Америка - от берега... 8 Мат - помощь

               
       Было бы несправедливо делать какие – нибудь далеко идущие обобщения из того, что бывший, хоть и небольшой, советский пуриц Сёма Альц-Геймер в американской эмиграции не достал звёзд с неба. Никто не мешал ему приехать  сюда лет на двадцать раньше и поупираться, как это сделали другие.
Старенькая горбатая баба Текля, нянюшка маленького Сёмочки, часто говаривала несмышлёнышу:
     - Дивись, дитино, щоб усе було гаразд. Хай та рука вiдсохне, що вiд себе гребе. Як дбаеш – так i маеш!
     А друг и советчик Арончик с бакалеи  по этому поводу высказал целую доктрину:
     -  Америка – замечательная страна. Всё есть, но мало денег; всё можно, но нехватает мозгов; везде зелёный свет, но нет «колёс»... А главное – нужно иметь фарт, а его даже за деньги в магазине не купишь.
Вот, к примеру, я: пятнадцать лет в Штатах, а дальше драйвера и грузчика в моей «бакалее» не пошел. Спасибо хозяину (Нюма – наш человек из Черновцов), он мне каждый раз подбрасывает баксик к ставке, поэтому здесь и держусь.
А ценит Наум меня (сейчас ты, Сёмка, будешь смеяться, но это святая правда) за то, что я смачно матюкаюсь. Считает большим спецом в этом деле. Сам же, после одного случая, с ненормативной лексикой завязал. А вышло у него так.

               Невероятная история, рассказанная Арончиком.

      Нюма Сойфер (по тутошнему Ник) хоть и был уже третий год в Америке, но толком ничего так и не сделал. Работой перебивался случайной, жильё снимал очень даже скромное, развлечений особых не знал... Но главное, что его огорчало, это беспросветность, так как ничего хорошего впереди почему-то не светило. Соответствующим было и настроение, а сорвать злость, кроме, как на безответной жене Риве, негде.
       В таком именно мрачном расположении духа Нюма отправился на стоянку, чтобы запарковать свой здоровенный «БЬЮИК» (производство начала 60-х годов), который жрал бензин, как жирная свинья молочную смесь.
Он уже заглушил мотор и собирался выйти из «броневика», когда услышал какие-то возбужденные голоса от стоявшей недалеко машины. Услыхал сдавленный женский крик. Нюма присмотрелся внимательней и увидел мужика, который, заламывал руки и, прикрывая ладонью рот, запихивал в салон автомобиля женщину.
       Нюмка не трус, но сказать о нём, как об отчаянном парне, было бы сильным преувеличением. Здесь больше сработало раздражение от неудач последнего времени, запас отборных слов, которыми обычно облегчаешь душу, и всегдашняя ненависть законопослушного гражданина к грабителю.
Наум заорал левитановским голосом:
      -  Эй ты, так твою разэдак! Отпусти метёлку, кому говорят! Я тебе сейчас, так, перетак, мать-и-мачеха, пасть порву, моргалы выниму, рога посшибаю!! А ну, отрывай когти на... , хрен столовый, клык моржовый, кот драный!!! (Слова Арончика передаются в адаптации к легальному языку-прим. автора)
Не думаю, что дюжий испанец так уже испугался худосочного Нюму, но поток непонятных слов; голос, которым они были произнесены (у Нюмки, чтоб не сглазить, лужённая глотка), и, главное, какая-то радиоактивная энергия выражений испугали налётчика и тот, быстрей, чем заяц, дал дёру и оставил в покое свою жертву.
      Пострадавшая оказалась смазливой бабёнкой тех же испанских кровей, но из более приличной семьи. Она набросилась  на Нюму с криками и плачем так, что  тот  с его дохлым английским так и не понял – хвалит его  дама или проклинает?
Разобраться в этом вопросе помогли подъехавшие по быстрому копы. К Нюмкиному счастью, женщина выражала восторг его смелостью  и благодарила за помощь. Полиция на всякий случай проверила Нюмины документы и с миром отпустила.
      События, имевшие для Сойфера судьбоносное значение, начались наутро следующего дня. Именно с этого дня Нюма потерял ласковое имя, которым его называла ещё бабушка Шеля, а стал тем самым Ником, которому суждена благословенная старость в Америке.
В бейкерии, где за три доллара в час плюс типы развозил к завтраку горячие бейгелс, его уже ждал корреспондент местной газеты. Затем подтянулись два фоторепортёра из Филадельфии, Испуганный вначале нежданными гостями хозяин бейкерии позже скумекал, что из этой ситуации можно извлечь пользу. В тот день в вечерних выпусках газет появилось интервью с фотографиями Ника Сойфера, где он выглядел, как богатырь, который отрубает голову позорной гидре.
В тот же день выручка захолустной бейкерии, где работал храбрый Ник, увеличилась вдвое. Хозяин тут же зачислил Ника-Нюму в штат менеджером, «положив» ему для начала целых десять долларов в час.
После этого бейкерию со скромным названием «Eddy’s» стали называть «Nick protector store» . Через два года процветающее заведение украсилось уютным ресторанчиком, а скромный менеджер Nick вырос на производстве, прибавил к должности приставку “top” и вместе с ней утроил свой заработок.
      Ещё через два года Nick Soifer (приняв американское гражданство Nick навсегда расстался с Нюмой) стал совладельцем популярного бизнеса. Сегодня – высокая честь для самых крутых customer’ов то, что   lunch или dinner из ресторана  им привозит сам Nick-protector. При этом заказчики раскалываются на усиленные tip’ы.
Теперь на углу Forrest Ave и Garden Str  в большом маркете (Арончик по совковой привычке называет его «бакалеей») ты можешь покайфовать вкусными сookies  от “Eddy’s” или выпить рюмочку водки от “Nick’s”: и то, и другое принесёт тебе а мехае,  то есть удовольствие...
       После этого случая Нюма перестал выражаться – боится сглазить: ейн мул а хохме (хохма случается единожды). А когда начинаю «загибать салазки» я, он внимательно прислушивается и мечтающе смотрит в небо... Мне же с того – шиш да кумыш!
      Вот и получается: кому слово – даже не воробей, а кому –Жар-птица!!