Начало:
http://www.proza.ru/2016/07/13/1372
Печальный мир!
Даже когда расцветают вишни...
Даже тогда...
(Исса)
Выйдя на открытое пространство, Карасума направился к крестьянским домикам, видневшимся издали. Но чем ближе он подходил к ним, тем острее чувствовал, что и по этим местам прокатилась волна сражений. На равнине поблёскивали при свете Луны шлемы и доспехи, высушенные кости уже не привлекали птиц, питающихся падалью. По бывшему полю битвы разбросаны были деревья, выглядевшие странно там, где шло сражение.
Карасума подошёл ближе. Но как только он приблизился к первому из деревьев, оно жадно потянуло к нему ветви. Казалось, они удлиняются, пытаясь захватить жертву.
- Дзюбокко! – узнал Карасума эти деревья, выросшие на крови. Он никогда прежде не видел их, и посмеивался над рассказами стариков, что описывали дзюбокко как опасных монстров, жаждущих свежей крови зазевавшихся путников.
Воин не стал вступать в схватку с порождениями тьмы, и обошёл поле, где дзюбокко, деревья-вампиры, ожидали новых жертв, стоя с раскинутыми ветвями.
Дальше было рисовое поле. Давно заброшенное, со сгнившим урожаем, и одиноко стоящим какаси. А ведь это поле должно было послужить источником пищи крестьянам, ежедневно простаивающим по колено в воде, с синяками от присосавшихся пиявок! И, наверное, "собратья" какаси участвовали в обряде нинге окури, когда им досталось мимолётное внимание и их короткая жизнь приобрела смысл.
Карасума подошёл к одному из домов. Тишина, встретившая на подходе к деревне, подтвердила его опасения – дом был пуст, и лишь следы разрушения говорили о том, что здесь побывали солдаты. Обойдя остальные дома, самурай увидел лишь разбросанные вещи, распотрошённые соломенные циновки, да и лёгкие деревянные каркасы жилищ были поломаны.
Вдруг чуткое ухо уловило едва слышный шорох. Карасума оглянулся. Так и есть! Человек! Совершенно не таясь, глубокий старец стоял у колодца, опершись на деревянную палку.
- Давно не было здесь живых людей! – произнёс старец. – Только духи летают по ночам, да им со мной нечего делить!
- Можно ли переночевать здесь? – спросил Карасума, поклонившись.
- Идём, если подойдёт почтенному самураю жилище бедного крестьянина! – старик повёл воина к своему дому.
Горсть риса и чай утолили голод. Рассказ о страшной участи жителей деревни, сгинувших в водовороте войны, стал одним из похожих, которые можно было нынче услышать повсюду. Отдых на соломенной циновке, и рассвет нового дня…
А утром, прощаясь, старец дал воину складной веер – сэнсу, украшенный летящими листьями сакуры.
- Это не просто сэнсу, он – цукумокагами. В нём живёт дух, который поможет в трудную минуту. Но просить помощи у него нельзя – он сам решит, когда будет тебе нужен. Храни сэнсу, не потеряй!
Карасума попрощался со старцем, поблагодарив за кров и пищу. Теперь путь его лежал на северо-запад…
Дзюбокко — деревья, растущие на полях сражений, вскоре привыкают к человеческой крови, становясь хищными тварями. Они ловят путников ветвями и высасывают их досуха.
Какаси – пугало, чучело.
Обряд нинге окури - когда несколько чучел несли через всё поле, притягивая всё плохое и нечистое, а после сжигали, или кидали в реку.
Цукумогами — разновидность японского духа: вещь, приобретшая душу и индивидуальность; ожившая вещь.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2016/07/14/1494
Иллюстрация из Интернета...