Старший лейтенант Андрей Филипчик, командир торпедного катера Т-73 облокотившись на планширь ходового мостика, внимательно осматривал в бинокль побережье острова Нокра. Пейзаж не радовал глаз- тощие пальмы на плоской равнине, серые бараки покинутой базы, брошенная техника, опустевшие пирсы, голый флагшток, на котором больше не развевался красный флаг СССР. Безжизненная громада пустого плавучего дока ПД-67 сиротливо возвышалась на своем штатном месте.
Филипчик перевел бинокль на рейд бухты Мус-Нефит туда, где на якорях уже несколько дней в ожидании команды из Москвы, стояли корабли и вспомогательные суда, ранее входившие в состав теперь уже не существующего 933-го ПМТО Тихоокеанского флота.
Две плавмастерские и десантные корабли с забитыми техникой и разным имуществом верхними палубами угрюмо серели на внешнем рейде, между ними сновали рабочие катера и шлюпки, перевозя людей и имущество. Тральщик «Тракторист» и эфиопские патрульные катера маячили темными пятнами на горизонте, охраняя периметр рейда.
Но вся эта возня Филипчика не касалась - его катер должен был принять на борт севастопольскую группу морского спецназа, которая по плану покидает базу последней, когда придет команда из Адена, где находился штабной корабль 8-й оперативной эскадры «Даурия».
Что-то там надо рвануть напоследок, из того, что никому не должно достаться.
Но пока все было тихо, радио молчало, ракет и снарядов с материкового берега Эритреи тоже пока не прилетало…
Вчера ночью был обстрел, с десяток снарядов рванули в дальнем конце острова, никого не задев, с десяток легли с недолетом, подняв фонтаны воды. Пугали. Точность «градовских» снарядов на пределе дальности была сомнительной - били по площадям. Тем не менее, в остров они попадали, и осколки от твердого известнякового грунта разлетались достаточно далеко. Поэтому при обстрелах все надевали бронежилеты и каски и прятались в убежищах базы и во внутренних отсеках кораблей.
«Героев» было немного. Филипчик усмехнулся, вспомнив вчерашний случай с мичманом Варой, старшиной команды мотористов. Тот храбро вылез из машины на ходовой мостик без каски и бронежилета и вальяжно так сказал:
-Прошу добро на ходовой! Когда пойдем, товарищ командир?
Тут поблизости рвануло так, что аж уши заложило. Пока Филипчик переводил взгляд с разрыва снаряда снова на мичмана-тот уже, запыхавшись, стоял рядом в каске и бронежилете. Все правильно, жить захочется-не так еще забегаешь!
По внутренней бухте медленно ползли на малом ходу эфиопские корабли и катера, меняя дислокацию на случай предстоящего артиллерийского обстрела.
Впрочем, попади хоть один снаряд в судно, служившее эфиопским складом боеприпасов – от детонации снарядов мало бы никому не показалось.
Спасало базу то, что пароход-склад стоял за пределами дальности полета снарядов с мыса Бури, где были ближайшие позиции 130-мм береговых батарей эритрейцев.
-Товарищ командир, проба доставлена!- на мостике стоял кок в белой куртке с алюминиевым подносом ,на котором были тарелки с борщом и котлетой и кружка компота.
На мостике, несмотря на парусиновый навес, стояла удушающая жара, горячий ветер облегчения не приносил и есть борщ абсолютно не хотелось. А вот холодный компот-с превеликим удовольствием!
Филипчик кивнул коку - Добро! Выдачу разрешаю!
Кок исчез внизу , по кораблю в динамиках прозвучало - Команде обедать!
После обеда на мостик поднялся помощник командира старший лейтенант Галушкин. Офицеры обменялись дежурными фразами - жара не способствовала длительным диалогам.
Филипчик спустился в крохотную командирскую каюту-надо было поработать с документами, чего он не особенно любил…
Вдруг послышался до отвращения знакомый вой «градовских» снарядов на излете, в иллюминатор было хорошо видно, что на острове встало с десяток разрывов, со стороны нефтебазы клубами стал подниматься жирный черный дым.
На катере сыграли боевую тревогу, загремели колокола громкого боя и на кораблях отряда. На ходу надевая каски и бронежилеты , побежали по боевым постам комендоры и пулеметчики, захлопали задраиваемые металлические двери, полетели на мостик доклады о готовности, закрутились кормовая орудийная башня и баковый автомат 2М-3М .
Запустили двигатели на холостом ходу, корпус катера знакомо задрожал, готовый рвануться вперед по команде. Из дымоходов пыхнули черные клубы выхлопа, обволакивая палубу и мостик родным запахом сгоревшей соляры.
Очередной «пакет» из десятка снарядов рванул на месте капониров, откуда неделю назад вывели танки морской пехоты, которые раньше вели заградительный огонь по эритрейским катерам. Один снаряд упал в крышу казармы, вверх взметнулись обломки перекрытий.
-Не дай бог еще по нашим «спецам» влепят - сказал вполголоса помощник – Скорей бы уж начальство что-нибудь решало! Торчим тут как на расстреле, ни ходу дать, ни отбиться!
