Аля очень хотела, чтобы её полюбил мужчина. Она утверждала, что без этого не чувствует себя живой.
Это было не рациональное желание, на которое можно ответить: полюби сама. И не следствие детской травмы. Александру некому было травмировать: её воспитывали бабушка и дедушка.
Её потребность в познании себя через человека противоположного пола была, как сказали бы суфисты, имманентной. Аля не пыталась её объяснить даже себе.
Существует вполне обоснованное мнение, что если веришь во что-то искренне - тебя невозможно сбить с пути. Но любая искренность наталкивается на множество препятствий для проверки своей степени. А когда слишком много людей, а значит энергетик, оказывается на одном квадратном километре площади, они будут на тебя воздействовать, хочешь ты этого или нет. И Алю сия участь не минула.
Ей нередко приходилось выслушивать замечания об оторванности от земных реалий. Считать полноценной жизнью только ту её часть, которая проведена с мужем? Это же фантазия. Незрелость. Инфантилизм, в конце концов.
Но Аля не анализировала, и в каком-то смысле эффект привлечения подобного срабатывал - по крайней мере ей никто не говорил о "неуверенности в себе".
С Женей они познакомились неслучайно. Она выцепила его в Одноклассниках. Аля послушалась одного из назойливых советов и решила поступить активно. В Интернете знакомиться «не романтично», но через друзей - не так страшно, как через сайты знакомств. А значит она и против себя не пошла, и как стратег растет.
Александра работала бухгалтером. Рядовым. Но выглядела как главный. Улыбчивая и строгая, полноватая в подчеркивающей формы экипировке, она была сердцем компании. Билась и чувствовала за всех. Сердце отличается от души именно этим: оно работает, даже когда она спит.
Женя был красив лицом, нескладно сложен при росте в один метр девяносто два сантиметра, добр и нарциссичен одновременно. Его фантазией была уютная теплая женщина. Ему хотелось, чтобы она носила серую юбку и белую блузку - образ строгой заботы.
К серому и белому, на его взгляд, очень шли красные аксессуары. Зеленые тоже ничего, но красные лучше. Аля не знала об этом, когда выкладывала свое фото, сделанное для корпоративной презентации. Просто оно было особенно удачным. Так всегда случалось, когда она надевала бордовое "чешское стекло" - наследство и брала с собой маленькую клюквенную сумочку - подарок.
Когда они впервые оказались у Жени дома, Алю поразило отсутствие в квартире каких-либо вещей. В шкафу на вешалках висели три рубашки и одни "запасные брюки". В коридоре стояло несколько пар обуви. Но в комнате и на кухне, кроме плиты, приборов на трех человек, дивана и старой тумбы, использующейся как стол, - не было ничего.
Давно не циклеванный паркет был весь прожжен сигаретами. Окна не мыли больше двух сезонов. Желтые, чуть более охра, чем паркет, обои при искусственном свете полностью сливались с полом.
Але очень нравился Женя, и она, чуть испугавшись, решила, тем не менее, не делать никаких выводов.
При первой близости она поняла, что это было правильное решение. Аля даже не могла представить, что все может быть таким по-домашнему теплым.
Спустя какое-то время, она спросила его о друзьях. Он сказал, что есть хорошие знакомые. А друзья.. Они давно и по очереди ушли из его жизни. Почему - уточнять не хотел. И Аля с расспросами остановилась.
Они встречались ежедневно, хотя Алю и беспокоило, что ненадолго.
Когда были у неё, Женя часто посматривал на часы. А на прогулках ускорял шаг по мере приближения к метро. И немного бледнел. Она не раз спрашивала, как он себя чувствует, но он отвечал резко, называл себя мужиком и просил не паранойничать. И Алю наполнял горячий воздух, превращая в почти не касающийся земли шар.
Так прошло полгода.
Алю не смущали встречи по расписанию. Она к ним привыкла, как привыкают к простому, не напоминающему о своей скоротечности ощущению счастья. Такому редкому, но все же встречающемуся в этой жизни.
Это чувство было знакомо ей с детства: спокойное, размеренное и наполненное благодарностью к старикам.
Женя же удивлялся её спокойствию и даже пытался спровоцировать подругу на собственнические чувства. Но Аля только улыбалась в ответ, повторяя, что боится что-либо планировать.
Однажды она приехала к нему с белыми цветами - отметить значимую для неё годовщину: первого письма. Открыв дверь, Женя лег на кровать, извинившись, что его сильно продуло.
Аля спросила, чем может помочь, кроме как горячим чаем, и стала собираться в магазин за медом и в аптеку за лекарствами. Женя ответил, что все лекарства он уже выпил, и пусть она не волнуется. Лучше поговорить.
Аля послушно согласилась и почему-то опять попросила его рассказать о друзьях. Как ни странно, Женя не ушел от ответа – ей даже показалось, что он оживился.
Выяснилось, что вчера как раз заезжала его близкий друг. Аля немного напряглась, так как раньше о близких он говорил другое. А может потому, что другом оказалась женщина.
Женя же, не замечая её замешательства, подробнейшим образом описал начало своих отношений с Мариной. Показал несколько рисунков авторства подруги. Прочитал одно стихотворение - из сборника, получившего какую-то известную премию.
Аля не знала, как реагировать. Ей было вроде и не очень приятно. С другой стороны, она была рада, что её любимого любят. Александра всегда боялась, что только её заботы может не хватить.
Не планируя никакой хитрости, она попросила Женю познакомить её с Мариной. Сначала он сделал вид, что не услышал. Но когда они уже прощались, обещал, что обязательно их сведёт.
Через неделю Женю определили на операцию, после которой подключили к аппарату искусственного жизнеобеспечения.
Аля ехала в больницу три часа. Все это время она пыталась преодолеть расстояние в семь километров, но ноги её не слушались, и она упускала троллейбус за троллейбусом.
В свежеотремонтированной и навязчиво пахнущей клеем палате рядом с кроватью стояла немолодая красивая дама с короткой стрижкой, в темно-зелёных почти квадратных ботинках. Она медленно повернула голову к Але и представилась: Марина, бывшая жена.
Женщина держала Алиного Женю за руку, выражением лица давая понять: она человек хороший, а хорошие люди не бросают в беде тех, с кем были близки.
Аля немного постояла в дверях, затем подошла к другой руке Жени, подняла её и дотронулась до левой груди. Не глядя на Марину, перекрестила обоих и вышла за дверь.
Никакого решения Александра не принимала. У неё оставалось очень мало времени до шести вечера - момента ухода няни.
Паркинсон искажает речь, но не чувства. А Альцгеймер наоборот. Бабушка сумела попросить её никогда не прятать от дедушки ключи и не дать ему потеряться в городе.
Аля не прятала, и потеряться не давала.