Глава 6. Белая Шаманка.
Дарэнд ждал Кэлу. Главная аллея была ярко освещена Бальтирой, а посаженные вдоль неё кусты оказались в тени. Кэла вышла на главную аллею. Заметив мальчика, она свернула к ряду стриженых кустов, и, как бы придерживаясь тонкими пальцами за ускользающую нить между светом и тенью, поспешила к нему. Её серые глаза светились радостью, хотя обычное выражение их было печальным.
Кэле исполнилось тринадцать лет. Возраст, когда эльцэтрианской девушке позволялось назвать имя своего избранника, хотя гораздо чаще созревших девиц принуждали вступать в узаконенные или нет отношения и без их согласия, поэтому судьба Кэлы могла решиться и без её ведома. И даже в скором времени. В Замке заметили, как к ней относился бывший учитель Дарэнда, а теперь его коллега Ирдаг Прус. Но Кэла не спешила сообщать имя суженого, хотя понимала, что ее успехи в школе могли вызвать у Мыслителей особенный интерес к её персоне. Красивая и при этом талантливая и образованная женщина была достаточной редкостью в эльцэтрианском обществе. Такое сочетание обеспечивало ей место и в спальне аристократа, и во дворце Высшей Лиги, несмотря на заурядное происхождение.
Уже несколько минут, не проронив ни слова, мальчик и девочка сидели на треснувшем надгробии, наблюдая за парившей над океаном птицей койя. Наконец, Дарэнд решился спросить:
— Помнишь легенду о Падающей Бальтире, которую рассказала Лаила?
Кэла утвердительно кивнула и, уловив в голосе соседа заминку, продолжила сама.
— Нам говорили, что Лейдэра пришла с Востока, где в изоляции от остального мира якобы обитало загадочное и совершенно неизученное племя. Ну, те потомки Огненных Богов, которые ушли из Мертвой долины. За годы контакта с ними выяснилось, что это племя хранило информацию, которую по любым стандартам современного мировоззрения, оно просто не могло иметь. Племя было немногочисленным. Так случилось, что от всей общины осталась одна Лейдэра, которой пришлось вернуться в свой родовой Замок. Но ты не этим хотел поделиться.
Кэла права. Ему хотелось поговорить о собственных проблемах, а не о родственных корнях, которым он не придавал большого значения, считая, что память об усопших не должна омрачать жизнь следующих поколений.
Дарэнд взрослел. Размышляя о своем предназначении, он поразился собственному восприятию действительности. Его одолевали сомнения и неведение. Мыслители на протяжении многих лет воспроизводили самих себя даже без намека на поступательное развитие. Грозила ли ему подобная участь? Он более совершенный организм, чем эльцэтриане. Мыслители знали это гораздо раньше, чем понял сам Дарэнд. Но так было прежде. Сейчас он не сомневался, что Знание всех поколений, способное объединить его со всеми, кто был до него, должно принадлежать ему в полном объеме, а не так, как сейчас. Он пользовался лишь ничтожной частью своего мыслительного аппарата. Сознавая это, его разум страдал от собственной ущербности, с которой не мог согласиться. Ему явно не хватало какой-то особенной внутренней энергии, чтобы «вытащить» из себя все, что принадлежало ему по праву «наследования». Пока же он ощущал себя «думающей машиной» без эмоций и желаний, выполняющей «заказы» не слишком грамотного заказчика.
— Что меня ждет? Бессилие и смирение? - спросил подросток и с ожесточением воскликнул: — Никогда! Поверь, я найду способ изменить этот мир и найти себя!
Дослушав сумбурную исповедь друга, Кэла прошлась по краю отвесного берега и вернулась к надгробию. Ей понятна тревога приятеля — остаться в одиночестве. Его мыслительные задатки и утраченная связь с «подсознанием» волновали ее во вторую очередь.
— Огненный Бог, мне хотелось бы называть тебя именно так, откуда бы ни явилась Лейдэра, но только не с других материков. И мы это знаем. Как знаем и то, что ты выстоял, а значит, ты справишься и дальше. Кстати, — Кэла замялась, — тебе не приходило в голову, что эльцэтриане тоже могут страдать от бессилия изменить собственную судьбу? Надеюсь, это грустное замечание – Кэла усмехнулась - поддержит тебя в поисках счастья на этой земле. Тебе наскучили наши легенды? И все же, я расскажу тебе еще одну. В ней незаданный вопрос и одновременно ответ тебе.
Вот легенда, которую она поведала.
«В горах, у самых облаков жила Белая Шаманка. Древние старики помнили ее с тех пор, когда сами были еще молодыми. Они постарели, их лица покрылись морщинами, тогда как величественная внешность самой отшельницы не менялась. Старики говорили, что белая женщина прилетела с далекой Утренней звезды и поэтому не знала старости.
