Оставленный Каем телефон словно манил меня, лёжа на столе, и нашёптывал: «Возьми меня, не знаю, зачем, но возьми…». Бросив взгляд в окно, удостоверилась, что его владелец мирно плещется в бирюзовой воде и вылезать не собирается. Что мне делать с этим телефоном? Но я просто вцепилась в него и, сняв блокировку, уткнулась в экран. Наборная платформа, казалось, подмигивала мне цифрами. Девять, семь, четыре, один… И пальцы вслед за мыслями.
Длинный гудок явно говорил о том, что набранный номер существует.
Но вот – щелчок, и мужской голос недовольно поинтересовался:
- Да? Алло?
У меня всё внутри замерло, палец повис над красной кнопкой.
- Я вас не слышу! Вы ошиблись номером. Если это баловство, то знайте, ребята, я из полиции и быстро вас вычислю.
Телефон чуть не выпал из моих рук. Включилась долбанная блокировка, и я не могла отклонить вызов. Голос на том конце замолчал, но не отключился. И тут вдруг, как выстрел:
- Дженнифер? – неуверенно спросил мужчина. – Это… ты?
И я, наконец, сбросила вызов.
Дженнифер… Он назвал моё имя, уверена, он имел в виду именно меня. А вдруг он из тех, от кого мы с Каем так спешно уехали? Вдруг он теперь отследит и найдёт нас?
Я выскочила из дома и побежала по пирсу, размахивая руками и привлекая внимание Кая.
Он подплыл к берегу на спине, расслабленно булькая ногами. За эти недели он стал неотличим от местных жителей, темнокожих и белозубых.
- Уверен, в прошлой жизни я был дельфином, - он перевернулся и на животе пополз ко мне по песку.
- Медузой, - брякнула.
Он бросил на меня острый взгляд, но промолчал.
- В общем, - плюхнулась на песок, - я сделала один звонок, и нас теперь отследят через спутник, приедут и убьют, - выпалила.
- Чего? – Кай удивлённо приподнялся на локтях.
- Я… взяла твой телефон и набрала какой-то номер. Не знаю, откуда он вообще взялся в моей голове, но, то ли я помню этот номер, то ли нас прослушивают, но мне ответили!
- Представь себе, так бывает, когда звонишь, - засмеялся парень.
- Нет! Он сказал: «Дженнифер!».
Кай резко сел и выхватил у меня телефон.
- Ты звонила по моему последнему вызову?
- Нет, я набрала номер сама.
- Тогда я не знаю, кто это, - Кай покачал головой, глядя в экран.
- Мужчина сказал, что он из полиции, - тихо сказала. – И что теперь?
- Ничего, - Кай пожал плечами.
- И всё? И ничего не случится? Мы можем и дальше оставаться здесь?
- Да, - согласно кивнул он.
- Просто я подумала, что… Не помню же, почему мы уехали. Вдруг нас разыскивают? Преступники или свидетели…
Мы ни разу не говорили об этом. Откуда, почему, зачем именно сюда? Я ничего не знала, и в голове крутились самые дикие варианты.
- Мы уехали, потому что там нам больше делать нечего, - Кай встал, поджав губы, всем своим видом демонстрируя, что разговаривать на эту тему не хочет.
- А если я всё вспомню? – крикнула удаляющемуся парню в спину.
- Ничего не изменится, - бросил он через плечо.
Мне не давали покоя дети. На экране, на базаре, в городе – они, казалось, сияли сильнее взрослых, словно у меня бзик какой-то на фоне детей. А ещё кофе. Я пила его литрами, наверное, плохо спала из-за него, но у меня был острый недостаток кофе в крови. Может, я и раньше много его пила, а может не пила совсем. Но пустая банка заставляла меня нервничать, взволнованно меряя кухоньку шагами и прикидывая следующий визит в город. В одну из таких поездок мы зашли в магазин специй. Кай набрал несколько видов молотого перца, а я застряла возле палочек с корицей и не могла и шагу сделать. Корица… Этот запах проникал в лёгкие и завязывал внутренности в тугой узел. Он был таким знакомым и вызывал такие противоречивые эмоции, как смех и слёзы. Одновременно хотелось улыбнуться и заплакать…
С этого дня я пила кофе с корицей.
