всего, Асгард – несколько курганов с сокровищами и утварью, куда вместе с умершими вождями, в ямы, клали их наложниц и слуг. Асгард – столица кочевников. Отсюда и легенды о летающих всадниках из Асгарда, о змее, в которую превращался Один, его восьминогом коне.
В “Саге об Инглингах” также говорится о первопредках скан-динавов, как о племенах с дальнего юга: «Так как Один был про-видцем и колдуном, он знал, что его потомство будет населять северную окраину мира. Он посадил своих братьев […] правите-лями в Асгарде, а сам отправился в путь и с ним […] много дру-гого народа. Он отправился сначала на запад, в Гардарики, а за-тем на юг, в страну Саксов. […] Затем он отправился на север, к морю…».“Сага Едда” Снорре говорит, что родина скандинав-ских героев была страна “Свитьод”, “Свидура”, то есть страна света, солнца, юг. По другим сагам герои эти были “азы”, пере-селившиеся около 1 века с берегов Азовского моря (“Сага о Фритьофе Смелом”).
В книге Б.Г. Тилак “Арктическая родина в Ведах” сообщается, что «Великий праздник норвежцев длился три дня, именуемый зимними ночами и начинался в субботу, приходящуюся на 14 или 18 октября или на день между ними». Но ведь это – самый святой для донцов праздник – Покров день! Войсковой празд-ник, в старину считавшийся казачьим Новым Годом. И этот же Великий праздник считался Новым Годом у норвежцев… Любо-пытное совпадение.
Датский хронист Саксон Грамматик (около 1140 – около 1216 года) указывал точное время, когда предки скандинавов пришли с юга, с Дона, это – примерно в 166 году под предводительством Роллона. Однако генеалогия вождей, вместе с общим содержа-нием преданий, даёт основание предполагать, что всё это про-изошло раньше – незадолго перед Рождеством Христовым. В “Саге о Скъельдунгах” чётко указывается местонахождение пра-родины пришельцев в Скандинавию – Великой или Холодной Свитьод – “к северу от Меотийского болота”, то есть Азовского моря.
Итак, согласно источникам, получается, что часть асов под ру-ководством вождя, имевшего имя то ли Роллон, то ли Один (пос-леднее имя гораздо чаще упоминается), уходя от завоевателей-римлян, покинула места своего обитания в Приазовье и отправи-лась в Скандинавию.
Английский историк Э. Гиббон (1737 – 1794) говорит: «Прек-лоняясь с негодованием и гневом перед могуществом, которому он не был в состоянии сопротивляться, Один перевёл своё племя от границ азиатской Сарматии в Швецию (Малая Свитьод) с на-мерением создать в этом неприступном убежище свободы такую религию и такой народ, которые когда-нибудь сделаются оруди-ем его бессмертной жажды мщения; он надеялся, что настанет такое время, когда его непобедимые готы, воодушевясь воинст-венным фанатизмом, выйдут из полярных стран громадными массами для того, чтобы наказать угнетателей человеческого ро-да».
Кстати, одним из крупнейших союзов сарматских племён во времена предполагаемого исхода асов Одина был союз роксала-нов, занимавший пространство между Днепром и Доном. Ещё заставляющий призадуматься факт: по-фински Ruotsalainen оз-начает “швед”. Историк XIX века Иловайский сообщал, что «финское название шведов – Руотсы и название шведской Уп-ландии – Рослаген». Что это: случайное созвучие или нечто большее?
А вот документ, подтверждающий тюркское (не иранское) на-чало скифских племён. «Upphaf allra frasagna i Norraenni tungu юeirri er sanindi fylgia, hofz, юа er Turkir ok Asia menn bygdu nordrit. ui er pat med sonnu ad segia, at tungan kom med peim nordr hingat, er ver kollvm Norraenu, о su tunga um Saxland, Danmork ok Suidior, Noreg, ok um nockurn hluta Englanz Hofud geсk» – это цитата из древнескандинавского географического сочинения “Описание Земли” XIV века. Перевод этого отрывка со “сканди-навского” (“датского”) такой: «В начале всех достоверных рас-сказов на северном языке говорится, что север заселили тюрки и люди из Азии. Поэтому с уверенностью можно сказать, что вме-сте с ними пришёл на север и язык, который мы называем север-ным, и распространился этот язык по Саксланду, Данморку (Да-нии) и Свитьод (Швеции), Норвегии и по некоторой части Энг-ланда (Англии)».
Под “северным языком” (Norraenni tungu – то есть “нордичес-ким”) подразумевается и “датский”, – оба термина появились для обозначения всех скандинавских языков в эпоху завоевания Англии датчанами, то есть норманнами, викингами – носителя-ми германской группы языков и германского эпоса в виде саг.
Особенно ценно упоминание в памятнике о тюркском харак-тере речи “нордических путешественников” из Азии, поскольку этот язык оказал большое влияние на всю “германскую языко-вую общность”, включая английский, немецкий, датский, швед-ский, норвежский и другие европейские языки (Л.Н. Рыжков).
Божественный род асов или ансов и город Асгард вспоминают также предания древнегерманские. Род готских князей Амалов вёл своё начало от тех же асов или ансов.
В древности, до переселения в Скандинавию и вскоре после него, женщины викингов отвергали мужей и брали других, ста-новились жрицами. В Приазовье “был обычай” жениться “на своей сестре”; два брата Одина, пользуясь его долгим отсутст-вием, “оба” женились на его жене (Стурлуссон).
Сарматское (амазонское) влияние очевидно, как и влияние скифов-агафирсов. Агафирсы «…очень охотно носят золотые украшения; женщинами агафирсы пользуются сообща с той це-лью, чтобы всем быть братьями между собою и родными и не возбуждать друг в друге ни зависти, ни вражды» (Геродот). Но ведь если бы предки викингов женились на сёстрах, они бы быс-тро выродились. Поэтому примем пояснения Геродота и поймём – Стурлуссон имел в виду общность жён.
Сравнив данные Геродота, Аппиана, Диодора, Овидия, Стра-бона, Плутарха и Рыбакова со скандинавскими легендами о “Ве-ликой Свитьод” (“Великой Скифии”), приходим к выводу: как минимум часть предков викингов – это скифы и сарматы При-азовья. Скандинавы 1 – 10 веков н.э. – потомки скифов, носи-тели “звериного стиля в искусстве” – не могли говорить и писать на не существовавших тогда германо-немецких языках, они го-ворили и писали исключительно на том языке, которым пользо-вались пришедшие в Скандинавию асы Одина. И потому-то старые скандинавские руны, которые находят археологи, не пе-реводятся при посредстве немецкого языка.
Тур Хейердал в своей книге пишет, что его археологические раскопки на Азовском море подтвердили саги древненорвеж-ского автора Снорре Стурлуссона о том, что Один был больше, чем просто миф. Хейердал считает, что Один был королём и жил в районе Азова. Когда его оттуда выгнали римляне, он со свои-ми сторонниками перебрался в будущую Швецию. Древние ме-таллические пряжки, кольца и нарукавные повязки, найденные в устье Дона, датируются 100 – 200 годами н.э. и почти идентич-ны тем, что носили на шведском острове Готланд примерно 800 лет назад.
В 2002 году Хейердал намеревался продолжить раскопки в районе Азова и найти неопровержимые доказательства как прав-дивости саг Снорре Стурлуссона, так и этнического родства скандинавов с “народом ас”. Его смерть 18 апреля 2002 года не позволила осуществиться этим планам.

VI. БОСПОР, ДОН И «ТЕНИ КАЗАЧЬИХ ПОНЯТИЙ»
В Боспоре во второй половине I тысячелетия до Р.Х. усили-лось варварское (сарматское) влияние, выразившееся в распрост-ранении сарматского языка, появлении загадочных сарматских знаков и так далее. Поначалу будущий главный казачий город Танаида (Танаис) зависел от Царства Боспорского, но при этом постоянно проявлял стремление к независимости. В 115 году до Р.Х. город Танаида был занят понтийским царём Митридатом Понтийским.
В 1 веке до Р.Х. понтийский царь Пелемон I покорил Боспор-ское царство и распространил владения свои от Дона до Колхи-ды. Пелемон, ставленник Рима, раздражённый возмущением та-наитов, пытавшихся отложиться от него, напал на их цветущий торговый город Танаис незадолго перед Рождеством Христо-вым, разгромил и овладел его богатствами. Танаида была разру-шена до основания. В защиту покорённых Пелемоном танаитов поднялись племена асов (азов, аспургов). После кровопролитной битвы, в 1 или 2 году н.э., римский вассал Пелемон был разбит и попал в плен, где и убит (Страбон). Азы-аспурги овладели всем Боспорским царством и основали в нём свою династию царей. Город Танаис вскоре снова окреп и, хотя сам не освободился от боспорских влияний, сумел подчинить себе ближайших меотов и танаитов, населявших Нижний Дон.
Кто же были эти победители Боспора?
Меотские племена появились в нижнем течении Дона в самом начале нашей эры. Вопрос о принадлежности меотов и о родстве с современными народами спорен, но переселение их на Дон связывают с деятельностью царя Пелемона I. Главной задачей меотов было поддерживать контроль над устьем реки и препят-ствовать любым попыткам Танаиса отделиться от Боспора.
 «К числу меотов, – сообщает Страбон, – принадлежат сами синды и дандарии, тореаты, агры и аррехи, а также тарпеты, обидиакены, ситтакены, доски и некоторые другие. К ним отно-сятся аспургиане, живущие на пространстве в 500 стадий между Фанагорией и Горгиппией». Аспургианами назывались племена, поселившиеся в азиатской части Боспора, их название не отме-чено ни на европейской части, ни в боспорской колонии в устье Дона – Танаисе, тогда как в целом скифо-сарматы широко расcе-лились в причерноморских степях. Земли аспургиан охватывали южную часть Таманского полуострова – территории, называв-шиеся в античную эпоху Азиатским Боспором. Во времена Стра-бона аспургиане уже прочно обосновались на Боспоре и находи-лись в оппозиции Риму.
Пожалуй, наиболее ярким памятником аспургиан можно наз-вать укреплённую резиденцию крупного аристократа, предста-вителя новой знати Боспора на Таманском полуострове, возве-дённую в позднеэллинистическое время (2 – 1 века до Р.Х.). Об-наруженная в развалинах надпись на массивной плите “Хриса-лиска Тихэ. Царь Асандр друг римлян” сохранила имя хозяина этой крепости – Хрисалиск. (Возможно, расшифровка надписи должна быть несколько иной: “царь асов – Андр, друг Рим-лян”?). Упоминание о царе Асандре, правившем на Боспоре в 47 – 17 годах до Р.Х., позволяет связать её гибель с карательной ак-цией Пелемона, стоившей, как говорилось выше, ему жизни.
Популярная среди аспургиан эллинистическая богиня судьбы Тихэ – римская Фортуна – имела атрибуты, свойственные иран-скому божеству. С другой стороны, жезл, изображённый в руке этого божества, очень похож на железные скипетры из захоро-нений меотской знати, которые, как правило, увенчивали фигур-ки животных. То есть, соблюдался в отделке тот самый знамени-тый “скифский звериный стиль”, которым скифская культура от-личалась от других культур древности.
Обнаруженные погребения аспургиан в больших земляных гробницах с лошадьми (непременный атрибут походной жизни кочевника), доспехами и мощным наступательным оружием (ме-чи и копья) известны как “сармато-аланские” по довольно мно-гочисленным изображениям, например фрескам боспорских склепов и рельефам триумфальной колонны римского импера-тора Траяна.
Политическая стабильность на Боспоре установилась при Ас-пурге (скорее всего, это всё-таки было не имя, а титул, означав-ший главу асов-пургов). Он получил поддержку в Риме и в под-тверждение этого был усыновлён императором Августом, полу-чив при этом династическое имя Тиберий Юлий Цезарь. Благо-даря браку с фракиянкой Гипепирией Аспург обрёл то ли фра-кийское имя, то ли ещё один титул – Рискупорид. Однако наи-более существенной опорой его власти на Боспоре были тесные связи с местными сармато-меотскими племенами, символом ко-торых стал вероятный титул этого боспорского династа – ас-пург. Именно аспургиане стали его надёжной опорой в период прихода к власти, именно они помогли устранить политического противника Пелемона, пользовавшегося в тот момент полной поддержкой Рима, именно они в дальнейшем, на протяжении двух-трёх веков, присутствуют в политической системе Боспора.
В середине 1 века н.э., после смерти Аспурга, расположенная в Цемесской долине башня-усадьба (как и целый ряд других) была сожжена в результате жестокого набега. Гибель этих усадеб – звеньев сигнально-сторожевой системы боспорских царей – мо-жно расценивать как свидетельство ослабления контроля бос-порских правителей над страной аспургиан. Насколько велика была автономность аспургиан в этот период, свидетельствуют многочисленные находки монет-подражаний римским денариям с изображением идущего Марса, получивших в специальной ну-мизматической литературе название “монет неизвестного наро-да”.
По утверждению профессора К. Влахова, слово “пюргос” на ныне мёртвом фракийском языке означало “укрепление из мас-сивных деревянных брёвен”. Из фракийского слово перекочева-ло в греческий и преобразовалось в “пиргос”. Греческое “пир-гос” и латинское “бургос” имеют общий корень и переводятся как “башня”, что недалеко ушло в смысловом значении от древ-него фракийского понятия. Таким образом, название “ас-пурги” должно означать либо территориально, либо функционально обособившуюся часть азов (скифо-сарматов). Вот этим “неиз-вестным народом” и являются аспургиане – “асы-жители кре-постей”.
С начала новой эры главный город населения Подонья – Тана-ида (Танаис) – достигла цветущего состояния и сделалась самым оживлённым пунктом для торговых сношений греков с восточ-ными народами. 2-й и 3-й века нашей эры – время наибольшего расцвета и благосостояния Танаиса. Его жилые кварталы и огро-мные склады товаров окружали мощные каменные стены, а жи-тели – греки и цивилизованные танаиты, в особенности моло-дёжь, – группировались в особые братства – фиасы, назначение которых сводилось не только к выполнению обрядов и торжеств эллинского религиозного культа, но и к обороне родного города.
*  *  *
После возвышения сарматов начался новый заметный период: тогда, приблизительно ко 2-му веку н.э., на западе Великой Сте-пи возродилась торговля. Импульс шёл от сарматов, которые, наверное, из-за своего восточного происхождения разделяли лю-бовь сибирских народов к ярким, сверкающим краскам и обще-скифскую страсть к “звериным” формам и драгоценным мате-риалам, но которые в то же самое время были лишены умения самостоятельно удовлетворять своим вкусам. Волей-неволей они были вынуждены обращаться к греческим ремесленникам с Северного Понта за всем тем, в чём нуждались. Однако в боль-шинстве случаев они воспринимали греческую культуру, прида-вая ей скифское обличье, то есть для них она существовала в ви-де богатых орнаментов и роскошных ювелирных украшений.
Отличаясь от скифов темпераментом, не обладая таким, как у них, чувством формы и не имея сформировавшегося под влияни-ем Древнего Востока художественного вкуса, сарматы предпо-читали блестящую, переливчатую поверхность извилистым ли-ниям и сложные многоцветные эффекты – свету и игре драго-ценного металла и гармоничному рисунку. Они требовали от греческих мастеров по металлу золотые или бронзовые изделия с яркими, сверкающими поверхностями и богатыми украшения-ми.
Полихромный стиль возродился, чтобы удовлетворить этим пожеланиям. Многие предметы, украшенные таким способом, сохранили “звериные” очертания, столь любимые скифами, но, когда затем с запада в эти земли вторглись готы, они принесли с собой новые формы, которые вскоре добавились к уже имев-шимся. Таким образом, в этих краях появились новые виды ору-жия и ювелирных изделий. И старые, и новые изделия получали разноцветный декор независимо от того, предназначались они для сарматов или для готов. Последние уже полюбили “звери-ные” формы в искусстве, и поэтому их привлекали скифские узоры, но особенно им пришлись по вкусу изображения хищных птиц. Под их влиянием олень начал терять своё главенствующее значение в искусстве этого региона, а его место заняли “птичьи” формы искусства готов. Но к этому времени понтийские греки сами уже поддались очарованию многоцветных украшений, в результате чего этот стиль вошёл у них в такую же моду, как и у сарматов с готами. Однако в каждом случае он продолжал оста-ваться в основном скифским, приобретя яркий внешний лоск.
*  *  *
Династия царей Боспорского царства из племени асов (азов) восседала на Боспорском троне до 337 года н.э. Эта аспургиан-ская династия положила конец греческому и понтийскому пе-риоду истории Боспора на Азовском море, хотя культурным сло-ем населения этого царства по-прежнему остались греки. Владе-ния асов в этот период времени простирались от устьев Дона до Кавказского хребта. Боспорские цари дружили с Римом и при-знавали вассальную зависимость от него.
Птолемей на средней Кубани во 2 веке до Р.Х. отмечает город Черкасу (Серасу), то есть столицу той части асов, которая назы-валась “черкасы” (“черк-асы”). Либо наоборот, часть асов полу-чила своё название от своего главного города. Ниже по тексту мы ещё вернёмся к этому спорному вопросу.
Черкасы принимали участие в войне римского императора Траяна с армянским и парфянским царём Парфамазисом. В 107 году Траян в Малой Армении в городе Сате принимал предво-дителя черкасов Анквиала с большим торжеством и отпустил его с богатыми дарами. Анквиал, как правитель Черкасии, был известен и при преемнике Траяна Адриане.
Черкасы не были каким-либо отдельным племенем, а просто это было одно из “направлений” народа азов (или ясов Нестора), которое, сравнительно с другими, было “более кочевым”. Асы господствовали на всем пространстве от Азовского моря до Кас-пийского и известны были то под именем “аланорси” и “аорсов”, то “касахов”, “казахов” русской летописи. Птолемей говорит, что по всему побережью Азовского моря живут яциги и аланор-си (Е.П. Савельев). То есть, в любом случае черкасы – это часть асов, которые являются сарматами.
Племенное имя “касоги” похоже по форме на “языги”. И так же, как второе, первое название имеет очень древнюю тради-цию. Его корень зафиксирован в таких географических названи-ях, как КавКАЗ и КАСпий. Название “касоги” известно из севе-ро-русских летописей; оно применялось обычно по отношению к жителям Кубани. Ясы, как видно из русских летописных со-общений, занимали огромную территорию – от среднего Донца и Дона до современного Владикавказа, а касоги – чуть ли не весь современный Краснодарский край. А эти равнинные, степные места с давних пор принадлежали сарматам, чьи владения “упи-рались” в Кавказские горы. Древние касоги занимали земли как раз в северокавказских степях между Чёрным морем и Каспием. Интересно, что этноним каски-касоги, в отличие от других наз-ваний “сарматского” круга, никогда не “уходил” далеко на север или запад, всегда оставаясь привязанным к восточному Приазо-вью и предкавказским степям. Слово “казак”, как считают неко-торые историки, с которыми, однако, не согласен автор данной работы, развилось соответственно из слов “коссай”, “коссаг”, “касог”. Слог “кос” означал по-скифски “белый”, и, значит, имя саков некогда обогатилось эпитетом “белые”. “Кос-сака” кроме значения “белые сака” имеет, по мнению тех же историков, и ещё один вариант перевода – “белые олени”.
Однако какая-то связь, возможно, и имелась, если только не была простым совпадением, поскольку А.И. Ригельман (1720 – 1789 гг.) в своём “Повествовании о Донских казаках” пишет: «От начала же оное Войско или правительство оного имело и ныне ещё имеет небольшую печать с изображением белого оле-ня, поражённого стрелою, и с надписью вокруг оного: “Печать Войсковая”». В свою очередь, идея герба связана с преданиями глубокой старины. Легенда о таинственном олене, уходящем от охотников, была известна в Подонье (в Танаиде) уже в первые века нашей эры, записанная Прокопием из Кесарии, Иорданом, Созоменом (“История Церкви”) и некоторыми другими автора-ми.
















 


Глава 5. Аланы, готы и готаланы
(с 49 года нашей эры)

…Тем столетиям – длиться,
Нашим предкам – жить вновь:
В наших жилах струится
Их горячая кровь!
В. Сергеев, казак и журналист

I. ЭТНИЧЕСКИЕ КОРНИ АЛАНОВ
В 1 веке н.э. на страницах исторических хроник впервые поя-вилось имя народа “аланы”. А если точнее, то именно после вой-ны между племенами сираков и аорсов в 49 году на их террито-риях появляются аланы, а сираки и аорсы исчезают. Естест-венно, сираки и аорсы не исчезли совсем в никуда, но оказались покрыты новым этнонимом “аланы”, ставшим необычайно попу-лярным и быстро распространившимся на всё сарматское насе-ление.
Черты сходства и близости аорсов с аланами прослеживаются в различных элементах культуры, что говорит об их этнокуль-турной связи. Учёные давно обратили внимание на составной этноним “аланорсы”, употреблённый во 2 веке Птолемеем. Он является переходным так же, как аналогичный составной этно-ним “алан-сармат”, употреблённый в 4 веке Маркианом. Суще-ственно и то, что после войны 49 года со страниц исторических хроник исчезло не только имя сираков, но и самих аорсов. В местах, где ранее обитали сираки и аорсы, отныне размещаются одни лишь аланы. Аммиан Марцеллин (4 в.) сообщает, что ала-ны, «постепенно ослабив соседние племена частыми над ними победами, стянули их под одно родовое имя». Таким образом, по Аммиану Марцеллину, аланы – общее наименование многих племён, но в то же время допустимо и другое – определённая группа сарматов называлась аланами и, возвысившись над дру-гими сарматскими племенами, объединила их под своим име-нем. В этом плане становится понятно и социальное значение терминов “arya” и “alani” – “благородные”, что также подтвер-ждает Аммиан Марцеллин, указывая, что “все аланы одинаково благородного происхождения”. Наименование “аланы” – “благо-родные” сходно с другим сарматским племенным названием “роксаланы” – “светлые аланы”, что было призвано подчёрки-вать особое значение и социальное превосходство носителей этого имени среди окружающих их народов. Роксаланы, отлича-ющиеся от аланов только именем, упоминаются впервые около 94 года до Р.Х. в степях между Днепром и Доном. Они вступали с римлянами в частые столкновения, в римской истории присут-ствуют до конца 4 века н.э., то есть до гуннских походов.
Близ северо-восточных границ Римской империи, на равнинах между Аралом, Дунаем и Кавказским хребтом и там, где испо-кон веков кочевали скифские и сарматские племена, возникло новое мощное военно-политическое объединение. После войны 49 года термин “аланы” теряет своё социальное значение и ста-новится популярным этнонимом. Очевидно, благодаря подвиж-ному кочевому образу жизни он необычайно быстро распростра-няется на огромной территории, где ранее находились сармат-ские и близкие им массагетские племена.
Имя аланов, которых уже римский писатель 1 века Лукиан на-зывает “суровыми и вечно воинственными”, быстро стало из-вестно на Западе и на Востоке и полторы тысячи лет привлекало внимание древних писателей и историков. Аланская военная гроза прошла над всеми греческими городами-полисами При-черноморья. Кроме Армении, Мидия и Каппадокия также стали театром боевых действий. От аланских военных рейдов дрожала Парфянская империя. Великий Рим с трудом удерживал, но в финале всё-таки не удержал свой главный оборонительный ру-беж по реке Дунай.
 
Аланы, роксаланы, сираки, аорсы, языги и прочие племена в Причерноморье во 2 веке до Р.Х. – 2 веке н.э.

Античные авторы в середине 1 века н.э. писали об аланах – союзе кочевых восточно-сарматских племён, который уже успел получить грозную славу в Центральной Азии: «Аланы есть скифское племя, живущее у Танаиса и Меотийского моря» (Ио-сиф Флавий); «Аланы размещены в обеих частях света, то есть в Европе и Азии, считая границей между этими частями света ре-ку Танаис» (А. Марцеллин); «Роксаланы жили между Днепром и Доном» (Страбон, Плиний, Тацит, Птолемей, Иорнанд) и были «многочисленным и храбрым народом» (Страбон). Следователь-но, роксаланы – это, территориально, западные аланы. Обитают же роксаланы, по Страбону, «на равнинах между Танаисом и Бо-рисфеном» (Доном и Днепром). Судя по указанному Страбоном количеству воинов (возможно, преувеличенному), роксаланы были весьма многочисленным и сильным племенем, хотя, конеч-но, страбоновы сведения о роксаланах разновремённы: рассказ о войне между скифами и греками восходит ко 2 веку до Р.Х., то-гда как численность роксаланов и описание их вооружения мо-гут, скорее всего, относиться ко времени самого Страбона, то есть к началу нашей эры.
Видимо, тех же “светлых аланов” следует видеть и в аланах, около середины 2 века н.э. угрожавших городу Ольвии и отби-тых римскими войсками императора Антонина Пия.
Судя по некоторым письменным источникам (Иосиф Флавий и другие), в первых веках н.э. аланы довольно значительным мас-сивом заселили равнину между нижним течением Волги и Дона и Приазовье – северное и восточное вплоть до Кубани. Эти ала-ны-танаиты (по Аммиану Марцеллину) оставили богатые погре-бения в курганах. Культура аланов-танаитов обнаруживает связи как с Востоком, так и с Римом, Грецией, кельтами, Закавказьем.
Можно отметить, что сарматское племя аорсов, район расселе-ния которых в китайских источниках 2 века до Р.Х. – 1 века н.э. назван Яньцай, а затем Аланья, стало одной из основ формиро-вания раннесредневековых аланов. Но не единственной. Уже в 1 веке н.э. этноним “аланы” становится собирательным, общим для всех или для большинства сарматских и родственных им тюркских племён. Понимание термина “аланы”, как сначала обо-значавшего этносоциальную группу внутри аорсов, затем рас-пространившегося на все племена сарматского и сако-массагет-ского происхождения, а ещё позже ставшего термином не только этническим, но и политическим, собирательным для крупного племенного объединения, имеют в виду современные историки.
*  *  *
Родство кочевников Поволжско-Уральских и Среднеазиатских областей, констатируемое для второй половины I тысячелетия до Р.Х., корнями своими уходит ещё в эпоху бронзы; это род-ство савромато-сарматов и сако-массагетов доказывается многи-ми фактами и может считаться установленным. В Прохоровской археологической культуре Приуралья – Поволжья, принадлежав-шей аорсам, отмечаются сако-массагетские среднеазиатские эле-менты. Связи тех и других несомненны. Благодаря этим контак-там в Закавказье появилось племя саков, а с 4 века до Р.Х. воз-никает область Сакасена (к югу от среднего течения Куры; сра-вните с названием области Сакастан – “Страна Саков”, совре-менный Сейстан в Иране – Афганистане). Следует полагать, что саки в Закавказье попали в период активного савромато-сармат-ского продвижения в направлении Предкавказья и находясь в составе этой миграционной волны. Этнические подразделения асов известны среди более поздних ногайцев, алтайцев, кыргы-зов, казахов и других тюркских народов.
Западные причерноморские сарматы-аланы взаимодействова-ли со своей “прародиной” в волго-уральских степях. Именно отсюда, из-за Волги, исходил в 130-е годы н.э. новый объеди-нительный импульс: все сарматские земли оказались вновь объе-динены под властью государства сарматов-аланов. Сарматские владения в Причерноморье, за несколько столетий пришедшие в упадок и, видимо, порядком децентрализованные, вновь были объединены под эгидой донских аланов. Имя “аланы” стало со-относиться со всем народом, населявшим причерноморские сте-пи, постепенно вытесняя старые названия – “сарматы” и “ски-фы”, которые, впрочем, использовались ещё в средневековой ли-тературе. Во 2 веке н.э. упоминается “Алания” как территория, заселённая аланами.
Среднеазиатские массагеты, на рубеже нашей эры расселив-шиеся на Северном Кавказе, сыграли важную роль в формиро-вании и этнической истории аланов. Есть основания говорить о том, что аланское племенное объединение Кавказа сложилось на основе двух групп – сармато-аорсов Поволжья – Южного При-уралья и массагетов Средней Азии. Несомненно, не без осно-ваний Аммиан Марцеллин и Дион Кассий ставили знак равен-ства между массагетами и аланами. Однако роль среднеази-атских племён в этнической истории аланов Кавказа массаге-тами не ограничивается. Здесь мы должны кратко коснуться ещё одного племени – асианов или асиев.
Этноним “асии” стал широко известным в Средней Азии в ан-тичное время. Описывая скифские племена Средней Азии, Стра-бон отмечает, что у каждого из них «есть своё особое имя. Все они в общей массе кочевники. Из этих кочевников в особеннос-ти получили известность те, которые отняли у греков Бактриану, именно асии, пасианы, тохары и сакаравлы». Далее Страбон упоминает также апасиаков. Пасиаки и апасиаки – видимо, одно и то же, что, по С.П. Толстову, означает “водные саки”.
Что представляли собой асии? Древнее племя асиев входило в состав массагетского союза племён. Многие учёные считают также, что асии-асы идентичны усуням китайских источников, а по мнению А.Н. Бернштама (которое не всеми разделяется), асии – это древние исседоны, восточная ветвь массагетов. Исто-рия асиев нам почти не известна, древние писатели о них лишь весьма скупо упоминают, и после Страбона мы обнаруживаем асиев у Птолемея, Стефана Византийского, Помпония Мелы, Юлия Солина, сообщающих различные вариации этого этнони-ма. Во всех этих вариациях корень этнонима один: асы. Отметив древнейшее местопребывание асиев-асов в Средней Азии в со-ставе массагетского племенного объединения, обратимся к Кав-казу.
Когда асии появились в пределах Кавказа, достоверно неиз-вестно. Чрезвычайно интересно сообщение Арриана о хорезмий-ском продвижении во главе с Фарасманом до границ колхов и амазонок в 4 веке до Р.Х. Вполне вероятно, что в свидетельстве Арриана сохранился отзвук реальных исторических событий, связанных с экспансией сармато-массагетов на запад, в том чис-ле и на Кавказ, в 4 – 3 веках до Р.Х. Быть может, в числе этих первых среднеазиатских переселенцев были и массагеты, и асы. Но это не более, чем догадка.
Известно также, что асы-аланы приняли участие в этногенезе туркмен. Одно из этнографических подразделений туркмен – “олам” – исследователями прямо связывается с древним алан-ским ядром, оламский диалект отличается своеобразными осо-бенностями от диалектов и говоров туркменского языка. Анало-гично участие средневековых асов-азов отмечено и примени-тельно к этногенезу современных узбеков, а также каракалпаков. Итак, основой этногенеза тюркских народов Средней Азии – туркмен, узбеков, каракалпаков, казахов – являются древние сако-массагетские племена, выступавшие под именами аланов, арсиев (аорсов) или асов.
Образ жизни кочевников и формы их художественного и рели-гиозного мышления созвучны. Практически одна и та же идео-логия обнаруживается от Маньчжурии до Дуная и далее до Бри-танских островов. Эта идеология с едва различимыми измене-ниями господствовала на протяжении почти тысячи лет на тер-ритории в тысячи миль.
Асы-аланы были превосходные скотоводы и охотники. Собст-венно всё отгонное скотоводство и коневодство основывается на гениальных решениях, которые были сделаны в границах скифо-аланского мира. Особенно нужно подчеркнуть значение охоты в древнем обществе асов. Без всякого преувеличения можно ут-верждать, что личность человека, мужчины в скифо-аланском обществе формировалась на тех качествах, которые мальчик по-лучал, начиная заниматься охотой. Отвага, склонность к разум-ному риску, умение находить выход из самых трудных ситуа-ций, ум, воля, физическая сила – всё это прививается охотой (Н.Н. Лысенко).
Аммиан Марцеллин при описании аланов сообщает, что они втыкают в землю по варварскому обычаю обнажённый меч и благоговейно поклоняются ему, как Марсу, покровителю стран, в которых они кочуют. В целом об аланах он высказывается не так язвительно, как о гуннах; по его описанию, почти все аланы высокого роста и красивого облика, волосы у них русоватые, взгляд если и не свиреп, то всё-таки грозен; они очень подвижны вследствие лёгкости вооружения, во всём похожи на гуннов, но несколько мягче их нравами и образом жизни.
На охоту и за военной добычей они доходят до Меотийского моря и Босфора Киммерийского, также до Армении и Мидии (Персии), находя наслаждение в опасностях войны, они предпо-читают погибнуть в бою, нежели состариться в покое. Обратив особое внимание на заботу аланов о разведении прекрасных ко-ней, Аммиан отмечает: «О рабстве они не имели понятия: все они благородного происхождения, а начальниками они и теперь выбирают тех, кто в течение долгого времени отличался в бит-вах». Иными словами, аланы управлялись военными вождями. Аммиан писал в 5 веке, то есть в тот же период, что и грек Приск. А греческий историк Геродот в 5 веке до Р.Х., точнее за 850 лет до этого, оставил свидетельства о фактах, полученных им из первых рук. Поразительно, но подробности, приводимые у всех этих авторов, почти полностью совпадают.
Аланы занимаются скотоводством, переходя со своими стада-ми с места на место, где есть хорошие пастбища. Но преимуще-ственно заботятся о лошадях. Молодые люди с детства привыка-ют к верховой езде; ходить пешком считается позором. Вследст-вие разнообразных упражнений, они все хорошие воины.
Здесь будет кстати сказать и о тохарах. Тохары – кочевой на-род индоевропейского происхождения, около середины I тыся-челетия до Р.Х. переселившийся из Восточной Европы в Сред-нюю Азию. В 130 году до Р.Х. в союзе с некоторыми другими племенами тохары разгромили Греко-Бактрийское царство и вторглись в Парфию, но были отбиты. На рубеже нашей эры то-хары объединились под властью династии кушан и образовали Кушанское царство. С этих пор тохары более известны в исто-рии как кушаны. Китайцам тохары были известны под именем “юэчжи”. Тохары, несомненно, находились в длительном кон-такте с сако-массагетскими племенами. Существует даже вполне вероятное предположение о вхождении тохаров в массагетский союз племён.
Новые археологические исследования показывают, что с сере-дины 3 века начинается массовое распространение катакомбных могил в степном Подонье, напрямую связанном с северокавказ-ской равниной. В Подонье катакомбы 3 – 4 веков известны и на левом, и на правом берегу Дона, но район наибольшей концен-трации катакомб приходится на междуречье Дона и Сала, бас-сейны Сала и Маныча. Исследователи донских катакомбных мо-гильников подчёркивают, что с середины 3 века происходит культурная переориентация кочевников с Танаиса на Централь-ное Предкавказье: с середины 3 века центральнокавказская кера-мика безраздельно господствует в донских степях. Промежу-точным этапом между катакомбами Центрального Предкавказья и степного Подонья являются катакомбные могильники нынеш-него Ставрополья.
Различные формальные вариации в устройстве катакомб, ори-ентировке погребённых, в других локальных деталях погребаль-ного обряда отражают внутреннее многообразие и дисперсность кочевой сарматской (аланской) среды этого времени, когда ос-новные археологические константы аланской культуры ещё не выработались. Неустойчивость и значительная вариабельность осложнялись включениями позднескифских и среднеазиатских этнических элементов.
Аланы-танаиты были тесно связаны культурно и экономиче-ски с позднеантичными городами Северного Причерноморья и, в первую очередь, – с Боспором. Скрещение традиций боспор-ского ювелирного производства с применением цветных вставок и восточно-среднеазиатских художественных влияний заложило основы формирования “полихромного сарматского стиля”. Следствием этих связей также стало значительное количество изделий римского производства, осевших в сармато-аланских могильниках Нижнего Подонья и Северного Кавказа.
Вплоть до появления гуннов в степях Азиатской Сарматии Рим был заинтересован в аланах. Опустошительные набеги ала-нов на Закавказье и Ближний Восток в 1 – 2 веках, появление сарматских племён роксаланов и языгов на восточных границах Империи уже в 1 веке н.э., безусловно, привлекли внимание римлян, вынужденных считаться с этими воинственными кочев-никами.
*  *  *
Аланы в первых веках н.э., будучи кочевниками-скотоводами, передвигались со своими стадами по бескрайним степям от Ура-ла до Дуная. Страбон и Тацит свидетельствуют о жизни аланов постоянно на колёсах и в седле. Но наиболее обстоятельный рас-сказ об образе жизни, быте и даже внешнем виде аланов принад-лежит Аммиану Марцеллину. Это – живое и чрезвычайно цен-ное свидетельство современника, отражающее уровень науки то-го времени, хотя как представитель римской цивилизации Ам-миан к так называемым “варварским” народам относился с яв-ным пренебрежением. Тем не менее, из рассказа Аммиана выте-кает, что в его время (4 в.) аланы ещё вели кочевой образ жизни, отличавшийся неприхотливостью и суровостью быта и нравов, имели одинаковое (“лёгкое”, по Аммиану) вооружение и, можно думать, достаточно однородную материальную культуру, похо-жую на гуннскую, но отличающуюся от неё более высоким уровнем. Последнее может объясняться длительными контакта-ми и воздействием культуры позднеантичных городов Северно-го Причерноморья, приливом аланского населения в некоторые причерноморские города, в первую очередь в Танаис, с сере-дины 2 века, что надёжно документируется аланской ономасти-кой в надписях. Одной из причин такого наплыва сармато-алан-ских племён, видимо, следует признать то, что на 1 – 3 века н.э. падает эпоха усыхания Великой Степи. Исчезновение прежних пастбищ вынудило часть кочевников двинуться на запад. Какая-то группа гуннов (которые относились к сарматскому суперэтно-су), согласно Птолемею (2 век н.э.), отделилась от основного массива гуннов и достигла реки Днепр – видимо, в поисках но-вых пастбищ.
Прилив сармато-аланского населения наблюдается и в Таврии, особенно в Пантикапее, где археологически также установлено наличие аланской ономастики. Расселившиеся в северопричер-номорских городах аланы активно приобщались к культурным достижениям эллинистической эпохи и служили посредниками в культурном обмене с кочевыми аланами, имевшими традици-онные зимовья вокруг Меотиды, то есть в непосредственном со-седстве с Танаисом и Таврией.
Само собой разумеется, аланская культура – сложное истори-ческое явление, неоднозначное в разных ареалах, членящееся на ряд локальных групп, или вариантов, и динамично развиваю-щееся и меняющееся во времени. Последнее особенно относится к аланской культуре Северного Кавказа, где диахронный разрез позволяет проследить в самых общих чертах динамику культур-ного развития и его местную специфику.
Ярким показателем культурного влияния позднеантичных го-родов могут служить изделия полихромного стиля. Но аланы не были пассивными потребителями весьма импозантных и эф-фектных, бьющих в глаза украшений; сарматы и аланы оказали большое влияние на формирование полихромного стиля, а ис-кусству их также не чужда многоцветность. Полихромный стиль, характеризующийся обильным применением цветных вставок в золотой фон, конечно, не был общедоступен. Эти до-рогие ювелирные украшения были атрибутом моды, распростра-нённой среди социальной верхушки, и особенностью аристокра-тического быта того времени.
Зона боспорского культурного влияния до середины 3 века (готских вторжений) очерчена так: Восточный Крым, Северный Кавказ, Волга от низовьев до среднего течения, Нижний и Сред-ний Дон. То есть, это территории, в догуннский период занятые преимущественно сармато-аланами.
Татарский историк и политолог Фаиль Ибятов считает, что в «исконном, запорожском казачестве гораздо явственнее, чем тюркский, просматривается скифо-аланский генетический след». Именно от скифов и аланов, как детально обосновывает своё мнение исследователь, происходят специфические, онтологичес-ки базисные черты образа жизни запорожских и донских каза-ков. Походные кибитки казаков – это почти точная копия скиф-ских и сармато-аланских кибиток. Строительные планы древних казацких домов-куреней и расположение куреней в казацких крепостцах (гуляй-городках) детально похожи на аналогичные аланские образцы. Знаменитые кольцевые серьги в ушах каза-ков-мужчин – точная копия древнейшей, ещё рубежа 1 – 2 веков нашей эры, аланской мужской серьги. Запорожская мужская причёска – оселедец – детально повторяет причёску взрослых аланских дружинников. Даже этимология слова оселедец проис-ходит, вероятно, от этнонима ос (ас) – древнейшего самоназ-вания аланов. В статье “О казачестве без пристрастий и мифов” Ибятов специально подчёркивает, что система дружинной демо-кратии казаков – это точный слепок с военно-демократической организации аланских дружин. Анализируя похоронную обряд-ность казаков, он приходит к выводу об уникальности казацкой традиции. Казацкий ритуальный обряд не имеет аналога ни в древней, ни в современной обрядности татаров. «В соответствии с традиционной обрядностью могилы казаков всегда делались как у сарматов и аланов, с так называемым “подбоем”: основной шурф могилы переходил в глубокую боковую нишу, куда и ста-вился гроб», – пишет Ибятов. При проводах казака в последний путь за гробом шёл не священник с кадилом, как в великорус-ских областях России, а боевой конь под чёрным чепраком, с притороченным к седлу любимым оружием усопшего. Мотивы этой традиции, отмечает исследователь, уходят в скифскую дре-вность, а из современных народов России рудименты этого обы-чая сохранились только у горных “осетин” (тауласов), которые, как и казаки, являются этногенетическими наследниками скифов и аланов.
*  *  *
Одними из первых аланов в северопричерноморские степи проникли роксаланы. В начале 2 века до Р.Х. они выступили со-юзниками крымских скифов во главе с царём Палаком, которые вели войну с Херсонесом. На помощь херсонесцам понтийский царь Митридат II Евпатор направил в 110 году до Р.Х. армию во главе с Диофантом. Последний разбил скифов и их союзников-роксаланов, что и было зафиксировано благодарными жителями Херсонеса в специальном декрете, высеченном на мраморном пьедестале статуи Диофанта. Страбон называет имя предводи-теля роксаланов – Тасий, а также указывает численность их вой-ска в 50.000 человек. Далее Страбон сообщает о “светлых ала-нах” интересные детали: «У них в ходу шлемы и панцыри из сы-ромятной кожи, они носят плетёные щиты в качестве защитного средства; есть у них также копья, лук и меч. Таково вооружение и большинства прочих варваров». По словам Арриана (2 в.), аланское войско имело специальные боевые отличительные зна-ки: «скифские (аланские) военные значки представляют собой драконов, развевающихся на шестах соразмерной длины. Они сшиваются из цветных лоскутьев, причём головы и всё тело, вплоть до хвостов, делаются наподобие змеиных, как только мо-жно представить страшнее. Выдумка состоит в следующем. Ког-да кони стоят смирно, видишь только разноцветные лоскутья, свешивающиеся вниз, но при движении они от ветра надуваются так, что делаются очень похожими на названных животных и при быстром движении даже издают свист от сильного дунове-ния, проходящего сквозь них. Эти значки не только своим видом причиняют удовольствие или ужас, но полезны и для различения атаки и для того, чтобы разные отряды не нападали один на дру-гой». Отсюда мы можем заключить, что организация войска ала-нов была продуманной и подчинялась определённым принци-пам: по-видимому, основой его структуры было деление на от-дельные отряды по родоплеменным (или иным) признакам, и каждый отряд имел своего командира и свой особый значок.
Аланы принимали активное участие в делах Боспорского цар-ства. В Фанагории существовала группа аланских переводчиков. Археологические материалы указывают на связи аланов Северо-Восточного Прикаспия не только с Поволжьем, Кавказом и Бос-пором, но и с Хорезмом уже во 2 – 3 веках, а истоки этих связей уходят в более отдалённые времена. Воинский авторитет аланов был так значителен, что в Римской империи создали специаль-ное военное пособие – руководство для борьбы с ними, а Рим-ская кавалерия заимствовала ряд тактических приёмов аланской конницы.
Сармато-аланские сношения с Римской империей в 1 – 4 веках были довольно широкими. Сарматские племена сираков и аор-сов, вошедшие в состав аланов, обитали неподалеку от Боспора и Таманского полуострова. Имело место усиление сармато-аланского элемента в этническом составе Боспорского царства.
В 282 году сарматы, почуяв, куда дует ветер, приняли участие вместе со своими германскими союзниками – готами (гетами) – в набегах на римскую провинцию Паннонию.
 
На этой карте мы видим, что территория проживания будущего племени полян занята племенем невров – народа смешанных археологических культур (характерных и для славян и для скифов). Чуть ниже их раполагаются анты, которые находились в непосредственном контакте с сарма-тами.

Константин Багрянородный в своём труде “Об управлении го-сударством” сообщает о походе царя Боспора по имени Фофорс из династии Савроматов в 90-х годах 3 века против римлян. Соб-рав войско из припонтийских сарматов, Фофорс Савромат завое-вал страну лазов (Лазика – часть Западной Грузии) и продви-нулся до реки Галис в Малой Азии. Следует полагать, что упо-мянутые припонтийские сарматы – это аланы. Среди них были и аланы из азиатского Боспора.
Император Диоклетиан из-за нехватки сил обратился за помо-щью к Херсонесу. Между 290 и 313 годами в Сарматию было послано восемь римских карательных экспедиций, нанёсших значительный ущерб сарматам и ослабивших их. Херсонесцы захватили Боспор и вынудили Фофорса Савромата покинуть Ма-лую Азию. Однако подчинить сармато-аланов Риму до конца не удалось. Рейды на римскую территорию продолжались на протя-жении всего 4-го века, при этом иногда сармато-аланы нападали одни, иногда в союзе со своими новыми германскими соседями. Впрочем, когда сармато-аланы не совершали набегов, они, оче-видно, вели переговоры, убеждая римлян купить мир с ними в обмен на их клятвенную верность императору.
В 4 веке проживавшие на Дону асы-аланы оставались в боль-шинстве своём кочевниками. Они занимались скотоводством и военным промыслом. Далёкие набеги считались у них почётным занятием и первым удовольствием. Каждый из них любил войну, боевые встречи и опасности. Лишь того они считали достойным уважения, славы и загробного счастья, кто провёл жизнь в боях и пал, сражённый оружием врага. Как и полагалось воинам, бы-ли “они легки и ловки во владении оружием”, которым пользо-вались исключительно в конных боях. Вооружение их всадни-ков, по выводам археологии, составляли тяжёлые пики, длинные мечи, кинжалы и луки со стрелами. Они же ввели в употребле-ние прототип горско-казачьего седла с передней лукой и стреме-нами, пользовались в боях, как их предки-сарматы и потомки-казаки, арканами. Об этом аланском военном приёме в 4 веке со-общает епископ миланский Амвросий: «Аланы искусны, и у них в обычае накинуть петлю и опутать врага». Это приём, обычный для легковооружённых и подвижных кочевников.
Одевались аланы в куртки, скроенные наподобие казачьего чекменя, причём правая пола запахивалась поверх левой, то есть так же, как у скифов, у большинства тюрков и кавказцев и как сравнительно недавно у казаков не только в бешметах, черкес-ках, чекменях, но даже в форменных мундирах.
Истории известно имя “казаки”, относившееся к племенам, проживавшим на правом берегу реки Кубани и в Приазовье, в разных начертаниях высеченное на камнях в текстах греческих и римских инскрипций Меотиды и Танаиды уже в античную эпоху нашей эры. В них оно писалось, как “касакос”, “гасакос”, “кА-сагос” (В.В. Латышев, Вс. Миллер. “Язык осетин”). Выходцев из этой земли русские летописи называют “козарами”, “чёрными клобуками” и “черкасами”. Можно было бы отнестись к таким сообщениям, как к голой фантазии авторов, если бы не одно об-стоятельство: именно в этих местах проживали народы, носив-шие самоназвание асов (азов), хорошо читаемое в приведённых примерах этнических имён.
В 4 веке большинство племён аланов были ещё язычниками. При этом были уже и христиане. Томи-Танскую автокефальную христианскую митрополию казаки будущих веков считали своей древней Церковью.
Достойным поклонения божеством аланы-язычники считали одного бога войны. Меч, воткнутый в землю служил его симво-лом и перед ним они приносили кровавые жертвы. Покойников хоронили и под курганами и без насыпей, но, как и скандинавы, всегда в глубоких камерах, вырубленных в твёрдом глинистом грунте. В могилу воина укладывалось оружие, приведённое в не-годность, а рядом в отдельной яме часто хоронили и его боевого коня.
К 4 веку некоторая часть аланов перешла к оседлости и остат-ки населённых ими пунктов, как и их погребения, дали архео-логам многие образцы их военной и бытовой культуры, которая распространялась по всему скифо-сармато-аланскому миру и оказалась богатой по содержанию и устойчивой по формам.
Один из интереснейших (и наиболее циничных) римских исто-риков, Аммиан Марцеллин, оставил подробный рассказ о сар-матских делах в 358 году. Грек по происхождению, Аммиан в течение многих лет служил в римской армии, писал на латыни и смотрел на мир исключительно с римской точки зрения: «У этих племён (квадов и сарматов) больше сноровки для разбоя, чем для открытой войны; они вооружены длинными пиками, носят панцыри из нарезанных и выглаженных кусочков рога, нашитых наподобие перьев на льняные одеяния […]. Они проезжают ог-ромные пространства, когда преследуют неприятеля или когда бегут сами, сидя на быстрых и послушных конях».
Далее он сообщает, что весной 358 года император Констан-ций нанёс неожиданный удар по сарматам и одержал быструю победу. На этот раз император был настроен великодушно и ре-шил проявить снисходительность, памятуя о том, что сарматы недавно пережили гражданскую войну с восставшими против них собственными “рабами”. Повелев сарматам дать ему залож-ников, он решает не досаждать им более и дарует им мир “как исконным клиентам Рима”.
Вопреки этому сообщению Аммиана Марцеллина об изъявле-нии покорности сарматами, они продолжали свои набеги (в 364, 374 и 378 годах) до тех пор, пока не потерпели окончательного поражения от императора Феодосия Великого в 384 году. Но ещё до того, как это произошло, намного более мощная сила вы-звала появление новых волн с востока – “гуннского нашествия”..
В 4 же веке между Ираном и Римской империей развернулись длительные войны за овладение Албанией (Азербайджаном), Арменией и Иберией. Борьба между Ираном и стонущей от на-тиска гунно-аланских отрядов Римской империей закончилась заключением мира в 390 году, согласно которому почти вся Ал-бания и восточные районы Армении и Грузии перешли под вла-дычество Ирана.
Не позднее середины 3 века в китайских летописях прежние владения аорсов в Арало-Каспийских степях переименовались в “Аланья”. Одновременно со страниц источников исчезли назва-ния иных сарматских племён. Всё это вехи процесса, суть кото-рого заключалась в том, что аланы, по словам Аммиана Марцел-лина, «мало-помалу постоянными победами изнурили соседние народы и распространили на них своё имя».


II. АЛАНЫ НА КАВКАЗЕ И В ПРЕДКАВКАЗЬЕ
Конец I тысячелетия до Р.Х. ознаменовался продвижением в Предкавказье новой волны кочевников. Внедрение сармато-ала-нов в горы в более ранний период было весьма незначительным. Можно думать, что взаимоотношения сармато-аланов и горных аборигенов в последние века до Р.Х. – первые века нашей эры были враждебными или напоминали отношения вооружённого нейтралитета.
С конца 3 века до Р.Х. население степной и частично предгор-ной полосы Центрального Кавказа постепенно утрачивает мест-ные обряды и традиции. Некоторые автохтонные племена едва ли не полностью растворились в среде пришельцев. Другие, со-хранив традиционные места обитания, подверглись сильному сарматскому влиянию. На равнине массовое распространение получили курганные погребения с ярко выраженным сармат-ским обликом. Часть памятников свидетельствует о неоднород-ном составе предкавказских сарматов, на рубеже двух эр став-ших оседать и смешиваться с местным населением. Раннесред-невековые кавказские аланы сложились из различных древних элементов: аорсов, сираков, массагетов и асиев-асов, а также, возможно, какой-то тохарской группы. Представляется, что ве-дущая роль в формировании кавказских аланов принадлежала аорсам и массагетам, но есть основания говорить и о значитель-ной роли асов.
Аккумуляция кочевников в равнинном и предгорном Предкав-казье в начале нашей эры достигает значительных масштабов. Видимо, с этого времени, если не раньше, контроль над благо-приятными для кочевого скотоводства и земледелия предкавказ-скими равнинами надолго – до гунно-булгарского появления – переходит в руки сармато-аланов.
Наиболее значительным памятником пребывания сарматов на берегах Терека является курганный могильник у хутора Комаро-во Моздокского района. Немалый интерес представляет богатей-шее погребение пожилой представительницы кочевой аристо-кратии, обнаруженное в восьмислойном кургане №1, во впуск-ной катакомбе. В Комарово известно всего пять катакомб такого типа. Ещё две поблизости – у станицы Павлодольской. К этой же группе катакомб следует отнести ещё две катакомбы, раско-панные у станицы Черноярской в том же Моздокском районе. Некоторые специалисты предполагают связь появления этого типа наиболее ранних катакомб на Центральном Кавказе с мас-совыми миграциями в евразийских степях и появлением во 2 веке до Р.Х. на исторической арене передового отряда ранних аланов – роксаланов.
Среди богатых раннеаланских погребений начала н.э. значи-тельный процент составляют женские захоронения. Большую эт-носоциальную информацию несёт сопровождающий инвентарь погребения кургана №1 у села Комарово. Первое, что бросается в глаза при знакомстве с материалами комплекса – богатство со-провождающего инвентаря пожилой представительницы коче-вой знати. Вообще, богатые женские погребения в степях появ-ляются лишь с 1 века н.э. Археологи связывают это с миграцией на запад ранне- (прото-) аланских племён – этнических групп сако-массагетского круга. По значимости им трудно найти что-либо равноценное среди более ранних сарматских курганов. Но, как справедливо подчёркивает А.С. Скрипкин, напрашивается аналогия с довольно ярко выраженными матриархальными тра-дициями у сако-массагетского населения Арало-Каспийского ре-гиона. Памятники фольклора сохранили свидетельства о высо-ком общественном положении женщины у древних народов Приаралья и их участии в ратных делах.
Появление ряда крупных и длительно развивавшихся городищ с мощными рвами может хронологически связываться с новой аланской миграционной волной. Земляные аланские городища Центрального Кавказа возникают в 1 – 2 веках, что связано с массовыми передвижениями сарматских племён, которые проис-ходили в течение долгого времени почти постоянно. На многие столетия они делаются здесь хозяевами положения.
С переходом аланов к оседло-земледельческому хозяйству у них, наряду со скотоводческим культом Тутыра, появились культы земледельческого цикла. Антропоморфные “жреческие” амулеты приоткрывают языческий обряд, связанный с фалличес-ким культом плодородия. Просо у аланов Кавказа, как, впрочем, и у других сарматов-земледельцев, было основным злаком в зем-леделии. Ю.А. Кулаковский отмечал, что «римляне знали уже аланов как народ прикавказский».
*  *  *
Согласно “Житию”, святой Андрей назван Первозванным по-тому, что был призван первым из апостолов и учеников Иисуса Христа. До последнего дня земного пути Спасителя следовал за Ним его Первозванный апостол. После крестной смерти Господа святой Андрей стал свидетелем Воскресения и Вознесения Хри-стова. В день Пятидесятницы (то есть через пятьдесят дней по-сле Воскресения Иисуса) в Иерусалиме произошло чудо со-шествия Святого Духа в виде огненных языков на апостолов. Вдохновляемые Духом Божиим, апостолы получили дар исце-лять, пророчествовать и способность говорить на разных наре-чиях о великих делах Господа.
Двенадцать учеников Иисуса разделили между собой страны, куда они должны были нести евангельскую проповедь, обращая язычников ко Христу. Святому Андрею выпали по жребию об-ширные земли Вифинии и Пропонтиды с городами Халкидон и Византий, а также земли Фракии и Македонии, простирающиеся до Чёрного моря и Дуная и, кроме того, земли Скифии и Фесса-лии, Эллады и Ахайи. Святой Андрей прошёл эти страны, неся язычникам евангельскую проповедь. Первым поприщем его апостольского служения стало побережье Чёрного моря.
Почти всюду, где оказывался апостол, власти встречали его жестокими гонениями, он претерпевал множество скорбей и страданий. Но, подкрепляемый силой своей веры, святой Анд-рей “с услаждением” переносил все бедствия во имя Христа. Особенно много мучений пришлось встретить Первозванному апостолу в городе Синопе, где язычники подвергли его жесто-ким пыткам. Но, как говорит предание, «благодатью своего Учи-теля и Спасителя святой Андрей снова оказался здоровым и це-лым от ран».
Продолжая свой проповеднический путь, апостол прошёл че-рез города Неокесарию и Самосаты, через страну Аланы, через земли Абасков (абхазов) и Зигов (зихов, адыгов). По преданию, язычники зиги сначала не приняли евангельскую проповедь свя-того Андрея и даже хотели убить апостола, но, дивясь его кро-тости и подвижничеству, оставили своё намерение. Пройдя че-рез Боспорское царство, он предпринял морское путешествие во фракийский город Византий. Апостол первым проповедовал там учение Спасителя в будущем центре восточного христианства, где святой Андрей и основал Церковь. Он рукоположил в сан византийского епископа Стахия, одного из 70 апостолов Христа, о котором Павел упоминает в “Послании к римлянам” (16:9). Также святой назначил пресвитеров церкви, «чтобы они учили народ и совершали таинства».
Кроме “Жития”, Евсевий Кесарийский (1-я половина 4-го ве-ка), ссылаясь на не дошедшее до нас сочинение Оригена, также говорит о служении Андрея в Скифии. Ориген, согласно Евсе-вию, утверждал, что для определения направления своей мис-сионерской деятельности 12 апостолов бросили жребий. Так Андрею выпало проповедничество во Фракии и Скифии.
Предание о жребии апостолов было известно на Руси с момен-та появления здесь христианства. В 1051 году о нём пишет ки-евский митрополит Иларион в “Слове о законе и благодати”. Также предание было внесено в “Изборник Святослава 1076 го-да”. Но в них предание о жребии апостолов не связывается с крещением Руси. Более того, первый список “Повести времен-ных лет” – так называемый “Древнейший свод” 1039 года, а также “Начальный свод” 1095 года и “Чтение о Борисе и Глебе” Нестора Летописца прямо заявляют, что на Русь апостолы «не ходили» и что они в наших землях «не быша».
Таким образом, согласно церковному преданию получается, что первые крещённые Андреем Первозванным скифы и, в част-ности, кавказские аланы были обращены в христианство почти на тысячу лет раньше славяно-росов. И оттого позднейшее каза-чество святого апостола Андрея Первозванного почитало и до сих пор почитает своим небесным покровителем. Однако не представляет никакого сомнения, что проповедью святого апос-тола в 1-м веке была затронута крайне малочисленная часть скифо-сарматов и скифо-аланов, что подтверждается дальней-шей историей христианства.
*  *  *
В войне 35 – 36 годов аланы помогли иберам. Видимо Иберия, лежавшая в самой горячей точке близ Крестового перевала и Дарьяльской теснины, была заинтересована только в дружеских и союзнических отношениях со своими северными соседями, в случае нужды привлекая их как ландскнехтов.
Вторжение сарматов в Закавказье в 35 – 36 годах произвело сильное впечатление на современников. Вскоре после этих со-бытий царь Армении Тиридат I был вызван в Рим императором Нероном и, вероятно, сообщил ему об аланской опасности, угро-жавшей не только Закавказью, но и римским провинциям в Ма-лой Азии и Сирии. Следствием всех этих событий явилась под-готовка Нероном грандиозного похода римских войск против аланов. Походу придавалось большое значение: в Италии был произведён набор новобранцев ростом в шесть футов, из кото-рых сформирован новый легион “Фаланга Александра Велико-го”, в 67 году из Британии был вызван для отправки на восток 14-й легион. Но экспедиция против аланов не состоялась: в 68 году Нерон кончил жизнь самоубийством.
*  *  *
Через четыре года после смерти Нерона разразилась новая ка-тастрофа: аланы вновь вторглись в Закавказье (72 г.). В грузин-ской хронике “Картлис Цховреба” (“Жизнь Грузии”) говорится, что цари Грузии Азорк и Армазел, решив вторгнуться в Арме-нию, призвали на помощь аланов и леков (дагестанцев). Аланы во главе с братьями Базуком и Амбазуком привели с собой пача-ников (печенегов) и джиков (зихов – черкасов). Вместе с леками пришли другие горские племена – дзурдзуки (вайнахи) и дидой-цы (одно из дагестанских племён). Это пёстрое и многоязычное войско и вторглось в Армению.
Сопоставление сведений римских, армянских и грузинских ис-ториков делает картину вторжения 72 года более полной: аланы действовали в союзе с иберами и привлекали к участию в походе некоторые кавказские племена. Объединение столь различных по происхождению и языку племён в одну, хотя и временную и непрочную, военную организацию под эгидой аланов говорит о возникновении нового крупного племенного союза во главе с аланами. Становится также очевидным, что в 1 веке аланы уже жили, хотя, возможно, и не сплошным массивом, в равнинно-предгорной части Центрального и Северо-Восточного Кавказа и имели здесь непосредственные контакты с местным населением. Видимо, можно говорить и о некотором сближении аланов со своими кавказскими соседями, что весьма существенно, ибо оно кладёт начало процессам этнической и культурной интеграции и ассимиляции. Таким образом, сарматские племена аорсов, мас-сагетов и асиев, ставшие аланами, послужили тем этническим фундаментом, на котором через несколько столетий возникло раннесредневековое кавказское государство Алания, вошедшее в качестве автономии в состав Хазарского хаканата.
Нашествие аланов 72 года было самым опустошительным и потрясло народы Закавказья. Предоставим слово Иосифу Фла-вию: «Мы раньше объяснили, что племя аланов есть часть ски-фов, живущая вокруг Танаиса и Меотийского озера. В это время, замыслив вторгнуться с целью грабежа в Мидию и ещё дальше её, они вступили в переговоры с царём гирканов (Гиркания – это Иберия, Грузия), ибо он владел проходом, который царь Алек-сандр [Македонский] запер железными воротами. И когда тот открыл им доступ, аланы, напав огромной массой на ничего не подозревавших мидян, стали опустошать многолюдную и напол-ненную всяким скотом страну, причём никто не осмеливался им противиться».
Царь Парфии Пакор II бежал от аланов “в неприступные мес-та”, отступился от своих владений и лишь с трудом выкупил за 100 талантов жену и наложниц, попавших в плен. «И так, произ-водя грабёж с большой лёгкостью и без сопротивления, они до-шли до Армении, всё опустошая». Царём Армении в это время был Тиридат I. Собрав войско, он вышел навстречу аланам. Ар-мянское войско потерпело поражение, а во время битвы сам царь едва не попал в плен: аланы набросили на шею Тиридата аркан, и он спасся лишь чудом, перерубив мечом веревку. А «аланы, ещё более рассвирепевшие вследствие битвы, опусто-шили страну и возвратились домой с большим количеством пленных и другой добычи из обоих царств».
Историки свидетельствуют: сильнейшему разорению подверг-лись Армения и северная Мидия – Атропатена, лежавшая юго-восточнее Армении. Римская металлическая посуда в аланский курган Хохлач могла попасть в результате разграбления какого-то храма или святилища в Малой Азии, где аланы побывали в этот поход.
В Армении об этом нашествии были сложены песни, вошед-шие в эпос и фрагментарно донесённые до нас М. Хоренским, опиравшимся в своём повествовании на них. На это указывает сам писатель: «Деяния последнего Арташеса большею частью известны тебе из песней випасанов (певцов-сказителей), которые поются в Гохтне: построение города, свойство [Арташеса] с ала-нами, рождение его потомков, страстная любовь [царевны] Са-тиник к Драканидам [...], всё это, как мы сказали, известно тебе из песней випасанов».
Интересен сюжет, связанный с именем аланской “царевны” Сатиник. Объединённое алано-иберское войско, покинув Арме-нию после описанного выше нашествия, удалилось на северный берег Куры. Сюда же подходит армянское войско во главе с Ар-ташесом. Сын аланского царя попадает в плен к армянам, и сес-тра этого юноши, по имени Сатиник, приходит на берег реки и через толмачей обращается к Арташесу с просьбой отпустить брата. Арташес идёт к берегу реки, видит прекрасную и мудрую деву и решает взять её в жёны. Аланский царь требует за Сати-ник выкуп, получает много красной кожи, бывшей у аланов “в большом уважении”, и золота, и Сатиник становится “первою между жёнами Арташеса”. Судя по М. Хоренскому, эти роман-тические события относятся к 72 году, но в других армянских источниках аланская царевна Сатиник выступает в роли покро-вительницы её сородичей-аланов, прибывших в Армению в ко-личестве 18 человек, принявших здесь христианство и удалив-шихся на гору Сукав, где через 44 года они были перебиты ала-нами, присланными царём Гигианосом. Эти события могли иметь место не раньше 4 века – времени принятия христианства Арменией. Мы сталкиваемся здесь с обычной фольклорной кон-таминацией, то есть с совмещением разных по времени событий. Такое совмещение произошло и в личных именах: царь Армении Тиридат I назван Арташесом.
Аланская царевна Сатиник оказалась настолько яркой фигу-рой, что вошла не только в армянский фольклор, но и в осетин-ский нартский эпос под именем Сатаны. С именем Сатиник свя-зан ещё один эпизод. В земле аланов скончался их царь – отец Сатиник. Покойному должен был наследовать брат Сатиник, но “другой, завладев Страною Аланов, преследовал брата Сати-ник”. Можно полагать, что речь здесь идёт о феодальных междо-усобицах и борьбе за власть, а это, в свою очередь, свидетель-ствует о довольно позднем времени данного сюжета и вновь – о смешении разновременных событий и лиц. Но важным и не вы-зывающим сомнений фактом остаётся факт раннесредневековых связей аланов с армянами. Тут же Моисей Хоренский рассказы-вает: на помощь брату Сатиник был послан армянский полково-дец Смбат, опустошивший землю врагов рода Сатиник и привед-ший множество пленных в Арташат. Пленных аланов поселили на юго-восточной стороне Масиса (Арарата) и назвали эту зем-лю Артаз, “потому что земля, откуда переведены были пленные, называется поныне Артазом”. Область Артаз знает в VIII веке Гевонд, а в X веке Моисей Каганкатваци. По комментарию К.П. Патканова, она находилась в провинции Васпуракан.
Ответ на вопрос о местонахождении Земли Артаз дал В.Ф. Миллер: “Земля Артаз” Моисея Хоренского (и Гевонда) иден-тична “области Ардоз Кавказских гор”, где живут аланы и от-куда вытекает река Армна (Терек). Следовательно, “Земля Ар-таз” соответствует современной Владикавказской равнине. А.В. Гадло считает, что Артазом могла именоваться вся северокавказ-ская плоскость, занятая аланами.
Теперь другой вопрос: когда центральнокавказская равнина могла получить название “Артаз”? Эта номинация может вос-ходить к первым векам н.э. – времени сарматизации и алани-зации Предкавказья. Здесь нужно учесть, что, согласно автору 1 века н.э. Плинию, современный Терек носил аланское название Дирикдон (Дирик-дон, Терек-дон), а по Клавдию Птолемею, во 2 веке Дирикдон называется уже Алонта (множественное число “аланы”, то есть “Река Аланов”, “Аландон”), а река Кума – Удон.
В связи с вторжением 72 года источники проливают свет на вопрос о взаимоотношениях аланов не только с армянами, но и с другими аборигенами Кавказа. Из сообщения Иосифа Флавия видно, что между аланами и царём Иберии существовали друже-ственные, возможно даже союзнические отношения, ибо не слу-чайно царь гирканов открыл аланам проход (Дарьяльский), а те, в свою очередь, не тронули Иберию, обрушившись на её сосе-дей. Вспомним, что и в войне 35 – 36 годов аланы помогли ибе-рам. Видимо Иберия, лежавшая в самой “горячей точке” близ Крестового перевала и Дарьяльской теснины, была заинтересо-вана только в дружеских и союзнических отношениях со своими северными соседями, в случае нужды привлекая их как ландс-кнехтов. Более того, по сообщению армянского историка Мои-сея Хоренского, иберы были союзниками аланов в этом нашест-вии. «Аланы, соединившись с горцами и привлёкши на свою сторону половину Иберии, огромными массами рассыпались по нашей стране», – пишет М. Хоренский. Итак, половина Иберии выступает с аланами (Г.А. Меликишвили считает, что другая часть Иберии находилась в одном лагере с армянами). Весьма важно и другое свидетельство М. Хоренского: аланы в этом походе соединились с горцами. Ясно, что это не иберы. Скорее всего – дзурдзуки (вайнахи).
*  *  *
Осветив отношения аланов с автохтонами Северного Кавказа, древними Арменией и Грузией в первые века нашей эры, обра-тимся к древней Албании – Азербайджану.
Совершив в 72 году набег на Атропатену и Армению, аланы и иберы возвратились на север, стали лагерем в Камбечовани на реке Иори и здесь начали делить полон и другую добычу. В Камбечовани следует видеть область Камбисена, упоминаемую Дионом Кассием, Помпонием Мелой и Плинием в Албании и локализуемую на реке Иори. Камбисена, как и Сакасена, ещё со времён скифских походов стала превращаться в метрополию скифских племён в Закавказье. Видимо поэтому, отягощённые богатой добычей, аланы и устремились сюда.
Археологами открыт обширный Мингечаурский катакомбный могильник, разделяемый на два периода: 1 – 3 веков и 4 – 7 ве-ков. Исследовано более 200 катакомб, не имеющих генетических истоков в местной предшествующей культуре и для территории Азербайджана являющихся новой формой погребального соору-жения. Некоторые учёные уверенно связывают мингечаурские катакомбные захоронения с аланами и с их походом 72 года, ибо район Мингечаура входил в пределы Камбисены. Обращает на себя внимание и обычай искусственной деформации головы, представленный в катакомбах Мингечаура и в более ранние эпо-хи в Закавказье не известный. Конечно, это не этнический приз-нак, обычай деформации черепов был распространён на огром-ной территории и у разных (но в основном, если не всегда, тюрк-ских) народов древности, и, в частности, для массагетов, сарма-тов и части аланов на раннем этапе их истории этот обычай до-статочно типичен. В передаче римского паремиографа Зенобия сохранилась пословица: «Сираки дают царский венец самому рослому или, по словам некоторых, имеющему самую длинную голову». Последнее достигалось путём накладывания специаль-ных повязок на голову младенца.
Всё это даёт некоторые основания для отождествления минге-чаурского катакомбного могильника с осевшими здесь в конце 1 века аланами. Однако следует подчеркнуть, что в интересующем нас могильнике мы не имеем чисто сармато-аланского погре-бального обряда и инвентаря уже на раннем этапе его существо-вания. В катакомбах Мингечаура можно видеть картину куль-турного синкретизма, когда в не свойственных местной этничес-кой среде камерах и срубах совершались захоронения в скорчен-ном положении, что, напротив, столь обычно для предшество-вавшей азербайджанской культуры кувшинных погребений.
Осевшие в Камбисене аланы, скорее всего, вторглись в Азер-байджан через Иберию. Но имеются материалы о продвижении аланов и на другом, северо-восточном фланге Албании (Царство Массагетов-Маскутов в Южном Дагестане – Северном Азербай-джане, ликвидированное в начале 6 века сасанидским Ираном). На юге это Царство Маскутов достигало реки Куры, а центр его находился близ города Ширван. С этого плацдарма аланы могли легко осуществлять набеги на Мидию – Атропатену, входившую тогда в состав Парфии. Имеются отрывочные факты, подтверж-дающие сказанное. После набега 72 года Парфия поставила пе-ред римским императором Веспасианом вопрос о защите от ала-нов. Эта дипломатическая акция Парфии была весьма своевре-менна, ибо в своём вторжении 72 года сармато-аланы достигли Северо-Западного Ирана.
В 1960 году был открыт катакомбный могильник первых веков н.э. в горной долине Дайламан (у юго-западного побережья Кас-пийского моря). Катакомбные захоронения для Ирана этой эпо-хи не характерны. Погребённые относились к долихокранному средиземноморскому антропологическому типу и отличались от предшествующего населения эпохи раннего железа, а в погре-бальном инвентаре присутствуют сарматские металлические зеркала. Имеются основания присоединиться к заключению, что захоронение оставлено сармато-аланами, проникшими в Северо-Западный Иран в результате одного из набегов 1 века. Кстати, именно на этом пути – в Ленкорани – зафиксирована река Ала-ниачай, а в Мукринском Курдистане существует племя и округ “алан”. Конечно, эти факты не обязательно относятся к походу аланов 72 года, но их и нельзя не учитывать в контексте событий первых веков н.э. Аланское внедрение в Северо-Западный Иран исходным плацдармом скорее всего имело Царство Маскут в Дагестане – Северном Азербайджане.
*  *  *
Теперь обратимся к Северо-Западному Кавказу. Широко изве-стны факты расселения сарматских этнических групп в Среднем и Нижнем Прикубанье и так называемой “сарматизации” мест-ной культуры меотских племён. Во всяком случае появление и широкое распространение катакомбных могильников в Прику-банье на рубеже н.э. связывается с сарматами, хотя процесс ге-незиса катакомб здесь сложен и включает в себя и иные воздей-ствия и импульсы, идущие от “земляных склепов” античных го-родов Боспора. Сарматские племена сираков и аорсов, вошед-шие в состав аланов, обитали неподалёку от Боспора и Таман-ского полуострова. В частности, в правобережном Прикубанье, Восточном Приазовье и далее на северо-восток, вплоть до рек Маныча и Терека, жили сираки – один из важных компонентов в этногенезе аланов.
Нет сомнения, что какие-то группы аланов находились и в районе побережья рядом с Боспором (видимо, на Таманском по-луострове). В эпоху римского императора Августа (27 год до Р.Х. – 14 год н.э.) некий боспорец Аспург был послом от Фа-нагории, состоял “переводчиком сарматов” и умер в Риме. Судя по знанию языка сарматов, этот боспорец был сарматского про-исхождения. В начале же 3 века на Таманском полуострове су-ществовал целый штат аланских переводчиков. Об этом доку-ментально повествует уникальная надпись на каменной плите, обнаруженной 12 октября 1910 года на усадьбе казака Деценко в станице Таманской. В надписи, увенчанной знаком боспорского царя Савромата II, говорится о главном аланском переводчике Ираке. Приведём комментарий автора публикации этого памят-ника В. Шкорпила: «Раз в городе, находившемся на месте тепе-решней Тамани, состоял в начале 3 века по Р.Хр. целый штат переводчиков с особым начальником во главе, то отсюда можно вывести заключение, что аланы в это время были в самых ожив-лённых сношениях с греческими колониями, расположенными на восточном берегу Боспора Киммерийского и что область, за-нятая аланами, или была весьма близка к Боспорскому царству, или, может быть, доходила даже до его пределов».
Соседство аланов с Боспором и включение их в состав осед-лого населения азиатской стороны Боспорского царства призна-но научным фактом. Сарматизация материальной культуры Бос-пора хорошо прослеживается на керамике, а И.Т. Кругликова на этом основании пишет: «Наиболее тесные связи Пантикапея с азиатским Боспором, Кубанью и Северным Кавказом сказыва-ются в наличии большого количества одинаковых типов керами-ки в Пантикапее и у кавказских племён. Это объясняется как торговлей, так и непосредственным проникновением аланских племён в Пантикапей в первые века н.э.».
Усиление сармато-аланского элемента в этническом составе Боспорского царства признает и венгерский учёный Я. Хармат-та. В этой связи он анализирует рассказ Константина Багряно-родного, где сообщается о походе царя Боспора Савромата в конце 3 века против римлян. Собрав войско из припонтийских сарматов, Савромат завоевал Страну лазов и продвинулся до ре-ки Галис в Малой Азии. Император Диоклетиан из-за нехватки сил обратился за помощью к Херсонесу. Херсонесцы захватили Боспор и вынудили Савромата покинуть Малую Азию. Я. Хар-матта установил, что имя боспорского царя из династии Савро-матов – Фофорс (“Взрослый”). Следует полагать, что упомяну-тые “припонтийские сарматы” – аланы. Среди них были и аланы из азиатского Боспора.
*  *  *
Новое (после 72 года) крупное вторжение аланов в Закавказье состоялось в 135 году. И это вторжение аланов, как и предыду-щее, было инспирировано Иберией во главе с иберийским царём Фарасманом II. Аланы совершили поход через Кавказ, пользуясь как Дарьяльским (“Аланские ворота”), так и Дербентским про-ходами, разоряя Армению, Атропатену и дойдя до Каппадокии. Об этом сообщает Дион Кассий: после окончания иудейской войны новая война «была поднята из земли албанов, по проис-хождению массагетов, Фарасманом; она сильно потрясла Ми-дию, коснулась также Армении и Каппадокии, но затем прекра-тилась вследствие того, что албаны были подкуплены дарами Вологеза (царь Парфии), а с другой стороны побоялись прави-теля Каппадокии Флавия Арриана».
В этом свидетельстве Диона Кассия албаны явно смешаны с аланами, ибо албаны не имели ничего общего по происхожде-нию с массагетами. Кроме того, об этой войне мы имеем авто-ритетное сообщение упомянутого римского правителя Каппадо-кии Флавия Арриана. Готовясь к сражению с северными прише-льцами, Арриан составил дошедшую до нас “Диспозицию про-тив аланов” (не албанов!), в которой перечислены римские вой-ска и их союзники. Римлянам было чему поучиться у аланов – через год после войны Арриан сообщает, что отныне часть рим-ской конницы “атакует на аланский и савроматский манер”.
Военный союз и связи между аланами и грузинами в 1 – 2 ве-ках вырисовываются отчётливо: во всех крупных военно-поли-тических акциях аланы постоянно поддерживают Иберию. Свя-зи между Грузией и аланами Северного Кавказа того времени отразились как в археологических памятниках, так и в ономас-тике Иберии-Грузии. Причины популярности имён аланского происхождения среди иберо-грузинской знати понятны: союзни-ческие отношения Картли с северокавказским аланским объеди-нением, наличие в царском войске Картли аланских военных от-рядов, частые браки представителей царской фамилии и высшей знати Картли с военно-родовой аристократией кавказских гор-цев и аланов.
Есть основания полагать, что во вторжении 135 года участво-вали не только северокавказские, но и закаспийские аланы. Я. Харматта поведал о глиняном пряслице с парфянской надписью, найденном в низовьях реки Малый Узень в районе полуострова Мангышлак. Я. Харматта относит малоузеньскую надпись ко 2 веку с палеографической точки зрения и исторически связывает её с последствиями аланского похода 135 года. Малоузеньская надпись – единственный и ценный исторический памятник, свидетельствующий об алано-парфянских связях и говорящий, что во вторжениях участвовали не только аланы, живущие в районе Кавказа, но и аланские группы, жившие в далёких от Кавказа краях. Из суммы имеющихся фактов вытекает, что ме-жду аланами Предкавказья, Закаспия и танаитами постоянно поддерживалась связь и они приходили друг другу на помощь.
*  *  *
Аланы особенно выделялись воинственностью среди восточ-ных сарматских союзов, возглавляемых аорсами. Упоминаниями о “неукротимых”, “храбрых” аланах пестрят источники той по-ры. Античная традиция упоминает их и в низовьях Дуная, и в Северном Причерноморье, и в степях Предкавказья. Иосиф Фла-вий и Арриан оставили сообщения о войнах аланов в 1 и 2 веках н.э. в Армении и Каппадокии – “суровые и вечно воинственные аланы”.
Установив контакт с некоторыми северокавказскими горскими племенами, аланы стали подлинным бичом Закавказья. Отголос-ки этих событий сохранились, кроме античных, в армянских и грузинских хрониках. Правитель Каппадокии Флавий Арриан счёл важным создать труд “Аланская история”.
Во 2 – 3 веках новой эры аланы распространили своё влияние на сарматские владения на Северном Кавказе, полностью подчи-нив их себе. Их власть установилась вплоть до рек Терека и Сун-жи с их притоками. Освоение аланами равнинно-предгорной по-лосы Центрального Кавказа активно протекало также со 2 – 3 ве-ков н.э., когда строятся городища со рвами шириной до 40 мет-ров и до 10 метров глубиной. Подобные земляные работы требо-вали массы рабочих рук, и они находились. Возникновение сети больших аланских городищ с мощными культурными слоями – результат как местного развития, так и активного прилива коче-вого или полукочевого населения извне, его оседания и смеше-ния с местными аборигенами. Прилив такого населения мог ид-ти как из района между Волгой и Доном (аланы-танаиты), так и из степного Предкавказья, где находились древние сарматские земли, подвергавшиеся постоянной опасности. Северокавказская плодородная равнина была значительно безопаснее.
Переход аланов к земледельческой основе хозяйства был уско-рен воздействием на них местного населения, издавна ведущего оседлый образ жизни. Происходит хозяйственная адаптация к новым естественно-географическим и социально-экономичес-ким условиям; а быстрый рост населения, в свою очередь, фор-сирует развитие производительных сил и позволяет осваивать новые территории, вовлекая их в хозяйственный оборот. Алан-ские поселения и катакомбные могильники появляются там, где раньше их не было – в горных ущельях, подчас близ Главного Кавказского хребта. Тогда же река Терек получила название “Алонта”. Раскопки свидетельствуют, что в культуре Зилгинско-го городища присутствуют как местные черты, так и среднеази-атские элементы (в строительстве, керамике и так далее). Что подтверждает активное участие массагетских групп в формиро-вании аланской культуры первых веков н.э.
Во 2-м веке нашей эры путь прохождения атлантических цик-лонов сместился на север, в результате чего в верховьях рек се-верной Европы пошли обильные дожди. Русла Вислы, Одера и Эльбы переполнились и земли в низовьях рек начали быстро за-болачиваться. В результате этих климатических изменений уро-жаи резко упали и начался голод. В силу этих неблагоприятных обстоятельств народы, проживающие в северной Европе, начали уходить на юг в поисках лучшей жизни.
Сармато-аланские (раннеаланские) захоронения в Предкавка-зье во 2 веке исчезают. Оседлое население сокращается. В пер-вой половине 3 века прекращают функционировать теперь уже и могильники предгорно-равнинной зоны. Очевидно, что во 2 веке – первой половине 3 века на северокавказских равнинах проис-ходят какие-то события, имеющие отношение к новым массо-вым движениям и миграциям. Вероятнее всего, в связи с перед-вижением мощной группы сармато-аланов с севера, вызванным изменениями климата, вспыхнула вооружённая борьба, завер-шившаяся победой пришельцев над более ранним сарматским населением, но закончившаяся в конце концов их слиянием.
Переселение народов с севера Европы на юг во 2 – 3 веках н.э. сыграло ключевую роль в процессе кардинальной перестройки этнической карты Европы, поскольку племена, в течение дли-тельного времени жившие обособлено в пределах своих ланд-шафтов, начали интенсивно взаимодействовать, порождая новые этносы. Некоторые из новорожденных этнических объединений быстро распадались, растрачивая свою пассионарность в столк-новениях с соседями, другие же стали родоначальниками новых народностей. Таким образом, эпоха переселения народов 2 – 3 веков представляла собой гигантский этнический плавильный “котёл”, из которого вышли многие современные европейские народы, в том числе и русский.
Аланы за свою историю не раз потрясали своими набегами со-седние государства. В 3 – 4 веках произошёл новый значитель-ный приток на Кавказ сармато-аланского этноса. В эти годы ала-ны и другие прикочевавшие с ними северные народы через про-ходы в Кавказских горах совершали разорительные вторжения в Персию (Иран). Динамичный народ, разбросанный ветрами ис-тории по Азии, Европе, а вскоре и в Африке, сталкивался и об-щался с десятками других древних народов и племён то в мир-ном добрососедстве и союзничестве, то на поле брани. Тем са-мым история аланов переплелась с историей многих народов, но в первую очередь, конечно, юго-востока Европы.
*  *  *
Как видим, в догуннский период сармато-аланы достаточно хорошо фиксируются на всём Центральном Кавказе, начиная от Пятигорья, и на Северо-Восточном Кавказе до реки Куры. Не следует воспринимать их расселение как сплошной массив на всей указанной территории, скорее это были более или менее многочисленные и слабо между собой связанные, разные по про-исхождению группы древних скифов, переживавших процесс оседания на землю, перехода к земледельческому хозяйству и усиливавшихся контактов с аборигенным кавказским населени-ем. Постоянный приток соплеменников с севера, из огромных степных резервуаров, спонтанно усиливал позиции аланов, и римский географ 4 века Касторий на своей известной “Tabula Peitingeriana” имел все основания поместить аланов к северу от Кавказского хребта. Более того, уже во 2 веке Птолемей впервые упоминает горы Алан, что в 5 веке подтверждает Стефан Визан-тийский. Последний прямо указывает: “Алан-гора Сарматии”, а поскольку вслед за этим идёт упоминание Албании (“страна около восточных иверов”), мы вправе считать, что речь идет о Сарматии Азиатской, где и находился Кавказский хребет.
Истоки аланской культуры, материальной и духовной, своими корнями уходят в предшествующую сарматскую культуру, ос-ложнённую в условиях Кавказа влиянием местного этнокуль-турного субстрата и внешними культурными импульсами. «Ос-новным содержанием истории какой-нибудь страны является степень её участия в мировом культурном общении», – писал В.В. Бартольд, и без учёта такого общения многие явления алан-ской культуры могут быть непонятыми.
Археологические памятники догуннского, раннеаланского пе-риода на Северном Кавказе немногочисленны. Эти находки ри-суют картину материальной культуры аланов, переходящих к земледельческо-скотоводческому хозяйству и оседлому образу жизни. Основное направление культурных связей аланов того времени ориентировано на Северное Причерноморье и Нижнее Поволжье, но уже появляются вещи, указывающие на установ-ление и южных связей – с Закавказьем. В этой связи вспомним о походах аланов в Закавказье в первых веках н.э. и о той роли, которую они играли в политической жизни и административной структуре Иберии того времени.
Алхан-Кала уже в догуннский период становится крупным аланским центром на Северо-Восточном Кавказе, видимо, сохра-няя это значение и в последующем (“алхан” – возможно, означа-ет “алан”, а “кала”, “кале” – по-тюркски значит “крепость”, то есть перевод этого населённого пункта – “Аланская крепость”).
Важным источником по аланской культуре догуннского пе-риода является группа погребений 1 – 3 веков (76 могил) Нижне-Джулатского могильника в Кабардино-Балкарии. Характерными формами могильных сооружений и здесь были грунтовые ямы и катакомбы, составляющие до 50% могил. М.П. Абрамова указы-вает на черты сходства Нижне-Джулатских катакомб с так назы-ваемыми “земляными склепами” Крыма и Тамани и отмечает большую насыщенность катакомб инвентарём. Материальная культура Нижне-Джулатского могильника имеет много общего с культурой других районов Северного Кавказа и с Северным Причерноморьем. Продвижение аланских племён в предгорья Кавказского хребта в 1 веке н.э. достаточно ощутимо отразилось и на культуре горных аборигенов: именно с 1 века происходят значительные изменения в местной материальной культуре, ха-рактеризуемые широким распространением новых форм инвен-таря и усилением связей с Северным Причерноморьем и Прику-баньем. Судя по этим фактам, появление аланов на Центральном Кавказе и вплотную к горам привело к новым творческим им-пульсам, затронувшим культуру местных автохтонных племён.
Богатый и разнообразный инвентарь дали и подкурганные ка-такомбы “Золотого кладбища” в Прикубанье. Материалы этого могильника характеризуют культуру другой группы аланского населения, осевшего по правобережью Кубани на самой границе с меото-адыгским этническим массивом и вступившего с ним в тесные хозяйственные и культурные контакты. Не исключено, что на Среднем и Нижнем Прикубанье, как и в долинах Сунжи и Терека, находились зимники аланов – малоснежные зимы и час-тые оттепели позволяли пасти здесь лошадей и овец.
Археологические материалы “Золотого кладбища” позволяют нам представить облик аланов первых трёх веков нашей эры, живших в Прикубанье и вокруг Меотиды. Мужчины – это кон-ные, хорошо вооружённые воины с луком, мечом и длинным ко-пьём, продолжающие традицию сарматских катафрактариев, за-щищённых панцырями, кольчугами и остроконечными шлема-ми. В быту они носили короткие рубахи, пояса, штаны, заправ-ленные в мягкие сапоги, длинные плащи, застегивавшиеся на плече фибулой. По свидетельству Лукиана Самосатского (2 в.), одежда и язык аланов одинаковы со скифами, но «аланы не но-сят таких длинных волос, как скифы». Женщины были одеты в длинные одежды, также скреплявшиеся фибулой, знатные носи-ли одежды из дорогих привозных тканей, обшитые золотыми бляшками. Для туалетных целей женщинами употреблялись ме-таллические зеркала, румяна из красной краски, щёточки, духи или благовония в металлических подвесных флакончиках, тра-диция которых сохранялась в аланской культуре вплоть до XII века. Жилища аланов этого времени, вероятно, были различны-ми в зависимости от социально-экономического уклада и мест-ных условий: в районах с оседло-земледельческим населением это могли быть глинобитные хижины-полуземлянки, в районах с преобладанием кочевого или полукочевого населения это были войлочные юрты с деревянным каркасом.
“Золотому кладбищу” на Кубани хронологически близка груп-па погребений Чегемского кургана-кладбища, датированного 1 – 2 веками н.э. Б.М. Керефов отмечает в этот период уменьшение ярко выраженных степных элементов, что, очевидно, нужно ста-вить в связь с оседанием ранних аланов и их аккультуризацией местной этнокультурной средой.
Конечно, быт ранних аланов был примитивен, а эллинам и римлянам он представлялся варварским. Именно так его изобра-зил Аммиан Марцеллин. Но он был совершенно закономерным для рассматриваемой стадии общественного развития и в прин-ципе мало чем отличался от быта позднейших кочевников Евра-зии, вошедших с этим бытом в новую историю. В то же время нельзя не заметить, что характеристика аланов 4 века, данная им Аммианом Марцеллином, далеко не во всём соответствует исто-рической действительности и не может быть приложима ко всем аланам, значительная часть которых в это время уже вела полу-кочевой образ жизни и переходила к оседло-земледельческому хозяйству, занимаясь земледелием и ремёслами, то есть имела комплексную экономическую основу. Не совсем точна и соци-альная характеристика аланов как “одинаково благородных” – в 4 веке у них (во всяком случае, в Предкавказье) уже наметилось начало процесса классообразования, шедшего по пути феодали-зации.
Оценивая уровень культурного развития аланов догуннского периода, не следует забывать о том, что они не только заимство-вали культурные достижения у своих соседей, но и оказывали встречное воздействие на них. Прежде всего это касалось воо-ружения и способов ведения войны, в чём сармато-аланы пре-успели и о чём свидетельствовал во 2 веке Арриан. Римляне и особенно более близкие к аланам боспорцы заимствуют у аланов их оружие и некоторые принципы военной организации.
Совершенно новый материал для суждений о культуре и быте ранних аланов Предкавказья первых трёх веков н.э. дают иссле-дования обширного Зилгинского городища (близ нынешнего го-рода Беслан в Северной Осетии). Городище существовало и пос-ле гуннского нашествия, но основное его время, судя по имею-щимся данным – 2 – 3 века. Обычная для аланских городищ мно-гочастная планировка с цитаделью и так далее, дополняется по-ражающей воображение картиной оборонительных сооружений – рвов. Последние рылись длительное время, эскарпировались и достигали в глубину 6 метров и до 15 метров ширины по верх-ним краям. Одновременно в профиле рвам придавалась ступен-чатая конфигурация, что делало их буквально неприступными. Перед нами настоящая земляная крепость, и как бы долго она ни сооружалась, трудно ответить на вопрос: какая общественная структура была в состоянии освоить такой огромный объём тя-жёлых земляных работ при отсутствии техники?
*  *  *
Свидетельство Аммиана Марцеллина даёт указание на время появления массагетов на Кавказе – не позже 1 века н.э. Проник-новение массагетских групп на территорию Южного Дагестана в первой половине I тысячелетия н.э. археологически засвидетель-ствовано распространением здесь подбойных и катакомбных за-хоронений, отличающихся от местных погребений. Начинается процесс этнического и культурного взаимодействия и сближе-ния между кочевниками и местным аборигенным населением – процесс очень важный для дальнейшей этнической истории края.
Среднеазиатские массагеты, расселившиеся на Северном Кав-казе, сыграли важную роль в формировании и этнической исто-рии кавказских аланов. Одним из первых массагетов на Кавказе упоминает армянский писатель лишь конца 4 века Фавст Бузанд, называющий массагетов мазкутами. Кавказские массагеты-маз-куты обитали севернее и южнее устья Самура на территории Чор с центром в Дербенте. Отсюда они в союзе с местными гор-ными племенами, преимущественно дагестанскими, совершили в 30-х годах 4 века вторжение в Армению. Во главе этого похода стоял царь мазкутов Санесан (или Санатрук), поддерживаемый царём Персии Шапуром II (309—379 гг.).
Другой армянский историк, Агафангел, писавший в 5 веке, со-общает об области “Масаха-гуннов”. Так сказано в греческом переводе труда Агафангела “История Армении”. В армянском же оригинале вместо “Масаха-гунны” стоит “Мазкуты”. Следует думать, что в области “Масаха” нужно видеть уже упоминав-шуюся область мазкутов близ границы Дагестана и Азербай-джана. Данная локализация области мазкутов-массагетов, между прочим, подтверждается ещё одним источником 4 – 5 веков – Анонимом Равеннским, упоминающим “patria Albania” и “patria Massageton” рядом.
Мазкуты играли активную роль в политических событиях Се-веро-Восточного Кавказа и Закавказья, особенно Албании (со-временный Азербайджан) и Армении, в 4 – 5 веках. Археоло-гически они представлены катакомбным могильником 4 – 5 ве-ков на возвышенности Паласа-сырт южнее Дербента. Погре-бальный обряд и инвентарь этого могильника не местный, но очень близкий аланской культуре Северного Кавказа, что указы-вает на тесное родство мазкутов и аланов. Эти археологические факты находят прямое подтверждение в письменных источни-ках: в 4 веке римский писатель Аммиан Марцеллин, описывая поход знаменитого полководца Гнея Помпея в Закавказье, со-общает, что Помпей «достиг албанов и массагетов, которых на-зывают аланами». На Северном Кавказе Помпей на самом деле не был, и речь здесь может идти только о мазкутах-массагетах, живших в Южном Дагестане – Северном Азербайджане.
Известные на сегодня источники ничего не говорят о проник-новении среднеазиатских массагетов в центральные районы Се-верного Кавказа, хотя исторически это вполне вероятно. Ин-фильтрация массагетов в эти районы могла происходить одно-временно с их продвижением на Восточный Кавказ – с первых веков н.э. Кажется, указанием на это может служить племенное название “Масака”, упоминаемое Плинием (у Агафангела “Ма-саха”) в его перечне народов, обитающих от Меотиды до Ке-равнских гор. Заметим, что этноним “масака” тождествен назва-нию города Массака, который был центром области Ассакена в Средней Азии и через который прошёл на пути из Средней Азии в Индию Александр Македонский. Тождество этих названий указывает на среднеазиатские истоки. Если в масаках Плиния видеть массагетов, факт их расселения и в других районах Се-верного Кавказа получает письменное подтверждение.
Итак, можно уверенно утверждать, что кочевые и полукочевые сармато-аланские племена в первые четыре столетия нашей эры и вплоть до нашествия гуннов 372 года составляли едва ли не главнейшую часть населения равнинного Предкавказья от юж-ных районов Дагестана на востоке до Тамани и Меотиды на за-паде. Согласно Равеннскому анониму, аланы размещались и в нынешних Калмыцких степях до низовьев Волги. Есть археоло-гические и письменные источники, указывающие на присутст-вие сармато-аланов и в нынешнем Северо-Западном Казахстане в районе полуострова Мангышлак и прилегающей к нему с вос-тока территории. Нельзя утверждать, что население этой огром-ной территории было сплошь аланским и что племён иной этно-языковой принадлежности здесь быть не могло. Так не могло быть в действительности, и аланы постоянно находились в со-стоянии регионального контакта с аборигенными кавказскими племенами, что и объясняет процесс этнокультурной интегра-ции, начавшийся уже в первые века нашей эры. Сказанное в пер-вую очередь касается предгорной зоны. С другой стороны, плот-ность аланского населения в разных районах Северного Кавказа была различной и исторически обусловленной конкретными причинами. Конец аланского политического доминирования на равнинах Северного Кавказа в первых веках нашей эры был по-ложен нашествием гуннов на исходе 4 века.

