Данный рассказ любезно предоставлен автором для разбора в рамках 19-й Школы К2 «Мотай на ус» http://www.proza.ru/2016/07/16/102
***
1.
Майя нанесла несколько последних мазков и отстранилась, давая возможность клиентке рассмотреть себя в зеркале. Та осторожно провела указательным пальчиком по безупречной бровке, как бы проверяя – ее ли это лицо в окружении свитых в белесые липкие жгутики прядок волос и театрально воскликнула: «Боже, я выгляжу, как Медуза Горгона!» Скосила глаза на отражение мастера и, встретившись взглядом, кокетливо спросила:
- И что же, этот цвет действительно способен меня кардинально преобразить?
- Даже не сомневайтесь. Насыщенный русый – идеальное решение для вашей кожи и глаз. Сорок пять минут – и вы помолодеете, как минимум, лет десять!
Анна Аркадьевна снисходительно улыбнулась:
– Когда мне было столько лет, сколько тебе… а, кстати, - оценивающим взглядом окинула стройную фигуру молодой женщины, - сколько тебе? двадцать три, двадцать пять?
-Двадцать семь.
Анна Аркадьевна удовлетворенно кивнула:
- Я так и думала. Так вот, в твоём возрасте я тоже с лёгкостью жонглировала понятиями: минимум и максимум.
Взгляд её слегка затуманился, как это обыкновенно бывает у дам элегантного возраста, погрузившихся в приятные воспоминания…
Сейчас начнёт рассказывать о своих поклонниках, подумала Майя, выслушавшая от своих клиенток не один десяток любовных историй, но Анна Аркадьевна ограничилась лёгким вздохом, хотя ей-то наверняка было что рассказать. Тяжело поднялась со стула и предложила:
– Пошли на кухню. Я угощу тебя кофе.
В убранстве кухни-столовой чувствовалась рука дизайнера. Светлые пастельные тона обоев, кухонная мебель цвета состаренного беленого дуба, охапка разноцветной космеи в пузатой керамической вазе, стоящей в центре овального стола - были тщательно подобраны и создавали ощущение застывшего июльского полдня.
Майя, не удержавшись, украдкой дотронулась до ближайшего цветка и разочаровано убрала руку – цветок был искусственный.
- Конечно, скинуть десяток – другой было бы неплохо, – между тем произнесла Анна Аркадьевна, колдуя c кофеваркой, - но, не сегодня. Сегодня я иду праздновать пятидесятилетие своей невестки. Эта серая мышь и так выглядит старше меня, а если я ещё, как ты говоришь, помолодею на десять лет – юбиляршей это будет расценено как личное оскорбление. Не спорь! Я знаю, что говорю. Всё, что я могу позволить себе на сегодняшний вечер – это лишь слегка обновить свой имидж.
- А по мне, – сказала Майя, – или идти как королева или не ходить вовсе.
Анна Аркадьевна снисходительно улыбнулась.
- Поверь, роль королевы не всегда самая выигрышная. А потом, перед кем бисер метать? Соберется десяток ее коллег, таких же унылых канторских крыс, как она сама и будут талдычить о падении нравов. И ты думаешь, мне интересно их общество?
- Не любите свою невестку?
- Не люблю, - согласилась Анна Аркадьевна. – Всю жизнь корчит из себя добродетельную даму, а сама приперла моего сына пузом к дверям ЗАГСа. Лицемерка! А этот рохля заглядывает ей в рот, как жертвенный баран. Если бы не внук – ноги моей там бы не было. А сегодня Алёшка представить свою невесту. Внук сказал, девочка – творческая личность. Художница! Приятно, знаешь ли, иметь в семье родственную душу. Я для неё подарок приготовила: бусы из красных турмалинов. Они считаются камнями художников, надеюсь, девочка оценит.
Хозяйка поставила перед девушкой чашку из тонкого фарфора:
- У тебя необычное имя - Майя.
- Спасибо. Мне тоже нравится. Особенно в сравнении с тем, как собирались меня назвать изначально.
- Что-то экзотическое экзотическое?
- Ага. Джульеттой!
- Да, ладно!
- Правда, - улыбнулась Майя. - У моего отца был лучший друг, можно сказать, брат. Знаете, на Кавказе все немного родственники. Но уж очень им хотелось породниться по-настоящему. И вот, однажды, поднимая бокалы за вечную дружбу, они договорились, что если в их семьях родятся мальчик и девочка, назвать детей Ромео и Джульеттой и в будущем поженить. Когда у друга моего отца родился мальчик, его действительно назвали Ромео. Через три года на свет появилась я, но назвать дочь Джульеттой моя мамочка решительно отказалась:
- Она плохо кончила, эта несчастная из Вероны, – заявила она моему отцу. – Подумать только: покончила с собой. Такой грех на душу взяла! Нет. Нет. И - нет. Давай лучше назовем дочь Кармен!
