Заложники, 65
Боль отпустила почти сразу, и когда в коридор вышла, шаркая тапочками, заспанная Зарема, Саша уже могла внятно объяснить, что случилось с матерью. Женщина стала натягивать пальто, не попадая в рукава, непрерывно повторяя слова утешения. Резкий, как удар в живот, болезненный спазм, нагнал Сашу, когда она собиралась переступить за порог вслед за свекровью.
- Что с тобой, дочка? - встревожилась Зарема.
- Больно, - поморщилась Саша.
- Ох, что ж это такое...
Свекровь бережно взяла ее под руку, легонько подтолкнула в сторону зала. Сколько раз она была в этой комнате, и по прежнему чувствовала смущение, свою чуждость в этой обстановке, так похожей на обстановку многих поселковых квартир.
- Ты только
не волнуйся, - уговаривала то ли себя, то ли невестку Зарема.
Но Саша была совершенно спокойна. Боль, то и дело прорезала низ живота и поясницу, была неприятна, но не тревожила, не пугала.
Она слышала, как Зарема вызывает скорую, пытаясь объяснить в трубку, что сватья умерла, а у невестки, кажется, начались преждевременные роды.
- Да нет, с девочкой все в порядке, у нее схватки. Это ее мать умерла. Да нет, не от волнения, она давно болела. Какая вам разница? Вы машину пришлете?
Ситуация казалась Саше комичной и она еле сдерживала улыбку - в те моменты, когда боль отступала и не приходилось кусать губы, чтобы подавить вскрик.
Дядя Мурад вздохнул и ушел в полутьму спальни, всем своим видом показывая, что его эти женские дела не касаются.
И вдруг в проеме зала появился Аскер. Вот уж кого Саша не ожидала увидеть, надеясь, что муж в Краснодаре.
- Что тут происходит? - его голос вовсе не казался сонным. Он смотрел на Сашу с любопытством, в котором проскальзывало плохо скрываемое злорадство.
Зарема не ответила ему, продолжая объяснять обстановку в телефонную трубку. Саша тоже молчала. Но, слушая мать, он все понял. Выражение лица изменилось, стало взволнованным, взгляд смягчился. Он ненадолго исчез и вернулся уже полностью одетым - в джинсах и черном свитере "под горло".
- Ну что, приедут? - спросил с легкой иронией, заметив, что мать положила трубку.
- Говорят, что сейчас нет свободных машин, заладила, у вас человек умер уже, а у нас сердечники ждут. А про роды просто как-будто мимо ушей пропускает. Вызов записала, но когда они тут будут...
- И чего ждать? У нас машины нет что ли. Сам отвезу, - он неуместно хохотнул, пытаясь замаскировать нервозность.
Мурад, который, видимо, все слышал, вышел из спальни с ключами в руке, молча передал сыну. Зарема начала выбрасывать из шкафа на диван постельное, вспомнив, что в больницу надо ехать со своим бельем.
- Вот, я тут ребенку кое-что купила, - скороговоркой тараторила она, упаковывая в объемную сумку вслед за простынями аккуратно сложенные прямоугольники веселой расцветки - с погремушками, с пирамидками, с ярко-розовыми бегемотами. Саша невольно улыбнулась.
- Сразу положу. Вдруг тебе пригодится. Ох, наверное не надо было заранее, говорят же люди, плохая примета. Но я в Краснодаре на рынке увидела, не смогла удержаться. Вот теперь тебя прихватило, а ведь срок еще маленький...
- Кто ее знает, какой у нее срок, - хмуро бросил Аскер. Остальные сделали вид, что слов его не расслышали.
Саша ясно представила картину: вот она вернулась в свою квартиру, забралась в старое кресло возле маминой кровати - и умерла. Стало спокойно, потом грустно, потом страшно. Почувствовав руку Заремы под локтем, она послушно поднялась, преодолевая боль пошла за свекровью. Женщина тащила сумку и поддерживала Сашу. Аскер шел впереди, подбрасывая ключ на ладони. Но услышав, как Саша в очередной раз застонала, согнувшись пополам, резко обернулся, подхватил ее на руки и понес вниз. Когда Саша дернулась - от схватки, он, сочтя это за желание вырваться, зло прошептал:
- Не дергайся, а то уроню. Ты тяжелая.
- Я не дергаюсь, это случайно, - извиняющимся тоном произнесла она.
- Посмотрел бы я, как твой Дима бы тебя сейчас на руках тащил...
