Интервью с чупакаброй
(основано на реальных событиях)
Примечание. Вторая, следующая после «Небрежно надкушенного сердечка», часть произведения «Интервью с чупакаброй».
II. Цинично сорванные цветы
Ласковые лучи солнца пробивались через сплетение ветвей, играя на распущенных волосах девушки. Она сидела на лавке под раскидистым деревом, усеянном нежно-розовыми цветами. На ее лице блуждала задумчивая улыбка, а палец рассеянно водил по доскам сиденья, рисуя замысловатые узоры. Глаза прелестницы, облаченной в белую блузку и темную клетчатую юбку, глядели на участок асфальта между туфлями, но видели что-то далекое, чарующее. Тут налетел порыв теплого майского ветра, и на волосы цвета воронова крыла обрушился ливень пахучих лепестков. Девушка встрепенулась, ее ладонь взметнулась вверх, чтобы отряхнуть прическу. Но тут откуда-то сверху прозвучал приятный грудной голос:
- Привет, Таисия. Надеюсь, ты не очень долго ждала меня?
Кана вскинула глаза, и ее щеки тут же подернулись румянцем. Прямо перед ней стоял высокий парень в полосатом костюме. Низ широких брюк почти закрывал блестящие, как свежезамерзшая лужа, ботинки. Руки всунуты в карманы небрежно расстегнутого пиджака. Крикливый галстук, цинично указывающий на выгнутую пузырем ширинку, рассекает пополам зеленую рубашку, украшенную алыми цветами с синими листьями – тоже, кстати, свободно переливающуюся через ремень. Темные, но крашенными в желтый цвет полосами, волосы растрепаны. Прищуренные глаза смотрят чуть насмешливо, но цепко и оценивающе, будто у игривого беса. Алые губы слегка кривит надменная полуулыбка. Над ними тоненькой полоской
- Ой, Василий… - пролепетала она смущенно – Ты появился столь внезапно… - ее взгляд опустился на подол юбки, запорошенный сорванными лепестками. Руки девушки торопливо заработали, стряхивая бледно-розовые кругляши. Однако парень ловко ухватил ее запястье, и его пальцы вложили в ее ладонь розу!
- Не надо… - проговорил гость – Цветы тебе идут… - с этими словами юноша поднял руку Таисии, и его губы припечатались к нежной девичьей коже.
- Ох-х… - томно выдохнула девушка, вся заливаясь алой краской. Ее глаза, прикрывшись, приклеились взглядом к коленям, и, для пущей скромности, снаружи их закрыло волной опавших волос. Именно поэтому она не заметила, как за спиной ухажера неслышно распахнулись алые кожистые крылья, а уголок губ приподнялся, обнажив плотоядный оскал.
Девушка хотела поднять глаза, рассыпаться жаркими словами благодарности… но тут мир, будто удар сабли, разрубил отчаянный металлический звон. Девушка, разочарованно вздыхая, заворочалась. Ее босые ноги перемешивали и без того свезенную на бок простыню, словно тесто. Тяжелое одеяло, зашуршав, медленно сползло на паркет, открыв льющимся из-за окна солнечным лучам свежее, как дыхание весны, тело. Округлые бедра заерзали по постели, мышцы изящной талии напряглись, и мягкие холмы грудей тяжело перевалились на бок. Легкий ветерок, проникавший из приоткрытой форточки, радостно заскользил по открывшейся спине. На шелковистой коже выступили мелкие пупырышки. Милое личико девицы слегка поморщилось, и одно веко с трудом, будто весило несколько тонн, приподнялось.
- Ну что там? Почему ты трезвонишь? – расстроено пробормотала Таисия, поднимая голову над подушкой – Прервал такой хороший сон…
Взгляд сфокусировался на циферблате будильника, рука протянулась, раздраженно вдавливая кнопку.
- Черт… сегодня же суббота… - устало выдохнула Кана – И дернуло же меня устроиться на эту работу… С голоду бы я, померла, что ли…
Однако уговор дороже денег, и девушка обреченно сползла с кровати. Ее руки сдернули со стула халат, и через миг цветастая ткань скрыла прекрасное тело. Кажется, даже солнечный свет после этого слегка померк. Кана отправилась на кухню, разогревать приготовленный с вечера завтрак. Увы! Когда живешь одна, может, никто и не мешает, но зато приходится вставать гораздо раньше… Минуло около получаса бытовых хлопот, и вот уже легкие туфли на низеньком каблуке несут свою хозяйку к магазину. Миновав служебный вход, Таисия почти уперлась носом в масштабную фигуру администратора. Тот смерил ее хмурым взглядом, и его скрипучий голос неприветливо произнес:
- Смотри у меня, Канамаржевская! Сегодня к нам прибывает делегация иностранцев, будь на высоте! От этого зависит будущее нашей компании!
- Ну да, я знаю… - неприязненно отозвалась Таисия, проходя мимо. «Просто удивительно, как можно одним лишь видом портить настроение!» - мелькнула в голове колючая, как еж, мысль. Впрочем, расстраивалась она недолго. Уже когда она переодевалась в форму, ей вспомнился удивительный сон, и лицо само собой расплылось в мечтательной улыбке… Как замечательно… как романтично… Остается надеяться, что так все и будет… Да, ведь это не совсем сон! Скорее, исполненное нетерпения предвкушение…
Кана захлопнула за собой дверь раздевалки. Возле одного из шкафчиков для одежды, разглядывая форменную блузку с широким голубым воротом, скучает Светка – щуплая рыжая девчонка, с которой ей сегодня предстоит работать. Заслышав цокот каблуков, девица оглянулась. Голубые глаза Светки впились в сияющее, как начищенный медный таз, лицо Таисии. «Замухрышка», точно голодная змея, метнулась к вошедшей.
- Привет, Таська! А чего это ты такая довольная? – заговорщическим тоном прошептала она.
- Да так… - небрежно отозвалась Кана – Достигла успеха в одном деле… Сегодня вознаграждение получу… на важной встрече…
Глаза Светки завистливо сощурились. Кажется, она догадывается о завуалированном смысле фразы…
- Вот ведь, почему тебе так везет! – раздосадовано воскликнула она – Почему у меня-то не так?! – ее руки, сжавшись в кулаки, сложились перед грудью, а сведенные колени нетерпеливо задрожали. Таисия прошла мимо, не удостоив сотрудницу ответа. «Ну конечно, куда тебе! Кому нужна такая швабра – только палка одинаковой толщины, а сверху насажена рыжая мочалка!» - она гордо глянула в стоявшее рядом зеркало – «Не то, что я!»
