Глава 12
Ночь полностью вступила в свои права, окрестности погрузились в непроглядную тьму, и если бы не приборы ночного видения и спутниковое ориентирование, вполне реально было заблудится или переломать ноги. Вдобавок ко всему, десантники опасались противопехотных мин, которых здесь было поболее чем в свободолюбивых горных республиках – то и дело Никифоров двигающийся впереди колонны, со своими приборами, останавливался и указывал на опасное место; непонятно что за кусок металла, но лучше не наступать. Из-за этого скорость передвижения существенно снижалась, но лучше уж идти медленно, чем напороться на “подарок”, и уже никуда потом не идти.
Сухая ломкая высокая трава, далекие вспышки, еле слышимый грохот, все еще непривычные запахи, действительно не Россия. Да и дороги… по дорогам лучше не ходить, мало ли что. Плюс ко всему – полная неизвестность насчет успехов настырных американцев; может так случится, что уже договорились с местными бандюганами и спокойно выволакивают на поверхность тонны химического запрещенного оружия, собираясь обвинить понятно кого. И ведь не помешаешь в таком случае, уже поздно мешать, время ушло. Останется только с поникшей головой проходить мимо, и топать в более дружественную Эфиопию для запроса об эвакуации из этих мест.
По пути то и дело попадались следы прошлых боевых действий, будь то раздолбанные советские БТР с танками, то и вовсе что-то из более современного, все сохранялось в сухом жарком климате, не ржавело и не распадалось под влиянием времени, глядело своими мрачными остовами и напоминало много чего. Вроде бы не Чечня, не Афганистан, совсем другой материк, почитай, и совсем другие нравы, а поди ж ты… и здесь мирно жить не могут. Непонятно кто за что и из-за чего грызся, но картина очень похожая, словно и не в Африке на данный момент находятся, а где-нибудь поблизости от более привычных горячих точек. Никакой разницы. Никакой.
Довелось идти через разгромленное поселение, где не было ни одной целой хижины, все в воронках от взрывов, следах пожаров, обугленных руинах. Десантники особо не стали разглядывать, времени не было, но все же настроение скатилось на нижнюю отметку; и здесь никто спокойно не живет, всё воюют и воюют непонятно за что. Уж и не понять, надо ли все время со всех экранов кричать о мире, согласии, равенстве, спокойствии и прочем, если повсюду только и делают, что… что не слушают этих самых крикунов, а только все ожесточеннее грызутся за место под солнцем. Может оно, конечно, и не везде так, кое где живут мирно, но… но этого что-то незаметно.
Свешников пихнул ногой раздолбанную створку ворот, не собираясь обходить, проворчал:
- И чё делят? Тут же кроме травы, гнуса, жары и песка нет нихрена. Ладно бы что-то путнее было, еще можно понять.
Андронова, шедшая следом, добавила створке, заодно и ответила:
- Для кого-то и здесь что-то есть.
- Хочешь сказать, Наталья Максимовна, что родина у каждого своя? – Капитан чуть притормозил, останавливаясь, развернулся. – Так?
- Ага. Местные тоже не понимают как можно жить в тайге, для них те края кажутся чем-то страшным и жутким. Две зимы, считай, белая и зеленая, российские злобные менты, бурые и белые медведи, Чернобыль, режимные зоны в каждом поселке, прочие страхи. – старлей обвела округу широким жестом. – А тут все привычно, тепло, сухо, никаких буреломов, медведей и ментов. Разве что крокодилы покоя не дают, но и эта проблема вполне решаема, купайся в реке поменьше и всех делов.
Кузнецов тоже притормозил.
- Слышал я, что здесь нефти полно да алмазов всяких. Почему бы и не повоевать за такие богатые земли?
- Не, тут только эфироносные кустарники. – Андронова возразила, глянув на Кузнецова. – Нефть и алмазы тут пока вроде бы не нашли, они чуть дальше.
Батяня, шедший замыкающим, прервал зарождающийся внеплановый перекур и болтовню:
- Чё встали-то? До утра еще прилично топать.
- Да мы…
В этот момент Никифоров, отдалившись уже достаточно к краю поселения, передал по внутренней связи:
- Вижу большую толпу народа и несколько джипов. Направляются сюда.
Батяня ответил, прислушиваясь и смотря в ту сторону:
- Понял тебя, Сергей. Отходи к нам.
Глянул на остальных:
- Придется немного побегать, товарищи офицеры, и заодно повторить попытку допроса местных горячих хлопцев.
Свешников оживился сразу же.
- Может, двух прихватить?
Батяня посмотрел на него:
- А сможешь?
- Я и пятерых могу приволочь, Андрей. Только вот куда потом их девать? Если каждого по роже бить, то у меня скоро кулак опухнет. Придется их прикладом успокаивать.
