Штабс-капитан. ч 2. гл 10. Подполковник

               
                «Защита Родины, есть защита
                и своего достоинства…»
                Н.Рерих.

    В кабинете, куда он вошёл, присутствовал ещё один человек, высокий, статный полковник,   скорее всего это и был полковник Раша, их новый руководитель военной разведки.
    Он стоял у окна и смотрел на улицу.
    Савва, несмотря на то, что был в цивильной одежде, по - военному доложил о своём прибытии, и остановился напротив двери.
    Полковник Раша, а это был действительно он,  подошёл к нему и, глядя прямо в глаза, сказал:
- Ну, здравствуй, здравствуй Вирт, или как там тебя по-иному теперь зовут! Впрочем, это не имеет значения! Мы все очень рады, что Вы штабс-капитан, с честью выполнили, и выполняете  наши задания. Поэтому, спешу Вам сообщить, что за особые военные заслуги, и проявленные при этом храбрость и мужество, личным указом Государя Императора Николая II, Вы штабс-капитан Кулешов, награждены орденом Георгия Победоносца III степени и Георгиевским именным оружием. И ещё, Вам присвоено внеочередное воинское звание – подполковник. Поздравляю!
     Афанасьев передал в руки полковнику коробочку с орденом и шашку, с надписью «За храбрость»,  новые погоны, и тот вручил их Савве.
    От волнения, Савва, в первый момент, даже не знал, что сказать в ответ, он явно не ожидал, столь высокой награды за свою работу, всё-таки это было не на фронте, а глубоко в тылу.
  Но, приняв  открытую коробочку с орденом и шашку, он, как и положено, среди офицеров, вынул её из ножен, поцеловал клинок, снова вложил, и торжественно произнёс:
  - Служу Отечеству!
 - Вот и прекрасно, так и продолжайте подполковник! Тем более что сейчас вы подниметесь на более высокую ступень, правда, вот Ваши новые погоны и орден с оружием, могут увидеть только родные. Такая уж наша доля, у разведчиков.
   Прошу к столу, усаживайтесь удобнее, потому что разговор будет долгий, и очень серьёзный, - и полковник сделал жест рукой, приглашая вновь испечённого подпол-ковника садиться в кресло.
   - Пожалуйста, полковник, Вам слово, - предоставил  он слово Афанасьеву, когда они удобно уселись в кресла стоящие вокруг стола.
 Афанасьев начал с того, что коротко обрисовал Савве истинную обстановку на фронтах, состояние русских армий, а потом и общую обстановку в стране, где Савва отсутствовал более трёх лет.
   - Несмотря, на то, что мы, и с Вашей помощью тоже, вскрыли ещё до войны и в эти два года войны несколько германских шпионских сетей в разных городах России, нам не удалось до конца добраться до всей агентурной сети, и это очень плохо.
   Вы, сами, Савва Ильич, прекрасно знаете, что германская агентурная служба имела, крепкую, заблаговременно налаженную и подробно разработанную шпионскую сеть, по всей России и даже за её пределами. И боевые действия, особенно первые месяцы войны это показали.
   Так же, как и на войне с Японией, германо-австрийские войска заранее знали о наших планах и замыслах, и били нас на тех участках, где мы их совсем не ждали. И всё это, потому, что на них работала вся шпионская сеть, работой которой, немцы очень дорожили.
   Ей, этой сети, давались задания, далеко выходившие за пределы обычной разведки, потому считали эту организацию слишком ценной для того, чтобы ею рисковать для мелкого шпионажа.
   Нашей контрразведке, так и не удалось добраться до главарей этой организации, хотя, я не исключаю возможность, что отдельные члены этой организации и попали в её руки.
   Сама организация была построена так хорошо и разумно, что провал отдельных членов, опасностью всей организации в целом не угрожал.
   Для поддержания в ней связи выделялись люди, завербованные уже в начале войны и поставленные в такие условия, что они даже при желании не могли проникнуть в организацию глубже и провалить её. Они являлись лишь простыми передатчиками собранных, этой организацией сведений, написанных весьма устойчивыми и пока нам неизвестными средствами тайнописи.
   И делится эта организация, судя  по моим и полковника Раша, предположениям, на две части:
Первая – сеть возможного театра военных действий;
 Вторая - сеть тыловая, раскинутая на территории России, с конспирацией в более важных пунктах и учреждениях.
