Глава 63. «Всё»
Женщина сильно проигрывает в сравнении с шагающим экскаватором.
Жорж Скоропостижны «Двести выражений, за которые можно получить в морду»
Днём Солнце хорошо поработало, полностью уничтожив следы ночного дождя. Впрочем, здесь, на пляже их не чувствовалось уже утром. Однако после захода откуда-то натянуло прохладу. Совсем не по-тропически и не по-приморски. Высокое чистое небо блестело сотнями звёзд, отражалось в удивительно спокойной морской воде, но не могло удержать уходящее от неё тепло. Только самые закалённые и хладостойкие продолжали оставаться на пляже. Остальные предпочитали согреваться у стоек бара, благо подходящих для этого напитков имелось в достатке. Субботним вечером народ не спешил по домам даже в одиннадцатом часу. Ну и хорошо. Для кассы. Паук уже начинал делать то, что ему больше всего нравилось – подсчитывать выручку. Девушки всё чаще приносили подносы с пустой посудой и всё меньше делали заказы. Братец Би мешал коктейли, но почти ничего не готовил. Много дел было лишь у посудомоек Хасны, Наваль и Нежы. Но они только радовались возможности продемонстрировать свою необходимость и получить наконец-то постоянную работу. Полюбовавшись на увесистую стопку двадцаток, Паук в очередной раз посмотрел на Ника. Мрачный взор, устремлённый вдаль, полупустая кружка и полное отсутствие реакции на происходящее вокруг.
Часа полтора назад он пришёл в «Тропическую жару», попросил эту кружку, отхлебнул, поставил перед собой, да так и не притронулся больше. Чуть позже к нему приехала какая-то прекрасная незнакомка, светловолосая длинноногая спортсменка с великолепной фигурой, они коротко поговорили, поцеловались и девушка исчезла. С тех пор детектив был крайне неразговорчив. Неподалёку, сидя на табурете, Робби пытался научиться играть на гитаре по видеоуроку с экрана телефона. Звучавшая с дальнего конца бара музыка его совершенно не смущала. Впрочем, и результаты упражнения были весьма скромными. Возможно, парня занимал сам процесс.
– Может, всё-таки съешь чего-нибудь? – осторожно поинтересовался Паук у приятеля.
– Да уж наемся ещё, – непонятно ответил тот, не оборачиваясь.
– Всё так грустно? – спросил Паук, кивая в ту сторону, куда удалилась часом раньше таинственная блондинка.
– А ты как думаешь? Ребята, которые мой дом восстанавливали, сказали, что работы до конца следующей недели, минимум. Так что на все эти дни женское общество для меня имеет лишь зрительную привлекательность.
– Полагаешь?
– Сам посуди, – Ник наконец-то соизволил развернуться к нему лицом и сделал какой-то неопределённый жест, щёлкнув пальцами, – у меня же даже комнат в доме нет. Стена имеет чисто символическое значение.
– То есть, после ремонта твоё жильё не расширилось?
– На какие шиши? Старое на место вернули, и то хорошо. Как я, скажи на милость, буду девушек привечать? «Дорогой, а почему мы лежим на кушетке?» «Так на кровати спит моя напарница, вон её видно, кстати. И давай не будем сильно шуметь, ей завтра рано вставать».
– Ну, а если не ты будешь привечать девушку, а она тебя?
– Ты же, знаешь, я так не люблю.
Да уж, был у мистера Слотера такой странный пунктик. Придаваться любовным утехам он предпочитал исключительно на своей территории.
– Теперь ты понимаешь, что мне приходится переживать ежедневно. Возвращаещься домой, а тебе там: «Почему так поздно? Ты не очень замёрз? Тебе постричься не пора? Как сегодня питался? Что на ужин хочешь?». И это они спрашивают у человека, который заведует баром! «Руки помой, тапки одень, сиди прямо». Каждый день такое!
– Понимаю… – разговорившийся было Ник снова задумался.
– Да брось грустить! В конце концов, Сильвия тоже женщина.
– Разве я спорю. Сильвия замечательная женщина. Да, чёрт возьми, это лучшая женщина из всех, что я знаю…
– Согласен. Тут тебе повезло.
– Поддерживаю, – поддал голос со своего табурета начинающий музыкант.
– Но вы же понимаете, она не для развлечений. Она – деловой партнёр, который тащит на себе всю грязную работу, она – напарник, который никогда не бросит в беде, она – друг, который никогда не предаст. Для меня она действительно уникальный человек. Единственная. И я просто не хочу превращать наши отношения во что-то другое. Они мне дороги такими, как есть.
