Мудрость князя Ярослава Ярослав Мудрый- 1
НА ВСЯКОГО МУДРЕЦА
ГИБЕЛЬНАЯ МУДРОСТЬ
ЧАСТЬ 1 ЮНОСТЬ ЯРОСЛАВА
ГЛАВА 1 ДОРОГА К ВЛАСТИ
ГЛАВА 2 БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ
ГЛАВА 3 ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С БЕСОМ
ГЛАВА 4 ПОСЛЕ ВТОРЖЕНИЯ
ГЛАВА 5 ИЗ РОСТОВА В НОВГОРОД
ГЛАВА 6 В НОВГОРОДЕ
ГЛАВА 7 НОВЫЙ КНЯЗЬ
ГЛАВА 8 ПРОТИВОСТОЯНИЕ
ГЛАВА 9 ТРУДНОЕ РЕШЕНИЕ
ГЛАВА 10 ЗАГОВОР ДУХОВ
ГЛАВА 11 БЕС ПОПУТАЛ
ГЛАВА 12 ЛЕЖАЧЕГО БЬЮТ
ГЛАВА 13 СМЕРТЬ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ
ГЛАВА 14 БЫЛИНА О КНЯГИНЕ РОГНЕДЕ
ГЛАВА 15 ОТВЕТНЫЙ УДАР
ГЛАВА 16 ПИСЬМО ПРЕДСЛАВЫ
ГЛАВА 17 А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
ГЛАВА 18 ЯРОСЛАВОВЫ МЕТАНИЯ
ГЛАВА 19 ГНЕВ ВОСХОДЯЩЕГО
ГЛАВА 20 ТРУДНАЯ ЗАДАЧА
ГЛАВА 21 ОЧЕРЕДНОЕ ЗЛОДЕЯНИЕ
ГЛАВА 22 РЕШИТЕЛЬНЫЙ БРОСОК
ГЛАВА 23 ЛЕГКАЯ ПОБЕДА
ГЛАВА 24 ШВЕДСКАЯ ПРИНЦЕССА
ГЛАВА 25 ДОЧЬ КОНУНГА
ЧАСТЬ 2 В НАЧАЛЕ СЛАВНЫХ ДЕЛ
ГЛАВА 1 У ШВЕДСКОГО КОРОЛЯ
ГЛАВА 2 ПРОРОЧЕСТВА
ГЛАВА 3 МУДРЫЙ ЖЕНИХ
ГЛАВА 4 НЕСОСТОЯВШЕЕСЯ УБИЙСТВО
ГЛАВА 5 РАЗГОВОР С БЕСОМ
ГЛАВА 6 ВОСПОМИНАНИЕ О БУДУЩЕМ
ГЛАВА 7 ТАЙНА УБИЙСТВА
ГЛАВА 8 СТРАННАЯ БИТВА
ГЛАВА 9 ДОЛГОЖДАННАЯ ПОБЕДА
ГЛАВА 10 ПЕЧЕНЕГИ
ГЛАВА 11 ВСТРЕЧА В РИМЕ
ГЛАВА 12 СТРАННЫЙ ПОВОРОТ
ГЛАВА 13 РАСПРАВА БОЛЕСЛАВА
ГЛАВА 14 ГРЕХИ ТЯЖКИЕ
ГЛАВА 15 ПОЗОРНОЕ БЕГСТВО
ГЛАВА 16 СОЮЗНИКИ И ПРОТИВНИКИ
ГЛАВА 17 БРАТСКАЯ ВСТРЕЧА
ГЛАВА 18 СВАДЕБНЫЙ ПИР
ГЛАВА 19 ПРОИСШЕСТВИЕ НА ПИРУ
ГЛАВА 20 ПОХОД НА ПЕЧЕНЕГОВ
ГЛАВА 21 ЯВЛЕНИЕ САТАНЫ
ГЛАВА 22 РОЖДЕНИЕ АННЫ
ГЛАВА 23 ВОССТАНИЕ ЧЕРНИ
ГЛАВА 24 КНЯЖЕСКИЙ ПРИЕМ
ГИБЕЛЬНАЯ МУДРОСТЬ
Но торжество кому уступит
В пыли рожденный человек,
Венец из вечных пальм он купит
Иль чашу временную нег?
Господень ангел тих и ясен,
Его живит смиренный луч.
Но гордый Демон так прекрасен,
Так лучезарен и могуч
А. Майков
Еще не отшумели Владимировы пиры, и богатыри его живы и сильны, еще никто не собирался расставаться с жизнью вольной и прекрасной, но жизнь текла неуклонно вперед, словно река шумная. Подрастали те, кто завтра князьями станут, и сменят усталых, измученных и отживших свой век.
Говорили, что у Владимира было 12 сыновей, все они еще отроками оставались, и каждый из них о княжеском столе мечтал. И почему бы и нет? Ведь каждый из них князем был рожден и воспитан, и чем хуже был Ярослав Святослава, а Борис Глеба - и хорошо, что бескрайни земли славянские и всем на них места хватит. Об этом и думал перед смертью своей Великий киевский князь. Каждому по городу отделил он, чтобы они не ссорились потом. Да ведь каждому кажется всегда, что их города и меньше и хуже, чем у остальных оказались. Если объединить свои земли с соседними, то и больше и сильнее они станут, только куда соседа - брата своего девать? А кто добровольно землю и власть свою отдать согласится. Вот и сидели они на столах своих и врагами лютыми друг на друга поглядывали в те дни, и забыли давно, что братьями родными были, и одна их мать родила да вскормила. А те, кто пошустрее и похитрее, вовсе игры разные затеяли, и воевали они, неожиданно нападая друг на друга, все с той же благородной целью - укреплять владения свои хотели. И кровь лилась все время рекой - не остановить ее никак. И были уверенны они в том, что все средства хороши. А победителя не судят - вот и пошло - поехало.
И недаром глаголют, что на Руси каждый только на своих, а не на чужих ошибках учиться может. Участь Святославовых сыновей и самого их отца Владимира, чудом от расправы спасшегося, ничему их не научила. И мечтали они о том, что их дети умнее да добрее окажутся. Только не случалось такого ни тогда, ни позднее.
И было это в те времена, когда великий князь Владимир, уже окрестивший огнем и мечом Русь свою, беззаботно пировал с дружиной своей. Главное дело его жизни было уже сотворено, больше волноваться и печалиться ему не о чем было. Потопили с радостью слуги верные кумиров прежних, возвели храмы пышные и величественные, такие, что купола их до самих небес доставали без труда. Верил он в то, что все люди искренне уверовали в Бога-мученика. Но то, что не особенно о них тот бог печется - это поправимо вполне. Еще не скоро он спокойно будет взирать на то, как на несколько веков земли славянские в татарском рабстве окажутся. Пусть пострадают так, как и он, сам в свое время страдал, слабых да беззащитных всегда бьют и унижают. А священники и для этого прискорбного факта всегда бесчисленные объяснения находили. Но это уже с небес, им такой ценой полученных, будет видеть Владимир, бессильно разводя руками. А пока он верит в то, что одержал самую главную победу в своей жизни, потому и пирует от всей души. И вживаются они в новую, совершенно непонятную веру, как в новую одежду.
Но, не обращая внимания на всепрощение бога, делят русские князья земли, и разделить никак их не могут. Еще пели скальды песни на пирах Владимировых. Но забыли они уже о языке своем и землях своих. И дивились они тому, что все это было когда-то6 и удаль, и сила и красота, да только в былинах их и осталась.
Многие воины, только на пирах отважные, грустили да пьяные слезы лили о том, что опоздали они на этот свет родиться. Вот если бы на несколько веков раньше в мир этот пришли. А бес, внимательно за ними наблюдавший, иногда очень хотел им проверочку такую устроить. И грозился он отправить их в какое-нибудь из тех времен, по которым они так убивались. Может быть, и закалятся они там, и совсем иными сюда вернутся потом. Но решение свое он каждый раз откладывал. А они испытать себя на прочность никак не могли. И оставались былины былинами, а жизнь - жизнью.
№№№№
Долго прожил Владимир, и жизнью своей он вполне доволен был, да знал прекрасно, что не вечен он, скоро ему на небеса отправляться придется. И праведной жизнью в последние годы свои на земле он вполне того заслужил, и рай давно скучал по нему. Даже то, что не только сам, но и всю Русь свою он огнем и мечом крестил, должно было зачесться ему за прошлые его жуткие грехи. И хотелось ему добраться до тех небес, где тогда по его разумению мудрецы обитали, кое-что в жизни земной не только для себя, но и для земли своей сделавшие. Но больно не нравился такой поворот бесу, который в последнее время за справедливость биться был готов с кем угодно.