-Разговорчики прекратить, товарищи офицеры – сухо сказал Филипчик, хотя сам придерживался такого же мнения.
От флагманского корабля, в роли которого выступала ПМ-130, где находились командиры и все офицеры базы и оперативных бригад, отошел рабочий катер и направился к Т-73. Подошел к борту, с него перепрыгнул мичман, быстро поднялся на мостик и передал Филипчику пакет. Тот расписался в журнале, мичман молча откозырял и снова сошел на катер.
Филипчик вскрыл пакет, прочитал содержание и облегченно воздохнул. Период неопределенности кончился.
- Ну все, завтра выходим !
- Наконец-то - загомонили офицеры, которым уже осточертело это бессмысленное стояние на внутреннем рейде под огнем.
-Так, ставлю задачу. Конвой выходит на рассвете, идем проливом Массауа-Южный до Адена, там расформировываемся. Конвою присвоен номер КОН-63,походный ордер строится так…Замыкает конвой ПМ-130.
В охранении - тральщик «Тракторист» и мы, в случае обстрела с берега ставим дымовую завесу, при нападении катеров конвой открывает огонь всей корабельной артиллерией. Сначала мы, потом с БДК нас поддержат. Тем более, что все зенитки ЗУ-23 и "Шилки" из островной ПВО установлены на кораблях в боевом положении. Будет море огня!
До прохождения конвоя силами эфиопских ВВС и армейской артиллерии с архипелага Дахлак наносится удар по мысам Бури, Рас-Корали и островам Асарка, в общем, по всем местам потенциального размещения эритрейцев.
С острова нанесут удар «Градами» и артиллерией.Начало обстрела через час.
Наша задача – сейчас выходим на внешний рейд в охранение формируемого конвоя вместе с тральщиком. Охраняем с моря. После выхода всех кораблей из внутреннего рейда вернуться быстро принять с берега шлюпку со спецназом, доставить их к основной группе на БДК и далее занять место в походном ордере с началом движения.
Все. Сверим часы. По местам!
В вечерних сумерках с командного пункта острова взлетела зеленая ракета и сразу же, с воем, оставляя огненные хвосты, в сторону материка полетели ракеты из установки «Град», стоящей недалеко от пирсов , прочертив траекторию, уходящую в сторону мыса Бури. С разных концов острова к материку полетели «градовские» ракеты, ударило несколько крупнокалиберных пушек – к огневому налету подключились эфиопские части. Налет длился всего с полчаса - эфиопам, остающимся на островах архипелага, предстояло еще долго сражаться за свою жизнь, а снарядов оставалось мало. Больше боеприпасов им взять было негде-транспортов уже не предвидится.
На берегу полыхнуло несколько раз, донесся грохот взрывов - подрывники спецназа подорвали неисправную установку БМ-21 и аппаратуру, которую невозможно было демонтировать или передать эфиопам.
Вскоре со стороны острова замигал световой сигнал – возвращались «морские котики». Резиновая шлюпка с приглушенно урчащим подвесным мотором мягко уткнулась в борт катера, на палубу поднялись обвешанные оружием и снаряжением бойцы.
Шлюпку матросы сразу подняли на борт. Спецназовцы с вещмешками и оружием устало приткнулись возле кормового орудия. Их командир, молодой капитан третьего ранга, поднялся на мостик , поздоровался с офицерами и доложил по рации на флагман о выполнении задачи.
-Знаешь, Андрей - устало сказал командир спецназа, снимая бронежилет и ставя в угол автомат - какая-то сука открыла задвижки на цистернах с питьевой водой. Половина запаса воды вылилась на землю. Эфиопский часовой валяется оглушенный, на базе паника.
Кто им сейчас воду-то доставит? Наших танкеров больше не будет, своих у них нет. Сдуру-то даже на нас подумали, еле удалось уговорить! Оружием трясли у нас перед носом, пришлось кое-кому и по морде заехать, пока в чувство не привели... Сами прохлопали, надо им было полноценный караул выставить...Кстати,я тебе твой СПГ-10 обратно привез,хорошо что не пригодился.
-Да, туго мужикам сейчас придется без нашей помощи - согласился Филипчик.
- Понятно, что долго не продержатся,там две дивизии эритрейцев высадку десанта уже отрабатывают!
Был уже час ночи, когда корабли и вспомогательные суда малым ходом начали, соблюдая предписанную очередность, выходить на внешний рейд и выстраиваться в колонну походного ордера. Узкий проход ограничивал маневрирование, да и ориентироваться приходилось только на топовые огни - светомаскировка соблюдалась неукоснительно.
Предпоследней, в 4 часа утра, выходила ПМ-130. Ей приходилось труднее всех - к борту была пришвартована железобетонная посудина, склад-холодильник СХ-501.Течение постоянно стремилось ее отжать от борта и вынести на отмель. В этом случае проход был бы перекрыт и выход конвоя сорвался бы.
Однако пронесло!
Корабли и суда конвоя тронулись в путь курсом на Аден. Последним из прохода на внешний рейд на среднем ходу выскочил Т-73. Догнав БДК, на малом ходу высадил спецназ на сброшенный с правого борта штормтрап.
