Глава 15
Вьюрков вышел из метро и направился к трехэтажному серому зданию, слившемуся воедино со стоящими по соседству практически ничем не отличающимися мрачными постройками конца прошлого века.
До сих пор он не верил в слова ни профессора Сигберта Майела ни детдомовца Самойлы и, остановившись напротив дверей, не переставал спрашивать себя, зачем он здесь. Но что-то подсказывало ему, что выбор последнего шага в его жизни был ошибочным и стоит еще раз попытаться сделать усилие, выбраться из бездны, в которую он стремительно падает уже очень давно. И как сказал Самойла, терять ему уже нечего. Вьюрков и так уже лишился всего, что у него было, в том числе своей души и веры в себя, людей и Бога.
Игорь дернул за кованую железную ручку – дверь оказалась заперта. Убедившись в отсутствии звонка, он несколько раз постучал. Послышались шаги.
-Добрый день, Игорь Сергеевич, - поприветствовала его Раиса Наумовна.
-Здравствуйте, я пришел к…
-Я в курсе, проходите.
Раиса Наумовна отошла в сторону, позволив Игорю войти, и направилась к своему столу, напротив которого на стуле в ожидании своего времени сидела пожилая женщина. Лицо ее было красным и отекшим от слез, в руках она, крепко сжав, держала носовой платок.
-Только вам придется подождать, Игорь Сергеевич. Сначала женщина, - Раиса Наумовна указала рукой на посетительницу, - а потом профессор вас примет.
-Долго ждать? – возмутился Игорь.
-А вы спешите куда-то? – с сарказмом спросила Раиса Наумовна.
-Нет, не особо.
-Тогда, прошу подождать.
Стоящий на столике телефон брякнул несколько раз, Раиса Наумовна подняла трубку и приложила ее к уху:
-Слушаю вас, профессор. Хорошо. Да, здесь. Самойлы нет. Не звони. Да, когда он появится, я обязательно передам ему. Сейчас я попрошу ее подняться.
Закончив разговор, Раиса Наумовна предложила женщине пройти в кабинет профессора. Женщина послушно кивнула, молча поднялась и пошла вверх по лестнице.
-Добрый день, Лидия Васильевна, - поприветствовал ее Сигберт Майел, как только увидел в дверях своего кабинета.
Едва слышно она что-то пробормотала, профессор Майел смог разглядеть, как шевелятся ее пухлые в бордовой помаде губы.
-Проходите, присаживаетесь.
Профессор встретил ее и указал рукой на кожаный диван, сам же он сел, как обычно, в стоящее напротив кресло.
-Если хотите курить, прошу.
-Спасибо, я не курю.
-Это правильно, - улыбнулся Майел, но его улыбка никак не подействовала на женщину. Она продолжала сидеть с опущенным взглядом и перебирать пальцами носовой платок. – Нам нужно ближе узнать друг друга, пообщаться, и только тогда я смогу помочь вам.
-Я даже не знаю, с чего начать…
В кабинет постучала и вошла Раиса Наумовна с подносом в руках.
-Я принесла чай, как вы просили.
-Спасибо. Поставьте на столик.
Раиса Наумовна поставила поднос, разлила по чашкам чай, одну - предложила Лидии Васильевне, другую - профессору. Когда Раиса Наумовна вышла из кабинета, женщина сделала осторожный глоток, слегка взбодрилась, собравшись с мыслями, начала свой рассказ:
-Карина, моя дочь, родилась слишком поздно, мы уже и не думали с мужем, что у нас будут дети, и вдруг свершилось чудо, которое мы ждали больше пятнадцати лет. И вот на свет появилась маленькая крошечная девочка. Мы души в ней не чаяли. Муж мой покойный, царствие ему небесное, очень ее любил и всячески баловал. Иногда, мне казалось, что он любит ее сильнее, чем я. Но потом он умер…- Лидия Васильевна замолчала. На глазах ее вновь скопились слезы. – Рак. Но мы справились с этой бедой, хотя я сомневалась, что Карина оправится после такой трагедии. Она, как и я, тяжело перенесла потерю. Но мы нашли в себе силы, чтобы продолжать жизнь. Но спустя три года случилось еще одно горе в нашей семье, - Лидия Васильевна не выдержала и заплакала. – Карина поехала с классом на пикник, - сквозь слезы продолжила она. – Они играли там, лазали по деревьям, и она упала с дерева. Карина сломала себе позвоночник и стала инвалидом на всю жизнь. – Лидия Васильевна вытерла слезы платком и снова сжала его в руках, боль вспыхнула в ее сердце, словно она в очередной раз переживает тот день, когда ее дочь стала калекой. – Первое время у меня хватало сил, я подбадривала ее, утешала и была рядом с ней двадцать четыре часа в сутки. Но шли месяца, годы, мои силы иссякали. Я начала ненавидеть свою дочь, понимаете? – Лидия Васильевна разрыдалась. – Я ненавидела ее за то, что всю жизнь теперь мне придется быть всегда рядом с ней. О личной жизни мне пришлось забыть. Каждый день заключался в том, что мне приходилось утром брать ее на руки, нести на унитаз, подмывать, сажать в коляску, везти на учебу и быть целый день рядом, а вечером все повторялось вновь, и уже глубокой ночью я волоклась в кровать, совершенно обессилев. Потом уже сил моих не хватало, она подросла, я постарела. Сажать и поднимать с унитаза или мыть ее я не могла, физически не хватало сил. Приходилось вызывать социальных работников. Однажды они не пришли, и дочь закатила истерику. Тогда мне пришлось самой тащить ее в ванную. Я уронила ее. Она сильно ударилась головой, и теперь ночами я просыпаюсь от ее диких воплей. Она не дает мне спать, будит меня, говорит, что у нее сильно болит голова. Я ненавижу ее. И мне ужасно стыдно за это, но отказаться от своей дочери я не могу. Я ведь мать. Иногда, лежа в своей кровати, у меня рождаются мысли в голове… Как же мне стыдно. Я даже не хочу произносить их в слух…
-Какие мысли?
-Обычно, не пройдет и пяти минут, как я отойду от нее, она зовет вновь и так продолжается всегда. Днями и ночами. Бывает она просто лежит или спит и эта тишина длится дольше обычного. Так бывает, но очень редко, и в такие минуты я думаю - Карина умерла. И мне стыдно признаться, но я надеюсь на это. Потому что я очень устала. Мы так долго ждали нашу девочку, что я и представить себе не могла, что у меня будет такое чувство ненависти к ней, - Лидия Васильевна разрыдалась сильнее прежнего, закрыв лицо руками.
-Лидия Васильевна, успокойтесь, глотните чай, он успокаивает.
-Простите меня, простите, – женщина вскочила и побежала к двери.
-Лидия Васильевна, - привстал Майел и почувствовал резкую боль в спине. Последние дни она не перестает его мучить.
-Не стоило мне приходить, извините меня. Забудьте, что я вам рассказала. Мне ужасно стыдно.
-Вам нечего стыдиться, Лидия Васильевна.
-Я ненавижу свою дочь за то, что она инвалид и желаю ей смерти. Я буду гореть в аду.
-Не нужно делать поспешных выводов, вернитесь, присядьте, и мы обо всем с вами поговорим.
-Не стоит тратить на меня время. Всего вам хорошего.
Лидия Васильевна выскочила из кабинета, спустилась по лестнице и, даже не взглянув ни на Вьюркова, ни на Раису Наумовну, вышла на улицу. Сейчас ей очень не хватало свежего воздуха. Она взглянула на часы. Карина одна дома уже почти два полтора часа – нужно спешить домой.
Раиса Наумовна проводила взглядом Лидию Васильевну, кратко взглянула на молча сидящего Игоря и вновь устремила свой взор на лежащую на столе утреннюю газету со свежими новостями.
Зазвонил телефон.
-Хорошо, я скажу ему, - ответила Раиса Наумовна сразу, как подняла трубку. Закончив разговор, она велела Игорю подняться в кабинет профессора Майела.
В кабинете было свежо: от запаха табака выкуренной не так давно профессором сигары уже не осталось и следа. В распахнутые окна лихо залетал свежий воздух с улицы. К вечеру синоптики обещали дождь, который продлится до следующих выходных, об этом свидетельствовали доносящиеся вместе с потоками ветра с востока прохлада и свежесть. Уже начали собираться воедино темные тучи-тяжеловесы, угрожающие обрушить на город настоящий весенний ливень с грозами и молниями.
Вьюрков постучал в дверь и вошел в кабинет.
-Рад вас снова видеть, Игорь Сергеевич, - вежливо поприветствовал его профессор Майел, выйдя к нему навстречу, опираясь на свою вишневую трость.
-Здравствуйте.
-Проходите, присаживайтесь.
Майел указал на все тот же кожаный диван, на котором не так давно, Игорь провел несколько часов, рассказывая о своей жизни. Вспомнив первый и, как он тогда думал последний визит к профессору, Игорь невольно улыбнулся, придя к выводу, что вся его жизнь уместилась в несколько часовое повествование.
Вьюрков прошел и разместился на диване.
-Прошло чуть больше двух недель, как вы были здесь, не так ли Игорь Сергеевич?
-Да, где-то так.
-Что изменилось в вашей жизни за это время?
Майел сел в кресло напротив Игоря и внимательно посмотрел на него, словно сам пытался увидеть в нем хоть какие-нибудь перемены.
-Скорее всего ничего.
-Вы скрытный человек, Игорь Сергеевич. Вы не только прячетесь от окружающих вас людей, но и от самого себя. Вы боитесь смотреть правде в глаза, боитесь разглядеть реализм всего происходящего. Когда вы рассказывали мне о своей жизни, вы ведь и четверти правды не раскрыли о вас. Не так ли?
-О какой правде вы хотите услышать?
-Вопрос не в этом, Игорь Сергеевич. Вопрос в том, какую правду хотите услышать вы сами?
