У входа, перед старыми коваными воротами Кай остановился и дотронулся до моего локтя.
- Чезаре думает, что вместе с Тьмой исчезну и я. Хочешь, скажу ему, что это напрасные надежды?
- Не надо. Он здесь ни при чём, - покачала головой.
- Я всё равно не понимаю этого, - он опустил голову, - это кажется невероятно глупым в развитом 21 веке, ты так не думаешь? – вскинул глаза на меня.
- О невероятности говорит тёмная половина священника? – улыбнулась через силу.
- Ну, да, - хмыкнул он.
- Ты пойдёшь со мной?
- Да, я буду там с тобой, - согласно кивнул Кай.
Полутёмный, высеченный в камне коридор закончился просторным круглым помещением, на стенах которого ярко горели факелы, сжигая драгоценный кислород. И здесь было много людей. Среди них и монахи со священниками, и горожане… Кого-то я даже знала, например, вот эту осунувшуюся женщину, что стояла справа в толпе. Однажды мне пришлось изгонять демона из её успешного мужа. У неё ещё есть сынишка, чуть младше Бека. Он тогда мультики смотрел в соседней комнате, громко включив звук. Теперь она одна из тех, кто пришёл удостовериться, что жертва принесена.
Мне навстречу тут же кинулся падре Чезаре. Его волосы теперь скорее белые с чёрными прядями, а не наоборот. Он подошёл ко мне очень близко и замер, боясь дотронуться до меня.
- Дженнифер, - благоговейно выдохнул он.
- Я хочу увидеть учителя.
- Да, конечно, он вон там, - падре махнул в сторону выдолбленной ниши в стене.
Франческо действительно был там. Мой учитель, казавшийся мне самым умным и добрым на земле, стоял и водил рукой по разложенной на камнях белой сорочке.
- Это мне? – вопрос вылетел, даже не споткнувшись в горле.
Он вздрогнул и обернулся.
- Дженнифер, - распахнув объятья шагнул ко мне и обнял.
И тут же отпрянул, словно получил удар током. Он не был особо силён, свой Свет давно уже раздав ученикам и ученицам, но что-то ещё осталось, раз он почувствовал изменения во мне.
- Дженнифер, - недоверчиво повторил моё имя Франческо.
- Чувствуете?
- Ты… энергия… Чужая энергия на тебе… - он отступил ещё на шаг, в ужасе глядя на меня.
- Свет никуда не делся, учитель! – шагнула к нему. – Вы говорили, что другой человек сделает меня грязной, осквернит Свет, но он горит, учитель, он горит! И он не погас ни на секунду. Чувства – не грязь. Чувства делают нас людьми и помогают Свету внутри нас жить. Вот это вы должны были мне сказать, Франческо! Я благодарна и обижена одновременно. Это вы, учитель, лишили меня человеческого счастья. Вы, учитель…
Накипевшее неожиданно выплеснулось, и мне стало даже жаль старика, в глазах которого блестели слёзы разочарования.
- Но я приняла решение, и не подведу вас. Знаю, что в ритуале нужна будет чистая кровь. Я принесла, - и достала из-за пазухи пакет со своей кровью. Той самой, что я попросила взять у меня, когда была на станции переливания с Беком.
- Я никогда бы не поступила так эгоистично, если бы не имела подстраховки. Так что утрите слёзы, учитель, и давайте закончим всё это, а то люди ждут, а им пора спать.
- Ты… - он протянул руку, которая повисла в сантиметре от моей щеки. – Ты – моя самая лучшая ученица. Я вложил в тебя всё, что имел и знал. Я хотел, чтобы ты никогда не знала серости и боли земной жизни, и была выше, сильнее, чище, и миссия твоя сравнима с приходом Мессии, как искупление человеческих грехов… Если бы я мог, то сделал бы это сам.
- Мои родители… Это сделали вы? – последний вопрос, который меня интересовал.
- Так будет спокойнее и тебе, и им, - кивнул старик.
- Наверное…
- Время подходит, - к нам подошёл Чезаре. Он выглядел совсем плохо: взмокший лоб с прилипшими пёстрыми прядями, синяки под глазами и впалые щёки.
- Тебе нужно, - начал Франческо.
- Я знаю, - кивнула на балахон.
Учитель осторожно взял у меня из рук пакет с кровью.
