Ш Е К С П И Р В П Р О З Е . П Р О Л О Г И П Е Р В О Е Д Е Й С Т В И Е.
Я сделал Новый перевод известной комедии Шекспира "Укрощение строптивой" - ещё год тому назад, по случаю шекспировского Юбилея - 400 летия со дня его смерти.
И сделал ведущим театрам страны Предложения о её возможной постановке на их сцене. Но никто из них даже не откликнулся на это предложение, за исключением 2-х режиссёров, которые обещают вернуться к моему Предложению в Будущем, если обстоятельства позволят им это сделать!
На Юбилей Шекспира - у нас не было сделано ни одного нового перевода по пьесам Шекспира! Максимум, какое-то издательство опубликовало красочное издание драмы "Ромео и Джульетта".
Да! Как говорится - не густо!
Я первым в стране стал переводить "классиков" в прозе (Шекспир и Мольер), писавших свои произведения в стихах. Так как считаю, что только в прозе можно передать должным образов мысли этих великих Авторов!
Как джентльмен, я всё же хотел бы сделать подарок Шекспиру, и опубликовать в Интернете Пролог и Первое действие пьесы "Укрощение строптивой" на Сайте "Проза". Чтобы читатели смогли на нормальном современном языке прочитать и оценить по достонству это гениальное произведение Шекспира.
Сделав перевод Шекспира, я убедился , что БЕЗ ХОРОШЕГО ПЕРЕВОДА - ШЕКСПИРА НЕ ПОНЯТЬ! Переводы, которые имеются сейчас у нас, также далеки от мыслей, которые Шекспир заложил в свои произведения, как Англия находится далеко от Италии! Шекспир - это Театр, а не какое-нибудь Кино или Балаган, в который превращают его сейчас многочисленные режиссёры!
Теперь, когда я сделал достойный перевод Шекспира в прозе, любой человек, обладающий стихотворным даром, может создать настоящего Шекспира, но уже в русских стихах! Было бы только у него на это желание!
Несомненным является тот факт, что театр сейчас основывается на использовании всё более красивых костюмов и на абсолютном игнорировании по настоящему умных и красивых пьес! В Театре всё должно быть красиво - и не только платья , но и душа режиссёров и дух поставленных пьес!
Всем, кто заинтересуется полным текстом этого титульного произведения Великого Шекспира , выполненным мною, и его возможной постановкой на сцене, приглашаю обращаться ко мне по моей электронной почте: mariapop@mail.ru.
Желаю всем приятного чтения и жду Комментариев!
Валерий Попов.
Переводчик европейской драматургии.
В И Л Ь Я М Ш Е К С П И Р
У К Р О Щ Е Н И Е С Т Р О П Т И В О Й
П ь е с а в 5-ти Д е й с т в и я х с П р о л о г о м
Н о в а я р е д а к ц и я
Перевод с английского Валерия Попова
- 2 0 1 5 -
Д Е Й С Т В У Щ И Е Л И Ц А
Л и ц а, з а н я т ы е в П р о л о г е :
-----------------------------------------------------------
- ЛОРД, аристократ, джентльмен.
- ХРИСТОФОР СЛАЙ, ремесленник, медник.
- ХОЗЯЙКА харчевни.
- ПАЖ.
- Охотники и Слуги.
Л и ц а, з а н я т ы е в к о м е д и и :
- БАТТИСТА, богатый синьор из Падуи, джентльмен.
- ВИНЧЕНЦО, старый уважаемый синьор из Пизы, джентльмен.
- ЛЮЧЕНЦИО, сын Винченцо, влюбившийся с первого взгляда в Бьянку,
и, устроившийся в дом Бьянки в качества учителя словесности, став за-
тем её супругом.
- ПЕТРУЧЧО, синьор из Вероны, джентльмен, женившийся на Катерине,
несмотря на её строптивый характер.
- ГРЕМИО, ухажёр Бьянки, добивающийся её руки.
- ОРТЕНЗИО, ухажёр Бьянки, добивающийся её руки, устроившийся в дом
Бьянки учителем музыки, и, не добившись её благосклонности, женивший-
ся в качестве утешительного приза на богатой вдове.
- ТРАНИО и БЬОНДЕЛЛО, слуги Люченцио.
- ГРУМИО и КУРТИС, слуги Петруччо.
- ПЕДАНТ, Школьный учитель.
- КАТЕРИНА, Старшая (строптивая) дочь Баттисты, вышедшая замуж
за Петруччо.
- БЬЯНКА, Младшая дочь Баттисты.
- ВДОВА, синьора, знающая себе цену, и, вышедшая замуж за Ортензио.
- ПОРТНОЙ, ГАЛАНТЕРЕЙЩИК, СЛУГИ Баттисты и Петруччо.
Действие протекает в Падуе и в загородном доме синьора Петруччо.
П Р О Л О Г
----------------------------------------------------
К а р т и н а п е р в а я
-----------------------------------------------------
Действие разворачивается у входа в харчевню, расположенную на проезжей дороге.
СЛАЙ: Клянусь богом, но я этого просто так не оставлю! Вы у меня ещё попляшите, я вас выведу на чистую воду!
ХОЗЯЙКА: Да, вы, я вижу у нас самый настоящий бандит! Таких, как вы, надо зако-вывать в кандалы!
СЛАЙ: А вы у нас самая настоящая шлюха! В семействе Слай никогда не было бан-дитов! Можете заглянуть в хроники. Мы появились в Англии вместе с Ричардом За-воевателем. А, поэтому, paucas palabris (пер. короче говоря, на ломанном испанском языке), не придумывайте того, чего не было и лучше помолчите! Sessa! (Шлюха).
ХОЗЯЙКА: Вы что, так и не заплатите мне за разбитые стаканы?!
СЛАЙ: Конечно, нет! Даже и не подумаю! (Разговаривает сам с собой). Вот что, я скажу тебе, бедняга Слай - тебе в этой ситуации не остаётся ничего другого, как лечь спать на эту холодную землю и попытаться как-то согреться, чтобы уснуть!
ХОЗЯЙКА: Можешь не хорохориться, я знаю, как мне поступить в этой ситуации. Я тот час же заявлю на тебя в полицию, и вызову сюда капрала! (Удаляется).
СЛАЙ: Хоть капрала, хоть генерала, ты этим меня ничуть не испугаешь, я готов от-ветить за свои поступки как подобает. И не сдвинусь с этого места ни на дюйм. Так что, пусть он приходит, я переговорю с ним с превеликим удовольствием! (Заваливается на бок и засыпает).
Раздаются звуки охотничьих рожков. Появляется важный господин (Лорд), возвра-щающийся после охоты. За ним следуют охотники (егеря) и слуги.
ЛОРД: (Обращается к егерю): Послушай, голубчик, я хотел бы попросить тебя, что-бы ты внимательно проследил за моими собаками. Видишь, какая слюна течёт изо рта у нашего Весельчака?! Сосворь Резвого вон с той басистой красоткой! А, ты ви-дел, как здорово работала наша борзая серебристого цвета в кустах, густо поросших всевозможными растениями, когда мы чуть было не потеряли след дичи, за которой мы охотились?! Я ни за что на свете не соглашусь расстаться с этим псом, даже, если мне за него будут предлагать целых 20 фунтов!
ПЕРВЫЙ ОХОТНИК: Кстати, наш Звонарь, ничуть не хуже того пса, которого вы так расхваливаете, хозяин мой. Именно он стал бешено лаять, когда мы начали по-думывать, что мы уже безнадёжно потеряли след зверя, за которым гнались, и дваж-ды за сегодняшний день он сумел уловить своим уникальным носом даже самый сла-бый запах дичи. Поверьте, но с моей точки зрения – он лучший!
ЛОРД: Ты ничего не понимаешь в этом. Был бы наш пёс Эхо чуть резвее, я бы не променял его и на дюжину таких собак, как Звонарь! А теперь, пожалуйста, хороше-нечко накорми собак и займись-ка ими всеми, без исключения. Завтра я собираюсь продолжить охоту.
ПЕРВЫЙ ОХОТНИК: Слушаюсь, господин.
ЛОРД: (Замечает Слая). А это, кто будет? Какой-то пьяный? Посмотри-ка, дышит ли он ещё или нет?
4.-
ВТОРОЙ ОХОТНИК: Мой господин, он дышит. Если бы он не хватил хорошенькую
порцию эля (пива) для согрева, то он не смог бы уснуть в этой холодной постели, да ещё с таким блаженным видом.
ЛОРД: Ну, и животное! Разлёгся тут, как свинья! О, ужасная штука - смерть, каким мерзким и отталкивающим выглядит твой лик!
Господа, мне пришла мысль - сыграть шутку с этим изрядно выпившим человеком! Что вы скажите, если мы его перенесём в кровать, застланную свежевыстиранными льняными простынями? Наденем на него нежнейшее бельё и перстни? И поместим рядом с ним стол, накрытый в изобилии разными яствами? А его сон станут обере-гать лучшие слуги, всегда готовые при его пробуждении прийти ему на помощь! Раз-ве, сможет после такого превращения этот жалкий нищий вспомнить, кто он есть на самом деле?!