-Я не понимаю, о чем вы.
-Вы жертва собственного обмана. С этим жить тяжело.
-Знаете, я не для этого сюда пришел, чтобы вы… - вспылил Игорь.
-Конечно, - хитро улыбнулся профессор Майел. – Вы уповаете на помощь. Не так ли?
-Ни на что я не уповаю. Сдается мне, мое решение придти к вам вновь было ошибочным.
-Как и многие другие в вашей жизни?
-Расскажите мне о вашем «Стеклянном куполе».
-Не спешите, Игорь Сергеевич. Вы обо всем узнаете. Только постепенно. Для начала позвольте предложить вам чай или кофе. Кстати, вчера ко мне приезжал очень знатный человек. Возможно, вы слышали о нем. Рудольф Касман.
Игорь отрицательно покачал головой.
-Это известный психолог, практикуется в большей степени в Германии и Австрии, часто выступает на научных конференциях по всему миру: Франция, Соединенные штаты Америки, Бразилия, на прошлой неделе был внеочередной созыв союза психологов и психиатров в Москве. К сожалению, побывать мне на нем не удалось.
С Касманом мы познакомились еще в восьмидесятых годах. Он выступал с докладом о феномене человеческого мозга, а я, в свою очередь, выступал со своей работой об органическом синтезе реальных и иллюзорных миров. Тогда мою работу зарубили на корню. И вот после конференции был организован званый ужин с известными к тому времени физиками, химиками, психологами и многими другими учеными. Разумеется, на него меня не пригласили. После своего фиаско я отсиживался дома с бутылочкой дешевого портвейна и никого не хотел видеть. Но я был поражен, когда ко мне приехал сам Рудольф Касман.
Тогда я снимал комнатку, смежную с подсобным помещением одного из продуктовых складов. Зрелище было не из приятных. Вонь стояла ужасающая. За стенкой хранили продукты, которые портились с невероятно скоростью, и весь этот смрад полз через щели в стенах ко мне, а под деревянным настилом проходили сливные трубы, зловония от которых было не меньше, - Майел усмехнулся. – Как же это было давно и уже кажется, что и правдой то не было.
Касман скорчился при виде моего жилья и был очень удивлен, что в таких условиях можно работать. Он пригласил меня на тот самый вечер, сказав, что моя теория его заинтересовала. Я долго не думал, быстренько накинул пальто и вышел с ним на улицу, где нас ждала машина. Прежде я никогда не ездил в таких автомобилях. Чувство радости и гордости переполняли меня. Так мы познакомились с ним и впоследствии сотрудничали долгие годы. Я многим ему обязан. – Майел понял, что углубился в свой рассказ, ведь он всего лишь хотел предложить кахетинского вина. – Перед поездкой в Москву, Рудольф посещал Грузию, где его угостили местным напитком. Одну бутылку он подарил мне. Честно скажу, сам я еще не пробовал, но могу составить вам компанию. Говорят оно очень хорошее, правда, терпкое, но для нас это не недостаток.
-Спасибо, но нет…
-Да бросьте, Игорь Сергеевич, - Майел встал, обошел круглый столик и сел рядом с Игорем. – Утешьте старика, пропустите с ним по бокальчику. Уверяю вас, вы никогда подобного не пробовали.
Взгляд Майела был как никогда дружелюбным, выражение лица открытым и внушающим доверие.
-Разве что один…
-Не говорите наперед, - подмигнул Майел. – Сейчас Раиса Наумовна принесет, - он встал и направился к телефону на своем рабочем столе. – Вы ведь никуда не спешите?
-Нет, - ответил Игорь.
-Раиса Наумовна, любезная, принесите нам, пожалуйста, два бокала и вино, которое я вам вчера передал. Спасибо. – Профессор положил трубку и взглянул на Игоря. Плечи его были уже расправлены, напряжение спало, а взамен пришел комфорт и вера в добродетельные помыслы профессора. К этому и стремился Сигберт Майел.
-Касман удивительно утонченный человек, чего не скажешь о других ученых не только тех годов, но и нынешних. Вы понимаете, о чем я? Одевается он всегда со вкусом и в ногу со временем, он всегда аккуратно пострижен и ухожен и пользуется исключительно дорогими французскими духами. Многие же ученые настолько увлечены своей идеей, что забывают обо всем вокруг, в том числе и о себе. Они забывают смотреться в зеркало, а когда вдруг взглянут, то увидят обросшего, небритого с красными глазами чудища, но зато полного новыми идеями и изобретениями. Касман никогда не был таким и даже сейчас в свои годы он выглядит куда лучше многих. Хотя, и другие мои коллеги ничуть не уступают Рудольфу. Взять, например, Карла Эмбоса. Не буду забивать вам голову лишней информацией, поэтому если вам будет интересно, расскажу о нем в следующий раз.
Майел вернулся в кресло напротив Игоря. В кабинет зашла Раиса Наумовна и поставила на столик между ними бутылку привезенного грузинского вина и два бокала, которые профессор тот час же наполнил и подал один Вьюркову.
-Угощайтесь, Игорь Сергеевич.
Игорь сделал маленький осторожный глоток, но даже он показался ему настолько кислым, что невольно лицо его скорчилось в гримасе.
-Вино кисловатое, не спорю. Но вкус от этого, на мой взгляд, становится только проникновеннее.
-Скажите, зачем вы позвали меня? – спросил Игорь, интонация его была резкой и решительной. – Не думаю, чтобы дегустировать с вами привезенные из Грузии вина?
-Бодрит вино? – с ухмылкой спросил Майел, сделав вид, что не услышал вопроса.
Игорь взял бокал и сделал еще один глоток, на этот раз больше предыдущего.
-Скажите, Игорь Сергеевич, что вас больше всего разочаровывает в этом мире?
Игорь задумался, всмотрелся в бокал, покрутил его в руках, поднял взгляд и ответил:
-Безразличие.
-Чье именно?
-Вообще. Люди безразличны друг к другу, - Вьюрков достал сигарету и, закурив, продолжил: - Мы серая масса, которая прожигает свои жизни не понятно ради чего. Какая у всех нас цель? Стоим ли мы вообще чего-нибудь? Ничего, мы все пустышки, бездушные твари.
-У вас много причин, чтобы покинуть этот мир.
-Мне надоело быть ненужной частицей в этом мертвом мире. Здесь не осталось ничего живого и доброго.
-Вы пытались покончить с собой, не так ли?
-Нет, не собирался я этого делать.
-Да бросьте, не обманывайте меня и себя. Что же помешало вам? Вам было страшно?
-Прекратите! – вскрикнул Вьюрков, соскочив с дивана. – Я знал, что не стоит сюда приходить во второй раз. У вас нет никакого права выворачивать мою душу наизнанку!
-Какую душу, Игорь Сергеевич? Не поздновато ли вы решили поговорить об этом? Вспомните свои студенческие годы. Где тогда была ваша душа? А где она была, когда ваш отец умирал в одиночестве в больнице, пропитанной дешевыми лекарствами? Вы перезвонили ему? Ведь кнопка на телефонном аппарате мигала долго, но вы забыли про него. Вы отреклись от своего отца в тот момент, когда нужны были всего на свете. Все потому, что вы законченный эгоист, но не простой, а умело скрывающий свои гнусные черты характера за праведностью. Вы находите оправдание всему и быстро начинаете этому верить. В этом ваша большая ошибка.
На глаза Игоря выступили слезы. В глубине души Игорь понимал, что Майел прав и сейчас от правды ему никуда не скрыться.
-Не пора ли начать исправлять ошибки?
-Как? – выкрикнул Игорь. – Всю жизнь я пытался выстроить собственный мир вокруг себя, чтобы он был таким, каким я хочу его видеть. Но от этого становилось только хуже… Вся моя жизнь пошла не так с тех пор, как умерла мама...
-Людям свойственно ошибаться, но ошибки нужно всегда исправлять. Вы же Игорь Сергеевич погрязли в них. Я могу попытаться убедить вас продолжить жить, но я уверен, что вы не сможете. Вероятно, пройдет время, и вы снова решите покончить жизнь самоубийством, так и не смирившись ни с собой, ни с окружающим миром. Вы потеряли опору в своей жизни. Решать, конечно, вам. Но я могу предложить вам то, что изменит вашу жизнь. Я говорю о моем изобретении.
-О «Стеклянном куполе»?
Профессор кивнул, опустошил бокал и, поставив его на стол, предложил пройти с ним. Но как только он попытался приподняться, боль в ноге моментально вспыхнула. На этот раз она оказалась еще сильнее и коварнее. Майел, сжав скулы, простонал. Вьюрков подскочил, чтобы помочь.
-Прошу вас, моя трость стоит возле стола.
Когда Игорь вернулся с тростью и подал ее профессору, Майел, опершись на нее, встал и почувствовав облегчение, слегка улыбнулся:
-Боль всегда застает меня врасплох. А я так и не научился брать эту проклятую палку с собой, куда бы я не пошел. Наверное, мне стоит привязать ее к себе.
-Может, вам лучше присесть?
-Нет, мне уже лучше. Пойдемте.
Глава 16
Профессор вставил ключ в замочную скважину, внутри которой раздались звонкие щелчки. Замок открылся. Майел отворил дверь и первым вошел в бархатно-красный коридор. Игорь последовал за ним. Пройдя по слабо освещенному багровому тоннелю, они вновь остановились у двери, более высокой и могущественной. Майел открыл ее, и они вошли в мастерскую, уставленную картинами. Запах масляных красок мгновенно ударил в нос. Никогда прежде Вьюрков не видел подобного и был очень удивлен.
