В приёмный хосписа покой пенсионерку Анджелу Васильевну Ревенко доставили без сознания. Приступ жестокой боли переломил линию бровей, обметал веки сиреневыми тенями. Но руки были спокойны. В старческих пигментных пятнышках, с голубыми ниточками вен, они лежали на белой простыне.
Почетный долгожитель хосписа отставной танковый полковник Семен Сергеевич Строганов в выцветшем офицерском кителе старого образца всё смотрел на эти хрупкие маленькие руки, словно вылепленные из белого гипса. Они напоминали ему цветом свежую, еще не успевшую пожелтеть слоновую кость.Как тогда...в Африке.
Сестра-хозяйка, Александра Анатольевна, принесла пачку хрустящего чистого белья, а девочки-санитарки спешили привести в порядок освободившуюся недавно палату.
Анджела Васильевна лежала на каталке в коридоре, и Семен Сергеевич приблизился к ней, осторожно погладил прохладную безжизненную руку: - Ничего, ничего, всё будет хорошо…разберемся -
-Как Вы сегодня, Семен Сергеевич? Воевать будем? С кацапами?– тепло окликнула его Алина, медсестра.
-Будем Алиночка...возьмем мать их вилы и осиновые колья и будем рвать чертовых москалей..всех покосим, -Семен Сергеевич зловредно ухмыльнулся и в его глазах вспыхнул огонек ненависти к тем сукиным детям, кто лишил его заслуженной кровью и ранениями воинской пенсии.
- После укола её должно отпустить, через часок очнётся. Хотите, останьтесь рядом? Ей понадобится внимание...-Алина тихо повела глазами на стоящую в коридоре каталку
- Так точно, разберемся.Внимание окажем. Не изволите беспокоиться сударыня. - улыбнулся бывший танковый полковник шутя козырнув.
Он сидел около Анджелы Васильевны пару часов и как только её глаза медленно, будто нехотя, открылись после забвения,четко по строевому доложил:
- Честь имею представится сударыня. Семен Сергеевич Строганов. Полковник танковых войск козырнул. Я почти долгожитель. Скоро месяц тут...
Китель был застегнут на все пуговицы.На голове был черный берет с армейской эмблемой. Голос отставного полковника был тверд и лаконичен.
-Вы Анджела Васильевна Ревенко, я уже знаю. Выходит,я познакомился с Вами раньше, чем Вы со мной. Простите бесцеремонного старика. Но я должен был спешить, пока место рыцаря вакантно. Уголки глаз полковника озорно блестнули.
Если бы не слабость, Анджела Васильевна бы тихонько рассмеялась.
Но лишь улыбка тронула уголки её губ и глаз. Ей было очень больно говорить.
-Анджела Васильевна-,полушутя представилась она в ответ. В обед полковник уже кормил её супом, терпеливо вливая ложку за ложкой, и рассказывал о здешней жизни. По его словам выходило, что тут забавно и мило. Тихий сад с уже начинавшими облетать цветущими вишнями...тарахтенье китайского триммера, запах свежескошенной зверьками-азиатами травы.
Вечером к Анджеле Васильевне уже приходили родственники – дочь с зятем и старшим внуком. Пришли и ушли...через 15 минут.
А утром у неё появилась соседка по палате – женщина лет сорока с землистым цветом лица, измождённая худобой.
Анджела уже спокойно вставала и вместе с Семеном Сергеевичем пыталась придать сил больной, чьё состояние было заметно хуже.После завтрака Семен Сергеевич повёл Анджелу Васильевну гулять в больничный дворик.
У неё осталось не много сил после хлопот о соседке и самостоятельного похода в столовую, поэтому она просто сидела на скамеечке, подставляя лицо позднему осеннему солнцу. На клумбах цвели георгины, их драматичные пурпурные тона казались почти ненастоящими.
- Каждому пациенту можно посадить свой цветок, - рассказывал Семен Сергеевич, - Время георгинов уже прошло. Но мы можем посадить луковки тюльпанов или ромашки МЫ ВСЕ ЛЮБИМ РОМАШКИ. Не правда ли Анджела Васильевна? КРУПНЫЕ РОМАШКИ С ЗАПАХОМ ПОЛЯ И ТЕПЛОЙ ЗЕМЛИ. На ромашке можно даже гадать отгибая лепестки.. УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ЦВЕТОК – ИЛИ ТЮЛЬПАНЫ.. вот, смотрите, я взял их сегодня у Александры Анатольевны. Вы любите тюльпаны, Анджела Васильевна?
Весной они будут замечательно хороши. Мы придём сюда и будем любоваться на них. Что изволите сказать на мой монолог,любезнейшая Анджела Васильевна?
- Да, я люблю тюльпаны - важно ответила Анджела Васильевна. Это гордые красивые цветы. И очень живые – стрельчатые ярко-зелёные листья, нежный бархат бутонов…театр..Знаете господин полковник… Когда-то давно, в молодости, я ведь пела на сцене… исполняла романсы. Репетировала часами, увлекаясь игрой на гитаре и фортепиано. И почему-то в мечтах представляла, как после концерта мне дарят тюльпаны и ромашки.. свежие охапки цветов…
- И вам довелось петь на сцене? - подумав о чем-то, быстро спросил Семен Сергеевич.