Кана всегда считала, что хороша собой. Действительно, бывало, она ловила восхищенные взгляды парней и даже преподавателей, и завистливые – подруг. Однако такой успех – это впервые… Василий Нечаев… Определенно, звезда их курса! Сын богатых и влиятельных родителей, красавец, отличник… Единственное, немного нагловат, но у него есть на то основания. Все же не каждый имеет множество наград за разные олимпиады и конкурсы, получает именную стипендию… Еще, быть может, не очень опрятен, но зато носит всегда дорогую и оригинальную одежду, идеально чистую, а некоторая небрежность – признак стиля и внутренней свободы! Как бы то ни было, многие девичьи сердца трепетали перед ним. Он тоже был не прочь пофлиртовать с ними, но дальше этого, похоже, заходил только с редкими из них… Это тоже хорошо. И вот, какое-то время назад этот небожитель обратил на внимание на Таисию! Она была польщена, хоть и не подала виду. Она ведь приличная девушка, так? Впрочем, Василий был тактичен, остроумен и терпелив. И этим он лишь больше опутывал сладкими сетями сердце Каны. Наконец, в минувшую пятницу он пригласил ее на свидание… Да как… Уличив момент, когда никто не видит, встал на одно колено, его руки пылко прижались к груди, а глаза взглянули на девушку так искренне, так грустно… Таисия думала, что такое бывает только в книжках! Она изобразила глубокое раздумье, но уже знала, что согласится. Да и как можно разбить сердце такому кавалеру?! Вдруг он этого не переживет?! Хотя в последнее, честно, все же с трудом верится…
- Эй, а ты слышала? – внезапно коснулся ушей осторожный голос Светки.
- Чего тебе? – недовольно пробурчала Кана. Радужное настроение мигом поблекло. Послать бы эту оглоблю, да в такой день ссориться неохота…
- Ты вот на свид… Э-э, на встречу намылилась, - вкрадчиво продолжила неприятная девица, приближаясь – А вон чего в Городе творится…
Таисия обернулась, хмуро глядя на Светку. Рука той сжимала свежий номер местной газеты. Бледно-голубые глаза «швабры» вопросительно глядели на Кану.
- Ну и? – процедила та. В груди начало подниматься раздражение. Вот ведь привязалась, дрянь такая!
Вместо ответа палец рыжей потыкал куда-то в текст на грязновато-белом листе. «Кривое: прогулка без возврата?» - удивлялся заголовок. На автомате Кана прочла дальше: «Новые случаи таинственных исчезновений в окрестностях Города! Стало известно, что в районе деревни Кривое снова пропали люди. Два рыбака отправились в прошедшие выходные к озеру, что недалеко от деревни и с тех пор не вернулись. Их родственники обратились в полицию, но поиски пока ничего не дали. Следует заметить, что это уже десятый подобный случай за последнее время. Так же люди пропадали и в других местах… Полиция предупреждает о необходимости соблюдения правил безопасности на природе…»
- И что из этого? – скучливо поинтересовалась Таисия – Какое мне дело до каких-то там раздолбаев? Поди просто заблудились или шею свернули по пьяни! – она фыркнула.
- Э-э, тут просто не все пишут! – с видом опытного детектива заметила Светлана – Чтобы народ не пугать! На деле менты находили следы крови, и вроде даже, - она округлила глаза – Обломки костей и растерзанное мясо!
- Откуда ты это знаешь? – перебила ее Таисия, недовольно кривя губы. Она дернулась уйти, но тут любительница страшилок удержала ее за локоть. Кане сильно захотелось треснуть ее по лбу…
- У меня подруга в полиции работает, секретаршей у инспектора, - самодовольно пояснила рыжая – Она мне много чего рассказывает. И про этих новых говорила…
- Ага, работает… - в полголоса пробормотала Таисия – Подстилкой… И все знает…
Глаза рыжей зло блеснули, но она, сделав вид, что не заметила ядовитой вставки, нетерпеливо продолжила:
- Мол, один из рыбаков домой вернулся, да чего-то там случилось… Соседи слышали грохот поздним вечером, но не удивились. Пара, что там жила, много ссорилась… Но на утро, - девица подняла вверх палец – Под дверью натекла кровь! Тут уж вызвали полицию… А там… - она хотела сообщить еще какие-то шокирующие подробности, но Таисия жестко ее оборвала:
- Да какое мне-то до этого дело?! – назойливая сотрудница ей уже порядком надоела.
- А ты что, не понимаешь? – искренне удивилась Светка – У нас по Городу и вокруг него бродит то ли маньяк, то ли лютые звери! Так что будь осторожнее на свидании! А то и ты пропадешь!
- Да ладно тебе врать! – небрежно отмахнулась Кана. Злость отхлынула. Честно говоря, даже сердиться на эту дуреху не хочется. Может, даже жалко ее чуть-чуть… Сидит дома одна, и долгими вечерами смотрит ужасы! Вот потом и сочиняет небылицы… Право слово, какая глупость! Скучно слушать…
Девушка бросила быстрый взгляд на часы. Стрелка словно приклеилась к циферблату – Кана могла поклясться, что когда она выходила из раздевалки, противный механизм показывал столько же! Она мигом забыла о глупом разговоре, и мысль радостной птицей устремилась в совсем другую сторону! В груди заворочалось нетерпение: ох, скорее бы уже вечер! Лететь к нему, навстречу исполнению чудесного сна! Более не глядя на Светку и ее макулатуру, Кана, быстро переодевшись, вышла в торговый зал. Постепенно начали появляться покупатели. Работа консультанта не предполагала обязательного общения с посетителями, за что девушка на нее и согласилась. Знай себе – неспешно прогуливайся с важным видом по залу, но не очень близко к людям, въедливо разглядывающим товар. Авось и не станут приставать, а деньги платят! Если никто не видит, можно и потихоньку с подругами по мобильнику общаться. Красота! Однако сегодня Кана так не могла. Предвкушение милого приключения наполняло ее энергией, хотелось непременно сделать лучше весь мир, заразить этих хмурых существ тем чувством, от которого сердце готово было залиться песней, точно майский соловей. Удивляясь себе, Таисия подходила почти к каждому посетителю, ее лицо лучилось улыбкой, а рот исторгал миллион советов. В итоге многие делали кучу покупок, и магазин оставлял им не только не очень нужное барахло, но и приподнятое настроение. Позже, уже после обеда, появились обещанные иностранцы – то ли китайцы, то ли японцы. И снова Кана вызвалась проводить их, хотя раньше предпочла бы спрятаться подальше. Но теперь ей эта работа не казалась утомительной. Она щебетала на своем ломаном английском, ничуть не стесняясь, и желтолицые гости мило кивали, улыбаясь. Хотя, наверно, и мало что понимали. Один из них, невысокий молоденький человек в очках, вроде бы, сильно заинтересовался устройством их компании, и потому пришлось долго отвечать на его вопросы. Но девушка ничуть утомилась, даже пыталась шутить. Иностранец сосредоточено кивал, хотя по его багряным щекам и раскосым глазкам, то и дело метавшим неуловимые взгляды за расстегнутый из-за духоты воротник блузки, легко понять, что в самом деле его интересует немного другой товар. Лишь когда его товарищи засобирались уходить, этот юноша нехотя оторвался от радушной хозяйки. Он долго силился сказать что-то, наверное, эффектное. Но в итоге неуверенно просюсюкал: «Балсай спусиба!», после чего, подчиняясь вышколенной с детства привычке, согнулся в подобострастном поклоне. При этом его лицо энергично ткнулось в эффектные выпуклости по сторонам голубенького галстучка, украшавшего девичью шею! Китаец мигом отскочил, точно обжегшись, и его рот принялся издавать какое-то непонятное самурайское щебетание, долженствующее, видимо, означать извинения. Однако Кана лишь, вспыхнув, небрежно махнула рукой.
- Ничего страшного… - проворковала она по-русски. Вместо коротышки-азиата она видела Василия… Его рука протягивала букет роз…
Наконец, рабочий день кончился. Таисия, чувствуя, едва ли не впервые удовлетворение от хорошо сделанной работы, двинулась к раздевалке. Возле самой двери будто из-под земли вырос надоедливый администратор. Как ни странно, его губы кривились в неком подобии улыбки. Наверно, его мимические мышцы уже настолько закостенели в мрачной мине, что почти явственно слышался их скрежет.
