Повесть о Яснополянском
детском доме
Приокское книжное издательство
Тула. 1978;
В своей документальной повести московская журналистка рассказывает о 3°-летнеи истор^ Яснополянского детского дома, о его бессмен .
из жизни детского дома освещаются важные нравственные^ прооаж МЫ воспитания детей, дается возмояшость познакомиться с педагогическими приемами Со кодовой и ее коллег-единомышленнлков
Книга представляет интерес для широкого круга читателей, особенно для учителей, вожа¬тых, родителей,
Он действительно очень красив этот дом, располо-женный на горе н видный издалека. Иные приезжие, направляясь в заповедник от развилки дорог со стрел¬кой «Ясная Поляна», спрашивают, не толстовская ли это усадьба?
Нет. Толстовская — за столбами-башенками, а это — детдомовская территория. Светло, просторно на ней далее в ненастные дни, будто круглый год дружит она с солнцем. Может быть, поэтому уже от решетчатых во-рот, едва они вступят на широкую, залитую асфальтом аллею, посетителей охватывает особое, праздничное на-строение. Все их удивляет и радует: и поэтические пуш¬кинские фонари, прячущиеся в кронах лип, и широкие ковры цветов, не переводящихся с ранней весны до поздней осени, и удивительная чистота многочислен¬ных дорожек, площадок, хозяйственных построек. По¬думать только: ни одного сломанного цветка, ни одной брошенной бумажки! А между тем здесь бегают, иг¬рают, веселятся десятки детей. Чудо, да и только!
И внутри дома — ни соринки, ни пылинки. Свежесть вычищенных ковровых дорожек, мягких кресел, белиз¬на подоконников, носовым платком проведи — следа на нем не останется, сначала наводит на мысль, что тут либо огромный штат нянек, либо палочная дисциплина царствует: «Не ходи тут, не сиди там, не трогай, не бе-ри!» Но через некоторое время убеждаешься, что ня¬нек здесь нет и никогда не было, а дети ведут себя сво¬бодно и непринужденно, как в добром родительском доме. И шалят, и смеются, и в креслах раскидывают¬ся — На то они здесь и поставлены.
И чем дальше проникаешь в уютные, добротно и со вкусом обставленные помещения спален, рабочих ком-нат, маленького зала, где занимаются музыкой и обу-чаются танцам, и видишь всегда чем-то занятых, при¬
ветливых, красиво одетых воспитанников, тем больше испытываешь сложное чувство восхищения, благодар¬ности и, где-то в глубине души, сомнения: на самом ли деле так или это хорошо подготовленный спектакль для неискушенных зрителей. Пробовали нанести неожидан¬ный визит в будний день. Все так же. Никаких измене¬ний•
— Значит, легко все достается, раз сорванцы каж¬дый день ковры топчут. При таком богатстве у кого хо¬чешь парад будет! — Эти слова сказал один из участ¬ников областного семинара директоров и воспитателей детских домов, проводившегося в Ясной Поляне. Обу-реваемый материальной завистью, руководитель мало вникал в методы воспитательной работы яснополянцев. Он придирчиво рассматривал шелковые драпировки на стенах в Ленинском зале, ощупывал паласы в комнате боевой славы, громко удивлялся: «И откуда она их бе-рет?»
«Она» — это бессменный руководитель Яснополян¬ского детского дома со дня его основания, кавалер ор¬дена Ленина, заслуженная учительница РСФСР Фаина Андреевна Соколова. Загадочная женщина. Десятки лет удивляет она своих коллег неиссякаемой энергией, одержимостью, умением сделать счастливым любого ре¬бенка, попавшего в ее дом. Но далеко не все правильно понимают, в чем секрет успеха Соколовой. Некоторые видят его, подобно упомянутому работнику, лишь в хо¬зяйственной ловкости директора.
Да, ковров в детском доме, в самом деле, хватает. Но не в этом, конечно, главное. Прошло немало време¬ни, пока глубоко продуманная, проверенная умом и сердцем система воспитания в детском доме позволила появиться и красивой одежде, и ярким коврам, и доро¬гим игрушкам, картинам и книгам — всему, что укра¬шает жизнь, делает ее удобной, радостной, дает покой и отдых после кипучего трудового дня. Но этот со вкусом И любовью созданный для детей комфорт никогда не был самоцелью. Он всего лишь одно из средств воспита¬ния нового, всесторонне, гармонично развитого совет-* ского человека.
Так понимают свою высокую государственную зада¬чу и сама Фаина Андреевна, и ее верные единомышлен¬ники — коллектив воспитателей и сотрудников детского дома, годами не меняющийся
Когда-то Антон Семенович Макаренко говорил, что дети составляют самую красивую, самую звучную и радостную часть общества. Заслужить безоговорочное уважение и искреннюю любовь этой части нашего об-щества — большое счастье. В этом отношении Фаину Андреевну Соколову вполне можно назвать счастливым человеком. Но ничто не дается даром. Особенно счастье завоевания детской души. Педагог — особая профессия. Она требует не просто максимальной отдачи сил, а пол-ного растворения в ней. И тут важно не только безуко-ризненное знание теории. Многие знатоки не сумели претворить свои идеи в дело. Главное — сама личность педагога, его одержимость своим призванием, неустан-ные поиски нового, беспрерывное самоусовершенствова¬ние и чуткое понимание требований времени.
С Фаиной Андреевной Соколовой я познакомилась пятнадцать лет назад. И тогда Яснополянский детский дом был уютен и светел. Жизнь ста ребят текла в нем, как в большой сплоченной семье, где старшие заботят¬ся о младших и все вместе любят и уважают свою мать- Казалось, лучшего и желать нельзя для детей, лишившихся родителей. Однако, приезжая сюда каж¬дый год, я находила много изменений, которые всегда были к лучшему. И не только в области материального достатка, что было вполне естественно при общем подъеме благосостояния советского народа. Был еще непрестанный рост педагогической культуры руководи¬теля и воспитателей, сумевших материальные блага об¬ратить на развитие высоких нравственных качеств своих воспитанников. Великая заслуга — познать счастье, к которому нелегким тридцатилетним путем пришла и привела своих сотрудников заслуженная учительница Соколова. Но никто из них, и первая сама Фаина Андреевна, не скажет, что все достигнуто и мож¬но остановиться.
Опыт настоящего педагога-исследователя не может п не должен пропасть. На него могут опереться другие, чтобы не блуждать по педагогической целине. Вот по-этому мне и хочется рассказать о Фаине Андреевне Со-коловой и ее педагогическом подвиге во имя сотен обездоленных детей, нашедших свое счастье в детском доме Ясной Поляны.
Летом 1948 года директора Алексинского детского дома Фаину Андреевну Соколову вызвали в Тульский обком КПСС. «Странно! — подумала она —Что бы это значило?»
До сих пор она ездила по вызову только в облоно и облисполком для отчетов и на совещания• Иной раз председатель облисполкома К• П. Субботин, интересо-вавшийся работой детских учреждений, лично беседо-вал с Соколовой, давал советы, помогал находить до-полнительные материальные средства. Правда, Фаина Андреевна нечасто к нему обращалась, старалась обойтись местными ресурсами, да и дела в^Алексинском детском доме шли хорошо, насколько это оыло возмож¬но в то поистине трудное время.
Война недавно отгремела. Тульская земля лежала в руинах. И сотни осиротевших, неустроенных детей ^тре¬бовали заботы, внимания, домашнего тепла. Это было самое горькое бедствие войны.
Голодных, обездоленных ребятишек распределили по всем уцелевшим или наскоро отремонтированным дет¬ским домам. Алексинский, довоенный, был сильно по¬порчен пожаром и бомбами. Его сумели кое-как зала¬тать. Но не резиновый же он! Фаина Андреевна отка¬зывалась принимать новых воспитанников, но, увидев малокровные детские лица, сжатые голодные рты, не выдерживала, поспешно сдвигала в спальнях и без того тесно поставленные кровати, с новой энергией осажда¬ла районные и областные учреждения с требованием улучшить питание и снабжение своих питомцев одеж¬дой, книгами, тетрадями.
— Почему вам надо все в первую очередь? — серди¬лись снабженцы,— Рабочим на стройке тоже нужно!
— Потому что у нас дети! Взрослые могут подо-ждать,—убежденно говорила Соколова и так пронзи-
Это наш дом
телыго смотрела своими бесстрашными серыми глаза-ми— будто сама совесть!—что самые каменные усту-пали•
— Последний раз! — бурчали в оправдание.—Жало-ваться будем!
...«Может быть, пожаловались?» — соображала Фаина Андреевна, с некоторой робостью открывая дверь обкома партии... Совсем недавно ей грозили судом за перерасходование средств на культурные нужды дет¬дома.
Не до игрушек сейчас! Дыры бы заштопать!
Вот так-так! — сердилась Соколова.— А играть когда малыши будут? В старости? У них и так детство отнято!..
В общем, многое приходило в голову молодому ди-ректору, когда она шла к секретарю обкома партии только не то, что услышала:
В области создается новый детский дом. Особый. Дом для детей погибших на фронте офицеров и коман-диров. Есть приказ. Считаем, что вы вполне справитесь с должностью директора!
Вы даете мне еще один дом? — удивилась Фаина Андреевна.
Нет. Алексинский придется оставить.
— Оставить?! — вскочила с места Фаина Андреев¬на. — Ни за что!
