Когда-то. Глава 1

 
"- Страшновато было?
- Нет людей, которые ничего не боятся."
Интервью с бойцом "Альфы" после штурма театра на Дубровке.
 
Нож с силой вонзился в шею противника.
У него заклокотало в горле: пытался что-то проорать, но не смог. Потом из-под лезвия полилась кровь. Бьющееся в бессильном сопротивлении тело ослабло, потяжелело.
Когда наносишь такой удар, обязательно выжди, пока враг сознание потеряет. Перебитая артерия не сразу гасит сознание. Чего доброго, на адреналине успеет лишнего наворотить. А так - он попросту уснул...
Я тихо опустил теплый труп наземь. Обернулся за угол. Парни, присев, ждали сигнала. Я поднял вверх ладонь — «Внимание!» Во внутреннем дворе домовладения было чисто. Я сжал кулак. Ребята подтянулись за мной. Выстроились ровной колонной, даже оружие одинаково перехватили. Я поднял автомат. Упер приклад в плечо, припал на колено. Мои синхронно повторили. Теперь — ждать…
Трое суток без сна и отдыха. Бушлаты и ватники, конечно, спасают от холода. Вот только особо двигаться не дают.
Я вытянул из кармана зеркальце. Маленькое, смешное, дамское. Нашел на дороге перед командировкой, а вот прижилось… Раскрыл его, высунул из за угла. Медленно-медленно, аккуратно…
Подкопченное стеклышко не давало бликов. Я покрутил зеркальцем туда-сюда. Так… нигде никого.
Под сердцем зародилась легкая дрожь. Сейчас будет пора. Шаг за угол — и времени на раздумья не останется. А на то, чтобы нам отойти, — уже времени нету. Вражеский часовой мертв. Смена, по идее, через полчаса, но вдруг выйдут проверить, как служба несется? В доме их пятеро. Неплохо вооружены, но вчерашним боем потрепаны. Устали. Мы, конечно, тоже устали, но мы-то знаем, что мы здесь, а они - только подозревают.
Я развернул зеркало так, чтобы парни тоже могли разглядеть происходящее. Медведь слегка поправил мою руку, настраивая угол обзора. Снайпер Ёжик тоже разглядел, что искал. Я услышал, как он слегка хлопнул Медведя по плечу — условный знак — и ушел в сторону от дома. Теперь в наушнике должно прозвучать два глухих удара подушечкой пальца по микрофону. Ждём…
Лицо мерзло даже под маской, ресницы заиндевели, я жмурился, смаргивая талую влагу. А под бушлатом было жарко. Вот тебе и операция в феврале месяце на Рязанщине, блин. 
Медведь нервно перебрал пальцами по корпусу автомата. И правда, долго Ежа нету. Даже слишком. Впрочем, никакой суеты с его направления не слышно. Значит, ничего критического не происходит. 
Ждать - основное умение и самое сложное испытание для разведчика. Если надо, мы будем ждать. Столько, сколько потребуется…
…Ф-фух! Через двадцать минут мы услышали заветное обозначение. Что ж там нашего Ёжика задержало? Потом узнаю. Потом.
Медведь беззвучно положил мне огромную ладонь на плечо: «Готов!»
Дальше мы действовали, как часовой механизм. Чувства, мысли — в такие мгновения всё отступает, уже и тебя самого как бы нету, работают рефлексы. Голые рефлексы, местами интуиция, и все. 
Мы сложились в три погибели, тихо двинулись вдоль стены. Медведь остановился возле окна. Мягко положил на выпирающий карниз руку в перчатке. Бывает, на карниз и подоконник специально крошат стекло, обопрешься, ахнешь от боли — тут тебе и каюк. Однако наши клиенты, видно, вконец обленились. Медведь жестом показал: чисто!
Я встал у двери, вынул гранату. Это, конечно, был риск. Главаря, Майрсолта Мурадова, велено брать живым. Посечёт гада осколками — объясняй потом, что грохнул его чисто случайно…
Майрсолт значит «храбрый», но вряд ли он закричит «Аллах акбар» и первым бросится на гранату. У главарей боевиков геройство не в чести. Это не на девку взрывчатку напяливать. Не мальчишку с промытыми мозгами на смерть посылать... 