- Хорошая работа, Канамаржевская! Всегда бы так! Наверно, попрошу хозяина выписать тебе премию! – проскрипел он как можно приветливее, но в его устах это все равно больше походило на угрозу.
Таисия лишь скромно склонила голову, проходя мимо. Ее мысли витали уже далеко… В раздевалке на лавке сидела Светка, изо всех сил пытаясь натянуть узкие туфли на каблуке, напоминающем средних размеров шпагу. Когда ей это удалось, девушка поднялась, и коварная обувь тотчас же вывернулась набок. Вскрикнув, Светка ухватилась за стену, и ее лицо исказила страдальческая гримаса.
- Ох, больно… - выдохнула она.
- А ты не пробовала надеть что-нибудь удобное? – невинно поинтересовалась Таисия, снимая форменную блузку.
- Ты что! – Светка возмущенно сверкнула глазами, будто сослуживица предложила ей выйти замуж за коня – Как можно! Девушка должна выглядеть изящно! Иначе кто на нее смотреть станет?! – тут в ее голосе прорезались нотки досады.
«Да уж ты то можешь хоть в рыбацкую сеть нарядиться, все равно никто не глянет! – с презрением подумала Таисия, погладывая на похожие на две дужки от ведра ноги любительницы высоких каблуков – Да и на что там глядеть? На два кружка с прыщиками посреди столообразной равнины?» Но вслух изрекла поучительным тоном другое:
- Настоящая леди должна думать в первую очередь о том, чтобы хорошо было ей. Только тогда ее станут уважать!
Светка лишь неприязненно фыркнула, а ее глаза метнули молнии. Оправив одежду, Таисия толкнула дверь служебного входа. Догорающий майский день обнял ее теплым ветерком. Девушка вдохнула полной грудью, чувствуя, как все душа наполняется сладостным трепетом. Да, уже скоро… Сейчас надо зайти домой, принять душ, приодеться, а там уже и время! Эх, сегодня положительно прекрасный день! Даже обшарпанные пятиэтажки с серыми стенами, облепленными безвкусными мозаиками из цветного стекла, кажутся нарядными, как гости на свадьбе. Кстати, бракосочетание… а почему бы и нет? Не часто встретишь такого парня, почему бы и нет?
Вот только одна маленькая мыслишка настойчиво ковыряет мозг. Бывшие подружки Василия… Их не так много, вот только есть у них одна черта. На дне их глаз видится что-то такое нехорошее… то ли испуг, а может печаль? В общем, некая неприятная тайна. Словно они скрывают что-то такое, о чем лучше не надо говорить. Или опасно… Что бы это могло значить? Это немного нервирует… Однако тут налетел легкий ветерок, принеся аромат цветущих яблонь, и лица коснулись легкие лепестки… В душе прошла волна тепла. «Да ладно! – отмахнулась Кана от глупых мыслей – Сегодня не тот день, чтобы забивать голову всякой ерундой. Те девки просто обижены, что такой парень оставил их. Но мне это не грозит. Он столь мил со мной… Конечно, я смогу его удержать…» Воображение тотчас же нарисовало картинку молодоженов: она, в длинном платье, счастливая и прекрасная, и Василий, преданно и нежно держащий ее за руку… на них сыплются лепестки цветущих садов… как красиво… Вот только что это за алые искорки у него в глазах? Впрочем, девушка не придала этому значение, уверенно стуча подошвами навстречу судьбе…
Солнце уже почти касалось ломаной линии домов, когда Таисия подошла к парку на окраине Города. Она редко бывала здесь, да и другие, похоже, тоже – парк сильно зарос, превратившись в неопрятную чащобу. Асфальт под ногами избороздили глубокие трещины, на серое покрытие жадно тянулись нити травы. Даже вездесущий мусор встречался редко – так, единичные бумажки, да и то сильно истлевшие. Густые кроны деревьев нависали над дорожкой, силясь поглотить последний след человеческой деятельности. Казалось, если внимательнее приглядеться к рисунку на коре, то можно различить угрюмые лица лесных гигантов, недобро следящие за одинокой фигурой в длинном платье.
Но Кану это не смущало. Длинные каблуки новых туфель лишь едва касались асфальта – тело, по ощущениям, почти потеряло вес. Такое чувство, что его несут огромные сияющие крылья. Они пронзают кожу на спине, обнаженную широким вырезом темного платья, и достигают горячего сердца, готового разорваться на части, не выдержав потока льющегося из него восторга. Ожерелье из плетеной проволоки слегка подпрыгивало на груди, издавая чуть слышный звон – аккомпанемент симфонии счастья. Девушка не видела темной чащи, не замечала царящей вокруг заброшенности, она видела только льющийся будто из ниоткуда свет, а ее уши ласкало щебетание невидимых птиц…
Так она миновала метров 100, и дорожка, будто река в пруд, разлилась в небольшой сквер. В центре него раскрошившийся бордюр ограничивал, наверно, клумбу – ныне всего лишь участок девственной травы. Из его центра торчало некое сооружение – что-то вроде бетонного цветка с обломанными краями, из которых торчат ржавые щупальца арматуры. Может быть, когда-то тут был фонтан или статуя. По бокам площадки виднелись покореженные куски труб – видимо, опоры давно не существующих лавок. Над ними властно простирали мохнатые лапы ели. Однако одна лавка все же уцелела, хотя и на ней краска уже слезла с полусгнившего сиденья. Рядом, грустно покачивая ветвями, росла яблоня. Лес, будто пытаясь выгнать вставшее на сторону людей дерево, раздраженно дышал на нее, облитую молоком цветов. И тогда на скамейку, танцуя, сыпались белые лепестки. Будто пытались утешить боль ее одиночества… а может, выстилали ложе для влюбленных? Таисии хотелось верить в последнее. Она опустилась на скамейку, даже не подумав, что пропитанное влагой дерево может испортить ее платье, похожее на усеянную блестками звезд бархатную ночь. «Совсем как во сне… - пронеслась, будто райская птица, в голове девушки мысль – Все сбывается! – и ее щеки затопила, будто утренняя заря сонное небо, волна нежного румянца – Однако… - словно маленькая тучка на миг заслонила кристально чистый горизонт мышления – Почему он назначил свидание именно здесь, в этом заброшенном парке? – взгляд с некоторым беспокойством метнулся вокруг, но девушка тут же прогнала неприятные мысли, точно смахнула с поверхности воды мелкий сор – Скорее всего, Вася просто не хотел, чтобы нам мешали. Ведь пойти в кафе – так банально, а сидеть где-то в людном месте неприлично… Ах, он такой милый… - на губах красотки заиграла мечтательная улыбка – Действительно, в нашем Городе совершенно некуда пойти!» – сердце на миг уколола игла раздражения.