Вроде бы не такой уж видный князек, а злодей видный, и грехов у него, как у пса шелудивого блох было, и героических подвигов никаких особенных не совершал он, кроме того, что девок портил, да всех братьев своих перебил, а вот прет упорно на небеса, и не остановишь его. Хотя на его взгляд, на тех небесах и не было ничего хорошего да особенного, да все-таки. Он не мог допустить такого бесчинства. Потому и уготовил он для Владимира напоследок небольшое испытание, перед тем как соберется он мир этот покидать. Должно было случиться одно из двух: или вера его рухнет, если он одну из новых заповедей нарушить захочет, либо кто-то из сыновей его должен остановить папашу своего неумного. И собрался бес разом нескольких зайцев убить, и для себя развлечение организовать, и юному князю достойное испытание устроить, а старому - проверку да встряску.
Так все в одном и сошлось.
Говорят, в разные времена в истории все повторяется. Вот и пора было к такому и тут уже привыкнуть. Пусть тот, кого они назовут, потом Мудрым и займется важным делом. Был у них варяг Олег, они его Вещим прозвали, но и среди молодых не мешало хоть одного Мудрого отыскать или самому его таким и сделать. И так решил для себя бес. Задача эта была хоть и трудна, да выполнима.
Он и сам не знал, почему его взор на Ярослава упал, на мальчишку, получившему от Владимира только Ростов в удел свой. И не выделял его великий князь среди своих сыновей, возможно оттого, что очень умным считал. Но бес его выделил, и понимал, что были для того свои особенные причины у него. Только скрыты они от человеческого глаза до поры и до времени. Даже сам бес многого пока объяснить не мог, но с течением времени все должно было перемениться.
Из скучнейших Владимировых времен бес и побрел дальше, в смутные времена, где все жили в ожидании трагедии, и знали, что скоро перемены настанут самые горькие и страшные. И случится последний рывок от доблести и рабству.
А вместе с ним и завершится славянское средневековья, которое и проходило под знаком викингов.
ЧАСТЬ 1 ЮНОСТЬ ЯРОСЛАВА
Лирическое отступление
Князь Ярослав, сильна твоя держава,
И лютый ворог голову склонил
Пред мудростью седого Ярослава,
Но сочтены твои труды и дни.
А что же дальше? Только грез лавина
Всеслава гнев, и чародей в пути,
Он выгонит в снега жену и сына,
И сможет после в Киев твой зайти.
И вот тогда пойдут они войною,
И будут мощь и торжество делить.
И где-то там, над милою страною
Лишь тень бессильно в пустоте парит.
Да, было все, князья к тебе спешили,
И короли приют здесь обрели,
Когда и Русь, не ставшая Россией,
Была как третий Рим, но дни прошли,
И от мечей сынов твоих угрюмых,
Разрушен мир, и нет пути назад,
Монахов черных сумрачные думы,
Перун ярится, молнии летят,
Но где же Русь, и как без Ярослава,
Сдержать их пыл, не ясно, не пойму,
И только смотрит злобно и лукаво
Коварный Локи, видя эту тьму.
Повержен мир, из рабства не подняться,
И каждый свой удел усилить рад,
И только там, где молнии искрятся,
Ушедший князь пытается назад
Вернуться, только время не осилить.
И вот теперь один средь облаков
Несется он над рабскою Россией,
И видит мир, поверженный в полон,
Что было свято - стало только тенью,
Погиб Гаральд в сражении лихом,
И бедный Изяслав в ладье за теми
Другими мчится, слаб и не здоров.
И короли, покорные когда-то,
Теперь над ним смеются в грозный час.
О, Ярослав, страшны твои утраты,
И этот мир спасавший, он не раз
У Лукоморья снова ждет защиты,
Но грозный Велес слышит ли в тиши,
Предавшие сыны давно убиты,
И только Мудрый князь на Русь спешит.
Она заснула под пятой татарской,
Она подняться сможет ли, мой князь.
И только где-то дивный гимн остался,
О времени победном, веселясь,
Враги твои припомнили, как было,
Какой могучей оставалась Русь.
И бродит бедный всадник сиротливо
Среди миров, познав триумф и грусть.
А что же дальше? Только грез лавина
Всеслава гнев, и чародей в пути,
Он выгонит в снега жену и сына,
И сможет после в Киев твой зайти
Князь Ярослав, сильна твоя держава,
И лютый ворог голову склонил
Пред мудростью седого Ярослава,
Но сочтены твои труды и дни.
ГЛАВА 1 ДОРОГА К ВЛАСТИ
Это был очередной и потерявший смысл Владимиров пир.
Он закончился для юного Ярослава прощанием с ненавистным отцом и Киевом – вместе со своим воеводой мальчик отправлялся в свой удел.
Великий князь определил для него Ростов – дальний и спокойный град, о котором отрок в те времена ничего не ведал. Только имя его – все, что оставалось в памяти.
Но к положению князя привыкать надо было заранее.
Пока ровесники его только узнавали жизнь, он – князь и сын князя – должны были учиться поспешно многому.
Ярослав был рожден князем, его приучали к большой власти, смелости и твердости, без которых не удержать стола даже в самом маленьком уделе, не говоря уж о Киеве.
Рогнеда – мать Ярослава научила любимого сына, как выжить в мире, где отец может стать твоим главным врагом на всю жизнь.
С самого своего рождения князь Владимир был один против всех, таким и оставался до последнего дыхания.
А так как был он сыном рабыни, то и приходилось князю бороться сначала со своим, потом с чужими, а потом и со всем миром. Ярослав оказался в таком мире, и ему нужно быть хитрым и осторожным, чтобы просто выжить.
Наказ матушки князь помнил всегда.
Как и любой из княжичей, он спал и видел себя великим князем в Киеве, но пока нужно было взрослеть, матереть и ждать своего часа в дальнем уделе.
Много споров и схваток, немало смертей произошло из-за этого противостояния, а сколько всего еще будет, сыновей у Владимира от разных жен была дюжина – не меньше, это только те, о коих они знали, а сколько их еще появится, стоит князю отправиться к предкам.
В те времена князья умирали рано, не многим удавалось дотянуть до старости.
Рогнеда внушала Ярославу, что великий стол по праву должен принадлежать ему, хотя почему она выделила его среди всех, кто же знает, али видела, что во сне, или богиня Мокошь судьбу ей всю рассказала. Он просто слушал мать и верил всему, что она скажет.
А ведь стол надо было не просто захватить, но и удержать, а это еще труднее, чем просто вернуться на коне в Киев.
Князь Владимир не задумывался о том, кто сменит его, он вообще о том времени не думал. Вот ведь никто не надеялся, что он сам окажется в Киеве, младший, сын рабыни.
А где они-старшие, достойные – на небесах, а он пока еще жив и всегда готов броситься в сражение.
Владимир щедро раздавал земли сыновьям, Ярослав уже тогда знал, что их надо собрать в один кулак, так они крепче яростнее будут.
Далеко уносились его мечты, на многое замахивался отрок, не по годам он умен и проницателен был с самого начала.
Навсегда запомнил Ярослав, как вместе с воеводой Данилой вошел он в гридню, где пировали отец и богатыри его. Перед ними остановился княжич.
Сколько было тогда сказано разного. Но испытание это он выдержал.
Все запомнил Ярослав, а про себя решил, что он сюда еще вернется, уже на место великого князя и вот тогда…
Отец постарел и сдал в последнее время, он был уже не тот, и походов было много, все больше со своими, а не с чужими, и лет ему было немало.
Оставалось только своего часа дождаться.
№№№№№№№№
Привычным жестом поднял Владимир кубок, и зашумели, загудели все вокруг, желая удачи и мудрости отроку. А он тогда свой первый кубок поднял. Как заманчиво среди взрослых оказаться. Нет, никого не обманывал Ярослав – он станет великим князем.
Отец тогда еще, помнится, с Перуном дружен был, но и это скоро переменилось, хотя и случилось позднее. А в душе Ярослава навсегда и Перун, и Велес оставались, он и не смотрел в сторону нового бога, хотя уже без него и не обходились его люди, но не княжеское это дело, предавать богов предков.
В пику отцу никогда он открыто так не поступил бы, но приходилось на что-то закрывать глаза.
Новых жрецов он слушал, чтобы не настроить их против себя, а сам в то время о своем думал. Пусть говорят, а говорили они негромко и так ласково, что можно и смириться с таким неудобством.
Самое главное, чтобы не заметили жрецы, как ходит он в заповедный лес к старым кумирам.