ПЕРВЫЙ ОХОТНИК: Поверьте мне, Лорд, он ничего не будет понимать и сам себя не узнает.
ВТОРОЙ ОХОТНИК: Для него всё будет казаться странным, когда он проснётся. И он будет пытаться понять, где это он находится.
ЛОРД: Он воспримет всё происходящее, как приснившийся ему прекрасный сон или как плод его несбывшейся мечты. Поэтому, поднимите его аккуратно с земли, а за-тем мы разыграем с ним как по нотам, придуманную мною шутку.
Отнесите его осторожно в одну из моих лучших комнат, и развесьте там, на стенах, мои картины, с особо похотливыми амурными сюжетами. Освежите его дурно пах-нущую голову тёплой водой, настоянную на цветках апельсина и разведите благо-вонные куренья, чтобы его пребывание в моём доме сделалось ему ещё более прият-ным. А, когда он проснётся, повелите нашим музыкантам играть ему самые нежные, ласкающие слух мелодии, существующие разве, что только на небе.
И, если он попытается заговорить, то будьте наготове, и, отвесив ему нижайший пок-лон, спросите его: «Что прикажите, ваша честь?». После чего один из вас предложит ему серебряный тазик, наполненный водой, настоянной на розах, и, усыпанный цве-тами. В то время как другой - поднесёт ему кувшин, а третий даст ему полотенце, выполненное из дорогой ткани, выработанной в Дамаске, и спросит его: «Не угодно ли будет вам, ваша светлость, вымыть руки?». Ещё один слуга, пусть держит нагото-ве какое-нибудь шикарное, дорогое платье, и, поинтересуется, во что милорд, хотел бы одеться?!
Другие же, пусть доложат ему о самочувствии его собак и его лошади и сообщат ему, что его леди (жена) крайне опечалена его болезнью. Объясните ему, что у него был приступ безумия. А, когда он попытается сказать вам, кем он является, ответьте ему, что это совсем не так. Что он постоянно грезит, и, что он ни кто иной, как знатный лорд!
Разыграйте его, друзья мои, и проделайте всё так, чтобы всё казалось ему естествен-ным. Получится славная шутка, если вы сможете провести её с нужным тактом.
ПЕРВЫЙ ОХОТНИК: Мой господин, заверю вас, что мы справимся с этой задачей, и сделаем всё так искусно, что он начнёт думать, что он и, действительно, является именно тем, за кого мы его принимаем!
ЛОРД: А теперь, поднимите-ка его осторожно и отнесите в постель. А, как только он проснётся, сразу же за дело, и действуйте в соответствии с порученными вам ролями.
Несколько человек уносят Слая. В этот момент раздаётся звук трубы.
ЛОРД: (Обращается к слуге). Сударь, сходи-ка и посмотри, кто там играет на тру-бе? (Слуга тут же удаляется).
5.-
Быть может, это какой-нибудь знатный вельможа, который устал от путешествия и собирается заночевать в этом заведении. (Слуга быстро возвращается).
Итак! Кто это будет?
СЛУГА: Если это будет вам так угодно узнать, ваша светлость, то это артисты, гото-вые предложить вам различные услуги.
ЛОРД: Пригласи-ка их ко мне. (Входят артисты).
Друзья мои, добро пожаловать!
АРТИСТЫ: Благодарим вас за оказанную честь!
ЛОРД: Вы, случайно, не хотели бы переспать эту ночь у меня?
ВТОРОЙ АРТИСТ: А вы, ваша светлость, не хотели бы воспользоваться нашими услугами?
ЛОРД: С удовольствием. Кстати, этого малого из вашей компании, я отлично пом-ню. Он в прошлый раз играл старшего сына фермера. Вы так здорово ухаживали за своей дамой. К сожалению, я забыл ваше имя, но несомненно то, что эта роль вам подходила идеально, и то, что вы её играли очень естественно.
ПЕРВЫЙ АРТИСТ: Я думаю, ваша светлость, что это была роль Сото.
ЛОРД: Именно она. Вы её сыграли просто великолепно! Прекрасно, вы появились здесь как раз во время. Я задумал тут провернуть одну забавную шутку и ваш бога-тый опыт мне может очень даже пригодиться. У меня тут гостит один знатный лорд, и он сегодня вечером хотел бы посмотреть ваше представление. Но я неуверен, хва-тит ли вам выдержки. Я боюсь, что вы не сможете удержаться и прысните со смеху, когда вы заметите его странное поведение, вызванное тем, что его светлость ещё ни-когда в своей жизни не видел ни одной комедии. Веселитесь, но, при этом, не показы-вайте виду, что он своей необычной реакцией, на устроенный ему спектакль, страш-но рассмешил вас. Так как вы своим излишним весельем можете задеть его самолю-бие и обидеть его. Более того, если он почувствует, что вы зло смеётесь над ним, он может легко выйти из себя, и всё кончится тем, что он тут же превратится в самого настоящего зверя.
ПЕРВЫЙ АРТИСТ: Нет, нет, наш господин, вы можете не волноваться, мы сможем сдержать наши эмоции, даже, если бы он оказался для нас самым смешным сущест-вом на свете.
ЛОРД: (Обращается к слуге). Сударь, отведи-ка ты этих артистов в наш буфет, пред-назначенный для важных гостей, и каждому из них окажи должное внимание. Что-бы им ничего недоставало из того, что может предложить наш дом. (Слуга тут же удаляется с музыкантами).
(Обращается к другому слуге). А, ты, сударь, отправляйся к моему пажу Бартоломео, и прикажи ему одеться с головы до ног так, как это делают настоящие леди, и, проде-лав это, отведи его в комнату, где спит сейчас у нас пьяный гость, называя его всё время только мадам, и, то и дело, отпуская ему реверансы. Скажи ему также, что, ес-ли он хочет заслужить от меня слова благодарности, то он должен довести свою роль в этом спектакле до такого совершенства, которое могут продемонстрировать толь-ко знатные дамы по отношению к своим мужьям. Так же почтительно он должен ве-сти себя с подвыпившим мужчиной, разговаривая с ним тихим голосом, и, всё время нижайше кланяясь. Не забыв задать ему вопрос: «Извините, ваша честь, что вам бу-дет угодно приказать? Что может сделать вам ваша леди, ваша покорная жена, что-бы доказать вам свою любовь?». А затем пусть он бросится с нежными объятиями и
6.-
жаркими поцелуями на него, опустив свою голову на его грудь. Прикажи ему обиль-но оросить её слезами, словно от счастья, что она, наконец-то, увидела своего благо-родного супруга в полном здравии, после того, как она все свои последние семь лет принимала его за бедного и ужасного оборванца. А, если, молодой человек, не обла-дает исключительным женским даром - лить по каждому поводу слёзы, ему в этом деле прекрасно может помочь обыкновенная луковица. Для этого её надо завернуть в платок, и слезы в таком случае потекут из глаз гарантированно, даже если ты этого не будешь хотеть. Выполни все мои указания, как можно скорее, и жди затем моих дальнейших инструкций! (Слуга удаляется).
Я уверен, что этот молодой человек справится с заданием и сможет отлично передать тонкие манеры, чарующий голос, царскую осанку и жестикуляцию рук воспитанной дамы! Мне не терпится услышать, как он будет обращаться к нашему необычному герою и называть его супругом! И видеть, как мои люди будут с трудом сдерживать себя от смеха, ухаживая за этим грубым деревенским мужиком!
Пойду, погляжу, что они там делают! Моё присутствие умерит их пыл, воспрепятст-
вует проявлению слишком больших эмоций и заставит их держаться в рамках при-личия!
К а р т и н а в т о р а я
-------------------------------------------------------
Спальня в доме лорда.
На сцене появляются Слай и Слуги. Некоторые из них держит на руках роскошную одежду, а остальные держат тазик, кувшин с ручкой для мойки рук и всякие другие предметы. Тут же находится Лорд, их господин.
СЛАЙ: Ради бога, дайте мне немного эля (пива).
ПЕРВЫЙ СЛУГА: А не будет ли вам угодно, ваша светлость, выпить бокал сухого белого испанского вина?
ВТОРОЙ СЛУГА: А, может быть, ваша честь, вам предложить консервированных фруктов в сиропе?
ТРЕТИЙ СЛУГА: А, какое платье, ваша честь, вы выберете на сегодня?
СЛАЙ: Я Христофор Слай, и прошу вас - не зовите меня ни «ваша честь» ни «ваша светлость».
Я испанских вин – отродясь не пил, и, уж, если вы хотите принести мне консервов, то принесите мне лучше мясных консервов. Никогда не спрашивайте, какое платье мне выбрать, так как у меня никогда не было кафтанов больше одного, а камзолов больше, чем ног. Даже башмаков у меня было всегда меньше, чем ног на теле. Более того, зачастую, у меня было даже больше ног, чем башмаков. Если у меня и были ба-шмаки, то пальцы моих ног всегда торчали из их носков!
