Оля была из семьи речников и, хотя папа и мама уже не жили вместе несколько лет, работали на разных теплоходах, на свадьбу собрались дружно, дочь-то одна на двоих. Приехали и Серегины родители, стало быть, мои теща и тесть посетили нас, появившись поздним вечером раскаленного августовского дня, а мы с сыном через пару деньков приехал из Волжского, оставив своего шкипера одного на выходные. Лето так и допекало наши тела и души жарой и безветрием, да к тому же, в августе и вода конкретно зацвела в окружающих нас водоемах стоячей воды, она нагревалась днем до состояния парного молока, купаться было неприятно и неинтересно, тела не освежались после дневной жары.
Из-за этой же августовской жары и свадьбу решили проводить не в душной квартире или кафе, а на свежем воздухе, благо у родителей невесты рядом с домом был небольшой огородик, так вот там и соорудили шатры брезентовые, и все действие намечалось провести там, спасаясь от солнечных лучей под слегка продуваемой крышей…
Все прошло пристойно и благочинно, разморенный быстро народ спокойнее и комфортнее чувствовал себя на улице, почти не замечая жары. Ближе к вечеру жара немного прибилась в воздухе или в сознании подпитых веселых гостей, в поселке поднялся тихий теплый ветерок, обдувая наши столы и тела. Два дня гулянки по поводу создания новой семьи, новой ячейки общества, прошли своим чередом накатанными тропами проведения таких торжеств и все чинно разъехались, разошлись, разбежались по своим теплоходам, квартирам, дачам и по насущным земным делам. Мы тоже с Ильей было собрались в понедельник ехать обратно та земснаряд, когда Оля дома завела разговор:
- Стас, мне в начале сентября на диплом ехать, мы, наверное, все вместе поедем к родителям. Погостим, а потом я детей оставлю у мамы и в Москву поеду.
- Ну, хорошо, а когда вы поедете? – спросил я жену.
- Они маленько здесь поживут, оглядятся, через дней десять уедем, почти сентябрь уже будет. Папа пока на дачу поездит поливать, а там, может, и жара спадет, да и ты вернешься. Жалко, если посохнет все, лето прошло почти, смогли сохранить, а здесь немного осталось. Собрать-то без нас сумеешь?
- Конечно, соберу. Ладно, тогда я один в Волжский возвращаюсь? – обратился я к старшему сыну. – Остаешься с мамой, скоро к бабушке поедете.
- А как же Васильич без меня? – забеспокоился, надув губы, ребенок.
- Я скоро его домой отправлю, ему отдохнуть надо, видел же, что он натворил. Мне механика моего отдают, чтобы все проверил перед приемом судов из ремонта. Так что, возвращаться в Калач я буду с ним, - констатировал факт я, успокаивая Илью.
- Ну ладно, останусь с мамой, - согласился, вздохнув, сын, - буду с дедом на дачу ездить...
Как по мановению волшебной палочки в тот понедельник, когда мне предстояло возвращаться на работу, солнышко спряталось за облака, плотные и толстые. Жара спала, и время медленно повернуло к прохладному сентябрю, остыванию накалившегося за лето воздуха и речного потока.
Через три дня шкипера заменили на механика, тоже Васильевича и мы начали с ним подготовку каравана к буксировке обратно домой, просматривая все углы и закоулки корпусов судов, собирая подписанную на данный момент документацию по ремонту. Время побежало еще быстрей, оно все ближе и ближе подходило к дню приемки судов от подрядчика, к дню, когда мы должны были подписать акты выполненных работ. Начальство, правда, решило вмешаться в этот процесс и в день приема-сдачи судов прислало на завод заместителя начальника по флоту и группового инженера-механика, включив их в приемочную комиссию. А, может, и к лучшему, не одним нам отвечать за ремонт, качество которого я мог гарантировать, потому что сам пролез со сварщиками и котельщиками, электриками и слесарями все трюма, где проводили замену или ревизию. Да только люди обычно не очень-то кропотливо подходят к своим обязанностям, зная, что оплата какая-нибудь, может быть, когда-нибудь будет, поэтому и контролировать ход событий надо, для себя же делали.
Акты все мы подписали, претензий не имели к исполнителям, и оставалось только ждать спуска на воду судов с новыми покрашенными корпусами и грамотно отремонтированными внутренностями. Наконец-то мы могли запустить дизель-генератор, пустить воду по системам и жить спокойно со всеми удобствами. Что и проделали с нами два дня спустя, когда сбросили на воду и отвели вглубь затона ожидать своего буксировщика.
- Ну что, Василий Васильевич, с успешным окончанием капитального ремонта и заменой корпуса, - поздравил я своего механика, когда мы пришвартовали земснаряд к небольшой барже и отпустили рейдово-маневровый теплоход, дежуривший по затону судоремонтного завода.
- Да, все прошло нормально, теперь еще лет восемь можно не заглядывать внутрь, - ответил немногословный механик, - сколько времени на слипе пробыли?
- Три месяца и десять дней, до настоящего момента, теперь осталось ждать буксир и сколько-то мы еще будем домой ползти, неизвестно, а начальство хочет нас на Дон загнать, - сказал я механику новость, о которой он и не ведал.
- Серьезно, что ли? – искренне удивился Васильевич.
- Вполне, во всяком случае, когда приезжал заместитель, он повторил эту фразу, которую еще весной мне говорил перед слипованием. Ничего за три месяца не изменилось, будем готовиться к навигации.
- А команду раскидали по другим теплоходам, где собирать будем? – опять задал вопрос механик.
- Не наша забота, не мы же расформировывали. Пусть сами теперь думают, что делать, хотели же сэкономить, пусть расхлебывают, - отмахнулся я, - а нам еще до дома надо добраться…
А еще через пять дней мимо Волжского шел буксировщик «Перекат» и вел из Нижнего Новгорода новый плавучий кран, построенный по заказу нашей организации. Он-то и подхватил за компанию земснаряд с брандвахтой, и весь этот шалман повел до Калача. Все, мы отправились домой, отремонтированные и покрашенные, спустя почти четыре месяца после выхода из родного затона. Вот тебе и месяц, вот тебе и быстро, в очередной раз наши хотелки никак не совместились с возможностями других…
Дорога к дому всегда проходит быстрее, чем из него и спустя всего двое суток нас пришвартовали к нашим же понтонам, в родном затоне.