— Ирка, ты, что ли!
Ирина не успела даже оглянуться, как её заграбастали в объятья чьи-то огромные, вкусно пахнущие хорошим табаком руки: «Какими судьбами, «Шэрон Стоун»?!
— А-а, родственничек! — Ирина мысленно поаплодировала себе: вот не зря же сегодня утром (под крики подруги Светки: «В дорогу же, дура, не на губернаторский приём!») надела-таки белый финский пиджачок с умопомрачительным воротничком и такую же умопомрачительную бирюзовую юбку.
— Да я на денёк, проездом, вот дыхнула родным питерским воздухом — и в свою Тьмутаракань. А ты заматерел, брат!.. Видела тебя в «Дяде Ване» — орёл! И эта маленькая симпатичная приставочка в программке «н.а.» Чего ж ты, народный артист, к родной племяшке на свадьбу не приехал? Зазнался?
— Ирка, да замотался я! Съёмки, гастроли, дома два месяца в году бываю, Светка вон совсем со свету сживает! — скривился Андрей Прилепов, восходящая звезда российских сериалов. — Полоса пошла! Даже квартиру купил, представляешь? Практически центр! Сейчас вот ремонтом занимаемся: цемент, ламинат, обои… Я был рад, что хоть деньги на подарок Анютке послал. Погоди, а Игорь приезжал?
— Да, дождёшься твоего Игоря! — Ирина сердито достала из сумочки сигарету и привычно щёлкнула зажигалкой. — Папашку нашего! У него, видите ли, тоже полоса пошла, из экспедиций не вытащишь. То он в Сибири лесоруба из себя изображает, то московского детектива… Ане документы нужно было подписать, так мы полгода «звезду» нашу вылавливали, на улице дочку встретил бы — не узнал. Да, Андрюха, не того брата я в женихи когда-то выбрала, а?!
— «Шэрон», за тобой ведь полкурса увивалось, а ты вцепилась в Игорька. Заметь, сама! Никто тебя силой замуж не толкал. Могла бы сидеть сейчас в Москве, играть в «Маяковке», жить на Трёхпрудном… Стой, это ведь Костик Романенко тебя «Стоун» прозвал? Тот вообще сейчас в Лондоне снимается, «шпрехала» бы себе по-английски, была бы вся из себя леди...
— А я, мой дорогой, о прошлом не жалею! — Ирина пнула изящной (надо же поддерживать форму!) ножкой в белой туфельке занятый у партнёрши по сцене элегантный саквояж. — Ты вот «Дяди Вани» дождался — и счастлив. А я в своём маленьком провинциальном городке за эти 20 лет знаешь сколько ролей, о которых здесь, в Питере, можно только мечтать, переиграла! Шэрон Стоун нервно курит! А что личного счастья Бог недодал, так тоже неправда. У меня классная дочь. Скоро внуки пойдут. Кавалеров и поклонников — пруд пруди, вся квартира завалена цветами и подарками. А муж? Да на фига он мне? Носки после спектакля стирать?!
Старый, весь дребезжащий фольксваген довёз её до дома уже к двум часам ночи. Таксист поискал сдачу и в конце концов буркнул: «Нету, дамочка, и разменять негде!» Ирина махнула рукой: на кофе и десяток яиц у неё хватит, а сигареты стрельнёт у «Ричарда Третьего», он ей ещё с «Мещан» задолжал.
Дома она даже не стала включать свет: под окном кухни, как большая луна, прямо внутри старой ивы гордо сиял старый фонарь. Похожий был у них перед общагой. Ирка мечтала тогда играть у Захарова, в «Ленкоме», а Игорёк каждый день клялся ей в вечной любви... «Ничего, завтра будет новый день!» — повторила она любимые слова своей мамы, в которые та вкладывала особый, оптимистический смысл: мол, кто знает, что завтра подарит Боженька?!
Она поставила на плиту турку, засыпала кофе, достала сигареты… Да, завтра у неё будет новый день. С вечными закулисными разборками. С пыльным оранжевым зайцем из синтепона, которого уже лет пять не могли забрать от дверей её гримерки после новогоднего спектакля. Со сквозняком, который всегда доставал на сцене. С ядовитыми подколками главного режиссёра... Завтра будет новый день! И она подмигнула старому фонарю за окном. Хотя и не вкладывала в мамины любимые слова никакого особого смысла.