Siderae
Несколько дней старик чувствовал себя совсем плохо: он лежал, не в силах пошевелится от страшной слабости и ломоты во всём теле.
Но иногда случались минуты, когда боль отступала, и в голове становилось ясно. И тогда ему отчётливо слышался его аккорд – три ноты, одна за другой. А рано утром, когда он просыпался от неярких рассветных лучей, ему грезилось продолжение этого аккорда. И когда старик, обманутый утренней лёгкостью, пытался приподняться на кровати, боль накатывала с новой силой.
- Мам, но ты же обещала! – воскликнул Коля в отчаянии. – Ты сказала, что будешь уважать мои решения! И… я мог бы соврать тебе! Сказать, что поеду в гости к Саньку. Но я сказал правду. Потому что поверил тебе! И что в награду? – я под домашним арестом!
Коля посмотрел матери в глаза. Снежана спокойно встретила его взгляд. Она стояла, прислонившись к дверному косяку, и слушала возмущения сына с едва заметной улыбкой уверенности, что всё равно всё будет так, как она решила.
Коля понял, что она ни за что не изменит своего решения, и сказал:
- Я думал, что ты изменилась. Но ты не изменилась. Просто пока я делал, то, что тебе нужно, ты не вмешивалась. Мне всё понятно, - и он ушёл в свою комнату, хлопнув дверью.
- До-о, ми, со-оль, си-и-и-и… - хрипловато пели старые клавиши.
Старик слушал их и никак не мог понять, что ему не нравится. Ведь он вроде бы понял принцип – нажимать клавиши через одну. И всё же рояль пел как-то не так, как надо.
И старик снова опускал указательный палец на одну за другой клавиши:
- До, ми, соль, си-и-и… - и снова слышал, что это что-то не то, что ему нужно.
«Может, я не заслуживаю аккорда с хорошим концом?» - с горечью думал старик, и в его памяти проплывали события прошлого.
Наверное, если бы прошлое можно было бы изменить, он изменил бы только одно: он бы больше времени проводил времени с сыном и дочерью, когда те были детьми.
Но теперь уже ничего не изменишь: сын умер 15 лет назад, а дочери он больше не нужен. И это его вина.
Старик тяжело вздохнул.
Когда Коля попросил свой телефон, чтобы позвонить Раде, Снежана на удивление дала его без всяких возражений.
Коле показалось это подозрительным. Будто она хотела, чтобы он позвонил Раде, сказал, что не приедет, и на этом успокоился.
Поэтому Коля взял телефон и ушёл разговаривать в свою комнату. Он не сказал Раде, что не приедет. Он сказал, что приедет позже, как только сможет.
Снежана больше не помешает ему.
У Коли появился план. Он был прост как дважды два.
Так как выбраться из квартиры на 12-ом этаже без ведома матери было невозможно, Коля постарался, чтобы мать взяла его на званный ужин по случаю успешного завершения проекта. Он несколько дней симулировал явное нежелание туда идти, и, разумеется, она немедленно его заставила.
- Принесли твой смокинг из химчистки, - ровным голосом сообщила она, тем самым показывая, что вопрос исчерпан.
Si-b
Небеса – это не потолок Земли, обитый голубой или чёрно-звёздной тканью. Как бы ты не хотел, ты не притронешься к поверхности небес рукой, потому что у неба нет поверхности. Оно бесконечно. Поэтому тебе придётся стремиться к нему бесконечно.
Давай, ещё один рывок!
Дрожащая морщинистая стариковская рука неуверенно отпустила белую клавишу и медленно коснулась чёрной.
«Пора», - решил Коля, встал из-за стола и, шепнув матери: «Я скоро», вышел из зала.
Найдя водителя, он забрал спрятанный в багажнике рюкзак и, поймав такси, уехал на вокзал.
- До, ми, соль, си-b.
На лице старика появилась улыбка. Слегка наклонив голову набок и прикрыв веки, он слушал голос старого рояля, и ему казалось, будто есть в этом звучании что-то очень близкое ему. Словно в этих четырёх звуках отразилась его собственная душа.
Ему было хорошо.
Dominus
На железнодорожном вокзале было людно, шумно и душновато, хотя уже стало по-вечернему немного прохладнее. Повсюду горели оранжево-жёлтые фонари, раздавались гудки поездов, скрежет рельс и открывающихся дверей вагонов.
Небольшая группка юношей и девушек расселась на чемоданах в ожидании своего поезда. Они пили лимонад или пиво и разговаривали.
- Ты что-то имеешь против геев? – с осуждением спросил один у парня, придерживающего обеими руками кофр с гитарой.
- О нет, - улыбнулся тот. – Я ничего не имею против геев. Это их личное дело. Но я читаю приметы времени и делаю выводы.
