Предчувствую, что в предыдущей главе вызвал у читателя множество вопросов. Сделал я это отчасти намеренно, отчасти нет. Манера повествования (какой бы косноязычной она не казалась), имеет свою цель, однако раскрыть её, и корректно подать, не так легко. Читателю уже кое-что известно обо мне, подозреваю что он уже вполне конкретно сформировал мнение о первом периоде моей жизни, описанном в начальных главах моей истории, о моей юности. И он, то есть читатель, уже сделал вывод о том, что я не являюсь ни филологом, ни литературоведом, и ко всему прочему, не имею претензий на писательский талант. Моя идея, как вам известно из пролога, это упорядочить своё хранилище памяти, переосмыслить своё прошлое до настоящей минуты, собрать свой витраж воспоминаний, дабы… дабы понять себя. Ведь от этого зависит многое, понимаете? Ведь всё всегда зависит от того, способен ли ты понять себя, заглянуть вглубь себя. Не правда ли, цель вполне логичная для каждого индивида? А для этого нужно быть честным с самим собой, не смотря ни на что. А что до читателя, то он, если хочет, может быть мне судьёй. Если хочет, может краснеть за меня, может ругать моё невежество, может плевать на мои страницы. Но он мне важен, важен в любом случае, ведь без него я не смогу осмыслить себя. Моя цель чертовски логична для cogito ego, именно поэтому я намерен разъяснить некоторую долю накопившихся вопросов.
Множество когтистых уродливых лап багровых существ тянущихся ко мне, в то время, когда я прижимал к себе бездыханную Валерию, вот последнее воспоминание, вынесенное мною из той проклятой чащи. Что было потом? Я не знаю наверняка. Умер ли я? Где находилось моё сознание в то время? Однако, в любом случае, тогда я был готов умереть. Это могла быть самая лучшая смерть. Сейчас я знаю, что лучшей смерти мне и вообразить было невозможно. Не знаю, быть может, для всех кого я встретил, для всех кого любил, кого изменил, кого убил, кого предал на протяжении своей жизни, было бы лучше, чтобы я умер тогда. Но я не мог в тот момент выбирать, мой выбор был сделан ранее, и то, что последовало за ним, лишь его последствие.
Я могу разделить своё тогдашнее временное небытие на две фазы. Первая это тотальность мыслеотсутствия. Я не многое удержал в памяти из этой фазы, лишь ощущение. Это было ощущение покоя, безвкусное, бесцветное, лишённое оттенков мыслей, страхов, удовольствий и надежд, ни чёрное и не белое. Но мне было хорошо в нём. Надеюсь, однажды я вернусь в него, чтобы стать его частью. Вторая фаза являлась фрагментами памяти Аштеда сына Амина, известного читателю как Григор Тамаш. Тогда я не умел читать память из крови, и память моего ирграса, ликана обратившего меня, пыталась сумбурными фрагментами пробиться в моё сознание, оставляя болезненное и жуткое впечатление. Предо мной возникали то древние арабские города и храмы; то высокие костры в ночи, вокруг которых танцевали лысые жрецы, восславляя лунного бога; то стаи моих собратьев по крови охотящихся в пустынях и горах; то кровавые ритуалы, в которых жрецы живьём скармливали ликанам женщин и детей; то тёмные густые лестные чащи и глубокие пещеры; то масштабные битвы с участием турецких и валашских войск. Витраж воспоминаний Аштеда мне довелось собрать только сейчас, за несколько фрагментов, за несколько шагов до того, как будет собран мой. Он будет собран в любом случае, но от того, насколько будет верна системная последовательность его архитектуры, зависит многое. Нет, от этого зависит всё!
Моё временное небытие окончилось тем, что я очнулся на жёсткой постели в тёмной комнате. Тёмной она показалась мне лишь на мгновение, в следующие несколько секунд я уже отчётливо стал различать стены с выцветшими обоями, старую мебель, состоящую, помимо кровати на которой я лежал, из здоровенного дубового шкафа, письменного стола, на котором стоял ноутбук, зеркала в чёрном трюмо высотою в мой рост висящего на стене, коричневого старого чемодана в углу и двух деревянных стульев. Окно этой комнатушки было завешено длинными тёмными шторами. Была ночь. Я понял это не только по тому, что сквозь шторы не проникали лучи света, но и почувствовал её всем своим нутром, словно я мог обонять и осязать её темноту, словно я чувствовал запах ночи. Не один осветительный прибор не был включён в комнате, тем не менее я видел всё отчётливо. Это было поразительно, однако я видел даже логотип ноутбука, мелкий узор обоев и трещины на дверцах шкафа.
