Конкуренция

Вадим Ирупашев
     Отказались мы от плановой экономики. И вот уже почти двадцать лет живем в свободном рынке. И успехи видны. В магазинах изобилие и продуктов, и товаров. Экономисты объясняют такие успехи наличием конкуренции. И с ними нельзя не согласиться. Все уж сейчас знают, что без конкуренции рыночная экономика существовать не может.
     Но вот в сфере услуг у нас еще не все получается. Бывает, что приобретает конкуренция в сфере услуг какие-то извращенные формы. И от такой извращенной конкуренции люди страдают. Вот и мой сосед по лестничной площадке Иван Семенович пострадал.

     Случилось, что у Ивана Семеновича дальний родственник умер. Ну и, как полагается, похороны предстояли. Дело-то казалось бы и обыденное, и простое. Это когда-то, в советское время, у людей трудности с похоронами-то были. А сейчас: и ритуальные службы, и памятники надгробные на любой вкус со скидкой, и отпевания, и поминки с разносолами, только деньги плати.
     Ну и обратились родственники усопшего в одну из ритуальных служб. Но, когда они договор заключили, и деньги внесли, работники ритуальной службы им и говорят: есть на ритуальном рынке конкурирующая с нами компания, которая незаконными методами пользуется, и вредит нам. А методы эти такие: выроем мы могилу для усопшего, как полагается накануне дня похорон, а злодеи-конкуренты наши, ночью-то и засыплют ее землей, и приходится нам могилу-то утром заново рыть, и часто бывает, что родственники-то усопшего на нас жалобы пишут.
     И предложили работники ритуальной службы родственникам организовать ночную охрану могилы, а чтобы уж гарантия была, что могилу-то злодеи-конкуренты не засыплют, посоветовали «сторожа» на всю ночь в могилу посадить, мол, живого человека-то злодеи-конкуренты вряд ли и решатся закопать.
     Удивились родственники, но и деваться им было некуда, уж и договор подписали, и деньги внесли.
     И стали думать родственники: кого в «сторожа»-то определить? Думали они, думали, и на Иване Семеновиче, моем соседе, и остановились.
     А Иван Семенович человек уже не молодой, и хотя еще крепкий здоровьем, но уж очень эмоциональный, ко всем жалостливый, и податливый на уговоры.
     Но обратиться к Ивану Семеновичу решили родственники еще и потому, что был он одинок, ни жены, ни детей у него не было, и думали, что если с Иваном Семеновичем, не дай Бог, ночью в могиле что-то и случится, то не оставит он после себя ни вдову, ни детей-сирот.
     Ну, как и ожидали родственники, Ивана Семеновича и уговаривать не пришлось, сразу он согласился семье помочь.

     И вот, накануне дня похорон, уж поздним вечером, привезли родственники Ивана Семеновича на кладбище, помогли ему в могильную яму спуститься, и телефоном сотовым снабдили, звони, мол, Семеныч, нам, если что, и ничего не боись.

     Но не позвонил Иван Семенович родственникам, ни ночью, ни утром. А родственники даже и успокоились, и уж не переживали, ни за Ивана Семеновича, ни за могилу. Если не позвонил Семеныч, думали, так ничего, видимо, и не случилось: и сам жив, и могилу сберег.
     Но зря родственники успокоились. Уже утром случилась неприятность. Не дождались родственники катафалка, который должен был по договору отвезти усопшего на кладбище. Позвонили работники ритуальной службы и сообщили, что в эту ночь все, принадлежащие им катафалки злодеи-конкуренты сожгли.
     И пришлось родственникам «частника» нанимать, доставлять усопшего на кладбище на грузовой машине.

     Но когда, слава Богу, до кладбища добрались, и уж гроб к могиле поднесли, и все вздохнули с облегчением, столкнулись и еще с одной неприятностью, о которой работники ритуальной службы предупреждали. Могилу-то злодеи-конкуренты все-таки ночью землей засыпали!
     Могила засыпана, но это уж и не такая беда, могилу-то и раскопать можно. Но где Иван Семенович-то? И еще надеялись родственники, быть может думали, и удалось Семенычу-то из могилы выбраться, сумел он как-то отбиться от злодеев-конкурентов, и поди, сидит он у себя дома, чай пьет, в себя приходит от ночных переживаний. И пока они так думали и переживали, рабочие могилу раскапывали. А когда они до дна-то докопались, то все так и ахнули. На дне могилы лежал Иван Семенович с зажатым  в руке сотовым телефоном.
     В эту ночь, уж потом об этом родственники-то узнали, злодеи-конкуренты, аж десять могил на кладбище-то землей засыпали. Но, слава Богу, только Иван Семенович погибшим-то и оказался, а остальным «сторожам» как-то удалось выбраться из могил. Но двое из них в психиатрическую больницу попали, а один «сторож» в кому впал, и, говорят, что и по сей день он из нее не вышел.

     Когда рассказали мне обо всех этих похоронных ужасах, то я поначалу-то и не поверил. А как поверить-то пришлось, то и испугался, и обеспокоился. Стар я, уж скоро и меня мои родственники-то хоронить будут. И, не дай Бог, им с такими же ужасами столкнуться. И не хотел бы я, чтобы кто-то из моих родственников ночью в моей могиле сидел, и жизнью своей рисковал. И быть может придется мне нарушить христианскую традицию захоронения усопших в земле. И буду я просить своих родственников подвергнуть меня, когда умру, кремации. Быть может так будет и проще и спокойнее, и для меня, и для моих близких. Но еще и в сомнении нахожусь. Не проникла ли, думаю, эта извращенная конкуренция и в крематории. Даже и представить страшно, какие дикие формы может иметь конкуренция в этом бизнесе. Ведь могут злодеи-конкуренты, и недожечь, и пережечь меня усопшего-то, да и чужой пепел могут подсунуть моим родственникам.

     И вспоминаю я советские годы. Как все спокойно и безопасно-то было! Ни о каких свободных рынках и конкуренциях мы тогда и не слыхивали. А ритуальных компаний и в помине не было. И катафалков не было. Бывало помрет кто, так предприятие, на котором покойный-то работал, грузовую машину выделяет. На ней все и едут на кладбище. А уж на кладбище-то, кто как: либо сами родственники могилу роют, либо для рытья могилы кладбищенских рабочих нанимают. И памятников мраморных в те годы не было, и поминки были без разносолов, только с щами и киселем.

     Умирать хорошо в советские-то годы было. И проще, и дешевле, и безопасно.