- В смысле?
- Ты о чём?
- А вы посмотрите на людей и на себя. Что происходит вокруг? Задумайтесь, что для вас важно? Какие у вас ценности? Как вы предпочитаете проводить время? Особенно, когда вы, усталые, приходите домой с работы. Когда вы становитесь самими собой. Дайте угадаю. Включить компьютер и вкусно поесть. Сериальчик, фильмец или футбол, пицца, роллы, пиво; кому-то, может, лучше чай с конфетками – идеально, правда?
Слушатели чувствовали подвох, но не спорили: большинство действительно проводило вечера подобным образом, не видя в этом ничего неправильного.
- Кстати, - продолжил молодой человек, - у кого какие любимые сериалы?
Все сразу оживились.
- «Сверхъестественное»! – выкрикивали одни.
- «Игра престолов»!
- «Американская история ужасов»!
- «Волчонок»! – крикнула одна из девушек.
- «Настоящая кровь»!
- «Во все тяжкие»!
- «Игра престолов»!
- Хорошо, - остановил их молодой человек. – Скажите, кто любит - «Игру престолов»?
Поднялось большинство рук.
- Что вам нравится в этом сериале?
Все разулыбались и стали многозначительно переглядываться. Кто-то сказал о классном сюжете и хорошо прописанном мире, кто-то о ярких колоритных персонажах.
- Будем честны, - улыбнувшись, произнёс юноша с гитарой, - нас привлекают в этом сериале интриги, кровь и разврат. Само по себе то, что мы смотрим этот сериал, говорит о нашей моральной испорченности. Разве нужно нравственно здоровому человеку наблюдать оргии и жестокие убийства? Мы больны, и наша болезнь – скука. Мы стали слишком искушёнными. Впрочем, это нас не оправдывает.
Он помолчал.
- Давайте просмотрим на то, в чём мы живём. Мы любим вкусно поесть и попить, понаблюдать кровавые зрелища и разврат; к гомосексуализму мы относимся или нейтрально или даже положительно (мы ведь свободные люди, каждый имеет право на любовь!) Скажите, вам это ничего не напоминает?
Никто не ответил, и молодой человек продолжил:
- Лично я вспоминаю о Содоме и Гоморре, о Древней Греции и Римской империи. Величайшие цивилизации с высокоразвитой культурой. Вот только все они кончили плохо. Погрязли в содомии, обжорстве, вседозволенности. Прогнили изнутри и развалились как старый пень. Вот и наше общество точно так же прогнивает. Все приметы вырождения налицо. Насколько нас хватит?
- И что делать? – спросил кто-то.
- Да не, это всё фигня какая-то, - отмахнулся другой. – Забейте.
- Да, забейте, - кивнул молодой человек, опершись на гитару. – Забить проще. Весь мир забил. Никто об этом не думает, живут себе в своё удовольствие. Ничего больше людей не сдерживает. Всё, что раньше сдерживало, теперь осмеяно. Наш мир прогнил. Его уже не спасти.
Коля сел в электричку и долго размышлял над словами того парня с гитарой на вокзале. В окнах вагона проплывало ночное безоблачное небо, и Коля думал, что даже если этот мир не спасти, всегда можно попытаться спасти близкого человека. Потому что нет ничего невозможного для тех, кто умеет любить.
Рада умеет любить.
А ещё совершенно нет ничего невозможного для Бога.
Lactea via
Коля дремал, прислонившись головой к окну. Электричка мчала его прочь от Москвы, и чем дальше она отдалялась от столицы, тем ярче становились видны звёзды на ясном небе.
Возможно, самые главные истины понять так же просто, как увидеть звёздное небо. Нужно всего лишь выехать подальше за город, дождаться ясной погоды и поднять голову к небу. Но для этого необходимо жертвовать комфортом, временем, и не все к этому готовы.
Что, если когда-нибудь Земля будет населена так густо, что целые поколения людей никогда не будут иметь возможности увидеть Млечный путь своими глазами?
La-1
Небо на заре порозовело, затем побелело, а теперь приняло нежно-голубой цвет. Электричка, скрипя колёсами, остановилась на станции. Коля медленно повернул голову и посмотрел в окно на перрон.
Тонкая фигурка в развевающемся светлом платье. Длинные русые волосы.
Коля медленно встал и пошёл к выходу.
Они не виделись три года. Оба изменились. Но как тогда, она пришла его встретить.
Коля шагнул из вагона на перрон. Первый шаг.
Рада увидела его и сделала неуверенно свой первый шаг.
Они изменились. Они больше не те дети, которые вместе ловили рыбу и со смехом сталкивали друг друга из лодки в воду.
Они сделали ещё по шагу – второму шагу – навстречу друг другу.
