Бабочка, мы обе ошибались.
Помнишь, как, сцепляя пальцы и переплетая их между собой, мы обещали друг другу больше никогда не сдаваться? Как трогали друг друга за вырисовывающуюся сквозь уйму жира талию и щипали со смехом растяжки на пышных девчачьих бёдрах? Как ходили по торговому центру, заглядывая в различные молодёжные магазины с огромном выбором одежды? Как примеряли на себе футболки размеров L, чтобы скрыть выпирающий сквозь одежду живот? Как фотографировались в зеркало и смеялись над своими пухлыми щеками и вторыми подбородками? Как обязательно заглядывали либо в KFC, либо в суши-бар, либо в небольшие пиццерии и заказывали огромные порции, вдоволь наслаждаясь этими прекрасными вкусами свежеприготовленной еды? Как по выходным собирались у тебя посмотреть фильм и закупались чипсами, газировкой, шоколадками и булочками? Помнишь, как крошили «Орео» и опускали его в молоко, потом облизывая стекающие белые капли и растирая ту нежную начинку по всей поверхности печенья?
Бабочка, мы обе ошибались.
Бесполезно постоянно спрашивать, помнишь ты или нет. Бесполезно вновь и вновь оборачиваться на прошлое. Бесполезно снова рассматривать наши совместные фотографии с одной целью — понять, изменилось что-то или нет. Бесполезно раз за разом пытаться доказать — в первую очередь, самой себе, — что мы сможем остановиться, что мы сильные. Бесполезно по пять раз в день вставать на весы и записывать мельчайшие изменения в результатах, размышляя, с чем это связано. Бесполезно оглядывать себя в зеркале, выискивая все недостатки, которые видим только мы. Бесполезно, всё это бесполезно, пусто и глупо.
Бабочка, мы обе ошибались.
Это была наша единственная цель. Вот так — до одури, до онемения пальцев, до привычки считать граммы и калории, до расчёта потратить всё съеденное или выпитое за день. Вот так — до обмороков на физкультуре, до восхищения от бывших и нынешних одноклассников, до беспокойства родителей и врача в колледже. Вот так — до постоянных диет, до порезов за каждый срыв, до слабительных и мочегонных, до лёгких наркотиков и сигарет, до Прозака или — второе название — Флуоксетина. Вот так — до бесконечно далёкой худобы. Вот так — до костей сквозь кожу. Вот так — до ощущения лёгкости. Вот так, вот так, вот так.
Бабочка, мы обе ошибались.
А знаешь, почему? Потому что мы изначально думали, что выиграем. Что одержим эту войну над собой и выйдем из неё победительницами — красивыми, холодными и худыми. Что перестанем думать о еде как о чём-то существенном. Что нашему рациону, состоящему из воды, кофе и — редко, очень редко, чтобы поддержать обмен веществ и здоровье — лёгких овощных или фруктовых салатов, все будут удивляться и слегка завидовать. Что мы станем теми недоступными потрясающими стервами, которые так сильно притягивают парней, косящихся в их сторону с долей обожания и восхищения, которые так сильно мотивируют жирух, мечтающих о такой же прекрасной фигуре, которые так сильно пугают обычных девушек, обсуждающих их за спиной и обзывающих самыми грязными и пошлыми словами. Нас бы презирали, нас бы ненавидели, нас бы обожали, нам бы завидовали, нами бы восхищались, нами бы интересовались.
Бабочка, мы обе ошибались.
Мы застряли в этом мире. В мире иллюзорной реальности, где желаемое и действительное шли рука об руку, как две сестры-близняшки, что порой мы путали одно с другим. В мире праха и пыли несбывшихся надежд и желаний, лежащих с огромными глазами и потухшим взглядом, который всё же следил за нами и ругал, постоянно унижал и оскорблял. В мире, где внешность заняла первое место, а душа одиноко рыдала посреди моря горя, затапливающее наш разум изнутри, обхватив тоненькими руками костлявые плечики и беззвучно крича над своим блеклым отражением. В мире, где позади нас шли призраки наших стрессов, тревог, болезней и комплексов — огромной толпой, невидимой, но наступающей каждый раз на наши пятки и заставляющей оглянуться назад. В мире, где болезненная и грустная улыбка стала символом отстранённости и загадочности, такими притягивающими, что все сразу мечтали выведать несуществующий секрет. В мире, где у меня была только ты, а у тебя была я, и по бокам всегда находились две прекрасные Аны, которые в определённый момент почти заменились Мией — такой же притягательной и опасной.
Бабочка, мы обе ошибались.
Очень сильно ошибались.