Опалённый солнцем

    
       Было это в пору, когда я служил в Советской Армии, как раз в самом начале семидесятых прошлого столетия. Служба проходила хорошо, можно сказать, что я от неё даже испытывал удовольствие. А когда служба идёт по твоему сценарию, то не особенно задумываешься о тяготах, не особенно засматриваешься по сторонам, стараешься не вникать во всё происходящее вокруг. Служишь Родине.
       Был у нас один командир взвода, капитан (назовём его Живнов Владимир Иванович), которого любили курсанты, но не любило начальство, с ними он вечно вступал в конфликты. Казалось, все беды притягиваются к нему, как магнитом.
       Ну не взлюбило его начальство и, точка. Бывает такое, когда перспективного командира, начинают травить. И то он не так сделал и это, и взвод у него самый худший, и походка у него не такая, как у всех, и одет он всегда опрятно, и форма на нём сидит, как влитая, и в академии учится. Повышает, так сказать, свой профессиональный уровень, а по этой причине часто отсутствует на службе и т.д.
       Травили человека нещадно. Он был вынужден лечь в госпиталь на поправку своего здоровья. Подлечился, вышел и, снова его травля продолжилась. Снова сорвался человек, стал поносИть всех подряд. Его отправили провериться на психические отклонения, мол, странности замечаются за командиром.
       Мы были в хороших отношениях с Владимиром Ивановичем. В армию я был призван уже, будучи женатым человеком, имел за плечами среднее специальное образование, чего по тем временам было немало, и стаж работы на гражданке. К службе относился ответственно. Как люди, близкие по духу, мы быстро нашли общий язык, хотя я и был ещё курсантом. Позднее, закончив учебку, стал заместителем командира легендарного шестнадцатого (живновского) взвода и все тяготы командования взводом и его обучение, легли на мои плечи. Владимир Иванович, практически не выходил из госпиталя.
       Видел я всю несправедливость в отношении командира, сочувствовал ему, понимал, что в этом кроется какая-то загадка. Однако вызвать его на откровенный разговор не решался. Он - мой командир, захочет, расскажет сам. Я ждал этого разговора, хотя понимал, что помочь ему не смогу ничем, но считал, что ему нужно выговориться, облегчить душу.
             Однажды он пришёл на службу, как будто в последний раз и пригласил меня к себе домой на задушевный разговор.
- Приходи, Саша, ко мне на квартиру, жена с дочкой уже как два месяца назад уехала к своей маме, я один, поговорим по душам. Пропуск на КПП я тебе оставлю.
Дом офицерского состава находился рядом с воинской частью, но мы, солдаты, там практически не бывали. Служба в секретных войсках не предполагает свободного выхода за пределы части. Даже в краткосрочный отпуск военнослужащие срочники практически не ездили. Во избежание утечки информации и разглашения военной тайны их просто не пускали. Такие были времена, такая была служба в ракетных войсках стратегического назначения.
В назначенное время я отправился к Владимиру Ивановичу.  Без особого труда прошёл КПП и через пару-тройку минут был возле дома офицерского состава. Подъездов было два, а квартира Владимира Ивановича располагалась на первом этаже во втором, справа от входа. Лампочка в подъезде не горела, было не убрано. Под лестницей нагромождено разного барахла под самую завязку. Тут же стояли детские коляски. На лестницу в три ступеньки пришлось практически протискиваться. Мелькнула мысль: на армейский порядок не похоже!
 И каково же было моё дальнейшее разочарование, когда я оказался в самой квартире Владимира Ивановича! Крохотная прихожая, лампочка ватт на сорок под потолком без абажура, стенки с ободранными обоями. В квартире стойкий, противный кислый запах смеси сивухи и табака (хотя сам хозяин не курил). Меня, как не курящего, сильно затошнило.
 - Не разувайся и не раздевайся, - сказал Владимир Иванович и поморщился. – Оправдываться перед тобой за этот бардак не буду, сам всё понимаешь.
Откровенно говоря, что тут понимать и куда тут разуваться и раздеваться? Я действительно ничего не понимал. Бардак – он и есть бардак. Признаюсь честно: не так представлял себе жильё советского офицера, которое уж очень не вязалось с тем образом, который видел на службе. Владимир Иванович у меня всегда ассоциировался с актёром Соломиным в фильме "Адъютант его превосходительства". Такая же выправка, такая же чёткость в работе.
- Пройдём в комнату, там и поговорим, - Владимир Иванович пошатнулся и опёрся о стенку рукой. Зашелестели обои. Того и гляди сорвутся со стенки и упадут на головы.
В комнате, метров восемнадцати, убогая обстановка, которую нет смысла описывать. Я глянул на не заправленный диван.  По-всему было видно, что хозяин поднялся недавно.
 - Мне нужна твоя помощь. Ты человек женатый, серьёзный, да и возраст у тебя уже достаточный для того, чтобы всё понимать и к тому же я тебе могу довериться. Не знаю почему, но могу? На кухне у меня, мягко сказать, беспорядок. Нужно навести порядок. Как это сделать, я буду подсказывать. Ты не обижайся, что тебя об этом прошу. Я, если честно, не дюж.  Прибирайся и будем разговаривать.
То, что я увидел на кухне, превзошло все мои и так отрицательные впечатления. Невольно поморщился. Весь пол был буквально уставлен пустыми бутылками от водки, вина, лимонада. Нужно отдать должное изобретательности хозяина. Мне показалось забавным и смешным – он   для ступней оставил свободное от посуды место. "Следы" шли к столу и к газовой плите с раковиной. Я стал собирать посуду в бумажные мешки.
Меж тем Владимир Иванович поведал то, что его мучило и не давало спокойно жить.
 Оказалось, причина его неудач кроется в одной фразе. Взвод, которым командовал Живнов зачастую выходил в лидеры соревнования. Многим это не нравилось, и они стали "копать" под Живнова. Один раз при подведении итогов соревнования результаты явно подтасовали, сфальсифицировали. На офицерском собрании он попросил слова и высказался по этому поводу весьма резко. Начальник школы стал его урезонивать, намекать, на то, что только он решает здесь что так, а что не так, и что здесь всё зависит только от него. Живнов не сдержался и произнёс фразу, которая решила его судьбу: "Товарищи офицеры, складывается такое впечатление, что у нас без нашего командира даже и солнце не взойдёт!".
       Этой фразы было достаточно, чтобы решить судьбу человека, прервать карьеру, а армию лишить настоящего офицера. Он всей душой принадлежал Родине и Армии. Больше мы не встречались. Как сложилась судьба этого человека дальше, я не знаю. Жаль великолепного человека и командира!!!