   Это именно то, что мы хотели организовать, ещё начиная с 1903 года, но видимо опоздали.
  - Вам, не нужно объяснять,- продолжил уже сам полковник Раша, - что у нас в России, к моему великому сожалению, почва для постройки немцами прочной и солидной сети была и есть до сих пор, и она весьма благоприятна.
   Мы уже за два года до начала войны, указывали  в своих рапортах и докладных военному министру, начальнику ГУГШ и даже самому Государю Императору о громадном количестве германских колонистов в приграничном районе и на массу германских коммерческих и промышленных предприятий.
   Указывали и  на огромное число как всевозможных специалистов-немцев разбросанных по разным, чисто русским предприятиям, так и немцев, состоявших на русской государственной  службе. На германофильство женской половины царского двора и своры его окружающей.
   Правда, в начале войны, часть этих вольных или невольных сотрудников германской агентурной службы была арестована, в том числе  и с Вашей, господин уже подполковник, помощью и размещена по лагерям и тюрьмам  в Сибири.
   Этими действиями, мы, конечно, несколько нарушили стройность германской агентурной сети. Однако, тогда пострадала мелочь, которая была на виду, а не крупные силы, которые были настолько хорошо замаскированы, что их репрессивные меры не коснулись.
   По моим достоверным сведениям, за эти, почти два года войны, русская контрразведка, не раскрыла ни одной крупной организации германской разведки, хотя ни одна сотня людей была перевешана.
    Ну, если, конечно не считать, ликвидацию Вами, германского резидента в Стамбуле – Отто Заугеля. Но, это мелочи, по сравнению с общим числом германских шпионов в Европе.
   Хотя, в общем, то, что Вы совершили вместе с  нашим резидентом в Стамбуле, совсем не входит в компетенцию военной разведки, в которой я и Вы служите.
  Это можно объяснить только тем, что германская разведка обладает хорошей маскировкой, хорошим руководством и хорошей работой самой организации. Вами, с агентом «Тило», тоже многое сделано, особенно большое значение для нашего флота имеют данные, полученные от агента «Вигель», который добыл для нас  очень ценные сведения о военно-морских силах Турции и Болгарии, а также планы дарданелльских укреплений и минных заграждений в проливе. Он, кажется морской офицер, да?
  - Так точно. Корветтен - капитен, что соответствует нашему капитану третьего ранга.
  - Очень хорошо. Нельзя потерять такого ценного агента, никак нельзя. Поэтому, прошу передать его на связь агенту «Тило», тем более что она знает его лично.
 Мы с полковником считаем, что центр германской разведывательной службы находится, несомненно, в Петрограде. Отсюда идут его разветвления по всем, наиболее важным стратегическим районам России.
 Он и сейчас работает этот центр, Хорошо замаскировался, законспирировался, затих, до поры, до времени.
    Поэтому, мы тоже решили не стоять на месте и тоже активировать работу нашей нелегальной агентурной разведки. Учитывая, что Германия сейчас обратила  особое внимание на Южную Америку, где очень легко затеряться любому эмигранту, мы направляем десять наших нелегалов - разведчиков, в разные страны:  в США,  Бразилию, Канаду, Чили, Уругвай, Мексику и Аргентину.
    Аргентина сейчас является одной из самых развитых, после США, стран, поэтому туда сейчас стремиться очень много людей из разных уголков земного шара.Там в феврале этого года открылось наше посольство.
   Разведкой за рубежом, в частности в Южной Америке занимаются и  министерство финансов, и министерство торговли и даже министерство промышленности. Это то и плохо, что каждый тянет «одеяло на себя», не взаимодействуя друг с другом и не делясь информацией.
   Эти министерства, как правило, имеют свою собственную сеть информаторов, но она узко нацелена на сбор сведений только финансового, коммерческого или экономического характера, преимущественно через открытую и закрытую специальную литературу. Они, сами по себе, и с нами не контачат.
   Но явку к одному человеку, который уже пять лет живёт в Буэнос-Айресе вместе с семьёй и занимается поставкой в Россию медицинских препаратов, медикаментов и средств, для анестезии – это мой двоюродный брат – Семён Александрович Денисов, я Вам дам.