Ветер подул сильнее, и еловые лапы недовольно закачались. В их шум вкрадывался другой звук – вроде бы, треск веток. Один щелчок, потом другой, затем легкий шорох – будто кто-то подбирался ближе, пытаясь оставаться невидимым. Но девушка не обратила на это внимания – ее мысли были далеко, мчались на встречу тому, кто пригласил ее сюда, не в силах вытерпеть ожидания. Дыхание ветра иссякло, прекратился и странный звук. Тут со стороны дорожки раздались бодрые шаги. «Это он!» - проскочило в голове, и сердце радостно затрепетало. Таисия развернулась на звук, ноги, стянутые черной сеточкой колготок, напряглись, по телу острыми коготками пробежала дрожь. Кана замерла, как хищница, почуявшая близкую добычу. Шаги стали громче, и вот из-за лохматой ели, заслонявшей дорожку, вышел… Василий! У девушки вырвался невольный вздох – Нечаев одет, точно как во сне! Дорогой, но небрежно расстегнутый костюм, цветастая рубашка, вылезшая из-за ремня и яркий галстук. Парень уверенно, как хозяин к автомобилю, двинулся к скамейке. Он замер напротив Таисии, и его левая рука небрежно опустилась в карман брюк. Правая, взъерошив волосы, устроилась в другом кармане, а на лице расцвела самодовольная улыбка. Теперь сходство со сном стало полным.
- Привет… - бархатным тоном опытного ловеласа произнес Василий.
Кана так и сидела на лавке, глядя на него снизу вверх широко раскрытыми глазами. Ее сердце рванулось к гостю, но тело будто мгновенно налилось свинцом. Что делать? Встать, взять его за руку? Но так, кажется, нельзя… Сказать что-то веселое? Но горло будто парализовало. Наверно, сердце, не имея возможности вырваться из груди, перекрыло движение воздуха… Поэтому девушка просто медленно кивнула, чувствуя, как щеки раскалились, словно кузнечный горн. Глаза парня тщательно, сантиметр за сантиметром, ощупали тело подруги. Кое-где взгляд будто приклеивался: на белой полоске бедра, блестящей в приглушенном сумраке парка в разрезе платья, на высокой груди, до которой лишь чуть-чуть не дотянулся глубокий клин декольте… Улыбка на лице Василия стала шире и изменила оттенок – из уверенной стала жадной, как у кота, подбирающегося в банке со сметаной. А в глазах запрыгали уже знакомые алые искры. Души девушки коснулось неприятное чувство – словно на плечо упал кусочек льда. Но сиявшее, будто солнце, сердце растопило эту снежинку. В конце концов, разве не ради таких взглядов Кана одела это платье?
- Я присяду? – невинно проговорили губы Василия, и почти сразу, не дожидаясь ответа, он плюхнулся на лавку рядом с девушкой. Так близко, что их тела почти соприкоснулись. Девушка едва успела кивнуть, и тут же холод повеял на нее снова, уже сильнее. Она дернулась, чтобы отстраниться, но удержала себя. «А что в этом такого? – притворно удивился разум – Нельзя быть слишком холодной, иначе Васе станет скучно. Мужчины не любят недоступных женщин. А популярным есть, к кому уйти…» Вот только душа раздраженно заворочалась в ответ, словно собака, вынужденная спать на острых камнях. Чтобы снять напряжение, Таисия, растерянно засмеявшись, произнесла:
- Немного страшноватое тут место, не правда ли?
Василий заглянул ей в глаза.
- Зато оно такое уединенное! – с некоторым нажимом сказал он – Никто не мешает… а ведь мало ли, что может тут произойти? Поэтому надо быть ближе друг к другу! – он захохотал, и его рука неожиданно обвилась вокруг талии девушки! Кана чуть охнула, попытавшись отстраниться, но парень, преодолевая ее сопротивление, прижал ее к себе. Сердце Таисии быстро застучало, из низа живота поднялась горячая, пьянящая волна, но сверху ее давил поток возмущения. Девушка заерзала, словно зверь, плотно схваченный петлей лассо. Она умоляюще взглянула на Василия, но его глаза глядели так тепло, так открыто, что ее душа невольно начала таять.
- Не бойся… - пропел парень прямо на ухо пойманной птичке – Не надо противиться событиям… Тебе же самой этого хочется, не так ли?
Действительно, сердце девушки билось все чаще, а жар в животе усиливался. Она слегка расслабилась, но не могла подавить клубящегося в груди вихря негодования. Пока еще смутного, не сильного, но все же достаточного, чтобы желать неприязненно отстраниться, как от противной жабы.
- Ха-ха, да ты совсем не объезженная… - хихикнул Нечаев, и пальцы его левой руки слегка, самыми кончиками, прошлись по бедру Таисии. Та вздрогнула, будто ее кожи коснулся оголенный провод под напряжением. Пальцы друга, как казалось, усеяны колючками… Рука Каны начала подниматься, ладонь горела, сжигаемая желанием с размаху впечататься в щеку ухажера…
Со стороны дорожки донеслись голоса и шаги. «Кто это?» - вздрогнув, подумала девушка, и ее глаза, толи со страхом, толи с надеждой, устремили взгляд на ель, заслонявшую устье тропы. Повернулся к ней и Василий, но спокойно, почти с облегчением, словно ждал кого-то. Он немного отстранился от подружки, но его левая рука все еще крепко держала ее за талию. И вот на залитую сизым туманом сумерек полянку вышли трое парней лет 20. Первый – толстоватый и невысокий юноша с сонным лицом. Его масштабное брюшко выглядывало из-под синей футболки, норовя перевалиться через пояс клетчатых шорт. На бритую голову с силой натянута явно слишком маленькая бейсболка. Второй – в противоположность первому долговязый и тощий юноша. Широкие штаны в складках сползали на поношенные кеды, тонкие руки заправлены в карманы короткого пиджачка, будто взятого у младшего брата – первоклассника. Пиджак расстегнут, и видна явно слишком большая футболка со страшной, видимо принадлежащей черту, рожей на груди. Длинное лицо с застывшей глумливой ухмылкой испещрено толи веснушками, толи прыщами. Венчает его похожий на язык пламени куст рыжих волос. Третий, вставший между приятелями пришелец – широкоплечий крепыш с похожими на стволы молодых дубов конечностями. Под тонкой тканью зеленой майки видны стальные холмы мышц, широко расставленные ноги одеты в свободные камуфляжные штаны, могучие руки выжидающе скрестились на груди. Хмурое квадратное лицо ничего не выражает… Взгляды троицы скрестились на парочке любовников, будто обнаженные шпаги. «Ой, хулиганы…» - с ужасом подумала Кана, чувствуя, как ей, несмотря на теплый вечер, становится холодно. Она бросила быстрый взгляд на Василия. Как ни странно, его появление нежданных гостей ничуть не смутило. Скорее, он даже выглядит довольным. Нечаев по-царски откинулся на спинку лавки, прямо глядя на троицу. Правая его рука небрежно перевешивается за спинку скамейки, левая чутко держит талию подруги.
- Здорово, пацаны! – тоном радушного хозяина провозгласил Василий – Что встали, как неродные? Вы как раз вовремя! Мы только собрались немного поразвлечься! – его губы растянулись в неприятной ухмылке, а пальцы левой руки неприятно защекотали Кану под мышкой.
Парни, издав приглушенные смешки, обступили лавку. Теперь их взгляды начали жадно ощупывать девичью фигурку. Казалось, что эти незнакомцы – три пальца чудовища, готового раздавить девушку. А что Василий?! Он тоже палец? Или все-таки мостик на свободу?