На написанных маслом огромных размеров картинах, выстроенных полукругом на мощных мольбертах, если образно соединить, то можно увидеть – изображена панорама небольшого городка, и было это сделано настолько мастерски, что казалось все в нем реалистичное и живое. Игорь часто слышал о красоте живописи, о возвышении, восхвалении и приравнивании ее к божественному: подобные произведения искусства можно встретить в известных музеях по всему миру. Но кто бы мог подумать, что шедевры простаивают свое драгоценное время в мрачном здании, затерянном среди многих других в центре города.
-Кто написал эти картины? – не переставая удивляться, спросил Игорь.
-Я... – скромно ответил Майел.
-Вы? – еще больше удивился Игорь.
-Да.
-Картины превосходны, они заслуживают всеобщего признания. Они не должны простаивать здесь.
-Вероятно, когда-нибудь они будут выставлены в музее. Редко когда увлечение пригождается в работе. Писать картины мне нравилось всегда. Знаете, как говорил Паничелли, чтобы лучше представить свою идею, ее нужно перенести на холст. Так я и поступил. Картины позволили мне объединить множество моих замыслов, касающихся «Стеклянного купола». Пройдемте дальше.
Вьюрков, оторвав с трудом взгляд от картин, последовал за профессором. Через следующую дверь они вошли в помещение с высокими потолками, внутри которого посередине была расположена бетонная постройка со стеклянным куполом.
-Что это?
-Это будущее, Игорь Сергеевич, - торжественно произнес Сигберт Майел. – В скором времени весь мир узнает о моем изобретении. Уверяю вас, это будет стоить больших денег. Прошу вас, проходите дальше. Не бойтесь.
-В это трудно поверить.
-Спорить не буду, когда-то я и сам не надеялся на успех.
-И что там внутри? Как устроено ваше изобретение?
-Вы действительно хотите это знать?
Игорь кивнул головой.
-Тогда я приглашаю вас, - профессор указал рукой на лестницу, поднимающуюся к двери, расположенную на двухметровой высоте бетонной постройки.
-Минуточку… Я хочу знать, как работает ваш «Стеклянный купол»? Кстати, весьма странное название вы выбрали.
Игорь по-прежнему не верил словам Майела и прекрасно понимал, чем все закончится – он вернется сегодня вечером к себе домой. Розана Гибискуса уже нет, вероятно, он гниет где-то на городской свалке.
«Ты будешь за ним ухаживать?»
Но Лиза ничего не ответила. Игорь не видел ее с тех пор, как она ушла из жизни. Она перестала ему сниться. С каждым днем он просыпался и понимал, что в памяти исчезают ее образ, взгляд и голос. Это приводило его в ужас. Он боялся забыть ее.
-Скажите, Игорь Сергеевич, вы когда-нибудь делали рентген?
-Что? – не понял Вьюрков. – Какое это имеет значение?
-Так да или нет?
-Конечно.
-В таком случае, вы спрашивали врача, как устроен рентгеновский аппарат? – заулыбался Майел.
-Это разные вещи. Общеизвестное изобретение, которое применяется многие годы и ваш «стеклянный купол», о котором никто никогда ничего не слышал.
-Но первый человек, решивший испытать на себе экспозиционные дозы радиоактивного облучения, все же был. Говорят, это был сам Вильям Рентген, но с тех пор прошло столько лет. История могла исказиться.
-А в Бога вы верите?
-Я ученый, Игорь Сергеевич. Я верю только фактам.
-Значит, вы атеист?
-Как вам угодно. Отрицание существования Всевышнего – интуитивное суждение. Но и вера в Бога является таковой. Однако между этими суждениями есть существенная разница. Суждения атеистов основываются на исследованиях, анализе, экспериментах. Религия же подразумевает возможность чудес. Я не верю в чудеса, а вы?
-Когда-то верил.
-Вы не обижайтесь, Игорь Сергеевич, но я думаю, что только неудачники верят в чудеса. Потому как на большее они не способны.
-Расскажите мне о своем изобретении.
-Как я уже говорил, «Стеклянный купол» существует благодаря человеческому сознанию. Окружающий мир познается именно благодаря ему. Без него жизни скорее нет, чем она есть. Не буду говорить о безумцах и людях с различными заболеваниями психики. Хотя и им я бы смог помочь. Ведь человеческий мозг-это паззл. Чтобы собрать нужную картинку, нужно его сначала разобрать, а затем соединить частицы так, как нужно. Таким образом, Игорь Сергеевич, контролируя ваше сознание методом воздействия на вашу центральную нервную систему, за исключением спинного мозга, импульсными частотами, управляя вашими воспоминаниями, вниманием, мышлением, я смогу создать особое психофизиологическое состояние организма, восстановив равновесие в иллюзорном мире.
-Вы хотите сказать, сон станет для меня реальной жизнью?
-Можно сказать и так. Вы не почувствуете разницы, а в скором времени, если того сами пожелаете, и вовсе забудете прошлую жизнь. «Изменяя свое сознание, Вы сами создаете свою Вселенную». Уинстон Черчилль.
-Но разве это возможно?
Профессор приблизился к Вьюркову и внимательно всмотрелся ему в его черные глаза.
-Человеческие способности безграничны, Игорь Сергеевич. Нужен лишь рывок, чтобы сорваться с места. Нельзя недооценивать себя.
-Кто-нибудь уже пробовал?
-Разумеется.
-Вы сами? Или Самойла?
-Нет, другие люди. Те, кому «Стеклянный купол» гораздо нужнее.
-И что, много таких людей?
-Гораздо больше, чем вы можете себе представить. Все хотят счастливой, беззаботной и безвозмездной жизни.
-Если я захочу вернуться?
-Захотите ли?
-Но все же…
-Вернуться оттуда очень легко. Сядете на экспресс, он доставит вас обратно.
Вьюрков заулыбался. Казалось, безумию старого профессора не будет предела. В Игоре забурлил коктейль из противоречивых чувств: любопытства, желания испытать на себе изобретение ученого и страха разочароваться в последней возможности изменить свою жизнь.
-Что будет со мной здесь? Пока я буду там.
-Здесь ваше тело будет пребывать в анабиозе до тех пор, пока вы не будете готовы пробудиться.
-Если я захочу остаться там навсегда?
-Вы слышали когда-нибудь об электронной копии человеческого мозга? Уроки биологии и физики в школе посещали?
«Эллиптическое зеркало», - вдруг вспомнил Игорь, а вместе с тем уроки физики, свою учительницу и Жанну, с волнистыми волосами и в зеленом кружевном платье.
-Головной мозг человека координирует и регулирует все жизненные функции организма и контролирует его поведение. Все наши движения, мысли, чувства, ощущения, желания связаны именно с работой мозга. С его копией вы сможете продолжить свою жизнь в уже начатом сне, не почувствовав ничего, никаких изменений. Ведь окружающая иллюзия станет для вас реальностью, а прошлое обернется сном.
-Все это звучит странно и даже, я бы сказал, – страшно. Как вы смогли достичь таких результатов в одиночку?
-Работа над «Стеклянным куполом» продолжалась без малого четырнадцать лет, Игорь Сергеевич. Над проектом трудились и другие талантливые ученые.
-Касман? Эмбос?
-И они в том числе.
-Значит это не только ваша заслуга? Но и этих ученых тоже.
-Нет! – переменился в лице Майел. Взгляд его помрачнел, кожа обрела серый оттенок. – Это заслуга моя и только. Мы потратили с ними уйму времени, но так и не пришли ни к какому результату. Они потеряли всякую надежду и веру в успех и оставили меня одного. Но я смог добиться желаемого и теперь никто из них не посмеет прибрать «Стеклянный купол» к своим рукам.
-Остается только догадываться, почему вы так тщательно скрываете свое изобретение, - выдавил улыбку Вьюрков.
-Причин оставить его в тайне гораздо больше, чем вы думаете. Представьте, что будет, если узнают власти?
Игорь закивал головой.
-Это все ясно, профессор. Но вы должны понимать, сложно решиться на подобное.
-Неужели легче решиться на самоубийство?
Игорь промолчал и взглянул наверх – на дверь, ведущую в стеклянный купол.
-Я даю вам право выбора. До недавних пор покинуть этот мир можно было лишь одним способом – умерев. До этого человечество не знало другого пути. Если Бог и есть, то он сущий тиран, потому как подвергает человечество страшным мукам. Я же нашел другой выход! И даю вам шанс, Игорь Сергеевич.
Вьюрков все равно продолжал сомневаться и скептически относиться ко всему сказанному профессором Майелом. Он был уверен, что все громкие слова – всего лишь слова и ничего больше. Но…
Игорь вступил на первую ступеньку лестницы.
-Я рад, что вы все же решились, поднимайтесь, вас ждет удивительная жизнь, - ликовал профессор.
Внутри оказалось больше пространства, чем это выглядело, когда Игорь стоял внизу. Очутившись там, он окунулся в густую белую пелену, а когда туман рассеялся, Игорь увидел, что находится посреди огромного пустого мраморного холла, крышей которого служил невероятных размеров стеклянный купол, за которым медленно текли по бледно-голубому полотну густые белые облака. Неожиданно Игорь услышал звонкий детский смех. Вьюрков вздрогнул, ему было страшно, но любопытство и дикий интерес не давали ему спасовать и вернуться обратно, ведь дверь по-прежнему была открыта.
-Марк Твен писал: когда не станет иллюзий, может быть вы продолжите существовать, но перестанете жить. Ваши воспоминания и фантазии уже принялись за создание вашего идеального мира.
-Я не понимаю о чем, вы.
-Научитесь верить тому, что вы видите и чувствуете, забудьте о невозможном. Только так ваша иллюзорная жизнь станет для вас настоящей, и у вас появится все, что вы захотите. Только будьте осторожны со своими желаниями. И страхами.
-Страхами?
-Лишь один есть способ побороть их. Прочувствовать их. И тогда они оставят в покое. Один за другим.
