Софичка, главная героиня, - праведница, об этом говорится на первых страницах повести: «Считалось, что Софичка слегка не в своём уме. Очень уж она была доброй. Чегемцы, как и прочее человечество, не привыкли к такой дозе необъяснимой доброты». (1) Многие (большинство или не большинство — затрудняюсь сказать) рядом с людьми тонкой и высокой духовной организации чувствуют себя не совсем комфортно, предпочитают не замечать их достоинств, а если это не получается, то достоинства объявляются недостатками. Поэтому героиню односельчане нарекают «блаженненькой».
Юную милую Софичку полюбил сильный, трудолюбивый парень Роуф. Молодые люди поженились, но счастье их оказалось недолгим: брат Софички восемнадцатилетний Нури, грубый и вспыльчивый, нанёс Роуфу смертельную рану. По абхазским обычаям это должно было повлечь за собой кровную месть. Софичка смогла уговорить брата своего погибшего мужа не мстить её родственникам, а те, в свою очередь, изгнали Нури из Чегема. Героиня больше не выходит замуж, она обещала всю оставшуюся жизнь любить мужа и хранит ему верность.
Софичка часто ходит на могилу мужа, рассказывает о том, что происходит в Чегеме и в её жизни, и ей кажется, что она говорит с Роуфом.
«Каждый раз, поговорив с мужем, она чувствовала, что он её выслушал и теперь благодарен ей за то, что узнал, благодарен ей за то, что она не оставляет его сиротствовать в могиле, и благодарен ей за её образ жизни. Она всей своей ублаготворённой душой чувствовала эту благодарность, и походка её делалась легче, и тёмные лучистые глаза струили освежённый свет. Даже кувшин, который она обычно в таких случаях оставляла на роднике, а потом, возвратившись, наполняла водой и тащила на себе, делался намного легче. И это ей служило самым прямым доказательством, что душа его не только одобряет её образ жизни, но и помогает ей нести кувшин». (2)
Эти беседы героини с умершим мужем не что иное, как беседы с собственной совестью.
Начинается война. Софичке приходится пройти через многое. Она помогает Шамилю, сбежавшему с боевых позиций: конечно, он дезертир, но прежде всего — родственник, брат мужа. В НКВД бедную женщину пытают, решив, что она что-то знает о своём двоюродном брате Чунке, который, как потом выяснится, погиб в первые дни войны в Белоруссии. Шамиль, не в силах вынести нравственного груза содеянного, застрелился, его жену отправили в лагерь, откуда она не вернулась. Софичка помогает свёкору и свекрови воспитывать осиротевших детей.
Закончилась война, но жизнь продолжала испытывать людей. Власти чем-то помешали греки и турки, живущие в Абхазии. Свёкора и свекровь Софички с внуками-сиротами собираются выселять в Сибирь, как и другие семьи с греческими и турецкими корнями.
Большинство судит об окружающих по себе. Завистливому в каждом видится завистник. Скупой не верит в щедрость и бескорыстие. Вот и праведница Софичка не может поверить, что люди в здравом уме способны творить откровенную несправедливость. Захватив два своих ордена и кипу грамот за трудовую доблесть, она идёт в сельсовет. Председатель сельсовета объясняет, что дело это политическое и помочь никак нельзя.
«Выходит, - сказала Софичка, - мне пора собираться?
- Не дури, - заволновался председатель, - тебе-то зачем собираться?
- Кому как не мне, - ответила Софичка, - у них родственников больше нет.
- Не сходи с ума, Софичка. - растерялся председатель, - зачем тебе ехать в Сибирь? Там зима почти круглый год.
- Вот я и думаю, - сказала Софичка, роясь во внутреннем кармане пиджака, - до чего же подло стариков с детишками туда отпускать одних.
Она вынула из кармана кипу грамот и ордена и положила всё это на стол.
- Это ещё что? - удивился председатель.
- Раз вы не можете помочь моим старикам, заберите это себе, - сказала Софичка, - выходит вы меня, как дурочку, обманывали этими побрякушками. Не нужны они мне.
- Ты что, Софичка, не дури! - крикнул председатель, вскакивая с места, но Софичка уже выходила из его кабинета, так и не обернувшись на его голос». (3)
Жизнь праведников (Искандер находит для таких характеров необыкновенно точное определение - «деликатные души») зиждется на трёх основах: трудолюбие, бескорыстие, незлобивость. Эти качества очень притягательны для душ мелких, видящих в трудолюбивом бессребренике источник материальных благ и всяческой помощи. Поэтому рядом с «деликатной душой» обязательно появляется корыстный человек, паразитирующий на деликатности. В повести это Зарифа, даже не кровная родственница Софички — дочь брата покойного мужа. Главная героиня вырастила осиротевшую девочку, выдала её замуж и помогает молодой семье. Но алчной Зарифе этого мало.
«Продай дом, - вкрадчиво предложила Зарифа, - у меня ведь тоже здесь своя доля.
Софичке стало неловко. Ей даже в голову не пришла мысль, что никакой доли Зарифы в её доме нет.