- Так ведь и у Кармен жизнь не сказать, что удалась, - поразилась Анна Аркадьевна.
- Вот! И мой отец сказал то же самое. Но мамочка всю жизнь руководствовалась не логикой, а исключительно душевными порывами. Она сказала:
- Ээээ! Это когда было! Зато, моя девочка будет танцевать, как великая Плисецкая!
В итоге они договорились назвать меня Майей. И когда мне испонилось семь лет - отдали в балетную студию. К сожалению, магия имени не сработала. Природа не одарила меня необходимой для балета легкостью и выворотностью. Я по этому поводу совершенно не страдала, но моя мама... понадобилось несколько лет, чтобы она убедилась: лучшее, что ожидает её дочь - роль спящей лягушки в «Лебедином озере».
- А как же Ромео? Выходит, его напрасно так назвали?
- Почему напрасно? На Кавказе любят звучные имена. Правда, когда мы из Осетии переехали в Ивановскую область, он стал представляться Романом.
- Значит, ты все же вышла за него.
Майя кивнула:
- Мы поженились ровно через неделю после того, как я получила аттестат зрелости. Платье на выпускной и свадебный наряд мне шили одновременно, - сказала она и вздохнула.
- И ты даже не пыталась сопротивляться? - отреагировала на вздох собеседницы Анна Аркадьевна.
- Да вы что? И мысли не было. Мне сшили умопомрачительное свадебное платье - все девчонки завидовали. Ромео был - настоящий принц: высокий, красивый, сама вежливость и скромность. Дышать на меня боялся, как девушка краснел – клянусь! Кто же знал, что потом все так обернется…
- Потом, это в Иваново? – спросила Анна Аркадьевна.
- В Ивановской области. В деревне. Мы туда через месяц после свадьбы переехали.
- И что же случилось? Расскажи, - попросила Анна Аркадьевна. - Мне интересна твоя история.
- Но это не красивая сказка, типа: они жили долго и счастливо, и умерли в один день.
- А кому интересны слюнявые побасенки? Настоящая драматургия держится на страстях! Даже Толстой все счастливые семьи описал двумя словами. Ну так что, расскажешь? Тем более, что все равно делать нечего.
2.
Миром правил молодой август когда, поддавшись уговорам родственника, молодожены переехали в центральную часть России. Они мечтали со временем построить большой дом в райцентре, где уже несколько лет жили дядя Ромео и его семья: жена, двое сыновей с невестками и детьми, но для начала обосновались в деревеньке в пяти километрах от города. Купили небольшой деревянный домик и подержанный самосвал «Бычок».
Деревенька привела Майю в восторг и умиление.
Трёхствольная береза у калитки, была обвешанная такими гигантскими гнёздами-корзинами, что казалось, в них высиживают птенцов не обыкновенные грачи, а мифические птицы. Небольшое озерцо в конце огорода, заросшее желтыми кувшинками напоминало иллюстрацию к сказке о Дюймовочке. Скособоченный домишко умилял подслеповатыми окошками в белых кружевных наличниках-воротничках, огромной русской печью и незатейливым домашним скарбом в виде самодельных деревянных лавок, этажерки полной книг с пожелтевшими страницами, железной кровати с пружинной сеткой, домотканых половичков и прочей бытовой утварью, оставленной прежними хозяевами.
В палисадниках над улыбчивыми бархатцами, напыщенными георгинами и задорно подмигивающими анютиными глазками сосредоточено трудились пчёлы. Местный люд копошился на своих участках; работала продовольственная лавка; по ухабистым дорожкам дзинькала велосипедными звонками детвора. Жизнь была многообещающе прекрасна, как растущая перед домом яблоня, заполонившая белый свет торжеством плодородия.
Двоюродные братья сразу взяли Ромео в своё дело. Они разбирали заброшенные кирпичные фермы и другие полуразвалившиеся хозяйственные строения. Металл сдавали, а кирпичи продавали дачникам. Цену не заламывали - товар был, практически, дармовой. Всех расходов: бензин да зарплата местным алкашам, которые собственно и разбирали заброшенные строения. Конечно, что-то приходилось отстегивать местным рулилам, но немного - никому эти развалюхи были не нужны.
