Распахнувшись, глухо стукнула дверь. Девчушка остановилась на пороге, зажмурилась, потом медленно открыла глаза…
Ослепительным сиянием, громкоголосым щебетанием птиц, ароматом свежести встретило летнее утро. На залитой солнцем веранде у низенького стола хлопотала бабушка. За решетчатыми окнами из-под темных кругов листьев выглядывали, прижимаясь к стеклу, фиолетовые и розовые вьюнки.
– Проснулась моя внученька! Садись…
Лёлька села на прохладный стульчик, поёрзала, протянула руку:
– Печеньку! Молоко!
– Сначала яйцо, потом печенье, – возразила бабушка.
Яйцо лежало на тарелке с синей каймой. Бабушка взяла его, ударила в серединку ножом. Оранжевый шарик , выскочив из скорлупок, плюхнулся на лимонно-желтую гладь… Но ее прозрачность была обманчива!
– Фу! Шопли! –сморщилась девочка и отвернулась от стола.
– Не говори глупостей, Лелька! Яйца надо есть. Вырастешь тогда большая-пребольшая… А не будешь – останешься маленькой, и ребята не захотят с тобой играть! Давай-ка, поворачивайся к столу! – бабушка взяла внучку за плечи и развернула обратно к тарелке.
Лелька, скривившись, нехотя подцепила ложкой край белка. С нее сразу же побежала длинная сосуля с каплей на конце. Лелька брезгливо посмотрела на нее, но потом, закрыв глаза, сунула ложку в рот...
По опыту она знала, что вкуса не будет: белок не сладкий, не соленый, не горький и не кислый. И, если не думать о том, что он скользкий и противный, его можно как-нибудь проглотить. Одного не знала Лелька: бабушка в это утро, желая сделать яйчко вкуснее, посыпала его солью!
Когда девочка ощутила во рту соленую слизь, тельце ее содрогнулось – и белок вылетел обратно в тарелку.
– Шопли! – завизжала девочка. – Не хочу есть! Не буду!
– Ладно, – рассердилась бабушка, – тогда и вообще ничего есть не будешь!
Большая рука обхватила Лелькину ладошку и потащила из-за стола…
Надутая, стояла Лелька в дверях веранды, прислонившись боком к теплому острому косяку. Легкий ветерок забрался под платье и приятно щекотал.
Веранда выходила на пустырь с невысокой серо-зеленой травой. Веселыми искрами в ней сверкали маки. Вдали, за пустырем, под пирамидками тополей, похожие на белые коробочки из-под обуви рядком стояли дома. А над ними окруженное небесной каймой огненным желтком сияло солнце… Лелька улыбнулась.
Мягкая тяжелая рука легла на плечо. Бабушка встала рядом, другой рукой протянула стакан молока.
– На, пей уж! – сказала она.