В глазах ее полыхали и негодование, и твердая мо- ( лодая решимость: не сдаваться!
Секретарь успокаивающе усадил ее снова в кресло. Беседа продолжалась с переменным успехом. Соколова то проникалась жалостью и любовью к неизвестным де-тям, то вновь вспоминала свой родной Алексинский дом, который был дорог не только тем, что все в нем сделано своими руками, и не только привязавшимися к ней ребятами, но и светлой памятью о любимом че-ловеке...
Детство Фаины Андреевны прошло в селе Званном Курской области в крестьянской семье. Девочке не ис-полнилось и года, как умер отец. Осталось у матери четверо детей. Все они испытали и голод, и холод. Бурливое время первых пятилеток заразило Фаину страстным желанием учиться. Всеми силами поддер-живала дочку и мать. Она умерла в тот год, когда 17-летняя Фаина окончила школу. Теперь ей самой нужно было выбирать путь в жизни. Стране были очень нужны учителя. В райкоме комсомола Соколовой пред-ложили поработать в школе. Решила попробовать. Ей, девчонке, доверили преподавание математики в млад-ших классах- Шаловливые пятиклассники быстро по-чувствовали и твердую руку, и доброе сердце юной учительницы. В жизнь комсомолки Фаины пришли пер¬вые радости: встреча с педагогической профессией, на¬всегда пленившей ее душу, а затем с первой и единст¬венной любовью.
Николай Кузьмич Соколов, четырьмя годами старше Фаины, преподавал в той же школе. Сильный, целеуст¬ремленный, горячо любящий детей, Николай Соколов стал для Фаины тем источником тепла и счастья, кото¬рый угасает разве только с самой жизнью. Молодые супруги вместе работали в школе, вместе учились в за¬очном педагогическом институте.
Педагогический талант Николая Соколова заметили в облоно. Решили, что лучшего руководителя детского дома в Алексине не найти. Осенью 1940 года молодые учителя Соколовы с двумя малышами — дочуркой Ли¬лей и сынишкой Валей — перебрались в Алексин. Дружные, счастливые, они не унывали, что помещение у них бедное, что спать первое время приходится на полу. Главное — все вместе!
Да коротким оказалось счастье. И года не прошло, как началась война. Муж ушел на фронт и погиб в пер-вый же год. Заботы о детском доме легли на плечи Фаи¬ны. В 1942 году дом был разрушен при бомбёжке, но уже в 1943 году восстановлен. Соколова с двумя ма-ленькими детьми не покидала город ни на один день. Будто кто богатырскую силу вдохнул в нее. Собирала детский дом по ниточке, выпрашивала для сирот где что могла. А главное, создала атмосферу домашности, люб-ви, материнской заботы.
Молодого директора плохо слушались старые воспи¬татели. Иной раз и плакать приходилось. Но она не от¬ступала. Поклялась памятью погибшего мужа сделать дом образцовым. И добилась по тем временам почти не¬возможного...
Так неужели придется все оставить, уйти? Не будет ли это изменой самому дорогому человеку?.. Кажется, это больше всего мучило Фаину Андреевну в тот памят¬ный день в кабинете секретаря обкома, хотя высказать¬ся открыто она не осмеливалась-
— Так надо. Поймите. Алексинский дом уже нала-жен, там могут работать другие. Коммунисты области надеются, что вы выполните их задание, не подведете!— говорил секретарь обкома.
— Где он хоть находится, этот новый дом? — тихо спросила Фаина, сердцем чувствуя, что дело гораздо серьезнее, чем она думает.
— В Ясной Поляне. Прямо против усадьбы Толсто¬го.
17 августа 1948 года только что утвержденный ди-ректор Яснополянского детского дома Фаина Андреев-на Соколова неуверенно переступила придорожную ка-наву и остановилась на пустыре с облупленным двух-этажным зданием посредине.
«Не может быть! — растерянно подумала она.— Раз¬ве тут могут жить дети? И зачем я согласилась...»
— А вот и ваши владения! Принимайте! — бодрым голосом сказал сопровождающий ее заведующий Туль-ским облоно И. И. Левченко. Он внимательно посмотрел на свою спутницу.
Что? Вот этот барак? — проговорила Фаина Андреевна и разрыдалась. Так вдруг жалко стало сво- его милого, теплого Алексинского дома, где начинали вместе с мужем.
Сопровождающий не мешал. Может быть, понял, что молодой женщине надо дать время, чтобы простить¬ся с прошлым и настроиться на настоящее.
Суровое время не позволяло размягчаться. Скоро сюда придут дети, и, хочешь не хочешь•— за дело при-нимайся. Фаина Андреевна смахнула слезы рукавом и твердым шагом обошла небольшую территорию. Ни цветка, ни деревца. Вместо них — зияющие воронки и остатки блиндажей. Следы войны.
Все предстояло налаживать самой. Главное—найти подходящих воспитателей. Из Алексинского дома вмес¬те с Соколовой пришла лишь Полина Савельевна Тока¬рева- Оборудовать помещение, заготовить топливо к зи¬ме — все это не шутка на третьем году после войны. Председатель облисполкома К. П. Субботин (кстати, это он рекомендовал Соколову на пост директора) обе¬щал помочь, но основное, конечно, ложилось на плечи Фаины Андреевны. Теперь она отступать уже не хотела. Сказалась натура бойца, которой, на беду ли, на счастье ли, была одарена от природы молодой педагог Соко-лова.
В единственном строении, двухэтажной запущенной коробке, можно было устроить только спальни наверху. Внизу — комнаты для воспитателей (трое вскоре при¬были) и самой Фаины Андреевны. Нечего было и ду¬мать в тех условиях быстро сделать пристройки.
Фаина Андреевна вместе с воспитателями с утра до ночи возили уголь, мыли, чистили, белили, доставали обувь, одежду, мебель, придумывали, какой краской вы¬красить шторы, чтобы уютнее было. В качестве транс¬порта выпрашивали в колхозе лошадь. На ней возили землю из лесу, чтобы забросать рвы, сравнять блин¬дажи.
В пылу приготовлений не заметила Фаина Андреев¬на, как сентябрь подошел и первые воспитанники по¬явились у ворот дома. Но перед этим было вот что- Собственные ребятишки, Лиля и Валик, все еще оста¬вались в Алексине. Там же было и немудрёное имуще¬ство Соколовой. К началу занятий Фаина Андреевна решила окончательно переехать в Ясную Поляну. С тру¬дом добыла для этого дела грузовичок и отправилась в путь. С волнением думала о встрече с алексинскнми детдомовскими ребятишками. Привыкла к ним за пять лет.
го
И лучше бы не ездила, как считала она после. Мог¬ла бы попросить это сделать кого-нибудь из знакомых. Но поехала сама. Всей гурьбой высыпали из дома ре¬бята, девчонки с плачем повисли на шее. Расстроилась Фаина Андреевна. И то ли ей показалось, то ли и в са¬мом деле при новом руководстве не было той душевной атмосферы и разумного порядка, что были при ней. Ругала себя в душе за самомнение, но факт был налицо: почти все воспитанники просили взять их в новый дом- Целый час убеждала Соколова ребят в несерьезности такого решения, наказывала старшим поддерживать добрые традиции Алексинского дома, не опускать руки.
Наконец простились, погрузили скарб в кузов, по-ехали в Ясную. Визжали от радости Лиля с Валькой, что снова с матерью. Фаина Андреевна старалась не думать об алексинцах: все-таки у них устроенный быт, тепло и светло в доме. А вот как обернется первая зима для ста детей на новом месте — еще не известно. Тут забот — с головой.
Уже в сумерках начали разгружать машину. Сняли перину, и что-то очень тяжелой она показалась. Воспи-тательница Зинаида Петровна Гласко в недоумении покачала головой: что за богатство у Соколовой? И вдруг из размотавшейся перины выскочила довольная, смеющаяся девчонка.
— Лида Попкова! Как ты сюда попала? — изуми¬лась Фаина Андреевна.
— Очень просто! По-хорошему не взяли — я поти-хоньку приехала! И что бы вы со мной ни сделали, об-ратно не поеду. Лучше утопиться! — решительно заяви¬ла девочка.
У Фаины Андреевны против воли дрогнуло сердце. А тут еще Лиля с Валькой хором загудели:
Не отправляй, мама! Пусть с нами останется!
Так и получилось, что черноглазая отчаянная Лида стала первой воспитанницей Яснополянского дома• Впо¬следствии Фаина Андреевна привезла еще нескольких девочек из Алексина для укрепления коллектива. Но это было потом. Первой все же была Лида, поразившая всех своей ловкостью. Новых воспитанниц, привезенных из разных сел и городов Советского Союза, она встре¬чала на правах всезнающего «старожила».
СТО ДОЧЕРЕЙ
«Началась война. Мы потеряли Дом родной, отцов и матерей.
В раннем детстве горе увидали Необъятной Родины своей...*
Эти строчки написала много лет спустя одна из пер¬вых воспитанниц Фаины Андреевны Мария Митусова] Сначала Яснополянский дом мыслился как спецдом для девочек. Но у многих девочек нашлись родные братья. Жестоко было бы держать их в разлуке. Фаина Андре¬евна первая подняла голос за смешанный детдом. Она хотела сделать свой дом не казенным учреждением, г большой дружной семьей, поэтому сама ездила по даль¬ним. районам, отыскивая братьев своих девочек. И этс был не просто чисто человеческий шаг, но и педагоги ческий: надо было отогреть души травмированных не¬счастьем детей. Встречи братьев и сестер из одной семьи как нельзя лучше способствовали этому.