С каждым шагом, приближаясь к центру холла, вокруг Игоря, словно кистью на бумаге прорисовывались люди. Их становилось все больше, и были они отличны друг от друга: мужчины и женщины, дети и старики, кто-то стоял молча, кто-то разговаривал между собой, улыбался, дети баловались и смеялись.
-Вы тоже видите их? – спросил Вьюрков.
-Нет, это ваша иллюзия, Игорь Сергеевич.
-Но как такое возможно?
-Нет ничего невозможного. Теперь вы верите мне? Я научился контролировать сознание и подсознание. Теперь, благодаря мне, многое изменится, люди поймут, что не обязательно убивать и грабить, чтобы быть счастливым. Достаточно лишь совладать со своим разумом, ведь его сила способна на многое. Сейчас, прошу меня извинить, мне следует оставить вас. Увидимся с вами, когда вы вернетесь. У вас будет один день, попытайтесь насладиться пребыванием в «Стеклянном куполе».
-Прошу, вас не уходите, - Игорь попытался остановить профессора, как вдруг увидел перед собой молодую симпатичную девушку в короткой облегающей юбке голубого цвета и белой блузке.
-Вьюрков Игорь Сергеевич? - голос ее был нежен и мелодичен.
-Да это я.
Он приблизилась к нему, и Игорь почувствовал, как сладко она благоухает.
-Меня зовут Даниэла, я провожу вас до экспресса.
«Уважаемые пассажиры, экспресс с пунктом назначения «стеклянный купол» отправляется с платформы номер два через семь минут» - послышался в холле женский голос.
-Вам следует идти, следующий экспресс будет только через девяносто два часа, - сказала Даниэлла.
Вьюрков закрыл глаза и потер веки, в надежде, что когда вновь взглянет вокруг – галлюцинации исчезнут. Ведь он прекрасно понимал, что все вокруг – иллюзия, на самом деле он стоит в пустом мраморном холле совсем один.
-Вы идете? – приблизилась девушка и дотронулась до него рукой.
-Но у меня даже вещей никаких нет, - испуганно ответил Игорь и отпрянул в сторону.
-Оставьте эту проблему нам, - улыбнулась Даниэлла.
Она протянула ему желтую пластиковую карту. - Это пригодится вам. Отнеситесь к ней бережно и не теряйте. Счастливого пути.
-Простите, простите, - Игорь схватил куратора за руку. – А оттуда когда будет ближайший рейс? Что если я захочу вернуться сразу по прибытии? И что это вообще за карта?
-Вы сможете выехать из «Стеклянного купола» на следующий день на дневном экспрессе. Карта – это идентификация вашей личности, при помощи нее вы сможете оплачивать услуги, покупки, также она будет служить вам обратным билетом.
«Уважаемые пассажиры, экспресс с пунктом назначения «стеклянный купол» отправляется с платформы номер два через четыре минуты».
-Значит, так или иначе я вынужден буду провести там ночь?
-Именно так. Прошу вас, проходите.
Игорь расслабил руку и отпустил Даниэлу, она еще раз улыбнулась белоснежной улыбкой и пожелала ему приятного времяпрепровождения. Вьюрков поблагодарил и направился к веренице людей, движущейся на выход к платформе.
Один за другим люди переступали порог и оказывались на длинной платформе, вдоль которой стоял золотистого цвета утонченной обтекаемой формы экспресс. Двери его были распахнуты, люди свободно заходили в вагоны и рассаживались по своим местам. Впереди Игоря в очереди стояли еще несколько человек. Вьюрков перешагнул порог, дверь позади него закрылась. Экспресс зашипел и несколько раз вздрогнул, он был готов к отправке.
Пройдя вглубь салона и разместившись на одном из кресел, Игорь взглянул в окно, ведущее обратно в мир, который он так легко согласился оставить, и чувство страха вновь внезапно вспыхнуло. Страх не только перед неизвестным, но и перед тем, что его реальная жизнь постепенно погружалась в совершенно другой, фантастический мир. Во сне не было бы такого волнения, ведь даже кажущийся натуральным сон всегда оставляет надежды на осознание того, что все это не по-настоящему. Сейчас же у Игоря такого чувства не было. Он прекрасно понимал, что проснуться уже не сможет.
Возле окна сидела молодая девушка. Сидела она боком, отвернувшись от Вьюркова, длинные волнистые волосы спадали на ее лицо, закрывая его.
-Простите, вы в первый раз туда отправляетесь? – обратился к ней Игорь.
-Да, - без всякого желания разговаривать ответила девушка.
-Как вас зовут?
-Мария, - она слегка повернула голову и только тогда Вьюрков смог разглядеть сквозь завесу из прядей ожоги и шрамы на ее лице.
-Игорь, - в смятении от увиденного ответил он, попытался сделать вид, что не заметил дефекта на ее некогда красивом лице.
В салон вошла высокая белокурая женщина средних лет, выглядела она элегантно и сексапильно в служебной форме, пиджак темно-синего цвета с вышитыми на груди буквами «СК» и строгая короткая юбка подчеркивали ее идеальную фигуру.
Вьюрков вжался в спинку сиденья, лоб его покрылся испариной. Обратного пути уже не было. Игорь устремил внимательный взгляд на женщину.
-Уважаемые пассажиры, - начала она. - Наша команда приветствует вас и желает вам счастливого пути.
Глава 17
Самойла незаметно прошел мимо задремавшей на рабочем месте Раисы Наумовны, поднялся по лестнице и без стука, как всегда, нагло и бесцеремонно, вошел в кабинет к профессору Майелу. Наставника своего он не застал. Самойла знал, что его нет в кабинете, то, скорее всего, он в мастерской. В последнее время профессор стал редко выходить на улицу, ссылаясь на частые боли в спине и ноге. Входить в мастерскую без спроса Самойла долго не решался (уж больно хорошо бьет по заду трость профессора) и поэтому для начала покрутился по кабинету, рассматривая различные сувениры, подаренные Майелу или привезенные им самим из зарубежных стран. Остановившись у двери, ведущей в галерею картин, мальчишка огляделся по сторонам, после чего отворил дверь и вошел в красный бархатный коридор. Минув его, он оказался в мастерской перед панорамой «Стеклянного купола». С момента последнего визита Самойлы к уже написанным картинам добавились еще две, придающие логическое завершение городу. Майела в мастерской не было, и тогда Самойла пересек мастерскую и вошел в следующую дверь. Здесь он тоже уже был и бетонное сооружение со стеклянным куполом уже не так удивляло его, хотя сама мысль о том, что внутри здания поместилось еще одно, весьма внушительных размеров, приводила в удивление. Вероятно к лучшему, что мальчишка не знал истинных размеров изобретения профессора, ведь здесь была видна лишь макушка айсберга…
-Профессор! – окликнул Самойла, но в ответ, кроме собственного эха, ничего не услышал.
-Профессор! – попробовал еще раз мальчишка. – Это я…
Раису Наумовну пробудил резкий и громкий стук по входной двери. Вскочив на ноги, она подняла с пола шаль, спавшую с ее плеч во время сна, и направилась к двери.
-Кто там? – спросила она.
-Я пришел к профессору, - ответил мужчина с акцентом по ту сторону двери.
-Вы записаны? Профессор Майел принимает только по записи.
-Мой вопрос очень важен.
-У всех важные, - упрямилась Раиса Наумовна.
-Откройте, пожалуйста.
Мужчина явно был иностранцем, и Раиса Наумовна прекрасно это понимала. Судя по неявно выраженному акценту, как бывает это у американцев, Раиса Наумовна пришла к выводу, что мужчина из Европы, и скорее всего из Англии.
-Профессор Майел не принимает сегодня посетителей. Приходите на следующей неделе.
-Я не один из его пациентов, я пришел к нему по другому вопросу.
Раиса Наумовна открыла дверь и выглянула наружу. На пороге стоял высокий с красивыми чертами лица мужчина средних лет. Одет он был в темно-синий костюм в тонкую золотистую полоску, в правой руке держал зонт-трость, в левой - кожаный портфель.
-По какому вопросу вы пожаловали?
-Передайте мистеру Майелу, что Марик Бойль мертв.
-Это все?
-Нет, не все, добавьте к сказанному, что мистер Бойль был убит тремя выстрелами из автоматического оружия Браунинг девяти миллиметрового калибра на прошлой неделе в Англии в собственной квартире.
-Вы думаете, профессору Майелу будет интересна ваша новость?
-Уверяю вас, это заинтересует его. Разрешите пройти мне?
-Да кто вы вообще такой?
-Я сотрудник уголовного розыска полиции Великобритании, мое имя Муд Манфред, - мужчина достал из внутреннего кармана пиджака удостоверение и продемонстрировал его.
-Очень приятно. Раиса Наумовна, домохозяйка, - с сарказмом ответила она.
-Передайте мистеру Майелу. Возможно, он сам захочет поговорить со мной.
-Проходите, присаживайтесь, я сейчас позвоню ему.
Манфред последовал за Раисой Наумовной. Она набрала номер профессора, но ответа не дождалась. Его по-прежнему не было на месте. Манфред разместился на стуле напротив нее и не собирался уходить, пока не добьется личной встречи с Сигбертом Майелом. Он проделал не малый путь, чтобы безрезультатно возвращаться обратно, да и обратный билет на рейс до Лондона был на полночь, а часы показывали еще только без четверти пять.
-Профессора нет на месте, вам придется подождать.
-Без проблем.
Самойла подошел к лестнице, ведущей к холлу, и еще раз позвал профессора, но Майел по-прежнему не отзывался. Тогда мальчишке пришлось подняться наверх и войти внутрь бетонного сооружения со стеклянным куполом.
Холл был совершенно пустым и безлюдным, стоящую тишину нарушал лишь едва слышный треск стекла – снаружи гулял ветер. На противоположной стороне Самойла увидел открытую дверь. Дойдя до нее и переступив порог, Самойла оказался на платформе, возле которой стоял скорее не экспресс, готовящийся к отправлению в город мечты, а одинокий металлический корпус, напоминающий вагон. Самойла попытался всмотреться в окна, но увидеть кроме царящей внутри темноты он ничего не смог.
