«Островок безопасности» был узок и ненадёжен. В ожидании трамвая люди скопились на тротуаре, прячась от солнца под запылённой кроной каштана. Пыль и зной делали ожидание утомительным. Казалось, все здесь — и старые и молодые — надели на лицо одну и ту же маску, отштампованную напоследок в какой-нибудь обанкротившейся мастерской. Лишь один человечек был полон жизни и не придуманного восторга. Девочка лет пяти держала в руках расписной мяч, новенький, без единой царапины, и лицо у неё сияло счастьем. Девочка не могла устоять на месте, всё время вертелась, заглядывала в глаза равнодушным дядям и тётям, не понимая, почему не радуются они её радостью. Ведь мяч такой нарядный и так необыкновенно пахнет! При каждом её движении в русых волосах трепетали разноцветные бабочки. У жёлтой крылышко было примято, и она трепетала одним.
Мама девочки находилась рядом — совсем ещё юная и, может быть, даже красивая, но под маской не разглядишь. Мама смотрела туда же, куда и все: на угол большого здания, из-за которого должен же, наконец, вынырнуть красный трамвай. Мама ощущала девочку, всем телом следила зa каждым её жестом и время от времени говорила куда-то в пространство:
— Дашенька, не вертись, не мешай людям.
Голос её с каждым разом был строже и строже, но Дашенька не унималась.
Трамвая всё не было, и мама, возможно, решила, что во всём виновата эта неугомонная девчонка. Она дернула Дашу за руку и, не снимая маску, прикрикнула:
— Кому я сказала!..
Мяч выпрыгнул из Дашиных объятий, ударился о бровку тротуара и выкатился на проезжую часть улицы. Первый же автомобиль подтолкнул его колесом, следующий и следующий, словно тоже захотели поиграть в мячик, помчали детское счастье далеко-далеко — не догонишь.
Дашенька разревелась, а мама застеснялась и вспыхнула. И все люди тоже вдруг сняли маски — потому что подошёл трамвай и каждый устремился навстречу своим заботам.
В трамвае Дашенька продолжала реветь, а у мамы глаза стали стеклянными. Она не знала, как помочь горю дочери, и злилась на себя, а думала, что злится на Дашеньку.
Целых две остановки сиденье напротив них пустовало, хотя пассажиров было набито битком. Потом на него опустилась хозяйственная сумка. Потом сумка перекочевала на колени пожилой женщины.
— Здравствуй, Дашенька, — сказала женщина. — Подними-ка голову и посмотри на меня. У тебя, должно быть, глаза синие-синие? Я угадала?
От неожиданности девочка встрепенулась, и все бабочки в волосах, кроме желтой, готовы были вот-вот взлететь.
— Знаешь, кто я? — вклинилась женщина в паузу между рёвом и рёвом. — Я волшебница. А в этой сумке у меня — волшебные яблоки.
— Молодильные? — без интереса спросила девочка. Ей было сейчас не до сказок.
— Нет, это особые яблоки. — Женщина уже раскрывала сумку. — Кто их отведает, тот узнает большой секрет. Я их везу своей внучке, но могу и тебя угостить. Бери.
Дашенька заколебалась. Она ещё не выплакала свое горе и не хотела предавать его за какое-то яблоко. Да не очень-то и похожа была на волшебницу эта чужая бабушка. Таких полным-полно есть на свете. А волшебница — она особенная и в трамвае не ездит.
— Не веришь? А ты откуси, откуси яблочко — и узнаешь, куда укатился твой мяч.
Этого было достаточно! Дашенька ухватила яблоко обеими руками и вонзила в него молочные зубки. Вместе с соком она проглотила и остатки своих слёз.
— Твой мяч сейчас в магазине, в том самом, где мама его купила. Он вернулся, чтобы рассказать другим мячикам, какой славной девочке он достался. Завтра вы пойдете туда и заберёте его домой.
— Правда? — засветилась Дашенька навстречу маминому взгляду.
— Правда, — сказала мама. — Конечно, правда. Волшебники никогда не лгут.