Шамара Виктор, Горячев Василий и Ступин Леонид – закадычные друзья, завзятые охотники. Они ждали открытия охотничьего сезона, задолго почистили и смазали свои двустволки, приготовили патроны, пристреляли. И вот, наконец-то, завтра начнётся пальба на озёрах. Они заранее тщательно осмотрели лодку, подремонтировали.
Трое друзей идут в предрассветных сумерках, патронташи забиты патронами. Вот и озеро. Над озером клубится лёгкий, полупрозрачный туман.
Озёра у нас не глубокие, вёслами не особо помашешь, так что приходится управлять шестом. Самодельная плоскодонка идёт резво. Леонид стоит на корме и направляет лодку. Илистое дно озера оставляет чёрный след. Вдруг шест глубоко ушёл в воду, рулевой сильно оттолкнулся, лодка резко скакнула вперёд, но шест застрял в илистом дне озера. За что зацепился руль – так и осталось не выясненным. Но наш рулевой опасно склонился над водой, наше охотничье судно получило энергию и штурман, изогнувшись буквой ЗЮ, начал стремительно принимать близкое к горизонтальному положение. Он изо всех сил старался остановить движение нашего судна, но оно всё быстрее удаляется от шеста, и вот наш капитан бултыхнулся в воду, подняв каскад воды, при этом дал дополнительный толчок, лодка рванула вперёд. Друзья засмеялись.
Раннее утро. Прохладно. Ветерок освежает возбуждённые лица, где-то уже бухают выстрелы. Леонид вынырнул, выплюнул горько-солёную воду; первую секунду не мог сориентироваться, потом вытянул застрявший шест и догнал лодку, которая по инерции уплывала от него. Василий принял шест у невольного открывателя купального сезона и остановил утлый челн. Василий с Виктором помогли Леониду забраться в лодку. Солёная илистая вода стекала с потерпевшего. Он быстро разделся и разложил мокрую одежду на носу лодки – пусть сохнет! Сам пловец замёрз, зуб на зуб не попадает.
- Не умеешь править – не садись за руль! – глубокомысленно изрёк Василий и скрутил три пальца в одиозном жесте. – показывая этим интернациональным жестом, что он никому не даст править охотничьим судном.
Заря раскрасила восточный край неба в неповторимые цвета. На западе догорали последние звёздочки. Вдалеке стонут, жалуются на что-то чайки. Бурлят и булькают в воде пузырьки воздуха, водомерки меряют без устали воду, водяные паучки шествуют на длинных ногах по колышущейся глади воды. За шестом поднимается чёрное облачко ила, постепенно окрашивающее вокруг себя воду, и медленно, нехотя опускается на дно водоёма.
Вдоль бортов утлого судна встали камыши. Из камыша вылетела утка, но никто не был готов выстрелить. Птица метнулась от лодки по протоке, затем взметнула вверх.
Василий встал на корму лодки и начал отталкивать со знанием дела охотничью плоскодонку всё дальше от берега. Одну ногу он поставил на ахтерштевень. Одним словом – встал в позу опытного морского волка, которому не страшны ни шторма, ни девятый вал, ни какие речные, да и морские, хищники. Что он в это время думал?
Может, представлял себя на борту морского баркаса, или капитаном шхуны или сейнера, а может, в это время он совершал кругосветный круиз, или в мыслях догонял контрабандистов, нарушителей морской границы… Но от резкого толчка корабль мечты рассыпался, а лодка накренилась и Василий, проделав ряд невероятных акробатических номеров нырнул в озеро, подхватив новый вид спорта – плаванье в охотничьей экипировке, вызвав гомерический смех Виктора и уже искупавшегося Леонида. Шест, которым капитан направлял свой корабль, глубоко застрял в иле и совершал всё сужающуюся амплитуду надводной частью. Лодка получила дополнительный толчок, а рулевой от неожиданности выпустил руль лодки, которая по инерции уплывала от незадачливого кормчего, оказавшегося между дрейфующей лодкой и шестом. Инстинктивно пловец поплыл к лодке. Без шеста можно долго дрейфовать по воле ветра и волн, а это никак не входило в планы охотников. Вскоре лодка врезалась в густые заросли камыша и остановилась. Камыш о чём-то переговаривался с другими камышовыми островами, наверное, посмеивался над незадачливыми охотниками.
- Шест! Шест возьми! – послышалось с плоскодонки.
Василий повернул на сто восемьдесят, а вот уже и шест, но как глубоко загнал его пловец в ил! Обычно озеро легко расстаётся с инородными деревянными предметами, а сейчас оно решило поиздеваться над человеком, оказавшимся за бортом такого уютного, но оказавшегося ненадёжным, средства передвижения. Василий дёрнул шест – ил недовольно что-то прочавкал ещё крепче сжимая свои объятия. Человек неожиданно глубоко по инерции нырнул, и, видя, что надо становиться на дно водоёма, а ему очень не хотелось набирать озёрный прилипчивый ил в обувь, но ничего не поделаешь, придётся – опустил ноги, взбаламутив ил. Наконец-то ему, парню не хилому, озеро начало неохотно, ворча, отдавать шест.
Наконец-то Василия подняли на борт, с него потоками стекала холодная в это время суток горько-солёная вода, скапливаясь на дне лодки. Пришлось искупавшемуся в холодной воде присоединиться к открывателю загорательного сезона, расстелившему одежду на ахерштевень. Обувь, конечно, теперь придётся долго-долго отмывать от ила.
Утро всё решительнее разгоралось.
- Не умеете вы управлять лодкой, хвастуны! – проерыщился Виктор беря шест в руки.
Картинка действительно забавная: двое охотников в мокрых трусах, посиневшие от холода, с ружьями, лежащими подле них, и кормчий во всём обмундировании с двустволкой через плечо. Хорошо, что рядом никого не было, а то пошла бы по селу сплетня, как охотники приманивали водоплавающую птицу своими голыми телесами.
Утки, вспугнутые далёкими залпами, увидев лодку со странными людьми, шарахнулись было в сторону, но любопытство побороло страх, и потенциальная добыча сворачивала со взятого курса и совершала один-два круга над странным судном с голыми охотниками, отбивающими дробь зубами от нежаркого ветерка. Вот пролетел, сделав круг почёта над лодкой зеленоголовый с белым брюшком чирок. А теперь кряква полюбопытствовала необычным судном, широконоска отдала дань любопытству, свиязь поздоровался с неудачниками. Шилохвость что-то прокрякал, вполне возможно, удивился при виде странных охотников.
Виктор умело правил лодкой, но ружьё, повешенное ремнём через плечо несколько мешало ему. И вдруг ремень новой двуствольной вертикалки каким-то образом отстегнулся и гордость охотника соскользнула в воду. Поднялось густое облако ила. Если сейчас не найти потери, то прощай ружьё, а с ним вместе и охота.
Антабка каким-то образом выскочила, Виктор не проверил закрепление, знал, что раз прикреплённая на совесть будет держаться, пока ружьё стреляет.
Виктор, недолго думая, нырнул прямо во взбаламученный ил. Минут двадцать он
лихорадочно искал своё ружьё, ил погрузил в черноту проход между камышовыми островками, который только что благополучно проплыли и до того чистую прозрачную воду вокруг.
Наконец-то рука нащупала ружейный приклад. Вскоре ныряльщик поневоле “загорал” в лодке и все втроём хохотали от нервного напряжения, от того, что представили, как они выглядят со стороны.
P.S. Фамилии и имена охотников оставил настоящие.