Матрос Сусанин
фото из интернета
Служил у нас в полку в 90-х один прапорщик, опущу его фамилию по понятным причинам. Весь полк знал его по прозвищу «Матрос», видимо прошлая служба в тельняшке мичмана сыграла определённую роль в этом прозвище.
Кушал горькую данный воин по-чёрному, разве что её родимую на хлеб не намазывал. А чего её не кушать, если в авиации этого добра хоть ложкой хлебай. В лихие девяностые, когда водку в свет по талонам отпускали, нашему спирту цены не было. Не зря в народе бутылку с всемогущей «святой водой» мудрые люди жидкой валютой окрестили.
И доходило до того, что эти бутылки, изначально наполненные в полку чистейшим спиртом, неоднократно переходили из рук в руки, служа платой и гарантом всевозможных шкурных сделок с гражданским населением. А выйдя на финишную прямую - к столу разлива, уже оказывались не стопроцентным спиртом, а разведённым до состояния «масандры»(50х50%) и того хуже «султыги» (30х70%) суррогатом. И тогда начинались разборки, на каком же этапе, произошла подлая подмена натуральной валюты на фальшивую. Но рассказ не об этом.
Так вот, Матрос наш не знал меры в халявном спирте и упивался им в хлам, отсутствовал на службе по нескольку дней. А не увольняли его лишь в угоду его влиятельной матушки, которая в то время работала где-то в администрации и была очень востребованной дамой для руководства нашего гарнизона.
Ну а наш герой, пользуясь безнаказанностью, жил припеваючи. В редкие дни просветления выходил на службу, радовался жизни, друзьям-сослуживцам и, конечно же, очередному выходу из запоя. Человек он был не злобливый, с юмором ну и, конечно же, при такой-то мамке немного амбициозный. Благодаря родственным связям помогал некоторым сослуживцам разрешать неразрешимые проблемы.
И вот как то наступил счастливый момент в жизни Матроса. Как уж маме удалось его уговорить, историю умалчивает, но только закодировали его, а может просто заколдовали.
Бросил пить Матрос. Посвежел лицом, с которого улыба не сходила целыми днями. Оно и понятно, понял вкус жизни человек, разглядел наконец-то радугу цветов над головой.
Руководство тоже обрадовалось за спасённую душу. Простили ему все прошлые грехи, всё забыли и посадили водителем на КамАЗ, перевозивший личный состав из города на аэродром и обратно.
Месяц прошёл, другой. И вот в сентябре собрались мы офицеры, человек пятнадцать на вылазку в тайгу по грибы, бруснику, да и шишку кедровую постучать. В пятницу, сразу после службы загрузились в КамАЗ и рванули марш броском километров за сто в глухую тайгу.
Дорога не радовала, трясло нас в будке как в танке. Но за рулём-то наш Матрос, а он из местных и мы ему доверились, как малые дети. Куда он вёз, не знал никто, но в предвкушении лесных урожаев настроение у всех было на высоте. Да к тому же у нас, причём у всех без исключения, с собой было. Начали разливать, когда ещё по хорошей дороге ехали, то есть особо не расплёскивали, ну а потом…
Когда машина наконец-то остановилась, мы с облегчением выгрузились из прокуренной будки. В лесу было уже довольно сумеречно. Всех немного штормило то ли от долгой качки, то ли от выпитого спирта. Но настроение по-прежнему оставалось прекрасным. Наносили дров, благо они везде валялись под ногами, развели костёр и сели ужинать.
Пустили по кругу очередную фляжку, зазвенели сдвинутыми кружками и стаканами. Зазвучали тосты за удачную грибалку, за ягоды и шишкобой. В застольной суете как то сразу и не заметили, что Матрос под общий шумок тоже подсунул свою тару под горлышко щедрой фляжки.
А когда, наконец-то, при третьем розливе кто-то из нас всё же обратил на это внимание, было уже поздно. Матрос и в жизни то малый весёлый, сейчас просто рассыпался остротами и байками на морскую тематику. Нам авиаторам, далёким от морской службы, эти истории действительно были интересны. И мы от души хохотали над его рассказами порой до слёз.
Правда наш старшой справедливо засомневался, а может Матросу больше не наливать, как-никак человек за рулём. Но прапорщик, положив руку на сердце, заверил, что за два дня в тайге на свежем воздухе всё из него выйдет, так что назад свежим огурчиком поедет.
К ночи кое-как угомонились и все улеглись спать, кто у костра, кто в будке КамАЗа. Вроде и люди военные, а вот нарушили заповедь - ночной караул выставить не додумались, о чём потом горько пожалели.
Утром, когда все проснулись и собрались у тлевшего костра, нашему взору предстала картина маслом. Матрос лежал живым трупом, а рядом с ним сиротливо и опустошённо валялась чья то фляжка из под спирта. Осознание случившегося в наши похмельные головы пришло не сразу. Только спустя какое-то время, прозвучало:
-Б…ть, мужики, а как мы отсюда выбираться будем? Матрос-то в глубоком штопоре.