Но это было несколько лет спустя. Тогда же, осенью 1948 года, па пустынную территорию детского дома, ис¬пещренную канавами, рытвинами и буграми, вступили в разное время сто девочек. Худенькие, плохо одетые диковатые, как яснополянские рыженькие белки.
«Ах, девочки-белочки! Что же мне с вами де лать?» — сокрушенно покачивала головой Фаина Апд- реевиа. В облоно ее уверяли, что воспитывать девочек гораздо легче. Стекол не бьют, не дерутся, не безобраз¬ничают. Так уж лучше бы безобразничали, чем эта за таенность, молчаливость, отчужденность. Не знаешь как и подступиться.
В Алексинском доме тоже жили дети погибши? фронтовиков, но это были тыловые дети, своими глаза ми ужасов войны не видевшие. Иные, конечно, маль чишки, восторженно хвастались: «Мой папка тышу
немцев убил. Во!», «А мой с самолета по их танкам трр! трр! — все, как есть, развалились!»
Как далеки были эти замкнутые девочки от жажду щих военной славы мальчишек! Да и неизвестно,«чтс сказали бы маленькие хвастунишки, оказавшись на ш месте.
Лена Дельнова. Бледненькая, никогда не улыбаю щаяся двеиадцатилетняя девочка. Когда началась вой на, ей не было пяти. Потом она скажет, что ее детств< пахнет порохом. Война отняла у нее все: дом, родите-лей. имя• Отец, находившийся с полком близ границы, погиб в первые дни. Сгорел при бомбежке дом, в кото¬ром они жили. Мать была убита при обстреле на до¬роге. Одиноко бредущего в степи ребенка подобрала простая русская крестьянка, привела в село. Фамилию свою перепуганная Лена вспомнить не могла. Сердо-больная женщина дала ей свою. Лена стала Дельно- БОЙ. Но не кончились на этом тяжелые испытания: отступая, оккупанты расстреляли ее приемную мать, как и многих жителей села. Как не замкнуться после этого девочке?
Таня Орлова. На ее глазах в 1943 году фашисты убили отца, сожгли на костре мать и брата. Потрясен-ную, потерявшую сознание Таню выбросили в сугроб. Ее нашли партизаны уже сильно обмороженную. К счастью, девочку удалось перебросить в тыл. Таня стесняется показывать скрюченную руку, прячет за спину. А если кто спросит о прошлом, начинает плакать-
ьольиее всего смотреть на не по возрасту малень-кую, почти прозрачную от худобы, никогда не улыбаю¬щуюся Нину Миклашевич. Девочка с первых дней вой¬ны находилась в фашистском концлагере. Она боится людей и почти разучилась говорить. Задания выполняет молча, безрадостно, будто все еще чувствует себя под¬невольной.
И таких большинство. «Война еще черной тенью лежала на нас,— скажет потом Зоя Тимохина.— Все мы были нервные, затравленные, никому не верили».
Фаина Андреевна не была искушенным человеком в педагогике. Война и ей осложнила жизнь, помешала учиться, нанесла глубокую сердечную рану. Но именно поэтому остро чувствовала она неизбывное горе своих девочек-белочек, мучительно искала всемогущий баль¬зам, который смог бы залечить любые раны. Существу¬ет ли такой?
Перед войной она с упоением читала «Педагогиче¬скую поэму» Макаренко, многое взяла на заметку. Но сейчас, сравнивая свой детдом и макаренковскую коло¬нию. с удивлением видела: 1923 и 1948 годы никак не накладываются друг на друга, хотя и тогда и сейчас страна переживала трудное послевоенное время. И то¬гда и сейчас особое внимание уделялось пострадавшим от БОННЫ детям. И чуть ли не в одинаковых условиях
бедности и материальных лишений создавались дет¬ские учреждения- И все-таки не то.
Гражданская война породила беспризорщину и пре-ступность. Пресловутую «малину», с которой немало пришлось сражаться, например, Макаренко. Испорчен-ные безнадзорной жизнью хлопцы не подчинялись ни-каким правилам. Последняя война, осиротив тысячи детей, нанесла им тяжелейшие душевные травмы. Труд-ность была не в том, что дети не подчинялись воспита-телям — это было бы полбеды,— а в том, что они были пассивны и вели себя не как дети, а как заведенные механизмы. Их надо было вернуть к жизни, к беззабот-ному смех)?, к домашнему теплу. Как это сделать? Ма- каренковский опыт военизированной колонии с громки¬ми утренними фанфарами, маршами, сдачей рапортов, оправдавший себя в прошлом, на новом этапе не под¬ходил. Нужно было что-то другое. Кстати, Антон Семе¬нович и сам утверждал, что педагогика — вещь прежде всего диалектическая. Думай, дерзай, ищи!
Фаина Андреевна решила: основа воспитания в детдоме будет макаренковская — создание живого, тру-дового коллектива с крепкими традициями, а обстанов-ка — максимально приближенная к семейной. Ничего казарменного, резкого, хоть косвенно напоминающего о пережитом. Мягкость, теплота, материнское терпение, неназойливое, чуткое проникновение в души воспитан¬ников. Именно с такими качествами характера стара¬лась подобрать Соколова воспитателей и сотрудников. И это ей удалось, хотя и не сразу.
Облупленный, расшатанный взрывами дом «съедал» очень много физических сил коллектива, но с каждым днем приближался к идеалу, созданному горячим воо-бражением молодого директора, которую на первых по¬рах трудно было выделить среди ста дочерей, иных вы¬ше ее ростом. И не сразу, с большой осторожностью признали они ее своей матерью. Зато уж навсегда!
БЕЗ ЗАМКОВ, ЗВОНКОВ И НЯНЕК
Пасмурным, сентябрьским утром Зоя проснулась от ласкового поглаживания по плечу:
— Вставай, девочка, пора!
Голос был так добр и заботлив, что казался нере-альным. Будто из сна. Бывает так, что просыпаешься
н
во сне, и там, во сне, радуешься тому, что приснилось... А голос звучал уже у другой постели. Значит, не сон.
— Еще не было сигнала! — угрюмо буркнула Зоя. Там, где жила она раньше, по утрам звучало какое-то подобие сирены, нагоняя тоску и страх, как на войне.
— Правильно, не было! И не будет! — весело прого-ворила Фаина Андреевна. — Разве дома, в семье, под-нимают трубой?
Девочки сели в постелях и недоуменно перегляну-лись- Дом. Руки матери... Больше половины из них не помнили ни того, ни другого, а кто и вспоминал смутно, не верил в возможность возвращения былой радости.
— Запомните: это ваш собственный дом. Зачем тут громкие звонки? Достаточно слов.
Фаина Андреевна ушла из спальни, шаги ее слыша-лись во дворе. А девочки все еще раздумывали. Вчера Соколова сказала, что отменяются все замки и крючки где бы то ни было: на дверях, на личных шкафах и че¬моданах.
— От кого запирать? — спрашивала она. — Друг от друга? Дома так не бывает.
Фаина Андреевна привела девочек к своей комнате с настежь открытыми дверями.
— Пожалуйста, заходите!
Никто не вошел. Не от робости, а от внутреннего смущения-
А сегодня новое: вставать без звонка, как обычно просыпаются дети в родительском доме! Есть над чем подумать, а главное — почувствовать, что тебя кто-то любит.
Был ли это педагогический ход со стороны Фаины Андреевны? Нет! Она просто была сама собой и дейст-вовала в первую очередь по велению доброго сердца. Да и не до премудростей педагогики тогда было! Зима на носу, а дрова не заготовлены, печи не исправлены, теплая одежда не куплена. Рабочей силы никто не при¬сылал. Все нужно было делать своими руками, вот с этими травмированными войной худенькими девочками, ответственность за которых теперь лежит на ней.
— Работать будем вместе. Ведь это же наш дом. Он должен быть красивым и теплым!
Сама того не сознавая, она искала опоры в своих названных дочерях, избрав самый правильный путь к их застывшим сердцам.
Выделенный для детского дома участок леса нахо-дился за рекой Воронкой. Фаина Андреевна, воспита¬тели и наиболее сильные старшие девочки с топорами и пилами уходили туда на целый день. Шли через за-поведник, израненный войной, как и судьбы девочек. С негодованием рассказала Фаина Андреевна о кощун¬стве фашистов, вырубивших вековые деревья, осквер¬нивших залы музея. А потом тепло посмотрела на сво¬их девочек и сказала:
— А вот Старый Заказ. Здесь маленький Толстой ис-кал зеленую палочку счастья, да не нашел. А мы найдем! Дайте только срок!
И девочки начинали верить. Они уже убедились, что их молодая названная мама никогда их не обманывала. От таких слов и силы прибавлялись. Работали почти без передышки. Пилили, рубили, складывали на теле¬гу, запряженную старой лошадью, возили дрова в свой дом.
Потом Зоя Тимохина вспомнит: «Трудно было, руки опускались, но посмотришь, как без устали работают Фаина Андреевна с воспитателями, .и снова берешься за пилу. Неловко становилось перед ними».
Да, это еще один шаг, подсказанный сердцем: боль-шую часть работы брать на себя, быть примером для воспитанников в любом труде. Не распорядителем со стороны, а увлеченным тружеником.