Иногда Ярославу казалось, что тот проницательный монах, которого он выделял среди черной братии, знал о его тайных помыслах, понимал все, что смущает князя.
Но Ярослав никогда ни о чем таком с ним не беседовал, умел уходить от всех вопросов, и не собирался доверяться чужим, как бы тихи и ласковы они не казались.
№№№№№№№№№
А княжеский пир в тот вечер был пышным и длинным не на шутку.
Сотрапезники его оставались там, за воротами столичными. Эти ворота он обещал золотыми сделать, когда назад воротится.
Отец больше ни о чем не заботился, а ему все только начинать надо.
Во сне видел Ярослав белые да высокие врата, такие прекрасные, что дух захватывало у него. Пока они ему только снились, но лиха беда начало.
Ярослав не подозревал, что довольно крупный, может самый крупный из бесов взглянул на него сейчас и отметину на нем оставил. Он обещал помогать ему во всем, и других к тому же обязал.
А потому ему мечты не пустым звуком станут, а реальностью.
Бес пока появляться не собирался – рано еще, решил издалека последить за происходящим до поры, до времени, пусть князь обживётся в мире, все узнает, обо всем подумает сам, на беса надеется, а сам не плошает.
Бросив князя посреди дороги, бес пока отправился по своим делам, а Ярославу тоже давно пора было делом заняться, да определиться в этом мире.
Очень скоро (через несколько лет) все в Киеве изменится до неузнаваемости. Княжение Ярослава славным будет, хотя и станет началом конца.
Такой вот приговор и князю и времени тому вынес Мефистофель
ГЛАВА 2 БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ
Даниил посмотрел внимательно на своего питомца. Не хотелось ему из Киева уезжать, да менять столицу ради худого городишки оставлять. Но как хитрый и прозорливый человек, он прекрасно понимал, что закончились времена Владимировы, навсегда они в прошлое ушли, а так как он не считал, что его время завершилось, то решил немного к грядущему приблизиться, стать наставником одного из сыновей Владимировых.
И выбрал он себе в воспитанники Ярослава.
Удивленно взглянул на него старый князь, не ожидая такого решения.
Владимир относился к Ярославу прохладно, без доверия, больших надежд на него не возлагал. Скрытным и тихим - себе на уме он отцу казался.
Частенько подозревал Владимир, когда о сыновьях размышлял, что этот сам себя перехитрит, все горе будет у него от ума.
Впрочем, возможно, что все и не так безнадежно. Но, даже заблуждаясь, твердо стоял он на своем.
Потому, когда его любимец Даниил, которому он дал полную свободу, выбрал Ярослава, подивился он выбору такому, но ничего говорить не стал – вольному воля, хотя сам бы он выбрал Святополка – далеко парнишка пойдет, он-то точно великим князем станет.
Но пока это оставалось его тайной, да что не говори, грустно думать о временах, когда тебя уже в этом мире не будет, а править станут иные, пусть твои сыновья и внуки, но другие.
№№№№№№№№№
Почему ты печален? - спросил Даниил, видя, что мальчик молчит.
Ни одного слова он за всю дорогу не услышал от княжича.
- Думаю, когда в Киев вернусь, и случится ли такое, в гробу или на белом коне, как это быть может.
Говорил он спокойно, словно о чем-то неважном, не значительном для него, а ведь жизнь и смерть на весы были брошены в тот миг.
- Дорога туда трудна и долго будет, - отвечал ему воин, он не привык обманывать, и всегда горькую правду выкладывал, за что и доставалось ему часто, а по-другому все равно жить не мог.
- Немало воды утечет, пока случится такое.
-Ты не веришь, что так и будет? – съежился от ужаса Ярослав.
Как же он хитер, и как внимателен, жизнь рядом с вероломным Владимиром многому его научила, - растерянно думал Даниил.
Великого князя он не любил и даже не пытался утаить своей нелюбви к нему, хотя это было всегда смертельно опасно, но два раза все одно не умирать, а одного никто никогда не избежит.
- Если бы не верил, разве бы я выбрал тебя? – говорил Даниил, а твой отец дал мне право выбирать, - уточнил он.
- Выбирать, - словно эхо повторял княжич, переключившись на совсем иное, вся жизнь из того состоит, только как бы не ошибиться, а кто его знает, какой он выбор верный.
Он снова надолго замолчал, переносясь в иные дали, туда, где выбирать было уже не так страшно и опасно. Не подозревал Ярослав, что за него уже все продумали давно на небесах, и бес мог бы ему в том помочь, мог бы, да, скорее всего не собирался, потому что ждал, пока тот все сделает сам, а уж потом можно явиться и распекать его за то, что было. И чего не было сделано.
Мефи вообще считал, если человек не глуп, не бездарен, он должен делать что-то сам, и не полагаться на других.
Ярослав выглянул из кареты на бесконечный темный лес, равнины и поля, кто бы мог подумать, что мир так бескраен, из стольного Киева этого никогда не понять, пока не отправился в путешествие.
Только теперь понял он все, что было скрыто, казалось, что дорога никогда не кончится.
Но посмотрел он в тот момент, когда на горизонте появилась высоченная стена нового града.
Княжич понял, что он прибыл туда, куда устремился. Они не столкнулись с разбойниками и духами злобными, все прошло мирно, мастерства воинского показывать не пришлось. Ну что ж, хорошо, вдруг и дальше все будет так же мирно, как теперь, говорят ведь пряхи небесные, что много князю Ярославу воевать не придется, то ли быстро его убьют, то ли все сражения уже на отце его и прервутся.
В последнее верилось с трудом, но чем черт не шутит.
Стражники поспешно распахнули врата, давно предупрежденные о сольных гостях.
Теперь перед княжичем распахнулся весь град, и со всех сторон стекались горожане, чтобы взглянуть на него.
- Каков малец, ребенок еще
- Но уже суровый вид, спуску не даст.
- Да нет, воевода нами править станет, пока князь не заматереет, суровый мужик. Другого великий князь и не послал бы сюда.
И слышали и не слышали эти речи и Даниил и Ярослав.
Спокойный и уверенный стоял он перед горожанами , древнего града, где начиналась власть и Рюрика и Олега когда-то, это ведь потом они в Киев перебрались из Новгорода.
Теперь вот Ярославу тут предстояло жить и княжич неведомо сколько лет и зим. Княжич не был ни злопамятен, ни завистлив, но он с грустью подумал, что будет ждать ухода к предкам отца своего, чтобы вернуться в светлый и теплый Киев, из сурового и холодного Новгорода. Не лежало у него сердце к новому граду своему, вот с первой минуты не лежало и все.
А как вспоминал, сколько времени сюда добираться пришлось, так совсем приуныл парень, и ведь матушка была так далеко, даже она не сможет его защитить от чудаков.
А отец, не потому ли отправил его куда подальше, чтобы сгинул он вдали от столицы, пропал без вести. Тогда и бояре не станут думать о том, как скорее сместить его, а молодого Ярослава на княжий сон посадить, да самим и править.
Может, он излишне подозрителен, но разве все не так было с самого начала? Трудно от дурных мыслей избавиться, они наседали со всех сторон и не давали покоя.
- Ничего, привыкнешь, человек ко всему привыкает, - тихо говорил ему Даниил, чтобы как-то успокоить парня, но легко сказать, да трудно сделать.
Но и сам он не мог скрыть сожаления о потерянной столичной жизни.
- Надолго ты тут видно оставаться собрался, - мальчик не в силах был скрыть раздражения, но тут же попрекнул себя за слабости, он не может быть таким, все вокруг только и ждут, когда же он споткнется, а то и упадет – не бывать этому.
ГЛАВА 3 ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С БЕСОМ
- Все полетит к черту, - прошептал княжич и отвернулся от Даниила, - ему вовсе не хотелось, чтобы тот неотступно следовал за ним.
Не бывать тому, чтобы кто-то руководил Ярославом, считал себя умным и проницательным.
Нет, если он вырвался из Киева, то и вести себя должен так, как подобает мужу и воину.
Понял это Даниила и решил не надоедать князю – он был хитер и проницателен, старался точно просчитать несколько ходов вперед, пока это все ему удавалось. Вот и тут он исчез с глаз долой быстро, незаметно.
Мефи же, заглянувший в Ростов только на минутку, заявил, что князь слишком легко и весело смотрит на мир, вот на ходу и переменил свое решение, решил появиться раньше, чем хотел сначала.