Водительские права мы получали все, но, правда, ещё в военных училищах, а вот живой практики вождения было всего у пары человек. У одного три года на Запорожце, а у другого вообще всего полгода на Жигулях и то по городскому асфальту. А тут тайга на десятки километров. Да, к тому же и дорогу обратно никто не знает.
Посовещались и сами себя успокоили, тем что за день Матрос может и проспится, а завтра утро -вечера мудреней. Но только весь оставшийся спирт перед уходом в тайгу решено было надёжно спрятать.
Общими усилиями подняли с земли мирно сопящее тело и перенесли его в будку КамАЗа. Кабину машины предусмотрительно заперли, а ключи взяли с собой от греха подальше. Потому что когда проснётся этот грех и что он удумает потом, одному Богу известно и то вряд ли.
Тайга нас действительно щедро встретила и брусникой и грибами. По предварительной договорённости между всеми членами лесного набега сначала было решено уделить внимание именно им. А уж на шишку с оставшимися силами и, плотно отобедав, пойдём как в бой, разделившись на команды. Потому что шишку бить, кто в курсе, это не на завалинке с цигаркой загорать.
Тут и тяжелый колот килограмм на двадцать пять – тридцать по сопкам постоянно таскать надо на плечах и ползать на коленях, извлекая из глубокого мха падавшую со свистом смоляную шишку. Короче работа не из лёгких. И менять очерёдность сбора лесного урожая нежелательно.
В определённое время, уже за полдень, собрались у машины. Усталые, но радостные и счастливые, от переполненных ягодами и грибами наших вёдер и корзин.
У горящего костра нас встретил хмурый Матрос. Сказать, что он был чернее тучи, значит, ничего не сказать.
- Дайте опохмелиться, - сразу набросился он на вышедших из леса, и сквозь зубы добавил, - колотун бьёт, сил нет.
- А ничего, что тебе завтра нас с тайги вывозить, - пытались мы его вразумить.
- Не дадите, хрен повезу! – попытка угрозы прапорщика пятнадцати кадровым офицерам, прозвучала как-то дико. И, по-видимому, сам осознав это, Матрос уже с мольбой в голосе повторил:
- Садисты! Ну, налейте, пожалуйста, грамм сто хотя бы!
Все последующие затем просьбы и мольбы Матроса не возымели результатов. Мы сели обедать на сухую, что бы лишний раз не провоцировать проснувшегося в прапорщике злостного алкаша.
Нет на свете ничего страшнее проснувшегося зимой медведя и не опохмелившегося алкоголика. И тот и другой в злобной ярости шатаются по округе, один в поисках жратвы, а другой в поисках жертвы, с которой можно выцыганить на спасительное опохмелье.
Матрос пытался давить на жалость:
- Ага, вы-то себе все полные вёдра наковыряли, а у меня вон, - он заглянул в своё пустое ведро, - только иголки от ёлки.
- Не переживай, мы все тебе понемногу отсыпим, отложим. С миру по нитке, нищему на рубашку.
-Сами вы нищие! Да у меня, у мамки….! - и замолчав, боясь выдать какую-то тайну, законючил: -- Люди вы, или нет? А где же ваше хвалёное боевое братство?
- Ишь, куда загнул! – беззлобно шутили мы. – Ты ещё скажи, что в разведку с нами не пойдёшь!
- Не нальёте, не пойду. Ну налейте, что вам спирта жалко?
-Да не спирта жалко, а тебя дурня! Это, во-первых. А во-вторых, нет больше огненной воды, ты ночью последнюю запузырил. Видишь, сами с устатку на сухую прозябаем.
- Ну и хрен с вами, - не поверил Матрос и зло сплюнув, отвернулся от нас.
Мы пообедали, отдохнули и засобирались на сопку.
- Матрос, ты с кем за шишкой пойдёшь? – примирительно спросили прапорщика.
- Да идите вы со своими шишками знаете куда?
С тем и разошлись. Перебеситься мужик, зато протрезвеет, думали мы и со спокойной душой пошли на сопку в последний бой, который трудный самый.
Вернулись в лагерь всей толпой, у каждого почти по мешку с приятной смоляной тяжестью. На тайгу спускались ранние осенние сумерки, ускоряемые набежавшими мрачными тучами.
Костёр угас. Матроса нигде не было. Несмотря на смертельную усталость, буквально валящую нас с ног, все разбрелись искать пропавшего сослуживца. Нашли правда его быстро, он лежал в будке КамАЗа под одеялами и снова в невменяемом состоянии. Позже выяснилось, что ему всё-таки каким-то образом удалось найти один из схронов со спиртом, спрятанном в глухом мху. Но как, никто не мог понять, вот что значит чуйка!