Воздействие личности воспитателя! Потом, когда станет больше времени, Фаина Андреевна серьезно об-думает этот вопрос, выработает свой собственный под¬ход к проблемам педагогики, обоснует его. Тогда же, как говорится, все шло по наитию, от внутреннего чутья и одаренности. Она понимала, что каждодневный физический труд был нужен не только для укрепления благополучия их неказистого дома, он лечил души детей так, как не смог бы сделать самый лучший доктор.
Конечно, это было не ее открытие, но Фаина Андре-евна радовалась, что смогла его применить в своих условиях. Если в колонии Макаренко труд выправлял нравственные вывихи подростков, очищал от скверну, то в детском доме Соколовой труд успокаивал растре-воженную войной нервную систему детей, помогал за-бывать пережитые ужасы• Через два-три месяца даже Нина Миклашевич стала смеяться. Фаина Андреевна впервые услышала взрыв ее смеха пушистым зимним днем. Девочки везли воду в бочке. Вода плескалась и тренькала искристыми льдинками. Нина схватила в ру¬ки переливающуюся на солнце ледышку и засмеялась. Вот радость! Фаина Андреевна толкнула своих детей, всегда ходивших с детдомовскими:
— Слышите, Нина смеется!
Дети Фаины Андреевны Лиля и Валик тоже потеря¬ли отца на войне. Но мать считала их в лучшем поло¬жении по двум причинам: во-первых, они были в начале войны очень малы и не могли остро осознать потери, во-вторых, они всегда находились с матерью. Так она и говорила им, когда истосковавшиеся по ней ребята с плачем искали ее на пустыре среди разрытых ям:
— Ну, что ревете? У вас мать есть, а у них никого!
Лиля и Валя замолкали и с особенным сочувствием
смотрели на не по-детски задумчивую Нину.
И вот Нина, наконец, стала смеяться! Как не обра-доваться?!
Фанна Андреевна старалась не выделять своих де¬тей: не ласкала их на глазах у детдомовцев, а одевала даже скромнее. Между ее собственными детьми и при¬емными никогда не было и тени недружелюбия. Они были как бы одной семьей. Младшие воспитанницы играли с Лилей в одни и те же куклы, а единственный тогда в доме мальчик Валя охотно исполнял роль док¬тора.
И опять потом Зоя Тимохина вспомнит: «Мы не
чувствовали разницы в отношении Фаины Андреевны к нам и к своим детям. Так мог вести себя только настоя-щий, большой педагог!»
Замков не было прежде всего на комнате самой Фаины Андреевны• Иной раз она заставала у себя де¬сяток играющих на полу воспитанниц, сверстниц своих детей. И был, конечно, беспорядок. Но ни разу ничего не пропало — никто даже помыслить о таком не смел! Доверие! И вот уж тридцать лет прошло — и ни разу не поколебался этот высокий принцип. В этом сильно изменившемся и внешне, и внутренне доме по-прежнему все двери открыты, вплоть до кабинета директора, в котором на виду стоят дорогие реликвии, подарки дру¬зей.
А что касается иной раз устроенного беспорядка, то сами же и убирали все до ослепительного блеска: иянек- то нет и никогда не было в детском доме, хотя могли
бы быть, по штату полагались. И, кроме Соколовой, ни один директор других детских домов в области от них не отказался. Но там, где работали штатные нянечки- уборщицы, было гораздо меньше и чистоты, и порядка
Фаина Андреевна рассчитала правильно: сам убира¬ешь— меньше грязнишь! Невероятная чистота в коло¬нии Макаренко, когда можно по полу носовым платком провести и он останется белоснежным,— вовсе не фан¬тазия, не досужая выдумка. В доме Соколовой этот принцип сразу вошел в жизнь, и ни разу ему не изме¬нили ребята. Из поколения в поколение передается. До сих пор именно так дежурные санитары проверяют чистоту.
Не сразу дается это ребятам, попавшим к яснопо- лянцам впервые. Таня Полумискова, приехавшая из расформированного Белевского детдома, сейчас со смехом рассказывает, как в изумлении остановилась она в чистейшем коридоре с уютными мягкими крес¬лами и низкими столиками и закричала:
— Это кто же у вас тут драит?
— Никто. Сами!—гордо ответили новые подруги.
— Не ве_рю! Семь потов сойдет, а такого не до бьешься!
-— Ни одного не сходит,— засмеялись девочки У нас ведь каждый день так, а не по праздникам.
— А в кресло можно сесть? — уже тише спросил;
Т зня
— Конечно. Вот смешная. Ты же дома!
Теперь Таня сама наводит чистоту, затрачивая н; это полчаса. Легко, весело, радостно. Белый фартуче: даже не замажешь. Ведь каждое утро пыль сметают Когда же ей накапливаться? Вот и получается, что доме все ослепительно сияет, будто всякий день госте ждут. На самом же деле для себя стараются, для кол лектива. Тут все можно, все твое. Входи в любу! дверь — ты хозяин! А раз хозяин лелей и береп
свое жилье.
Вроде бы все просто. В какой школе, интернате, дет ском доме не говорят таких слов? А посмотришь и ко раз — и диву даешься: стены исписаны, столы покоре жены, покрывала изорваны, полы голые. Почему?
— Да не напасешься, — отвечают. — Истоптали вс< сорванцы! Знаете, какие сейчас дети?
Соколова знает детей трех поколений. Дети всегд
дети. Но почему эти дети, попадая в ее дом, ничего не топчут, не рвут, не ломают, хотя в другом месте все это с удовольствием проделывали? Вечный педагогиче¬ский секрет. Раскрывают его если не избранные, то во всяком случае, люди ищущие, на пути к истине’не от¬ступающие ни при каких обстоятельствах. Таким все по плечу. В том числе и самое трудное — умение про¬никнуть в душу ребенка.
УСПЕТЬ ДАТЬ ДЕТСТВО!
Первую зиму пережили трудно. Как ни топили, в плохо отремонтированном здании было холодновато. А хождение в школу три раза в день по невероятной осенней грязи или занесенным снегом дорогам в мало подходящей обуви?! Своей столовой не было. Питались в школьной. Иной раз голодные девочки предпочитали лечь спать без ужина, чем тащиться в злую метель. Фаина Андреевна раздавала кусочки пайкового хлеба— еще не были отменены продуктовые карточки — и рас¬сказывала притихшим девочкам сказки. По молчаливо¬му^ уговору, войну и все, что было связано с нею в горь¬кой жизни воспитанниц, не вспоминали. Решили на время похоронить свое прошлое. Был случай, когда жительница деревни, остановив Нину Миклашевич, стала расспрашивать как да что, качать головой и про¬клинать извергов-фашистов- С девочкой сделалась ис¬терика. Насилу привели в чувство. Нет, еще не зажили душевные раны.
- Ничего о войне, о страданиях, насилиях! Поболь¬ше сказок,^ веселых историй — по-моему, это самый правильный наш путь сейчас! — говорила Фаина Анд-реевна воспитателям.
Они и сами^видели, что другого выхода нет. Дети воины с лихвой познали зло. Предстоял кропотливый неустанный труд по «оживлению» детской души, воз-вращению веры в добро и справедливость. Главное чтобы у воспитателей и у нее самой, директора Соко¬ловой, хватило терпения и материнской теплоты на всех.
На помощь пришел Толстой. Читали его книжки вспоминали сказки. Чудесные картины детства, прове-денного им в этим местах, пленяли девочек. ' Талант великого гуманиста пробуждал у воспитанниц любовь
к жизни Лев Толстой стал для них на всю жизнь лю-бимым писателем. А для Фаины Андреевны еще и педа¬гогическим идеалом. «Воспитывая ребенка, у стигнуть наибольшей гармонии правдн, крзеота и доб ра!» 'Кажется, так говорил великии старец В™К случае именно так записала его мысль в свою тетР до,и Соколова. Она верила, что восторжествуеутот принцип в ее доме. Не зря же стоит он в Ясной Поляне, неподалеку от тех мест, где зарыта зелеиал ва;°™ато.
За оледенелыми окнами бушевала метель. Д Р
пул в густой тьме. Ни огонька в деревне. Электричест
В° В3 быстро охлаждающихся спальнях тихо посапывали сто девочек Уснули и уставшие воспитатели. Одна Фаина Андреевна'*не могла сомкнуть глаз. Воображение рисо- вал„Р весенние березовые реши, пестрые ковры нвето под ногами и стайки смеющихся девочек в бель
платьях.се ^ будет> будет! _упрямо шептала она в
Н0Чда если человек очень хочет и одержим ДУХ0М по¬иска, он обязательно рано или поздно придеткц ; Трудностей хватало. Они были понятны в т I ' Соколова была нетерпелива и решительна в их преодо ленин Все что можно было сделать своими руками в детдоме сделали в короткий срок: зарьши канавы ср зялп бугры утрамбовали площадки. Уже в апреле вскопали землю под цветники __ и огороды, зал0{?™ фруктовый сад на 1300 корней. Солнечным майским днем принесли из леса тоненькие липки " ,>ар"ес- въездную аллею, назвав ее «Первомаис ; ники детдома, липы разрослись теперь, соединили I ны, образовав прямой тенистый коридор.