- Ничего, усатый, я тебе помогу. – Андронова усмехнулась. – Да и вообще, с пленными надо нежнее.
- Это как? Колыбельную спеть перед ударом? Или улыбнуться во все усы?
- Опять ты все сводишь к грубой силе, усатый. Нельзя так. Вполне можно и придушить слегка, либо химией уколоть.
- Стану я еще на них химию тратить, Наталья Максимовна. Прикладом надежнее. Разок дал по черной маковке – и полчаса беспамятства обеспечено железно. А то и побольше.
Подошел Никифоров, оборвав разговоры. Спустя несколько мгновений десантники молча двинулись в глубину селения, собираясь выйти на левый край и уже определится с дальнейшими действиями – может и зря всполошились, местные могли оказаться здесь по своим причинам, никак не связанным с пятерыми русскими. Тем более что и высадка произошла тайно, никто вроде бы искать не должен.
Сомалийцев оказалось прилично, не меньше четырех десятков. Остановились прямо перед селением, поспрыгивали на землю, растянулись цепью, и двинулись прочесывать каждый дом и угол, ощетинившись автоматами и фонарями. Скоре всего опять ищут убежавшего из местной тюрьмы, как прошлые, а может и действительно информация о группе утекла на сторону и теперь местная “братва” ищет пятерых русских, предположительно находящихся в этих краях. В таком случае – хреновые дела.
Десантники не стали испытывать судьбу. Скоренько преодолели пару сотен метров, заходя с краю цепи. Свешников избавился от лишней ноши и скользнул в темноту за “языком”, а остальные двинулись дальше, условившись подождать через пару километров. Данные действия давно уже были отработаны каждым членом группы, и на месте капитана мог бы быть любой из них, но просто так уж повелось что усатый всегда такие дела проделывал сам.
Картина повторилась.
Зашуршала трава, возникло два силуэта, один здоровый и плечистый, а другой худой и сгорбленный, раздался звук пинка, стон, и всеобщему вниманию предстал перепуганный местный. На этот раз скорее всего являлся арабом, так как кожа была светлее, да и на голове имелась характерная косынка с обручем. Наряжен в камуфляж, испуган, того и гляди молить о пощаде начнет, на колени вставши.
Андронова как и в прошлый раз подняла пленного, поставила на ноги и хлопнула по спине:
- А тебя как зовут, бедолажка? Или тоже нормального языка не понимаешь?
Тот сглотнул судорожно, еще больше сгорбился озираясь и видя вокруг пятерых незнакомцев вооруженных до зубов и оснащенных как спецназ. Судя по всему догадался что попал в плен не абы к кому, а к конкретным людям, и с ним никто шутить не будет, запросто на небеса отправят. Что-то проговорил на непонятном языке, все больше и больше повышая голос.
Свешников шагнул к нему и ощутимо потревожил затылок, сбив головной убор. Пояснил свои действия так:
- Вот урод, а! Среди своих вполне сносно по-английски командовал, а как к людям попал, так начал притворятся что кроме звериного языка ничего не знает.
Тряхнул за шиворот, приподняв над землей, потребовал:
- Говори на английском, не то до утра точно не доживешь.
Пленный еще раз судорожно сглотнул, со страхом глядя на Свешникова. Неуверенно спросил, повернув голову к остальным и осматривая их расширенными глазами:
- Кто вы такие? Что вам нужно?
Свешников поставил его на землю, одобрительно улыбнулся:
- Ну вот, стоило только встряхнуть, так сразу же человеком стал.
Батяня шагнул к пленному, притушил свет фонарика.
- Кого вы там искали?
Тот поднял сбитое с головы, одел обратно. Еще раз оглядел пятерых незнакомцев. Ответил:
- Из тюрьмы сбежало шестеро опасных преступников. Приказано их разыскать и повесить.
Андронова уселась поудобнее, перебила:
- И много народу в поисках участвует?
Пленный принялся подробно рассказывать, уже почувствовав что его жизни ничего не угрожает, и от того как он будет себя вести зависит настроение этих пятерых. Не иначе как чей-то спецназ, пожелавший узнать с чего такие поиски и разжиться информацией. Потому болтал, болтал, и болтал, искоса наблюдая за их реакцией на его слова.
…Очнулся он под утро, с жуткой головной болью. Незнакомцы подло обрушили ему небо на голову, удовлетворив свой интерес, и ушли в неизвестном направлении. Пошатываясь, поднялся и побрел домой, вычурно ругаясь и проклиная свою невнимательность во время ночных поисков, в результате которой угодил в плен и лишился оружия…
- Мля, и угораздило же этих придурков именно сейчас с тюрьмы нарезать? Не могли пару недель еще посидеть?