III. ХРИСТИАНИЗАЦИЯ САРМАТОВ-АЛАНОВ
Христианство на восточные и северные берега Чёрного и Азовского морей проникло весьма рано. Святой апостол Андрей Первозванный после двух дальних путешествий предпринял тре-тье с несколькими спутниками в Кавказские страны, перевалил через главный хребет в Осетию (то есть тогдашнюю территорию расселения племён аланов), а оттуда спустился на морской берег (Е.П. Савельев).
Апостольская проповедь 1-го века на восточных берегах Чёр-ного моря не погибла, и христианство там мало-помалу укоре-нилось. В 4 веке на месте погребения Симона Канонита был по-строен храм. В начале 4 века диакон Феофил был послан к ин-дам черноморским для поддержания их в вере. Он же потом был и первым епископом всей Боспорании, подписавшим в числе других “Символ веры” Никейского Собора в 325 году.
Сарматия, этот отдалённый уголок, где едва блеснул свет хри-стианства, был уже в 4 веке предоставлен разным новым, хотя построенным на старых основах, учениям, несогласным с духом греческой церкви. Подобные явления наблюдались не в одном Приазовье, но и в более культурных центрах и даже в самой Ви-зантии, где в течение веков постановления вселенских соборов колебали многие учения, находившие себе опору в своеобразном понимании апостольской проповеди и жизни первых христиан-ских общин. Те же явления повторились впоследствии и в по-томках подонских асов – в донском казачестве.
Иоанн Златоуст говорит, что скифы, сарматы и индейцы (син-ды черноморские) имели уже в его время (4 век) “Слово Божье” на собственном их языке. (Из этого сообщения можно сделать вывод о том, что синды черноморские были одним из скифо-сар-матских племён и говорили на одном с ними языке). Блаженный Иероним, современник Златоуста, говорит, что “гунны изучают Псалтырь, хладная Скифия проникается пламенем истинной ве-ры, рать белокурых гетов носит с собою походные церкви”.
Богослужение у готов совершалось на языке “рушком”. Эти-то книги священного писания и нашёл святой Кирилл в Херсонесе Таврическом спустя 500 лет (в 858 году).
На актах Константинопольского Собора в 381 году, где участ-вовали только азиатские епископы, имеется подпись епископа провинции Скифии (Задонской) Геронтия, митрополия которого была в городе Томи на Таманском полуострове. То есть, Томи-Танская митрополия одновременно была и Скифской митропо-лией. В 4 веке христианство распространилось среди туземных жителей восточного побережья Чёрного и Азовского морей, по низовью Дона и в Крыму, а именно среди чигов, черкасов, ала-нов, гетов и касаков: причём богослужебные книги были пере-ведены на местные языки.
*  *  *
Несмотря на уже длительную христианскую миссионерскую деятельность, аланы и в 4-м веке всё ещё в своей массе остава-лись язычниками. Языческая идеология аланского общества в самом общем виде вырисовывается отчётливо. Языческие куль-ты можно дифференцировать на 4 ступени: общеаланские, пле-менные, общинные и семейно-родовые. В этом делении в какой-то степени отражается общественная структура аланов эпохи разложения родового строя и классообразования. Культы низше-го уровня (общинные и семейно-родовые) археологически слабо выражены. Наиболее ярко выражены такие языческие культы, получившие широкое распространение, как культ животворя-щего солнца и огня. Имя бога огня Агни открывает первый гимн Ригведы. Здесь следует отметить важные работы К.Ф. Смирнова, посвящённые огненному культу у савроматов и сарматов.
В.И. Абаев в аланском языческом пантеоне выделяет особый культ семи богов, «занимавший важное место в их (аланов) ре-лигии». В этом семибожном культе В.И. Абаев выдвигает на первый план культ солнца и связанного с ним огня. Основанием для выделения культа солнца и огня ему послужили свидетель-ства Геродота о предках аланов – массагетах, для которых «единственный бог, которого они (массагеты) почитают, – это солнце. Солнцу они приносят в жертву коней, полагая смысл этого жертвоприношения в том, что самому быстрому богу нуж-но приносить в жертву самое быстрое существо на свете».
Аланский культ огня и солнца получил настолько яркое вопло-щение в археологических материалах, что в его широчайшем распространении и популярности не приходится сомневаться. Иначе не могло быть – для аланов он был традиционным, восхо-дя как к массагетам, так и к сарматам. Культ животворящей и очищающей силы огня отражён в археологических памятниках весьма наглядно в виде древесного угля и различных красящих веществ, сопровождавших погребения, начиная с савроматской эпохи. Употребление таких красящих веществ, как красный ре-альгар, также связано с культом огня: красная краска у различ-ных народов символизировала кровь, свет, огонь. Но красные красящие вещества в кавказских аланских могилах редки.
Аланы-язычники в своих ритуалах использовали наркотичес-кие вещества. Обратим внимание на зёрна конопли, попавшие в одну из курильниц. Последние иногда встречаются в аланских могильниках Северного Кавказа (комочки гашиша); как они упо-треблялись, мы не знаем. Относительно зёрен конопли стоит вспомнить, что писал Геродот о массагетах и о чём мы говорили в прошлой главе. Разумеется, рассказ Геродота приурочен к дру-гому времени и другой территории. Но с учётом реальных этни-ческих и культурных связей аланов с массагетами не кажется не-возможным приложить тот рассказ к другим аланам. Видимо, зёрна конопли сжигались в курильнице вместе с углём, и сидя-щие вокруг капища люди приходили в состояние эйфории. Ала-ны Северо-Западного Кавказа практиковали культ солнца и огня так же, как и население Центрального Кавказа.
Общественное значение культа солнца ярко предстаёт при рас-смотрении аланских солнечных амулетов. Последние всегда имеют вид круга (иногда – двух концентрических кругов) и сна-бжены четырьмя – семью спицами, то есть имеют вид колеса. Солярная символика колеса не вызывает сомнений; встречаются комбинированные солярно-лунарные амулеты, сочетающие сим-волические изображения солнца и луны в виде характерного по-лумесяца, а также солярные амулеты с птичьими головками по кругу и с вписанной в круглую солярную рамку фигурой мужчи-ны или всадника. Возможно, что фигуры нагих мужчин, но в шлеме и в обуви, являются онгонами (онгон – дух предка семьи или рода, его культовое изображение в культуре тюркских наро-дов) и несут большую идеологическую нагрузку. Происхожде-ние солнечных амулетов в виде колеса уводит нас в глубокую древность – типологически весьма близкие формы известны в оставленной кельтами Латенской культуре последних веков до Р.Х., известны они и в Закавказье.
Ещё одна вещь, явно связанная с солнечным культом, – круг-лые металлические зеркала из высокооловянистой бронзы, в аланских могильниках имеющие массовое распространение. Связь их с солярным культом подтверждается чрезвычайно вы-разительным солнечным орнаментом, занимавшим тыльную сто-рону диска. Встречаются зеркала с изображениями свастики – одного из древнейших арийских символов солнца. Солярная символика украшала не только зеркала, но и керамику.
Культ солнца и огня в аланском языческом пантеоне занимал ведущее место и был общеаланским. Судя по находкам стакано-образных курильниц и их распространению, святилища огня имелись едва ли не в большинстве аланских городищ; не исклю-чено, что существовали не только крупные племенные (как в Алхан-Кале) и общинные святилища, но и небольшие семейно-родовые капища для отправления мелких треб.
Вторым “тотальным” культом, пронизывающим всё мировоз-зрение аланов, был культ мёртвых. Касаясь этих архаичных представлений, Д.Д. Фрэзер писал о древнем человеке и его пси-хологии: «Он – раб, но раб не какого-то отдельного господина, а раб прошлого, духов умерших предков, которые преследуют его от рождения до смерти и правят им железной рукой. Деяния предков являются для него настоящим неписаным законом, ко-торому он слепо, без рассуждений повинуется». Культ мёртвых действительно держал психологию аланов “железной рукой”. В археологических памятниках он представлен настолько широко и рельефно, что не нуждается в специальных доказательствах. Все дохристианские языческие погребения на территории Ала-нии сопровождались могильным инвентарём, более или менее разнообразным и находящимся в зависимости от социального положения погребённых. Без погребального инвентаря могли быть похоронены только рабы и изгои, нарушившие адаты и оказавшиеся вне общества. Вместе с умершим в могилу клалось всё необходимое для продолжения жизни в потустороннем ми-ре: сосуды с пищей и питьём, оружие, некоторая посуда, укра-шения. Рядом с могилой воина-дружинника нередко хоронили боевого коня или части его туши.
Несомненно, наличие обильного инвентаря в погребениях сви-детельствует о вере в загробную жизнь, в посмертное существо-вание души, отделившейся от бренного тела. Это анимистичес-кие представления. О них же мы можем судить и по форме мо-гильного сооружения, типичной для северокавказских аланов ка-такомбы. Катакомба – подземная камера, имевшая чаще всего сводчатый потолок и соединявшаяся с поверхностью при по-мощи полукруглого входного отверстия и узкого коридора-дро-моса или шахты. Входное отверстие после окончания захоро-нения плотно закрывалось камнями, щели, в целях герметиза-ции, замазывались глиной, дромос засыпался. Камера оставалась не заполненной землёй – к этому стремились, это условие было обязательным элементом погребального культа. Душа умершего предка должна иметь своё жилище. Открывая дромос и входное отверстие, можно было по мере необходимости общаться с ду-шой предка. Характерно, что в дольменах эпохи бронзы Запад-ной Европы (принципиально идентичных катакомбам – та же не-заполненная камера с входным отверстием, закрытым каменной пробкой) входные отверстия называют “отверстиями для выхода души”. Анимистические представления вплетались в сложный и разветвлённый культ мёртвых, целью которого было сохранение праха предков, уверенность в их помощи живым.
Культ мёртвых предков, как и солнечно-огненный культ, был общеаланским, но основная социальная сфера его приложения – род и семья. На некоторых аланских кладбищах выделяются ро-довые участки; погребальный обряд в катакомбах не отличается стабильностью и даже в пределах одного отрезка времени даёт много вариаций (например, в ориентировке и позе погребённых, составе керамических сосудов и так далее), что, очевидно, отра-жает этнографическую специфику аланских родов и патрони-мии. Культ мёртвых в той или иной степени исторически уни-версален для всех народов. У народов Кавказа он практиковался широко, но особенно рельефно выражен.
К числу общеаланских племенных культов следует относить и культ бога войны, персонифицированного в образе меча. Об этом в 4 веке свидетельствует Аммиан Марцеллин: аланы, тогда ещё не знавшие храмов, поклонялись мечу, воткнутому в землю.
Кроме трёх основных языческих культов (культа огня и солн-ца, культа мёртвых предков, культа бога войны и конных вои-нов), важное место должна была занимать мирная богиня до-машнего очага, возможно, называвшаяся “афшин” (не она ли ха-зарская Ашина?) – хозяйка.
Осталось коснуться некоторых других языческих верований и представлений аланов. В качестве вероятных аланских тотемов указываются лиса, олень, змея, лошадь, птицы. Все эти предме-ты, сделанные как мелкообъёмная скульптура из бронзы, в то же время выполняли магические функции амулетов-оберегов. «Осо-бо развивается магия для охраны от опасностей. Если возможно магическое воздействие, то возможно и тем же путём достигает-ся противодействие. Отсюда приносящие удачу или охраняю-щие амулеты, талисманы и прочее», – пишет М.О. Косвен. Не-сомненно, функции амулетов-оберегов выполняли бронзовые мужские фигурки с характерным для ритуального танца положе-нием рук и ног и выраженными фаллическими чертами (что сви-детельствует о том, что танцующий был нагим, хотя некоторые, более тщательно исполненные фигурки на голове имеют кони-ческой формы шлем). Такие антропоморфные амулеты появля-ются в гуннскую эпоху, бытуют не только на Северном Кавказе, но также в Крыму и Северном Причерноморье. Иногда мужские фигурки в той же позе вписываются в солярный круг – символ солнца.
Завершая рассмотрение некоторых языческих культов, мы не можем не коснуться культа коня и культа собаки, практиковав-шихся у многих средневековых народов и среди них – у аланов. Известно, что культ коня с глубокой древности был популярен у кочевых племён Евразии, поэтому его функционирование у ала-нов закономерно. Кости собак появляются в аланских катакомб-ных могильниках наряду с конскими скелетами, изображения больших кавказских овчарок украшают стены мавзолея с речки Кривой. Знаменательно, что эти изображения выполнены в духе традиций прикладного искусства кобанской (автохтонной кав-казской) культуры. Размещение фигур собак на стенах погре-бального сооружения, возможно, объясняется тем, что в мифо-логии разных народов собака является вестницей смерти.
Были ли жрецы у аланов? Безусловно, были жрецы у скифов, гадавшие и прорицавшие при помощи связки прутьев. Были жрецы и у аланов, причём совпадение способов гадания у пер-вых и вторых поразительное, свидетельствующее о преемствен-ности традиций. Об аланских жрецах сообщает в 4 веке Аммиан Марцеллин: «О будущем они гадают странным образом: собира-ют прямые ивовые прутья, в определённое время раскладывают их с какими-то тайными наговорами и таким образом ясно узна-ют, что им предвещается». Конечно, функции аланских жрецов были многообразны и не сводились к гаданию на ивовых пру-тьях. Несомненно, аланское язычество было весьма развет-влённым, отражающим все этапы развития религиозного миро-воззрения – от тотемизма и анимизма до культа вождей и вели-ких воинов, в период раннего феодализма осложнённого уже за-метным христианским влиянием.

IV. ГОТЫ И ГОТАЛАНЫ
Как мы помним из предыдущей главы, на севере Европы со-хранились скандинавские народные предания (саги) о древнем происхождении тамошних народов. По ним также следует вывод о генетическом родстве аланов со скандинавами и, следователь-но, позднейших казаков с позднейшими шведами и норвежцами.
По-видимому, от корня “аз” образовано и географическое наз-вание Азия. В греческой мифологии Азией зовут мать (или же-ну) Прометея; Геродот сообщает, что географическое название связано с её именем. Но Прометей, согласно тому же мифу, яв-ляется “первопредком” человечества, которое произошло от его сына, спасшегося после Всемирного Потопа. Следовательно, Азия – это одно из имён матери-прародительницы, “Великой бо-гини”, культ которой засвидетельствован на Восточноевропей-ской равнине ещё со времён верхнего палеолита. Есть гипотеза, что названия “Азов” (“Азак”), “Азовское море” восходят к этому древнейшему имени. И если оно действительно образовано от имени “великой матери”, то другое название – Меотида (от сан-скритского “майя” – мать) – представляет просто его вариант.
Божественный род асов или ансов и город Азгард вспоминают также предания древнегерманские. Тесные связи танаитов с се-вером подтверждает и археология, указывая, что древние моги-лы Скандинавии часто находят своё подобие в местах расселе-ния асов-аланов. Среди народов тогдашней истории, пожалуй, самым загадочным для историков является восточногерманское племя готов (иначе – гетов). Несомненным относительно кото-рого было долгое время только то, что готы – выходцы из Скан-динавии. С понятием “готы” очень близко стоит понятие “гер-манцы”. Вообще, название “германцы” впервые употребил гре-ческий философ, географ и астроном Поседоний, живший во 2-й половине 2 – 1-й половине 1 веков до Р.Х. Так Поседоний назы-вал небольшое племя, жившее в верховьях Рейна и имевшее вар-варский обычай запивать жареное мясо смесью молока с вином. Ситуация изменилась после 58 года до Р.Х., когда римский пол-ководец Гай Юлий Цезарь во главе своих легионов вторгся в Галлию, которую населяли кельты. Здесь ему пришлось столк-нуться с сильными племенами, приходящими из-за Рейна и от-личающимися от кельтов. Цезарь оставил описание этих племён, назвав их германцами. С тех пор этим именем античные писа-тели именовали все племена к северу от среднего Дуная и к вос-току от Рейна, вплоть до Скандинавии. Римские историки 3-го века делили “варварские” племена на две группы: германцев и сарматов. При этом “германцами” римляне стали называть пле-мена, проживающие в тех областях Европы, которые были вне зоны влияния Рима, а “сарматами” – народы, проживающие в причерноморских степях и долине среднего Дуная. Однако, эти названия не отражали подлинный этнический состав племенных объединений. В результате “германцами” оказалось большое чи-сло племён, принадлежавших к чужеродным этносам. Например, венетские и балтийские племена, проживающие на границах римской ойкумены.
Названные “германцами” племена были воинственными наро-дами. Но наиболее подробные и интересные сведения о них ос-тавил римский историк 1 – начала 2 века н.э. Корнелий Тацит. По словам Тацита, «населяющие Германию племена искони сос-тавляют особый, сохранивший изначальную чистоту и лишь на себя самого похожий народ. Отсюда, несмотря на такое число людей, всем им присущ тот же облик: жёсткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела, способные только к кратковремен-ному усилию; вместе с тем им не хватает терпения, чтобы упор-но и напряжённо трудиться, и они совсем не выносят жажду и зноя, тогда как непогода и почва приучили их легко претер-певать холод и голод».
У В.Н. Татищева есть такое утверждение: «Находятся народы, прежде бывшие в сарматах, а потом с теми же именами в Гер-мании, как, например, саки, или сацы, и саксоны, бургионы и прочие. Язык древних германцев с сарматским был согласен, как мне в 1739-м бывший в Петербурге финский пастор согласных слов кельтского и финского языков более 100 дал из его книжки списать. […]. Почему думаю, что германцы в древности единый народ с сарматами были, и это никто благорассудный за поно-шение или уничижение счесть может […]. Много же издревле от сарматского языка в славянский внесено, как о том древние гра-жданские и исторические наши книги свидетельствуют».
Приблизительно в конце 2 века н.э. эти германские народы вы-работали более эффективные способы земледелия, используя в качестве удобрения навоз. Увеличение урожайности привело к росту населения. А последовавшие в худшую сторону климати-ческие изменения в сочетании с возросшим населением дали им-пульс для территориальной экспансии. Л.Н. Гумилёв высчитал, что в это время север Евразии стал более холодным и дождли-вым и прежние места обитания здешних народов стали болотис-тыми и малопригодными для ведения успешного сельского хо-зяйства.
Наиболее заметными из здешних племён, приступивших к за-хвату новых земель на юге, был народ, который римляне назы-вали готами. Римляне использовали термин “готы”, чтобы отнес-ти их к какой-то категории, но, судя по всему, это определение было общим для племён, более разнородных, чем покрывает его значение. В самом начале своего формирования как общности, готы состояли из нескольких различных этнических групп, из которых часть, по крайней мере одна группа, были степными ко-чевниками. В этом отношении термин “готы” довольно близок к термину “скифы” – обобщающее определение общества, которое в этническом плане на самом деле было вовсе не однородным. Эти готы жили на протяжении первых двух веков нашей эры на периферии античного мира, занимая бедные песчаные земли на территории современной Северной Польши. Поэтому очень ма-ло известно о раннем периоде их истории.
Итак, в 3-м веке происходит массовое переселение племён с берегов Балтики на юг. Переселение идёт, в основном, по трём направлениям: на запад в Галлию (будущая Франция), на юг в долину Дуная (будущая Венгрия), и на юго-восток в междуречье Днепра и Дона. По третьему направлению пути на территорию будущей Руси пришли племена, ставшие “этническим субстра-том” для древнерусского этноса. Этот “субстрат” был весьма не-однородным по своему составу. Его ядром было племя готов (родственных, как мы помним, скифам). Также вместе с готами пришли вандалы (некоторые утверждают, что это были “славян-венеты” и даже “анты”) и руги (тоже отождествляемые рядом историков с росами-русами).
Готско-аланский (готаланский) историк 6 века н.э. Иордан пе-ресказывает предание о переселении готов из Скандинавии че-рез Балтийское море в область нижней Вислы и их дальнейшем, наполненном битвами и героическими деяниями, пути на юг, к Чёрному морю: «С этого самого острова Скандзы (Скандина-вия), как бы из утробы, порождающей племена, вышли некогда готы с королём своим по имени Бериг. Лишь только они ступили на землю, сразу же дали прозвание тому месту. Говорят, что до сего дня оно так и называется Готискандза (в устье Вислы) […]. Когда там выросло великое множество люда, король Филимир постановил, чтобы войско готов вместе с семьями двинулось от-туда. В поисках удобнейших областей и подходящих мест для поселения он пришёл в земли Скифии, которые на их языке на-зывались Ойум. Филимир, восхитившись великим обилием тех краёв, перекинул туда половину войска […]. Та часть готов, ко-торая была при Филимире, перейдя реку, оказалась перемещён-ной в область Ойум и овладела желанной землёй. Тотчас же без замедления подступают они к племени спалов и, завязав сраже-ние, добиваются победы. Отсюда уже, как победители, движутся они в крайнюю часть Скифии, соседствующую с Понтийским морем».
Рассказ о переселении готов на 3-х кораблях символичен. Три корабля как бы указывают на разделение готов на 3 особых пле-мени: гепидов, везиготов (будущих вестготов) и остроготов (бу-дущих остготов). Причём, разделение на остроготов и везиготов произошло позже, уже в Причерноморье. Остроготами правили короли из рода Амалов, а везиготами – из рода Балтов.
Рассказ Иордана подтверждается, в значительной степени, данными археологии. С конца 2 века н.э. фиксируется продви-жение готов на юг. Высказывалось также утверждение, что нап-равление движения готов было связано с их поисками прароди-ны – Великой Свитьод (Великой Скифии), потому они и напра-вились в сторону Дона и Заволжских степей. Но поначалу, в 155 году, готы вторглись в Прибалтику, находившуюся к тому вре-мени под полным контролем венедов, и нанесли по ним сокру-шительный удар.
Дойдя до Танаиса (Дона), готы объединились с аланами, усмо-трев в них таких же потомков асов, как и они сами. Если сначала и имели место вооружённые столкновения между пришельцами и прежними хозяевами, то вскоре сарматы приняли гостей-земледельцев и даже стали обучать их военному мастерству. Вступив в контакт с готами после возникновения остготского племенного объединения в Северном Причерноморье в 3 веке, аланы на некоторое время оказались соседями готов. Относи-тельно культурных и языковых взаимодействий готов и аланов, можно отметить, что готы заимствовали у аланов ряд важней-ших культурных благ. До прибытия на территорию сарматов германцы не были выдающимися наездниками, но в последую-щие годы они ясно увидели все преимущества сарматской кон-ной военной тактики и с энтузиазмом её перенимали.
Остатки скифов всё ещё влачили жалкое существование до 2 века н.э., и теперь большая их часть была сметена этнической волной, принёсшей готов. Другие группы скифов, без сомнения, так хорошо ассимилировались с местным населением, что оста-вили после себя всего лишь небольшие следы, представляющие собой странную смесь неистовства и величия, которые были ха-рактерны для их жизни.
Уже вскоре по прибытии на новые места готы в союзе с ала-нами повели бесконечные и весьма успешные войны с соседями. Степная зона Восточной Европы оказалась поделена между со-бой племенными союзами тех и других. Обширная готская дер-жава включила в свой состав помимо готов многочисленные племена славян, балтов, сарматов, фракийцев. В культурном от-ношении готская держава Ойум представляла собой сложный конгломерат различных традиций. Культура готов и аланов это-го времени несёт следы сильного влияния римской цивилизации.
Оказавшись в Северном Причерноморье, готы стали соседями Римской империи, ослабленной политическим кризисом. Воин-ственных готских вождей и их дружины манили богатства Им-перии. Известно, что в 238 году они предприняли первую атаку на Римскую империю, нанеся удар по городу Истрия в устье Ду-ная.
Уверенные в своём новоприобретённом искусстве, готы про-должали и дальше осуществлять набеги на Римскую империю, в которые были вовлечены другие германские и негерманские племена (бораны, гепиды, герулы и другие). В 242 году готы разгромили войска римского императора Гордиана. И с каждым годом их нападения становились всё более дерзкими. В 250 году они предприняли крупномасштабный поход за Дунай, перезимо-вали на римской земле, а в 251 году нанесли поражение римским легионам и убили императора Деция.
В 257 году отряды готов достигли восточного Крыма и, раз-грабив в Боспорском царстве города Пантикапей и Нимфей, за-хватили морской флот. Весной 258 года новообразованная из трофейных кораблей днестровская флотилия готов опять достиг-ла Боспора и разграбила Халкедон и Никею. Этим они оконча-тельно уничтожили скифское царство с центром в Крыму. Готы ассимилировали остававшихся здесь скифов и заняли весь полу-остров, кроме Херсонеса. Около середины 3 века из-за нашест-вия готов погибают нижнедонские поселения во главе с Танаи-сом. Характерно, что именно в это время в некрополе Танаиса и других нижнедонских поселений появляются погребения с ис-кусственной деформацией черепов, характерной для скифов, а филологический анализ имён танаисских надгробий показывает, что число греческих имён уменьшается, число каких-то иных имён увеличивается. Исследователь памятников Д.Б. Шелов по-лагал, что во 2-й половине 2 века в население Танаиса влилась новая этническая группа аланов, судя по надписям на надгроби-ях, говоривших на языке, близком к дигорскому диалекту осе-тин, язык которых близок к языку балкарцев и карачаевцев. Ис-следователи донских катакомбных могильников подчёркивают, что с середины 3 века происходит культурная переориентация кочевников с Танаиса на Центральное Предкавказье.
Отныне готы держали под контролем Боспорское царство и встроились в его элиту, сохраняя традиции военной демократии. Появилось своеобразное крымско-готское государственное об-разование. Здесь же отряды готов нанимались на службу к Рим-ской империи, участвовали в различных военных походах и ор-ганизовывали грабежи соседей. В этих военных кампаниях пле-чом к плечу с готами сражались роксаланы.
Здесь, в Крыму, изучены могильники с погребениями, совер-шёнными по характерному для германцев обряду трупосожже-ния (вспомним, что трупосожжение являлось и славянской тра-дицией). Умерших сопровождали вещи, служившие им при жиз-ни. В некоторых случаях готы, жившие рядом с аланами, хоро-нили своих мёртвых на одних с ними могильниках. А из посто-янного совместного и равноправного мирного и военного быта готов и аланов со временем сложилась новая общность – готала-ны. И только в силу придирчивости историки того времени ино-гда пытались различить каждого поточнее, но это становилось делать всё труднее. Правда, спустя несколько поколений, когда уже трудно было себя отнести к тому или другому племени, по-томки этого смешанного народа отказались от своего сдвоенно-го имени и стали себя называть одинаково и кратко – готы.
В 262 году нападению готов подверглась Фракия.
В 267 году, выйдя из устья Дона, готский флот отправился к берегам Малой Азии и достиг греческих городов Коринфа и Афин.
В 268 году они осуществили нападение одновременно с суши и с моря; их флот, прорвавшись в Эгейское море, в течение года занимался грабежами, прежде чем император Галлиен разгромил их в кровопролитной битве. Готский флот был оттеснён обратно за Босфор в Чёрное море.
В 269 году произошло столкновение готов с армией римского императора около города Ниш (нынешняя Сербия). Император Аврелиан был вынужден оставить Дакию (нынешняя Румыния) варварам. В Дакии союзниками готов становятся славянские племена – карпы.
Укрепившись на юге, готы начинают наступление на север. В итоге им удалось покорить Русь Борусскую и племена литов-ские. Часть славян и роксаланов оказалась на положении васса-лов, а другая часть предпочла отойти дальше на север, в леса – они ассимилировались между собой и угро-финскими племена-ми, влились в племена полян, северян, вятичей, дреговичей. С этого времени роксаланы, как отдельный самостоятельный степ-ной народ, исчезают из западных хроник.
К 271 году многолюдное племя, которое римляне называли вестготы (“западные готы”), основало своё собственное королев-ство и установило союзнические отношения с сарматами. В это же время многие другие германские племена, среди которых бы-ли вандалы, остроготы, свевы, квады – стали возделывать бога-тый чернозём на той территории, где когда-то была Киммерия, затем Скифия, а потом Сарматия.
Тем не менее, походы готов продолжались до 276 года н.э. В 3 и 4 веках готы господствовали на всём северном черноморском побережье. Но в то же время мы встречаем их под тем же назва-нием и на берегах Балтийского моря.
Из походов в Малую Азию готы возвращались с огромным ко-личеством пленников, за которых потом требовали выкуп. Сре-ди последних было много христиан. Вместе с ними христиан-ство распространилось и среди готов. Готы Приазовья первыми из германских племён приняли христианство. Уже в 325 году н.э. под документами Вселенского Собора, состоявшегося в го-роде Никее, свою подпись рядом с подписью Кадма, епископа Боспора, поставил некий Феофил, епископ Готии. Но единого мнения, где располагалось это епископство, в Крыму или на вос-точном берегу Керченского пролива напротив Боспора, в Тама-тархе (бывшем греческом городе Германасса и будущих Матар-хе, Самкерце, Тмутаракани), не существует.
Так или иначе, готам пришлось жить в Северном Причерно-морье. Союз готских племён, именуемый грейтунгами, поселил-ся между Днепром и Днестром, а у самой римской границы, от Днестра и вдоль Нижнего Дуная, сели тервинги.
Во второй половине 4 века н.э. глава грейтунгов Германарих (Эрман, Эрманарих) объединил многие племена и создал в Се-верном Причерноморье сильную державу, став называться коро-лём остроготов. Готы жили в украинско-румынской степи боль-ше ста лет. Значительную часть этого времени их верховным правителем был Германарих – потому государство готов приня-то называть державой Германариха.

 
Сплошной линией показана граница Римской империи, более широкой очерчена (в тёмном фоне) территория остро-готов – племенного домена короля Германариха. Прерывис-той линией обозначена граница союзных готам племён гепи-дов, везеготов и частично сарматов, а также покорённых эстиев, венедов и антов. Линией из точек обозначена сфера влияния (протектората) Готской державы. Мы видим, что приазовские и прикаспийские аланы находятся на позициях полной независимости и самостоятельности от готов.

Варварская держава – это сообщество народов, где, кроме дер-жавного союза племён, сосуществуют иные, подчинённые ему союзы племён, платящие дань и выставляющие войска для вой-ны. Очертить размеры готской державы не составляет труда – ей соответствует археологическая культура, названная Черняхов-ской. Локальные варианты этой культуры указывают народы, входившие в состав готской державы. Кроме готов в ней состоя-ли скифо-сарматы городов Нижнего Днепра, аланы Танаиса, протославяне лесостепи и ещё один германский народ – гепиды, поселившийся на Волыни. Хоть культура гепидов была не Чер-няховской, а Вельбарской, это была та же культура, что и у са-мих готов до их поселения среди чужих племён. Возможно, род-ственные гепиды, наряду с грейтунгами и тервингами, относи-лись к державному союзу племён.
Издревле готы пользовались рунической письменностью, не исключено даже, что той же, какой пользовались впоследствии аланские племена в Хазарии, но в 359 году их просветитель и первый готаланский епископ Ульфиил (Вульфила) вступил в об-щение с Акакием и отверг никейский “Символ веры”, а всё пле-мя готаланов отвратил от кафолической церкви. В результате готаланы принимают арианскую модель христианства, а Ульфи-ил перевёл на готский язык библейские тексты (Серебряный ко-декс). Новый готский алфавит был создан на основе греческого с заимствованиями латинского. Готаланский епископ счёл, что готские руны ассоциируются с язычеством и нежелательны для перевода священных текстов.
Под воздействием христианства готы постепенно отказались от обряда трупосожжения и переняли у аланов обряд трупополо-жения.
Начались процессы становления общей готской государствен-ности и образования единой готской народности. Однако они были прерваны в 70-х годах 4 века н.э. вторжением гуннов, раз-громивших объединение Германариха. Пришла эпоха Великого переселения народов. В результате бесконечных войн и пересе-лений везеготы достигли Испании, а остроготы – Италии, где основали свои королевства.
Та же часть готов, которая обосновалась в Крыму, не покинула своих мест. В 5 веке н.э. у населения юго-западного Крыма по-лучает распространение характерный для готов женский кос-тюм, в гарнитур которого входила пара фибул, скреплявших на плечах верхнюю одежду, и пояс с большой пряжкой. Подобная мода существовала повсеместно там, где жили готы: в Испании у везеготов и в Италии у остроготов. Женский костюм в древних обществах являлся одним из наиболее показательных этничес-ких признаков. Этот костюм от готов восприняли и крымские аланы.
Византийские императоры стремились укрепить своё влияние в Таврии. С этой целью они привлекали живших в Юго-Запад-ном Крыму готов и аланов на военную службу в качестве феде-ратов (союзников) и возводили в стратегически важных районах укрепления.
По словам готаланского историка Иорнанда, в 350 году готала-нами был покорён богатый и сильный город Новгород, но нена-долго.
Харьковский профессор XIX века Рейт в своих исследованиях (1810 г.) утверждал, что аланы, смешавшись с готами, положили основание племени казаков, столицей которых в XV веке был город Азак (Азов), названный так от народа “ас”. Как говорится, нет дыма без огня, и одним из этнических корней будущего казачества наверняка были готаланы. Но, скорее всего, такой “корень” можно было бы определить только как “маленький корешочек” казачества.












 


Глава 6. Европеоиды и китаеоиды Азии

– Как же так – ты белый,
а твой сын – китаец?
– Он не китаец, он кореец.
Анекдот

I. ДРЕВНЕЙШЕЕ НАСЕЛЕНИЕ АЗИИ – СЕРЫ И СИНЫ
Большое разнообразие наблюдается в этнической картине в Азии. С глубокой древности до начала исторически известного периода в Саяно-Алтае сменились три культуры: Афанасьевская (до 2000 года до Р.Х.), Андроновская (2000 – 1200 годы до Р.Х.) и Карасукская (1200 – 700 годы до Р.Х.). Каждой из этих куль-тур соответствует особый расовый тип. “Афанасьевцы” имели резко выступающий нос, сравнительно низкое лицо, низкие глаз-ницы, широкий лоб – все эти признаки говорят о принадлеж-ности их к европейскому стволу. От современных европейцев “афанасьевцы” отличаются, однако, значительно более широким лицом. В этом отношении они сходны с верхнепалеолитически-ми черепами Западной Европы, то есть с кроманьонским типом в широком смысле этого термина.
Наследниками “афанасьевцев” были племена Тохарской куль-туры, дожившей до 3 века до Р.Х., после чего они приняли в се-бя несколько китаеоидных примесей и создали Таштыкскую культуру.
Носители Андроновской культуры близки к “афанасьевцам”-динлинам, но не тождественны с ними. Очагом формирования “андроновского” подтипа были казахстанские степи, и в Мину-синском крае “андроновцы” являются западными пришельцами. На западе элементы Андроновской культуры переживают её ми-нусинский вариант, и поэтому представляется возможным ви-деть в “андроновцах” древних кыпчаков – “кюе-ше”, народ, не-сомненно, динлинского происхождения.
Таким образом, нет никаких оснований не рассматривать “анд-роновцев”-кыпчаков как западный вариант динлинской расы, тем более что китайцы упоминают западных динлинов в бассей-не Иртыша, которых они отличают от восточных, им хорошо из-вестных. Связь их с ди не установлена, а отличие от европейских и азиатских арийцев несомненно.
В отличие от предыдущих расовый тип населения карасукской эпохи крайне смешанный. Имеется примесь узколицего китаео-идного элемента, относящегося к дальневосточной расе азиат-ского ствола. Такие расы сформировались в Китае в эпоху Ян Шао. Археология подтверждает данные антропологии: в кара-сукское время в южной Сибири встречаются вещи, сходные с северокитайскими. Факт переселения с юга не вызывает теперь никаких сомнений, но любопытно и важно, что переселился уже смешанный народ. К узколицым южным китаеоидам примешан европеоидный брахикранный тип, происхождение коего неясно.
Вопрос о китаеоидном типе несложен, а вот загадочный брахи-кранный европеоидный элемент, пришедший из Китая, сам на-прашивается на то, чтобы сопоставить его с ди, и тем самым воз-вращает нас к вопросу о тождестве ди и динлинов. Но не будем вдаваться в дебри и подведём некоторые итоги.
Тесное соседство европеоидных и китаеоидных народов пове-ло к взаимной диффузии и смешанным бракам. Чёрные волосы доминируют над светлыми, карие глаза над голубыми и низкий рост над высоким – с течением времени тип ди должен был ус-тупить место китаеоидному типу, и предполагать грандиозную войну нет надобности. Попытки объяснить европеоидный облик древних китайцев альбинизмом несостоятельны: слишком много должно было быть альбиносов, и при этом с высокими носами и пышной растительностью на лице.
Некоторый свет на этот запутанный вопрос проливают запад-ные античные источники, в частности Птолемей. Птолемей на территории современного Китая помещает два разных народа: сины и серы. Сины помещены южнее серов и названа столица их – Тина, лежащая в глубине от порта Каттигары.
Карта Птолемея столь приблизительна, если не сказать фантас-тична, что идентификация названий крайне затруднительна, но это для нашей темы не важно. Существенно другое: сины, не-сомненно, подлинные китайцы империи Цинь, и они не отожде-ствляются с серами, поставлявшими шёлк-серикум в Парфию и Римскую империю. Серы упоминаются раньше, чем сины, и в другой связи: греко-бактрийский царь Эвтидем около 200 года до Р.Х. расширил свои владения на востоке “до владений фаунов (цянов) и серов”. Впоследствии, когда установилась торговля шёлком по Великому караванному пути, название “серы” приме-нялось к поставщикам шёлка в бассейне Тарима, а не к самим китайцам.
Следующее, ещё более важное сообщение о серах основано на рассказе цейлонских послов. Согласно их словам, серы – рос-лые, рыжеволосые и голубоглазые люди, живущие за Эмодом (Гималаями). Псевдо-Арриан упоминает пути из страны серов в Бактрию и оттуда к индийским гаваням. Таким образом, нет ни-чего удивительного в том, что цейлонцы встречали серов. Тер-ритория “Серики” простирается от Кашгара до северного Китая, к северу от “баутов”, то есть тибетцев-ботов. Это – территория, занятая ди, которых мы имеем право отождествить с серами как по территориальному, так и по соматическому признакам. По сведениям китайцев и цейлонцев, серы жили в глубине Азии в окружении народов фокар (тохар), ойхард (уйгур), отторокор (уттигур) и других (Э. Дейнекин).
Итак, мы видим, что древнейшую Азию занимали два расово различающихся народа – европеоидные серы и китаеоидные си-ны. От первых пошли многочисленные племена, позднее сме-шавшиеся с потомками синов и потому утратившие свой перво-родный европеоидный облик.
Серы, смешавшиеся с уграми, получили в китайском (синоид-ном) пограничье большой приток чуждой крови и чуждой куль-турологи, отошли от “казачьих принципов”, строили города-го-сударства и промышленность, торговлю и металлургию. Отдав синам громадный интеллектуальный запас, сами медленно со-шли с мировой геополитической сцены. Серы частично перепла-вились в кыргызов, которые изначально были ариями-европеои-дами (Э. Дейнекин).
И по ходу расследования напрашивается гипотеза. Поскольку от серов пошли ди и динлины (и затем всевозможные другие племена с частичкой “ди” в названии), а у древних скифо-ким-мерийцев самоназвание заключалось в таком же простом звуке “аз” (“ас”), не было ли это частью древнейшего (каменного века) языка, обозначившего разделение европеоидов на оставшихся в Азии (ди) и отправившихся на Запад (аз)?

II. ДИНЛИНЫ И ДИ
Южносибирский долихоцефальный (динлины) и северокитай-ский брахицефальный (ди) антропологические типы относились друг к другу как расы второго порядка (подрасы) европейского расового ствола. Прямой связи с европейцами динлины не име-ли, являясь ветвью, отклонившейся ещё в палеолите (Г.Е. Грумм-Гржимайло, Л.Н. Гумилёв). Но древнейшие предки у ев-ропейских и азиатских европеоидов, несомненно, были общие. Ди и динлины имели разные генетические гаплогруппы: R1a –связана с ди, R1b – связана с динлинами (Э. Дейнекин).
 
Китай (империя Хань), хунну, динлин и другие племена Востока

Китайские летописи III тысячелетия до Р.Х. сообщают о наро-дах ди и динлинах, живших с незапамятных времён в Централь-ной Азии. Их отличительной особенностью были европейские черты: продолговатое лицо, белый цвет кожи, светлые глаза, бе-локурые волосы. В генеалогическом древе азиатских народнос-тей динлины размещены у его основания, от них затем появи-лись такие народы, как китайцы-ся, сяньби, хунны, тюрки и так далее. Но мы знаем, что тюрки “вылупились” из скифов. Полу-чается, что динлины – это те же самые скифы? То есть древ-нейшее кочевое население Великой Степи? Примем это как Ра-бочую гипотезу, поскольку другого разумного объяснения на го-ризонте не наблюдается.
На Саяно-Алтайском нагорье, в Горной Шории, в долине при-точной реки Мрас-су в верховьях реки Томи издавна обитала изолированная народность кумандинцев. Грум-Гржимайло, ссы-лаясь на Н. Ядринцева, пишет, что кумандинцы сумели «…в полной мере сохранить свой первобытный тип, многие даже по-ражали его своими, как лён, белокурыми волосами и голубыми глазами». Похоже, это один из осколков динлинов.
В этнографической науке большое место занимает так назы-ваемый ретроспективный метод анализа источников традицион-ной народной культуры. Взгляд на историческое прошлое через специфические черты современной культуры действительно да-ёт важные исторические сведения.
Применяя этот метод для определения возможных истоков традиционной культуры тюркских народов (выросших на скиф-ской основе), мы обнаруживаем, что для многих из них особенно характерны такие ведущие черты материальной и духовной культуры, как:
– захоронение умерших в курганах, деревянных срубах и коло-дах;
– сопровождение покойников жертвенными конями;
– употребление в пищу конины, кумыса, айрана и тому подоб-ного;
– проживание в войлочных шатрах (юртах), изготовление вой-лочных изделий (предметов одежды, быта, убранства и тому по-добного);
– ведение подвижного (кочевого) образа жизни с разведением преимущественно мелкого скота, лошадей и тому подобного.
Несомненным является факт присутствия на востоке Великой Степи древнего европеоидного тюркоязычного населения, веду-щего кочевой образ жизни ещё со времён каменного века и до Х века н.э. И все вышеуказанные характерные признаки вполне применимы к описанию его образа жизни.
Если динлины соответствуют выше заявленным пунктам, то их “скифскость” также получает несомненное подтверждение. Если в каких-то пунктах совпадает, но не во всех, это означает, что динлины лишь имели общих со скифами предков, но разош-лись по разным историческим дорогам ещё до окончательного оформления скифов в качестве таковых.
Подведём итог нашим знаниям. Динлины вели кочевой образ жизни, проживали в шатрах и изготавливали войлочные изде-лия. Употребляли в пищу обычную для кочевников пищу. Оста-ётся непонятным только их обряд захоронения, поскольку в сме-шении с разными племенами они использовали разные способы вплоть до кремации. В то же время, Д.Г. Савинов связывал кур-ганные захоронения в каменных ящиках хуннского времени в пределах Саяно-Алтая с динлинами. А китайские источники во-обще сообщают о тюркоязычности динлинов (смотреть: Таскин. “Материалы по истории сюнну (по китайским источникам)”. Вып. 1. Москва, 1968 г., стр. 136). И это последнее утверждение сразу снимает все вопросы, поскольку мы уже знаем, что и ски-фы были тюркоязычны! Таким образом, мы смело можем счи-тать динлинов дальними родственниками европейских кимме-рийцев-скифов-сарматов-аланов.
*  *  *
“Исторической родиной” племён динлинов и ди китайские ле-тописцы называют “песчаную страну Шасай”, так в древности называли современную пустыню Гоби. В те времена Гоби не бы-ла так безводна и пустынна, в ней было больше степных участ-ков и оазисов с озёрами и лесом. Из древнего китайского указа-ния “Бэй-шы” известно, что народное название ди изменилось на динлин при переходе их на северную сторону Гобийской пус-тыни и переселении на юг Сибири. Впоследствии Саянские горы китайцы назвали в своих летописях “Динлин”.
Динлины по своим физическим признакам и психическим осо-бенностям принадлежали к той же белокурой расе, которая неко-торыми антропологами считается первобытной в Европе. Палео-антрополог Дебец считает долихоцефальный южносибирский тип, то есть динлинов, протоевропеоидным, “близким к кро-маньонскому”. Динлины имели на заре китайской истории об-ширное распространение в Средней Азии. К динлинской расе принадлежат 4 древних народа Центральной Азии: кыргызы на верхнем Енисее, динлины в Прибайкалье, усуни, которых исто-рия застаёт у озера Лобнор, но в момент передвижения их на за-пад – в северный Тянь-Шань, и бома в Саяно-Алтае. Все эти че-тыре народа имели голубые (зелёные) глаза и белокурые (ры-жие) волосы. Но все они были более или менее смешаны с сосе-дями. К динлинам относятся енисейские остяки-кеты. Некото-рые исследователи склонны в названии усуней видеть присутст-вие скифского самоназвания – асов (азов).
«Согласно китайской исторической традиции, уже первая из китайских династий, полулегендарная Ся, вступила в борьбу с другими племенами, населявшими территорию Китая в III тыся-челетии до Р.Х... В китайском фольклоре сохранились отголоски борьбы “черноголовых” предков китайцев с “рыжеволосыми дьяволами” (2600 г. до Р.Х.). Китайцы выиграли тысячелетнюю войну. Они оттеснили “варваров” в горы, степи и даже южные джунгли...» (Л.Н. Гумилёв. “История народа хунну”).
Появление динлинских племён на севере Гобийской пустыни связывается с проигрышем динлинами борьбы с китайцами. За последующие 3000 лет часть динлинов была истреблена, часть бежала, часть смешалась с китайцами (как айны в Японии). Дру-гая часть разбитых динлинов отступила на юг, в джунгли Сикана и Юньнани. Там они превратились в лесные племена – в мань китайских географов. Потомками их являются чёрные поло, имеющие ряд европеоидных черт, а также племена цзеляны, яо-мяо, вони, йе-жэнь, путэ и мосо. Потомками динлинов, смешан-ных с тибетцами, монголами и китайцами, являются тангуты в Амдо и окрестностях Ганьчжоу, воинственные горцы, больше похожие на кавказцев, чем на монголов.
С 7 века до Р.Х. динлины вели наступательные и оборонитель-ные войны с китайскими государствами, разгромив в 661 году царство Син, в 660 – государство Вэй, в 649 – Вэнь и Су, в 634 напали на Чжэн.
Динлины восточных территорий Великой Степи были свобо-долюбивым и подвижным народом, они распадались на множе-ство мелких родов и собирались для отпора врагу лишь в редких случаях и на самое короткое время. Многочисленные южные ки-тайцы, используя свою организованную мощь и натравливая один динлинский род на другой, продолжали теснить этот боль-шой, сильный, но разобщённый народ из долины Жёлтой реки. Китайцы в конце концов потому побеждали их, что имели дело не со сплочённым народом, а с отдельными его племенами; к то-му же пользовались их взаимными счётами и натравливали их друг на друга. Что динлины не были склонны к подчинению, вы-ше всего ставя свою индивидуальную свободу, видно из того, что они без колебания бросали свою порабощённую родину и расходились – одни на север, другие на юг, туда, где ещё был простор, куда не добирались китайцы со своим государственным строем. С течением времени динлины добрались с одной сторо-ны до бассейна Брамапутры, Иравадди и Салуэна, а с другой до Байкала, Алтая и южной Сибири.
С 20-х годов 7-го века до Р.Х. китайцы различают западных “белых” и восточных “красных” ди. Бронзовые изделия эпохи Чуньцю в Древнем Китае (8 – 5 века до Р.Х.) испытывали влия-ние так называемого “скифского искусства” с его знаменитым “звериным стилем”. “Красные” динлины в 5-м веке до Р.Х. были разгромлены, а “белые” создали самостоятельное государство. В этом веке территория, занятая “китайскими скифами”, расшири-лась вплоть до северной части Монголии, то есть до Амура. На-селение царства Чжуньшань было ответвлением “белых” ди.
Некоторая часть динлинов ещё до Р.Х. была ассимилирована племенами хунну. Часть динлинов стала предками тибетцев и тангутов, часть ассимилирована кыргызами и уйгурами. Их ра-совые признаки зафиксированы у киданей, корейцев, айнов, манчжуров, кумандинцев. А ещё одна часть динлинов стала ос-нователями монгольского народа, или, по крайней мере, рода Борджигин (откуда Чингиз-хан). Следы существования государ-ства белых ди прослеживаются до 318 года н.э., когда на западе арийского мира часть скифов уже стала христианами.
Вероятные потомки динлинов обнаруживаются, как ни стран-но, на Памире, в Ишкашиме и на склонах Гиндукуша, причём здесь они называются “бади” (бай-ди), что местными персоязыч-ными жителями осмысляется как “ветреные”, от слова “ветер”. Внешний вид бади вполне соответствует типу ди: светлые воло-сы, плотное сложение, голубые глаза. Бади и их южные соседи африди напоминают больше кельтов, чем своих соседей афган-цев и таджиков.
И не исключено, что динлины привнесли в антропологический тип полинезийцев черты европеоидной расы, каковые отмечали у обитателей Океании ещё первые европейские мореплаватели.
В то же время ди в Китае и динлины в Сибири – народы уже различных подрасовых типов; сходные, но не идентичные. Длинноголовая подраса, населявшая южную Сибирь в неолити-ческую эпоху, едва ли имела близкую генетическую связь с пле-менами ди, жившими с незапамятных времён в области бассейна Жёлтой реки. Динлинами китайцы считали именно эту длинно-головую подрасу, а Саянские горы, как мы уже сказали, они на-зывали Динлин. Динлины исчезли с исторической арены в сере-дине 2 века. Енисейские кыргызы были связаны именно с або-ригенами Сибири, динлинами, а не пришлыми с юга ди. Ближе всех к монголам располагались европеоидные енисейские кыр-гызы, но монголы их своими родственниками не считали, хотя хорошо знали их как современников и соседей.
Южная ветвь динлинов, кочевавшая к югу от Саянских гор, перемешалась с хуннами, и не случайно китайцы внешним отли-чительным признаком хуннов считали высокие носы. О судьбе западной прииртышской ветви динлинов можно догадаться, что они, смешавшись с уграми, составили народ сабир (савир, су-вар), который в 5 веке прорвался на Кавказ. Там сабиры долго торговали мечом, служа то императору Византии, то шахиншаху Ирана, пока не растворились среди местных народов.
Степные динлины вошли в состав хуннов, сообщив им некото-рые европеоидные черты (высокие носы, пышные бороды), а степные ди – усуни и теле – после разгрома Уйгурского ханства в 840 году были ассимилированы в течение IX – XII веков мон-гольскими, уже становившимися китаеоидными, племенами.
Себя китайцы в древности называли “черноволосыми”, а дин-лины были белокуры и голубоглазы. Одно из этих племён назы-валось чади, то есть “красные ди”. Тип их, восстановленный на основании сводки сведений, характеризуется следующими приз-наками: рост средний, часто высокий, плотное и крепкое тело-сложение, продолговатое лицо, цвет кожи белый с румянцем на щеках, белокурые волосы, нос выдающийся вперёд, прямой, час-то орлиный, светлые глаза. Психический склад их отличался во-инственностью и столь сильно развитым индивидуализмом, что динлинам никогда не удавалось создать своего государства. Они жили мелкими общинами, занимались охотой и рыбной ловлей и охотно продавали свои мечи, поставляя наёмников китайским князьям. Формой брака была моногамия, религией – культ геро-ев. Они весьма напоминают этим древних кельтов и германцев.
“Владение Цзянькунь (Гяньгунь, Гэгунь)” впервые упоминает-ся в китайских источниках династии Хань в 201 году до Р.Х. Цзянькуни названы среди других племен, покорённых хуннским шаньюем Модэ: «Впоследствии на севере они покорили владе-ния хуньюй, кюеше, динлин, гэгунь и цайли; посему-то старей-шины и вельможи повиновались Модэ-шаньюю и признавали его мудрым».
Цзянькуни и динлины, обитавшие здесь, безусловно, различа-лись китайцами в качестве разных “владений”, подчинённых хуннам. Локализация этих племён, по краткому указанию источ-ника, – “на севере” от ставки хуннских шаньюев в Ордосе. Дин-лины были довольно многочисленным этносом, который наряду с юэчжами (тохарами), дунху, усунями упоминается в источни-ках значительно чаще, чем цзянькуни. Хунны стремились дер-жать их в подчинении.
В начале 1 века до Р.Х. хуннский шаньюй назначил правите-лем динлинов китайского перебежчика Вэй Люя, происходив-шего “из хусцев, живших по реке Чаншуй”. Вэй Люй играл ак-тивную роль в ставке хуннских правителей во время правления нескольких шаньюев.
В “Вэй Люэ” подчёркивается деление динлинов на две группы, одна из которых обитала в Притяньшанье, поблизости от цзянь-куней, другая – к югу от Байкала, по соседству с ухуанями.
Китайский памятник 3-го века “Каталог [земель] внутри мо-рей” (“Шань хай цзин”) описывает земли на севере Китая. Здесь находится гора Змей, «с неё стекает Змеиная река, поворачивает на восток и впадает в море» (Амур).
Далее: «Есть царство Динлин. У людей в нём ниже колен рас-тёт шерсть (унты?), [у них] лошадиные копыта (конские табу-ны?), [они] любят ходить (кочевой образ жизни?). Востоковед Н.Я. Бичурин утверждал, что племена динлинов обитали на зем-лях от Енисея до Байкала.
С 4 века н.э. динлины обосновались на территории Китая в со-ставе южных сюнну. Они играли довольно большую роль в вар-варских династиях. В Центральной Азии динлины появляются вновь в конце 4 века как враги табгачей. Немного позже они вступают в соперничество с жуаньжуанями.
Около 487 года динлины образовали конфедерацию из 12 пле-мён во главе с двумя братьями Афучжило и Цюнци. Этноним “динлин” продолжает использоваться, но одновременно возни-кают и используются другие транскрипции и переводы. Одним из них является гаочэ (или гаоцзюй) – “высокие повозки”, дру-гими – дили, тэлэ, чилэ, чжилэ и телэ. Племён очень много. На востоке от Западного моря, по горам и долинам живут повсюду. Только на север от реки Ло имеются пугу, тунло, вэйхэ, баегу, фуло… На запад от Иу, на север от Яньци, по сторонам Байшаня имеются циби, боло, чжии, де, субо, нагэ, уху, хэгу, едеу, ниху и другие. В середине I тысячелетия племенная конфедерация гао-цзюйских динлинов включала и кыргызов (хэгу).
На протяжении почти 800 лет динлины и кыргызы находились в постоянном соседстве и сложном взаимодействии, которое за-вершилось, по словам китайского источника, “смешением”. Обе эти группы говорили на языках тюркской группы и вели кочевой образ жизни. Таким образом, именно кочевники-скотоводы бы-ли создателями новой общности, включавшей (по источникам Танской династии) и “лесные племена”: дубо, бома, милиге и другие. Эти группы жили в рубленных срубных избах, пользо-вались керамической посудой, разводили хороших лошадей. Ряд элементов духовной и материальной культуры, социальной стру-ктуры и истории динлинов позволяет обнаружить близкие ана-логии у средневековых народов Саяно-Алтая.
В китайских летописях о древних могущественных динлинах, хакасах и усунях, обитавших к северо-западу от китайцев, гово-рилось как о белокурых и голубоглазых народах. О былом ев-ропеоидном облике хакасов известно. Да и теперь ещё можно встретить хакаса со светлыми глазами, русыми волосами и свет-лым лицом.
Китайские источники недвусмысленно подчёркивают кочевой хозяйственно-культурный тип и тюркоязычие народа динлинов. Несколько раз упоминается, что они говорят так, как сюнну, но с небольшими отличиями. Но, будучи тюрками, динлины не ис-пользовали тюркский титул “хакан” (“каган”). Правителя они называли “хоулоу фулэ”, что на языке династии Вэй означает “великий сын Неба”.
По китайским источникам, динлины «переезжают с места на место в зависимости от наличия воды и травы, одеваются в ко-жи, едят мясо, имеют такой же крупный рогатый скот, овец и прочих домашних животных, как и жуаньжуани, только колёса их повозок высокие, с очень большим количеством спиц».
Китайские описания довольно детальны и, видимо, отразили непосредственные наблюдения. У динлинов не было верховного правителя, каждое племя возглавлялось самостоятельным вож-дём. Тем не менее, в случае набегов или возникновения внешней угрозы, они объединяли свои силы. В битвах они не образовы-вали правильных боевых порядков и не могли выдержать упор-ного фронтального столкновения, полагаясь на мобильность и внезапные налёты. “Варвары” в своём поведении были далеки от “ли” (церемонного китайского этикета), что особенно ярко про-явилось в брачных церемониях:
При заключении браков динлины представляют в качестве сго-ворных даров крупный рогатый скот и лошадей, считая это за честь. После заключения договора о браке родственники жениха окружают лошадей повозками и велят родственникам невесты выбирать по собственному желанию любую лошадь. Затем род-ственники невесты садятся на неосёдланных лошадей и выез-жают за заграждение. Хозяева лошадей, стоящие за загражде-нием, машут руками и всячески стараются напугать лошадей. Не упавший с лошади оставляет её себе, а упавший выбирает дру-гую. Выбор лошадей заканчивается, когда набирают нужное ко-личество. По существующим обычаям [во время свадьбы] не едят зерна и не делают вина. В день встречи невесты мужчины и женщины несут кислое кобылье молоко и варёное мясо, разня-тое по суставам. Хозяин принимает гостей, не соблюдая порядка в предоставлении мест. Все садятся вместе перед юртой, целый день пируют и остаются ночевать. На следующий день невеста возвращается домой, а через некоторое время родственники же-ниха приводят в её дом табун из лучших лошадей, и, хотя отцу, матери и братьям жениха и жалко их, они никогда не говорят об этом. Особенно избегают жениться на вдовах, но относятся к ним хорошо и с сожалением. На домашнем скоте имеются мет-ки, и, хотя он свободно пасётся в степи, никто никогда не ворует его. В домашнем быту неопрятны.
Характерно внимание источника к поведению динлинов во время грозы и восприятию грома: «Любят удары грома. При каждом ударе грома кричат и стреляют в небо, а затем покидают это место и переходят в другое. Осенью следующего года, когда лошади зажиреют, снова посещают место, где гремел гром, зака-пывают там в землю чёрного барана, разводят огонь, вынимают [из ножен] кинжалы, а шаманки произносят заклинания, подоб-но тому как молятся в Срединном государстве, чтобы отвратить несчастье. [В это же время] группы мужчин скачут вокруг на лошадях и, сделав 100 кругов, останавливаются. Затем люди, держащие в руках пучки ивы или кустарника, ставят их [в зем-лю] кругами и поливают кислым молоком».
Г.Е. Грум-Гржимайло, ссылаясь на множество исследований, сообщал, что динлины растворились почти во всех соседних племенах и народах. Расовые признаки динлинов учёные в раз-ные времена фиксировали у киданей – самостоятельного народа, жившего между монголами и китайцами, у других народностей Тибета и Гималаев, у северокорейцев и Курильских айнов. Юж-ная ветвь динлинов, кочевавшая к югу от Саянских гор, переме-шалась с хуннами. Полное смешение остатков динлинов с китай-цами (из числа не смешавшихся с другими народами) произо-шло в эпоху Чжоу, в XII веке, причём чжоусские племена со-стояли в большой мере из ди. Этим объясняется наличие у древ-них китайцев высоких носов и пышных бород.
Примечательно, что динлины носили в ушах серьги, как ски-фы и, позднее, казаки.

III. ТАНГУТЫ
Но имело ли место распространение европеоидного типа на юг Голубой реки? Книга “Троецарствие” Ло Гуань-чжуна отмечает все раритеты: и голубой цвет глаз, и белые волосы и тому подоб-ное. При описании южных маней, то есть лесных племён Сикана и Бирмы, таковые указания отсутствуют. Зато весьма примеча-тельно описание внешности князя племени фань.
«Все маньские воины, волосатые и босые, были вооружены длинными копьями и луками, мечами, секирами и щитами; во главе их стоял князь племени фань по имени Шамока. Лицо Ша-моки цветом своим напоминало кровь, голубые навыкате глаза его сверкали. Он был вооружён булавой из дикого терновника, окованной железом, у пояса висели два лука. Вид у него был необычайно воинственный и грозный».
Где же обитали фани? Одно упоминание локализует их в Шаньси, но Шамока и его воины происходили из Сычуани. Оби-тающие там тангуты по-китайски называются фань. Значит, вы-шеописанная внешность, вполне отвечающая предполагаемому облику ди, принадлежала обыкновенному тангуту. Действитель-но, тангуты по типу ближе к европеоидам, чем к китаеоидам.

IV. ХУННУ
В I тысячелетии до Р.Х. на востоке Великой Степи проходили события, ничуть не менее бурные, чем на её западе. За Уралом, в Южной Сибири, в Забайкалье и на территории Монголии скла-дывались различные тюркоязычные племена всё тех же европе-оидов.
Кочевья хуннов (гуннов?) находились северней Китая. Их на-селяли скотоводы, державшие крупный и мелкий рогатый скот, разводившие верблюдов, ослов и лошадей лучших пород. Пере-кочёвывая с места на место в поисках хороших пастбищ и водо-поя, хунну занимались охотой и совершенствовали военное мас-терство.
В 4 веке до Р.Х. племена хунну настолько усилились, что ста-ли совершать набеги на Поднебесную империю. В 3-м веке до Р.Х. произошло объединение Китая императором Цинь Шихуан-ди (221 год до Р.Х.) и сложение кочевой державы Хунну (209 год до Р.Х.). Но если бы и не было угрозы от хунну, ещё остава-лись воинственные “китайские скифы” – динлины, которые так-же вскоре поучаствовали в совместных военных походах и на Китай, и на запад. Именно с тех пор хунну стали известны ки-тайской историографии, а памятником той эпохи осталась Вели-кая Китайская стена, выстроенная Поднебесной империей для защиты от кочевников. Стена была проведена не только по гео-графической, но и по этнографической границе Китая; населе-ние, жившее к северу от стены, считалось китайцами “варвар-ским”, чужим как по происхождению, так и по образу жизни, а в политическом отношении враждебным, к чему были весьма вес-кие основания.
Благодаря древним китайским хроникам мы знаем, что хунну в 3 – 2 веках до Р.Х., то есть как раз в то время, как на далёком западе наводили ужас на соседей сарматы, завоевали многие восточные окрестные народы, в частности жителей Горного Ал-тая, которых китайцы называли юэчжи. Окрепнув, племенной союз хуннов оказал сильнейшее давление на сибирских и цент-ральноазиатских скифов. А ведь именно они, восточные скифо-сарматы, лидировали на просторах Евразии в политическом от-ношении.
Когда в середине 1 века до Р.Х. хунны погрязли в междоусо-бицах, динлины, пользуясь слабостью хуннов, напали на них с севера, ухуаньцы вступили в земли их с востока, усуньцы – с запада.
В 67 году н.э. хунну и китайцы вели ожесточённую войну за Западный край, то есть оазисы бассейна Тарима. Китайцы и их союзники, одержав временную победу, разорили союзное с хун-ну княжество Чеши в Турфанском оазисе. Хуннский шаньюй (правитель) собрал остаток чешиского народа и переселил их на восточную окраину своей державы – в Забайкалье. Чешисцы принадлежали к восточной ветви индоевропейцев. На своей ро-дине они ничем не выделялись из своего окружения, а в Забай-калье стали смешиваться с местным “китаеоидным” населением.
Хунну заложили в Великой Степи традиции “степного един-ства”, развитые затем тюрками и продолженные в дальнейшем объединением монголоязычных татарских племён, которые ус-ловно в китайских источниках именовались “цзубу”. И эти тра--диции даже в начале XIII века ещё не испарились.

V. МОНГОЛЫ
Народ “монголы” впервые был упомянут в китайской хронике Хоу Ханьшу, охватывающей период с 25 по 200 годы нашей эры. Древние монголы были не похожи на окружающие их на-роды. Согласно свидетельствам современников, монголы, в от-личие от татар, были народом высокорослым, бородатым, свет-ловолосым и голубоглазым. Более поздний, “монголоидный” об-лик потомки древних монголов приобрели благодаря смешан-ным бракам с соседними многочисленными низкорослыми, чер-новолосыми и черноглазыми племенами, более похожими на ки-тайцев. Таким образом, принятое понятие “монголоидная раса” более справедливо называть “китаеоидной расой”, распростра-нившей посредством межрасового смешения свои антропологи-ческие особенности на многие близлежащие европеоидные наро-ды, которые были таким образом “окитаены” более сильными (доминантными) генами “китаеоидной расы”.
По сведениям китайских хроникёров, в течение столетий гра-ницы Китая подвергались нападениям монголо-татар, живших, главным образом, по течению реки Орхон. Средствами сущест-вования монгольских кочевников были скотоводство, охота, рыбная ловля и естественные богатства природы. Кочевники не занимались земледелием, а добывали недостающие предметы у оседлых народов путём обмена на продукты скотоводства или путём грабежа. Производство скотоводов ограничивалось обра-боткой шерстяных и кожаных изделий.


VI. УСУНИ
К степной группе ди относятся: теле, усуни и загадочные бай-ди. Усуни нам известны как смешанный с саками и юэчжами (тохарами) народ. С конца I тысячелетия до Р.Х. в Средней Азии появляется большое число подбойных и катакомбных погребе-ний скифского образца, предположительно связываемых с пле-менами юечжи и усуней. Связанные с данным погребальным об-рядом могильники известны более чем в 140 пунктах, число изу-ченных курганов с подбоями и катакомбами достигает 1500, причём хронологически эти могильники доходят до 5 века – эпо-хи “великого переселения народов”. Признано, что подбойно-катакомбный обряд захоронения в Среднюю Азию привнесён извне и, очевидно, связан генетически с сарматами.
Каково происхождение усуней и первоначальная их террито-рия – “древние усуньские земли”? Эту территорию путешест-венник 2 века до Р.Х. Чжан Цянь указывал между Дуньхуаном и Циляншанем, то есть Восточным Тянь-Шанем. Это подтверж-дает Ши Цзи, устанавливая, что в конце 3 века до Р.Х. усуни бе-жали отсюда под давлением юэчжей. Китайское описание типа усуней: «Усуньцы обликом весьма отличны от других иностран-цев Западного края. Ныне тюрки с голубыми глазами и рыжими бородами, похожие на обезьян, суть потомки их». Жители Цент-ральной Азии имели абсолютно европейский типаж: были свет-ловолосыми, с длинными носами, с широким разрезом голубых или зелёных глаз. По крайней мере, именно так описывают бе-локурых кочевников степей древнекитайские династийные лето-писи. Европеоидность усуней не подлежит сомнению, а позд-нейшие китайские учёные вообще производят русских от уда-лившихся на север усуней.
Не только Русский Алтай, но и подавляющая часть территории Монгольского Алтая в период с 6 века до Р.Х. по 4 век н.э. были свободными не только от китайцев хуа и китаизированных ко-чевников, но и вообще были свободны от сколько-нибудь архео-логически заметного присутствия здесь китаеоидных племён. Земли на юг от Алтая до района Урумчи включительно (Восточ-ный Тянь-Шань) были населены белыми европеоидными кочев-никами, оставившими после себя огромное количество архео-логических памятников. Государственными системами этих ко-чевников были хорошо известные по античным и древнекитай-ским историческим источникам государство Усунь и кочевая империя Кангюй. С точки зрения теории этногенеза и культуро-логии очевидными преемниками асианских (аланских впослед-ствии) племён могут считаться не только многие народы герма-но-славянской общности, но и в некоторых весьма важных ас-пектах – казахи и кыргызы, в небольшой мере монголы, но уж никак не китайцы.
Именно отсюда – с горных склонов Восточного Тянь-Шаня и Монгольского Алтая – не знающие страха белокурые воины на буланых конях вышли на рубеже новой эры к границам греко-латинской ойкумены. Древние китайские династийные хроники называли их “божественным войском”. Китайцы, вообще-то не склонные раздавать комплименты другим народам, писали в своих летописях, что усуни “имели сердца тигров и волков”! (Н.Н. Лысенко).
Степные ди – усуни и теле – после разгрома Уйгурского хан-ства в 840 году были ассимилированы в течение IX – XII веков монгольскими (уже становившимися китаеоидными) племенами.

VII. УЙГУРЫ
На востоке Великой Степи со времён до Р.Х. проживал народ уйгуров. Относительно племенной группы теле, к которой при-надлежат уйгуры, нет никаких сомнений, ибо первое их назва-ние было “чи-ди”, то есть “красные ди”. В настенной живописи Байцзыкликских пещерных храмов Тысячи Будд есть изобра-жения уйгуров. Они имели явно выраженные черты китаеоидной расы. Однако некоторые летописи, хранящиеся в буддийских монастырях, описывают уйгуров совсем по-другому. «Это были высокие, светловолосые люди с голубыми глазами», – такая имеется цитата из манускрипта, датированного 500 годом до Р.Х. Уйгуры – кочевое воинственное племя, весьма неоднород-ное по своему этническому содержанию.
Согласно документальной хроники Поднебесной, уйгуры – по-томки гаоцзюй, которые сами были выходцами из группы хун-нов. Китайские историки затруднялись с определением проис-хождения гаоцзюйцев, пытались вывести их от народа чи-ди, ко-торые были родичами динлинов.
Рисунок в “Гу-цзинь-ту-шу-цзи-чэн” изображает уйгура чело-веком с толстым носом, большими глазами и с сильно развитой волосяной растительностью на лице и всём теле и, между про-чим, с бородой, начинающейся под нижней губой, с пышными усами и густыми бровями. Характерная особенность: уйгуры, подобно древним кыргызам, носили серьги – обычай, распро-странённый у динлинов и скифов.
С 630 года н.э., после падения 1-го Тюркского каганата, уйгу-ры выступают как значительная политическая сила, лидерство внутри которой утвердилось за десятью племенами уйгуров во главе с родом Яглакар. В этом году между китайцами и уйгу-рами вспыхнул вооружённый конфликт, окончившийся пораже-нием воинов Поднебесной.
Спустя сто лет междоусобных войн и кровопролитных стычек, в 742 году уйгуры восстали против теперь уже 2-го Тюркского каганата и одержали победу, основав свой каганат и завоевав протогосударство каких-то тюрок в долине Орхона. Здесь уй-гуры создали своё большое и сильное государство со столицей Хара-Балгасун. Уйгурам в войнах удалось отстоять право рода Яглакар на титул кагана. Важнейшим вкладом уйгурского наро-да в развитие мировой цивилизации является формирование сво-ей письменности на основе, как считают некоторые учёные, древнего согдийского алфавита, который переняли не только монголы, но и маньчжуры.
Западные границы уйгурам не позволили расширить печенеги, кочевья которых в то время распространились до Нижней Волги.
Но, несмотря на успехи, Уйгурский каганат просуществовал лишь до середины IX века. Отсчёт заката великой империи уй-гуров начинается в 840 году, после того, как государство уйгу-ров завоёвывают ранее покорённые ими енисейские кыргызы. Государство и столица уйгуров этими родственниками-кыргы-зами были разрушены.
Некоторые исследователи считали уйгуров продуктом смеше-ния неких тюрков и тюркоязычных динлинов. Гильом де Руб-руквис указывает на важный факт, что «у уйгуров находится ос-нование и корень языка турецкого и команского» (тюркского и кыпчакского).
Насколько быстро были утрачены массой уйгуров особеннос-ти динлинского типа – неизвестно, но и до сего дня среди них встречаются отдельные представители вполне европеоидного типа и с голубыми (серыми) глазами.

VIII. КЫРГЫЗЫ
В источниках подчеркивается европеоидный облик средневе-ковых кыргызов: «…телом все высоки и велики, с красными волосами, с зелёными глазами. Имеющих чёрные волосы на-зывают несчастливыми». Ещё в начале IX века высокий рост, белый цвет кожи, румяное лицо, рыжий цвет волос и зелёные (голубые) глаза преобладали у них настолько, что “чёрные во-лосы считались нехорошим признаком, а [люди] с карими гла-зами почитались потомками [китайца] Ли-лин” (Г.Е. Грумм-Гржимайло).
Европеоидные черты в антропологическом облике населения Минусинской котловины сохранялись до монгольского времени. В средневековых источниках подчёркивается сходство языка и культуры кыргызов и уйгуров, что не удивительно, если учесть вхождение цзяньгуней в состав объединения гаоцзюйских дин-линов и их “перемешивание” между собой. В Средние века и кыргызы, и уйгуры представляли собой тюркоязычные этносы. Возможно, по крайней мере, со времени вхождения цзяньгуней в состав конфедерации гаоцзюйских динлинов, они были носите-лями тюркского языка. Вероятно, к древнему периоду восходит и обряд татуировки, или раскраски лица и тела у кыргызов: «Храбрые из них татуируют руки себе, а женщины по выходе за-муж татуируют себе шею»; «храбрейшие из взрослых мужчин все чернят лицо в качестве отличия. Женщины, выйдя замуж, также чернят [лицо] от уха до шеи». Этот же обычай известен у кочевых племен скифского времени в Саяно-Алтае. У кыргызов “мужчины носили кольца в ушах”. В то же время “все жители обнажают голову, заплетают волосы”. Эти обычаи у кочевых племён Центральной Азии известны с эпохи бронзы.
Древнетюркские (скифские) рунические памятники (V – X ве-ков), обнаруженные в Монголии, Южной Сибири, Семиречье, Кыргызстане и так далее, несмотря на существование в них не-которых различий, почти едины по фонетико-грамматическим и эпитафийно-руническим признакам. Сравнительный лексичес-кий, фонетико-грамматический анализ енисейских надписей (текстов) с современным кыргызским языком показал близкое соответствие всех лингвистических явлений (лексические, фоне-тические, морфологические и синтаксические), что позволяет утверждать очевидность трансформации древнекыргызского языка в современный кыргызский язык.
Профессор Э.Р. Тенишев отмечал, что язык древних кыргызов принял большое участие в формировании современного кыргыз-ского языка, и, следовательно, древнекыргызский этнос вошёл в состав этноса тянь-шаньских кыргызов и определил его тип.
Кыргызы, которые граничили с Уйгурским каганатом на севе-ре, сопротивлялись уйгурам до 758 года. И хотя они потерпели поражение и покорились, платя уйгурам дань соболями, но не утратили самоуправление, а в 840 году даже сумели победить и завоевать своих прежних победителей – уйгуров.

IX. СОБСТВЕННО ТЮРКИ
 
Древнетюркское (скифское) письмо – так называемые “орхонские письмена”

Древние тюрки, передавшие затем своё имя многим другим племенам, были рассеяны в Азии от Семиречья до Якутии. В до-лине реки Орхон они создали сильное государственное образо-вание. Каменные статуи, скальные лбы и могильные плиты, ис-щерблённые таинственными чёрточками, уголками, кружочками и крючочками люди издавна обнаруживали в различных районах Центральной Сибири и Средней Азии. Во второй половине XIX века их удалось расшифровать и назвали орхоно-енисейскими письменами и они много поведали о древних тюрках.
После падения уйгурского орхонского царства во главе мест-ных родов деле и тюров-тукю встало тюркское племя найманов, образовавших союз родов, получившее название “племя найман-ское”. В дальнейшем местность между Хинайским и Алтайским хребтами была заселена найманами. Только во времена Чингиз-хана были уничтожены два найманских ханства, занимавших Монголию от Орхона до Чёрного Иртыша. Эти разгромленные тюрки были отброшены татаро-монголами на Запад.


 






















ОГЛАВЛЕНИЕ
ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИСТОРИЯ КАЗАКОВ

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
АВТОРА-СОСТАВИТЕЛЯ…………………………………стр. 3

Часть I. Скифский фундамент

Глава 1. Европеоидная (или арийская) раса
I. КОЛЫБЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА –
ДО 3.000.000 ЛЕТ НАЗАД………………………………...….стр. 9
II. ЯДЕРНАЯ ЗИМА……………..…….…………..…........стр. 14
III. ВСЕМИРНЫЙ ПОТОП И АТЛАНТИДА…………...стр. 18
IV. РАСЫ……………..…….……………..…………..........стр. 33
V. МИГРАЦИЯ РАС……………..…….…………..……....стр. 35
VI. КРОВЬ –
НОСИТЕЛЬ ДРЕВНЕЙШЕЙ ИНФОРМАЦИИ...……….…стр. 41
VII. РОД, ПЛЕМЯ, СОЮЗ ПЛЕМЁН……………….........стр. 45
VIII. РАЗВИТИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА…....стр. 49
IX. ВЕЛИКАЯ СТЕПЬ……………..…….……………......стр. 53
Глава 2. Киммерийский период восточноевропейской истории (до 1000 года до Р.Х.)
I. СКИФЫ: ТЮРКИ ИЛИ ИРАНЦЫ? ……………..….....стр. 59
II. КТО ТАКИЕ КИММЕРИЙЦЫ………………..…….....стр. 88
III. ОКРУЖАЮЩАЯ БЫТОВАЯ СРЕДА………….........стр. 99
IV. ЭТНИЧЕСКИЕ СВЯЗИ И КОНТАКТЫ………........стр. 103
V. ВЛАСТЬ У ДРЕВНИХ СКИФОВ………….…...…....стр. 108
VI. ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ………...…..стр. 109
VII. ВОЙНЫ СКИФО-КИММЕРИЙЦЕВ С ФРАКИЙЦАМИ
И В 13 – 12 ВЕКАХ ДО Р.Х. ...…………………….............стр. 109
VIII. КЕЛЬТЫ И СКИФЫ…………………………...….....стр. 116
Глава 3. Скифы (с примерно 1000 г. до 300-х годов до Р.Х.)
I. СКИФСКОЕ ЦАРСТВО………………..……...……....стр. 120
II. СКИФЫ СИБИРИ И АЛТАЯ……………..……….....стр. 129
III. ЕВРОПЕЙСКИЕ СКИФЫ………………..……….....стр. 145
IV. АМАЗОНКИ, КАЗАКИ……………...……………....стр. 151
V. ПОДЧИНЕНИЕ КИММЕРИИ СКИФАМ
И ДАЛЬНЕЙШИЕ ПОХОДЫ.…………………..................стр. 157
VI. СКИФСКАЯ ГЕГЕМОНИЯ………..………………..стр. 164
VII. ВОЙНЫ СКИФОВ С ПЕРСАМИ……..…………....стр. 172
VIII. ВРЕМЯ ПРОЦВЕТАНИЯ…………………….…....стр. 181
IX. ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СКИФОВ…...................стр. 194
X. ВЕРОВАНИЯ И ПОГРЕБЕНИЕ СКИФОВ..………...стр. 213
Глава 4. Сарматы (с 300-х годов до  Р.Х. – 200-е годы н.э.)
I. КАКИМИ БЫЛИ САРМАТЫ..…………..…………....стр. 224
II. ПОБЕДА НАД СКИФАМИ И
ИХ ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА……………………………..стр. 234
III. ПРЕВОСХОДСТВО САРМАТОВ
В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ………………………………….стр. 241
IV. ЭКСПАНСИЯ САРМАТИИ………………..……......стр. 245
V. КОРОЛЬ АРТУР И БОГ ОДИН………..…………......стр. 254
VI. БОСПОР, ДОН
И «ТЕНИ КАЗАЧЬИХ ПОНЯТИЙ»..…………..……….....стр. 265
Глава 5. Аланы, готы и готаланы (с 49 года нашей эры)
I. ЭТНИЧЕСКИЕ КОРНИ АЛАНОВ………..…………..стр. 273
II. АЛАНЫ НА КАВКАЗЕ И В ПРЕДКАВКАЗЬЕ.…....стр. 291
III. ХРИСТИАНИЗАЦИЯ САРМАТОВ-АЛАНОВ.…...стр. 315
IV. ГОТЫ И ГОТАЛАНЫ………………….…………....стр. 323
Глава 6. Европеоиды и китаеоиды Азии
I. ДРЕВНЕЙШЕЕ НАСЕЛЕНИЕ АЗИИ –
СЕРЫ И СИНЫ……………………………………………..стр. 335
II. ДИНЛИНЫ И ДИ……………..…......……………......стр. 338
III. ТАНГУТЫ……………..…….…….…….…………....стр. 349
IV. ХУННУ……………..…….……..………………….....стр. 350
V. МОНГОЛЫ……………..…….………………………..стр. 352
VI. УСУНИ……………..…….………..……………….....стр. 353
VII. УЙГУРЫ……………..…….…………..………….....стр. 354
VIII. КЫРГЫЗЫ……………..……...…………………....стр. 356
IX. СОБСТВЕННО ТЮРКИ……………..……………....стр. 358
Оглавление………………….…………………………..….стр. 360


 
ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИСТОРИЯ КАЗАКОВ
(компиляция ряда источников)

в 4-х книгах, автор-составитель
А.В. ДЗИКОВИЦКИЙ
издание 2-е, исправленное и дополненное




Книга 1

Часть первая
СКИФСКИЙ ФУНДАМЕНТ








г. Саарбрюккен, Германия
Издательство “Lambert”
2016 г.







 

Автор-составитель А.В. Дзиковицкий







 


ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО АВТОРА-СОСТАВИТЕЛЯ

Люди недалёкие обычно осуждают всё,
что выходит за пределы их понимания.
Франсуа де Ларошфуко

Находясь в казачьем движении с лета 1991 года, я уже почти четверть века наблюдаю одну и ту же прискорбную картину: ка-заки, в массе своей, до сих пор не знают собственной этничес-кой и культурной истории и вместо этого пользуются различ-ными, порой фантастическими придумками, благодаря чему по-являются у нас то некое “армянское казачество”, то “Царские ка-заки” (в Вышнем Волочке), то “Верное казачество” (О. Шакиров из Харькова), то “русское боевое братство” (С. Мальков из Пен-зы), то вообще конструкции из любых “граждан России от 18 до 60 лет” (правительственное определение по “Закону о казаче-стве”). А между тем, этническая и культурная история казаков – это нечто особенное, своеобразное, самобытное, имеющее глу-бокие корни. Правда, сведения об этом, хоть и имеются, но раз-бросаны по разным источникам, далеко не систематизированы, что и даёт почву для построения различных гипотез на основа-нии отдельных фактов, оторванных от общей картины этнокуль-турной истории казаков. Предпринятая мною настоящая работа – как раз и является попыткой суммировать имеющиеся данные для написания общего полотна казачьей этнической и культур-ной истории. Как это у меня получилось – судить тебе, брат Казак и Читатель.
Прежде всего, хочу предупредить, что, несмотря на название работы “Этнокультурная история казаков”, в ней присутствует и история в привычном понимании – как описание событий и фак-тов из жизни казачьего народа. Такая необходимость обуслов-лена тем, что именно события и факты жизни народа становятся причиной сохранения или появления новых этнокультурных особенностей описываемого этноса.
Существует большое количество часто взаимоисключающих теорий и объяснений происхождения и развития казачества. Но вряд ли найдётся сегодня в мире хоть одна нация, сохранившая “чистоту первобытной крови” – племена воевали, объединялись в союзы, переселялись на новые места... В результате говорить о более или менее этнически “чистых” народах просто невозмож-но! Но выяснить, как, из каких народностей формировались се-годняшние национальности, наука способна.
Американский историк русского происхождения Г.В. Вернад-ский писал: «В то время как народы, осевшие в Южной Руси, обозначаются в различные эпохи несхожими именами, мы не можем быть уверены, что каждое изменение имени сопряжено с миграцией целой этнической группы. Оказывается, что время от времени новые правящие роды захватывали контроль над стра-ной и, несмотря на то, что некоторые группы эмигрировали, большинство местного населения оставалось, лишь принимая примесь крови пришельцев».
Другой историк, Л.Н. Гумилёв, рассуждал так: «При осмыс-лении истории Азии и Европы как единого целого полезнее отобрать и привести нужные данные, чем адресовать читателя к редким, толстым книгам, которые он не всегда сможет найти и прочесть. Равно не следует заставлять его самого делать вы-борку из калейдоскопа событий».
Исходя из этих положений, взятых мною за основу состав-ления настоящей работы, я и попытался выявить и совместить те сведения, что можно почерпнуть в трудах многих авторов, пи-савших или косвенно затрагивавших тему истории казачьего этноса.
Гумилёв также писал: «Войны и договоры, законы и реформы, сведённые в синхроническую таблицу, позволяют историку пу-тём сложного анализа сначала вскрыть мотивы событий, а затем синтезировать ход процесса, что будет венцом исторического исследования».
Не знаю, насколько мне удалось в этой книге достичь задан-ной Гумилёвым цели исследования в отношении казаков, но на-деюсь, что в любом случае моя работа не останется бесполезной в деле формирования единого и общепризнанного казачьими историками взгляда на казачью историю, которая на сегодня на-считывает большое число взаимоисключающих теорий, точек зрения и объяснений одних и тех же событий разными авторами.
Народы не появляются вдруг из ниоткуда. У каждого были предки в ранее живших племенах и народностях. Эти корни мы попытаемся осветить в нашей “Истории” относительно казаче-ства. Народы и не исчезают бесследно. Плоды их трудовой, творческой деятельности воплощаются не только в немых материальных памятниках, но и в преемственности языковой и фольклорной, культурной традиции, в преемственности обычаев и обрядов – во всём том, что соединяет настоящее с прошлым и без чего немыслимо историческое развитие общества.
В процессе работы над источниками ясно обозначилась общая конструкция казачьей народности, составившейся из трёх ги-гантских этажей: скифский тюркоязычный (киммерийско-скифо-сармато-аланский) цокольный этаж-фундамент этноса, на котором позднее расположился мощный также тюркоязычный (гунно-булгаро-хазаро-печенежско-кыпчакско-татарский) этаж, а на этих фундаменте и этаже была надстроена верхняя часть здания с использованием нового – славяноязычного (польско-литвинско-малоросско-великорусского) строительного материа-ла. Так было построено совершенно особое этническое здание – казачество. И если говорить об этнокультурном содержании современных казаков, то следует однозначно его определять как полиэтнический сплав, основными компонентами которого яви-лись три этнических пласта – арийский (европеоидный), скиф-ский (тюркский) и славянский. А к этому следует также доба-вить и то, что две последние субстанции – тюркская и славян-ская – сами по себе являлись гибридно-этническими с включе-нием в себя всё того же скифского “первозамеса”!
Наивно было бы предполагать, что я не предвидел резкого не-приятия и язвительной критики подавляющего большинства тех читателей, которые удосужатся ознакомиться с моим трудом. И это вполне прогнозируемо: ведь вокруг истории казаков сложи-лось столько мифов, сказаний, гипотез и версий, что среди них можно выбрать практически на любой вкус и уровень развития. И потому каждый может найти для себя именно тот вариант, ко-торый ему “более по вкусу”, все остальные записав в разряд “выдумок” и “фантазий”. Естественно, настоящая работа пона-чалу станет лишь одной из ряда других версий, вызвав к себе неприятие сторонников всех остальных вариантов.
Тем не менее, я подвиг себя на такой неблагодарный труд, по-скольку необходимость написания работы на основе и с учётом многих заслуживающих внимания источников и открытий, имеющихся на сегодняшний день, стала уже давно назревшей необходимостью. И я надеюсь, что после того, как схлынет пер-вая волна неприятия и скептицизма и настанет время трезвого осмысления фактов, приводимых мною и почерпнутых из раз-личных источников, эта работа станет востребованной как спе-циалистами-историками, так и казаками, желающими знать о настоящем, а не сказочном прошлом своего народа.
Таким образом, настоящая работа – это попытка упорядоченно изложить процесс уникального строительства здания казачьего этноса на основе массива имеющихся исторических фактов и свидетельств, разбросанных по большому числу исследователь-ских работ.
Также хочу предупредить внимательного исследователя и Чи-тателя, что, поскольку использованные мною источники зачас-тую противоречат друг другу по описаниям событий, а подчас даже по их датам, я, исходя из собственного понимания досто-верности, выбирал тот или иной вариант и ту или иную дату произошедшего. Там же, где это было сделать затруднительно, я вообще убрал либо указание числа, либо самого факта. Насколь-ко у меня хорошо получилась задуманная работа – судить тебе, уважаемый Читатель.
Как написал в своей брошюре историк А.П. Скорик ещё в 1992 году, «Движение за возрождение и воссоединение казаков не только исторически неизбежно, но и социально справедливо. Однако, процесс возрождения казачества сегодня направлен не в этнокультурное русло. Для этнического самоопределения необ-ходимо по крупицам собрать культурное наследие предков. […] сегодня можно говорить лишь об этнокультурных группах ка-заков, распылённых в силу сложившихся исторических условий на значительной территории. Их этническая консолидация пока не произошла».
К сожалению, приходится констатировать, что не произошла она и поныне, спустя 14 лет после написнного…
Заканчивая своё вступительное обращение к читателю, должен предупредить, что при написании своей работы я старался сов-местить довольно сложно совместимое: лёгкое развлекательно-познавательное “чтиво” с научными изысканиями и открытиями. Поэтому любители и того, и другого могут, несомненно, найти как интересное для себя, так и вызывающее неодолимую зевоту. Поэтому прошу не осуждать автора-составителя слишком строго и останавливать своё внимание не на том, что не нравится, а на противоположном, пропуская не вызывающие любопытства те-мы. Если бы сегодня существовала признаваемая всеми единая точка зрения на происхождение и развитие народа казаков, мож-но было бы вполне ограничиться только художественным изло-жением этнической и культурной их истории, но, поскольку та-кой общепризнанной истории нет, мне и пришлось утяжелить повествование рядом скучных фактов и обоснований излагаемо-го. Однако, думаю, для каждой категории читателей в предлагае-мой работе найдётся вполне достаточно интересных и увлека-тельных страниц.
Собранные и приведённые в настоящей работе древние факты и свидетелства, а также современные исследования учёных, в своей совокупности неопровержимо доказывают право казаков считаться древним и самостоятельным народом европеоидной расы. Народом, имеющим глубокие традиции исторического развития и самобытной культуры.
И, напоследок, хочу добавить. Если настоящая работа вызовет резкое неприятие по причине противоречия с той гипотезой, ко-торой придерживается Читатель, прошу не начинать обвинять составителя “Этнокультурной истории казаков” в приведении “неправильных фактов” и изложении “не имевших место собы-тий”. Убедительно советую обратить свой гнев и возмущение на тех историков и исследователей, у которых я почерпнул приво-димые мною сведения – на Геродота, Птолемея, Константина Багрянородного, Рубруквиса, Татищева, Ригельмана, Карамзина и многих других, чей список я привожу в конце последней, четвётрой книги настоящей работы.
Список использованных в работе источников и материалов будет приведён в конце 4-й книги.
Автор-составитель А. Дзиковицкий



 


Часть I
Скифский фундамент казачества

Глава 1. Европеоидная (или арийская) раса

И создал Господь Бог человека
из праха земного, и вдунул
в лице его дыхание жизни,
и стал человек душею живою.
“Ветхий Завет”

I. КОЛЫБЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА – ДО 3.000.000 лет назад
Поскольку любознательность или, если угодно, любопытство заводит не только в вопрос происхождения казаков, но и далее, в область вопросов происхождения вообще европеоидной расы, и даже всего человечества, попытаюсь обобщить известное. Су-ществуют две точки зрения на место зарождения первых людей – Азия и Африка. Для меня кажется вполне очевидным, что Аф-рика не выдерживает логического довода в качестве претендента на колыбель человечества. Приведу его: в Африке нет расового разнообразия, в отличие от Евразии.
Но если признать первенство за Евразией, то где именно мож-но дислоцировать первых людей? Наверное, там, где пребыва-ние разных рас наиболее близко соприкасалось друг с другом. Вспоминаю в этой связи как-то прочитанную новость о нахож-дении где-то на Ближнем Востоке пещеры со следами пребы-вания в ней людей сразу трёх известных на сегодня рас. К сожа-лению, я тогда не собирался даже думать о написании этой кни-ги и потому не зафиксировал источник той информации. А в ней выдвигалась версия о возможном нахождении древнего рая именно здесь, как и указывается в Библии. Однако продолжения эта история не имела в связи с её явной абсурдностью, ибо воз-раст находки был на десятки тысяч лет моложе древнейших находок ископаемого человека, уже обнаруженных по всему древнему миру.
Но если принять версию о колыбели человечества, сущест-вующей для всех рас, то она должна быть где-то на стыке их. И где же такой стык имеется? Очевидно, что это где-то в Азии, по-скольку там были и европеоиды, и монголоиды, а на Индостане даже негроиды.
Продолжаем рассуждения. Если это даже была и Азия, то всё равно не выдерживает критики библейское сообщение о первых двух людях – Адаме и Еве, от которых все и пошли. И самое главное тут возражение – люди, согласно биологическим зако-нам, просто бы выродились и вымерли из-за последующего близкородственного скрещивания. Так что их должна была бы быть достаточно большая общность, поскольку мы видим, что небольшие племена, затерянные в джунглях, без генетического обмена с внешним миром довольно быстро вымирают – в тече-нии нескольких сотен или тысяч лет. А ведь человечество на-считывает уже не один десяток тысяч лет и вырождаться пока не собирается! И в дополнение к этому рассуждению хочу доба-вить, что все попытки объяснить множественность рас мест-ными природными условиями до сих пор не получили доста-точно убедительных ни фактов, ни объяснений.
А теперь, если мы соглашаемся признать Азию местом появ-ления человечества, попробуем определить более точно, где эта масса разнорасовых людей могла зародиться. Очевидно, что это место должно быть достаточно большим, даже огромным. И, по возможности, включать разные среды обитания, чтобы природ-ная, божественная или инопланетная “лаборатория” могла соз-дать столь разумное существо, которое заселило практически весь мир и сделалось главным биологическим видом на планете. Такое место в Азии только одно – Гималаи. Это высочайшая горная система земного шара в Азии. Её длина около 2450, ши-рина от 400 до 500 километров. Здесь есть все климатические пояса, от тропиков и различного типа лесов до пустынь и полу-пустынь, животный мир богат видами и разнообразен. Не зря эту горную страну называют крышей мира. И, вполне вероятно, что имеется в виду не тот мир, который является планетой Земля, а мир людей…
Имеется ещё одно указание на это же место. В Германии в 1930-х годах активно работал отдел Аненербе, задачей которого было отыскать прародину всего человечества с целью получить доступ к сверхвысоким знаниям и энергиям. Немцы надеялись, что знания, позволившие создать человечество, дадут им власть над всем миром. Не нашли… Но для нас главное не в этом, а в том, что они пришли точно к такому же вычислению места появления людей.
И ещё одно подтверждение. Останки древних негроидов обна-ружены в Индии, древних монголоидов – на юге Китая, евро-пеоидов – на севере Китая, Монголии и Алтая. И это всё – либо территории Гималаев, либо непосредственно соприкасающиеся с ними.
Кроме того, существует древняя тибетская легенда о косми-ческом происхождении людей. Якобы люди были клонированы пришельцами из космоса (Е.В. Косов).
Я не хочу ни поддерживать, ни отвергать земное, божествен-ное или внеземное происхождение человечества. Я лишь собрал воедино известное об этом, а выводы каждый читающий может сделать сам в силу своих пристрастий и убеждений. Но факты заставляют относиться к ним серьёзно, поскольку это не голая фантазия, а объективная данность.
И опять же, ничего не утверждая, хочется предложить внима-нию читателя следующую любопытную информацию, которая (кто на сегодня знает?) может иметь отношение к нашей теме.
В Гималаях имеется одна очень загадочная гора, которую ев-ропейцы называют Кайлас. Это самая высокая гора в своём рай-оне, дополнительно её выделяет среди других четырёхгранная пирамидальная форма со снежной шапкой и гранями, ориенти-рованными почти точно по сторонам света. Кайлас находится в отдалённой труднодоступной местности Западного Тибета и яв-ляется одним из главных водоразделов Южной Азии. Верующие четырёх религий – индуисты, буддисты, джайны и приверженцы бон – считают эту необычную гору “сердцем мира”, “осью земли”. На южной стороне Кайласа расположена вертикальная трещина, которая примерно по центру пересечена горизонталь-ной и напоминает свастику. Кайлас иногда так и называют “Го-рой Свастики”. Можно напомнить, что изображение свастики уходит своими корнями в седую старину, скрытую туманом ты-сячелетий. Большинство исследователей сходятся во мнении, что свастика является древнейшим арийским символом, обозна-чавшим солнце, небо, свет, свечение зигзагообразной молнии, воду. Она также была эмблемой Великого Бога, Создателя и Правителя Вселенной; позже она получила значения, связанные с культами Будды и Христа.
Кайлас имеет правильную пирамидальную форму, как и все горы, окружающие её, что наводит на мысль об их искусст-венном происхождении. Другими словами, гора Кайлас – пира-мида. Предания тибетских лам говорят о том, что грандиозный комплекс пирамидальных гор во главе с Кайласом – это древний город, построенный Сынами Богов... По убеждению индуистов на вершине Кайласа обитает Шива, буддисты верят, что гора – обитель Будды. К ней совершаются паломничества с целью со-вершения коры (ритуального обхода).
Высота Кайласа до сих пор остаётся спорным вопросом – ши-роко распространено утверждение, что Кайлас имеет высоту 6666 метров, но учёные расходятся во мнениях: от 6638 до 6890 метров, что обусловлено способом измерения высоты гор. К то-му же, Гималайские горы считаются молодыми, так что высота их увеличивается в среднем с учётом обветривания породы на 0,5 – 0,6 сантиметров в год.
*  *  *
Центральная Азия. На 300-метровом выступе, находящемся почти в центре знаменитой в древности Великой Степи, пример-но в 70-ти километрах северо-западнее озера Орог-нур, находит-ся горный массив Bayan Tsagan Uul высотой 3452 метра.
Tsagan Uul (Белая гора) и ближайшие горы Алтайского Алтая известны многочисленными находками, свидетельствующими о проживании здесь человека 700 тысяч лет назад. Проводимые в этом районе исследования выявили зоны, которые представ-ляются учёным ключевыми для решения проблемы первона-чального освоения человеком центральных областей Азии. Археологические факты ставят под сомнение, что прародина человека привязана к тропическому лесу.
И именно здесь путешественники прошлого неоднократно встречали необычно высоких людей с длинными волосами и продолговатым лицом, избегающих каких-либо контактов.
Кандидат исторических наук Н.Н. Лысенко утверждает: но-вейшие объективные исследования доказывают, что прародина белого человека действительно находилась в самом центре Евра-зийского континента, говоря словами известного геополитика Макиндера, в самом “сердце Азии”.
Далёкие воспоминания о былой общности происхождения всех европеоидных народов сохранились в древнем мифе о герое-родоначальнике Траэтаоне, поделившем мир между свои-ми сыновьями: Туром (прародитель тюрков), Сайрима (прароди-тель сарматов) и Арья (прародитель ариев).

II. ЯДЕРНАЯ ЗИМА
За миллиарды лет существования жизни на Земле неоднократ-но случались гигантские тектонические сдвиги и разломы коры планеты. Планетарные катастрофы сотрясают Землю с порази-тельной регулярностью. Каждые 20 – 30 тысяч лет наша планета сталкивается с очередным огромным астероидом. От такого столкновения положение земной оси рывком меняется, а земная кора от мощного удара начинает ездить на расплавленной магме как на жидкой смазке. В результате таких грандиозных катаст-роф на планете гибло почти всё живое. Смещение земных полю-сов после очередного катаклизма вызывало потопы и похоло-дания на Земле, ледники покрывали огромные территории и обледенение продолжалось долгими тысячелетиями.
Где-то 26 тысяч лет назад, как утверждает ряд учёных, Земля была атакована группой астероидов, образовавшихся от распада планеты Фаэтон, в результате чего Земля в очередной раз поме-няла полярность и несколько сместилась в пространстве. Всё это сопровождалось чудовищными землетрясениями, цунами, извер-жениями вулканов. Землю окутал толстый слой гари, наступила “ядерная зима”, глобальное похолодание. Полярные области по-крылись гигантскими ледниками, которые продвигались в сторо-ну экватора. Людям Евразии пришлось сосредоточиться на вы-живании, поисках приемлемых условий существования, пищи, тепла, а также на ещё более интенсивном размножении, без ко-торого человеческие сообщества были под угрозой вымирания. Тогда и началось, видимо, первое Великое переселение народов, сопровождавшееся, надо полагать, жестокими столкновениями за места, пригодные для жизни, за остатки материальных благ. Кстати, согласно исследованиям генома человека, проведённым в Калифорнии (США), следует, что около XXVIII – XXX тысяч лет до Р.Х., как раз в эпоху последнего ледникового периода, племена кочевников с Дальнего Востока перебрались на Аляску, спустя ещё тысячи лет мигрировали дальше на юг, став одними из самых первых жителей Северной и Южной Америк (“Аргу-менты и факты”, № 31 (1812) за 29 июля – 4 августа 2015 г.).
В беспрерывных стычках за выживание, в поисках благодат-ных мест прошло несколько тысячелетий. Одни “стаи”, оказав-шиеся в благоприятных условиях, так и продолжали “раститель-ный” образ жизни – перемещаясь по райским садам, они ничего не оставили после себя, кроме костей и гумуса; другие, пресле-дуемые морозами, облачившись в шкуры убитых животных, – вели борьбу за жизнь, создавая какую-никакую культуру и ин-тенсивно плодясь. Об этом говорят многочисленные археоло-гические находки не просто стоянок времён неолита, а органи-зованных и благоустроенных городищ с элементами общест-венной иерархии, орудиями труда, предметами быта, культо-выми изображениями, среди которых были фигурки женщин с большими животами, символизирующими плодородие, наскаль-ными картинами охотничьих сцен. Обнаружены эти городища и в Европе, и в Азии. Датируются находки 18 – 15-м тысячеле-тиями до Р.Х.
*  *  *
Известны великолепные наскальные рисунки, оставленные людьми Солютрейской эпохи (XVIII – XV тысячелетия до Р.Х.). Письменность тесно связана с живописью. Если люди умели создавать изображения высокого качества, то почему бы не до-пустить, что они могли рисовать абстрактные символы и Поль-зоваться ими для передачи информации?
Археологические исследования не могут выявить ранние эта-пы развития письменности. Писали-то обычно на очень непроч-ном материале. Поэтому оценить время возникновения письмен-ности можно только по косвенным данным. Складывается впе-чатление, что вся внутренняя, континентальная Евразия была не-когда полем распространения древней рунической слоговой письменности. Такое “общее поле рун” могло существовать только в период арийского единства. С распадом этого единства в бронзовом веке (IV – III тысячелетия до Р.Х.) слоговое письмо начало “расползаться” по всем направлениям; лучше всего оно сохранилось на периферии. Большинство древних и современ-ных систем письменности Евразии восходят к одному общему источнику, наиболее раннее проявление которого (около V ты-сяч лет до Р.Х.) обнаружено на Дунае. Эта “протописьменность” получила название бореальной; её развитие относится к после-ледниковому времени (XII – V тысячелетия до Р.Х.). И это только верхняя граница. Принадлежала бореальная слоговая письменность древним ариям, обитавшим в нынешней Южной России, и распространялась во все стороны вместе с их расселе-нием. Почти полное совпадение сибирских рун со славяно-германскими заставляет предполагать их арийское происхож-дение.
К этой бореальной основе восходят и греческий, и синайский, и латинский, и многие другие алфавиты, а также и непрочи-танные до сих пор причерноморские – скифские – надписи эпо-хи античности, среднеазиатское кушанское письмо, славянские и сибирские руны раннего Средневековья. Прямым “потомком” бореальной письменности является современный русский алфа-вит.
Чтобы накопить свод астрономических данных, который име-ли развитые культуры Древнего мира, требовались непрерывные наблюдения в течение 20 тысяч лет. Находка на верхнепалеоли-тической стоянке в Сибири (близ Ачинска) “жезла колдуна” поз-воляет утверждать, что уже в XVI тысячелетии до Р.Х. уровень “первобытной астрономии” был высок. На жезле был обозначен с высокой точностью лунно-солнечный календарь и орбиталь-ные периоды планет…
Как пишет известный исследователь сибирских палеокультур В.Е. Ларичев: «Достаточно знать, насколько сложна задача раз-работки всех упомянутых календарей и каких точных расчётов требуют они, чтобы воздать должное величию познаний в мате-матике, геометрии и астрономии тех древних, которые жили в Сибири 18.000 лет назад. Ведь в любой книге о календарях та-кого рода достижения, которые ранее приписывались шумерий-цам, оценивались как величайшие прозрения человеческого ума. Отныне эта честь будет принадлежать охотникам за мамонтами из Сибири».
Существование календарных систем и постоянное ведение ас-трономических наблюдений просто невозможны без столь же развитой системы письменности… Ранняя, верхнепалеолитичес-кая датировка возникновения системы слогового письма позво-ляет объяснить её сходство у разных народов. Слоговое письмо народов Евразии не исчезло вместе с появлением алфавитного, а продолжало использоваться вплоть до Средневековья. Известны его различные системы: 1) скандинавские руны; 2) кельтское “огамическое письмо”; 3) славяно-русские руны (“черты и резы”, как выразился о древнейшей славянской письменности Черноризец Храбр в X столетии); 4) индийское письмо “брахми”, сохраняющееся с некоторыми изменениями до сих пор; 5) орхонские руны – памятники письменности Сибири, и некоторые другие.
Особенно впечатляет сходство скандинавских и сибирских (орхонских) рун – около 20 знаков полностью совпадают по написанию. Это был, повторяем, ещё каменный век.
*  *  *
Человечество постепенно численно увеличивалось и осваи-вало всё новые территории. Две крупнейшие гаплогруппы Евра-зии, R1a и R1b, разошедшиеся (точнее, образовавшиеся и Ра-зошедшиеся) XVIII – XIV тысяч лет до Р.Х., лингвистически эволюционировали от общих ностратических языков, соответ-ственно, в пра-арийский (позже названный “пра-индоевропей-ским”) и прототюркский и далее тюркский языки. А поскольку пути носителей гаплогрупп R1a и R1b в Евразии во многом пе-ресекались на тех же территориях, зачастую с расхождением на тысячелетие – два (миграции R1a древнее в Европе, миграции R1b древнее в Азии), то и “субстрат” они оставили наслаи-вающийся один на другой, и во многом переплетающийся. Поскольку агглютинативные тюркские языки, вероятно, менее подвержены временным изменениям, чем флективные индоевро-пейские, тюркологи с лёгкостью объясняют почти все “ираниз-мы” на тюркской основе. Иранисты в ответ машут рукой и при-водят свои версии, по которым, естественно, никаких тюркизмов в Евразии в прошлой эре и, тем более, ранее не было. На самом деле, многие тысячелетия назад были и арийские, то есть пра-индоевропейские языки, и прототюркские (или тюркские). Они просто принадлежали разным родам, первый – роду R1a1, второй – роду R1b1, и, возможно, родственным родам Q и N.
Та гаплогруппа, которая в Европе характерна для славян и считается полученной от древних ариев – R1a1 (хотя встречается и у других европейцев), – очень часта также в Северной Индии. А если говорить о тех татарах-тюрках, с которыми чаще всего имели дело русские княжества, то отличия их генофонда от рус-ского не такие уж и большие. Татарский генофонд, пожалуй, сложнее русского. Различия между русским и татарским гено-фондом хотя и есть, они вовсе не колоссальные – русский “пол-ностью европейский”, а татарский – “по большей части евро-пейский”. У татаров гаплогруппа R1a1 составляет не половину генофонда, как у русских, а примерно четверть.