Войдя внутрь, Самойла долгое время не мог ничего разглядеть. Пройдя немного вперед практически на ощупь и дождавшись, когда глаза привыкнут к темноте, он смог разглядеть стоящие в ряд мягкие кресла, накрытые стеклянными колбами, большинство из которых были пусты. Пройдя вперед, он увидел, что в трех из них находятся люди, которые показались ему сильно знакомы.
«Игорь Сергеевич… Александр Аркадьевич… Мария Савчик…», - пробормотал Самойла.
Состояния их были умиротворенными, глаза отрытыми, словно они все видели или внимательно за чем-то наблюдали, а выражение лиц спокойными, даже скорее счастливыми.
-Самойла! – крикнул Майел.
Испугавшись, мальчишка вскрикнул, отпрыгнул в сторону и упал. Внезапно появившийся в дверях вагона профессор прошел дальше и остановился у одного из кресел.
-Что ты здесь делаешь? – грозно посмотрел он на своего воспитанника.
-П-п-п-, начал заикаться Самойла. – Вы меня чуть на тот свет не отправили! Я так испугался! Зачем так делать?
-Да успокойся ты.
-Что с ними, профессор? Они мертвы? Это и есть ваше изобретение? Они мертвы, мертвы! – запаниковал Самойла. Присмотревшись в сидящего внутри стеклянной колбы молодого черноволосого парня, он воскликнул: - Это же Игорь Сергеевич! А эта девушка? Мария Савчик! Она приходила к нам на прошлой неделе, я сам лично передавал ей приглашение, а сегодня…Я точно ее помню, и лицо ее с ожогом долго не смогу забыть!
-У тебя отличная память, Самойла. Только они не мертвы, успокойся. Мария Савчик наконец-таки решилась, она приехала сегодня утром. Твои старания не прошли даром. Ты смог убедить этих людей. Но они не умрут, не волнуйся.
-А вдруг? Откуда вы знаете? Как они так долго могут сидеть там без воздуха?
-Их жизнедеятельность поддерживается электромагнитными лучами и импульсами. Жизни внутри хватит дней на десять.
-А что потом? Они умрут?
-Они вернутся.
-А если нет? Если они не пробудятся?
-Тогда, они останутся там навсегда.
-Значит умрут…
-Да чего ты разошелся? Умрут – умрут. Прекрати! – разозлился Майел.
-Но разве это не преступление, профессор? Вас посадят! И тогда мне опять придется вернуться в детский дом, и корпуса «К» мне точно не избежать.
-Почему человек не признается в своих пороках? Потому что он все еще погружен в них. Это все равно, что требовать от спящего человека рассказать его сон. Так говорил Сенека.
-Кто это?
-Книжки надо умные читать, Самойла. А не журналы непристойные под кроватью прятать. Луций Сенека - римский философ.
-Какие еще журналы?
-Раиса Наумовна, когда уборку у тебя делала, нашла. И попросила меня посмотреть на разврат, который ты хранишь под матрацем.
Самойла засмущался и, опустив взгляд, направился к выходу. Профессор пошел следом.
-Что будет с этими людьми?
-Ты начинаешь мне надоедать! – угрюмо посмотрел на мальчишку Майел. – Кстати, где тебя носило весь день?
Они спустились по очереди по лестнице и вошли в мастерскую.
-Об этом я хотел с вами поговорить.
Профессор отворил дверь и позволил выйти Самойле первому в бархатный коридор.
-На улице меня милиционеры задержали, отвели в отделение, а там и выяснилось, что я беспризорник.
-И что ты?
-Ничего, улизнуть удалось.
-Молодец! Прыткий, - заулыбался Майел.
- Может вам пора усыновить меня? Тогда я не буду сиротой, и все тут же отстанут от меня!
-Я слишком стар для этого.
-Да бросьте вы! Вы будете хорошим мне…дедом.
-Дедом? Я не хочу быть тебе дедом.
-Хорошо, будьте тогда моим отцом.
-Самойла, - Майел схватил мальчишку за рукав. - Мы уж много раз разговаривали с тобой на эту тему. И давай закроем ее раз и навсегда.
-Да конечно… - обиделся Самойла. – У вас была семья, а у меня ее нет. А на улице каждый милиционер цепляется. Может Раиса Наумовна усыновит? У нее тоже никого нет.
-Зачем тебе эта хрычовка?
-А это что значит?
Профессор ничего не ответил. Они вошли в кабинет, Майел закрыл дверь на ключ, убрал его в карман и попросил Самойлу оставить его одного. Когда мальчишка покорно исполнил просьбу, профессор, не медля, вышел и направился к дальней комнате на втором этаже, где стояли забитые книгами стеллажи. Отворив дверь, он несколько раз чихнул, подошел к стоящим посреди ряда книжным полкам и, отложив в сторону несколько томов Лобачевского, дотянулся в глубине до замка и повернул его. Раздался негромкий щелчок. Профессор, сделав шаг назад, потянул за рукоятку. Стеллаж, служащий потайной дверью, отворился. Профессор Майел оглянулся по сторонам, убедившись, что за ним никто не подсматривает, и, переступив порожек, начал медленно, держась за поручни спускаться вниз. Делать это ему приходилось в день ни по разу, но, несмотря на это, он каждый раз спускался с опаской, что споткнется и не удержится. Шагнув с последней ступени, он дотянулся до рубильника и дернул рычаг. Зажегся тусклый свет, но этого хватало, чтобы осветить следующую дверь, ведущую к самому сердца айсберга.
Пассажиры экспресса по-прежнему сидели в своих креслах под герметично зафиксированными стеклянными куполами. Они больше напоминали манекенов, нежели людей. И если жизнь их по-прежнему продолжалась, то точно уже не в этом мире, а где-то очень далеко. Намного дальше, чем можно представить.
Механизм, что находился под полом вагона экспресса, зашумел и несколько раз звякнул. Кресла с сидящими под стеклянными колбами Игорем, Марией Савчик и Александром Аркадьевичем опустились вниз. Мгновенно их заменили уже пустые, точно такие же, с золотистыми буквами на спинке «СК».
Завершив работу, профессор поднялся обратно и, выйдя из пыльной комнаты, отряхнул пиджак и закрыл дверь на замок. Вернувшись в кабинет, он сел за свое рабочее место и, решив уделить себе немного времени, решил покурить сигару. Но не успел он дотянуться до выдвижного ящичка, где лежал заветный хьюмидор, как зазвонил телефон
-Я потеряла вас, - послышался в трубке голос Раисы Наумовны.
-Что случилось?
-Вас ждут. Очень хотят вас видеть.
-Кто?
-Некий Манфред.
-Кто это такой?
-Сотрудник уголовного розыска Великобритании.
-Что ему надо от меня?
-Он говорит… - Раиса Наумовна задумалась. Майел услышал посторонний шепот. Манфред говорил, что передать. – Ваш приятель Марик Бойль был убит на прошлой неделе.
-Что? – пришел в ужас профессор.
-Это все что он поведал мне. Он ждет встречи.
-Хорошо, скажите ему, пусть проходит.
Майел положил трубку и сделал глубокий вдох. Весть об убийстве Марика Бойла сильно шокировала его. Сигару пришлось отложить, но профессор понимал, что предстоящий разговор с неким английским офицером не займет много времени, и вскоре он сможет раскрыть свой хьюмидор, взять ароматную кубинскую сигару, закурить и расслабиться.
Глава 18
-Добрый вечер, присаживайтесь, - встретил профессор вошедшего в кабинет статного мужчину и указал на кожаный диван. – Я профессор Сигберт Майел. Чем я могу быть полезен?
-Меня зовут Муд Манфред, я приехал из Англии, по очень важному вопросу.
-С удовольствием помогу вам, - профессор сел в кресло напротив. – Распорядиться мне, чтобы Раиса Наумовна принесла чай или кофе? Что вы любите?
-Если можно, то просто стакан воды.
Майел усмехнулся.
-Вы англичане всегда такие?
-Какие?
-Предложи вам торт, вы попросите пирожное, предложи вам чай, вы пожелаете вместо этого стакан воды. Мы сыты уже вашей излишней скромностью. Хотите выпить вино или коньяк? Не говорите только, что лучше бы вам принести стакан компота.
Манфред изумленно смотрел на профессора. Он прекрасно понимал, что, приехав сюда, он встретит странную, эксцентричную, возможно, придурковатую личность, но после сказанного он дополнил свой список и решил, что Майел еще и нацист и сильно недолюбливает англичан.
-Простите меня. Наверное, сказанное мной было лишнее. Я попрошу принести вам стакан воды.
-Спасибо, но не надо, – оскорблено ответил Манфред. - Я приехал к вам по поводу…
-Убийства? – перебил профессор. – Вы хотите знать, знакомы ли мы были с мистером Бойлем? Да мы были знакомы, некоторое время мы были коллегами с ним.
-Прошу вас, мистер Майел, не перебивайте меня, - злость начинала кипеть в венах Манфреда. Поведение профессора, да и сам он нисколько не симпатизировали ему.
-Извините, я слушаю вас.
-Когда мы беседовали с его женой, она сообщила нам, что из кабинета мистера Бойла пропали кое-какие документы. Спустя некоторое время на нас вышел некий мистер Хоркин, он заверял нас, что у убитого находилась папка с чертежами и разработками «Стеклянного купола». Точно такая же папка имеется и у самого мистера Эмбоса. По его словам, она есть и у вас и остальных членов группы ученых, принимающих участие в разработке «Стеклянного купола», Мы изучили документы, и они подтверждают связь с вами.
-Со «Стеклянным куполом»? – засмеялся Майел.
-Так точно.
-Это миф!
-Вы принимали участие в его разработке?