Но помещение детдома оставалось неблагоустроен - ным не было кухни, столовой, бани. О водопроводе и думать не могли. Воду возили из толстовского колодца через всю усадьбу. Летом еще туда-сюда, а зимои? Страшно подумать! И Соколова пошла в «драку». Обл¬исполком. Завод «Кислотоупор». Колхоз. Куда только ни бросалась Соколова с требованием, скорее, скорее.
Куда ты спешишь? Все в свое время. Не ты од на1 старые, знакомые слова Как они сердили ее.
С пеной у рта убеждала:;
В 1950 году детдомовцы построили кухню, столовую баню, теплицу. Фаина Андреевна задорно хвасталась’ что она теперь вполне может работать прорабом на лю бои стройке, а ее сто дочерей - малярам и каменщи¬ками. Специальности эти всегда дефицитные! '
Не пропадем, девочки! — победно воскликнула Фаина Андреевна и с новой энергией принялась за по-стройку водопровода. В самом деле, не 'возить же воду для бани с Воронки за два километра. Уж лучше без
”б“"• без “ДЬ,. Так справедливо решила Со, “ лова, но совсем иначе посмотрели на это дело в финпи-
:Г*°ГНаХ- Фаина АндРеевна не имела права тра- т ть средства не по назначению. Грозило судебное раз¬бирательство. Водопровод же приказали разрушить как незаконный. 1 1 ’ ’
Вот как все обернулось. Фаина Андреевна с ужасом думала о крушении своей мечты, о недосягаемом^“““ стовском идеале гармонического воспитания Какая гармония, если вокруг сплошные нехватки’ Нет зала для музыки и танцев, классных комнат для занятий до
Ж МЖ
Давно задумала поросят, кроликов завести Знают сова стройка, снова вымаливание цемента кирптег"
- Вот управимся-и начнется у пас счастливая жизнь: музыка, пение, рисование, в театр будем емить в разные города летом, а может быть, и за границу!’ Отчего не посмотреть, как наши зарубежныеДРУЗЬЯ живут в Болгарии, Чехословакии... - говорила Фаина
Андреевна по вечерам своим замотавшимся на работе девочкам.
Они засыпали, как только прикасались к подушкам• «Надо скорее! Можно и не успеть», — думала Соколова, глядя на них. И вот все пропало. Не успела...
Она просто не заметила, что воспитание правдой, красотой и добром давно уже началось. Правда была в том, что от затравленных, привыкших таить свои чув-ства и мысли воспитанниц ничего не скрывали, не за-пирали, не прятали. Фаина Андреевна и воспитатели ели тот же скудный обед, а двери их комнат всегда были открыты.
— Так я и поверила! Едят, небось, сыр с колбасой, а нам — кислую капусту. Видала я таких! — фыркнула как-то одна из девочек. Она действительно видела вся-кое, живя у дальних родственников в положении худ-шем, чем Золушка. Подговорив еще одну девочку, она тщательно осмотрела комнату директора. К ее удивле-нию, никаких продуктов не оказалось, кроме краюшки хлеба для Лили и Вали. С досады взяли ее. И в это время вошла Фаина Андреевна. Побледневшие от стра¬ха девочки выронили хлеб. Но Соколова по-иному по¬няла их бледность. Сердце ее болезненно сжалось:
— Бедненькие! Есть хотите? Берите, берите! — Она подняла с пола хлеб, тщательно обдула и сунула де-вочкам, искренне жалея, что не располагает ни колба-сой, ни сыром.
Правда была и в том, что директор с воспитателями брались за любое дело первыми. Тоненькие прутики лип и берез сажали на детдомовском пустыре с такой радостью, что девочкам казалось, вот-вот брызнут зеле-ные листочки у них на глазах. За саженцами ходили в дальний лес мимо Абрамовской посадки в толстовском парке.
— Эти березы сам Лев Николаевич сажал. Великий лесовод был! Смотрите, красота какая! — говорила Фаина Андреевна, мысленно представляя такую же красоту вокруг детского дома. И девочки понимали ее, до крови натирали мозоли, но лопат не бросали. Они видели, как Фаина Андреевна и воспитатели, не боясь испачкаться, месили глину, разводили цемент, таскали кирпичи. В этом тоже была своя правда и красота. Коллектив воспитателей и детей сплачивался в труде, превращаясь в одну большую семью, где все общее: удачи и неудачи, радости и горести, где одна крыша над головой и равная порция хлеба на столе.
«Чем она нас брала?» — удивлялись потом всю жизнь первые воспитанницы, как и сотни других после них. А тем, что слово у нее никогда не расходилось с делом, а каждое дело было убеждением. Этим она и «брала» воспитанниц. Иные не выдерживали, спраши-вали:
— Зачем делать лишнее? Что нам, больше всех надо?
Фаине Андреевне ничто не казалось лишним, пото-му что все шло на общую пользу. И когда она говори¬ла: это нужно! — то все знали, что не для нее это нужно, а для них.
Как-то под 1 Мая сажали деревья и не успели все посадить. Наутро воспитатели стали просить девочек закончить работу.
— Хватит, наработались! Праздник сегодня!—за-кричали девочки и легли на кровати. Ни строгость, ни ласка не помогли. В спальню заглянула Фаина Андре-евна:
— Отдыхаете?
Больше ничего не сказала, но во взгляде было что- то такое, отчего девочки виновато зашевелились. А че¬рез минуту они увидели в окно своего директора с ло¬патой в одной руке и саженцем в другой.
— Пошла! Смотрите-ка! — ахнула Маруся Митусо- ва, и все, как по команде, помчались вдогонку. Остав-шиеся деревца посадили быстро, а потом все необыкно¬венно- веселились, пели, танцевали на площадке перед домом. И радостная Фаина Андреевна пела вместе с ними, ни о чем не напоминая.
И вот... суд.
Как знать, чем бы все кончилось для педагогической судьбы Фаины Андреевны, если б не вмешался в это дело председатель облисполкома К. П. Субботин. Он пришел в детский дом и молча осмотрел все изменения. Девочки двигались в отдалении тесной толпой, хмуро поглядывая на председателя.
— Поразительно! — сказал он и покрутил головой, как бы не веря тому, что видел собственными глазами.— Это вы сами?!
— Сами, сами! — закричали девочки. — Фаина Анд-реевна не виновата!
— Вот так защитники! — воскликнул Субботин и I радостно посмотрел на притихшую Фаину Андреевну. I Значит, не ошибся он, рекомендуя ее директором Ясно- ] Полянского спецдома. С какой преданностью смотрят I на нее недавно дикие девчонки! Все чистенько одетые в разноцветные ситцевые платья, в аккуратных чернень¬ких туфельках с носочками. Откуда взяла это все Со- I колова? Ведь на торговых базах для детских домов ' отпускали одинаково унылые стандарты. Оказывается, платья сами переделывали, ушивали, а за обувью Со¬колова ездила в Москву, со свойственной страстностью ] дошла до начальника горторга... Зато какая радость была у девочек, получивших вместо грубых мальчише¬ских ботинок красивые туфли!
— И охота тебе, Соколова, силы на это тратить? I Походили бы твои принцессы в мальчишеских. Не не-весты!— говорили коллеги из других домов. Но у Со- | кодовой было на этот счет свое мнение.
— А ваши дочки какую обувь носят? — невинно спросила она.
— Для дочек мы не на базе берем, в магазине.
— Вот и я для своих ста дочек решила купить хо- , рошие туфли в магазине, а не брать залежавшееся на складе барахло!
Как говорится, крыть было нечем. Остался доволен и Субботин: в хороших руках оказались сироты! Сумел председатель облисполкома отстоять Соколову. Фаина Андреевна отделалась предупреждением. А водопровод исправно работал, радуя девочек обилием чистой све¬жей воды. Теперь не надо было экономить каждую кружку.
ДОМ МЕЧТЫ
«Истинным стимулом человеческой жизни является завтрашняя радость».
В. Сухомлинский.
В 1953 году, к первому юбилею детского дома — пя¬тилетию, были построены летняя веранда, классные комнаты, новые спальни, сооружен «парадный подъ¬езд», как в шутку называли девочки двухэтажный фа¬сад здания с круглыми белыми колоннами и портиком,
напоминающим старинные усадьбы, от ворот вела шумя¬щая листвой молодая липовая аллея.
— У князя Волконского и то такого не было! — сказала Лена Делы-юва, ставшая за эти годы красивой, стройной, приветливой девушкой. Да и остальных не узнать. Куда девалась хмурость, озлобленность, неве¬рие в добро. Сияющая, подвижная Зоя Тимохина, весе¬лые краснощекие Маруся и Вера Митусовы, остроум¬ная смешливая Таня Орлова... Все они в том году ус¬пешно окончили среднюю школу, а Лена Делы-юва, ко всеобщей радости, — с золотой медалью.
Первый юбилей и первое расставание. Девушки вступали в самостоятельную жизнь... На их место при-ходили новые. Это тоже были дети войны, но другого периода. Рожденные в 1941—1945 годах, многие из них остались без отцов еще в утробе матери. Они не помнили воя снарядов, о бомбежках знали понаслышке. У них было меньше мытарств, чем у старших, и дет¬ский дом встречал их благоустроенный. Тяжелый труд, недоедание первые лет им не грозили. Привезенные из разных мест, в одежде не по росту, с косматыми голо-вами, новые воспитанницы поступали в ведение стар-ших девочек, немедленно велись в баню, в парикмахер¬скую и, наконец, в швейную мастерскую, где от обилия ярких цветных платьев разбегались глаза. Их шили старшие девочки под руководством мастерицы Евдокии Андреевны Никитиной.