- Вася, ты их знаешь? – с тревогой спросила Таисия. Нечаев повернулся к ней, его глаза пристально изучали подружку. Только теперь во взгляде не было и капли недавнего тепла. Так бесстрастно смотрит ученый, готовясь вскрыть лабораторное животное. С определенным интересом, но такое внимание опасно для судьбы подопытного…
- Ну да… - как бы нехотя проговорил Василий после продолжительной паузы – Вот это Сашка, - он указал на долговязого. Тот мигом вставил, картинно приложив руку к груди:
- Я не разочарую тебя, милашка! – Василий подавился смешком, и его палец передвинулся на толстяка – А это Петя, девкам он милее всех на свете! – тучный юноша важно кивнул, его рука похлопала по круглому животу, а на щекастом лице изобразилось плотоядное выражение – И, наконец! – Василий, войдя в роль, поднял вверх палец – Лучший экземпляр нашей коллекции! Данил! Много женщин он удовлетворил! – десница оратора указала на хмурого здоровяка… как раз в сторону его паха!
- Удовлетворил?! – вздрогнув, машинально выдала Таисия – Что это значит?! – в ее душу с силой вцепились стальные когти страха. Четверо парней громко расхохотались.
- То самое! – отсмеявшись, весело объявил Василий – Не делай такое удивленное лицо! Ты же сама согласилась прийти сюда, верно? – он говорил с наглой уверенностью, как будто объявлял давно известную истину какому-нибудь безнадежному идиоту - А ради чего еще девушки ходят на свидания? Ну а чтобы было веселее, я позвал ребят, - он широким жестом обвел противно ухмыляющуюся троицу – Тебе ведь тоже интереснее с четверыми, чем с одним? – в этот момент долговязый, пританцовывая на месте, сделал, помогая себе руками, несколько движений тазом вперед-назад.
Лицо Таисии побагровело, как раскаленный в печи брусок металла. В груди заклокотало возмущение. Все другие чувства – страх, волнение – мигом исчезли. Она испуганно, как на ядовитую змею, воззрилась на Василия. Словно невидимая рука сорвала с ее глаз розовое покрывало: перед ней развалился самоуверенный юнец, на наглой роже которого играла похотливая ухмылка. Лицо, раньше казавшееся божественным, теперь выглядело безобразной харей нечистого духа, а одежда – безвкусными тряпками с чужого плеча. Да, постой… что это за странный бугор там, где низ рубашки прикрывает пах? Вроде бы, раньше его не было… Под ребром у девушки кольнуло, точно она почуяла исходящую от этого образования опасность. Будто там пробудился какой-то ужасный плотоядный червь, рвущийся наружу, чтобы алчно пожрать трепещущую плоть девушки… Таисия инстинктивно отшатнулась, но в ее бок мигом болезненно впились пальцы Василия. Рука, только что сильная, но нежная, превратилась в стальную дугу капкана, а пальцы, лишь недавно ласково щекотавшие кожу – в смоченные ядом шипы… Они сжимались все сильнее, чутко отыскивая более болезненное положение. Край губ Нечаева приподнялся, обнажая крепкие зубы – похоже, страдания жертвы забавляли его… Долговязый Сашка мигом оказался за спиной девушки, и его руки растопырились, закрывая дорогу к бегству.
- Пусти! – отчаянно вскрикнула девушка, и ее кулак пулей понесся к лицу мучителя. Однако рука мучителя вскинулась, ловко перехватив снаряд за запястье. Морщась, Кана попыталась освободить конечность, но коварный приятель держал крепко. Не теряя времени, его нога придавила к сиденью вторую, все еще свободную руку девушки. Душа Таисии звенела от ярости, как жаждущий крови клинок. «Как? Почему?! Мерзавец!!!» - мелькали, как пущенные стрелы, в голове обрывки мыслей. Она извернулась, и колено рассерженной девицы с силой ткнуло Василия в живот. Тот согнулся пополам, его лицо исказилось от боли, а руки выпустили добычу.
- Вот тебе, подлец! – зло взвизгнула Кана, и ее освобожденный кулак таки впечатался в щеку Нечаева. Однако успех оказался недолгим. Толстяк с неожиданной для него ловкостью шмыгнул за лавку и в следующий момент его лапы крепко сжались на запястьях девушки. Петя, ничуть не пытаясь быть милым, быстро завел руки Таисии за спинку скамейки, и его пузо вдавило их в сырое дерево. Здоровяк, тоже не теряя времени, опустился на колени, и его могучие руки резко раздвинули колени девушки. Она пыталась сопротивляться, но тщетно – на ее ноги словно давил гидравлический пресс! Не прошло и трех секунд, как девушка извивалась в мертвой хватке разбойников, словно выброшенная на берег рыба – столь же отчаянно и бесполезно.
- Гады!!! – завопила девушка – Отпустите! Вас же за это посадят!!!
Вместо ответа долговязый, до того лишь наблюдавший за процессом, нагнулся к пленнице. Его рука ухватилась за грудь Каны, потрепав нежную плоть, точно вцепившийся в тапочек тузик. Ухмыляющееся лицо нахала очутилось рядом с широко распахнутыми глазами Таисии.
- Ну, чего ты так… - проворковал, хихикая, наглец – Зачем орешь? Успокойся, мы тебе ничего плохого не сделаем… только приятное! – и его гаденькая улыбка вытянулась почти до ушей.
Тем временем Василий пришел в себя. Он оправил костюм, его ладонь растерла ушибленную щеку.
- Горячая пчелка! – беззлобно отметил он – Но это и хорошо! – он придвинулся поближе к жертве, его рука погладила девушку по животу, по бедрам, палец осторожно, будто проверяя горячее, ткнул в грудь. На миг его лицо накрыла тень раздумья – А… - протянул он, и изгиб его губ принял романтическое выражение – Я понял! Ты хочешь, чтобы ритуал был соблюден должным образом! Хорошо, я сейчас исправлюсь! – с этими словами он протянул руку вверх, к нависавшей ветке яблони. Легкий щелчок ломаемого дерева – и на грудь Кане, как раз там, где натянутая до предела ткань обозначила сосок, упала кисточка цветов… - Теперь, надеюсь, ты вполне довольна?
- Подлый урод! – негодующе воскликнула девушка, пытаясь отстраниться от его ласк. Таисии казалось, что по ее телу ползают мохнатые пауки, капая ядом изо рта. Она хотела выдать что-то еще, такую тираду, чтобы уничтожила обманщика на месте, но злость душила горло, путала мысли, не давая высказать то, что кипело в душе. «Подарок» обманщика, не принятый, и, кажется, расстроенный этим, скользнул в тень под лавкой.
- Ладно! – выдохнул Василий, игнорируя возмущение жертвы – Настало время продолжать игру! – с этими словами его рука откинула вверх подол платья, обнажая усеянное розовыми цветами поле белых трусов – Какая прелесть! – одобрил Нечаев, даже чуть отстраняясь для лучшего обзора – А теперь глянем, что у нас дальше… - его левая рука аккуратно оттянула резинку трусиков от бедра, а пальцы правой медленно, растягивая удовольствие, полезли под манящий полог ткани… Девушку разрывала на части злость, ее мучило ощущение, будто между ног заползают толстые, покрытые грязью черви… - Ух ты, я пробираюсь через лес! – воодушевленно сообщил подельникам насильник – Что же нас ждет дальше? Еще чуть-чуть… Каким он был, тот давний лес… - продекламировал он на распев. Парни даже забыли дышать, сгорая от предвкушения…
Неожиданно откуда-то справа, возможно, от места, где дорожка ныряла в парк, донесся заунывный вой сирены, прерываемый противным кряканьем. Нечаев вздрогнул так, точно его руку, пробирающуюся к сокровенным тайнам женского тела, вдруг сдавили губы стальных тисков. Лицо «милого» юноши напряженно вытянулось, а уши, лишь едва выбивающиеся из-под буйной шевелюры, заметно оттопырились. Замерли, не смея вздохнуть, и его дружки. Сирена смолкла, однако какой-то прерывистый звук с той стороны все же доносился. Потом пришли возбужденные голоса, перешедшие в звук торопливых шагов.