-Не буду скрывать, принимал. Это что преступление? Но «стеклянного купола» не существует. Его разработка остановилась на стадии тех самым бумажках, которые вы нашли.
-Мистер Эмбос и мистер Хоркин поведали мне нечто другое. К тому же они неоднократно ссылались на вас.
-На меня? Я не знаю, что вам поведал эти люди, но я не имею никакого отношения ко всему этому. Я занимаюсь частной практикой, и я давно уже отошел от всех этих фееричных замыслов.
-Марик Бойл был убит и вероятно это только начало цепочки. Я не удивлюсь, если убийца на этом не остановится и продолжит. А вы, профессор, тоже в этом списке.
-Марика мог убить кто угодно. Оружие сейчас у каждого, даже у самой дряхлой старушенции в авоське завалялся револьвер на всякий случай. Не мне вам говорить, мистер Манфред, о правопорядке в ваших европейских странах. Я не имею к его убийству никакого дела и на этом точка. Я думаю, нам не о чем больше с вами разговаривать.
-Я приехал к вам с добрыми намерениями…
-Так прошу вас с ними и покиньте мой дом.
-Зря вы так со мной обращаетесь. Я понимаю, у меня нет никакого официального документа для проведения оперативных действий в вашей стране, но если нужно будет, я добьюсь, чтобы за вас взялись по полной программе и, если понадобится, ваш дом вверх дном перевернут, чтобы найти доказательства.
-Какие доказательства? О чем вы вообще толкуете? Убит гражданин Англии, а вы едете в Россию допрашивать меня только потому, что я состою в числе изобретателей «стеклянного купола», который и не имеет места быть! – закричал Майел. – Прошу вас, покинуть мой дом. В противном случае я вызову милицию. Вы здесь никто!
-А если он существует? Вы понимаете, к чему это может привести?
-Убирайтесь! – закричал Майел, кровь хлынула к его голове, лицо приобрело багровый оттенок.
Манфред ничего не ответил, взяв портфель и зонт, вышел из кабинета, хлопнув дверью.
Единственное, что сейчас было нужно профессору – достать из ящичка в столе хьюмидор и выкурить сигару. Давно он так не гневался, да и гневался ли вообще?
За всю свою жизнь он всегда старался сохранять спокойствие, в какие бы конфликты не выступал. Возможно, это и помогло ему дожить до семидесяти шести лет и сохранить хорошее здоровье, за исключением травмы спины, и здравый рассудок. Но он прекрасно понимал, что сегодняшняя встреча с Мудом Манфредом лишь положила начало расследованию не только убийства его давнего коллеги Марика Бойла, но и разработки и создания «Стеклянного купола».
Раскурив сигару, он откинулся на спинку своего кресла и попытался расслабиться. В кабинете приятно запахло табаком.
«Рудольф Касман», – возникла неожиданно мысль в его голове, и тогда он, отложив сигару, открыл ежедневник и нашел в нем его телефонный номер в Германии. Он тут же набрал его, в трубке раздались протяженный гудки.
-Hallo, - послышался на том конце провода хриплый голос его давнего знакомого.
-Рудольф, здравствуйте, - поприветствовал его Майел на немецком языке. – Это Майел.
-Майел? Что случилось?
-Вы знаете о гибели Марика Бойла?
-Да, я знаю. Бедный Марик… Ко мне приезжал полицейский из Скотланд-Ярда.
И тогда Майел поведал ему о своей неприятной встрече с сотрудником полиции Великобритании. Касман выдохнул, покашлял и ответил:
-Не волнуйтесь, я позвоню нужным людям, и этот Манфред больше вас не потревожит. У Бойла и без этого было много врагов. Работы у следователей хватит и без нас и нашего «Стеклянного купола». Странно, что после стольких лет, кто-то вспоминает про «стеклянный купол». Как думаете, мы бы смогли реализовать нашу идею до конца?
-Сомневаюсь, Рудольф. Все это несбыточные мечты. Меня беспокоит одно, что теперь из-за этого мне не дадут покоя.
-Не волнуйтесь, документы, которые они обнаружили, никуда не годятся, пока они не обнаружат само изобретение, а они его не обнаружат, потому что его нет, - рассмеялся Касман. – Поэтому пусть сидят со своими доводами в своем королевстве. Я знаю там одного человека, позвоню ему завра утром, и вас больше никто не потревожит.
-Спасибо вам. Будете в России, заезжайте в гости.
-Обязательно, всего доброго.
-До свидания.
Отличные знания немецкого языка, полученные еще в молодости, позволяли Майелу до сих пор разговаривать свободно и на должном уровне.
Рудольф Касман и Сигберт Майел, приступив к разработке «Стеклянного купола», вынуждены были привлечь к себе дополнительные умы. Выбор пал на троих лучших ученых, сфера исследований которых подпадала под те, которые требовались для работы над изобретением.
Марик Бойл был самым молодым ученым среди остальных, к моменту начала работы над «Стеклянным куполом», в то время как Сигберту Майелу исполнилось пятьдесят пять лет, он не перешагнул рубеж и сорока. В восемьдесят третьем году он успешно защитил докторскую диссертацию на тему «Физика и химия плазмы», в последствии он внес не малый вклад в науку, и был награжден государственной премией за работу над теорией квазинейтральных ионизированных газов. Помимо Бойла в команду вошли другие профессора, доктора физико-математических и биологических наук: Фредерик Хоркин, Джефф Лествин и Карл Эмбос, последний отличался особенно разгульным образом жизни, к своим сорока восьми годам девять раз побывал в браке и, если верить слухам, имел не меньше полсотни любовниц.
В строжайшей секретности они проектировали «Стеклянный купол» четырнадцать лет, но все шло к одному – тупику, из которого никто не мог найти выход. Неразрешимых вопросов было невероятное количество и с каждым днем их становилось все больше.
Вскоре Джефф Лествин скончался от сердечного приступа. Его жена, милая и очень набожная женщина, говорила, что мужа покарал Господь Бог, так как никто не имеет права идти против его воли, чем они со своими коллегами и занимались больше десятилетия. Рудольф Касман спустя полгода после похорон своего друга заявил, что не намерен дальше тратить свое драгоценное время на безнадежную работу и, извинившись за прямоту, покинул команду. Проект вскоре был закрыт, следом ушли и Карл Эмбос, и Марик Бойл, и Фредерик Хоркин, так и не добившись поставленной цели и не завоевав общественного признания.
Слухи о разработках постепенно исчезали. Вскоре все забыли о причудливой и наивной идее. Все, кроме Сигберта Майела.
Спустя два года он переехал в Москву, где выкупил здание на Рахмановском переулке. Теперь он в одиночку продолжил работу, лишь время от времени пользуясь дешевыми рабочими силами граждан с Ближнего или Дальнего Востока, но старался долго их у себя не задерживать, и на место прежних вскоре приходили другие. Таким образом профессор пытался сохранить свое изобретение в тайне.
Майел поднял телефонную трубку и вызвал Раису Наумовну.
-Раиса Наумовна, пожалуйста, принесите мне кофе. С двумя кусочками сахара.
-Сейчас, - Профессор уже собрался положить трубку, как Раиса Наумовна спросила: - Когда подавать ужин?
-Через час я спущусь. Передайте Самойле, чтобы тоже был.
-Думаю, если бы даже он не был приглашен, то все равно бы заявился.
-Вы правы…
Глава 19
-Уважаемые пассажиры, через десять минут наш экспресс прибывает в город «Стеклянный купол» – вновь появилась в салоне высокая белокурая женщина. – Просим вас приготовиться к выходу.
Всю поездку Игорь пребывал в странном, состоящем из обрывков, сне. Люди сидели, удобно расположившись в мягких креслах, самые любопытные смотрели в окна - за ними расстилалось золотистое кукурузное поле, небо было ярко голубым, практически прозрачным. Экспресс шел легко и бесшумно в сопровождении рядом летящих птиц – лазоревок. Кукурузные поля закончились, точнее они плавно перешли в равнину, местами поросшую желтой и зеленой травой.
-Ух ты! – воскликнула девушка, сидящая рядом с Игорем. Вдалеке, практически по краю горизонта резво неслось стадо зебр, пыль из-под копыт которых была видна даже из окна экспресса. Показались первые строения города – невысокие, в основном одно - и двухэтажные домики из бруса, огороженные дощатыми заборчиками. За ними располагались здания более крупные, бледно розового цвета с большими окнами.
Экспресс остановился.
-Желаем вам приятного времяпрепровождения, - сказала женщина. – Просьба всем следовать к выходу.
Все засобирались, вскоре образовалась очередь на выход. Александр Аркадьевич пожал руку Игорю и встал в очередь за девушкой. Игорь остался на своем месте.
-Вы здесь впервые? – спросил девушку Аркадий Александрович.
Девушка обернулась, лицо ее было наполовину закрыто пышными прядями волос.
-Да, - ответила она.
-Как зовут вас?
-Мария.
-Очень приятно, а меня Александр Аркадьевич.
-Рада знакомству.
Они медленно продвигались к дверям.
-Игорь Сергеевич! – окликнул сидящего в кресле Игоря Александр Аркадьевич. – А вы чего не выходите?
-Я… - задумался Игорь. – Я…
Все происходящее не укладывалось в его голове. До сегодняшнего дня он был частью реальной жизни, и представить не мог себе, что существует иной, искусственно созданный мир. И это его настораживало. Вопросов в его голове формировалось множество, и все они запутывались между собой, так и не дождавшись ответа. Он понимал, что это не сон, ведь все вокруг, как и сам он, было настоящим. Он с легкостью мог прикоснуться ко всему, что его окружает, он чувствовал свое тело и биение своего сердца.
-Не бойтесь, Игорь Сергеевич, - улыбнулся ему Александр Аркадьевич. – Вам здесь понравится.