Ярослав думал о том, что Даниил все еще находится в его покоях, потому чужое присутствие его не удивило, он даже хотел что-то сказать, когда повернулся, но никого не увидел за спиной. Это показалось ему странным, и немного встряхнуло его такое чудо.
- Не пугайся сильно, - подал голос кто-то, скрытый в пустоте, - я просто решил тебя навестить нынче, но что-то вид у тебя неважнецкий.
- Кто ты? - спрашивал Ярослав, полагая, что его воины и бояре играют с ним какую-то злую шутку.
- Не греши на них, твои люди тут не виновны, я сам по себе, - тут же заговорил бес, воплотившись в один миг.
На этот раз он решил не церемониться, ничего не придумывать, а бить в лоб, насколько это будет возможно, мальчишку надо на прочность проверить.
Надо отдать ему должное, он не только не перепугался, но не смутился даже, хотя и был удивлен, а помедлив, спросил.
- А почему ты выбрал меня? Или ты навещаешь всех по очереди.
Князь и не подозревал, что бес может сказать что угодно, и добиться от него правды невозможно.
Впрочем, ему потребуется немного времени, чтобы усвоить все эти правила игры.
- Нет, не ко всем я хожу. Большинство из них мне безразличны, - признался бес. Он не лгал на этот раз, хотя и не понимал почему.
А из тебя кое-что может получиться.
И все это Ярослав принял за чистую монету.
Он радовался такой оценке беса. Он не задумывался о том, что некоторые оценки беса надо принимать с точностью до наоборот, но пока он еще мало знал о своем новом помощнике.
- А чем же это тебе мой отец не угодил? – поинтересовался Ярослав, когда бес что-то сказал о князе Владимире не слишком приятное.
- Будто ты сам не ведаешь, а после того, как стал он печься о своей душе да к Христу взор свой обратил, чем он мне угоден быть должен. Хотя ничего удивительного, они нашли друг друга.
- Но я тоже верю в этого бога, - решительно произнес князь, наивно надеясь, что Мефи его не услышит.
- Но сам-то ты веришь в то, что сейчас сказал? - усмехнулся бес.
Ярослав стал понимать, что хитрить и лукавить с ним не стоит, и урок оказался очень важным.
Он теперь уже не был уверен в том, что говорил прежде.
-Конечно, ты в него можешь уверовать, - стал размышлять бес, - он тебе даже полезен будет, чтобы народ свой в узде держать. Но вот для души он совсем не годится, твоя душа не так убога, для души тебе совсем другой нужен, да и для того, чтобы дела хорошо пошли тоже поискать надо кого-то посильнее.
- Мне понятно, но тебе это зачем нужно, почему ты решил ради меня суетиться? – допытывался князь, - было видно, что он хорошо уловил суть происходящего.
Не только Даниил, но и сам Мефи не слишком хорошо понял парня.
- Есть у меня свои воображения, хотя это и не главное. А вот развлекаться я люблю только с тем, кто меня понимает. Все в святоши подались, рай им подавай. Он правильно делает, что заранее им этот рай и показывает, иначе туда и калачом маковым не заманить.
- Ты так говоришь, как будто твой ад лучше.
- Лучше не лучше, но не такой страшный, как его святоши малюют. И я его заранее не побоюсь тебе показать, когда сам захочешь, - пообещал незнакомец. И казалось, что обещания он не нарушит.
Конечно, Ярослав в сказанное не верил, но знал, что не бывает дыма без огня, и какая-то доля правды в этом есть.
Он одобрил вторжение беса, готов был заключить с ним союз.
Бес исчез неожиданно, желая подчеркнуть, что он сам себе хозяин, и поступает так по своей, а не по чужой воле.
ГЛАВА 4 ПОСЛЕ ВТОРЖЕНИЯ
У Ярослава после беседы с Мефи поднялось настроение. Вернувшийся Даниил только подивился этой странной перемене – что же могло произойти в пустых хоромах, где никого не было.
Княжич не собирался рассказывать наставнику о том, что с ним произошло, потому тот ничего так и не смог толком узнать.
Ярослав только усмехнулся загадочно, он считал, что держит удачу за хвост и ключ к успехам и победам у него в руках.
Теперь он припомнил все истории, приключившиеся с ним в прошлом и отдаленном и не столь далеком, там, где говорили о ведьмах, домовых, леших и прочих славянских духах.
Он уверился, что все великие дела, невероятные победы были связаны с чертями, и если сам князь сможет использовать его, то обязательно это сделает, вопреки всему, что бы тот у него не затребовал.
-В мечтах своих княжич поднимался на невероятную высоту, и не думал о странных событиях, совершаемых помимо их воли, о чудесах наоборот, такого с ним не случалось, вот он и не думал.
Нет, он надеялся, что с ним случится только самое хорошее, а дурное останется где-то за чертой.
№№№№№№№№№
А бес на радости и мечтания времени не терял, он отправился к Владимиру, чтобы сообщить ему не радостное известие, для него настали беспокойные времена. А уж что будет в финале его жизни, об этом лучше и не думать, а то раньше срока помереть можно.
Как только пробудился Владимир после вчерашнего пира, так и увидел своего старого приятеля, с которым все враги отдыхают.
Правда, они давным-давно уже не встречались, но вот ведь выпала ему такая радость снова.
- Какими ветрами тебя сюда принесло?
Князь был не слишком доволен тем, что бес оказался тут, ведь все равно ничего хорошего не скажет, можно и не надеяться.
- Да вот, про грядущее решил тебе поведать, княже, - спокойно говорил тот.
- И что же там со мной стрясется? – усмехнулся князь, решивший, что хуже все одно уже не будет, он и не догадывался, что может быть хуже, значительно хуже.
-Суета сует и прочая суета, - как-то неопределенно говорил бес.
- Ну, то понятно, что от тебя еще дождешься, - помирать так в сражении и не иначе, - но что до гибели со мной еще приключится.
- Да уж поведаю, раз явился, - согласился тот, хотя все еще он прыгал вокруг да около.
Князь уставился на него.
- Много тебе еще предстоит не слишком приятных вестей о сыновьях своих узнать, пока дубу душу отдашь, княже.
- И с чего бы это?
-С того, что кошмары отца твоего Святослава тебя ничему не научили, ты снова поделил все поровну.
- И что в том скверного?
Князь так и не понимал, к чему клонит бес, что ему так не нравится
-Так это тебе с твоей колокольни кажется, что поровну, а они иначе думают. Каждый из них верит, что другому больше и лучше кусок достался. А если два да три объединить, то и вовсе прекрасно все будет. А если с братом что случится, то и вовсе все распрекрасно, тогда и жизнь хороша, и жить хорошо.
Но разве не так и сам князь порой думал.
- И это все? – поинтересовался он.
- Это мелочи, мыслишки разные, сами собой они безвредны, но есть кое что и похуже, потому что мелковаты их наделы, а хотят они все как один Киевский стол.
И понимают, что займет его тот, кто шустрее и умнее окажется, а согнать его трудно будет оттуда остальным.
- Что ты несешь, если я сам еще жив и невредим.
- Жив-то, жив, да много ли тебе жить осталось? - усмехнулся бес, а ведь и твой конец еще как приблизить можно
Князь смотрел на него молча.
- Не бойся, травить тебя не стану, и нож в спину тоже никто не вгонит, я-то на что. Да и не дикие они кровожадные римляне, но есть ведь много других способов, чтобы остановить человека. Не переживай, скажу тебе по секрету, помрешь ты своей смертью, не чужой, и то уже хорошо, не будет на твоих сыновьях греха отцеубийства, но…
Бес многозначительно замолчал.
Надо тормозить, он и без того уже так разговорился, что не остановишь
, а князю не обязательно так много знать, а то вовсе спать не будет. А Владимир и без того был белее полотна. Нет, не стоит больше пугать и испытывать его. Даже давно отошедшего от него предателя надо бы простить, не из жалости, не знал он сроду, что такое жалость, а потому что не его это ума дело, не ему убивать или спасать подлецов, пусть живет да мучается. Нет, он может знаки посылать, намекать на что-то, а дальше – это их дело, вот и пусть сами с ним справляются.
-Будет так, как теперь, - прохрипел Владимир, а сердце его готово было разорваться в груди.
- Мои сыны не станут убивать друг друга. Они умнее нас, они мудрее будут. Братоубийство - ведь это большой грех, помоги мне, сделай так, чтобы этого не случилось.
Ты посмеяться надо мной решил, но не будет этого.
Князь рванулся к иконе, висевшей на самом видном месте, но тот, который был на ней изображен, спокойно и холодно на него взирал, словно бы осуждал его за общение с бесом. Ничего не желал он понимать, принимать ничего не хотел, таким суровым, почти яростным казался.