  Полгода назад, мы встречались с ним в Мурманске. Брат мой, агент управления торговли, врач по профессии, специалист- анестезиолог. Мы в молодости, когда ещё жили в Казани и учились в гимназии, были влюблены в одну девушку,   Ольгу, которая потом выбрала моего брата и вышла за него замуж. А я женился на её подруге. Так вот, эта самая Ольга, подарила каждому из нас по медальону,  и по своей крошечной фотографии. Причём, каждый из нас думал, что это подарок предназначается одному из нас.
   Я тут же вставил её фотографию в медальон, и Семён тоже. Как же я тогда обиделся, когда увидел точно такой же медальон, с фотографией Ольги на шее у Семёна, Вы даже не представляете, - и полковник улыбнулся, видимо это воспоминание ему было особенно приятно.
   Этот медальон с фотографией остался у меня, как память о юношеских годах, и  я дам Вам его, в качестве пароля к моему кузену. Но, прошу воспользоваться им, только в самом крайнем случае.
   Война быстро не кончится и, судя по всему, будут и новые жертвы. Однако самые большие жертвы будут, если немцы разработают новый вид химического оружия, и мы, военная разведка, должны этому помешать.
   Вы, господин подполковник, направляетесь в Аргентину в качестве резидента военной разведки.
  О Вашей миссии знают только три человека: я, полковник Афанасьев и Вы. Не знает даже военный агент из нашего посольства в Аргентине.
    У него своя задача, у Вас будет своя, и очень ответственная.
   Причём, время у нас ограничено. Мы, постараемся прислать Вам помощников, а пока, обживайтесь там, организуйте  свой бизнес. Вы ведь, кажется американец из Детройта? А там, в  США, как Вам самому хорошо известно – все бизнесмены,- и Николай Карлович весело рассмеялся.
   С завтрашнего дня, с раннего утра, у Вас начнутся занятия с нашими профессорами – химиками. А через месяц, Вы получите диплом  Нью - Йоркского медицинского колледжа, по специальности биолог-фармацевт.
  Диплом подлинный, его для Вас специально  добыл капитан первого ранга Васильев, Вы кажется, с ним знакомы.
  Заниматься будете в секретной  химической лаборатории, пропуск туда Вам сегодня выпишут.
   Этот диплом даст Вам право заниматься фармацевтической деятельностью и поможет  в бизнесе.
   - А месяц, это не очень мало будет, господин полковник, - засомневался Савва, даже не представляя себе, чем конкретно занимаются биологи и химики. – Всё-таки это химия и медицина, а я по специальности артиллерист.
   - Отставить! – резко ответил ему полковник.
  - Вы, господин подполковник, теперь уже не артиллерист, а офицер военной разведки! А это значит, что Вы можете быть, кем угодно, хоть чёртом, если это надо для дела. А пока, будете биологом-фармацевтом! Ясно?
  - Так точно! Ясно! Когда прикажите приступить к занятиям?
  - Завтра с утра. Крытый автомобиль будет по утрам забирать Вас прямо из дома, а вечером привозить обратно. Это для того, чтобы сразу после долгой разлуки не разлучать Вас с семьёй. Ну а через месяц готовьтесь в Аргентину.
    Там, в самом городе Буэнос-Айресе проживает большая русская колония – это люди, которые покинули Россию в 1906-1907 годах, испугавшись революции 1905 года. Многие наши соотечественники уехали туда и в первый год войны. Так что русских людей там более трёхсот тысяч человек. Устремились туда и немцы, хотя основной капитал в Аргентине – английский.
  Учитывая, что страны Европы, находятся вблизи друг от друга, и многие секретные разработки трудно скрыть, Германия решила разместить, часть своих заводов подальше от войны, от Европы, в частности в Аргентине.
  По нашим сведениям ещё в конце 1914 года туда тайно приплыла группа немецких учёных – химиков, во главе с Фрицем Хабером, которая  организовала где-то на территории Аргентины  под маркой завода по производству красителей или медикаментов, завод, по производству новых видов химического оружия, ещё более страшного и опасного.
  Этот самый Фриц Хабер, разработал «Циклон - Б» в качестве пестицида ещё задолго до войны.
  Он же является и «отцом химического оружия» в этой войне. С 1911 года Хабер был руководителем Кайзер-Вильгельм-Института физической химии в Берлине, где возглавлял разработку боевых отравляющих веществ и методы их применения. А теперь он, или его помощники в Аргентине, а с ним и огромное количество оборудования для химического завода, которое было поставлено в Буэнос-Айрес, аж двумя грузовыми пароходами. А куда дальше направилось это оборудование, никто не знает, всё засекречено.