III. ВСЕМИРНЫЙ ПОТОП И АТЛАНТИДА
Как говорят новейшие исследования, около X – XIII тысяч лет до Р.Х. на Земле произошла новая глобальная катастрофа. Одна из гипотез объясняет это тем, что тогда произошло очень быст-рое внезапное смещение материковых плит и резко сдвинулись полюса планеты. И эта же гипотеза предлагает считать ту самую легендарную Атлантиду, о которой говорили древние греки, ничем иным, как современной Антарктидой, сразу же превра-тившейся из цветущего “материкового острова” в “ледяной кон-тинент”. Если это действительно так, тогда становятся объясни-мыми ранее считавшиеся необъяснимыми многие факты, среди которых, например, такие:
– почему в Сибири находят целые, неразложившиеся туши ма-монтов, мясо которых можно есть и сегодня после разморозки? И при этом в их желудках обнаруживается пища, характерная для природы субтропиков?
– кто выстроил египетские пирамиды на севере Африки, ана-логичные им пирамиды в Америке, Стоунхендж в Англии и гигантские статуи на острове Пасхи в Тихом океане?
– и откуда, наконец, взялись мифы и легенды о Всемирном Потопе, присутствующие в преданиях народов на разных конти-нентах, народов, которые никогда не были связаны друг с дру-гом?
Объяснить все эти загадки на сегодня представляется возмож-ным, только признав наличие на Земле древней цивилизации, практически уничтоженной планетарной катастрофой и от кото-рой остались лишь осколки прежних знаний и воспоминаний.
Как бы то ни было на самом деле, кончилось всё устоявшееся и привычное существование людей внезапно, о чём говорят ле-генды многих народов мира и все мировые религии. В один несчастный день (некоторые учёные говорят, что это произошло VI – VIII, другие – X – XI тысяч лет до Р.Х.) уровень Мирового океана поднялся на 100 – 130 метров, что могло произойти лишь в одном случае: в случае резкого таяния многокилометровых толщ снега и льда, скопившегося на прежних полюсах планеты. И наступил Всемирный Потоп. Океан, уровень которого поднял-ся с окончанием прежнего, привычного по своему территори-альному расположению “Ледникового периода”, поглотил не-когда единый Саундленд, образовав Индонезийский (Малай-ский) архипелаг.
Со Всемирным Потопом увязаны гибель легендарных Атлан-тиды, Пацифиды, Лемурии. Причём, согласно древнему преда-нию, сообщённому Платоном, на ещё вчера цветущую Атлан-тиду внезапно хлынули потоки воды, огня, пепла и её сковал мгновенный жуткий холод. Столь же внезапно произошло за-топление Гипербореи (Арктики) и множества островов Тихого, Атлантического и Индийского океанов, исчезли развитые куль-туры древних охотников Евразии, океанических цивилизаций, о чём свидетельствуют археологические находки и легенды на-родов, обитавших на берегах Индийского океана. Исчезли с лица земли и некоторые подрасы. Скажем, на территории европей-ской части современных России и Украины в культурных слоях допотопного периода обнаружены останки людей, принадлежав-ших к несуществующей ныне негроидной “гримальдийской расе”.
Толщи льда скрыли виноградники Гренландии, разрушили ко-ралловые рифы Шпицбергена, похоронили тропическую расти-тельность Сибири и Антарктиды. Под угрозой вымирания стоя-ло и человечество. Островки цивилизаций, или просто челове-ческих “стай”, сосредоточились в естественных укрытиях: пеще-рах, гротах, норах, расселинах.
Большая часть населения земли погибла. Археологи отмеча-ют, что допотопные культуры, исчезнув, больше нигде и никог-да не проявлялись. На их место пришли новые, ранее в этих мес-тах не фигурировавшие. Причём, хронология разводит исчезно-вение одних и появление других на тысячелетия.
*  *  *
А можно ли отыскать какие-то иные факты, кроме мифов, то-го, что человечество помнило о произошедшем много тысяч лет назад Всемирном Потопе и погубленной им высокоразвитой ци-вилизации? Попробуем суммировать то, что известно на сей счёт на сегодняшний день. Итак.
Древние греки сообщают, что некогда существовала высоко-развитая цивилизация – Атлантида. Греческий философ Платон полагал, что государство Атлантида была мощной империей, обладавшей значительным военным флотом и напавшей некогда на остров Крит. Но Платон черпает свои знания об Атлантиде от Солона, известного древнеафинского законодателя, который в 6 веке до Р.Х. посетил Древний Египет. Там Солон ознакомился, в свою очередь, с переводами “Истории Древней Атлантиды” не-кого священнослужителя Саиса с египетских иероглифов, начер-танных на древних папирусах, на греческий. Египетский жрец, поведавший Солону историю об Атлантиде, показал ему надпи-си в египетских храмах, которые свидетельствуют о реальности существования погибшего континента. Оказывается, атланты за-ранее знали о близкой гибели своей родины. И в древних лето-писях, вроде бы, имеются подтверждения того, что они сделали всё возможное, чтобы сохранить свои знания для потомков. Причём, сохранили не только информацию, но и себя самих. Не-задолго до катастрофы, повергшей страну в пучину океана, представители великой расы отправились в Египет, Грецию и даже в Тибет. Последнее место для темы нашей работы пред-ставляет особую значимость, поскольку Тибет является частью огромной горной страны Гималаи.
Похоже, реально услышанный рассказ Платон “художественно переработал” с целью пофилософствовать об идеальном госу-дарственном устройстве и о причинах крушения идеальных го-сударств из-за человеческих страстей и жадности. В полемике платоновского «Диалога “Тимей”» один из действующих лиц рассказывает о слышанной, якобы, от своего деда Крития войне, произошедшей между Афинами и Атлантидой. «Диалог “Кри-тий”», с теми же участниками, служит непосредственным про-должением “Тимея” и посвящён рассказу о древних государст-вах Афины и Атлантида. Похоже, у Платона услышанная им правда причудливым образом мешается с его собственным вы-мыслом. Вот о чём рассказывает, в изложении Платона, Критий-старший.
 Девять тысяч лет назад Афины были могущественным госу-дарством и главным врагом их была Атлантида. Это был густо-населённый остров с огромными размерами, на котором сущест-вовало величайшее могучее царство, владевшее обширными землями Африканского побережья Средиземноморья от самого Египта и Европы до западных окраин Италии. По словам Пла-тона, атланты – потомки бога Посейдона, который от смертной девушки Клейто имел десять божественных сыновей во главе со старшим Атлантом, которые впоследствии и стали родоначаль-никами царственных родов.
Платон вскользь упомянул, что остров находился в районе Гибралтарского пролива. Но большей частью сосредоточился на описании жизни и культуры атлантов. Удивляет точность, с ко-торой Платон описывает Атлантиду, её богатые города и циви-лизацию, которая поднялась на высший уровень развития. Ог-ромную центральную равнину острова для защиты обнесли мощными валами и прорыли глубокие судоходные каналы, даю-щие возможность судам заходить практически в центр острова. На острове возвышались роскошный царский дворец, щедро ук-рашенный золотыми и серебряными изделиями и окружённый многочисленными статуями, величественные храмы, декориро-ванные серебром и золотом, а также корабельные верфи.
Платон указывает, что дворцовый остров был окружён камен-ными стенами с охранными башнями с укреплёнными воротами на мостах у проходов к морю. Различный строительный и отде-лочный камень добывался в недрах острова, а на месте камено-ломен вдоль каналов швартовались корабли. Некоторые пост-ройки были функциональными и простыми, а некоторые затей-ливо украшены сочетанием камней различного цвета. Поверх-ности окружных валов были покрыты медью и оловом, которые они умели наносить в расплавленном виде. Богатство и величие исчезнувшего материка поражает. Но судить о нём можно толь-ко со слов Платона.
Вообще, Платон уделяет очень много внимания описанию не-слыханных богатств острова, достижений его многочисленного народа. Он считает, что пока в атлантах сохранялась божест-венная природа, они ставили превыше всего добродетель, пре-небрегая богатством, но опустившись до уровня людей, они по-грязли в роскоши, алчности и гордыне. В какой-то момент го-сударство Атлантида решило поработить Афины. Афиняне, бла-годаря своей доблести и добродетели, отразили нашествие и сокрушили атлантов.
Вслед за тем, однако, произошла грандиозная природная ка-тастрофа, в результате которой за одни сутки погибло всё вой-ско афинян, а Атлантида погрузилась на дно морское.
В 1929 году произошло с виду заурядное событие – в Импер-ской библиотеке Константинополя, на одной из тысячи пыльных полок была найдена старая карта мира, принадлежавшая адми-ралу военного флота Оттоманской империи Пири Рейсу.
В своё время Пири Рейс был хорошо известной фигурой, исто-ричность существования которой твёрдо установлена. Адмирал военного флота Оттоманской Турецкой империи, он участвовал во многих морских сражениях середины XVI века. Кроме того, он считался крупным специалистом по странам Средиземно-морья и был автором известного руководства по навигации “Ку-таби Барийе”, которое содержало подробное описание берегов, бухт, течений, мелей, мест причаливания, заливов и проливов Эгейского и Средиземного морей. Несмотря на яркую карьеру, он впал в немилость у своих господ и был обезглавлен в 1554 или 1555 году.
До 1959 года на эту карту никто не обращал внимания, пока профессор Чарлз X. Хэпгуд из Кинского колледжа (США) в один из вечеров, перебирая очередные архивные документы, не заметил на ней очертания Антарктиды и решил отправить её на экспертизу. Заключение, полученное им, вызвало эффект разор-вавшийся бомбы. Оказалось, что так могла выглядеть Антарк-тида много миллионов лет назад, задолго до того, как появились мы как биологический вид. Кто же были те древние картографы, которые смогли с такой точностью нанести на карту материк, который будет открыт гораздо позже самой карты?
Независимо от того, каким образом эти знания были переданы через века, бесспорно, что и другие картографы имели доступ к тем же любопытным секретам. И Чарлз Хэпгуд продолжал поис-ки, которые вновь увенчались успехом.
В рождественские каникулы конца 1959 года Чарлз Хэпгуд за-нимался исследованием Антарктиды в справочном зале Библио-теки конгресса в Вашингтоне. Уже несколько недель подряд он работал там над сотнями средневековых карт. «Я обнаружил [пишет он] массу удивительных вещей, которые и не подозревал найти, и несколько карт, изображающих южный континент. И вот однажды я перевернул страницу и остолбенел. Мой взор упал на Южное полушарие карты мира, начертанной Орон-теусом Финиусом в 1531 году, и я понял, что передо мной под-линная, настоящая карта Антарктиды!
Общее очертание континента удивительно совпадает с тем, что изображено на современных картах. Практически на месте, почти в центре континента, оказался Южный полюс. Горные це-пи, окаймляющие берега, напоминали многочисленные хребты, открытые в последние годы. Эти хребты были идентифици-рованы, некоторые – береговые, некоторые – располагались в удалении. Со многих из них к морю текли реки, очень естест-венно и убедительно вписываясь в складки рельефа. Разумеется, это предполагало, что в момент вычерчивания карты побережье было свободно ото льда. Центральная часть континента на карте свободна от рек и гор, что позволяет предполагать наличие там ледниковой шапки».
Это подтвердилось результатами бурения дна моря Росса, ко-торое проводилось в 1949 году одной из антарктических экспе-диций Бэрда. Используя радиоизотопный метод датирования, учёные из института Карнеги в Вашингтоне сумели установить с достаточной точностью, что великие антарктические реки, кото-рые явились источником мелкодисперсных отложений, действи-тельно текли примерно 4.000 лет до Р.Х, как показано на карте Оронтеуса Финиуса. Только после этой даты на дне моря Росса стали накапливаться осадки ледникового типа…
Но не только на этих картах была отмечена древняя Антарк-тида. На картах, вычерченных самым знаменитым картографом XVI века – Герардом Кремером, известным также под именем Меркатора, Антарктида указана с многочисленными подробнос-тями, которые, конечно же, не были известны в то время.
Филипп Буаше, французский картограф XVIII века, также смог опубликовать карту Антарктиды задолго до того, как южный континент был официально “открыт”. При этом особенностью карты Буаше было то, что она, по-видимому, основывается на картах, созданных ещё раньше, причём, может быть, на тысячи лет ранее, чем те, которыми пользовались Меркатор и Оронтеус Финиус. Буаше даёт точное изображение Антарктиды того вре-мени, когда она была совершенно свободна ото льда. На его карте дана подлёдная топография всего континента, о которой мы не имели полного представления до 1958 года, когда были проведены подробные сейсмографические исследования в рам-ках Международного геофизического года (МГГ).
Эти исследования лишь подтвердили то, что ранее продемон-стрировал Буаше, публикуя свою карту Антарктиды в 1737 году. Основываясь на утерянных ныне источниках, французский ака-демик изобразил в середине южного континента водное прост-ранство, разделяющее его на два субконтинента, лежащие к вос-току и западу от линии, где теперь изображают Трансантарк-тические горы. Такой пролив, соединяющий моря Росса, Уэдел-ла и Беллинсгаузена, несомненно, существовал бы, если бы Ан-тарктида была свободна от льда. Как показали исследования по программе МГГ-58, этот континент, который на современных картах изображается единым, является на самом деле архипела-гом крупных островов, покрытым льдом толщиной в километр. Но не только южный континент был отмечен на этих картах, а и территории Южной Америки.
Так, на карте того же Пири Рейса, которая была вычерчена в 1513 году, явно присутствует необъяснимое знание Южной Аме-рики – и не только восточного побережья, но и Анд на западе континента, неизвестных в то время. На карте правильно изобра-жена Амазонка, берущая начало в этих неисследованных горах и текущая на восток.
Будучи основана на более чем двадцати документальных ис-точниках, относящихся к различным эпохам, карта Пири Рейса изображает Амазонку не один раз, а дважды – скорее всего, в ре-зультате непреднамеренного наложения двух источников, кото-рыми пользовался турецкий адмирал.
Одно из этих русел доведено до устья реки Пара, но здесь от-сутствует довольно большой остров Марахо. Согласно Хэпгуду, это может означать, что соответствующий источник должен да-тироваться временем, когда река Пара образовывала главное или единственное русло Амазонки, а остров Марахо входил в состав материка на её северном берегу (возможно, около 13.000 лет до Р.Х.). С другой стороны, на втором варианте русла Амазонки остров Марахо показан, причём с фантастически точными под-робностями, хотя он был открыт только в 1543 году. И вновь возникает предположение о существовании неизвестной цивили-зации, которая в течение тысячелетий занималась съёмкой и кар-тографированием земной поверхности, причём в распоряжении Пири Рейса оказалось несколько карт, относящихся к разным периодам этой деятельности.
Не будучи известными до 1592 года, Фолклендские острова изображены на карте 1513 года на своей широте, а также и мно-гие другие подробности, которые не были известны в то время.
Некоторые другие карты XVI столетия тоже выглядят так, будто они основаны на точной съёмке, выполненной во время последнего ледникового периода. Одна из них была составлена в 1559 году турецким картографом Хаджи Ахмедом, который, по мнению Хэпгуда, имел доступ к неким весьма экстраординар-ным картам-источникам. Наиболее странной, чтобы не сказать потрясающей, особенностью компиляции Хаджи Ахмеда явля-ется отчётливо изображённая полоса суши шириной почти в 1000 миль, соединяющая Аляску с Сибирью. Такой мост, по мнению геологов, действительно существовал некогда на месте Берингова пролива, но скрылся под поверхностью моря в конце последнего ледникового периода.
На знаменитой “Карте Севера” Клавдия Птолемея, составлен-ной во 2-м веке, очень подробно указаны северные широты на-шей планеты. И, конечно же, когда Птолемей вычерчивал свою карту, никто на Земле и не подозревал, что некогда на севере Ев-ропы существовало оледенение. Никто не обладал такими позна-ниями и в XV веке, когда карта была найдена.
Значение этого очевидно. Так же как и значение другой карты, или, как её иначе называли, “портулана” (слово происходит от назначения этих карт, служивших лоциями от порта к порту), со-ставленной в 1487 году Иегуди ибн-Бен Зарой. Эта карта Евро-пы и Северной Африки основывается, возможно, на источнике, ещё более древнем, чем у Птолемея, поскольку на ней ледники изображены намного южнее Швеции – примерно на широте Англии, а Средиземное, Адриатическое и Эгейское моря показа-ны так, как они выглядели до таяния европейской ледовой шап-ки. При этом, разумеется, уровень моря должен был быть су-щественно ниже, чем в наше время. Поэтому интересно, что на карте Ибн-Бен Зары в Эгейском море изображено гораздо боль-ше островов, чем существует сейчас. На первый взгляд, это ка-жется странным. Однако это противоречие может быть легко снято, если источнику, которым пользовался Ибн-Бен Зара, было от 10 до 20 тысяч лет: просто с тех пор часть островов исчезла, скрытая поднявшимся уровнем моря в конце последнего ледни-кового периода.
Какая же техника, какое состояние науки и культуры требова-лись для выполнения такой работы? Более того, для создания действительно хороших карт требуются, как минимум, три со-ставляющих: дальние путешествия, первоклассное математи-ческое и картографическое обеспечение и высококлассные хро-нометры. Только после того, как в 70-е годы XVIII века хроно-метр Гаррисона стал общедоступным, можно было считать тре-тье условие выполненным. Именно это блестящее изобретение позволило картографам точно определять долготу – то, чего не могли делать ни шумеры, ни древние египтяне, ни греки с рим-лянами – вообще ни одна из известных цивилизаций до XVIII века. И именно поэтому вызывают удивление и восхищение бо-лее древние карты, на которых очертания материков указаны с современной точностью.
Эти необъяснимо точные значения координат можно обнару-жить и на карте Пири Рейса. Южная Америка и Африка разме-щены на точном удалении по долготе, что является невероятным достижением, учитывая тогдашний уровень науки и техники.
Большой интерес вызывает относящаяся к 1339 году карта, по-лучившая название “Портулан Дульсерта”, с изображением Ев-ропы и Северной Африки. Здесь данные по широте идеальны на огромных расстояниях, а общая погрешность долготы в изобра-жении Средиземного и Чёрного морей не превышает половины градуса.
Профессор Хэпгуд утверждает, что автор источника, с кото-рого копировалась карта “Портулан Дульсерта”, «располагал не-обходимыми средствами для одновременного определения ши-роты и долготы. Для этого ему, в частности, необходимо было иметь точные данные об относительных долготах большого числа объектов, разбросанных на огромном расстоянии между Гэлуэем в Ирландии и восточной излучиной Дона в России».
Ещё одной загадкой является относящаяся к 1380 году карта Зено. Заслуживает внимания и карта Оронтеуса Финиуса, где весьма точно воспроизведены относительные координаты бере-говой линии Антарктиды и континента в целом. Это отражает уровень географических познаний, которого не было до XX ве-ка.
Что касается карты “Портолано” Иегуди ибн-Бен Зары, её так-же характеризуют очень точные значения относительных широт и долгот. Так, относительная долгота Гибралтара и Азовского моря изображена с погрешностью не более половины градуса; общая погрешность долготы карты от края до края не превы-шает градуса.
Чарлз Хэпгуд передал своё собрание древних карт на экспер-тизу профессору Массачусетсского технологического института Ричарду Стрейчану. И Стрейчан уверен, что указанные карты, несмотря на многочисленные напластования поколений копи-ровщиков, отражают работу древней загадочной и технически развитой цивилизации. Хэпгуд обнаружил ещё один важный до-кумент – китайскую карту, скопированную в 1137 году с более раннего оригинала на каменной колонне. Эта карта содержит столь же точные данные по долготам, что и остальные. На ней такая же сетка и так же используется сферическая тригономет-рия. При ближайшем рассмотрении она имеет так много общего с европейскими и ближневосточными картами, что напрашива-ется вывод: у них общий источник.
И вновь перед нами оказывается уцелевший фрагмент науч-ных познаний исчезнувшей цивилизации. Более того, подтверж-дается, что эта цивилизация, по крайней мере в некоторых воп-росах, была не менее развита, чем наша, и что её картографы «произвели съёмку практически всего земного шара с одинаково высоким техническим уровнем, одними методиками, равными математическими знаниями и, возможно, с использованием од-них и тех же приборов. Может, это и были те, кто принёс знания и заряд новой жизни в Египет, Южную Америку и в Гималаи после Великого Потопа?
*  *  *
Независимо от того, насколько верны вышеизложенные пред-положения, на рубеже XIII – XII тысяч лет до Р.Х. прежний, до-потопный евразийский ледник начал отступать, то есть таять. Под влиянием всеобщих климатических сдвигов меняется облик огромных территорий от Атлантики до Тихого океана. Там, где раньше царило ледяное безмолвие, теперь разрастаются густые леса, простирается тайга на 10 тысяч километров от берегов Бал-тики до нынешней Якутии. Исчезают не только мамонты, но и шерстистые носороги и многие другие. Животный мир мельчает.
Первые обитатели Центральной Азии занимались охотой и со-бирательством (по некоторым оценкам, примерно до X тысяче-летия до Р.Х.). Теперь же они постепенно стали переходить к производящей экономике. На Ближнем Востоке культура земле-делия была не местной и пришла извне в VIII тысячелетии до Р.Х. Разрыв между местной и пришлой культурами был огром-ный: только что полудикие роды занимались охотой и собира-тельством, и вдруг – появляются города с населением в несколь-ко тысяч человек, жители которых возделывают 14 видов злаков и занимаются животноводством. Это событие учёные назвали “неолитической революцией”.
В VI тысячелетии до Р.Х., когда охотники-собиратели Цент-ральной Азии ещё продолжали населять пещеры, оседлые земле-дельцы начали сооружать свои постоянные поселения. Остатки подобных поселений обнаружены в Джейтуне близ Ашхабада в Туркменистане. В одном из таких поселений имелось около 30 домов, в которых могло жить до 200 человек. Жители поселений джейтунской культуры культивировали ячмень и пшеницу, владели искусством ирригации. Коза к тому времени уже была одомашнена, а дикие овцы оставались дичью.
В новых условиях, которые названы мезолитом, или средним каменным веком, продолжавшимся на земле до V тысячелетия до Р.Х., человек смело двинулся на север вслед за отступившим ледником. Люди осваивали новые охотничьи и рыболовные уго-дья, искали места, где жить было сытнее, а значит, лучше и про-ще. Они покидали свои оседлые стоянки и переходили к под-вижному, охотничьему образу жизни, их жилищами стали вре-менные шалаши. Зимой они укрывались по-прежнему уже в но-вых пещерах и землянках. Главным достижением людей в эту пору стало изобретение лука и стрел с кремниевыми и костя-ными наконечниками; тетивой в луках служили высушенные жилы животных. Лук и стрелы произвели буквально переворот в жизни людей, хотя человек продолжал владеть всем прежним арсеналом каменных орудий труда и оружием.
Отпала необходимость в загонном методе охоты как единст-венном способе добычи пищи, хотя он и сохранил своё значение при облавах на крупных животных. Теперь можно было охо-титься небольшими группами и даже в одиночку.
В период мезолита на воду были спущены первые маленькие несовершенные лодки – плоты, что позволило людям двигаться по рекам и озёрам. Они ещё не отваживались выходить на утлых судёнышках в открытое море, но успешно осваивали внутренние водоёмы.
Пешком, на лодках, имея в руках лук, стрелы, копьеметалки, гарпуны, овладев искусством ставить силки и охотничьи ловуш-ки, люди начали осваивать новые места, где ещё не ступала их нога: Северную Европу, северную часть Сибири вплоть до Ледо-витого океана. Есть данные и о том, что наиболее отважные из них переправлялись через Берингов пролив на Северо-Амери-канский континент. До этого фактов присутствия человека в Се-верной Америке не отмечалось.
В V тысячелетии до Р.Х. ближневосточные культуры испы-тали новое потрясение: многие прежние поселения погибли и почти на тысячу лет регион опустился на более примитивный уровень развития. В то же время в южнорусских степях поя-вились колесницы, изображения которых лишь спустя 2 тысячи лет были зафиксированы в царских гробницах государства Шу-мер, в междуречье Тигра и Евфрата. В этом же тысячелетии до-лина великой реки Нил представляла буквально “пустое место”. В здешних болотистых низинах бродили редкие роды охотников и рыболовов. Однако уже к концу тысячелетия происходит рез-кий скачок в духовной и материальной культуре этого региона. Начинается бурное развитие ирригационного земледелия.
Появление колесниц в Междуречье связано с появлением здесь и нового народного праздника – Нового года. Его в Вави-лоне начали отмечать в III тысячелетии до Р.Х. в день весеннего равноденствия. В эту ночь главный бог Междуречья Мардук (старик в кафтане, с завитой бородой) спускается с неба на ко-леснице и раздаёт подарки тем, кто заслужил. В первые четыре дня Нового года на площади Вавилона ставятся спектакли-мистерии – как Мардук спустился в ад, спас богиню Иштар и со-вершил прочие подвиги. На пятый день из храма Изиды старто-вало костюмированное шествие, изображающее приход Марду-ка на Землю, – покинув колесницу, тот плыл по каналу на кораб-ле с названием “Карнавал”. Вдоль канала жители украшали пальмы, вешая на них фигурки животных и звёзды, вырезанные из камня и дерева. В последний, 12-й день Нового года вавило-няне праздновали свадьбу бога Мардука с земной женщиной Сарпанитум: та была одета в голубое платье, а её волосы запле-тены в косу. Повеселившись во славу “деда Мардука” и “снегу-рочки Сарпанитум”, Вавилон возвращался к работе.
Глубина памяти народной, отразившаяся в мифах, сказках, об-рядах, праздниках, рудиментах древних верований, наряду с ис-торической лингвистикой, топонимикой и археологией позволи-ли отодвинуть историю и исторические связи древних индоев-ропейцев на немыслимую прежним учёным глубину веков.

IV. РАСЫ
Человеческая популяция, несмотря ни на какие катаклизмы и катастрофы, выстояла, а не погибла, как динозавры. В процессе эволюции смешение первых человеческих рас в некоторых ре-гионах Земли практически отсутствовало, в других наоборот – шло чрезвычайно интенсивно, что дало большое разнообразие человеческих расово-антропологических типов.
В.В. Богданов писал: «Историков можно условно подразде-лить на тех, кто признаёт преемственность между древними эт-носами и ныне живущими, и тех, кто считает, что преемствен-ности нет. […] Ответ можно получить только на научной основе эволюционной генетики». И вот эта эволюционная генетика го-ворит, что все народы Европы произошли от одного общего пер-вобытного племени – европеоидов (иначе: индоевропейцев, кав-казцев или арийцев), то есть было то время, когда предки арий-цев, как то: индусов, персов, греков, римлян, славян, кельтов, германцев, скифов и других жили под одною кровлей, составляя одну семью, род (Е.П. Савельев). Это, кстати, происходило на севере Гималаев, как мы уже установили. Когда-то люди, при-надлежавшие к этой расовой общности, говорили на одном язы-ке. Следы этого общего происхождения до сих пор сохранились во многих языках народов Европы и Азии.
Индоевропейцы занимались скотоводством и земледелием, позднее овладели металлургией и стали выплавлять бронзу.
Европеоидная антропологическая раса первого порядка про-слеживается в Центральной Азии и Сибири с верхнего палео-лита и генетически восходит к кроманьонскому типу, являясь особой ветвью, развивавшейся параллельно с появившимися за-тем новыми подрасами Европы и Ближнего Востока (Г.Е. Грумм-Гржимайло, Л.Н. Гумилёв). Но постепенно она оттесня-лась, поскольку перед ней были большие пустынные территории на западе Евразии, а у подпиравших её монголоидов не было иного выхода, кроме как теснить конкурентов за природные блага.
Кстати, раса, ныне известная как монголоидная, никакого пер-воначального отношения к монголам не имела, поскольку древ-ние монголы были европеоидами, которые распространены бы-ли, как сказано выше, по всей Евразии, включая и территорию, ставшую спустя тысячелетия Монголией. Скорее расу монголои-дов следовало бы назвать “китаеоидной”, хотя и такое опреде-ление не совсем верно, ибо китайцы получили своё нынешнее название от европеоидного племенного союза кара-киданей (кара-китаев), с которым они долго воевали за господство в Ве-ликой Степи, а их (китайцев) “законная племенная территория” была расположена гораздо южнее нынешней Великой китайской стены – на юге современного Китая. Просто у китаеоидов, как я буду далее их называть, оказалась гораздо более высокая пло-довитость и плотность населения из-за ограниченности жизнен-ного пространства, позволившая “омонголить” (“окитаить”) практически всю Азию, а их антропологические признаки оказа-лись ещё и доминантными в сравнении с европеоидами. И от смешения разных племён появились современные азиатские на-роды.
И вот тут возникает вопрос о возможности определения этно-сов и этапов их миграций по наличию у них определённого гене-тического кода, называемого “гаплогруппой”. Теория эта весьма соблазнительна и её использование до определённых пределов вполне оправданно, но она далеко не универсальна и не опреде-ляюща. Ссылки на гаплогруппы как “безусловный показатель этничности” несостоятельны. Это инструменты исследования, статистически значимые маркеры. Реальные же, – объективно наблюдаемые Y-хромосомы, – не несут значимой этнической информации в генокоде. Этносы существуют и уникальны не за счёт гаплогрупп. Любой народ имеет не одну, а две-три и более гаплогрупп в своём наборе, при этом нет оснований делать од-них “менее чистыми” а других – “более чистыми”.
Мы также априори не можем реконструировать по гаплогруп-пам достоверные миграции, а тем более – дату происхождения (возникновения) того или иного современного этноса. Поэтому мы, конечно, можем использовать сведения, почерпнутые из на-ших знаний о гаплогруппах, но только с учётом приведённых оговорок.

V. МИГРАЦИЯ РАС
Скифские статуи-балбалы находятся при раскопках могильни-ков Поросья, могильников у Саркела (Белой Вежи), курганов в нижнедонских и нижневолжских степях. У каменного изваяния, найденного на одном из островов Восточной Полинезии, руки прижаты к животу. У каменной статуи с отдалённого ото всех других земель тихоокеанского острова Пасхи руки также сло-жены на животе – в обоих случаях как у подавляющего боль-шинства скифских статуй в Евразии. Лишь по мере удаления от центра Азии вид каменных статуй постепенно меняется. Види-мо, на первоначальную общую идею начинают влиять и накла-дываться более поздние местные мотивы.
Такие совпадения не могут быть простой случайностью и лишь подтверждают уверенность в наличии каких-то древней-ших культурных (обрядовых?) традиций в те времена, когда нас-ледники этих традиций ещё не разбрелись по разным уголкам земного шара. И поскольку ни у негроидов, ни у китаеоидов та-ких традиций не зафиксировано, остаётся предполагать одно: что каменные статуи со сложенными на животе руками – это какая-то специфическая, присущая только ей, особенность куль-туры европеоидов.
Теперь о том, как и почему шло перемещение первых людей. Упоминаемое в Библии напутствие Адаму и Еве после их из-гнания из рая звучало так: “Плодитесь и размножайтесь!”. Было ли такое напутствие на самом деле или нет, неизвестно, но люди действовали в строгом соответствии с ним. И в какой-то момент времени первобытному человечеству стало тесно в прежних гра-ницах обитания, что дало импульс к освоению новых террито-рий. Наиболее активные (или обездоленные) стремились поки-нуть место прежнего обитания ради больших материальных благ – собираемых плодов и растений, даров рыбной ловли и охоты. Сперва для этого нужно было просто перейти в другое свобод-ное место, а потом стало оказываться всё чаще, что свободное место на самом деле не свободно, а уже кем-то занято. Так нача-лась миграция людей и постепенное освоение новых континен-тов. Из Индостана удобнее всего было направляться в восточ-ном, южном и западном направлениях, чтобы не переваливать через высоченные и труднопроходимые перевалы и вершины Гималаев. Из Китая – на север и частично на более далёкий юг, где китаеоиды стали пересекаться с негроидами на юго-востоке. Примерно 38 тысяч лет до Р.Х. племена уже гибридной китаео-идно-негроидной расы австралоидов населяли не только юго-восточный Китай, но и большие, ныне островные территории, которые в ту пору, когда уровень океана был на сто метров ниже теперешнего (до Всемирного потопа), составляли с континен-тальной Юго-Восточной Азией единый участок суши – так на-зываемый “Саундленд”. Именно отсюда, из Азии, австралоиды начали свой путь в Австралию и на близлежащие острова (Новая Гвинея, Меланезия). В период развитого неолита (II тысячелетие до Р.Х.) Индо-Китай был одним из основных районов расселе-ния племён, говорящих на аустроазиатических языках.
Как утверждают некоторые учёные, примерно за 33 тысячи лет до Р.Х. у гор Памира, Тянь-Шаня, Гиндукуша южный мигра-ционный человеческий поток разделился, и те, что пришли в Индию с юга Гималаев, пошли своим путём. На этом пути и далее в Индии они были изолированны, и в результате мутаций создали немало своих, сугубо индийских генетических кодов (гаплогрупп). Среди них H, L, R2.
С севера Гималаев европеоидам удобнее всего было двигаться на запад, на север и на тогда ещё свободный от китаеоидов вос-ток. И пока ещё существовал сухопутный путь из Азии в Север-ную Америку, по которому первые колонисты смогли проник-нуть на этот континент. Таким образом и получилось, что севе-роамериканские индейцы более европеоиды сравнительно с юж-ноамериканскими, у которых больше китаеоидного в облике. Но уже это раннее разделение направлений движения европеоидов разделило их столь сильно по языку (тогда ещё очень древнему), что только те из них, что отправились на запад, составили затем так называемую общую языковую семью индоевропейцев. В этой семье во всех народах, как бы они теперь ни отличались между собой, в языке находятся какие-то единые древнейшие основы.
Ряд исследований указывают на Центральную Азию как на регион, откуда люди, скорее всего, заселили Европу, Сибирь и Северную Америку.
На рубеже V и IV тысячелетий до Р.Х. народонаселение в рай-оне Гималаев в результате благоприятных климатических тен-денций и высокой рождаемости вновь перевалило какую-то кри-тическую точку, что дало толчок к новому расселению как еди-ного европеоидного народа (ариев), так и других рас. Пра-индо-европейцы (арийцы), которые были носителями пра-индоевро-пейского языка, жили на общей прародине, как полагают учёные-лингвисты, около IV тысяч лет до Р.Х., во время энео-лита и раннего бронзового века. Общий для всех индоевропей-ских народов лексикон свидетельствует о том, что это был воин-ственный кочевой народ, одним из первых одомашнивший ло-шадь и использовавший для передвижения на большие рас-стояния повозки сначала на массивных сплошных, а позднее облегчённых колёсах со спицами. Благодаря использованию та-ких технологий, как колесо и колесница, их потомки – индоев-ропейцы – смогли заселить огромные просторы Евразии. Само-название пра-индоевропейцев сегодня нам неизвестно. Возмож-но, и арии (арьи), как утверждают некоторые.
Языковые данные указывают на наличие в пра-индоевропей-ском языке слов, обозначающих снег, бук и лосось, на множест-во терминов, связанных с разведением лошадей, но в то же вре-мя – на отсутствие единого обозначения моря и связанных с ним понятий. Это свидетельствует о том, что прародина индоевро-пейцев находилась в глубине материка.
Если негроиды, отправившиеся на юго-запад, попали в совсем пустынную Африку, где у них не было конкурентов и сделали её почти целиком “чёрной”, то китаеоидам вскоре пришлось начать сталкиваться с негроидами, отправившимися на юго-восток, а потом и с европеоидами, которые на севере уже вовсю осваи-вали те же просторы.
В то же время, начиная межплеменную борьбу, мужчины од-ного племени стремились уничтожить мужчин другого племени, а их женщин и детей сделать своей добычей. Поэтому, придя на чужую территорию и сделав её своей, они чаще всего со вре-менем ассимилировались в новом сообществе, а их дети были уже лишь наполовину их крови. В то же время выжившие муж-чины более слабого племени, чтобы не быть уничтоженными, бросали свою территорию, женщин и имущество и уходили ту-да, где их либо принимали с миром, либо где они могли сами выступить в роли захватчиков. Естественно, там тоже проис-ходила со временем их ассимиляция. В таком, уже немирном движении, часто сбрасывалась лишняя масса населения из Азии в европейском направлении, и оно же было причиной сперва так называемых “переселений народов”, а потом, с появлением и ус-тановлением государственных границ, нападений на эти госу-дарства.
Во времена этого расселения в Западной Европе, согласно ар-хеологическим находкам, ещё проживали остатки племён негро-идной расы, а на равнинах Восточной Европы – какое-то коли-чество высокорослых и низкорослых подрас. На Алтае как раз зарождались тюркские племена, на Пиренеях – иберийские, на Ближнем Востоке – семито-хамитские, а в Индии – дравиды-негроиды и гонды. На просторах земли было множество и дру-гих племён, уцелевших во время потопа, но находившихся на разных ступенях развития – от дремучей дикости до жреческой учёности. Потоки переселенцев иногда пересекались, перемеши-вались. В результате через пять-шесть поколений племя, начав-шее движение в одном направлении, по языку и внешнему об-личью стало существенно отличаться от своих соплеменников, направившихся в другом направлении. И потому-то на границах соприкосновения белой и чёрной рас появляется кто-то вроде арабов и индусов, а на границах соприкосновения белой и жёл-той – целая палитра сармато-скифо-киммерийцев.
“Тюркоязычная” гаплогруппа R1b продвигалась из Южной Сибири, где образовалась XIV тысяч лет до Р.Х., через терри-тории Средневолжской, Самарской, Хвалынской (в среднем те-чении Волги) и Древнеямной (“Курганной”) археологических культур и культурно-исторических общностей (VI – IV тысячи лет до Р.Х. и позднее), Северного Казахстана, перешла через Кавказ в Анатолию, через Ближний Восток и Северную Африку перешла на Пиренейский полуостров, а далее – на Британские острова и в континентальную Европу. Путь в континентальную Европу с Пиренеев – это путь и времена предков пра-кельтов и пра-италиков.
Параллельно следы древних носителей R1b прослеживаются на Балканах, отдельно в Словении, в Италии. Это – начало вре-мени тюркских языков в Европе и исчезновения из Европы “пра-индоевропейской” гаплогруппы R1a1, которая заселяла Европу с Х тысячелетия до Р.Х. Гаплогруппу R1a1 фактически спасло то, что в начале III-го тысячелетия до Р.Х. её носители перешли из Европы на Русскую равнину, и заселили территории от Балтий-ского до Чёрного морей. По Русской равнине они прошли до Южного Урала и далее в Южную Сибирь примерно 2000 лет до Р.Х., в те же времена основали андроновскую археологическую культуру, заселили Среднюю Азию и примерно 1500 лет до Р.Х. частью перешли в Индию и Иран как арии, принеся туда арий-ские диалекты, что фактически замкнуло языковую связку с арийскими языками (R1a1) и привело к появлению индоевро-пейской семьи языков.
В конце IV тысячелетия до Р.Х. в ближневосточное Между-речье проникают люди иного антропологического типа, чем жи-ли здесь прежде, и приносят с собой навыки “бронзового века”. Именно тогда началась эпоха знаменитых цивилизаций Древ-него Мира, которые, по мнению большинства историков, зало-жили основы современной человеческой цивилизации. Но шуме-ры пришли не на пустое место, до них здесь жили другие люди.
Сами шумеры считали, что они сюда пришли с какого-то “ос-трова Дильмун”. Учёный мир породил на этот счёт несколько версий, однако очевидно, что это было где-то на юге, а сами шу-меры в основном были людьми с явно выраженными негроид-ными чертами.
В то же время, высшие касты шумерских городов-государств относились к европеоидному типу: в царских могильниках нахо-дятся люди другой расы, нежели большинство шумеров. Воз-можно, здесь сложилась та же ситуация, что и в Северной Индии арийского периода: аристократия, высшее жречество и основная масса населения соотносились между собой как высшие и низ-шие касты-варны.
Примерно на рубеже III и II тысячелетий до Р.Х. предки поли-незийцев были вынуждены под натиском китаеоидных групп из Центральной Азии покинуть свою прародину. Вслед за древ-ними австралоидами на историческую арену Океании теперь выступают и предки полинезийцев, чьи физические данные явились следствием смешения китаеоидных, австралоидных и, вероятно, европеоидных групп Азии. Именно в Юго-Восточной Азии, а не на островах Океании, сформировался расовый облик полинезийца. Волосы у полинезийцев чёрные, хотя первые ис-следователи отмечали и светловолосых аборигенов (Уоллис, Бэнкс, Кук). Около 1500 года до Р.Х. протополинезийцы ступи-ли на острова Суматра и Ява, а чуть позже их присутствие обна-руживается и на Сулавеси, за которым непосредственно и начи-нается область Океании.
Вплоть до середины I тысячелетия до Р.Х. во всей Евразии, вплоть до Атлантического океана, поочерёдно доминировали два языковых поля – тюркское (прототюркское) и индоевропей-ское, языки гаплогрупп R1b и R1a, соответственно. Носители этих гаплогрупп мигрировали встречными курсами, с временной разницей в 1 – 2 тысячи лет, но во многом по тем же террито-риям, что и запутало лингвистов и археологов и привело к оши-бочным теориям “индоевропейской прародины”.

VI. КРОВЬ – НОСИТЕЛЬ ДРЕВНЕЙШЕЙ ИНФОРМАЦИИ
В настоящее время практически не осталось на планете гене-тически чистокровных рас. Как в природе не бывает идеально чистых материалов, так не бывает и расово чистых людей, в каждом есть какая-то примесь иного этноса. Однако кровь не смешивается. Принадлежность каждого человека к его расовой ветви и даже к определённому внутрирасовому этносу может быть выявлена современным комплексом биолого-генетических исследований. Не исключение здесь и современные казаки. Из обособившегося внутри европеоидной расы киммерийско-скифского субстрата (по самоназванию – азов или асов) проби-лось множество корней и корешков, часть из которых в процессе эволюции растворилась (ассимилировалась) в других этносах, а часть выжила, растворив в себе примеси других народов. Из таких последних (выживших) на сегодня самыми жизнеспособ-ными оказались три побега – запорожские казаки (днепровские асы), донские казаки (асы Подонья и Приазовья) и северокав-казские асы-аланы (балкарцы и карачаевцы).
Впервые понятия “кровь” и “нация” связали воедино военные врачи супруги Гиршфельд, которые в конце Первой Мировой войны работали в госпитале греческого города Салоники. В.Г. Михайлов сообщает:
«У всех находившихся на лечении супруги Гиршфельд опре-деляли группу крови. Они получили при этом удивительные данные, которые показали, что среди разных рас и народностей группы крови распределяются неравномерно.
Результаты исследований врачей Гиршфельд вначале не при-влекли к себе внимания, но потом в науке начало накапливаться всё больше фактов, подтверждающих эти наблюдения. Оказа-лось, например, что 80% североамериканских индейцев имеют первую группу крови, а третья и четвёртая у них не встречаются. Среди жителей Индии, наоборот, около половины людей с тре-тьей группой крови. Много людей с третьей группой имеется среди маньчжур, корейцев, китайцев. У шведов, датчан и фин-нов преобладает вторая группа крови, а у аборигенов Австралии – группа 0 (I) и почти никогда не встречается группа В (III)... В европейских странах обращает на себя внимание преобладание людей с группой А (II), а в азиатских – с группой В (III).
По мнению Гиршфельда, вначале появились две первичные расы – раса А (II) и раса В (III). Можно предположить, что раса А возникла на северо-западе Европы, где до сего времени среди населения преобладает группа крови А (II). В Восточной Азии утвердилась раса с группой крови В (III), где она до сих пор также преобладает. Если эти свойства проявляются вместе, то у людей появляется группа АВ (IV), если их нет, то люди отно-сятся к группе 0 (I)».
Картина будет неполной, если не сообщить, что преобладаю-щая группа крови у негров – АВ (IV).
Существуют законы наследования групповых признаков кро-ви. У ребёнка не могут появиться групповые признаки А, В и резус, если они отсутствуют у родителей. Если родители (один или оба) имеют группу крови 0 (I), то их ребёнок не может иметь группу АВ (IV). В браках, в которых родители (один или оба) относятся к группе крови АВ (IV), не может родиться ре-бёнок с группой крови 0 (I).
Если у отца и у матери первая группа крови, то и у ребёнка может быть только первая группа. Если у отца и у матери вторая группа крови, то у ребёнка будет первая или вторая. Если же у отца и у матери третья группа крови, то у ребёнка может быть только первая или третья группа крови, но не вторая или четвёр-тая.
Резюмируем. Из всего вышесказанного отчётливо видно, что европеоиды были с самого начала носителями II группы, китае-оиды – III группы, негроиды – IV группы, причём свойства кро-ви негроидов являются как бы “сплавом” европеоидной и китае-оидной крови. А вот большинство австралийских аборигенов не имеют признаков ни одной из расовых групп крови. И около 80% индейцев Северной Америки так же, как и аборигены Австралии, не имеют европеоидных, китаеоидных и негроидных признаков. Но их группа может появиться под воздействием каких-то факторов от родителей-европеоидов по крови! Остаю-щиеся 20% индейцев в основном относятся ко II (европеоидной) группе крови, что и подтверждает переход древних европеоидов либо сушей, либо морем на Американский континент.
Кроме группы крови важное значение могут иметь исследова-ния ДНК человека. ДНК (дезоксирибонуклеиновая кислота) – это такая “хитрая” макромолекула живого организма (одна из трёх основных, две другие – РНК и белки), которая обеспечивает хранение, передачу из поколения в поколение и реализацию генетической программы развития и функционирования этих организмов. Через ДНК расово-этнические метки остаются у людей неистребимыми и неизменными целые тысячелетия.
Достаточно обнаружить характерные метки при ДНК-анализе, чтобы безошибочно определить расовые истоки происхождения данного индивидуума (с определением этнического внутрирасо-вого происхождения дело обстоит не столь очевидно). Особенно устойчива мужская Y-хромосома. В женском организме – своя генетическая система, основанная на женской Х-хромосоме. ДНК-метки, как неистребимый генетический код, всегда дают о себе знать и умирают только вместе с человеком и его племенем (этносом).
В США уже давно обнаружено, что при пересадке почки бело-го человека чернокожему происходит отторжение чужого орга-на. И наоборот – органы чернокожего человека не приживаются в организме белого. Более того, медики установили, что кардио-логические лекарства, помогающие китайцам, корейцам и япон-цам (представителям китаеоидной расы) – совершенно бесполез-ны европеоидам и негроидам. Поэтому, назначая пациенту ле-карство, врачи в США предварительно делают генетический анализ его расовой принадлежности.
Особые свойства представителей разных рас очевидны во мно-гих областях жизнедеятельности человека. Например, трансли-руется чемпионат мира по лёгкой атлетике, финальные забеги. На старте – одни чернокожие спринтеры, белые бегуны в финал попадают редко. Другой пример: чемпионат мира по плаванию. Финальные заплывы – ни одного чернокожего пловца! Почему спортсмены-негроиды “не плывут” – полная загадка (Е.В. Косов).
Многие племена веками гуляли по Великой Степи от берегов Тихого океана до Европы, то смешиваясь между собой, то, наоборот, выделяясь и обосабливаясь из общего корня. История перекрёстных половых контактов и генетического взаимовлия-ния существенно повлияла на этническое содержание и антропо-логический облик нынешних потомков скифо-сарматов. Родст-венная связь природных скифов западной части Великой Степи с тюркской основой позволяет относить скифских предков и их самих к тюркам, но последовавший затем мощный приток сла-вянской крови так же сильно и кардинально “ославянил” их. Та-кое слияние скифов-тюрков со славянской малорусской и вели-корусской “прививками” дало тот сплав, который ныне зовётся “казачеством”.
Гораздо меньшим оказалось влияние славянской составляю-щей на третью живую скифскую ветвь – на аланов Северного Кавказа, и предопределило столь заметное сегодня обособление казаков от балкарцев и карачаевцев.

VII. РОД, ПЛЕМЯ, СОЮЗ ПЛЕМЁН
Не следует надеяться, что кому-то удастся разделить весь ныне существующий в человечестве “этнический котёл” на ис-ходные этнические культуры. Это невозможно. Тем не менее, каждый может при желании обнаружить в себе какую-то степень близости, родства с той или иной этнической культурой, поскольку действуют так называемые “законы доминирования”. И основной генетический набор в человеке ведёт себя подобно этническим корням – он сохраняется в генетике в сцеплении на протяжении тысячелетий (В.В. Богданов).
Человеческий мир во все времена был разделён на огромное количество этнических групп, известных сегодня как роды и племена, со временем становившиеся союзами племён. Во главе рода была женщина, только по матери можно было точно определить круг людей, находящихся в родстве друг с другом, и прежде всего от неё зависело продолжение рода. Это была племенная власть женщин – матриархат. Больше всего ценились женщины, так как от их количества зависело деторождение а, следовательно, и существование рода. Мужчины были соци-ально более подвижным элементом, чем женщины, они слабее были связаны с определённым родом, с определённой женщи-ной. Они могли переходить из одного рода в другой, жить с нес-колькими женщинами из разных родов, иметь от них детей.
Племенем была некая группа родов, которые были объеди-нены между собой общими мужчинами. Эти мужчины в преде-лах своего племени могли периодически переходить из одного рода в другой. Мальчики до определённого возраста воспиты-вались в том роде, в котором родились. Сначала их воспитывали женщины данного рода, но затем они проходили инициацию, то есть держали испытание на готовность стать мужчинами и войти в сообщество мужчин. Институт инициации юношей известен у всех народов, находящихся на ранней ступени развития. Пройдя инициацию, юноши уходили из данного рода, но каждый из них знал, из какого он рода и кто его мать.
В древности даже язык мужчин отличался от языка женщин, точнее, мужчины между собой говорили на одном диалекте, женщины между собой – на другом диалекте, а мужчины с жен-щинами общались на третьем диалекте.
Когда численность людей в одном месте обитания превышала объём доступных здесь ресурсов, начинались кровавые разборки и войны между племенами. Воевали, разумеется, мужчины. В связи с этим главной структурной единицей в организации попу-ляции людей стало племя и роль мужчин в обществе в это время повысилась. Так начался переход к патриархату. По всей вероят-ности, этот переход был очень непростым, нередко между при-выкшими быть независимыми при родовом строе женщинами и мужчинами возникали кровавые стычки, шла борьба за власть.
Таким образом, люди среднего каменного века продолжали продвижение в северные районы Евразии. Так оказались засе-лёнными огромные пространства. Охота, рыболовство, собира-тельство, приручение диких животных, в первую очередь собак и свиней, стали основным видом хозяйства тогдашних людей. Новый образ жизни привёл к дроблению больших родовых кол-лективов на небольшие, на многочисленные группы постоянно передвигавшихся охотников и рыболовов; они осваивали и об-живали территории, которые уже считали своими угодьями. На-чиналось формирование племён, в которые объединялись люди, близкие по образу жизни, хозяйственным навыкам, территории, рождающемуся языку. Эти племена отличались от других пле-мён, живших на других территориях и имевших свои особые обычаи, традиции, хозяйственные навыки.
Дефицит ресурсов по мере дальнейшего роста численности людей всё более увеличивался и это приводило к ещё большему обострению борьбы между племенами. Кроме того, началось имущественное расслоение, возникло разделение труда и по-явилась меновая торговля. Часть племён стала специализиро-ваться именно на войне. Так появились наёмники. Часто эти на-ёмники захватывали власть в нанявших их племенах и полнос-тью подчиняли их себе. Дань становилась не платой за услугу, а налогом-бременем.
Следующим этапом в развитии родоплеменного строя было появление союзов племён. В то время такие союзы не были прочными образованиями, они то появлялись, то исчезали, при этом племена легко переходили из одного союза в другой. Войдя в союз, племена сохраняли значительную долю своей самостоя-тельности, а именно: язык, религиозные верования, культурные особенности. Но для общения в пределах большого союза пле-мён требовался язык или диалект, который бы знали во всех пле-менах. Язык межплеменного общения состоял из смеси слов раз-ных племён.
Если союз племён существовал долго, то язык межплеменного общения в конце концов вытеснял племенные языки, они забы-вались уже в третьем-четвёртом поколениях, то есть уже через 100 лет. Однако характер одежды, тип жилищ, прикладное ис-кусство оказывались устойчивей языка. Распространение языка на большую территорию вовсе не является свидетельством даль-них миграций племён. Чаще всего люди никуда не переселялись, а приходили группы пассионариев, облагали племена данью, вели торговлю, в общем “владели ими”. Эти дружины даже не были завоевателями, они просто объединяли племена в военно-экономические союзы. И средством общения в пределах такого союза становился либо язык племени, из которого пришли эти пассионарии, либо некий “эсперанто”, смесь языков.
Но настоящие этносы появились только при появлении более устойчивых союзов – протогосударственных образований. В пределах этих образований происходила не только выработка единого языка и общих религиозных верований, но и рас-пространение технологий и культур, а также выработка уже не расовых, а этнических психотипов и генотипов, позволяющих говорить о национальных особенностях разных людей.
В Евразии и древнейшая Ямная (арийско-тюркская?), и более поздняя Катакомбная (киммерийская), и Срубная (скифская) культуры отличались одним и тем же обрядом погребения в кур-ганах, различавшимся лишь в деталях (сначала под курганом делали обычную яму, затем – более сложную конструкцию в ви-де катакомбы, а в эпоху поздней бронзы укрепляли её деревян-ным срубом). На протяжении всей эпохи бронзы сохранялись преемственность типа керамики, жилища и других характерных признаков. Тип хозяйства (смешанного, сочетавшее оседлое ско-товодство с пашенным земледелием) в этот период не претер-певал существенных изменений. Наконец, как показали антропо-логические исследования, физический тип населения также ос-тавался постоянным.
Очевидно, что Срубная культура эпохи поздней бронзы, в ареале распространения которой древнейшие источники упоми-нают скифо-киммерийцев, сложилась на старом месте обитания ариев. Сначала киммерийцы, а затем и скифы, как носители Срубной культуры, оказываются прямыми наследниками степ-ных ариев (тюрков) Восточноевропейской равнины; их предки предпочли остаться “дома”, тогда как другие расселились по всем направлениям. Неудивительно, что древняя традиция, представленная в Библии, называет киммерийцев старшим из народов индоевропейской семьи!

VIII. РАЗВИТИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА
На исходе неолита новые условия жизни привели в этих райо-нах к быстрому увеличению населения, накоплению общест-венного богатства, появлению возможностей для выделения из состава родовых общин отдельных семей, которые вполне могли обеспечить своё существование. Это вело к ликвидации былого равенства родоплеменного строя. Дело шло к переходу от родо-племенного строя к государству. И действительно, задолго до Рождества Христова государства появились в Египте, Месо-потамии, Индии, Китае.
Медленнее развивались эти процессы в центре Европейского континента и совсем медленно – в Северной Европе, на Восточ-но-Европейской равнине. И когда уже заблистали первые госу-дарства, здесь, в северных лесах, всё ещё неторопливо и замкну-то жили своими небольшими посёлками охотники и рыболовы.
Европеоиды оставили после себя образцы высоких культур, именуемых археологами как “Трипольская”, “Ямная”, “Андро-новская”, “Фатьяновская”, “Черновар”, в которых уровень гра-достроительства, металлургии, ювелирного дела был выше, чем у современников этого народа, проживавших в Анатолии, Ме-сопотамии, Египте и других землях Средиземноморья. В конце IV – середине III тысячелетия до Р.Х. в долине Нила уже су-ществует развитая древнеегипетская цивилизация с огромными пирамидами и храмами. В первых архитектурных монумен-тальных постройках Египта, к примеру, в храме у гробницы Джосера (считается первой пирамидой в Древнем Египте) обна-ружена имитация из камня деревянных столбов и сводчатой крыши. Прототипов этого храма в Древнем Египте просто нет, но в то же время так называемые “дома столбовой конструкции” являются любимым типом жилища на просторах континен-тальной Евразии. Такой тип известен с древнейших времён от Южного Приуралья на востоке до Днестра на западе, от Север-ного Кавказа на юге до Среднего Поволжья на севере и отно-сится к культуре эпохи позднего “медного века” – раннего “бронзового века” III – IV тысячелетий до Р.Х. (3600 – 2300 годы до Р.Х.). С жилищами культур Ближнего Востока эти дома не имеют ничего общего. Поэтому неудивительно, что строения подобного типа возникают в Египте только в начале его исто-рии, а потом исчезают.
В середине III тысячелетия до Р.Х. в южнорусских степях су-ществовало развитое пашенное и притом ирригационное земле-делие, в это же время у шумеров – в основном мотыжное. Э. Це-рен в труде “Библейские холмы” сообщает интересный факт: обнаруживается удивительное сходство между усыпальницами в Уре, некоторыми могильниками в Греции, восточной части Бал-канского полуострова и в Южной России – сводчатые и куполь-ные.
В этом же тысячелетии в Шумере обнаруживается интерес-ный след влияния северной цивилизации – зимняя повозка “са-ни”. В них шумеры из-за отсутствия снега не ездили, но отпра-вляли в последний путь своих правителей. В санях, отделанных золотом и серебром, лазуритом, с изображением голов львов и быков, царей Ура отправляли в мир иной. Интересно, что точно такой же обычай сохранился в Киевской Руси, которая “вырос-ла” из скифского по преимуществу государства Хазария, вплоть до Средних веков. Чешский исследователь Любор Нидерле в “Славянских древностях” сообщал: «В русских источниках, по которым нам этот обычай только и известен, имеется несколько сообщений о том, что тела умерших князей Владимира, Бориса, Глеба, Ярослава, Михаила, Святополка (X – XII века), хорони-лись ли они зимой или летом, привозились к месту погребения на санях». Кроме того, люди, которые ожидали своей скорой смерти, готовили себе для погребения сани, а старое русское вы-ражение “сидеть на санях” означало то же, что “быть при смер-ти”. Отмечен этот обычай не только в России и на её казачьем юге, но и в Карпатах (в Словакии, Польше и Сербии).
Интересно, что сани обнаруживаются и в Древнем Египте (II тысячелетие до Р.Х. – 14 век до Р.Х.), как и бронзовые мечи северного типа, относящиеся к ранней истории Египта. На вос-точной стороне погребальной камеры египетского владыки Ту-танхамона показана похоронная процессия. Тело фараона лежит в саркофаге на носилках с изображениями львов, а сам саркофаг стоит в ковчеге, который люди тащат на санях к гробнице. Вот такая складывается преемственность между цивилизациями Се-вера (ариями – скифами) и древними Междуречьем и Египтом.
Это различие путей развития человечества в период неолита повлияло и на складывание различных больших групп людей. Так на северо-востоке Европы, в Зауралье, Западной Сибири стал складываться тип людей, которые стали предками угро-финских народов.
В Восточной Сибири, на безраздельных степных простран-ствах Азии, в зоне появления пастушеских племён стали форми-роваться предки будущих монгольских и тюркских народов.
На юго-востоке Европы, в Средней Азии, в Северной Индии стали складываться земледельческо-скотоводческие племена, которые стали предками будущих так называемых индоевро-пейцев.
В районе Северного Кавказа, Малой Азии, Западного Ирана начали формироваться кавказские народы и складываться кав-казские языки.
Во всех этих крупных группах Евразии идёт бурный рост на-селения. Им тесно на прежних территориях, а земля велика, обильна и прекрасна. Люди продолжают перемещаться с места на место в поисках лучшей доли. А это значит, что уже в те вре-мена начинается не только обособление больших групп населе-ния земли, но и их смешение. Процесс этот продолжается и по сей день.
На исходе неолита, который продолжался вплоть до II тыся-челетия до Р.Х., окончательно сформировались такие новые от-расли хозяйства, как скотоводство и земледелие. Во многом это произошло потому, что люди стали использовать наряду с ка-менными орудиями труда и оружием металл: сначала они научи-лись выплавлять медь, которая, однако, была мягким металлом и не могла ещё конкурировать с камнем. Позднее в мир камня, кости, дерева прочно вошла бронза – сплав меди и олова. Появились бронзовые мотыги, топоры, кинжалы, серпы, ножи, пилы, а ещё позднее мечи. Из бронзы стали делать и украшения. Постепенно каменный век стал уступать место веку бронзовому, который уже охватил огромные пространства земли со II тысячелетия до Р.Х.
Раньше всего скотоводство, земледелие, выплавка металла появились там, где природные условия жизни людей были наи-более благоприятными. Этими районами стали Египет, Дву-речье, Индия, Китай, Южный Урал.
Тогдашние поселения представляли собой несколько десятков землянок, полуземлянок или наземных жилищ. Характерно, что все эти стоянки жмутся к воде. В новых хозяйственных условиях требовалась мужская сила, ловкость и мужская доблесть. Насту-пало время патриархата, когда ведущее место в семье, роде, пле-мени заняли мужчины. Женщина с этого времени подчинилась мужчине.
Новые условия жизни породили на обширных пространствах Европы и Азии новые типы человеческих коллективов. Родовой строй достигает своего расцвета. Роды, то есть большие родовые семьи и их объединение в племена, по-прежнему являются осно-вой общественной организации людей. В это время дальнейшее развитие в обществе получают коллективный труд и коллектив-ная, или общественная, собственность, в том числе и на окру-жающие земли. В зависимости от условий природы люди в то время селились небольшими компактными посёлками. Если у племени не хватало угодий, то начиналась борьба за земли с со-седними племенами. Так борьба за жизнь не только с животным миром, но и людей между собой прочно вошла в человеческую историю вместе с неолитом.

IX. ВЕЛИКАЯ СТЕПЬ
Генотип одной популяции сохраняется на протяжении многих веков в трёх следующих случаях.
Во-первых, в изоляции, когда нет поступлений чужеродных генов извне.
Во-вторых, когда популяция на основе национальных, рели-гиозных или иных предпочтений сама ограничивает брачные союзы своих членов с иноплеменниками.
В-третьих, когда популяция живёт в окружении этнически близких популяций.
Огромное географическое пространство Великой Степи при низкой плотности населения обеспечивало высокий уровень изоляции даже без специальных мер, направленных на сохра-нение “чистоты крови” кочевников. А традиции обеспечивали лишь регионализацию близкородственных скифских племён. В таких почти лабораторных по стерильности условиях, когда дей-ствовали два из вышеуказанных условий (первое и последнее) большие этнические массивы европеоидов-протоскифов, коче-вавших по просторам Великой Степи, смогли сохранять свой первобытный генофонд практически без изменений в течение многих тысячелетий. И лишь значительно позднее, в новых условиях увеличившегося инородного населения (китаеоидов), начались процессы метисации и гибридизации европеоидов.
Обширная равнина – Великая Степь, которую племена род-ственных друг другу кочевников занимали в течение долгих ве-ков, простирается от Подола на западе до границ Китая на востоке. Она образует единое, географически целое природное пастбище, но в Азии в неё вторгаются горные цепи Памира, Тянь-Шаня и Алтая, в то время как Уральские горы практически отсекают азиатскую её часть от европейской. И всё же кон-тактам по всему этому огромному пространству никогда не мог-ли помешать чисто географические преграды, так как азиатскую и европейскую части равнины связывают коридоры, образован-ные двумя перевалами – Джунгарским и Ферганским. В доисто-рические времена трава покрывала практически всю центрально-азиатскую часть равнины, но происшедшие здесь определённые климатические изменения незадолго до начала исторической эры привели к тому, что большие районы пастбищ превратились в бесплодные, покрытые песком пустыни, непригодные для про-живания. Но эти песчаные пространства остались открытыми для путешествий, такое превращение не смогло помешать перед-вижениям жителей Великой Степи или положить конец межпле-менным контактам, которые уже сложились. Таким образом, взаимоотношения между племенами традиционно сохранялись с самых древних времён до совсем недавних.
В древности границы этого региона определялись географи-ческими объектами, а не политическими демаркационными ли-ниями. Если двигаться с востока на запад, то ими были горные цепи Нань-Шань и Тянь-Шань и река Окс (Амударья). Далее шло Иранское плоскогорье, которое, возможно, являлось больше межплеменной границей, но за ним снова следовали естествен-ные границы в виде Кавказских гор, Чёрного моря, Карпат и Ду-ная. Вдоль северного края Великой Степи располагались негос-теприимные, полные опасностей земли, покрытые гибельными болотами, обширными лесами и дикой тундрой. Природных опасностей этого края было достаточно, чтобы служить мощным сдерживающим средством от проникновения туда кочевников, привыкших к широким равнинным просторам.
Азиатская часть Великой Степи подвергалась сильным холо-дам в зимние месяцы и испепеляющему зною летом, вследствие чего растительность этого региона всегда была не слишком пышная и мало подходила для примитивных методов ведения сельского хозяйства. И хотя кедры обильно произрастали на холмах в Азии, сосны, лиственницы и берёзы росли и там, и в европейской части, 1-летние и 2-летние растения были, однако, практически неизвестны в азиатской части Великой Степи, в то время как в европейской части Степь покрывалась весной цве-точным ковром. Здесь земли были покрыты более густыми леса-ми, так что дубы, липы, ясени и акации простирали свою сень над большей частью равнины, плодовые деревья приносили же-ланный урожай, великолепная трава служила для откорма скота, а съедобные коренья и луковицы поставляли человеку пищу.
Весь этот регион был потрясающе богат животным миром. В Азии по Степи бродили лоси, медведи, волки, леопарды, бизоны и дикие лошади. В европейской части были распространены ди-кие кабаны, ослы, козлы, выдры и бобры. Суслики, маленькие создания из семейства тушканчиков, зайцы, норки и горностаи обитали в подлеске; в траве таились гадюки и другие змеи, а над ними жужжали пчёлы, которых ценили за их мёд. Из птиц води-лись орлы, фазаны, франколины и многие другие виды. Все эти животные и птицы позднее появятся на знаменитых ювелирных изделиях скифов.
Вообще, европейская часть Великой Степи обладала более пышной растительностью, более мягким климатом и была более плодородной, чем азиатская. Её пересекали великие реки: Волга, Дон со своим притоком Донцом, Днепр, Буг и, наконец, Днестр. Все они обеспечивали огромные уловы рыбы и ценные залежи соли. Их воды обогащали почву долин, но не служили чрезмер-ной помехой для передвижения.
Таким образом, кочевники имели возможность свободно пере-мещаться по всему региону, пася скот или преследуя дичь, ко-торой изобиловала Великая Степь, не преодолевая никаких серь-ёзных географических преград и не сталкиваясь ни с какими пу-гающими изменениями в климате или растительном мире. Это было их многотысячемильное царство, их монопольный ареал обитания.
В эпоху неолита, в то время как жители Западной Азии были ещё охотниками, их современники на берегах Окса были рыбо-ловами, которые соприкоснулись с землепашцами Мерва и нау-чились производить для себя красную и чёрную керамическую посуду, а также, может быть, кое-какие ткани. Почти в то же самое время в европейской части Великой Степи обитатели де-ревянных и плетёных жилищ украшали свою посуду геометри-ческими узорами, и спустя совсем немного времени среди кера-мики Триполья обнаружились фигурки быков, козлов, собак, оленей и людей. В Сибири последующие поколения раскраши-вали свои керамические изделия красными или белыми полос-ками, что придавало им сходство с керамикой Сузы или Сиалка. Они держали крупных домашних животных и клали своих мёрт-вых с подогнутыми ногами в прямоугольные могилы, покрытые каменной плитой. Между 3000-м и 1700 годами до Р.Х. первые землепашцы стали обрабатывать землю Сибири, придя с запада и заселив более плодородные земли. Парадоксально то, что в то же самое время пастухи-кочевники впервые появились в Подне-провье. Это были светловолосые люди с удлинённой формой го-ловы, вполне вероятно, фракийцы; они имели боевые топоры принятой в Европе формы; они одомашнили лошадь; перед захо-ронением они обмазывали своих мёртвых охрой, отчего даже их кости приобретали красноватый оттенок.
Особая судьба сложилась у той части кочевников, которая осела в западной части Великой Степи. Пространство, прорезан-ное могучими реками Днепром, Бугом, Днестром и Доном, продуваемое ветрами со всех направлений и объединённое с юга акваторией Чёрного и Азовского морей, стало уникальным пере-шейком, на протяжении тысячелетий игравшим ключевую роль в истории многих народов, начиная с легендарных киммерийцев и заканчивая казачеством. Невольно складывается впечатление, что край этот избран кем-то свыше в качестве своеобразного по-лигона для конвергенции в нём различных народов и их культур. Под этим же углом зрения можно смотреть на историю сосу-ществования рядом двух древних народов – греков и киммеро-скифов.
*  *  *
Если скифы (киммерийцы) не были первыми, кто одомашнил лошадь, то они были одними из первых, если не первыми из народов Средней Азии, которые научились ездить верхом. И в Китае, и в Индии, а возможно, и в Египте, во II тысячелетии до Р.Х. лошади использовались как вьючные животные для пере-возки грузов или для того, чтобы волочить телеги, установ-ленные на твёрдых колёсах, вытесанных из камня или стволов деревьев. Киммеро-скифы научились использовать коней, впря-жённых в лёгкие колесницы, в бою и для преследования врага. И военных успехов скифы добивались во многом благодаря тому преимуществу, которое было у их конных воинов над пешими врагами. Это превосходство быстро оценили последние. Вслед-ствие этого, почти сразу же вслед за проникновением киммерий-цев в Азию, техникой верховой езды овладел весь средневос-точный регион. И действительно, быстрота, с которой пехотин-цы превращались в кавалеристов, была так велика и всеобъем-люща, что, возможно, конные пришельцы, которые появились в Центральной Европе в это же время, научились верховой езде от своих восточных соседей. Они, в свою очередь, передали это умение тем, кто жил дальше на западе. Киммерийцы использо-вали своих коней только для верховой езды, будь то охота или война, рассматривая их как средство быстрого передвижения, и продолжали держать быков для домашних нужд и тяжёлой рабо-ты. На Алтае, с другой стороны, лошадей использовали для того, чтобы тащить крытые кибитки, в которых женщины и дети пере-езжали с места на место, а также грубые повозки, применяемые для транспортировки тяжёлых камней, требующихся для насыпи над могильными курганами.
Это был период массового переселения народов и племён с за-пада на восток и с востока на запад. Вероятно, была какая-то широко распространённая причина для таких миграций; возмож-но, это была одна из великих засух, которым периодически под-вергалась большая часть Восточной Европы и Западной Азии.
















 


Глава 2. Киммерийский период восточноевропейской истории
(до 1000 года до Р.Х.)

Существует закон сохранения энергий: ничто
не исчезает бесследно и ничто не берётся из
ниоткуда. Но понять, насколько велики потери
и приобретения, можно лишь спустя время.
С. Бодров, актёр и режиссёр

I. СКИФЫ: ТЮРКИ ИЛИ ИРАНЦЫ?
Для начала поясним, почему эта глава, посвящённая кимме-рийцам, в своём названии несёт имя скифов. Дело в том, что ис-торики античности считали киммерийцев не каким-то в корне чужеродным для скифов народом, а самими скифами, просто бо-лее ранними в Причерноморье. Придерживаясь этой эллинисти-ческой традиции, мы и будем излагать дальнейшее. Итак.
Археологи единодушно связывают скифскую и хуннскую ар-хеологические культуры, отмечая общие культурное и этногра-фическое происхождение. Распространение скифо-сибирской культуры превосходит любое воображение, диагностическим от-личием культуры является скифская триада, которую находят в полосе длиной в 14 часовых поясов! На заре Нового времени вся длина полосы была заселена континуумом этнически тюркских народов, большинство которых не подозревали, что в будущем они будут называться “тюркскими”. Большая часть этой длины не имеет следов иранских археологических культур.
Распространение сейминско-турбинской металлургической провинции (1800 – 1500 годы до Р.Х.) накладывается на те же территории, её центр находится на Алтае, она достигает Ближ-него Востока с одной стороны и Китая с другой. На Ближнем Востоке она связывается с конными кочевыми племенами с явно тюркскими названиями, записанными шумерской клинописью, – “гутии” и “туруки”, которые аллофоничны с тюркскими “гу-зами” и “тюрками”. В дополнение к племенным именам ближ-невосточных конных скотоводов, почти совпадающих с назва-ниями тюркских племён, они также владели своеобразными бронзовыми топорами с уникальным методом соединения с ру-кояткой. Это были точно такие же топоры, как и найденные через несметные километры в районе Алтая. И те же уникальные топоры были найдены ещё через несметные километры во Внут-ренней Монголии и Северном Китае, на территориях, населён-ных животноводческими кочевниками, которых китайцы назы-вали жуны и чжоу, и которых археологи ассоциируют со скифа-ми и тюркскими народами. Более того, китайское название ножа “ge”, и греческое слово для ножа “акинак” оказались аллофо-нами и совпадают с тюркским названием ножа “kingirak”, кото-рое древние китайцы передали как чжоусское “чинг-лу” (Г. Дрё-мин. «“Скифо-сарматские” наречия и “скифский” словарь В.И. Абаева»).
В тюркологической литературе, и не только в ней, приводится масса сравнений и параллелей между скифами и тюркскими народами. При сопоставлении традиций клятвы на крови у царских скифов и тюрок, традиций трофеев у скифов и тюрок, психологии скифов и тюрок, атрибута чисел и их семантики у скифов и тюрок, моделей социального устройства у скифов и тюрок мы видим их полное совпадение.
Широко признано, что термины “скифы” и “сарматы” являют-ся полисемантическими. Скифское государство, описанное Ге-родотом, было империей, которая в течение поколения включала Мидию, и в более статическом описании включала греков, полу-греков и сарматов, по мерке Геродота этнографически неотли-чимых от скифов, каких-то земледельцев, какие-то лесные наро-ды, скифов-кочевников акатирсов (acathyrsi), и так далее. Не-которые расплывчато описанные люди были просто названы “будинами” – тюркским термином для обозначения челове-ческой массы. Как и любая другая империя в мире и во все вре-мена, скифская империя имела правящий этнос (“титульный”) и подневольные этносы и, следовательно, “имперские” скифы, скорее всего, были многоязычными и мультикультурными. При скифах подневольные племена Скифии продолжали жить своим укладом, своей экономикой и своими традициями.
Когда скифы были принуждёны к отступлению и их империя сократилась, они очутились сами с собою, однородными по язы-ку и культуре. Европейские скифы за тысячелетие подверглись языковому и культурному влиянию своих соседей, скифы, со-седствующие с Грецией, были несколько эллинизированными, соседствующие с иллирийцами – иллиризированными, и так да-лее. Некоторые скифские племена были полностью ассимили-рованы, утратили свою этническую идентичность, культуру и свой язык (например, русы), другие (на Востоке) превалировали и стали чжоу, табгачами, империей Вэй и десятком других ки-тайских “династий”, а третьи сохранили ядро своей культуры и языка до нашего времени.
Во второй половине 20-го века популярность приобрела скифо-осето-иранская теория, занявшая место аксиомы в запад-ноевропейской науке.
В 1990 – 2010 годах скифо-осето-иранская теория отступала. Серия метаморфоз уступает только фактам, а не теории и не оппонентам, и процесс отступления шёл постепенно. До 1700-х годов скифы были известны в Европе только из произведений античных авторов. Общепринятыми были представления, что скифы Геродота были предшественниками тюрков, а тюрки ра-зошлись на другие прочие ветви. Эта информация не была осно-вана на археологических находках и артефактах, антропологи-ческих измерениях, или биомаркерах современной науки. Она питалась утилитарными потребностями правителей, торговли, войны и, временами, религии. В итоге до нас дошло, что ким-мерийцы и скифы были каким-то образом связаны между собой, что скифы и сарматы были каким-то образом связаны между со-бой, что на западном направлении скифы и сарматы были каким-то образом связаны с гуннами и аварами, а затем с бул-гарами и беченами (печенегами), потом с кыпчаками (полов-цами) и огузами (гузами, торками), и, наконец, с татарами. На южном направлении это были ашгузай и саки, затем саки и хуна или хиониты, затем хуна, масгуты и савиры. На восточном на-правлении мы имеем кангаров, хуннов, усуней, тохаров и тюр-ков в целом или на уровне племён. К Х веку нашей эры кимме-рийцы, скифы и сарматы давно исчезли, но дипломатические традиции, отражённые в летописях и историях, продолжали ис-пользовать старые знания, применяя старые термины. Каждое новое вторжение восходящей державы, если она не поглощала существующий государственный аппарат, начинало историю с момента своего появления.
Так, мидяне начали с саков, будучи в неведении об ашгузай, но их грамотные греческие соседи зафиксировали, что ски-фы/ашгузай правили мидянами в течение 27 лет, в то время как мидийцы называют скифов/ашгузай саками, что, в принципе, не столь уж далеко от истины. На востоке империя Хан начала с хуннов, отождествляя их с жунами, которые ранее также назы-вались жоу (чжоу). Или жоу/чжоу принадлежали к жунам (лати-низированным). Когда новая власть закреплялась и бюрократи-зировалась, непрерывность восстанавливалась, хунны связыва-ются с се (саки), се с тюрками, и так далее.
В цепи дипломатических событий, когда правители встречали пришельцев, торговцы были ценным источником знаний. Тор-говцы должны были торговать, размещать заказы и определять количество и качество товаров, они должны были иметь дело с племенами и княжествами на пути, они должны были знать, кто есть кто и как иметь дело со всеми, они были источником язы-кового и таможенного знания, всегда готовые к призыву при необходимости, готовые советовать, как общаться с незнаком-цами, или служить в дипломатическом штате, когда лучше нико-го не было. Рассказы торговцев и путешественников дошли до нас из уст историков.
Кочевая кавалерия служила наёмниками в каждой армии Евра-зии. Дворы правителей должны были с ними иметь дело, иногда на очень деликатном уровне, потому что множество таких пра-вителей использовали кочевых наёмников в качестве претори-анской гвардии. Времена менялись, правители менялись, коче-вые племена менялись, но связь между правителями и наёмни-ками была непрерывной и постоянной. Имперские и королев-ские дворы были хорошо знакомы с кочевыми языками, и когда древние писатели сообщают нам, кто есть кто, это не должно восприниматься высокомерно, или быть бесцеремонно отбро-шено потому, что древние “были бестолковы” и “не имели по-нятия”. Они не были бестолковы, и они прекрасно всё понимали. Их знания дошли до нас, что скифы были предшественниками тюрков, и с этим мы вошли в современную эпоху.
Пока Северное Причерноморье не попало в руки Российской империи, ни о какой кочевой археологии не могло быть и речи. И только тогда, когда великолепные курганы и их содержимое стали известны на Западе, вопрос об их принадлежности при-влёк внимание западных учёных. Археологические раскопки XIX века показали, что Геродот и другие историки добросо-вестно записали отрывки истории народов Евразии.
В начале XIX века Генриху Юлиусу фон Клапроту была пору-чена этнографическая экспедиция в недавно захваченную Рос-сией часть Северного Кавказа. В 1812 – 1814 годах он опубли-ковал книгу с приложением, где впервые сформулировал гипо-тезу скифо-сарматского происхождения осетинского языка. В то время грузинский термин “овс” относился к многочисленным племенам к северу от Грузии, включая тюркских балкарцев и карачаевцев, которых ироны и дигоры и поныне называют аса-ми. В своей работе 1822-го года фон Клапрот завершил выстраи-вание последовательности “скифо-сарматы – аланы – осетины”.
К. Зисс продолжил эту гипотезу с публикацией в 1837 году. На основе религии и территории персов и общих скифских и пер-сидских слов, он предложил идентифицировать скифов с персо-язычными племенами. Последовательность перерождения ски-фов из тюрков в иранцев была завершена плодовитым русским иранистом конца XIX – начала XX веков графом В.Ф. Милле-ром. В 1930-х годах блестящая Русская школа тюркологии была физически уничтожена, и неспелые подмены должны были сле-довать указу 1944-го года против “удревления” тюркской исто-рии. В ходе “научного процесса” древние иранцы невольно при-обрели совершенно новые лица, они стали более плоскими полу-китаеоидами с лопатовидными резцами, с несколько европеоид-ной внешностью, с дамами, чуть более подчёркнуто китаеоид-ными, чем мужчины.
Окончательно скифы “стали” ираноязычным народом благода-ря советскому филологу-иранисту В.И. Абаеву. Скифо-осето-иранская теория была формально канонизирована в СССР с по-путным выводом о том, что тюркские народы в Европе были массой захватчиков, напрашивающихся на этническую чистку. В конце 2-й Мировой войны, в подготовке войны против Персии и Турции, все народы мусульманских “захватчиков” были депор-тированы с Северного Кавказа и из Крыма, переселенцы были вытащены из их домиков в райских долинах в вагоны для скота, и в итоге выброшены в казахской полупустыне.
Работа В.И. Абаева была пересказана в западных лингвисти-ческих изданиях, хотя на западные языки никогда не была пере-ведена. Но при этом три наиболее значимых действительно от-крытия В.И. Абаева, зафиксированных в его книге, не получили должного лингвистического озвучания:
– что осетинский словарь на 80% не индоевропейский,
– что только около 10% осетинского лексикона принадлежит к иранской семье,
– что ключевые языковые свойства фонологии, агглютинации, морфологии, семантики, и синтаксиса в осетинском языке не совместимы с индоевропейской и иранской языковыми семьями.
И если осетинский имеет хоть какое-то отношение к скифо-сарматским языкам, любое объективное жюри сделает вывод, что скифо-сарматские языки также агглютинативные, как тюрк-ские или нахские. Как бы то ни было, в СССР 1949 года архео-логи отдали под козырёк и определяли в дальнейшем свои рас-копки как исследования ираноязычных скифов и сарматов, а археологические культуры были обозначены как ираноязычные.
В соответствии с первой переписью населения Российской им-перии от 1897 года численность осетин, включая южных, со-ставляла 171.716 человек. Можно прикинуть, что в середине 7 века, когда правители Ирана поселили их на Кавказе, их было не более 1 – 2 тысяч человек. И что, это и есть потомки много-численных скифов-сарматов-аланов?! Навязывается версия именно о таком происхождении осетин. Утверждают, что на Се-верном Кавказе существовал “человеческий инкубатор”. В него загружали местные племена, именуемые “субстратом”, туда же добавлялись пришлые ираноязычные племена скифов-сарматов-аланов, именуемые “суперстратом” и на выходе получился “осе-тинский народ”. Сторонников происхождения осетин от аланов не заставляет задуматься даже такой существенный факт, кото-рый никак не вяжется с “теорией инкубатора”, как языковые диалекты осетин. Прожив на Кавказе более 1400 лет, осетины не перемешались даже между собой, они сохранили своё языковое отличие от сородичей и своеобразие национальных обычаев и традиций. “Инкубаторские” были бы все под одну гребёнку. К разочарованию защитников “теории субстрата и суперстрата” можно уверенно сказать, что осетинский народ не является “ин-кубаторским народом”. Предки современных осетин – иранцы – имеют очень древнюю и очень богатую историю.
И опять же о языковых диалектах, на которых говорят осети-ны. Как известно, в древнем Иране проживало более 30 народов, народностей и племён. По ходу строительства оборонительных сооружений в горах Кавказа в 6 веке н.э. Иран подселял к этим сооружениям людей из разных иранских провинций. Вот и полу-чилось, что с одного места в Иране взяли дигорцев, с другого иронцев и с третьего кударцев.
*  *  *
А теперь приведём немного относительно сложной для пони-мания информации, которую нетерпеливый читатель может про-пустить. Начинаем её изложение.
Н. Кисамов в своей работе “Этническая принадлежность скифо-сарматов” перечислил ряд положений, в соответствии с которыми следовал вывод о невозможности происхождения киммеро-скифо-сарматов от иранской этнической основы. Среди них такие:
1. Кыпчакские “балбалы” (“каменные бабы”, надгробия) типологически идентичны киммерийским и скифским балбалам. Различают два типа балбалов: один – представляющий умер-шего, а другой – представляющий его убитых врагов. Первый тип – это скульптурное изображение умершего, второй тип символизирует победы, и идёт от нетронутых плит до слегка об-работанных, отражающих конкретные личности. Никаких сле-дов традиции балбалов не было когда-либо найдено в индий-ской, брахманской или иранской этнологии. Это однозначно признак культуры кочевников Великой Степи.
2. Филолог В.И. Абаев уклонился от анализа документиро-ванного лексикона, проигнорировав довольно много слов, в том числе Кавказ (Kaukaz) и Кавкар (Kaukar) для Кавказа, то есть “Белые Скалы” и “Белые Снежные (вершины)” на древнем скифском и на современных тюркских языках, как “Карское” море = “Снежное” море, а вместо этого использовал имена с могил в Ольвии и других городов, которые этнически могли быть чьи угодно. Это означает, что мы имеем документиро-ванные литературные свидетельства о скифском языке, его лек-сика – тюркская. Более того, для своих “Ольвийских рекон-струкций” В.И. Абаев использовал дигорский язык, взаимно не-понятный с осетинским иронским языком, относительно кото-рого он, якобы, доказал, что это иранский язык.
3. В литературной традиции длинная цепь исторических запи-сей напрямую связывает геродотовских скифов с различными тюркскими племенами – гунны, тюрки, булгары, хазары и дру-гие. Между 400-м годом нашей эры и XVI веком византийские источники использовали название “скифа” по отношению к двенадцати различным тюркским народам. Византийский и рим-ский дипломатические корпусы были хорошо знакомы с персидским, парфянским и скифским языками и их временными вариациями, и никогда не отождествляли скифский с иранским или даже с согдийским языком. На Ближнем Востоке скифов называли ашгузай и ашкеназ, они были идентифицированы ис-ключительно с тюркскими племенами. Тюркская этимология эт-нонима ашгузай/ашкеназ – это “народ племени ас-кижи” или “асское племя ас-гуз”, где “ас” – это племенной этноним киммеро-скифов, “кижи” – это “народ”, и “гуз” – это “племя”. Это обычные и часто повторяемые схемы именования тюркских племён, с бесчисленными примерами. В наше время осетины называют своих тюркских соседей балкарцев этнонимом “ас”, и известно, что асы были членом тюркского каганата.
4. Европейские и ближневосточные письменные свидетельства о скифах взаимно подтверждают друг друга, они последова-тельны друг с другом и изобильно указывают на тюрков, пол-ностью исключая иранцев, персов, хорасанцев и всех остальных, считающихся иранцами и расположенных в пределах древней Европы и древнего Ближнего Востока.
5. Библейская литературная традиция, разделяемая христиа-нами и мусульманами, напрямую соединяет праведного праотца Ноя (в Коране – Нух) со скифскими ашкенази, и ашкенази с тюр-ками. Канонизированная версия Бытия в Библии перечисляет сына Ноя Иафета, внука Гомера (еврейская форма киммерий-цев), и правнука Ашкеназа (библейских скифов), Рифата и То-гарма (библейских тохаров). Письмо хазарского хакана Иосифа прослеживает хазарскую родословную от третьего сына Ноя Иа-фета, затем к прародителю всех тюркских племён его внуку То-гарму, и к его десяти правнукам Уйгуру, Дурсу, Авару, Хуну, Басилу (Балкарцы), Тарниаху, Хазару, Загору, Булгару и Сабиру.
Библейская история весомо подтверждается современными ис-следованиями. Распространённая среди сибирских народов гап-логруппа Q обильна среди выходцев из тюркской Хазарии – евреев-ашкенази, и их различные аллели надёжно датируются не более, чем на тысячу лет назад. Лингвистические данные также подтверждают библейскую историю. Племена майя американ-ских индейцев, которые принадлежат к гаплогруппе Q, были найдены лингвистически связанными с тюркской языковой группой. Эта линия взаимоподтверждающих литературных, ге-нетических и лингвистических доказательств не оставляет скифо-иранской теории никакого пространства для маневриро-вания.
6. Поскольку скифо-иранская теория была исключительно лингвистическим предприятием в конфликте с историей, литера-турными источниками, археологией, антропологией, этнологией, и даже стоматологией, лингвистические свидетельства являются наиболее весомым контраргументом.
Лингвистическое сравнение индоиранского и алтайского (чи-тай: скифского) пра-лексиконов показало, что пра-индо-иранский не имеет лексикона для верховой езды, вместо этого пра-индоиранский имеет повозки и колесницы, в то время как пра-алтайский имеет развитый лексикон для верховой езды. Основой пра-алтайской экономики было сезонное скотоводство, или развитая сезонная охота с загонным компонентом, она имеет термины для лошадей и верховой езды; роль сельского хозяй-ства была менее значительной. В протоалтайском терминология одежды и обуви более дифференцированна, например, она со-держит названия для брюк и коленных щитков (связанных с верховой ездой), которых индоиранский не имеет.
Мобильный пра-алтайский язык имеет больше терминов, свя-занных с лодками/плотами (например, “salla” в тюркских, “sail” в английском). Основой пра-индо-иранской экономики было сельское хозяйство и хорошо развитое оседлое скотоводство.
Существует океан различий между оседлым скотоводством и кочевым скотоводством не только в навыках и технологии, но и в резком различии в типах стадных животных, можно гнать ло-шадей, коров, овец и свиней по деревне, но нельзя вести их че-рез просторы безводной степи. Лексические доказательства ис-ключают возможность занятия индо-иранцами кочевым конным хозяйством, которое невозможно без супер-ковбойского образа жизни кочевников Евразии. Исключается, что индо-иранцы мог-ли вести огромные табуны лошадей тысячи миль между летними и зимними пастбищами, жить в мобильных домах-вагонах, или что они знали технику портативной конструкции юрты. Пра-индо-иранские реконструкции позволяют вывести конную тер-минологию для стойлового содержания лошадей, их местного выпаса, езду на телегах, и терминологию, связанную с оседлым коневодством. Эта культура достигла Ближнего Востока, кото-рый уже имел технологию использования в хозяйстве ослов, но каким-то образом якобы конное индоиранское хозяйство, дос-тигшее Индийского субконтинента, совершенно не достигло местных индо-ариев. Индия не знала культуры лошадей до миг-рации саков (скифов) тысячелетие после прихода индо-ариев.
7. Мобильное кочевое общество с мобильным имуществом не может существовать без кодифицированного средства иденти-фикации и аутентификации собственности. Такая идентифика-ция осуществляется тамгами (тавро, условный знак, “пра-герб”).
Систематическая историческая каталогизация тюркских пле-менных тамг описана с VIII века, тамговые отметки и целые “эн-циклопедии тамг” зарегистрированы по всей Евразии. Большин-ство тюркских народов, и только тюркские народы сохранили свои исторические тамги, некоторые народы сохранили свои тамги до кланового и семейного уровня. Археологи идентифи-цируют древние тамги исключительно с евразийскими кочевыми скотоводами, и среди тюркских народов эта черта была проне-сена через христианский и исламский периоды, в то время как индо-иранцы, индусы, персы (нетюрки) и брахманы не имеют никаких исторических воспоминаний о тамгах в своём прошлом. Специалисты вычислили развитие тамг между ветвями и поко-лениями, что делает тамги трассировочными средствами. Тради-ционные скифские территории Крыма и Добруджи отличаются богатством тамг. Наподобие элитных захоронений, среди других народов тамги – это либо культурные заимствования (некоторые документированные династические тамги), или они произвольно приписываются народам без какого-либо документального под-тверждения. К сожалению, исследования малообразованных ар-хеологов уничтожили большую часть непонятных “примитив-ных” значков со страниц истории, некоторые из величайших от-крытий были спасены случайной встречей со знающим про-фессионалом.
8. Европа и европейские языки несут тяжкий груз тюркизмов, многие из которых объяснимы их скифским происхождением. Это не может быть сказано об иранских языках, будь то восточ-ные или западные иранские, южные или северные иранские или даже осетинский с его вкраплением 10% иранской лексики. В то время как древние тюркизмы, возможно скифского и киммерий-ского происхождения, отмечены во фризском, камрийском, вульгарном и классическом латинском, в германских, англий-ском и романских языках, скифы и киммерийцы не оставили следов иранских языков в этих европейских языках.
То же наблюдение верно и в других областях, приписываемых ираноязычному населению на огромных территориях степного пояса Евразии пред-скифского времени. Различные языки наро-дов этих территорий отличаются отсутствием иранских следов. Не только топонимика Средней Азии преимущественно тюрк-ская. Реконструкция согдийского языка, языка оседлого населе-ния Средней Азии, ведёт не к прото-иранскому языку, припи-сываемому скифам, но к после-скифскому древнеперсидскому языку Иранского нагорья. Опять же, иранский язык скифов нигде не обнаруживается.
9. Несколько спорных надписей, найденных в курганах или смежных поселениях, были написаны руниформным алфавитом и прочтены на тюркских языках. Среди таких надписей нахо-дится Иссыкская надпись, найденная в курганном захоронении предположительно сакского принца (500 год до Р.Х.), алфа-витные знаки из курганной могилы с захоронением хуннского принца (13 год н.э.), надписи Хумаринской крепости на Кавказе (около Х века), а также надпись из города на Самарской Луке (около Х века). Несмотря на очень малое число сохранившихся руниформныx надписей, они существенно дополняют другие письменные материалы тюркской руниформной письменности на территории Курганных культур, помогая перекрёстным ис-следованиям и прочтению.
10. Ни один народ с непереносимостью лактозы не мог выжить на кочевой диете из молока и мяса. Младенцы умирали бы даже в хорошие годы и у кочевников, следующих за стадами, не было бы никакого выбора. Иранцы и индусы (и китайцы) известны своей непереносимостью лактозы. Это очень весомый аргумент: брахманы не принесли в Индию ни традиции курганных захо-ронений, ни кочевую лактозную толерантность. И то же самое относительно иранцев Иранского нагорья. Они питались зла-ками. Генетически лактозная толерантность является ненор-мальным отклонением среди людей, она, как известно, возникла дважды в двух независимых человеческих популяциях, с двумя независимыми генетическими изменениями, которые распро-странились в двух не земледельческих пасторальных хозяйст-венных системах. Примерный срок, чтобы получить 50% лак-тозной толерантности, составляет 6000 лет, и даже монголы, ко-торые перешли на коневодство около 200 года до Р.Х., имеют лишь около 50% толерантности.
11. Антропология и демография признали важность безопас-ной питьевой воды для выживания человечества и определили два метода обеззараживания питьевой воды, разделяющие чело-вечество на два лагеря – “кипятильщиков” и “выпивающих” (“нетрезвенников”). Кипятильщики дезинфицируют питьевую воду путём кипячения, они развили культуру чая; нетрезвенники дезинфицируют питьевую воду, смешивая её с алкоголем, они развили культуру вина, пива, кумыса. Как ни важна была безо-пасная питьевая вода для оседлого населения, привязанного к тем же источникам воды в течение поколений, ещё более важ-ной она была для кочевников, которые должны были пересекать участки пустыни в порядке обыденного ведения хозяйства; па-дёж лошадей можно было бы пережить, но эпидемия среди пас-тухов означала бы катастрофу. Разобщённость и изолирован-ность кочевого населения увеличивают проблему: эпидемия всего у нескольких десятков человек на марше, перегоняющих свои стада на новое пастбище, может уничтожить поголовно весь клан.
Ученые аккуратно разделили оседлый мир в отношении обез-зараживания воды, но кочевой массив в значительной степени избежал их внимания. Древние авторы упоминают перебро-женный кумыс, также названный кобыльим молоком, как напи-ток скифов, сарматов, гуннов, тюрков, и тому подобных. Приме-чательно, что индо-арийская Индия принадлежит к кипятящему миру. Индо-арии не принесли наиболее существенную санитар-ную традицию конных кочевников на Индийский субконтинент. Осетины её также не имеют, в то время как отличительной осо-бенностью кухни соседних карачаево-балкарцев является кумыс, наряду с типично скифским рационом конины – шашлык “казы” из жеребёнка и так далее. “Осетинские дигоры” имеют мало общего с “осетинами”, – не только “осетины” не понимают ди-горского языка, являются христианами в отличие от дигор-мусульман, но и дигорская кухня также отличается от “осетин-ской”. Это – кухня их тюркских соседей-балкарцев, с кумысом и кониной. Это различие уходит корнями в прошлое. В 1779 – 1783 годах Иаков Райнеггс отождествлял дигоров с булгарами-утигурами, Бесс выделил дигоров по близкому родству как дигоров, балкарцев, карачаевцев и венгров.
В Китае ферментированный кумыс является изолированной традицией тюркских скотоводческих меньшинств, оседлые зем-ледельцы там продолжают пить только отваренные настойки. Ни китайцы, ни индийцы не имели запрета на ферментированные напитки типа айрана, а в мусульманских странах он был разре-шён по законам шариата, таким образом, исключается возмож-ность, что чужая традиция страдала от идеологических предпи-саний.
12. В скифо-осето-иранской теории видное место занимают индоевропейские блондины и сопутствующие арийские блон-дины. Но летописцы неоднократно упоминают светловолосые тюркские племена различного происхождения (ди/теле, усуни, кыпчаки и так далее). Европеоидные останки, найденные в ко-ролевских курганах Алтая, и европеоидные останки, найденные в Таримском бассейне, были признаны родственными уйгурским или южносибирским тюркским народам. В то же время все источники, описывающие брахманов, индусов или персов, никогда не упоминают, что “брахманы – блондины”, или что они отличаются светлыми глазами. То же относится к индийцам и персам. Исключительно для западных иранских народов (ис-ключая курдов, луров и бахтиаров) антропологические описания иранцев допускают ближневосточные оттенки с мутно-зелёны-ми глазами, и 7% не чёрных или не тёмно-каштановых волос – очевидная примесь в их генофонде. И это не удивительно, по-тому что эти иранские народы жили с семитскими народами и ближневосточными гутиями, туруками и другими кочевниками в течение 2,5 тысячелетий, то есть в течение достаточного време-ни для получения некоторого разнообразия при сохранении своего основного фенотипа.
В истории человечества генетика светловолосости и светло-глазости, наподобие генетики лактозной толерантности, явля-ется ненормальным отклонением, и передаётся последующим поколениям в ходе направленного и ограниченного генети-ческого обмена; соответственно наличие признака светлово-лосости и светлоглазости предполагает наличие совершенно оп-ределённых предков, либо северных евроазиатов (читай: фин-нов, то есть носителей и потомков Y-ДНК гаплогруппы NO) с уникальной мутацией, либо папуасов/меланезийцев Y-ДНК гаплогруппы D с уникальной АСПМ мутацией.
13. Почти все останки курганных захоронений оказались евро-пеоидно-китаеоидной смесью с клинальным распределением китаеоидного компонента, уменьшающимся с востока на запад. Несмешанные европеоиды редки и отмечаются археологами как атипичная примесь к местному населению. Исследователи фено-типов в курганных захоронениях регулярно оговаривают, что китаеоидная примесь восходит ко времени неолита и к насе-лению неолита.
14. Поток последних генетических исследований захоронений Курганной культуры, выполненных методами популяционной генетики, чётко оставляет индо-иранцев за пределами картины. Простой статистический обзор генетических когнатов ставит тюркские народы прямо в центр захоронений, с финскими ман-си, тунгусами, и португальцами на окраинах, а остальные компо-ненты описываются такими неясными определениями, что, ско-рее всего, описывает ту же основную группу и окраины. Приме-чательно, что два исследования Андроновской Курганной куль-туры принесли смешанных европео-китаеоидов и голубые глаза. Нигде вблизи курганов вообще не упоминаются какие-либо ге-нетические брахманские арии или иранцы. Небольшая доля ин-дийцев упоминается в одном из исследований, подтверждая из-вестный тысячелетний союз кочевников Средней Азии и ин-дийцев, особенно наглядно отражённый в буддийском влиянии в самых ранних надписях тюркской торевтики. Редкое и открытое кочевое население вобрало часть огромной индийский челове-ческой массы, но не наоборот. За исключением этнических ост-ровков в Индии и в Афганистане-Пакистане, кочевая примесь была статистически незначимой.
15. Номинально из 82-х различных тюркских этнических групп, многие из которых состоят из подгрупп, которые сами являются отдельными этническими группами, только очень ма-лая часть была генетически изучена, и из тех только небольшая часть была изучена всесторонне. Однако имеющиеся данные дают достаточно информации для исключительной картины. Спектр примесей по всему диапазону генетических портретов соответствует литературным и археологическим материалам об евразийском распространении скифских и сарматских народов. Среди тюркского филума (таксономической группы) находятся характерные генетические линии, принадлежащие тунгусам, монголам, китайцам, камчадалам, енисейцам, финским народам, тибетцам, индусам, кавказским народам, балканским народам, славянским народам, западноевропейским и скандинавским на-родам. С таким евразийским генетическим размахом примесей, даже представленным существенно неполным перечнем, не может сравниться никакая другая группа в Евразии. Тюркская генетическая картина прекрасно согласуется с литературными записями, мифами и сказаниями, археологическими, антрополо-гическими и этнологическими фактами. Более того, без скиф-ского или сарматского посредничества некоторые генетические совпадения (например, португальские гены в алтайских кур-ганах) не могут быть объяснены.
16. Два факта хорошо установлены: первый, что скифы жили в районе Алтая и мигрировали оттуда в Европу, это было установ-лено путём отслеживания продвижения скифских курганов; и второй, что американские индейцы произошли от народов Вос-точной Евразии. Естественно, индоевропейские народы возник-ли в Западной Евразии, их индоарийская ветвь после 2000 года до Р.Х. перешла с Восточно-Европейской равнины на восток к Индийскому субконтиненту и на Ближний Восток, они предска-зуемо должны генетически отличаться от американских индей-цев, и в то же время некоторые сибирские и восточно-евразий-ские народы должны предсказуемо разделять некоторые марке-ры с американскими индейцами. Это очевидное предсказание нашло подтверждение с обеих сторон. МтДНК Hg X является подходящим маркером, ограниченным северными американски-ми индейцами. Исторические индо-иранцы не имеют мтДНК Hg X. В то время как она есть, прежде всего, у тюркских азери (4%), которые также разделяют название “ас-народ скифов” – “аш-гузай”, и также живут в исторической скифской земле Сакасена на территории современного Азербайджана. Затем она присутст-вует у тюркского населения Башкирии (4%), которое расположе-но по обе стороны Уральских гор; далее она присутствует у тюркского населения Чувашии (1%), которое теперь располо-жено по обе стороны среднего течения Итили/Волги; ещё она присутствует у тюркских ногайцев (4%), которые мигрировали в Восточную Европу из Средней Азии в ходе или после монголь-ского завоевания; также она присутствует у тюркского турецко-го населения (3%), которое в общем мигрировало на запад из среднеазиатского государства Огуз Ябгу в начале XI века нашей эры.
Генетический маркер соответствует языковым наблюдениям – было установлено, что агглютинативные языки “на дене” разде-ляют некоторую базовую лексику с тюркскими языками. Что особенно интересно, мтДНК Hg X, по-видимому, является жен-ским компаньоном мужской Y Hg R1b, её распространение дуб-лирует миграционный путь Hg R1b в III тысячелетии до Р.Х. из Восточной Европы в Западную Европу по трассам вокруг Сре-диземного моря и по сухопутному пути, при этом в районе меж-ду Средней Азией и Ближним Востоком некоторые следы были оставлены скифскими, гуннскими, и тюркскими наездниками. В схеме скифо-иранской теории картина не была бы столь реши-тельно черно-белой. Индо-арии были бы обязаны разделить, по крайней мере, некоторые черты с тюрками и американскими индейцами.
17. Антропологические исследования неизменно находят европео-китаеоидов в раскопанных курганах от старейших до новейших. Никакие курганы любого периода времени не содер-жали костные останки, свободные от китаеоидной примеси. Стоматологические обследования подтверждают краниологи-ческие исследования. Как и краниологические результаты, они указывают на рост доли китаеоидного компонента, начиная с I тысячелетия до Р.Х., усиливающей предыдущую долю китае-оидной составляющей. Вблизи Аральского моря, вдоль рек Средней Азии коренное население было уралоидным (читай: финским, то есть первоначально восточноазиатским); ариди-зация в конце II тысячелетия до Р.Х. вытеснила уралоидное население из Средней Азии на север, на Урал и север Средней Азии, вероятно добавив их “уральские гены” в генетический фонд андроновской культуры. II тысячелетие до Р.Х. было вре-менем противоположных миграций, часть северочерноморского аграрного населения мигрировала на юго-восток через Среднюю Азию на Иранское нагорье и индийский субконтинент, и пре-земледельческие среднеазиатские уралоиды мигрировали на север и северо-восток в сторону лесостепного пояса. А север Средней Азии в это время был зоной скифских народов, которые к I тысячелетию до Р.Х. распространились в Восточную Европу и на Ближний Восток.
18. Карты распределения современных евразийских и европей-ских групп крови показывают чёткую разделительную линию, делящую Восточную Европу на северную и южную части. Се-верная половина аллели группы B (III группа крови в рос-сийской номенклатуре) проходит в широтном направлении через широту Москвы по археологической линии, отделяющей зону курганных захоронений к югу от реки Оки от финской зоны к северу от этой линии. Южная часть, где частота аллели группы B (III) превышает 15%, пересекает Уральский хребет на востоке и идёт до Венгрии на западе, прилегая к Чёрному и Каспийскому морям, и заходя глубоко на юг в северо-восточной части Кавка-за, почти достигая современного Ирана. Повышенная частота ал-лели группы B (III) точно соответствует историческому поясу скифских, сарматских, гуннских и тюркских племён. Современ-ное евразийское распределение аллели группы В (III) достигает максимума в меридиональном центре Евразии, с самыми высо-кими значениями совпадая с картой среднеазиатского Эфталит-ского государства, и проходит через исторические земли тюрк-ских племён теле к востоку от Уральских гор, достигая Карского моря. Группа крови В (III) не является китайским биологичес-ким атрибутом. Примечательно, что повышенный уровень груп-пы крови B (III) на северо-востоке Западной Европы совпадает с повышенным уровнем следов тюркских языков, рунических над-писей, курганных захоронений, и Y-ДНК R1b в тех же областях. Распределение группы крови B (III) соответствует распределе-нию тюркских скифо-сарматов, и не может быть объяснено скифо-иранской теорией, которая должна дать совершенно дру-гое распределение.
19. Гиппократ и Страбон отмечали странную скифскую прак-тику искусственной деформации черепа. Та же практика хорошо документирована среди сарматов, и её следы описаны в районе Центральной Европы, которую Птолемей называл “Сарматия”. “Смитсоновский отчёт” в 1859 году опубликовал статью профессора А. Рециуса, который писал, что обычай искусствен-ной деформации черепа до недавнего времени существовал на юге Франции (то есть в землях бургундских кочевников) и в не-которых районах Турции. Этот обычай был описан у кушан, гун-нов, аваров, кангаров, булгар, турок и других тюркоязычных племён. Примечательно, что этот обычай наблюдается у людей с Hg R1b в Египте. Так, черепа и Тутанхамона и Нефертити были искусственно деформированы. Но этот обычай не задокументи-рован среди индо-иранских народов, более того, “Иранская Эн-циклопедия” решительно заявляет, что иранские народы не практиковали искусственную деформацию черепа. Обычай ис-кусственной деформации черепа очень древний, он был отмечен ещё на неандертальских черепах.
20. Китайские летописцы очень конкретно отмечали кочевой костюм – с треугольной шапкой, башлыком, левобортным каф-таном, сапогами и поясным ремнём. Никакие этнографические описания брахманов, иранцев, индийцев и так далее никогда не отмечали шапки-башлыки, но и до сегодняшнего дня они явля-ются национальными костюмами в Казахстане, Башкирии и вез-де, где у нас есть этнографические данные о тюркских народах (и изображения на тюркских и скифских балбалах). Башлыки современных российских генералов произошли от казачьих баш-лыков, это наследство их тюркского прошлого. Символика коче-вого пояса имеет первостепенное значение на протяжении тыся-челетий, от скифских памятников до сегодняшнего животновод-ческого тюркского и монгольского населения. Что касается индо-иранцев, эксперты отличают их от тюрков на древних ри-сунках именно по их совершенно отличным нарядам, несовмес-тимым с изображениями скифской и тюркской традиционной одежды. Примечательно, что тюркская одежда, вместе с терми-нологией, стала типичным платьем славянских народов до такой степени, что она принимается как изначально славянская, что в этом этнологическом аспекте делает славян несовместимыми с индо-ариями.
21. Известная с первых исторических документов целая после-довательность кочевых воинов служила в качестве наёмников под общими названиями скифов, гуннов и тюрков. Ни одна ма-ленькая или великая империя Евразии не избежала платежа дани конным кочевникам и их использования как наёмников. Сарко-фаг Александра Македонского 4-го века до Р.Х. изображает гре-ков в битве с персами, и все “персы” как один носят скифский башлык и скифские сапоги для верховой езды, самих персов там нигде не найти; саркофаг также изображает знаменитый парфян-ский выстрел за два века до того, как парфяне вышли на стра-ницы истории. До Нового Века ни одна армия оседло-земледель-ческих государств не могла противостоять кавалерийской ар-мии, и ни одна империя не могла создать кавалерию, сравнимую со скифскими, гуннскими или тюркскими армиями, или конку-рировать с ними в военном деле, и это включает государства индо-иранцев, индийцев, персов и силы брахманов. Преемст-венность методов, организации, стратегических и тактических маневров, оружия, обучения, одежды, военной сноровки и на-дёжности скифских, гуннских и тюркских наёмников сделала их уникально известными во все времена и на всём Евразийском пространстве. Не существует ничего подобного у индо-иранцев, служащих как извечные наёмники в государствах всей Евразии.
22. Гунны, тюрки и скифы демонстрируют удивительное сов-падение их географического и политического развития. На заре исторического периода, когда грамотность в основном была ог-раничена ближневосточной частью обитаемого мира, народ под названием “канг” оставил свой след на пространстве от Средней Азии до Ближнего Востока. Тысячелетия спустя, в исторический период, скифы отправились из их государства в Южной Сибири и Туве создавать свои государства на Ближнем Востоке и в севе-рочерноморской области. В следующем историческом периоде гунны создали своё государство, которое включало Южную Си-бирь и Туву и простиралось от Средней Азии до Дальнего Вос-тока, а в дальнейшем создали государство в Восточной и Цент-ральной Европе. Несколько столетий спустя в том же географи-ческом пространстве тюрки простёрли свой Тюркский Каганат от Центральной Азии до Восточной Европы, в то время как их тюркские оппоненты создали Аварский, Булгарский и Хазар-ский Каганаты, которые простирались от Волги до Центральной Европы и Балкан. Все эти экспансии имеют общий знаменатель: эти люди были конными воинами, они обладали огромными та-бунами лошадей, они ценили возможность торговли, их экспан-сия шла от одной зоны степного пастбища до другой зоны степ-ного пастбища, и они селились в отборных местах, лучших для жизни. Оседло-земледельческие государства Рима, Греции, Пер-сии, Хорасана, Индии и Китая примыкали к степным империям с запада и юга.
23. По большей части производительность конного кочевого хозяйства намного превышает производительность оседлого земледелия. Скотоводы нуждались в свободных рынках для про-дажи своих излишков животноводческих продуктов и сырья. К. Беквит отмечал, что во все времена первая цель кочевых скифов, гуннов и тюрков была торговля; каждый дошедший до нас мир-ный договор требовал разрешения и содействия свободной тор-говле со стороны оседлых государств. Здесь примечательно уни-кальное этнологическое сходство между скифскими, гуннскими и тюркскими народами.
24. Обширные материалы по индоевропейской и тюркской эт-нологии документировали такие культурные атрибуты, как одежду, еду, напитки, консервацию продуктов, семейные отно-шения, жилища, санитарные традиции, военные традиции, об-щественные организации, космологические концепции, литера-турные традиции, мифологические и сказочные фольклорные традиции, искусство и множество других признаков. Во многих случаях диагностическая важность некоторых из этих черт на-много превышает значения других характеристик. Например, скифские наёмники являлись если не единственной, то одной из основных сил в армиях ряда государств в течение почти тыся-челетнего периода. Скифские воины, в скифских конических шапках, в скифских сапогах, в скифских штанах, на скифских лошадях, и со скифскими составными луками показаны бесчис-ленное количество раз в исторических документах и стали ос-новным образом абстрактного скифа.
25. Тюркским традиционным порядком наследования было “лествичное право”, когда старшие братья династических кланов передавали правление от старшего брата младшему, и когда ли-ния братьев заканчивалась, очередь переходила их племяннику, старшему сыну старшего брата, в своё время служившего прави-телем. Дети братьев, по каким-либо причинам не служившими правителями, исключались из порядка наследования. Передача скипетра от брата к брату была отмечена среди скифов, гуннов и у всех тюркских народов. Лествичное право – это уникальная традиция в человеческом обществе, она была отмечена среди не-многих народов в мире, и она резко отличается от традиции ин-доевропейских (и китайских) народов. Этот тюркский обычай был также законом престолонаследия в обществе ранней Руси.
26. Различие между тюркскими и индоевропейскими тради-циями в отношении равенства полов (доисламского, дохристи-анского периода, и не под влиянием традиций оседло-земледель-ческих стран) является совершенно радикальным. В литератур-ной традиции у нас нет систематического описания скифских обычаев, кроме ярких примеров равенства полов. Это нашло своё отражение в рассказе о скифских амазонках, в рассказе о скифских девушках, выходящих замуж только после того, как они убили хотя бы одного врага. В археологии это отмечено присутствием женщин-воительниц, погребённых под скифскими и сарматскими курганами, в тюркских литературных традициях, где равенство полов вплетено в полотно повествования, в бул-гарской традиции единоборства между поклонником и его из-бранницей. Высокий статус женщины в тюркских обществах шокировал и был отмечен всеми путешественниками, вырос-шими в ближневосточных персидских и арабских традициях, европейскими путешественниками, а также китайскими обозре-вателями. О женском статусе у скифов у нас есть только сен-сационные анекдотические свидетельства, но о тюркских об-ществах у нас есть литературные подтверждения того, что жен-щины были владелицами государства, народов и земли, и люди уважали приоритет женщин. Женщины созывали собрания для выборов главы государства, и женское племя оценивало, прини-мало или отклоняло кандидатуру на лидирующую позицию. Ни-чего подобного не описано в отношении земледельческих об-ществ, среди иранцев, индо-иранцев или индийцев. Наоборот, в тех обществах женщины традиционно имеют подчинённый ста-тус и подвержены насилию.
Однако стоит заметить, что в скифском, гуннском или тюрк-ском “имперском” социальном порядке равенство мужчин и женщин не носило универсального характера, были соблюдены традиции каждой этнической группы и женский статус зависел от того, какая традиция доминировала в каждой группе. Соци-альные условия диктовали стратификацию социальных отноше-ний, зафиксированную прямо и косвенно античными письмен-ными источниками и описанную в более поздних летописях и современных этнологических исследованиях. Завоеватель-завоё-ванный – это наиболее известный частный случай социальных отношений. Это отношение всегда было однонаправленным: в то время как мобильные кочевые общества могли держать осед-лые общества в принуждении, обратное было невозможно, мед-ленно двигающиеся силы не могли доминировать над быстрым и приспособленным для быстрого передвижения населением. В результате победители относились к своим оседлым подневоль-ным как к движимому имуществу, на одном уровне со своими стадами, которым также были необходимы уход и внимание, чтобы быть продуктивными и полезными для своих хозяев, но которые не имели права голоса в том, как с ними обращались.
Среди многочисленных аспектов кочевого господства в отно-шении зависимого населения, статус женщин был трёхступен-чатый. Равенство полов, эндемичное для членов тюркского об-щества, не распространялось на два другие класса – союзных племён и зависимого населения. Женщины союзных племён могли быть взяты в качестве вторых жён, им было дано полное право собственности и право на отдельное домашнее хозяйство или имущество, но их потомки не имели права на равный статус с потомками первой жены, которая должна была принадлежать к материнскому племени брачного партнёрства. Детям вторых жён был положен статус рядовых членов отцовского племени или высокопоставленных членов материнского племени. В от-личие от скифских, гуннских или тюркских женщин из племени брачного партнёрства, эти женщины не должны были в случае необходимости быть активными воинами, вероятно, потому, что их воспитание не готовило их к эффективному использованию на поле боя. Третий класс женщин был составлен из зависимого населения, они могли быть служанками и наложницами, и их потомки могли быть приняты в отцовское племя как рядовые члены, или присоединиться к остальной семье матери.
27. Скифо-иранская теория имеет реальную проблему со скиф-ским пантеоном богов и ритуалом. Индо-иранские/скифские параллели очень прыгают, и этимологии либо теряются, либо заканчиваются тюркскими терминами. Тюркские этимологии, наоборот, являются прямыми и прозрачными. Ритуал поклоне-ния Аресу с мечом как символом зарегистрирован у скифов, вос-точных хуннов и у западных гуннов Атиллы. Традиция изго-товления ритуальной питьевой чаши из королевской головы противника последовательно отмечена у скифов, гуннов, булгар, кангаров и других тюркских племён. То же самое относится к ритуальной священной клятве, где оба участника щека к щеке совместно пьют кровавую смесь из чаши. Для скифов сцена изображена на керамике и описана вербально, для других тюрк-ских участников она записана в летописях. Ни одна из этих ха-рактерных черт, таких, как традиционное почитание предков, меч как символ, питьё из чаши из черепа, или клятва совмест-ным питьём кровавой смеси из такой чаши, не были зарегист-рированы у индо-иранцев.
28. Скифо-иранская теория сталкивается с реальной пробле-мой: как объяснить, что как минимум 20 тюркских народов к западу от Алтайских гор унаследовали скифский миф “Дети слепца”, записанный Геродотом, и превратили его в не менее чем 20 версий этого мифа, записанных у многочисленных тюрк-ских народов и их подразделений как дастаны (поэмы, часто музыкальные и в форме оратории) с тем же названием – “Кероглы”. Хотя за прошедшие 2700 лет сюжет расцвёл букетом различных деталей, различными декорациями, и спектром эпо-нимических героев, ядро истории остаётся таким же, как было передано Геродотом в 5 веке до Р.Х.: кочевые завоеватели ослепляют побеждённых мужчин и заставляют их работать Ра-бами, ухаживая за лошадьми, сыновья завоёванных слепых под-нимают восстание, восстание принимает глобальный характер, а во главе восстания борется “Сын слепого” или по-тюркски бук-вально “Кероглы”; победившие повстанцы женятся на жёнах и дочерях побеждённых скифов, а в тюркских легендах на жёнах и дочерях различных угнетателей. Излишне констатировать, что ни северокавказцы (кроме балкарцев и карачаевцев), ни индо-иранцы и никакие брахманы не имеют на своём счету мифа “Сын слепца”, который они передавали бы своим потомкам и распространяли среди других индо-иранских народов как цве-тистые стихи или оперы.
29. А. Хазанов отметил красноречивую деталь о значении кур-ганов: насыпь изученных курганов состояла из лучшего гумуса, перевезённого на большие расстояния, в невероятных количе-ствах для больших курганов. А. Хазанов объяснил результаты исследования тем, что скифские курганы представляли собой пастбища, умершему давали не только лошадей для путеше-ствия, но также снабжали символическим пастбищем для них. Каждый кочевник знал, что сытые лошади являются необ-ходимым условием для успешного предприятия, а что могло быть более важным, чем путешествие к Тенгри для реинкар-нации. Как это часто бывает, последующие поколения не знали о причинах своих древних обрядов, и, вероятно, современные последователи курганной традиции не имеют ни малейшего по-нятия о том, почему они строят курганы. Естественно, истори-ческие индо-иранцы не строили пастбища для своих умерших, для них курган был чуждым и странным обычаем.
*  *  *
Отдельный вопрос, связанный со скифами – это этноним “тюрк”. Если он произошёл от лидера с этим именем, то это слу-чилось за много веков до того, как имя Тюрк стало этнонимом. Первые известные записи о тюрках на тысячелетия старше сов-ременных представлений о языковой семье и этносе под назва-нием “тюркский”.
 