Это не было сном, и Вьюрков это прекрасно понимал. Все было настолько реально, что и иллюзией это назвать было сложно.
С мыслью о том, что он уедет отсюда на первом экспрессе, который, по словам Даниэллы, отправится вечером на следующий день, Игорь встал и последовал вместе с остальными к выходу.
Оказавшись на перроне вокзала «Стеклянного купола», Игорь сразу почувствовал, что воздух в городе свеж и чист, с непривычки голова его слегка закружилась, а дышать стало легко и свободно. Толпа приезжих и встречающих медленно начала расходиться, спускаясь вниз по лестнице. Александра Аркадьевича Игорь тоже уже не видел. Оставив Марию Савчик одну, мужчина спустился по лестнице, прошел по подземному переходу и вышел на улицу. Игорь увидел, как к Марии Савчик подошла рыжеволосая с двумя косичками девочка и начала с ней беседу. Игорю пришлось сделать несколько шагов вперед к ним, чтобы слышать, о чем они говорят.
-Меня зовут Алиса. Я ваш куратор. Пойдемте, я покажу вам, где вы остановитесь.
Мария была растеряна и в тоже время сильно удивлена.
-Откуда вы меня знаете?
-Такая у меня работа, - улыбнулась девочка. – Только у меня будет к вам небольшая просьба, выполните ее, пожалуйста.
-Какая просьба?
Девочка попросила ее слегка наклониться, чтобы она смогла достать до ее лица руками. Мария присела и посмотрела в большие карие глаза девочки. Легким движением руки Алиса прикоснулась к мягким волосам Марии и сдвинула их с ее лица.
-Зачем? – смутилась Мария и суетливо посмотрела вокруг, в надежде, что никто из окружающих не увидит ее изуродованное лицо. Ее взгляд устремился на Игоря, она засмущалась и торопливым движением вернула волосы на прежнее место.
-Не надо… - сказала Алиса. – У вас очень красивое лицо.
-Красивое? Что ты говоришь такое? Посмотри на него, - на глаза Марии выступили слезы.
-У вас и в правду красивое лицо. Посмотрите, - Игорь отошел в сторону и показал рукой на окна экспресса. Мария медленно подошла к ним и увидела свое отражение, половина лица ее была закрыта волосами, неуверенным движением она начала отодвигать прядь: шрамы и ожоги исчезли, вместо этого она увидела абсолютно гладкую кожу своего лица. Неожиданно для себя, она разревелась от счастья и потом еще долго любовалась собой, пока Алиса не взяла ее за руку и не сказала, что нужно ехать.
-Вас Игорь зовут? – спросила перед уходом его Мария Савчик.
-Да.
-Надеюсь, мы с вами еще увидимся! – радостным голосом произнесла она, и они вместе с Алисой спустились вниз по лестнице в подземный переход.
Игорь засунул руку в карман, чтобы достать пачку сигарет, но, не обнаружив ее там, даже не расстроился, так как понял, что и курить вовсе не хочется. Воздух был слишком чист, он переполнял легкие, придавал сил, поднимал настроение.
-Игорь? Игорь Сергеевич? – подбежал к нему юноша, и, еще не успев отдышаться после длительного марафона, говорил, запыхавшись, а по румяному лицу его стекали капли пота.
-Да, это я.
-Замечательно, - выдохнул тот, я уж думал, что вы не дождетесь меня и уедете один. Меня Юрка Гемпель зовут, я ваш, так называемый, гид. Пойдемте, нам нужно ехать. На улице нас ждет водитель.
-Невероятно… - выговорил Вьюрков и заулыбался во весь рот. – Разве это возможно? Скажи, разве это реально? – схватил Гемпеля Игорь и затряс. Мальчишка вытаращился на него и совсем не понимал, что происходит с гостем.
-Не думаете ли вы, Игорь Сергеевич, что реальность там, где мы существуем.
Игорь засмеялся.
Они направились к выходу. Спустившись по лестнице, они пошли по длинному подземному переходу, освещенному неоновыми трубками, протянутыми по всей длине тоннеля.
-Куда мы едем?
-Я подобрал вам одно уютное местечко, с видом на реку Нердву, квартира светлая и просторная, соседи милые, вам понравится, Игорь Сергеевич.
-Всем приезжим предоставляют кураторов?
-Нет, это происходит иначе.
-Каким образом?
-Куратором может быть любой житель «Стеклянного купола». Нужно только изъявить желание. После нам выдают жетоны, подтверждающие право на осуществление кураторской деятельности.
-У тебя есть такой жетон? – без всякой задней мысли, в шутку спросил Игорь.
-Разумеется, вот он, - Юрка достал из кармана широких штанин металлический жетон и показал его Игорю.
-Гемпель Юрий, куратор третьего класса. Почему третьего?
-Я ведь только начинаю…
-Фамилия у тебя аристократическая какая-то.
-Ничего подобного. Мама у меня повар в ресторанчике «Вкусный штрудель», а папка вообще никаких постов не занимает, целыми днями в баре просиживает.
-Ну, хорошо, ну вот стал ты куратором, почему именно я достался тебе?
-Мы получаем списки приезжих заранее, делим между собой и начинаем работать.
-И какие у вас обязанности?
-Первым делом найти подходящее жилье для вас, а дальше уже обеспечить для вас все условия для пребывания в «Стеклянном куполе». Я считаю, что отлично справился со своей работой. Квартира создана для настоящих писателей.
-Писателей?
-Чему вы удивляетесь?
Они вышли из подземного перехода и оказались на небольшой площади, по середине которой был расположен фонтан в виде огромного стеклянного купола, по которому вниз стекала вода. Внутри стеклянного купола стояли люди: дети, женщины и мужчины разного возраста, взгляд их был приятно удивлен, на лицах была улыбка, они чувствовали себя в совершенной безопасности.
-Фонтан символизирует наш город, как вы, мне полагается, уже догадались. Он был построен два года назад. Основателем «Стеклянного купола» считается мистер Сигберт Майел.
-Почему вы сказали, что квартира создана для писателей?
Они подошли к стоящей у обочины машине. Юрка открыл заднюю дверцу и предложил Игорю сесть.
-Ты ответишь мне?
-Вы разве сами не догадываетесь? К чему таки глупые вопросы? – заулыбался юноша.
-Разве? Мне просто интересно. Да мне вообще много все стало вдруг интересно.
Игорь сел в машину. За рулем сидел рыхлый пожилой мужчина, изо рта его торчала дымящаяся самокрутка.
-Здравствуйте, - поздоровался Игорь.
-День добрый, - ответил водитель.
Юрка сел на переднее сиденье.
-Василий Николаевич, выкиньте свою папиросу, пожалуйста. Дышать нечем в машине. – Гемпель обернулся и обратился к Вьюркову.
-Вам удобно там? Может мне немного подвинуть свое кресло?
-Нет, спасибо, все хорошо.
-Отлично. Что касается всех ваших внезапно проснувшихся интересов, то это не удивительно. Постепенно вы все узнаете и ко всему привыкнете.
-Привыкну? К чему, например? – спросил Игорь.
-Например…- задумался Гемпель.
-Здесь нет рака, - влез в разговор водитель. – Кури, сколько хочешь, - улыбнулся он, и Вьюрков увидел в зеркале заднего вида жизнерадостный взгляд пожилого мужчины.
-Жизнь в «Стеклянном куполе» сильно отличается от той, откуда вы прибыли, – продолжил Юрка. – Василий Николаевич, поехали уже, чего вы ждете?
Водитель завел двигатель машины, выставил первую передачу и нажал на педаль акселератора. Объехав площадь, они свернули на узенькую улицу, вдоль которой были выстроены трехэтажные однотипные дома, те самые, которые Игорь видел еще из окна экспресса. Были они с большими окнами и симметричным фасадом, на котором выделялось своей величиной и архитектурной обработкой среднее окно в центре второго этажа над парадным входом.
-Василий Николаевич, остановите у книжного магазина. Забегу на секундочку, - попросил Юрка.
Когда машина остановилась у книжного магазина, Гемпель выбежал из машины. Василий Николаевич посмотрел на своего пассажира в зеркало заднего вида и сказал:
-А пьете что?
-В смысле?
-Ну, какие алкогольные напитки предпочитаете?
-Да всякие, от настроения зависит.
-Племянница моя, работает в баре «Испанка», там подают очень душевное пиво. Будет время, сходите, не пожалеете. Многие ругают пенку, сдувают ее, сплевывают, а там она превосходна: свежая, горькая и пьяная... – засмеялся Василий Николаевич. – Как-то раз мы ходили туда с моим старым другом, славный был денек, заказали мы по две кружки сразу…
Рассказ Василия Ивановича был прерван, в салон нырнул Юрка и скомандовал:
-Поехали, - он развернулся в пол оборота к Игорю – Вот, возьмите, освежите память, - улыбнулся Гемпель и протянул книгу в твердой обложке. Она была тяжелая, на приятной на ощупь темно-бордовой обложке золотыми буквами было написано: « «Вьюрков И.С. « Черная нить».
-Что это?
-Это ваша книга, Игорь Сергеевич.
Игорь был сильно поражен – до этого ему ничего не было известно о существовании этой книги. Он ее не писал и Игорь прекрасно это понимал, ведь он даже не представлял – о чем она.
-Это шутка? Розыгрыш? – с изумленным видом спросил он юношу.
К тому времени машина уже набрала скорость. За окнами замелькали городские постройки и проходящие мимо горожане.
-Я не могу понять, чему вы так удивляетесь, Игорь Сергеевич.