Уже через час нельзя было отличить новеньких от стареньких. В нарядных коротеньких платьицах, с бе-лыми бантами в волосах, новых туфлях и ярких гольфах, они сами себе казались принцессами из сказки братьев Гримм. Им не мешали вертеться перед зеркалом. Пусть понаслаждаются своим видом, почувствуют уверен¬ность в себе, испытают радость жизни. Вот какими они могут быть!
Фаина Андреевна твердо придерживалась принципа Макаренко: ребенок должен быть красиво, чисто, удобно одет. Нет ничего унизительней, чем чувство физической скованности от неопрятной, нескладной, уродующей дви¬жения одежды. Легкость тела рождает душевную лег¬кость.
С первых дней стремилась Соколова разнообразить одежду своих воспитанниц, но не всегда это удавалось в те времена. Приходилось изобретать. Из простыней и
Фаина Андреевна мечтой. Прекрасной и светлой, как алые паруса: создать дом, полный света и радости, в ко¬тором жила бы одна большая семья, дружная, счастли-вая. И она боролась за эту мечту вместе со своими де-вочками.
— Война отняла у меня дом, семью!—часто повто-ряла Лена Делыюва.
-- Подожди немного: у тебя снова будет и дом, и семья,— пообещала Соколова в первую холодную осень 1948 года.
— А у меня?—с надеждой спросила Таня Орлова.
— И у тебя!
— И у нас с Верой?— подскочила Маруся Митусова.
— И у вас. У всех! Но для этого нужно много рабо-тать!
Они поверили ей все, потому что она убеждала детей своей внутренней силой. И еще потому, что сама горячо верила в свою мечту. Не побоялась взять на себя эту высокую ответственность и до конца была честна и правдива.
— Нам будет трудно, дети. Но когда мы добьемся своего, настанет очень хорошая жизнь!
— А красивый будет наш дом?— спрашивали де-вочки, потому что двухэтажную облупленную коробку, в которой пришлось поселиться, они не могли считать эталоном.
— Он будет особенным!— обещала Фаина Андреев¬на и рассказывала воспитанницам о светлых комнатах с воздушными занавесками на окнах, о сверкающем танцевальном зале с прекрасными картинами на сте¬нах, о широких коридорах, устланных коврами. И в этом доме мечты все будет сделано своими руками! Только так.
.— А семья?— интересовались девочки, не переста-вая орудовать кирками, лопатами, малярными кистями.
— Семья — это вы. Сто сестер. Думаю, что скоро придут к нам и братья. Семье без братьев — скучно. А в нашей семье всегда должно быть весело.
— Фу! Мальчишки! Они все испортят!
— Но это будут не просто мальчишки, а братья!
— У меня был младший брат, но я не знаю, где он.
— Найдем! Обязательно найдем!
С тех пор девочки не расставались со своей мечтой. Они говорили о ней вечерами, ложась спать. А после
школы, торопясь на работу, каждая весело рисковал в своем воображении этот удивительный дом.
— Он будет, как дом князя Волконского?
— Нет, лучше! Как тот, в котором родился Лев Тод. стой, из 42-х комнат!
— Неинтересно! Казарма! У семьи должен бы» уютный, с маленькими комнатами, дом!
Постепенно дом мечты становился таким, каким хо. тели видеть его создатели. Каждая пристройка, стоив шая немало труда и хлопот, обставлялась с любовью В небольших домашних спальнях — не более 7—8, а !| некоторых 4—5 никелированных кроватей с белым) покрывалами. Фаина Андреевна объезжала десятки ма газинов, промтоварных баз в поисках нужных вещей Ничего некрасивого не брала, как ни возмущались хо зяйственники.
— Уж эта Соколова! Выдерет свое!
— Мне не на год нужна кровать, а на десятки лет И нечего мне предлагать сборную солянку: одна крс вать голубая, другая зеленая!
Все сто кроватей были никелированные, с упругим сетками, мягкими тюфяками. Соколова и в самом дел не на год их брала: кровати, купленные в 1949 году, сейчас блестят, как новые, ни одного прута в спинка не сломано, ни одного винта не потеряно.
В доме мечты все должно быть прекрасно. Инач нечего о нем и мечтать. И первое — море цветов. Он олицетворяют детство, радость, красоту. Дети и цвет неотделимы. Над планировкой цветника с прилегающ! ми дорожками, разбивкой клумб думали все вмест Спорили, где что будет расти и цвести. И вот тепер стеной стоят белые и розовые флоксы, пламенеют возл колонн алые маки, разносится аромат многочисленна роз, а по вечерам — душистого табака, метеолы, рез! ды. Бархатно синеет вокруг клумб орнамент из анюп ных глазок, ближе к осени входят в цвет астры. |, красавцы пионы, гладиолусы, начиная от ослепптельн белого и кончая бархатно-черным! Правда, не все эт появилось сразу, но заложено было в самом трудно! первом году существования. По зарытым воронкам вь саживали розы. Они тянулись вверх, расцветали, и вме сте с ними расцветали, забывали страшное прошло сами девочки.
Дом мечты! В нем теперь жили принцессы в краси вых платьях, ели из фарфоровых тарелок, отдыхали в мягких креслах. Но принцессы не гнушались снова превращаться в золушек. Даже любили это. Танцуя, зо-лушки мыли полы, протирали до блеска окна, трясли половики.
Фаину Андреевну часто спрашивают, как она доби-лась, что труд в ее доме стал не просто обязанностью, а духовной потребностью детей? Тогда, в первом году, она отвечала, что это не что иное, как проявление люб-ви к дому, который они сами создали, к семье, которую они обрели после долгих испытаний. Это не совсем так, хотя доля истины здесь есть. Вызвать в ожесточивших¬ся детских сердцах способность любить — работа не одного дня и даже не одного года.
Испытав сама большое личное горе, Фаина Андреев¬на считала, что лучшее лекарство — забота о других. Но одной заботой -можно породить эгоизм. Говорят, ес¬ли добрые чувства не'щоспитаешь в детстве, их не будет у человека никогда. Хорошо, когда старшие заботятся о младших. По-домашнему. У некоторых это получа¬лось само собой. Лена Дельнова давно присматривала за болезненной Ниной, и одинокая девочка горячо при¬вязалась к своей старшей подруге. Так должно быть повсеместно. В детском доме жили воспитанницы от восьми до шестнадцати лет. Фаина Андреевна раздели¬ла их на равные группы, в которые вошли все воз¬расты, получилось что-то вроде сводных отрядов Ма¬каренко. Это было необходимо не только для работы по хозяйству. Главное — для воспитания благородства отношений между старшими и младшими, для ощуще¬ния дружной семьи, в которой растут дети всех возрас¬тов.
, — Это неправильно,— говорили Соколовой мето-дисты.— Посудите сами: в школе дети в разных клас-сах, кто во втором, кто в первом, а кто и в десятом. А у вас все перемешаны. В каждой комнате — от первокласс¬ника до десятиклассника. Интересы разные!
— Я не покушаюсь на их интересы. Наоборот, под-держиваю. Но каждый человек должен за кого-то отве-чать, заботиться. Разновозрастные группы как нельзя лучше способствуют решению этой задачи. Вспомните Макаренко,— защищалась Фаина Андреевна от теоре-тиков.
— И он мог ошибиться. Ему на это указывали!
— Указывали недальновидные.
— Тогда и в школах, по-вашему, должны быть ра повозрастные классы?
— Школа — не детский дом...
— Во всех детских домах, кроме вашего, отказали, от этого метода.
— А я не откажусь!
— Упрямая! — вздыхали после ее ухода методисты.- Не переспоришь!
Несколько лет спустя, при защите диплома педаг< гического института, ставя Соколовой отличную отме• ку, известный профессор сказал:
— Вы практик! То, что вы делаете, не совсем отв< чает нашим теоретическим выкладкам, но весьма инте ресно.
Профессор никогда не имел дела с детьми, но, счастью, был объективен.
Разновозрастные группы в доме Соколовой оправ дывают себя и по сей день. В первые же годы они ос< бенно способствовали созданию атмосферы домап ности, уюта, семейной привязанности. Первые воет танницы всегда с благодарностью вспоминают т ощущение доброй силы и сердечной радости, которо приносили им заботы о младших. Старшие учили малеш ких заправлять постели, помогали вытряхивать прикрс ватные половики, руководили дежурством в столово! Старшим девочкам не было безразлично, в каком вид идут в школу их младшие сестренки. Фаина Андрееву часто наблюдала издали, с какой любовью старшие ол равляют платьица на младших, стоя на коленях, под тягивают чулочки, чтобы не было морщинок, перепле тают косички, если они плохо заплетены. От этих ми лых картин щекотало в горле, увлажнялись глаза. Что ж, Лев Толстой тоже умилялся до слез, обуча; крестьянских ребятишек. И у Макаренко не раз появля¬лось желание обнять и расцеловать своих горьковцев, взявших шефство над куряжанами. Черствость не былг свойственна ни одному истинному педагогу.