Шаманку слушались и боялись. И все же именно ей принесли сморщенного синего младенца, когда скончалась его синеликая мать. Вождь племени Корбут решил, что белая женщина наделит его первенца мудростью и долголетием.
Сухенькое личико ребенка вызывало жалость. Шаманка медлила, но все же провела ладонью по его впалым щечкам, синим кудряшкам и не вернула Корбуту, когда ребенок припал к её высокой, полной красного молока груди. Ребенок менялся на глазах. Щуплое личико налилось румянцем, кожа стала белой, а волосы почернели. Белая женщина дала ему и имя — Чаора. Долгожданный первенец был девочкой.
Сменялись века. Давно угасла Белая Шаманка, но звездная кровь отшельницы пробуждалась в каждом синем поколении дочерей планеты. Им всем давали имя Чаора, и все Чаоры страдали от мучительной, непонятной тоски.
И вот…
На террасе богатого дома грустила девушка. Это Чаора. Пролетевшие века изменили окраску волос и цвет нежного лица. Теперь её не отличишь от синеликих подруг. Вот только длинные волосы — это последнее, что осталось от могучей Белой Шаманки. Время стерло память о ней. Никто не ведал, что в первенце Мыслителя Корбута струилась кровь женщины с Утренней звезды, и что эта Чаора поняла причину своей нестерпимой тоски: родная планета не была её домом. И всё же дочери Мыслителя Корбута пришлось смириться и войти в ненавистную спальню. В положенный срок родилась Последняя Чаора.
Прошло восемнадцать лет. Планета ликовала. По трапу спускались звездные гости. Их было пятеро. В двоих признали женщин. Они были прекрасны и стройны, как древняя Шаманка и Первая Чаора. Последняя затерялась среди встречающей толпы. Уже несколько дней Последнюю Чаору томило необъяснимое предчувствие. Сейчас оно настойчиво напомнило ей о себе. Подчинившись внутреннему голосу, Чаора протиснулась сквозь тесные ряды эльцэтриан и выбежала далеко вперед на поле. Её длинные синие волосы рассыпались по спине и плечам, серые глаза сияли.
Звездные гости приближались. Синеликая толпа казалась им размытой, и гордую Шаманку в лице молоденькой девушки никто из них не признал. И вновь нестерпимая тоска заставила Чаору вскрикнуть. Один из Пришельцев обернулся. Кто-то далекий и скрытый в нем самом откликнулся на призыв синеликой эльцэтрианки. Он сделал шаг ей навстречу: «Бесспорно, она красива. Красива непривычной для своей родной планеты красотой, но чем-то близкой мне, явившемуся из непостижимо далекого мира». И словно отвечая его мыслям, на глазах изумленной толпы у Чаоры стали меняться цвет волос, лица, губ… Но сама Чаора умирала. Истощенный превращением организм угасал.
— Имя твое? — склонившись над поникшей девушкой, прошептал Пришелец, забыв, что она не понимает его языка.
Но девушка вдруг встрепенулась, ее ставшие алыми губы приоткрылись.
Узнав имя, Звездный гость вспомнил древнюю трагедию, когда в одной из первых экспедиций потерялась невеста его далекого предка. После безуспешных поисков девушку посчитали погибшей. Звездолет улетел.
— Чаора — Верность! — воскликнул пораженный Пришелец, поднял Чаору на руки и понес к кораблю, чтобы вернуть ей жизнь».
Так заканчивалась легенда. Кэла опустила голову. Ветер играл синими прядями её длинных волос. В сгущавшихся сумерках бледно-голубое лицо девушки казалось светлым.
Вереница Чаор не затронула воображение Дарэнда. Весь следующий день его преследовала судьба самой Белой Шаманки, которая прожила на чужой планете длинные века, но нашла чем заняться и не сошла с ума от одиночества и скуки. Дарэнд размышлял:
Почему бы и ему не воспользоваться опытом древнего идола? Тогда в каждом поколении сыновей Эльцэтры рождался бы звездный мальчик. Возможно, он будет счастливее его. Возможно, он вернется на планету предков. Хорошо бы, но лично с ним это не пройдет! В Огненном мире его никто не ждет, и ему суждено завершить свои дни на чужой планете. Он никогда не вернётся! Ни как обвинитель тех, кто заточил Лейдэру на Эльцэтре, ни как изгнанник. Никогда! И всё же, если мужественная Шаманка нашла в себе силы пройти нелегкий путь до конца, он тоже выдержит и оставит свой собственный след на этой земле!
Так размышлял Дарэнд, но, глядя на Замок, он с особенным чувством сознавал, что этот величественный осколок минувшего — его родовое гнездо, из которого ему доносилось: «Пусть о тебе все забыли, пусть никто за тобой не вернется, но никому в этом мире не известно, что случится завтра, а тем более через двести лет».
Дарэнд переваривал легенду Кэлы до вечера. Но ему не пришло в голову связать личность приятельницы с образом легендарной Чаоры, дождавшейся своего Огненного Бога.