Десантники столкнулись уже с третьей поисковой группой перед самым наступлением рассвета. Хмуро взирали на растянутую цепь вооруженных местных, медленно приближающуюся к только что оборудованной дневной стоянке. Но ничего не поделаешь, придется менять место отдыха. И как можно скорее, иначе перестрелки не избежать. Не выходить же, пытаясь объяснить что пятеро вооруженных людей никакого отношения к сбежавшим не имеют? Тут только покажись, сразу же шмалять начнут со всех стволов, намереваясь разобраться только потом.
Батяня опустил бинокль. Сплюнул с досады.
- Ладно, сворачиваемся и уходим. Придется искать другое место для дневного отдыха.
Кузнецов не пользовался биноклем, однако все же углядел нескольких собак.
- Едрен батон, с собаками ищут. Надо бы следы скрывать, запросто унюхают. Да и те двое, которых в плен брали, наверняка уже растрепались обо всем увиденном. Так что вполне вероятно могут и нас заодно искать.
- Уходим. – Батяня подхватил рюкзак. – Потом мозговать будем. Сергей, готовь свою аппаратуру.
Никифоров без разговоров настроился на поиск мин и прочих железяк встречных, двинулся вперед ускоренными темпами. Остальные последовали за ним, с сожалением оглядываясь на подготовленный лагерь. Батяня замыкал, маскируя следы, сыпал соль и табак, ограждаясь от четвероногих друзей человека таким образом. Маскировать место стоянки не имело смысла, да и времени оставалось не так уж и много, в общем – достали уже эти поисковые группы, никакого покою.
Следующую стоянку оборудовали на приличном расстоянии, зайдя поисковому отряду в тыл – хотелось думать что повторно местность прочесывать станут нескоро. Да и дежурить-отдыхать десантники стали более внимательно, чуть что готовые мгновенно снятся с места и покинуть место стоянки. Перестреливаться с сомалийцами и попадаться в плен никому не хотелось, да и задание в таком случае будет не выполнено. Потом уж вовсе лучше не возвращаться, генерал живьем съест.
Батяня сверился с картой, известил всех:
- Ночью должны трассу перейти и к реке выйти. До утра придется отыскать переправу, а на уже следующую ночь переходить.
Никифоров закончил маскировку со своей стороны, воткнул последние ветки в сухую землю. Неуверенно спросил:
- Там, небось, крокодилов как тараканов?
- А что ты хотел, Сергей? – майор хмыкнул. – Это Африка. Тут в речках только самоубийцы купаются.
Кузнецов вставил, устроившись поудобнее и открывая банки с тушенкой:
- Или роботы. Железные.
Свешников как всегда не удержался от расписывания возможных ситуаций:
- Залезешь, так, расслабишься, забалдеешь в прохладной водичке. Затем вдруг – клац, хрусть, ёх мля, – и на берег уже без самого ценного вылетаешь. О том чтобы детей потом заделать, можешь и не мечтать, нечем будет заделывать. И это еще в самом лучшем случае, ну-у, в смысле, крокодил небольшой подкрался, с маленьким размахом хлебала. А если подкрадется большой, то ему выступающие части тела нахрен не нужны, он целиком съедает, вместе с начинкой.
Андронова закончила с подготовкой завтрака, воткнула нож в чехол. Поморщилась:
- Усатый, кончай похабщину про выступающие части тела нести. Если не прекратишь, я сама лично маленького крокодила изловлю, а когда спать будешь – то рептилию рядом отпущу побегать. Вот и делай выводы, что в таком случае будет.
Капитан поерзал, отодвигаясь. Расплылся в улыбке:
- И не жалко тебе, Наталья Максимовна?
- Тебя что ли, усатый? Нисколько.
- Я про крокодила, Наталья Максимовна. Он же подавится. А если дергаться начнет, елозить, вырываться, то и вовсе ему пасть разорвет. В результате не крокодил получится, а зеленое изделие первой необходимости. У кого-то сапоги из крокодиловой кожи, у кого-то сумки-портфели модные, а у меня – зеленый…
Андронова прищурилась, чувствуя что её опять обошли. Свешников же еле удержался от смеха. Но вот Кузнецов с Никифоровым заржали как кони, усатый опять вывернулся.
Батяня свернул карту, убрал её. Погрозил кулаком:
- Завязывайте хохмить. Завтракать давайте. Потом спать. Дежурим в прежнем порядке.
Десантники замолчали и перестали улыбаться. Сосредоточились на еде. Хоть и пытались казаться бодрыми, но все же вымотались за ночь основательно, да и акклиматизация еще полностью не прошла, тяжеловато приходилось. Спустя двадцать минут уже повалились отдыхать, лишь Свешников остался следить за окружающей местностью, как и в прошлую стоянку пользуясь биноклем и радиосканером. Через четыре часа его должен был сменить Никифоров.