И тут вдруг понял что-то важное князь:
- Но они малы еще, я до тех времен и не доживу.
Кажется, это его очень обрадовало.
Он хватался за последнюю соломинку, хоть что годилось для того, чтобы все переиначить.
- Оправдывайся, оправдывайся, - усмехнулся бес, стоявший где-то в тени и почти не видный, - Ярослав твой Мудрый такого еще намудрит, что мало вам всем не покажется, а я ему в том помогу, обязательно помогу, предательство – самый тяжкий грех, ты за него поплатишься.
Он удалился от князя вполне довольный тем, что видел и слышал.
ГЛАВА 5 ИЗ РОСТОВА В НОВГОРОД
Бес, вещавший о важных делах, исчез и долго не появлялся. А в граде жизнь и вовсе остановилась.
День тянулся без конца, ночь тоже была долгой и скучной, и вовсе никогда не кончалась.
Ночами ему снился Киев, светлый и прекрасный град, который пришлось оставить не по своей воле. И бродил он по княжескому дворцу, заглядывая в разные уголки, и чувствовал себя хозяином, ему подчинялись все, кто там в то время обитал.
Понял в то время юный Ярослав, каким кошмаром может стать ожидание того, чего хочется тебе больше всего на свете – столицы и стола Киевского.
Но однажды, когда он снова погрузился в прекрасный и печальный свой сон, удивился, когда увидел он совсем иной город. Чем больше взирал он на него, тем больше убеждался, что не Киев это, а какой-то совсем ему неведомый град.
Но что бы это значило?
Кто-то из людей сказал, что видел он Новгород.
И убедился Ярослав, что туда он и попал, и старшего своего брата Вышеслава уже разглядеть смог.
Только какой-то тот странный был, не слышит его, ничего не видит, лицо бледнее полотна, словно и не живой вовсе, стоит он рядом.
Тогда и решил выяснить Ярослав, что там такое случилось.
Тогда и появился его помощник и советник уже во сне княжеском.
- Все так и есть, - говорил тот, умрет он случайно скоро, - произнес бес и усмехнулся про себя.
А Ярослав промолчал, и отстранился от него, пробудился среди ночи, не понимая, сон ли это или уже и наяву что-то страшное и горькое с ним случилось.
- Он говорит, что брат мой случайно помрет, но я не хочу, чтобы он уходил, пусть он остается в своем Новгороде.
Откуда могло возникнуть такое пророчество, с чего бы это вдруг?
Ярослав подошел к чаше с водой и взглянул на свое отражение, ему хотелось избавиться от наваждений, но как это можно сделать? Да и не причастен он к тому, что могло твориться в Новгороде. Тогда отчего он так волнуется обо всем этом?
Он никого ни о чем не просил, если даже там что-то такое случится, то это его не касается. Новгород первый после Киева град, если стол там опустеет, то ему придется оправиться туда. Об этом не надо забывать. И от этого и тревожно и радостно становилось.
Ничего не творится случайно, ничего не проходит бесследно. В этом еще не раз придется убедиться князю, век которого долог будет. Но пока сон никак не выходил из памяти, все время к нему князь возвращался. Словно кто-то заставлял его запомнить это раз и навсегда.
- Победа, но мне не нужна такая победа, должно быть сражение, а не удар в спину из-за угла.
Нет, лучше навсегда об этом забыть и не помнить никогда больше. Пусть живет и правит его брат в Новгороде, ему и в Ростове было хорошо, а всему свое время, будет и Киев и весь остальной мир.
№№№№№№№№
Бес слышал все сомнения молодого князя, все возражения против случайного сновидения. Но он видел больше, смотрел дальше. В глубине души ему очень хотелось получить Новгород, тем более, что поле для деятельности было необъятно.
Пора было бы отправиться в Новгород да что-то предпринять. Произойдет все само собой, а если он немного поможет этому случиться, то не беда.
Новгород с самого начала был градом особенным, он никогда не подчинялся киевскому князю, да и никакому другому не подчинялся, вольность там прижилась с давних времен. Они отвергали любого князя и доброго и злого, и ни один не был им угоден.
Тайные бунты в Новгороде возникали все время, очень вертким, хитрым и уживчивым, а главное, коварным надо быть князю, чтобы там ужиться, да и просто выжить.
Надо признать, что долгое время Вышеславу это удавалось. Только нельзя на всех угодить, не получается так ни у кого, и у него не получилось.
Вот и появился боярин Олег, яростный защитник свобод, который не мог и не хотел переносить самые малые притеснения. И совсем немного усилий нужно было бесу, чтобы подтолкнуть его к решительным действиям.
И хотя знал он о девятом круге для предателей, но понимал, что не обойтись без бунта.
Вышеслав столкнулся с Олегом и понял, что отступить не сможет, иначе он перестанет быть князем. А Олег свободы лишаться не собирался, и отправляться в погреб никак ему не хотелось.
Вот и появился нож в руках у этого строптивого боярина, осталось только нанести князю смертельный удар.
Все земли облетели вести о страшном убийстве. Вздрогнул Владимир, когда узнал, что там случилось в беспокойном Новгороде.
Не сомневался он и в том, что беда никогда не ходит одна. Тогда и стал он думать, кого из сыновей туда отправить, кто станет следующей жертвой.
Бес осуществлял свои угрозы и решил, что нужен для этого Новгород - самый лакомый кусок славянского пирога.
Раньше других там оказался Ярослав, словно кто-то заранее его о том предупредил. Тайная битва разворачивалась и набирала силу.
ГЛАВА 6 В НОВГОРОДЕ
Ярослав не забыл свой сон, а он воплотился через неделю в реальности.
В отличие от остальных для него это было тяжелым испытанием, но тайно ожидаемым событием.
Ярослав был уже в седле вместе с дружинниками и мчался в Новгород.
Никогда прежде отрок не видел града этого, потому поразил его град с первого взгляда, показался настоящей древней столицей земель славянских.
Тело брата было готово к погребению, ему обещан рай на небесах, как невинно убиенному, а убийца его, говорят, был схвачен и брошен в погреб.
Самосуда здесь допускать не хотели, никто греха на себя брать не хотел. Да и сынов у Владимира было больше, чем достаточно, только надеялись новгородцы, что другой осторожнее и сговорчивее окажется, чем этот.
Когда Ярослав объявил, что он станет новгородским князем, они вздохнули облегченно в первый момент – ведь он мал, несмышлен, и кровавая расправа его наверняка испугает, рта он раскрыть не сможет, это точно – решили бояре новгородские.
Дружно ставили они свечи за здравие нового князя и за упокой прежнего, которого нужно было предать земле.
Но они еще и не подозревали, как быстро придется переменить им мнение обо всем происходящем.
Уже не другой день вместе с Даниилом отправился Ярослав в темницу к Олегу, не только ничего не испугался, но довольно храбро тот себя вел.
Поняли они, что только с виду он несмышлёный парень
№№№№№№№№
- Зачем тебе встречать его? - удивленно спросил Даниил, - хочешь на убивца брата своего поглядеть? Узришь, когда на площади казнить его станут.
- Нет, - отвечал Ярослав, - пусть они знают и все запомнят раз и навсегда, что никого даже смерти самой я не боюсь, пусть они меня боятся, я князь и рожден князем, а коли они совсем потеряли страх, то пусть за ум берутся, он им еще пригодится.
Ярослав был уверен, что он должен взглянуть на этого человека не на площади перед казнью, а в темнице, а если не сделает это сейчас, то грош ему цена, девица он пугливая, а не великий князь.
Один из стражников открыл тяжелую дубовую дверь в подвал с небольшим окошком. Он шагнул первым туда.
Огромный человек в этом маленьком погребе казался еще больше, приподнялся к нему навстречу.
С усмешкой взглянул он на незнакомца:
- А кто это, неужто новый князь? Хочешь знать, за что я с братом твоим разделался? Да строптив он больно стал, никого не слушает, только сам себя и любит, а у нас так не бывает, тут не Киев тебе. И на тебя найдется учитель да усмиритель, не надейся, что его не будет.
- Палач ты и убийца без роду и племени, - спокойно отвечал Ярослав, - и ты отправишься за ним следом, и тот, кто на меня руку поднять решится.
Повисло молчание в этом пекле.
Даниил встал между ними и попросил князя отправиться назад.
Боярин уселся на свое место, какую-то лавку, которую во тьме только он один и мог бы разглядеть.
- Этот еще строптивее того, и править ему еще меньше придется.
Но узнать ошибся он или нет, ему так и не пришлось.