-Да ничего здесь странного, Юрка, - ответил Василий Николаевич. – У писателей бывает такое. Причин здесь может быть несколько. Первая, когда писатель, будучи недовольным своим произведением, пытается отречься от своего творения. Он занимается долгим самовнушением и вскоре начинает верить в то, что не является автором. Вторая, все писатели – шизофреники, - Василий Николаевич не удержался и рассмеялся, подхватил его и Юрка. – Представь себе, Юрка, человек пишет страниц так триста, и все это время разговаривает сам с собой. Ведь что такое книга? Это диалог. Диалог между ее персонажами. А что такое персонаж? Это сам автор. Получается, он ведет беседу сам с собой, враждует сам с собой, спорит, убеждает и переубеждает. Так и с ума не долго сойти.
-А что такое шизофреник? – спросил Юрка.
Василий Иванович махнул рукой и не стал ничего объяснять.
Игорь открыл книгу и прочитал первую строку:
«Люди, словно муравьи, забегали в подземные переходы, выбирались на другой стороне улицы и растворялись в будничном сумраке…»
-Что это? Я не писал эту чушь! – выплеснул Игорь и пролистал несколько страниц вперед.
«…Он потерял мать, когда был беспечным мальчишкой, главным для которого было оказаться вечером в компании своих друзей. Ведь только с ними он ощущал эту свободу, пусть пропитанную запахом сигаретного дыма и расплескавшегося красного вина на праздничном столе. На одном из таких вечеров он встретил ее. Она была изящна и дьявольски красива».
По телу Игоря пробежал легкий холодок. Он пролистал еще пару страниц вперед и вчитался в написанный текст:
«…Каждый удар заставлял его скорчиваться от жуткой боли. Она стояла в нескольких шагах, по ее щекам стекали черные слезы, косметики на глазах практически не осталось, а мужчина по-прежнему продолжал его избивать, и каждый вновь нанесенный удар становился сильнее. Перед ним сверкнуло лезвие ножа…»
Игорь нервно перекинул еще несколько страниц и уткнул свой взгляд в самую верхнюю строку.
«…Самое главное в жизни – не потерять веру, ведь именно вера держит нас на этой земле».
-Стойте! – закричал Игорь. – Остановите машину! - Игорь бросил книгу на сиденье. Василий Иванович ударил по тормозам и Игорь тут же выскочил на улицу. Юрка выпрыгнул следом.
-Что это, черт возьми? Что это? – кричал Игорь, на глазах его скопились слезы.
-Это ваша книга, Игорь Сергеевич.
-Я не писал эту книгу! Не писал! Я хочу обратно, отвезите меня на перрон. Мне нужно на экспресс.
-Следующий рейс будет только завтра днем.
-Мне все равно! Мне нужно сейчас! Отвезите на машине! Я заплачу.
-Из «Стеклянного купола» можно уехать только на экспрессе. Он будет завтра, - спокойно отвечал Гемпель.
-Я слышал уже это! Слышал!
-Игорь Сергеевич, прошу вас, вернитесь в машину. Завтра, если ваше пожелание останется неизменным, я провожу вас до экспресса, и вы уедете.
Игорь вернулся в машину, Юрка запрыгнул на переднее сиденье и с облегчением выдохнул.
-Поехали, Василий Николаевич.
Игорь пытался понять, что происходит с ним, но ничего другого, кроме мысли, что все происходящее - затяжной сон, не приходило ему в голову. Незаметно он попытался ущипнуть себя в надежде, что проснется в кресле салона экспресса в здании профессора Майела, но на еще большее удивление он не чувствовал никакой боли, словно и вовсе не пытался причинить ее себе. Чтобы это ни было, Игорь решил для себя, что завтра вернется на экспресс, который доставит его в пусть жестокий, не знающий прощения, но зато реальный мир.
Машина остановилась.
-Приехали, - сказал Василий Николаевич.
Они остановились у серого блочного семиэтажного здания. Это было самое высокое здание в округе. Рядом стояли в основном двухэтажные. Игорь и Гемпель вышли из машины и направились к парадному входу здания, на пути повстречалась им пожилая женщина с белым пуделем. Она, улыбнувшись, поприветствовала их и продолжила свой путь. Василий Николаевич остался в машине, дождавшись минутки уединения, он вытащил из портсигара папиросу и раскурил ее.
-Здание не новое, внешний вид немного подкачал, но внутри все гораздо лучше, - говорил Юрка.
Они поднялись по лестнице и вошли внутрь.
– София Магсумовна, добрый день!
В парадной за столиком сидела средних лет женщина восточной внешности, губы ее были выкрашены в ярко-красный цвет, а тонкие медные волосы аккуратно собраны в пучок. Она вопросительно посмотрела на них.
-София Магсумовна, это я, Юрка Гемпель, помните? Я на днях разговаривал с вами. Это Вьюрков Игорь Сергеевич. Он прибыл в «Стеклянный купол» сегодня, и я забронировал апартаменты на седьмом этаже с видом на Нердву.
-Такс…- деловито она раскрыла свой журнал учета постояльцев и отлистала назад несколько страниц. – Гемпель говоришь?
-Именно. Мы разговаривали с вами вчера.
-Нашла, Гемпель-Вьюрков. Квартира под номером сто двадцать девять. Минутку, выдам вам ключ. – Она выдвинула ящик с ключами и начала перебирать пальцами в поисках нужного. – Вьюрков… А вы не тот самый писатель?
-Нет, не тот, - ответил Игорь.
-Да это он! – воскликнул Гемпель и сразу же заметил косой недовольный взгляд Игоря.
-Я читаю вашу книгу, мне очень нравится.
-Очень рад, - буркнул Игорь.
-Вот ваш ключ. Лифт прямо по коридору и налево. Надолго вы к нам, Игорь Сергеевич?
-Нет, завтра уезжаю.
-Что ж так быстро? Не успели приехать, а уже покидаете… - сделала обиженную гримасу София Магсумовна. – Будьте добры, предъявите вашу карту.
Игорь совсем и забыл про выданную Даниэллой карту, и отругал себя за то, что так отнесся к этому, ведь он мог легко ее потерять и в салоне экспресса, и на улице или в машине и тогда его возвращение обратно будет невозможным. По крайней мере так говорила Даниэла.
«Но кто она? Разве она всего лишь не плод воображения?»
-Спасибо. Всего вам самого наилучшего, если я понадоблюсь, звоните, - женщина вернула Вьюркову карту и указала на стоящий в углу стола телефонный аппарат
Юрка и Игорь поднялись по лестнице и направились к лифту.
Кабина лифта ползла вверх тяжело и со скрипом. Когда двери ее раздвинулись, они вышли, прошли по слабо освещенному коридору и остановились у деревянной орехового цвета двери под номером «сто двадцать девять». Гемпель достал из кармана ключ, вставил его в замочную скважину, несколько раз повернул и отворил дверь.
Квартира внутри была просторной и светлой с большими окнами, стекла которых были настолько чисты и прозрачны, что казалось, их и вовсе нет. Вид с седьмого этажа открывался действительно великолепный, здесь поспорить с Юркой Игорь не и мог. Как на ладони были река Нердва с четырьмя мостами, соединяющими две части города, узенькие улочки, по которым прогуливались люди, дороги, по которым пусть изредка, но проезжали машины, в основном это были городские такси, а вдалеке, окутанные легким туманом, стояли высокие вишневые холмы.
Одна из дверей холла вела в спальню, исполненную в более тонких глубоких тонах, а окно завешано бархатными шторами. Рядом с широкой дубовой кроватью стоял гардероб, аккуратно заполненный классическим костюмами, брюками, рубашками разных цветов, на нижней полке в ряд стояли до блеска начищенные туфли. Все пришлось Игорю по вкусу. Никогда ранее он не имел столь богатую, разнообразную гардеробную.
Вторая дверь холла вела в рабочий кабинет, посреди которого стояли могущественный сделанный из массива дуба стол и кожаное кресло с высокой спинкой, справа разместился во всю стену стеллаж с книгами различных мировых авторов всех времен.
-Если вам что-то будет нужно, вот телефон, - Гемпель указал на аппарат, стоящий на столе.
-Хорошо, спасибо.
-Вы пока располагайтесь, примите душ, переоденьтесь. Я буду ждать вас внизу. Вы проголодались? Я могу попросить, чтобы завтрак вам подали сюда.
-Нет, спасибо.
-Тогда собирайтесь, я покажу вам город.
-Город… - вдумался в значение этого слова Игорь, сел на кресло и устроился удобнее. Гемпель вышел из квартиры и направился к лифту.
Игоря же мучили вопросы, и было их гораздо больше, чем ответов.
Все вокруг было настолько реалистичным, что казалось сном это и быть не может. Но странности, с которыми Игорь столкнулся сразу по приезду сюда, не то, чтобы пугали его, ведь он как никогда чувствовал себя в безопасности, а поражали и лишний раз доказывали, что он находится в другом мире, фантастическом, выдуманном, иллюзорном, но никак не в реальном.
Мария Савчик с обезображенным лицом вдруг оказалась красавицей, от ожогов не осталось и следа. Сам же Игорь вдруг неожиданно для себя стал известным и почитаемым в «Стеклянном куполе» писателем, об этом он мог только мечтать в реальной жизни. Боли здесь не существовало, в этом Игорь тоже убедился. Так или иначе, каким бы странным и привлекательным этот мир ему ни казался, Игорь решил для себя, что вернется обратно при первой же возможности.
- Изменяя свое сознание, мы сами создаем свою Вселенную, - неожиданно для себя произнес Игорь. – Профессор Майел оказался прав. Но как возможно такое? – Вьюрков вгляделся в свое отражение в стекле и улыбнулся. - Главное – дождаться следующего дня и тогда я снова окажусь в своем мире.
Сейчас же Игорь хотел как можно лучше познакомиться с городом. Врожденное любопытство не разрешало ему просто так уехать. Переодевшись, он посмотрелся в зеркало – в отражении он увидел совершенного другого Вьюркова Игоря Сергеевича – успешного, молодого, сияющего, полного жизни мужчину. Пристукнув каблуками по паркету, он вышел из квартиры и, посвистывая, спустился вниз.