Римский историк первых десятилетий нашей эры (до 77 года н.э.) Гай Плиний Секунд (Плиний Старший), заимствовавший сведения из источников до 4 века до Р.Х., в написанной им “Ес-тественной истории”, перечисляя народы в Поволжье, прямо на-зывает народ “tyrk” (“тюрк”), племена “Turkae” (“тюрки”), оби-тавшие вплоть до “лесистых гор”. Его современник Помпоний Мела дает транскрипцию “turc” и упоминает “тюрков”, как жи-вущих в лесах к северу от Азовского моря. А ведь это – прямо в сердце сарматской территории в период главенства аланов, ког-да Римская империя только начала платить ежегодную дань сар-матским племенам аланов. В середине 1-го столетия нашей эры северочерноморские степи заняли сарматы,  – конгломерат мно-гих европейских племён во главе с аланскими правителями, – и среди многих племён были тюрки.
Эти упоминания тюрков в латинских работах античного пе-риода являются прямыми и открытыми, и должны быть допол-нены топонимическими терминами, которые до сих пор марки-руются как неизвестного происхождения или приписываются иранцам, несмотря на протесты тюркологов. В Средней Азии, в земле сарматов-массагетов (будущих аланов), в античный пери-од чеканились монеты, использующие слово “тюрк” как прила-гательное, как синоним для слова “государство”. Почти одно-временно Птолемей помещает “хуннов” (“гуннов”) и “асов” около сегодняшней Молдовы на территории, заселённой сармат-скими племенами языгов. Он также ставит гунно-булгарское явно тюркское племя саваров прямо в северочерноморский рай-он Семиречья в верховьях Дона и Северского (Саварского) Дон-ца, и помещает скифских агафирсов около Карпат, рядом с сава-рами и находящимися на языгской территории. Древние геог-рафы объединили сарматов с тюрками, гуннами и саварами за многие века до их появления в Центральной и Восточной Европе (по догматам позднейшей скифо-осето-иранской исторической теории).
Ирано-осетино-скифская теория была построена на зыбком ос-новании безвестного языка, не имеет подтверждающих фактов, и не способна предвидеть будущее, что необходимо для того, что-бы называться научной теорией. Культурное наследие, просле-живаемое на тысячелетия среди других народов мира, не было показано отображающим связи между осетинскими, пушту, и другими ираноязычными народами и деталями скифской жизни, описанными древними писателями. Эволюционное развитие ар-хеологических и литературных скифов и тюркских народов яс-ны, в то время как в скифо-осето-иранской теории преемствен-ность состоит из отдельных точек, соединённых зияющими раз-рывами. Первый же брошенный взгляд на факты видит взды-мающиеся проблемы.

II. КТО ТАКИЕ КИММЕРИЙЦЫ
Во второй половине IV и до конца III тысячелетия до Р.Х. народы, населявшие европейскую часть Великой Степи, доми-нировали в культурном и политическом плане в Азии и Восточ-ном Средиземноморье. Античные историки сохранили в памяти общую геополитическую ситуацию той отдалённой эпохи. Их сведения полностью подтверждаются данными археологии. Как пишут историки, в 2800 – 2200 годах до Р.Х. закончилось освое-ние Центральной Европы земледельческими племенами индоев-ропейцев. Иначе говоря, ариями гаплогруппы R1a1. Те из них, что пошли потом на восток, стали пра-славянами, а кто на запад – стали известны под собирательным именем кельты. Доля R1a1 на Британских островах минимальна, часто от нуля до 4%. На кельтском севере Шотландии – до четверти. На севере, в Скан-динавии – около 20%, и градиентом на повышение – на восток, вплоть до трёх четвертей в России, до двух третей в некоторых регионах средней Азии.
Арийские языки являются первичными для индоевропейцев, но эти же арийские языки – основа и санскрита. На Днепре, До-не и Урал-реке жили арии. Это они принесли свой язык в Ин-дию, Иран, Афганистан. Но отдельная ветвь, отклонившаяся от от ариев-земледельцев, стала основой появления кочевнической гаплогруппы R1b1, из которой “выросли” тюрки – киммерийцы, скифы, аланы, гузы, печенеги... (можно продолжить). Утвержде-ние, что кочевники – отсталая форма человеческого сообщества, опровергнут ещё в ХІХ веке. Русский учёный Никодим Конда-ков говорил: “Миф о том, что кочевники отсталые – вредный. Кочевники являются движущимся сообществом, которое прика-сается к разным культурам. И вопрос уже в том, может ли это конкретное кочующее общество воспринять часть этих куль-тур”. Киммерийцы и скифы своей историей доказали такую способность.
Согласно Помпею Трогу, скифы добивались господства над Азией трижды. Первый период “скифского господства в Азии” продолжался... полторы тысячи лет и завершился около 2054 года до Р.Х. Но Помпей Трог вполне очевидно приравнивает “первое скифское господство” к арийскому (индоевропейскому) господству. То есть, можно считать, что киммерийцы господст-вовали в Азии в 36 – 21 веках до Р.Х., то есть в эпоху ранней бронзы. Но это время и есть период Ямной культуры и её непос-редственных предшественников, время, когда арии южнорус-ских степей расселялись по всем направлениям, создавая новые царства! Историки античной эпохи считали население степей пе-риода, предшествовавшего собственно скифскому, прямыми и непосредственными предками скифов железного века. Поэтому, говоря о киммерийцах, они употребляли имя “скифов”. Антич-ные историки не разделяют прошлое и современное им настоя-щее “великоскифского” народа.
Очередное известие о событиях в Скифии относится ко време-ни около 21 века до Р.Х. (сразу после прекращения господства киммерийцев в Передней Азии); Как утверждает Помпей Трог, знаменитое “царство амазонок”, игравшее большую роль в гре-ческих преданиях, было основано на южном берегу Чёрного мо-ря “скифскими юношами царского рода” Плином и Сколопитом, изгнанными из отечества “происками вельмож”.
Помпей Трог пишет: «Азия платила им (киммерийцам-ски-фам) дань в течение 1500 лет; конец уплате положил ассирий-ский царь Нин». Историк 5 века до Р.Х. Павел Оросий: «За 1300 лет до основания Рима царь ассирийский Нин [...], поднявшись с юга от Красного моря, на крайнем севере опустошил и покорил Эвксинский Понт».
Независимо от того, насколько мы можем доверять сообще-ниям Помпея Трога, Катакомбная культура (2000 – 1600 годы до Р.Х.) обнаруживает связь с более ранней Ямной культурой III тысячелетия до Р.Х. и с более поздней Срубной культурой (1600 – 1000 годы до Р.Х.), что говорит о близкой общности кимме-рийцев с народом, жившим здесь до их прихода – “докиммерий-цами”, а также с народом, их сменившим – скифами. Ямная культура – это тоже Курганная культура, как Катакомбная и Срубная. А курганы издревле являются этнокультурным призна-ком именно степей, где и зарождалась эта Курганная культура. Таким образом, жившие на территории позднее возникшей Ски-фии докиммерийские народы мы можем без сомнения отнести к прототюркам и, следовательно, к протоскифам, от которых тюр-ки и произошли. Протоскифы – носители Ямной (Курганной) культуры погребения – широко расселялись в направлении Кав-каза и далее в Переднюю и Малую Азии. Здесь они сталкивались и вступали в этнокультурные и языковые контакты с древней-шими племенами, которым ранее не было свойственно возво-дить курганные насыпи над могилами усопших.
На территории Закавказья, в Передней и Малой Азии древние ямники-овцеводы впервые сталкиваются с оседло-земледельчес-кими племенами. Происходит закономерный симбиоз двух куль-тур и смешение различных этнокультурных течений. В результа-те этого симбиоза формируется новая оседло-земледельческая и скотоводческая этническая общность, сочетающая оба вида эко-номического уклада.
Этот симбиоз на территории древней Месопотамии (современ-ный Ирак), даёт огромный толчок в формировании известной всему миру цивилизации Шумеров (сомаров, суваров). Между носителями Майкопской культуры Северного Кавказа и древни-ми шумерами складываются самые тесные культурно-экономи-ческие связи, проявляющиеся в том, что в городах Шумера и в майкопских курганах неоднократно обнаруживались уникаль-ные аналогичные предметы вооружения, украшений и тому по-добное. Важно отметить, что эти предметы встречаются в горо-дах Шумера и северокавказских майкопских курганах, но почти не встречаются в памятниках на пространстве между ними ни в Закавказье, ни в других районах Северного Кавказа. Создаётся впечатление, что эти связи носили транзитный характер, веро-ятно, объясняющийся близостью их традиций и культур.
Есть множество подтверждений тому, что древние шумерийцы были давно оторвавшейся от основной массы частью прото-скифских племён. Поэтому в их языке так много тюркских слов, о чём писали многие учёные.
*  *  *
Что касается собственно киммерийцев, исходной точкой их истории может, наверное, считаться приблизительно 1700 год до Р.Х., когда первые европеоидные древнескифские племена, дви-гавшиеся от Алтая, достигли Енисея. Возможно, эти пересе-ленцы откололись от европеоидной группы племён, которые проникли в Грецию и Малую Азию на три века раньше. Архео-логи утверждают, что Срубная культура захоронения скифо-киммерийцев, преемственная с более древними арийско-кимме-рийскими культурами бронзового века, сложилась в степном регионе южного Приуралья – Нижнего Поволжья – Нижнего Дона в 16 веке до Р.Х.
От Енисея киммерийцы продвинулись ещё дальше к западу – до Кавказа, где развили у себя смешанный тип хозяйства, когда часть племени осела в плодородных долинах и стала земледель-цами, а остальные скитались по равнине как пастухи-кочевники и охотники. Осевшие поселенцы в это время овладели искусст-вом литья и ковки меди. Они изготовляли коричневатую керами-ку, на которой царапали геометрические узоры, и использовали бронзовые орудия для рубки деревьев. Поначалу они хоронили своих мёртвых в неглубоких могилах, отмеченных кругом из камней, но к 1200 году до Р.Х. начали возводить большие курга-ны, известные позднее, как “скифские”. Различие в размерах курганов, насыпанных один возле другого на одном кладбище, зависело от богатства племени. Но так как под непохожими друг на друга могильными холмами находятся могилы, которые при-надлежали людям одного племени или рода, возникает искуше-ние приписать различие в размерах курганов появлению классо-вого общества, в котором состоятельные семьи, облечённые властью, могли ожидать, что к ним будут относиться с особым уважением после смерти, так же, как и при жизни.
Более поздние источники сообщают, что в 17 – 16 веках до Р.Х. Египет и Месопотамия были захвачены неким народом, ко-торый имел конную армию. В Вавилоне этот народ называли “касситами”, в Ассирии – “митаннийцами”, в Египте – “гиксоса-ми”. Чтобы понять происхождение этих загадочных всадников, достаточно вспомнить, что развитым гужевым транспортом тог-да обладали одни только европеоиды, обитавшие на просторах Великой Киммерии (Скифии). Поэтому, по логике вещей, самое вероятное, что эти по-разному называемые всадники были тем же народом, который греки называли “киммерийцами” и “ски-фами”.
В 1595 году до Р.Х. всадники-касситы установили контроль над Вавилоном, в 15 веке подчинили себе южную Месопота-мию. В 14 веке до Р.Х. были заключены соглашения между дву-мя государствами ариев – Митанни (Северная Месопотамия) и Хеттским царством (Малая Азия), в которых упоминаются име-на богов арийского пантеона – Митра, Индра, Варуна, Насатия. Некоторые исследователи этого периода истории региона, на-пример Т. Барроу, пришли к выводу, что язык населения Митан-ни был тот же, что и у индийских ариев. Мы принимаем во вни-мание, что на огромных пространствах Великой Степи сменить язык общения с первоначального на какой-то новый если и было возможным, то только в отдельно взятом (завоёванном или коло-низированном) регионе, но никак не в пределах многотысяче-вёрстного пространства. А тот известный факт, что в середине I тысячелетия н.э. Великая Степь вся говорила на тюркском (с разными диалектами, конечно), указывает нам лишь на единст-венную вероятность: что киммерийцы (как и их сменившие ски-фы, а затем сарматы) также говорили на каком-то древнем вари-анте тюркского языка.
В гробнице Эйе, – вельможи и современнике египетских фара-онов Эхнатона и Тутанхамона, – относящейся к 14 веку до Р.Х., сохранился любопытный текст гимна богу Атону. В 13 верти-кальных колонках иероглифического текста, по утверждению Е.А. Копарева (“Дешифровка забытых письменностей”), пред-ставлен образец “славянской слоговой письменности”. Но, ско-рее всего, это не “славянская”, а “русская” письменность, о ко-торой мы ещё будем говорить дальше. Сейчас лишь скажем, что, вероятно, это те самые “руськи письмены”, которыми была на-писана псалтырь, обнаруженная по прибытии в Боспорскую Скифию в IX веке нашей эры “создателем русской письмен-ности” монахом-просветителем Кириллом.
*  *  *
Вопрос о письменности – очень важный. По сути, система письменности представляет собой основу, костяк духовной культуры. Скорее всего, – считают Н.И. Васильева и Ю.Д. Пету-хов – источник, из которого развились первичные алфавиты, находился не в самом Средиземноморье, а где-то севернее, в континентальной Европе. На вопрос, где именно, проливает свет знаменитый фестский диск. Эта круглая глиняная табличка, най-денная на Крите и датированная примерно 1700 годом до Р.Х., содержит 44 рисуночных знака, выполненных с помощью штам-повки. Анализ показал, что всего их могло быть до 55. Известно, что некоторые алфавиты, например южнославянская глаголица, содержат как раз 44 знака…
Самое интересное, что один из знаков фестского диска – голо-ва человека – копия египетских рисунков, изображавших воинов “народов моря”, обрушившихся на Средиземноморье. Согласно Библии, в Палестину “народы моря” (филистимляне) пришли с острова Крит. Но Крит мог быть “промежуточным этапом” их похода. Уникальность находки фестского диска свидетельст-вует, что его авторы на Крите особенно не задерживались…
Становится ясно, что развитое слоговое письмо (может быть, уже алфавитное) пришло в Восточное Средиземноморье одно-временно с металлургией железа: и то и другое принесли с собой “народы моря”, пришедшие через Дунай и Балканы из кимме-рийских степей. На единой основе этого письма и сложились (самостоятельно и одновременно) некоторые известные алфави-ты Восточного Средиземноморья; только этим и можно объяс-нить их сходство.
Сохранились свидетельства источников, что сибирские и цент-ральноазиатские арии пользовались оригинальной системой письменности задолго до того, как на историческую арену выш-ли тюрки; очевидно, последние заимствовали её у первых.
 
Сравнение ранних китайских иероглифов и знаков крито-микенского алфавита
Известно также, что в XI веке до Р.Х. древнекитайское царст-во Шан-Инь завоевал народ “чжоу”, основавший одноимённую империю. Эти “чжоу” были светловолосыми ариями Восточного Туркестана (сейчас китайская провинция Синьцзянь), родствен-ными скифам. Сохранились надёжные сведения, что ещё до за-воевания Китая (то есть во II тысячелетии до Р.Х.) арии “чжоу” уже имели свою письменность, отличную от китайской. Позже они оставили её, перейдя на местные иероглифы. Известие о чжоусской письменности во II тысячелетии до Р.Х. даёт верх-нюю границу для поиска “скифской письменности” вообще. Ведь остальные жители Великой Скифии были центральноазиат-ским ариям родственны, и имели во многом похожую культуру. Надо полагать, что орхонское письмо и есть древнее “чжоус-ское”, принадлежавшее ариям-сибирякам Афанасьевской и Анд-роновской культур (III – II тысячелетия до Р.Х.), перешедшее “по наследству” тюркам.
Особая связь скифского письма с греческим (на первый взгляд кажется, что обе системы имеют одни и те же буквы) легко объ-яснима. Но не заимствованием от греческого. На самом деле всё обстоит наоборот: не “русское письмо” произошло от греческо-го, а древнегреческое от русского, а если точнее – скифского. Греческий алфавит, не связанный напрямую по происхождению с древнебалканской слоговой письменностью, был занесён в Эгеиду дорийцами – выходцами из южнорусских степей… Это, повторимся, было в XII – XI веках до Р.Х.
*  *  *
Вся этническая история формировалась в основном до XI века до Р.Х., а этнические процессы начались с XII века до Р.Х., осо-бенно активизировавшись с приходом в Причерноморье скифов, обеспечивавших безопасность торговых путей из Азии в Европу.
О киммерийцах писали Гомер и Геродот. По их свидетельст-вам, кочевое племя скотоводов и воинов обитало в Крыму и Се-верном Причерноморье. О них сохранились предания как о бес-страшных воинах. Скорострельность их лучников (5 – 7 выстре-лов в минуту) превращала киммерийские конные отряды в не-сокрушимую силу, а сверкающие на солнце и слепящие глаза противника шлемы наводили ужас. Киммерийские конники оги-бали войска неприятеля и, проносясь мимо, засыпали его дож-дём стрел. Причём, стреляли не через конские головы, а, обер-нувшись назад и вбок, поражали неприкрытые щитами спины врагов. Перед собой они гнали собак величиной с осла. Боевые собаки скифо-киммерийцев стоят того, чтобы рассказать о них поподробнее.
У древних греков мастер по металлу назывался “демиург”. У древних персов он назывался “тимерчи”, что означало “киммери-ец”. А то, что “демиург” и “тимерчи” имеют один общий корень, не может быть простой случайностью или заимствованием (В.В. Богданов).
*  *  *
Тысячи лет назад в Древней Ассирии вывели породу ассирий-ских догов, предки которых попали туда из Тибета. То есть, мож-но сказать, доги по происхождению были земляками человека. В исторических источниках осталось немало изображений этих мо-гучих собак, найдены глиняные клинописные таблички и терра-котовые доски, изображающие сцены охоты на львов с участием этих огромных собак.
Из Ассирии и Вавилона древние доги попадают в Египет, Ма-лую Азию и позже к скифам… Скифы, любившие и знавшие толк в животных, оценив их достоинства, стали использовать их как боевых собак, при этом улучшая породу путём селекции. Во время походов в Переднюю Азию в союзе с мидийцами скифы вождя Ишпакая разбили родственных себе по происхождению киммерийцев. Античный автор Полиен, рассказывая об этом событии, утверждал, что киммерийцев тогда разбили при помощи “отважнейших псов”. После от скифов собаки попали к сарматам, а затем и к аланам, по которым в дальнейшем и называются они как “аланские собаки”.
В античное время широкую известность получила любопытная история о подарке Александру Македонскому боевых аланских собак царём аланов, о которой сообщают Плиний, Гай Юлий Са-лин и Присциан. Наиболее ранний и подробный рассказ имеется у Плиния (29 – 79 годы н.э.): «Когда Александр отправился в поход в Индию, ему подарили собаку необыкновенного роста. Удивлённый её величиной, Александр велел пустить на неё ка-банов, но она лежала неподвижно, как бы пренебрегая  ими. От-важный император, выведенный из терпения ленью такого боль-шого животного, велел убить его. Когда молва дошла до дари-теля, тот послал ему вторую собаку и велел сказать, чтобы Алек-сандр не испытывал пса в борьбе с маленькими животными, но пустил её на слона или льва. “У меня”, – прибавил он, – “только две таких собаки”. Александр не замедлил провести опыт и ско-ро увидел, как лев был задушен; затем он велел привести слона, – и никогда он ничему так не радовался, как этому зрелищу. Со-бака, у которой шерсть на всём теле стала дыбом, сперва начала ужасно лаять, потом с возрастающей смелостью и большой лов-костью стала бросаться на слона, то подбегая, то ускользая от него, и очень ловко нападала на него то с одной, то с другой сто-роны, пока, наконец, утомив его постоянными поворачивания-ми, не повалила на землю, так что земля задрожала»...
Когда эту собаку использовали в бою, то на ошейнике, а если надевали, то и на шлеме пса крепились обоюдоострые лезвия или шипы, с помощью которых животное кололо и рассекало тело, ноги и руки атакуемого ею воина, ранила сухожилия ног и вспа-рывала животы лошадей при столкновении с конницей против-ника. Перед сражением собак специально морили голодом. Они первыми начинали битву и чаще всего последними заканчивали её, преследуя разбитого врага. Врываясь в боевые порядки про-тивника, собаки производили сумятицу, калечили лошадей, ра-нили и опрокидывали воинов неприятеля. При этом основной задачей боевых собак являлась работа на уничтожение живой си-лы противника. Вся система подготовки боевой собаки была на-правлена на то, чтобы, вцепившись в воина, собака боролась с ним до тех пор, пока не победит. При этом оторвать или поразить хорошо защищённую, тяжелую, физически очень сильную, спе-циально натасканную для убийства человека собаку было крайне сложно.

III. ОКРУЖАЮЩАЯ БЫТОВАЯ СРЕДА
То, что произошло на рубеже IV – III тысячелетий до Р.Х., можно сравнить лишь с самыми великими достижениями чело-вечества. Начинается знаменитая неолитическая революция (неолит – новый каменный век). Постепенно изменившаяся при-родная среда, новые климатические условия послеледникового периода, совершенствование самого человека привели к револю-ционным изменениям в жизни человеческого общества на ог-ромных пространствах.
От Карпатских гор до Поднепровья расселялись в основном земледельцы-скотоводы. А далее на восток, на необозримых степных пространствах складывались в основном скотовод-ческие хозяйства. Примером поселений земледельцев-скотово-дов стали остатки древнего посёлка в Поднепровье у села Три-полье, относящиеся к IV – Ш тысячелетиям до Р.Х. Поэтому жителей той поры назвали условно “трипольцами”. Одним из их главных культов было поклонение богине-матери – покрови-тельнице плодородия. В этих поселениях не обнаружили остат-ков оружия. А это значит, что здесь обитали в основном мирные племена, для которых война ещё не стала частью их жизни.
Прежде всего, в период неолита новый шаг вперёд сделала об-работка каменных орудий. Техника этой обработки, кажется, достигла совершенства. Замечательные каменотёсы того време-ни обменивали продукты своего труда на пищу, одежду. Начал-ся первый обмен товарами. Это было преддверие будущей тор-говли. В качестве оружия появились булавы – огромные дере-вянные дубины, которые при ударе могли сокрушить даже силь-ного и большого зверя. Новые орудия труда помогали рубить деревья, вязать из них плоты, долбить из стволов лодки, челно-ки, строить бревенчатые хижины.
Широкое распространение лодок способствовало появлению рыболовства не только при помощи удочек и костяных крючков, но и сетей, которые делали из лыка и стеблей крапивы. Инте-ресно, что именно на Дону был обнаружен древнейший в мире образец лодки, который датируется аж VII тысячелетием до Р.Х. и представляет из себя долблёнку-однодревку, каковые впослед-ствии, пройдя через века и тысячелетия эксплуатации, использо-вались и казаками (В.Е. Шамбаров). Появился в это время и парус. Но, пожалуй, наиболее впечатляющими изобретениями человека в век неолита стали появление гончарного круга и начало выделки глиняной посуды.
В то же время зародилось прядение шерсти и ткачество как из шерстяных, так из растительных волокон. Это позволило чело-веку использовать более удобную одежду, шить различного рода мягкие и тёплые настилы и покровы. Наконец, в период неолита люди изобрели колесо, что произвело подлинную революцию в средствах передвижения, строительной технике, быту, зароди-лись металлургия и ирригация. Неолит стал временем появления сохи.
*  *  *
Затем – ранний и средний бронзовый век. Арии прибывают на южный Урал. Примерно с 1800 года до Р.Х. они строят городи-ща Синташту, Аркаим (названия современные) и целую “страну городов”. Страна городов – это условное название территории, в пределах которой были найдены эти древние города и укреп-лённые поселения синташтской культуры. Помимо того, что все укреплённые поселения были построены на компактной терри-тории в одно и то же время, в одном стиле и с применением од-них и тех же инженерных решений, схожих материалов, просма-триваются и другие объединяющие свойства. На черепках по-суды в Аркаиме найдены знаки свастики – традиционного “сол-нечного знака” ариев. По найденным в могильниках черепам был восстановлен облик жителей Аркаима, оказавшихся европе-оидами. Города синташтской культуры населяли одни и те же люди, вели схожую хозяйственную деятельность, обладали од-ной и той же культурой. Не известно, какова была политическая зависимость городов внутри страны, возможно, они существо-вали как содружество городов-государств, возможно, они явля-лись единым государством, а власть была сосредоточена в од-ном стольном городе. Города располагались на расстоянии до 70 километров друг от друга, что подходит для однодневного пере-хода от одного населённого пункта к другому. Что удобно и для ведения хозяйственной деятельности (будь то торговля или пе-ремещение сырья, переезд специалистов), и для военных целей (подход подкреплений к месту возникновения угрозы).
Приходит осознание мастерства инженеров, спроектировав-ших и создавших такие города-системы. Сами города наиболее подходили для жизни. Во-первых, они обеспечивали защиту от внешних врагов, во-вторых, в городах были сделаны помещения для жизни и работы мастеровых людей, шорников, гончаров, металлургов. Внутри городов имеется ливневая канализация, выводящая воду за пределы поселения. Рядом с городами орга-низовывались могильники, сооружались загоны для животных.
Основная загадка долгое время заключалась в том, что Аркаим просуществовал всего двести лет. Примерно на рубеже 16 – 17-го веков до Р.Х. жители его покидают, забрав имущество и ут-варь с собой и оставив предметов на порядок меньше, чем обыч-но находят археологи, и уходят неизвестно куда. На самом деле, известно куда. Об этом неопровержимо свидетельствует ДНК-генеалогия. Север Индии – сплошные “арийские гаплогруппы” R1a1. Половина высших каст Индии – носители гаплогруппы R1a1. И это при том, что в самой Индии – масса других гапло-групп, за пределами Индии почти не встречающихся.
Здесь надо упомянуть, что Индия от Южного Урала – это пря-мой кратчайший переход на юг. Кашмир – практически под Юж-ным Уралом, надо только пересечь Киргизию и Таджикистан. Переходы есть, только на высоте километра-двух. Вдоль этих переходов до сих пор стоят развалины древних крепостей, остат-ки ответвлений Великого Шёлкового пути, который был создан там через полторы тысячи лет после арийского перехода в Ин-дию. Кстати, на одном из этих переходов и находятся поселения маленькой народности ишкашим, мужское население которой – на две трети R1a1. Итак, арии из Аркаима ушли в Индию при-мерно 1600 лет до Р.Х., покинув городище. Зачем они это сдела-ли? Какая в этом была нужда?
Ответ на это становится ясен, если посмотреть на историю глобальных катастроф. 1600 лет до Р.Х. произошло одно из са-мых больших в истории человечества извержений вулканов – вулкана Санторин, он же Тера, в Эгейском море. Этот взрыв стёр с лица земли минойскую цивилизацию на острове Крит. вулканический взрыв выбросил в атмосферу 60 кубических километров (!) пепла, что привело к резкому и долгому пони-жению температуры по всей Земле. Свидетельства этому – коль-ца деревьев в Европе и Северной Америке. Это – в четыре раза больше пепла, чем при чудовищном взрыве вулкана Кракатау в 1883 году.
В течение долгого времени Солнца практически не было вид-но. Этот взрыв сопровождался сильными тектоническими под-вижками, которые заметно ощущались по всей планете.
Максимально точная датировка извержения, определённая ра-диоуглеродным методом, дала срок 1615±15 лет до Р.Х., по кольцам деревьев – 1628 – 1629 лет до Р.Х., по кернам льда – 3644±20 лет назад. Если всё это усреднить, получается 1630 год до Р.Х. Это, скорее всего, и есть то время, когда арии покинули Аркаим.
Становится ясно, почему арии в индийских ведах уделили сто-лько внимания холодам, отсутствию восходов солнца и долгим ночам. Именно это ввело в заблуждение индийского учёного Ти-лака в начале ХХ века, который принял эти описания ариев за якобы условия жизни в Арктике. Отсюда и произошла извест-ная, но ошибочная “арктическая” теория появления как ариев, так и всего человечества.
Не исключено, что и кочевники-киммерийцы в Европу при-шли по той же причине, по которой оседлые арии покинули Ар-каим, поскольку по времени передвижений просматривается яв-ное совпадение.
Мирное переселение древних европеоидов с Востока в Европу закончилось лет через 500 – 700 после его начала с появлением в Северном Причерноморье киммерийцев-скифов (вторая полови-на II тысячелетия до Р.Х.). Пришли они откуда-то из-за Волги. Это была первая документально зафиксированная волна пересе-ленцев с Востока, поскольку современные Украина, Поволжье и лесная зона России издавна пополняют музеи медными украше-ниями, анализ которых показывает, что они сделаны во II тыся-челетии до Р.Х. из меди, добытой на древних уральских копях.

IV. ЭТНИЧЕСКИЕ СВЯЗИ И КОНТАКТЫ
В Ирландии и в Скандинавии записаны предания о том, что эти земли некогда заселялись выходцами из причерноморских степей. Эти легенды повествуют о переселении в Западную Ев-ропу народов арийской семьи, произошедшем, как предполага-ют, в конце III тысячелетия до Р.Х. (по другим данным – нака-нуне новой эры, о чём мы будем говорить далее). Возможно ли, что причерноморские киммерийцы раннего железного века – это те степные арии, которые “остались у себя дома”, а скандинав-ские и британские кимвры – их “родственники”, ушедшие да-леко на запад? Определённо сказать сложно, но даже из неболь-шого списка имён, приведённого у Геродота, видно, что одина-ковое имя “Спаргапит” почти одновременно носили фракийский царь с берегов Дуная, царь причерноморских скифов и царевич среднеазиатских скифов-массагетов.
Кстати. По сообщению Страбона, асии совместно с пасиана-ми, тохарами и сакараулами в 3 веке до Р.Х. захватили Бактрию (Парфию) и составили все вместе народ под именем “арси”. В дальнейшем арси входили в состав населения государства Пар-фия и занимали в нём руководящее положение (династия Арса-кидов или Аршакидов, правившая с 250 года до Р.Х. по 224 год н.э.). В китайских источниках Парфия носила название Аньси. В Восточном Туркестане археологическими раскопками было от-крыто много документов, которые после дешифровки позволили сделать заключение, что язык арси – близок к западной группе европейских языков, то есть кельтскому, латинскому и другим. То есть здесь, возможно, было обнаружено связующее звено между скифской и кельтской ветвями былого общего ствола, ко-торым являлись киммерийцы.
Перворасселение ариев на евразийском материке закончилось где-то в начале II тысячелетия до Р.Х., причём, как мы уже гово-рили, проходило оно относительно мирно, что даёт основание полагать, что жившие здесь ранее и пришедшие люди осозна-вали своё родство. Автохтонные охотничьи племена либо отхо-дили в ещё не обжитые районы, либо ассимилировались при-шельцами.
Самые ранние из доступных нам письменных источников древнейшим народом на территории нынешней России называ-ют киммерийцев. Само название киммерийцы/кимры, скорее всего, означает просто “степняки” (в одном из древних арийских языков анатолийской группы “степь” – это “гнмра”). Память о степной, киммерийской прародине долго сохранялась в северной Европе...
В Библии Гомер (то есть “киммериец”) признаётся старшим сыном Япета, родоначальника тех народов, которые сейчас при-нято называть “индоевропейскими” (арийскими). Старшим сы-ном “Киммерийца”, в свою очередь, считался “Скиф”. Кимме-рийцы упоминаются и в древнейшем греческом памятнике – в “Илиаде”.
Подобные имена в древности были распространены буквально по всей Европе. “Камеры” были известны и на полуострове Ютландия, и среди кельтов Британии... На сходство названий столь удалённых друг от друга народов обращали внимание ещё античные историки, предполагавшие их происхождение от од-ного корня. Недаром же греко-римские авторы пользовались собирательным термином “кельтоскифы”, подчёркивая родство западных (кельтских) и восточных (скифских) “северных вар-варов”, наследников древней Великой Киммерии...
Киммерийско-скифские имена также обнаруживают большое сходство с именами кельтского типа, распространёнными в За-падной Европе (например: Фредегонда, королева франков; Родо-гунда, царевна парфян; Гундохар, король Бургундии; Гондофар, царь скифов-саков в Северной Индии). Этот общий именной на-бор, похоже, и есть наследие “арийской” эпохи, результат об-щего происхождения.
Датировка прекращения скифского господства в Азии по Пав-лу Оросию (около 2000 года до Р.Х.) полностью совпадает с окончанием Ямной и началом Катакомбной культуры южнорус-ских степей. Эта дата отражает замену древнеарийского мест-ного господства на господство новопришлых арийцев – кимме-рийцев, поскольку мы знаем, какому населению соответствовали эти культуры погребений. Европеоиды, продолжая перемещать-ся и группироваться на необъятных просторах Евразии, уже во II тысячелетии до Р.Х. составили в Центральной и Восточной Ев-ропе особый массив из германцев, балтов, славян. Все они го-ворили ещё на одном языке и представляли в течение ряда веков одно целое, и, конечно, они уже резко отличались от тех, кто осел в Индии, Средней Азии или на Кавказе.
В середине II тысячелетия до Р.Х. из этого массива обособи-лись германские племена, а балты (литовцы, латыши) и славяне составили общую балто-славянскую группу народов. Тогда-то эта общая группа и стала занимать большие пространства Вос-точной Европы. Причём балты расположились в северных райо-нах Восточной Европы, германские племена передвинулись к западу, а на юге расселились другие ветви европеоидов – греки, италики. Специалисты-лингвисты, занимающиеся изучением и сравнительным анализом древних языков, в своих трудах пос-тоянно подчёркивают близость пра-славянского и пра-готского, а также других пра-скандинавских языков. Эта же мысль всегда проходит через любой научный труд, посвящённый славянской и скандинавской, в том числе германской, мифологии.
Некоторые немецкие учёные откровенно сознаются, что для объяснения значения многих будто бы древнегерманских корней слов им приходится изучать древнеславянский язык в его много-численных говорах и наречиях (Е.П. Савельев). Похоже на то, что всего лишь около тысячи лет до Р.Х. разницы между этими языками вообще не существовало. И только тогда началось раз-деление славянских и скандинавских языков.
Центром расселения славянских народов стал бассейн реки Висла. Отсюда они двинулись на запад до реки Одер, но далее их не пустили уже занявшие большую часть Центральной и Се-верной Европы германские племена. Переселялись предки сла-вян и на восток и дошли вплоть до Днепра, а далее их движение в сторону междуречья Оки и Волги наткнулось на уже живших здесь угро-финнов. Двигались они и к югу, в сторону Карпат-ских гор, Дуная и Балканского полуострова. На севере их пере-селения доходили до реки Струмень (Припять).
Едва отделившись от германского мира, ещё будучи тесно связанными с балтами, предки славян вступили в жёсткое про-тивоборство с относительно новыми пришельцами из Азии – с кочевыми племенами киммерийцев. Киммерийцы заняли степ-ные пространства Северного Причерноморья и атаковали рассе-лившихся севернее предков восточных славян. Славяне на их пути насыпали высокие валы, затруднявшие бег киммерийской коннице, перегораживали лесные дороги завалами и рвами, строили укреплённые городища, и всё-таки силы мирных паха-рей, скотоводов и конных воинов-кочевников были неравны. Под натиском опасных соседей славяне покидали плодородные солнечные земли и уходили в северные леса. Со второй поло-вины II тысячелетия до Р.Х. единообразие славянского мира на-чинает нарушаться.
Но в дальнейшем контакты пра-славян с киммерийцами стали довольно тесными. Славянская “Велесова книга”, если признать её за исторический документ, называя киммерийцев “нашими отцами”, свидетельствует о дружественных отношениях славян и киммерийцев.
Была ли конвергенция античной греческой и киммеро-скиф-ской культур с культурой раннеславянских поселений? В своё время выдающиеся учёные М.И. Ростовцев и В.Д. Блаватский, а также некоторые другие, утверждали, что существует прямая культурная преемственность между древнеславянским миром и их эллино-скифскими предшественниками. При этом можно вспомнить рельефные плиты из средневекового Киева с изобра-жениями античных героев или обратить внимание на изобрази-тельную связь, которая существует между украинской иконой и античными саркофагами из Херсонеса.
В горной полосе Северного Кавказа следов материальной культуры киммерийцев по сей день «обнаружено весьма нем-ного» (Б.В. Техов). Хотя Э. Ямаучи, опираясь на указание Геро-дота, допускал, что «киммерийцы двигались к югу через Кавказ, возможно, через центральный Дарьяльский перевал». Косвенно эту идею подтверждает топонимическая номенклатура горных районов нынешней Северной Осетии.
Обращает на себя внимание одно и то же название ущелья, ау-ла, горы, ледника и реки в высокогорной Осетии – Джимара. Происхождение данного топонима лингвисты связывают с ким-мерийцами. Б.А. Алборов полагал, что в топониме отражено название киммерийцев, живших на юге, в осетинском нартов-ском эпосе получивших наименование “гуымирта”. По мнению А.Дз. Цагаевой, первоначально топоним звучал как Гимара, а затем трансформировался в Джимара.

V. ВЛАСТЬ У ДРЕВНИХ СКИФОВ
По Геродоту (опиравшемуся на “живую” традицию), скифская государственность восходят к 16 веку до Р.Х. Поскольку и ски-фы, и киммерийцы имели единое происхождение культуры, Ге-родотово сказание о “первых царях” можно отнести к их общим предкам. И, несмотря на их общее государство, называлось оно чаще всего по одной части этого общества – Скифия. Где же на-чали править первые скифские (и киммерийские!) цари, кото-рых, согласно легенде, звали Рипоксай, Арпоксай и Колоксай?
Датировка по Геродоту начала правления первых скифских царей – около 1500 года до Р.Х. – полностью совпадает с архео-логической датировкой начала Срубной культуры, сформиро-вавшейся в южноуральском и волго-донском регионе в 16 веке до Р.Х. Это подтверждает, что древней исторической традиции вполне можно доверять...
Рассказ Геродота свидетельствует об отсутствии какой-либо центральной власти у киммерийских племён и о существовании у них нескольких вождей – царей. Объединения киммерийских племён создавались, видимо, лишь ради внешней экспансии и во время неё.


VI. ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
У скифо-киммерийских племён Срубной культуры развива-лось скотоводство, в памятниках в большом количестве встреча-ются кости домашней лошади и предметы упряжи. Им было из-вестно стойловое содержание скота зимой. Племена, создавшие Срубную культуру, гораздо активнее, чем их энеолитические предшественники, занимались земледелием. Эта отрасль хозяй-ства определила и весь образ их жизни: они были более осед-лыми, селились значительными посёлками, которые к концу бронзового века достигали размеров современных больших сёл и тянулись вдоль реки на несколько километров. Киммерийская культура была вполне развитой, обилие серпов говорит о том, что земледелие у них было на первом месте, а животноводство на втором. Всё это, кажется, указывает на принадлежность этой части скифов к арийской (“земледельческой”) гаплогруппе R1a1. Из металлов киммерийцы знали только бронзу, украшениями они занимались мало, следовательно, жизнь у них была не легка, было не до украшений. Наличие мечей и боевых топоров пока-зывает, что военные стычки в то время были обычным делом.
На основании изобразительного искусства соседних народов исследователи восстановили одежду киммерийцев. Они носили кожаные куртки, штаны, сапоги и островерхие шапки, то есть то, что затем носили и собственно скифы.
В сказаниях о Геракле описано, как этот знаменитый герой Греции получил свой лук из рук скифа Тевтара, который и обу-чил его стрельбе, а ведь, согласно традиции, деятельность Герак-ла относится ко времени за одно-два поколения до Троянской войны, то есть к первой половине 13 века до Р.Х.

VII. ВОЙНЫ СКИФО-КИММЕРИЙЦЕВ С ФРАКИЙЦАМИ
И В 13 – 12 ВЕКАХ ДО Р.Х.
К западу от Дона в эпоху средней бронзы возникла куль-турная общность, имевшая несколько иные традиции, чем ким-мерийцы. Эта общность, занимавшая территорию современной Украины в 16 – 14 веках до Р.Х., получила название “культуры многоваликовой керамики”. Её носители почти не применяли курганный (“скифский”) обряд погребения.
Прекращение около 1600 года до Р.Х. Катакомбной культуры свидетельствует о глубокой внутренней перестройке цивилиза-ции Скифии. Именно в этот момент Скифия подверглась экспан-сии с западного направления. Все бывшие западные области Ка-такомбной культуры, вплоть до реки Дон, оказались на два-три столетия заняты новой общностью “многоваликовой керамики”, традиции которой сильно отличались от местных. Степняки-киммерийцы “откатились” на восток, в поволжские степи, утра-тив почти всю Украину, которую заняла культура “многовалико-вой керамики”. Возможно, какая-то часть земледельцев-кимме-рийцев осталась на прежних местах, но их следы исчезают. “Ке-рамику” в прежнюю Киммерию принесли с Дуная и Балкан фра-кийцы. За Доном же продолжала развитие местная традиция, преемственная с арийско-киммерийской степной культурой ран-ней бронзы.
На Волге – до Урала на востоке и Дона на западе – в 16 веке до Р.Х. сложилась новая общность, Срубная культура, которая и стала собственно “киммерийским” царством. Две этнополити-ческие общности, “многоваликовая” и “срубная”, были разде-лены линией мощных каменных крепостей на Нижнем Дону. Это были первые постройки такого рода в Восточной Европе.
Сообщение Арриана о том, что киммерийцы после поражения “оставили земледелие”, став менее оседлыми, но более подвиж-ными и воинственными, находит археологическое подтвержде-ние: в 16 – 14 веках до Р.Х. в волго-уральских степях действи-тельно имел место определённый культурный упадок, прекрати-лось строительство хорошо укреплённых и тщательно застро-енных протогородов типа знаменитого Аркаима, их сменили по-сёлки с небольшими домами. Возможно, тут произошло совме-щение двух неблагоприятных факторов – природная катастрофа и натиск фракийцев, использовавших ослабление киммерийской цивилизации, последовавшей за извержением вулкана Санторин.
Такой геополитический “статус кво” сохранялся около 3-х столетий. Но, в конце концов, упадок скифо-киммерийцев через несколько столетий после их поражения был преодолён. В 14 веке до Р.Х. носители Срубной культуры устремились на запад и прорвали линию фракийских укреплений на Дону. Крепости бы-ли разрушены и не восстанавливались более никогда. В них отпала надобность, поскольку теперь степи от Волги и Урала до Днепра и Днестра оказались объединёны в одну этнополити-ческую систему. Срубная культура заняла всю нынешнюю Ук-раину, восстановив тем самым целостность Великой Скифии. Киммерийцы стали обитателями берегов Азовского и Чёрного морей, части Малой Азии и Закаспийских степей.
Падение крепостей на Дону, восточного форпоста дунайско-балканской цивилизации, было предвестником больших геопо-литических перемен. Пришёл черёд для натиска киммерийцев Скифии на Балканы.
*  *  *
У европейских племён появляется бронзовое оружие, орга-низуются конные дружины. Всё это приводит к увеличению их военной активности. Наступает эпоха войн, завоеваний, новых переселений. Теперь эпоха мирных хлебопашцев и скотоводов уходит в прошлое.
Начинаются те самые военные походы киммерийцев, которые описаны в египетских источниках как нашествие “народов мо-ря”. После захвата Боспорского пролива киммерийцы проникли в Эгеиду и далее использовали для военных операций морские пути. В конце 13 – начале 12 веков до Р.Х. произошло крупное вторжение европеоидов на Ближний Восток. На сей раз неко-торые источники прямо говорят о скифах (киммерийцах). “Наро-дами моря” египтяне называли известные (или малоизвестные) им с 14 века до Р.Х. какие-то северные племена, жившие по дру-гую сторону Средиземного моря. Среди общего названия “наро-ды моря” египтяне знали такие отдельные народы, как шерданы (шарданы), тирсены, турша, филистимляне (пеласги), чаккаль, дануны, фригийцы, шакалеша, ахейцы, гараманты, луки и тевк-ры.
Вообще, о войнах скифов с Египтом сообщают многие источ-ники. Корнелий Тацит называет имя фараона, одержавшего по-беду над скифами, достаточно точно. Согласно этому авторитет-ному источнику, «царь Рамсес овладел Ливией, Эфиопией, стра-нами мидян, персов и бактрийцев, а также Скифией...». Южные источники также связывают вторжение “народов моря” со Ски-фией.
Некоторые античные авторы, рассказывая об этих войнах, на-зывают египетского фараона Весоза (некое собирательное имя) со скифским владыкой Танаем (то ли вымышленное имя, то ли прозвище, связанное с рекой Тан, Танаис – Дон). Согласно ис-точникам, первыми удар нанесли египтяне, а скифы отразили вторжение и сами перешли к нападению. Однако по другим све-дениям, египетского фараона звали Сезострис (под этим именем известны трое фараонов Сенусертов и правили они во времена Среднего царства, когда Египет достиг пика своего могущества). И согласно этим источникам, исход этих войн для Египта был столь успешным, что армия фараона вторглась в Северное При-черноморье. Представляется, что истина где-то посредине: ско-рее всего, имя фараона не собирательное, а вполне реальное – либо Рамсес, либо Сезострис (или даже оба друг за другом), по-скольку летописцы стремились прославить не какого-то абст-рактного, а конкретного повелителя. Также думается, что втор-жение в Северное Причерноморье египтян было не окончанием войн, а именно началом, поскольку именно впоследствии “наро-ды моря” установили своё владычество в Малой Азии, на Ближ-нем Востоке и основали город Танис (Танаис) в самом Египте.
Павел Оросий датирует войну “народов моря” с египтянами 1234 годом до Р.Х. (что очень близко к предполагаемой дате взя-тия Трои ахейцами) и описывает её так: «В 480 году до осно-вания города [Рима] царь египетский Весоз […] первым объявил войну скифам, отправив наперёд послов объявить врагам усло-вия подчинения. На это скифы отвечают, что глупо богатейший царь предпринял войну против неимущих, ибо ему, наоборот, следует бояться, как бы не остаться, в виду неизвестного исхода войны, без всяких выгод и с явными убытками. Затем им не при-ходится ждать, пока к ним придут, а они пойдут сами навстречу добыче.
Они не медлят, и за словом следует дело. Прежде всего, они принуждают самого Весоза в испуге бежать в своё царство, на оставленное же войско нападают и забирают все военные припа-сы. Они опустошили бы также весь Египет, если бы не были задержаны и отражены болотами. Вернувшись тотчас назад, они бесконечной резнёй покорили всю Азию и сделали её своей дан-ницей...».
Это и есть то “второе господство скифов”, о котором говорил Помпей Трог. Эти же события имел в виду и Страбон, упоминав-ший о вторжении «киммерийцев, которые в гомеровские време-на или немного раньше опустошали набегами целую область от Боспора вплоть до Ионии». Возглавляемые своими царями и племенными вождями, имея блестящие навыки ведения захват-нических войн с помощью конницы и обладая относительно вы-сокой культурой как в металлургии, так и в земледелии, кимме-рийцы из Северного Причерноморья продолжили свою экспан-сию на запад, в сторону Балтики, Фракии, и на юг, в сторону Ассирии, Кавказа. По принципу домино стронулись с места и другие народы. С приходом киммерийцев лужичане – потомки первопоселенцев-ариев, обитавшие в то время на Балтике, по Одеру и Шпрее, “форсированным маршем” прошли через всю Европу на Балканы, положив начало народам иллирийцев и ма-кедонцев, и в Грецию, где под именем дорийцев разрушили Ми-кенскую культуру, захватив практически весь полуостров и крупнейшие острова. Некоторые историки проводят прямую ро-дословную: лужичане – дорийцы – спартанцы.
Согласно ближневосточным источникам, вторжение “север-ных варваров” в Восточное Средиземноморье происходило в конце 13 – в 12 веках до Р.Х.; его мощный поток сокрушил Хет-тское царство, достиг Палестины и поколебал могущество Егип-та. Это нашествие “народов моря” было направлено на Ближний Восток через Балканы, из южнорусских степей, то есть из ареала Срубной культуры в последние века её существования.
И Троянскую войну, и войны с хеттскими Мурсилисами и еги-петскими Рамсесами в конце II тысячелетия до Р.Х. вели именно обитатели причерноморских степей, названные “народами моря” только потому, что в Египет они прибыли морским путём, через Греческий архипелаг. Наименование в источниках “северных варваров”, воевавших с Египтом, то скифами, то киммерийцами доказывает, что в эту пору они представлялись своим соседям родственными народами, если вообще не одним и тем же наро-дом.
Египетские памятники донесли до нас внешний вид воинов Киммерии, боровшихся с фараоном Рамсесом. Они изображены с бритыми бородами и головами, с длинными торчащими врозь усами и чубом, какой носили запорожцы в 16 – 17 веках; черты лица суровые, с прямым лбом, длинным прямым носом... На головах высокие конические барашковые шапки; на туловищах рубахи с каймой по подолу и нечто вроде кольчуг или кожаных курток. На ногах штаны и большие сапоги с голенищами до колен и узкими носками... Сапоги настоящие, современные, какие носят и теперь простые казаки. На руках рукавицы... Вооружение: короткое копьё, лук и секира.
Следует отметить также, что египетские источники называли “народы моря” гитами (гетами), а это имя издревле было одним из самых распространенных в скифской среде; так, во времена Геродота “геты” жили на Дунае, “фисса-геты” на Волге и “масса-геты” – в Средней Азии... Судя по изображениям, эти древние скифы-геты были удивительно похожи на средневе-ковых казаков (Е.П. Савельев).
В результате этих войн хотя в дельте реки Нил пришельцами и был основан город Танис (Танаис), но Египет устоял, призвав на помощь соседние племена ливийцев и эфиопов. Более успеш-но дела у “народов моря” шли в Палестине, где филистимляне (пеласги) заняли и закрепились в городах Ашкелон, Ашдод, Га-ту, Газу и основали Экрон. Филистимляне создали коалицию из 5 городов и стали уделять основное внимание мореходству, не-жели хозяйствованию на земле. Однако они обладали более пе-редовыми технологиями, чем окрестное население, в частности, в производстве железного оружия и земледельческих орудий и были мощной военной силой, которая затормозила вторжение сюда кочевых семитов (предков евреев и арабов), находившихся на очень низкой ступени развития.
По мнению Э. Церена, филистимляне принадлежали к степно-му народу, который вышел из глубинных областей Балканского полуострова, Центральной и Восточной Европы, проник на ил-лирийское и греческое побережье Средиземного моря, а уже отсюда через Малую Азию и по морю, через острова, включая Крит, вышли на побережье Египта и Палестины.
О войнах скифов в Египте сообщают и русские летописи. Так, Никаноровская летопись упоминает о походах на Египет пред-ков славяно-русов – братьев “Скифа и Зардана”. Загадочного “Зардана” из этого сообщения можно соотнести с названием од-ного из “народов моря”, напавших на Египет, а именно с “шар-данами”; эти “шарданы” через некоторое время после похода на Египет вторглись на остров Сардинию и дали ему своё имя. Эти же шарданы основали на западном берегу Малой Азии город Сарды – будущую столицу Лидийского царства.
Скифы – это одно из киммерийских племён (или наоборот, киммерийцы – одно из скифских племён, разницы практически никакой), которое сформировалось на Алтае – восточной окраине Большой (евразийской) Киммерии. Их греческое имя “скифы” относилось первоначально к обитателям волго-уральских и донских степей, тогда как “киммерийцами” считались родственные им жители Причерноморья.
Киммерийцы доминировали в Северном Причерноморье поч-ти 500 лет (с 12 – 13 веков до Р.Х.), пока их не потеснили род-ственные им племена скифов, в свою очередь гонимые племена-ми хунну с их общей прародины (юга Сибири и Урала, а также прилегающих к ним степей нынешнего Казахстана). Родство киммерийцев и скифов подтверждается сходством культур, идентичностью межплеменных отношений и тактикой ведения боевых действий. Некоторые древнегреческие авторы вообще считают их одним народом.

VIII. КЕЛЬТЫ И СКИФЫ
Кельты и скифы (киммерийцы) – это два суперэтноса, кото-рые существовали примерно в одно время. Скифы занимали юг Западной Сибири, север теперешнего Казахстана и Восточную Европу до реки Днепр, а кельты жили в Западной и Северной Европе. Кельты широко использовали лошадь и в повозке, и под седлом. А как хорошо известно, лошадь могли приручить только жители степи и лесостепи – ландшафтов Восточной Европы и Центральной Азии. Конезависимыми были и скифы. И те и дру-гие умели выплавлять железо.
Кельты появились в Европе в начале I тысячелетия до Р.Х. и быстро распространились по территории современных Герма-нии, Франции, Англии, смешались с иберами в Испании и все-рьёз угрожали Римской республике. Кельты чётко отличались от германцев, которые жили севернее кельтов, и от праславян, ко-торые жили восточнее.
Как свидетельствуют лингвисты, кельтские языки очень древ-ние. Они представляют собой одну из групп большой семьи индоевропейских языков. Кельты – это западная ветвь ариев (ев-ропеоидов), некогда обитавших в бассейне средней Волги. Своё имя кельты получили от греков, называвших их keltoi, у римлян они известны как galli. Гаплогруппу R1b сопоставили с кельт-ским заселением Европы и стали её называть “кельтской”, и здесь начинаются недоразумения. Ведь основная европейская ветвь R-P312/S116 или гаплогруппа R1b1a2 восходит всего лишь к 3.500 или 3.000 году до Р.Х. Это значит, что первый человек, нёсший мутацию R-P312/S116, жил, по крайней мере, 5.000 лет назад и, вполне вероятно, что где-то в долине нижнего Дуная или в окрестностях Чёрного моря. R1b1a – это “родной брат” гаплогруппы R1b1b (оба родились при Кавказском леднике, но по разные его стороны. “Старший брат” – “а” – облюбовал Сре-диземноморье и ещё до Всемирного Потопа по суху, как и по во-дам (финикийцы) просочился на Атлантическое побережье: кельтиберы, галлы... (Э. Дейнекин).
До кельтов Британские острова были заселены людьми камен-ного века, возможно даже не принадлежавшими к арийскому племени. Эти люди занимались охотой, возможно разводили жи-вотных, в качестве одежды использовали шкуры зверей. Их жи-лищами были землянки – вырытые в земле ямы, обложенные каменными глыбами и укрытые сверху землёй. Эти люди поль-зовались каменными топорами и деревянными дубинами в кА-честве оружия. Своих вождей они хоронили в примитивных саргофагах, напоминающих склепы. В этих саркофагах находи-ли предметы каменного века: домашний инвентарь, примитив-ное оружие.
В период 800 – 700 годов до Р.Х. начинается переселение на Британские острова кельтских племён. Поселившиеся здесь кельты делятся на две ветви – гаелов и кимвров (кимри, кимме-рийцы). Кимри (Cimmerii или Cymri), согласно имеющимся сви-детельствам, пришли сюда откуда-то с востока, вероятно, из Восточной Европы.
Как уже писалось выше, можно предположить, что кельты и скифы – это результат дифференциации этноса киммерийцев. Следовательно, языки кельтов и скифов были сходными в самом начале, но затем язык западноевропейских киммерийцев переме-шался с языками местных племён и стал мало походить на ис-конный язык пришельцев.
Раскопки почти 1000 древних захоронений, произведённые в центральной Европе, показали, что здесь в 700 – 500 годах до Р.Х. существовала цивилизация, использовавшая железо. Пыш-ные захоронения представителей могущественной аристократии и скромные могилы общинников говорили о том, что в то время здесь уже было существенное имущественное неравенство лю-дей. Удивительно хорошо сохранившиеся оружие, орудия труда, ювелирные украшения, конская сбруя и боевые колесницы сви-детельствовали о высоком мастерстве древних литейщиков и кузнецов. Это была цивилизация кельтов, а точнее, предков тех “исторических” кельтов, которые во всеоружии своей блестящей культуры выступили на сцену европейской истории около 500 года до Р.Х.
Кельтов и скифов римляне называли варварами, следователь-но, эти этносы были для римлян дикими примитивными людь-ми. Но то, что эти народы владели технологиями выплавки же-леза, изготовления превосходного оружия, то, что у них был из-вестен плуг с металлическими лемехами, который использовался в упряжке из пары волов, были шикарные украшения из золота и серебра, ткацкий станок, точный календарь, – всё это заставляет усомниться в справедливости римских и греческих авторов.
Первые следы скифского влияния в Венгрии датируются при-близительно 500-м годом до Р.Х., когда в этот регион проникла первая волна скифов. Западные скифы и восточные кельты на-ходились друг с другом в некоторых сношениях. Захоронения в Фекерцуге занимают большую площадь и носят смешанный ха-рактер. Многие из них содержали в себе погребённых лошадей вместе со сбруей. В некоторых также лежали зеркала, трёхгран-ные наконечники для стрел и другие скифские предметы, в то время как в других не было найдено ничего скифского, а только кельтские предметы. Та же самая ситуация была характерна и для других мест раскопок, а также некоторых районов Трансиль-вании.
В Западной Европе в 4 веке до Р.Х. племена кельтов обруши-лись на Италию и Грецию, угрожая похоронить эти государства вместе с их культурой. Риму тогда едва удалось устоять. Древ-нее родство европейских кельтов и скифов между собой ощуща-лось ещё в античную эпоху. Недаром же греко-римские авторы пользовались собирательным термином “кельтоскифы”, подчёр-кивая родство западных (кельтских) и восточных (скифских) “северных варваров”, наследников древней Великой Киммерии...
Сходство со скифским искусством часто можно найти в скуль-птурах и украшениях кельтской школы в Британии. На папиль-ском кресте, датируемом 8 веком н.э. или даже ранее, что на-ходится на острове Бурра, одном из Шетландских островов, изо-бражён лев в характерной для скифского зверя настороженной позе, с круглыми глазами и мускульными линиями. Изображе-ние телёнка из Дарроу-Госпелз имеет точно такие же отметины; и хотя они являются декоративными элементами, первоначаль-ный вид этих линий в виде точек и запятых всё ещё узнаваем. Возможно, они попали в Англию из “гальштатской культуры”, так как они часто возникают на керамике её более позднего пе-риода, например при изображении животных в скифской мане-ре. На абботсфордском кресте, что находится в Музее Древнего мира в Эдинбурге, изображено животное, также отличающееся рядом скифских черт.



 


Глава 3. Скифы
(с примерно 1000 г. до 300-х годов до Р.Х.)

…нельзя забывать, что скифы
были сплошным казачеством […].
Скиф не расставался с конём,
что привело к мифу о кентаврах.
М.О. Меньшиков, русский историк и публицист

I. СКИФСКОЕ ЦАРСТВО
Барельефы на колоннах дворца в Персеполе и на скале в Ба-гистане, на которых саки изображены в характерных скифских одеждах с надписью под ними “это сак”, свидетельствуют, что персы азиатских скифов называли этим именем.
В летописях времён китайской династии Чу рассказывается о диком кочевническом племени хиунг-ну, предшественниках, как полагают, хуннов (гуннов), которые уже тогда тревожили земле-дельцев западных приграничных земель Китая и были племенем скифского суперэтноса. К 9 веку до Р.Х. они стали наносить та-кой существенный ущерб, что император Суань (827 – 781 годы до Р.Х.) был вынужден предпринять против них военные дейст-вия. Его карательной экспедиции удалось отбросить племя хиунг-ну далеко на запад от границ Китая. Будучи исключитель-но оборонительной мерой, этой акции было суждено иметь нео-жиданно широкие последствия для территорий, расположенных на расстоянии многих сотен миль к западу от поля боя, так как отступающие неизбежно вытесняли своих западных соседей с их традиционных мест стоянок. Те, в свою очередь, столкнулись с другими племенами, которые в подходящее время внезапно на-пали на племя, обитавшее к западу от них, так что вскоре вся Ве-ликая Степь пришла в движение: каждое кочевническое племя нападало на своего западного соседа, пытаясь овладеть новыми пастбищами. Важно ещё отметить, что всё это смятение совпада-ет с периодом тяжелейшей засухи, которая наступила приблизи-тельно к 800 году до Р.Х., и она вполне могла послужить допол-нительным фактором для передвижения народов в западном на-правлении.
Во всяком случае, массагеты, населявшие земли к северу от реки Окс, в конечном счёте тоже оказались вовлечёнными в борьбу за пастбища, и они, в свою очередь, напали на собст-венно скифов, а те – на восточных киммерийцев.
И скифы, и киммерийцы создали к тому времени вполне пол-ноценные отдельные друг от друга государственные образова-ния. Дон в начале I тысячелетия до Р.Х. был границей Киммерии (простиравшейся в Приазовье-Причерноморье на запад от Дона вплоть до Карпат и низовьев Дуная) и Скифии (на восток от До-на до Волги, южного Приуралья и далее на восток). Довольно долго скифо-киммерийская общность практически была одним целым. Скифская и киммерийская области Срубной культуры поддерживали между собой связи, но на рубеже железного века – около 1000 года до Р.Х. – их единство распалось. Старые, “срубные” традиции поддерживались ещё некоторое время к за-паду от Дона, в Причерноморье, тогда как на востоке, на Дону и Волге, сложилась новая общность. Именно этот момент в разви-тии скифо-киммерийской степной цивилизации и отражён в наи-более ранних античных источниках, сообщавших о существова-нии двух царств – киммерийского и собственно скифского – а также о враждебном столкновении между ними.
В начале I тысячелетии до Р.Х. скифо-киммерийцы восприни-мались греками как вполне известный, “привычный” народ; о них писали, их изображали. Скифы были ближайшими соседями и родственниками киммерийцев, потомками восточной (волго-уральской) группы той же самой Срубной культуры. Их архео-логические культуры обнаруживают настолько большое сход-ство, что трудно отличить одну от другой.
После распада Срубной этнокультурной общности появилось некоторое различие между скифами, наследниками её восточной части, и киммерийцами, наследниками западной. Но это разли-чие не продлилось долго и не успело зайти слишком далеко.
В результате скифского движения на запад один их отряд пе-реправился либо через Джаксарт, либо через Волгу, появившись в Причерноморье и Приазовье. Здесь скифы встретились с глав-ными силами киммерийцев. Между ближайшими родственни-ками и соседями произошло жестокое столкновение, в котором скифы оказались сильнее киммерийцев. Киммерийцы были от-брошены к Дарьяльскому перевалу и были вынуждены отсту-пить по нему. Перевал привёл киммерийцев в царства Ван и Урарту, которые были соперниками и врагами Ассирии.
Скифы, в то же время, продолжали миграцию и другой их от-ряд, повернув в сторону от Дарьяльского перевала, направился к Дербентскому ущелью, прошёл по нему и появился на берегу озера Урмия. Ассирийские документы датируют их появление там во время правления царя Саргона (722 – 705 годы до Р.Х.).
Одновременно первая группа скифов упрочилась и обоснова-лась в Причерноморье и Приазовье. Поэтому можно считать, что этот период является заключительным этапом в перемещении на запад азиатских кочевых племён, которых, как мы помним, при-вели в движение карательные меры, предпринятые императором Суанем против народа хиунг-ну. Наступило “скифское время” Причерноморья-Приазовья.
Традиции эпохи поздней бронзы (то есть киммерийского вре-мени) сохранялись на Дону и в железном веке (в скифское вре-мя), что означало и сохранение основного состава населения. В скифский период в Поднепровье не только возводились новые курганы, но использовались для погребения и старые, сохранив-шиеся ещё с бронзового века. Это значит, что скифы считали эти курганы своими! Неизбежен вывод: большинство населения Скифии составляли всё те же киммерийцы, сменившие только своё название. Недаром же Геродот замечал, что вообще народ скифов – весьма многочисленный, но настоящих скифов (то есть пришедших из “Азии”, из-за Дона) – мало.
*  *  *
Земли между Волгой и Доном, а также Северный Кавказ ски-фы занимали, очевидно, около 1000 лет – именно тогда, когда археология фиксирует начало и конец Срубной культуры.
Греческие географы и историки различают Скифию Азиат-скую и Скифию Европейскую. Первую они помещали на восток от Дона, в Средней Азии и на Кавказе, а второй считались степ-ные пространства между Доном и Дунаем. То есть, Европейская Скифия занимала как раз ту территорию, которую ранее занима-ла отдельная от скифов Киммерия.
Рубеж II и I тысячелетий до Р.Х. стал началом и “скифского времени”, и “железного века”. Прикочевавшие скифские племе-на обосновались на Дону; и здесь, видимо, сложилось их новое государственное образование. Военное искусство, базировав-шееся на коннице, заставило уважать скифов весь тогдашний “цивилизованный мир”. Отдалённо родственные скифам арий-ские династии закрепились в Иране и в Северной Индии на ру-беже II и I тысячелетий до Р.Х.
С древнейших времён Скифия была оживлённым геополити-ческим перекрёстком на торговых путях между Востоком (Пер-сией, Хорезмом, Китаем, Индией) и Западом (Элладой, Римом, Северной Европой). Важное значение для торговли имел конт-роль скифов над “Великой переволокой” между Доном и Вол-гой, которая позволяла торговым судам из Средиземноморья по-падать на Каспий.
 
По Геродоту: расположение племён на территории Причерноморья в период расцвета Великой Скифии (показаны чёрными квадратными значками городища-места археологических поисков, чёрными полусферами – курганы-захоронения, а также отмечены греческие города-колонии).

Немногочисленные греки-колонисты жили в Скифии своей до-вольно обособленной жизнью по канонам древней эллинской (дохристианской) культуры, почти не смешиваясь с коренным скифским населением.
Скифы-пахари делись на рода, которые по-гречески называ-лись сколотами и борисфенами. Нельзя исключить, что именно они, может быть, в смеси с финно-угорскими племенами, были основателями если не всех, то части славянских племён, которые составили южнорусскую пра-народность (есть такая гипотеза).
Наиболее воинственными были кочевые скифы. Одна такая кочевая разновидность скифов – савроматы (впоследствии сар-маты), которые кочевали со своими стадами за Доном и Меоти-дой, и были знамениты своими наездниками и стрелками из лу-ка. Геродот считал этих кочевников произошедшими от скифов и амазонок.
Согласно Геродоту, рядом с городом Ольвией и к северу от неё обитали племена скифов-каллипидов (“прекрасноконных”), которых также иногда называли эллино-скифами. По всей веро-ятности, именно каллипиды в большей степени, чем другие ски-фы, подверглись на ранних этапах греческой колонизации При-черноморья влиянию греческой культуры.
*  *  *
На Кавказе скифы появились вслед за киммерийцами. Они ра-но освоили Центральное Предкавказье. По мнению В.Г. Петрен-ко, раннескифскую культуру в этом регионе наиболее полно ха-рактеризуют три могильника: Краснознаменский (VII век до Р.Х.), Новозаведенский-2 (VII – VI века до Р.Х.) и Нартанский (VII – V века до Р.Х.). Все три могильника возникли в первой половине VII века до Р.Х. Культурно-хронологический пласт скифов Центрального Предкавказья представлен, главным обра-зом, погребениями племенной аристократии. При общей близос-ти вещевого комплекса, названные могильники имеют различия в погребальном ритуале, отражающие стратификацию внутри племенной верхушки, в основе которой лежат, по-видимому, эт-нические различия.
Погребальные сооружения Краснознаменского могильника вроде бы не имеют корней в местной традиции. Как полагает В.Г. Петренко, целый ряд черт, имеющих аналогии в памятниках Центральной и Средней Азии, позволяет связать появление ски-фов в Центральном Предкавказье с передвижением племён с востока. Мигранты быстро заняли господствующее положение в регионе. Материалы Краснознаменского могильника свидетель-ствуют о заимствованиях на Переднем Востоке не только внеш-него оформления власти (парадный выезд, украшения одежды), но и оформления религиозных представлений (храм огня), что обусловило поступление с Востока как готовой продукции, так и мастеров. Новозаведенский-2 – могильник элитарной группы; в то время как могильник Нартана содержит элементы обрядов ко-чевников и местного населения, а инвентарь, наряду со скиф-ским, включает вещи Кобанской культуры. Взгляд на Нартан, как на могильник, оставленный смешанным населением, доми-нирует среди археологов.
Скифы Центрального и Западного Предкавказья небольшими воинскими отрядами, без обозов, через перевалы Большого Кав-каза проникали в Закавказье и далее. Подобные походы, скорее всего, осуществлялись в тесном контакте с местным населением. В зоне Центрального Кавказа скифы освоили не только предго-рья, но и высокогорные районы по обоим склонам Главного Кав-казского хребта. В этой связи рассказ Диодора Сицилийского о том, что скифы «приобрели себе страну в горах до Кавказа», приобретает вполне реальную основу. Причём, пребывание ски-фов в ущельях Кавказа было отнюдь не кратковременным. Гор-цы имели достаточно большой срок, чтобы близко познако-миться с пришельцами.
Кобанские по происхождению глиняные фигурки изображают бородатых скифов в остроконечных шапках. Своим необычным внешним видом скифы, видимо, производили на современников большое впечатление, что отразилось на восприятии номадов кобанцами.
Исключительный интерес представляют человеческие изобра-жения на бронзовом поясе из погребения 76 Тлийского могиль-ника. В типичном для кобанских бронз стиле изображена сцена охоты конного и пешего бородатых и длинноволосых воинов. В правой руке пешего охотника – сложный скифский лук. На пор-тупее висит футляр для лука, рядом пририсован колчан. Кафтан перетянут поясом. Аналогично одет и вооружён всадник. К кон-ской узде привязана отрубленная человеческая голова. Специа-листы поддержали Б.В. Техова, сопоставившего эти изображе-ния со скифами.
В двух могилах рядом с костяками “вождей-воинов” (Б.В. Те-хов) обнаружены скелеты наложниц. В других погребениях Тли найдены костяные и бронзовые наконечники ножен с изображе-ниями пантеры в характерном для скифов стиле. Аналогичные находки отмечены и в Кобанском могильнике. В погребальных комплексах этих двух могильников широко представлены ти-пичные скифские акинаки, секиры, ножи, предметы конской уз-ды. В 2-х могилах обнаружены конские черепа, бронзовые, же-лезные удила, костяные, роговые псалии, другие предметы узды.
Длительное пребывание скифов в Закавказье нашло отражение в топонимике. Ещё Н.Я. Марр писал, что «армянские земли на-селялись скифами, один из районов сплошь был населён ски-фами под известным их именем “сак”».
Большая активность скифов к югу от Главного Кавказского хребта отмечена жившими позднее древнегрузинскими истори-ками и оставленными ими летописями. Например, Леонтий Мровели начало второго этапа в этнической истории Кавказа связывал с появлением здесь “хазар”, под которыми, по убежде-нию учёных, подразумеваются скифы. «В первый же свой поход хазарский (скифский) царь перевалил горы Кавказа и полонил народы... Был у него сын по имени Уобос, которому дал пленни-ков Самхити и Картли. Дал ему часть страны Кавкаса, к западу от реки Ломеки до западных пределов гор. И поселился Уобос. Потомками его являются овсы». В данном случае овсами Леон-тий назвал скифов, но вообще в грузинских источниках овсами именовались скифы, сарматы, аланы, а [гораздо] позднее – и осе-тины.
В историографии (включая закавказскую) в разных вариантах бытует идея, наиболее принципиально высказанная Гр. Капан-цяном, считавшим историческим фактом смешение скифов с местными хаями – армянами. Недаром армянский писатель Ко-рюн армян называет “аскеназским” (= скифским) родом.
Рассказывая о военной и политической активности скифов на Кавказе, Леонтий Мровели остановился на эпизоде, связанном с завоеванием Картли “мидо-персидскими царями”. Позднее «об-рели картлосианы удобный случай. Обратились они к овсам (скифам), призвали овсов и затем, обнаружив эристава [персов] в открытом поле, убили его. Выловили и уничтожили овсы и картлийцы всех персов. [Таким образом] обрели свободу карт-лийцы».
Описанные события относятся к первой четверти VII века до Р.Х. О большой роли скифов свидетельствует также сообщение Леонтия о том, что среди функционировавших в Картли шести языков был и скифский. Причём, шесть этих языков, включая скифский, «знали все цари картлийские, все мужи и женщины».
В последние годы накоплен немалый фактический материал о длительном пребывании скифов на Кавказе. По данным М.Н. Погребовой, оно сопровождалось «достаточно интенсивным внедрением этих воинов в местную среду». В VII – V веках до Р.Х. скифские элементы на Северном Кавказе становятся нас-только многочисленными, что налагают отпечаток на общий об-лик местной материальной культуры, придавая ей, по опреде-лению Е.И. Крупнова, “скифоидный характер”.
«Невозможно переоценить скифское влияние на Северном Кавказе» – отмечают в этой связи В.И. Марковин и Р.М. Мун-чаев. Это влияние отразилось как в материальной культуре, так и в похоронном обряде. С другой стороны, результатом ожив-лённых контактов и связей степняков с населением Северного Кавказа стало появление у них типично кобанских элементов. По мнению ряда исследователей, взаимовлияние в контактной зоне приводило к синтезу скифов и кобанцев. Уникальный ма-териал на эту тему В.Б. Ковалевская получила в результате рас-копок позднекобанского могильника Уллубаганалы-2, располо-женного в Эшкаконском ущелье. Все погребения – 11 мужских, 6 женских, 5 детских и 2 кенотафа – были не только не разграб-лены, но и не повреждены. В сопутствующий инвентарь входили оружие и орудия труда, украшения и керамика, напутственная пища и питьё. Материалы этого вполне традиционного кобан-ского могильника вместе с тем содержали  черты, свидетельст-вующие о глубоком этнокультурном взаимодействии кобанцев со скифами. Наиболее поразительные результаты дало антропо-логическое обследование черепов погребённых: у захороненных здесь воинов установлены типичные черты степняков, в то вре-мя как у женщин и ремесленников-кузнецов (в 3-х случаях из 4) – черты кавкасионского типа.
Все исследователи отмечают активность скифо-кавказских контактов в период переднеазиатских походов (VII – VI века до Р.Х.). В последующее время, по мнению большинства специалистов, связи скифов с Кавказом ослабевают (с середины V века до Р.Х.), сокращается  количество скифских памятников в Предкавказье до их практически полного исчезновения в начале IV века до Р.Х. О скифском влиянии на Кавказе в довольно позднюю эпоху сообщают и античные авторы. Весьма показательно в этом плане чёткое разграничение Страбоном жителей равнины и гор.