Они ехали быстро, не смотря на гололед. Ночью дорога, ведущая в райцентр, была абсолютно свободна.
Пока Зарема бегала в приемный покой договариваться, Саша пробормотала, улучив минуту между схватками, когда голос не дрожал:
- Спасибо тебе, Аскер.
- За что?
- За то, что подвез.
- Ты меня как какого-то таксиста благодаришь... А я, может быть, отец.
Саше нечего было ответить, да и не пришлось. Вернулась Зарема с санитаркой, вдвоем они проводили Сашу в узкий слабо освещенный коридор, за которым начались привычные для рожающих женщин процедуры под недовольное ворчание дежурного врача. Саша терпела стоически, но оставшись одна в родзале, расплакалась. Заглянула какая-то заспанная медсестричка, молодая, крупная, грубо сказала:
- Чего ты рыдаешь? Не ты первая рожаешь, не ты последняя.
- У меня мама умерла,- всхлипнула Саша.
- Да ладно? Когда?
- Сегодня ночью.
- Ничего себе... - медсестра потопталась, переминаясь с ноги на ногу, и, не найдя слов, ушла.
Часа через три появился врач, осматривавший ее при приеме. Теперь он был в благодушном настроении. Аскер, не догадавшийся сразу взять деньги, съездил за ними домой.
- Ну, детонька, будем рожать или еще побегаем? - спросил он, улыбаясь.
Саша подняла на него измученные глаза, пожала плечами.
- Что ж ты так рано собралась, а, голубушка? Тебе еще два месяца носить. Но ничего, не беспокойся. Я тоже семимесячным родился. А теперь вон какой: большой, красивый, и умный.
С эпитетом "красивый" Саша готова была поспорить, однако габаритные размеры почти двухметрового врача внушали уважение. Пришла пожилая акушерка, помогла подняться в пугающего вида кресло. И здесь Саша почувствовала себя, как в ловушке. Назад пути нет. Сквозь страх пробилась мысль: понимала ли мать, что вот-вот станет бабушкой? Хотела ли дожить до этого дня? Увидеть внука или внучку? Наверное хотела... Хотела! Даже в этом нет милосердия.
Опять на глаза навернулись слезы.
- Ты давай, девонька, сырость не разводи, ори лучше, - своеобразно подбадривал доктор.
А потом, после боли, которая, казалось, не кончится никогда, вдруг наступил покой, вскоре потревоженный слабым писком.
- Поздравляю, мамочка, - ласково улыбнулась пожилая акушерка.
- На кого похож? - слабо пролепетала Саша.
- Это уже пусть родственники разбираются, - пробасил врач.
- Девочка?
- Парень!
Саша удивленно моргнула.
- Можно посмотреть?
Акушерка быстро поднесла к ней странное скрюченное существо неопределенного цвета и тут же ушла с ним в соседнее помещение.
- Отдыхай, - возле уха проговорил приятный женский голос, видимо в зал вошел кто-то еще. Сашу переложили на каталку и повезли в послеродовую палату.
И она, действительно, проспала несколько часов, без сновидений, без тревог, словно забыв, что в минувшую ночь стала сиротой и матерью.
Проснулась уже ярким днем - в окно нагло врывалось ослепительное солнце, видимо, перепутавшее сезон. По стеклу бойко текли ручейки от таявших сосулек.
- У тебя кто?
Саша разглядела на соседней койке молодую женщину, симпатичную блондинку.
- Мальчик.
- Здорово. У меня тоже. А как назовешь?
Она хотела сказать: "Руслан", но потом вспомнила, что имя выбрали слишком давно, возможно, нужно искать новое. Поэтому ответила:
- Не знаю, еще не решили.
- А мы сразу придумали - Артурчик. Правда красиво?
И заметив удивленный взгляд Саши, роженица пояснила:
- У меня муж армянин. Ну и что, я не жалею, - последнюю фразу она произнесла уже с вызовом. Заметив, что соседка никак не отреагировала, уже спокойно добавила:
- А меня Наталья зовут.
- Как мою маму, - отозвалась Саша. Представилась сама.
Наташа оказалась разговорчивой. Непрерывно что-то щебетала, рассказывая о своей семье, о том как любит ее муж и как бережет свекровь, о том как завидуют ее счастью подруги. Саше оставалось только кивать. А потом вдруг после обеда соседка внезапно заснула, буквально оборвав себя на полуслове. И первая мысль, которая родилась в тишине, напугала Сашу - "Аскер обещал забрать ребенка!"