-Довелось...выступала перед солдатами в армии...это были одни из самых лучших моментов в моей жизни..- по щеке Анджелы Васильевны скатилась слезинка..самые настоящие,сильные желания откладываются на потом. Да так и остаются в мечтах…
- Анджела… А что, если б я попросил Вас великодушно дать концерт? Спеть для меня? Не отказывайтесь, я обещаю быть благодарным слушателем! Клянусь Честью!
После ужина, выпросив у кастелянши ключ от библиотеки, волнуясь и наполняясь торжественностью момента,двое заговорщиков, певица и поклонник расположились за книжными стеллажами.
Анджела – на импровизированной сцене.
Семен – в единственном кресле.
И она пела так, как может петь человек, вдохновлённый собственной отчаянной дерзостью – и голосом, и душой. Её слабый голосок вибрировал, сбивался, когда не хватало дыхания, но был чист и прозрачен, как чисты были её глаза в сеточке морщин, сияющие так пронзительно и неподдельно… Она выводила старинную грустную мелодию – может быть, вдвое медленнее, и лились каплями простые и одновременно потрясающие строки про Золотой город и огнегривого льва.
- Бог мой,полковник, где Вы раздобыли тюльпаны? – проговорила она в безумном восхищении, томно принимая из его рук три бледных немощных цветка, - этого не может быть! Дежа вю...так это говорят?
И она вдруг расплакалась, задержав ладошки у глаз. Семен Сергеевич понимал, что не стоит останавливать эти слёзы. Он был восхищен её трогательным счастьем и сам в эти минуту мог бы заплакать. Просто он уже очень, очень давно забыл, как это делается. Он улыбнулся ей немного устало, повёл затёкшей спиной и долго молча смотрел в ответ, будто хотел сфотографировать все её неяркие черты – тонкий изящный нос, светлые брови, многочисленные дорожки морщин, бледные губы. Словно 50 лет растворилось в небытие. Внезапная догадка пронзила его разум. Твою же мать...ЧЕРТ. Это же она....Милая и красивая женщина лет 22-25 выступавшая со сцены клуба забытой и давно расформированной воинской части... Та...его певица. Молодой ефрейтор Семен Строганов вспомнил эти глаза благородно-возвышенный голос...и тонкие руки цвета белеющие в ночном свете. Память снова не подвела.
Взявшись за руки, осторожно (Анджела жестко устала), они спустились на свой этаж. Соседняя койка в палате Анджелы была уже пуста к тому времени.
Переживания вечера, потрясение от скоротечной смерти соседки спровоцировали у Анджелы Васильевны новый приступ.
Семен сидел у ее постели, держа её руку в своей и только повторял тихонько, глядя на тяжёлые тени под её глазами: - Всё будет хорошо, всё будет хорошо, Анджелочка.
Она очнулась ночью, когда, утомлённый бдением, Семен уже спал, неловко привалившись к спинке кровати. С болью и нежностью она вглядывалась в его осунувшееся немолодое лицо с неопрятно проступившей седой щетиной. Старый офицер мгновенно проснулся, почувствовав её взгляд.
- Какая же вы красивая, Анджелочка… кстати..вы помните клуб той воинской части в Забайкалье? С деревянными перилами покрашенными белой краской. Я был там и видел вас тогда..и ушел первым с того концерта. Часть подняли по тревоге..- у старого полковника перехватило горло.
-Помню Сема... ты стоял прямо около сцены. В пилотке. С повязкой дневального. С тремя ярко-красными тюльпанами. Ты стоял и смотрел на меня. Я вспомнила тебя сегодня...в библиотеке. Ты только пообещай мне... мой полковник, Пообещай сейчас… что ты не оставишь меня…как тогда ...тут одну. Ты ведь не уйдёшь первым… прошу тебя Сема...умоляю.-голос Анджелы Васильевны хрипел и дрожал как натянутая струна.
- Я обещаю вам ...тебе это Анджела… Рыцари не бросают своих дам. Слово офицера.
По лицу полковника струилась предательская влага.
Семен Сергеевич умер через день... ночью. Приходя иногда в сознание, просил добавить обезболивающее..ему снился его родной танковый полк с командирами отделений ожидающие приказа наступать и ревущие злыми моторами танки Т-72 стартовали могучей армадой по выжженой африканской земле стреляя в черных ублюдков...давя гусеницами непокорных.. и снова он спрашивал про певицу Анджелу Васильевну. Перед его глазами снова вставал деревянный солдатский клуб....и прелестная темноволосая женщина с осиной талией в белом платье. Он так хотел увидеть ее еще раз...
Но она ушла на предыдущем закате, перестав дышать в глухом обморочном сне.
Узнав об этом, Семен Сергеевич мысленно попросил прощения у Анджелы за то, что не смог быть рядом. За то, что она так не узнала, что он СДЕРЖАЛ СЛОВО ОФИЦЕРА.