Медленно и тихо я тронул ручку двери. Потянул… Не заперто. Ну, лентяи! Да в их положении впору вентиляцию задраивать, а они двери открытыми держат. Подозрительное везение…
Я присел на колено. Оглядел образовавшуюся щель, очень внимательно. Ну конечно. Вот она, проволочка! Правильно, растяжка понадежней замка... Я прислушался. Из подвала доносились отзвуки голосов.
Граната перекочевала обратно в подсумок. Мы встали так, чтобы створка прикрыла нас, когда откроется дверь. Медведь стукнул прикладом автомата о крыльцо.
Реакция последовала незамедлительно. Быстрые шаги, дверь распахнулась…
Щёлкнул затвор «Вала»: Медведь пристрелил первого. Я схватил второго, резким движением свернул шею. Третий уже схватил прицельную пулю в лоб.
Всё же кто кого застрелил? Тоже непонятно.
Теперь снова ждать. Пока засевший в подвале хозяин решит, что наверху после некоторой суеты стало слишком уж тихо. Глядишь, пошлет последнего прихвостня проверять. А то и сам вместе с ним выйдет. Ещё есть риск — если слишком медленно сработаем, клиент ломанется бежать. Опера клялись, что дом глухой, но на тайные запасные ходы у боевиков нюх.
А не останется лазейки, кабы пояс на себя не надел…
Внутри послышались шаги. Мы с Медведем сели, застыли, перестали дышать. Три шага до двери.. два...
БАЦ.
Я аж вздрогнул. Стреляли с позиции Ёжика, за дверью что-то глухо рухнуло на пол. В наушнике прозвучал Ёжиков голос:
- Противник уничтожен. Смертник. Чисто. 
- Ежик, сука, предупреждать надо, - полушепотом зарычал я в микрофон рации. 
- Извиняйте, дядьку, целился, не до вас было, - невозмутимо отвечал снайпер. - Соколище, зови переговорщика. И опера сразу. Надо помещение досмотреть, чтоб потом в отдел без задержки.
- Думаешь, все?
- Ответного огня нету. Один он. Ему сейчас патроны считать придется. И секунды. 
- Он теперь вдесятеро опаснее, - вклинился Медведь, перевешивая автомат и доставая из кобуры пистолет. - Скорее всего в поясе будет.
- Вот и чего им спокойно не живется? - спросил я ни у кого конкретно, повторяя движения Медведя. Тронул настройщик рации, переключил канал: — Скорпион, Гром на связь.
- На приеме Скорпион.
- Объект один. 
- Совсем?
- Нет, блин, наполовину!.. Короче, давай переговорщика с опером.
- Принято, сейчас будут. Усиление надо?
- Пока нет, но на старте.
- Принято. Ждите. 
Переговорщик оказался невысоким, полноватым и бритоголовым, с круглым лицом «братка» из девяностых. Черная кожаная куртка, черная кепка, черные джинсы… Бандит бандитом. Оперативник — светловолосый, голубоглазый, от силы лет двадцати семи. Худощавый, высокий. Приветливое, располагающее лицо, выражение собранности…
- Так, орлы, — коротко поздоровавшись, распорядился переговорщик. — Я сейчас пробую с ним по телефону связаться, вы стоите и не рыпаетесь, пока не скажу. Это понятно?
Голос у него был низкий и хриплый. Манера речи тоже вполне «протокольная» - он чуть растягивал гласные. 
Мы согласно кивнули. Опер поудобнее взял чемоданчик, поправил непривычную камуфляжку, сел на ступеньку. Мы же, наоборот, поднялись на ноги. Насиделись в положении для стрельбы.
Медведь рефлекторно пригнулся перед окном, но вспомнил о «всевидящем оке» Ёжика, успокоился. Я отошел к углу дома и закурил.
- Курение убивает. - ехидно проговорил Ёжик в рацию. - Уж мне можешь поверить…
Ему случалось стрелять в темноте на огонёк сигареты.
- На дверь смотри, умник.
- Смотрю.
Скоро установили связь. «Браток» заговорил в небольшую телефонную трубку. Еще через пять минут мы поняли, что разговор, в общем, налаживался.