Местные старички, правда, немного поворчали, мол, мы строили, строили, а тут понаехали всякие! Но и те поворчали - побурчали, по паре тачек кирпичей вывезли, на том и успокоились.
Целыми днями Ромео на своем «Бычке» носился по области. Домой возвращался поздним вечером. Голодный, до еды и ласк одинаково ненасытный. Взахлёб ел и рассказывал о прошедшем дне. Ромео упивался своей удачливости: он – прекрасный бизнесмен, заботливый муж и неутолимый любовник. Майя – уносилась мечтами в будущее, в котором она живет в красивом доме в окружении детей: двумя маленькими мальчиками или девочками – тут она ещё не определилась.
Чтобы как-то себя занять она вспомнила навыки парикмахера, полученные в школе на уроках профориентации, и стала стричь деревенских обитателей. Работала с фантазией, приводя в восторг местных старушек, которым, может быть, впервые в жизни удалось щегольнуть модными стрижками и прическами. Слава об ее умении и, что не маловажно, о скромной плате за работу, выплеснулась за пределы их деревеньки. К Майе стали приезжать клиентки из окрестных сел. Заработок был небольшим, но она гордилась каждым заработанным рублем: пусть маленький, но вклад в исполнение их с Ромео мечты о будущем доме. Клиенты появлялись далеко не каждый день, так что у неё оставалось вдоволь времени на домашние дела и книги. Только с новоприобретенными родственницами отношения не складывались: те считали Майю чудачкой. Насмехались над ее любовью к чтению и дружбой с деревенскими старухами. Но так как Майя общалась с родней мужа довольно редко, их насмешки не особенно ее волновали. Неприятно, но и только.
А кирпич шел на ура. Даже битый раскупали. Хорошо на этом поднялись.
Стремительно пронеслась осень. Оголились кустарники, открыв на всеобщее обозрение ссутулившиеся дома и пьяные почерневшие изгороди. От вчерашних пышных крон деревьев остались серые метёлки. Земля покрылась умершей листвой и сама казалась безжизненной в своей окоченелости.
В преддверье зимы большинство деревенского люда поразъехалось по городам, и Ромео с Майей уехали зимовать на родину. В деревню вернулись, как только растаял снег. Купили в райцентре земельный участок под строительство и заложили фундамент нового дома. И опять: кирпичи, кирпичи, кирпичи. Из них же стали подымать стены нового дома. Тем же летом, в начале июля Ромео отвез жену на родину – рожать. Первого августа она родила дочь. Девочку назвали Маргаритой.
Вторую зиму своего замужества Майя с дочерью провела у родителей без мужа. Ромео хотел преуспеть везде и во всем, поэтому отложил строительство дома до следущей осени и решил откармливать на мясо телят. Заброшенных строений практически не осталось, а новое дело обещало стать прибыльным. Майя с ребенком должна была оставаться у родителей до лета, но вернулась в деревню ранней весной.
По деревне гуляли молодые ветра – выдували с земли прошлогодний тлен. На кронах деревьев легкими контуром проступила прозелень – предвестница будущей листвы, зато высаженные осенью крокусы уже распустились, наплевав на утренние заморозки. Смельчаки! Майя была такой же, иначе не рванула бы в весеннюю распутицу с семимесячной дочкой.
Поначалу всё шло хорошо. Но потом бычки подросли и принялись шастать по огородам. Начались ссоры с соседями. Майя просила мужа нанять нормального пастуха вместо алкаша, но Ромео уперся: «Пусть бабки сами следят за своими грядками или заборы ставят!».
Майя вспыхивала: «Где, на задах огородов? Да там сроду ни у кого заборов не было!». Но все попытки как-то объяснить мужу его неправоту, разбивалась о его упрямство. Ромео был неумолим. И тогда она стала оплачивать людям ущерб украдкой.
Однако, рано или поздно все тайное становится явным. И однажды муж застал её как раз во время одного из расчетов.
Сцена случилась неприглядная. Майя смотрела на перекошенное лицо Ромео и не могла поверить в настоящесть происходящего: не так велика плата за пару капустных грядок, чтобы орать на неё с такой ненавистью.
Всё переменилось.
В начале следущего лета его родственники решили заняться производством тротуарной плиткой. Ромео не захотел оставаться в стороне. Оставил за собой подвоз кормов, а заботы о телятах переложил на жену и нанятого пастуха. Забот прибавилось, и Майя сбивалась с ног, чтобы справиться со всеми делами. О парикмахерских услугах пришлось забыть: муж не хотел, чтобы во дворе толпились посторонние люди, да времени на это уже не было.