ЛОРД: Ваша светлость, вам надо, с божьей помощью, избавиться от этих мыслей, недостойных вашему положению! Подумать только, что такой могущественный гос-подин, как вы, принадлежащий к известнейшему аристократическому роду, облада-ющий многочисленными владениями и столь высокочтимый – и вдруг очутился в в плену подобных заблуждений!
7.-
СЛАЙ: Вы что, никак хотите, чтобы я сошёл с ума?! Разве, я ни Христофор Слай, сын старого Слая из Бертонской пустоши? Коробейник по происхождению, чесаль-щик шерсти по профессии и дрессировщик медведей по совместительству! И в на-стоящий момент ремесленник-медник! Спросите у Марианны Хеккет, толстушки из Винкота, торгующей элем (пивом), знает ли она меня или нет! И, если она не скажет вам, что я ей задолжал четырнадцать пенсов за её ничем непримечательный эль, то считайте меня за самого большого лгуна во всём христианском мире! Так что - хва-тит. Я ещё не потерял окончательно свою голову. Поймите меня правильно!
ПЕРВЫЙ СЛУГА: Именно это и беспокоит так сильно вашу жену!
ВТОРОЙ СЛУГА: И именно это также страшно угнетает ваших слуг!
ЛОРД: Именно из-за этого ваша родня избегает вашего дома, словно их гонит отсюда ваше странное помешательство. О, благородный Лорд, вспомни о своём происхожде-нии, соберись снова с мыслями и очнись от этих недостойных тебя презренных снов.
Ты только погляди, как внимательно следят за тобой твои слуги, готовые тут же вы-полнить любое твоё пожелание, и только ждут от тебя соответствующего кивка. Мо-жет, ты хочешь послушать немного музыки? Нет проблем! Послушай! (Слышится музыка). Это тебе сам Аполлон играет, а двадцать соловьёв аккомпанируют ему, за-ливаясь в своих клетках божественной трелью. А, может, ты хочешь поспать? Мы тебя уложим на диван, ещё более мягкий и нежный, чем похотливое ложе самой Се-
мирамиды! А, как насчёт того, чтобы прогуляться? Мы всю землю усыпим мягкою травою. А, может, ты хочешь проехаться верхом на лошади? Можешь, не сомневать-ся, что сбруя твоих лошадей будет вся усыпана золотом и жемчугами! А, что ты ска-жешь о соколиной охоте, она тебе нравится? Твои соколы взлетят выше утренних жаворонков! А, может, ты захочешь поохотиться? Лай твоих собак отразится от не-бесного свода и понесётся эхом по лощинам.
ПЕРВЫЙ СЛУГА: Ты любишь травить зверя на охоте? Твои борзые будут носиться за ним быстрее любого лося и даже резвее проворной косули!
ВТОРОЙ СЛУГА: А, может, тебе больше нравится живопись? Мы мигом сходим за картиной, на которой Аполлон изображён у бегущего ручья, или за картиной, на ко-торой изображена Цитерея (Афродита), спрятавшаяся в осоке, и листья которой ше-велятся и волнуются от её дыхания, словно от лёгкого дуновенья ветерка.
ЛОРД: Мы покажем тебе также древнегреческую царевну и девственницу Ио, в тот самый момент, когда её мастерски соблазняет Юпитер, и, точно передающую то, как всё это произошло.
ТРЕТИЙ СЛУГА: Или же мы покажем вам картину с Дафне, которая пробирается через колючую лесную чащобу, и, которая, при этом, ранит себе больно ноги о ветки кустарников. Можно поклясться, что они у неё кровоточат. Её слёзы, выступившие на лице и кровь текущая на ногах, настолько точно переданы художником, что сам грустный Аполлон расплакался бы, увидев такое зрелище!
ЛОРД: Ты – лорд, и никем другим ты просто не можешь быть! А твоя жена намного красивее любой другой женщины её возраста!
ПЕРВЫЙ СЛУГА: Причём, она была самой прекрасной женщиной на свете до тех пор, пока, из-за вашего ужасного недуга, её прекрасное лицо не оросилось потоками слёз, обильно полившимися из её глаз. Да, и теперь, она не уступит по красоте ника-кой другой женщине на свете!
СЛАЙ: Вы что, и, на самом деле, утверждаете, что я лорд? И, что у меня жена кра-сотка? А, может, я только сплю, и это мне только приснилось? Нет, нет, я не сплю. Я, действительно, всё вижу, слышу и говорю. Я чую приятные запахи, парящие в возду-
8.-
хе, и ощущаю, что меня повсюду окружает необыкновенно мягкая и удобная мебель.
Вы меня окончательно убедили в том, что я в жизни и взаправду являюсь лордом. А, не каким-то медником или Христофором Слаем! Поэтому – ведите-ка сюда мою же-ну и принесите-ка мне снова кружку хорошего эля!
ВТОРОЙ СЛУГА: А не угодно ли вам, ваша светлость, вымыть также руки? (Слуги подносят ему кувшин, тазик и салфетки). Вы даже не представляете себе, как мы ра-ды, что к вам вернулся разум! И, что вы снова вспомнили, кем вы являетесь, на са-мом деле!
Это трудно представить, но вы проспали крепким сном целых пятнадцать лет! И да-же, когда вы пробудились, то вы ещё какое-то время не могли отойти ото сна!
СЛАЙ: Пятнадцать лет! Должен признаться вам, что недурно я вздремнул! И что, я не разговаривал всё это время?!
ПЕРВЫЙ СЛУГА: Естественно, мой лорд, вы разговаривали, но это были какие-то бессвязные слова. И, хотя вы всё время находились в этой прекрасной комнате, вы, тем не менее, не унимались, и всё время говорили, что вас несправедливо выстави-ли за дверь из харчевни. И вовсю ругали хозяйку, угрожая вывести её на чистую во-ду, и, обещая упрятать её за решётку за то, что она разливала эль в обычные кружки, а не использовала для этого специальные стандартные мерные кружки ёмкостью в одну кварту. Иногда вы также пытались вызвать к себе Сесилию Хеккет!
СЛАЙ: Это как раз та девушка из харчевни!
ТРЕТИЙ СЛУГА: Прекрасно, ваша Светлость, но с этой минуты вы должны будете себе чётко уяснить, что в вашей жизни не было никакой харчевни и никакой девуш-ки по имени Сесилия. Не существовало тех мужчин, о которых вы нам тут говорили, вроде Стивена Слая, старого Джона Непса из Греции, Питера Терфа, Генри Пимпер-неллы, а также ещё двух десятков других имён, которых никто никогда не видел в этих местах!
СЛАЙ: Мне теперь ничего не остаётся другого, как возблагодарить нашего Господа-Бога за моё чудесное исцеление!
СЛУГИ: (Все вместе). Аминь!
СЛАЙ: Так что – огромное тебе спасибо! Я уверен, что Ты во мне не разочаруешься!
В комнату входит Паж, переодетый женщиной, в сопровождении слуг.
ПАЖ: (Обращается к Слаю). Как себя чувствует мой благородный господин?
СЛАЙ: Можно сказать, что хорошо! Прекрасных угощений здесь хватает! А, где моя жена?
ПАЖ: Я здесь, благородный лорд. Какие от тебя будут приказания?
СЛАЙ: А, так вы, стало быть, моя жена?! Но, почему вы тогда не называете меня своим мужем? Для своих слуг – я лорд. А для вас - я муж!
ПАЖ: Вы и мой муж, и мой лорд,! Или мой лорд и муж – от этого ничего существен-но не меняется. В любом случае я ваша преданная жена!
СЛАЙ: Понятно. И, как я должен звать её?
ЛОРД: Мадам.
СЛАЙ: Мадам Элис или мадам Джоан?
ЛОРД: Просто мадам и ничего больше! Именно так обычно знатные господа зовут своих жён.
СЛАЙ: Мадам жена, они мне сказали, что я проспал целых пятнадцать лет, а может
быть даже и больше.
9.-
ПАЖ: Мне же кажется, что уже прошло все тридцать лет, как я вследствие твоего недуга лишилась моего законного супружеского ложа.
СЛАЙ: Да, уже прошёл приличный отрезок времени! А, теперь, слуги, я попросил бы вас всех удалиться отсюда. Отставьте нас одних. А, вы, мадам, тем временем, раз- деньтесь, и тут же отправляйтесь ко мне в постель.
ПАЖ: О, трижды благородный лорд, умоляю вас, всем, чем можно, подождать еще немного и не прикасаться ко мне всего лишь какую-нибудь ночь или две. Или же, ес-ли это невозможно, то хотя бы отложить ваши намерения до захода солнца. Посколь-ку ваши врачи настоятельно рекомендовали мне, пока избегать супружеского ложа, чтобы вы, чего доброго, не впали вновь в свой страшный недуг. Я думаю, что в дан-ном случае это является весьма веской причиной для того, чтобы вы простили меня.
СЛАЙ: Но проблема заключается в том, что я не смогу так долго ждать, мне и так
уже невтерпёж! Единственно, что меня удерживает, так это боязнь того, что я смогу снова впасть в свой недуг! Поэтому я, пожалуй, подожду, несмотря на то, что во мне так и играет кровь!