   Как Вы уже, наверное, слышали, 22 апреля 1915 года немецкая армия в районе маленького бельгийского городка Ипр, применила против англо-французских войск Антанты, газовую атаку хлором. Огромное, массой 180 тонн из 6000 баллонов, ядовито жёлтое- зелёное облако высокотоксичного хлора, достигнув передовых позиций противника, в течение считанных минут, поразило 15 тысяч солдат и офицеров: пять тысяч погибли сразу же после атаки. Оставшиеся в живых, либо погибли в госпиталях, либо стали на всю жизнь инвалидами, получив силикоз лёгких, тяжёлые поражения органов зрения.
  В том же году, 31 мая на Восточном фронте, немцы применили уже против русских войск ещё более токсичное отравляющее вещество под названием «фосген». Тогда погибло девять тысяч человек.
   Вот, что такое химическое оружие, и насколько оно опасно. До меня дошла информация о том, что у немцев появилось новое боевое отравляющее вещество кожно-нарывного  и обще токсического действия, под названием «иприт»
  Именно поэтому мы и направляем Вас подполковник нашим резидентом в Аргентину, чтобы Вы и Ваши помощники смогли выяснить, что ещё задумал наш противник, какие новые  неожиданности нас ждут впереди. Наши  агенты в самой Германии, тоже будут внимательно следить за работой Хабера.
   На какой срок, Вы туда, в Аргентину едите, не знаю. Всё, течёт, всё меняется. Но, скорее всего, до конца войны, которая, когда-нибудь обязательно кончится. Или, до того, момента, когда в России произойдут какие-то катаклизмы, появление которых я давно предчувствую.
   Ваша связная Клара Изельгоф, вернётся к полковнику графу  Павлу Игнатьеву в Париж и вместе с несколькими офицерами ГУГШ, постарается разобраться в эффективности его разведывательной деятельности, на которую потрачено большое количество денег.
   А к Вам,  в помощь, прибудет агент «Жан», он направится в Буэнос-Айрес прямо из Парижа и открыто займёт вакантную должность одного из помощников военного агента в нашем посольстве в Аргентине.
   Он знает Вас лично, поэтому при необходимости, Вы всегда сможете к нему обратиться. Жан мной проинструктирован, и очень рад, что будет с Вами работать. Как его зовут, не буду говорить, пусть это будет для Вас сюрпризом. Явку к Вам в Буэнос-Айресе, он получил.
    Основным его заданием будет оказание помощи Вам лично - американцу Джиму Эдварду Саймсу, официально сбежавшему из Швейцарии от преследования властей в миролюбивую и добрую Аргентину.
   Жить Вы будете легально, и заниматься теперь не ремонтом автомобилей, где Вы достаточно преуспели, а осваивать фармацевтику и химию, за которой, как Вы считаете, большое будущее.
   - Я считаю? – удивлённо проговорил Джим.
   - Да, именно Вы.  С сегодняшнего дня Вы специалист по изготовлению лекарственных препаратов и даже немного химик. Вот так, - и полковник, глядя на поникшее лицо Джима, улыбнулся.
   -Не волнуйтесь, наши профессора Вас быстро всему научат, а там проверять никто особо не будет, у них в Америке, это не принято. Впрочем, Вы это знаете не хуже меня. Но основным Вашим заданием будет поиск фабрики или завода производящих химическое оружие, нейтрализация его главных специалистов, а учитывая их особую опасность, реальная ликвидация.Мера вынужденная, но иначе нельзя - война.
    А побочно, Вы будете оказывать помощь нашему посольству в закупке обезболивающих и противовоспалительных  лекарств, в которых так нуждается армия.
    Добираться будете через Финляндию, Швецию, Англию и далее в Аргентину, под своим именем и фамилией. Американцев у нас все уважают, так что думаю, проблем не будет. Аргентинскую визу получите в Лондоне, думаю, они Вам не откажут.
   На сегодня у меня всё. Если будут, какие-нибудь проблемы, вопросы, обращайтесь к полковнику Афанасьеву. Да, и прошу, по Петрограду с женой и сыном не гулять, как бы кого из знакомых ни встретить. Разговоры пойдут, вопросы… А нам этого сейчас совсем не надо… Ещё раз поздравляю подполковником и честь имею!
