- 10 -
В то время как Эдвард отправился в ближайший магазинчик чтобы купить бутылку с водой, я, несмотря на данное ему обещание не отходить от него, решилась взять с заднего сиденья замотанный в простыню портрет и вышла из машины.
Теперь передо мной стоял уже полуразваленный домишка, где прошли все самые счастливые моменты в моей жизни. Я медленно шагаю по заросшей зеленой траве, чувствуя, как внутри все затрепетало от нахлынувших воспоминаний. Зайдя в дом, двери которого уже были снесены с петель, мне пришлось закрыть нос рукавом кофты чтобы не вдыхать запах сырости, дохлятины и пыли...
Практически все вещи в гостиной были перевернуты верх дном: посуда вся была разбита, осколки которой валялись на полу, стол и книжные шкафы перевернуты, ну а телевизор, которого сейчас нет, скорее всего стырили, как и многие вещи в заброшенных Детройтских домах.
Я не нашла лучшего варианта, кроме как спрятать холст под лестницей уже давно пустующей кладовки, в которой уже ничего не осталось, кроме как шкафов с пустыми пыльными полками. Лампочка, что когда-то была здесь единственным источником света, оказалась выкручена, поэтому сейчас мне пришлось пользоваться лишь тусклым светом, что давал дисплей телефона; не густо, конечно, но мне этого было достаточно чтобы освещать перед собой пол, чтобы не споткнуться обо что-нибудь.
На самом деле, вся эта атмосфера, что царила в этом доме, больше всего походила на типичную сцену из фильмов ужасов, когда главный герой из-за любопытства, услышав шорох спускается в подвал, где на него нападает какая-нибудь нечисть. Моя фантазия просто не могла не проиграть один из этих жутковатых моментов у меня в голове, когда я поднималась вверх по ступенькам, что вели обратно в гостиную.
Может быть, папа все-таки был прав, и я действительно зацикливаюсь? Это ведь раньше был процветающий городок, а эту теплую, и дружескую атмосферу мы можем устроить и в Чикаго... Нет, я просто не могу перестать об этом думать, это невозможно.
Я продолжала светить дисплеем от телефона себе под ноги, как наткнулась на одну вещицу, что просто не могла не вызвать у меня улыбку на лице. Это был снимок, что был сделан несколько лет назад, когда родители только купили этот дом. Мама стоит в красивом летнем платье с большим букетом белых лилий в руках, папа в костюме, обнимает ее за плечи, а мы с Дастином, не с такими уж и счастливыми лицами как у наших родителей, стоим впереди, щурясь от солнца. Мое внимание просто не мог не привлечь Дастин. Он в своем репертуаре. Даже на этом снимке он с кунжутной булочкой в руке. Наверное, пора бы уже к этому привыкнуть, но мне почему-то все никак не удается этого сделать.
*
«Мы только что переехали в новый дом. Надеюсь, в этом квартале будет спокойнее, чем там, где мы жили раньше. К нам в гости пришли незнакомые люди, по всей видимости, соседи. На первый взгляд довольно милые и приветливые люди, женатая пара. Хотя все-таки очень интересно что они на самом деле из себя представляют.»
— Что ты там все время пишешь? — Услышав голос брата, я резко закрываю тетрадку, и, сложив ее пополам, прячу ее в маленькую розовую сумочку.
— Не твое дело, мистер-маленький-обжора. Я на тебя обижена, ты съел мои пончики.
— Ты должна со мной делиться, так мама говорит.
— Я не против...Но у тебя была своя коробка, и ты съел не только свои, но и мои пончики! Так что тебе должно быть стыдно.
— Мне стыдно.
— Правда?
— Нет. Я был голоден. И мне не должно быть стыдно, что я утолил голод твоими пончиками…
— Ты невыносим, Дастин!
— А ну прекратите ссориться! Вы чего? — К нам подошла мама, и не услышав ответа с одной из сторон, она продолжает, сев на корточки перед нами, — Я рассказываю нашим новым соседям о том, какие у меня хорошие дети, не ссорятся друг с другом, а что я теперь вижу?
— Зачем им вообще что-то о нас знать? — Буркнул Дастин. — Они к вам будут приходить, а не к нам.