- Что это? – выдохнул толстяк, и его широкое лицо, озаренное беспокойством, приобрело глуповатое выражение.
- Полиция? – прогудел крепыш, впервые со своего появления на злосчастной поляне, обнаружив способность говорить.
- Мы попали… - с дрожью в голосе проскулил долговязый, и напускное нахальство вмиг слетело с его неприятной рожи, сменившись почти плаксивым выражением.
Василий, не прекращая прислушиваться, по очереди пришпилил всех троих злобным взглядом.
- Успокойтесь, болваны! – резко бросил он – Какого черта эти отбросы попрутся сюда? Сейчас почти ночь, а в парке и днем никого не бывает!
- Ну… - неуверенно протянул долговязый, сам постепенно пятясь в сгущающийся между деревьями мрак – Кто знает… Как бы там ни было, лучше валить отсюда… - два его товарища тоже заколебались, ослабив хватку на конечностях пленницы.
Чувствуя, что теряет власть над положением и подчиненными, Нечаев начал заметно злиться.
- Да что за чушь! – яростно взвизгнул он – Пошевели уже своими куриными мозгами! Может, менты… Ай!!! – докончить мысль он не смог: воспользовавшись замешательством, Кана прямо через пиджак укусила его за бок! Она вложила в эту атаку всю силу, всю злость и обиду… Раздался глухой хруст, и парень, болезненно шипя, отпрянул от нее. Его ладонь ухватилась за раненое место, в полутьме девушке показалось, что на рубашке появилось красное пятно…
- Ах ты, сволочь! – зарычал Василий, яростно сверкая глазами, и другая его рука потянулась в карман пиджака… Троица отступила, вид у нее был растерянный. Парни переглядывались, и как бы сами по себе, их ноги делали шаг за шагом под навес еловых лап… Таисия, почувствовав свободу, начала подниматься со скамейки. Ее прищуренный взгляд сфокусировался на обидчике, и сейчас все ее существо слилось, как в пулю, в одно единственное желание. Подчиняясь ему, нога начала замах, целясь между полусогнутых ног парня…
Неизвестно, что случилось бы дальше, но тут густой кисель сумерек на площадке разрезали лучи трех или четырех фонарей. Не сговариваясь, трое дружков Нечаева, будто напуганные крысы, метнулись в лес – только ветки за ними закачались. Сам Василий, затравленно оглянувшись, кинулся следом. Однако, прежде чем исчезнуть в тени деревьев, он все же кинул взгляд на Таисию, и та увидела его ехидную усмешку. Мол, «ничего, сейчас у нас не получилось, но будут и другие шансы»… На девушку навалилось такое чувство, будто ее сейчас облили из чана с нечистотами, причем ледяной температуры! Этот поток куда-то смыл ярость, оставив только сосущую пустоту. Без сил Кана опустилась на скамейку, ее ноги расставились в стороны, рука перекинулась через спинку сиденья, а голова, будто для того, чтобы издать протяжный вой, устремилась к небесам… Все силы стремительно уходили из этой души, точно газ из пробитого воздушного шарика…
Когда на поляну вышли четверо полицейских, единственным живым существом, которое они увидели в свете фонариков, была одинокая девушка, небрежно развалившаяся на полуистлевшей лавке. Ее красивое платье растрепано, подол задран вверх, так что слегка белеет полоска нижнего белья. Голова запрокинута в зенит, высокая грудь вздымается в такт вырывающимся из нее толи всхлипам, толи стонам, а может, и смеху. Один из стражей порядка, нахмурившись, подошел поближе. Луч его фонаря скользнул по телу незнакомки, задерживаясь на ногах, паху, груди, руках. Пошарил он и вокруг скамейки. Кажется, хозяин света не смог прийти к определенным выводам, потому луч наконец остановился на голове девицы. Та, до этого никак не реагируя на появление гостей, опустила голову, но лица все равно видно не было – на него упали распущенные волосы.
- Эй, девушка! – угрюмо начал служитель закона – Что вы здесь делаете? С вами все в порядке? – молодая женщина ничего не ответила, только всхлипывания ее стали отчетливее – Нам поступило сообщение, что где-то поблизости происходит нечто подозрительное, - продолжал офицер, и его лицо исказило неприятное раздумье – Вроде бы, какие-то сектанты устроили оргию, и сейчас собираются зарезать кого-то… - будто в подтверждение этих мрачных сведений из леса донеслись протяжные вопли, к которым примешивалась неясная музыка – Так вот, вы ничего подозрительного не заметили? – закончил полицейский, устремив на девушку испытующий взор. Та по-прежнему никак не реагировала.
- Что она, укуренная?
- Или пьяная, а может, просто дура? Заберем ее, на всякий случай? – перешептывались за спиной начальника остальные стражи порядка. Но тот бросил на них короткий взгляд через плечо, и дискуссию как отрезало.
Чувствуя, что от нее просто так не отвяжутся, Кана медленно покачала головой. Ей сейчас хотелось только, чтобы эти нежданные спасители поскорее оставили ее в покое. Ее жест вроде подействовал – полицейские, недовольно переговариваясь, двинулись на слышащиеся из чащи голоса. Вскоре они исчезли из виду. Но девушка этого уже не заметила. В ее душе поднималась сейчас волна глухой тоски, какого-то почти вселенского разочарования. Как если бы ребенку пообещали Деда Мороза, а потом, когда подарки уже были почти в руках, только дали по шее и обозвали глупой малявкой. Так и сейчас: сначала было потрясенное недоумение, затем его вытеснили злость и обида, и, наконец, навалилась тоска вместе с осознанием, что жизнь – все-таки, конченое дерьмо! «Как он мог? – плыло в голове, будто в густом тумане – Такой красивый, воспитанный… Он был так аккуратен, ненавязчив… Она сама не замечала, как все больше увлекалась им – все происходило как бы само собой… А он лишь улыбался, к месту шутил, делал мелкие, но такие приятные услуги… И что же в итоге?! Как будто совсем другой человек! Или все это - дурной сон?» Таисия, не давая угаснуть слабому лучику надежды, затеплившемуся в кромешной тьме ее тонущей в пучине отчаяния души, провела рукой по лицу. Пальцы больно пощипали щеки, оттянули веки. Да нет, ничего не меняется – все тот же быстро сливающийся с темно-сиреневым небом лес вокруг. А что это за постороннее ощущение во рту? Кана сплюнула на ладонь, и перед ее глазами оказалось несколько полосатых нитей, свернувшихся, будто дохлые глисты. «Это же от его пиджака! – озарило девушку – Попали, когда я его укусила!» Все… обвал! Осознание случившегося пудовым молотом ударило по голове. Тело Таисии бессильно опало на сиденье. Больше ничего не хотелось. Ее предали в лучших чувствах… Почему этот мир так жесток?! Зачем в нем тогда вообще жить? Вместо ответа на грудь девушки, сорванные налетевшим порывом ветра, упали несколько уже никому не нужных цветов.