Он ошибся, так быстро покидать Новгород и этот мир Ярослав не собирался.
А потом пожаловали бояре, они просили отменить публичную казнь и расправиться с убийцей не на площади.
- Это еще почему? – удивился Ярослав.
- По разному люди к нему относились, не надо их лишних раз тревожить., - говорил один из седовласых старцев.
Ярослав взглянул на него пристально и усмехнулся:
- не стану я из этого тайны творить, что заслужил, то пусть и получает строптивый боярин, казнят его, как и полагается на площади, пусть другие смотрят и думают, что делать дальше.
Бояре видели, как он тверд, как непреклонен оказался.
Даже верный Даниил стал за него немного опасаться, больно круто он берет, а ведь и на самом деле Новгород не Киев.
Но посетив убийцу, Ярослав еще долго откладывал свидание с братом своим, тело которого было в главном соборе, его ноги туда никак не шли, напрасный труд.
Все слышался ему голос того самого боярина, насмешливый, и яростный, его не мог он забыть до самой смерти.
Он твердил, что не должен гневаться на него, потому что не только для себя он старался. Какая же ему от этого выгода теперь? Но для него, для Ярослава, он делал все это теперь. А тот его плодами воспользовался, но не боярин ему все это говорил, а совесть, конечно, это она не оставляла князя в покое, только для него эта выгода и оставалась.
Тот подтвердил, что бунт бессмысленный, ни к чему он не ведет, но зато может он теперь Новгородским князем называться. Потому, несмотря ни на какие их разумные предложения, он стоял твердо за публичную казнь, и никак не мог от нее отказаться.
Но рано или поздно в собор нужно было отправляться, слишком подозрительной была его медлительность, если смотреть на нее со стороны.
Он боялся, что бес какой-нибудь глупый фокус устроит, выставит его в дурацком положении, или случится еще что-то похуже.
Ярослав потом даже упрекал себя за то, что был такого скверного мнения о помощнике.
Правда, Вышеслав не был похож на мертвеца. Он был молод и даже прекрасен на ложе своем смертном, и ни в чем не укорял его, хотя мог бы наверное, почуяв приближение родного брата. Только не мог уяснить, за что его убили, но душа его уже узрела райские врата, и не было ему дела до земной жизни и дележки власти.
Долго стоял князь около гроба брата, все еще сон проклятый ему помнился. Это мертвого ничто больше не волнует и не тревожит, а весь груз проблем на его плечи ложится.
Не только княжьи пиры, походы и поединки были у него впереди. Что-то огромное и страшное на него надвигалось. Он не мог сойти с этой тропы, даже если бы и захотел.
Похороны были пышными и длинными, хотя не было скорби и даже сожаления на лицах Новгородцев. Они оставались угрюмыми и задумчивыми, будто заглядывали в грядущее и ждали, когда же на них обрушится новая беда.
Такими же были они и на площади в следующий день во время казни. И к убиенному, и к убийце он относился одинаково настороженно-безразлично.
Ведь их самих это не слишком касалось, волновала их только жизнь при новом князе, о котором, несмотря на малый срок, ходили самые разные слухи, оставалось только гадать, как все окажется, как разделят власть бояре и князь, что получат они от этого деления.
Ярослав молчал, возвышаясь на лобном месте, молчал боярин Олег – нынче они встретились во второй, видно в последний раз.
- Простите, люди добрые, авось, там еще увидимся, - криво усмехнулся он, пытаясь скрыть от всего мира свой страх.
Пока он оставался главным героем чудовищного представления.
Но видя, что ничего на это не отвечают люди, он сделал несколько шагов. Ведь они знают, что при этом парне будет еще хуже. Получилось все бессмысленно и безрассудно.
Толпа будто бы выдохнула разом, когда он упал замертво, и кровь потекла по эшафоту. И от странного многоголосого выдоха содрогнулся Ярослав. Мысленно он сам себя казнил. Не случайно стоял рядом с тем, кто исполнял окаянный замысел.
- Ничего, брат, тебе легче, в твоем проклятом раю, а мне груз греха моего тайного еще носить придется, хотя кроме беса никто, даже Даниил о том не узнает. Если бы от этого мне еще и легче стало, но никогда не станет.
Казнь совершилась, пора было уходить. Он двинулся первым, глядя на него и другие отправились прочь.
Бес пока не подавал голоса, но он был где-то рядом. Ярослав знал, что он был близко, да и где еще ему было быть. Почему же тогда он молчал?
Не слишком ли непосильный крест взвалил он на плечи?
ГЛАВА 7 НОВЫЙ КНЯЗЬ
Наверное, не слишком приятно то, что с казни началось Новгородское княжение Ярослава.
Но можно ли было что-то переменить?
Великий князь не имел ничего против того, чтобы там оставался Ярослав, хотя он и не хотел, чтобы этот не самый сильный из его сыновей, там начинал свой путь. Но раз все так повернулось, то пусть потешит свое самолюбие, хотя так просто его будет погубить в Новгороде.
Он радовался, что младший сын не мог быть повинен в гибели старшего, его даже не было там в это время, с тем боярином он никак не мог связаться, даже если бы захотел.
А ведь бес недавно намекал ему на что-то такое, что он повинен в чем-то подобном. Он обманывался, и рад был обмануться.
Хотя это было похоже на правду.
Ростов теперь Борису передать можно, - с облегчением подумал он, - Борис тих и мирен, и ему, в отличие от честолюбивого Ярослава этого города хватит.
Он давно убедился, что город должен быть по плечу князю, иначе с ним может приключиться большая беда Хотя, лучше, если бы все успокоилось надолго. Тогда он может умереть спокойно, а они пусть делают то, что их душе угодно.
Молился в этот раз Владимир долго и упорно.
Только на Яростные молитвы Мефи было наплевать, он вел совсем другую игру.
Бес желал того, чтобы как можно скорее Ярослав дальше пошел, да и против отца своего выступил. У него давно уже был зуб на Владимира.
А потому убедил он княжича в том, что тот не должен великому князь налог платить, пусть взбунтуется его град, ведь у великого князя и без того денег больше, чем ему требуется.
Потом Ярославу казалось, что он сам до этого дошел, никто ему ничего не говорил, вот и пусть так думает, бес не был жадным, раздавал свои идеи на право и налево.
Все исполнено было точно, бес ничего не требовал в награду, и то ладно.
- Я не стану платить дань великому князю, - заявил юный Ярослав.
Так неожиданно речь его прозвучала, что бояре, восседавшие в гридне, невольно вздрогнули и повернули к отроку головы, словно бы он только что среди них и появился, невесть откуда взялся. А еще они хотели понять, шутит ли он или говорит серьезно, всякое могло быть.
Убедившись, что князь не шутил, они невольно поёжились. Никто не сомневался в том, что могло за этим последовать.
Конечно, для града они много богатств сэкономят, но что будет потом, как придется расплатиться за это?
Князь молод и дерзок, он решил широко шагать, только далеко ли вот так сможет уйти?
Он надеялся на то, что отец устал воевать, останется дома и не пойдет против него, ведь в новой вере он должен сделаться смирным и покорным, только кто бы поверил в то, что так и будет с таким буйным и своевольным князем, как он?
А если он отбросит на время нового бога, князь безумен и непредсказуем, все может быть.
- Забудь то, что он твой отец, - говорил спокойно бес, - он просто капризный старикашка, ты не должен исполнять каждый его каприз, только так среди своих утвердиться сможешь.
Я слишком хорошо знаю Владимира, он не пойдет против тебя, ну а если совсем крышу у него снесло, остановим. Да и не захочет он в седле помереть, не по летам ему уже это. И конечно, не в дани дела, денег у него куры не клюют, просто хочется ему еще чашу власти до конца испить. Но не стоит ему слишком доверять.
А ты сможешь князем настоящим стать или только наместником, все исполняющим, быть.
Да и без беса князь уже понял, что ему нужно делать дальше.
Эту дерзкую грамоту Ярослава, которую своей рукой он писал, долго не хотели показывать князю Владимиру, да деваться все равно некуда, пришлось показать.
Князь не стал сам читать грамоту, махнул писцу своему, чтобы тот перед всеми огласил.
Тот помедлил немного, и начала тихо сбиваясь, словно он и читать вовсе не умел, оглашать то, что там писано было.
Кажется, князь даже привстал со стула своего. Он все еще не верил своим ушам, и казалось, что чтец его обманывает.
- Дань…, - прохрипел, словно приходя в себя Владимир.
- Отказывается он дань платить, о том тебя и извещает.
Князь взглянул на Анну, вскочил и потерял равновесие.