Появляется слуга.
СЛУГА: Ваша светлость, актеры вашего домашнего театра, узнав о вашем выздо-ровлении, тут же решили прийти сюда, и порадовать вас показом хорошей, весёлой комедии. Ваши врачи считают, что такой спектакль оказал бы на вас самое благо-творное действие, так как от постоянного стресса ваша кровь буквально загустела в венах, а, охватившая ваш разум меланхолия, была источником вашего психическо-го расстройства. Таким образом, просмотр комедии - пойдёт вам на пользу, и вы смо-жете развеяться и поднять себе настроение. А хорошее настроение разгоняет тысячу недугов и удлиняет жизнь.
СЛАЙ: Чёрт подери, театр я люблю! Разрешите им выступить здесь! Я надеюсь всё же, что это не будет простая демонстрация рождественских хлопушек или выступле-ние каких-нибудь шарлатанов!?
ПАЖ: Нет, нет, мой славный лорд. Это будет гораздо более тонкая штука!
СЛАЙ: И, что именно? Какое-нибудь оригинальное блюдо?!
ПАЖ: Нет, нет, это будет что-то вроде исторической хроники!
СЛАЙ: Прекрасно. Прекрасно. Нам всем прямо-таки не терпится её посмотреть! Иди ко мне, моя мадам и жена. Усаживайся рядом со мной и пусть всё идёт своим чередом! Но, помни, что мы уже никогда не будем с тобой молодыми!
З А Н А В Е С
К О Н Е Ц П Р О Л О Г А
Д Е Й С Т В И Е П Е Р В О Е
К а р т и н а п е р в а я
---------------------------------------------------------
Италия. Падуя. Городская площадь, на которой идёт пышное представление. Появляются Люченцио и его слуга Транио.
ЛЮЧЕНЦИО: Транио, наконец-то, исполнилась моя давнишняя мечта, и я смог увидеть прекрасную Падую, колыбель всех общественных наук на свете. Мне приш-лось для этого проделать огромный путь, чтобы добраться до нашей плодородной Ломбардии, превращённой в самый лучший, благоухающий сад Великой Италии.
Всё это я смог сделать только, благодаря моему отцу, его огромной любви ко мне и его отеческому благословению. И, естественно, благодаря присутствию такого вер-ного и преданного слуги, как ты! Теперь я решил, что мы остановимся на некоторое время здесь, и я прослушаю курс лекций в знаменитом падуанском Университете.
Я родился в Пизе, известной своими сдержанными и немногословными горожанами, и обязан своим появлением на свет моему отцу Винченцо, происходящего из извест-ного рода Бентиволья, известному купцу и предпринимателю с мировым именем. Меня назвали Люченцио, и воспитание я получил во Флоренции. Я должен был оп-равдать те надежды, которые он питал в отношении меня. В частности, он рассчиты-вал, что я смогу преумножить его капиталы своими добродетельными подвигами. Поэтому я, славный Транио, при моей учёбе в университете, особый упор сделаю на постижение искусства добродетели и той части философии, которая объясняет, что настоящее счастье достигается лишь только тогда, когда в любом деле торжествует добродетель. Скажи мне, Транио, что ты думаешь на счёт того, почему я оставил Пизу и отправился стремглав сюда, в Падую? Так обычно поступает человек, изны-вающий от жары, которому ужасно не терпится побыстрее преодолеть полоску воды у берега моря, чтобы тут же погрузиться в его бездну, и, таким образом, насладить-ся благодатной прохладой, и избавиться от мучившего его до этого ощущения, что ему не хватает воздуха.
ТРАНИО; Извините меня, (Mi perdonate), любезный мой хозяин, я полностью одоб-ряю ваше решение, и счастлив, что вы решили продолжить насыщаться тем некта-ром, которым буквально наполнена философия, сладчайшая из всех наук на свете. Но я, при этом, хотел бы попросить вас, дорогой мой хозяин, хотя мы и возносим
хвалу добродетели и такой моральной дисциплине, как философия, тем не менее, не строить из себя этаких стоиков или недоучившихся молодых людей, настолько пре-данных этике Аристотеля, что даже такой наш кумир, как Овидий, уже отодвинут нами на второй план!
Руководствуйтесь логикой в ваших разговорах со знакомыми и пользуйтесь ритори-ку в ваших обычных контактах. А для укрепления своего душевного равновесия зай-митесь музыкой и сочинением стихов! Что же касается математики и метафизики, то будьте с ними осторожными и потребляйте их в количествах, не превышающих того, что может вместить ваш желудок! И, поверьте мне, что любая прибыль окажется для вас ничтожно малой, если вы от вашей работы не будете испытывать никакого удовольствия! Одним словом - занимайтесь только тем, что вам нравится!
ЛЮЧЕНЦИО: Большое тебе спасибо, Транио. Твои советы мне очень пригодятся.
11.-
И, если бы наш Бьонделло смог бы уже присоединиться к нам, мы могли бы, хоть сейчас решить всё мигом и снять домик для приёма друзей, которые наверняка у нас появятся во время нашего пребывания в Падуе. Но минутку. Кто эти люди, которые направляются сюда?
ТРАНИО: Хозяин, это видимо какая-то группа людей, направляющая сюда, чтобы
поприветствовать нас.
В этот момент появляется Батиста со своими двумя дочерьми, Катериной и Бьян-кой, а также Гремио, Клоун и Ортензио, поклонник Бьянки. Люченцио и Транио смо-трят на них и держатся немного в стороне.
БАТТИСТА: Господа, не докучайте меня, пожалуйста, в дальнейшем ненужными вопросами. Вы знаете, я принял твёрдое решение и ни за что не отступлюсь от него.
Знайте же, я никому не отдам руки моей младшей дочери, прежде чем не найдётся также муж и для моей старшей дочери! Если кому-то из вас двоих нравится Катери-на, и, поскольку я знаю и люблю вас, то я готов разрешить одному из вас поволо-читься за ней, лишь бы ей это было приятно.
ГРЕМИО: (Говорит в сторону). Мог бы сказать и яснее - что разрешает одному из нас объездить её. Нет, нет, для меня она слишком терпкая! Ортензио, может, ты по-пробуешь? Ты не хотел бы жениться на ней?!
КАТЕРИНА: (Обращается к отцу). Прошу вас, господин мой, не делайте этого. Вы что, и, на самом деле, собираетесь бросить меня на растерзание этим двум неотёсан-ным мужикам?
ОРТЕНЗИО: Ничего себе - назвать нас неотёсанными мужиками, тоже мне красави-ца?! Как это понимать?! Вот, что, знайте - никаких неотёсанных мужиков вам не ви-дать и в помине, пока вы не научитесь быть вежливой и покладистой!
КАТЕРИНА: Сразу видно, что вас просто так ничем не испугаешь! Вы даже не по-нимаете, что подобной грубостью не покоряют сердца девушек! Вот что - если вы не оставите меня в покое, то я тут же размозжу вашу башку трёхногой табуреткой. Раз-рисую всё лицо вам чернилами и буду относиться к вам, как к шуту гороховому!
ОРТЕНЗИО: Боже праведный, сохрани меня и помилуй, от такого дьявола!
ГРЕМИО: Да и меня тоже, Боже милостивый!
ТРАНИО: (Говорит, обращаясь к Люченцио). Тише, хозяин! Тссс! Мы сможем с ва-ми теперь очень даже хорошо поразвлечься! Что можно сказать? Эта дева или совер-шенно сумасшедшая, или же необыкновенно своенравная!
ЛЮЧЕНЦИО: (Говорит, обращаясь к Транио). В то время, как другая красавица держится весьма и весьма сдержанно. И, демонстрирует свой мягкий характер, при-сущий настоящим девам! Транио, у меня к тебе просьба, с этой минуты - давай дого-воримся, что будем разговаривать друг с другом как можно тише. Тссс!
ТРАНИО: Браво, мой хозяин, хорошо вы сказали. Что нам надо вести себя как мож-но тише, смотреть в оба и мотать себе всё на ус!
БАТТИСТА: Господа! В подтверждение того, что я сказал до этого, я велю, Бьянке, тут же вернуться домой. Ты только не подумай, моя славная Бьянка, что я поступаю так, словно я стал любить тебя меньше.
КАТЕРИНА: Как же, как же! Ведь, это его любимая дочка! Тоже мне, расплакалась! Вот, если бы ей ткнули пальцем в глаз, то, хотя бы всем было ясно, отчего это она пускает тут слёзы!
12.-
БЬЯНКА: Сестрица, можешь успокоиться, и радоваться тому, что такое решение от-ца меня сильно огорчило. Мой господин, отец мой, я подчинюсь покорно вашей воле.
И с этой минуты только мои книги и музыкальные инструменты - составят мне ком-панию. Я только с ними буду общаться, читая их, и, играя на инструментах.
ЛЮЧЕНЦИО: (Говорит, обращаясь к Транио). Послушай, Транио! Тебе не кажется, что её устами говорит сама богиня Минерва?! (В римской мифологии Минерва – богиня мудрости!).