В те дни, когда мы бывали в городке, я постоянно искала глазами ту супружескую пару, с которой познакомилась в первый приезд, но ни разу не встретила их и возвращалась домой немного разочарованной.
Тяжёлый рок непривычно ударил в уши. Это телефон Кая, но ему редко звонили, раз в несколько дней, а тут такой настойчивый звонок. Покосилась на дверь в ванную, за которой раздавался звук льющейся воды. Кай собирался приятно провести вечер.
Я подошла к телефону, небрежно брошенному на тахту, и замерла, узнав номер. Девять, семь, четыре, один… Тот самый, что я тогда набрала. Этот человек перезванивал спустя два дня. Я села прямо на пол возле тахты, гипнотизируя трезвонящий телефон. Неожиданно он затих, и мне стало даже жаль, очень жаль, что я струсила и не подняла.
И тут он зазвонил снова.
Я, не раздумывая, нажала на ответ.
- Дженнифер? – тот же мужской голос. – Дженнифер, это ты? – я чувствовала, он волновался и боялся звонить не меньше, чем я отвечать. – Ответьте мне!
Пауза в несколько мгновений.
- Это я, - сглотнув, ответила мужчине.
На том конце замолчали, а потом:
- Дженнифер! С тобой всё в порядке? Ты где? Скажи, я приеду за тобой. Господи, я даже не надеялся… Дженнифер!
- Всё… хорошо. Мне хорошо здесь, - выдавила из себя. – Не надо за мной приезжать.
- Ты сейчас не одна? Кто-то прослушивает наш разговор?
- Нет, я одна.
- А я не один, со мной ребята! – радостно воскликнул мужчина.
Ребята? У меня сердце сжалось, и мурашки побежали по спине. Какие ребята? О чём он? Кто этот человек? Почему он не представился?
- А кто… кто вы? – задала главный вопрос, но там уже копошились, и слышались чужие интонации.
- Дженнифер! – взвизгнул прямо в трубку чей-то детский мальчишечий голосок. – Дженнифер, мы ждём тебя! Они говорили, что всё, а я сказал, что нет, ты жива, просто… У тебя болит голова, Дженнифер?
А у меня и вправду жутко ломили виски, темнота накатывала волнами. Хорошо, что я сидела, а то бы рухнула давно.
- Тебе плохо? – не унимался мальчишка. – Я тебя жду! Поправляйся и приезжай! Нет, дайте мне ещё сказать, ну, Минсок! – заныл ребёнок, но трубку у него уже забрали.
- Дженнифер, - выдохнул в телефон другой мужской голос, робкий, и с нежностью произнёс: - Я счастлив, что ты жива и, если тебе хорошо и спокойно без нас, не выбирай, не мучайся, оставайся там. Я всё сделаю, что ты сказала.
- Я не понимаю… - пробормотала. Виски так сильно ныли, и я уже почти ничего не видела перед глазами, утонув в какой-то только мне видимой темноте.
- И, если тебя это волнует, то с Ченом всё в порядке. Теперь его зовут Ким Чондэ, и сейчас он заканчивает терапию. Врачи думают, что у него амнезия, но мы-то знаем, что это такое. После того, как ты… Если бы мы знали… В общем, он осознаёт себя взрослым, но помнит только первые десять лет, до того, как зло проникло в его сознание. Но он здоров, улыбчив и полон планов на жизнь.
У меня кружилась голова, и маленький молоточек методично тарабанил в затылок. Ребёнок, Минсок, Чен… Перед глазами, как сломанный калейдоскоп, картинки с бешеной скоростью сменяли друг друга. Это прошлое, будущее или просто едет крыша?
- Дженнифер, ты меня слышишь? – последнее, что я услышала прежде, чем потерять сознание.