- Ты же понимаешь, что кровь – это только один из ингредиентов? – сухо сказал падре.
- Понимаю, а теперь выйдите.
Белая сорочка доходила до пят, полностью скрывая меня в своих бесформенных складках. Босые ноги неприятно обжигал холодный камень. Длинные волосы скрывали торчащие от холода соски. И, бросив взгляд на любимые джинсы и футболку парную, как у Бека, я медленно вышла в круглый каменный зал.
В центре, на своеобразном пьедестале, высеченный грубо и торопливо из глыбы - алтарь. Вокруг, как зона отчуждения, - круг пустоты. Люди стояли, прижавшись спинами к стенам, вдоль по всему периметру. Стояли молча и неподвижно, как еле дышащие статуи. И все в упор смотрели на меня. Мне хотелось воскликнуть: «Хлеба и зрелищ? Как в древние времена?», но я лишь усмехнулась, понимая, что своей покорностью пугаю их ещё больше.
Ко мне шагнул падре Чезаре, приглашая «возлечь» на алтарь. Кай так и остался тенью стоять у стены.
Я чувствовала каждый угол плохо обработанных камней под ногами, каждый острый край. Этот путь словно специально был сделан для того, чтобы пустить первую кровь.
Мне не хотелось закрывать глаза, нет, скорее, видеть и запоминать всё. И такое спокойствие. Хотя, опять нет, - обречённость, когда нет смысла махать крыльями.
- Ты ничего не хочешь сказать? – тихо спросил Франческо, подойдя справа и заглядывая мне в лицо.
- Надеюсь, всё получится, и я не зря поцарапала мизинец на ноге, - ответила, удовлетворённо услышав, как хохотнул Кай. Мне было легче от его присутствия. Он, в отличие от светлых и горожан, был мне понятен. Мне, экзорцисту, был ближе чётко видящий правду тёмный осколок… Вот к чему приводит решение впустить в свою жизнь сначала ведьмака, а потом демона.
- Это не зря, - так же тихо сказал учитель. – Не зря, - и, окунув пальцы в чашу с моей кровью, стал рисовать огромный, в полный рост крест на моей белой сорочке.
Кто-то в толпе стал напевать мантру, и вскоре гудение стало всеобщим.
Падре Чезаре, встав у моих ног, открыл тяжёлую книгу и стал медленно, на распев произносить латинские слова.
Мой страх, тонкий, пронизывающий до костей, скатился слезинками из глаз прямо на алтарь, оставив возле уха противную мокрую дорожку.
Холод резанул по вывернутым наружу запястьям, и острая боль вместе с тупым ощущением того, как меня покидает жизнь… Не по капле, а тоненькой струйкой. Даже не видя, я чувствовала это.
Чезаре, неожиданно повысив тон, произнёс «Свет», и огонь внутри меня взметнулся вверх, не в голову, а из меня, ударив жаром прямо в живот. Я охнула и хотела согнуться, но чужие руки вовремя перехватили меня за локти и лодыжки. Жар становился всё сильнее, и я изо всех сил сжала челюсти, чтобы не застонать. Слёзы от боли просто бежали по щекам, затекая под шею.
Франческо что-то успокаивающе шептал, смазывая холодной кровью из чаши мой лоб и принудительно разжатые ладони.
И боль… Такая адская боль, словно раскалёнными копьями прямо в тело, не разбирая, и полностью проворачивая, задевая внутренности, наматывая их на острие…
Я пыталась сохранить сознание до последнего, но Свет покидал меня, по крупице испарялся, оставляя пустую оболочку, которой просто незачем было жить. Искры под закрытыми веками кололись, как брошенные в глаза опилки.
Где-то на периферии монотонный гул и латынь… Кровь, горячая, как лава, казалось, закончилась во мне… И веки неподъёмны… А в памяти – голубое-голубое небо и улыбающийся мальчишка…
Всё выключилось резко, будто кто-то щёлкнул пальцами и спектакль окончился. Стало тихо и всё равно…
- Не вырубайся, слышишь? – холодный удар по лицу. – Очнись!
И эта лёгкость во всём теле, невесомость…
- Все ушли, теперь и нам пора, - чьи-то руки под коленями и шеей.
Сквозь тоненькую щёлочку век – чёрная ряса и белый воротничок священника.
И абсолютно белые волосы… Кай победил Чезаре.