Почти не видя ничего перед собой, она поднялась со скамейки, и ноги, переступая, будто деревянные, понесли ее по дорожке к выходу из чащобы. Кане больше ничего не хотелось, лишь некий импульс еще вел ее домой, чтобы броситься на кровать, спрятавшись от этого мира… Однако сегодня заброшенный уголок парка испытывал небывалый наплыв посетителей. И едва девушка покинула его, скрывшись за поворотом тропинки, лапы могучей ели, стоявшей как раз напротив злополучной лавки, зашевелились. В сгустившихся почти до непроглядной темени сумерках плохо видно, что там происходит, однако все же можно различить, как на кольцо растрескавшегося асфальта вышел человек. Похоже, это молодая женщина, во всяком случае, обладатель длинных волос. Новый посетитель бесшумно приблизился к скамейке, и его (или ее?) прищуренные глаза долго осматривали место неудачного насилия. Потом незнакомец распрямился, устремив взгляд в ту сторону, куда побрела жертва. И то, как ярко в наступающей ночи блеснули глаза последнего на сегодня гостя площадки, хорошо заметно даже в темноте!
***
За треснутым окном избушки стремительно смеркалось. В плите немного осевшей, но все еще крепкой печи жарко горел огонь. Его отсветы плясали на сырой поверхности бревен, слагавших стену. Александр, до пояса освещенный рыжеватым светом, а выше – залитый синеватым полумраком, стоял у очага. Он небрежно подкинул в жадное пламя еще одно полено, потом его спина разогнулась, и рука поелозила вилкой в закопченной сковороде. Коренастый, с взлохмаченной шевелюрой и поблескивающими в полутьме глазами, да еще когда вокруг прыгают изломанные жарким заревом тени, он казался потусторонним существом. Может быть, хозяином этого леса?
- Пожалуй, готово, - отметил он, берясь за ручку.
Василий, восседавший у немного косоватого стола, энергично опрокинул в рот стопку. Крякнув, закинул следом несколько перьев лука, и его лапа с силой ухнула стеклянным донцем о неструганные доски. Да так, что одноразовая тарелка с зеленью подпрыгнула, а две бутылки с подозрительно прозрачной жидкостью жалобно задребезжали.
- Ух, хорошо! – выдохнул он, вытирая выступившую на длинных ресницах слезу.
- На вот, закуси! – предложил крепыш, ставя перед приятелем сковороду. В ней, окруженные озерцом шипящего масла, аккуратно лежали пять толстых карасей.
- Пускай немного остынут, - ответил его товарищ, осторожно потрогав пальцем сморщенную шкуру рыбин. Он откинулся на пронзительно скрипнувшую спинку стула, и его пальцы потянулись к бутылке.
- Ну-ка подожди меня! – запротестовал Саша, опускаясь на табурет. Под его массивным телом неуклюжая конструкция поползла в бок, рискуя развалиться, но седок во время уперся в пол ногой. Усмирив своенравный предмет меблировки, он торопливо набулькал себе в стакан вожделенной приятелем жидкости.
- А теперь давай! – бодро потребовал он, поднимая стакан.
Вася кивнул, и они звонко чокнулись. Звуки льющейся влаги и нетерпеливо чвакающих глоток… потом звон опускаемых емкостей и энергичное жевание…
- Неплохо мы сегодня, правда? – с набитым ртом пробормотал Василий.
- Верно! – его товарищ решительно кивнул – Прекрасный клев был! Вот, самых мелких пожарили, - он указал носом на сковороду – И еще почти десяток покрупнее там – он мотнул головой на ведро, стоявшее возле покрытого облупленной краской серванта.
- Ага! – улыбнувшись, как сытый кот, поддержал Вася, и его рука, точно толстая змея, опять поползла к возглавлявшим стол емкостям – А то ведь наши дуры все гудят, как на рыбалку соберемся, будто ерундой занимаемся! Так вот покажем им, какая тут ерунда плавает! Вот сколько все это стоит? – он протянул приятелю раскрытую ладонь, словно прося подаяния.
- Немало… - поразмыслив, отозвался Александр.
Важно покивав, они осушили еще по стаканчику. Время тянулось медленно. Синие чернила, заливавшие пространство за окном, постепенно сгустились в угольную черноту. Уныло зашумел ветер, и небо заволокло тяжелое одеяло облаков. Надвигающаяся ночь скрыла все детали, только смутно прорисовывалась на фоне неба изломанная линия вершин елей, будто весь мир за пределами избы растворился, обращаясь в ничто. Но тяжелый мрак не собирался мириться и с последним островком жизни: под его дыханием старый дом недовольно заскрипел, от промокших за зиму стен потянуло промозглой сыростью. Горевший в печи огонь тормозил ее, но надолго ли хватит его сил? Одного слабого костерка среди целого мира, затопленного тьмой?
Василий оглядел низенький потолок, обвешанный лохмами паутины, и его плечи зябко передернулись.
- Слушай, Саша! А что ты знаешь об этом месте? – проговорил он медленно, и его глаза напряженно уставились за рассеченное переплетом рамы стекло.
Крепыш поднял голову от сковороды, на его грубом лице отобразилось недоумение.
- О чем ты? Чего тут знать? Чистое озеро, километров двадцать от города, кругом еловый лес. Народ сюда заглядывает редко. Раньше в домике жил лесник, но потом он помер, а нового назначить забыли. Так что теперь пусто. Но оно и лучше – никто не мешает отдыхать, да и рыбы больше! – его толстые губы тронула простодушная улыбка – А ты чего хотел услышать?
Почему-то Василий недовольно поморщился.
- Как примитивно ты рассуждаешь! – воскликнул он с упреком – Про этот лес в народе ходят недобрые слухи… - его голос понизился до зловещего шепота – Видишь, как тут тихо даже днем? Так это оттого, что тут водится всякая нечисть! Так с давних пор повелось! Вот и обходят эти места и люди, и звери. А говорят еще, что в последнее время тут началось нехорошее шевеление… странные события творятся… Лесник, мол, не помер, а пропал куда-то. Наверно, местные твари утащили!
Александр, до этого момента слушавший, постепенно сдвигая брови, хватил по столу кулаком. Долговязый друг вздрогнул, его узкое лицо напряглось, а глаза округлились.
- Что это за глупые сказки?! – раздраженно проворчал здравомыслящий кулинар – Мы не в детском лагере, чтобы на ночь страшилки рассказывать! Ничего такого не бывает, пора бы знать в твоем возрасте! – он рывком пододвинул фантазеру заметно опустевшую сковороду – Вот, ешь лучше, да выпей! Оно и всякая чушь из головы выйдет! А там уж и спать пора будет…
- Скучный ты человек… - разочаровано вздохнул его друг, впиваясь пальцами в мягкую тушку рыбины. Его челюсти заработали, препятствуя потоку новых «придумок». Саша уже не смотрел на него, его рука подперла подбородок, а губы двигались, мурча под нос какую-то песню. Кажется, он сейчас витал где-то далеко. А вот его друг как-то веселее не становился. Черты его лица провисли, пальцы ковыряли мясо все неохотнее. Кажется, его что-то угнетало. Может, он просто изнежился в городе, и темнота за окном или сырость необитаемого дома нервировали его. А если так – он хотел немного поболтать, пощекотать себе нервы небылицами, но полет воображения грубо оборвали? Как бы то ни было, но через какое-то время он, отставив еду, встал из-за стола. Александр, только что собиравшийся простимулировать свои певческие способности новой дозой «эликсира вдохновения», удивленно воззрился на него.