ОРТЕНЗИО: Синьор Батиста, вы, что и на самом деле собираетесь поступить таким странным образом? Мне очень жаль, что при всех наших самых лучших намерениях в отношении Бьянки, мы доставляем ей столько неприятностей!
ГРЕМИО: Почему вы решили запереть её в этой клетке, по вине этой ведьмы, и она должна страдать из-за её злого языка?
БАТТИСТА: Господа, я бы попросил вас не устраивать здесь дискуссий. Я уже твёр-до решил: Ты, Бьянка, возвращаешься домой, и немедленно. (Бьянка подчиняется решению отца и удаляется). А, поскольку я знаю, что ей доставляют большое удово-льствие занятия музыкой, игра на музыкальных инструментах и, что она любит поэ-зию, то я приглашу в дом лучших педагогов, способных дать ей хорошее воспитание, достойное её юному возрасту. И, если вы, Ортензио, и вы, синьор Гремио, знаете уже кого-то из таких педагогов, то присылайте мне их, я с удовольствием рассмотрю их кандидатуры. Поскольку я всегда с почтением отношусь к талантливым людям и намерен дать моим дочерям хорошее современное воспитание, то в этом вопросе ме-ня вполне можно считать большим либералом. А теперь, позвольте мне, откланять-ся. Ты же, Катерина, можешь остаться. Мне ещё надо будет поговорить кое о чём с Бьянкой. (Удаляется).
КАТЕРИНА: Надеюсь, что никто не станет меня насильно удерживать здесь, не так ли?! И решать за меня, как мне лучше проводить моё время! А?! Как будто я сама не знаю, что мне лучше или хуже?! (Удаляется).
ГРЕМИО: Да, ради бога, идите! Вы можете отправляться, хоть к чёртовой бабушке! Вы настолько самостоятельны в своих решениях, что вас никто не станет уговари-вать или пытаться удерживать здесь.
Ортензио, нам нужно честно признаться в том, что у нас особых шансов здесь нет. Конечно, мы можем попытаться, что-нибудь вместе придумать. Но, пока что, здесь нам явно, ничего не светит. Так что, до свидания! И, тем не менее, в знак любви, ко-торую я питаю к кроткой и милой Бьянке, если мне повезёт найти такого учителя, который бы ей понравился, то я бы охотно познакомил его с её отцом.
ОРТЕНЗИО: Так же поступлю и я, синьор Гремио. Но я хотел бы попросить вас вы-слушать ещё одно моё слово. Хотя мы с вами ещё серьёзно и не занимались выясне-нием наших отношений, в связи с нашим обоюдным увлечением Бьянкой, я тут при-шёл к такому выводу. Что, поскольку мы не сможем пока свободно общаться с на-шей красавицей, и, таким образом, быть счастливыми соперниками в борьбе за её руку и сердце, нам следует, прежде всего, объединить свои усилия и преуспеть в од-ном деле.
ГРЕМИО: И в каком же? Не могли бы вы мне сказать яснее, о чём идёт речь?
ОРТЕНЗИО: Чёрт подери, сударь! Нам надо будет раздобыть мужа для её старшей сестры!
ГРЕМИО: Мужа? Такого же дьявола, как и она?!
ОРТЕНЗИО: Я имею в виду именно мужа.
13.-
ГРЕМИО: А я говорю – дьявола! Неужели ты веришь, Ортензио, в то, что, хотя её отец довольно-таки богат, найдётся такой глупец, который будет готов жениться на подобной ведьме?!
ОРТЕНЗИО: Полноте, Гремио! Вот, что, дорогой, хотя у нас и не хватает терпения выносить все эти её причуды, но на свете имеются такие молодцы, которые готовы
взяться за их исправление и привести её к себе в дом со всеми её недостатками, лишь бы только у неё было хорошенькое приданное! Нам бы только напасть на такого!
ГРЕМИО: Я что-то очень сомневаюсь, что мы сможем найти такого! Лично я, ско-рее согласился бы, чтобы меня каждый день хлестали кнутом у позорного столба на базаре, чем согласился бы жениться на ней, даже, если бы за неё мне пообещали са-мое большое приданое на свете!
ОРТЕНЗИО: Как бы то ни было, но, как любишь говорить ты, среди гнилых яблок – выбор, к сожалению, бывает всегда невелик! Вы можете идти, куда собрались, но, поскольку это помеха в браке сделала нас друзьями, будем и дальше дружить друг с другом, до тех пор, пока мы не выдадим замуж старшую дочь Баттисты, и, таким об-разом, дадим возможность выйти замуж и его младшей. И только тогда мы вернёмся вновь к нашему соперничеству.
О, сладкая и божественная Бьянка! Можно только представить себе, как счастлив будет тот мужчина, который окажется спутником твоей жизни! Поэтому, кто будет проворнее, тому и достанется козочка! Что, вы на это скажите, синьор Гремио?!
ГРЕМИО: Я полностью с вами согласен! Если бы вы только знали, с какой огром-ной радостью я подарил бы лучшего коня в Падуе тому герою, который бы решился взяться за это дело! И сумел бы довести до успешного конца свои ухаживания за этой строптивой красоткой, женился бы на ней и смог бы затащить её в постель, и смог бы, таким образом, избавить от её присутствия отцовский дом! Ладно, пошли! Что-нибудь придумаем! (Гремио и Ортензио удаляются).
ТРАНИО: Скажите мне, пожалуйста, мой господин, неужели такое возможно, чтобы любовь могла внезапно завладеть всеми помыслами мужчины?
ЛЮЧЕНЦИО: О, Транио! Если бы я не убедился в этом сам, я бы этому не поверил! И не считал бы такое возможным или правдоподобным! Произошло невероятное. Пока я праздно наблюдал за происходящим, во мне неожиданно вспыхнула любовь. И признаюсь тебе откровенно, что, поскольку ты для меня является таким же доро-гим и близким человеком, как сестра Анна для царицы карфагенской, - я весь горю, мучаюсь и погибаю от любви к Бьянке! И, если я не добьюсь, руки этой прелестной девы, я точно не смогу жить на этом свете! Транио, посоветуй мне, как мне быть, ты это знаешь! И помоги мне, ведь, ты этого хочешь!
ТРАНИО: Синьор мой, сейчас не время винить вас в чём-либо. Любовь невозможно прогнать из сердца никакой бранью. Если вы влюбились, то вам ничего не остаётся другого, как последовать совету древних римлян: “Redime te captum quam queas mi-
nimo!”. (Вырвись из плена, уплатив за это как можно меньшую цену! Лат.).
ЛЮЧЕНЦИО: Спасибо, друг мой. Продолжай. Всё, что ты говоришь, меня устраива-ет. И вообще все твои советы – очень мудры.
ТРАНИО: Вы с таким вниманием созерцали девушку, что даже не заметили также и другой, не менее важной вещи.
ЛЮЧЕНЦИО: О, да! Я только видел её неземную красоту, которой светилось её бо-жественное лицо, достойное дочери Агенора, и, которое покорило самого Зевса, когда тот высадился на Крите!
14.-
ТРАНИО: Стало быть, вы ничего не заметили другого? Вы, даже не обратили вни-мания на то, как её сестра начала истошно голосить, и подняла при этом такой шум, что его с трудом могли выдержать перепонки в ушах?!
ЛЮЧЕНЦИО: Нет, Транио, я видел только её. Как двигаются её коралловые губ-ки, и, как она своим дыханием наполнила ароматом весь воздух. Она казалась мне божественной и восхитительной - это единственное, что я видел в ней!
ТРАНИО: Ясно! Мне потребуется какое-то время, чтобы вывести его из этого бла-женного состояния! Прошу вас, мой господин, проснитесь! Если вы, действительно, любите эту девушку, то приложите все усилия и ум для того, чтобы завоевать её сер-дце. А, дела обстоят следующим образом. Её старшая сестра, настолько испорчена и строптива, что до тех пор, пока отец не сплавит её за кого-нибудь замуж, сидеть ва-шей милой, сударь, в девицах и без возможности куда-нибудь податься. Именно, по этой причине, он решил заточить её в дом, чтобы её не могли докучать приставания-ми ухажёры!
ЛЮЧЕНЦИО: Однако же, Транио, какой у неё всё-таки жестокий отец! А ты, тоже, случайно, не заметил, что он собирается найти ей опытных наставников, чтобы дать ей хорошее образование?
ТРАНИО: Ясное дело, что заметил, чёрт подери! И кое-что придумал!
ЛЮЧЕНЦИО: И я тоже, кое-что придумал.
ТРАНИО: Синьор хозяин, я готов поклясться, что наши оба плана имеют много об-щего и из них сложится один!
ЛЮЧЕНЦИО: Скажи мне прежде о своём!
ТРАНИО: Я догадываюсь. Вы хотели бы представиться в доме её отца учителем и, таким образом, начать давать уроки девушке. Вот ваш план!
ЛЮЧЕНЦИО: Вы отгадали. Как вы считаете, он выполним?!
