Старухи, ставшие серыми шейками по приговору свыше, и обжалованию не подлежит, пока ещё плавали в водоёме, разрезая водную гладь обвислыми бамперами, похожими больше на сухофрукт сушеная груша, который наряду с другими сухофруктами - курагой, черносливом, изюмом, продаётся на любом базаре.
Двадцать пять метров туда, двадцать пять метров обратно. Итого, за сорок пять минут набегал почти километр. Неплохая тренировка.
Когда же начало подмораживать, на берег стали наведываться разного рода заинтересованные лица.
Проверяли температуру воды, воздуха, толщину льда, брали пробу воды из водоёма и следили, чтобы резиновые шапочки плотно прилегали к голове, а купальники, наоборот - уж слишком не обтягивали тело – дети же кругом бегают. Не устанавливать же плакат на берегу +18.
Этот, заинтересованный в результатах народ, был не очень доволен подопечными.
- Вот увидите, - пугали они друг друга, прогуливаясь по берегу и глядя на водоплавающих спортсменок, - они ещё себя проявят. Обязательно проявят.
От этих намеков на что-то, глаза их сильно расширялись, так бывает всегда, потому что не даром же говорят - у страха глаза велики.
Особенно раздражало то, что представительницы вида не только плавают, но иногда и взбрыкивают из воды, взмахивая крыльями, делая какие-то уж очень явные попытки к взлёту.
- Они ещё простудятся на ваших похоронах, – пугали они друг друга, делая прогнозы на будущее, намекая на что-то и предостерегая. - Те ещё штучки.
Было ясно, что они завидуют здоровью серых шеек, которое никак не иссякает.
И им представлялась страшная картина, как эти горе-пловцы однажды заразятся или простудятся, предварительно всё рассчитав, и сделав это нарочно ко дню их похорон. А на самих похоронах будут вести себя просто неприлично: кашлять и чихать, стоя непосредственно у гроба.
И вместо того, чтобы скорбеть и плакать, согласно традиции, и вытирать слёзы платком, будут в этот самый платок громко сморкаться, а у одной из них даже зазвонит мобильный телефон, хотя всех предупреждали отключить.
- Те ещё штучки. Вот увидите. Они ещё себя проявят. Вот увидите.
Правительство же продолжало заботиться, имея в виду и экологию, в целом, и пернатых, в частности, и всё добавляло и добавляло понемножку, с учетом инфляции, чтобы хватило и на гроб, и на похороны, и на поминки, и даже немного осталось для родственников, хотя родственники продолжали утверждать, что этого мало – цены-то растут быстрее.
Буквально всё работало, как бы, против заинтересованных лиц и даже им назло по каким-то своим законам то ли высшей справедливости, то ли даже наоборот – высшей несправедливости.
И тут медицина нанесла свой последний, сокрушительный удар, лишив последней надежды.
Несмотря на заманчивые предложения о небесном рае, поступавшие от всех религиозных конфессий, огромному большинству нравилось быть именно здесь и сейчас и не покидать этот мир как можно дольше, причем это касалось буквально всех. Никто не хотел, естественно, умирать раньше времени, но и позже этого времени тоже. То есть, грубо говоря, в рамки зафиксированного срока доживания мало кто укладывался.
- Придется немного доплатить, – предупредили их.
- Кря-кря. Квоты-квоты - прокрякали с водоёма, который в вечерние часы уже начинал конкретно покрываться льдом – серьёзное предупреждение.
Но вот однажды, когда уже зеркальная поверхность льда настолько расширилась, что конькобежцы стали доставать с антресолей коньки, а заинтересованные лица уже сбегали на базар, накупив и укроп, и петрушку, и перец, и чеснок, и другие специи, и даже разослали приглашения всем, кто не остался равнодушным к проблеме, вот здесь как раз и подвела опять медицина, которая порой даже сама не понимает, что она делает и зачем.
Вдруг на рассвете к водоему подъехала машина, из которой выскочили вперемешку и военные, и штатские. Причем, военные – в камуфляже, а другие – в медицинских халатах, в прозрачных шапочках на голове и в резиновых перчатках.
С заинтересованными лицами церемониться не стали – удалили всех за флажки.
Со всех сторон стали звучать непонятные фразы, технические термины и даже латынь.
- Самолет может взлететь и при нулевой горизонтальной скорости, - сказал главный конструктор лечащим врачам.
- Каким же это, интересно, способом, - возразили те скептически, недовольные тем, что пришлось дополнительно вникать в какие-то непонятные технические термины.
- Используем тягу, направленную вертикально. И все дела.
-Как? Куда? Зачем? - посыпались вопросы, на которые из соображений сохранения государственной тайны никто ответов не дал.
Единственно, что можно было разобрать – Ректально и сопло.
И те серые шейки, которые добились квот, имели теперь вместо сердца - пламенный мотор, да плюс сопло, вставленное ректально – последнее было выполнено даже под местным наркозом, амбулаторно, могли теперь летать до плюс-минус бесконечности и плевать сверху и на красавицу-лису со второй лесной просеки имени собеса, всю в бриллиантах, хотя эти украшения выглядят в лесу просто смешно. И на медведя, любителя жареной утки по-пекински, собиравшегося построить на берегу водоёма замок. Какая глупость! Поменять мягкую, теплую, уютную, экологически чистую берлогу на какие-то кирпичи и бетон, и даже на доброго зайца-вегетарианца, который тоже иногда позволял себе полакомиться уткой из духовки.
Вы спросите: «А как же правительство? Хватит ли у него средств, чтобы содержать все эти эскадрильи?»
- Хватит, - ответили нам в аппарате и повесили трубку.