- Ты куда это? – бросил он – Не хочешь есть, так давай споем!
- Да так… - буркнул Вася, уже подходя к немного покосившейся двери – По нужде…
- А, ну это святое… - одобрил Саша и тут же потерял к приятелю интерес.
Василий вышел на скрипучее крыльцо. Здесь огонь в печи был почти не виден, а другого освещения у рыбаков не было. Поэтому мир, как густая смола, затоплял кромешный мрак. В лицо подул пронизывающий ветер, будто отказываясь признать, что зима уже кончилась и на дворе начало мая. Одежда сразу показалась слишком легкой, и кожу зацарапали коготки холода. Зябко поеживаясь, Василий хотел уже было вернуться назад, но мочевой пузырь решительно воспротивился этому. Да и приятель заметит, что возвратился он очень уж быстро – еще засмеет за трусость… Чего еще не хватало! Лицо молодого мужчины посуровело, и он, громко топая, спустился с порога. Изба стояла на небольшом пригорке, окруженном колючими кустами. Пока Вася шел мимо них, шипастые ветви жадно вцепились в его одежду. Человек остановился, ругаясь. Его пальцы пошли вниз, чтобы отцепить колючки… и вдруг его руки коснулось что-то холодное! Он вздрогнул, а взгляд мигом вонзился туда, где было это… что? В темноте он смог разглядеть только некое шевеление, удаляющееся через заросли. Проследив за ним, глаза Василия уперлись в две большие красные точки, будто просвечивающие откуда-то из чащи. Но не успел он чего-то подумать, как эти фонарики, моргнув, исчезли. Волна холода, пробежав по телу, сковала мышцы. В голове мигом пронеслись обрывки слышанных когда-то страшных рассказов, фильмов ужасов, просто пустой болтовни… Постепенно глаза привыкали к темноте, из сплошного угольного полотна выступили покачивающиеся ветви, очертания стволов и проходов между деревьями… Вроде ничего необычного. Чуть приободрившись, человек вспомнил о прицепившихся колючках, но вдруг понял, что его ничто не держит. Может, вырвался, дернувшись со страху? Как знать… Василий громко вздохнул, озябшие пальцы принялись расстегивать ширинку. Дело что-то не шло… будто пробку вставили… «Успокойся, все это – игра воображения!» - крутил он в голове, с силой выдавливая из тела лишнюю жидкость. В душе шевелилась досада на себя: неужели он и вправду трус и Сашка за дело обругал?!
Наконец управившись, он привел в порядок одежду. «А все же, было ли что-то в кустах?» - мелькнула мыслишка. Честно говоря, лезть в колючие заросли радости мало, но надо же доказать себе, что он не какая-то кисейная барышня?! И Вася, пытаясь смирить громко бьющееся сердце, осторожно шагнул к живой стене. Переплетение колючих побегов угрожающе полезло в лицо. В сером мраке они казались клубком ядовитых змей, закрывающим что-то от непрошенного гостя.
- Черт, ничего не разберешь в этих потьмах… - проворчал молодой человек, распрямляясь – Вроде у Сашки фонарик был… Сходить, что ли? – он уже сделал было шаг к дому, но тут его остановила новая мысль: а как он объяснит, зачем это нужно? Склонный к материализму приятель просто на смех его поднимет! А чего еще хуже, объявит трусом и глупой бабой! Нет уж… Но что делать? Страх, смешанный с любопытством, не отпускал, настойчиво щекотал в животе. Так люди смотрят фильмы ужасов: вроде и жутко, а оторваться невозможно… Любитель мистики застыл в нерешительности…
Вдруг точно вселенная услышала его! Откуда-то слева медленно, точно густая жидкость, разлился бледно-зеленоватый свет. Его лучи не могли прогнать ночь, но все же очертания растительности четко прорисовались, отбрасывая сеть угольных теней. Василий жадно заулыбался: как раз то, что надо! Не долго думая, он опустился на колени, стараясь поглубже влезть в заросли. Вот только… ничего интересного там не видно! Только приходится поминутно ойкать и ругаться, напоровшись на очередной шип. Проклятый свет вроде бы и позволяет ориентироваться, но такие гадости почему-то укрываются от взгляда! Морщась от боли и разочарования, он подался назад. И тут до него дошло то, на что он сразу не обратил внимания: а откуда вообще взялся свет? В такой глуши так мог бы светить лишь их автомобиль. Но он стоит у другой стены дома и двигаться сам не должен! Хм, а если сюда принесло кого-то еще? Надо бы глянуть…
Размышляя о том, что скажет так не кстати заявившимся конкурентам в любви к природе, Василий обогнул избу. Его взгляд зашарил по сторонам в поисках характерного куска железа на колесах. Но… странно… Перед ним лежал берег, за ним расстилалась чернильная в призрачном сиянии гладь озера. И ничего больше! Тем не менее, что-то освещало окрестности: сияние мутным столбом поднималось от одной точки на зеркале вод, а потом, словно уперевшись в невидимый потолок, разливалось в стороны. Максимальная интенсивность наблюдалась как раз напротив избенки, а по мере удаления влево и вправо свет постепенно слабел, поглощаемый бездонным болотом ночи. Озадаченный, мужчина остановился. «Что это? – шевелилась мысль – На дне озера какой-то фонарь?» Он понял, что не сможет спокойно заснуть, пока не разберется. Хмель быстро унес ледяной ветерок, и Вася шагнул к водоему. Около строения берег немного выдавался в озеро, а там, где песок кончался, на тонких столбиках из воды торчала мостушка. Может быть, пропавший лесник привязывал там лодку?
Не отрывая взгляда от колонны света, человек, как заколдованный, двигался к озеру. Вот под его избитыми сапогами заскрипели подгнившие доски. Еще сколько-то движений ног, и идти уже некуда – дальше только вода. А впереди из нее льется загадочное сияние. Оно слегка рассеивается в толще будто притаившейся в ожидании влаги, но видно, что лучи идут откуда-то издалека. «Даже не представлял, что озеро так глубоко… - выдал мозг – Наверно, не меньше двадцати метров…» Мысли струились медленно, сонно, как убаюкивающие потоки холодной воды. Отчего-то сильно тянуло войти в темную жидкость, дать ей сомкнуться над собой, так, чтобы свет наполнил тело, растворяя его в себе… Василий стоял, рассеянным взглядом созерцая удивительное явление. Его внимание настолько поглотило это призрачное свечение, что он не заметил, как рядом с мостушкой в воде зашевелились длинные черные тени. Они качались, как сплетение водорослей, колышимых подводным течением. Через несколько секунд на поверхности воды лопнули крупные пузыри, в стороны разбежались широкие круги. Вода задрожала, послышался тяжелый плеск – можно подумать, что само озеро возмущалось тем, что кто-то прерывает его сон. С видимым трудом человек повернул голову, и его глаза на удивление безучастно наблюдали, как по доскам настила медленно шарят тянущиеся из воды скользкие щупальца…
To be continued…