ТРАНИО: Нет, он невозможен, так как, кто в таком случае будет выполнять ваши функции, и быть в Падуе сыном знаменитого пизанского аристократа Винченцо?!
Кто будет снимать дом, посещать занятия в университете, принимать своих друзей, посещать дома своих сограждан и приглашать их к себе домой?
ЛЮЧЕНЦИО: Перестань, Транио. Успокойся. Я нашёл тут одно решение. Нас ещё никто не видел здесь ни в одном доме, а потому никто не сможет отличить наши ли-ца, кто тут хозяин, а, кто - слуга! А сделаем всё следующим образом. Отныне госпо-дином, станешь ты, Транио. Вместо меня. Будешь снимать дом, быть господином и иметь слуг, как, если бы я был на твоём месте. А, я выдам себя за кого-нибудь дру-гого. За какого-нибудь флорентинца или неаполитанца, или же за какого-нибудь жи-теля Пизы, но менее известного. Так я задумал, и так мы поступим! А, потому немед- ленно переоденься, Транио, возьми мою шляпу и мою цветную мантию. Когда же по-явится Бьонделло, он станет тебе прислуживать. Но, до этого я ему всё расскажу и прикажу ему помалкивать!
ТРАНИО: Нам надо именно так и поступить. Одним словом, мой синьор, если вам нравится такое решение вопроса, то моим долгом будет продолжать вам служить, ве-рой и правдой, поскольку ваш отец именно об этом говорил мне, когда мы пустились в путь: «Служи моему сыну верой и правдой во всём!». Хотя не исключено, что он в эти слова вкладывал какой-то другой смысл. Но, я, тем не менее, охотно превращусь в Люченцио, в виду моей огромной любви к своему хозяину Люченцио!
ЛЮЧЕНЦИО: И превращайся в него, так как и сам Люченцио сейчас знает цену любви. Я готов стать рабом, чтобы завоевать сердце той красавицы, чьё неожидан-ное появление в моей жизни так внезапно ослепило меня.
15.-
А, вот и наш проказник! (В этот момент появляется Бьонделло).
Где это ты пропадал всё это время, голубчик?!
БЬОНДЕЛЛО: Вы спрашиваете – где это я пропадал? Лучше скажите, где вы были всё это время?! Мой господин, что я вижу - мой друг Транио украл у вас одежду.
О-ля-ля, да, и вы тоже украли у него одежду! А, может, вы оба занялись взаимным воровством одежды? Скажите мне, пожалуйста, что здесь такое происходит?!
ЛЮЧЕНЦИО: Бьонделло, а, ну, подойди сюда, бездельник! Сейчас нам не до шуток, а поэтому я попрошу тебя следить за своим языком и манерами. Ваш друг и това-рищ, Транио, чтобы спасти меня , решил надеть на себя мою одежду, и, таким обра-зом, принять мой вид, а я, ради моего спасения, надел его одежду. А дело вот в чём. Как только я спустился с корабля на берег, на меня тут же напал какой-то незнако-мец, и мне пришлось ввязаться с ним в драку, в результате которой я убил его. И те-перь я боюсь, что меня могут опознать. Теперь вы должны служить Транио, как это делали до этого мне, я это приказываю вам, в то время, как я должен буду скрыться отсюда, чтобы спасти себе жизнь! Вы меня поняли?!
БЬОНДЕЛЛО: Понял ли я это, мой синьор? Нет! Ничего! Даже одного слова!
ЛЮЧЕНЦИО: И имя Транио, даже не произносите! Транио теперь будет Люченцио!
БЬОНДЕЛЛО: Надо же, как повезло ему! Вот бы мне очутиться на его месте!
ТРАНИО: Поймите меня, молодой человек, что делаю я всё это, не ради какой-то своей прихоти, а ради того, чтобы помочь Люченцио заполучить в жены меньшую дочь Баттисты. Поэтому, сейчас, от вас, прежде всего, потребуется, чтобы вы проде-монстрировали умение держать хорошенечко язык за зубами, и внимательно выби-рали бы себе компании, выбирая, с какими вам можно общаться, а с какими нет. Одним словом, когда мы будем оставаться одни, то только в этих случая я буду для вас Транио, а во всех других случаях – исключительно Люченцио, ваш хозяин!
ЛЮЧЕНЦИО: Пошли, Транио! Теперь тебе придётся выполнить только одно: при-соединиться к списку ухажёров Бьянки. А, если, ты, вдруг, захочешь, спросить ме-ня, для чего мне это нужно, то я смогу, лишь тебе ответить, что для этого у меня име-ются веские причины. (Удаляются).
Действие комедии переносится в дом Лорда и на сцене появляются актёры, занятые в Прологе.
ПЕРВЫЙ СЛУГА: Мой господин! Да, вы никак задремали и совсем не следите за хо-дом комедии!
СЛАЙ: Нет, нет, клянусь святой Анной, что я за всем слежу внимательно! Я бы ска-зал, что она и на самом деле очень интересная! А, что, будет ещё продолжение?
ПАЖ: Мой господин, естественно. Она ещё только началась.
СЛАЙ: Синьора, моя славная жёнушка, эта комедия, и, действительно, заслуживает всяческих похвал. Но, как бы я хотел, чтобы она поскорее кончилась!
(Все садятся, приготовившись внимательно смотреть спектакль и дальше).
К а р т и н а в т о р а я
Падуя. Действие разворачивается перед домом синьора Ортензио. На сцене появля-ется Петруччо и его слуга Грумио.
16.-
ПЕТРУЧЧО: Моя славная Верона, я на время оставил тебя, чтобы повидаться с мо-ими друзьями в Падуе, и в первую очередь с моим самым дорогим и верным другом Ортензио. Это, если мне память не изменяет, и есть его дом. Эй, Грумио, а, ну,
стукни-ка, дружище! Приказываю я тебе!
ГРУМИО: Стукнуть, синьор? И, кого я должен стукнуть?! Разве, кто-нибудь оскор-бил Вашу Светлость?
ПЕТРУЧЧО: Плут, ты эдакий! Что я тебе сказал? Стукни! Да покрепче!
ГРУМИО: Стукнуть, хозяин, вас, здесь? Но, с чего это вдруг? Кто я такой есть, что-бы стукнуть вас?!
ПЕТРУЧЧО: Бестолочь! Я сказал тебе постучать мне в эту дверь! И, постучи, как следует, не то я постучу в твою голову так, что от неё, ничего не останется!
ГРУМИО: (Говорит в сторону). Надо же так прицепиться ко мне! А стукни я его первым, он мне затем задаст такого, что и не обрадуешься!
ПЕТРУЧЧО: Ты что, отказываешься выполнять моё приказание?! Прекрасно, ка-налья, если ты не постучишь, то это я сделаю за тебя и посмотрю, как ты запоёшь. Я проверю, как ты чисто берёшь ноты, заложенные в упражнениях по сольфеджо!
(Хватает Грумио за уши).
ГРУМИО: На помощь, на помощь, господа! Мой хозяин никак сошёл с ума!
ПЕТРУЧЧО: А, поэтому, не упирайся и стучи, когда тебе велят, мошенник!
Появляется Ортензо.
ОРТЕНЗИО: Чёрт подери, что здесь происходит?! Это вы, старина Грумио и мой добрейший друг Петруччо? Как вы там поживаете у себя в Вероне?
ПЕТРУЧЧО: Вы что, появились здесь, чтобы разнять ссору, возникшую между на-ми? Я только могу сказать:Con tutto il cuore ben trovato! (Я только рад этому от все-го сердца! Ит. )
ОРТЕНЗИО: (Отвечает тоже по-итальянски). Alla nostra casa ben venuto! Molto honorato? Signor mio, Petruccio! (Синьор Петруччо, добро пожаловать в наш дом! Очень польщён вашим посещением. Ит.).
Вставай, вставай, Грумио! Мы сейчас вас быстро примирим!
ГРУМИО: (Поднимается с земли). И, действительно, теперь, когда появились вы, уже не имеют значения те проклятья, которые он шлёт мне на латинском языке!
Милостивый синьор, нет, вы только подумайте, разве, это для меня не веская причи-на, чтобы оставить у него службу? Он тут приказал мне, чтобы я стукнул его, да, ещё покрепче! Скажите мне откровенно, разве, подобает слуге так обходиться со своим господином?! Да, ему уже тридцать два года, а, может быть, и больше! Разве, нашему господу богу, понравилось бы, если бы я его стукнул первым? Тогда бедному Грумио – уж, было бы точно, несдобровать!
ПЕТРУЧЧО: Ах, ты, разбойник! Славный Ортензио, я приказал этому каналье стук-нуть хорошенечко в твою дверь и бесполезно пытался заставить сделать его это!
ГРУМИО: Стукнуть в дверь? О, господи, сохрани меня и помилуй! Разве, вы мне не сказали ясным языком: «Плут ты эдакий, стукни-ка хорошенечко, да, покрепче!». А теперь вы заявляете, что вы сказали мне постучать в дверь!
ПЕТРУЧЧО: А, ну прекращай, бездельник! Советую тебе закрыть свой клюв, а то я не знаю, что с тобой сделаю!