Больше не те дети, которые мазали себе лица глиной и вставляли в волосы и за уши утиные перья, воображая себя индейцами.
Ещё шаг.
Кто они друг другу теперь? Ведь они больше не дети, когда всё было просто и понятно.
Шаг. Шаг.
Коля смотрел на Раду, всё ещё такую далёкую от него, и понял, что самое важное для него сейчас, это одно – поскорее обнять её.
И он побежал. Рада бросилась ему навстречу.
Мгновение – и они крепко обнимали друг друга. И, обнимая, поняли, что не изменились.
И вновь всё стало также светло и просто, как в детстве. Рада и Коля снова целыми днями купались в речке, рыбачили, строили шалаши, собирали землянику и грибы, вечерами поливали огород, а затем, обнявшись, смотрели какой-нибудь фильм и разговаривали. Ночью они снова шли на улицу, расстилали на крыше покрывало и долго смотрели на звёзды.
Если бы при жизни на земле можно было достичь неба, то оно стало бы теперь их домом.
La-2
- Как себя чувствует Леонид Иванович? – спросила бабушка Колю однажды за ужином. – Вы давно с ним разговаривали?
- Мама поссорилась с ним где-то два с половиной года назад, - ответил Коля. – И теперь у меня нет даже его номера, чтобы позвонить. И у него моего тоже нет, потому что мама сменила мне сим-карту.
- А съездить ты к нему не пытался?
- Я не знаю, где он живёт. Последний раз я видел дедушку, когда мне было 9 лет. Я даже его почти не помню, - Коля помолчал, задумавшись. – А было бы здорово снова его увидеть…
- Так поезжайте с Радой, - сказала бабушка. – У меня есть его адрес.
Номера телефона Колиного дедушки не нашлось, да и адрес мог смениться. Так что Коля и Рада поехали в Дедовск наудачу.
Странно, пока бабушка не напомнила о его дедушке, Коля даже почти и не вспоминал о нём. Но вот они с Радой долго ехали в Дедовск, потом искали улицу и дом. Наконец, нашли затерянную среди разросшейся июньской зелени старую обшарпанную пятиэтажку и вошли в подъезд. Медленно поднимались по лестнице на четвёртый этаж, и Колино сердце учащённо билось. Ему вдруг стало очень страшно: а если дедушка переехал? или вообще – умер?
Коле стало очень важно прийти и найти дедушку. Увидеть его, поговорить с ним.
Рада ободряюще улыбнулась ему, взяла его одной рукой за руку, а другой нажала на кнопку звонка.
Долгий звон и потом – тишина.
Рада нажала на звонок ещё раз.
Снова тишина.
Рада нажала на дверную ручку, и дверь легко поддалась – открылась внутрь.
- Извините, можно?.. – сказала Рада, и они с Колей шагнули в квартиру.
В квартире стояла тишина и, казалось, что никого не было. Однако здесь кто-то жил. В кухне в раковине лежало несколько грязных тарелок и много немытых кружек, горел газ в одной из конфорок, а цветы в горшках не завяли.
Коля рассматривал квартиру и вспоминал. Дедушка здесь всё ещё живёт.
Они с Радой прошли в спальню, но там никого не оказалось. Затем в зал.
В зале было много книжных шкафов, а посередине комнаты стоял посеревший от времени рояль. За роялем на стуле сидел старик, облокотившись о клавиши. Он спал.
- Дедушка?.. – позвал Коля и подошёл поближе. – Дедушка!
Старик поднял голову:
- Коля?
Дедушка и внук долго разговаривали. Чтобы им не мешать, Рада пошла на кухню заваривать чай. Дедушка расспрашивал Колю, чем тот увлекается, кем хочет стать, куда хочет поехать. И Коля с удовольствием рассказывал и в свою очередь расспрашивал деда. И, наконец, Коля решился задать мучивший его с самого детства вопрос:
- А, правда, что меня усыновили?
Это оказалось правдой. Пятнадцать лет назад, когда Коле был всего год, его родители – младший сын дедушки и его жена – погибли в автокатастрофе, и Снежана взяла племянника на воспитание. У неё самой не могло быть детей, и она воспитала Колю как сына.
- Зачем она взяла меня? – спросил Коля. – Она ведь ненавидела меня, когда я был маленьким!
Дедушка ответил не сразу.
- Все мы боимся одиночества, - сказал он наконец и смолк.
La-3
Врачи сказали, что ему осталось несколько дней, максимум – неделя. Они качали головами и говорили, что удивительно, что он до сих пор жив.
Коля молча слушал, и ему хотелось плакать. Ведь он только что нашёл дедушку, и ему сразу же придётся его потерять. Это было слишком несправедливо.
