Когда меня, первого из Вододуевых, приняли на работу в Космопорт, дед подарил мне диетического говорящего попугая. На вид генно-модифицированный лысый говорун был столь жалким, что передаривался, наверное, раз пятнадцать, прежде чем попал ко мне.
– И как звать нашего будущего сэндвича? – попробовал я наладить отношения с заморышем.
– Товарищ, я бы попросил... – поперхнулся попугай.
– Товарищ? – удивился я, но спорить с подарком не стал.
С тех пор я неустанно подкармливал попугая, для придания ему аппетитной формы, и обучал ритуалу сэндвичеприношения. Он быстро склёвывал лучшие куски с моей тарелки, но в обучении тормозил нереально.
В отличие от нас, Вододуевых, Товарищ не поддавался ни муштре, ни дрессировке. Вододуевы-то своей податливостью к любому натаскиванию испокон веков олицетворяют собой победу над человеческой природой. Но мой богатый на прогибы жизненный опыт оказался бесполезен, ибо обламываться и обламывать – это не одно и то же. И сколько бы я не показывал ритуальных поклонов, танцевальных финтов и прыжков, Товарищ каждый раз бурчал:
– Извини, Лёха, не доглядел, как ты ножкой ножку бьёшь. Сбацай ещё разок.
И я кланялся и прыгал перед ним до икоты, только всё без толку.
Однажды на репетицию сэндвичеприношения пришёл дед. Где-то через час он отвёл меня в сторонку и проворчал:
– Так Вододуевыми ещё никто не помыкал.
Я захохотал, а чуткий к звукам попугай сел мне на плечо, нервно потоптался и вежливо проклекотал:
– Шёл бы ты, дедушка, в... – и прошипел адрес прямо в ухо глуховатому деду.
С тех пор на наши занятия никто не приходил.
Как истинный Вододуев, я боялся, что кто-то из родни слопает мой сувенир, а потому никогда не оставлял Товарища без присмотра. Даже на работу в Космопорт ходил с ним, устроив для задохлика мягкое гнездо в нагрудном кармане своего рабочего комбинезона. Будь я космонавтом, мне бы пришлось мастерить для него скафандр, но укладчик багажа может и карманным гнездом обойтись.
Месяца через два дед сказал:
– Пора есть Товарища. Вечером соберу семью, вместе попробуем попугайчатину.
– Он ещё такой жилистый... – заныл я.
– Вечером! – прикрикнул дед.
В тот день я работал абы как. Товарищ спросил, что случилось, и я признался:
– Сегодня на семейном ужине, с ритуалом или без, у нас будут сэндвичи с кусочками Генетически Модифицированного Организма. Во-о-от, – вздохнул я и, глядя в проницательные глаза полуфабриката, едва не пустил слезу.
До конца работы я избегал укоризненного взгляда Товарища, а его сопение и молчание были и вовсе невыносимы. Последним в моём техзадании был межпланетник «Родина». Убитый размолвкой с попугаем, я утратил прыть и перетаскивал контейнеры уже в контрольное предстартовое время.
И надо ж такому случиться – попугай выбрался из комбинезонного гнезда и побежал по лабиринтам корабля. Этот безмозглый полуфабрикат кинул меня в самый неподходящий момент.
– Товарищ, вернись! – орал я, перекрикивая рёв прогреваемых двигателей, но попугай меня не слышал.
Сразу два внутренних голоса рвали мне душу.
– Беги, Лёха, беги, – раздавалось в левом ухе. – А то улетишь туда, где тебя не любят, и все гаджеты вне доступа.
– Лови Товарища, – звучало в правом. – Вододуевы не простят, если он окажется не в их тарелке.
Я бежал к выходу, когда столкнулся с Товарищем на перекрёстке.
– Братишка, валим отсюда! – крикнул я. – Тебя тут сожрут совершенно чужие люди.
Но попугай свернул не в тот коридор и своим поведением ещё раз доказал, что он – существо интеллектуально-бессмысленное.
И всё же я погнался за дуралеем. Тыкаясь наугад в отсеки с сенсорными дверями, я обнаружил его в общей кухне. Как ни в чём не бывало, он совал свой клюв в коробки с едой. Теперь-то я знаю, что он хотел накормить меня как космонавта, чтобы я понял разницу между настоящей едой и ГМО-сэндвичами. Но тогда подумал, что он тупо ворует чужой хавчик.