II. СКИФЫ СИБИРИ И АЛТАЯ
Далёкие воспоминания о былой общности происхождения всех европеоидных народов сохранились в древнем мифе о ге-рое-родоначальнике Траэтаоне, поделившем мир между своими сыновьями: Туром (прародитель туранцев), Сайрима (прароди-тель сарматов) и Арья (прародитель ариев).
Роль скифов была значима в истории народов не только Кав-каза, но и многих регионов Евразии. Мы встречаем их на закате одного из самых значительных государств древнего Востока – Ассирии и на заре Мидийского царства. Скифо-сакские племена сыграли важную роль в создании Парфянской и Кушанской держав.
В горных долинах Алтая – Пазырык, Укок и на Кош-Агачском плато, – жил древний народ, известный по памятникам “Па-зырыкской культуры” (названной так по имени урочища в бас-сейне реки Большой Улаган на Алтае). В центре Южной Си-бири, в Хакасско-Минусинском районе по обоим берегам Ени-сея, в пределах степных и лесостепных долин и на север до ли-нии нынешних городов Красноярск-Ачинск-Мариинск распола-галась территория “Татарской культуры” – наиболее мощного центра культуры скифского мира на востоке. В верховьях Ени-сея и долине Тувы жили племена “Уюкской культуры”. Нако-нец, восточную часть скифо-сибирского мира занимала “культу-ра Ордос” в Восточной Азии.
Есть много различий между скифами, обитавшими рядом с се-верными границами Китая, и скифами, жившими в Причерно-морье и у Азовского моря. Но также имеется и масса общих при-знаков и особенностей культуры и быта.
Как выглядели скифы? Ответ на это даёт находка на плато Укок в Южном Алтае (в 1993 году) мумии молодой женщины, которую прозвали “алтайская принцесса” или “скифская прин-цесса”. Колода из лиственницы, заколоченная бронзовыми гвоз-дями, в которую было помещено тело похороненной, была за-полнена льдом. Именно поэтому мумия женщины хорошо сохра-нилась. В камере также обнаружили погребение мужчины и ше-сти коней под сёдлами и со сбруей. Тела обоих погребённых ук-рашали многочисленные татуировки. На ногах изображались рыбы, символизирующие подземный мир, на руках и теле – жи-вотные (земной мир), на плечах и предплечьях – птицы и другие солярные знаки.
Исследования показали, что захоронение относится к периоду Пазырыкской культуры Алтая, сделано в 5 – 3 веках до Р.Х. Анализ ДНК показал, что женщина принадлежала к европеоид-ной уральской расе, то есть относилась к европеоидам-арийцам.
“Скифская принцесса” была одета в шёлковую рубашку, шер-стяную юбку, войлочные носки, шубу. На ней был парик. Рост девушки около 172 сантиметров. Она умерла в молодом возрасте (около 25 лет от роду) и, по разным оценкам, то ли была жрицей или женой вождя, то ли принадлежала к средним слоям пазы-рыкского общества.
До половины популяции алтайцев имеют Y-хромосому, при-надлежащую к гаплогруппе R1a, условно считающейся восточ-ноевропейской. С другой стороны, в разных погребениях Пазы-рыкской культуры обнаруживаются черепа, характерные как для китаеоидов, так и для европеоидов, а также промежуточные ва-рианты. Таким образом, нет причин для сомнения в генетичес-кой связи народа Пазырыкской культуры с современными наро-дами региона.
Долина царей (Тувинские курганы, Алтай) – группа археоло-гических памятников скифского периода в районе посёлков Аар-жан и Тарлык, места захоронения родовых и племенных вождей. Объекты, найденные археологами в Долине царей, не моложе 2.000 лет до Р.Х. Это оружие, доспехи, золотые и серебряные ук-рашения, предметы конской упряжи, монеты, предметы быта, ткани, шкуры соболей. С 2011 года археологическая экспедиция Русского географического общества, проводившая раскопки в Долине царей в Туве, обнаружила захоронение уникального пле-мени скифов. При исследовании цепочки из четырёх скифских курганов археологи во всех обнаружили древнее оружие, но та-кая находка их не слишком удивила. Это привычная вещь. А вот доспехи из самого восточного, четвёртого кургана оказались уникальны. Они сделаны по типу бригандины, то есть имеют пластинчатую структуру. Ранее считалось, что такое снаряжение впервые стали изготавливать в Европе в позднем Средневековье. А тут они на 2.000 лет старше. И ещё одна вещь удивила.
Традиционно считалось, что скифы обычно заканчивали свою жизнь в бою, причём в весьма юном возрасте. Но на тех доспе-хах, которые обнаружили археологи, нет характерных поврежде-ний от оружия. А на найденных в четвёртом кургане останках учёные не нашли следов увечий, полученных в боях. Анализ ос-танков показал, что в захоронениях Долины царей почти нет мужчин в возрасте до 25 лет (то есть погибших воинов). Наобо-рот, здешние скифы доживали до глубокой старости.
Среди найденного – предметы, сделанные из керамики, кожи, золота и золотой фольги, серебра, бронзы, дерева, костей живот-ных, камня, яшмы, берилла. То, как были обработаны, украшены эти предметы, сам их функционал позволили вычленить особую группу памятников, относящихся к скифскому периоду 3 – 4 ве-ков до Р.Х. Анализ находок позволил сделать вывод о том, что на территории нынешней Тувы за несколько столетий до Р.Х. уже активно действовали этносы, занимающие заметное место в общей картине жизни Центральной Азии того периода.
Были найдены и три небольших чайника. Всё указывает на то, что изготовлены они в Древнем Китае. Значит, за несколько ве-ков до Р.Х. тувинские скифы уже поддерживали активные торго-вые отношения с другими странами.
Около 1200 года до Р.Х. племена на северо-востоке Сибири начали применять железо, а в бассейне Енисея появилась китае-оидная раса, представители которой имели на вооружении ножи с загнутыми внутрь лезвиями, напоминающими ножи времён ди-настии Чу в Китае. Наличие ножей такой формы служит отличи-тельным признаком проникновения китайского влияния в реги-он, который до той поры подвергался влиянию, главным обра-зом, веяний из Западной Азии или Восточной Европы. Эти люди либо кремировали своих мёртвых и хоронили их прах под ка-менной плитой, либо – иногда – клали в могилу тело в скорчен-ном положении. При них не найдено ни одного конского скелета и поэтому можно предположить, что, как и сами китайцы, эти люди к тому времени ещё не научились ездить на лошадях.
Однако в этот же период конные кочевники (скифы) были из-вестны в других частях азиатской части Великой Степи. Наибо-лее выдающиеся из них были похоронены вместе со своими ло-шадьми.
Бесспорным фактом является то, что племена на всей террито-рии равнины говорили на одном языке. А то обстоятельство, что через полтора тысячелетия вся Великая Степь пользовалась пра-ктически единым тюркским языком (с местными диалектными особенностями), говорит об одном: что он же в своей более дре-вней форме и был языком общения степных кочевников с самой глубокой древности. Следовательно, и скифы, и их родственни-ки-предшественники в Восточной Европе – киммерийцы – были тюркоязычными, хотя они этого, конечно, не подозревали.
Так как все конные кочевники скифской эры говорили на од-ном и том же наречии, независимо от того, прибыли они с бере-гов Днестра или с берегов Окса, есть дополнительно основание считать, что по крайней мере большинство из них были связаны между собой узами родства. На мысль об их сходстве наводит также характер их искусства, которое демонстрирует свои почти идентичные черты на территории всего этого достаточно обшир-ного района. Присутствие “сибирских” элементов в западном ис-кусстве поддерживает точку зрения тех учёных, которые пола-гают, что скифы были родом из Западной Сибири, или даже, как дают понять Минне и Геса Наджи, именно с Алтая.
Греки называли всех скифов общим именем, но делили на не-сколько племён. Из этих племён наиболее известны саки, парфя-не, давы, массагеты, варки (урки), гирки (гиркамцы) и сарматы. Все они были разными, но близкородственными этносами.
Имеется очень мало антропологического материала, который может помочь пролить свет на проблему происхождения древ-них скифов, но то, что есть, похоже, говорит в пользу индоевро-пейской версии, а это, в свою очередь, не исключает влияния Алтая. Изучение мужских черепов и мумифицированных голов, найденных в Пазырыке, подтверждает эту точку зрения, несмот-ря на то, что вождь, похороненный в одном из курганов, и жен-щина из другого захоронения были оба китаеоидного типа. Од-нако женщина, лежавшая рядом с вождём, имела мягкие волосы и вытянутый череп, характерный для европеоидов.
К китаеоидному типу принадлежал и старик, погребённый в схожей могиле в Шибе на Алтае. На самом деле нет ничего уди-вительного в случайном присутствии людей с китаеоидными чертами среди скифских племён, населяющих восток азиатской части Степи, так как, вероятно, случались смешанные браки. Точно так же царские скифы в европейской части Великой Сте-пи временами заключали браки с греками или фракийцами из соседних западных регионов. Союз слабых и сильных племён, заключённый посредством брака, часто был единственным спо-собом обеспечить безопасность более малочисленного клана.
Кроме того, в китайских летописях 5 – 4 веков до Р.Х. было отмечено, что тогдашние императоры Китая пытались обеспе-чить мир на своих западных границах путём выдачи замуж сво-их нежеланных невест за наиболее воинственных вождей сосед-них кочевых племён. Каждой неудачливой невесте императоры дарили в качестве прощального свадебного подарка повозку, для транспортировки которой требовалось четыре лошади, и отправ-ляли невесту в дикие края, чтобы та сделала всё возможное для Китая и для своего неотёсанного мужа.
*  *  *
Интересно, что скифы Сибири и Алтая имели традицию пок-рывать всё тело причудливой татуировкой, а также обладали ис-кусством бальзамирования усопших. В курганах на Алтае были обнаружены тела двух вождей, покрытых чрезвычайно замысло-ватой татуировкой. Рисунки представляли собой фигурки зве-рей. Они были скифскими по стилю и основной идее и такими живыми по замыслу и исполнению, что должны стоять в одном ряду с самыми лучшими рисунками скифской школы. Их качест-во говорит само за себя.
Но ни в одной из скифских могил в Европе не было найдено ничего, что наводило бы на мысль о том, что среди кочевников европейской части Великой Степи татуировка была распростра-нена. Базируя свою точку зрения на утверждениях Геродота, Гиппократа, Ксенофонта и Помпония Мела, которые отмечали, что татуировки у некоторых азиатских народов служили указа-телем ранга, можно предположить, что с этой целью они и ис-пользовались в Пазырыке. Заметим: у кыргызов до самого неда-внего времени татуировка была предназначена только для храб-рецов. Кстати, и полинезийцы, о которых мы говорили в первой главе, также покрывали своё тело причудливыми татуировками, что может как значить многое, так и быть простым совпадением, которое, однако, в сочетании с наличием у них европеоидных признаков представляется не совсем случайным.
*  *  *
Саки, наряду с массагетами, считаются восточными ветвями скифских народов. Это собирательное название группы кочевых и полукочевых племён I тысячелетия до Р.Х. – первых веков н.э. в античных источниках. Саки и массагеты были разными родами одного племени. Античные историки отмечают антропологиче-ские отличия массагетов от саков: «Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них не очень белый или золотистый и не совсем чёрный, но всё же они тёмно-красные» (Прокопий Кесарийский). Саки – костяк Андроновской культу-ры. При всей их загорелости в знойных степях Азии – это нор-дический тип европеоида, это – блондины с голубыми глазами мощного телосложения (Э. Дейнекин). В древнеперсидских ис-точниках саков называли “могучими мужами”, а в более поздних иранских – “турами с быстрыми конями”. Древнегреческие авто-ры называли саков “азиатскими скифами”.
У Геродота и в древне-персидских надписях упоминаются четыре группы саков:
– саки-хаомаварга, “варящие хаому – дурманящий напиток”, населявшие долину реки Мургаб (у античных авторов – Амюр-гии);
– саки-тиграхауда, “в остроконечных шапках” (в Бехистунской надписи Дария I), проживавшие в предгорьях Тянь-Шаня (часто отождествляются с массагетами античных авторов);
– саки-парадарайя, “которые за морем (за рекой)”, и
– саки-парасугудам, “за Согдианой”, которые проживали в бассейне Аральского моря в низовьях Сырдарьи и Амударьи.
Однако подобное деление является условным, так как на са-мом деле многие среднеазиатские кочевники варили хаому в ри-туальных целях, а остроконечный головной убор был отличи-тельным знаком всех кочевых народов от Дуная до Байкала, причём вплоть до новейшего времени. Таким образом, деление саков на “пьющих хаому”, “носящих остроконечную шапку” и “заморских” отражает лишь взгляд сторонних наблюдателей (в данном случае – персов), чем истинное самоназвание сакских племён. Некоторые названия сакских родов всё же сохранились в истории: массагеты, даи (дахи, даки, даги), апасиаки, парны, кангхи и некоторые другие.
Оседло-кочевой образ жизни саков и материальная культура (по материалам захоронений) очень близки к скифским, ювелир-ные изделия погребений выполнены в скифском “зверином сти-ле”. В современной научной литературе к сакам относят племена Приаралья, северных и восточных районов Средней Азии, Ка-захстана и южной Сибири, отличая их от близких по культуре массагетов и скифов Северного Причерноморья. В отличие от скифов Северного Причерноморья материальная культура саков и массагетов не несёт следов эллинского влияния, поэтому иног-да употребляют термин “культуры сако-массагетского круга”.
В степях нынешних Западного и отчасти Центрального Казах-стана встречалось кочевое скотоводство. В степных и полустеп-ных районах Западного и Южного Казахстана у саков развива-лось верблюдоводство. Верблюд использовался как вьючное жи-вотное. Меньшую роль в хозяйстве саков играл крупный рога-тый скот. На юге Казахстана в долине Сыр-Дарьи развивалось земледелие.
В 7 – 3 веках до Р.Х. сакские племена объединились в союзы. Во главе этих союзов стояли верховные вожди. Их называли ца-рями. Цари избирались советом вождей. Государственные дела обсуждались на народном собрании. Царь распределял между родами и племенами пастбища и другие земельные угодья.
Сакские женщины не пользовались равными правами с муж-чинами. Представительницы древней Греции, а позднее Рима в этом смысле обладали гораздо большими свободами и раскрепо-щённостью. Положение женщины в обществе саков можно оп-ределить как нечто среднее между понятиями “восточная жен-щина” и “западная”. В сакском обществе выделялись три группы населения: воины, жрецы, общинники. Каждому сословию соот-ветствовали свои традиционные цвета: воинам – красный, жре-цам – белый, общинникам – жёлтый и синий. Из сословия вои-нов происходили вожди и цари. Царь считался посредником между небом и землёй.
Царь проводил первую борозду на весенней пахоте, что де-монстрировало его связь с народом. Войны были выгодны для племенных вождей. Пленных превращали в рабов и использо-вали в домашнем хозяйстве. Тип общества саков – военная демо-кратия.
Самое большое количество курганных могильников саков со-средоточено в районах зимних пастбищ, в местах, которыми древние скотоводы особенно дорожили. Саки имели торговые связи с народами Алтая, Сибири, Европы, Востока. В середине I тысячелетия до Р.Х. стал функционировать “Степной путь”, про-тянувшийся из Причерноморья к берегам Дона, затем в земли савроматов в Южное Приуралье, к Иртышу и, далее, на Алтай, в страну агрипеев, населявших район Верхнего Иртыша и озера Зайсан. По этому пути везли шёлк, меха и шкуры, иранские ков-ры, изделия из драгоценных металлов. В распространении драго-ценных шелков участвовали кочевые племена саков и скифов, через посредство которых диковинный для того времени товар попадал в Центральную Азию и Средиземноморье.
*  *  *
Коротко о массагетах. Это – донесённое до нас античными пи-сателями обобщённое наименование группы родственных пле-мён, обитавших восточнее Каспийского моря, главным образом в междуречье Амударьи и Сырдарьи, юго-восточнее сарматов-аорсов. Во второй половине I тысячелетия до Р.Х. основными племенными объединениями, занимавшими большую часть Сре-дней Азии, были объединения массагетов и саков (некоторые полагают, что массагеты были составной частью сакского пле-менного объединения). Саки и массагеты были хорошо знакомы писателям древности и сыграли видную роль в древней истории.
Массагеты приняли впоследствии имя асов-аланов, которое носили до нашествия гуннов. По китайским хроникам они изве-стны как “яньцай”. Несомненно, что они участвовали в форми-ровании позднее народа туркменов и, следовательно, гузов-тор-ков, ближайших родственников туркменов. Это ещё одно свиде-тельство того, что скифы изначально были тюркоязычными.
Яркими археологическими памятниками, оставленными сако-массагетами в 7 – 5 веках до Р.Х., являются курганные могиль-ники Тагискен и Уйгарак в низовьях Сырдарьи, обнаруживаю-щие в погребальном обряде и инвентаре связи с “савроматской культурой” Приуралья и с культурой южных земледельческих районов Средней Азии.
В последующем массагеты были соседями аорсов, и часть аорсов, очевидно, входила в массагетское объединение племён. Это тем более вероятно, что с глубокой древности (с эпохи бро-нзы) прослеживается заметное сходство в культуре обитателей Поволжско-Приуральских и Среднеазиатских областей. Особен-но наглядно этнокультурная близость прослеживается во второй половине I тысячелетия до Р.Х. Массагеты и саки (вторые жили восточнее первых) – ближайшие сородичи савромато-сарматов, и эта общность происхождения и языка осознавалась теми и дру-гими.
Подобно аорсам массагеты в основном были кочевниками, хо-тя Страбон к массагетам причисляет и обитателей приаральских болот и островов: «Одни из них обитают в горах, другие – на равнинах, третьи – на болотах, которые образуют реки, четвёр-тые – на островах в болотах». Чёткого представления о масса-гетах у Страбона не было и можно в его характеристике, приве-дённой выше, усматривать свидетельство их культурно-хозяйст-венной (вероятно, и племенной) неоднородности.
Древние массагеты брили бороды и носили чубы. Интересные сведения о массагетах сообщает Геродот. «Эти массагеты, как говорят, многочисленное и храброе племя. Живут они на вос-токе по направлению к восходу солнца за рекой Араксом (река Амударья), напротив исседонов. Иные считают их также скиф-ским племенем». Далее следуют красочные картины жизни и быта массагетов: «Массагеты носят одежду, подобную скиф-ской, и ведут похожий образ жизни. Сражаются они на конях и в пешем строю (и так, и этак). Есть у них обычно также луки, ко-пья и боевые секиры. Из золота и меди у них все вещи [...]. Если кто у них доживёт до глубокой старости, то все родственники собираются и закалывают старика в жертву [...]. Так умереть – для них величайшее блаженство [...]. Хлеба массагеты не сеют, но живут скотоводством и рыбной ловлей (в реке Аракс чрезвы-чайное обилие рыбы), а также пьют молоко. Единственный бог, которого они почитают, это – солнце. Солнцу они приносят в жертву коней, полагая смысл этого жертвоприношения в том, что самому быстрому богу нужно приносить в жертву самое быстрое существо на свете».
Позднеантичный писатель Страбон, подтверждая Геродота, сообщал о массагетах: «Богом они почитают одно только солнце и ему приносят в жертву коней [...]. Людей, умирающих от бо-лезней, они выбрасывают как нечестивцев [...]. Они прекрасные наездники и пешие воины; вооружены луками, мечами, панциря-ми и бронзовыми боевыми топорами; в сражениях они носят зо-лотые пояса и головные повязки [...], одежде они придают пёст-рую раскраску, применяя не теряющие свежести краски [...]. У всех такого рода племён находим и некий общий образ жизни, о чём я нередко упоминаю: их погребальные обряды, обычаи и весь быт схожи; это люди самобытные, дикие и воинственные, однако при деловом общении честные и не обманщики». Рим-ский писатель 1 века Сенека указывает, что массагеты смешива-ют в чашах молоко с кровью (то же о сарматах сообщал Пли-ний). Евсевий Иероним и Руфий Авиен называют массагетов (как и сарматов) “свирепыми”. Очевидно, под этим определе-нием следует видеть неустрашимость и беспощадность в бою: не случайно автор 5 века Присциан, явно повторяя более ранние со-чинения, говорит о жестокости массагетов ко всем пришельцам и их свирепости на войне.
Отношение массагетов к врагам и своим престарелым сороди-чам – вполне обычное явление в социальной жизни племён и народов, находящихся на архаичной стадии исторического и культурного развития.
Начало распада среднеазиатского массагетского племенного объединения относится к концу 5 века до Р.Х., что было связано с новым массовым передвижением степных кочевников. Сако-массагетские племена Средней Азии, будучи соседями сарматов, в эпоху активных сарматских передвижений частично были втя-нуты в далекие миграции. Результатом этих перемещений было появление массагетских групп, форсировавших Волгу, на Севе-ро-Восточном Кавказе в первых веках н.э. Массагеты зафикси-рованы в это время в Приморском Дагестане и Северном Азер-байджане. Здесь выходцы из Средней Азии приняли активное участие в сложении средневековой народности кавказских ала-нов, в которую они вошли в качестве одного из активных компо-нентов.
А в прежнем месте их обитания непосредственными преемни-ками массагетов явились племена дахов. В 6 веке до Р.Х. сакские племена дахов (давов, дагов, даков) были под властью персов и обитали к юго-востоку от Каспийского моря. Затем не-которые из них покинули свою страну и поселились на Кавказе. Их наименование доселе сохраняется в названии кавказской об-ласти Дагестан. Другая их часть переселилась в Самарию. Это произошло после того, как родичи их, скифы с берегов Чёрного моря, проникли в Вавилонию, Сирию и Палестину, образовав там свои поселения, из которых азиатским грекам был известен город Скифополис.
В 4 веке до Р.Х. дахи вытеснили массагетов из занимаемых ими областей. А кем же были эти дахи? Так назывался союз трёх кочевых племён саков, живших в Центральной Азии, так что целостность скифского этнического полотна осталась здесь не-изменной. В дальнейшем, в 3 веке до Р.Х., после завоевания Персидской империи Александром Македонским, одно из пле-мён этих дахов (парны) возвысилось над другими и под главен-ством парнского вождя Аршака дахи вторглись в пределы сатра-пии Парфиены, которая незадолго до того провозгласила свою независимость от иранских Селевкидов. Вскоре после этого да-хам довелось сыграть ведущую роль в образовании Парфянского царства, а их общий вождь Аршак стал основателем парфянской царской династии Аршакидов. Спустя время все дахи, по назва-нию области Парфия, где они стали частью населения, также стали именоваться парфянами.
Другая часть племён саков вторглась в Дрангиану и заняла её, дав ей название Сакастан (страна саков, у Страбона – “Сакасена” – современный Систан на территориях Ирана и Афганистана). Страбон достаточно подробно описывает набеги саков, сообщая, среди прочего, что они добирались даже до далёкой и трудно-доступной Каппадокии (“Страна прекрасных лошадей”, распо-ложенная на востоке Малой Азии) и что жители каппадокийской Зелы учредили и ежегодно отмечают особый праздник – “Са-кею” в честь отражения одного из таких набегов.
Ещё позже, в конце 2 – первой половине 1 веков до Р.Х. пле-мена саков проникли в Северо-Западную Индию (в китайских источниках эти племена называются племенами “сэ”), образовав в середине 1 века до Р.Х. ряд индо-сакских государств. Одним из самых известных индо-сакских правителей был царь Май, под властью которого находились Гандхара, долина Свата и, воз-можно, часть Кашмира. Его преемник Аз расширил свои владе-ния и титуловал себя, аналогично правителям Парфии, “великим царём царей”. Индо-скифские племена в Индии именовались “шака”, как вариант индийского наименования “сака”. Шаки упоминаются во множестве древних текстов. Со времён сакских вторжений термин “шака” в Индии использовался как собира-тельное наименование воинственных племён северо-запада.
*  *  *
Археологи связывают с аорсами так называемую “Прохоров-скую археологическую культуру”, сложившуюся в 4 веке до Р.Х. в степях Южного Приуралья. Ведущую роль в сложении аорс-ского союза племён сыграли наиболее богатые и могуществен-ные роды бассейна реки Илек (левый приток реки Урал), уже в 5 веке до Р.Х. для погребения умерших сородичей использовав-шие столь характерные формы могил – катакомбу и подбой, на-поминавшие подземные склепы-камеры. В этом древнем коче-вом населении К.Ф. Смирнов не без основания усматривает про-тоаорсов, а для более позднего времени – “верхних аорсов” Страбона. В своей монографии К.Ф. Смирнов пишет: «Там за-рождаются уже в савроматское время главные формы погребаль-ных сооружений и общего погребального обряда сарматов – подбойные и катакомбные могилы и могилы с “заплечиками”; уже довольно широко распространяется южная ориентировка погребённых; впервые возникает тенденция к диагональному расположению покойников».
Реальное представление о ранних аорсах, их образе жизни и быте можно составить на основании археологических материа-лов, полученных после раскопок нескольких курганных могиль-ников. Сарматы-аорсы Южного Приуралья (как и Нижнего По-волжья) были конными воинами, вооружёнными луками и стре-лами с бронзовыми и железными наконечниками, а также желез-ными мечами. Оружие дальнего боя – стрелы – хранили в плос-ких или цилиндрических колчанах, сделанных из дерева и кожи; число стрел в одном колчане доходило до 185. Следовательно, аорсский воин мог на скаку сделать около 200 выстрелов из лу-ка. Учитывая профессиональную тренированность и меткость, присущую всем степным воинам древности, становится понятно, какой грозной силой были эти подвижные и неуловимые конные массы сарматов, засыпавшие врага тучей разящих стрел, а затем бросавшиеся врукопашную и поражавшие неприятеля длинными мечами и копьями.
В женских захоронениях аорсов часты находки пряслиц, изго-товленных из стенок разбитых глиняных сосудов. Пряли обычно из овечьей шерсти. Часто находят металлические зеркала с бо-ковой ручкой или широким валиком по краю, с выпуклостью в центре. Очень характерен обычай класть в могилу разбитое зер-кало, что объясняется религиозно-магической ролью зеркал у сарматов – круглые и блестящие диски, украшенные символи-ческим орнаментом, имитировали солнечный диск. В число предметов женского туалета входили многочисленные бусы из цветного стекла, массой поступавшие из городов Северного Причерноморья, браслеты, перстни, височные кольца. Много-численна керамика, преимущественно лепная. Некоторые сосу-ды предназначались для изготовления творога и сыра; наряду с мясом основу рациона сарматов составляли молочные продукты и каша (возможно, и хлеб) из проса. Плиний (1 век н.э.) по этому поводу сообщает: «Сарматские племена также по большей части питаются этой кашей и даже сырой мукой, примешивая к ней кобылье молоко или кровь из голенных жил». Подобная непри-хотливость в пище и умение обходиться минимальным вообще характерна для степных номадов; по свидетельству Аммиана Марцеллина, гунны «не употребляют ни огня, ни приготов-ленной пищи, а питаются кореньями полевых трав и полусырым мясом всякого скота, которое кладут между своими бедрами и лошадиными спинами и скоро нагревают парением».
Как и многие сарматские племена, аорсы переживали длитель-ный период “военной демократии” и начального классообразо-вания. В общей массе их погребений выделяются богатые мо-гилы с предметами роскоши (в том числе импортными), но ос-новным богатством, разумеется, был скот. Большие стада требо-вали больших пастбищ, и каждое родоплеменное образование имело свою территорию кочевания (она могла иметь протяжён-ность от 100 до 400 километров). Конечно, эти границы не были стабильными и нередко нарушались соседями, что приводило к вооружённым стычкам и межплеменным войнам. Не удивитель-но, что у сарматов все мужчины были вооружены. Вооружены-ми были и многие женщины.
Поскольку сако-массагетские племена Средней Азии были со-седями савроматов, в эпоху активных савроматских передвиже-ний часть их была втянута в далекие миграции. Оказавшись в ходе этих перемещений на Северном Кавказе, выходцы из Сред-ней Азии приняли активное участие в сложении средневековой народности аланов, в которую они вошли в качестве одного из активных компонентов.
Геродот указывает также на группу мятежных скифов, которая откололась от основного племени и мигрировала на северо-запад от озера Балхаш, поселившись в регионе, который он называл Сакия. Кажется вероятным, что горстки других независимо мыс-лящих скифов существовали и ещё где-то на территории Вели-кой Степи.

III. ЕВРОПЕЙСКИЕ СКИФЫ
Хотя в Европе к 1000 году до Р.Х. уже появились наездники (возможно, частью киммерийцы, частью фракийцы), не знавшие верховой езды местные арийцы-протоскифы Ямной культуры ещё некоторое время продолжали контролировать Причерно-морье. Но затем ситуация изменилась и Геродот уже пишет, что европейскую часть Скифии населяют кочевые и земледельчес-кие племена, и перечисляет их с юга на север: каллипиды или эллино-скифы, выше них – ализоны (или алазоны), над ними скифы-пахари и скифы-скотоводы. На восток от Борисфена (Днепра) в степях жили скифы-кочевники, далее до Азовского моря (Меотиды), реки Танаис (Дон) и в степях Крыма кочевали царские скифы.
Восточными соседями европейских скифов были савроматы (сарматы), жившие по левой стороне Нижнего Дона до Кавказа, к востоку от берегов Азовского моря, и говорившие на одном из скифских наречий. Об этом свидетельствуют Геродот и Овидий. Последний говорит, что, научившись говорить по-гетски и по-сарматски, он мог слушать речь старика-варвара, то есть скифа.
Из всех племён, знакомых с верховой ездой, которые были связаны с Центральной Азией и Восточной Европой, скифы в конечном итоге оказались самым заметным этническим компо-нентом и в своё временя, и в Средние века, когда чувствовалось их влияние в военном и художественном искусстве Северной и Западной Европы.
Похоже, что в Европе каждая из основных групп скифов имела свой период расцвета.
1) Кубанская группа одна из первых получила возможность потакать своей любви к роскоши и богатству в полной мере. Её захоронения, самые лучшие из которых датируются началом 7 – концом 6 веков до Р.Х., содержат великолепные предметы из золота – многие из них являются образцами высочайшего мас-терства, – а число коней, убитых в ознаменование смерти одного вождя, в этом регионе часто доходило до сотен голов. Хотя ски-фы этого региона жили по патриархальным законам, избирая се-бе вождя, как, без сомнения, было принято и в Пазырыке (на Ал-тае), многие могилы настолько богаты, что, вполне вероятно, значительное число более состоятельных семей было почти так же богато, как и их вожди.
2) Скифы южной группы считали себя потомками родоначаль-ника Таргитая, сына Бога Небес, и полуженщины-полузмеи, до-чери реки Днепр. По преданию скифов, которое записал Геро-дот, золотой плуг, ярмо, боевой топор и чаша – символы власти над земледельцами и воинами – упали с неба. Сыновья Таргитая хотели поднять эти предметы, но как только двое старших бра-тьев приблизились к ним, возгорелось пламя и заставило их от-ступить. Когда же вышел вперёд самый младший брат, пламя улеглось. Тогда он взял эти символы власти и стал царём над племенем фалатов и народом сколотов. Этот человек по имени Колакс позднее разделил своё царство между своими тремя сы-новьями, и обычай делить боевые силы царства на три части со-хранялся в течение веков, точно так же, как и центром царства продолжал оставаться регион, простирающийся от нижнего те-чения Днепра до реки Токомак, притока реки Молочной.
Скифы южной группы также верили, что Таргитай жил за ты-сячу лет до 513 года до Р.Х., то есть за много веков до того, как сами скифы достигли Днепра. Из-за этой легенды они распола-гали королевские могилы в пределах территории, которую свя-зывали с Таргитаем, и продолжали молчаливо признавать право своих руководителей на власть, передаваемую по наследству, так как у них правитель был скорее царём, нежели вождём. Ес-тественно, это привело к росту аристократии в этом регионе, а также вследствие этого выросло личное благосостояние царской семьи и семей знати. Об этом благосостоянии можно судить по захоронениям этого региона, так как царские могилы являются самыми богатыми из всех скифских захоронений. Они хранят в себе больше золотых и других драгоценных предметов, чем бы-ло найдено где-либо ещё в Великой Степи.
3) Царские скифы были относительно немногочисленны, но они были такими умелыми правителями и такими бесстрашны-ми воинами, что им не составляло труда управлять большой тер-риторией и с лёгкостью контролировать население, состоявшее из их собственных земледельцев и из местных землепашцев, прочно пустивших корни в этих краях, которые значительно превосходили их числом. Несмотря на численное меньшинство, к 6 веку до Р.Х., а возможно, и на сотню лет раньше, царские скифы уже прочно обосновались на этой территории, ограничен-ной Доном и Днепром, и практически держали под своим конт-ролем степные просторы до Буга и плодородные земли в районе нынешней Полтавы. На этих землях они правили как деспоты. Человек, которому его владыка объявлял смертный приговор, умирал вместе со всеми своими родственниками мужского пола, так как существовал закон, по которому не должен был оста-ваться в живых ни один человек, который мог бы положить на-чало кровной мести. Более того, если царь вызывал неудоволь-ствие своих телохранителей, они так же без колебаний казнили его. Так, царь Скил, будучи мужем гречанки, заплатил жизнью за свои проэллинские настроения, так как восхищение греческой культурой привело его к участию в празднествах в честь бога Диониса, которые устраивались в одном из понтийских городов этого региона. Его войско было сильно рассержено его дейст-виями, которые оно посчитали изменой. Они ворвались в город и убили незадачливого царя, когда тот вышел из храма.
И всё же большая часть скифской знати тяготела к греческой культуре. Её восхищали произведения искусства, греческое мы-шление и религия, красота городской архитектуры, а членов царской фамилии больше всего привлекал греческий образ жиз-ни. Царь Скил был одним из первых кочевников, кто завёл себе дом. Он выбрал его в Ольвии и украсил фасад эффектными фи-гурами сфинксов и грифонов, к которым скифы питали особую любовь. Рядовые скифы, однако, упрямо оставались консервато-рами и националистами, и хотя царские скифы были признанны-ми покровителями многих понтийских городов, всё же, хотели они того или нет, цари продолжали жить по традиции в стойби-щах в окружении своих князей и конников, охотников и скота.
Скифскую аристократию с готовностью приняли и местные жители, и скифы-скотоводы, и скифы-земледельцы. Чиновники и мелкие вожди вели почти такую же жизнь, как и царь и вожди племён, хотя и не с таким размахом. Для административных це-лей Царская Скифия была разделена на 4 региона во главе с пра-вителями, назначенными царём. Помимо других обязанностей, правители собирали назначенную дань с земледельцев своего ре-гиона, а также с определённых городов, которые, подобно Оль-вии, были обложены данью. Также им приходилось посещать ежегодные собрания воинов, на которых тот, кто убил своего первого врага, выпивал кровь своей жертвы в присутствии пра-вителя и толпы завидующих и восхищающихся зрителей. Скифы верили, что только таким способом они могут присоединить бес-страшие мёртвого врага к своей собственной храбрости. У пра-вителя были вооружённые отряды, которые получали милова-нье, в отличие от телохранителей вождей. Они были свободны-ми скифами, избранными из числа своих соплеменников. Они не были получающими жалованье воинами, вместо этого им пола-галась доля дневной добычи, однако после боя каждый воин должен был показать своему вождю отрезанную голову врага, так как только тогда он имел право на свою долю. В военное время войско, собранное со всех частей, на которые разделена страна, разбивалось на подразделения, у каждого из которых был свой военачальник. Раз в год они собирались у царя на пи-ру. Каждый, кто убил врага на глазах царя, либо выиграл суд в его присутствии, имел право сохранить череп своего мёртвого противника. По словам Геродота, скифы часто скальпировали своих врагов, иногда делали салфетки из кожи и неизменно пре-вращали черепа в кружки, оправляя их в золото или другой цен-ный материал, и носили подвешенными на поясе. Они использо-вали их, когда пили, давая клятву братской верности, или для скрепления принятой присяги, поднимая чашу с вином, смешан-ным с кровью, в которую сначала окунали конец своего меча.
4) Были какие-то небольшие группы скифов, не входящих ни в одну из вышеперечисленных категорий. Возможно даже, что это были раскольники, похожие на тех, что проникли в Пруссию, да-вая, таким образом, объяснение таким одиночным захоронениям воинов, какое было обнаружено в Феттерсфельде. Хотя больши-нство скифских поселений на Балканах следует, вероятно, рас-сматривать скорее как аванпосты, специально основанные царс-кими скифами, нежели как одиночные проникновения вглубь чужой территории. Некоторые из более ранних скифских захо-ронений, расположенные сейчас на территории Венгрии, кажут-ся, с другой стороны, связанными с группами деятельных, пред-приимчивых скифов, постоянно и настойчиво продвигавшихся всё дальше на запад. Ситуация выглядит несколько иначе с учё-том дошедших до нас более поздних захоронений в Румынии и Болгарии, так как они, возможно, принадлежали небольшим группам скифов, которые покинули свои пастбища в Причерно-морье, пытаясь спастись от сарматов, неуклонно наступающих с востока. Все эти далеко оторвавшиеся от своих сородичей груп-пы придерживались обычаев и верований своих предков и в зна-чительной степени сохранили первоначальную чистоту их худо-жественных традиций.
В эпоху скифов в Северном Приазовье возникло множество населённых пунктов, которые в дальнейшем сыграли важную роль в развитии и становлении региона. Важнейшим из них, ко-торый потом казаки считали своей древней столицей, была Танаида (нынешний город Азов), которая появилась благодаря боспорским грекам около 6 или 5 века до Р.Х. Это была гречес-кая колония со смешанным греко-скифским населением, выдви-нутая далеко на северо-восток, глубже всех прочих греческих колоний. Во времена Геродота (5 век до Р.Х.) Танаида не счита-лась уже новым городом и имела важное значение в торговле Греции по вывозу невольников, рыбы, выделанных мехов, сыро-мятных кож и хлеба. Через неё для продажи скифам ввозились предметы греческой культуры – ткани, вина, оружие, посуда, ме-таллические изделия и мелкие товары.
Но всё же Азов (Танаида, Танаис, Тана, Азак) расположен не совсем там, где была греческая колония. По важному значению в торговле Тана стала на место Танаиса, разрушенного гуннами в 375 году. Поэтому современный Азов стоит на берегу Дона и его притока, реки Азовки, в 15 километрах водного пути от его впадения в Таганрогский залив Азовского моря. А до гуннов, в 1 – 3 веках н.э. на месте современного Азова были лишь поселе-ния меотов, образующие укреплённые городища вокруг самого города Танаис. Наличие у разных народов разных названий од-ного города достаточно обычное явление. И если названия горо-да Танаида, Танаис и Тана были греческого происхождения, то названия Азак и Азов – явно связаны с самоназванием жившего здесь народа. Известно о таких названиях населяющего в разные периоды этот город народа (кроме греков-колонистов), как ким-мерийцы, скифы, савроматы и меоты, что логически и на приве-дённых иных материалах настоящей “Истории” позволяет все эти названия считать приложенными к одному и тому же этносу, самоназвание которого было “аз” (“ас”). Г.З. Байер относил на-чало истории Азова к периоду за несколько столетий до Рождес-тва Христова. При этом он ставил знак равенства между Танаи-сом и Азовом. Для него несущественным представлялось то, что находились они в разных местах.
Поскольку Танаида была главным городом окрестного населе-ния, на базе которого в будущем появилась казачья общность, следует выяснить, откуда взялось такое название и что оно оз-начает. Для этого необходимо обратиться к лингвистике.
Главная река донских казаков называется Дон (у древних гре-ков – Танаис). Названия рек и вообще воды “дон”, “тон”, “дан”, “тан”, “тун”, “дун” – очень древние, встречающиеся на пороге истории арийских народов по всей Европе и Западной Азии. Од-ним словом, название воды или рек “дон” было известно тому доисторическому народу, от которого Eridanus, знаменитая ми-фическая “река борьбы”, получила своё название. Названия рек с прибавлением “дон” встречаются в языках санскритском и семи-тических, как то: аравийском, финикийском и других, например: Иордан, с притоком Дан; в Египте Танис или Таникум – один из правых рукавов Нила; Сардон или Сирдон, Ладон, Гесперидон и так далее. В Малой Азии часть исторических рек также имела окончания “дон”. К сказанному можно также вспомнить и о наз-ваниях больших рек древнего расселения скифов – Днепре и Днестре, которые ранее звучали как Данапр и Данастр. Следова-тельно, название города, как и реки, на берегах которой зароди-лось казачество, имели своё собственное этнолингвистическое происхождение “Тан(а)”, получившее у греков лишь свойствен-ные их языку окончания – “-ида” и “-ис”.

IV. АМАЗОНКИ, КАЗАКИ
Очевидно, знаменитое “царство амазонок” было вполне реаль-ным политическим образованием, существовавшим в течение почти всего II тысячелетии до Р.Х.; что касается мифических подробностей “из жизни амазонок”, то здесь греческие источ-ники просто слегка преувеличивали обычаи скифских женщин, хорошо известные и в позднейшие времена. Достоверно извест-но, что хоть и не у всех, но у части скифских народов женщины при нападении врагов принимали участие в боях. В частности, женщины массагетов и гетов сражались вместе с мужчинами. Женщины савроматов, как говорит Николай Дамасский, также сражались рядом со своими мужьями и были так же воинст-венны, как и их супруги.
Насколько известно, – сообщает историк Феликс Гутнов, – первым об амазонках написал Гомер (8 век до Р.Х.). В его поэме “Илиада” есть такие строки: «как мужам подобные, ратью наш-ли амазонки». В древних схолиях к “Илиаде” говорится, что «амазонки – дочери Ареса и Афродиты, вскормленные у Термо-донта, реки в Скифии». Ряд авторов Термодонт идентифицирует с Кубанью.
Древнегреческий драматург Еврипид (около 480 – 406 годов до Р.Х.) в поэтической форме поведал о том, как Геракл отпра-вился к “берегам Меотиды”:
На полки амазонок
Много витязей славных
За собой он увлёк.
Там в безумной охоте
Он у варварской девы,
У Аресовой дщери
Златокованый пояс
В поединке отбил.
Пояс всегда был показателем высоких качеств воина. А богато украшенный пояс (“златокованый”) – указывал не только на опытность всадника, но и на его знатность. Именно таковой дол-жна была быть амазонка (“дочь Ареса” – скифского бога войны), коль скоро на поединок её вызвал Геракл.
Наиболее ранние, отчасти мифические сведения об амазонках обобщил Геродот. По его данным, часть воительниц в давние времена оказалась в северном Приазовье; там они смешались с жившими здесь скифами, в результате чего появились савро-маты. «С того времени жёны савроматов придерживаются древ-него образа жизни, выезжая на охоту на лошадях и вместе с му-жьями, и отдельно от мужей; они также ходят на войну и носят ту же одежду, что и мужья.
Языком савроматы пользуются скифским, но говорят на нём издавна с ошибками, так как амазонки усвоили его неправильно. Относительно брака у них установлено следующее: никакая де-вушка не выходит замуж прежде, чем убьёт мужчину из числа врагов. Некоторые из них, не способные исполнить обычай, умирают в преклонном возрасте, так и не выйдя замуж». Возмо-жно, сходные обычаи бытовали у части массагетских племён.
Томирис – одна из самых известных скифских “амазонок”. Во всяком случае, описывая исседонов, Геродот счёл необходимым подчеркнуть: «женщины у них совершенно равноправны с муж-чинами», а в разделе о собственно массагетах поместил преда-ние о “царице” Томирис. «У массагетов после смерти (своего) мужа царствовала женщина. Имя ей было Томирис». Она возгла-вила сопротивление массагетов нашествию персидской армии Кира. «Прекрати поход, – писала она Киру, – царствуй над свои-ми и смирись, видя, как мы правим подвластными нам».
Одной третью войска массагетов командовал сын царицы Спа-ргапиф. Персы заманили его в ловушку и взяли в плен. Томирис вновь обратилась к Киру: «прими во внимание мои слова, так как я даю тебе хороший совет: отдай мне моего сына и уходи из этой страны безнаказанно, хотя ты дерзко поступил с третью частью массагетов. Если же ты не сделаешь этого, то клянусь тебе солнцем, владыкой массагетов, я напою тебя кровью, хотя ты и ненасытен». Однако сам Спаргапиф предпочёл плену смерть. Он попросил «Кира освободить его из оков; когда же был освобождён и как только смог владеть руками, [тут  же] лишил себя жизни».
Томирис собрала всё войско и вступила с Киром в бой. По свидетельству античных авторов, эта битва была “самой жесто-кой” из всех известных в ту эпоху. Сначала стороны «стреляли друг в друга из луков»; когда кончились стрелы, стали биться «врукопашную копьями и кинжалами». Так они сражались в те-чение долгого времени и никто не хотел «спасаться бегством, но в конце концов массагеты одержали верх. Большая часть пер-сидского войска была уничтожена тут же на месте, и сам Кир погиб».
Помимо Томирис, античные авторы оставили свидетельства ещё о нескольких знатных амазонках. Так, Ктесий в передаче Диодора поведал о том, что «у саков царствовала женщина с со-вершенно воинственными наклонностями по имени Зарина. Во-обще женщины у этого племени мужественные и делят с мужья-ми опасность войны. Зарина привела в культурное состояние большую часть земли, построила много городов...». После смер-ти Зарины её подданные “в знак признательности за её благо-деяния и в память её добродетели” соорудили гробницу, намно-го превосходившую остальные – грандиозную пирамиду с ко-лоссальной золотой статуей царицы на вершине. (Отметим, что имя сакской царицы в переводе означает “золото”, “золотая”).
Свидетельства античных авторов об амазонках дополняются археологическими материалами. В этой связи отметим раскопки скифских курганов 5 – 4 веков до Р.Х. на Среднем Дону. В 3-х из 4-х исследованных курганов были погребены молодые жен-щины из богатых семей; в двух случаях их сопровождал набор оружия. Наличие дорогих ювелирных украшений боспорского производства, греческих амфор, значительные размеры и пыш-ность погребальных сооружений сопоставимы с известными курганами военной аристократии. Всего же в южнороссийских лесостепях между Доном и Днепром на 1991 год было обнару-жено 112 таких погребений, что существенно превосходит коли-чество женских могил с оружием у савроматов Поволжья и При-уралья, считающихся главными “поставщиками амазонок”.
В тех случаях, когда удалось определить возраст, оказалось, что большинство вооружённых скифянок принадлежало к воз-расту от 16 до 30 лет (69% таких захоронений). Многие погре-бённые относились к высшим слоям общества. Захоронения воо-ружённых скифянок археологи склонны объяснять наличием не-коей воинской повинности в качестве легковооружённой конни-цы для определённых возрастных и социальных групп.
Среди археологических материалов скифской поры по разно-му интерпретируются находки в курганах-могилах повозок или их частей. Многие специалисты связывают их с высоким соци-альным статусом погребённых, которых относят к представите-лям либо военной аристократии, либо жречества. Со времён М.И. Ростовцева считается установленным, что погребальная повозка представляла собой «жилище для кочевника в загроб-ном мире». Не оспаривая в принципе приведённые мнения, от-метим, что они не всё объясняют. Так, без ответа остаётся воп-рос, почему в скифское время погребальные повозки в 70% слу-чаев связаны с погребёнными женщинами, имевшими особый социальный статус.
*  *  *
Вполне вероятно, что “царство амазонок” тождественно “стра-не Каска” на малоазийском побережье Чёрного моря, упоми-наемой хеттскими и другими источниками. Этноним “каска, ка-сог, касак” отмечается в Приазовье и на Кубани ещё в Средние века; очевидно, он относится к протоарийской эпохе, и по одной из гипотез именно к нему восходит современный термин “казак” (автор не относится к числу её приверженцев, но не может игно-рировать наличие сочетания в упомянутых словах букв “ас”, что наводит на размышления). Интересно, что “страна амазонок” (где тоже присутствует характерное сочетание букв “аз”) долгое время поддерживала политические связи со Скифией, своей “ос-новной базой”.
Названия “каски-касситы-касоги” восходят к временам арий-ской общности бронзового века. Племена “каски” и “касситы” были известны в Передней Азии во II тысячелетии до Р.Х. В обоих случаях они применялись по отношению к народам, втор-гавшимся во владения земледельческо-рабовладельческих госу-дарств откуда-то с севера. Каски, жители черноморского побере-жья Малой Азии, беспокоили своими налётами Хеттское царст-во, а касситы с территории современного Азербайджана вторг-лись в Месопотамию около 1600 года до Р.Х. и основали там свою династию. Это древнейшее имя коренных жителей восточ-ноевропейских степей сохранилось в некоторых северокавказ-ских языках, передающих этноним “русские” как “гасхи”. Ясно, что название “гасхи” относится к глубокой, многотысячелетней древности.
В поздний период своего существования царство амазонок ус-пело “вписаться” в местные, малоазийские условия, и его инте-ресы стали расходится с интересами скифской метрополии. Сог-ласно Помпею Трогу, во время войны с афинским царём Тезеем (который, согласно традиционной хронологии, правил в 13 веке до Р.Х.) царица амазонок Орития обратилась за помощью к скифскому царю Сагилу, который послал войска на помощь во главе со своим сыном Панасагором; поход, однако, не имел ус-пеха, так как амазонки и скифы перессорились. А уже преемни-ца Оритии, царица Пентесилея, участвовала в Троянской войне на стороне Трои, форпоста малоазийской цивилизации на запа-де; штурмовали же город соединённые войска греков-ахейцев (микенцев) и данайцев (то есть танаитов, донцов), выходцев с берегов Азовского моря. Взятие Трои (около 1230-х годов до Р.Х.) позволило “взломать” ворота Азии, и данайцы-танаиты об-рушились на страны Восточного Средиземноморья (Е.П. Саве-льев).
Кстати, пронзённый стрелой белый олень (елень) – символ, ко-торый также объединяет скифов и казаков. А каменные скиф-ские изваяния в степях Казахстана, Алтая, Монголии и Тувы, как правило, исключительно мужчины, причём часто с такими же отвислыми усами, как у казаков.

V. ПОДЧИНЕНИЕ КИММЕРИИ СКИФАМ
И ДАЛЬНЕЙШИЕ ПОХОДЫ
Ко времени около 800 года до Р.Х. относится внезапная ги-бель поселений Кобяковской (Позднесрубной) культуры на ниж-нем Дону. Очевидно, это было связано с переходом скифов че-рез Дон, то есть с их “нашествием” из Азии в Европу. В отличие от киммерийцев скифы умели выплавлять железо и делать из не-го орудия труда и оружие. Совершенство технологии и более крепкое оружие позволило им теснить киммерийцев.
Появление скифов в Причерноморье Геродот связывает с ме-ждоусобицей киммерийских племён, в ходе которой погибли все их цари. Киммерийское царство ослабло и тогда произошло его восстановление с востока, из-за Волги: около 800 года до Р.Х. скифы заняли западные земли Причерноморья. Обратимся к со-общению Геродота. Согласно ему, вторжение скифов вызвало среди киммерийцев настоящий раскол. Правящие слои решили сопротивляться до конца, тогда как простой народ... поддержал пришельцев. И вот, вместо того, чтобы дружно воевать со ски-фами, киммерийцы принялись драться между собой (очевидно, элита общества – с простым народом). Киммерийский правящий класс потерпел поражение, и тогда скифы заняли Приазовье-Причерноморье без боя.
Очевидно, между правящими слоями киммерийского общест-ва и простым народом существовали серьёзные противоречия. Вторжение скифов следует понимать как внутрисистемное, чис-то политическое перемещение. Другими словами, сменилась по-литическая власть. Скифское царство пришло на смену кимме-рийскому. Что же стало с побеждёнными собственно киммерий-цами? Скифами была устранена только правящая элита Кимме-рии. Народ же никуда не делся, а остался на своём месте, со-ставив основу населения Скифии.
Отступившие киммерийские войска, как мы уже говорили в прошлой главе, в конце 8 – в начале 7 веков до Р.Х. вторглись в Закавказье, Переднюю и Малую Азию, в самые богатые страны того времени и образовали страну Гамирр в Каппадокии (вос-точная часть Малой Азии). Утвердившись в Северном Причер-номорье, скифы около 650 года до Р.Х. ринулись на юг вслед за киммерийцами, предприняв большой завоевательный поход.
*  *  *
Феликс Гутнов писал: «В течение многих лет специалисты  предлагают различные версии событий, связанных с успешными походами скифов в Переднюю Азию. Не отвергая возможность единовременного похода большого войска архаических скифов из мест их основного обитания (а таковым в ту эпоху были Цен-тральное и Западное Предкавказье), мы всё-таки склоняемся к мнению историков, по данным археологии фиксирующих дру-гую модель – проникновение отдельных военных отрядов, не имевших обозов, через перевалы Большого Кавказа. Иногда, за-держиваясь в Закавказье, они, являясь воинской (и только воин-ской) группой, достаточно органично вписывались в местную среду. Скифские отряды могли вести самостоятельные военные действия, служить наёмниками, объединяться в необходимых случаях в крупное войско под началом удачливого предводителя и тому подобное.
На протяжении VII – VI веков до Р.Х. территория Передней Азии являлась ареной челночных продвижений преимуществен-но небольших отрядов скифов. В известных на сегодняшний день клинописных текстах отражены действия лишь наиболее крупных скифских соединений».
Движение скифов в Грузию через Дарьяльский проход под-тверждается находкой здесь бронзовых наконечников скифских стрел. Перейдя Дарьял, часть скифов осела в Закавказье. Безус-ловно, в этом вторжении активное участие приняли группы ски-фов, расселившиеся в степях Предкавказья. А что же киммерий-цы? Они, отступая, как племенное название не исчезали ещё по-чти два века (8 – 6 века до Р.Х.), продолжая частично самостоя-тельно, а частично в составе теперь уже скифских воинских от-рядов быть возмутителями спокойствия в Азии.
Дальнейшее продвижение скифов следует рассматривать как чисто военные предприятия, так как скифы могли бы поселиться на берегах озера Урмия, если бы захотели. Согласно древнепер-сидским документам – а многие из них современны тем собы-тиям, которые они описывают, – скифы появились внезапно, продвигаясь через Кавказские горы с северо-запада. Это утверж-дение разделяли греческие, иудейские и армянские авторы. Воо-душевлённые первыми успехами, скифы продолжали неуклонно оттеснять неподчинившихся им киммерийцев назад в Азию и че-рез тридцать лет подошли к границам Ассирии – крупнейшему государству Закавказья. Скифы, без особого труда захватившие царство Урарту (земли теперешнего южного Азербайджана), часть Мидии и Ассирии, создали своё “царство Ишкуза”.
Обосновавшись на новых территориях, скифы сначала в союзе с Мидией продолжили войну с Ассирией, но после гибели в од-ном из боёв скифского царя Ишпакая его сын и наследник Пар-татуа, заполучив в жёны ассирийскую принцессу, поменял поли-тические приоритеты. При этом скифы получили богатые дары от ассирийского царя Асархаддона. Скифы под предводитель-ством царя Партатуа и его сына Мадия прочно утвердились в се-верной Персии, и, разместив свою столицу в Сакизе, взяли под контроль другие территории, расположенные к западу до Хали-са. В 626 году до Р.Х. благодаря скифской помощи ассирийцы смогли разгромить мидийцев, осаждавших Ниневию, а затем, в союзе с ассирийским царём, Партатуа подчинил себе Мидию.
Самым знаменитым царём Азиатской Скифии стал сын Парта-туа от его ассирийской жены – Мадий. Он положил конец неог-раниченному господству в Азии киммерийцев и треров в конце 7 века до Р.Х. и стал олицетворением скифского присутствия на Востоке. К 615 году до Р.Х. скифы окончательно сломили своего прежнего противника – киммерийцев, основная масса которых отступила через территорию Фригии, принадлежавшую леген-дарному царю Мидасу. Её они совершенно разрушили, затем опустошили Лидию и разграбили греческие прибрежные города.
Около тридцати лет Мадий выступал неизменным союзником Ассирии. Однако в 614 году до Р.Х. он вошёл в коалицию с ми-дийским царём Киаксаром и царём Вавилона Навуходоносором и совместными усилиями они разгромили Ассирию, несколько веков наводившую ужас на всех соседей.
Помимо Ассирии и Мидии, ставших скифскими вассалами, здесь было достаточно богатых стран и народов. Была покорена Финикия, сожжена практически вся Иудея… Опьянённые успе-хом, скифы пронеслись через Ближний Восток и достигли Фили-стеи в Египте (611 год до Р.Х.). Библейский пророк говорит о скифах как о «народе сильном, древнем, которого языка он не знал и не понимал, что они говорят. И фараон Псамметих бога-тыми дарами стремился отвратить скифов от вторжения в свою страну – Египет».
Последнего ассирийского царя Ашурубалита скифы, мидийцы и вавилоняне, соединившись в общем союзе, уничтожили в 610 году, покончив с некогда могучей Ассирийской империей. А в 605 году, разбив египтян при Кархемише, скифы отобрали у них Сирию и Палестину.
Участвовали скифы и в захвате Иерусалима (597 год до Р.Х.), завершившемся печально знаменитым “вавилонским пленени-ем”. Заполучив в результате этих войн Урарту и царство Манну, Азиатская Скифия стала представлять опасность и для своих со-юзников. Мидийский царь Киаксар решил эту проблему хитрос-тью. «Скифы [...] своими излишествами и буйством разорили и опустошили всю Азию, – писал Геродот. – Кроме того, что с каждого народа они взимали наложенную ими дань, скифы со-вершали набеги и грабили всё, что тот или другой народ имел у себя. Киаксар и индийцы пригласили их однажды на пир, напои-ли и перебили».
Затем мидийцы быстро перехватили власть, поставив перед со-бой первоочередную задачу – изгнать скифов с Ближнего Вос-тока, – и не остановились, пока постепенно не оттеснили кочев-ников назад через всю Азию до того места, откуда те когда-то начали своё вторжение в Персию. Земли Азиатской Скифии отошли Мидии и Вавилону. В течение 28 лет скифы правили значительной частью Западной Азии, но теперь они вернулись в причерноморские степи и в Урарту. Ценой за милосердие, про-явленное к поверженному противнику со стороны мидийцев, было их мудрое требование, чтобы какая-то часть кочевников осталась в провинции Луристан на поселении для организации и обучения отрядов конников для мидийской армии.
В 6 веке до Р.Х. царь Лидии Аллиат разбил какие-то остатки киммерийцев, которые после этого исчезли из поля зрения ис-ториков.
Возможно, именно в этот период некоторые из скифов пошли не на Дон, а снова повернули на восток, чтобы занять полосу Степи между Каспийским и Аральским морями, смешавшись там со своими родичами дахами и образовав этническую группу, из которой 300 лет спустя произошли парфяне. Другие скифы, возможно, дошли до самой Индии, чем и объясняется скифская примесь в скифо-дравидийцах, в то время как ещё одна часть скифов осталась в Армении. Однако большинство из них всё-таки направились в западные степи, где они обнаружили своих сородичей, уже прочно обосновавшимися и благоденствующими на плодородных землях между Доном и Днестром. Со своими ближайшими соседями – греческими городами на берегах Чёр-ного моря – скифы Подонья и Приазовья в 7-м и 6-м веках до Р.Х. установили прочные экономические и культурные связи.
*  *  *
Во время вышеописанных скифских походов, в 7 веке до Р.Х., скифы появились в Палестине, о чём говорит Геродот. Тогда-то они и попали на заметочку еврейским мудрецам и книжникам, благодаря чему мы теперь можем, наконец, понять, откуда по-шла хотя бы первооснова самоназвания их потомков “казак”.
В Библии есть так называемая “Таблица народов”, составлен-ная как раз в 7 веке до Р.Х. и повествующая о потомках Ноя. Со-гласно ей последний сын Ноя Иафет имел семь сыновей: Гомер, Магог, Мадай, Иаван, Тубал, Мешех и Тирас. У Гомера, гово-рится далее в таблице, в свою очередь было три сына: Ашкеназ, Рифат и Тогарма. Все эти многочисленные сыновья, внуки и правнуки были родоначальниками различных народов, по их именам они и были названы. Исследователи считают, что имя Ноева “правнука” Ашкеназа соответствует названию племени “ашкуза”, известного по ассирийским клинописным и греческим источникам. А имя “отца” Ашкеназа Гомера соответствует кли-нописному “Гиммирай”, – киммерийцам греческих авторов.
В Ассирии скифы появляются под своим собственным именем “ашкуза” (имеются и другие варианты: “ишкуза” или “шкуда”) в 70-х годах 7 века до Р.Х. под предводительством Ишпакая и принимают участие в разгроме страны, что отразилось в клино-писных надписях. Дальнейшее пребывание скифов в Ассирии и Передней Азии связано с именем Партатуа, который, в отличие от вождя Ишпакая, именуется царём “страны Ашкуза” (Ишкуза).
Начиная с этого периода, скифы часто упоминаются в Асси-рии и Передней Азии под названием “ашкуз” или “ашкеназ”. Ликвидация царства Ашкуз (Ашкеназ) произошла в первом де-сятилетии 6 века до Р.Х. Тождество древнееврейского названия скифов “ашкеназ” с ассирийским “ашкуза” убедительно показал Винглер. То, что у сарматов и аланов самоназвание было “ас”, подтверждается источниками. «...Этноним “сармат” прилагался к нескольким племенам или союзам племён, в том числе и к упо-минаемым в источниках аланам, асам, роксаланам и другим...» (Р.Н. Фрай).
И хотя сейчас я привлеку источник совсем не из этого време-ни, но я его приведу, чтобы больше не возвращаться к этому уже решённому вопросу: «Название Алания, – писал венецианский купец XV века Иосафат Барбаро, – произошло от племён, имену-емых аланами, которые на собственном языке называются “ас”».
Средневековые арабы Восточную Европу именовали Аскути-ей. Ас – самоназвание скифов, сарматов и аланов, что касается термина “кути”, то это древнейшее общее название племён, жи-вущих к северу и северо-востоку от Месопотамии. Таким обра-зом, имеется несколько форм и вариантов самообозначения Ски-фии, Сарматии и Алании: по-гречески “Аскания”, по-еврейски “Ашкеназ”, по-ассирийски “Ашкуза” (“Ишкуза”), греческие “Ас-ханат” (Сарматия) и “Ас” (Алания). При всём различии по фор-ме ясно выделяется один и тот же корень “ас” (“аз”, “аш”, “ясы”, “асии”), который и является самоназванием киммерийцев, ски-фов, сарматов и аланов. Это племенное самоназвание – очень древнее, восходящее, вероятно, ещё к протоарийской эпохе.
А отсюда уже совсем несложно сделать вывод о причинах пе-реименования в Средние века остатков города Танаиса, считав-шегося главным городом местного населения, в Азак (Азов), а также появления у жителей Подонья-Приазовья самоназваний “казак” и “черкас”, которые возникли в исторически близкое нам время. Они явно укладываются в один смысловой ряд.




VI. СКИФСКАЯ ГЕГЕМОНИЯ
Скифы создали в Северном Причерноморье мощное государ-ство, объединяющее все скифские племена во главе с царями. Центр его был в Нижнем Поднепровье.
Геродот, прозванный Цицероном “отцом истории”, считал скифов варварами, отмечая их военную доблесть и такие дикар-ские традиции, как ритуальное питьё крови убитого врага –из его черепа, превращённого в чашу; изготовление плаща из кожи, содранной с поверженного в бою противника. Несмотря на столь нелестную оценку, скифо-киммерийцы, очевидно, знали, что Ве-ликая Степь в продолжении на восток оканчивается морем, и в западном направлении, если двигаться прямо на закат солнца, также заканчиваться будет морем. Остаётся невыясненным воп-рос: откуда у них были такие сведения, которые позже, дойдя до великого восточного ария Чингиз-хана в виде родовых преда-ний, объяснялись его “вещими снами”?! Ведь не пустым “пиар-ходом” был его приказ полководцам, отправляемым в завоева-тельные походы на запад, достичь “дальнего моря на западе”?!
Вопрос о географии (распространении) протоскифского мира сложный. Если упрощённо, то часть скифских предков, живших в Средней Азии (земледельцы преимущественно гаплогруппы R1a), завоевала Индию, установив там кастовую систему. Другая часть протоскифов (земледельцы и кочевники преимущественно с гаплогруппами R1a и R1b) жила в Причерноморье. А третья часть протоскифов (кочевники преимущественно гаплогруппы R1b) жила на востоке.
Экспансию в Переднюю Азию с самого начала вело именно Скифское царство – ведь бежавшие остатки киммерийской ар-мии вряд ли могли представлять для кого-нибудь серьёзную уг-розу. Это они, скифы под именем киммерийцев, разгромили ца-ря Урарту Русу I, могучего и грозного царя Ассирии Саргона II, легендарного царя Фригии Мидаса (хотя часть историков счита-ет, что это были всё-таки отступающие киммерийцы) и царя Ли-дии Гига. Это они угрожали Палестине и Египту. Вообще, но-вые, “свежеобразованные” государства обладают большим запа-сом энергии – в отличие от старых, несущих на себе тяжёлый груз прошлого. Начиная с 8 века до Р.Х., то есть времени похо-дов скифов и продвижения их в Переднюю Азию, проникно-вение степных элементов на Кавказ делается более активным и принимает массовый характер. Народы Передней Азии охваты-вала паника при одном только известии о появлении скифских отрядов. Не случайны эпитеты, которыми награждают их архаи-ческие разделы Библии: “бедствие с севера”, “великий народ страны северной”, “ужас со всех сторон”, “истребители наро-дов”; “...колчан его – как открытый гроб; все они – люди храбрые”, и так далее.
В 8 – 7 веках до Р.Х. практически вся степная зона Евразии оказалась под контролем скифской этнополитической общности, связанной родством и единством культуры. Этот уникальный по своим размерам и внутренней однородности “скифский мир” ве-ликолепно прослеживается благодаря археологическим наход-кам. Повсюду на бескрайних просторах между Дунаем на западе и Ордосом на востоке, до Китайской стены, обнаруживаются па-мятники скифского стиля. Более чем на 7.000 километров про-стиралась зона находок между 40 и 50 градусами широты, она охватывала степи, предгорья и горные пастбища. Скифский мир обнаруживался в многочисленных общих элементах культуры и одинаковых предметах. Характерные скифские топоры найдены в Малой Азии, на озере Ван, на Северном Кавказе, в Оренбурге, в Ананьино (Верхнее Поволжье), на Амударье, в Минусинске, Красноярске. От Чехии до Байкала археологи находят вещи скифского, так называемого “звериного стиля”.
*  *  *
Европейские скифы в период 800 – 600 годов до Р.Х. зани-мали территорию от Волги до устья Дуная. Это было время наи-высшего могущества Скифии. Земли к востоку от Каспия, При-аралье и Среднюю Азию занимали, согласно античным авторам, массагеты (в Иране и Индии их называли саками). Интересно от-метить, что во всём этом довольно большом регионе, согласно персидским источникам, проживал только один народ. Персы различали его разные группы по внешним признакам. Некото-рые источники, описывая саков или массагетов, имели в виду только кочевников-степняков, но другие причисляли к ним и оседлое население Хорезма и других среднеазиатских земле-дельческих оазисов.
В южной Сибири, в Семиречье и на Алтае, по свидетельству античных историков, проживали родственные скифам исседоны (которых обычно отождествляют с известными по китайским ис-точникам усунями) и аримаспы. Не только почти вся южная Си-бирь была заселена скифами, но и Центральная Азия, и значи-тельная часть современного Северного Китая и Тибета. В начале I тысячелетия до Р.Х. центральноазиатские арии (китайцы назы-вали их динлинами и отмечали, что у них светлые волосы и го-лубые глаза) вышли к реке Хуанхэ и “приняли активное участие в политической жизни” древних китайцев. Многие собственно китайские царства той эпохи имели элиту арийского происхож-дения.
Скифы, савроматы, массагеты, исседоны, аримаспы... Древние авторы прекрасно понимали, что все эти названия относятся, по существу, к одному и тому же народу, что саки, массагеты и аримаспы – это просто расселившиеся скифы. Геродот, когда считал это необходимым, упоминал, что описываемый им народ северной Евразии говорит на “языке особом, отнюдь не скиф-ском”. Ничего подобного он не сообщал относительно массаге-тов и исседонов, а о савроматах ясно сказал, что они говорят на слегка “испорченном”, то есть диалектном скифском языке. Языки жителей Средней Азии и Южной Сибири не отличались вообще (или отличались незначительно, на диалектном уровне) от языка родственных им народов волго-донских и причерно-морских степей.
Значительно труднее восстановить внешний вид скифов. Ант-ропологические данные очень скудны. Видимо, западные скифы внешне отличались от народа, жившего в Пазырыке, так как на своих произведениях искусства они изображены широкоплечи-ми и приземистыми. Удалось установить, что большинство чере-пов, найденных в Пазырыке и в схожих с ним захоронениях в Шибе, Туекте, Курае и Катанде, принадлежат к европейскому типу. Это подтверждает точку зрения на то, что, по крайней ме-ре, до 5 или 6 века до Р.Х. жители Западной Сибири были свет-ловолосыми людьми европеоидного происхождения и что имен-но после этого временного рубежа наплыв китаеоидов привёл к возникновению населения смешанного типа. В пазырыкских за-хоронениях были найдены суббрахицефалические, брахицефа-лические (“короткоголовые”), мезоцефалические и долихоцефа-лические (“длинноголовые”) черепа, что предполагает значи-тельные примеси.
Но при этом античные источники не проводят какого-либо се-рьёзного этнического различия между народами, заселявшими тогда евразийские просторы. Напротив, многие из них прямо свидетельствуют об их единстве. Не следует отождествлять и са-му территорию Великой Скифии только со степной зоной Евра-зии. Цивилизация скифов в период своего расцвета (800 – 400 годы до Р.Х.) объединила огромные территории Северной Евра-зии, от устья Дуная до среднего течения Хуанхэ. На юге Великая Скифия включала в сферу своего влияния Иран, Северную Ин-дию и северо-западные китайские царства; в этих странах пра-вили династии, основанные степными ариями.
На фресках в храмах раннего средневекового периода в Базак-лике в Туркестане были изображены саки – высокие рыжево-лосые голубоглазые люди, чьи лица были явно европейскими. Таким образом, получила дополнительную поддержку теория о том, что скифы принадлежали к европеоидной семье народов.
С 6 до 4 века до Р.Х. земли предков восточных славян (зем-ледельцы преимущественно гаплогруппы R1a) подверглись скифскому нашествию. Практически все древние авторы утвер-ждают, что на севере в пределы тогдашней Скифии входили лес-ные области, вплоть до безжизненных пустынь за полярным кру-гом. Ещё Гомер, упоминая о киммерийцах, назвал их край “пе-чальной областью”, вечно покрытой туманами и мглой, где не видно солнца. И хотя имеются утверждения, что великий грек говорил так о северных берегах Чёрного моря, из одного только перечисления известных по источникам скифских племён с ука-занием их мест обитания видно, что в скифскую эпоху евро-пейские и азиатские степи и прилегающие к ним лесостепи, по-лупустыни, горные долины и предгорья были заселены различ-ными близкородственными племенами.
Походы в Переднюю Азию на протяжении 7 – 6 веков до Р.Х. превратили волго-донских скифов в весомую политическую си-лу в этом регионе. В то же самое время скифы Центральной Азии, известные по китайским хроникам как усуни, динлины и жуны, вели успешные войны с местными царствами, часто за-воёвывая их и составляя местную военно-политическую элиту. Греческий историк 6 века до Р.Х. Гекатей Милетский утверж-дал, что Скифия простирается от Ирана до Кельтики, причём граница на западе проходит в районе Южной Прибалтики. Пос-леднее вполне согласуется с данными археологии: находки “зве-риного стиля” обнаружены в Центральной Европе – в Чехии, Польше и даже в Восточной Германии.
В 4 веке до Р.Х. царские скифы из Причерноморья предприня-ли попытку переместить свою столицу с нижнего течения Днеп-ра к северо-западу от прежнего места. Вскоре после этого вос-точный край Балкан стал скифским аванпостом.
*  *  *
И на охоте, и в бою скифы использовали двоякоизогнутый лук из рога с натянутыми сухожилиями. Стрелы имели трёхгранные наконечники, сделанные – в зависимости от ступени развития – либо из камня, кости, бронзы, либо из железа. Луки и стрелы но-сили в сложном футляре, известном как “горит”. Его носили подвешенным на ремень на левом бедре. И европейские скифы, и скифы Алтая стреляли в “парфянской манере” – через левый бок. Хотя, скорее, это парфяне унаследовали от скифов такой стиль стрельбы, поскольку сложились в качестве особого народа гораздо позже скифов и при непосредственном скифском этно-культурном участии.
Помимо луков и стрел, в экипировку скифов входили мечи, ко-торые иногда доходили до двух с половиной футов в длину (око-ло 76 сантиметров). Они также использовали короткие обоюдо-острые кинжалы (акинаки), которые носили так же, как шотлан-дец носит свой кинжал: привязанным к левой ноге ремешком. Вдобавок они применяли ужасные ножи разнообразной длины и вида. Некоторые из них имели загнутые внутрь лезвия, которые ассоциируются с Китаем, другие же сохранили европейские фо-рмы. Топоры и пики, которыми они пользовались, были похожи на те, которые перенесла через Евразию последняя волна мигра-ции из Европы. Скифы также иногда носили копья и штандарты, увенчанные бронзовыми изваяниями или головами настоящих или придуманных животных. Эти шесты, возможно, имели ге-ральдическое значение, и в этом случае их наличие у скифов следует приписать ассирийскому влиянию. С годами ассирий-ские и персидские элементы постепенно исчезали, так как цар-ские скифы были склонны к развитию более тесных связей с гре-ческими городами на Понте. Что касается оружия, греческое влияние выразилось в том, что скифами были переняты гречес-кие щиты и шлемы, часто даже греческой работы, а в могилах появляются ещё и кольчуги.
Скифы были непревзойдёнными мастерами в обращении с ар-каном (лассо), и тем не менее они предпочитали преследовать свою добычу, в возбуждении от погони зачастую забывая поль-зоваться этим арканом. Зато он был незаменим в захвате разби-того и преследуемого противника.
*  *  *
Уже первые исследователи припонтийских скифских городов находили в них странные, “плохочитаемые” надписи. Вроде бы они были похожи на греческие. Но при этом… содержали явно негреческие пассажи или непонятные наборы греческих букв. Оказывается, это была скифская письменность! Чем-то похожая на греческую, но всё же своеобразная. Настолько своеобразная, что при помощи “греческого ключа” она не читается.
 
Текстовое скифское письмо из царского кургана в Панти-капее (возможно, только одна верхняя строка).

Итак, как в Причерноморье, так и в Средней Азии и Сибири уже в 500 году до Р.Х. – в начале новой эры бытовала своеоб-разная письменность. Традиции этой “общеевразийской” пись-менности сохранялись ещё в эпоху раннего Средневековья. Большое сходство между собой обнаруживают знаки русских князей, знаки на сосудах, найденные в хазарских крепостях, дон-ские и сибирские руны, клеймы Боспорского царства. Их общим источником могла быть только скифская письменность.
*  *  *
Область распространения искусства степных кочевников об-ширна – от Чёрного моря до Байкала, а хронологически оно раз-мещается во временных рамках между 7 и 2 веками до Р.Х. В си-лу того, что в искусстве кочевников основную роль играл ме-талл, его связывают с доисторической эпохой Европы. Сходство основных социально-экономических условий жизни, подвижно-сти быта и взаимосвязь степных племён породили близость иде-ологии и однотипность их искусства. Это выразилось в так назы-ваемом “зверином стиле”, который материализовался в золотых и бронзовых украшениях, в деревянных, войлочных и кожаных изделиях. Они украшены фигурами баранов, кабанов, оленей, горных козлов, тигров, барсов, зайцев, гусей, лебедей, орлов, пе-ликанов, фантастических животных и тому подобных, сплетаю-щихся или бросающихся друг на друга в яростной схватке.
Особенностями скифского звериного стиля являются необы-чайная живость, характерность и динамика образов, замечатель-ная приспособленность изображений к формам предметов.
Сцены борьбы животных, терзания травоядных хищниками были очень популярны у кочевников и получали отклик в их со-знании. Очень выразителен образ существа с рогатым человече-ским лицом, звериными ушами, когтистыми лапами, с загнутым вниз хвостом и с длинными крыльями, пришедший из искусства Переднего Востока. Животные всегда изображаются в движении и сбоку, но с обращённой в сторону зрителя головой. Во всех ве-щах, в каждом выступе предмета, в рукоятке гребня, в рукоятке ножа – везде как бы таится зооморфное начало, кажется, что предмет “прорастает” фигурками животных.
Ранние памятники скифского искусства несут на себе следы сильного воздействия древневосточной цивилизации – главным образом месопотамской и урартской (например, золотая пласти-на в виде пантеры из Келермесского кургана). В 4 веке до Р.Х. начинается сильное влияние на скифскую культуру греческого искусства, которое выразилось в антропоморфных мотивах.
Для раннего периода скифо-сибирского “звериного стиля” гла-вной чертой является нарочитая замкнутость линий фигуры или нескольких фигур. Такой пластический характер звериного об-раза привёл к появлению круглых блях в виде животного, свер-нувшегося в кольцо. Замкнутость образа достигается разными средствами – уравновешиванием деталей, их гармонией, проти-вопоставлением плавных линий с выступами, их разрывающи-ми, и, как выше отмечалось, к замыканию контура в круглую фигуру. К этим же особенностям следует добавить имеющуюся тенденцию к замене выразительности тела животного вырази-тельностью обобщённых, почти геометрических форм.
Другой характерной чертой “звериного стиля” является его по-вышенная функциональность. Например, лев держит в пасти птицу, изогнутая голова и шея которой служат крючком для сое-динения с противоположным концом ремня.
Для раннего периода скифо-сибирского стиля типично сочета-ние натурализма со стремлением к стилизации, упрощению, за-мене целого изображения наиболее характерной деталью. В се-редине I тысячелетия до Р.Х. “скифский звериный стиль” пре-вращается в орнаментально-декоративный, в котором постепен-но пропадает натурализм не только в передаче всей фигуры жи-вотного, но и деталей. Фигура становится набором шариков, по-лукругов и цилиндров; анималистическим мотивам теперь свой-ственны узорчатость и закручивание в сложные завитки звери-ных тел, превращение их в стильный ковровый орнамент, обра-зы животных в 4 – 3 веках до Р.Х. получают всё более линейно-плоскостную трактовку.

VII. ВОЙНЫ СКИФОВ С ПЕРСАМИ
Так называемые “цивилизованные” народы, наследники ран-них земледельческих цивилизаций, даже не пытались оказать скифам и другим тюркоязычным ариям сопротивление. Причер-номорских и азиатских скифов безуспешно попытались завое-вать лишь персы, создавшие в 6 – 5 веках до Р.Х. мощную импе-рию Ахеменидов.
Эти события подробно описывает Геродот. Желая присоеди-нить к своей державе земли за Араксом (Геродот путал реку Аракс на Кавказе с Амударьей в Азии), населённые массагетами и названные Геродотом “безграничной необозримой равниной”, царь Персии Кир Великий посватался к царице массагетов То-мирис (амазонке). Но Томирис поняла истинные цели сватовства и отказала Киру. Тогда Кир пошёл войной на массагетов. Через Аракс были наведены понтонные мосты и армия Кира перепра-вилась в страну массагетов. Заманив хитростью часть массагетов в засаду, персы перебили их и захватили к плен сына Томирис Спаргаписа. В плену Спаргапис покончил с собой.
Вскоре состоялось решительное сражение на восточной сто-роне реки Яксарт. Геродот дал ему такую оценку: «Эта битва, как я считаю, была самой жестокой из всех битв между варва-рами». Массагеты победили, почти всё персидское войско пало, погиб и царь Кир, правивший Персией 29 лет.
Видимо, его смерть произошла в самом начале августа. Во всяком случае, к концу августа 530 года до Р.Х. весть о гибели Кира дошла до далёкой Вавилонии. Царь созданной им Персид-ской державы был погребён в Пасаргадах (где его останки видел ещё Александр Македонский).
Весть о подготовке нового вторжения персов в Скифию летом 512 года до Р.Х. быстро разнеслась по всему Северному Причер-номорью, Скифии и достигла соседних со Скифией народов. Во-енные действия собирался возглавить не какой-нибудь полково-дец, а сам Дарий, царь самой могущественной державы того вре-мени, простиравшейся от Египта до Индии. Он вознамерился за-воевать и совершенно уничтожить Грецию, и в качестве первого шага на этом пути он выступил в поход, чтобы отрезать её от жизненно важных ресурсов: перекрыть ей поставки древесины с Балкан и зерна из Скифии.
Геродот: «Скифы, рассудив, что они одни не в состоянии отра-зить полчища Дария в открытом бою, рассылали вестников к со-седним народам. Цари последних и без того собрались на сове-щание ввиду вторжения огромного войска; в собрании участво-вали цари тавров, агафирсов, невров, андрофагов, меланхленов, гелонов, будинов и савроматов». Скифы обратились к собрав-имся с предложением о совместном выступлении против персов, справедливо указав, что «царь персидский столько же идёт на нас, сколько и на вас, и, покорив нас, не захочет и вас оставить в покое». Они напоминали, что «с тех пор, как он вступил на наш материк, он покоряет всех, попадающихся ему на пути».
Мнения участников этого “военного совета” по поводу отно-шения ко вторжению персов разделились. Геродот сообщал: «Мнения участников (Совета) разделились: цари гелонов, буди-нов и савроматов пришли к согласию и обещали помочь скифам. Цари же агафирсов, невров, андрофагов, а также меланхленов и тавров (крымчане) дали скифам такой ответ: „Если бы вы преж-де не нанесли обиды персам и не начали войны с ними, тогда мы сочли бы вашу просьбу правильной и охотно помогли бы вам. Однако вы без нашей помощи вторглись в землю персов и вла-дели ею, пока божество допускало это. Теперь это же божество на их стороне, и персы хотят отплатить вам тем же. Мы же и тогда ничем не обидели этих людей и теперь первыми вовсе не будем враждовать с ними. Если же персы вступят и в нашу стра-ну и нападут на нас, то мы не допустим этого. Но пока мы этого не видим, то останемся в нашей стране. Нам кажется, что персы пришли не против нас, а против своих обидчиков».
Вместе со скифами выступить против персов пообещали цари гелонов, будинов и савроматов. Лишь в случае вторжения в их земли собирались выступить невры, андрофаги, агафирсы, ме-ланхлены и тавры. Попытка создать “антиперсидскую коали-цию” с участием всех северопричерноморских скифов не увен-чалась успехом. Однако для скифов важно было не только при-влечение на свою сторону соседей, но и выяснение их позиций во время самой войны. И если перед “военным советом” царей соседних с царскими скифами племён скифы не решались выс-тупить в открытом бою против персов, то они не стали делать этого и заручившись поддержкой всего менее половины участ-ников “военного совета”. Тем более, что обещали выступить главным образом цари тех народов, чьи земли почти не подвер-гались угрозе вторжения.
Вслед за общим “военным советом” состоялся совет самих царских скифов. На нём был выработан стратегический план ве-дения предстоящей войны, в которой должны были принять уча-стие лишь боеспособные скифы. Согласно обычаю, скифы раз-делили свою армию на три части, каждой из которых командо-вал один из царских скифов: Идантирс, Скопас и Таксас. Два от-ряда были боевыми и один отряд состоял из эвакуируемых жён, детей, скота и имущества скифов. «Повозки, в которых жили у них дети и жёны и все стада, за исключением оставленного при себе такого количества, какое необходимо для пропитания, – всё остальное они отослали вместе с повозками, с приказанием дви-гаться постоянно на север» (Геродот). Этим намного увеличива-лась мобильность скифского войска. Помимо мужчин в состав войска входили, по-видимому, и незамужние женщины. Во вся-ком случае, Геродот среди отправленных на север называет только жён и детей. Таким образом, в войне с персами прини-мало участие всё боеспособное население Степной Скифии.
Дарий начал войну в Европе, переправившись через Босфор-ский пролив по мосту, который специально для него построил искусный греческий инженер Мандрокл из Самоса. Затем через Фракию он подошёл к Дунаю. Его он также преодолел по мосту из лодок, соединившему берега. Дарий оставил отряд ионийцев охранять мост в течение 60 дней в ожидании своего возвраще-ния. В случае невозможности выполнить приказ они должны бы-ли отступить по нему, уничтожив его за собой. Дарий же про-должил искать скифов.
Вынужденные полагаться в основном на свои собственные си-лы, скифы приняли решение искать спасения в политике выж-женной земли. Задача, поставленная перед войском на совете скифов, чётко сформулирована Геродотом: «Вовсе не давать сражения в открытом поле, [...] разделившись на два отряда, от-ступать со своими стадами (оставленными для пропитания вой-ска), засыпая попадающиеся на пути колодцы и источники и ис-требляя на земле травы». Сжечь траву, да и то не всю, можно было лишь во 2-й половине лета, когда она выгорала под солн-цем; засыпать можно было лишь небольшие источники. Слож-нее обстояло дело с крупными водоёмами, которые можно было лишь частично отравить. А отравить реки, протекавшие в степи, было просто невозможно. Таким образом, скифы лишь могли значительно затруднить снабжение противника водой и фура-жом и уничтожить или разогнать птиц и диких животных.
Замысел скифов был таков: вести войну по единому стратеги-ческому плану – завлечь врага поглубже с применением тактики изматывания. Е.А. Разин отметил, что “скифы одни из первых применили стратегическое отступление для изменения соотно-шения сил в свою сторону”. План ведения войны с персами из-вестный английский военный писатель и историк Б.X. Лиддел Гарт назвал “стратегией непрямых действий”. Он писал: «Даже если основной целью войны является решительное сражение (бой), то цель стратегии заключается в том, чтобы осуществить это сражение (бой) в наиболее благоприятных условиях. Но чем более благоприятными будут условия, тем, соответственно, меньше придётся вести боевые действия. Поэтому стратегия бу-дет наиболее совершенной, если она обеспечит достижение цели без серьёзных боевых действий. [...] Для того, чтобы армия про-тивника распалась, могут потребоваться некоторые боевые дей-ствия, но они не будут носить характера сражения».
Cкифы, трезво оценив ситуацию и силы сторон, приняли един-ственно верный план ведения войны: измотать противника, по-ставить его в такие условия, чтобы его преимущество в числен-ности войск не могло быть реализовано в решительной битве. Уклоняясь от сражения, скифы вынуждали врага продвигаться вглубь страны. Войско персов не имело в достаточном количе-стве фуража и продовольствия, испытывало затруднения с во-дой. При этом многочисленность войска становилась злом, и за-дача обеспечения его всем необходимым вырастала до уровня стратегической.
Головной отряд скифов встретил персов на расстоянии 3-днев-ного пути от Истра. Скифы опередили врагов на дневной пере-ход и расположились станом, уничтожая всю растительность. Лишь только персы заметили появление скифской конницы, они начали двигаться по следам врагов, которые всё время отсту-пали. Затем персы напали на одну из частей скифского войска и преследовали её в восточном направлении к реке Танаису (До-ну). Скифы перешли Танаис, а непосредственно за ними пере-правились и персы и начали дальнейшее преследование, пока че-рез землю савроматов не прибыли в область будинов. Постоян-но избегая решительного сражения, скифы заманивали персов вглубь своей территории, непрерывно тревожа их нападениями.
Пока путь персов шёл через Скифию и Савроматию, войска Дария не могли опустошать местность, так как она и без них бы-ла бесплодной. Проникнув в землю будинов, персы нашли там город, окружённый деревянной стеной. Будины бежали, город опустел и персы предали его огню. После этого персы продол-жили следовать всё дальше за отступающим противником, пока, пройдя через эту страну, не достигли пустыни. Пустыня эта бы-ла совершенно необитаема, расположена севернее страны буди-нов и тянулась в длину на семь дней пути. Севернее этой пусты-ни жили фиссагеты. Из их земли текут четыре большие реки че-рез область меотов и впадают в озеро Меотиду. Названия этих рек: Лик, Оар, Танаис и Сиргис.
Дойдя до пустыни, Дарий с войском остановился станом на ре-ке Оаре. Затем царь приказал построить восемь больших укреп-лений на равном расстоянии – около 60 стадий друг от друга. Пока царь занимался этим сооружением, преследуемые им ски-фы обошли его с севера и возвратились в Скифию. При внезап-ном исчезновении скифов Дарий велел оставить наполовину за-вершённые постройки и, так как скифы больше не появлялись, повернул на запад. Царь предполагал, что перед ним находится всё скифское войско и что скифы бежали на запад.
Дарий шёл весьма быстро и, прибыв в Скифию, встретил там оба отряда скифов. Столкнувшись с врагами, царь начал пресле-дование, причём скифы опережали его на один день пути. И так как Дарий не прекращал преследования, то скифы, согласно сво-ему военному плану, стали отступать во владения тех племён, которые отказали им в помощи, и, прежде всего, – в страну ме-ланхленов. Вторжение персов и скифов устрашило меланхленов. Затем скифы начали завлекать врага в область андрофагов. Уст-рашив и этих, они стали отступать в землю невров. После этого, наведя страх и на невров, скифы отступили к агафирсам (округа Карпат). Агафирсы увидели, как их соседи бежали в страхе пе-ред скифами и послали глашатая, прежде чем те проникли в их землю, с запрещением вступать в их пределы. Агафирсы заявили скифам, что если те всё же посмеют вторгнуться в их страну, то им придётся сначала выдержать смертельный бой с ними – ага-фирсами. После этого агафирсы выступили с войском к своим границам, чтобы отразить нападение. Меланхлены же, андрофа-ги и невры не осмелились оказать сопротивление персам и ски-фам. Забыв о своих угрозах, они в страхе бежали всё дальше на север в пустыню (отчасти могли попасть и в Приильменье). Ски-фы не пошли в страну агафирсов, так как те не желали их пропу-скать, а стали заманивать персов из страны невров в свою.
Предельный срок в 60 дней, который Дарий установил для ио-нийцев, охраняющих мост через Дунай, быстро истекал, его лю-ди устали от безрезультатного преследования, животным стало не хватать фуража – а скифы продолжали отступать. Их нежела-ние принять бой приводило Дария в ярость, так как, не проиграв ни одного крупного сражения – ибо таковых просто не было, – он потерял в мелких стычках значительное число своих воинов.
Возмущённый поведением скифов, Дарий бросил такой вызов Идантирсу: “Ты странный человек, – прокричал его посланец, – почему ты продолжаешь убегать от меня, когда есть две вещи, которые ты мог бы с лёгкостью сделать? Если ты считаешь, что способен противостоять моему войску, то перестань уклоняться и выходи: давай сразимся. А если ты понимаешь, что я сильнее, – в этом случае тоже тебе следует прекратить своё бегство, – тогда тебе не остаётся ничего, кроме как принести своему гос-подину землю и воду и немедленно выйти ко мне навстречу”.
Но предводитель отряда скифов ответил гордо: “Такие у меня привычки, перс. Я никогда никого не боюсь и не убегаю от него. Я не поступал так раньше, и я не бегу от тебя сейчас. В том, что я делаю, нет ничего нового или необычного. Я только следую своему образу жизни, обычному для мирных лет. А теперь я ска-жу тебе, почему я сразу не вступил с тобой в бой. У нас, скифов, нет ни городов, ни возделанных земель, страх потерять которые мог бы заставить нас скорее сразиться с тобой. Если же вдруг возникнет у тебя необходимость схватиться с нами, смотри: здесь могилы наших отцов, разыщи их и попробуй разрушить их – тогда ты увидишь, будем ли мы драться с тобой. Пока ты этого не сделаешь, будь уверен, что мы не вступим в бой, если не за-хотим. Это мой ответ на твой вызов”. Идантирс также добавил: “а за то, что ты назвал себя моим владыкой, ты поплатишься”.
В один из тех редких случаев, когда, казалось, отряд скифов решил сразиться с Дарием и обе армии выстроились, чтобы при-нять бой, внезапное появление зайца, пронёсшегося между вра-жескими рядами, настолько отвлекло скифов, что, как писал Ге-родот, «тут же все скифы, увидевшие его, ринулись за ним в по-гоню в большой суматохе, крича и вопя. Услышав шум, Дарий поинтересовался, что было тому причиной. И ему сказали, что скифы занялись охотой на зайца. При этом он повернулся к сво-им приближённым и сказал: “Эти люди и в самом деле презира-ют нас”. Эту картину легко себе представить: приученные к дис-циплине персидские войска стоят неподвижно в ожидании ко-манды, в то время как кочевники в беспорядке скачут за каким-то животным, несущимся по равнине.
Расстроенный, понимая, что дальнейшее преследование беспо-лезно, Дарий решил повернуть назад. А скифы продолжали дос-тавлять беспокойство его отступающей армии. Измотав силы и потеряв большую часть войска, персы поспешно покинули Ски-фию без трофеев и без победы.
Персидский царь несколько просрочил назначенное им самим время охраны моста на Истре. Скифы неоднократно наведыва-лись к дунайскому мосту и старались убедить ионийскую стра-жу не задерживаться долее обусловленных 60 дней. Когда пер-сидское войско ещё отступало из Скифии, срок уже прошёл, все 60 узлов на ремне Дария были уже развязаны.
Скифы снова послали гонцов к дунайской эскадре: “Назначен-ное вам число дней, ионяне, прошло, и вы поступаете неблагора-зумно, оставаясь ещё здесь, […] снимите мост, возвращайтесь поскорее на родину и наслаждайтесь свободой, за которую бла-годарите богов и скифов”. Однако ионийская стража продолжа-ла нести охранную службу, предотвратив тем самым полную ги-бель персидского войска. Дарию удалось довести свои войска до моста и переправиться через Дунай в безопасное место. Экспе-диция закончилась. Дарий избежал катастрофы, но больше ни-когда он не осмеливался прийти в Северную Европу.
Разъярённые скифы остались жаждать мести. Теперь их воз-главил Аристагор. Собрав свои силы, он двинулся к городу Аби-досу и обратился к спартанскому царю Клеомену I с просьбой выступить против персов из Эфеса, в то время как он сам нас-тупал на них из Фасиса. Но Дарию удалось сжечь Абидос и Кле-омен отказался втягиваться в военные действия. Аристагору пришлось волей-неволей оставить этот свой план. После разоре-ния Фракии в 495 году до Р.Х. он двинулся на Херсонес, выну-див деспота Мильтиада бежать, а затем отошёл на свои земли, где его люди вернулись к своим мирным занятиям и мелким стычкам с другими племенами.
Сами “ахеменидские” персы, или, вернее, их политическая элита, были потомками ариев-земледельцев, вторгшихся на тер-риторию собственно Ирана в 10 веке до Р.Х., во время того же большого миграционного потока, который привёл скифов в При-черноморье. Пытаясь подчинить своей власти Причерноморье, правители империи Ахеменидов пытались как бы “замкнуть круг” своего влияния. Экспедиция сюда персидской армии под командой царя Дария, так же как и предшествовавшая ей экспе-диция царя Кира, окончилась крахом. Эта война лишь способ-ствовала сплочению и политическому объединению скифских племён. Произошло складывание союза кочевых и земледельчес-ких скифских племён с царскими скифами во главе.
Агрессию Персии удалось отразить, но всё же скифское цар-ство продолжало неуклонно слабеть из-за расслоения и противо-стояния между элитой и простыми соплеменниками.

VIII. ВРЕМЯ ПРОЦВЕТАНИЯ
Скифы были не только “всеразрушающими варварами”, но и большой творческой силой, определившей ход историко-куль-турного процесса древних цивилизаций. Способствуя распаду некоторых старых рабовладельческих держав Востока, скифы вместе с тем “культурно связывали разрозненные области древ-него мира” (Е.И. Крупнов). В.О. Ключевский отмечал, что в его XIX веке наука была ещё «пока не в состоянии уловить прямой исторической связи этих азиатских носителей южной Руси со славянским населением [...] как и влияние их художественных заимствований и культурных успехов на быт полян, северян и прочих». Тем не менее, подчёркивал учёный, «эти данные имеют большую общеисторическую цену». Последующие исследова-ния подтвердили правоту учёного. Работа археологов выявила большую роль и влияние скифов на жизнь южных славян.
Степи Предкавказья входят в ареал бытования скифской мону-ментальной скульптуры. Сотни каменных статуй... Скифские, (а затем и кыпчакские) изваяния стояли и на Востоке, и в Европе. Стояли эти каменные идолы сначала на курганах и сопках.
Эти каменные фигуры чаще всего мужские и снабжены мечом и луком, хотя встречаются и женские изображения. В России они все назывались либо “бабами”, либо “болванами”. И, как оказывается, это не просто поздние придумки. Дело в том, что слово “баба” по-древнетюркски (иначе – по-скифски) означало “предок”, “дед”. А “болван” – это поздняя переделка по созву-чию скифского слова “балбал”… И из этого понимания стано-вится ясно, почему эти каменные изваяния устанавливались на скифских курганах, которые были у скифов могильниками.
Историк пишет: «Для русского человека эти каменные чудо-вища были олицетворением господства половцев над степями. Поэтому статуи стремились уничтожать и портить». Между про-чим, нельзя не обратить внимание на тот странный факт, что на доступных нам фотографиях каменных изваяний, как и на статуе в Российской Государственной Библиотеке, сбиты именно лица изваяний, а в остальном они хорошо сохранились. Почему унич-тожали именно лица?
Весьма характерная деталь подавляющего большинства скиф-ских изваяний – они прижимают руками к животу, к пупку, не-кий предмет, считающийся чашей. Очень интересно, что практи-чески тот же сюжет изображают и некоторые каменные статуи в далекой Америке. Подобные каменные изваяния делали майя и тольтеки. Здесь человеческая фигура полулежит-полусидит. Обеими руками прижимает к животу плоскую чашу. Другая ста-ринная каменная статуя, высеченная тольтеками, также изобра-жает полусидящего-полулежащего человека, бога Chac Mool, прижимающего к пупку, к животу, чашу.
Позы скифских статуй и сохранившихся американских различ-ны, но главный мотив – чаша, прижатая к пупку руками, – в точ-ности один и тот же. Объяснение подобным дубликатам, скорее всего, очень простое: мы наталкиваемся на следы общности культур.
*  *  *
Только с 3-го века до Р.Х. можно уверенно говорить о появ-лении у скифов крупных укреплённых поселений городского ти-па, связанных с историей Малой Скифии и скифской государ-ственности на греческий манер на территории Крыма. Прибег-нуть к созданию своей государственности скифов вынудили тя-жёлые внешние обстоятельства: наступление савроматских пле-мён с востока и кельтов с готами – с запада. В Крыму появилось единственное на все многочисленные скифские племёна полно-ценное государство со всеми его атрибутами (Неаполь Скиф-ский). Во главе этого государства стояли цари и родовая старши-на. Власть скифских царей была наследственной и сильной. На царя возлагались жреческие и судебные функции, что говорит о концентрации всей полноты власти в одних руках.
Впрочем, говорить об абсолютной власти также не приходит-ся. Тот же Геродот отмечает, что все важнейшие решения у ски-фов принимались не от имени царя, а от имени “всех скифов”. Известно также, что высшим законодательным органом был “Совет скифов”, то есть аналог народного собрания или, если угодно, казачьего Круга. История говорит о том, что со време-нем власть царя скифов всё более возрастает. И это происходит несмотря на сохранение некоторых внешне демократических черт скифского быта. Например, скифских царей часто изобра-жали в виде простых конных воинов.
В пору процветания скифы большую часть своих богатств по-лучали благодаря торговле, прежде всего с Грецией, так как уже в те времена Эллада была не в состоянии прокормить население своей материковой территории, не ввозя товары первой необхо-димости издалека. Рынки западноскифского мяса, зерна и рабов располагались поблизости, по большей части в Понтийском ре-гионе. Скифия была одной из греческих житниц, и зерно, выра-щенное её оседлыми жителями, отправлялось вождями кочев-ников греческим колонистам Понтийского царства, которые вы-ступали в роли посредников в перепродаже его в Грецию. Ски-фы также разводили скот и отправляли в Грецию его и сыр.
С другой стороны, скифы, жившие на Кубани, торговали на-прямую с владельцами судов, приходивших в их порты из Ио-нии. Помимо этого, скифы доставляли понтийским грекам цен-ные грузы с солью, осетрами и тунцом, а также мёд, мясо и мо-локо, кожи и меха и, что немаловажно, рабов через колони-альные порты – Ольвию, Херсонес, Киммерийский Босфор и Горгиппию. Рабы, хоть греки и называли их скифами, были ско-рее поверженными врагами или местными земледельцами, неже-ли свободными кочевниками. В обмен на эти товары скифы по-лучали греческие ювелирные изделия, изделия из металла и по-суду высшего качества.
Античные греки особо отмечали высокий культурный уровень Скифии, отличающий её от соседних народов. Ещё Геродот пи-сал: «Понт Евксинский […] представляет вкруг себя народы, всех стран непросвещённейшие, исключая лишь скифский: ибо по сию сторону Понта ни одного народа мы не можем предло-жить, мудростию известного, ни одного мужа, учёностию знаме-нитого, кроме народа скифского и царя Анахарсиса». По свиде-тельству Диогена Лаэртского, способность скифов поддержи-вать культурную беседу даже вошла в поговорку: “говорить, как скиф”. Скифский царь Анахарсис оставил богатое наследие, со-хранённое стараниями античных писателей. Эти сведения пред-ставляют ценность не только для философов; они интересны ши-роким историческим и этнографическим материалом; помогают полнее понять дух и колорит того времени, структуру повседне-вности бытия скифов, критерии духовных и моральных ценнос-тей, психологии человека и так далее. В этом плане важен рас-сказ об Анахарсисе Лукиана Самосатского. Отвечая на вопрос Солона, Анахарсис дал точную характеристику быта своих соп-леменников: «А у нас, скифов, если кто ударит кого-либо из рав-ных или, напав, повалит на землю, или разорвёт платье, то ста-рейшины налагают за это большие наказания, даже если обида будет нанесена при немногих свидетелях... Откуда бы мне, блу-ждающему кочевнику, жившему на повозке и переезжавшему из одной земли в другую, а в городе никогда не жившему и даже доныне его не видавшему, рассуждать о государственном уст-ройстве и учить оседлых жителей, уже столько времени благо-устроенно живущих в этом древнейшем городе?»
Интерес вызывают приписываемые Анахарсису письма. Так, в письме к Медону Анахарсис отмечал: «Зависть и страсть явно свидетельствуют о плохой душе: зависть имеет следствием зло-бу по отношению к благополучию друга и ближнего своего. Страсть вызывает разочарование в пустых надеждах. Скифы не одобряют поведение таких людей... ненависть и зависть, и лю-бую страсть, которые возбуждают недовольство, они беспрес-танно презирают со всей силой, так как они вредят душе».
В письме к царскому сыну Анахарсис рассуждает о внутрен-ней свободе человека: «У тебя флейты и кошелёк, набитый день-гами, у меня лошадь и лук. Поэтому ты раб, а я вободный чело-век».
В письме Терею, правителю Тракии, автор выразил своё отно-шение к принципам управления: «Ни один хороший повелитель не губит своих подданных, а хороший пастух не обращается жестоко со своими овцами... Было бы лучше, если бы щадил тех, кем правишь. Ибо, если ты не злоупотребляешь своей властью для увеличения своих владений, то твоё государство прочно».
Рассказ об Анахарсисе и об имидже скифов в глазах тогдаш-них греков закончим словами Страбона: «Поэтому-то и Анахар-сис, Абарис и некоторые другие скифы, им подобные, пользова-лись большой славой среди эллинов, ибо они обнаруживали ха-рактерные черты своего племени: любезность, простоту, спра-ведливость».
*  *  *
В период правления царя Атея (иначе Аэрта), правившего в 4 веке до Р.Х., причерноморская Скифия достигла своего наи-высшего расцвета. По наблюдениям Иосократа, скифы вместе с фракийцами и персами – «самые способные к власти и обла-дающие наибольшим могуществом народы».
В ходе осуществления западной экспансии Атей воевал с фра-кийцами. В результате действий могущественного царя скифов часть фракийцев была покорена и обложена повинностями, ко-торые Клеарх Солийский сравнивал с рабским служением. Ски-фы стали играть важную роль в политической жизни на Балка-нах и смогли скорректировать процессы, вызванные действиями Филиппа II Македонского. При царе Атее возник экономичес-кий, политический и административный центр Скифии, располо-женный на левом берегу Днепра, напротив современного города Никополя. Выражением могущества Атея на западных рубежах являются его переговоры “на равных” с Филиппом II Македон-ским, о которых подробно рассказывает Помпей Трог.
Сфера главных интересов скифов явно перемещалась на запад, ближе к основным центрам греческой цивилизации. В то же вре-мя, война с Боспорским царством, предпринятая в правление Пе-рисада I, знаменуется усилившимся давлением скифов на гре-ческие города Северного Причерноморья. При царе Атее важ-ные перемены произошли во внутренней жизни скифов. Усили-лось имущественное и социальное неравенство, идеологическое обособление знати, дальнейшее расслоение среди свободных ко-чевников-скифов. Именно 4 веком до Р.Х. датируется большин-ство царских курганов. Богатство скифской аристократии ни до, ни после никогда не достигало таких размеров, как в это время.
К 4 веку до Р.Х. относится начало городской жизни в Скифии. В частности, Каменское городище была столицей царства Атея. Очевидно, оно было главным административным, ремесленным и торговым центром всей Скифии, и едва ли случайно, что в сра-внительной близости от него расположены многие царские кур-ганы.
Курганы скифской знати 4 – 3 веков до Р.Х. изобилуют грече-скими изделиями, в том числе высокохудожественными произ-ведениями искусства из драгоценных металлов, выполненными специально на заказ. В скифское искусство широкой волной хлынули греческие сюжеты и мотивы, а в скифской аристокра-тической среде уже появились люди, знакомые с греческой ми-фологией. Они приобретали колчаны со сценами из жизни Ахил-ла, серьги с изображениями Афины Паллады и другие предметы с чисто греческими сюжетами. Среди приближённых Атея нема-ло людей получали удовольствие от игры взятого в плен знаме-нитого греческого флейтиста Исменея; исключением был лишь сам Атей, заявивший, что предпочитает ржание боевого коня. Сторонники заимствований лучших достижений греческой куль-туры в среде скифской знати решительно взяли верх.
Отражением установившейся торговли и усилившихся контак-тов с греками является начало чеканки царём Атеем собственной монеты, правда, в очень ограниченном количестве. Последнее свидетельствует о том, что чеканка собственной монеты яви-лась, прежде всего, политическим актом. Не случайно по типу изображения она была близка к монетам Филиппа Македон-ского. На реверсе монеты Атея представлен стреляющий из лука конный скиф; на аверсе – типичная для греческой нумизматики голова Геракла в львином шлеме.
В это время усиливается центральная власть. Если во время войны с персидским царём Дарием у скифов ещё сохранялся какой-то совет, по крайней мере “басилевсов”, то царь Атей во всех дошедших до нас документах действует единолично. Сог-ласно указанию Страбона, царь Атей правил скифами один. Ни о каких его соправителях в трудах древних авторов не упомина-ется, а об Атее как сильном и деятельном самодержце скифов кроме Страбона говорят Полиен, Фронти, Клеарх Солийский.
Скифское государство эпохи Атея было раннеклассовым, но достигшим своего расцвета. Дальнейшая судьба подобных госу-дарственных образований, основанных на завоевании и полити-ческом господстве кочевников над земледельцами, во многом зависит от успешного продолжения активной внешней политики или же от способности кочевой аристократии стать господству-ющим классом.
Для Скифии 4 века до Р.Х. оба пути были возможны. Имеются даже основания полагать, что развитие совершалось сразу по обоим направлениям. Войны царя Атея говорят сами за себя. Вторая и третья четверть 4 века до Р.Х. были временем наи-высшего экономического, культурного и политического подъёма в истории Скифского царства. Именно тогда, в 4 веке до Р.Х., были возведены все самые знаменитые курганы скифских царей – величайшие памятники эпохи расцвета Скифии. Скифское го-сударство трансформировалось в классическую наследственную монархию с правящей аристократией, с центрами городского ти-па, находившимися под сильным влиянием античной Греции. Скифы предпринимают попытки создания собственного флота. Они известны всему античному миру.
Но царские скифы вступили на сомнительный путь чужерод-ной им эллинской цивилизации... История Скифии – это беско-нечные войны, постепенно подтачивающие её могущество.
К 346 году до Р.Х. агрессивные устремления сородичей-сарма-тов привели их на правый берег Дона, и, возможно, именно же-лание обрести более безопасные земли вынудило скифского ца-ря Атея повести своих людей через Дунай и аннексировать тер-риторию Добруджи, которую классические авторы стали назы-вать “Малой Скифией”. К 339 году до Р.Х. скифы продвинулись до ещё более западного рубежа, тем самым навлекая на себя гнев Филиппа II Македонского, отца знаменитого полководца древности. 339 год до Р.Х. был, вероятно, годом наивысшего могущества Скифского государства, и он же ознаменовал начало его заката. Опасаясь дальнейшего просачивания скифов вглубь его владений, Филипп дал скифам бой в местечке недалеко от Дуная, в котором ему удалось убить Атея, совсем немного не дожившего до ста лет.
Война с Филиппом Македонским, вызвавшая огромный инте-рес у древних авторов, окончилась победой отца Александра Македонского. Скифам пришлось согласиться на мирные усло-вия, но они, вероятно, не полностью придерживались их, так как через три года Александр Македонский в свою очередь послал против них карательную экспедицию.
*  *  *
Как уже говорилось, скифо-сарматский язык имел свою пись-менность, но до настоящего момента она не расшифрована, хотя материала накоплено уже достаточно много. И всё же 6 век – век расцвета Скифии – стал прелюдией заката скифского могущест-ва. В 6 веке до Р.Х. начинается продвижение новых кочевых племён из степей Поволжья и Приуралья на Запад через реку Та-наис. Источники донесли до нас названия крупных племенных союзов новых завоевателей-сарматов – сираки, аорсы, языги, роксаланы. Но период скифского заката продлился ещё 500 лет.
Среди разнообразных обычаев, унаследованных казаками от скифов, самым главным является почитание предков. Скифы бы-ли прекрасными наездниками, лучниками. Обычай казаков класть меч (саблю, шашку) рядом с новорожденным мальчиком и сажать ребенка на коня в день исполнения ему 3-х лет также шёл от скифских традиций. Как мы увидим далее, население юга европейской части сегодняшней России и Украины несомненно происходит от скифов и сарматов. Разумеется, кроме скифов предками южных русских являются и другие этносы. Но перво-основа южнорусского этноса всё же, несомненно, скифская.
Несомненный признак скифской принадлежности того или иного изделия – особый способ изображения животных, так на-зываемый скифо-сибирский звериный стиль. Ювелирное искус-ство Скифии до сих пор поражает воображение как специалис-тов, так и простых обывателей. В науке усиливаются попытки проследить культурогенез народов Евразии со времён палео-лита. В частности, варианты обрядов захоронений, ряд символов и изображений, элементы звериного стиля (лошадка палеолити-ческой Сунгири) и тому подобное находят аналоги через 20 – 23 тысячи лет в культурах евразийских народов.
Среди художественных изделий, обнаруженных в погребениях скифов, наиболее интересны предметы, декорированные в звери-ном стиле: обкладки колчанов и ножен, рукоятки мечей, детали уздечного набора, бляшки (использовавшиеся для украшения конской сбруи, колчанов, панцирей, а также в качестве женских украшений), ручки зеркал, пряжки, браслеты, гривны и так да-лее. Наряду с изображениями животных (оленя, лося, козла, хи-щных птиц, фантастических животных и прочего) на них встре-чаются сцены борьбы зверей (чаще всего орла или другого хищ-ника, терзающего травоядное животное). Изображения выпол-нялись в невысоком рельефе при помощи ковки, чеканки, литья, тиснения и резьбы, чаще всего из золота, серебра, железа и брон-зы. Восходящие к образам тотемных предков, в скифское время они представляли различных духов и играли роль магических амулетов; кроме того, они, возможно, символизировали силу, ловкость и храбрость воина.
Археологический материал отмечает сходство предметов изо-бразительного искусства как из причерноморских курганов скифской знати, так и из курганов, раскопанных в Южной Сиби-ри. Существовали и каменные, сильно схематизированные изва-яния скифов-воинов, устанавливавшиеся на курганах. С 5 века до Р.Х. уже и греческие мастера изготавливали предметы деко-ративно-прикладного искусства для скифов, сообразуясь с их ху-дожественными вкусами.
*  *  *
Скифская цивилизация в истории Европы сыграла не меньшую роль, чем древний Египет, античные Персия, Греция и Рим вме-сте взятые. Менялись правящие династии, изменялись языки, в меньшей степени изменялись верования, искусство и обычаи, ещё в меньшей степени менялся генотип и фенотип людей. Вол-ны переселенцев не были столь многочисленны, чтобы генети-чески поглотить местное население, да к тому же они состояли из родственных этносов. Но уже в скифское время племена, ко-торые населяли северную часть Европы, принципиально отлича-лись от скифов и развивались по-своему. Да, они взаимодейст-вовали со скифами и сарматами: торговали, воевали, уводили в плен и делали пленниц то рабами, то жёнами, обменивались тех-нологиями, но при этом оставались разными этносами.
В то самое время, когда западные скифы потерпели сокруши-тельное поражение от войск Филиппа Македонского, в волго-донских степях произошло некоторое движение, хорошо просле-живаемое археологически: под влиянием импульсов с востока сформировалась так называемая Раннепрохоровская культура. Здесь сложилось новое сильное государство, подданные которо-го в античных источниках стали называться “сарматами”.
 