Постепенно Фаина Андреевна пришла к твердом} выводу, что человек без ответственности за другого че¬ловека не может быть достойным гражданином. Тради¬ция ответственности каждого за каждого утвердилась в ее доме на долгие годы. Но тогда, провожая в жизнь первых выпускников, она почему-то видела плоды толь-
зо
ко физического труда воспитанниц, укоряя себя, что ма¬ло дала им радости. А на самом деле это и была ни с чем не сравнимая радость созидания, рожденная в тру¬де и заботе о ближних.
Старшие уходили, оставляя свой дом мечты млад-шим. А те, кого они опекали, подросли настолько, что могли принять под свою опеку новых сестер и подруг. Им они должны передать трудовое умение и навыки, подарить тепло дружной семьи, сделать свой дом их домом...
— Какой же вы изберете путь? — спросила Фаина Андреевна своих выпускниц.
— Не знаю, как другие, а я — педагогический! — призналась Лена Дельнова.
— И мы,— сказали Вера и Маруся Митусовы.
— Ия! Куда же мне еще?—закричала Зоя Тимо¬хина.
Хороша та семья и те родители, которые воспитают в детях любовь к своему делу. С 1953 года началась педагогическая династия дома Соколовой. Десятки ее воспитанников сознательно избрали этот нелегкий, но благородный путь.
...Последний раз прошли первые воспитанницы вме¬сте с Фаиной Андреевной по созданному ими дому меч¬ты. Море цветов. Чистота. Милый запах сдобного до¬машнего пирога. И беззаботные, нарядные, смеющиеся дети!
Конечно, это символический «последний раз». Ясно¬полянский дом навсегда останется для них отчим до¬мом, куда они будут приезжать на студенческие кани¬кулы, а потом просто в гости. И Фаина Андреевна, как добрая мать, не раз будет навещать их в общежитиях, привозить картошку и капусту, варенье из ягод собст¬венного сада и незабвенные детдомовские плюшки, щедро посыпанные сахарной пудрой. Все это будет. Но в юности так сладко испытать первую грусть расстава¬ния, такую понятную и прекрасную!
ЕДИНОМЫШЛЕННИКИ
Мечта каждого хорошего руководителя — создать коллектив единомышленников, найти, по выражению выдающегося режиссера К• С. Станиславского, такое слово, которое поняли бы все.
О Яснополянском доме другие руководители порой говорят: «Еще бы там плохо было! Воспитатели деся- тилетиями не меняются. А тут поработают два года — и тю-тю!» После этого обычно добавляют, что Соколова везучая. У нее, мол, даже шофер один и тот же со дня основания детского дома.
А между тем, работать с Фаиной Андреевной вовсе не легко. Уле очень высокие требования предъявляет она к людям. Соколова считает, что у воспитателей должны быть и одержимость делом, и безукоризненная нравственность, и беззаветная любовь к детям. Не все бы выдержали, если бы не видели, что к себе Соколова предъявляет еще большие требования. Других она жа-лела, давала отдыхать, себе — никогда.
Обычно все решалось после первого разговора. Фаи¬на Андреевна цепко вглядывалась в человека присталь¬ными серыми глазами. Без обиняков выкладывала свои условия.
— Способны на такое — приступайте. Сомневае-
руководителем и вдруг услышала:
— Не надо было спешить с увольнением!
— Так он же вор и пьяница!
— А где ты честного да трезвого на такую долж¬ность найдешь? Заботы много, а денег мало. Вот и при¬ходится кое на что смотреть сквозь пальцы. Не воспи¬татель же он, твой завхоз!
— В детском учреждении все должны воспиты-вать!— твердо сказала Фаина Андреевна.
— Идеалистка! Такого никогда не будет!
Мысль о том, что в детском доме все должны вос-питывать: и агроном, и шофер, и кастелянша, и повари¬ха — возникла случайно, но именно она стала тем вер¬ным компасом, который ни разу не подвел детдомов¬ский корабль.
Воспитательница Нина Павловна Евтеева пришла в детдом в 1950 году прямо со студенческой скамьи. Как она потом рассказывала, ей не приходило в голову, что она останется здесь на всю жизнь. Так. Временно. Пока не найдет подходящей школы. Детский дом тогда произ¬вел на нее не очень-то яркое впечатление. Территория, правда, расчищена, засажена цветами и первыми дере¬вьями. Но сам дом был еще без современных пристро¬ек, жили дети тесно, у воспитателей не было отдельных комнат. Как в общежитии. Помнится, удивилась, что здесь, кроме воспитательного труда, еще много и физи¬ческого. Две воспитательницы вместе с директором стаскивали с грузовика привезенные доски.
— Минуточку, сейчас поговорим!—весело крикну¬ла Соколова и куда-то побежала, как девочка, придер¬живая рукой св-аливающийся от ветра беретик. «Какая молодая! И хоть бы чуточку директорской солидно-сти»,— подумала Нина Павловна, не зная, хорошо это или плохо, когда у руководителя нет начальственного вида.
А Фаина Андреевна, вскоре вернувшаяся, тоже подумала, глядя на доброе, покрасневшее от смущения лицо новой воспитательницы: «Какая славная девчуш-ка! Что на душе, то и на лице отражается». Но она зна¬ла, что это хорошо. Ее девочкам нужны искренние, со-вестливые люди. Неопытна? Это дело наживное.
Нину Павловну взяли в оборот сразу, заставили что-то носить, придерживать, потом повели в столовую и накормили. Нина Павловна была молода и не заме¬тила, как стала смеяться вместе с девочками. Потом спохватилась, в смущении прошептала:
— Вряд ли я вам подойду...
— Уже подошла! Давайте свое направление и при- | носите вещички! —уверенно, весело, как все, что она | делала, сказала Фаина Андреевна.
«Вещички» были принесены навсегда. Соколова по-корила юную воспитательницу неуемной энергией, уме¬нием быть самой собой в любых обстоятельствах. Зара¬зила мечтой о создании прекрасной детской семьи-кол¬лектива и дома-дворца.
Фаина Андреевна помогала воспитателям в полной мере проявить свои лучшие индивидуальные качества. Нина Павловна отличалась добротой и мягкостью.
— Вот видишь, к чему приводит вспыльчивость? Постарайся сдерживаться! Надо уметь победить себя!—| так говорила она одной из девочек, написавшей потом о своей молодой воспитательнице теплые строчки. Девоч¬ка не знала, что бывали минуты, когда точно такая же поддержка нужна была и самой Нине Павловне.
— Ничего, все будет хорошо. Старайтесь быть уве-1 реннее, не отступайте!— говорила ей в первые ^ годы Фаина Андреевна, стремясь воспитать в молодой сот-руднице качества борца. Фаине Андреевне удалось пе-редать молодому коллеге и свою страсть к порядку, щ чувство ответственности за судьбу детей. Нине Павлов• не не нужно было дважды на что-то указывать. Она са¬ма все понимала и видела, хорошо чувствовала своих воспитанниц и этим привлекала их к себе.
Другой характер у Анастасии Васильевны Васиной. Она пришла в детский дом из сельской школы, уже имея стаж педагогической раооты. Соколова понимала, что этой тихой, серьезной женщине, пережившей много горестей в юности (ранение осколком), нельзя ничем навязывать. Пусть убедится сама, что хорошо и что
плохо. „ .
Сами смотрите!—с улыбкой говорила ей Фаина
Андреевна.
Не сразу высказала Анастасия Васильевна свое мне* ние, но по тому, как внимательно приглядывалась она к распорядку дня, к внешнему виду рябят, Соколова чувствовала, что новая воспитательница довольна.
Позже влилась в педагогический коллектив воспи-тателей Ласько Татьяна Сергеевна. С опытом работы В| школе она быстро вошла в большую дружную семыд| Наравне с другими своими коллегами отдавала своп пыл и энергию детям, помогая им создавать дом мечтш
Секрет постоянства кадров в Яснополянском доме был в том, что в нем оставались люди ищущие, любя¬щие напряженный творческий труд. Стремительный темп, наполненная большим смыслом жизнь детского до¬ма увлекала не только педагогов. Агроном Виктор Пав-лович Орехов нашел здесь свое призвание. Это был мягкий, деликатный человек, мало разговаривающий, но много делающий. Ему не указывали, что надо де¬лать. Фаина Андреевна не боялась признать, что в цве-товодстве она не специалист. К деятельности Виктора Павловича относилась с искренним восхищением. Неко¬торые удивлялись, чем она приручила этого молчуна? Уважением к его труду! С приходом Виктора Павлови¬ча началось поголовное увлечение девочек, а впоследст¬вии и мальчиков, цветоводством. Он был влюблен в ро¬зы. За короткое время им было выведено около 50 сор¬тов, в том числе Кремлевские, крупные, розовато-бе¬лые, с тугими бутонами.
Розы цвели перед фасадом с ранней весны и почти до зимы. Направляясь однажды в школу по первому сне¬гу, девочки заметили ярко-красное пятно на белой це¬лине. Оказалось, маленькая полураспустившаяся роза. Опушенные снежинками, шелковые лепестки нежно благоухали.
Морозостойкая!—крикнула самая преданная са- доводка Рая Пукконен,— Бегите за Виктором Павло-вичем!
Пришедший Виктор Павлович благоговейно снял шапку перед не сдавшейся морозу красавицей.
Искушенный в педагогике человек сказал бы, что это выгодный воспитательный момент. Виктор Павло¬вич всегда отрицал, что он воспитывает Что вы' Он РЫ ращивает цветы, а не детей. Он просто рад что ему идут навстречу и не мешают работать. Своей любовью к природе, молчаливым преклонением перед красотой растительного мира, неиссякаемым трудолюбием Вик-тор Павлович добивался большего результата, чем иные длинными лекциями. К нему шли сами, без зова.