– Монстр ты неотёсанный, – вздохнул я, непроизвольно запихивая в карманы яркие тюбики с жюльенами. – Как тебе объяснить, что красть надо в подходящих местах? «Родина» вот-вот отчалит, и как мы тогда попадём на семейный ужин?
Но тут меня прижали к полу перегрузка и Товарищ, который успел забраться мне на шею. Межпланетник взлетел и отправился по своим межпланетным делам прямо с нами на борту. Как потом выяснилось, «Родина» везла приёмо-сдаточную комиссию на Шестую планету для приёма и сдачи в эксплуатацию нового внеземного поселения.
Следующие три дня я бегал за модифицированным попугаем по узким коридорам корабля и пытался смириться с судьбой. Каждые четыре часа мы оказывались на кухне, и странное дело – там как раз никого не было. Позже на допросе Товарищ объяснил, что метался по лабиринтам межпланетника не от меня, а напротив – чтобы избежать встреч с кем попало.
На четвёртый день после сытного завтрака мы всё-таки попали в засаду. К тому времени «Родина» покинула зону околосолнечных маршрутов, то есть прошла линию возврата нелегалов. Когда наша история открылась капитану даже в пустячных деталях, он посоветовал мне:
– Не спеши жрать Товарища. В нескушанном виде он куда полезней для твоего организма.
Я вежливо хохотнул, но капитан не оценил моего чувства юмора и мрачно заметил:
– А тебя я бы отдал на съедение команде, но боюсь, ребята подцепят букет генетических аномалий.
Товарищ угрожающе зарычал на капитана. Не понял, дурашка, что съесть хотели меня, а не его. Ох, уж эти недоцивилизованные модификанты, говорить-то они умеют, но с мозгами – беда!
Капитан, конечно, обиделся и с полчаса высказывал нам своё «непреодолимое разочарование». В ответ я промолчал, а попугай не сдержался:
– За сорок-то лет мог бы отрастить себе лексикон и попроще, и покороче, – проворчал он.
Все засмеялись, а капитан вконец разобиделся и решил выкинуть нас за борт в открытый космос:
– Паёк на вас не получен, бытовые комплекты у нас строго для списочного состава, так что, граждане безбилетники, сами виноваты.
Попугай виновато опустил голову и вступился за нас обоих:
– Это перебор. Мы хоть и работяги большого космоса, но тихие и вежливые. Воспитанные. Чесслово, не будем больше лишнего бакланить и жрать в три горла. А на первой же остановке вы предъявите нам за постой. Или прямо сейчас наймите нас на самые стрёмные работы, а сами весь полёт отдыхайте.
– Красиво чирикает! – поддержали Товарища все присутствующие, и капитан, немного подумав, смягчился.
Нам выделили тесную подсобку с хозинвентарём и зачитали список дел, которыми поделилась с нами вся команда «Родины». Мы с Товарищем, конечно, сразу на всё согласились, но их оборудование не было рассчитано на необразованность попугая. Оно или ломалось с полуоборота, или просто отказывалось с нами сотрудничать. Так что на вторые сутки нас отстранили от всех работ и заперли в пустой каюте с большим скучным иллюминатором – в нём ничего кроме звёзд не было видно.
Пока я спал или искал просвет в тёмных обстоятельствах, попугай пялился в иллюминатор и шарил в Межгалактической базе данных, закачанной прямо в стены нашей каюты. Так под мои вздохи о полной бесполезности Товарища мы и добрались до пункта назначения. То есть доставили приёмо-сдаточную комиссию с Земли на планету Шесть для приёма поселения и ввода его в эксплуатацию.
Глава Шестого внеземного поселения Елена Степановна Лось согласилась показать свою застройку комиссии только после банкета за счёт прилетевших. Со своей стороны она выкатила бочку местной медовухи с густым миндальным духом.
Столы накрыли прямо на взлётной площадке в виде цифры 0. Елена Степановна и капитан сидели друг против друга. Нас с Товарищем посадили между приёмщиками с «Родины» и строителями. Полуголые жители планеты быстро наполнили всем каменные стаканы душистым пойлом.
– Какой век, такая и утварь, – проворчал Товарищ, которого местные обнесли и вообще смотрели на него, как на еду.
Призывая всех к тишине, Елена Степановна шибанула кулаком по столу и выдала тост:
– Пейте, сладкие мои, – и что-то тихо добавила.
Чуткий на ухо попугай торопливо зацокал мне в ухо. Видимо, просил поделиться медовухой. Я протянул ему стакан, но он вышиб его из моих рук.