- Щенок, да как смеет он,- порывисто произнес великий князь.
Он ясно почувствовал, что земля стала уходить у него из-под ног.
Все ждали, пока князь придет в себя и объявит о решении.
- На Новгород, - рявкнул он, - к рассвету, чтобы все готовы были.
Воеводы еще не ведали, надо ли к этому относиться серьезно, но медлить не стали, князь был скор на расправу, если что, не снести головы, лучше потом все отменить, чем под его горячую руку попасть.
Но как вскоре выяснилось (в ту ночь почти никто спать не ложился) отступать от своего Владимир не собирался.
Готовились яростно, и никто не хотел отставать от остальных.
Хотя хвор был великий князь, но упрямство любую хворь одолеет легко.
В Новгород полетала весть о том, что великий князь готовится в поход.
Князь винил воеводу Дубыню в том, что тот затягивает время.
Тот даже оправдываться не стал, боялся, что хуже будет, но как он мог отказать княгине Рогнеде, которая все делала для того, чтобы этого не случилось.
Дубыня, однако, решился на разговор князем.
- Дозволь мне сперва одному у Ярослава в Новгороде побывать, если не уговорю, тогда сразу и выступим.
Владимир ярился, Добрыня, словно зачарованный, стоял на своем, ему помогла и Анна, считая, что воевода поступает разумно, не стоит из-за каприза отрока людей поднимать и непонятно зачем к Новгороду вести.
Наконец, князь согласился, и воины могли вздохнуть спокойно.
Теперь все ждали его возвращения назад
ГЛАВА 14 БЫЛИНА О КНЯГИНЕ РОГНЕДЕ
1.
В бескрайнем небе город храбрецов,
Там воины отважные пируют.
Их Один ждет и встретить всех готов,
Там гордый Тор с Бальдаром, и лютует
Порою Локи, заглянув на миг,
Опять они сражаются устало,
Забыв про землю, тот далекий мир.
Валькирии им служат, боль и слава
Остались в прошлом, здесь одни пиры,
И пусть они о женщинах тоскуют,
Но гаснет свет страстей, такой игры
На небесах для воинов не будет.
2.
Валькирии ревниво стерегут
От королев и от рабынь чертоги,
И Одину твердят: - Не будут тут
Любовницы и жены, пусть в итоге
Они одни останутся в тиши,
И в этом шуме женщины – пустое,
И их пиры, лишенные души,
Свободны и вольны, и успокоят,
Но только дивной девы звездный взгляд
Приснится вдруг, но тает где-то слово,
На небесах там воины галдят,
И мед в ковшах, и бард явился снова.
3.
О чем поет им призрачный певец,
И отчего мужчины загрустили?
И кажется, что это стук сердец
Волнует нас: - О, как мы славно жили,-
Твердит Гаральд, и кубок вновь берет
И ждет свою напрасно королеву.
Елизавета больше не придет.
Ей не слышны печальные напевы,
Она у Ния в Пекле все одна,
Утомлена печальною разлукой,
И только песни дивная волна
Опять летит, еще коснется слуха.
4.
Им Локи обещал подарок вновь,
Он плут известный, только он не шутит,
- Княгиня будет здесь, ее любовь,
Кого-то снова в тишине погубит.
Не страшно вам? И воины галдят,
Когда поют о снежной королеве,
То каждый прочит деву для себя,
Твердит, что беды все преодолеет.
Валькирии на Локи смотрят зло.
- Что за игра, к чему все это снова,
И воет волк, ему не повезло,
Небесный мир так радостно взволнован.
5.
Пир в Асгарде едва лишь начинался,
В тот час, когда явилась, не спросясь,
Валькирия прекрасная, сорвался
Коварный Локи:- Дева среди нас,
О, не бывать, - он говорил, - такому,
Она чужая в этом мире грез,
Подобен снова ветерку хмельному,
Валькирию в чертоги он унес.
И вечно там герои пировали,
Одни беспечны, а другие слепы,
И только дева Снежная в печали.
Что ей с того, что покорилось небо.
6.
Из плена в плен шагает королева,
И это там, в бессмертье будет длиться,
И лишь в порыве грустного напева,
Она смогла от бездны отрешиться.
- Валькирия, - да так ее назвали
Там в Киеве, но было ли все это?
И вот она в тревоге и печали,
Ждет Одина, и молча ждет ответа.
Но Локи снова щурится устало,
Признать ему вину свою охот ль?
- Верховный нас не примет, не пристало,
Его тревожить, у него заботы.
7.
Но зря надежды тешит бог коварства,
Он справится с любым, но эта дева,
- Чего еще? Ведь ты достигла царства,
Здесь ни одна не будет королева.
Валькирии, они совсем другие,
Их страсти не терзали, и не жили,
И только ты, когда они забыли,
Достигла неба яростно и лживо.
Так посмотрела, что смутился Локи,
И ей служить готов хитрец усталый.
Молчит Рогнеда, миновали сроки,
И вот она пред Одином предстала.
8 .
- Но кто она, зачем она сегодня
Сюда явилась, эту боль изведав,
Асгард высокий из-под ног уходит,
Коварно это северное небо.
- Я девочку нашел, - вещает Локи,
Она была милейшее создание,
Но не отдал ее отец жестокий,
Скорей он согласился на изгнанье.
И я изгнал их, слыханное дело,
Пусть на чужбине дом себе построят,
Но как смотрела яростно и смело,
И воин вел девчонку за собою.
9.
Они прошли по землям и по водам,
Они достигли крайнего предела,
И не боялся он любой погоды,
Но Снежная уходит королева.
И пусть она там русичам послужит,
Ее вернуть совсем простое дело.
А мир убогий обнимает стужа,
И в том пути нет края и предела
Пытал его я страшно, не смирился,
В нем рабства нет, нет мужеству предела
Но он на Русь спокойно удалился,
Я в восхищенье, точно королева.
10.
Он говорил, она тогда молчала,
Глаза закрыла, снова видя это,
Дорога без конца и без начала,
И не было на свете больше света.
- Куда идти нам? - спрашивала снова.
Рогволод только тихо улыбался:
- Мы путь осилим, дом построим новый,
Он не велел нам дома оставаться.
- Мы победим его? – Дитя родное,
Да как теперь с богами нам сражаться?
И смотрит воин на нее: - Но ты со мною.
О, только б до людей опять добраться.
11.
- И воин вел девчонку - даль пустая,
Я видел этот путь в ночном тумане.
И милостью я деву не оставил,
И кто сказал, что Локи вас обманет?
Творил добро, когда опять лукавил,
Там в Полоцке легко росла Рогнеда.
Отец стал князем, яростно он правил
Народом кротким, мук во тьме отведав.
Она была прекрасна и несносна,
И спесь его не знавшая предела
Стремился в Киев, как взлетел высоко,
Она ж тогда творила, что хотела.
12.
А в Киеве под властью Святослава,
Была их жизнь прекрасна, но жестока,
И за морем его гремела слава,
После Олега он взлетел высоко.
С тех пор в почете были там варяги,
Они славянам вечно помогали,
И кто сравнится с волей и отвагой,
Союзников наш князь искал в печали.
Его сына так немощны и лживы,
Как псы кидались яростно на Киев,
- Он будет жить, пока с тобой мы живы,-
Твердила Ольга сыну, и носились
13
Над градом тучи серые, и боги
То яростно, то весело смотрели.
Перун метал им стрелы, и дороги
Кащей запутал, выли там метели.
Но по весне, когда пришел Ярила,
И прошлогодний снег легко растаял,
Судьба его в походы уводила,
Но на кого свой город он оставил.
Рабы с князьями спорили за место,
И было очень страшно оставаться,
- О , Ярополк, спасет тебя невеста,
С Рогволодом не надо нам сражаться…
14
Локи:
- Чтоб остудить их пыл привел я князя,
Однажды Святослав к ним сам явился,
Суровый воин, вдруг на деву глядя,
В лице тогда навек переменился.
- Я сына отдаю тебе спокойно,
Я в Киев заберу твою Рогнеду.
И что нашел в ней тот суровый воин?
Не знаю, Один, мне их путь неведом.
Хотел я зла, добро творил устало,
Ты знаешь, так со мной всегда бывало,
Рогнеда вновь о Киеве мечтала,
И Полоцка тогда казалось мало.
15.
Я видел, что жених ее в печали,
Он с детства и теперь любил другую.
Сказал отцу, да дернул лишь плечами
Суровый князь, в душе рождая бурю.