Моё удивление сменилось испугом, когда я узрел шрамы на руках, и вспомнил всё что произошло в той лесной глуши. Моё сердце сжалось, когда улыбающееся личико светловолосой голубоглазой девушки предстало в моей памяти. Вот-вот, казалось, хлынет поток горьких слёз. Но прошла минута, а за ней другая, а в моих глазах по-прежнему было сухо. Я поднялся с кровати и подошёл к зеркалу. Лишь сейчас я заметил что был наг. Я с критическим пристрастием осмотрел своё худое юношеское тело, не обнаружив никаких внешних изменений, кроме шрамов на руках, я не заметил. Здесь было нечто внутреннее, изменения, которые я ощущал каждой клеткой своего тела внутри своего естества. Я знал что этот взгляд не принадлежал прошлому мне. Сейчас эти глаза, эти серые зрачки слегка окрашенные грязно-оранжевым пигментом, принадлежат теперешнему мне. Этому мне, которого я ещё совсем не знаю.
Подойдя к столу, помимо ноутбука и настольной лампы, я обнаружил на нём широкий конверт формата А4, запечатанный красным воском, на котором красовался отпечаток неизвестного мне символа. Распечатав конверт, я нашёл в нём несколько плотных листов, исписанных аккуратной прописью с элегантными завитушками и петельками, а также серебряный массивный перстень, на верхней части которого была выложена чёрными камушками римская цифра три. В конце письма имелась подпись – Агмус Барталей, магистр ордена сортировщиков. Вот и сам текст письма:
“Предполагаю, что кое-что ты уже осознал. Однако будет не лишним, объяснить тебе причину по которой я пишу тебе. К тому времени как ты очнёшься, на размышление у тебя останется один, быть может, два дня. Сейчас же, от имени ордена сортировщиков, которому я принадлежу, я имею право тебя отсортировать. Под этим я подразумеваю предложение, которое тебе выдвигается, а именно – стать мусорщиком. Работа мусорщика есть жёсткая аппаратная функциональность, требующая обезличенности мыслящего эго. Но в случае с тобой, я имею особую мысль на тебя, и не стану создавать стандартные барьеры в твоём сознании. Мусорщик есть внутренний инструмент регулировки погрешностей структуры организации, ты будешь работать в интересах синдиката и в интересах ордена сортировщиков. Ты будешь уничтожать мусор всех кровей: как декаров, так и фергов; как младых, так и великих; как имеющих что-то, так и не имеющих ничего; как существующих в касте, имеющих высокий социальный статус, так и прозябающих в низкой внекастовой среде, влачащих маргинальную идентичность.
Позволь же объяснить что есть раса Декара и раса Ферго, и чем являешься ты сам. (Nota Bene. Впредь я позволю себе выражаться более косноязычно, ибо имею цель быть понятым тобою, в данную минуту твоего существования. Ибо знаю, что многое тебе ещё самому предстоит узнать, осмыслить и бесстрастно препарировать.) Раса младшей крови Ферго, создана, не люблю употреблять это слово, богом Фергом. Ты знаешь их с малых лет, ибо они окружали тебя и заботились о тебе, были твоими родителями и твоими друзьями, твоими учителями и твоими врагами. И называл ты их людьми. Ферги есть младшая кровь, так как они смертны. Ибо их плоть и разум подвержены как скороспелому цветению, так и гниению. Ибо страх смерти порождает в их душах невыносимую жажду сладострастия, низменного голодного вожделения и обезьяньего эгоцентризма.
Раса старшей крови Декара, создана богиней Декарией. Возможно ты видел их в толпе, на улице, слышал о них в средствах массовой информации, однако ты не знал, что это есть они. Ведь внешне декары и ферги почти что идентичны, так как их создатели одинаково учли среду их обитания, подобрав климатически благоприятную для их тел планету. Но есть ряд других внутренних отличий обусловленных природой каждой расы. Принцип совокупления и деторождения одинаков, дыхательная система, в некотором роде, отчасти тоже. Однако система пищеварения и обмен веществ в корне разнятся. Процесс пищеварения фергов со временем разрушает их тела, какую бы систему питания они для себя не избрали. Употребляя пищу растительного происхождения или животного, в сыром виде или в готовом, их пищеварительный тракт так или иначе изнашивается, тратя энергию на переваривание. Та же ситуация и в дыхательной системе, воздух, который они вдыхают, и который насыщает их кровь кислородом, со временем разрушает сами лёгкие. Пищеварение декаров построено исключительно на крови, она источник их энергии и залог постоянной регенерации клеток тела. В данном случае иметься ряд существенных отличий в строении внутренних органов. Например, тела фергов существуют за счёт кислорода, которым чрез лёгкие насыщается тело, и питательных веществ, расщепляющихся в желудке. Декары же могут существовать лишь завися от крови. Их сердце в несколько раз больше по размеру, а лёгкие меньше. При экстренной ситуации сердце может взять на себя функцию лёгких, и процесс дыхания фактически может прекратиться на долгое время. Однако важно чтобы у декара при этом всегда был постоянный доступ до крови. Фактически раса декара бессмертна, ибо постоянное питание кровью обеспечивает непрерывную регенерацию клеток. Когда же у декара отсутствует возможность питания, он может погрузиться в анабиоз, за счёт резервуара, что находиться в сердце, которым во время сна питается его мозг и само сердце. Плоть, при этом, может подвергаться разложению, в зависимости от того, на сколько декар погружается в сон, на столетие или на тысячелетие. Как ты понимаешь, в анабиозе декар слишком уязвим, ибо с лёгкостью возможно уничтожить его сердце и мозг.