Скифы, савроматы, империя Александра Македонского и “некоторое движение сарматов” в 324 году до Р.Х.

Империя Александра Македонского, сменившая персидское государство Ахеменидов в 4 веке до Р.Х., так же, как и персы, пыталась пройти в скифские степи и через Дунай, и через Сред-нюю Азию, и так же неудачно. Македонский, прежде чем отпра-виться войной на сакские племена, обитавшие тогда в Великой Степи, послал туда своих людей и те скупили у саков 200 тысяч коней. Степные лошади были превосходно приспособлены к сте-пям и горам. Именно на этих коней посадил Александр своих воинов, отправляясь против саков. Кочевник же, лишённый ко-ня, перестаёт быть полноценным воином. Он становится лёгкой добычей каждого, кто этого пожелает. На коне легко гнаться за врагом, конь же и выручит из беды, если случится такое, что придётся спасать свою жизнь Потому-то у саков и не было пе-шего войска. Однако, несмотря на такую хитрость Александра Македонского, попытки греков покорить скифов потерпели про-вал. Сам Александр Македонский отправился к главному театру военных действий в Азии, а своего наместника во Фракии Зопи-риона послал разобраться со скифами, но этот неудачник оказал-ся неподходящим для выполнения задачи. В 331 году до Р.Х. его 30-тысячное войско было разбито наголову, сам он был убит в бою, а скифы, прежде чем вернуться на свои земли в Причерно-морье, установили на Балканах аванпосты, платившие им дань. Они бы предпочли остаться и продолжить борьбу с македонца-ми и даже обратились к Ольвии за помощью, но получили отказ. Осознавая свою слабость, они решили, что хватит уже воевать.
Самому Александру также не удалось далеко продвинуться в Средней Азии; он остановился на границе степной зоны. Его брак с представительницей местной элиты, Роксаной, был, оче-видно, дипломатическим ходом.
Рядом со Скифией располагалось Боспорское царство, вырос-шее из греческих поселений-факторий на Таманском полуост-рове, близ Керченского пролива. Это царство существовало уже несколько сотен лет. В Боспорании население делилось на при-вилегированных членов общества, к которым относились коло-нисты-греки, и на низшие слои, к которым относились меоты, получившие такое имя по месту обитания – по Азовскому морю (Меотическому озеру). Центром царства стал город Пантикапей, а в этническом составе Боспора были, кроме греков, скифы и адыги, также относившиеся к индоевропейской группе народов.
Силы скифов постепенно слабели. Фракийцы и кельтские пле-мена галатов теснят с запада. За счёт Скифии расширяет свои зе-мли Боспорское царство, скифы терпят поражение от македон-ского правителя Фракии Лисимаха (313 год до Р.Х.). Следствием неудачных войн был упадок хозяйства и отпадение от Скифии части завоёванных прежде земель и племён.

IX. ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СКИФОВ
Повседневная жизнь для свободного скифа была сравнительно обеспеченной. В целом с запада до востока Великая Степь изо-биловала рыбой и дичью, и обычно члены племени никогда не испытывали недостатка в продовольствии. Их основную пищу составлял кумыс, то есть перебродившее кобылье молоко, до сих пор популярное на Кавказе и в Монголии, большое количество сыра и временами овощи, такие, как лук, чеснок и бобы. Скиф-ский царь Анахарсис на вопрос о том, как питаются скифы, от-ветил, что завтраком и обедом каждого скифа служит кислое мо-локо и сыр. Скифы могли добавлять по своему желанию в свой рацион тунца и осетра, любую дичь, а также конину, баранину и козлятину. Часто они готовили мясо в виде рагу в огромных кот-лах особой формы, но иногда делали нечто вроде рубца с потро-хами и приправой, который, очевидно, можно было хранить при транспортировке. Как и большинство людей, скифы любили по-лучать от жизни удовольствия. Гиппократ писал, что они были толстыми, ленивыми и веселыми и любили провести время, рас-пивая вино за братскую верность из одного сосуда или круговой чаши и предаваясь пению и танцам под аккомпанемент бараба-нов и струнных музыкальных инструментов наподобие лютни.
И, наконец, античные авторы достаточно высоко оценивали скифские законы и обычаи, восторгались справедливостью скифских правителей, их верностью дружбе и данному слову, вообще их высокими моральными принципами.
Историки отмечают, что скифская конница считалась грозной силой, а скифы были лихими наездниками и меткими стрелками из лука. Но хоть скифы и вели захватнические войны, кормились они не только мечом. К тому времени, когда скифы заняли свои-ми кочевьями северные берега Чёрного моря, на южном побере-жье Крыма, близ Керченского пролива, в устье Южного Буга уже появились греческие колонии. Это были крепости – торго-вые фактории, которые торговали со всем окрестным миром. Половина из потреблявшегося в Афинах зерна шла именно от-сюда. Своим хлебом скифы снабжали всю Элладу. Собственно, для скупки и экспорта скифского хлеба греки и строили свои го-рода-полисы на берегах Чёрного моря и в устьях крупнейших рек. Но весь этот разноязыкий, динамичный, торгующий, быстро развивающийся мир был далёк от земледельцев Поднепровья, так как царские скифы прочно контролировали все пути на юг и были удачливыми посредниками в международной торговле.
Именно скифы познакомили греков со сливками и сливочным маслом. Раскопки обнаруживают отличную скифскую керамику. Имели скифы и ткацкие станки. Раскопки показали великолеп-ные образцы ткацкого ремесла и коврового дела, а также мастер-ские, где всё это производилось. Благодаря богатым залежам же-лезной руды в низовьях Днепра, в предгорьях Кавказа и на Юж-ном Урале в Скифии было развито кузнечное дело. Скифские железные мечи ценились очень высоко. Скифы стали первым на-родом в мире, который поставил своих коней на железные под-ковы. Они же одними из первых стали носить на одежде метал-лические пуговицы. Влияние скифской культуры распространя-лось в период 4 – 3 веков до Р.Х. далеко на запад, в Карпато-Дунайскую область во фракийский мир, и на север.
*  *  *
На первый взгляд, жизнь одного человека в скифском племени могла легко прельстить стороннего наблюдателя кажущейся сво-бодой от забот и ответственности. Это, однако, не более чем по-верхностное впечатление, ибо беспечный характер кочевника яв-ляется удачным следствием строго определённых требований, предъявляемых к нему. После некоторых размышлений стано-вится очевидным, что кочевникам приходится подчиняться не менее суровой дисциплине, чем та, которая регулирует жизнь оседлых общин, хоть это и своя особая дисциплина.
Преуспевание кочевника, если не сама его жизнь, тесно свя-зано с его умением удовлетворять свои потребности, а благосос-тояние племени в целом – и, следовательно, его продуктивность и жизнеспособность – зависит от лёгкости, с которой они удов-летворяются, и в ещё большей степени – от организаторского да-ра и дальновидности вождя племени, а также от того, насколько быстро и охотно рядовые члены племени откликаются на его приказания. Удачливый вождь – это очень проницательный че-ловек, умеющий управлять людьми и строить планы на будущее, и, одновременно, авантюрист, способный мастерски принимать быстрые решения. Община, вся жизнь которой проходит на лоне природы, не защищённая от жесточайших чередований погоды, всегда подверженная множеству опасностей, которые таятся в диком безлюдном краю, вынуждена полагаться только на себя и своего вождя. Кочевой образ жизни требует больших усилий от всех, кто его ведёт, так как здесь равно необходимы приспособ-ляемость и согласованность действий, чтобы ежедневный пере-ход прошёл успешно и быстро, обеспечивая гладкий и спокой-ный ход жизни, протекающей по такому же сложному образцу, какой существует и в любом оседлом обществе.
Большинство кочевников являются скотоводами и для получе-ния пищи и одежды рассчитывают на свои стада. Хорошие паст-бища, таким образом, становятся их первостепенной потребнос-тью, самой предпосылкой их жизни, и поэтому всё племя в це-лом всегда готово отстаивать своё право на обладание такими землями и, если понадобится, защищать их. Обычно пастбища не захватываются случайно в результате какой-то сезонной сты-чки, не приобретаются в ежегодной борьбе, а традиционно свя-заны с конкретными племенами. Причём границы их территорий обозначены чётко, и их право собственности известно так же то-чно, как и границы пахотных земель среди сельскохозяйствен-ных общин. В результате племя часто проводит годы в одном и том же регионе, перебираясь с одних и тех же зимних пастбищ на одни и те же летние луга, как это делали их предки из поколе-ния в поколение до этого.
Затем какая-нибудь непредвиденная перемена: климатическое бедствие вроде эрозии почвы, или засухи, или акт агрессии со стороны соседей – лишает племя его привычной территории. В последующей борьбе за выживание лишённая своих владений и часто голодающая группа людей уходит иногда для того, чтобы найти новые бесхозные земли, но чаще – чтобы завоевать их в борьбе с другим, более слабым племенем.
Сезонные миграции евразийских племён диктовались потреб-ностью в траве, так как летом высохшая растительность азиат-ской части Степи приводила племена на невысокие горные скло-ны, которые становились плодородными благодаря сильным ли-вням. Однако осенью из-за резких холодов растительность на большой высоте погибала, и племена снова возвращались на равнину, которая к тому времени снова была покрыта зеленью. В Причерноморье ровная в основном поверхность степи, отсут-ствие резких скачков температуры и малое количество населе-ния дали кочевникам возможность располагать здесь свои стой-бища на длительные сроки, но в очень неблагоприятные зимы и лета многие кочевники имели склонность перемещаться к рус-лам рек, где до воды было рукой подать. Сравнительно лёгкая жизнь в европейской части Степи привлекала сюда азиатских кочевников, которые слишком часто посягали на южную и за-падную территории Степи с более мягким климатом. Их вторже-ния зачастую были не более чем быстрые налёты на соседние земли, но бывало иногда, что более сильное племя вторгалось с намерением добыть себе опорный пункт на более плодородной территории, и часто ему удавалось вытеснить оттуда более сла-бую общину. Если эта операция завершалась для налётчиков по-бедой, большинство побеждённых предавались смерти, а немно-гие оставшиеся в живых становились рабами. От них, помимо службы своим завоевателям, требовалось, чтобы они приняли обычаи и верования своих хозяев, но они часто умудрялись при-держиваться своих собственных традиций с таким упорством, что в конечном итоге определённые черты их собственной куль-туры сохранялись и смешивались с культурой завоевателей. В результате смешанное мировоззрение постепенно начинали раз-делять потомки и тех и других, пока они, в свою очередь, не бы-вали уничтожены или ассимилированы новой волной захватчи-ков. Из-за этого отчасти так трудно точно установить расовые связи, существовавшие среди племён евразийской Степи, или даже определить тот вклад, который внесло каждое из них в формирование так называемого “звериного” стиля в искусстве, ассоциируемого со скифами.
В течение I-го тысячелетия до Р.Х. жизнь в Степи по большей части была спокойной, так как миграционное движение, привед-шее скифов в Причерноморье, развивалось так медленно, что жизнь людей в племени подвергалась только очень постепенным переменам. Смешанная экономика, которая определяла основу их жизни, была в определённой степени стабильной, и в течение 7-го и 6-го веков до Р.Х. в войнах, которые вели скифы, участ-вовал не весь народ. Большинство их соплеменников, которые населяли европейскую часть Великой Степи, продолжали вести кочевой образ жизни, и многие мужчины были заняты главным образом уходом за своими стадами, охотой на птиц и зверей и рыбной ловлей, а также торговали с понтийскими греками.
У скифов была принята полигамия. Сыновья часто получали в наследство жён своих отцов, хотя по крайней мере одна из них должна была по обычаю умереть после смерти своего мужа, что-бы получить возможность сопровождать его в мир иной. В про-тивовес тому, что можно было наблюдать в захоронениях ски-фов, в пазырыкских курганах женщины, умершие вместе со сво-ими мужьями, часто лежали с ними в одном гробу. Это можно было бы принять как указание на то, что тамошние мужчины были моногамны или же что женщины были больше жёнами, не-жели наложницами. Мнение древних греков о том, что в Скифии царил матриархат, не подтверждается никакими археологичес-кими данными. Эта идея возникла, вероятно, из легенд, связы-вающих амазонок со скифами. В действительности же, однако, все существующие материалы свидетельствуют о том, что, хотя одежда скифских женщин была гораздо красочнее мужской, женщины, тем не менее, находились в подчинённом положении, вынужденные путешествовать в кибитках вместе с детьми, вме-сто того чтобы ехать верхом рядом со своими мужьями. Они бы-ли обязаны полностью посвящать себя домашним делам и иног-да были вынуждены умирать вместе со своим супругом. И ника-кие символы власти не клались в их погребальные камеры.
Кибитки, в которых путешествовали женщины и дети, двига-лись на 4-х или 6-ти колёсах. Они покрывались войлоком, и про-странство внутри было разделено на две или три части, или ка-бинки. Сейчас невозможно определить, служили ли крытые ки-битки скифам в качестве постоянного жилища, куда мужчины, которые неизменно передвигались верхом на лошадях, возвра-щались с наступлением ночи как в дом; или же их надстройки можно было снимать и ставить в лагере как шатры; или скифы использовали палатки, живя в крытых кибитках только во время кочевья. Украшение погребальных камер в курганах Пазырыка скорее подтверждает это последнее предположение, так как по-гребальной камере придавался вид шатра. Однако этот вывод не обязательно должен быть верным для скифов, которые обосно-вались в европейской части Степи, хотя они вполне могли какое-то время разделять более простые обычаи жителей Алтая. Но ка-ким бы ни было их жилище, будь то кибитка или шатёр, оно на-верняка было удобным и многокрасочным. У членов племени были войлочные и шерстяные ворсовые ковры. Нарисованные узоры в некоторых крымских погребальных камерах и фрагмен-ты, найденные в Пазырыке, демонстрируют, для каких нужд их использовали. Не только ковры, но и ткани широко применялись в качестве настенных украшений, а также они несли в себе рели-гиозный смысл, как это явствует из раскопок в Пазырыке. По крайней мере на Алтае пользовались войлочными драпировка-ми, украшенными искусными узорами-аппликациями.
Хотя царские скифы были более склонны к передаче титула вождя по наследству, родственные им племена, казалось, пред-почитали избирать себе вождей. В захоронениях Пазырыка ис-ключительно большой рост умерших вождей можно принять за указание на то, что соплеменники считали физическое превос-ходство не менее важным качеством, чем интеллектуальное, для избрания на этот пост. Вполне вероятно, что, как и во многих других кочевых общинах, личная храбрость имела некоторый вес при выборе, а богатства, скорее, появлялись уже после изб-рания человека вождём, нежели были средством к получению этого высокого поста. Это помогает объяснить сцену, которая часто повторяется в искусстве скифов. Сцена изображает Вели-кую Богиню, которой скифы поклонялись с особым усердием, сидящую на троне, в то время как вождь кочевников стоит перед ней и либо получает у неё согласие на своё избрание, либо она наделяет его дополнительными способностями, которые должны ему помогать на его высоком посту.
*  *  *
О таком важном элементе национальной идентификации, как традиционной одежде, следует рассказать подробнее. Очень ве-роятно, что скифы разработали свой стиль верхней одежды, взяв за основу ассирийскую тунику и превратив её в наряд, прекрас-но подходящий к их конному образу жизни. В их костюме тогда не было ничего, что стесняло бы движения или мешало скакать во весь опор на самом норовистом жеребце. Облегающая, уку-тывающая туника и плотно завязанный капюшон также обеспе-чивали отличную защиту в любую погоду. Вариант такого кос-тюма носили все всадники евразийской равнины. Он был полной противоположностью развевающимся греческим и римским оде-ждам, но преимущества, которые он давал конным воинам, пос-тоянно подтверждались в бою. И, тем не менее, этот костюм так и не был перенят греками, и только лишь приблизительно в 300 году до Р.Х. консервативные китайцы, наконец, убедились в его преимуществах. В тот период им досаждало беспокойное скиф-ское племя хиунг-ну (гуннов), и они поняли, что без кавалерий-ских отрядов им будет невозможно оказывать сопротивление, а тем более преследовать своего врага. Решение включить конные подразделения в состав армии не могло быть осуществлено без проведения реформ в военном обмундировании, так как тради-ционные ниспадающие одежды и тесная обувь, которую носили китайцы, были совершенно непригодны для нового поколения кавалеристов. Со своей стороны, император приступил к внед-рению обмундирования, позаимствованного им у своих врагов-кочевников. Так что мешковатые штаны и тесные рубахи, кото-рые сохранились в качестве национальной одежды китайцев до времён 2-й Мировой войны, представляли собой восточный и все ещё ясно узнаваемый вариант одежды скифов.
Традиционная одежда – это один из основных показателей принадлежности более позднего народа к тому или иному наро-ду древности. И в этом случае мы можем видеть интересную за-кономерность, подмеченную исследователями традиционного народного костюма казаков. Так, бешмет – одна из главных де-талей национальной казачьей одежды. В 1864 году русский ака-демик Стефани впервые озвучил, что казачьи бешметы во всём подобны скифским кафтанам. Суконный верхний кафтан (на До-ну он назывался “чекмень”, в Запорожье – “керея”), шитый так же, как бешмет, но с открытой грудью, тоже является традици-онным элементом казачьего одеяния. А одежду подобного типа, то есть длинные чекмени с названием “казак” Иосафат Барбаро видел в Азове и в Персии в XV веке (“Путешествие в Тану и Персию”).
Кавказские казаки всегда носили тот же костюм, что и горские племена, то есть бешмет, черкеску (особый род чекменя), как донцы и запорожцы – широкие шаровары. Черкеска, хотя и отличается от чекменя отсутствием манжет на широких рукавах, нашитыми на груди патронташами и другими мелкими частнос-тями, но в основе крой её подобен крою чекменя и, безусловно, связан со скифскими образцами. Запорожская керея имела такие же широкие, как у чекменя, но короткие рукава, выше локтя, то есть подобные тем, какие по Константину Багрянородному в Х веке были у торков-узов.
Головной убор занимает особое место в комплекте мужской одежды. Скифы носили островерхие шапки из овчины. Со вре-менем головной убор видоизменился. К примеру, саки, ушедшие на север и проживавшие в более суровых климатических услови-ях, для изготовления шапок стали использовать более плотные и тёплые материалы. Острый верх приобрёл более округлую фор-му. Массагеты (западно-азиатские саки), освоившие овцевод-ство, стали изготавливать головные уборы из овечьих шкур. К тому же форму шапки упростили. Похожие на скифские шапки – так называемые кубанки – носили затем казаки.
Самое раннее описание головного убора донских мужчин на-ходится в “Дневнике” Г. де Рубруквиса. По его словам, жители Дона в 125З году носили “высокие островерхие шапки, по форме очень схожие с головой сахара”. Имеется гипотеза, что подоб-ные войлочные шапки фасона “скуфьи”, как внешний признак, послужили поводом для прозвания черкасов “чёрными клобу-ками”. У запорожских и черноморских казаков этот фасон встре-чался ещё и в конце ХVIII века. В это время на Дону шапки-трухменки уже покрывались мехом наружу, но носились и низ-кие папахи. Практически все историки, бытописатели и иссле-дователи костюма указывают на то, что традиционные казачьи шапки были круглыми, меховыми и с околышем. Но именно вы-сокие конические барашковые шапки были традиционным го-ловным убором скифов. И, похоже, казачья цилиндрическая ме-ховая папаха – это просто видоизменённый под влиянием мод-ных веяний скифский головной убор. То есть, в национальной одежде казаков XIX века отчётливо прослеживается скифская основа. Кавказские казаки тоже носили папахи и трухменки, причём их форма менялась в зависимости от горских мод. Папа-хи у мужчин Северного Кавказа – не что иное, как видоизме-нённая шапка скифов. Ригельман отмечает, что донские казаки шапки носили черкесские.
Восточные скифские племена – саки – носили длинные, до плеч волосы. А их островерхие войлочные шапки считались символическим изображением священной горы Кайлас в Гима-лаях. Форма и детали этого головного убора характерны для всех народов сакийского (восточно-скифского) происхождения.
На севере Индии, в штате Джамму и Кашмир, а также Хима-чал-Прадеше, в округах Чамба и Кангра, до сих пор проживает народность гадди. Головной убор гадди внешне очень напоми-нает головной убор индо-саков. Согласно повериям гадди, он так же, как и у саков, представляет собой подобие священной го-ры Кайлас. Что интересно, предки гадди пришли в эти места из Пятиречья – древнего района проживания саков между горной грядой Гиндукуш и Гималаями.
 
Скифы эпохи расцвета Скифского царства

Казачьи шапки – тумаки и папахи с остроугольным, выполнен-ным из красной материи колпаком – не что иное, как видоизме-нённые головные уборы саков.
Красный цвет у саков являлся основным. Красному цвету – цвету доблести, отваги, славы и победы придавалось особое зна-чение. Боевые знамёна, доспехи, одежда саков, отдельные эле-менты одежды непременно были красного цвета. Сочетание кра-сного цвета с золотым изображением или орнаментом являлось традиционным для саков и всех произошедших от них народов.
Скифы любили нарядные украшения на одежде. Они могли выполнить аппликацию с такой точностью и мастерством, что она походила на самую изысканную вышивку. Вся одежда, най-денная в Пазырыке, изумляет обилием отделки. Два мужских го-ловных убора также имели отделку. Женская одежда, найденная в Пазырыке, была ещё богаче, чем мужская.
Скифы делали для себя великолепную, но чрезвычайно прак-тичную одежду, часто используя мех и кожу. Их кожи и шкуры были такой искусной выделки, что находили покупателей и в да-лёких краях. С наибольшей прибылью их меха продавались на рынках Ассирии, Бактрии и Греции. Шкуры и кожи, найденные в Пазырыке, имеют самое высокое качество, варьируясь по фак-туре от очень толстой, тяжёлой кожи до кож таких же тонких и мягких, как и многие современные изделия.
Среди снаряжения и одежды, которой обеспечивались мёрт-вые для жизни в мире ином, на Алтае в хорошем состоянии со-хранились две шерстяные туники, сшитые специально для этого случая. Обе они имели изящную талию и расширялись у бёдер при помощи треугольных вставок. Такие туники надевались как рубашки под короткие и длинные куртки. Три такие куртки со-хранились в Пазырыке. Все они были сделаны на один манер и имели более прямой покрой и большую длину, чем рубашки. Все они были одинаково хорошо сшиты аккуратными нарядны-ми стежками и покрыты витиеватыми яркими узорами-апплика-циями. Одна куртка была сделана из кожи, подбитой соболем, другая была кожаная и без подкладки, а третья – из войлока.
На выкопанной археологами воронежской вазе главное укра-шение представляет собой картину скифского лагеря на отдыхе, возможно, накануне сражения. Сначала мы видим скифских вое-начальников, собравшихся на совет, затем опытный воин даёт советы более молодому, как обращаться с луком, и, наконец, по-казаны воины, готовящиеся к бою. На рисунке, изображённом на вазе из Куль-Оба, сражение только что закончилось или ещё продолжается, и мы видим вождя, выслушивающего гонца, вои-на, помогающего своему раненному в ногу товарищу, и ещё од-ного воина, перевязывающего рану. В каждом случае – удобные, облегающие, перехваченные поясом туники имеют сзади боль-шую длину, чем спереди, и показаны очень чётко. Это же отно-сится и к облегающим, с разнообразной отделкой штанам, запра-вленным в мягкие высокие сапоги. На голове у них заостренные кверху капюшоны, завязанные под подбородком. Точно такой же тип головных уборов известен как казачий башлык. Все эти детали соответствуют реальным предметам одежды, найденным в Пазырыке, а также персидским изображениям скифов, несу-щих дань, и скифов-пленников на большом фризе в Персе-полисе.
Изображения женщин редко встречаются на изделиях из ме-талла скифского периода, и нам известно значительно меньше об их повседневной одежде. Представляется, что они носили длинные одежды и высокие головные уборы под покрывалом (“казачьим хиджабом”). Сходство между мужской одеждой, изо-бражённой на сосудах из Воронежа и Куль-Оба, и реальными одеяниями, найденными в захоронениях Пазырыка, а также об-наруженные в Пазырыкском кургане фрагменты “казачьего хид-жаба”, подтверждают, что западноскифские женщины одевались во многом так же, как и женщины из алтайского Пазырыка.
Как следует при скифском образе жизни и как свидетельст-вуют источники, западноскифские женщины часто носили такой же “брючный костюм”, как и мужчины (так изображали амазо-нок на греческих вазах). Но “для красоты” скифские и сармат-ские женщины одевались всё же в длинные платья. Платья эти украшались вышивками, бисерными обшивками на груди, рука-вах и подоле, бусами, пуговицами; шились из доморощенной шерсти и из импортной парчи. Что в этом удивительного?.. Но в южных странах древности носили не кроеные платья, а драпиро-вки из цельного куска ткани, типа индийского сари или гречес-кого хитона. На востоке Азии издавна одевались в халаты. Се-верная и Западная Европа питала пристрастие к рубашкам с юб-ками и одежде типа сарафана. И никто, кроме сарматских жен-щин, “настоящих платьев” не носил... вплоть до Средних веков!
Традиционный русский женский костюм, как мы его себе представляем, не связан ли он с сарматским платьем?.. Это смот-ря где. На севере и западе – в самом деле нет, там “прижились” сарафан и юбка. А вот на юге, в казачьих регионах... Хорошо из-вестно, что казачий женский костюм представляет собой именно платье, украшенное вышивками, бисером, тесьмой и так далее.
Саки изобрели такой элемент одежды, без которого не мыс-лится современная одежда, как прямые штаны. Только у них штаны были присобранными у голени. Доставшиеся от скифов казакам штаны до сих пор называются древним словом “чем-бары”. Без штанов само овладение искусством верховой езды было бы невозможным. Штаны для всадников шились из кожи, швами наружу. Лампасы у поздних казаков, превратившиеся в их бытовую принадлежность одежды, ранее были элементом одежды у скифов. Как это видно из сокровищ Куль-Обского кур-гана (чаши и сосуды для вина), лампасы были принадлежностью вождей и военачальников, то есть свободных людей. Эти лампа-сы поначалу представляли из себя широкие кожаные полосы, маскировавшие грубые швы штанов. Девушки на Дону в XVIII веке, как отмечал Ригельман, “платье носят всё такое ж, как и женщины, притом все без изъятия ходят в портках, а по ихнему – в штанах”. Отличительная деталь скифских штанов – широкий пояс-корсет на шнуровке, который доходит почти до лопаток. Такие штаны не только поддерживают позвоночник в длитель-ных верховых переходах, но и сохраняют в тепле почки и лёгкие – самые уязвимые органы кочевника в непогоду. Точно так же запорожские черкасы туго затягивали свои шаровары на талии широким кушаком или надевали широкий пояс из натуральной кожи на крепких застёжках.
Будучи умелыми мастерами в выделке кож, скифы-всадники носили высокие сапоги (выше колен) из тончайшей кожи, кото-рые облегали ногу как чулок. По рисункам А.И. Ригельмана, донские казаки XVIII века носили обувь двух видов – сапоги и лёгкую – чирики. Но такую же обувь носили когда-то скифы и сарматы. В Причерноморье и в Крыму на вершинах некоторых курганов установлены грубые и неуклюжие человеческие фигу-ры из камня. Как правило, эти фигуры изображают женщин, хо-тя иногда встречаются и мужские фигуры. На женских извая-ниях были высокие шапки. Изображённые на каменных фигурах одеяния никак не соответствуют ни одному из предметов одеж-ды, найденных в Пазырыке. На некоторых из них у пояса были подвязки, чтобы поддерживать в вертикальном положении их мягкие сапоги. Только ещё в одном месте обнаружены изобра-жения похожих подвязок: на фресках в храмах раннего средне-векового периода в Базаклике в Туркестане.
Сапоги настолько вошли в бытовую традицию скифов, что и в Средние века их потомки – черкасы и казаки – сразу же броса-лись в глаза своим отличием от живущих по соседству славян. Если скифские потомки носили исключительно сапоги, то сла-вяне, чаще всего, плетёные из древесного луба лапти. По мне-нию исследователей, даже само слово “сапог” попало к славянам от тюркоязычных соседей – скифов-аланов.
*  *  *
Цивилизация, которую создали и развили кочевники, так же нуждалась в городах (своих или греческих), в которых жили ис-кусные ювелиры, как и в степных просторах, которые вдохнов-ляли городских ремесленников, ибо скифское искусство сохра-нило непосредственное, пусть даже сложное, мировоззрение тех, чья жизнь проходит под открытым небом. Именно кочевники, а не жители городов, разработали его каноны. Для скифов чувства не играли главной роли; они скорее были реалистами, для кото-рых абстрактное и сложное обладало неодолимой притягатель-ной силой.
Но несмотря на жестокость в бою, несмотря на нелюбовь к краснобайству и иностранным обычаям, скифы не были грубы-ми людьми. Их умение разбираться в искусстве и любовь к пре-лестям домашнего очага отражены во всех их предметах быта. У всех кочевников количество бытовых вещей в силу их образа жизни было строго ограничено, и всё же ассортимент и разнооб-разие предметов, которыми они окружали себя, удивительно. Не менее поразительными кажутся тщательность и мастерство, с которым изготовлены даже незначительные предметы. Практи-чески каждый уцелевший образчик скифской работы демонстри-рует высокое качество, а лучшие изделия поистине великолеп-ны. Помимо таких неотъемлемо важных вещей, как оружие и шорные изделия, а также предметов первой необходимости, оби-лие домашней утвари так же неожиданно, как и разнообразие материалов, использованных в каждом отдельном изделии.
Геродот отмечал, что скифы не использовали воду для мытья. Вместо этого женщины изготовляли мазь из истолчённой древе-сной мякоти кипариса и кедра, которую они смешивали с лада-ном и водой, растирая всё это в массу. Они использовали эту мазь в качестве очистительного средства, намазывая себя ею на целый день. Геродот был удивлён, обнаружив, что их кожа бе-зупречно чиста, после того как они стирали мазь с тела.
Гончарное искусство стоит особняком, будучи совсем не пре-тенциозным, но опять-таки изделия из глины находят главным образом в беднейших могилах из-за значительного неравенства в благосостоянии среди соплеменников. Местные изделия грубы по фактуре, бедны по цветовой гамме: чёрные, серые или тёмно-жёлтые – и примитивны по форме: главным образом это горшки и очень редко чаши. Когда гончарные изделия обнаруживаются в более богатых захоронениях, то они всегда представляют со-бой высококачественную керамику, ввезённую из понтийских колоний или Ионии, а не изделия местного производства.
Уже к 5 веку до Р.Х. некоторые скифы утвердились в Причер-номорье как оседлые землепашцы. Раскопки, проведённые в бас-сейне Днепра, обнаружили развалины городищ, принадлежав-ших некоторым из этих оседлых скифов или, по крайней мере, каким-то полускифским общинам. Одно из них, Каменское, на-ходится на левом берегу Днепра, практически напротив Никопо-ля. В нём жили люди в 5 – 2 веках до Р.Х. Даже из беглого ос-мотра этого места видно, что уже в этот довольно ранний период скифы не были плохими строителями, а его расположение на северо-западе – далеко от морских берегов – помогает осознать тот факт, что даже в более отдалённые времена скифы были ис-кусными строителями погребальных камер, а позднее, после принятия христианства, русичи (скифо-славяне) сумели воздвиг-нуть замысловатые церкви византийского типа практически сра-зу после обращения в греческую православную веру.
Хороший строительный камень был редкостью в западной час-ти Великой Степи, хотя в древние времена в одном-двух местах в Крыму и разрабатывались вышедшие на поверхность скальные породы, а в Керчи также добывали известняк. Приблизительно с 8-го века до Р.Х. из района среднего течения Днепра получали немного железа, большое его количество доставлялось с Кавка-за, и греки даже думали, что там его и производили. Медь также добывалась в огромных количествах в Закавказье, что послужи-ло толчком к возникновению среди греков мифов об аргонавтах, но золото поступало частично с северо-востока Урала и, глав-ным образом, с богатых алтайских месторождений. Принимая во внимание огромные расстояния, вызывает некоторое удивление тот факт, что скифы западной части Великой Степи, казалось, имели в своём распоряжении неограниченные запасы золота. Их запасы могли пополняться только при помощи их сородичей, живших на востоке, и, действительно, не было ничего легче, чем наладить торговлю золотом между двумя зонами. Должно быть, она в действительности существовала с давних времён. Но нет никаких свидетельств, которые показали бы нам, каким образом царские скифы платили за это золото.
Любопытно также и то, что, хотя в окрестностях Киева и был найден янтарь в небольших количествах, его привозили с Адриа-тики и широко использовали на Кубани. Раковины были редкос-тью во всех регионах, и, тем не менее, в некоторых могилах бы-ли найдены раковины-каури, которые, вероятно, были завезены с Индийского океана.
*  *  *
Несомненно, в жизни каждого кочевника-скифа лошадь имела огромное значение и уважительное отношение к этому живот-ному сохранялось в их потомках веками. Даже в начале XX века для казака привести домой из военного похода хорошую лошадь (а лучше не одну) являлось весьма важной составляющей смыс-ла его участия в военных действиях, то есть, и царю послужить, и коня раздобыть.
В Пазырыке у каждого кочевника была по крайней мере одна лошадь, но, как правило, их было значительно больше. Покрой женских скифских одежд не позволяет предположить, что жен-щины ездили верхом. В европейской Скифии большинство вои-нов имели в собственности значительное количество лошадей, а вожди племён, как правило, обладали большими стадами жереб-цов и племенных кобыл. Лучшие стада были, вероятно, на Куба-ни и Днепре, так как количество лошадей, погребённых в наи-более крупных курганах этих регионов, часто достигает сотен голов. С другой стороны, в районе Полтавы и Киева редко мож-но обнаружить в одном захоронении более чем одну лошадь.
У всех верховых лошадей, обнаруженных в захоронениях Па-зырыка, были подстрижены гривы. То же самое, вероятно, прак-тиковалось и в Скифии, так как у верховых лошадей, изображён-ных на скифских изделиях из металла, гривы подстрижены. Ве-роятно, гривы подстригали для того, чтобы они не мешали всад-нику целиться из лука на всём скаку. У тягловых же лошадей, которые появляются на изображениях, можно увидеть длинные, свободно ниспадающие гривы. Почти всем лошадям заплетали хвосты, но иногда вместо этого их завязывали узлом, уменьшая длину наполовину. Живая и убедительная картина работы ски-фов на своих лошадях дошла до нас в ярких орнаментах на вели-колепном кувшине для кумыса из Чертомлыкского кургана. Он относится к 4 веку до Р.Х. Основание кувшина украшено узором из листьев аканта; выше его разворачивается фриз, изображаю-щий двух молодых и двух скифов старшего возраста, которые при помощи лассо ловят небольших лошадей монгольского ти-па. У некоторых лошадей гривы подстрижены; вероятно, это жи-вотные, которых отправили на подножный корм после срока службы. У других длинные гривы, и они, очевидно, ещё не объ-езжены, так как яростно вырываются при прикосновении аркана. Эта сцена вызывает воспоминания о Степи. Подобную ей можно было наблюдать в любой казацкой общине до 1917 года.
Все погребения Пазырыка содержали в себе захоронения ло-шадей, число которых варьировалось от 7 до 14. Эти животные принадлежали умершему хозяину. В их число входили и отра-ботавшие своё верховые лошади, и те, на которых он ездил, пока его не настигла смерть, а также двух- и трёхлетки, которых он, вероятно, отобрал на будущее. И хотя основная масса малорос-лых коней, погребённых в Пазырыке, принадлежала к породе диких монгольских лошадей, родственных лошади Пржеваль-ского, которые, таким образом, были похожи на тех, что ис-пользовались по всей Скифии, в каждом пазырыкском захороне-нии имелся также по крайней мере один экземпляр лошади чис-тых кровей – высоко ценимой ферганской породы. Жеребцов этой породы желали иметь у себя императоры Китая, так как они были настолько быстрыми, что китайцы верили в их сверхъест-ественное происхождение. Большинство из них были гнедой масти. Копыта лошадей этой масти лучше приспособлены к езде по твёрдой и неровной местности, чем копыта животных с более светлым окрасом. По ногам некоторых лошадей лучших пород из погребений Пазырыка можно судить, что они проводили зиму в укрытии, а также есть доказательства того, что их кормили зерном. При этом простым монгольским лошадкам, лежащим в тех же самых могилах, не хватало еды уже задолго до их смерти. Наиболее ценным лошадям клеймили уши, и все они были каст-рированы. В европейской части Скифии также все верховые ло-шади кастрировались, и этот обычай сохранялся в некоторых ка-зацких поселениях Кавказа и Центральной России до революции 1917 года, где никто, кроме бедняков, не согласился бы на то, чтобы его увидели скачущим на некастрированном жеребце.
Своей удалью на охоте и в бою скифы были обязаны в боль-шой степени замечательной ловкости, с которой они управля-лись со своими лошадьми. Но хотя они тратили много часов на обучение своих животных, гораздо большее количество времени они посвящали изготовлению конской сбруи, боевого и охотни-чьего снаряжения. Всё конское снаряжение, которое было найде-но на восточной и западной части Великой Степи, показывает, какое огромное значение скифы придавали экипировке своих коней. Не исключено, что внешний вид экипировки, а также де-коративные детали оказали влияние на кельтское искусство.
Все предметы конской сбруи кочевников, которые были от-крыты в Евразии, были сделаны с безупречным мастерством из самых лучших материалов, имевшихся в распоряжении. Все они имеют изобилие украшений, равных которым пока ещё не было найдено. Конская сбруя, найденная в Пазырыке, потрясающе за-мысловатая, и всё же Алтай был бедной окраиной скифского ми-ра, и если бы схожие предметы конской экипировки сохрани-лись в европейской Скифии, более чем вероятно, что по слож-ности и отделке они превзошли бы восточные образцы.

X. ВЕРОВАНИЯ И ПОГРЕБЕНИЕ СКИФОВ
В степях Евразии в скифское время наряду с местными культа-ми сложились имеющие древнюю подоснову общие скифо-си-бирские культы: предков, животных, солнца, растительных сил природы (Древа жизни), а позднее, с 5 века до Р.Х., – культ огня. Они были отражением представлений о мире, о Вселенной, идеи борьбы добра и зла, обожествления солнца и других сил приро-ды, таинства круговорота в природе.
Оседлые западные скифы поклонялись стихиям. Их главное религиозное рвение было отдано Великой Богине, Табити – Вес-те, богине огня и, возможно, животных. Она одна фигурирует в их искусстве, главенствуя при произнесении клятв, причащении или помазании вождей. Но это было не исконное божество ко-чевников, а заимствованное. В Причерноморье ей поклонялись задолго до того, как здесь появились скифы. Изображающие её глиняные статуэтки были распространены в бронзовом веке на территории, лежащей между Уральскими горами и Днепром, да-же больше вдоль рек Буг и Донец. Есть явное сходство между этими маленькими фигурками и изображающими то же самое божество фигурками из Элама, Вавилона и Египта, сделанными несколькими веками ранее. Найденные в Крыму фигурки Вели-кой Богини датируются не ранее чем 9 веком до Р.Х.
Эта богиня изображалась стоящей с ребёнком на руках. Она олицетворяла собой богиню плодородия и материнства у ски-фов. Скифы считали её своей защитницей, а Страбон отмечал, что её культ был особенно широко распространён на Кавказе, где она была охранительницей племён мореходов, которых гре-ки считали аргонавтами. Эти народы, а в особенности скифы с Таманского полуострова, очень возмущались вторжением чужа-ков на свои берега и считали необходимым приносить в жертву Великой Богине всех ионийских моряков, которых им удавалось брать в плен. В искусстве скифов она иногда появляется в виде полуженщины-полузмеи, иногда стоящей, иногда сидящей меж-ду своими священными животными – вороном и собакой, а ино-гда беседующей с сопровождающим её вождём.
Скифы также поклонялись Папаю – Юпитеру, богу воздуха; Апи – Феллус, богине земли, Гайтосиру – Аполлону, богу солн-ца, и Аргимпасе – Венере, богине луны. Помимо этих, царские скифы почитали Тамумаса – Нептуна, бога воды, и, как полагал Геродот, они приносили в жертву скот и каждого сотого плен-ника Марсу и Геркулесу. Геродота удивило отсутствие у скифов изображений богов, алтарей и храмов, и действительно, за иск-лючением весьма скромных акрополей позднего периода в скиф-ских городах, не было открыто ни культовых мест, ни предме-тов, которые можно было бы наверняка связать с проведением религиозных церемоний. Таким образом, он, вероятно, был прав, полагая, что для отправления религиозных ритуалов скифы со-бирались в условном месте и уходили оттуда по их окончании. Вместо храмов и святынь скифы расточали всё благоговение, на которое только были способны, могилам своих умерших, напо-миная китайцев в своей готовности пожертвовать жизнью, охра-няя эти захоронения.
Скифы были чрезвычайно суеверны. Они верили в колдовство, волшебство и силу амулетов. Их прорицатели предсказывали бу-дущее при помощи пучка прутьев, а также посредством разор-ванных лубяных волокон почти так же, как это делали некото-рые группы германцев в Средние века (возможно, германцы и заимствовали такие навыки у скифов). Пользовавшиеся самым большим почётом скифские маги были родом из определённых семей. Они говорили высокими, пронзительными голосами и но-сили женские одежды. Вероятно, они были евнухами, но скифы верили, что у них появились эти женские черты в качестве нака-зания за оскорбление Великой Богини, которым было разграб-ление её святилища в Аскалоне. Их профессия была связана с серьёзным риском, так как неправильно предсказавший будущее не мог ждать снисхождения. Оказавшегося неправым предсказа-теля и его родственников-мужчин сажали в повозку, нагружён-ную хворостом, и предавали смерти через сожжение. Однако родственниц обычно щадили.
Учёными мужами Греции скифские философы включались в число “семи мудрецов”, их высказывания становились афориз-мами, их рассуждения скрупулезно записывались писцами. Сво-им красноречием был знаменит царь Скифии Атей. В Спарте прославился скиф Сфер – ученик знаменитого Зенона. Леген-дарной личностью считался жрец Абарис, которому приписыва-лось умение предсказывать землетрясения, управлять погодой, останавливать эпидемии. То, что скифов могли увлечь философ-ские размышления, если бы им представилась возможность им предаваться, доказывает жизнь упоминавшегося выше принца Анахарсиса, брата царя Савлия, которого в качестве посла от-правили в Афины, где среди горожан было много скифов.
Как только он достиг места своего назначения в 589 году до Р.Х., он начал часто бывать в обществе легендарного учёного и мудреца Солона и посещать его философский кружок. Вскоре Анахарсис забросил политику и провёл несколько лет в поисках мудрости и божественной истины. Греки окружили его любовью и ценили его “скифское красноречие”, и всё же в конечном итоге посол был вынужден отправиться к себе на родину. Он ехал кружным путём, посещая по дороге как можно больше стран с целью расширить свои знания о мире. В Кизике любопытство за-ставило его принять участие в Элевсинских мистериях, и его убедили дать обещание отблагодарить богиню Кизика в случае, если он вернётся на родину целым и невредимым. Вернувшись к своему брату, он ускользнул однажды украдкой с намерением исполнить свой обет, но был замечен, и о его отступничестве спешно донесли царю.
Царь Савлий лично отправился удостовериться в правдивости донесения. Увидев брата, занятого исполнением чуждых рели-гиозных обрядов, он выпустил в него стрелу, убив на месте. Так погиб единственный скифский философ, которого даже греки считали мудрецом. Он умер до того, как его влияние успело про-явить себя среди его народа.
*  *  *
Отголоски сложной религиозно-мифологической системы ски-фов прослеживаются прежде всего в погребальном обряде и в искусстве “звериного стиля”, которые являются убедительным доказательством идеологического единства культур и народов скифо-сибирского мира. Среди этого окружения можно выде-лить культуры скифского облика, настолько близкие к группе основных культур, что их инвентарь фактически ничем не отли-чался от западноскифского. К ним можно отнести культуру ле-состепной Скифии, Милоградскую и Ананьинскую культуры на периферии скифов, на юге культуры скифского времени Узбе-кистана, на востоке – культура скифского времени Забайкалья. Наконец, можно отметить культуры со специфическим обрядом погребения, устройством погребальных сооружений, керамикой, хозяйственным инвентарем. Но и в них ощущается влияние скифо-сибирского звериного стиля, скифских форм предметов вооружения, бронзового и железного инвентаря. Это Саргатская культура в Барабе, Большереченская на Оби, культуры Красно-ярско-Канского района и Южного Приангарья. К тому же этни-ческий и языковой состав этого древнего населения не был еди-ным, здесь были как финно-угры, как, например, ананьинцы, так и прототюрки – к востоку от Енисея.
Таким образом, носителями культуры скифо-сибирского мира, кроме самих скифов, были древние народы финно-угорской, са-модийской, протославянской, прототюркской и других групп. Культуры этих народов были близки скифской вследствие вза-имопроникновения из-за происходящих в то время миграции-онных процессов.
У скифов к этому времени сложилась достаточно сложная и развитая религия, основанная на митраизме – мировой борьбе сил добра и зла, а не на персональном обожествлении сил приро-ды – язычестве, господствовавшем в Греции в те времена. Им были известны культ богини домашнего очага, культ божест-венной семейной пары, культ воина и даже культ Единого (!) Бога-Творца. Похоже, что их религия впитала в себя и учение о реинкарнации душ. Во всяком случае, учение о душе у скифов было разработано гораздо последовательнее, чем у эллинов.
*  *  *
Церемония похорон у скифов была сложной и очень торжест-венной. На Алтае погребения, похоже, производились только в течение двух времён года, весной и осенью, совпадая, таким об-разом, с сезонными кочеваниями племён в поисках новых паст-бищ. Обычай откладывать похороны сделал бальзамирование умерших необходимым, и подробное описание Геродотом этого процесса, осуществляемого скифами, было подтверждено най-денными в замороженных погребениях Пазырыка набальзамиро-ванными телами.
В последний путь умершего вождя сопровождала одна из его жён, его главные слуги – виночерпий, повар и главный конюх, а также лошади, которыми он лично пользовался при жизни. Каждому в погребении была выделена своя отдельная камера или отсек. Хозяин лежал один вместе с самыми необходимыми вещами, которые клали рядом с ним. Его слуги и спутники рас-полагались неподалёку, а его кони лежали вне его погребальной камеры, но всё же в непосредственной близости от неё в том же кургане, чтобы оказаться у него под рукой сразу же после его пробуждения. Слуги были одеты в свои лучшие одежды и с оружием, но в бронзовых украшениях вместо золотых и лежали они в более простых камерах. Однако жене усопшего всегда предоставлялась едва ли менее богатая могила, чем её супругу, и иногда вместе с ней находился слуга-мужчина, возможно, её конюх. Все тела были положены на спину лицом на восток.
Когда европейские скифы находились в зените своего процве-тания, то есть с 7 по 4 или 3 век до Р.Х., своего царя, царицу и крупных вождей страны они хоронили в их самых лучших одеж-дах и ювелирных украшениях. Зачастую в могилу клали ещё одежду для ношения в потустороннем мире. Мёртвые также, как и на востоке Великой Степи, неизменно уносили с собой свои священные золотые и серебряные вазы, ритоны и кубки для пи-тья. Поблизости от усопших клали амфоры, наполненные вином и маслом, огромный бронзовый котёл (так называемый “скиф-ский котёл”) с запасом мяса и необходимое им оружие. Во время самых пышных похорон тело вождя обычно доставлялось к мо-гиле на повозке, запряжённой по крайней мере двумя лошадьми, чаще – четырьмя, а иногда – даже шестью. Рядовых скифов кла-ли на тюфяки, помещённые на похоронные носилки, которые не-сла процессия его родственников и челяди. В каждом случае по-хороны были шумным мероприятием. Во главе процессии шли знаменосцы с шестами, увенчанными бронзовыми или железны-ми изображениями хищных птиц или внушительных зверей. За ними шла группа соплеменников, крутящих огромные металли-ческие погремушки и бьющих в колокола на деревянных ручках. Производимые ими звуки они сопровождали пронзительными воплями, чтобы отпугивать злых духов. Затем двигалась похо-ронная повозка или носилки с телом усопшего, и звяканье коло-кольчиков на сбруе лошадей вплеталось в общий шум. По обеим сторонам от тела умершего шли люди, несшие балдахин. По его углам располагались фигуры бронзовых животных, которые вы-глядели как геральдические символы, и также свисали колоколь-чики. Далее шли те, кто должен был умереть у могилы, чтобы иметь возможность сопровождать своего хозяина в мир иной, а завершали процессию остальные члены племени, стеная и ис-пуская вопли по мере своего продвижения позади всех. Всё это напоминает ритуал, которого придерживались в Китае при импе-раторах династии Хань, так что неудивительно, что он был при-нят не только в Причерноморье, но и в Пазырыке на Алтае.
В Причерноморье, как только тело умершего помещалось в по-гребальную камеру под специально построенным для этого шат-ром, а его вещи были положены рядом с ним, его сопровождаю-щих умерщвляли и размещали в местах, выделенных для каж-дого. Их либо отравляли, либо удушали. Затем наступал черёд лошадей. Каждую убивали ударом по голове. И в Скифии, и в Пазырыке лошадей хоронили в полной упряжи и всё их снаря-жение, включая кнуты, клали в могилу. Изобилие упряжи совер-шенно поразительно. Вся она щедро украшена, большая её часть – золотыми или бронзовыми бляшками, остальная – резьбой по дереву или берёзовой корой, войлоком или мехом и либо золо-той, либо свинцовой фольгой. Туши лошадей помещали вокруг человеческих могил. Когда это было возможно, их располагали в определённом порядке, рядами или парами или даже вокруг за-хоронений. Однако иногда некоторых приходилось хоронить выше основной могилы, но даже тогда их туши всегда клали внутри одной и той же погребальной шахты.
Над ними насыпался слой земли, затем погребальную повозку ломали и её обломки клали на эту землю. Повозки были слома-ны и захоронены в курганах алтайского Пазырыка точно так же, как это делали в европейской Скифии. Только тогда шахту за-полняли землёй, а почву над могилой утрамбовывали. Време-нами для прочности к земле добавляли камни.
После того как могилу засыпали, но ещё до возведения курга-на, над погребальной камерой проводились поминки. По утвер-ждению Геродота, все, кто принимает участие в процессе похо-рон, проходят очищение. Они намыливают тело очищающей ма-зью, а затем «поступают следующим образом: делают кабинку из воткнутых в землю трёх палок и войлоков, которые как мож-но плотнее скрепляют между собой; внутри кабинки на землю ставят блюдо, на которое кладут несколько раскалённых докрас-на камней [...] и, проползая под войлочными занавесями, броса-ют на камни конопляные семечки, которые тут же начинают ды-миться и дают столько паров, что ни одна греческая баня не мо-жет дать больше; скифы довольны и кричат от радости».
Очевидно, что курение дыма или его вдыхание не было пред-назначено для совершения акта очищения, а скорее для расслаб-ления, чтобы привести курильщика в экстаз, похожий на тот, ко-торый достигается приёмом определённых наркотиков. Видимо, это было верным и для западноскифских регионов, где этой при-вычке, возможно, предавались регулярно. После поминок, когда пир заканчивался, начиналась последняя часть церемонии – воз-ведение могильного кургана.
Таким было погребение богатого правителя, стоявшего во гла-ве могущественного клана, гордого владельца многочисленных стад скота и лошадей ценных пород, вождя, имевшего несколь-ких жён, обладателя большого количества ювелирных украше-ний, по большей части золотых. Менее богатые вожди, однако такие, с которыми всё же считались, также получали пышные похороны. Вместо того, чтобы быть погребёнными каждый в от--дельном кургане, они обычно покоились в большем из двух явно связанных друг с другом курганов. В результате чего захо-ронения такого типа называют “близнецами”. У таких курганов довольно крутые склоны, иногда укреплённые камнями, и плос-кая верхушка. Тело умершего вождя находится в одиночной пог-ребальной камере, рядом находится его воинское снаряжение, пища и вино для его путешествия в мир иной и лучшие из его личных вещей. Среди последних часто находят предметы гре-ческой работы. Такого человека отправляли на тот свет без со-провождающих его слуг, но его лошади следовали за ним: их те-ла обычно образовывали кольцо вокруг погребальной камеры. Курганы-спутники меньших размеров и круглой формы хранят в себе многочисленные небогатые захоронения. Они, вероятно, принадлежали рядовым членам племени.
*  *  *
Многочисленные захоронения скифов, которые были открыты в Сибири, представляют собой совершенно уникальные образ-цы. Две группы погребений особенно интересны. Самыми ран-ними были замороженные захоронения, обнаруженные в Катан-де, рядом с рекой Берел (Катандинская долина – небольшой степной участок размером 5 на 6 километров, общей площадью 18 квадратных километров в Центральном Алтае), которые отно-сились к началу железного века. Могила находилась ниже плас-та льда. В ней было найдено много сохранившихся предметов одежды. Среди них – шёлковый китель, скроенный, как фрак XIX века, но с подкладкой из соболей, обшитый по краю кожей и отделанный чеканными золотыми пластинами, шуба из кра-шенного в рыжий и зелёный цвета горностая с отделкой из золо-тых пуговиц и золотых пластин, горжетка из горностая и шёлко-вый пояс, украшенный вырезанными из дерева фигурками лоша-дей, сказочных животных, чудовищ, оленей и медведей, распо-ложенных в ряд. Человеческие тела покоились на низеньких де-ревянных столах или подставках, а некоторые другие предметы мебели воскрешают в памяти образчики из Пазырыка.
Была раскопана и ещё одна группа замёрзших могил на Бере-гах этой же самой реки, но расположенных несколько ближе к Бухтарне. Здесь под слоем деревянных брёвен были найдены те-ла 16 лошадей, расположенных в 4 ряда, с головами, повёрнуты-ми на восток. Все они были в полной сбруе. В гробу лежало тело мужчины, у которого было оружие, схожее с тем, которое клали в могилу к скифу-кочевнику, так чтобы тот легко мог до него до-тянуться. В погребальной камере были найдены зеркало и котёл скифского типа.
В каждом случае в курганах находят лошадей, которые зани-мают одну треть всего пространства погребения и всегда лежат в отдельном отсеке, расположенном в северной части могилы.
Потолок обшивался изнутри березовой корой, как на Кубани и в Шибе, а снаружи покрывался слоем веток. Эта замысловатая конструкция показывает, что уже в 5 веке до Р.Х. на Алтае ко-чевники приобрели значительные навыки в строительстве из де-рева.
Скифские кладбища на северо-западе России, в Пруссии и на Балканах слегка отличаются от захоронений на Кубани и весьма значительно – от царских могил в Причерноморье. Так, в до-вольно лесистых районах Киева и Полтавы, где в основном насе-ление состояло из оседлых или, по крайней мере, полуоседлых жителей, скифские курганы имеют меньшие размеры: в среднем всего около 7 футов в высоту. В них было захоронено меньшее количество лошадей, и их содержимое обычно беднее: кость часто заменяет золото или другие металлы. Вероятно, здесь бы-ли в ходу украшения из дерева. Многие могилы этого региона датируются 4 веком до Р.Х., когда погребальные камеры зачас-тую окружали деревянными столбами, которые поддерживали плоскую деревянную крышу. Часто в таких камерах были дере-вянные боковины или стены, а также дубовый настил на полу. Здесь также умершего всегда хоронили вместе с его оружием, колчаном и иногда с кольчугой. Предметы, которые будут необ-ходимы ему в мире ином, также клали в могилу. В большинстве случаев в их число входило зеркало, иногда добавлялось нес-колько предметов из золота, но число убитых лошадей редко превышало двух.
Захоронения, расположенные ещё дальше на запад, встречают-ся редко. Важную находку раскопал фермерский плуг в Феттерс-фельде (Пруссия). Набор предметов озадачивает. Среди них был кувшин и полное снаряжение скифского воина, но не было и следов конских костей. Особенно выдающимся был щит, сде-ланный из светлого золота, в центре которого находилась заме-чательная фигурка рыбы, и кинжал с характерным для сибир-ских скифов эфесом в форме сердца. Никаких ювелирных укра-шений, никакой конской сбруи здесь не было найдено. Его отно-сят к началу 5 века до Р.Х. Несколько похожая, но менее значи-тельная находка была обнаружена в Пломюлене (Шлезвиг).


























 


Глава 4. Сарматы
(с 300-х годов до  Р.Х. – 200-е годы н.э.)

Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы,
С раскосыми и жадными очами!
А.А. Блок. Поэма “Скифы”, 1918 г.

I. КАКИМИ БЫЛИ САРМАТЫ
Около 600 года до Р.Х. савроматы расширили свою сферу вли-яния на западе, выйдя к Дону. Дон стал восточной границей скифского царства. Савроматы шли из Южного Приуралья и с земель к северу от Арала к Дону “по следам скифов”. Здесь, в волго-донских степях и сложилась за несколько столетий их ци-вилизация, родственная скифской. Не только различий собствен-но в этническом смысле не было, но и культуры их обнаружи-вают большое сходство. Отличалась только социально-полити-ческая организация. Перенаселённость в условиях ведения экс-тенсивного кочевого скотоводства, требующего периодических передвижений на значительные расстояния, а также колебания в степени увлажнения Великой Степи вынуждали савроматов к освоению новых земель.
Согласно Геродоту, савроматы произошли от брака скифских юношей с амазонками, причём разговаривали на скифском же языке, но “слегка испорченном”. Это значит, что скифы и савро-маты были, в сущности, одним и тем же народом, различаясь лишь территориально-политическими объединениями. Вскоре савроматы становятся сарматами. Это произошло то ли от прос-того переименования, то ли от превалирования в савроматском племенном союзе племени сарматов.
С 3 века до Р.Х. этническое название “сарматы” становится широко известным античному миру. Миграция сарматов на за-пад в 3 – 1 веках до Р.Х. была наиболее крупной и связанной с политической активностью племенных союзов во главе с языга-ми, роксаланами и аорсами. К рубежу нашей эры эта миграция завершается установлением полного господства сарматов в Се-верном Причерноморье, которое из Скифии римскими писателя-ми переименовывается в Сарматию.
Клавдий Гален во 2 веке до Р.Х. писал о германцах, саврома-тах и “всём скифском племени”, что у них волосы умеренно рас-тущие, тонкие, прямые и русые, кожа мягкая, белая и лишённая волос. Обратим внимание: Гален фактически ставил в один род-ственный ряд и германцев, и савроматов в качестве “всего скиф-ского племени”.
Сарматы фигурируют во многих трудах греческих, римских и восточных авторов. Это были потомки той части носителей Анд-роновской культуры, которая никуда не “двинулась” на рубеже II и I тысячелетий до Р.Х., а осталась на своём месте. Антропо-логически все сарматы относились к брахикранным европеои-дам (широкая круглая голова), за исключением аланов, которые относились к долихокранным европеоидам (узкий череп).
Сарматы – это воинственные кочевники, которые, по меткой характеристике Тацита (1 век н.э.), “живут на повозке и на коне” и которых более поздний (5 век н.э.) историк Эннодий упоми-нает как извечных номадов, “переселяющихся с места на место”. Следует признать, что характеристика Тацита и Эннодия, прило-жимая к позднесарматским-раннеаланским племенам, истори-чески вполне реальна. Кочевое хозяйство требовало частого (се-зонного) передвижения с места на место для использования луч-ших пастбищ для скота. Поэтому племена сарматов (а позднее аланов) находились в постоянном движении в пространстве сте-пей от Урала до Дуная. Нетрудно представить себе движущуюся по бескрайней равнине кочевую сарматскую вольницу: окутан-ные тучами пыли стада, охраняющие их дозорами конные воины с длинными мечами и тяжёлыми копьями в руках, женщины и дети с их нехитрым скарбом в покрытых шкурами и войлоком повозках на скрипучих деревянных колёсах...
Сосланный императором Августом на северо-западный берег Чёрного моря в город Томи в 8 году н.э. знаменитый римский поэт Овидий Насон с тоской и страхом описывает в своих “Пе-чальных песнях” сарматов под городом: «враг, сильный конём и далеко летящей стрелою, разоряет […] соседнюю землю». «Сав-роматский волопас уже не гонит скрипучих повозок», – в другом месте пишет Овидий. “Отец географии” Страбон (1 век н.э.) ри-сует ещё более колоритную картину жизни сарматов: «Их вой-лочные палатки прикреплены к кибиткам, в которых они живут. Вокруг палаток пасётся скот, молоком, сыром и мясом которого они питаются. Они следуют за пастбищами, всегда по очереди выбирая богатые травой места, зимой – на болотах около Мео-тиды, а летом – на равнинах». Так же характеризует быт сарма-тов Помпоний Мела.
По Диодору Сицилийскому (1 век до Р.Х.) савроматы были ко-лонией, когда-то выведенной скифскими царями из Мидии на Танаис. Сарматы оказались отделены от основной массы скифов довольно рано: ещё в священной книге зороастрийцев Авесте савроматы упоминаются под именем “сайрима” и называются кочевниками, “которые не знают власти верховных правителей”. Действительно, сарматы отставали от соседних скифов в обще-ственном развитии, у них к началу передвижения на запад ещё не было государства. Во главе сарматских племён стояли вожди, опиравшиеся на дружины из военной знати.
Римский географ 1 века Помпоний Мела сообщал о сарматах, что они «племя воинственное, свободное, непокорное и до того жестокое и свирепое, что даже женщины участвовали в войне наравне с мужчинами. […] Сарматы не живут в городах и даже не имеют постоянных мест жительства. Они вечно живут лаге-рем, перевозя имущество и богатство туда, куда привлекают их лучшие пастбища или принуждают отступающие или преследу-ющие враги». Помпоний Мела также добавляет, что сарматы – народ, весьма близкий к парфянам и по наружности, и по воору-жению, но суровее их как по нравам, так и по климату занимае-мой ими страны. Во время перекочёвок сарматы перевозили сво-их детей, стариков, женщин и имущество в кибитках. Жилищем сарматам служили шатры и всё те же кибитки.
Основной одеждой сарматов были длинные просторные шта-ны, кожаные куртки, сапоги из мягкой кожи и островерхие вой-лочные шапки (башлыки). А Тацит делает замечание, что и сав-роматы, и парфяне носили широкие одежды.
*  *  *
Основой социальной организации савроматов являлись родо-племенные отношения. В их жизни особую роль играли женщи-ны. Они могли быть вождями, жрицами и даже воинами. Это позволяет говорить о сохранении материнского счёта родства.
Все границы не были стабильными и нередко нарушались со-седями, что приводило к вооружённым стычкам и межплемен-ным войнам. Не удивительно, что у сарматов все мужчины были вооружены. Вооружёнными были и многие женщины. В савро-матский период истории сарматов погребения женщин-воитель-ниц с оружием встречаются наиболее часто и, по подсчётам спе-циалистов, составляют до 20% от всех женских захоронений. Племя савроматов имело со скифами очень схожее происхож-дение. Они вели почти одинаковый образ жизни, но сарматские женщины ездили верхом, охотились и воевали вместе со своими сородичами-мужчинами, в то время как скифские женщины вели очень уединённую жизнь и не принимали никакого участия в мужских делах. У археологов нет сомнения в том, что женщины савроматов активно участвовали в бранных делах и были наезд-ницами. Воинственность савромато-сарматских женщин порази-ла греческих колонистов Северного Причерноморья, непосред-ственно наблюдавших жизнь и быт окружающих варваров. Мо-жет быть, именно из-за этого скифы называли этих девушек “по-велительницами мужчин”.
По одной из версий, именно савроматские женщины в древне-греческом фольклоре и историографии получили название ама-зонок. Эта литературная традиция была воспринята средневеко-вьем, а на Кавказе держалась до XVII века. В частности, соглас-но Гиппократу, «их (савроматов) женщины ездят верхом, стре-ляют из луков и метают дротики, сидя на конях, и сражаются с врагами, пока они в девушках; а замуж они не выходят, пока не убьют трёх неприятелей, и поселяются на жительство с мужьями не прежде, чем совершат жертвоприношения. Та, которая вый-дет замуж, перестаёт ездить верхом, пока не явится необходи-мость поголовно выступать в поход. У них нет правой груди, ибо ещё в раннем детстве матери их, раскалив приготовленный именно с этой целью медный инструмент, прикладывают его к груди и выжигают, так что она теряет способность расти, а вся сила и изобилие соков переходят в правое плечо и руку». Эта ха-рактеристика воинственных сарматок вполне соответствует ли-тературно-фольклорным данным об амазонках.
У многих древних кочевых народов, находившихся в стадии классообразования, военная организация сводилась к организа-ции народа-войска, где каждый способный носить оружие был воином. Такая организация наблюдается у скифов и сарматов; благодаря ей последние были способны выставлять десятки ты-сяч бойцов. Савроматские традиции были живучи, и оружие час-то встречается в женских погребениях 4 – 2 веков до Р.Х. В бо-лее позднее время – у аланов – женские погребения с оружием не встречаются, аланские женщины в войнах не участвовали. Но в отдельных случаях сармато-аланские женщины, тем не менее, выступали как воительницы. Так, сарматская царица Амага со-вершила блестящий подвиг, победив царя крымских скифов (По-лиен, 2 век н.э.), а по свидетельству Флавия Сиракузского, вос-хваляющего деяния римского императора Аврелиана (215 – 275 гг.), среди взятых римлянами пленных «были введены также де-сять женщин, которых он взял в плен, когда они в мужском уб-ранстве сражались среди готов, причём многие другие были пе-ребиты; надпись гласила, что они происходят из рода амазонок». В.В. Латышев видел в них сарматских (аланских) женщин.
Существуют черкесские и карачаевские предания о борьбе их предков с легендарными еммеч – женщинами-воительницами, обитавшими на Северном Кавказе. Существенно то, что женщи-ны-воительницы черкесами и карачаевцами осознаются как представители иного, враждебного им народа.
*  *  *
Источники сохранили названия многих сарматских племён – аорсы, сираки, языги, роксаланы, массагеты, асии и так далее. Страбон свидетельствует, что аорсы и сираки “простираются на юг до Кавказских гор; они частью кочевники, частью живут в шатрах и занимаются земледелием”. Далее Страбон дополняет эти скудные сведения: «Эти аорсы и сираки являются, видимо, изгнанниками племён, живущих выше, а аорсы обитают север-нее сираков. Абеак, царь сираков, выставил 20.000 всадников, Спадин же, царь аорсов, даже 200.000; однако верхние аорсы выставили ещё больше, так как они занимают более обширную область, владея почти что большей частью побережья Каспий-ского моря. Поэтому они вели караванную торговлю на верблю-дах индийскими и вавилонскими товарами, получая их в обмен от армян и индийцев; вследствие своего благосостояния они но-сили золотые украшения. Аорсы, впрочем, живут по течению Танаиса, а сираки – по течению Ахардея...».
Сведения Страбона достаточно достоверны и очень важны. Как видим, племя аорсов он помещает у реки Танаис – Дона, где ранее размещались упоминавшиеся Псевдо-Гиппократом и Псе-вдо-Скилаком савроматы. Итак, на рубеже нашей эры аорсы де-лились на верхних, и нижних. Верхние аорсы, жившие в меж-дуречье Волги и Дона, Северном Прикаспии и Южном Приура-лье, ведшие караванную торговлю, были богаче и многочис-леннее. Нижние аорсы размещались южнее верхних и занимали большую часть равнинного Предкавказья восточнее сираков, включая Ставропольскую возвышенность, Северо-Восточный Кавказ и достигали предгорий Кавказского хребта. Если земли верхних аорсов в значительной части представляли сухие арид-ные степи (Заволжье, Северный Прикаспий), то земли нижних аорсов были благоприятнее и в изобилии давали корм для скота.
Советский сарматовед К.Ф. Смирнов неоднократно высказы-вал мысль о том, что будущие аланы вызревали в недрах аорс-ской конфедерации сарматских племён. Если это так, и аланы считали себя благороднее других сарматов, то подобный соци-альный статус должен был зиждиться на каких-то реальных предпосылках. Дело не только в численности и военно-полити-ческом могуществе, но и в экономических факторах.
Вернёмся к караванной торговле аорсов. Аорсы по своему мес-тоположению были включены в трассу международного “Вели-кого Шёлкового пути”, простиравшегося от ханьского Китая на востоке до Римской империи на западе. В результате в Нижнем Поволжье, Прикамье, Прикубанье и в Боспорском царстве появ-ляются изделия ханьского Китая: шёлковые ткани, нефритовые скобы от ножен мечей, зеркала и другие изделия дальневос-точного происхождения. С середины I тысячелетия до Р.Х. функционировал так называемый “Степной путь”, описанный Геродотом: начинаясь в Танаисе, он шёл вверх по Дону, повора-чивал к нынешнему Оренбургу и южнее Уральских гор шёл к Алтаю и верховьям Иртыша. Позже, со 2 века до Р.Х. “Степной путь” из Китая через Среднюю Азию направлялся в область Яньцай и далее к античным портам Северного Причерноморья. Нетрудно видеть, что северный Степной путь пересекал терри-торию аорсов с запада на восток. Применительно ко 2 веку н.э. и ссылаясь на Птолемея, Е.И. Лубо-Лесниченко пишет: «Деталь-ное описание прикаспийских и закаспийских стран у Птолемея предполагает наличие активной деятельности на северной доро-ге в первые века н.э.». Таким образом, “благородная” верхушка аорсского общества имела все возможности считать себя тако-вой не только политически, но и экономически. Оседание богат-ств, поступавших по “Степному пути”, дополнялось поступле-нием ценных товаров из стран Ближнего Востока.
Богатевшая на международной торговле аорсская знать оста-вила ряд ярких погребений конца I тысячелетия до Р.Х. – начала I тысячелетия н.э. Характерно, что стилистически украшения из этих погребений связываются с ювелирной продукцией город-ских центров античной Бактрии. Тем самым подтверждается свидетельство Страбона о торговле аорсов с Арменией и Миди-ей, то есть странами Ближнего Востока.
“Аорсы” были крупной племенной конфедерацией, возглав-ляемой племенем с названием аорсы. Судя по археологическим данным, в частности, по наличию на территории аорсов различ-ных погребальных обрядов, в состав аорсского объединения вхо-дили многие родственные им сарматские кочевые племена. Не-которые из них могли войти в состав аорсской конфедерации в результате межплеменных войн, будучи побеждёнными. Наибо-лее яркий тому пример – сарматское племя сираков, жившее в северо-западной части Северного Кавказа.
В 138 – 126 годах до Р.Х. китайский путешественник Чжан-Цянь совершил далёкую и полную опасностей (10 лет он был в плену у гуннов) поездку на запад, в Среднюю Азию. Это путе-шествие описано современником Чжан-Цяня “китайским Геро-дотом” Сыма-Цянем в его труде “Ши-Цзи” (“Исторические ме-муары”). Описав кочевое владение Кангюй, Чжан-Цянь сооб-щает далее об области аорсов: «Яньцай лежит почти в 2.000 ли от Кангюя на северо-запад. И это кочевое владение; в обыкнове-ниях совершенно сходствует с Кангюем. Войска более 100.000. Лежит при большом озере, которое не имеет высоких берегов. Это есть Северное море».
Не менее важное свидетельство об области Яньцай содержит-ся в истории младших хань (“Хоу Хань-шу”), относящейся к 1 веку н.э.: «Владение Яньцай переименовалось в Аланья; состоит в зависимости от Кангюя». Кангюй – древнее государственное образование в Средней Азии, существовавшее во 2 веке до Р.Х. и в первых веках н.э., подчинившее себе область Яньцай. По С.П. Толстову, Кангюй – это Хорезм, кангюйцы – сармато-алан-ские племена Приаралья. Исходя из указания Сыма-Цяня о 2 ты-сячах ли, отделяющих Яньцай от Кангюя, логично под “Север-ным морем” видеть Каспий, а область Яньцай в основном раз-мещать в Северном Прикаспии и междуречье Волги и Дона. Вероятно, в область Яньцай входил и Южный Урал: китайский автор Чень Чжутун пишет о том, что в Китае особенно ценились соболя из страны Янь (Южный Урал и бассейн Камы).
Таким образом, область Яньцай, в 1 веке переименованная в Аланию, может быть локализована на степных пространствах от Дона до Южного Приуралья, что полностью совпадает с терри-торией верхних аорсов. Относительно торговли мехами, которы-ми область Яньцай располагать не могла, можно думать, что ме-ха сюда поступали с Северного Приуралья и Яньцай в меховой торговле выполняла роль посредника.
*  *  *
Савромато-сарматские женщины были не только воительница-ми, но и жрицами. Ведущее место в пантеоне савроматов и сар-матов занимал культ солнца и огня – священной стихии древних народов. Огонь рассматривается как дитя солнца, как великая очистительная сила и свет, отгоняющий тьму и злых духов. В Прохоровской культуре аорсов с 4 – 3 веков до Р.Х. распро-страняется атрибут солнечно-огненного ритуала – глиняные (ре-же каменные) курильницы нескольких типов. Это заставляет вспомнить описание массагетов Геродотом: «Собравшись тол-пой в одно место, массагеты зажигают костёр и затем усажива-ются вокруг и бросают эти плоды в огонь. От запаха сжигаемого плода они приходят в состояние опьянения, подобно тому, как эллины пьянеют от вина. Чем больше плодов они бросают в огонь, тем сильнее их охватывает опьянение; пока, наконец, они не вскакивают, пускаются в пляс и начинают петь песни».
В рассказе Геродота существенно то, что речь идёт о ближай-ших соседях савромато-сарматов и их сородичах по происхож-дению и языку. Свидетельство Геродота проливает свет на ис-пользование курильниц аорсами. Что это за плоды, которые, сго-рая, могли опьянять и приводить людей в экстатическое состоя-ние? В 5 веке Гесихий Александрийский писал: «Конопля: скиф-ское курение, которое имеет такую силу, что приводит в пот вся-кого предстоящего». Упоминание скифов в это время является архаизмом, и речь может идти об аланах, которые в 5 веке выс-тупают уже под этим общим названием. При обследовании алан-ского Брутского городища в 1969 году был найден черногли-няный горшок первых веков н.э. с зёрнами конопли в нём. Так что вполне вероятно, что именно конопля использовалась сарма-тами в их религиозных обрядах. Культ огня и солнца, широкое употребление связанных с этим культом курильниц, применение наркотических веществ – всё это присутствует позже у аланов Северного Кавказа.
Среднеазиатские массагеты и асии, видимо, в формировании раннесредневековой аланской народности сыграли роль не мень-шую, нежели сарматы, сираки и аорсы.

II. ПОБЕДА НАД СКИФАМИ
И ИХ ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА
В 5 – 4 веках до Р.Х. савроматы были мирными соседями Ски-фии. Скифские купцы, направляясь в восточные страны, свобод-но проходили через сарматские земли. Примерно с 400 года до Р.Х. в степях началась “сарматская эпоха”, хотя ослабевшее скифское государство ещё два века продержалось в Причер-номорье и ещё несколько столетий – в Крыму.
Как раз в это время зарождаются племенные образования вос-точного славянства, формируется население, говорившее уже по-славянски, а не на балто-славянском языке. Славянские земли испытали натиск врагов. С востока, из-за Дона, сюда продвину-лись кочевые орды сарматов. Поскольку у сарматов во главе племён нередко стояли женщины-вожди, в древних славянских сказаниях говорится о борьбе народных богатырей с Бабой-Ягой, возглавлявшей степное воинство. Сарматы захватили зем-ли и проникли вглубь северной лесостепной зоны. Археологи обнаружили здесь следы военного разгрома ряда поселений и городищ-крепостей.
*  *  *
Первую известную карта мира, которая давала хотя бы при-мерное представление о местонахождении городов и стран, соз-дал эллинистический учёный Эратосфен, возглавлявший знаме-нитую Александрийскую библиотеку, где, используя доступные ему источники, он создавал свои труды.
Составитель карты знал, что Земля – это шар, и вычислил в 240 году до Р.Х. её окружность по экватору, указав размер всего на 430 километров меньше действительного. Эратосфен сделал точкой отсчёта остров Родос в восточной части Средиземного моря. Все страны к югу от Родоса он назвал “южными”, а к се-веру – “северными”. Указанный им остров Туле – самая север-ная известная ему точка. Предположительно это – часть норвеж-ского берега. Места севернее Туле Эратосфен считал непригод-ными для жизни. На широте острова Тапробан (Шри-Ланка), по мнению Эратосфена так жарко, что южная часть острова необи-таема.
 
Первая известная карта мира от 2-го века до Р.Х., сог-ласно которой половину севера Европы и весь север Азии от Танаиса (Дона) до Восточного (Тихого) океана занимают ски-фы. А Северный Ледовитый океан отмечен как “ Северный или Скифский”.

Эратосфену были известны три части света (континента): Ев-ропа, Азия и Ливия (Африка). Танаис (Дон) учёный обозначил как границу Европы и Азии. Интересно, что Нижний Дон и в на-ше время считается границей между ними. На севере Индии, ме-жду реками Инд и Ганг у картографа обозначены их жители – арии. На западе от них расположена Персия. На север от тех и других через линию гор, протянувшуюся с запада на восток с на-званиями “горы Тавр”, “горы Эпод” и “горы Имай”, расположе-на Бактриана с городом Бактра, стоящим на реке Окс, впадаю-щей с востока в Каспийское море. На северо-востоке от Бактриа-ны проживали массагеты, а на север от них – собственно скифы. В Каспийское море с севера не впадала река Волга, поскольку это был пролив из Северного (Скифского) океана, а сам Каспий являлся заливом этого океана. Интересно, что на карте Эратос-фена никак не обозначено наличие на востоке ни китайской им-перии, ни священной горы Кайлас, о которых было прекрасно известно скифам.
*  *  *
Агрессивная воинственность молодого сарматского союза сов-пала по времени с ослаблением Скифского царства. В 3 веке до Р.Х. дружественные отношения сарматов и скифов сменились враждой и военным наступлением на Скифию. Сарматы двину-лись из-за Дона в Северное Причерноморье.
И опять мы вспоминаем об амазонках. В этой связи интерес представляет находка в 8 милях от Тифлиса (Тбилиси), где была обнаружена могила женщины-воительницы. Эта женщина была похоронена в скрюченном положении, а её оружие, по обще-скифскому обычаю, лежало рядом с ней. Датировать захороне-ние можно 3-м веком до Р.Х. Возможно, в этой необычной моги-ле лежит сарматка-амазонка. Также возможно, что она погибла, сражаясь со скифами.
Сарматы были настолько воинственны, что через все Средние века в Польше просуществовало предание о завоевании и поко-рении местных славянских племён сарматами, которые и поло-жили начало привилегированному сословию польских воеводств – шляхте. В период Речи Посполитой даже писались историчес-кие труды о сожительстве в государстве двух разных по проис-хождению народностей, что потом было успешно использовано Российской империей, подстрекавшей белорусское и украинское население на национальное освобождение от “чужеземной сар-матской шляхты”. А сама Польша в средневековых трактатах и на географических картах нередко именовалась Сарматией. Ско-рее всего, за такой уверенностью стояло нечто большее, чем просто выдумка.
Если скифы в поздний период своего владычества постоянно подвергались натиску со стороны эллинистического Средизем-номорья, то сарматам удалось этот натиск не только отбить, но и сдержать на своих западных рубежах сильного врага в лице Рим-ской империи.
После завоевания значительной части Европейской Скифии (но не стали завоеватели до конца уничтожать родственников-скифов) сарматы приобрели славу одного из наиболее могущест-венных народов древнего мира. К середине или к концу 3 века до Р.Х. территория Скифии подверглась значительному сокра-щению. Античные авторы сообщают о постоянных войнах крымских скифов с Херсонесом, Ольвией, Боспором, в которых скифы в конце концов терпят поражение. И где-то в 190 – 180 годах до Р.Х. Великой Скифии не стало. В 175 году до Р.Х. сар-матский царь Гатал установил полный контроль над всем При-черноморьем, сокрушив скифское царство (так что коллизия “скифы-киммерийцы” полностью повторилась). Но, как и в слу-чае скифо-киммерийского конфликта, уничтожены были только верхние, загнившие элитарные структуры. “Простой скифский народ” вошёл в новое общество.
О мощи нового скифского (сарматского) этнического старта можно судить хотя бы по таким фактам: около 165 года до Р.Х. асы нанесли поражение кочевой державе гуннов, перед мощью которой трепетали даже всесильные китайские императоры. Около 130 года до Р.Х. под их ударами пали Согд и Хорезм. Следом была завоёвана “златообильная” Греко-Бактрия. Асы-сарматы вышли к Каспию и могучие государства древности ста-ли буквально валиться под копыта их боевых коней. На юге сар-маты-аланы дошли до Афганистана и Индии. На севере оконча-тельно пала Великая Скифия, управляемая потомками легендар-ного царя Атея.
При этом, как было сказано, прежнее скифское царство во 2 веке до Р.Х. не исчезло полностью. Часть его – со всеми “стары-ми” структурами закрепилась в Крыму. “Остров Крым” долго сохранял реликт скифской цивилизации в её прежнем виде. Пле-мена, “забаррикадировавшиеся” в Крыму и смешавшись с мест-ным населением – таврами – превратились в “тавроскифов”; другая часть скифов ушла за Дунай и, осев в Добрудже, осно-вала Малую Скифию; третья, преимущественно оседлая, исполь-зуя оборонительную систему Змиевых валов, посопротивлялась ещё какое-то время, но в итоге вынуждена была уйти в сторону Карпатских гор. Но большая часть скифов, проживавшая на за-воёванных сарматами территориях, конечно, просто слилась с очень близкими им в этническом отношении завоевателями.
Царь крымских скифов Скилур, находясь в своей столице Неа-поле Скифском, основанном почти в центре Крымского полуост-рова в конце 4 века до Р.Х., приблизительно в 110 году до Р.Х. стал чеканить собственную монету в Ольвии.
Неаполь Скифский – это самый впечатляющий скифский го-род, который был раскопан до настоящего времени. Он располо-жен на окраине нынешнего Симферополя и был столицей цар-ских скифов с конца 4 века до Р.Х. до начала христианской эры. В начале 3 века до Р.Х. вокруг него была воздвигнута огромная каменная стена, которая служила защитой от становящихся всё более опасными нападений сарматов. Стена имела различную толщину: от 9 ярдов до 14 (примерно от 8 с четвертью до 12 с четвертью метров). В ней были сделаны большие ворота, по бо-кам которых стояли сторожевые башни. В городе был целый ряд впечатляющих общественных зданий, построенных из камня и крытых черепицей. Их украшали стройные колонны, богато де-корированные капители и статуи из бронзы и мрамора. Два бюс-та, ориентировочно идентифицированные как головы Скилура и его сына и наследника Палакка, отражают черты нового натура-лизма, который, наверное, следует приписывать влиянию Рима.
Жилой квартал расположен на севере города. Там также дома были каменные. В лучших домах Неаполя Скифского было по нескольку комнат. Жизнь города протекала по городскому об-разцу. Здесь обосновались ремесленники и всевозможные тор-говцы. По крайней мере один горшечник имел свою собствен-ную печь для сушки и обжига, но во многих амфорах, найден-ных в домах большего размера, хранились вина, привезённые издалека. Торговля, вероятно, процветала в Неаполе Скифском, и уровень жизни среди зажиточных горожан, кажется, был очень высоким. Кости лошадей, коров, коз и овец были найдены во всех кварталах города в огромных количествах, но и кости ка-банов и бобров едва ли были малочисленнее. Археологи трак-туют это как указание на то, что охота на дичь всё ещё про-должала играть важную роль в экономике городских жителей-скифов, хотя совершенно очевидно, что её основой теперь слу-жила тщательно продуманная система земледелия.
 
Приблизительная политическая карта Скифии и Пар-фии в I тысячелетии н.э. На востоке от Скифии – просто “тюркские племена”.

В Неаполе Скифском были большие кладбища. На территории большего по площади некрополя среди разнообразных могил, полных золотых предметов, археологи наткнулись на изящный и замысловатый, хотя и возведённый под сильным влиянием гре-ческой культуры, мавзолей, в котором покоилась скифская цари-ца. Город такой сложной структуры, как этот, с такими изящ-ными могилами не мог вырасти внезапно – всё указывает на до-вольно высокий уровень его зрелости, стабильную экономику и широкие взгляды на жизнь.
Хотя такие города, как Неаполь Скифский или менее крупный и более бедный городок Каменское, были редкостью в Скифии, кочевники радовались, что они у них были. При этом скифы-горожане сохраняли свои корни в сельской местности и любовь к сельскохозяйственным занятиям.
Несмотря на серьёзную угрозу, которую представляли в то время сарматы, скифский царь Скилур не мог удержаться и на-пал на Херсонес, хотя это была столица Понтийского царства Митридата Евпатора. Митридату, которому было суждено оста-ваться владыкой всей Малой Азии до 95 года до Р.Х., не соста-вило труда отразить нападение скифов, но прежде чем были до-стигнуты какие-либо окончательные результаты в боевых дейст-виях, он обнаружил, что уже слишком глубоко увяз в своём со-перничестве с Римом и стал искать со скифами союза. Чтобы умилостивить Скилура, он отослал ему двух своих дочерей в жё-ны, но ещё до того, как несчастные девушки достигли пункта своего назначения, они были захвачены римлянами. А помощь, которую оказывали впоследствии скифы Митридату, была не-постоянной и незначительной. На самом деле они и не могли в тот момент сделать больше, так как сарматы, как и сами скифы семью веками ранее, беспрестанно продвигались на запад через Великую Степь.
Государство крымских скифов не было самостоятельным, но входило в общесарматскую политическую систему – межпле-менной союз. Крымские скифы не отделяли себя от сарматского царства, но вместе с ним противостояли агрессии со стороны средиземноморских цивилизаций, время от времени высаживав-ших морские десанты на южном берегу Крыма.

III. ПРЕВОСХОДСТВО САРМАТОВ
В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ
Аммиан Марцеллин описывал некоторые военные обычаи сар-матов. С самого рождения кочевники учатся верховой езде, по-стоянно тренируются, поклоняются мечу. У них считается счаст-ливым тот, кто испускает дух в сражении. Также Марцеллин да-ёт описание обычая скальпирования врагов, и украшения этими скальпами сарматских лошадей.
Сарматы редко появлялись перед врагами пешими. Они всегда были на конях. Корнелий Тацит: «Замечательно, что вся доб-лесть сарматов лежит как бы вне их самих. Они крайне трусли-вы в пешем бою; но, когда появляются конными отрядами, вряд ли какой строй может им противиться». Сарматы были очень ловкими воинами, у них было больше сноровки для разбоя, не-жели для открытой войны. Сарматы проезжали огромные прост-ранства, когда преследовали неприятеля или когда отступали са-ми, сидя на быстрых и послушных конях, и каждый вёл с собой ещё одну лошадь или две. Они пересаживались с лошади на ло-шадь для того, чтобы давать им отдых. Довольно часто антич-ные авторы упоминают в своих работах об использовании сар-матами аркана. Его использовали либо для захвата пленных, ли-бо для сбрасывания всадника с коня.
Сарматы-аорсы Южного Приуралья и Нижнего Поволжья бы-ли конными воинами, вооружёнными луками и стрелами с брон-зовыми и железными наконечниками, а также железными меча-ми. Оружие дальнего боя – стрелы – они держали в плоских или цилиндрических колчанах, сделанных из дерева и кожи; число стрел в одном колчане доходило до 185. Следовательно, аорс-ский воин мог на скаку сделать около 200 выстрелов из лука. Учитывая профессиональную тренированность и меткость, при-сущую всем степным воинам древности, мы поймём, какой гроз-ной силой были эти подвижные и неуловимые конные массы сарматов, засыпавшие врага тучей разящих стрел, а затем бро-савшиеся врукопашную и поражавшие неприятеля длинными мечами и копьями.
Так же, как и до них скифам, сарматским воинам суждено бы-ло достичь полного успеха в своём предприятии и по причине их нового вооружения. Сарматы изобрели металлические стремена, что способствовало появлению в их армии подразделений тяжё-лой кавалерии. На заре новой эры успехи металлургии и стре-мена позволили сарматским всадникам освоить новый тип воо-ружения, включавший тяжёлые и длинные обоюдоострые мечи, копья и шлемы. Греки называли этих всадников катафрактария-ми (из них “выросли” средневековые европейские рыцари). Воо-ружение катафрактариев превосходило все современные анало-ги, включая военное снаряжение римских легионеров. А об обо-ронительных доспехах катафрактариев, ранних видах пластрона (кожаного нагрудника), римские историки писали особо.
Сарматы-воины были вооружены длинными пиками, носили панцири из нарезанных и выглаженных кусочков рога, нашитых наподобие перьев на льняные одежды. Главным оружием тяже-ловооружённых всадников был контос (“рогатина”) – огромное копьё, достигавшее у сарматов длины, вероятно, 4 – 4,5 метра. Об этом копье пишет, например, Плутарх: «Ведь вся сила этой броненосной конницы – в копьях, у неё нет никаких других средств защитить себя или нанести вред врагу, так как она слов-но замурована в свою тяжёлую негнущуюся броню». Удары та-кого оружия были страшными: древние авторы сообщают, что эти копья могли пронзить насквозь сразу двух человек. В бою контосом сарматы действовали, вероятно, двумя руками.
Особенности вооружения катафрактариев определяли их так-тику, приёмы боя и боевые порядки. Такая конница атаковала врага на лёгкой рыси сомкнутым строем. Защищённые доспеха-ми от стрел, дротиков и других снарядов, они представляли со-бой грозную силу и часто, опрокидывая врага длинными копья-ми, прорывали его боевые порядки. Именно в особенностях так-тики и заключается основное отличие катафрактариев от других видов тяжёлой конницы.
Имея неоспоримое преимущество в виде тяжёлой бронирован-ной конницы, вооружённой ужасными копьями, крепившимися к лошадиной сбруе цепями, сарматы стали грозной силой тогда-шнего мира. С помощью совершенного наступательного и обо-ронительного оружия, а также благодаря новой тактике боя, сар-маты установили контроль чуть ли не над всей Евразией.
 
Сарматский всадник. Барельеф из Танаиса. 2 век н.э.

Выражаясь языком нашего времени, скифам нанесла пораже-ние более современная армия, которая просто смела с поля боя своих противников. Такая же проблема возникла и у римлян, противостоявших сарматам.
*  *  *
Установив своё господство в европейских степях, сарматы ста-ли налаживать мирное сотрудничество с земледельческими на-родами, оказывали покровительство международной торговле и греческим городам Причерноморья. Сарматское общество также получило развитие и стало патрилинейным.
Аорсы по своему местоположению были включены в трассу международного “Великого Шёлкового пути”, простиравшегося от Поднебесной империи на востоке до Римской империи на за-паде. В результате в Нижнем Поволжье, Прикамье, Прикубанье и в Боспорском царстве появляются дальневосточные изделия: шёлковые ткани, нефритовые скобы от ножен мечей, зеркала и другие. С середины I тысячелетия до Р.Х. функционировал “Степной путь”. Начинаясь в Танаисе, он шёл вверх по Дону, поворачивал к Оренбургу и южнее Уральских гор продолжался к Алтаю и верховьям Иртыша. Позже, со 2 века до Р.Х. “Степ-ной путь” из Поднебесной через Среднюю Азию направлялся в область Яньцай и далее к античным портам Северного Причер-номорья. Нетрудно видеть, что северный Степной путь пересе-кал территорию аорсов с запада на восток.
В сарматский период Северное Причерноморье и Приазовье покрылись сетью городов и крепостей. Именно тогда степи пре-вратились в крупнейшего экспортёра зерна, в основном в среди-земноморские “полисы”. В зависимость от поставок приазовско-го хлеба (через Боспор) уже с 4 века до Р.Х. попали Афины.
В искусстве сарматов наблюдается полное господство скиф-ских зооморфных сюжетов. Фигурки животных: грифонов, коз-лов, медведей, пантер, барсов, волков, оленей и так далее – укра-шают различные вещи сарматов. Особым богатством украшений отличается конская сбруя. Мастера “звериного стиля” часто сов-мещали в одном произведении все известные им художествен-ные приёмы. Но, несмотря на их пестроту, чего невозможно из-бежать, соединяя материалы различных фактур и окраски, а так-же заимствованные сюжеты, во всём чувствуется господство единого стиля, чуждого какой-либо эклектики.