Филипчик тепло попрощался с командиром группы, приходилось несколько раз с ними участвовать в разных операциях.
Катер резво рванул вперед, заняв место в ордере ближе к берегу в начале основной колонны, привычно прикрывая конвой от возможного нападения эритрейских катеров. Все офицеры и матросы десантной группы в касках и бронежилетах стояли на своих постах у пулеметов и орудий в полной готовности к открытию огня.
Стеклопластиковые «джонки» с крупнокалиберными пулеметами «Браунинг» или безоткатными пушками плохо просматривались на экранах локаторов и были практически невидимы в темноте.
И было вполне вероятно получить очередь крупнокалиберных пуль или пару снарядов в борт, если зазеваешься.
Открытое море встретило конвой неприветливо. В проливе Массауа-Южный гуляли трехметровые волны с белыми «барашками» и дул сильный встречный ветер.
Катер, загруженный своим имуществом, захваченным из береговой казармы, низко сидел в воде и шел, захлестываемый волнами. Соленые брызги долетали до стекол ходовой рубки, моряки, сидевшие в турели носового автомата «2М-3М» промокли с головы до ног, пулеметчики, периодически в воде по пояс стояли у тумб своих «Утесов» с подсоединенными лентами.
Филипчику, стоящему на мостике, было тоскливо-катер, вынужденный придерживаться 12-узловой скорости конвоя, шел не в своем обычном режиме (на подводных крыльях и 25-узловой крейсерской скорости).
Он же привык носиться вдоль строя кораблей «на крыльях», когда встречный ветер бил в лицо и свистел в ушах, а море за кормой вздувалось белоснежным буруном. А тут приходилось нырять в волнах и еле тащиться, что для лихого катерника было совершенно неприемлемо.
Неожиданно по радио запросила помощи самоходная баржа «МБСС-220» с пожарной машиной в трюме. На этой барже раньше ходили только внутри архипелага между островами и только по спокойной воде.
Пришлось «ПМ-130» взять на буксир и баржу, предварительно приняв на борт ее экипаж с личными вещами. Однако шторм не унимался, баржу мотало на буксирном тросе, периодически накрывая волнами. Моряки, столпившись на корме ПМ, с тревогой наблюдали за баржей, все более глубоко погружавшейся в волны и рыскавшей по курсу, рывками натягивая буксирный полипропиленовый трос.
Офицеры штаба, посовещавшись, решили, в крайнем случае, обрубить буксир. Матрос с топором встал у кормового кнехта и ждал сигнала боцмана.
Баржа, накрытая очередной волной, начала медленно заваливаться на борт и ,наконец, опрокинулась, показав покрытое ракушками ржавое и помятое днище. Матрос взмахнул топором, перерубленный трос взвился змеей над морем. Баржа, на минуту показав борт, исчезла в бушующих волнах, оставив масляный след.
- Отмучилась! - вполголоса сказал Филипчик, внимательно следивший в бинокль за метаниями на буксирном тросе несчастной баржи.
-А что, вполне приличный конец для такой посудины. Дома бы ее наверняка на иголки сразу пустили, а тут достойно погибла на боевой службе не спустив флага - сыронизировал помощник .
-Пожалуй! Правда командиру базы потом долго отписываться придется.
-А там и так до хрена чего побросали, потом тыловики спишут на боевые потери.
-Эти смогут! Да и «политрабочие» постараются, подвигов напишут…
До выхода из зоны досягаемости береговых батарей оставалось еще с полчаса, но судя по тому, что на далеком берегу в районе островов Асарка еще что-то взрывалось, поднимался в разных местах черный дым – эритрейским артиллеристам было явно не до обстрела конвоя.
Конвой медленно, но упорно, приближался к границе территориальных вод Эфиопии. Шторм начал утихать, волны превратились в легкую зыбь, ветер разогнал облака, и сразу же наступила удушающая жара, неизбежная в этих широтах.
Бортовые локаторы кораблей не фиксировали надводных целей, по разведданным эфиопской авиации катеров эритрейского флота вблизи также не наблюдалось.
По конвою объявили «готовность №2»,моряки отошли от боевых постов, сняли нагревшиеся на солнце каски и бронежилеты, поставили на предохранители пулеметы.
Наконец конвой пересек границу территориальных вод Эфиопии.Под крики "ура" с кораблей и судов в воду полетели мешки с песком,которыми прикрывали пулеметные точки во время конвоев.
Дальнейший курс лежал к Баб-эль-Мандебскому проливу и далее в Аден, где базировалась 8-я оперативная эскадра.
Можно было отдохнуть и немного расслабиться.
Филипчик, передав командование помощнику ,спустился в свою каюту и прилег на узкий диванчик. Попытался задремать после бессонной ночи, однако не спалось.
Вспомнилось, как начиналась эта необычная боевая служба… Кто же тогда думал, что балтийский торпедный катер окажется в жарких тропиках и на настоящей войне.(продолжение следует) На фото-вид базы с вертолета.Войны пока нет.