- Я тебе обещаю: с твоей головы волос не упадет. Ты выходишь во двор, раскрываешь одежду, показываешь, что пояса на тебе нет… подходишь к нашим. Наши тебя досматривают, ты понял меня? Майрсолт, услышь меня, пожалуйста. Зачем тебе это? Все, начинай выходить...
И вот так — почти полчаса. Я смотрел на переговорщика и видел: по лысой голове, несмотря на мороз, катится пот. Кепка давно валялась на крыльце. «Браток» ходил взад-вперед, два шага туда, два обратно. Было видно, как он тащил невидимого «клиента» обратно в жизнь, с которой тот успел попрощаться.
«Спецназ создан не для убийства людей, — еще в учебке внушал нам командир, — а для спасения жизней!» Сколько раз я сам потом это видел. И всё же такое отношение к работе, как у этого «братка», не каждый день попадается.
- Так, рассосались по огневым точкам, - сказал он наконец. — Объект выйдет - не стрелять. Не задерживать. Вообще лучше не отсвечивайте, ясно?
Мы засели с двух сторон дома, так, чтобы полностью простреливалось крыльцо, и вновь стали ждать. 
Сначала раздались дробные шаги за забором. Это прибежала группа блокирования. Сдача хоть и добровольная, но не вздумал бы «объект» рвануть наутёк. 
Вот наконец открылась дверь дома, прозвучал достаточно высокий мужской голос:
- Не стреляйте!
- Никто ни в кого не стреляет! - подтвердил опер, вмиг из мягкого паренька превратившись в уверенного начальника. - Выйди с поднятыми руками и с документами в руках! При оказании сопротивления вынуждены будем применить оружие!
Я на всякий случай опустил флажок предохранителя. Медведь на другом углу сделал то же. 
Мужчина - высокий, крепкий, смуглый — медленно вышел из дома. Встал на крыльце, огляделся. Видно, не надеялся уже воздухом подышать. Это сквозило в его осанке, походке, даже во взгляде. Поднял руки к куртке, взялся за молнию...
Я положил палец на спуск.
Чечен медленно расстегнул куртку.
Я услышал облегченный вздох в рации. Это Ёжик разглядел, что на «клиенте» не было проводов и взрывчатки. Боевик снял куртку, бросил на снег перед собой. Так бросает знамя поверженной части сдавшийся боец. Майрсолт медленно начал спускаться по лестнице, попутно — медленно, за рукоять — вытягивая из поясной кобуры пистолет. Остановился, не доходя до опера с переговорщиком нескольких метров. Перевернул пистолет, взяв его за ствол тремя пальцами. 
- Сокол, - проговорил опер в рацию. – Спокойно, без нервов прими оружие и одень в наручники. 
Я поднялся, Медведь тоже. Мы пошли к боевику, на каждом шагу ожидая подвоха. Он боялся нас, мы — его. Ошибка с любой стороны всем выйдет боком. Мы шли, с содроганием сердца считая шаги, а он стоял, считая вздохи. 
Последний шаг… Наконец-то я забрал у него пистолет. Пальцы онемели от холода, не спасали даже перчатки. Медведь завел его руки за спину, защёлкнул наручники.
Все. Взяли!
Опер под руку проводил чечена к машине. Мы опять ждали, но теперь уже с облегчением. Даже Ёжик спустился, неся свой «Вал» в левой руке. Глаза улыбались из-под маски. Ребята окружили переговорщика.
- Дима, - представился он.
Мы, не снимая масок, назвали позывные: Ёжик, Медведь, Сокол.
- Круто ты его обработал, - улыбнулся Ёжик. 
- Ну… работа такая.
- Научишь? 
- Военная тайна, - отшутился Дима, закуривая.
Медведь уселся на снег, снял сферу, вздохнул, принялся что-то мурлыкать себе под нос.
Вернулся опер, оглядел нас, приветливо улыбнулся.
- Ну, что парни, заходим?
- Заходим, - неохотно поднялся Медведь. — Инженерный план-то есть?
План, конечно, нашёлся.
Проверка помещения - не менее сложная задача, чем само задержание. Здесь может быть и взрывчатка,