ОРТЕНЗИО: Успокойтесь, Петруччо! За Грумио я - ручаюсь! Вы просто не поняли друг друга! А так, он у тебя - старый, преданный и славный слуга!
17.-
Лучше скажи мне, друг мой, каким таким благодатным ветром занесло вас сюда к нам в Падую из вашей античной Вероны?
ПЕТРУЧЧО: Тем ветром, который носит молодых людей по свету, и забрасывает их в места весьма отдалённые от их дома, в поисках призрачного счастья и фортуны!
В двух словах я могу объяснить тебе моё нынешнее положение следующим образом.
Мой отец, синьор Антонио, недавно скончался, и я устремился в этот лабиринт, пол-ный неожиданностей, чтобы успешно жениться, и, чтобы преуспеть в моих делах в силу моих возможностей. Денег и всякого добра у меня хватает, поэтому я совершаю это странствие больше из любопытства, решив посмотреть, что происходит такого в этом удивительном мире.
ОРТЕНЗИО: Петруччо, позволь мне предложить твоему вниманию, на предмет воз-можной женитьбы, одну строптивую и неотёсанную невесту? Я знаю, ты не будешь мне сильно признателен за это предложение, но, тем не мене я могу поручиться, что она необыкновенно богата. И, поскольку ты мне друг, я не буду принуждать тебя к принятию окончательного решения.
ПЕТРУЧЧО: Синьор Ортензио, для таких настоящих друзей, как мы, не требуются лишние слова. А, потому, если ты знаешь какую-нибудь молодую и богатую невесту, достойную быть женой твоего друга Петруччо, (главное для меня, чтобы у неё были деньги!), я тут же женюсь на ней! И не посмотрю даже на то, что она будет дурнее же-ны Флоренцио, или старее Сибиллы, или же будет такой же язвой и взбалмошной, как Сократова Ксантиппа. И, тем более, я не испугаюсь того, если она вдруг станет бушевать как самый свирепый шторм на Адриатике! Я прибыл сюда с определённой целью – жениться на богатой невесте. А жениться в Падуе на богатой невесте означа-ет только одно - найти себе счастье!
ГРУМИО: Ну, что, слышали, синьор Ортензио?! Он ясно сказал вам, какие у него намерения! Пообещайте ему только достаточно золота, и он вам тут же женится, хоть на кукле, хоть на матрёшке и даже на беззубой карге, у которой полным-полно вся-ких болячек, которых просто так не наберёшь даже у пятидесяти лошадей! Ему всё сгодится – были бы только деньги!
ОРТЕНЗИО: Петруччо, поскольку мы уже зашли далеко в нашем разговоре, то я хо-
тел бы продолжить то, что я сказал тебе в шутку. Так вот, Петруччо, я могу предло-
жить твоему вниманию одну невесту, довольно-таки богатую, молодую, грациозную и воспитанную, как это и полагается её рангу. Её единственным и существенным де-
фектом (что я не скрываю) является то, что она просто невыносимая язва, да, к тому же строптивая и гордая сверх всякой меры! И, если бы вдруг мои дела пришли бы в полное расстройство, то я все равно не согласился бы жениться на ней, даже, если бы
мне за неё посулили целую гору золота!
ПЕТРУЧЧО: Не торопись, Ортензио. Видимо, ты не знаешь той силы, которой обла-
дают деньги! Назови мне имя её отца и для меня это будет достаточно! Я покорю её сердце, даже, если она станет истошно и пронзительно голосить, перекрывая своим криком раскатистые звуки грома в осеннюю погоду!
ОРТЕНЗИО: Её отца зовут Баттистой Минола и это на редкость приветливый синь-ор и любезный человек. А его дочь зовут Катериной Минола и она хорошо известна в Падуе за свой злой язык.
ПЕТРУЧЧО: Я знаю её отца, хотя лично с ней не знаком. Его хорошо знал мой по-койный отец. Я теперь не смогу уснуть, пока не увижу её! А, поэтому, простите меня за дерзость, но я должен покинуть вас в эту самую, же минуту. Разве, что вы сами не захотите проводить меня к ней.
18.-
ГРУМИО: Прошу вас, синьор Ортензио, не мешайте ему, пусть себе идёт, пока ему так не терпится удовлетворить свой каприз. Клянусь вам, что если бы она знала его также хорошо, как знаю его я, то поняла бы тотчас же, что его простым наскоком не возьмёшь. Она может обозвать его хоть миллион раз негодяем, но он даже не поведёт бровью! А, если он ударится в бранную риторику, то не уймётся, пока не израсходует всё своё красноречие! Хотите, синьор, я скажу вам одну вещь? Он устроен так, что, если она ему скажет, хотя бы одно словечко наперекор, то он задаст ей такую баню,
что на неё затем без слёз и не взглянешь, и будет она на свет глядеть как слепой ко-тёнок! Вы ещё не знаете моего господина!
ОРТЕНЗИО: Послушай, Петруччо, я тоже пойду туда с тобой, поскольку в клетке у Баттисты томится также и моё сокровище. Пользуясь своей властью, он держит вза-перти самое дорогое для меня существо на свете – свою младшую дочь, прелестную Бьянку, пряча её там и от меня, и от других ухажёров, моих соперников в любви! Прекрасно понимая, что практически невозможно будет найти кого-то кто бы поза-рился на Катерину, вследствие тех её дефектов, о которых я тебе рассказал ранее, Батиста повелел никого не впускать к Бьянке, до тех пор, пока это чертовка Катери-на не найдёт себе мужа!
ГРУМИО: Действительно, она самая настоящая чертовка! Хуже названия для деви-цы - уже не придумаешь!
ОРТЕНЗИО: А, теперь, мой дорогой Петруччо, я попрошу вас оказать мне одно одол-жение – представить меня старому Батисте, в скромной одежде, в качестве опытного учителя по музыке для обучения игре на инструментах и пению. Воспользовавшись этим обстоятельством, я смогу спокойно ухаживать за ней, оставаясь с ней наедине!
ГРУМИО: Но, разве, это не самое настоящее надувательство! Нет, вы только посмо-
трите, как, для того, чтобы надуть стариков, молодые быстро находят друг с другом общий язык!
В этот момент на дороге появляются Гремио и Лючентино, предварительно перео-девшиеся, чтобы их никто не узнал.
Господа, господа, посмотрите, пожалуйста, сюда! Интересно, кто будут эти двое кра-савцев, появившиеся неожиданно сейчас здесь?
ОРТЕНЗИО: Тише Грумио, это никто иной, как мой самый прямой соперник. Ещё один ухажёр Бьянки. Петруччо, дружище, давай-ка отойдём пока в сторону.
ГРУМИО: Это хорошо воспитанный молодой человек и типичный влюблённый!
ГРЕМИО: Превосходно! Значит так, я внимательно просмотрел весь список книг, рекомендуемых к чтению. Сударь, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы все они были прекрасно переплетены и были исключительно любовного плана. Обратите на это особое внимание. И проследите, при этом, чтобы ей для чтения больше не попала ни-какая другая литература! Вы меня поняли? Если синьор Баттиста может при случае похвастаться своими необыкновенно либеральными взглядами, то и я тоже кое-что могу, и запросто могу дать фору любому умнику по части видения глубинной сути самой сложной проблемы, которая может неожиданно возникнуть на горизонте! Возьмите этот свой список и проследите, чтобы все книги были хорошенечко наду-шены. Но, при этом, не забывайте, что благоуханнее Бьянки – нет ничего на свете! И, что вы собираетесь ей читать, Люченцио?
ЛЮЧЕНЦИО: Чтобы я не стал ей читать, я, прежде всего, буду чтить интересы мое-го хозяина и покровителя, так что вы в этом не сомневайтесь! И также решительно,
19.-
как, если бы вы находились на моём месте. И, буду стремиться выбирать слова, ещё более убедительные, чем выбрали бы их вы. Вы, ведь, сам, синьор, надо честно ска-зать, не из учёных!
ГРЕМИО: Что не говори, а учёба – это великое дело!
ГРУМИО: Ну, и проходимец же! Откуда он только взялся?!
ПЕТРУЧЧО: А, ну, помолчи бездельник!
ОРТЕНЗИО: Грумио, да, да, замолчи и больше, пожалуйста, не выступай! (Обраща-ется к синьору Гремио). Синьор Гремио, приветствую вас! Да, храни вас господь!
ГРЕМИО: Синьор Ортензио, я так рад встречи с вами. Вы знаете, куда я сейчас на-правляюсь? В дом к синьору Баттисте Миноле, которому я пообещал подыскать дос-тойного учителя словесности для его красавицы Бьянки. Мне ужасно повезло и мне посчастливилось встретиться с этим молодым человеком, который по своим велико-лепным знаниям и прекрасному воспитанию именно тот, кто ей нужен. Он довольно-таки хорошо разбирается в стихах и в других книгах. То, что у него хороший вкус, я это вам гарантирую.
