Тела не было. Абсолютная пустота и тишина…
Иногда только мелькали картинки, но, правда это или вымысел?..
И чей-то голос еле-еле пробивался через мой успокаивающий вакуум:
- Уверен, лифчик придумал дьявол…
- Самолёт, автобус, поезд?
- Мне скучно…
Реальность наползала снизу постепенно, пощипывая кончики пальцев ног, противно, мелкой судорогой охватывала икры и дрожью «облизывала» всё тело, застревая где-то в позвоночнике тупой болью. Реальность доползла до шеи и крепко сжала уснувший мозг. Реальность ударила в закрытые веки ярким светом и вынудила открыть глаза. Реальность…
«Тудум-тудум… тудум-тудум…» - чёткий размеренный ритм и мерное покачивание. Сквозь полуприкрытые глаза – коричневая лаковая стена. Голова пустая, нет мыслей совсем, но при этом такая тяжёлая, что не сразу подчиняется сигналу мозга и поворачивается в другую сторону.
Раскрытая газета с кроссвордами мешала мне увидеть того, кто сидел на соседней нижней полке купе. Поезд отбивал свой ритм, а я просто лежала и разглядывала стол с поцарапанной железной каймой.
Но вот газета вздрогнула и над краем полосы мелькнула белая макушка. Человек, вздохнув, стал переворачивать страницу и встретился со мной взглядом. Он просто кивнул мне, приподняв уголок губ, и я снова провалилась в небытие.
Чужие голоса разбудили меня.
- Чай, кофе?
- Чёрный чай и три пакетика сахара.
Дверь купе шумно закрылась.
Открыв глаза, упёрлась взглядом в чужие ноги, перекинутые через проход между койками и лежащие накрест на моём матрасе. Обладатель этих самых наглых ног, пожёвывая жвачку, с серьёзным видом читал книгу «Убийство на моей улице» неизвестного автора. Он хмурил брови и прикусывал нижнюю губу, его взгляд быстро скользил по строчкам. Видимо в особо напряжённый момент он даже поджал пальцы на ногах, тех самых, что пятками упирались в мой матрас в паре сантиметров от моей руки.
Кстати, рука… Безразличный взгляд запнулся о белую повязку, туго перетягивающую запястье. Зачем это? Впрочем, мозг категорически не хотел соображать и отключился тут же, как почувствовал, что его хотят напрячь.
Очередной раз я проснулась среди ночи. В купе горел тусклый свет, но мой попутчик уже спал, повернувшись ко мне лицом и по-детски подложив ладошку под щёку. Смуглая кожа, чуть приоткрытый рот, тяжёлые наручные часы, полосатая бело-синяя футболка и рваные джинсы, из прорезей которых торчали поджатые к животу коленки. Я рассматривала его долго и пристально. Мне не хотелось снова погружаться в свою пустоту, оставаться опять совсем одной. И тело требовало движений, совсем залежавшись в одном положении. Мышцы на мою затею повернуться на бок ответили стоном и тянущейся болью, но так мне удобнее было смотреть на него, человека, который спал на соседней койке.
Человека, которого я не знала.
«Ехал ли он со мной или был случайным попутчиком?», - подумала я и тут же вырубилась снова.
- Я знаю, ты не спишь, - прервал мою дрёму сосед. – Мы скоро приедем. Да и вообще, от одиночества я готов взвыть.
А мне приятно было слушать стук колёс и старую песню по тихому радио.
- Ты не хочешь есть? Или в туалет?
Прислушалась к себе. Пожалуй, второй вопрос был актуальным. Пришлось открыть глаза и выдать свою включённость в размытую реальность.
- Последняя дверь по коридору, - улыбнулся парень.
Меня немного шатало, и хотелось лечь, но я дошла до последней двери.
Из зеркала на меня смотрела растерянная рыжая девушка со спутанными волосами. Бледная и какая-то болезненная. И глаза тёмно-карие, почти чёрные. И почему-то казалось, что в них не хватает огня…
- Есть чипсы, сухарики и чай, - объявил мой попутчик, едва я вошла в купе.
Есть не хотелось совсем, поэтому я снова легла и закрыла глаза.
- Через два часа будем на месте, так что можешь подремать, - сказал он, будто мне для этого нужно было его разрешение.
- Приехали, приехали, - затормошили меня.
Не совсем понимая со сна, что происходит, всё же дала себя поднять, убрать мою постель, кое-как пригладить мои же волосы и, осторожно сжимая локоть, вытолкать из поезда на оживлённую платформу.
- Вдохни поглубже, - замер посреди толпы парень и глубоко вдохнул. – Чувствуешь? Чувствуешь, а? – обернулся ко мне.
Я чувствовала, да, пахло морем…
Он усадил меня на лавочку, погрозил пальцем, приказывая не двигаться с места, и куда-то убежал.
Вокруг сновали люди, яркие, улыбающиеся. И много детей в разноцветных панамках и кепках. Туристы с тяжёлыми сумками и уличные торговцы. Их было очень много, и солнце светило так ярко, что у меня начала гудеть голова от мельтешащих фигур и припекания в макушку.