Дедушка почти ничего не ел и мало пил. Бывало, что он часами не приходил в себя. Коля с Радой жили у него уже пять дней и каждый день наблюдали, как жизнь угасает в нём. Он умирал.
Вдруг он умрёт совсем скоро и так не успеет помириться со своей дочерью? Коля думал об этом с самого первого дня, как они с Радой приехали в Дедовск, но только сейчас понял, что обязан сказать Снежане, что её отец умирает.
Коля так не нашёл в себе силы позвонить матери. Но он послал ей смс: «Дедушка умирает. Приезжай»
На следующее утро (это было в воскресенье) Коля и Рада готовили на кухне завтрак, как вдруг из зала донеслись негромкие звуки рояля.
Коля с Радой переглянулись и направились в зал.
Леонид Иванович сидел за роялем и нажимал указательным пальцем одну за другой клавиши:
- До, ми, соль, си-b.
Некоторое время сидел, прислушиваясь, и затем снова:
- До, ми, соль, си-b.
- Дедушка, что ты делаешь? – спросил Коля, подходя к нему. – Тебе нужно отдыхать!
- Мне стало лучше, - ответил дедушка и, повернув к внуку голову, улыбнулся. – Я чувствую себя гораздо лучше.
Коля и Рада переглянулись и с болью подумали об одном и том же: об улучшении перед концом.
- Вам лучше лечь, - мягко сказала Рада.
- Мне нужно доиграть этот аккорд, - возразил Леонид Иванович, и рояль снова запел:
- До, ми, соль, си-и-и-b…
- Кажется, я слышу ещё одну ноту, - через некоторое время сказал Леонид Иванович, слегка наклонив голову набок.
- До, ми, соль, си-b, до, – откликнулся рояль.
Леонид Иванович слушал и улыбался. Потом посмотрел на внука и Раду:
- Вы не знаете, как дальше?
Рада покачала головой.
- Дедушка, ты о чём? – спросил Коля.
- Тут должно быть окончание аккорда, - пояснил Леонид Иванович. – Такое короткое и простое. Но я не знаю, как его сыграть. Крутится, крутится в голове, а в руки не даётся… - дедушка сокрушённо вздохнул.
Коля понимал, что этот аккорд почему-то очень важен для дедушки, но он не знал, как ему помочь. Он не знал ни названий нот, ни их расположения, он не слышал продолжения аккорда, ни даже не мог представить, каким оно должно быть.
Леонид Иванович снова поднял руку и медленно сыграл все пять нот друг да другом:
- До, ми, соль, си-b, до…
Потом тяжело встал, Коля и Рада подбежали к нему, подхватили под руки и повели в спальню.
Вечером после ужина Коля подошёл к роялю, и ему вдруг самому захотелось попробовать сыграть этот аккорд. Он запомнил последовательность клавиш и их расположение, они все шли через одну: белая, белая, белая, затем чёрная, потом снова белая. Первая белая и последняя белая по своему расположению среди остальных белых и чёрных похожи, только между ними шесть клавиш.
И Коля сыграл:
- До-о, ми-и, со-оль, си-и-b, до-о-о…
Прислушался и снова:
- До-о, ми, соль, си-b, до-о…
Странно, вроде бы и есть завершение: пятая белая звучит почти одинаково с первой белой клавишей (только выше), но всё-таки, если прислушаться, чего-то в этой последовательности звуков не хватает. Коля пока не мог понять чего и снова нажал клавиши:
- До, ми, соль, си-b, до! До, ми, соль, си-b, до-о…
Хм. Совершенно непонятно, в чём тут дело.
- До, ми, соль, си-b, до-о…
Сзади кто-то неслышно подошёл. Коля так увлёкся, что не заметил этого. Чужая рука опустилась на клавиши, и белые пальцы коротко и плавно легли в аккорд:
- До, ми, соль, си-b, - короткая пауза. – До, ля, ля, ля.
Коля как зачарованный следил за этими волшебными пальцами и слушал. Он был в восторге. Как изящно! Как просто и красиво!
И только потом он сообразил, чьи это пальцы, чья это рука. Он поднял голову и увидел Снежану.
Она улыбнулась и затем снова сыграла:
- До, ми, соль, си-b, - и после короткой паузы: – До, ля, ля, ля.
- Это называется Доминантсептаккорд, до-мажор, - сказала она Коле.
А потом она обернулась. В дверях стоял её отец, которого под руку поддерживала Рада.
- Здравствуй, папа, - сказала Снежана, подошла к отцу и обняла его. И совсем тихо добавила: - Прости меня.
- Спасибо, - тихо ответил он.
Через два дня старик умер, всё-таки доиграв свой аккорд с хорошим концом. Он заслужил его.
*Си-b - это си-бемоль.
Июнь – июль 2016