ОРТЕНЗИО: Прекрасно. Я тоже тут встретил одного синьора, который порекомен-довал мне одного настоящего маэстро, для обучения нашей красавицы музыке. Та-ким образом, я не останусь одинок в моём стремлении услужить красавице Бьянке, которую я обожаю.
ГРЕМИО: Ты только говоришь: «Я её обожаю!». А я это могу доказать фактами!
ГРУМИО: (Говорит в сторону). Он это докажет вам своим увесистым кошельком!
ОРТЕНЗИО: Гремио, сейчас совсем не то время, чтобы мы здесь хвастались тем, кто больше из нас любит Бьянку. Лучше послушайте меня. И, если всё то, что вы го-ворили было искренним, то и я не останусь в долгу и сообщу вам одну новость, кото-рая одинаково устроит нас двоих. Со мною тут находится один синьор, которого я встретил, совершено случайно, и, который, поскольку моё предложение ему сразу же понравилось, примется ухаживать за Катериной, за этой ведьмой. Более того, если её приданое его устроит, то он готов также и жениться на ней.
ГРЕМИО: Мне нравится его решимость и бесстрашие. Но, прости меня, ты уже пос-вятил его в те дефекты, которыми она обладает?!
ПЕТРУЧЧО: Я уже в курсе того, что она ужасно строптива и скандалистка. Если это и всё, господа, то я не вижу здесь никаких проблем!
ГРЕМИО: Вы говорите – нет? Это правда, друг мой? Из какого вы города?
ПЕТРУЧЧО: Я из Вероны. Сын синьора Антонио. Хотя мой отец и умер, но фортуна не оставляет меня. И я собираюсь прожить ещё долгие счастливые годы моей жизни!
ГРЕМИО: Простите, сударь, но союз с такой подругой кажется довольно-таки стран-ным. Но, если вы так уверены, что взять вам эту высоту под силу, то Бог вам в по-мощь, и смело бросайтесь в эту авантюру! Я окажу вам всяческую поддержку. Нет, послушайте, вы что, и, на самом деле, собираетесь посвататься к этой дикой кошке?!
ПЕТРУЧЧО: Вы хотите сказать – в своём ли я уме или нет?!
ГРУМИО: Собирается ли он посвататься к ней? Естественно, что да! Пусть только она посмеет отказать ему, я её собственной рукой повешу!
ПЕТРУЧЧО: Позвольте, но для чего я тогда приехал сюда, если не для этого? Вы, что же думаете, что какое-то самое обычное женское стрекотанье, может так просто разрушить мои барабанные перепонки? Как будто я никогда ещё в своей жизни не слышал рычания диких львов! Не видел моря, вздымающегося от ветра, и, издаю-щего звуки, напоминающие собою вопли разъярённого, хрюкающего дикого кабана,
20.-
мчащегося с пеной у рта! Не слышал на поле брани залпов крупных орудий и с не-бесным громом не знаком! А, может быть, сражаясь на подготовленных позициях, я не слышал отчётливо звуков тревоги, ржанья лошадей и мощного звучания боевых труб! Неужели вы, после всего этого, ещё смеете пугать меня языком какой-то девы, которая даже наполовину не трещит сильнее каштанов, потрескивающих на огне у фермера! Этими страшилками пугайте, разве, что – детей!
ГРУМИО: Нет, нет! Его этим не испугаешь!
ГРЕМИО: Ортензио, послушайте меня. Я думаю, что этот джентльмен прибыл сюда очень даже кстати, и не только на своё счастье, но и на наше тоже!
ОРТЕНЗИО: Я пообещал ему, что мы также вдвоём возьмём на себя часть расходов, связанных с его сватовством, какими бы они не были.
ГРЕМИО: Естественно, лишь бы он сумел добиться её руки!
ГРУМИО: (В сторону). Хотел бы я погулять на этой свадьбе – не стану скрывать!
В этот момент на дороге появляются Транио, шикарно одетый, и Бьонделло.
ТРАНИО: Господа, храни вас господь! Позвольте мне спросить у вас, какой самой короткой дорогой можно дойти до дома синьора Баттисты Минолы?
ГРЕМИО: Тот, у кого у кого имеются две прелестные дочери? Вы его имели в виду?
ТРАНИО: Именно его.
ГРЕМИО: Послушайте, сударь. Не её ли вы хотите видеть?
ТРАНИО: Его или же её, какое вам дело?
ПЕТРУЧЧО: Прошу вас, сударь, кого хотите посещайте, но только не ту, строп-тивую!
ТРАНИО: Сударь, да будет вам известно, мне вообще не нравятся строптивые ба-рышни! Бьонделло, пошли!
ЛЮЧЕНЦИО: (В сторону). Молодец, Транио. Хорошее начало.
ОРТЕНЗИО: Сударь, позвольте мне задать вам всего лишь один вопрос, прежде, чем вы уйдёте… Не свататься ли вы там собираетесь? Да или нет?
ТРАНИО: А, если и да, синьор, то, что с того? Я что, нанёс вам оскорбление?
ГРЕМИО: Никакого! Если только вы без лишних слов не уберётесь отсюда!
ТРАНИО: Простите, сударь, но, разве, для меня улицы не столь же свободны, как и для вас?
ГРЕМИО: Улицы то свободны, но вот барышня - не свободна!
ТРАНИО: И по какой причине, я хотел бы это услышать от вас?
ГРЕМИО: А, по той причине, (если вы этого так хотите знать), что на ней уже сделал свой выбор синьор Гремио!
ОРТЕНЗИО: И не только! На неё пал выбор и синьора Ортензио!
ТРАНИО: Осторожно, господа! Если вы джентльмены, то окажите мне любезность и выслушайте меня, сохраняя терпение. Батиста – благороднейший синьор, и мой отец ему небезызвестен. А будь его дочь ещё прекраснее, чем она есть сейчас, то у неё бы-ло бы, куда больше ещё женихов! И я был бы тоже одним из них! Дочь Леды имела целую тысячу воздыхателей! Поэтому красавица Бьянка вполне может завести себе еще одного поклонника! И она его будет иметь! Люченцио будет одним из них. Я не посмотрю ни на что, пусть будет моим соперником хоть Парис!!
ГРЕМИО: Позвольте, что хочет этот синьор? Заткнуть нам всем рот?
ЛЮЧЕНЦИО: Синьор, не мешайте ему. Вот увидите, он окажется всего лишь обык-новенной клячей!
21.-
ПЕТРУЧЧО: Ортензио, простите, но, какой вам прок от всей этой болтовни?
ОРТЕНЗИО: Извините меня, осмелюсь спросить у вас, синьор: А вы видели дочь Баттисты хоть раз?!
ТРАНИО: Нет, синьор! Я только слышал, что у него их две. Одна из них прослави-лась острым языком, а другая – своей исключительной скромностью.
ПЕТРУЧЧО: Синьор, синьор! Первую оставьте за мною! Не трогайте её!
ГРЕМИО: Как же, как же! Оставьте этот подвиг совершить Великому Гераклу, со-вершившему в своей жизни уже 12 подвигов! Пусть он добавит к ним ещё один!
ПЕТРУЧЧО: Сударь, постарайтесь уяснить себе хорошо то, что я сейчас вам скажу. Свою младшую дочь, по которой все вы страдаете, отец взял и упрятал у себя в доме, чтобы она не могла общаться с ухажёрами, и не собирается обещать её руку никому, до тех пор, пока не выдаст замуж свою старшую дочь. Только в этом случае младшая дочь получит свободу, но не раньше!
ТРАНИО: Если дела обстоят именно так, как вы их нам обрисовали, то вы являе-тесь для нас именно тем господином, который должен помочь нам всем, включая и меня. Если вы сможете разбить лёд и совершите этот подвиг, женившись на стар-шей барышне, освободив, таким образом, младшую дочь для нас, то тот счастлив-чик, кому повезёт завоевать её сердце, наверняка не будет столь коварным, чтобы оказаться перед вами неблагодарным.
ОРТЕНЗИО: Вы рассудили совершенно правильно и здраво. И, поскольку вы себя тоже причисляете к её ухажёрам, то вы должны, как и мы, отблагодарить этого гос- подина, которому мы все должны быть крайне признательными!
ТРАНИО: Сударь, я не останусь в долгу. И в подтверждение сказанного, я хотел бы пригласить всех вас этим вечером к себе в дом, провести время в моей компании и немного расслабиться. Мы сможем, таким образом, осушить наши бокалы, напол-ненные терпким вином, и произнести тост за здоровье нашей красавицы! Поступив точно также, как это делают адвокаты-соперники, которые яростно сражаются друг с другом в судах, а затем собираются все вместе за столом, за которым едят и пьют, как хорошие, добрые друзья!
ГРУМИО и БЬОНДЕЛЛО: Прекрасное предложение! От такого предложения нельзя отказываться!
ОРТЕНЗИО: Предложение, действительно, превосходное, и я горячо поддерживаю его! Петруччо, я буду несказанно рад, если вы там тоже будете с нами! Добро пожа-ловать, Петруччо! Ben venuto!
(Все расходятся).
К О Н Е Ц П Е Р В О Г О Д Е Й С Т В И Я