- А мне куда? - робко спросила Софичка, думая, что Зарифа позовёт её в город к себе. Но она так не любила бывать в городе с его пылью, грохотом и суматохой. Но Зарифа не предложила ей переехать к себе.
- А ты переезжай в Большой Дом, - сказала она Софичке, - ты же всю жизнь ишачила на них. Да и дедушка любил тебя больше всех! А дом этот строил твой дедушка!
- Дедушка больше всех любил Тали и меня, - поправила Софичка. И опять ей в голову не пришло, что она в девятнадцать лет вышла замуж и никак не могла ишачить на Большой Дом. Но напор нахальства на деликатную душу — своеобразный гипноз. В силе напора как бы подразумеваются знания, которых нет у деликатной души, и она покоряется напору, как превосходству больших знаний». (4)
Оправдывая свою алчность, мелкие души формулируют целые теории, исходя из которых сами они во всём правы, а те, кого они обирают и унижают, всегда виноваты.
«Зарифа завидовала всем, кто в Кенгурске был зажиточней, чем её семья. А таких было большинство. Тех, кто жил так же бедно, как её учительская семья, или ещё бедней, она просто не замечала. И зависть её была острым болезненным чувством, заставляющим её по-настоящему страдать.
Зарифа завидовала всем, но больше всего завидовала Софичке за то, что та никому не завидовала и не испытывала тех страданий, которые испытывала она. «Софичка счастливая, - думала Зарифа, - ей ничего не нужно». Независтливость Софички она воспринимала как следствие удобной дурости её. А свою завистливость она воспринимала как страдание умного существа, понимающего, что к чему, как неудобство от ума. И поэтому ей казалось естественным рвать и рвать у Софички всё, что можно, и не испытывать при этом никакой жалости и никакого стыда». (5)
Труд, общение с односельчанами и родственниками, посещение могилы мужа — вот и всё, из чего состоит жизнь героини. И только одно гнетёт её бесхитростную душу — не отпущенная вина брату. Тридцать лет проходит со смерти Рауфа, и героиня, наконец, прощает Нури.
«Картины детства одна за другой промелькнули в голове Софички, и все они были прекрасны, потому что были озарены ослепительным светом ожидания счастья. И Софичка вдруг подумала: всего достиг мой брат, и семья у него хорошая и ладная, и дом у него свой, и работа почётная, и машина, и только одного ему в жизни не хватает — её прощения. И ей вдруг мучительно захотелось увидеть и почувствовать полноту счастья своего брата.
-Хорошо, - сказала Софичка, - встань, я тебя прощаю. Ты тоже исстрадался». (6)
Не могла чистая Софичка и представить себе, что её прощение было нужно брату лишь формально. Да и жизнь Нури, которую рисовала себе героиня, очень отличалась от реальности: брат постоянно изменял жене, его дети росли бездельниками и гуляками, а сам он занимался крупными махинациями, водил дружбу с бандитами, откуда и шло его богатство. То, что Нури, получив прощение, уедет, даже не пообедав в родном доме, непонятно для Софички:
«Она была уверена, что это великое прощение будет отмечено праздничным застольем, но поняла, что, оказывается, ничего такого не будет. И потом её неприятно удивила будничность, с которой жена дяди поздравила её с этим прощением. Нет, совсем не этого она ожидала. Софичка чувствовала, что случилось что-то не то, но что именно, она не могла понять». (7)
Жизнь с её трудами, борьбой за место под солнцем, с её буднями и праздниками давно уже «отодвинула» вопрос о вине и прощении Нури. То, чем тридцать лет жила Софичка, для окружающих стало, выражаясь нашим современным языком, неактуальным. Цельная, патриархальная душа Софички не в силах вместить в себя этого, и героине, пришедшей на могилу мужа, кажется, что Рауф не одобряет её и не отвечает ей. Перед мысленным взором Софички проходит вся её жизнь, и героиня понимает, что в этой жизни ей очень не хватало тепла и сочувствия: «Меня никто, кроме тебя, никогда не жалел… А сейчас и ты меня не жалеешь…
И она ещё с полчаса тихо плакала над могилой мужа, но ответного голоса так и не услышала. В тишине над ней долго жужжал какой-то шмель, назойливо напоминая ей о великой мелочности вечности». (8)
На следующий день Софичка не могла встать с постели.
« - Что с тобой, Софичка? - спрашивали близкие и односельчане.
- Силы утекли, - неизменно отвечала Софичка и старалась вытянуть руки, как бы показывая направление, по которому утекли силы. <...>
Врачи ничего не могли понять. Скорее всего это была глубочайшая депрессия. Клятва, данная умирающему мужу, была невольно нарушена, и прервалась духовная связь с ним, поддерживающая её великую жизненную энергию». (8)
Через месяц Софичка умерла. Ей было пятьдесят лет. Ноша праведности, которую она несла многие годы, очень тяжела, и под этой тяжестью героиня изнемогла.
_________________________________________________
1. Фазиль Искандер. «Ночной вагон». Москва «Панорама» 2000. С. 319
2. Там же. С. 367
3. Там же. С. 418
4. Там же. С. 426
5. Там же. С. 425
6. Там же. С. 431-432
7. Там же. С. 436
8. Там же. С. 438