- Ему бы на таможне работать, наркоту искать, цены бы не было.
Развели костёр, поужинали остатками привезённой провизии. Теперь уже без оглядки смело разливали по кружкам спирт и вливали в себя живительную влагу с надеждой заглушить навалившуюся усталость. С темнотой подкрался и дождь, сначала мелкий моросящий, затем набравший силу. Нам ничего не оставалось, как собрать все свои пожитки и переместиться в будку машины.
И тут после изрядно выпитого, нас вдруг посетила трезвая мысль, вернее вопрос. Если разошедшийся не на шутку дождь будет идти всю ночь, не смоет ли он следы нашей машины на таёжных дорогах, по которым мы пробирались сюда?
То, что Матрос до утра не придёт в чувство, в этом уже никто не сомневался. Оставалась ещё надежда на двух водителей со стажем, но они оба по дороге в тайгу сидели в будке и не могли видеть, куда нас везут. А старший, который сидел в кабине с Матросом, убаюканный лесной дорогой на некоторое время задремал и поэтому дорогу тоже не запомнил.
Шутки и смех весёлой компании, понемногу стали стихать сами собой. Мы осознавали серьёзность нашего положения. Страшного конечно пока ничего не случилось, на худой конец можно было ещё день провести в тайге и, дождавшись протрезвления водителя выехать к дому.
Вот только в понедельник всем с утра на службу. А не прибывший в автопарк КамАЗ с военнослужащими это ЧП гарнизонного масштаба. Поднимут всех на уши, да и семьям какогО? Переволнуются все понапрасну.
Дождь лил всю ночь. От забравшегося в будку под утро холода народ стал просыпаться. Наш славный водитель - Матрос продолжал лежать кулём с картошкой. О том, что бы оставаться ещё на один день, вопрос даже и не вставал, как не вставал и наш проводник Сусанин, завёзший нас сюда. Попытка привести его в чувство, лишний раз убедила правоту пословицы – не будите спящую собаку.
Мы понимали, что и без того сложную таёжную дорогу расхлябило за ночь до не узнаваемости. Но делать нечего, посадили наших водителей со стажем в кабину и тронулись. Если в тайгу мы ехали часа четыре, то назад выбирались вдвое больше. Несколько раз на лесных развилках сбивались с пути, возвращались. И всё молили бога, что бы только не кончилось топливо в баке.
Когда же наконец-то КамАЗ вырулил на асфальтную дорогу, вдруг неожиданно пришёл в себя и Матрос. Сел, и хитро прищурившись отёкшими глазами, осевшим голосом спросил:
- Ну что, господа гусары, намочили штаны со страху? А я думал, что сами не выберетесь.
И тут нас осенило и прорвало. Оказывается, всю дорогу этот гусь лапчатый притворялся спящим специально, что бы нам досадить. Нажали на кнопку связи с кабиной водителя, машина послушно остановилась. Взяли Матроса за шкирку, да под белые рученьки и, не смотря на его отчаянное сопротивление, швырнули из дверей, как нашкодившего кота «за борт» нашего таёжного корабля.
Отъезжая, мы видели в открытую дверь, как он отбежал на обочину и суетливо полез в штаны. Натерпелся, наверное, бедолага. Ещё бы, столько времени из будки до ветру не выходил. Он что – то кричал нам в след и гневно махал руками.
Метров через триста машина остановилась. Матрос долго стоял, облегчая перенапряжённый мочевой пузырь. Затем пустился бегом догонять машину. И когда оставалось до неё метров десять, та вновь тронулась. Прапорщик долго бежал, пытаясь догнать убегающий транспорт, и ухватится за ручку открытой двери, но так и не смог этого сделать.
Когда же машина всё-таки остановилась, Матрос валился в кузов и обессиленный завалился на пол. Его штаны спереди были мокрые. Мы дружно расхохотались:
- Что прапор, расплескал свой пузырёк с чаем? Не довёз до дома! Ну, так у кого штанишки то мокрые.
Настроение у всех по шкале приподнятости вновь взлетело до максимума. А что? До дома оставалось совсем ничего. Да и погода прояснилась, лучи солнца весело заглянули к нам через небольшие окна в будке КамАЗа. На радостях поскребли по сусекам, нашли полфляжки спирта, не ахти сколько на такую ораву, но и этого было достаточно. Из-за отсутствия продуктов обошлись никотиновыми палочками, которые уже тоже были у всех на исходе.
Матрос обиженно, но смирно, сидел в стороне, окутанный облаками сигаретного дыма. Он был не курящим и терпеливо переносил никотиновую атаку.
В итоге при расставании мы все добровольно поделились с Матросом своими лесными трофеями. Благодаря ему мы попали на богатые таёжные угодья и поэтому поступили честно и справедливо.