За океаном за ревущим
Страна раскинулась Усамба.
Она обширна и могуча
И беспощадна к малым, слабым.
Там правил странный вождь Бомбамба,
Чужой для племени и мира,
Знал толк в фокстротах, знойных самба,
Стремился дамам быть кумиром.
Воображал себя великим,
Достойным миром управлять.
На деле ж был пустым, безликим,
Способным весело гулять.
Длиннее выстрогал дубину,
Её втыкал туда, сюда:
То в край чужой, то в середину—
От той дубины всем беда.
Не говорил народам правду,
Всем лгал, обманывал, хитрил,
Стыда не знал, ни честных правил,
Любую глупость говорил.
Был в географии никчёмный,
В истории совсем профан.
Мог различить лишь белый с чёрным,
А пел ему бас-барабан.
Вещал Бомбамба на весь мир
Про исключительность свою:
"Я тех, кому не командир,
Всех уморю или сгублю!"
Кому с таким дружить охота,
Позвать такого на обед,
Иметь с ним общую работу,
Кому охота слушать бред?
Вожди других племён старались
Подальше обойти Усамбу.
Бедняги очень опасались
Там встретить " милого " Бомбамбу.
Бомбамба думал, что боятся
Его могущества, дубины.
На деле ж не хотят встречаться
С таким " особенным" детиной.
Крепчают царства в белом свете,
И их вожди умны, понятны.
Слова их не уносит ветер,
Работать с ними всем приятно.
А " исключительный" Бомбамба
Исходит злостью на весь мир:
Он всех дубиной захлестал бы,
Чтоб знали, кто их командир.
Учился б лучше вождь Бомбамба,
Читал великих чаще б он,
То непременно он узнал бы,
Чем кончил Пушкинский Гвидон.
Фев. 2015