- Ты слушаться не стал меня, мальчишка,
Ты женишься, прекрасная Рогнеда
Тебя не пара, ты ничтожный слишком,
Но я сказал, - да путь его неведом.
И Ярополк смирился с грозной волей,
Но не смирился с этим сын рабыни,
Ему и Киев нужен и Рогволод,
Лишь о походе грезил он отныне.
16.
И сын рабыни яростный, усталый,
Ворвался в Полоцк, сватает Рогнеду.
- Рабу я сапоги снимать не стану,
Князь даст другого, для него же нету
Невесты здесь, - тогда она твердила.
Нахмурился от тяжких дум Рогволод,
И собралась в сражение дружина,
Но был Владимир страшно зол и молод.
Я в том бою помог ему немного,
Пусть будет все у них, как хочет Локи,
Он победил, отчаянно и строго
Смотрел как викинг пал в бою жестоком.
17.
И застонала бедная Рогнеда,
И видела тела отца и брата,
Жестокий раб, а крови лишь отведав,
Он пировал, и не хотел убраться.
Все на нее в отчаянье смотрели.
Пришел Владимир и велел собраться
Чего же вы от девушки хотели?
Но в Киев все пошли тогда обратно.
- И я пошла, чтобы видеть Ярополка,
Чтоб Святослав прекрасный защитил.
- Князь мертв уже, и до него так долго,
Князь Ярополк с наложницей шутил.
18.
И град чужой для пленницы пустыня,
Добился своего? Мне была мало,
Ведь не рабой, была она княгиней,
Пал Ярополк, властителя не стало.
Раб князем стал - ирония какая,
И вот она его ребенка носит,
Ни в чем нигде ему не уступая,
Ярится днем, и лишь смеется ночью.
И что его наложницы и слуги.
Здесь князя нет, а правит лишь княгиня,
Тень Святослава видя на досуге,
Возвысилась Рогнеда над другими.
19.
Княгиня:
- Но эта боль меня ль едва оставит,
И тень отца потребует отмщенья
Когда Владимир в ярости отстанет,
Я хохотала, чувствуя презренье.
И вот тогда убить его решила,
Когда он спал, давно забыв про грозы,
Я б это точно ночью совершила,
Да только сын ворвался, было поздно.
- И что же он? – Велел мне обряжаться,
И я нашла те белые наряды,
Все было так, устала я сражаться,
И этой казни так была я рада.
20.
- Но я не рад, - взревел устало Локи, -
Она опять меня перехитрила,
Служил устало женщине жестокой,
Которая мужей всех победила.
- И вот тогда, на меч толкнув ребенка,
Я казнь остановил, я это знаю.
Князь так любил ее, ушел, и тонко
Лишь белый волк в пустыне завывает.
Там даже волки служат им исправно,
Среди волков чудовища не сыщешь.
Он строил город, девою избранный,
Был Изяславль и яростней и выше.
21.
Она жила средь воинов в тумане,
А князь среди наложниц злой и пьяный,
Да только дева Локи не обманет,
Тогда пришла из Византии Анна.
Я видел, что сломить ее едва ли,
Тогда решил его я поломать,
И долго черти жуткие плясали,
И сын рабыни мог ль свободным стать?
Он стал искать чужих богов покорных,
Перун и Велес для него – не то,
- И что ж нашел? - Когда искал упорно,
Найдется где-то праведник святой.
22.
- Из-за меня ты целый мир подставил?-
Она спросила бога в этот час?
- А ты хотела, чтобы я оставил
Счастливыми, отчаянными вас?
Князь сдался вдруг, распятого увидев,
Монах ему напомнил все грехи,
Он только Ния, только Пекло видел,
Наделся, что сможет тот спасти,
Глупец, конечно, этого и надо,
Я отомстил, он принял этот мир,
И пленница - жестокая награда
Валькирия, тогда рассталась с ним.
23.
Он взвыл от боли под венцом остался,
А я мою Рогнеду уводил,
И видел я, как бедный князь метался,
Молил, искал, пока хватила сил.
- Но я раба оставила навеки,
Мне даже жуткий Локи был милей,
Все кончилось, и подрастали дети,
И я ушла, не оглянувшись, с ней,
Он пропадет, и это месть свершилась,
Как Византия темная, мрачна,
К нему из Пекла девочка явилась,
К развратнику покорная жена.
24.
- А что же ты? – Я запалила храмы,
Росли они – грибы после дождя,
Я посмотрела на покорность Анны,
На слепоту, и глухоту, уйдя.
Мне жаль там оставлять сегодня сына,
Но что же делать, ведь не мальчик он,
Но все поймет, мой Ярослав - мужчина,
И уши я заткну, мне слышать звон
Колоколов и больно и противно,
Я знала, кто сей край, зачем сгубил,
Я не спасла, надежда вся на сына
- А что же князь? - Распятого забыл
24
И снова меч жестокий обнажает,
А Анна только молится в тиши.
Она покорна, и она не знает,
Как страшно быть покорной на Руси.
Но мир погиб, их победил ты, Локи,
Не так, так сяк, я это поняла,
- Валькирия, но ты была жестокой
- Да нет, мой друг, несчастной я была.
И пусть несутся в неизвестность внуки,
Из мира рабства им исхода нет,
Сидит Рогнеда и сцепила руки,
На небесах не мил ей белый свет
25.
Но где-то там плывет Елизавета,
Она ушла во след за королем,
Русь сохранив в душе, она до света,
Оставит им послание свое.
И капища, и боги, и заветы,
И Чаша Сварога будет с ней теперь.
- Тебя храню, моя Елизавета,-
Рогнеда шепчет среди былых потерь.
Она вовек и Локи не позволит
Над дерзкой внучкой злобно суд вершить.
Среди снегов, пусть снова вьюга воет,
Пусть грозный волк от ярости рычит.
26
- Да, нет Руси, рабы всегда смиренны,
Их уничтожит дикая Орда,
И нет покоя в небесах Рогнеде.
- А знаешь, почему я взял сюда?
Чтобы с высоты ты гибель их узрела,
Все муки, чтобы видела ясней.
И мести бога не было предела,
Но справится с валькирией своей
Не мог опять, смеется или злится.
И где-то позабытая земля,
К другому богу обратились лица,
И бьются там безумные князья.
27.
О Русь, моя, когда же ты проснешься?
Где Святослав, и грозный твой Олег?
На сто веков вдруг закатилось солнце,
И нет конца страданьям, воли нет.
И в небесах прекрасная Рогнеда
Томится, помня все в этот грозный час,
Она забыла радость и победы,
И все еще надеется на нас.
Но там князья в плену иллюзий тонут
И воевать уставшие давно,
От ненависти яростные стонут,
Но меч не выпускает все равно.
28
Сжимает все сильней рука владыки
Оружие, и гибнет в этот час.
Твердит Рогнеда: - Все давно убиты,
И нет Руси, и нет Руси у нас.
И воет волк, и Велес бродит где-то,
В пустыне этой только даль видна.
И спросит Локи: - Как тебе, Рогнеда?
И в ярости опять молчит она.
И только тени милые за нею
Летят туда, но некому помочь.
И кое- где огонь костров алеет,
Но мрак вокруг, не кончилась там ночь.
29.
И вот опять бродила до рассвета,
Искала путь, но Пленница небес,
Валькирия, воинственная дева,
Рогнеда видит заповедный лес.
И как туда сегодня дотянуться?
Как разбудить потопленных богов?
Но боги спят, и хочется вернуться.
Пусть Лада торжествует и Любовь.
Но милости и доброте не веря,
В пустыне бродит в тишине одна.
И нет ни человека там, не зверя,
Вернется ли она, придет она?
30.
И вот когда явилась Маргарита,
Весной несла те желтые цветы,
Валькирия вдруг вздрогнет и сердито
На этот мир посмотрит с высоты.
- Скажи, мне, Локи, это королева?
Но отчего так тягостно молчит?
И Люцифер плывет навстречу смело.
И Утренний звезды так ярок вид.
Неужто мы дождались в миг единый,
Когда устав мы перестали ждать.
Рогнеда небеса легко покинет,
И к королеве спустится опять.
31.
-Дитя мое, мы все преодолеем,
Теперь мы вместе воскресим тот мир,
Погубленный предательством, неверьем,
В костре весеннем снова догорим,
И юные, прекрасные мы снова,
Вернемся, встрепенется наша Русь.
Ведь не найти Отечества другого,
Мы выстоим, забудь про боль и грусть.
Мы ведьмы , нет, мы снова берегини,
Отступит Локи, я была права
Мы победили, вместе мы отныне,
Ты убедилась – наша РУСЬ ЖИВА