IV. ЭКСПАНСИЯ САРМАТИИ
В 3 веке до Р.Х. Северный Кавказ пережил мощное нашествие кочевых сарматских орд, двигавшихся на запад и юг. Сармат-ские передвижения в отличие от предшествовавших им скиф-ских походов через Кавказ не были простыми набегами. Теперь целые племенные союзы кочевников навечно осваивали степи Предкавказья, избрав их постоянным местом своего пребывания. Античные историки сохранили названия племенных групп сар-матов, захвативших равнинные районы Предкавказья, которые они именуют “Сарматией” и “Сарматскими равнинами”.
Политические объединения сарматских племён заставили счи-таться с собой ближних и дальних соседей от империи Подне-бесной (будущего Китая) до империи Римской. В состав Сарма-тии (по Птолемею) вошли некоторые части будущих Пруссии и Польши, вся Украина, Европейская Россия, значительная часть Кавказа. Главное население Сарматии составляли кочевники.
Ведущие племена Сарматского государства делились на три крупные родо-территориальные объединения: роксаланы (При-черноморье), аорсы (Приазовье – Нижний Дон) и сираки (вос-точное Приазовье, Кубань), в составе которых были более дроб-ные союзы, в том числе и ставшие в будущем громко извест-ными русы. Со всеми ними поддерживало связь ещё одно круп-ное объединение, нижневолжское, которое и было исходным центром формирования сарматской государственности.
Поволжские сарматы носили имя аланов и были генетически связаны со всеми остальными сарматами. К западносарматским племенам относятся также языги (яциги).
Страбон называет владения сираков, бывших одно время са-мым представительным племенем сарматов, Сиракеной, реку, которая протекает через Сиракену, Мермодом (Терек). Археоло-гические изыскания на территории Сиракены свидетельствуют о прекращении жизни большого количества поселений, ранее рас-положенных по берегам Терека, Сунжи и их притоков, с конца 4 – начала 3 веков до Р.Х. Сарматы либо уничтожили прежнее местное население, либо послужили причиной его ухода в более труднодоступные места, в горы и ущелья. Вытесненные с удоб-ных мест проживания, прежние жители вынуждены были осваи-вать новые территории, приспосабливаясь к иным условиям. По свидетельству лингвистов, в языке вайнахов (нохчи, дзурдзу-ков), из которых произошли нынешние чеченцы и ингуши, со-хранилось слово “цIаьармат” в значении “страшный, косматый, чуждый человек”. Его фонетическая близость с этническим наз-ванием “сармат” отражает отношение горцев к пришельцам-степнякам.
Восточные сарматские союзы аорсов и сираков, известные Ки-тайцам во 2 веке до Р.Х., населяли пространства нынешнего За-падного Казахстана и между Азовским и Каспийским морями, на юге их земли простирались до Кавказских гор. Сираки зани-мали приазовские степи и северокавказскую равнину к северу от Кубани. Предгорные и равнинные районы Центрального Пред-кавказья тоже принадлежали сиракам, но на рубеже новой эры их потеснили аорсы. По словам древнегреческого географа и ис-торика Страбона, аорсы и сираки “частью кочевники, частью живут в шатрах и занимаются земледелием”.
Наиболее высоким уровнем общественного развития отлича-лись сираки, которые подчинили на Северо-Западном Кавказе земледельцев-меотов и создали своё государство. Одной из рези-денций сиракских царей был город Успа, находившийся неда-леко от восточного побережья Азовского моря.
Аорсы кочевали в степях от Дона до Каспия, в Нижнем Повол-жье и Восточном Предкавказье. За Волгой их кочевья доходили до Южного Приуралья и степей Средней Азии. Аорсов, которые жили в степях Прикаспия и Предкавказья, называли “верхними аорсами”. Они господствовали над западным и северным побе-режьем Каспийского моря и контролировали торговые пути, шедшие через Кавказ и Среднюю Азию. Могущество и богат-ство аорсов уже в древности объясняли их участием в междуна-родной торговле. Страна аорсов, как мы помним, называлась у китайцев “Яньцай” – через неё шёл путь, соединявший Китай и Среднюю Азию с Восточной Европой и соединял с морскими торговыми маршрутами по Чёрному и Средиземному морям.
Западные сарматские племена – роксаланы (роксаланы – “све-тлые аланы”, а вовсе не “росс-аланы”) и языги занимали степи Северного Причерноморья. Около 125 года до Р.Х. они создали мощную, хотя и не очень прочную федерацию, возникновение которой объясняют необходимостью противостоять давлению восточных сарматских племён. Это было типичное для кочевни-ков раннее государство во главе с племенем царских сарматов. Однако повторить государственный опыт скифов западным сар-матам не удалось.
В первой половине 1 века н.э. западные сарматы-языги, жив-шие между Днепром и Дунаем, продвинулись на Среднедунай-скую низменность, где заняли междуречье Дуная и Тисы. Вслед за языгами к границе Римской империи подошли роксаланы, большая часть которых поселилась в нижнем течении Дуная. За-падные сарматы были беспокойными соседями Рима, они высту-пали то его союзниками, то противниками, и не упускали случая вмешаться в междоусобную борьбу внутри империи. Как и по-добает в эпоху военной демократии, сарматы рассматривали Рим как источник богатой добычи. Способы её приобретения были разными: грабительские набеги, получение дани, военное наёмничество.
“Предаланское племенное объединение” аорсов и сираков сра-зу же заявило о себе, как об активной политической силе. Уже в 35 – 36 годах “предаланы” участвуют в иберо-парфянской войне на стороне иберов. Свидетельствует Тацит: «Фарасман (царь Иберии – Грузии) присоединяет албанов и призывает сарматов, князьки которых, получив дары с обеих сторон, по обычаю свое-го племени помогали и тем и другим». В сарматах Тацита мы вправе видеть “предаланов”. Описывая ту же иберо-парфянскую войну, Иосиф Флавий сообщает, что цари Иберии и Албании «сами не согласились воевать, а направили на Артабана (царя Парфии) скифов, дав им проход через свои земли и открыв Кас-пийские ворота». Как видим, Иосиф Флавий тех же “предала-нов” именует уже явно архаическим для этого времени именем скифов. За соответствующее вознаграждение “предаланы” ока-зали помощь Иберии, пройдя в Закавказье через “Каспийские ворота” – Дарьяльский проход. “Сарматы” Тацита и “скифы” Иосифа Флавия – это те самые аорсы и сираки, о которых мы го-ворили, как об этнической основе аланов.
О взаимоотношениях сираков с аорсами известно мало. В се-редине 1 века до Р.Х. они были ещё союзниками и совместно оказывали военную помощь боспорскому царю Фарнаку. Но, ви-димо, между ними, несмотря на близость, существовали трения. О вспыхнувшей войне между этими сарматами рассказал Тацит.
Правивший на Боспоре царь Митридат VIII около середины 1 века н.э. решил отложиться от Рима. Но долго вынашиваемые планы Митридата были выданы императору Клавдию братом Митридата Котисом. Тогда римляне низложили Митридата, ца-рём Боспора объявили Котиса, а на Боспор направили легионы под командованием Дидия Галла и Гая Аквилы. Митридат бежал на “азиатскую сторону” Боспора – на Северный Кавказ, к дру-жественным ему сиракам во главе с царём Зорсином. Римляне переправиться на Северный Кавказ не решились: очевидно, со-отношение сил было не в их пользу.
Когда основные римские войска были уведены из Пантикапея, Митридат и Зорсин начали активные военные действия. Поло-жение римлян и их ставленника Котиса стало критическим. И тут в борьбу на стороне Рима вступили аорсы.
Как сообщает Тацит, «было условлено, что [царь аорсов] Эв-нон будет действовать конницей, а римляне возьмут на себя оса-ду городов». Объединённое войско римлян и аорсов ведёт контрнаступление, отбивает город дандариев Созу (в Нижнем Прикубанье) и затем осаждает столицу сираков город Успу, «расположенный на возвышенности и укреплённый стенами и рвами». Но укрепления Успы были слабыми – стены её были не каменными, а из плетней и прутьев с насыпанной между ними землёй (точно такими же укреплениями впоследствии, в XV – XVII веках, ограждали свои городки казаки Подонья); следова-тельно, они не были прочны и высоки. Успа пала. Царь сираков Зорсин “решил предпочесть благо своего народа”, сложил ору-жие и дал римлянам заложников. Потерявший же всякие шансы на дальнейшее сопротивления Митридат, не желая попасть в ру-ки римлян, явился к царю аорсов Эвнону со словами: «Митри-дат, которого римляне столько лет ищут на суше и на море, яв-ляется к тебе добровольно. Поступай, как тебе угодно, с потом-ком великого Ахемена; это одно, чего не отняли у меня враги».
Эвнон, “тронутый его знаменитостью” и превратностями судь-бы, похвалил Митридата за то, что “именно народ аорсов и его, Эвнона, руку избрал он для испрошения себе милости”. В Рим, к императору Клавдию, немедля были посланы гонцы аорсов с личным письмом Эвнона, в котором он просил прощения для Митридата. Любопытна реакция Клавдия, описанная тем же Та-цитом: император был склонен потребовать выдачи мятежного Митридата оружием, но передумал – «войну пришлось бы вести в местностях бездорожных, на море – без гаваней; к тому же ца-ри там воинственны, народы кочевые, почва бесплодна […], не велика будет слава в случае победы, но велик позор в случае не-удачи». Клавдий не решился на войну с аорсами, Митридат был в качестве пленника привезён в Рим.
Описанные события относятся к 49 году н.э. Военно-полити-ческая сила аорсов здесь вырисовывается весьма отчётливо: вступление их в войну определило её исход в пользу Рима. В 1 и 2 веках нашей эры восточноевропейские сарматы – сираки – по-несли значительные людские потери в войнах с аорсами, римля-нами и боспорцами. Но дело не только в этом. Важным резуль-татом войны 49 года было и то, что побеждённые сираки с этих пор больше никогда не упоминаются в письменных источниках и фактически сходят с исторической сцены, что, конечно, от-нюдь не означает их физического исчезновения. Подчинившись победителям, сираки вошли в аорсский союз и с этих пор оказа-лись скрытыми для глаз историков античного мира. Большая часть оставшихся в живых сираков подверглась эллинизации в Боспорском царстве, а далее они вместе с аорсами участвовали в формировании этноса аланов, меньшая же часть сираков была ассимилирована меотами. Сходные исторические события могли происходить и на востоке страны аорсов. Здесь аорсы соприка-сались с родственным по языку и крови сако-массагетским этни-ческим массивом.
Тацит сообщает об опустошительном набеге роксаланов на ду-найскую провинцию Римской империи Мезию в 68 году н.э., где они «изрубили две когорты» римских легионеров.
У Иосифа Флавия в “Иудейской войне” говорится, что «аланы суть скифское племя, живущее у Танаиса и Меотийского озера». Эту характеристику Иосиф Флавий даёт аланам перед рассказом о их вторжении в Мидию и Армению в 72 году н.э.
Начиная со второй половины 1 века сарматы, откликнувшись на призыв царя Дакии Децебала, принимают участие в дакий-ских войнах. Роксаланы и языги являлись верными союзниками даков. В 87 году римская армия под командованием Корнелия Фуска вторгается в Дакию. В битве при Тапае римляне терпят поражение. В дальнейшем роксаланы и языги принимали учас-тие во всех военных кампаниях даков против римлян, включая 1-й и 2-й дакийские походы Траяна, вплоть до лета 106 года, ко-гда римские войска, снова возглавляемые Траяном, окончатель-но захватили Дакию и её столицу Сармизегетузу. Но при заклю-чении мира даки добились от Рима выплаты ежегодных субси-дий в обмен на их участие в обороне римских границ.
Часть этих субсидий получали и языги. Однако, понеся в вой-нах Дакии с Римом огромные потери, языги так и не смогли вос-становить своё былое могущество. Теперь лидерство перешло к роксаланам – племенам, жившим несколько восточнее, а потому не подпавшим под римскую оккупацию. Вслед за языгами рокс-аланы в начале 2 века добились от Рима выплаты ежегодных субсидий, и тоже в обмен на участие в обороне римских границ.
После падения Дакии римляне ещё какое-то время продол-жали выплату дани роксаланам, однако вскоре отказались от этого. Прекратив получать дань, роксаланы призвали на помощь языгов и в 117 году вторглись в дунайские провинции Рима. После 2-летних набегов Римская империя, желавшая покоя у своих восточных границ, была вынуждена возобновить плату роксаланам. Мирный договор римляне заключили с царём Рас-параганом, который имел два титула – “царь роксаланов” и “царь сарматов”. Возможно, это говорит о том, что языги и рок-саланы формально сохраняли единую верховную власть. Чаще всего они выступали в тесном союзе, хотя языги занимали рав-нины Среднего Дуная, а роксаланы расположились на Нижнем Дунае и в Северо-Западном Причерноморье. Завоевав даков, живших между языгами и роксаланами, римляне попытались разрушить их связи и даже запретить общение между ними. Сар-маты ответили на это упорной войной в 160-х – 170-х годах. Долгая война надоела как римлянам, так и сарматам, в стане которых боролись две партии – сторонников и противников соглашения с Римом. Наконец, мирная партия победила, и царь Банадасп, вождь сторонников войны, был взят под стражу. Пере-говоры с Марком Аврелием возглавил царь Зантик. По договору 179 года языги получили право проходить к роксаланам через римские земли, но взамен обязались не плавать на судах по Ду-наю и не поселяться вблизи границы. Впоследствии римляне от-менили эти ограничения и установили дни, по которым сарматы могли переходить на римский берег Дуная для торговли. Языги вернули Риму 100 тысяч пленных.
Восьмитысячный отряд языгской конницы был принят по най-му в римскую армию, при этом большая часть этих всадников отправлялась служить в Британию. Этот случай дал пищу для позднейших предположений об основаниях сокровенного бри-танского эпоса о короле Артуре и его “рыцарях Круглого стола”, как об отзвуке присутствия в Британии отряда языгов.
*  *  *
В древности олени часто встречались на берегах Дона и в При-азовье. Олень был важным элементом скифского и казачьего фольклора и потому занял место в древнем гербе донских каза-ков – “елень, поражённый стрелою”. Может быть, не случайно иранское слово “сака” (“олень”) вошло в состав названия части скифо-сарматских племён саков, граничивших с персидской им-перией Ахеменидов. И не связано ли это с названием не слиш-ком этнически понятных сакалибов?
Среднеазиатские родственники европейских сарматов также создали свои государственные объединения. Сарматы в Великой Степи продолжали в этот период поддерживать также и связи между собой. Так, основатель парфянского царства Арсак или Ар-сак (251 год до Р.Х.), по некоторым данным, был выходцем с Дона. В З веке до Р.Х. парфяне, одна из групп среднеазиатских саков, обитавших на территории современной Туркмении, раз-громили эллинистическую империю Селевкидов и завоевали Иран. Тогда же на последний островок, оставшийся от завоева-ний Александра Македонского, Греко-Бактрийское царство, об-рушилась волна нашествия, покатившаяся, видимо, из южной Сибири. В Средней Азии было создано Кушанское царство, позднее завоевавшее Афганистан и Северную Индию.
*  *  *
Поскольку уже авторы 1 века н.э. (Иосиф Флавий) отмечают, что аланы находятся вокруг Танаиса и Меотийского озера, то есть в Нижнем Подонье, где ранее был союз аорсов, то надо по-лагать, что на рубеже н.э. произошло новое движение на запад по линии Волга-Дон, стимулирующее усиление государствен-ности. Сарматия (Алания) на рубеже новой эры вовсе не огра-ничивалась пределами степной зоны Южной России, хотя имен-но здесь находился её жизненно важный центр. Рубеж новой эры был временем максимального могущества Великой Скифии (или Сарматии), под контроль которой снова попала почти вся Юж-ная Азия (Иран и Северная Индия). Античные источники соглас-но утверждают, что сарматы заселяли также и лесную зону, при-чём их владения простирались далеко к северу. Для всех антич-ных авторов, начиная с Тацита и Птолемея (1 – 2 века н.э.), Скифия-Сарматия начиналась с берегов Вислы и Дуная и про-стиралась от Восточной Балтики, называемой в эту эпоху Скиф-ским или Сарматским морем, до Волги. Очевидно, сарматы “унаследовали” свои северные земли от скифов... Историки ан-тичной эпохи имели представление о том, что, в сущности, весь евразийский простор заселён одним большим народом. Клавдий Птолемей в 1 веке н.э. в своем трактате “Руководство по геогра-фии” писал о Европейской и Азиатской Сарматиях, границей между которыми полагал реку Танаис (Дон).
На западе, у Дуная, сарматы-роксаланы успешно сдерживали натиск Римской империи. Гордый Рим был вынужден платить им дань за соблюдение мира, – выплаты производили даже такие великие императоры, как Траян и Адриан.
Но могущество Великой Скифии (Сарматии) уже начинало клониться к упадку. К середине 1 века н.э. аланы появляются по-всюду там, где до этого жили сарматы, что может означать толь-ко одно: первенство среди сарматов переходит к племени аланов и потому все сарматы переходят на это общее наименование.

V. КОРОЛЬ АРТУР И БОГ ОДИН
В 2002 году вышла книга Говарда Рида (Рейда), согласно анна-лизу которого, возникшие в постримское время легенды о коро-ле Артуре, королеве Гинерве, волшебнике Мерлине, рыцарях “Круглого стола” восходят к истории сарматов, “варварских союзов племён, проживавших в степях [юга будущей] России”. Выводы Г. Рида сводятся к следующему.
После завоевания Азии и Африки сарматы достигли Дуная, где, наконец, встретились с римлянами. Согласно свидетельству античных авторов, император Марк Аврелий принял на службу 8.000 опытных всадников (по данным Я. Харматты – речь идёт о 30.000 сарматов), 5.500 из которых были посланы на так назы-ваемую Стену (или Вал) Адриана в Британии в помощь передо-вым заставам.
Наверное, это было впечатляющее зрелище: 5.500 мужчин с тысячами лошадей и длинным обозом прокладывают путь через всю Европу, от Паннонии к берегам Ла-Манша. Каждую ночь они разбивают лагерь, ставят палатки. Их плотно сдвинутые в оборонительный круг повозки образуют ограждение, внутри ко-торого укрыты животные; горят костры, кипят котлы, тут и там раздаются отдаваемые на латыни приказы, слышатся приветст-вия на тюркском, лязг оружия и позвякивание доспехов… Веро-ятно, им пришлось долго ждать на берегу Ла-Манша, так как че-рез пролив надо было переправить множество людей и живот-ных, а в те времена суда могли благополучно пересекать пролив только при попутном ветре. Даже эскадра, перевозившая через Ла-Манш армию самого Цезаря в начале второго вторжения в 54 году до Р.Х., из-за сильного ветра отклонилась от курса и солда-там пришлось усиленно грести, чтобы пристать к берегу далеко к западу от белых утёсов Дувра.
Прибытие огромного конного войска, должно быть, показа-лось бриттам новым вторжением. Когда сам Цезарь вторгся в Британию, то у него было всего 4.000 всадников, сейчас их было на полторы тысячи больше; они высадились с кораблей с лоша-дьми и прочей своей живностью, с запасом провианта и снаря-жением, и затем двинулись на север. Молва о приходе высоких, светловолосых конных воинов, по-видимому, быстро распрост-ранилась по всему острову.
По словам Г. Рида, в 175 году н.э. первые отряды высоких, прекрасных всадников, защищённых металлическими доспеха-ми, достигли Британии. Эти профессиональные воины-всадники сражались под знамёнами в виде драконов и поклонялись богу войны – обнажённому мечу, воткнутому в землю. Г. Рид обратил внимание на хранящиеся в петербургском Эрмитаже предметы с изображениями драконов; они найдены в могилах воинов-кочев-ников Сибири и датируются 500 годом до Р.Х. Аналогичные мо-тивы отмечены в иллюстрированной книге, написанной ирланд-скими монахами в 800 году н.э. Сарматские шаманы, как полага-ет Г. Рид, в английском фольклоре трансформировались в образе волшебника Мерлина; а чаша шаманов стала прообразом свя-щенного кубка Грааля. Имя одного из героев английского фоль-клора – Pendragon – происходит от азиатского слова и означает “князь” (lord), а tarkhan означает “вождь” (leader).
Хотя основной контингент сарматов прибыл в Британию в конце 170-х годов, это не означает, что они оказались полностью оторваны и изолированы от остального мира, неся патрульную службу на Валу Адриана. Аланская аристократия и в дальней-шем достаточно легко приспосабливалась к новым обстоятель-ствам и внедрялась в чуждые этносоциальные организмы.
В 196 году наместник Британии Клавдий Альбин, объявив се-бя императором, с большим войском пересёк Ла-Манш и вторг-ся в Галлию. Для этого похода он отозвал войска охранявших Вал гарнизонов, которые включали и значительный контингент сарматской конницы. Альбин был разбит законным императо-ром Севером в феврале 197 года и тогда же в Британии укрепле-ния Адрианова Вала были снова разрушены каледонцами (Г. Рид).
Хотя азиатская теория происхождения английских легенд о рыцарях “Круглого стола” не нова, Г. Рид своим тщательным анализом существенно укрепил версию о сарматском (аланском) влиянии на формирование фольклорного образа короля Артура.
Конечно, не все идеи Г. Рида были приняты в научном мире. В частности, такой широко известный эксперт, как Гоффри Эш выступил с критикой некоторых положений концепции Г. Рида. В частности, отметив широкое распространение мотива дракона (от мифологии Уэльса и Беовульфа до Ветхого Завета), Эш в резкой  форме выступил против сарматских корней данного мо-тива: «Удручает то, что подобная ерунда распространилась в на-учных кругах». Вместе с тем, было отмечено, что «Говард имел беспрецедентный доступ к архивным материалам, на основании которых версия о влиянии сарматских легенд на формирование мифов о Камелоте получила новое обоснование».
Практически все учёные сходятся во мнении, что речь должна идти об аланах, в 5 веке контролировавших Галлию с центром в Орлеане. Отсюда они продвинулись на запад, в бретонские рай-оны. В.Б. Ковалевская отмечает «интересную связь легенд о ко-роле Артуре и его рыцарях с историческими событиями 5 века, происходившими в Арморике»; причём целый ряд черт короля Артура свидетельствует о том, что его прототипом являлся вождь аланов Гоар, во второй четверти 5 века возглавлявший мощную группировку аланов в Орлеане. Данную идею поддер-живают и некоторые западные историки, в частности, Б. Бахрах. Артура с аланами сближают культ меча (согласно Аммиану Марцеллину, аланы особо почитают бога войны и поклоняются мечу, воткнутому в землю), защитное вооружение коней, а ры-цари короля Артура напоминают аланских катафрактариев. Опи-сания всадников в британских песнях больше всего напоминают описания сармато-аланов, их оружия и внешнего облика, экс-терьера и резвости их крупных коней. Именно такого типа круп-ная лошадь изображена на крепостной стене Йорка, находяще-гося чуть южнее Вала Адриана. Об этом сразу вспоминаешь, чи-тая про короля Артура: «Arthur brought from the Great Wall Crea-my horses used to saddle». О лошадях для тяжеловооружённых рыцарей сказано: «big spirited horses in fine conditions». Интерес-но, что Прокопий Кесарийский в середине 6 века отметил отсут-ствие лошадей в Бретани, следовательно, бретонцы тогда ещё не имели представления о верховой езде. Однако в XII веке армо-риканские (бретонские) всадники пользовались заслуженной ре-путацией опытных конников (Б. Бахрах).
В. Абаев и С. Кулланда обратили внимание на то, что первое упоминание Артура в средневековом письменном источнике (Ненний, “История бриттов”) расходится с более поздней лите-ратурной традицией в определении статуса героя. У Ненния Ар-тур, хотя и сражался с королями бриттов, сам был военным вож-дём. Российские учёные солидарны с Р. Коллингвудом, в своё время выдвинувшим гипотезу о том, что «Артур командовал мо-бильным отрядом, сражавшимся не на стороне какого-то одного кельтского королевства, поскольку он сражался вместе с разны-ми королями бриттов, а всюду, где была необходима его по-мощь».
В.И. Абаев имя Артур выводил из аланского Artxuron – бук-вально “Огонь Солнечный”. Отбросив суффиксальное on, полу-чаем Artxur – буквально “Огонь Солнце”. В.И. Абаев полагал, что «войско исторического Артура состояло, по крайней мере частично, из осевших в Британии сармато-алан. Потомком алан был, судя по его имени, и сам Артур».
В целом, аланы были хорошо известны в средневековой Анг-лии. Они упоминаются в “King Alfred’s Orosius” (конец IX века); “De Proprietatibus Rerum” Бартоломея Английского (первая по-ловина XIII века) содержит разделы о скифах, сарматах и ала-нах; тогда же упоминаются аланы в “Chronica majora” Матфея, “Opus majus” Роджера Бэкона. О популярности аланов в Запад-ной Европе свидетельствует тот факт, что автор хроники “Histo-ria Brittonum” родоначальника Европы назвал Аланом.
В качестве примечания. Рыцарей у короля Артура, как изве-стно, было 150 человек. Полная казачья сотня – тоже 150 чело-век. И ещё. “Рыцари Круглого стола”… Не могли 150 человек усесться за такой “Круглый стол”! Но зато собраться на казачий Круг, а таковым называется собрание у казаков – вполне могли. Кроме того, у короля Артура был знаменитый меч Калибурн (или Эскалибур), которому он поклонялся точно таким же об-разом, как принято было поклоняться мечу у всех кочевников Великой Степи. Так вот, в книге А. Комаринца (Энциклопедия короля Артура и рыцарей Круглого стола, Москва, 2001 г.) ска-зано: «В “калибурн” превратилось в бретонском (валлийском) заимствованное из латыни “chalybs” (сталь), последнее же про-исходит от “Kalybes” – сарматского племени кузнецов на Кавка-зе» (А.Н. Азаренков).
Столкновения сарматов с Римом происходили и позже. Мир сменялся войной, за которой вновь следовало сотрудничество. Но для замирения мятежных племён Британии римлянам в пер-вые годы 3-го века пришлось провести несколько военных кам-паний. В Британию регулярно наведывались старшие должност-ные лица, что, без сомнения, создавало для сарматов, как и для многих их сородичей в континентальной Европе, благоприятные возможности проявить себя в качестве провожатых или эскорта. На протяжении всего периода существования Империи римляне постоянно привлекали на службу наёмную конницу. В этом ка-честве в римскую армию поступало и большое количество сар-матов. Вероятно, какие-то из этих сарматских наёмников переб-расывалась и в Британию для охраны Адрианова Вала, наполняя и расширяя те смешанные кровнородственные линии, которые зародились в 179 году.
Сарматские отряды поступали на службу в римскую армию и к королям германских племён. Группы западных сарматов расе-лялись в римских провинциях – на территории нынешних Венг-рии, Румынии, Болгарии, Югославии, Франции, Италии.
*  *  *
Не менее интересна стоящая несколько особняком загадочная история сартмато-скандинавских связей. Древние рукописи ещё в 1964 году привели норвежского путешественника и исследо-вателя Тура Хейердала на донскую землю. Познакомившись с результатами раскопок и исследований местных учёных, он был поражён сходством культуры своего народа и донских аланов.
Весной 2001 года 87-летний Тур Хейердал возглавил россий-ско-норвежскую археологическую экспедицию в составе 40 че-ловек. В устье Дона у стен древнего Азака (город Асгард скан-динавских саг или Азов под властью России) он искал доказа-тельства своей очередной потрясающей гипотезы – о том, что часть древней норвежской аристократии составили сарматы-аланы, выходцы с Дона. Первые аргументы своей идеи Хейердал нашёл в сагах (сперва устные, затем записанные нордические предания), в которых первым норвежским королем был назван легендарный Один. По результатам раскопок Хейердал написал книгу “Охота на Одина”. По древним сагам и документам Хей-ердал проследил маршрут движения викингов (сарматов) вождя Одина с низовьев Дона вверх по течению Дона и Волги. После долгих скитаний они достигли Скандинавии. Последним пунк-том скитаний сарматов стала Швеция, где Один умер и был воз-ведён в ранг святых. В дохристианский период он стал самым почитаемым божеством викингов, “норвежским Зевсом”. Обна-ружена ещё одна интересная деталь: после смерти Одина креми-ровали, что было характерно для покойников-славян. По словам Хейердала, “это первый в Европе случай ритуального сожжения умершего”.
Интересно отметить, что древние норвежцы называли себя асами. Также асы (азы, азары) по преданиям Севера – родона-чальники скандинавов. А как считал Тур Хейердал, асы явля-лись одним из аланских племён. Среди скандинавов получили распространение мужские и женские личные имена Ас (срав-ните: Асмунд, Аскольд и так далее) и Аса. Несколько норвеж-ских княгинь IX века и позднее носили имя Аса.
Современный итальянский исследователь Ф. Кардини, опира-ясь на “Деяния данов” Саксона Граматика и “Эдду” Снорри Стурлусона – древнескандинавские саги, – также приходит к вы-воду, что Один обитал на юге России, вблизи Кавказа, откуда он перебрался на север Европы.
Ещё в начале XIX века П.И. Шафарик в своих “Славянских древностях” отмечал, что скандинавские саги «много говорят баснословного о народе Алан или Аланах... От этих Алан проис-ходил Один, знаменитый герой Скандинавских повестей, кото-рого после Готы и Свеоны причислили к лику богов». Анали-зируя Эдду, П.И. Шафарик пришёл к выводу, что «Скандинавы заимствовали многие религиозные обряды у Алан... Собственное (домашнее, родное) название Алан именно Асы ещё в глубокой древности принесено было в Скандинавию скитавшимися Нор-маннами».
Саги рассказывают, что на восток от Танаквиса (Танаиса) в Азии существовали когда-то Асаланд (Страна Асов) или Аса-гейм (Родина Асов), и главный город в той стране назывался Азгард. Там жил вождь по имени Один. Когда же римские им-ператоры пошли широко по свету, покоряя все народы, многие вожди по этой причине покинули свои земли. Один, искусный в гаданиях, предвидел, что его потомство будет жить в северных пределах земли. Oн оставил своих братьев Вилли и Вье управ-лять Азгардом, а сам ушёл и все князья-дьяры с ним, и многие народы. Рассказывают саги и о том, как вождь Один с Дона вёл свои племена к берегам Балтийского моря, часто при этом вспо-миная благородное племя асов (азаров, азиаманов).
По предположению известного американского учёного русско-го происхождения Г.В. Вернадского, викинги были хорошо зна-комы с аланами. В начале VIII века аланы испытывали сильное давление со стороны арабов. В поисках новых союзников аланы нижнего Дона и Приазовья обратили свои взоры на варягов, поя-вившихся в районе верхнего Донца и освободивших к тому вре-мени донецких асов. Учёный обратил также внимание на то, что скандинавские саги полны легенд об асах; они представляли со-бой часть скандинавской мифологии и входили в число богов под властью Одина.
Вообще, первой работой в направлении исследования этой та-инственной истории стало изложение исландского историка и скальда Снорре Стурлуссона (1178 – 1241 гг.). Снорре Стурлус-сон, живший в XIII веке, исландец, крупнейший магнат Ислан-дии – по заказу короля Норвегии составлял “Хроники”, а по сути – “политическую историю” новообразуемого христианского ко-ролевства. Именно Стурлуссон, пользовавшийся народными преданиями скандинавов, первым выдвинул теорию о том, что герой исландских саг и родоначальник династии скандинавских королей Один пришёл с берегов реки Тана (Дона), из Скифии (Великой Свитьод), в саге “Младшая Эдда”. Снорре трактует богов скандинавского пантеона как первопредков и родоначаль-ников скандинавов. К востоку от Танаиса – “страна асов”. Сто-лица – “Асгард”, где было “большое капище”. Там правил Один и 12 жрецов-судей. Асы враждовали с ванами, жившими у устья Танаиса, впадающего Чёрное море (Танаис впадает в Азовское море, соединяющееся с Чёрным). Ваны заключили союз с асами (Стурлуссон).
Что такое Асгард? “Гард” по-норвежски “двор”, “хутор”, “уса-дьба” и… “яма, полная ядовитых змей”, куда бросали осуж-дённых на смерть (“змеиная яма” – “ормегард”). Скорее всего, Асгард – несколько курганов с сокровищами и утварью, куда вместе с умершими вождями, в ямы, клали их наложниц и слуг. Асгард – столица кочевников. Отсюда и легенды о летающих всадниках из Асгарда, о змее, в которую превращался Один, его восьминогом коне.
В “Саге об Инглингах” также говорится о первопредках скан-динавов, как о племенах с дальнего юга: «Так как Один был про-видцем и колдуном, он знал, что его потомство будет населять северную окраину мира. Он посадил своих братьев […] правите-лями в Асгарде, а сам отправился в путь и с ним […] много дру-гого народа. Он отправился сначала на запад, в Гардарики, а за-тем на юг, в страну Саксов. […] Затем он отправился на север, к морю…».“Сага Едда” Снорре говорит, что родина скандинав-ских героев была страна “Свитьод”, “Свидура”, то есть страна света, солнца, юг. По другим сагам герои эти были “азы”, пере-селившиеся около 1 века с берегов Азовского моря (“Сага о Фритьофе Смелом”).
В книге Б.Г. Тилак “Арктическая родина в Ведах” сообщается, что «Великий праздник норвежцев длился три дня, именуемый зимними ночами и начинался в субботу, приходящуюся на 14 или 18 октября или на день между ними». Но ведь это – самый святой для донцов праздник – Покров день! Войсковой празд-ник, в старину считавшийся казачьим Новым Годом. И этот же Великий праздник считался Новым Годом у норвежцев… Любо-пытное совпадение.
Датский хронист Саксон Грамматик (около 1140 – около 1216 года) указывал точное время, когда предки скандинавов пришли с юга, с Дона, это – примерно в 166 году под предводительством Роллона. Однако генеалогия вождей, вместе с общим содержа-нием преданий, даёт основание предполагать, что всё это про-изошло раньше – незадолго перед Рождеством Христовым. В “Саге о Скъельдунгах” чётко указывается местонахождение пра-родины пришельцев в Скандинавию – Великой или Холодной Свитьод – “к северу от Меотийского болота”, то есть Азовского моря.
Итак, согласно источникам, получается, что часть асов под ру-ководством вождя, имевшего имя то ли Роллон, то ли Один (пос-леднее имя гораздо чаще упоминается), уходя от завоевателей-римлян, покинула места своего обитания в Приазовье и отправи-лась в Скандинавию.
Английский историк Э. Гиббон (1737 – 1794) говорит: «Прек-лоняясь с негодованием и гневом перед могуществом, которому он не был в состоянии сопротивляться, Один перевёл своё племя от границ азиатской Сарматии в Швецию (Малая Свитьод) с на-мерением создать в этом неприступном убежище свободы такую религию и такой народ, которые когда-нибудь сделаются оруди-ем его бессмертной жажды мщения; он надеялся, что настанет такое время, когда его непобедимые готы, воодушевясь воинст-венным фанатизмом, выйдут из полярных стран громадными массами для того, чтобы наказать угнетателей человеческого ро-да».
Кстати, одним из крупнейших союзов сарматских племён во времена предполагаемого исхода асов Одина был союз роксала-нов, занимавший пространство между Днепром и Доном. Ещё заставляющий призадуматься факт: по-фински Ruotsalainen оз-начает “швед”. Историк XIX века Иловайский сообщал, что «финское название шведов – Руотсы и название шведской Уп-ландии – Рослаген». Что это: случайное созвучие или нечто большее?
А вот документ, подтверждающий тюркское (не иранское) на-чало скифских племён. «Upphaf allra frasagna i Norraenni tungu юeirri er sanindi fylgia, hofz, юа er Turkir ok Asia menn bygdu nordrit. ui er pat med sonnu ad segia, at tungan kom med peim nordr hingat, er ver kollvm Norraenu, о su tunga um Saxland, Danmork ok Suidior, Noreg, ok um nockurn hluta Englanz Hofud geсk» – это цитата из древнескандинавского географического сочинения “Описание Земли” XIV века. Перевод этого отрывка со “сканди-навского” (“датского”) такой: «В начале всех достоверных рас-сказов на северном языке говорится, что север заселили тюрки и люди из Азии. Поэтому с уверенностью можно сказать, что вме-сте с ними пришёл на север и язык, который мы называем север-ным, и распространился этот язык по Саксланду, Данморку (Да-нии) и Свитьод (Швеции), Норвегии и по некоторой части Энг-ланда (Англии)».
Под “северным языком” (Norraenni tungu – то есть “нордичес-ким”) подразумевается и “датский”, – оба термина появились для обозначения всех скандинавских языков в эпоху завоевания Англии датчанами, то есть норманнами, викингами – носителя-ми германской группы языков и германского эпоса в виде саг.
Особенно ценно упоминание в памятнике о тюркском харак-тере речи “нордических путешественников” из Азии, поскольку этот язык оказал большое влияние на всю “германскую языко-вую общность”, включая английский, немецкий, датский, швед-ский, норвежский и другие европейские языки (Л.Н. Рыжков).
Божественный род асов или ансов и город Асгард вспоминают также предания древнегерманские. Род готских князей Амалов вёл своё начало от тех же асов или ансов.
В древности, до переселения в Скандинавию и вскоре после него, женщины викингов отвергали мужей и брали других, ста-новились жрицами. В Приазовье “был обычай” жениться “на своей сестре”; два брата Одина, пользуясь его долгим отсутст-вием, “оба” женились на его жене (Стурлуссон).
Сарматское (амазонское) влияние очевидно, как и влияние скифов-агафирсов. Агафирсы «…очень охотно носят золотые украшения; женщинами агафирсы пользуются сообща с той це-лью, чтобы всем быть братьями между собою и родными и не возбуждать друг в друге ни зависти, ни вражды» (Геродот). Но ведь если бы предки викингов женились на сёстрах, они бы быс-тро выродились. Поэтому примем пояснения Геродота и поймём – Стурлуссон имел в виду общность жён.
Сравнив данные Геродота, Аппиана, Диодора, Овидия, Стра-бона, Плутарха и Рыбакова со скандинавскими легендами о “Ве-ликой Свитьод” (“Великой Скифии”), приходим к выводу: как минимум часть предков викингов – это скифы и сарматы При-азовья. Скандинавы 1 – 10 веков н.э. – потомки скифов, носи-тели “звериного стиля в искусстве” – не могли говорить и писать на не существовавших тогда германо-немецких языках, они го-ворили и писали исключительно на том языке, которым пользо-вались пришедшие в Скандинавию асы Одина. И потому-то старые скандинавские руны, которые находят археологи, не пе-реводятся при посредстве немецкого языка.
Тур Хейердал в своей книге пишет, что его археологические раскопки на Азовском море подтвердили саги древненорвеж-ского автора Снорре Стурлуссона о том, что Один был больше, чем просто миф. Хейердал считает, что Один был королём и жил в районе Азова. Когда его оттуда выгнали римляне, он со свои-ми сторонниками перебрался в будущую Швецию. Древние ме-таллические пряжки, кольца и нарукавные повязки, найденные в устье Дона, датируются 100 – 200 годами н.э. и почти идентич-ны тем, что носили на шведском острове Готланд примерно 800 лет назад.
В 2002 году Хейердал намеревался продолжить раскопки в районе Азова и найти неопровержимые доказательства как прав-дивости саг Снорре Стурлуссона, так и этнического родства скандинавов с “народом ас”. Его смерть 18 апреля 2002 года не позволила осуществиться этим планам.

VI. БОСПОР, ДОН И «ТЕНИ КАЗАЧЬИХ ПОНЯТИЙ»
В Боспоре во второй половине I тысячелетия до Р.Х. усили-лось варварское (сарматское) влияние, выразившееся в распрост-ранении сарматского языка, появлении загадочных сарматских знаков и так далее. Поначалу будущий главный казачий город Танаида (Танаис) зависел от Царства Боспорского, но при этом постоянно проявлял стремление к независимости. В 115 году до Р.Х. город Танаида был занят понтийским царём Митридатом Понтийским.
В 1 веке до Р.Х. понтийский царь Пелемон I покорил Боспор-ское царство и распространил владения свои от Дона до Колхи-ды. Пелемон, ставленник Рима, раздражённый возмущением та-наитов, пытавшихся отложиться от него, напал на их цветущий торговый город Танаис незадолго перед Рождеством Христо-вым, разгромил и овладел его богатствами. Танаида была разру-шена до основания. В защиту покорённых Пелемоном танаитов поднялись племена асов (азов, аспургов). После кровопролитной битвы, в 1 или 2 году н.э., римский вассал Пелемон был разбит и попал в плен, где и убит (Страбон). Азы-аспурги овладели всем Боспорским царством и основали в нём свою династию царей. Город Танаис вскоре снова окреп и, хотя сам не освободился от боспорских влияний, сумел подчинить себе ближайших меотов и танаитов, населявших Нижний Дон.
Кто же были эти победители Боспора?
Меотские племена появились в нижнем течении Дона в самом начале нашей эры. Вопрос о принадлежности меотов и о родстве с современными народами спорен, но переселение их на Дон связывают с деятельностью царя Пелемона I. Главной задачей меотов было поддерживать контроль над устьем реки и препят-ствовать любым попыткам Танаиса отделиться от Боспора.
 «К числу меотов, – сообщает Страбон, – принадлежат сами синды и дандарии, тореаты, агры и аррехи, а также тарпеты, обидиакены, ситтакены, доски и некоторые другие. К ним отно-сятся аспургиане, живущие на пространстве в 500 стадий между Фанагорией и Горгиппией». Аспургианами назывались племена, поселившиеся в азиатской части Боспора, их название не отме-чено ни на европейской части, ни в боспорской колонии в устье Дона – Танаисе, тогда как в целом скифо-сарматы широко расcе-лились в причерноморских степях. Земли аспургиан охватывали южную часть Таманского полуострова – территории, называв-шиеся в античную эпоху Азиатским Боспором. Во времена Стра-бона аспургиане уже прочно обосновались на Боспоре и находи-лись в оппозиции Риму.
Пожалуй, наиболее ярким памятником аспургиан можно наз-вать укреплённую резиденцию крупного аристократа, предста-вителя новой знати Боспора на Таманском полуострове, возве-дённую в позднеэллинистическое время (2 – 1 века до Р.Х.). Об-наруженная в развалинах надпись на массивной плите “Хриса-лиска Тихэ. Царь Асандр друг римлян” сохранила имя хозяина этой крепости – Хрисалиск. (Возможно, расшифровка надписи должна быть несколько иной: “царь асов – Андр, друг Рим-лян”?). Упоминание о царе Асандре, правившем на Боспоре в 47 – 17 годах до Р.Х., позволяет связать её гибель с карательной ак-цией Пелемона, стоившей, как говорилось выше, ему жизни.
Популярная среди аспургиан эллинистическая богиня судьбы Тихэ – римская Фортуна – имела атрибуты, свойственные иран-скому божеству. С другой стороны, жезл, изображённый в руке этого божества, очень похож на железные скипетры из захоро-нений меотской знати, которые, как правило, увенчивали фигур-ки животных. То есть, соблюдался в отделке тот самый знамени-тый “скифский звериный стиль”, которым скифская культура от-личалась от других культур древности.
Обнаруженные погребения аспургиан в больших земляных гробницах с лошадьми (непременный атрибут походной жизни кочевника), доспехами и мощным наступательным оружием (ме-чи и копья) известны как “сармато-аланские” по довольно мно-гочисленным изображениям, например фрескам боспорских склепов и рельефам триумфальной колонны римского импера-тора Траяна.
Политическая стабильность на Боспоре установилась при Ас-пурге (скорее всего, это всё-таки было не имя, а титул, означав-ший главу асов-пургов). Он получил поддержку в Риме и в под-тверждение этого был усыновлён императором Августом, полу-чив при этом династическое имя Тиберий Юлий Цезарь. Благо-даря браку с фракиянкой Гипепирией Аспург обрёл то ли фра-кийское имя, то ли ещё один титул – Рискупорид. Однако наи-более существенной опорой его власти на Боспоре были тесные связи с местными сармато-меотскими племенами, символом ко-торых стал вероятный титул этого боспорского династа – ас-пург. Именно аспургиане стали его надёжной опорой в период прихода к власти, именно они помогли устранить политического противника Пелемона, пользовавшегося в тот момент полной поддержкой Рима, именно они в дальнейшем, на протяжении двух-трёх веков, присутствуют в политической системе Боспора.
В середине 1 века н.э., после смерти Аспурга, расположенная в Цемесской долине башня-усадьба (как и целый ряд других) была сожжена в результате жестокого набега. Гибель этих усадеб – звеньев сигнально-сторожевой системы боспорских царей – мо-жно расценивать как свидетельство ослабления контроля бос-порских правителей над страной аспургиан. Насколько велика была автономность аспургиан в этот период, свидетельствуют многочисленные находки монет-подражаний римским денариям с изображением идущего Марса, получивших в специальной ну-мизматической литературе название “монет неизвестного наро-да”.
По утверждению профессора К. Влахова, слово “пюргос” на ныне мёртвом фракийском языке означало “укрепление из мас-сивных деревянных брёвен”. Из фракийского слово перекочева-ло в греческий и преобразовалось в “пиргос”. Греческое “пир-гос” и латинское “бургос” имеют общий корень и переводятся как “башня”, что недалеко ушло в смысловом значении от древ-него фракийского понятия. Таким образом, название “ас-пурги” должно означать либо территориально, либо функционально обособившуюся часть азов (скифо-сарматов). Вот этим “неиз-вестным народом” и являются аспургиане – “асы-жители кре-постей”.
С начала новой эры главный город населения Подонья – Тана-ида (Танаис) – достигла цветущего состояния и сделалась самым оживлённым пунктом для торговых сношений греков с восточ-ными народами. 2-й и 3-й века нашей эры – время наибольшего расцвета и благосостояния Танаиса. Его жилые кварталы и огро-мные склады товаров окружали мощные каменные стены, а жи-тели – греки и цивилизованные танаиты, в особенности моло-дёжь, – группировались в особые братства – фиасы, назначение которых сводилось не только к выполнению обрядов и торжеств эллинского религиозного культа, но и к обороне родного города.
*  *  *
После возвышения сарматов начался новый заметный период: тогда, приблизительно ко 2-му веку н.э., на западе Великой Сте-пи возродилась торговля. Импульс шёл от сарматов, которые, наверное, из-за своего восточного происхождения разделяли лю-бовь сибирских народов к ярким, сверкающим краскам и обще-скифскую страсть к “звериным” формам и драгоценным мате-риалам, но которые в то же самое время были лишены умения самостоятельно удовлетворять своим вкусам. Волей-неволей они были вынуждены обращаться к греческим ремесленникам с Северного Понта за всем тем, в чём нуждались. Однако в боль-шинстве случаев они воспринимали греческую культуру, прида-вая ей скифское обличье, то есть для них она существовала в ви-де богатых орнаментов и роскошных ювелирных украшений.
Отличаясь от скифов темпераментом, не обладая таким, как у них, чувством формы и не имея сформировавшегося под влияни-ем Древнего Востока художественного вкуса, сарматы предпо-читали блестящую, переливчатую поверхность извилистым ли-ниям и сложные многоцветные эффекты – свету и игре драго-ценного металла и гармоничному рисунку. Они требовали от греческих мастеров по металлу золотые или бронзовые изделия с яркими, сверкающими поверхностями и богатыми украшения-ми.
Полихромный стиль возродился, чтобы удовлетворить этим пожеланиям. Многие предметы, украшенные таким способом, сохранили “звериные” очертания, столь любимые скифами, но, когда затем с запада в эти земли вторглись готы, они принесли с собой новые формы, которые вскоре добавились к уже имев-шимся. Таким образом, в этих краях появились новые виды ору-жия и ювелирных изделий. И старые, и новые изделия получали разноцветный декор независимо от того, предназначались они для сарматов или для готов. Последние уже полюбили “звери-ные” формы в искусстве, и поэтому их привлекали скифские узоры, но особенно им пришлись по вкусу изображения хищных птиц. Под их влиянием олень начал терять своё главенствующее значение в искусстве этого региона, а его место заняли “птичьи” формы искусства готов. Но к этому времени понтийские греки сами уже поддались очарованию многоцветных украшений, в результате чего этот стиль вошёл у них в такую же моду, как и у сарматов с готами. Однако в каждом случае он продолжал оста-ваться в основном скифским, приобретя яркий внешний лоск.
*  *  *
Династия царей Боспорского царства из племени асов (азов) восседала на Боспорском троне до 337 года н.э. Эта аспургиан-ская династия положила конец греческому и понтийскому пе-риоду истории Боспора на Азовском море, хотя культурным сло-ем населения этого царства по-прежнему остались греки. Владе-ния асов в этот период времени простирались от устьев Дона до Кавказского хребта. Боспорские цари дружили с Римом и при-знавали вассальную зависимость от него.
Птолемей на средней Кубани во 2 веке до Р.Х. отмечает город Черкасу (Серасу), то есть столицу той части асов, которая назы-валась “черкасы” (“черк-асы”). Либо наоборот, часть асов полу-чила своё название от своего главного города. Ниже по тексту мы ещё вернёмся к этому спорному вопросу.
Черкасы принимали участие в войне римского императора Траяна с армянским и парфянским царём Парфамазисом. В 107 году Траян в Малой Армении в городе Сате принимал предво-дителя черкасов Анквиала с большим торжеством и отпустил его с богатыми дарами. Анквиал, как правитель Черкасии, был известен и при преемнике Траяна Адриане.
Черкасы не были каким-либо отдельным племенем, а просто это было одно из “направлений” народа азов (или ясов Нестора), которое, сравнительно с другими, было “более кочевым”. Асы господствовали на всем пространстве от Азовского моря до Кас-пийского и известны были то под именем “аланорси” и “аорсов”, то “касахов”, “казахов” русской летописи. Птолемей говорит, что по всему побережью Азовского моря живут яциги и аланор-си (Е.П. Савельев). То есть, в любом случае черкасы – это часть асов, которые являются сарматами.
Племенное имя “касоги” похоже по форме на “языги”. И так же, как второе, первое название имеет очень древнюю тради-цию. Его корень зафиксирован в таких географических названи-ях, как КавКАЗ и КАСпий. Название “касоги” известно из севе-ро-русских летописей; оно применялось обычно по отношению к жителям Кубани. Ясы, как видно из русских летописных со-общений, занимали огромную территорию – от среднего Донца и Дона до современного Владикавказа, а касоги – чуть ли не весь современный Краснодарский край. А эти равнинные, степные места с давних пор принадлежали сарматам, чьи владения “упи-рались” в Кавказские горы. Древние касоги занимали земли как раз в северокавказских степях между Чёрным морем и Каспием. Интересно, что этноним каски-касоги, в отличие от других наз-ваний “сарматского” круга, никогда не “уходил” далеко на север или запад, всегда оставаясь привязанным к восточному Приазо-вью и предкавказским степям. Слово “казак”, как считают неко-торые историки, с которыми, однако, не согласен автор данной работы, развилось соответственно из слов “коссай”, “коссаг”, “касог”. Слог “кос” означал по-скифски “белый”, и, значит, имя саков некогда обогатилось эпитетом “белые”. “Кос-сака” кроме значения “белые сака” имеет, по мнению тех же историков, и ещё один вариант перевода – “белые олени”.
Однако какая-то связь, возможно, и имелась, если только не была простым совпадением, поскольку А.И. Ригельман (1720 – 1789 гг.) в своём “Повествовании о Донских казаках” пишет: «От начала же оное Войско или правительство оного имело и ныне ещё имеет небольшую печать с изображением белого оле-ня, поражённого стрелою, и с надписью вокруг оного: “Печать Войсковая”». В свою очередь, идея герба связана с преданиями глубокой старины. Легенда о таинственном олене, уходящем от охотников, была известна в Подонье (в Танаиде) уже в первые века нашей эры, записанная Прокопием из Кесарии, Иорданом, Созоменом (“История Церкви”) и некоторыми другими автора-ми.
















 


Глава 5. Аланы, готы и готаланы
(с 49 года нашей эры)

…Тем столетиям – длиться,
Нашим предкам – жить вновь:
В наших жилах струится
Их горячая кровь!
В. Сергеев, казак и журналист

I. ЭТНИЧЕСКИЕ КОРНИ АЛАНОВ
В 1 веке н.э. на страницах исторических хроник впервые поя-вилось имя народа “аланы”. А если точнее, то именно после вой-ны между племенами сираков и аорсов в 49 году на их террито-риях появляются аланы, а сираки и аорсы исчезают. Естест-венно, сираки и аорсы не исчезли совсем в никуда, но оказались покрыты новым этнонимом “аланы”, ставшим необычайно попу-лярным и быстро распространившимся на всё сарматское насе-ление.
Черты сходства и близости аорсов с аланами прослеживаются в различных элементах культуры, что говорит об их этнокуль-турной связи. Учёные давно обратили внимание на составной этноним “аланорсы”, употреблённый во 2 веке Птолемеем. Он является переходным так же, как аналогичный составной этно-ним “алан-сармат”, употреблённый в 4 веке Маркианом. Суще-ственно и то, что после войны 49 года со страниц исторических хроник исчезло не только имя сираков, но и самих аорсов. В местах, где ранее обитали сираки и аорсы, отныне размещаются одни лишь аланы. Аммиан Марцеллин (4 в.) сообщает, что ала-ны, «постепенно ослабив соседние племена частыми над ними победами, стянули их под одно родовое имя». Таким образом, по Аммиану Марцеллину, аланы – общее наименование многих племён, но в то же время допустимо и другое – определённая группа сарматов называлась аланами и, возвысившись над дру-гими сарматскими племенами, объединила их под своим име-нем. В этом плане становится понятно и социальное значение терминов “arya” и “alani” – “благородные”, что также подтвер-ждает Аммиан Марцеллин, указывая, что “все аланы одинаково благородного происхождения”. Наименование “аланы” – “благо-родные” сходно с другим сарматским племенным названием “роксаланы” – “светлые аланы”, что было призвано подчёрки-вать особое значение и социальное превосходство носителей этого имени среди окружающих их народов. Роксаланы, отлича-ющиеся от аланов только именем, упоминаются впервые около 94 года до Р.Х. в степях между Днепром и Доном. Они вступали с римлянами в частые столкновения, в римской истории присут-ствуют до конца 4 века н.э., то есть до гуннских походов.
Близ северо-восточных границ Римской империи, на равнинах между Аралом, Дунаем и Кавказским хребтом и там, где испо-кон веков кочевали скифские и сарматские племена, возникло новое мощное военно-политическое объединение. После войны 49 года термин “аланы” теряет своё социальное значение и ста-новится популярным этнонимом. Очевидно, благодаря подвиж-ному кочевому образу жизни он необычайно быстро распростра-няется на огромной территории, где ранее находились сармат-ские и близкие им массагетские племена.
Имя аланов, которых уже римский писатель 1 века Лукиан на-зывает “суровыми и вечно воинственными”, быстро стало из-вестно на Западе и на Востоке и полторы тысячи лет привлекало внимание древних писателей и историков. Аланская военная гроза прошла над всеми греческими городами-полисами При-черноморья. Кроме Армении, Мидия и Каппадокия также стали театром боевых действий. От аланских военных рейдов дрожала Парфянская империя. Великий Рим с трудом удерживал, но в финале всё-таки не удержал свой главный оборонительный ру-беж по реке Дунай.
 
Аланы, роксаланы, сираки, аорсы, языги и прочие племена в Причерноморье во 2 веке до Р.Х. – 2 веке н.э.

Античные авторы в середине 1 века н.э. писали об аланах – союзе кочевых восточно-сарматских племён, который уже успел получить грозную славу в Центральной Азии: «Аланы есть скифское племя, живущее у Танаиса и Меотийского моря» (Ио-сиф Флавий); «Аланы размещены в обеих частях света, то есть в Европе и Азии, считая границей между этими частями света ре-ку Танаис» (А. Марцеллин); «Роксаланы жили между Днепром и Доном» (Страбон, Плиний, Тацит, Птолемей, Иорнанд) и были «многочисленным и храбрым народом» (Страбон). Следователь-но, роксаланы – это, территориально, западные аланы. Обитают же роксаланы, по Страбону, «на равнинах между Танаисом и Бо-рисфеном» (Доном и Днепром). Судя по указанному Страбоном количеству воинов (возможно, преувеличенному), роксаланы были весьма многочисленным и сильным племенем, хотя, конеч-но, страбоновы сведения о роксаланах разновремённы: рассказ о войне между скифами и греками восходит ко 2 веку до Р.Х., то-гда как численность роксаланов и описание их вооружения мо-гут, скорее всего, относиться ко времени самого Страбона, то есть к началу нашей эры.
Видимо, тех же “светлых аланов” следует видеть и в аланах, около середины 2 века н.э. угрожавших городу Ольвии и отби-тых римскими войсками императора Антонина Пия.
Судя по некоторым письменным источникам (Иосиф Флавий и другие), в первых веках н.э. аланы довольно значительным мас-сивом заселили равнину между нижним течением Волги и Дона и Приазовье – северное и восточное вплоть до Кубани. Эти ала-ны-танаиты (по Аммиану Марцеллину) оставили богатые погре-бения в курганах. Культура аланов-танаитов обнаруживает связи как с Востоком, так и с Римом, Грецией, кельтами, Закавказьем.
Можно отметить, что сарматское племя аорсов, район расселе-ния которых в китайских источниках 2 века до Р.Х. – 1 века н.э. назван Яньцай, а затем Аланья, стало одной из основ формиро-вания раннесредневековых аланов. Но не единственной. Уже в 1 веке н.э. этноним “аланы” становится собирательным, общим для всех или для большинства сарматских и родственных им тюркских племён. Понимание термина “аланы”, как сначала обо-значавшего этносоциальную группу внутри аорсов, затем рас-пространившегося на все племена сарматского и сако-массагет-ского происхождения, а ещё позже ставшего термином не только этническим, но и политическим, собирательным для крупного племенного объединения, имеют в виду современные историки.
*  *  *
Родство кочевников Поволжско-Уральских и Среднеазиатских областей, констатируемое для второй половины I тысячелетия до Р.Х., корнями своими уходит ещё в эпоху бронзы; это род-ство савромато-сарматов и сако-массагетов доказывается многи-ми фактами и может считаться установленным. В Прохоровской археологической культуре Приуралья – Поволжья, принадлежав-шей аорсам, отмечаются сако-массагетские среднеазиатские эле-менты. Связи тех и других несомненны. Благодаря этим контак-там в Закавказье появилось племя саков, а с 4 века до Р.Х. воз-никает область Сакасена (к югу от среднего течения Куры; сра-вните с названием области Сакастан – “Страна Саков”, совре-менный Сейстан в Иране – Афганистане). Следует полагать, что саки в Закавказье попали в период активного савромато-сармат-ского продвижения в направлении Предкавказья и находясь в составе этой миграционной волны. Этнические подразделения асов известны среди более поздних ногайцев, алтайцев, кыргы-зов, казахов и других тюркских народов.
Западные причерноморские сарматы-аланы взаимодействова-ли со своей “прародиной” в волго-уральских степях. Именно отсюда, из-за Волги, исходил в 130-е годы н.э. новый объеди-нительный импульс: все сарматские земли оказались вновь объе-динены под властью государства сарматов-аланов. Сарматские владения в Причерноморье, за несколько столетий пришедшие в упадок и, видимо, порядком децентрализованные, вновь были объединены под эгидой донских аланов. Имя “аланы” стало со-относиться со всем народом, населявшим причерноморские сте-пи, постепенно вытесняя старые названия – “сарматы” и “ски-фы”, которые, впрочем, использовались ещё в средневековой ли-тературе. Во 2 веке н.э. упоминается “Алания” как территория, заселённая аланами.
Среднеазиатские массагеты, на рубеже нашей эры расселив-шиеся на Северном Кавказе, сыграли важную роль в формиро-вании и этнической истории аланов. Есть основания говорить о том, что аланское племенное объединение Кавказа сложилось на основе двух групп – сармато-аорсов Поволжья – Южного При-уралья и массагетов Средней Азии. Несомненно, не без осно-ваний Аммиан Марцеллин и Дион Кассий ставили знак равен-ства между массагетами и аланами. Однако роль среднеази-атских племён в этнической истории аланов Кавказа массаге-тами не ограничивается. Здесь мы должны кратко коснуться ещё одного племени – асианов или асиев.
Этноним “асии” стал широко известным в Средней Азии в ан-тичное время. Описывая скифские племена Средней Азии, Стра-бон отмечает, что у каждого из них «есть своё особое имя. Все они в общей массе кочевники. Из этих кочевников в особеннос-ти получили известность те, которые отняли у греков Бактриану, именно асии, пасианы, тохары и сакаравлы». Далее Страбон упоминает также апасиаков. Пасиаки и апасиаки – видимо, одно и то же, что, по С.П. Толстову, означает “водные саки”.
Что представляли собой асии? Древнее племя асиев входило в состав массагетского союза племён. Многие учёные считают также, что асии-асы идентичны усуням китайских источников, а по мнению А.Н. Бернштама (которое не всеми разделяется), асии – это древние исседоны, восточная ветвь массагетов. Исто-рия асиев нам почти не известна, древние писатели о них лишь весьма скупо упоминают, и после Страбона мы обнаруживаем асиев у Птолемея, Стефана Византийского, Помпония Мелы, Юлия Солина, сообщающих различные вариации этого этнони-ма. Во всех этих вариациях корень этнонима один: асы. Отметив древнейшее местопребывание асиев-асов в Средней Азии в со-ставе массагетского племенного объединения, обратимся к Кав-казу.
Когда асии появились в пределах Кавказа, достоверно неиз-вестно. Чрезвычайно интересно сообщение Арриана о хорезмий-ском продвижении во главе с Фарасманом до границ колхов и амазонок в 4 веке до Р.Х. Вполне вероятно, что в свидетельстве Арриана сохранился отзвук реальных исторических событий, связанных с экспансией сармато-массагетов на запад, в том чис-ле и на Кавказ, в 4 – 3 веках до Р.Х. Быть может, в числе этих первых среднеазиатских переселенцев были и массагеты, и асы. Но это не более, чем догадка.
Известно также, что асы-аланы приняли участие в этногенезе туркмен. Одно из этнографических подразделений туркмен – “олам” – исследователями прямо связывается с древним алан-ским ядром, оламский диалект отличается своеобразными осо-бенностями от диалектов и говоров туркменского языка. Анало-гично участие средневековых асов-азов отмечено и примени-тельно к этногенезу современных узбеков, а также каракалпаков. Итак, основой этногенеза тюркских народов Средней Азии – туркмен, узбеков, каракалпаков, казахов – являются древние сако-массагетские племена, выступавшие под именами аланов, арсиев (аорсов) или асов.
Образ жизни кочевников и формы их художественного и рели-гиозного мышления созвучны. Практически одна и та же идео-логия обнаруживается от Маньчжурии до Дуная и далее до Бри-танских островов. Эта идеология с едва различимыми измене-ниями господствовала на протяжении почти тысячи лет на тер-ритории в тысячи миль.
Асы-аланы были превосходные скотоводы и охотники. Собст-венно всё отгонное скотоводство и коневодство основывается на гениальных решениях, которые были сделаны в границах скифо-аланского мира. Особенно нужно подчеркнуть значение охоты в древнем обществе асов. Без всякого преувеличения можно ут-верждать, что личность человека, мужчины в скифо-аланском обществе формировалась на тех качествах, которые мальчик по-лучал, начиная заниматься охотой. Отвага, склонность к разум-ному риску, умение находить выход из самых трудных ситуа-ций, ум, воля, физическая сила – всё это прививается охотой (Н.Н. Лысенко).
Аммиан Марцеллин при описании аланов сообщает, что они втыкают в землю по варварскому обычаю обнажённый меч и благоговейно поклоняются ему, как Марсу, покровителю стран, в которых они кочуют. В целом об аланах он высказывается не так язвительно, как о гуннах; по его описанию, почти все аланы высокого роста и красивого облика, волосы у них русоватые, взгляд если и не свиреп, то всё-таки грозен; они очень подвижны вследствие лёгкости вооружения, во всём похожи на гуннов, но несколько мягче их нравами и образом жизни.
На охоту и за военной добычей они доходят до Меотийского моря и Босфора Киммерийского, также до Армении и Мидии (Персии), находя наслаждение в опасностях войны, они предпо-читают погибнуть в бою, нежели состариться в покое. Обратив особое внимание на заботу аланов о разведении прекрасных ко-ней, Аммиан отмечает: «О рабстве они не имели понятия: все они благородного происхождения, а начальниками они и теперь выбирают тех, кто в течение долгого времени отличался в бит-вах». Иными словами, аланы управлялись военными вождями. Аммиан писал в 5 веке, то есть в тот же период, что и грек Приск. А греческий историк Геродот в 5 веке до Р.Х., точнее за 850 лет до этого, оставил свидетельства о фактах, полученных им из первых рук. Поразительно, но подробности, приводимые у всех этих авторов, почти полностью совпадают.
Аланы занимаются скотоводством, переходя со своими стада-ми с места на место, где есть хорошие пастбища. Но преимуще-ственно заботятся о лошадях. Молодые люди с детства привыка-ют к верховой езде; ходить пешком считается позором. Вследст-вие разнообразных упражнений, они все хорошие воины.
Здесь будет кстати сказать и о тохарах. Тохары – кочевой на-род индоевропейского происхождения, около середины I тыся-челетия до Р.Х. переселившийся из Восточной Европы в Сред-нюю Азию. В 130 году до Р.Х. в союзе с некоторыми другими племенами тохары разгромили Греко-Бактрийское царство и вторглись в Парфию, но были отбиты. На рубеже нашей эры то-хары объединились под властью династии кушан и образовали Кушанское царство. С этих пор тохары более известны в исто-рии как кушаны. Китайцам тохары были известны под именем “юэчжи”. Тохары, несомненно, находились в длительном кон-такте с сако-массагетскими племенами. Существует даже вполне вероятное предположение о вхождении тохаров в массагетский союз племён.
Новые археологические исследования показывают, что с сере-дины 3 века начинается массовое распространение катакомбных могил в степном Подонье, напрямую связанном с северокавказ-ской равниной. В Подонье катакомбы 3 – 4 веков известны и на левом, и на правом берегу Дона, но район наибольшей концен-трации катакомб приходится на междуречье Дона и Сала, бас-сейны Сала и Маныча. Исследователи донских катакомбных мо-гильников подчёркивают, что с середины 3 века происходит культурная переориентация кочевников с Танаиса на Централь-ное Предкавказье: с середины 3 века центральнокавказская кера-мика безраздельно господствует в донских степях. Промежу-точным этапом между катакомбами Центрального Предкавказья и степного Подонья являются катакомбные могильники нынеш-него Ставрополья.
Различные формальные вариации в устройстве катакомб, ори-ентировке погребённых, в других локальных деталях погребаль-ного обряда отражают внутреннее многообразие и дисперсность кочевой сарматской (аланской) среды этого времени, когда ос-новные археологические константы аланской культуры ещё не выработались. Неустойчивость и значительная вариабельность осложнялись включениями позднескифских и среднеазиатских этнических элементов.
Аланы-танаиты были тесно связаны культурно и экономиче-ски с позднеантичными городами Северного Причерноморья и, в первую очередь, – с Боспором. Скрещение традиций боспор-ского ювелирного производства с применением цветных вставок и восточно-среднеазиатских художественных влияний заложило основы формирования “полихромного сарматского стиля”. Следствием этих связей также стало значительное количество изделий римского производства, осевших в сармато-аланских могильниках Нижнего Подонья и Северного Кавказа.
Вплоть до появления гуннов в степях Азиатской Сарматии Рим был заинтересован в аланах. Опустошительные набеги ала-нов на Закавказье и Ближний Восток в 1 – 2 веках, появление сарматских племён роксаланов и языгов на восточных границах Империи уже в 1 веке н.э., безусловно, привлекли внимание римлян, вынужденных считаться с этими воинственными кочев-никами.
*  *  *
Аланы в первых веках н.э., будучи кочевниками-скотоводами, передвигались со своими стадами по бескрайним степям от Ура-ла до Дуная. Страбон и Тацит свидетельствуют о жизни аланов постоянно на колёсах и в седле. Но наиболее обстоятельный рас-сказ об образе жизни, быте и даже внешнем виде аланов принад-лежит Аммиану Марцеллину. Это – живое и чрезвычайно цен-ное свидетельство современника, отражающее уровень науки то-го времени, хотя как представитель римской цивилизации Ам-миан к так называемым “варварским” народам относился с яв-ным пренебрежением. Тем не менее, из рассказа Аммиана выте-кает, что в его время (4 в.) аланы ещё вели кочевой образ жизни, отличавшийся неприхотливостью и суровостью быта и нравов, имели одинаковое (“лёгкое”, по Аммиану) вооружение и, можно думать, достаточно однородную материальную культуру, похо-жую на гуннскую, но отличающуюся от неё более высоким уровнем. Последнее может объясняться длительными контакта-ми и воздействием культуры позднеантичных городов Северно-го Причерноморья, приливом аланского населения в некоторые причерноморские города, в первую очередь в Танаис, с сере-дины 2 века, что надёжно документируется аланской ономасти-кой в надписях. Одной из причин такого наплыва сармато-алан-ских племён, видимо, следует признать то, что на 1 – 3 века н.э. падает эпоха усыхания Великой Степи. Исчезновение прежних пастбищ вынудило часть кочевников двинуться на запад. Какая-то группа гуннов (которые относились к сарматскому суперэтно-су), согласно Птолемею (2 век н.э.), отделилась от основного массива гуннов и достигла реки Днепр – видимо, в поисках но-вых пастбищ.
Прилив сармато-аланского населения наблюдается и в Таврии, особенно в Пантикапее, где археологически также установлено наличие аланской ономастики. Расселившиеся в северопричер-номорских городах аланы активно приобщались к культурным достижениям эллинистической эпохи и служили посредниками в культурном обмене с кочевыми аланами, имевшими традици-онные зимовья вокруг Меотиды, то есть в непосредственном со-седстве с Танаисом и Таврией.
Само собой разумеется, аланская культура – сложное истори-ческое явление, неоднозначное в разных ареалах, членящееся на ряд локальных групп, или вариантов, и динамично развиваю-щееся и меняющееся во времени. Последнее особенно относится к аланской культуре Северного Кавказа, где диахронный разрез позволяет проследить в самых общих чертах динамику культур-ного развития и его местную специфику.
Ярким показателем культурного влияния позднеантичных го-родов могут служить изделия полихромного стиля. Но аланы не были пассивными потребителями весьма импозантных и эф-фектных, бьющих в глаза украшений; сарматы и аланы оказали большое влияние на формирование полихромного стиля, а ис-кусству их также не чужда многоцветность. Полихромный стиль, характеризующийся обильным применением цветных вставок в золотой фон, конечно, не был общедоступен. Эти до-рогие ювелирные украшения были атрибутом моды, распростра-нённой среди социальной верхушки, и особенностью аристокра-тического быта того времени.
Зона боспорского культурного влияния до середины 3 века (готских вторжений) очерчена так: Восточный Крым, Северный Кавказ, Волга от низовьев до среднего течения, Нижний и Сред-ний Дон. То есть, это территории, в догуннский период занятые преимущественно сармато-аланами.
Татарский историк и политолог Фаиль Ибятов считает, что в «исконном, запорожском казачестве гораздо явственнее, чем тюркский, просматривается скифо-аланский генетический след». Именно от скифов и аланов, как детально обосновывает своё мнение исследователь, происходят специфические, онтологичес-ки базисные черты образа жизни запорожских и донских каза-ков. Походные кибитки казаков – это почти точная копия скиф-ских и сармато-аланских кибиток. Строительные планы древних казацких домов-куреней и расположение куреней в казацких крепостцах (гуляй-городках) детально похожи на аналогичные аланские образцы. Знаменитые кольцевые серьги в ушах каза-ков-мужчин – точная копия древнейшей, ещё рубежа 1 – 2 веков нашей эры, аланской мужской серьги. Запорожская мужская причёска – оселедец – детально повторяет причёску взрослых аланских дружинников. Даже этимология слова оселедец проис-ходит, вероятно, от этнонима ос (ас) – древнейшего самоназ-вания аланов. В статье “О казачестве без пристрастий и мифов” Ибятов специально подчёркивает, что система дружинной демо-кратии казаков – это точный слепок с военно-демократической организации аланских дружин. Анализируя похоронную обряд-ность казаков, он приходит к выводу об уникальности казацкой традиции. Казацкий ритуальный обряд не имеет аналога ни в древней, ни в современной обрядности татаров. «В соответствии с традиционной обрядностью могилы казаков всегда делались как у сарматов и аланов, с так называемым “подбоем”: основной шурф могилы переходил в глубокую боковую нишу, куда и ста-вился гроб», – пишет Ибятов. При проводах казака в последний путь за гробом шёл не священник с кадилом, как в великорус-ских областях России, а боевой конь под чёрным чепраком, с притороченным к седлу любимым оружием усопшего. Мотивы этой традиции, отмечает исследователь, уходят в скифскую дре-вность, а из современных народов России рудименты этого обы-чая сохранились только у горных “осетин” (тауласов), которые, как и казаки, являются этногенетическими наследниками скифов и аланов.
*  *  *
Одними из первых аланов в северопричерноморские степи проникли роксаланы. В начале 2 века до Р.Х. они выступили со-юзниками крымских скифов во главе с царём Палаком, которые вели войну с Херсонесом. На помощь херсонесцам понтийский царь Митридат II Евпатор направил в 110 году до Р.Х. армию во главе с Диофантом. Последний разбил скифов и их союзников-роксаланов, что и было зафиксировано благодарными жителями Херсонеса в специальном декрете, высеченном на мраморном пьедестале статуи Диофанта. Страбон называет имя предводи-теля роксаланов – Тасий, а также указывает численность их вой-ска в 50.000 человек. Далее Страбон сообщает о “светлых ала-нах” интересные детали: «У них в ходу шлемы и панцыри из сы-ромятной кожи, они носят плетёные щиты в качестве защитного средства; есть у них также копья, лук и меч. Таково вооружение и большинства прочих варваров». По словам Арриана (2 в.), аланское войско имело специальные боевые отличительные зна-ки: «скифские (аланские) военные значки представляют собой драконов, развевающихся на шестах соразмерной длины. Они сшиваются из цветных лоскутьев, причём головы и всё тело, вплоть до хвостов, делаются наподобие змеиных, как только мо-жно представить страшнее. Выдумка состоит в следующем. Ког-да кони стоят смирно, видишь только разноцветные лоскутья, свешивающиеся вниз, но при движении они от ветра надуваются так, что делаются очень похожими на названных животных и при быстром движении даже издают свист от сильного дунове-ния, проходящего сквозь них. Эти значки не только своим видом причиняют удовольствие или ужас, но полезны и для различения атаки и для того, чтобы разные отряды не нападали один на дру-гой». Отсюда мы можем заключить, что организация войска ала-нов была продуманной и подчинялась определённым принци-пам: по-видимому, основой его структуры было деление на от-дельные отряды по родоплеменным (или иным) признакам, и каждый отряд имел своего командира и свой особый значок.
Аланы принимали активное участие в делах Боспорского цар-ства. В Фанагории существовала группа аланских переводчиков. Археологические материалы указывают на связи аланов Северо-Восточного Прикаспия не только с Поволжьем, Кавказом и Бос-пором, но и с Хорезмом уже во 2 – 3 веках, а истоки этих связей уходят в более отдалённые времена. Воинский авторитет аланов был так значителен, что в Римской империи создали специаль-ное военное пособие – руководство для борьбы с ними, а Рим-ская кавалерия заимствовала ряд тактических приёмов аланской конницы.
Сармато-аланские сношения с Римской империей в 1 – 4 веках были довольно широкими. Сарматские племена сираков и аор-сов, вошедшие в состав аланов, обитали неподалеку от Боспора и Таманского полуострова. Имело место усиление сармато-аланского элемента в этническом составе Боспорского царства.
В 282 году сарматы, почуяв, куда дует ветер, приняли участие вместе со своими германскими союзниками – готами (гетами) – в набегах на римскую провинцию Паннонию.
 
На этой карте мы видим, что территория проживания будущего племени полян занята племенем невров – народа смешанных археологических культур (характерных и для славян и для скифов). Чуть ниже их раполагаются анты, которые находились в непосредственном контакте с сарма-тами.

Константин Багрянородный в своём труде “Об управлении го-сударством” сообщает о походе царя Боспора по имени Фофорс из династии Савроматов в 90-х годах 3 века против римлян. Соб-рав войско из припонтийских сарматов, Фофорс Савромат завое-вал страну лазов (Лазика – часть Западной Грузии) и продви-нулся до реки Галис в Малой Азии. Следует полагать, что упо-мянутые припонтийские сарматы – это аланы. Среди них были и аланы из азиатского Боспора.
Император Диоклетиан из-за нехватки сил обратился за помо-щью к Херсонесу. Между 290 и 313 годами в Сарматию было послано восемь римских карательных экспедиций, нанёсших значительный ущерб сарматам и ослабивших их. Херсонесцы захватили Боспор и вынудили Фофорса Савромата покинуть Ма-лую Азию. Однако подчинить сармато-аланов Риму до конца не удалось. Рейды на римскую территорию продолжались на протя-жении всего 4-го века, при этом иногда сармато-аланы нападали одни, иногда в союзе со своими новыми германскими соседями. Впрочем, когда сармато-аланы не совершали набегов, они, оче-видно, вели переговоры, убеждая римлян купить мир с ними в обмен на их клятвенную верность императору.
В 4 веке проживавшие на Дону асы-аланы оставались в боль-шинстве своём кочевниками. Они занимались скотоводством и военным промыслом. Далёкие набеги считались у них почётным занятием и первым удовольствием. Каждый из них любил войну, боевые встречи и опасности. Лишь того они считали достойным уважения, славы и загробного счастья, кто провёл жизнь в боях и пал, сражённый оружием врага. Как и полагалось воинам, бы-ли “они легки и ловки во владении оружием”, которым пользо-вались исключительно в конных боях. Вооружение их всадни-ков, по выводам археологии, составляли тяжёлые пики, длинные мечи, кинжалы и луки со стрелами. Они же ввели в употребле-ние прототип горско-казачьего седла с передней лукой и стреме-нами, пользовались в боях, как их предки-сарматы и потомки-казаки, арканами. Об этом аланском военном приёме в 4 веке со-общает епископ миланский Амвросий: «Аланы искусны, и у них в обычае накинуть петлю и опутать врага». Это приём, обычный для легковооружённых и подвижных кочевников.
Одевались аланы в куртки, скроенные наподобие казачьего чекменя, причём правая пола запахивалась поверх левой, то есть так же, как у скифов, у большинства тюрков и кавказцев и как сравнительно недавно у казаков не только в бешметах, черкес-ках, чекменях, но даже в форменных мундирах.
Истории известно имя “казаки”, относившееся к племенам, проживавшим на правом берегу реки Кубани и в Приазовье, в разных начертаниях высеченное на камнях в текстах греческих и римских инскрипций Меотиды и Танаиды уже в античную эпоху нашей эры. В них оно писалось, как “касакос”, “гасакос”, “кА-сагос” (В.В. Латышев, Вс. Миллер. “Язык осетин”). Выходцев из этой земли русские летописи называют “козарами”, “чёрными клобуками” и “черкасами”. Можно было бы отнестись к таким сообщениям, как к голой фантазии авторов, если бы не одно об-стоятельство: именно в этих местах проживали народы, носив-шие самоназвание асов (азов), хорошо читаемое в приведённых примерах этнических имён.
В 4 веке большинство племён аланов были ещё язычниками. При этом были уже и христиане. Томи-Танскую автокефальную христианскую митрополию казаки будущих веков считали своей древней Церковью.
Достойным поклонения божеством аланы-язычники считали одного бога войны. Меч, воткнутый в землю служил его симво-лом и перед ним они приносили кровавые жертвы. Покойников хоронили и под курганами и без насыпей, но, как и скандинавы, всегда в глубоких камерах, вырубленных в твёрдом глинистом грунте. В могилу воина укладывалось оружие, приведённое в не-годность, а рядом в отдельной яме часто хоронили и его боевого коня.
К 4 веку некоторая часть аланов перешла к оседлости и остат-ки населённых ими пунктов, как и их погребения, дали архео-логам многие образцы их военной и бытовой культуры, которая распространялась по всему скифо-сармато-аланскому миру и оказалась богатой по содержанию и устойчивой по формам.
Один из интереснейших (и наиболее циничных) римских исто-риков, Аммиан Марцеллин, оставил подробный рассказ о сар-матских делах в 358 году. Грек по происхождению, Аммиан в течение многих лет служил в римской армии, писал на латыни и смотрел на мир исключительно с римской точки зрения: «У этих племён (квадов и сарматов) больше сноровки для разбоя, чем для открытой войны; они вооружены длинными пиками, носят панцыри из нарезанных и выглаженных кусочков рога, нашитых наподобие перьев на льняные одеяния […]. Они проезжают ог-ромные пространства, когда преследуют неприятеля или когда бегут сами, сидя на быстрых и послушных конях».
Далее он сообщает, что весной 358 года император Констан-ций нанёс неожиданный удар по сарматам и одержал быструю победу. На этот раз император был настроен великодушно и ре-шил проявить снисходительность, памятуя о том, что сарматы недавно пережили гражданскую войну с восставшими против них собственными “рабами”. Повелев сарматам дать ему залож-ников, он решает не досаждать им более и дарует им мир “как исконным клиентам Рима”.
Вопреки этому сообщению Аммиана Марцеллина об изъявле-нии покорности сарматами, они продолжали свои набеги (в 364, 374 и 378 годах) до тех пор, пока не потерпели окончательного поражения от императора Феодосия Великого в 384 году. Но ещё до того, как это произошло, намного более мощная сила вы-звала появление новых волн с востока – “гуннского нашествия”..
В 4 же веке между Ираном и Римской империей развернулись длительные войны за овладение Албанией (Азербайджаном), Арменией и Иберией. Борьба между Ираном и стонущей от на-тиска гунно-аланских отрядов Римской империей закончилась заключением мира в 390 году, согласно которому почти вся Ал-бания и восточные районы Армении и Грузии перешли под вла-дычество Ирана.
Не позднее середины 3 века в китайских летописях прежние владения аорсов в Арало-Каспийских степях переименовались в “Аланья”. Одновременно со страниц источников исчезли назва-ния иных сарматских племён. Всё это вехи процесса, суть кото-рого заключалась в том, что аланы, по словам Аммиана Марцел-лина, «мало-помалу постоянными победами изнурили соседние народы и распространили на них своё имя».


II. АЛАНЫ НА КАВКАЗЕ И В ПРЕДКАВКАЗЬЕ
Конец I тысячелетия до Р.Х. ознаменовался продвижением в Предкавказье новой волны кочевников. Внедрение сармато-ала-нов в горы в более ранний период было весьма незначительным. Можно думать, что взаимоотношения сармато-аланов и горных аборигенов в последние века до Р.Х. – первые века нашей эры были враждебными или напоминали отношения вооружённого нейтралитета.
С конца 3 века до Р.Х. население степной и частично предгор-ной полосы Центрального Кавказа постепенно утрачивает мест-ные обряды и традиции. Некоторые автохтонные племена едва ли не полностью растворились в среде пришельцев. Другие, со-хранив традиционные места обитания, подверглись сильному сарматскому влиянию. На равнине массовое распространение получили курганные погребения с ярко выраженным сармат-ским обликом. Часть памятников свидетельствует о неоднород-ном составе предкавказских сарматов, на рубеже двух эр став-ших оседать и смешиваться с местным населением. Раннесред-невековые кавказские аланы сложились из различных древних элементов: аорсов, сираков, массагетов и асиев-асов, а также, возможно, какой-то тохарской группы. Представляется, что ве-дущая роль в формировании кавказских аланов принадлежала аорсам и массагетам, но есть основания говорить и о значитель-ной роли асов.
Аккумуляция кочевников в равнинном и предгорном Предкав-казье в начале нашей эры достигает значительных масштабов. Видимо, с этого времени, если не раньше, контроль над благо-приятными для кочевого скотоводства и земледелия предкавказ-скими равнинами надолго – до гунно-булгарского появления – переходит в руки сармато-аланов.
Наиболее значительным памятником пребывания сарматов на берегах Терека является курганный могильник у хутора Комаро-во Моздокского района. Немалый интерес представляет богатей-шее погребение пожилой представительницы кочевой аристо-кратии, обнаруженное в восьмислойном кургане №1, во впуск-ной катакомбе. В Комарово известно всего пять катакомб такого типа. Ещё две поблизости – у станицы Павлодольской. К этой же группе катакомб следует отнести ещё две катакомбы, раско-панные у станицы Черноярской в том же Моздокском районе. Некоторые специалисты предполагают связь появления этого типа наиболее ранних катакомб на Центральном Кавказе с мас-совыми миграциями в евразийских степях и появлением во 2 веке до Р.Х. на исторической арене передового отряда ранних аланов – роксаланов.
Среди богатых раннеаланских погребений начала н.э. значи-тельный процент составляют женские захоронения. Большую эт-носоциальную информацию несёт сопровождающий инвентарь погребения кургана №1 у села Комарово. Первое, что бросается в глаза при знакомстве с материалами комплекса – богатство со-провождающего инвентаря пожилой представительницы коче-вой знати. Вообще, богатые женские погребения в степях появ-ляются лишь с 1 века н.э. Археологи связывают это с миграцией на запад ранне- (прото-) аланских племён – этнических групп сако-массагетского круга. По значимости им трудно найти что-либо равноценное среди более ранних сарматских курганов. Но, как справедливо подчёркивает А.С. Скрипкин, напрашивается аналогия с довольно ярко выраженными матриархальными тра-дициями у сако-массагетского населения Арало-Каспийского ре-гиона. Памятники фольклора сохранили свидетельства о высо-ком общественном положении женщины у древних народов Приаралья и их участии в ратных делах.
Появление ряда крупных и длительно развивавшихся городищ с мощными рвами может хронологически связываться с новой аланской миграционной волной. Земляные аланские городища Центрального Кавказа возникают в 1 – 2 веках, что связано с массовыми передвижениями сарматских племён, которые проис-ходили в течение долгого времени почти постоянно. На многие столетия они делаются здесь хозяевами положения.
С переходом аланов к оседло-земледельческому хозяйству у них, наряду со скотоводческим культом Тутыра, появились культы земледельческого цикла. Антропоморфные “жреческие” амулеты приоткрывают языческий обряд, связанный с фалличес-ким культом плодородия. Просо у аланов Кавказа, как, впрочем, и у других сарматов-земледельцев, было основным злаком в зем-леделии. Ю.А. Кулаковский отмечал, что «римляне знали уже аланов как народ прикавказский».
*  *  *
Согласно “Житию”, святой Андрей назван Первозванным по-тому, что был призван первым из апостолов и учеников Иисуса Христа. До последнего дня земного пути Спасителя следовал за Ним его Первозванный апостол. После крестной смерти Господа святой Андрей стал свидетелем Воскресения и Вознесения Хри-стова. В день Пятидесятницы (то есть через пятьдесят дней по-сле Воскресения Иисуса) в Иерусалиме произошло чудо со-шествия Святого Духа в виде огненных языков на апостолов. Вдохновляемые Духом Божиим, апостолы получили дар исце-лять, пророчествовать и способность говорить на разных наре-чиях о великих делах Господа.
Двенадцать учеников Иисуса разделили между собой страны, куда они должны были нести евангельскую проповедь, обращая язычников ко Христу. Святому Андрею выпали по жребию об-ширные земли Вифинии и Пропонтиды с городами Халкидон и Византий, а также земли Фракии и Македонии, простирающиеся до Чёрного моря и Дуная и, кроме того, земли Скифии и Фесса-лии, Эллады и Ахайи. Святой Андрей прошёл эти страны, неся язычникам евангельскую проповедь. Первым поприщем его апостольского служения стало побережье Чёрного моря.
Почти всюду, где оказывался апостол, власти встречали его жестокими гонениями, он претерпевал множество скорбей и страданий. Но, подкрепляемый силой своей веры, святой Анд-рей “с услаждением” переносил все бедствия во имя Христа. Особенно много мучений пришлось встретить Первозванному апостолу в городе Синопе, где язычники подвергли его жесто-ким пыткам. Но, как говорит предание, «благодатью своего Учи-теля и Спасителя святой Андрей снова оказался здоровым и це-лым от ран».
Продолжая свой проповеднический путь, апостол прошёл че-рез города Неокесарию и Самосаты, через страну Аланы, через земли Абасков (абхазов) и Зигов (зихов, адыгов). По преданию, язычники зиги сначала не приняли евангельскую проповедь свя-того Андрея и даже хотели убить апостола, но, дивясь его кро-тости и подвижничеству, оставили своё намерение. Пройдя че-рез Боспорское царство, он предпринял морское путешествие во фракийский город Византий. Апостол первым проповедовал там учение Спасителя в будущем центре восточного христианства, где святой Андрей и основал Церковь. Он рукоположил в сан византийского епископа Стахия, одного из 70 апостолов Христа, о котором Павел упоминает в “Послании к римлянам” (16:9). Также святой назначил пресвитеров церкви, «чтобы они учили народ и совершали таинства».
Кроме “Жития”, Евсевий Кесарийский (1-я половина 4-го ве-ка), ссылаясь на не дошедшее до нас сочинение Оригена, также говорит о служении Андрея в Скифии. Ориген, согласно Евсе-вию, утверждал, что для определения направления своей мис-сионерской деятельности 12 апостолов бросили жребий. Так Андрею выпало проповедничество во Фракии и Скифии.
Предание о жребии апостолов было известно на Руси с момен-та появления здесь христианства. В 1051 году о нём пишет ки-евский митрополит Иларион в “Слове о законе и благодати”. Также предание было внесено в “Изборник Святослава 1076 го-да”. Но в них предание о жребии апостолов не связывается с крещением Руси. Более того, первый список “Повести времен-ных лет” – так называемый “Древнейший свод” 1039 года, а также “Начальный свод” 1095 года и “Чтение о Борисе и Глебе” Нестора Летописца прямо заявляют, что на Русь апостолы «не ходили» и что они в наших землях «не быша».
Таким образом, согласно церковному преданию получается, что первые крещённые Андреем Первозванным скифы и, в част-ности, кавказские аланы были обращены в христианство почти на тысячу лет раньше славяно-росов. И оттого позднейшее каза-чество святого апостола Андрея Первозванного почитало и до сих пор почитает своим небесным покровителем. Однако не представляет никакого сомнения, что проповедью святого апос-тола в 1-м веке была затронута крайне малочисленная часть скифо-сарматов и скифо-аланов, что подтверждается дальней-шей историей христианства.
*  *  *
В войне 35 – 36 годов аланы помогли иберам. Видимо Иберия, лежавшая в самой горячей точке близ Крестового перевала и Дарьяльской теснины, была заинтересована только в дружеских и союзнических отношениях со своими северными соседями, в случае нужды привлекая их как ландскнехтов.
Вторжение сарматов в Закавказье в 35 – 36 годах произвело сильное впечатление на современников. Вскоре после этих со-бытий царь Армении Тиридат I был вызван в Рим императором Нероном и, вероятно, сообщил ему об аланской опасности, угро-жавшей не только Закавказью, но и римским провинциям в Ма-лой Азии и Сирии. Следствием всех этих событий явилась под-готовка Нероном грандиозного похода римских войск против аланов. Походу придавалось большое значение: в Италии был произведён набор новобранцев ростом в шесть футов, из кото-рых сформирован новый легион “Фаланга Александра Велико-го”, в 67 году из Британии был вызван для отправки на восток 14-й легион. Но экспедиция против аланов не состоялась: в 68 году Нерон кончил жизнь самоубийством.
*  *  *
Через четыре года после смерти Нерона разразилась новая ка-тастрофа: аланы вновь вторглись в Закавказье (72 г.). В грузин-ской хронике “Картлис Цховреба” (“Жизнь Грузии”) говорится, что цари Грузии Азорк и Армазел, решив вторгнуться в Арме-нию, призвали на помощь аланов и леков (дагестанцев). Аланы во главе с братьями Базуком и Амбазуком привели с собой пача-ников (печенегов) и джиков (зихов – черкасов). Вместе с леками пришли другие горские племена – дзурдзуки (вайнахи) и дидой-цы (одно из дагестанских племён). Это пёстрое и многоязычное войско и вторглось в Армению.
Сопоставление сведений римских, армянских и грузинских ис-ториков делает картину вторжения 72 года более полной: аланы действовали в союзе с иберами и привлекали к участию в походе некоторые кавказские племена. Объединение столь различных по происхождению и языку племён в одну, хотя и временную и непрочную, военную организацию под эгидой аланов говорит о возникновении нового крупного племенного союза во главе с аланами. Становится также очевидным, что в 1 веке аланы уже жили, хотя, возможно, и не сплошным массивом, в равнинно-предгорной части Центрального и Северо-Восточного Кавказа и имели здесь непосредственные контакты с местным населением. Видимо, можно говорить и о некотором сближении аланов со своими кавказскими соседями, что весьма существенно, ибо оно кладёт начало процессам этнической и культурной интеграции и ассимиляции. Таким образом, сарматские племена аорсов, мас-сагетов и асиев, ставшие аланами, послужили тем этническим фундаментом, на котором через несколько столетий возникло раннесредневековое кавказское государство Алания, вошедшее в качестве автономии в состав Хазарского хаканата.
Нашествие аланов 72 года было самым опустошительным и потрясло народы Закавказья. Предоставим слово Иосифу Фла-вию: «Мы раньше объяснили, что племя аланов есть часть ски-фов, живущая вокруг Танаиса и Меотийского озера. В это время, замыслив вторгнуться с целью грабежа в Мидию и ещё дальше её, они вступили в переговоры с царём гирканов (Гиркания – это Иберия, Грузия), ибо он владел проходом, который царь Алек-сандр [Македонский] запер железными воротами. И когда тот открыл им доступ, аланы, напав огромной массой на ничего не подозревавших мидян, стали опустошать многолюдную и напол-ненную всяким скотом страну, причём никто не осмеливался им противиться».
Царь Парфии Пакор II бежал от аланов “в неприступные мес-та”, отступился от своих владений и лишь с трудом выкупил за 100 талантов жену и наложниц, попавших в плен. «И так, произ-водя грабёж с большой лёгкостью и без сопротивления, они до-шли до Армении, всё опустошая». Царём Армении в это время был Тиридат I. Собрав войско, он вышел навстречу аланам. Ар-мянское войско потерпело поражение, а во время битвы сам царь едва не попал в плен: аланы набросили на шею Тиридата аркан, и он спасся лишь чудом, перерубив мечом веревку. А «аланы, ещё более рассвирепевшие вследствие битвы, опусто-шили страну и возвратились домой с большим количеством пленных и другой добычи из обоих царств».
Историки свидетельствуют: сильнейшему разорению подверг-лись Армения и северная Мидия – Атропатена, лежавшая юго-восточнее Армении. Римская металлическая посуда в аланский курган Хохлач могла попасть в результате разграбления какого-то храма или святилища в Малой Азии, где аланы побывали в этот поход.
В Армении об этом нашествии были сложены песни, вошед-шие в эпос и фрагментарно донесённые до нас М. Хоренским, опиравшимся в своём повествовании на них. На это указывает сам писатель: «Деяния последнего Арташеса большею частью известны тебе из песней випасанов (певцов-сказителей), которые поются в Гохтне: построение города, свойство [Арташеса] с ала-нами, рождение его потомков, страстная любовь [царевны] Са-тиник к Драканидам [...], всё это, как мы сказали, известно тебе из песней випасанов».
Интересен сюжет, связанный с именем аланской “царевны” Сатиник. Объединённое алано-иберское войско, покинув Арме-нию после описанного выше нашествия, удалилось на северный берег Куры. Сюда же подходит армянское войско во главе с Ар-ташесом. Сын аланского царя попадает в плен к армянам, и сес-тра этого юноши, по имени Сатиник, приходит на берег реки и через толмачей обращается к Арташесу с просьбой отпустить брата. Арташес идёт к берегу реки, видит прекрасную и мудрую деву и решает взять её в жёны. Аланский царь требует за Сати-ник выкуп, получает много красной кожи, бывшей у аланов “в большом уважении”, и золота, и Сатиник становится “первою между жёнами Арташеса”. Судя по М. Хоренскому, эти роман-тические события относятся к 72 году, но в других армянских источниках аланская царевна Сатиник выступает в роли покро-вительницы её сородичей-аланов, прибывших в Армению в ко-личестве 18 человек, принявших здесь христианство и удалив-шихся на гору Сукав, где через 44 года они были перебиты ала-нами, присланными царём Гигианосом. Эти события могли иметь место не раньше 4 века – времени принятия христианства Арменией. Мы сталкиваемся здесь с обычной фольклорной кон-таминацией, то есть с совмещением разных по времени событий. Такое совмещение произошло и в личных именах: царь Армении Тиридат I назван Арташесом.
Аланская царевна Сатиник оказалась настолько яркой фигу-рой, что вошла не только в армянский фольклор, но и в осетин-ский нартский эпос под именем Сатаны. С именем Сатиник свя-зан ещё один эпизод. В земле аланов скончался их царь – отец Сатиник. Покойному должен был наследовать брат Сатиник, но “другой, завладев Страною Аланов, преследовал брата Сати-ник”. Можно полагать, что речь здесь идёт о феодальных междо-усобицах и борьбе за власть, а это, в свою очередь, свидетель-ствует о довольно позднем времени данного сюжета и вновь – о смешении разновременных событий и лиц. Но важным и не вы-зывающим сомнений фактом остаётся факт раннесредневековых связей аланов с армянами. Тут же Моисей Хоренский рассказы-вает: на помощь брату Сатиник был послан армянский полково-дец Смбат, опустошивший землю врагов рода Сатиник и привед-ший множество пленных в Арташат. Пленных аланов поселили на юго-восточной стороне Масиса (Арарата) и назвали эту зем-лю Артаз, “потому что земля, откуда переведены были пленные, называется поныне Артазом”. Область Артаз знает в VIII веке Гевонд, а в X веке Моисей Каганкатваци. По комментарию К.П. Патканова, она находилась в провинции Васпуракан.
Ответ на вопрос о местонахождении Земли Артаз дал В.Ф. Миллер: “Земля Артаз” Моисея Хоренского (и Гевонда) иден-тична “области Ардоз Кавказских гор”, где живут аланы и от-куда вытекает река Армна (Терек). Следовательно, “Земля Ар-таз” соответствует современной Владикавказской равнине. А.В. Гадло считает, что Артазом могла именоваться вся северокавказ-ская плоскость, занятая аланами.
Теперь другой вопрос: когда центральнокавказская равнина могла получить название “Артаз”? Эта номинация может вос-ходить к первым векам н.э. – времени сарматизации и алани-зации Предкавказья. Здесь нужно учесть, что, согласно автору 1 века н.э. Плинию, современный Терек носил аланское название Дирикдон (Дирик-дон, Терек-дон), а по Клавдию Птолемею, во 2 веке Дирикдон называется уже Алонта (множественное число “аланы”, то есть “Река Аланов”, “Аландон”), а река Кума – Удон.
В связи с вторжением 72 года источники проливают свет на вопрос о взаимоотношениях аланов не только с армянами, но и с другими аборигенами Кавказа. Из сообщения Иосифа Флавия видно, что между аланами и царём Иберии существовали друже-ственные, возможно даже союзнические отношения, ибо не слу-чайно царь гирканов открыл аланам проход (Дарьяльский), а те, в свою очередь, не тронули Иберию, обрушившись на её сосе-дей. Вспомним, что и в войне 35 – 36 годов аланы помогли ибе-рам. Видимо Иберия, лежавшая в самой “горячей точке” близ Крестового перевала и Дарьяльской теснины, была заинтересо-вана только в дружеских и союзнических отношениях со своими северными соседями, в случае нужды привлекая их как ландс-кнехтов. Более того, по сообщению армянского историка Мои-сея Хоренского, иберы были союзниками аланов в этом нашест-вии. «Аланы, соединившись с горцами и привлёкши на свою сторону половину Иберии, огромными массами рассыпались по нашей стране», – пишет М. Хоренский. Итак, половина Иберии выступает с аланами (Г.А. Меликишвили считает, что другая часть Иберии находилась в одном лагере с армянами). Весьма важно и другое свидетельство М. Хоренского: аланы в этом походе соединились с горцами. Ясно, что это не иберы. Скорее всего – дзурдзуки (вайнахи).
*  *  *
Осветив отношения аланов с автохтонами Северного Кавказа, древними Арменией и Грузией в первые века нашей эры, обра-тимся к древней Албании – Азербайджану.
Совершив в 72 году набег на Атропатену и Армению, аланы и иберы возвратились на север, стали лагерем в Камбечовани на реке Иори и здесь начали делить полон и другую добычу. В Камбечовани следует видеть область Камбисена, упоминаемую Дионом Кассием, Помпонием Мелой и Плинием в Албании и локализуемую на реке Иори. Камбисена, как и Сакасена, ещё со времён скифских походов стала превращаться в метрополию скифских племён в Закавказье. Видимо поэтому, отягощённые богатой добычей, аланы и устремились сюда.
Археологами открыт обширный Мингечаурский катакомбный могильник, разделяемый на два периода: 1 – 3 веков и 4 – 7 ве-ков. Исследовано более 200 катакомб, не имеющих генетических истоков в местной предшествующей культуре и для территории Азербайджана являющихся новой формой погребального соору-жения. Некоторые учёные уверенно связывают мингечаурские катакомбные захоронения с аланами и с их походом 72 года, ибо район Мингечаура входил в пределы Камбисены. Обращает на себя внимание и обычай искусственной деформации головы, представленный в катакомбах Мингечаура и в более ранние эпо-хи в Закавказье не известный. Конечно, это не этнический приз-нак, обычай деформации черепов был распространён на огром-ной территории и у разных (но в основном, если не всегда, тюрк-ских) народов древности, и, в частности, для массагетов, сарма-тов и части аланов на раннем этапе их истории этот обычай до-статочно типичен. В передаче римского паремиографа Зенобия сохранилась пословица: «Сираки дают царский венец самому рослому или, по словам некоторых, имеющему самую длинную голову». Последнее достигалось путём накладывания специаль-ных повязок на голову младенца.
Всё это даёт некоторые основания для отождествления минге-чаурского катакомбного могильника с осевшими здесь в конце 1 века аланами. Однако следует подчеркнуть, что в интересующем нас могильнике мы не имеем чисто сармато-аланского погре-бального обряда и инвентаря уже на раннем этапе его существо-вания. В катакомбах Мингечаура можно видеть картину куль-турного синкретизма, когда в не свойственных местной этничес-кой среде камерах и срубах совершались захоронения в скорчен-ном положении, что, напротив, столь обычно для предшество-вавшей азербайджанской культуры кувшинных погребений.
Осевшие в Камбисене аланы, скорее всего, вторглись в Азер-байджан через Иберию. Но имеются материалы о продвижении аланов и на другом, северо-восточном фланге Албании (Царство Массагетов-Маскутов в Южном Дагестане – Северном Азербай-джане, ликвидированное в начале 6 века сасанидским Ираном). На юге это Царство Маскутов достигало реки Куры, а центр его находился близ города Ширван. С этого плацдарма аланы могли легко осуществлять набеги на Мидию – Атропатену, входившую тогда в состав Парфии. Имеются отрывочные факты, подтверж-дающие сказанное. После набега 72 года Парфия поставила пе-ред римским императором Веспасианом вопрос о защите от ала-нов. Эта дипломатическая акция Парфии была весьма своевре-менна, ибо в своём вторжении 72 года сармато-аланы достигли Северо-Западного Ирана.
В 1960 году был открыт катакомбный могильник первых веков н.э. в горной долине Дайламан (у юго-западного побережья Кас-пийского моря). Катакомбные захоронения для Ирана этой эпо-хи не характерны. Погребённые относились к долихокранному средиземноморскому антропологическому типу и отличались от предшествующего населения эпохи раннего железа, а в погре-бальном инвентаре присутствуют сарматские металлические зеркала. Имеются основания присоединиться к заключению, что захоронение оставлено сармато-аланами, проникшими в Северо-Западный Иран в результате одного из набегов 1 века. Кстати, именно на этом пути – в Ленкорани – зафиксирована река Ала-ниачай, а в Мукринском Курдистане существует племя и округ “алан”. Конечно, эти факты не обязательно относятся к походу аланов 72 года, но их и нельзя не учитывать в контексте событий первых веков н.э. Аланское внедрение в Северо-Западный Иран исходным плацдармом скорее всего имело Царство Маскут в Дагестане – Северном Азербайджане.
*  *  *
Теперь обратимся к Северо-Западному Кавказу. Широко изве-стны факты расселения сарматских этнических групп в Среднем и Нижнем Прикубанье и так называемой “сарматизации” мест-ной культуры меотских племён. Во всяком случае появление и широкое распространение катакомбных могильников в Прику-банье на рубеже н.э. связывается с сарматами, хотя процесс ге-незиса катакомб здесь сложен и включает в себя и иные воздей-ствия и импульсы, идущие от “земляных склепов” античных го-родов Боспора. Сарматские племена сираков и аорсов, вошед-шие в состав аланов, обитали неподалёку от Боспора и Таман-ского полуострова. В частности, в правобережном Прикубанье, Восточном Приазовье и далее на северо-восток, вплоть до рек Маныча и Терека, жили сираки – один из важных компонентов в этногенезе аланов.
Нет сомнения, что какие-то группы аланов находились и в районе побережья рядом с Боспором (видимо, на Таманском по-луострове). В эпоху римского императора Августа (27 год до Р.Х. – 14 год н.э.) некий боспорец Аспург был послом от Фа-нагории, состоял “переводчиком сарматов” и умер в Риме. Судя по знанию языка сарматов, этот боспорец был сарматского про-исхождения. В начале же 3 века на Таманском полуострове су-ществовал целый штат аланских переводчиков. Об этом доку-ментально повествует уникальная надпись на каменной плите, обнаруженной 12 октября 1910 года на усадьбе казака Деценко в станице Таманской. В надписи, увенчанной знаком боспорского царя Савромата II, говорится о главном аланском переводчике Ираке. Приведём комментарий автора публикации этого памят-ника В. Шкорпила: «Раз в городе, находившемся на месте тепе-решней Тамани, состоял в начале 3 века по Р.Хр. целый штат переводчиков с особым начальником во главе, то отсюда можно вывести заключение, что аланы в это время были в самых ожив-лённых сношениях с греческими колониями, расположенными на восточном берегу Боспора Киммерийского и что область, за-нятая аланами, или была весьма близка к Боспорскому царству, или, может быть, доходила даже до его пределов».
Соседство аланов с Боспором и включение их в состав осед-лого населения азиатской стороны Боспорского царства призна-но научным фактом. Сарматизация материальной культуры Бос-пора хорошо прослеживается на керамике, а И.Т. Кругликова на этом основании пишет: «Наиболее тесные связи Пантикапея с азиатским Боспором, Кубанью и Северным Кавказом сказыва-ются в наличии большого количества одинаковых типов керами-ки в Пантикапее и у кавказских племён. Это объясняется как торговлей, так и непосредственным проникновением аланских племён в Пантикапей в первые века н.э.».
Усиление сармато-аланского элемента в этническом составе Боспорского царства признает и венгерский учёный Я. Хармат-та. В этой связи он анализирует рассказ Константина Багряно-родного, где сообщается о походе царя Боспора Савромата в конце 3 века против римлян. Собрав войско из припонтийских сарматов, Савромат завоевал Страну лазов и продвинулся до ре-ки Галис в Малой Азии. Император Диоклетиан из-за нехватки сил обратился за помощью к Херсонесу. Херсонесцы захватили Боспор и вынудили Савромата покинуть Малую Азию. Я. Хар-матта установил, что имя боспорского царя из династии Савро-матов – Фофорс (“Взрослый”). Следует полагать, что упомяну-тые “припонтийские сарматы” – аланы. Среди них были и аланы из азиатского Боспора.
*  *  *
Новое (после 72 года) крупное вторжение аланов в Закавказье состоялось в 135 году. И это вторжение аланов, как и предыду-щее, было инспирировано Иберией во главе с иберийским царём Фарасманом II. Аланы совершили поход через Кавказ, пользуясь как Дарьяльским (“Аланские ворота”), так и Дербентским про-ходами, разоряя Армению, Атропатену и дойдя до Каппадокии. Об этом сообщает Дион Кассий: после окончания иудейской войны новая война «была поднята из земли албанов, по проис-хождению массагетов, Фарасманом; она сильно потрясла Ми-дию, коснулась также Армении и Каппадокии, но затем прекра-тилась вследствие того, что албаны были подкуплены дарами Вологеза (царь Парфии), а с другой стороны побоялись прави-теля Каппадокии Флавия Арриана».
В этом свидетельстве Диона Кассия албаны явно смешаны с аланами, ибо албаны не имели ничего общего по происхожде-нию с массагетами. Кроме того, об этой войне мы имеем авто-ритетное сообщение упомянутого римского правителя Каппадо-кии Флавия Арриана. Готовясь к сражению с северными прише-льцами, Арриан составил дошедшую до нас “Диспозицию про-тив аланов” (не албанов!), в которой перечислены римские вой-ска и их союзники. Римлянам было чему поучиться у аланов – через год после войны Арриан сообщает, что отныне часть рим-ской конницы “атакует на аланский и савроматский манер”.
Военный союз и связи между аланами и грузинами в 1 – 2 ве-ках вырисовываются отчётливо: во всех крупных военно-поли-тических акциях аланы постоянно поддерживают Иберию. Свя-зи между Грузией и аланами Северного Кавказа того времени отразились как в археологических памятниках, так и в ономас-тике Иберии-Грузии. Причины популярности имён аланского происхождения среди иберо-грузинской знати понятны: союзни-ческие отношения Картли с северокавказским аланским объеди-нением, наличие в царском войске Картли аланских военных от-рядов, частые браки представителей царской фамилии и высшей знати Картли с военно-родовой аристократией кавказских гор-цев и аланов.
Есть основания полагать, что во вторжении 135 года участво-вали не только северокавказские, но и закаспийские аланы. Я. Харматта поведал о глиняном пряслице с парфянской надписью, найденном в низовьях реки Малый Узень в районе полуострова Мангышлак. Я. Харматта относит малоузеньскую надпись ко 2 веку с палеографической точки зрения и исторически связывает её с последствиями аланского похода 135 года. Малоузеньская надпись – единственный и ценный исторический памятник, свидетельствующий об алано-парфянских связях и говорящий, что во вторжениях участвовали не только аланы, живущие в районе Кавказа, но и аланские группы, жившие в далёких от Кавказа краях. Из суммы имеющихся фактов вытекает, что ме-жду аланами Предкавказья, Закаспия и танаитами постоянно поддерживалась связь и они приходили друг другу на помощь.
*  *  *
Аланы особенно выделялись воинственностью среди восточ-ных сарматских союзов, возглавляемых аорсами. Упоминаниями о “неукротимых”, “храбрых” аланах пестрят источники той по-ры. Античная традиция упоминает их и в низовьях Дуная, и в Северном Причерноморье, и в степях Предкавказья. Иосиф Фла-вий и Арриан оставили сообщения о войнах аланов в 1 и 2 веках н.э. в Армении и Каппадокии – “суровые и вечно воинственные аланы”.
Установив контакт с некоторыми северокавказскими горскими племенами, аланы стали подлинным бичом Закавказья. Отголос-ки этих событий сохранились, кроме античных, в армянских и грузинских хрониках. Правитель Каппадокии Флавий Арриан счёл важным создать труд “Аланская история”.
Во 2 – 3 веках новой эры аланы распространили своё влияние на сарматские владения на Северном Кавказе, полностью подчи-нив их себе. Их власть установилась вплоть до рек Терека и Сун-жи с их притоками. Освоение аланами равнинно-предгорной по-лосы Центрального Кавказа активно протекало также со 2 – 3 ве-ков н.э., когда строятся городища со рвами шириной до 40 мет-ров и до 10 метров глубиной. Подобные земляные работы требо-вали массы рабочих рук, и они находились. Возникновение сети больших аланских городищ с мощными культурными слоями – результат как местного развития, так и активного прилива коче-вого или полукочевого населения извне, его оседания и смеше-ния с местными аборигенами. Прилив такого населения мог ид-ти как из района между Волгой и Доном (аланы-танаиты), так и из степного Предкавказья, где находились древние сарматские земли, подвергавшиеся постоянной опасности. Северокавказская плодородная равнина была значительно безопаснее.
Переход аланов к земледельческой основе хозяйства был уско-рен воздействием на них местного населения, издавна ведущего оседлый образ жизни. Происходит хозяйственная адаптация к новым естественно-географическим и социально-экономичес-ким условиям; а быстрый рост населения, в свою очередь, фор-сирует развитие производительных сил и позволяет осваивать новые территории, вовлекая их в хозяйственный оборот. Алан-ские поселения и катакомбные могильники появляются там, где раньше их не было – в горных ущельях, подчас близ Главного Кавказского хребта. Тогда же река Терек получила название “Алонта”. Раскопки свидетельствуют, что в культуре Зилгинско-го городища присутствуют как местные черты, так и среднеази-атские элементы (в строительстве, керамике и так далее). Что подтверждает активное участие массагетских групп в формиро-вании аланской культуры первых веков н.э.
Во 2-м веке нашей эры путь прохождения атлантических цик-лонов сместился на север, в результате чего в верховьях рек се-верной Европы пошли обильные дожди. Русла Вислы, Одера и Эльбы переполнились и земли в низовьях рек начали быстро за-болачиваться. В результате этих климатических изменений уро-жаи резко упали и начался голод. В силу этих неблагоприятных обстоятельств народы, проживающие в северной Европе, начали уходить на юг в поисках лучшей жизни.
Сармато-аланские (раннеаланские) захоронения в Предкавка-зье во 2 веке исчезают. Оседлое население сокращается. В пер-вой половине 3 века прекращают функционировать теперь уже и могильники предгорно-равнинной зоны. Очевидно, что во 2 веке – первой половине 3 века на северокавказских равнинах проис-ходят какие-то события, имеющие отношение к новым массо-вым движениям и миграциям. Вероятнее всего, в связи с перед-вижением мощной группы сармато-аланов с севера, вызванным изменениями климата, вспыхнула вооружённая борьба, завер-шившаяся победой пришельцев над более ранним сарматским населением, но закончившаяся в конце концов их слиянием.
Переселение народов с севера Европы на юг во 2 – 3 веках н.э. сыграло ключевую роль в процессе кардинальной перестройки этнической карты Европы, поскольку племена, в течение дли-тельного времени жившие обособлено в пределах своих ланд-шафтов, начали интенсивно взаимодействовать, порождая новые этносы. Некоторые из новорожденных этнических объединений быстро распадались, растрачивая свою пассионарность в столк-новениях с соседями, другие же стали родоначальниками новых народностей. Таким образом, эпоха переселения народов 2 – 3 веков представляла собой гигантский этнический плавильный “котёл”, из которого вышли многие современные европейские народы, в том числе и русский.
Аланы за свою историю не раз потрясали своими набегами со-седние государства. В 3 – 4 веках произошёл новый значитель-ный приток на Кавказ сармато-аланского этноса. В эти годы ала-ны и другие прикочевавшие с ними северные народы через про-ходы в Кавказских горах совершали разорительные вторжения в Персию (Иран). Динамичный народ, разбросанный ветрами ис-тории по Азии, Европе, а вскоре и в Африке, сталкивался и об-щался с десятками других древних народов и племён то в мир-ном добрососедстве и союзничестве, то на поле брани. Тем са-мым история аланов переплелась с историей многих народов, но в первую очередь, конечно, юго-востока Европы.
*  *  *
Как видим, в догуннский период сармато-аланы достаточно хорошо фиксируются на всём Центральном Кавказе, начиная от Пятигорья, и на Северо-Восточном Кавказе до реки Куры. Не следует воспринимать их расселение как сплошной массив на всей указанной территории, скорее это были более или менее многочисленные и слабо между собой связанные, разные по про-исхождению группы древних скифов, переживавших процесс оседания на землю, перехода к земледельческому хозяйству и усиливавшихся контактов с аборигенным кавказским населени-ем. Постоянный приток соплеменников с севера, из огромных степных резервуаров, спонтанно усиливал позиции аланов, и римский географ 4 века Касторий на своей известной “Tabula Peitingeriana” имел все основания поместить аланов к северу от Кавказского хребта. Более того, уже во 2 веке Птолемей впервые упоминает горы Алан, что в 5 веке подтверждает Стефан Визан-тийский. Последний прямо указывает: “Алан-гора Сарматии”, а поскольку вслед за этим идёт упоминание Албании (“страна около восточных иверов”), мы вправе считать, что речь идет о Сарматии Азиатской, где и находился Кавказский хребет.
Истоки аланской культуры, материальной и духовной, своими корнями уходят в предшествующую сарматскую культуру, ос-ложнённую в условиях Кавказа влиянием местного этнокуль-турного субстрата и внешними культурными импульсами. «Ос-новным содержанием истории какой-нибудь страны является степень её участия в мировом культурном общении», – писал В.В. Бартольд, и без учёта такого общения многие явления алан-ской культуры могут быть непонятыми.
Археологические памятники догуннского, раннеаланского пе-риода на Северном Кавказе немногочисленны. Эти находки ри-суют картину материальной культуры аланов, переходящих к земледельческо-скотоводческому хозяйству и оседлому образу жизни. Основное направление культурных связей аланов того времени ориентировано на Северное Причерноморье и Нижнее Поволжье, но уже появляются вещи, указывающие на установ-ление и южных связей – с Закавказьем. В этой связи вспомним о походах аланов в Закавказье в первых веках н.э. и о той роли, которую они играли в политической жизни и административной структуре Иберии того времени.
Алхан-Кала уже в догуннский период становится крупным аланским центром на Северо-Восточном Кавказе, видимо, сохра-няя это значение и в последующем (“алхан” – возможно, означа-ет “алан”, а “кала”, “кале” – по-тюркски значит “крепость”, то есть перевод этого населённого пункта – “Аланская крепость”).
Важным источником по аланской культуре догуннского пе-риода является группа погребений 1 – 3 веков (76 могил) Нижне-Джулатского могильника в Кабардино-Балкарии. Характерными формами могильных сооружений и здесь были грунтовые ямы и катакомбы, составляющие до 50% могил. М.П. Абрамова указы-вает на черты сходства Нижне-Джулатских катакомб с так назы-ваемыми “земляными склепами” Крыма и Тамани и отмечает большую насыщенность катакомб инвентарём. Материальная культура Нижне-Джулатского могильника имеет много общего с культурой других районов Северного Кавказа и с Северным Причерноморьем. Продвижение аланских племён в предгорья Кавказского хребта в 1 веке н.э. достаточно ощутимо отразилось и на культуре горных аборигенов: именно с 1 века происходят значительные изменения в местной материальной культуре, ха-рактеризуемые широким распространением новых форм инвен-таря и усилением связей с Северным Причерноморьем и Прику-баньем. Судя по этим фактам, появление аланов на Центральном Кавказе и вплотную к горам привело к новым творческим им-пульсам, затронувшим культуру местных автохтонных племён.
Богатый и разнообразный инвентарь дали и подкурганные ка-такомбы “Золотого кладбища” в Прикубанье. Материалы этого могильника характеризуют культуру другой группы аланского населения, осевшего по правобережью Кубани на самой границе с меото-адыгским этническим массивом и вступившего с ним в тесные хозяйственные и культурные контакты. Не исключено, что на Среднем и Нижнем Прикубанье, как и в долинах Сунжи и Терека, находились зимники аланов – малоснежные зимы и час-тые оттепели позволяли пасти здесь лошадей и овец.
Археологические материалы “Золотого кладбища” позволяют нам представить облик аланов первых трёх веков нашей эры, живших в Прикубанье и вокруг Меотиды. Мужчины – это кон-ные, хорошо вооружённые воины с луком, мечом и длинным ко-пьём, продолжающие традицию сарматских катафрактариев, за-щищённых панцырями, кольчугами и остроконечными шлема-ми. В быту они носили короткие рубахи, пояса, штаны, заправ-ленные в мягкие сапоги, длинные плащи, застегивавшиеся на плече фибулой. По свидетельству Лукиана Самосатского (2 в.), одежда и язык аланов одинаковы со скифами, но «аланы не но-сят таких длинных волос, как скифы». Женщины были одеты в длинные одежды, также скреплявшиеся фибулой, знатные носи-ли одежды из дорогих привозных тканей, обшитые золотыми бляшками. Для туалетных целей женщинами употреблялись ме-таллические зеркала, румяна из красной краски, щёточки, духи или благовония в металлических подвесных флакончиках, тра-диция которых сохранялась в аланской культуре вплоть до XII века. Жилища аланов этого времени, вероятно, были различны-ми в зависимости от социально-экономического уклада и мест-ных условий: в районах с оседло-земледельческим населением это могли быть глинобитные хижины-полуземлянки, в районах с преобладанием кочевого или полукочевого населения это были войлочные юрты с деревянным каркасом.
“Золотому кладбищу” на Кубани хронологически близка груп-па погребений Чегемского кургана-кладбища, датированного 1 – 2 веками н.э. Б.М. Керефов отмечает в этот период уменьшение ярко выраженных степных элементов, что, очевидно, нужно ста-вить в связь с оседанием ранних аланов и их аккультуризацией местной этнокультурной средой.
Конечно, быт ранних аланов был примитивен, а эллинам и римлянам он представлялся варварским. Именно так его изобра-зил Аммиан Марцеллин. Но он был совершенно закономерным для рассматриваемой стадии общественного развития и в прин-ципе мало чем отличался от быта позднейших кочевников Евра-зии, вошедших с этим бытом в новую историю. В то же время нельзя не заметить, что характеристика аланов 4 века, данная им Аммианом Марцеллином, далеко не во всём соответствует исто-рической действительности и не может быть приложима ко всем аланам, значительная часть которых в это время уже вела полу-кочевой образ жизни и переходила к оседло-земледельческому хозяйству, занимаясь земледелием и ремёслами, то есть имела комплексную экономическую основу. Не совсем точна и соци-альная характеристика аланов как “одинаково благородных” – в 4 веке у них (во всяком случае, в Предкавказье) уже наметилось начало процесса классообразования, шедшего по пути феодали-зации.
Оценивая уровень культурного развития аланов догуннского периода, не следует забывать о том, что они не только заимство-вали культурные достижения у своих соседей, но и оказывали встречное воздействие на них. Прежде всего это касалось воо-ружения и способов ведения войны, в чём сармато-аланы пре-успели и о чём свидетельствовал во 2 веке Арриан. Римляне и особенно более близкие к аланам боспорцы заимствуют у аланов их оружие и некоторые принципы военной организации.
Совершенно новый материал для суждений о культуре и быте ранних аланов Предкавказья первых трёх веков н.э. дают иссле-дования обширного Зилгинского городища (близ нынешнего го-рода Беслан в Северной Осетии). Городище существовало и пос-ле гуннского нашествия, но основное его время, судя по имею-щимся данным – 2 – 3 века. Обычная для аланских городищ мно-гочастная планировка с цитаделью и так далее, дополняется по-ражающей воображение картиной оборонительных сооружений – рвов. Последние рылись длительное время, эскарпировались и достигали в глубину 6 метров и до 15 метров ширины по верх-ним краям. Одновременно в профиле рвам придавалась ступен-чатая конфигурация, что делало их буквально неприступными. Перед нами настоящая земляная крепость, и как бы долго она ни сооружалась, трудно ответить на вопрос: какая общественная структура была в состоянии освоить такой огромный объём тя-жёлых земляных работ при отсутствии техники?
*  *  *
Свидетельство Аммиана Марцеллина даёт указание на время появления массагетов на Кавказе – не позже 1 века н.э. Проник-новение массагетских групп на территорию Южного Дагестана в первой половине I тысячелетия н.э. археологически засвидетель-ствовано распространением здесь подбойных и катакомбных за-хоронений, отличающихся от местных погребений. Начинается процесс этнического и культурного взаимодействия и сближе-ния между кочевниками и местным аборигенным населением – процесс очень важный для дальнейшей этнической истории края.
Среднеазиатские массагеты, расселившиеся на Северном Кав-казе, сыграли важную роль в формировании и этнической исто-рии кавказских аланов. Одним из первых массагетов на Кавказе упоминает армянский писатель лишь конца 4 века Фавст Бузанд, называющий массагетов мазкутами. Кавказские массагеты-маз-куты обитали севернее и южнее устья Самура на территории Чор с центром в Дербенте. Отсюда они в союзе с местными гор-ными племенами, преимущественно дагестанскими, совершили в 30-х годах 4 века вторжение в Армению. Во главе этого похода стоял царь мазкутов Санесан (или Санатрук), поддерживаемый царём Персии Шапуром II (309—379 гг.).
Другой армянский историк, Агафангел, писавший в 5 веке, со-общает об области “Масаха-гуннов”. Так сказано в греческом переводе труда Агафангела “История Армении”. В армянском же оригинале вместо “Масаха-гунны” стоит “Мазкуты”. Следует думать, что в области “Масаха” нужно видеть уже упоминав-шуюся область мазкутов близ границы Дагестана и Азербай-джана. Данная локализация области мазкутов-массагетов, между прочим, подтверждается ещё одним источником 4 – 5 веков – Анонимом Равеннским, упоминающим “patria Albania” и “patria Massageton” рядом.
Мазкуты играли активную роль в политических событиях Се-веро-Восточного Кавказа и Закавказья, особенно Албании (со-временный Азербайджан) и Армении, в 4 – 5 веках. Археоло-гически они представлены катакомбным могильником 4 – 5 ве-ков на возвышенности Паласа-сырт южнее Дербента. Погре-бальный обряд и инвентарь этого могильника не местный, но очень близкий аланской культуре Северного Кавказа, что указы-вает на тесное родство мазкутов и аланов. Эти археологические факты находят прямое подтверждение в письменных источни-ках: в 4 веке римский писатель Аммиан Марцеллин, описывая поход знаменитого полководца Гнея Помпея в Закавказье, со-общает, что Помпей «достиг албанов и массагетов, которых на-зывают аланами». На Северном Кавказе Помпей на самом деле не был, и речь здесь может идти только о мазкутах-массагетах, живших в Южном Дагестане – Северном Азербайджане.
Известные на сегодня источники ничего не говорят о проник-новении среднеазиатских массагетов в центральные районы Се-верного Кавказа, хотя исторически это вполне вероятно. Ин-фильтрация массагетов в эти районы могла происходить одно-временно с их продвижением на Восточный Кавказ – с первых веков н.э. Кажется, указанием на это может служить племенное название “Масака”, упоминаемое Плинием (у Агафангела “Ма-саха”) в его перечне народов, обитающих от Меотиды до Ке-равнских гор. Заметим, что этноним “масака” тождествен назва-нию города Массака, который был центром области Ассакена в Средней Азии и через который прошёл на пути из Средней Азии в Индию Александр Македонский. Тождество этих названий указывает на среднеазиатские истоки. Если в масаках Плиния видеть массагетов, факт их расселения и в других районах Се-верного Кавказа получает письменное подтверждение.
Итак, можно уверенно утверждать, что кочевые и полукочевые сармато-аланские племена в первые четыре столетия нашей эры и вплоть до нашествия гуннов 372 года составляли едва ли не главнейшую часть населения равнинного Предкавказья от юж-ных районов Дагестана на востоке до Тамани и Меотиды на за-паде. Согласно Равеннскому анониму, аланы размещались и в нынешних Калмыцких степях до низовьев Волги. Есть археоло-гические и письменные источники, указывающие на присутст-вие сармато-аланов и в нынешнем Северо-Западном Казахстане в районе полуострова Мангышлак и прилегающей к нему с вос-тока территории. Нельзя утверждать, что население этой огром-ной территории было сплошь аланским и что племён иной этно-языковой принадлежности здесь быть не могло. Так не могло быть в действительности, и аланы постоянно находились в со-стоянии регионального контакта с аборигенными кавказскими племенами, что и объясняет процесс этнокультурной интегра-ции, начавшийся уже в первые века нашей эры. Сказанное в пер-вую очередь касается предгорной зоны. С другой стороны, плот-ность аланского населения в разных районах Северного Кавказа была различной и исторически обусловленной конкретными причинами. Конец аланского политического доминирования на равнинах Северного Кавказа в первых веках нашей эры был по-ложен нашествием гуннов на исходе 4 века.