Не могу не упомянуть, что ты, пожалуй, отметил некое сходство между детьми Декарии и суеверными слухами вперемешку с медийными образами, что культивируются в среде фергов, по поводу существ которых они называют “вампирами”. Всё что ты когда-либо слышал о “мистических существах” и “оккультном мире” является технологиями ложного вектора, конструкциями заблуждения. К таким технологиям можно отнести множество социальных и политических симуляций, наподобие фашизма, коммунизма, либерализма, демократии, потребления, толерантности, и т.д. и т.п. Суеверия фергов есть одна из множества сотен тысяч технологий ложного вектора, стимулирующая их животные страхи, ткущая, с их бессознательного согласия, манипуляционную паутину, нити которой в наших руках. Об этом мы с тобой ещё поговорим, и более конкретно, но позже.
А теперь мы подошли к расе Ликан, порождённой лунным богом Ликосом. Как мог ты понять из своих видений, ты являешься её представителем. Ликан отличается от декара или ферга, так же как волк от рыси либо обезьяны. Однако у всех их есть общие черты. С декарами тебя связывает практически идентичная система пищеварения, основанная на питании кровью, и ускоренный обмен веществ, позволяющий восстанавливать повреждённые клетки, обеспечивающий, как и детям Декарии, долгую продолжительность жизни. Однако я сказал “практически” идентичная, ведь твоя система пищеварения имеет симбиотический характер, и способна переваривать свежую плоть, на это также способны и ферги. Но это, пожалуй и всё, на что способен твой желудок, не советую проводить на нём гастрономические эксперименты. Однако при всех внешних и физиологических общих чертах с выше описанными расами, ликан имеет то, что делает его чужим как в среде фергов так и в среде декаров. Ибо луннорождённый связан цепкими, как сама смерть, узами с внутренним зверем, который является неотъемлемой часть его. Раз в месяц, в полнолуние, Ликос взывает к своему чаду, обращая его в зверя. Где бы ты не находился, что бы не пытался сделать, когда на небе взойдёт полная луна, Ликос позовёт зверя, и он откликнется. Зверь всегда внутри тебя, и эти слова не метафора. Он в любом случае будет влиять на твои социальные и моральные качества, но многое зависит от того, как ты сможешь ужиться с ним. Запомни, зверь никогда не оставит тебя, но тебе быть часть его, или ему быть часть тебя, зависит только от твоей воли.
И вот сейчас, я вновь подошёл к главному вопросу, с которого начинал это письмо. Ведь всё зависит только от тебя. Ты можешь одеться и выйти отсюда, и далее будешь волен делать всё что считаешь нужным. Можешь попытаться где-то пережить трансформацию; можешь пойти в посольство страны, в которой раньше жил; можешь попытаться найти фергов, которых раньше считал своими родителями; можешь попытаться объяснить им кем ты стал, и что ты сделаешь с ними когда услышишь зов Ликоса. Однако если этот вариант тебе не благоволит, тогда ты можешь поступить иначе. Ты можешь стать мусорщиком. Трансформацию, которая вскоре постигнет тебя, ты встретишь в подвальном помещении расположенном на окраине города. Ищи адрес в электронном письме, которое находиться в твоём почтовом ящике. Информация о твоём email-е на рабочем столе, пароль для входа в систему – Астарта. Все дальнейшие инструкции ты получишь позже по электронной почте.
Подумай хорошенько, у тебя есть ещё как минимум сутки на размышление. Я не стремлюсь сделать выбор за тебя, или вынудить тебя поступить так, как выгодно мне, ведь обратной дороги не будет. Если ты видишь своё будущее в первом варианте, тогда так и поступай. Это всего лишь будет означать, что я ошибся. Если же ты выберешь второй вариант, знай, что ты ступаешь на сложный и скользкий путь, на одинокую и мрачную тропу. Но, я уверен, ступая по этой тропе ты поймёшь своё предназначение, ты обретёшь самого себя. Если ты примешь моё предложение, тогда одень перстень, что лежит в этом конверте. Я тут же узнаю об этом, и пойму что ты принял верное решение. В другом же случае, пусть всё остаётся как есть, ты выйдешь отсюда и пойдёшь своей дорогой, и мы навсегда забудем друг о друге”.
Отложив письмо, я некоторое время смотрел в стену, блуждая мыслями по выцветшим узорам обоев. Пред моим внутренним взором вставали лица родителей, друзей, знакомых. Обрисовывались их улыбки и шутки, вспоминались их слова и привычки. А затем словно огромным красным комом навалилось воспоминание о кровавом пире каннибалов; о багровых существах, вырвавшихся из-под земли; о существе, которое именовали Матерью, ради которого одержимая Тамила вырвала сердца у собственных детей; о бездыханной прекрасной девушке, в объятьях которой я готов был умереть. Я встряхнул головой, сбросив пелену мыслей, затем одел перстень на средний палец правой руки. “Простите все, но у меня нет пути назад. Я должен понять кто я, я должен осознать что я. – Проговорил я вслух. – Я выбираю путь мусорщика”.