– Я, вообще-то, имел в виду, что она хозяйство на себя возьмёт.
– Ага. Это точно. Так возьмёт, что мало не покажется. Считай, уже взяла. «Ник, выброси мусор, Ник развесь бельё, Ник занеси кресла, сейчас дождь пойдёт. Почисть сушилку, почини пылесос, не можешь – отвези в ремонт, подтяни кран, он стучит, смажь замок, он скрипит. Не вставай на стул, не кроши, не ставь утюг на подставку для сковороды, не вытирай руки посудным полотенцем, ешь над столом, жуй с закрытым ртом». Я уже на третий день всё проклял.
– Зато теперь знаешь, как я живу. Только у меня таких две. Чёрт побери, если семейная жизнь подразумевает подобные минусы, их никакие плюсы не перевесят.
– А этот её сдвиг на здоровом питании? Сладкое нельзя потому, что это инсулиновая ловушка и от него диабет, солёное портит желудок и задерживает воду в организме, от кислого разрушается печень, от острого – слизистые оболочки, от горького – нервная система. Жареное – канцероген, варёное – заворот кишок, зелень – нитраты. В молоке – вредные жиры, в яйцах – вирусы, в рыбе – яды и паразиты…
– Всё, всё, всё! Заканчивай, а то посетители разбегутся.
– Да и так уже почти никого не видно.
– Чем же она питается?
– Это отдельная история. Мы как-то пошли в один особый ресторан. Там блюда даже не похожи на еду. Нет, форма ещё более-менее, но цвет!
– Радуйся, что тебя не заставляет всё это съесть.
– А знаешь, сколько раз в день она зубы чистит?
– Нет.
– Что, и даже не интересно?
– Хорошо, хорошо, говори, – Паук чувствовал, что Нику нужно выпустить пар.
– Восемь.
– Как это?
– Утром, сразу, как проснулась – раз. Это якобы затем, чтобы убить всех бактерий, что во рту расплодились за ночь. Второй раз – перед завтраком, чтобы вновь народившиеся не попали в пищевод с едой. Потом после завтрака. Потом та же история до и после обеда и ужина. И ещё раз перед сном для приятного засыпания. Причём разными пастами, щётками и движениями. Плюс особая техника ополаскивания рта. Целая наука.
– Так это же здорово! Представляю, как приятно с ней целоваться.
– Ну, не знаю… С этой точки зрения я как-то…
– Да брось, Ник, неужто вы никогда не целуетесь?
– С какой радости? Мы не супруги, не любовники. Просто работаем вместе. Теперь вот, ещё и живём…
– Так, по работе, притворяться же приходилось, наверное?
– Да, бывало… Хм, верно, целоваться приятно было.
– Видишь, значит, и плюсы есть.
Ник вздохнул и покачал головой.
– Ну что ты всякую ерунду…
– Тихо! – оборвал их Робби. – Сама идёт.
Сильвия вынырнула откуда-то из пляжной темноты с улыбкой на усталом лице. Обнаружив Ника, уселась рядом. Тот даже не поднял взгляда на неё, пялясь на доски настила под ногами. Паук обратил внимание, что в баре почти никого не осталось. Парочка влюблённых шепталась за самым дальним из видимых столиков, да на кухне гремела посуда. Пришла пора собрать все сегодняшние доходы и отправить их в сейф.
– Давно он такой? – поинтересовалась Сильвия.
– Больше часа, почитай, – сообщил Робби.
– Хоть поел чего-нибудь?
– Куда там, – Паук решил, что лучше будет ничего не скрывать, – даже пиво не допил.
– Пойдём домой, Ник. Там хорошо, чисто, я всё уже прибрала. Ты что на ужин хочешь?
– Да какой уж теперь ужин… – Ник подпёр голову кулаком.
– Забирай, забирай его, а то он тут совсем скиснет. Завтра воскресенье, понимаешь, а этот несчастный на всех тоску нагоняет. Пусть поест, как следует, да выспится, приключения ваши, как я понял, закончились.
– Действительно, – Сильвия взяла напарника за руку. – Пойдёмте, Николас, я приготовлю ваше любимое пюре из брюквы и корня сельдерея.
Ник встал, задрал глаза к звёздному небу и разве что не завыл.
– О нет! Паук, а может я поживу с твоими мамой и тётей?
КОНЕЦ
март 2015 г. – июнь 2016 г.