Некто Арон Иванович Брюкин прислал мне в дар книжку своих стихов.
Великолепно изданную, с золотым тиснением, с иллюстрациями не то Репина, не то Сурикова.
Ну, прислал и прислал. Я его об этом не просил.
Читать произведения человека с такой фамилией я никогда не собирался.
Повертев книгу в руках, я швырнул её на дальнюю полку и лёг спать.
Первой проснулась совесть. Она начала сверление в мозгу. Было не по себе.
Я встал, отыскал книгу Брюкина и бросил её в камин.
Книга моментально вспыхнула и сгорела, как будто её автор звался Гоголь. Моя бы тлела много часов.
Я снова лёг спать. У совести была бессонница. Она терзала меня упрёками.
Во тьме шелестело: Брюкин, Брюкин, Брюкин.
Пришлось пойти к столу и написать этому негодяю отзыв со словами:
Ваше творчество произвело на меня неизгладиимое впечатление.
Отправив письмо, я сказал совести: Цыц!
Она ответила лёгким инсультом.
Приехал пожилой врач, похожий на Чехова в Ялте.
Первым делом он достал их сумки книжку Брюкина и доверительно спросил:
- Не читали, батенька? Очень советую! Талантище, я вам скажу.
Я закрыл глаза и умер.
Утром в мой дом приехал Брюкин.
Он прошёлся по комнатам, посидел за письменным столом и, оглядывая дом, произнёс:
- Покупаю. Пора приобщаться к большой литературе.
Забыл сказать, что моя фамилия была Толстой.
Один из трёх. Может быть, главный.
Брюкин стёр на фронтоне дома мою фамилию и вывел масляной краской – Арон Брюкин.
Началась новая эра в литературе, которая длится до сих пор.
Хорошо, что я этого не вижу.
Р.Маргулис
12 июля 2016 г.