   Раша  улыбнулся и поспешил по своим делам, а Джим с полковником Афанасьевым ещё два часа уточняли все детали его поездки и варианты выполнения задания.
   Вернулся домой Савва уже затемно, вся семья уже была в сборе и ждала его.  Он прямо с порога рассказал о наградах, и показал новые погоны - подполковника. Катя, с сыном, тут же бросились к нему на шею, а все родные начали поздравлять.
   Кате с Ниной Владимировной понадобился целый час, чтобы отпороть с повседневного военного кителя погоны штабс – капитана, и пришить новые уже подполковничьи. Когда Савва, на радость родным, переоделся в военную форму, которую не одевал с 1913 года, оказалось, что она ему ещё впору и новые погоны с орденом, смотрятся на ней очень, замечательно.
   Илья Матвеевич, всегда мечтавший о том, что его сын станет офицером, увидев возмужавшего, тридцатилетнего сына уже в звании подполковник, расчувствовался, и даже немного всплакнул. Алексей тут же залез на руки к отцу, и не слезал с них целый вечер. Евдокия Кирилловна, с любовью смотрела на сына, периодически переводя взгляд то на него, то на невестку, которая просто сияла от счастья, и радовалась за них.
    У отца из старых, ещё до военных запасов сохранилось две бутылки французского коньяка, а для женщин бутылка крымского вина «Абрау - Дюрсо».
   Нина Владимировна, исполняющая роль хозяйки, накрыла стол в гостиной, принесла на стол запеченную с яблоками утку, тарелки с кусочками балыка и сала, солёные огурчики и расстегаи с сёмгой.
   Стол получился очень праздничный и обильный, несмотря на войну. Все поднимали бокалы за вновь испечённого подполковника Российской армии, его награды, и наговорили ему кучу приятных слов.
    Но, конечно самый лучший подарок преподнесла ему его любимая жена, в эту ночь она была необыкновенно ласкова, нежна и очень сексуальна.
    Утром, когда Савва уезжал на свои занятия, он сообщил семье, что целый месяц ещё будет жить дома, чем вызвал  буйный восторг особенно у жены и сына. А отец, собирающийся в Архангельск, ничего у него не спросил, видимо понимая, что служба – есть служба.
     С ним действительно очень серьёзно занимались сразу четыре профессора химика. Сначала были только лекции, а потом и занятия в лабораториях, куда посторонним лицам вход был строго запрещён.
    Через полмесяца занятий без выходных дней, Савва уже ясно представлял страшную силу химического оружия, и немного сожалел о том, что русские химики, намного отстали от немцев в этом вопросе.
  Он считал применение химического оружия в любой войне антигуманной акцией, самой крайней мерой,  и только в ответ, на применение отравляющих веществ - противником.
  Как не хотел полковник Афанасьев, не прерывать занятий, но всё равно пришлось, потому что в этом году, 23 апреля у русских была православная Пасха, и на три дня занятия всё-таки пришлось прервать.
   Зато Савва, которому категорически запретили выходить из дома, смог увидеть, как в его семье сейчас готовятся отметить этот замечательный православный праздник.
   Приближение  праздника Пасхи, он почувствовал ещё с пятницы 22 апреля, когда вечером приехал домой.
   Мать, с Катей и Ниной Владимировной уже суетились на кухне, а Алёшка крутился у них под ногами и пробовал «гоголь-моголь». Через час, после его приезда, на служебном автомобиле приехал отец, он тоже решил отпраздновать Пасху с семьёй.
  Женщины пекли куличи, варили пасху и творожной массой заполняли форму – песочницу. Отец привёз десять килограммов свиного мяса, и Нина Владимировна, тут же бросилась его разделывать, чтобы запечь окорок, а Евдокия Кирилловна вместе с Катей, в это время красила яйца. Все были при делах, нашлось дело и для мужчин, они должны были подготовить вино и водку для праздничного стола.
      Правда, вино отец заготовил заранее, предполагая, что отпразднует этот день вместе с сыном.
   В ночь на 23 апреля, они вчетвером отправились на воскресное богослужение, а Нина  Владимировна с Алёшей остались «на хозяйстве». Называлось это богослужение Пасхальная утреня, и проходила она при большом стечении народа в Никольском соборе.
  По окончании богослужения они, с прекрасным настроением, вернулись домой, и каждый принёс домой огонёк  зажжённой свечи из собора.
