Нет, это не подражание великому Джону Голсуорси. Просто велик соблазн поставить точку в моем длинном повествовании. Точка – ведь она бывает разной. Как у Борхеса в его рассказе Алеф - точка, в которой сходятся все возможные точки. Алеф непостижим, пересказать его невозможно, но он существует. У каждого, наверное, есть свой Алеф.
Мне нравится это слово - Алеф. И эта буква алфавита – одна из немногих, что я знаю. И рассказ Борхеса прочла я только благодаря этой букве и тому, кто о ней писал. Загадочный Алеф – для меня он прост. Точка, когда заканчивается одна история и начинается другая. "Ах, как я была влюблена, мой друг - и что теперь?
Я думала....". Вертится незатейливый куплет.
Из прохладной комнаты открываю дверь и оказываюсь в жаркой влажной духоте. Таки кондиционер в Израиле – великая вещь! Нет, это не мы установили, наконец, кондиционер в квартире. Это я переехала. Приняла давнее предложение. Совершила шаг, о котором и подумать не могла еще месяц назад.
И мне хорошо! Спасибо моей дорогой сестренке. Это она издалека, из своего тяжелейшего настоящего поставила на место мои не по возрасту романтические мозги. Это она сказала – быть с тем, кто хочет быть с тобой, кто зовет быть вместе. Она сказала – не бери чужого – оно никогда не будет твоим. Не трать жизнь на ревность, ожидания, выяснения – оно того не стоит. Цени того, кто ценит тебя.
Вот, обживаю новое пространство. Рядом в соседней комнате спит Илья. Герой моих рассказов, мой друг с набережной. Он нуждается во мне. И я нуждаюсь в нем. Пока он мои глаза (вернее, глаз, он у Ильи один), уши, язык. Поскольку с ивритом мы не подружились. А без иврита – беда. Вот, узнала новость, благодаря Илье. Оказывается, Битуах Леуми не так кровожаден, как я думала. Можно достаточно зарабатывать и даже иметь доходы от ценных бумаг и прочего. Вот про всякие ценные бумаги Израильской Биржи мы и говорили с Ильей вчера весь вечер на набережной. На той самой набережной, откуда открывается волшебный вид на ночную Хайфу, корабли на рейде. Тот самый вид, который много месяцев и даже лет будил во мне совсем другие мысли и воспоминания. Там был мой Алеф. Оказывается, Алеф неплохо сочетается с акциями.
Не зря я вспомнила про Джона Голсуорси. Его герой, Сомс, он мне был почему-то всегда симпатичен. Вот подумала, что рядом со мной теперь Израильский Сомс. Больной, старый, одинокий, нуждающийся в помощи и участии. И это теперь уже и моя история. Новая. Впереди неизвестность.
Комната, где я теперь нахожусь, раньше принадлежала канарейкам и рыбам. Они очень радовали Илью и возбуждали кошек, которые во множестве жили в прилегающем к квартире садике. Стоило приоткрыть дверь в сад, как кошки врывались в комнату, прыгали на клетки, на аквариумы.
Теперь птичек - рыб раздали деткам по соседству, к их великой радости, надеюсь взаимной. Кошек в саду сразу поубавилось, осталась только самая верная, рыжая парочка. Иногда они заходят в комнату, где теперь, на их взгляд, нет ничего интересного. Смогу ли я, будучи на месте канарейки, радовать Ильюшу? Надеюсь, что таки да.
Планов у нас много. Илья, несмотря на изнуряющую болезнь, полон оптимизма. Конечно, в Пакистан (это, кажется, одна из немногих стран, где он не побывал) не поедем, но вот на местный целебный курорт на Севере, в Маалоте, собираемся. А еще посадить в садике цветы, обрезать кусты, извести муравьев.
Неплохая таки получилась точка. Сам себя не похвалишь...