– Ё-ё-ё!!! – закричал я и, наплевав на банкетные ритуалы, бросился за придурком, который на космической скорости уже вбегал в открытый шлюз межпланетника.
На трапе меня обогнали капитан и вся троица его помощников. В запале они едва не захлопнули передо мной люк, но сидевший на кнопке Товарищ тюкнул кого-то по пальцам, и я успел проскользнуть внутрь. Люк за мной захлопнулся и тут же завибрировал, словно на него снаружи обрушился камнепад.
Не обращая внимания на катаклизм, я побежал за попугаем, чтобы как-нибудь его наказать. Едва я влетел в рубку, как меня прижали к полу чудовищная перегрузка и Товарищ, который снова успел вцепиться в мою шею. Межпланетник взлетел в авральном режиме.
Когда все очухались и расселись по креслам, капитан спросил:
– Ну, и почему мы сбежали с банкета?
– Вы хотели наказать попугая за пролитую медовуху, – напомнил я экипажу, потерявшему от авральной перегрузки память.
– Захлопни клюв, – попросил меня капитан, и все уставились на Товарища.
Попугай выпятил хилую грудь колесом и важно сообщил страшное:
– Я сразу понял, что с колонией беда. Видели, как они смотрели на меня? Ни капли почтения...
– Ближе к делу! – перебил его капитан.
Товарищ недовольно потоптался на моём плече и жутким голосом проклекотал:
– Лосиха закончила свой тост словами: «Приятного нам аппетита!»
– И что? – удивился я, но мне снова посоветовали умолкнуть.
Лишь Товарищ взялся растолковать смысл загадочной фразы:
– Понимаешь, Лёха, Елена Степановна только своим людям пожелала приятного аппетита. Подумай об этом и вспомни, какие голодные взгляды она бросала на кэпа, как кровожадно облизывалась...
Все почему-то засмеялись, но капитан по-военному отсалютовал попугаю и задумчиво добавил:
– Я думал, что медовуха настояна на синильной кислоте. Запашок у неё характерный. Прикидывал, как они нас, отравленных, жрать будут. Но ты всё правильно сделал, Товарищ. У наших приёмо-сдатчиков и одичалых колонистов примерно одинаковые планы друг на друга. И на кой нам в их тихие настольные игры лезть? Лучше мы им новых игроков подбросим. На Земле ещё столько сказочных... Короче, есть кем поделиться.
Все закивали и стали прикидывать, что делать дальше. Попугай предложил «подстраховаться» заявлениями всех членов комиссии о добровольной эмиграции, а самим лететь домой.
– Так они и согласятся на добровольную ссылку, – засомневались все.
Однако капитан внял совету Товарища. Пришлось, конечно, связаться с Еленой Степановной Лось и подключить её к операции. Сначала она требовала, чтобы мы немедленно вернулись, но после обещания капитана прилететь позже с новой партией проверяющих, она стала нашим лучшим союзником. Всего за три витка вокруг Шестой планеты Елена Степановна добилась от своих новых холопов согласия на вечное поселение и скинула документы на наш бортовой компьютер со своим «видео-Утверждаю».
На обратном пути к Земле мой Товарищ прошмонал оставленные на борту личные вещи переселенцев. Из их квантовых погремушек он смастерил портативный УМ (ускоритель модификаций) и модифицировался в нём. Теперь Товарищ выглядит и вовсе неаппетитно – весь покрыт чёрными перьями, а на угольной спине красные пёрышки сложились в слово «Брат». Конечно, он хотел отрастить имя «Товарищ», но на такое мудрёное слово ему ума не хватило.
Впрочем, он ещё много чего смастерил для каждого из нас. Команда баловала его нещадно и скармливала ему оставшиеся от комиссии супер-пайки. Попугай по-братски делился со мной самым вкусным. Я и представить не мог, что можно так сладко жить. Даже подумал, что с такой житухи ГМО-бутеры поперёк горла станут, и согласился с капитаном, что несъеденный Товарищ куда полезней для моего организма.
Когда в иллюминаторах появилась звёздочка, которая стала быстро превращаться в голубую планету, я, по просьбе попугая, кивнул на неё и спросил у капитана:
– Это конец нашей с Товарищем космической карьеры?
Капитан переглянулся со своими помощниками и, обращаясь только к попугаю, сказал:
– Это совершенно не конец. Подходя строго формально, это только начало. Без тебя, Брат, мы отныне в космос ни ногой.