   Когда они пришли домой, то по христианскому обычаю троекратно поцеловались друг с другом - похристосовались, и сели за стол, который успела накрыть Нина Владимировна, одетая в новое, по Петербургской моде сшитое платье.
   И началось разговение, то есть употребление скоромной пищи после семинедельного поста. Очень возбудил аппетит, запеченный свиной окорок, с хвостиком, сделанным из бумаги. Нина Владимировна его мастерски приготовила. Рядом на столе лежал красивый кулич и пасха, а на тарелке крашеные яйца  двух цветов: красные и светло-коричневые. В общем, стол был замечательный, и всё было очень вкус-но.
   Этот день, проведённый с семьёй, Савва потом очень  часто вспоминал, когда находился в Аргентине.
   После  разговения и небольшого отдыха, Катя решила, что они должны все вместе с Саввой и Алёшей съездить к её родителям, и тоже поздравить их с этим замечательным праздником. И наняв извозчика, они  поехали  на улицу Гороховую, где недалеко от Исаакиевского собора, жили  родители Кати.
   Захватил Савва и празднование знаменательной даты.
  6-го мая 1916 года Петроград праздновал день рождения Государя Императора. Все здания в городе, в этот день были украшены флагами и коврами. Особенно красивым убранством отличались Невский проспект, Морская улица и все набережные. Гирлянды флагов на многих домах  спускались с крыш до  самых тротуаров. На здании посольств иностранных государств развивались флаги. В этот день, как обычно, Митрополит Петроградский и Ладожский Владимир, совершил торжественное служение литургии.
   Месяц пролетел очень быстро.
  14 мая 1916 года,  руководитель подготовки Джима профессор химии  Василий Павлович Бороздин, сообщил, что  их занятия окончены, и господин Джим Эдвард Саймс, может вполне выдавать себя за биолога-фармацевта, окончившего десять лет назад  медицинский колледж в Нью-Йорке.
  Он же рассказал Джиму, всё, что знал про этот колледж: где находится в Нью-Йорке, из каких зданий состоит, где проживают студенты, где питаются и даже имена и фамилии нескольких преподавателей.
  Оказывается, профессор там не раз бывал, и даже читал  лекции студентам. Рассказал он и о том, что до сих пор, в колледж принимают только мальчиков.
    Джим прибыл на доклад к полковнику Афанасьеву, и доложил об окончании учёбы. Тот вручил ему диплом, крупную сумму денег, часть в рублях, остальные в долларах и четыре патента на изготовление лекарственных препаратов, от американской медицинской компании «Американ Медикус» и пожелал счастливого пути.
   - Удачи Вам, Джим. Когда прибудете в Буэнос-Айрес, остановитесь в гостинице на площади Лаваля, там Жан найдёт Вас и через посольство сообщит мне о Вашем прибытии. Он уже там, и ждёт своего шефа. Ну, а эти подлинные патенты на изготовление лекарств, дадут Вам возможность первое время, свободно работать в этом направлении. Ну, а дальше, всё решите на месте.
     Джим - Савва вернулся домой, немного опечаленный, в предчувствие долгой разлуки и неожиданно увидел у них в доме, сестру Наталью, вместе с мужем Вадимом, которого он до этого дня не видел ни разу.
  С младшим братом, кадетом 6-го класса, Николаем, он тоже не смог повидаться, и очень из-за этого расстраивался, потому что очень любил своего ершистого, начитанного и шустрого братишку, пошедшего по его стопам.
   Он не стал сразу никому сообщать о том, что через сутки покинет город, чтобы не огорчать семью, и потому весь вечер смеялся, шутил, таскал на шее сына, а когда он уснул, они вчетвером: Катя, он сам и Наталья с мужем, долго говорили о том, что происходит в мире.
   Савва узнал, что Вадим Разин,  служит инженером-путейцем на железной дороге Петрозаводск - Петроград, и очень гордится своей профессией.  Рассказал он и том, что недавно побывал на строительстве железной дороги от Вологды до Петрозаводска, и просто ужаснулся тому, в каких, нечеловеческих условиях там трудятся рабочие, в том числе и женщины.  Работают они по 12 часов, спят, где попало, а получают при этом всего 35-40 рублей в месяц. И это притом, что мясо и хлеб с начала войны подорожали в два раза.