Ромео по несколько дней не появлялся дома, все чаще приезжал пьяный и всем недовольный. «Никудышняя!» – других слов от мужа Майя больше не слышала. По ночам он, молча, подминал её под себя и так же, молча, как насосавшаяся пиявка, отваливался после соития. А его родственники и вовсе стали игнорировать.
Жизнь стала совсем невыносимой.
- И чего же ты выжидала? Ехала бы к родителям! – недоумевала Анна Аркадьевна.
- Да не могла я уехать! Что бы я им сказала? Муж призвал к ответу транжиру и неумеху жену.
- Господи, - поморщилась Анна Аркадьевна, – каменный век, какой-то!
- Вы не понимаете. А потом, чтобы уехать, нужны деньги, а у меня не было ни копейки. Муж больше не хранил денег дома. Привозил необходимые продукты, но бывали дни, когда мы с дочкой сидели на одной картошке. Знаете, - усмехнулась Майя, - бывало так хреново, хоть топись!
- Даже так?
- Были такие мысли. Ребенок удержал. И дожди. Противно, знаете ли, идти топиться по непролазной грязи.
- Но как-то же ты вырвалась из этой деревни?
- Однажды муж приехал сильно пьяным. Буянил. Я поняла: сейчас или никогда! Мне повезло. В то время к соседке из Москвы на машине приехал внук с другом. С ними я и уехала. Они и с работой, и со съемом комнаты помогли. Если бы не они, не знаю, что со мною бы сталась.
- И что же, муж тебя искал?
- А то! Кинулся к моим родителям, думал, я к ним уехала. Я очень переживала. Знала – наговорит про меня всяко-разно! Ведь я его опозорила, да еще и обчистила - когда убегала, выгребла из его карманов все, что нашла. Думала, отрекутся от меня. Даже матери звонила, как подпольщица: услышу ее голос, крикну «у меня всё хорошо» и тут же отключаюсь. Мой отец поехал в деревню, чтобы на месте разобраться, как и что. Вот тогда и пригодились мои деревенские бабульки! Всё ему выложили. Даже то, о чем я не догадывалась. Оказалось, что у Ромео в соседнем селе ещё одна семья. И ребенок. Сын. Так что – никто меня больше не обвинял.
Нас развели. При разводе нам с дочкой достался деревенский домик. Ромео достроил дом и живет там с той женщиной. А я живу здесь. Работаю. Дочь пока у родителей, но скоро я её заберу.
Майя взглянула на часы:
- Всё, сорок пять минут истекли.
Она смыла краску с волос. Сделала легкий массаж головы. В руках замелькали расческа и ножницы. Следом со своей партией вступил фен. Чуть-чуть воска, немного лака и, наконец, обе женщины замерли перед зеркалом. Одна с выражением одобрения, вторая - с напряженным ожиданием.
– Я была в бешенстве, когда Вера сказала, что не может прийти и пришлет какую-то Майю, - сказала Анна Аркадьевна, - но должна признать: очень даже не плохо!
Майя облегченно выдохнула:
- Я рада, что вам понравилось.
- Признавайся: парень, что тебя вывез, был твоим любовником?
- Зря вы это. Тогда мне было не до любовников. Димку, внука бабы Кати я, конечно, знала, а с его другом уже в машине познакомилась. Вот он все эти годы рядом. Уже пять лет!
- Так ты замужем?
- Он зовет, а я никак не решусь…
- А что так? Не любишь?
- Очень люблю. Но мне так спокойнее. Ни его, ни моя родня на нас не давят. А если соглашусь – сразу начнутся проблемы. Вряд ли его родителей устроит приезжая невестка с чужим ребенком!
- Господи, какой глупостью забита твоя голова! - воскликнула Анна Аркадьевна. - Его родители будут против! Конечно – будут. Да и черт с ними! Ребенок для нормальных людей не помеха, а год разницы – ерунда, не стоящая обсуждений. Я когда уезжала в Москву, тоже была замужем, - разоткровенничалась она. - И сыну было полтора годика… Да, да, - подтвердила, увидев, как удивленно взметнулись брови у Майи. - Я после окончания ярославского театрального института дебютировала у самого Пермакова - он в то время в нашем городе снимал. Хвалил меня! Большое будущее пророчил. Ну, я и рванула в Москву. Никого не пожалела. Мужа бросила, сына на родителей оставила.