III. ХРИСТИАНИЗАЦИЯ САРМАТОВ-АЛАНОВ
Христианство на восточные и северные берега Чёрного и Азовского морей проникло весьма рано. Святой апостол Андрей Первозванный после двух дальних путешествий предпринял тре-тье с несколькими спутниками в Кавказские страны, перевалил через главный хребет в Осетию (то есть тогдашнюю территорию расселения племён аланов), а оттуда спустился на морской берег (Е.П. Савельев).
Апостольская проповедь 1-го века на восточных берегах Чёр-ного моря не погибла, и христианство там мало-помалу укоре-нилось. В 4 веке на месте погребения Симона Канонита был по-строен храм. В начале 4 века диакон Феофил был послан к ин-дам черноморским для поддержания их в вере. Он же потом был и первым епископом всей Боспорании, подписавшим в числе других “Символ веры” Никейского Собора в 325 году.
Сарматия, этот отдалённый уголок, где едва блеснул свет хри-стианства, был уже в 4 веке предоставлен разным новым, хотя построенным на старых основах, учениям, несогласным с духом греческой церкви. Подобные явления наблюдались не в одном Приазовье, но и в более культурных центрах и даже в самой Ви-зантии, где в течение веков постановления вселенских соборов колебали многие учения, находившие себе опору в своеобразном понимании апостольской проповеди и жизни первых христиан-ских общин. Те же явления повторились впоследствии и в по-томках подонских асов – в донском казачестве.
Иоанн Златоуст говорит, что скифы, сарматы и индейцы (син-ды черноморские) имели уже в его время (4 век) “Слово Божье” на собственном их языке. (Из этого сообщения можно сделать вывод о том, что синды черноморские были одним из скифо-сар-матских племён и говорили на одном с ними языке). Блаженный Иероним, современник Златоуста, говорит, что “гунны изучают Псалтырь, хладная Скифия проникается пламенем истинной ве-ры, рать белокурых гетов носит с собою походные церкви”.
Богослужение у готов совершалось на языке “рушком”. Эти-то книги священного писания и нашёл святой Кирилл в Херсонесе Таврическом спустя 500 лет (в 858 году).
На актах Константинопольского Собора в 381 году, где участ-вовали только азиатские епископы, имеется подпись епископа провинции Скифии (Задонской) Геронтия, митрополия которого была в городе Томи на Таманском полуострове. То есть, Томи-Танская митрополия одновременно была и Скифской митропо-лией. В 4 веке христианство распространилось среди туземных жителей восточного побережья Чёрного и Азовского морей, по низовью Дона и в Крыму, а именно среди чигов, черкасов, ала-нов, гетов и касаков: причём богослужебные книги были пере-ведены на местные языки.
*  *  *
Несмотря на уже длительную христианскую миссионерскую деятельность, аланы и в 4-м веке всё ещё в своей массе остава-лись язычниками. Языческая идеология аланского общества в самом общем виде вырисовывается отчётливо. Языческие куль-ты можно дифференцировать на 4 ступени: общеаланские, пле-менные, общинные и семейно-родовые. В этом делении в какой-то степени отражается общественная структура аланов эпохи разложения родового строя и классообразования. Культы низше-го уровня (общинные и семейно-родовые) археологически слабо выражены. Наиболее ярко выражены такие языческие культы, получившие широкое распространение, как культ животворя-щего солнца и огня. Имя бога огня Агни открывает первый гимн Ригведы. Здесь следует отметить важные работы К.Ф. Смирнова, посвящённые огненному культу у савроматов и сарматов.
В.И. Абаев в аланском языческом пантеоне выделяет особый культ семи богов, «занимавший важное место в их (аланов) ре-лигии». В этом семибожном культе В.И. Абаев выдвигает на первый план культ солнца и связанного с ним огня. Основанием для выделения культа солнца и огня ему послужили свидетель-ства Геродота о предках аланов – массагетах, для которых «единственный бог, которого они (массагеты) почитают, – это солнце. Солнцу они приносят в жертву коней, полагая смысл этого жертвоприношения в том, что самому быстрому богу нуж-но приносить в жертву самое быстрое существо на свете».
Аланский культ огня и солнца получил настолько яркое вопло-щение в археологических материалах, что в его широчайшем распространении и популярности не приходится сомневаться. Иначе не могло быть – для аланов он был традиционным, восхо-дя как к массагетам, так и к сарматам. Культ животворящей и очищающей силы огня отражён в археологических памятниках весьма наглядно в виде древесного угля и различных красящих веществ, сопровождавших погребения, начиная с савроматской эпохи. Употребление таких красящих веществ, как красный ре-альгар, также связано с культом огня: красная краска у различ-ных народов символизировала кровь, свет, огонь. Но красные красящие вещества в кавказских аланских могилах редки.
Аланы-язычники в своих ритуалах использовали наркотичес-кие вещества. Обратим внимание на зёрна конопли, попавшие в одну из курильниц. Последние иногда встречаются в аланских могильниках Северного Кавказа (комочки гашиша); как они упо-треблялись, мы не знаем. Относительно зёрен конопли стоит вспомнить, что писал Геродот о массагетах и о чём мы говорили в прошлой главе. Разумеется, рассказ Геродота приурочен к дру-гому времени и другой территории. Но с учётом реальных этни-ческих и культурных связей аланов с массагетами не кажется не-возможным приложить тот рассказ к другим аланам. Видимо, зёрна конопли сжигались в курильнице вместе с углём, и сидя-щие вокруг капища люди приходили в состояние эйфории. Ала-ны Северо-Западного Кавказа практиковали культ солнца и огня так же, как и население Центрального Кавказа.
Общественное значение культа солнца ярко предстаёт при рас-смотрении аланских солнечных амулетов. Последние всегда имеют вид круга (иногда – двух концентрических кругов) и сна-бжены четырьмя – семью спицами, то есть имеют вид колеса. Солярная символика колеса не вызывает сомнений; встречаются комбинированные солярно-лунарные амулеты, сочетающие сим-волические изображения солнца и луны в виде характерного по-лумесяца, а также солярные амулеты с птичьими головками по кругу и с вписанной в круглую солярную рамку фигурой мужчи-ны или всадника. Возможно, что фигуры нагих мужчин, но в шлеме и в обуви, являются онгонами (онгон – дух предка семьи или рода, его культовое изображение в культуре тюркских наро-дов) и несут большую идеологическую нагрузку. Происхожде-ние солнечных амулетов в виде колеса уводит нас в глубокую древность – типологически весьма близкие формы известны в оставленной кельтами Латенской культуре последних веков до Р.Х., известны они и в Закавказье.
Ещё одна вещь, явно связанная с солнечным культом, – круг-лые металлические зеркала из высокооловянистой бронзы, в аланских могильниках имеющие массовое распространение. Связь их с солярным культом подтверждается чрезвычайно вы-разительным солнечным орнаментом, занимавшим тыльную сто-рону диска. Встречаются зеркала с изображениями свастики – одного из древнейших арийских символов солнца. Солярная символика украшала не только зеркала, но и керамику.
Культ солнца и огня в аланском языческом пантеоне занимал ведущее место и был общеаланским. Судя по находкам стакано-образных курильниц и их распространению, святилища огня имелись едва ли не в большинстве аланских городищ; не исклю-чено, что существовали не только крупные племенные (как в Алхан-Кале) и общинные святилища, но и небольшие семейно-родовые капища для отправления мелких треб.
Вторым “тотальным” культом, пронизывающим всё мировоз-зрение аланов, был культ мёртвых. Касаясь этих архаичных представлений, Д.Д. Фрэзер писал о древнем человеке и его пси-хологии: «Он – раб, но раб не какого-то отдельного господина, а раб прошлого, духов умерших предков, которые преследуют его от рождения до смерти и правят им железной рукой. Деяния предков являются для него настоящим неписаным законом, ко-торому он слепо, без рассуждений повинуется». Культ мёртвых действительно держал психологию аланов “железной рукой”. В археологических памятниках он представлен настолько широко и рельефно, что не нуждается в специальных доказательствах. Все дохристианские языческие погребения на территории Ала-нии сопровождались могильным инвентарём, более или менее разнообразным и находящимся в зависимости от социального положения погребённых. Без погребального инвентаря могли быть похоронены только рабы и изгои, нарушившие адаты и оказавшиеся вне общества. Вместе с умершим в могилу клалось всё необходимое для продолжения жизни в потустороннем ми-ре: сосуды с пищей и питьём, оружие, некоторая посуда, укра-шения. Рядом с могилой воина-дружинника нередко хоронили боевого коня или части его туши.
Несомненно, наличие обильного инвентаря в погребениях сви-детельствует о вере в загробную жизнь, в посмертное существо-вание души, отделившейся от бренного тела. Это анимистичес-кие представления. О них же мы можем судить и по форме мо-гильного сооружения, типичной для северокавказских аланов ка-такомбы. Катакомба – подземная камера, имевшая чаще всего сводчатый потолок и соединявшаяся с поверхностью при по-мощи полукруглого входного отверстия и узкого коридора-дро-моса или шахты. Входное отверстие после окончания захоро-нения плотно закрывалось камнями, щели, в целях герметиза-ции, замазывались глиной, дромос засыпался. Камера оставалась не заполненной землёй – к этому стремились, это условие было обязательным элементом погребального культа. Душа умершего предка должна иметь своё жилище. Открывая дромос и входное отверстие, можно было по мере необходимости общаться с ду-шой предка. Характерно, что в дольменах эпохи бронзы Запад-ной Европы (принципиально идентичных катакомбам – та же не-заполненная камера с входным отверстием, закрытым каменной пробкой) входные отверстия называют “отверстиями для выхода души”. Анимистические представления вплетались в сложный и разветвлённый культ мёртвых, целью которого было сохранение праха предков, уверенность в их помощи живым.
Культ мёртвых предков, как и солнечно-огненный культ, был общеаланским, но основная социальная сфера его приложения – род и семья. На некоторых аланских кладбищах выделяются ро-довые участки; погребальный обряд в катакомбах не отличается стабильностью и даже в пределах одного отрезка времени даёт много вариаций (например, в ориентировке и позе погребённых, составе керамических сосудов и так далее), что, очевидно, отра-жает этнографическую специфику аланских родов и патрони-мии. Культ мёртвых в той или иной степени исторически уни-версален для всех народов. У народов Кавказа он практиковался широко, но особенно рельефно выражен.
К числу общеаланских племенных культов следует относить и культ бога войны, персонифицированного в образе меча. Об этом в 4 веке свидетельствует Аммиан Марцеллин: аланы, тогда ещё не знавшие храмов, поклонялись мечу, воткнутому в землю.
Кроме трёх основных языческих культов (культа огня и солн-ца, культа мёртвых предков, культа бога войны и конных вои-нов), важное место должна была занимать мирная богиня до-машнего очага, возможно, называвшаяся “афшин” (не она ли ха-зарская Ашина?) – хозяйка.
Осталось коснуться некоторых других языческих верований и представлений аланов. В качестве вероятных аланских тотемов указываются лиса, олень, змея, лошадь, птицы. Все эти предме-ты, сделанные как мелкообъёмная скульптура из бронзы, в то же время выполняли магические функции амулетов-оберегов. «Осо-бо развивается магия для охраны от опасностей. Если возможно магическое воздействие, то возможно и тем же путём достигает-ся противодействие. Отсюда приносящие удачу или охраняю-щие амулеты, талисманы и прочее», – пишет М.О. Косвен. Не-сомненно, функции амулетов-оберегов выполняли бронзовые мужские фигурки с характерным для ритуального танца положе-нием рук и ног и выраженными фаллическими чертами (что сви-детельствует о том, что танцующий был нагим, хотя некоторые, более тщательно исполненные фигурки на голове имеют кони-ческой формы шлем). Такие антропоморфные амулеты появля-ются в гуннскую эпоху, бытуют не только на Северном Кавказе, но также в Крыму и Северном Причерноморье. Иногда мужские фигурки в той же позе вписываются в солярный круг – символ солнца.
Завершая рассмотрение некоторых языческих культов, мы не можем не коснуться культа коня и культа собаки, практиковав-шихся у многих средневековых народов и среди них – у аланов. Известно, что культ коня с глубокой древности был популярен у кочевых племён Евразии, поэтому его функционирование у ала-нов закономерно. Кости собак появляются в аланских катакомб-ных могильниках наряду с конскими скелетами, изображения больших кавказских овчарок украшают стены мавзолея с речки Кривой. Знаменательно, что эти изображения выполнены в духе традиций прикладного искусства кобанской (автохтонной кав-казской) культуры. Размещение фигур собак на стенах погре-бального сооружения, возможно, объясняется тем, что в мифо-логии разных народов собака является вестницей смерти.
Были ли жрецы у аланов? Безусловно, были жрецы у скифов, гадавшие и прорицавшие при помощи связки прутьев. Были жрецы и у аланов, причём совпадение способов гадания у пер-вых и вторых поразительное, свидетельствующее о преемствен-ности традиций. Об аланских жрецах сообщает в 4 веке Аммиан Марцеллин: «О будущем они гадают странным образом: собира-ют прямые ивовые прутья, в определённое время раскладывают их с какими-то тайными наговорами и таким образом ясно узна-ют, что им предвещается». Конечно, функции аланских жрецов были многообразны и не сводились к гаданию на ивовых пру-тьях. Несомненно, аланское язычество было весьма развет-влённым, отражающим все этапы развития религиозного миро-воззрения – от тотемизма и анимизма до культа вождей и вели-ких воинов, в период раннего феодализма осложнённого уже за-метным христианским влиянием.

IV. ГОТЫ И ГОТАЛАНЫ
Как мы помним из предыдущей главы, на севере Европы со-хранились скандинавские народные предания (саги) о древнем происхождении тамошних народов. По ним также следует вывод о генетическом родстве аланов со скандинавами и, следователь-но, позднейших казаков с позднейшими шведами и норвежцами.
По-видимому, от корня “аз” образовано и географическое наз-вание Азия. В греческой мифологии Азией зовут мать (или же-ну) Прометея; Геродот сообщает, что географическое название связано с её именем. Но Прометей, согласно тому же мифу, яв-ляется “первопредком” человечества, которое произошло от его сына, спасшегося после Всемирного Потопа. Следовательно, Азия – это одно из имён матери-прародительницы, “Великой бо-гини”, культ которой засвидетельствован на Восточноевропей-ской равнине ещё со времён верхнего палеолита. Есть гипотеза, что названия “Азов” (“Азак”), “Азовское море” восходят к этому древнейшему имени. И если оно действительно образовано от имени “великой матери”, то другое название – Меотида (от сан-скритского “майя” – мать) – представляет просто его вариант.
Божественный род асов или ансов и город Азгард вспоминают также предания древнегерманские. Тесные связи танаитов с се-вером подтверждает и археология, указывая, что древние моги-лы Скандинавии часто находят своё подобие в местах расселе-ния асов-аланов. Среди народов тогдашней истории, пожалуй, самым загадочным для историков является восточногерманское племя готов (иначе – гетов). Несомненным относительно кото-рого было долгое время только то, что готы – выходцы из Скан-динавии. С понятием “готы” очень близко стоит понятие “гер-манцы”. Вообще, название “германцы” впервые употребил гре-ческий философ, географ и астроном Поседоний, живший во 2-й половине 2 – 1-й половине 1 веков до Р.Х. Так Поседоний назы-вал небольшое племя, жившее в верховьях Рейна и имевшее вар-варский обычай запивать жареное мясо смесью молока с вином. Ситуация изменилась после 58 года до Р.Х., когда римский пол-ководец Гай Юлий Цезарь во главе своих легионов вторгся в Галлию, которую населяли кельты. Здесь ему пришлось столк-нуться с сильными племенами, приходящими из-за Рейна и от-личающимися от кельтов. Цезарь оставил описание этих племён, назвав их германцами. С тех пор этим именем античные писа-тели именовали все племена к северу от среднего Дуная и к вос-току от Рейна, вплоть до Скандинавии. Римские историки 3-го века делили “варварские” племена на две группы: германцев и сарматов. При этом “германцами” римляне стали называть пле-мена, проживающие в тех областях Европы, которые были вне зоны влияния Рима, а “сарматами” – народы, проживающие в причерноморских степях и долине среднего Дуная. Однако, эти названия не отражали подлинный этнический состав племенных объединений. В результате “германцами” оказалось большое чи-сло племён, принадлежавших к чужеродным этносам. Например, венетские и балтийские племена, проживающие на границах римской ойкумены.
Названные “германцами” племена были воинственными наро-дами. Но наиболее подробные и интересные сведения о них ос-тавил римский историк 1 – начала 2 века н.э. Корнелий Тацит. По словам Тацита, «населяющие Германию племена искони сос-тавляют особый, сохранивший изначальную чистоту и лишь на себя самого похожий народ. Отсюда, несмотря на такое число людей, всем им присущ тот же облик: жёсткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела, способные только к кратковремен-ному усилию; вместе с тем им не хватает терпения, чтобы упор-но и напряжённо трудиться, и они совсем не выносят жажду и зноя, тогда как непогода и почва приучили их легко претер-певать холод и голод».
У В.Н. Татищева есть такое утверждение: «Находятся народы, прежде бывшие в сарматах, а потом с теми же именами в Гер-мании, как, например, саки, или сацы, и саксоны, бургионы и прочие. Язык древних германцев с сарматским был согласен, как мне в 1739-м бывший в Петербурге финский пастор согласных слов кельтского и финского языков более 100 дал из его книжки списать. […]. Почему думаю, что германцы в древности единый народ с сарматами были, и это никто благорассудный за поно-шение или уничижение счесть может […]. Много же издревле от сарматского языка в славянский внесено, как о том древние гра-жданские и исторические наши книги свидетельствуют».
Приблизительно в конце 2 века н.э. эти германские народы вы-работали более эффективные способы земледелия, используя в качестве удобрения навоз. Увеличение урожайности привело к росту населения. А последовавшие в худшую сторону климати-ческие изменения в сочетании с возросшим населением дали им-пульс для территориальной экспансии. Л.Н. Гумилёв высчитал, что в это время север Евразии стал более холодным и дождли-вым и прежние места обитания здешних народов стали болотис-тыми и малопригодными для ведения успешного сельского хо-зяйства.
Наиболее заметными из здешних племён, приступивших к за-хвату новых земель на юге, был народ, который римляне назы-вали готами. Римляне использовали термин “готы”, чтобы отнес-ти их к какой-то категории, но, судя по всему, это определение было общим для племён, более разнородных, чем покрывает его значение. В самом начале своего формирования как общности, готы состояли из нескольких различных этнических групп, из которых часть, по крайней мере одна группа, были степными ко-чевниками. В этом отношении термин “готы” довольно близок к термину “скифы” – обобщающее определение общества, которое в этническом плане на самом деле было вовсе не однородным. Эти готы жили на протяжении первых двух веков нашей эры на периферии античного мира, занимая бедные песчаные земли на территории современной Северной Польши. Поэтому очень ма-ло известно о раннем периоде их истории.
Итак, в 3-м веке происходит массовое переселение племён с берегов Балтики на юг. Переселение идёт, в основном, по трём направлениям: на запад в Галлию (будущая Франция), на юг в долину Дуная (будущая Венгрия), и на юго-восток в междуречье Днепра и Дона. По третьему направлению пути на территорию будущей Руси пришли племена, ставшие “этническим субстра-том” для древнерусского этноса. Этот “субстрат” был весьма не-однородным по своему составу. Его ядром было племя готов (родственных, как мы помним, скифам). Также вместе с готами пришли вандалы (некоторые утверждают, что это были “славян-венеты” и даже “анты”) и руги (тоже отождествляемые рядом историков с росами-русами).
Готско-аланский (готаланский) историк 6 века н.э. Иордан пе-ресказывает предание о переселении готов из Скандинавии че-рез Балтийское море в область нижней Вислы и их дальнейшем, наполненном битвами и героическими деяниями, пути на юг, к Чёрному морю: «С этого самого острова Скандзы (Скандина-вия), как бы из утробы, порождающей племена, вышли некогда готы с королём своим по имени Бериг. Лишь только они ступили на землю, сразу же дали прозвание тому месту. Говорят, что до сего дня оно так и называется Готискандза (в устье Вислы) […]. Когда там выросло великое множество люда, король Филимир постановил, чтобы войско готов вместе с семьями двинулось от-туда. В поисках удобнейших областей и подходящих мест для поселения он пришёл в земли Скифии, которые на их языке на-зывались Ойум. Филимир, восхитившись великим обилием тех краёв, перекинул туда половину войска […]. Та часть готов, ко-торая была при Филимире, перейдя реку, оказалась перемещён-ной в область Ойум и овладела желанной землёй. Тотчас же без замедления подступают они к племени спалов и, завязав сраже-ние, добиваются победы. Отсюда уже, как победители, движутся они в крайнюю часть Скифии, соседствующую с Понтийским морем».
Рассказ о переселении готов на 3-х кораблях символичен. Три корабля как бы указывают на разделение готов на 3 особых пле-мени: гепидов, везиготов (будущих вестготов) и остроготов (бу-дущих остготов). Причём, разделение на остроготов и везиготов произошло позже, уже в Причерноморье. Остроготами правили короли из рода Амалов, а везиготами – из рода Балтов.
Рассказ Иордана подтверждается, в значительной степени, данными археологии. С конца 2 века н.э. фиксируется продви-жение готов на юг. Высказывалось также утверждение, что нап-равление движения готов было связано с их поисками прароди-ны – Великой Свитьод (Великой Скифии), потому они и напра-вились в сторону Дона и Заволжских степей. Но поначалу, в 155 году, готы вторглись в Прибалтику, находившуюся к тому вре-мени под полным контролем венедов, и нанесли по ним сокру-шительный удар.
Дойдя до Танаиса (Дона), готы объединились с аланами, усмо-трев в них таких же потомков асов, как и они сами. Если сначала и имели место вооружённые столкновения между пришельцами и прежними хозяевами, то вскоре сарматы приняли гостей-земледельцев и даже стали обучать их военному мастерству. Вступив в контакт с готами после возникновения остготского племенного объединения в Северном Причерноморье в 3 веке, аланы на некоторое время оказались соседями готов. Относи-тельно культурных и языковых взаимодействий готов и аланов, можно отметить, что готы заимствовали у аланов ряд важней-ших культурных благ. До прибытия на территорию сарматов германцы не были выдающимися наездниками, но в последую-щие годы они ясно увидели все преимущества сарматской кон-ной военной тактики и с энтузиазмом её перенимали.
Остатки скифов всё ещё влачили жалкое существование до 2 века н.э., и теперь большая их часть была сметена этнической волной, принёсшей готов. Другие группы скифов, без сомнения, так хорошо ассимилировались с местным населением, что оста-вили после себя всего лишь небольшие следы, представляющие собой странную смесь неистовства и величия, которые были ха-рактерны для их жизни.
Уже вскоре по прибытии на новые места готы в союзе с ала-нами повели бесконечные и весьма успешные войны с соседями. Степная зона Восточной Европы оказалась поделена между со-бой племенными союзами тех и других. Обширная готская дер-жава включила в свой состав помимо готов многочисленные племена славян, балтов, сарматов, фракийцев. В культурном от-ношении готская держава Ойум представляла собой сложный конгломерат различных традиций. Культура готов и аланов это-го времени несёт следы сильного влияния римской цивилизации.
Оказавшись в Северном Причерноморье, готы стали соседями Римской империи, ослабленной политическим кризисом. Воин-ственных готских вождей и их дружины манили богатства Им-перии. Известно, что в 238 году они предприняли первую атаку на Римскую империю, нанеся удар по городу Истрия в устье Ду-ная.
Уверенные в своём новоприобретённом искусстве, готы про-должали и дальше осуществлять набеги на Римскую империю, в которые были вовлечены другие германские и негерманские племена (бораны, гепиды, герулы и другие). В 242 году готы разгромили войска римского императора Гордиана. И с каждым годом их нападения становились всё более дерзкими. В 250 году они предприняли крупномасштабный поход за Дунай, перезимо-вали на римской земле, а в 251 году нанесли поражение римским легионам и убили императора Деция.
В 257 году отряды готов достигли восточного Крыма и, раз-грабив в Боспорском царстве города Пантикапей и Нимфей, за-хватили морской флот. Весной 258 года новообразованная из трофейных кораблей днестровская флотилия готов опять достиг-ла Боспора и разграбила Халкедон и Никею. Этим они оконча-тельно уничтожили скифское царство с центром в Крыму. Готы ассимилировали остававшихся здесь скифов и заняли весь полу-остров, кроме Херсонеса. Около середины 3 века из-за нашест-вия готов погибают нижнедонские поселения во главе с Танаи-сом. Характерно, что именно в это время в некрополе Танаиса и других нижнедонских поселений появляются погребения с ис-кусственной деформацией черепов, характерной для скифов, а филологический анализ имён танаисских надгробий показывает, что число греческих имён уменьшается, число каких-то иных имён увеличивается. Исследователь памятников Д.Б. Шелов по-лагал, что во 2-й половине 2 века в население Танаиса влилась новая этническая группа аланов, судя по надписям на надгроби-ях, говоривших на языке, близком к дигорскому диалекту осе-тин, язык которых близок к языку балкарцев и карачаевцев. Ис-следователи донских катакомбных могильников подчёркивают, что с середины 3 века происходит культурная переориентация кочевников с Танаиса на Центральное Предкавказье.
Отныне готы держали под контролем Боспорское царство и встроились в его элиту, сохраняя традиции военной демократии. Появилось своеобразное крымско-готское государственное об-разование. Здесь же отряды готов нанимались на службу к Рим-ской империи, участвовали в различных военных походах и ор-ганизовывали грабежи соседей. В этих военных кампаниях пле-чом к плечу с готами сражались роксаланы.
Здесь, в Крыму, изучены могильники с погребениями, совер-шёнными по характерному для германцев обряду трупосожже-ния (вспомним, что трупосожжение являлось и славянской тра-дицией). Умерших сопровождали вещи, служившие им при жиз-ни. В некоторых случаях готы, жившие рядом с аланами, хоро-нили своих мёртвых на одних с ними могильниках. А из посто-янного совместного и равноправного мирного и военного быта готов и аланов со временем сложилась новая общность – готала-ны. И только в силу придирчивости историки того времени ино-гда пытались различить каждого поточнее, но это становилось делать всё труднее. Правда, спустя несколько поколений, когда уже трудно было себя отнести к тому или другому племени, по-томки этого смешанного народа отказались от своего сдвоенно-го имени и стали себя называть одинаково и кратко – готы.
В 262 году нападению готов подверглась Фракия.
В 267 году, выйдя из устья Дона, готский флот отправился к берегам Малой Азии и достиг греческих городов Коринфа и Афин.
В 268 году они осуществили нападение одновременно с суши и с моря; их флот, прорвавшись в Эгейское море, в течение года занимался грабежами, прежде чем император Галлиен разгромил их в кровопролитной битве. Готский флот был оттеснён обратно за Босфор в Чёрное море.
В 269 году произошло столкновение готов с армией римского императора около города Ниш (нынешняя Сербия). Император Аврелиан был вынужден оставить Дакию (нынешняя Румыния) варварам. В Дакии союзниками готов становятся славянские племена – карпы.
Укрепившись на юге, готы начинают наступление на север. В итоге им удалось покорить Русь Борусскую и племена литов-ские. Часть славян и роксаланов оказалась на положении васса-лов, а другая часть предпочла отойти дальше на север, в леса – они ассимилировались между собой и угро-финскими племена-ми, влились в племена полян, северян, вятичей, дреговичей. С этого времени роксаланы, как отдельный самостоятельный степ-ной народ, исчезают из западных хроник.
К 271 году многолюдное племя, которое римляне называли вестготы (“западные готы”), основало своё собственное королев-ство и установило союзнические отношения с сарматами. В это же время многие другие германские племена, среди которых бы-ли вандалы, остроготы, свевы, квады – стали возделывать бога-тый чернозём на той территории, где когда-то была Киммерия, затем Скифия, а потом Сарматия.
Тем не менее, походы готов продолжались до 276 года н.э. В 3 и 4 веках готы господствовали на всём северном черноморском побережье. Но в то же время мы встречаем их под тем же назва-нием и на берегах Балтийского моря.
Из походов в Малую Азию готы возвращались с огромным ко-личеством пленников, за которых потом требовали выкуп. Сре-ди последних было много христиан. Вместе с ними христиан-ство распространилось и среди готов. Готы Приазовья первыми из германских племён приняли христианство. Уже в 325 году н.э. под документами Вселенского Собора, состоявшегося в го-роде Никее, свою подпись рядом с подписью Кадма, епископа Боспора, поставил некий Феофил, епископ Готии. Но единого мнения, где располагалось это епископство, в Крыму или на вос-точном берегу Керченского пролива напротив Боспора, в Тама-тархе (бывшем греческом городе Германасса и будущих Матар-хе, Самкерце, Тмутаракани), не существует.
Так или иначе, готам пришлось жить в Северном Причерно-морье. Союз готских племён, именуемый грейтунгами, поселил-ся между Днепром и Днестром, а у самой римской границы, от Днестра и вдоль Нижнего Дуная, сели тервинги.
Во второй половине 4 века н.э. глава грейтунгов Германарих (Эрман, Эрманарих) объединил многие племена и создал в Се-верном Причерноморье сильную державу, став называться коро-лём остроготов. Готы жили в украинско-румынской степи боль-ше ста лет. Значительную часть этого времени их верховным правителем был Германарих – потому государство готов приня-то называть державой Германариха.

 
Сплошной линией показана граница Римской империи, более широкой очерчена (в тёмном фоне) территория остро-готов – племенного домена короля Германариха. Прерывис-той линией обозначена граница союзных готам племён гепи-дов, везеготов и частично сарматов, а также покорённых эстиев, венедов и антов. Линией из точек обозначена сфера влияния (протектората) Готской державы. Мы видим, что приазовские и прикаспийские аланы находятся на позициях полной независимости и самостоятельности от готов.

Варварская держава – это сообщество народов, где, кроме дер-жавного союза племён, сосуществуют иные, подчинённые ему союзы племён, платящие дань и выставляющие войска для вой-ны. Очертить размеры готской державы не составляет труда – ей соответствует археологическая культура, названная Черняхов-ской. Локальные варианты этой культуры указывают народы, входившие в состав готской державы. Кроме готов в ней состоя-ли скифо-сарматы городов Нижнего Днепра, аланы Танаиса, протославяне лесостепи и ещё один германский народ – гепиды, поселившийся на Волыни. Хоть культура гепидов была не Чер-няховской, а Вельбарской, это была та же культура, что и у са-мих готов до их поселения среди чужих племён. Возможно, род-ственные гепиды, наряду с грейтунгами и тервингами, относи-лись к державному союзу племён.
Издревле готы пользовались рунической письменностью, не исключено даже, что той же, какой пользовались впоследствии аланские племена в Хазарии, но в 359 году их просветитель и первый готаланский епископ Ульфиил (Вульфила) вступил в об-щение с Акакием и отверг никейский “Символ веры”, а всё пле-мя готаланов отвратил от кафолической церкви. В результате готаланы принимают арианскую модель христианства, а Ульфи-ил перевёл на готский язык библейские тексты (Серебряный ко-декс). Новый готский алфавит был создан на основе греческого с заимствованиями латинского. Готаланский епископ счёл, что готские руны ассоциируются с язычеством и нежелательны для перевода священных текстов.
Под воздействием христианства готы постепенно отказались от обряда трупосожжения и переняли у аланов обряд трупополо-жения.
Начались процессы становления общей готской государствен-ности и образования единой готской народности. Однако они были прерваны в 70-х годах 4 века н.э. вторжением гуннов, раз-громивших объединение Германариха. Пришла эпоха Великого переселения народов. В результате бесконечных войн и пересе-лений везеготы достигли Испании, а остроготы – Италии, где основали свои королевства.
Та же часть готов, которая обосновалась в Крыму, не покинула своих мест. В 5 веке н.э. у населения юго-западного Крыма по-лучает распространение характерный для готов женский кос-тюм, в гарнитур которого входила пара фибул, скреплявших на плечах верхнюю одежду, и пояс с большой пряжкой. Подобная мода существовала повсеместно там, где жили готы: в Испании у везеготов и в Италии у остроготов. Женский костюм в древних обществах являлся одним из наиболее показательных этничес-ких признаков. Этот костюм от готов восприняли и крымские аланы.
Византийские императоры стремились укрепить своё влияние в Таврии. С этой целью они привлекали живших в Юго-Запад-ном Крыму готов и аланов на военную службу в качестве феде-ратов (союзников) и возводили в стратегически важных районах укрепления.
По словам готаланского историка Иорнанда, в 350 году готала-нами был покорён богатый и сильный город Новгород, но нена-долго.
Харьковский профессор XIX века Рейт в своих исследованиях (1810 г.) утверждал, что аланы, смешавшись с готами, положили основание племени казаков, столицей которых в XV веке был город Азак (Азов), названный так от народа “ас”. Как говорится, нет дыма без огня, и одним из этнических корней будущего казачества наверняка были готаланы. Но, скорее всего, такой “корень” можно было бы определить только как “маленький корешочек” казачества.












 


Глава 6. Европеоиды и китаеоиды Азии

– Как же так – ты белый,
а твой сын – китаец?
– Он не китаец, он кореец.
Анекдот

I. ДРЕВНЕЙШЕЕ НАСЕЛЕНИЕ АЗИИ – СЕРЫ И СИНЫ
Большое разнообразие наблюдается в этнической картине в Азии. С глубокой древности до начала исторически известного периода в Саяно-Алтае сменились три культуры: Афанасьевская (до 2000 года до Р.Х.), Андроновская (2000 – 1200 годы до Р.Х.) и Карасукская (1200 – 700 годы до Р.Х.). Каждой из этих куль-тур соответствует особый расовый тип. “Афанасьевцы” имели резко выступающий нос, сравнительно низкое лицо, низкие глаз-ницы, широкий лоб – все эти признаки говорят о принадлеж-ности их к европейскому стволу. От современных европейцев “афанасьевцы” отличаются, однако, значительно более широким лицом. В этом отношении они сходны с верхнепалеолитически-ми черепами Западной Европы, то есть с кроманьонским типом в широком смысле этого термина.
Наследниками “афанасьевцев” были племена Тохарской куль-туры, дожившей до 3 века до Р.Х., после чего они приняли в се-бя несколько китаеоидных примесей и создали Таштыкскую культуру.
Носители Андроновской культуры близки к “афанасьевцам”-динлинам, но не тождественны с ними. Очагом формирования “андроновского” подтипа были казахстанские степи, и в Мину-синском крае “андроновцы” являются западными пришельцами. На западе элементы Андроновской культуры переживают её ми-нусинский вариант, и поэтому представляется возможным ви-деть в “андроновцах” древних кыпчаков – “кюе-ше”, народ, не-сомненно, динлинского происхождения.
Таким образом, нет никаких оснований не рассматривать “анд-роновцев”-кыпчаков как западный вариант динлинской расы, тем более что китайцы упоминают западных динлинов в бассей-не Иртыша, которых они отличают от восточных, им хорошо из-вестных. Связь их с ди не установлена, а отличие от европейских и азиатских арийцев несомненно.
В отличие от предыдущих расовый тип населения карасукской эпохи крайне смешанный. Имеется примесь узколицего китаео-идного элемента, относящегося к дальневосточной расе азиат-ского ствола. Такие расы сформировались в Китае в эпоху Ян Шао. Археология подтверждает данные антропологии: в кара-сукское время в южной Сибири встречаются вещи, сходные с северокитайскими. Факт переселения с юга не вызывает теперь никаких сомнений, но любопытно и важно, что переселился уже смешанный народ. К узколицым южным китаеоидам примешан европеоидный брахикранный тип, происхождение коего неясно.
Вопрос о китаеоидном типе несложен, а вот загадочный брахи-кранный европеоидный элемент, пришедший из Китая, сам на-прашивается на то, чтобы сопоставить его с ди, и тем самым воз-вращает нас к вопросу о тождестве ди и динлинов. Но не будем вдаваться в дебри и подведём некоторые итоги.
Тесное соседство европеоидных и китаеоидных народов пове-ло к взаимной диффузии и смешанным бракам. Чёрные волосы доминируют над светлыми, карие глаза над голубыми и низкий рост над высоким – с течением времени тип ди должен был ус-тупить место китаеоидному типу, и предполагать грандиозную войну нет надобности. Попытки объяснить европеоидный облик древних китайцев альбинизмом несостоятельны: слишком много должно было быть альбиносов, и при этом с высокими носами и пышной растительностью на лице.
Некоторый свет на этот запутанный вопрос проливают запад-ные античные источники, в частности Птолемей. Птолемей на территории современного Китая помещает два разных народа: сины и серы. Сины помещены южнее серов и названа столица их – Тина, лежащая в глубине от порта Каттигары.
Карта Птолемея столь приблизительна, если не сказать фантас-тична, что идентификация названий крайне затруднительна, но это для нашей темы не важно. Существенно другое: сины, не-сомненно, подлинные китайцы империи Цинь, и они не отожде-ствляются с серами, поставлявшими шёлк-серикум в Парфию и Римскую империю. Серы упоминаются раньше, чем сины, и в другой связи: греко-бактрийский царь Эвтидем около 200 года до Р.Х. расширил свои владения на востоке “до владений фаунов (цянов) и серов”. Впоследствии, когда установилась торговля шёлком по Великому караванному пути, название “серы” приме-нялось к поставщикам шёлка в бассейне Тарима, а не к самим китайцам.
Следующее, ещё более важное сообщение о серах основано на рассказе цейлонских послов. Согласно их словам, серы – рос-лые, рыжеволосые и голубоглазые люди, живущие за Эмодом (Гималаями). Псевдо-Арриан упоминает пути из страны серов в Бактрию и оттуда к индийским гаваням. Таким образом, нет ни-чего удивительного в том, что цейлонцы встречали серов. Тер-ритория “Серики” простирается от Кашгара до северного Китая, к северу от “баутов”, то есть тибетцев-ботов. Это – территория, занятая ди, которых мы имеем право отождествить с серами как по территориальному, так и по соматическому признакам. По сведениям китайцев и цейлонцев, серы жили в глубине Азии в окружении народов фокар (тохар), ойхард (уйгур), отторокор (уттигур) и других (Э. Дейнекин).
Итак, мы видим, что древнейшую Азию занимали два расово различающихся народа – европеоидные серы и китаеоидные си-ны. От первых пошли многочисленные племена, позднее сме-шавшиеся с потомками синов и потому утратившие свой перво-родный европеоидный облик.
Серы, смешавшиеся с уграми, получили в китайском (синоид-ном) пограничье большой приток чуждой крови и чуждой куль-турологи, отошли от “казачьих принципов”, строили города-го-сударства и промышленность, торговлю и металлургию. Отдав синам громадный интеллектуальный запас, сами медленно со-шли с мировой геополитической сцены. Серы частично перепла-вились в кыргызов, которые изначально были ариями-европеои-дами (Э. Дейнекин).
И по ходу расследования напрашивается гипотеза. Поскольку от серов пошли ди и динлины (и затем всевозможные другие племена с частичкой “ди” в названии), а у древних скифо-ким-мерийцев самоназвание заключалось в таком же простом звуке “аз” (“ас”), не было ли это частью древнейшего (каменного века) языка, обозначившего разделение европеоидов на оставшихся в Азии (ди) и отправившихся на Запад (аз)?

II. ДИНЛИНЫ И ДИ
Южносибирский долихоцефальный (динлины) и северокитай-ский брахицефальный (ди) антропологические типы относились друг к другу как расы второго порядка (подрасы) европейского расового ствола. Прямой связи с европейцами динлины не име-ли, являясь ветвью, отклонившейся ещё в палеолите (Г.Е. Грумм-Гржимайло, Л.Н. Гумилёв). Но древнейшие предки у ев-ропейских и азиатских европеоидов, несомненно, были общие. Ди и динлины имели разные генетические гаплогруппы: R1a –связана с ди, R1b – связана с динлинами (Э. Дейнекин).
 
Китай (империя Хань), хунну, динлин и другие племена Востока

Китайские летописи III тысячелетия до Р.Х. сообщают о наро-дах ди и динлинах, живших с незапамятных времён в Централь-ной Азии. Их отличительной особенностью были европейские черты: продолговатое лицо, белый цвет кожи, светлые глаза, бе-локурые волосы. В генеалогическом древе азиатских народнос-тей динлины размещены у его основания, от них затем появи-лись такие народы, как китайцы-ся, сяньби, хунны, тюрки и так далее. Но мы знаем, что тюрки “вылупились” из скифов. Полу-чается, что динлины – это те же самые скифы? То есть древ-нейшее кочевое население Великой Степи? Примем это как Ра-бочую гипотезу, поскольку другого разумного объяснения на го-ризонте не наблюдается.
На Саяно-Алтайском нагорье, в Горной Шории, в долине при-точной реки Мрас-су в верховьях реки Томи издавна обитала изолированная народность кумандинцев. Грум-Гржимайло, ссы-лаясь на Н. Ядринцева, пишет, что кумандинцы сумели «…в полной мере сохранить свой первобытный тип, многие даже по-ражали его своими, как лён, белокурыми волосами и голубыми глазами». Похоже, это один из осколков динлинов.
В этнографической науке большое место занимает так назы-ваемый ретроспективный метод анализа источников традицион-ной народной культуры. Взгляд на историческое прошлое через специфические черты современной культуры действительно да-ёт важные исторические сведения.
Применяя этот метод для определения возможных истоков традиционной культуры тюркских народов (выросших на скиф-ской основе), мы обнаруживаем, что для многих из них особенно характерны такие ведущие черты материальной и духовной культуры, как:
– захоронение умерших в курганах, деревянных срубах и коло-дах;
– сопровождение покойников жертвенными конями;
– употребление в пищу конины, кумыса, айрана и тому подоб-ного;
– проживание в войлочных шатрах (юртах), изготовление вой-лочных изделий (предметов одежды, быта, убранства и тому по-добного);
– ведение подвижного (кочевого) образа жизни с разведением преимущественно мелкого скота, лошадей и тому подобного.
Несомненным является факт присутствия на востоке Великой Степи древнего европеоидного тюркоязычного населения, веду-щего кочевой образ жизни ещё со времён каменного века и до Х века н.э. И все вышеуказанные характерные признаки вполне применимы к описанию его образа жизни.
Если динлины соответствуют выше заявленным пунктам, то их “скифскость” также получает несомненное подтверждение. Если в каких-то пунктах совпадает, но не во всех, это означает, что динлины лишь имели общих со скифами предков, но разош-лись по разным историческим дорогам ещё до окончательного оформления скифов в качестве таковых.
Подведём итог нашим знаниям. Динлины вели кочевой образ жизни, проживали в шатрах и изготавливали войлочные изде-лия. Употребляли в пищу обычную для кочевников пищу. Оста-ётся непонятным только их обряд захоронения, поскольку в сме-шении с разными племенами они использовали разные способы вплоть до кремации. В то же время, Д.Г. Савинов связывал кур-ганные захоронения в каменных ящиках хуннского времени в пределах Саяно-Алтая с динлинами. А китайские источники во-обще сообщают о тюркоязычности динлинов (смотреть: Таскин. “Материалы по истории сюнну (по китайским источникам)”. Вып. 1. Москва, 1968 г., стр. 136). И это последнее утверждение сразу снимает все вопросы, поскольку мы уже знаем, что и ски-фы были тюркоязычны! Таким образом, мы смело можем счи-тать динлинов дальними родственниками европейских кимме-рийцев-скифов-сарматов-аланов.
*  *  *
“Исторической родиной” племён динлинов и ди китайские ле-тописцы называют “песчаную страну Шасай”, так в древности называли современную пустыню Гоби. В те времена Гоби не бы-ла так безводна и пустынна, в ней было больше степных участ-ков и оазисов с озёрами и лесом. Из древнего китайского указа-ния “Бэй-шы” известно, что народное название ди изменилось на динлин при переходе их на северную сторону Гобийской пус-тыни и переселении на юг Сибири. Впоследствии Саянские горы китайцы назвали в своих летописях “Динлин”.
Динлины по своим физическим признакам и психическим осо-бенностям принадлежали к той же белокурой расе, которая неко-торыми антропологами считается первобытной в Европе. Палео-антрополог Дебец считает долихоцефальный южносибирский тип, то есть динлинов, протоевропеоидным, “близким к кро-маньонскому”. Динлины имели на заре китайской истории об-ширное распространение в Средней Азии. К динлинской расе принадлежат 4 древних народа Центральной Азии: кыргызы на верхнем Енисее, динлины в Прибайкалье, усуни, которых исто-рия застаёт у озера Лобнор, но в момент передвижения их на за-пад – в северный Тянь-Шань, и бома в Саяно-Алтае. Все эти че-тыре народа имели голубые (зелёные) глаза и белокурые (ры-жие) волосы. Но все они были более или менее смешаны с сосе-дями. К динлинам относятся енисейские остяки-кеты. Некото-рые исследователи склонны в названии усуней видеть присутст-вие скифского самоназвания – асов (азов).
«Согласно китайской исторической традиции, уже первая из китайских династий, полулегендарная Ся, вступила в борьбу с другими племенами, населявшими территорию Китая в III тыся-челетии до Р.Х... В китайском фольклоре сохранились отголоски борьбы “черноголовых” предков китайцев с “рыжеволосыми дьяволами” (2600 г. до Р.Х.). Китайцы выиграли тысячелетнюю войну. Они оттеснили “варваров” в горы, степи и даже южные джунгли...» (Л.Н. Гумилёв. “История народа хунну”).
Появление динлинских племён на севере Гобийской пустыни связывается с проигрышем динлинами борьбы с китайцами. За последующие 3000 лет часть динлинов была истреблена, часть бежала, часть смешалась с китайцами (как айны в Японии). Дру-гая часть разбитых динлинов отступила на юг, в джунгли Сикана и Юньнани. Там они превратились в лесные племена – в мань китайских географов. Потомками их являются чёрные поло, имеющие ряд европеоидных черт, а также племена цзеляны, яо-мяо, вони, йе-жэнь, путэ и мосо. Потомками динлинов, смешан-ных с тибетцами, монголами и китайцами, являются тангуты в Амдо и окрестностях Ганьчжоу, воинственные горцы, больше похожие на кавказцев, чем на монголов.
С 7 века до Р.Х. динлины вели наступательные и оборонитель-ные войны с китайскими государствами, разгромив в 661 году царство Син, в 660 – государство Вэй, в 649 – Вэнь и Су, в 634 напали на Чжэн.
Динлины восточных территорий Великой Степи были свобо-долюбивым и подвижным народом, они распадались на множе-ство мелких родов и собирались для отпора врагу лишь в редких случаях и на самое короткое время. Многочисленные южные ки-тайцы, используя свою организованную мощь и натравливая один динлинский род на другой, продолжали теснить этот боль-шой, сильный, но разобщённый народ из долины Жёлтой реки. Китайцы в конце концов потому побеждали их, что имели дело не со сплочённым народом, а с отдельными его племенами; к то-му же пользовались их взаимными счётами и натравливали их друг на друга. Что динлины не были склонны к подчинению, вы-ше всего ставя свою индивидуальную свободу, видно из того, что они без колебания бросали свою порабощённую родину и расходились – одни на север, другие на юг, туда, где ещё был простор, куда не добирались китайцы со своим государственным строем. С течением времени динлины добрались с одной сторо-ны до бассейна Брамапутры, Иравадди и Салуэна, а с другой до Байкала, Алтая и южной Сибири.
С 20-х годов 7-го века до Р.Х. китайцы различают западных “белых” и восточных “красных” ди. Бронзовые изделия эпохи Чуньцю в Древнем Китае (8 – 5 века до Р.Х.) испытывали влия-ние так называемого “скифского искусства” с его знаменитым “звериным стилем”. “Красные” динлины в 5-м веке до Р.Х. были разгромлены, а “белые” создали самостоятельное государство. В этом веке территория, занятая “китайскими скифами”, расшири-лась вплоть до северной части Монголии, то есть до Амура. На-селение царства Чжуньшань было ответвлением “белых” ди.
Некоторая часть динлинов ещё до Р.Х. была ассимилирована племенами хунну. Часть динлинов стала предками тибетцев и тангутов, часть ассимилирована кыргызами и уйгурами. Их ра-совые признаки зафиксированы у киданей, корейцев, айнов, манчжуров, кумандинцев. А ещё одна часть динлинов стала ос-нователями монгольского народа, или, по крайней мере, рода Борджигин (откуда Чингиз-хан). Следы существования государ-ства белых ди прослеживаются до 318 года н.э., когда на западе арийского мира часть скифов уже стала христианами.
Вероятные потомки динлинов обнаруживаются, как ни стран-но, на Памире, в Ишкашиме и на склонах Гиндукуша, причём здесь они называются “бади” (бай-ди), что местными персоязыч-ными жителями осмысляется как “ветреные”, от слова “ветер”. Внешний вид бади вполне соответствует типу ди: светлые воло-сы, плотное сложение, голубые глаза. Бади и их южные соседи африди напоминают больше кельтов, чем своих соседей афган-цев и таджиков.
И не исключено, что динлины привнесли в антропологический тип полинезийцев черты европеоидной расы, каковые отмечали у обитателей Океании ещё первые европейские мореплаватели.
В то же время ди в Китае и динлины в Сибири – народы уже различных подрасовых типов; сходные, но не идентичные. Длинноголовая подраса, населявшая южную Сибирь в неолити-ческую эпоху, едва ли имела близкую генетическую связь с пле-менами ди, жившими с незапамятных времён в области бассейна Жёлтой реки. Динлинами китайцы считали именно эту длинно-головую подрасу, а Саянские горы, как мы уже сказали, они на-зывали Динлин. Динлины исчезли с исторической арены в сере-дине 2 века. Енисейские кыргызы были связаны именно с або-ригенами Сибири, динлинами, а не пришлыми с юга ди. Ближе всех к монголам располагались европеоидные енисейские кыр-гызы, но монголы их своими родственниками не считали, хотя хорошо знали их как современников и соседей.
Южная ветвь динлинов, кочевавшая к югу от Саянских гор, перемешалась с хуннами, и не случайно китайцы внешним отли-чительным признаком хуннов считали высокие носы. О судьбе западной прииртышской ветви динлинов можно догадаться, что они, смешавшись с уграми, составили народ сабир (савир, су-вар), который в 5 веке прорвался на Кавказ. Там сабиры долго торговали мечом, служа то императору Византии, то шахиншаху Ирана, пока не растворились среди местных народов.
Степные динлины вошли в состав хуннов, сообщив им некото-рые европеоидные черты (высокие носы, пышные бороды), а степные ди – усуни и теле – после разгрома Уйгурского ханства в 840 году были ассимилированы в течение IX – XII веков мон-гольскими, уже становившимися китаеоидными, племенами.
Себя китайцы в древности называли “черноволосыми”, а дин-лины были белокуры и голубоглазы. Одно из этих племён назы-валось чади, то есть “красные ди”. Тип их, восстановленный на основании сводки сведений, характеризуется следующими приз-наками: рост средний, часто высокий, плотное и крепкое тело-сложение, продолговатое лицо, цвет кожи белый с румянцем на щеках, белокурые волосы, нос выдающийся вперёд, прямой, час-то орлиный, светлые глаза. Психический склад их отличался во-инственностью и столь сильно развитым индивидуализмом, что динлинам никогда не удавалось создать своего государства. Они жили мелкими общинами, занимались охотой и рыбной ловлей и охотно продавали свои мечи, поставляя наёмников китайским князьям. Формой брака была моногамия, религией – культ геро-ев. Они весьма напоминают этим древних кельтов и германцев.
“Владение Цзянькунь (Гяньгунь, Гэгунь)” впервые упоминает-ся в китайских источниках династии Хань в 201 году до Р.Х. Цзянькуни названы среди других племен, покорённых хуннским шаньюем Модэ: «Впоследствии на севере они покорили владе-ния хуньюй, кюеше, динлин, гэгунь и цайли; посему-то старей-шины и вельможи повиновались Модэ-шаньюю и признавали его мудрым».
Цзянькуни и динлины, обитавшие здесь, безусловно, различа-лись китайцами в качестве разных “владений”, подчинённых хуннам. Локализация этих племён, по краткому указанию источ-ника, – “на севере” от ставки хуннских шаньюев в Ордосе. Дин-лины были довольно многочисленным этносом, который наряду с юэчжами (тохарами), дунху, усунями упоминается в источни-ках значительно чаще, чем цзянькуни. Хунны стремились дер-жать их в подчинении.
В начале 1 века до Р.Х. хуннский шаньюй назначил правите-лем динлинов китайского перебежчика Вэй Люя, происходив-шего “из хусцев, живших по реке Чаншуй”. Вэй Люй играл ак-тивную роль в ставке хуннских правителей во время правления нескольких шаньюев.
В “Вэй Люэ” подчёркивается деление динлинов на две группы, одна из которых обитала в Притяньшанье, поблизости от цзянь-куней, другая – к югу от Байкала, по соседству с ухуанями.
Китайский памятник 3-го века “Каталог [земель] внутри мо-рей” (“Шань хай цзин”) описывает земли на севере Китая. Здесь находится гора Змей, «с неё стекает Змеиная река, поворачивает на восток и впадает в море» (Амур).
Далее: «Есть царство Динлин. У людей в нём ниже колен рас-тёт шерсть (унты?), [у них] лошадиные копыта (конские табу-ны?), [они] любят ходить (кочевой образ жизни?). Востоковед Н.Я. Бичурин утверждал, что племена динлинов обитали на зем-лях от Енисея до Байкала.
С 4 века н.э. динлины обосновались на территории Китая в со-ставе южных сюнну. Они играли довольно большую роль в вар-варских династиях. В Центральной Азии динлины появляются вновь в конце 4 века как враги табгачей. Немного позже они вступают в соперничество с жуаньжуанями.
Около 487 года динлины образовали конфедерацию из 12 пле-мён во главе с двумя братьями Афучжило и Цюнци. Этноним “динлин” продолжает использоваться, но одновременно возни-кают и используются другие транскрипции и переводы. Одним из них является гаочэ (или гаоцзюй) – “высокие повозки”, дру-гими – дили, тэлэ, чилэ, чжилэ и телэ. Племён очень много. На востоке от Западного моря, по горам и долинам живут повсюду. Только на север от реки Ло имеются пугу, тунло, вэйхэ, баегу, фуло… На запад от Иу, на север от Яньци, по сторонам Байшаня имеются циби, боло, чжии, де, субо, нагэ, уху, хэгу, едеу, ниху и другие. В середине I тысячелетия племенная конфедерация гао-цзюйских динлинов включала и кыргызов (хэгу).
На протяжении почти 800 лет динлины и кыргызы находились в постоянном соседстве и сложном взаимодействии, которое за-вершилось, по словам китайского источника, “смешением”. Обе эти группы говорили на языках тюркской группы и вели кочевой образ жизни. Таким образом, именно кочевники-скотоводы бы-ли создателями новой общности, включавшей (по источникам Танской династии) и “лесные племена”: дубо, бома, милиге и другие. Эти группы жили в рубленных срубных избах, пользо-вались керамической посудой, разводили хороших лошадей. Ряд элементов духовной и материальной культуры, социальной стру-ктуры и истории динлинов позволяет обнаружить близкие ана-логии у средневековых народов Саяно-Алтая.
В китайских летописях о древних могущественных динлинах, хакасах и усунях, обитавших к северо-западу от китайцев, гово-рилось как о белокурых и голубоглазых народах. О былом ев-ропеоидном облике хакасов известно. Да и теперь ещё можно встретить хакаса со светлыми глазами, русыми волосами и свет-лым лицом.
Китайские источники недвусмысленно подчёркивают кочевой хозяйственно-культурный тип и тюркоязычие народа динлинов. Несколько раз упоминается, что они говорят так, как сюнну, но с небольшими отличиями. Но, будучи тюрками, динлины не ис-пользовали тюркский титул “хакан” (“каган”). Правителя они называли “хоулоу фулэ”, что на языке династии Вэй означает “великий сын Неба”.
По китайским источникам, динлины «переезжают с места на место в зависимости от наличия воды и травы, одеваются в ко-жи, едят мясо, имеют такой же крупный рогатый скот, овец и прочих домашних животных, как и жуаньжуани, только колёса их повозок высокие, с очень большим количеством спиц».
Китайские описания довольно детальны и, видимо, отразили непосредственные наблюдения. У динлинов не было верховного правителя, каждое племя возглавлялось самостоятельным вож-дём. Тем не менее, в случае набегов или возникновения внешней угрозы, они объединяли свои силы. В битвах они не образовы-вали правильных боевых порядков и не могли выдержать упор-ного фронтального столкновения, полагаясь на мобильность и внезапные налёты. “Варвары” в своём поведении были далеки от “ли” (церемонного китайского этикета), что особенно ярко про-явилось в брачных церемониях:
При заключении браков динлины представляют в качестве сго-ворных даров крупный рогатый скот и лошадей, считая это за честь. После заключения договора о браке родственники жениха окружают лошадей повозками и велят родственникам невесты выбирать по собственному желанию любую лошадь. Затем род-ственники невесты садятся на неосёдланных лошадей и выез-жают за заграждение. Хозяева лошадей, стоящие за загражде-нием, машут руками и всячески стараются напугать лошадей. Не упавший с лошади оставляет её себе, а упавший выбирает дру-гую. Выбор лошадей заканчивается, когда набирают нужное ко-личество. По существующим обычаям [во время свадьбы] не едят зерна и не делают вина. В день встречи невесты мужчины и женщины несут кислое кобылье молоко и варёное мясо, разня-тое по суставам. Хозяин принимает гостей, не соблюдая порядка в предоставлении мест. Все садятся вместе перед юртой, целый день пируют и остаются ночевать. На следующий день невеста возвращается домой, а через некоторое время родственники же-ниха приводят в её дом табун из лучших лошадей, и, хотя отцу, матери и братьям жениха и жалко их, они никогда не говорят об этом. Особенно избегают жениться на вдовах, но относятся к ним хорошо и с сожалением. На домашнем скоте имеются мет-ки, и, хотя он свободно пасётся в степи, никто никогда не ворует его. В домашнем быту неопрятны.
Характерно внимание источника к поведению динлинов во время грозы и восприятию грома: «Любят удары грома. При каждом ударе грома кричат и стреляют в небо, а затем покидают это место и переходят в другое. Осенью следующего года, когда лошади зажиреют, снова посещают место, где гремел гром, зака-пывают там в землю чёрного барана, разводят огонь, вынимают [из ножен] кинжалы, а шаманки произносят заклинания, подоб-но тому как молятся в Срединном государстве, чтобы отвратить несчастье. [В это же время] группы мужчин скачут вокруг на лошадях и, сделав 100 кругов, останавливаются. Затем люди, держащие в руках пучки ивы или кустарника, ставят их [в зем-лю] кругами и поливают кислым молоком».
Г.Е. Грум-Гржимайло, ссылаясь на множество исследований, сообщал, что динлины растворились почти во всех соседних племенах и народах. Расовые признаки динлинов учёные в раз-ные времена фиксировали у киданей – самостоятельного народа, жившего между монголами и китайцами, у других народностей Тибета и Гималаев, у северокорейцев и Курильских айнов. Юж-ная ветвь динлинов, кочевавшая к югу от Саянских гор, переме-шалась с хуннами. Полное смешение остатков динлинов с китай-цами (из числа не смешавшихся с другими народами) произо-шло в эпоху Чжоу, в XII веке, причём чжоусские племена со-стояли в большой мере из ди. Этим объясняется наличие у древ-них китайцев высоких носов и пышных бород.
Примечательно, что динлины носили в ушах серьги, как ски-фы и, позднее, казаки.

III. ТАНГУТЫ
Но имело ли место распространение европеоидного типа на юг Голубой реки? Книга “Троецарствие” Ло Гуань-чжуна отмечает все раритеты: и голубой цвет глаз, и белые волосы и тому подоб-ное. При описании южных маней, то есть лесных племён Сикана и Бирмы, таковые указания отсутствуют. Зато весьма примеча-тельно описание внешности князя племени фань.
«Все маньские воины, волосатые и босые, были вооружены длинными копьями и луками, мечами, секирами и щитами; во главе их стоял князь племени фань по имени Шамока. Лицо Ша-моки цветом своим напоминало кровь, голубые навыкате глаза его сверкали. Он был вооружён булавой из дикого терновника, окованной железом, у пояса висели два лука. Вид у него был необычайно воинственный и грозный».
Где же обитали фани? Одно упоминание локализует их в Шаньси, но Шамока и его воины происходили из Сычуани. Оби-тающие там тангуты по-китайски называются фань. Значит, вы-шеописанная внешность, вполне отвечающая предполагаемому облику ди, принадлежала обыкновенному тангуту. Действитель-но, тангуты по типу ближе к европеоидам, чем к китаеоидам.

IV. ХУННУ
В I тысячелетии до Р.Х. на востоке Великой Степи проходили события, ничуть не менее бурные, чем на её западе. За Уралом, в Южной Сибири, в Забайкалье и на территории Монголии скла-дывались различные тюркоязычные племена всё тех же европе-оидов.
Кочевья хуннов (гуннов?) находились северней Китая. Их на-селяли скотоводы, державшие крупный и мелкий рогатый скот, разводившие верблюдов, ослов и лошадей лучших пород. Пере-кочёвывая с места на место в поисках хороших пастбищ и водо-поя, хунну занимались охотой и совершенствовали военное мас-терство.
В 4 веке до Р.Х. племена хунну настолько усилились, что ста-ли совершать набеги на Поднебесную империю. В 3-м веке до Р.Х. произошло объединение Китая императором Цинь Шихуан-ди (221 год до Р.Х.) и сложение кочевой державы Хунну (209 год до Р.Х.). Но если бы и не было угрозы от хунну, ещё остава-лись воинственные “китайские скифы” – динлины, которые так-же вскоре поучаствовали в совместных военных походах и на Китай, и на запад. Именно с тех пор хунну стали известны ки-тайской историографии, а памятником той эпохи осталась Вели-кая Китайская стена, выстроенная Поднебесной империей для защиты от кочевников. Стена была проведена не только по гео-графической, но и по этнографической границе Китая; населе-ние, жившее к северу от стены, считалось китайцами “варвар-ским”, чужим как по происхождению, так и по образу жизни, а в политическом отношении враждебным, к чему были весьма вес-кие основания.
Благодаря древним китайским хроникам мы знаем, что хунну в 3 – 2 веках до Р.Х., то есть как раз в то время, как на далёком западе наводили ужас на соседей сарматы, завоевали многие восточные окрестные народы, в частности жителей Горного Ал-тая, которых китайцы называли юэчжи. Окрепнув, племенной союз хуннов оказал сильнейшее давление на сибирских и цент-ральноазиатских скифов. А ведь именно они, восточные скифо-сарматы, лидировали на просторах Евразии в политическом от-ношении.
Когда в середине 1 века до Р.Х. хунны погрязли в междоусо-бицах, динлины, пользуясь слабостью хуннов, напали на них с севера, ухуаньцы вступили в земли их с востока, усуньцы – с запада.
В 67 году н.э. хунну и китайцы вели ожесточённую войну за Западный край, то есть оазисы бассейна Тарима. Китайцы и их союзники, одержав временную победу, разорили союзное с хун-ну княжество Чеши в Турфанском оазисе. Хуннский шаньюй (правитель) собрал остаток чешиского народа и переселил их на восточную окраину своей державы – в Забайкалье. Чешисцы принадлежали к восточной ветви индоевропейцев. На своей ро-дине они ничем не выделялись из своего окружения, а в Забай-калье стали смешиваться с местным “китаеоидным” населением.
Хунну заложили в Великой Степи традиции “степного един-ства”, развитые затем тюрками и продолженные в дальнейшем объединением монголоязычных татарских племён, которые ус-ловно в китайских источниках именовались “цзубу”. И эти тра--диции даже в начале XIII века ещё не испарились.

V. МОНГОЛЫ
Народ “монголы” впервые был упомянут в китайской хронике Хоу Ханьшу, охватывающей период с 25 по 200 годы нашей эры. Древние монголы были не похожи на окружающие их на-роды. Согласно свидетельствам современников, монголы, в от-личие от татар, были народом высокорослым, бородатым, свет-ловолосым и голубоглазым. Более поздний, “монголоидный” об-лик потомки древних монголов приобрели благодаря смешан-ным бракам с соседними многочисленными низкорослыми, чер-новолосыми и черноглазыми племенами, более похожими на ки-тайцев. Таким образом, принятое понятие “монголоидная раса” более справедливо называть “китаеоидной расой”, распростра-нившей посредством межрасового смешения свои антропологи-ческие особенности на многие близлежащие европеоидные наро-ды, которые были таким образом “окитаены” более сильными (доминантными) генами “китаеоидной расы”.
По сведениям китайских хроникёров, в течение столетий гра-ницы Китая подвергались нападениям монголо-татар, живших, главным образом, по течению реки Орхон. Средствами сущест-вования монгольских кочевников были скотоводство, охота, рыбная ловля и естественные богатства природы. Кочевники не занимались земледелием, а добывали недостающие предметы у оседлых народов путём обмена на продукты скотоводства или путём грабежа. Производство скотоводов ограничивалось обра-боткой шерстяных и кожаных изделий.


VI. УСУНИ
К степной группе ди относятся: теле, усуни и загадочные бай-ди. Усуни нам известны как смешанный с саками и юэчжами (тохарами) народ. С конца I тысячелетия до Р.Х. в Средней Азии появляется большое число подбойных и катакомбных погребе-ний скифского образца, предположительно связываемых с пле-менами юечжи и усуней. Связанные с данным погребальным об-рядом могильники известны более чем в 140 пунктах, число изу-ченных курганов с подбоями и катакомбами достигает 1500, причём хронологически эти могильники доходят до 5 века – эпо-хи “великого переселения народов”. Признано, что подбойно-катакомбный обряд захоронения в Среднюю Азию привнесён извне и, очевидно, связан генетически с сарматами.
Каково происхождение усуней и первоначальная их террито-рия – “древние усуньские земли”? Эту территорию путешест-венник 2 века до Р.Х. Чжан Цянь указывал между Дуньхуаном и Циляншанем, то есть Восточным Тянь-Шанем. Это подтверж-дает Ши Цзи, устанавливая, что в конце 3 века до Р.Х. усуни бе-жали отсюда под давлением юэчжей. Китайское описание типа усуней: «Усуньцы обликом весьма отличны от других иностран-цев Западного края. Ныне тюрки с голубыми глазами и рыжими бородами, похожие на обезьян, суть потомки их». Жители Цент-ральной Азии имели абсолютно европейский типаж: были свет-ловолосыми, с длинными носами, с широким разрезом голубых или зелёных глаз. По крайней мере, именно так описывают бе-локурых кочевников степей древнекитайские династийные лето-писи. Европеоидность усуней не подлежит сомнению, а позд-нейшие китайские учёные вообще производят русских от уда-лившихся на север усуней.
Не только Русский Алтай, но и подавляющая часть территории Монгольского Алтая в период с 6 века до Р.Х. по 4 век н.э. были свободными не только от китайцев хуа и китаизированных ко-чевников, но и вообще были свободны от сколько-нибудь архео-логически заметного присутствия здесь китаеоидных племён. Земли на юг от Алтая до района Урумчи включительно (Восточ-ный Тянь-Шань) были населены белыми европеоидными кочев-никами, оставившими после себя огромное количество архео-логических памятников. Государственными системами этих ко-чевников были хорошо известные по античным и древнекитай-ским историческим источникам государство Усунь и кочевая империя Кангюй. С точки зрения теории этногенеза и культуро-логии очевидными преемниками асианских (аланских впослед-ствии) племён могут считаться не только многие народы герма-но-славянской общности, но и в некоторых весьма важных ас-пектах – казахи и кыргызы, в небольшой мере монголы, но уж никак не китайцы.
Именно отсюда – с горных склонов Восточного Тянь-Шаня и Монгольского Алтая – не знающие страха белокурые воины на буланых конях вышли на рубеже новой эры к границам греко-латинской ойкумены. Древние китайские династийные хроники называли их “божественным войском”. Китайцы, вообще-то не склонные раздавать комплименты другим народам, писали в своих летописях, что усуни “имели сердца тигров и волков”! (Н.Н. Лысенко).
Степные ди – усуни и теле – после разгрома Уйгурского хан-ства в 840 году были ассимилированы в течение IX – XII веков монгольскими (уже становившимися китаеоидными) племенами.

VII. УЙГУРЫ
На востоке Великой Степи со времён до Р.Х. проживал народ уйгуров. Относительно племенной группы теле, к которой при-надлежат уйгуры, нет никаких сомнений, ибо первое их назва-ние было “чи-ди”, то есть “красные ди”. В настенной живописи Байцзыкликских пещерных храмов Тысячи Будд есть изобра-жения уйгуров. Они имели явно выраженные черты китаеоидной расы. Однако некоторые летописи, хранящиеся в буддийских монастырях, описывают уйгуров совсем по-другому. «Это были высокие, светловолосые люди с голубыми глазами», – такая имеется цитата из манускрипта, датированного 500 годом до Р.Х. Уйгуры – кочевое воинственное племя, весьма неоднород-ное по своему этническому содержанию.
Согласно документальной хроники Поднебесной, уйгуры – по-томки гаоцзюй, которые сами были выходцами из группы хун-нов. Китайские историки затруднялись с определением проис-хождения гаоцзюйцев, пытались вывести их от народа чи-ди, ко-торые были родичами динлинов.
Рисунок в “Гу-цзинь-ту-шу-цзи-чэн” изображает уйгура чело-веком с толстым носом, большими глазами и с сильно развитой волосяной растительностью на лице и всём теле и, между про-чим, с бородой, начинающейся под нижней губой, с пышными усами и густыми бровями. Характерная особенность: уйгуры, подобно древним кыргызам, носили серьги – обычай, распро-странённый у динлинов и скифов.
С 630 года н.э., после падения 1-го Тюркского каганата, уйгу-ры выступают как значительная политическая сила, лидерство внутри которой утвердилось за десятью племенами уйгуров во главе с родом Яглакар. В этом году между китайцами и уйгу-рами вспыхнул вооружённый конфликт, окончившийся пораже-нием воинов Поднебесной.
Спустя сто лет междоусобных войн и кровопролитных стычек, в 742 году уйгуры восстали против теперь уже 2-го Тюркского каганата и одержали победу, основав свой каганат и завоевав протогосударство каких-то тюрок в долине Орхона. Здесь уй-гуры создали своё большое и сильное государство со столицей Хара-Балгасун. Уйгурам в войнах удалось отстоять право рода Яглакар на титул кагана. Важнейшим вкладом уйгурского наро-да в развитие мировой цивилизации является формирование сво-ей письменности на основе, как считают некоторые учёные, древнего согдийского алфавита, который переняли не только монголы, но и маньчжуры.
Западные границы уйгурам не позволили расширить печенеги, кочевья которых в то время распространились до Нижней Волги.
Но, несмотря на успехи, Уйгурский каганат просуществовал лишь до середины IX века. Отсчёт заката великой империи уй-гуров начинается в 840 году, после того, как государство уйгу-ров завоёвывают ранее покорённые ими енисейские кыргызы. Государство и столица уйгуров этими родственниками-кыргы-зами были разрушены.
Некоторые исследователи считали уйгуров продуктом смеше-ния неких тюрков и тюркоязычных динлинов. Гильом де Руб-руквис указывает на важный факт, что «у уйгуров находится ос-нование и корень языка турецкого и команского» (тюркского и кыпчакского).
Насколько быстро были утрачены массой уйгуров особеннос-ти динлинского типа – неизвестно, но и до сего дня среди них встречаются отдельные представители вполне европеоидного типа и с голубыми (серыми) глазами.

VIII. КЫРГЫЗЫ
В источниках подчеркивается европеоидный облик средневе-ковых кыргызов: «…телом все высоки и велики, с красными волосами, с зелёными глазами. Имеющих чёрные волосы на-зывают несчастливыми». Ещё в начале IX века высокий рост, белый цвет кожи, румяное лицо, рыжий цвет волос и зелёные (голубые) глаза преобладали у них настолько, что “чёрные во-лосы считались нехорошим признаком, а [люди] с карими гла-зами почитались потомками [китайца] Ли-лин” (Г.Е. Грумм-Гржимайло).
Европеоидные черты в антропологическом облике населения Минусинской котловины сохранялись до монгольского времени. В средневековых источниках подчёркивается сходство языка и культуры кыргызов и уйгуров, что не удивительно, если учесть вхождение цзяньгуней в состав объединения гаоцзюйских дин-линов и их “перемешивание” между собой. В Средние века и кыргызы, и уйгуры представляли собой тюркоязычные этносы. Возможно, по крайней мере, со времени вхождения цзяньгуней в состав конфедерации гаоцзюйских динлинов, они были носите-лями тюркского языка. Вероятно, к древнему периоду восходит и обряд татуировки, или раскраски лица и тела у кыргызов: «Храбрые из них татуируют руки себе, а женщины по выходе за-муж татуируют себе шею»; «храбрейшие из взрослых мужчин все чернят лицо в качестве отличия. Женщины, выйдя замуж, также чернят [лицо] от уха до шеи». Этот же обычай известен у кочевых племен скифского времени в Саяно-Алтае. У кыргызов “мужчины носили кольца в ушах”. В то же время “все жители обнажают голову, заплетают волосы”. Эти обычаи у кочевых племён Центральной Азии известны с эпохи бронзы.
Древнетюркские (скифские) рунические памятники (V – X ве-ков), обнаруженные в Монголии, Южной Сибири, Семиречье, Кыргызстане и так далее, несмотря на существование в них не-которых различий, почти едины по фонетико-грамматическим и эпитафийно-руническим признакам. Сравнительный лексичес-кий, фонетико-грамматический анализ енисейских надписей (текстов) с современным кыргызским языком показал близкое соответствие всех лингвистических явлений (лексические, фоне-тические, морфологические и синтаксические), что позволяет утверждать очевидность трансформации древнекыргызского языка в современный кыргызский язык.
Профессор Э.Р. Тенишев отмечал, что язык древних кыргызов принял большое участие в формировании современного кыргыз-ского языка, и, следовательно, древнекыргызский этнос вошёл в состав этноса тянь-шаньских кыргызов и определил его тип.
Кыргызы, которые граничили с Уйгурским каганатом на севе-ре, сопротивлялись уйгурам до 758 года. И хотя они потерпели поражение и покорились, платя уйгурам дань соболями, но не утратили самоуправление, а в 840 году даже сумели победить и завоевать своих прежних победителей – уйгуров.

IX. СОБСТВЕННО ТЮРКИ
 
Древнетюркское (скифское) письмо – так называемые “орхонские письмена”

Древние тюрки, передавшие затем своё имя многим другим племенам, были рассеяны в Азии от Семиречья до Якутии. В до-лине реки Орхон они создали сильное государственное образо-вание. Каменные статуи, скальные лбы и могильные плиты, ис-щерблённые таинственными чёрточками, уголками, кружочками и крючочками люди издавна обнаруживали в различных районах Центральной Сибири и Средней Азии. Во второй половине XIX века их удалось расшифровать и назвали орхоно-енисейскими письменами и они много поведали о древних тюрках.
После падения уйгурского орхонского царства во главе мест-ных родов деле и тюров-тукю встало тюркское племя найманов, образовавших союз родов, получившее название “племя найман-ское”. В дальнейшем местность между Хинайским и Алтайским хребтами была заселена найманами. Только во времена Чингиз-хана были уничтожены два найманских ханства, занимавших Монголию от Орхона до Чёрного Иртыша. Эти разгромленные тюрки были отброшены татаро-монголами на Запад.


 






















ОГЛАВЛЕНИЕ
ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИСТОРИЯ КАЗАКОВ

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
АВТОРА-СОСТАВИТЕЛЯ…………………………………стр. 3

Часть I. Скифский фундамент

Глава 1. Европеоидная (или арийская) раса
I. КОЛЫБЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА –
ДО 3.000.000 ЛЕТ НАЗАД………………………………...….стр. 9
II. ЯДЕРНАЯ ЗИМА……………..…….…………..…........стр. 14
III. ВСЕМИРНЫЙ ПОТОП И АТЛАНТИДА…………...стр. 18
IV. РАСЫ……………..…….……………..…………..........стр. 33
V. МИГРАЦИЯ РАС……………..…….…………..……....стр. 35
VI. КРОВЬ –
НОСИТЕЛЬ ДРЕВНЕЙШЕЙ ИНФОРМАЦИИ...……….…стр. 41
VII. РОД, ПЛЕМЯ, СОЮЗ ПЛЕМЁН……………….........стр. 45
VIII. РАЗВИТИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА…....стр. 49
IX. ВЕЛИКАЯ СТЕПЬ……………..…….……………......стр. 53
Глава 2. Киммерийский период восточноевропейской истории (до 1000 года до Р.Х.)
I. СКИФЫ: ТЮРКИ ИЛИ ИРАНЦЫ? ……………..….....стр. 59
II. КТО ТАКИЕ КИММЕРИЙЦЫ………………..…….....стр. 88
III. ОКРУЖАЮЩАЯ БЫТОВАЯ СРЕДА………….........стр. 99
IV. ЭТНИЧЕСКИЕ СВЯЗИ И КОНТАКТЫ………........стр. 103
V. ВЛАСТЬ У ДРЕВНИХ СКИФОВ………….…...…....стр. 108
VI. ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ………...…..стр. 109
VII. ВОЙНЫ СКИФО-КИММЕРИЙЦЕВ С ФРАКИЙЦАМИ
И В 13 – 12 ВЕКАХ ДО Р.Х. ...…………………….............стр. 109
VIII. КЕЛЬТЫ И СКИФЫ…………………………...….....стр. 116
Глава 3. Скифы (с примерно 1000 г. до 300-х годов до Р.Х.)
I. СКИФСКОЕ ЦАРСТВО………………..……...……....стр. 120
II. СКИФЫ СИБИРИ И АЛТАЯ……………..……….....стр. 129
III. ЕВРОПЕЙСКИЕ СКИФЫ………………..……….....стр. 145
IV. АМАЗОНКИ, КАЗАКИ……………...……………....стр. 151
V. ПОДЧИНЕНИЕ КИММЕРИИ СКИФАМ
И ДАЛЬНЕЙШИЕ ПОХОДЫ.…………………..................стр. 157
VI. СКИФСКАЯ ГЕГЕМОНИЯ………..………………..стр. 164
VII. ВОЙНЫ СКИФОВ С ПЕРСАМИ……..…………....стр. 172
VIII. ВРЕМЯ ПРОЦВЕТАНИЯ…………………….…....стр. 181
IX. ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СКИФОВ…...................стр. 194
X. ВЕРОВАНИЯ И ПОГРЕБЕНИЕ СКИФОВ..………...стр. 213
Глава 4. Сарматы (с 300-х годов до  Р.Х. – 200-е годы н.э.)
I. КАКИМИ БЫЛИ САРМАТЫ..…………..…………....стр. 224
II. ПОБЕДА НАД СКИФАМИ И
ИХ ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА……………………………..стр. 234
III. ПРЕВОСХОДСТВО САРМАТОВ
В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ………………………………….стр. 241
IV. ЭКСПАНСИЯ САРМАТИИ………………..……......стр. 245
V. КОРОЛЬ АРТУР И БОГ ОДИН………..…………......стр. 254
VI. БОСПОР, ДОН
И «ТЕНИ КАЗАЧЬИХ ПОНЯТИЙ»..…………..……….....стр. 265
Глава 5. Аланы, готы и готаланы (с 49 года нашей эры)
I. ЭТНИЧЕСКИЕ КОРНИ АЛАНОВ………..…………..стр. 273
II. АЛАНЫ НА КАВКАЗЕ И В ПРЕДКАВКАЗЬЕ.…....стр. 291
III. ХРИСТИАНИЗАЦИЯ САРМАТОВ-АЛАНОВ.…...стр. 315
IV. ГОТЫ И ГОТАЛАНЫ………………….…………....стр. 323
Глава 6. Европеоиды и китаеоиды Азии
I. ДРЕВНЕЙШЕЕ НАСЕЛЕНИЕ АЗИИ –
СЕРЫ И СИНЫ……………………………………………..стр. 335
II. ДИНЛИНЫ И ДИ……………..…......……………......стр. 338
III. ТАНГУТЫ……………..…….…….…….…………....стр. 349
IV. ХУННУ……………..…….……..………………….....стр. 350
V. МОНГОЛЫ……………..…….………………………..стр. 352
VI. УСУНИ……………..…….………..……………….....стр. 353
VII. УЙГУРЫ……………..…….…………..………….....стр. 354
VIII. КЫРГЫЗЫ……………..……...…………………....стр. 356
IX. СОБСТВЕННО ТЮРКИ……………..……………....стр. 358
Оглавление………………….…………………………..….стр. 360