  - Вы знаете друзья, что 10 мая этого года, петроградский градоначальник, ввиду недостатка мяса и в целях использования отбросов питательных продуктов, разрешил держать свиней в больницах, лазаретах, богадельнях, учебных заведениях с интернатами, а также при булочных и пекарнях. А полиции предложено отнюдь не чинить препятствий к использованию для этих целей помещений, наблюдая лишь за выполнением санитарных правил. Представляете! И это, в нашей аграрной стране! - проговорил эти слова Вадим, в запальчивости, попивая чай.
   Потом  Вадим откровенно признался,  Савве, что давно сочувствует большевикам, и с уважением относится к их вождю Владимиру Ильичу Ульянову.
   - Да, мой дорогой, именно за это тебя и не любит полиция. Уже два раза в нашем доме обыск проводили и грозились тебя арестовать, если ты не прекратишь агитацию против царской власти, - тут же вмешалась Наталья, с любовью глядя на мужа.
   Слушая Вадима, Савва прекрасно понимал его заботы и чаяния, и думал, что если такие люди как Вадим, дворяне стали беспокоиться о народе, и открыто говорить об этом, значит, нужно ждать перемен.
  Но, в ответ на слова Вадима, он ничего не сказал, а потом просто посоветовал ему быть очень осторожным, потому что сейчас идёт война, и полиция действует  в соответствии с законами военного времени.
    Уже в постели, он коротко рассказал Кате, что скоро покинет их и даже не знает, на какое время.
   - Ты опять в Америку едешь? – тихо, с тревогой в голосе, спросила она, прижимаясь к его груди.
   - В Америку. Только теперь в южную. В Буэнос-Айрес,а это Аргентина. И это всё родная, что я могу тебе сказать, прости.
  - Значит в Аргентину? И опять один, и на какой срок не знаешь? Почему? - попыталась Катя надавить на мужа.
   - Да я и сам не знаю, и моё командование тоже. Задание трудное, потребует много сил и времени, а главное, очень нужное для страны.
  - Тогда мы с Алёшей тоже поедем с тобой, и будем тебе помогать. Я больше тебя одного никуда не отпущу, понял! – глаза Кати даже сверкнули в темноте, и она ещё теснее прижалась к мужу.
   - Кать, ты что, это серьёзно говоришь? Ты с ума сошла, да? Я  служу в военной разведке, у меня тяжёлая и опасная работа, но без которой ни одна страна в мире, не может обойтись. Я постоянно рискую, маскируюсь, ловчу, чтобы добыть те или иные, необходимые России сведения, и как скажи, я это буду делать, если мои мысли постоянно будут только о том, как ты с сыном, не угрожает ли вам опасность. Нет, я категорически против твоей поездки. Даже не думай!
   - Так, милый мой, а теперь послушай меня,- гневно и, глядя ему прямо в глаза,  заговорила Катя.
-  Ты кто сейчас? Мой муж? Нет! Мой муж  инженер Савва Ильич Кулешов, погиб в январе 1914 года, когда возвращался на пароходе в Россию из Америки. Так, что я, по документам вдова и даже пенсию за моего погибшего мужа получаю. А ты сейчас мой любовник, американец  Джим Саймс, который обольстил меня, и неведомо как оказался в моей постели. А я, просто развратная женщина.
  Впрочем, я против того, чтобы оказаться с тобой в постели, совсем и не возражала, наоборот, мне любовные отношения с тобой, про которые я не помнила с 1912 года, мне очень понравились, и потому, я сама решаю, куда мне ехать, с кем спать, и что делать! – Катя полушутя-полусерьёзно проговорила эти слова, и Савва в душе вынужден был согласиться с её словами.
   Но только в душе. Он, несколько секунд промолчал, а потом сказал:
 - Ну, хорошо, делай, как знаешь. Но, знай, что я Вас с собой в Аргентину всё равно не возьму, хоть убей меня. И ещё, сейчас, на первом этапе, пока, я буду там обживаться,  ты с Алёшей будешь мне только мешать, и можешь даже раскрыть меня. Ты думаешь аргентинская полиция хуже нашей, российской? Она ещё страшнее, уж поверь мне.
  Обживусь там, организую свой бизнес, вот тогда, можно и вопрос с твоим переездом решить. Это моё последнее слово. А теперь иди ко мне, моя хорошая, я так по тебе соскучился.
   Через два дня Джим уже был в дороге на Архангельск, где сел на пароход, плывущий в Англию.
   И уже там, в Лондоне, в аргентинском посольстве, получил уже аргентинскую визу.