— Эй, чего ты такой недовольный, м? — Она обнимает его, но Дастин все равно остается с «надутыми» щеками. Дастин не любит, когда ему уделяют много внимания, он начинает жутко стесняться, и это выглядит очень забавно. Поэтому, когда приходят гости, он предпочитает сидеть на одном месте как мышка, или же, если есть такая возможность, уходит в какой-нибудь укромный уголок, чтобы его никто не видел, и сидит там до тех пор, пока все не уйдут. Интересно, он всегда будет таким?
— Он просто стесняется, мам! — Отвечаю я за брата немного громче, чем хотелось бы, после чего он переводит на меня свои большие, удивленные глаза:
— Неправда, — Возражает он, — Я не стесняюсь. Просто...Просто...
— Ну во-от, я же говорила!
— Так, стоп, достаточно. — Улыбается мама, — Сейчас должен приехать папа, я хочу сделать семейное фото, собственно, из-за этого я и пришла за вами. И я хочу, чтобы вы отнеслись к этому серьезно, для меня это очень важно. Я хочу чтобы осталось что-то светлое на память об этом месте. Я знаю, в последнее время вы не особо ладите, ссоритесь по каждому пустяку, но я искренне надеюсь, что все теперь изменится. Сейчас для вас эти слова может быть ничего не значат, но однажды наступит такой момент, когда вам понадобится помощь друг друга.
— Я попрошу помощи у тебя! — Поспешил ответить Дастин.
— Меня может не быть рядом в нужный момент, мальчик мой, а Алексис будет всегда. Правда, Алексис?
Я понятия не имею, к чему она завела эту тему, но почему-то мне стало не по себе от ее голоса, такое ощущение, будто она пытается успокоить плачущего ребенка; внутри меня что-то до боли сжалось, когда она медленно гладит Дастина по голове, обнимает его. Такое ощущение, будто меня здесь и вовсе нет. Клянусь, я уже готова была заплакать, как к нам, в задний двор заходит папа.
Папа подарил маме очень красивый букет. Обнимаются.
Ох. Как же они друг друга любят...
А будут ли любить так же меня, когда я вырасту?
— Эх, ну что же еще человеку нужно для счастья?
— Eда.
— Ты можешь думать о чем нибудь другом, кроме еды?
— А зачем?
*
Очистив снимок от пыли при помощи рукава, я поместила его во внутренний карман своего черного пальто, как завибрировал телефон.
— Да, мистер Франклин? Простите, я прекрасно помню, что вы мне говорили.
Щебечу я, пробираясь к выходу через мусор, даже не дав ему возможности что-либо ответить, — Со мной все хорошо, простите еще раз, что заставила вас волноваться. Я уже иду к машине. Увидимся через пару минут. — И я заканчиваю разговор, вернув телефон в карман. Фух.
Я сворачиваю направо, чтобы срезать путь через заброшенные гаражи, которые собирались уже давным давно снести, но по какой-то причине этого не сделали.
— Лэсли, еще шаг, и я вышибу тебе мозги!
Остановившись, я оборачиваюсь, и когда вижу лицо человека, говорившего эти слова, страх, нахлынувший на меня, исчез так же быстро как и появился.
— Гиббз, ты — придурок! — Пробормотала я, стараясь подавить улыбку на своем лице, а вот и тот парень, что пользуется авторитетом у Детройтских подростков. — Оружие-не игрушка.
— Вот именно, — Кивает он, подходя ко мне, стягивая с головы капюшон — Пока ты там у себя прохлаждаешься и радуешься жизни у теплого камина под пледом и в пушистых тапочках, мы здесь кровь проливаем. Тебе ли не знать.— Усмехнувшись, он продолжает, — Я рад тебя видеть, Алекс, надолго?
— Как раз сейчас собираюсь идти к машине, которая отвезет меня домой.
— Еще вернешься?
Я прекрасно понимаю, что уйти сейчас просто так, даже не предупредив Эдварда - не очень хорошая идея, но черт возьми, очень заманчиво.
— Вернусь.
Моя уверенностью таяла с каждым моим шагом. А смогу ли я выжить в тех условиях, что живет Гиббз, и остальные ребята?