Что с мужем рассталась – не жалею. Жалею, что сына забрала к себе уже старшеклассником. Тогда думала - в Ярославле ребёнку спокойнее. Нельзя было это делать. Не простил он мне своего сиротства. А все от неустроенности и тщеславия. А ведь могло все сложиться по-иному.
Был один человек. Архитектор. Достаточно известный. Любил и замуж звал. И я почти согласилась, но опять поманила слава! Мне предложили роль, и я подумала: вот он – мой шанс! А замуж успею. Ошиблась. Фильм закрыли, а мужчину... в общем, нашлась одна профурсетка - родила ему пацана...
А ничего! Началась перестройка. Один мой, скажем так, ценитель, устроил меня руководителем детской театральной студией. Хоть и нельзя о покойниках плохо - говно был человек, но мне помог. Грохнули его. Ая вместо закулисных склок и интриг имею стабильный достаток, благодарную аудиторию и целую армию почитателей из родных и близких своих воспитанников. Вот как бывает: своего сына оставила на родителей, а с чужими вожусь...
Так что, если зовут - выходи. И дочку от родителей забирай!
- Да жалко мне его.
- Это кого же?
- Алешу. Будет между мною и вами разрываться.
Анна Аркадьевна замерла:
- Какого Алешу?
- Вашего, Анна Аркадьевна. Он и есть друг Димы - внука моей деревенской соседки. Когда они везли меня в Москву, я рассказала, что планирую работать парикмахером. Алеша сразу вспомнил о вашей Верочке. Позвонил, и она помогла. Вера Ивановна – замечательная! На работу меня устроила. Я первое время жила у неё. Она давно хотела меня с вами познакомить, но я противилась. Не верила, что у Алеши это серьезно - столько красивых девушек вокруг! Но мы встречаемся уже пять лет, и он настаивает на общем ребенке. И я решилась. Мне показалось…
Майя осеклась, потому что Анна Аркадьевна начала хохотать:
- Так ты беременна? - сказала она, отдышавшись. - Ничего не меняется в этом мире!
Раздался звонок в дверь. «Это мой внук!" - сообщила Анна Аркадьевна с каким-то злым торжеством.
В квартиру вошел молодой человек с двумя букетами цветов.
- Аннушка, ты – ослепительна! – воскликнул он, вручая букет бабушке.
- Твоя подружка неплохой парикмахер, - ответила Анна Аркадьевна, с ударением на слове «подружка».
Майя уже без рабочего фартука с расстроенным видом складывала в сумку профессиональные принадлежности. Алексей обнял девушку за плечи, привычным движением прикоснулся губами к её виску.
- Майя не простой парикмахер, - сказал он бабушке. – Она настоящий художник. Стилист! У неё вся стена у рабочего столика в свидетельствах и дипломах. Запись на неделю вперед!
- И психолог замечательный! - поддакнула Анна Аркадьевна.
- Анна Аркадьевна права – зря мы это затеяли, - тихо сказала Майя.
- А какая рассказчица - Шахерезада! - воскликнула Анна Аркадьевна и закатила кверху глаза, изображая мнимое восхищение.
- Вот что, бабушка, - сказал решительно Алексей, - маму ты так и не приняла. Ладно, я смирился. Хотел, чтобы у тебя хотя бы с Майей сложились нормальные отношения. Но, похоже - это не возможно. Так вот. Нравится тебе или нет, но мы поженимся.
- Конечно, - ответила Анна Аркадьевна, – мне не нравится, что мной пытаются манипулировать: сначала разжалобить, а потом - припереть к стенке моими же словами.
- Я не хотела...
- Не нравится, как ты только что обратился ко мне. Мы же договаривались – что ты зовешь меня по имени. По имени! Бабушкой будешь звать свою бабу Нину! А ещё, - переключилась она на Майю, - мне не нравится цвет платья, в котором ты собралась предстать перед семьей будущего мужа. Для твоей оливковой кожи и карих глаз темно-синий - не лучший выбор. С этим надо что-то делать. Думаю, если наденешь красные бусы, это оживит твой наряд, и он больше будет соответствовать моменту. Вот, возьми, художница.
Она сунула обомлевшей Кармен турмалиновые бусы и пошла в комнату, переодеваться.
- И зачем ты приволок столько цветов? – крикнула уже из соседней комнаты. - Вот скажи, куда девушка должна деть свой букет? Таскать с собой? или это букет для юбилярши?
Ответом ей было молчание. Майя и Алексей – целовались.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2016
Свидетельство о публикации №216070700205