- А вот и я! – раздался знакомый голос со стороны.
Мой попутчик радостно размахивал руками, будучи в добрых десяти метрах от меня. Он шёл не один, а с женщиной средних лет в цветастом сарафане. Тут же плюхнулся на лавочку рядом со мной и раскрыл у меня на коленях цветной журнал.
- Тебе нравится? – он ткнул в картинку. – Мне кажется, это то, что надо!
В бурный восторг его привёл домик на сваях, стоящий прямо в воде, с настоящим пирсом и кусочком чистого жёлтого пляжа.
- Или посмотреть что-то другое? – пригнувшись, заглянул мне в лицо.
Я же хотела просто лечь. Слабость накатила снова, подступая тошнотой к горлу.
- Всё ясно. Вижу, ты тоже в восторге, так что мы согласны, - он кивнул женщине, протягивая руку для рукопожатия.
- Здесь всего две комнаты, - парень переступил порог домика и замер, восхищённо раскинув руки. – Так уж и быть, тебе достанется зал, а я буду жить в спальне! – торжественно объявил он, и я тут же направилась к спасительной горизонтальной поверхности в виде плетёной тахты с цветными подушками.
- Ну, раз ты так настаиваешь, - он перехватил меня до того, как я успела сесть, - уговорила, занимай спальню, - скривился и подтолкнул меня к стеклянной полупрозрачной двери.
Окно этой комнаты во всю стену, от пола и до потолка, выходило на бескрайнее море, чуть зеленоватое, спокойное, и такое всеобъемлющее, что, казалось, в мире больше нет ничего, кроме этой воды. Интерьер, как и во всём доме, чем-то напоминал Гавайи: яркими цветами, пальмами и папоротниками, деревянными масками на стенах, плетёной мебелью. Наверное, я бы походила и хорошо рассмотрела всё, но голова тяжелела с каждой минутой, и слабость сжимала колени, поэтому я банально легла и заснула.
- Мы здесь уже два дня, - поставив передо мной тарелку с фруктовым салатом, невольно проворчал парень, - а ты не сказала ни слова. Иногда мне кажется, что ты даже не узнаёшь меня, - встревожено произнёс он.
Я соскользнула взглядом в тарелку.
- Не может быть… - пробормотал он. – Ты не знаешь, кто я? Честно?! Посмотри на меня! – потребовал.
Я отправила в рот ломтик персика.
- А… А кто ты? Ты помнишь-то, кто ты? – резко выдернул у меня из-под носа тарелку, вынуждая поднять глаза на него.
Конечно, я знала своё имя. Он и сам постоянно повторял его. Дженнифер. Дженнифер! Дженнифер? Это слова звучало во мне разными голосами: детским и восторженным, мягким и неуверенным, томным и язвительным, укоризненно-поучающим…
А кто был этот человек, сидящий передо мной, живущий рядом со мной, кормящий меня… Мне было всё равно. Выстави он меня на улицу, спокойно ушла. Просто плевать на всё. Внутри так тихо, что даже раздражения нет, вообще ничего.
- Ты живёшь с незнакомым человеком? – он ошарашено взъерошил свои пепельно-белые волосы. – С ума сошла? А если бы я был маньяком? Чего ты со мной пошла тогда?
Безразлично дёрнула плечом. Пошла и пошла, какая разница, почему.
- Меня зовут Кай. Запомни, чертовски привлекательного парня, с которым ты живёшь, зовут Кай! Запомнила? Ты меня пугаешь, ей-богу! А если бы я не спросил, так бы и жила с незнакомцем?
Щелчком открыл банку пива и еле успел поймать пену.
- Обалдеть, - облизавшись, покачал головой. – Нет, ну, правда, с ума сойти можно!
Больше он ни о чём не расспрашивал. Чаще всего парень плавал, а я сидела на пирсе, потому что повязки на руках мочить солёной водой нельзя, или спали на пляже. Наверное, это была частная территория, потому что чужих за неделю мы ни разу не видели. Кай вообще мало меня тормошил, и я была ему благодарна. Слабость отступала, и волей-неволей пришлось начать думать.
Я не помнила вообще ничего и никого: ни детства, ни родителей, ни учёбы, ни работы. Сколько мне лет? Все воспоминания начинались с поезда и упирались в Кая. Судя по всему, у нас вовсе не романтические отношения. Он спокойно уходил по вечерам, возвращаясь под утро чуть выпившим и ясно пахнущим женскими духами. Меня это совсем не трогало, он волен делать всё, что угодно. Я знала, вся информация у него, и стоит только спросить, как он расскажет всё. И почему-то молчу, да и Кай особого рвения не испытывает.
Однажды я видела, как он достал из пакета, единственной клади, с которой мы вдвоём приехали, что-то чёрное, какой-то балахон. Парень долго стоял, держа его в руках, а потом рывками затолкал обратно, пнув пакет под диван. Надо было, наверное, спросить, что это, но внутри меня всё молчало.