В теплице круглый год работали юннаты. Зимой вы¬ращивали цветочную рассаду, лук и огурцы. Восьмого марта подавали на стол свою зелень. Весной и летом точно муравьи, копошились дети в парниках, саду' цветнике, огороде. Иной раз не оторвешь для обеда, не то Ч10 для \ роков. Труды увенчались необычайным успе¬
хом: Яснополянский детский дом не только занял пер¬вое место в области по цветоводству, но и не раз был участником ВДНХ, получил множество наград за се-лекционную работу, в том числе — за удивительную Кремлевскую розу.
Фаина Андреевна считала Виктора Павловича сво¬им искренним единомышленником в достижении меч-| ты —сделать детский дом для детей-сирот отчим домом.
В круг единомышленников попал и шофер Алек-сандр Иванович Лизунов. Это уж совсем удивительно! Кажется, нет больших охотников к перемене мест, чем шоферы. Да, если подумать, и мало корысти в детдоме, где еще и гаража-то порядочного не было, машина то-нула па территории в грязи по самый кузов. Первая, с трудом добытая, грузовая машина и первый шофер! Машина с тех пор сменилась, кроме того, прибавились автобус и легковушка. А дядя Саша остался. Прирос всей душой к детям. Без дяди Саши немыслимы ни поездка в Тулу, в цирк или театр, ни одно летнее путе¬шествие в разные концы страны. Дядя Саша возил дро¬ва, помогал благоустраивать территорию, а если для ребят надо было достать овощи или фрукты (своих еще не было), не считаясь со своим временем, ездил на Ук¬раину, в Белоруссию — куда лучше. Претерпев вместе с воспитателями трудности первых лет, он навсегда ос-тался с ними.
Евдокия Андреевна Никитина. Простая добрая жен-щина. Терпеливо учила девочек швейному мастерству.: Не потому, что хотела сделать из них заправских порт-ных, хотя некоторые потом и пошли по этой дороге,! по убеждению Евдокии Андреевны, каждый человек должен уметь делать все сам. Платья, сшитые собст-венными руками, доставят девочкам больше удоволь-ствия, чем самые нарядные, но купленные в магазине.
— Вырастете, будут у вас дети — сошьете им кос-тюмчики!— вполне серьезно говорила Евдокия Андре-евна. Девочки фыркали, отмахивались, но платья п| костюмчики на младших с удовольствием шили.
Больше всего в жизни Фаина Андреевна боялась ка-зенщины, холодной официальности, которые отдаляют детей от взрослых, леденят душу. Кроме того, что в дет-ском доме не было замков и звонков, не было еще и пресловутых «палочек» за проделанную работу. Труд естественная потребность человека. Ставить за него
оценки значит снижать его великое, благородное зна-чение.
— Это все равно, что ребенку в семье давать день¬ги за принесенные отметки!—убеждала Соколова сом-невающихся и рассказывала шутку про одного мальчи¬ка, которому папа с мамой давали за пятерку пять руб¬лей, за четверку — четыре, за тройку — три. Однажды сын принес двойку и потребовал два рубля!
Если кто-то из детей плохо пропалывал грядки, ему показывали рядом другую, сделанную хорошо, и проси-ли переделать без ненавистной «проработки» на соб-рании.
Без^наказания! Это еще одна заповедь воспитатель-ной работы яснополяндев. Только убеждение и личный пример. Особенно немыслимо было наказание лишени-ем удовольствия. Однажды в детдоме была елка. Дети ждали ее с радостным нетерпением. Для всех были за-куплены подарки. Вдруг один мальчик (тогда уже пришли мальчики) от возбуждения начал скатываться по лестничным перилам и разбил горшок с цветком. Вспы-лившая воспитательница резко схватила его за руку, втолкнула в спальню, запретила присутствовать на празднике. Через полчаса случайно проходившая по ко-ридору Фаина Андреевна услышала бурные рыдания и заглянула в спальню. Восьмилетний мальчик толком не мог объяснить в чем дело. Заикаясь, он повторял: «Она не пустила меня на елку. Она..!»
Фаина Андреевна сначала умыла его, а потом за ру¬ку привела в зал. Но так до конца вечера и не стал мальчик смеяться. Радость была сорвана, затоптана, на воспитательницу поглядывал исподлобья. А ведь это была первая в его жизни елка!
— Как вы могли так поступить?—спросила Соколо-ва после вечера обидевшуюся воспитательницу.
А вы? Подорвали мой авторитет! Теперь они и вовсе слушаться меня не будут!
Использовав власть над ребенком, вопреки здраво¬му смыслу, этот педагог с высшим образованием не могла и не хотела понять своей ошибки. Фаина Андре¬евна почувствовала, что стучится в каменную стену. Это была ее первая ошибка в подборе кадров. Понача¬лу энергичная, с легкой усмешкой молодая женщина понравилась ей. Не разглядела Соколова за милой внешностью холодную душу. Новая воспитательница
уходила домой минута в минуту. Конечно, это ее право, I но слова, которые она при этом говорила: «Дальше мне I не платят!»— коробили всех.
— С этой толку не будет,— качала головой ночная ! дежурная, добрейшая тетя Катя, которая берегла по- | кой детей до утра. Девочки оставляли ей записки с ] просьбой разбудить кого на час раньше, кого на полча- I са, чтобы повторить перед школой еще раз уроки. И за | тридцать лет службы «ночной директор», как шутя все 1 звали, тетю Катю, ни разу не забыла это сделать.
Как-то группа этой воспитательницы мылась в бане. I Что-то случилось с водой. Мытье затянулось. Воспита- I тельница, подождав четверть часа сверх положенного, I спокойно ушла. Ее рабочее время кончилось.
— А если б дети ошпарились?—допытывалась Фаи- I на Андреевна, стараясь понять психологию этой внешне I привлекательной женщины.
— Я честно отработала день. Я не виновата, что в бане что-то испортилось,— спокойно отвечала краса- I вица.
— А вот повар Полина далее кастрюли на плите не ] оставляет, не говорит, что они поздно закипели, а ей до- ] мой пора. Думаю, что разговор с вами бесполезен. На- I до расставаться!
Фаина Андреевна долго переживала горестную ошиб- ' ку. Но радостей было больше. Дружно работают сегодня ] воспитатели.
Отлично прижилась в доме бывшая воспитанница | первого выпуска Люся Колесниченко, ныне Людмила 1 Владимировна Канунникова. Люся — из тех, чье детство , отняла война. Отца убили на фронте. В дом, где она жи- I ла, попала бомба. Погибла мать. Люсю привезли в дет- 1 ский дом. Здесь она росла и училась. Высокий пример 1 Фаины Андреевны и воспитателей решил ее судьбу: она | поступила в пединститут, а после его окончания пришла в свой родной дом, который когда-то создавала своими руками. Уж кому, как не ей, знать все традиции, глубоко ! любить их!
Конечно, не всегда бывает полная идиллия. Иной раз кто-то вспылит, скажет сгоряча не то слово. Все мы, как говорится, живые люди. Но не глупая мелочь опре- I деляет взаимоотношения в коллективе, а общие задачи, 1 убеждения, интересы. Никогда не подходит Соколова к явлению с точки зрения собственной обиды. Человек ]
МОг устать, в пылу сказать что-нибудь неподобающее. Но он ценный работник, преданный детям человек! Ему нужно помочь выйти из временного душевного транса. Завтра он снова будет в нужной форме.
Секрет педагога-руководителя не только в умении проникнуть в духовный мир ребенка, но и в душу его воспитателя. Только так и можно создать коллектив единомышленников.
«МУРАВЕЙНЫЕ БРАТЬЯ»
Мальчики пришли в детский дом к его десятилетию. Он уже тогда был такой, как сейчас,— белокаменный, просторный, устланный ковровыми дорожками, застав-ленный цветами.
— Вот и кончится ваша счастливая жизнь!— не без злорадства предсказывали некоторые.— С мальчишка¬ми белых покрывал не заведешь. И еще посмотрим, что с вашими цветами будет!
Фаина Андреевна знала, что ссылка на мальчиков, отбившихся от рук, была главным оправданием дирек-торов детских домов и интернатов. В поездках видела са-ма не раз ободранные стены, кровати без ножек. «Маль-чишки!— горестно вздыхали воспитатели.— У них руки вредные, а головы отчаянные. Ничего святого нет. Хоро-шо вам с девчонками!»
Фаина Андреевна помнила своих мальчиков по Алексинскому дому. Главное — увлечь делом. Девочки могут часами щебетать на скамеечке. Зато с ними дру¬гие трудности: капризы, ссоры, слезливые жалобы.
Взаимное благотворное влияние друг на друга — вот о чем мечтала неугомонная Соколова.
Наконец вышел приказ о реорганизации спецдома в обыкновенный, смешанный. Воспитатели слегка робели перед встречей с «незнакомым племенем». Рад был один дядя Саша. С приходом мальчишек повеселеет в его одиноком гараже. С каким удовольствием будут они мыть машину, садиться за руль!
К встрече первых «варваров» готовились серьезно. С парадным обедом, цветами, самодеятельностью. Но вышло все гораздо проще и так трогательно, что воспи-татели и по сей день не могут забыть. Первыми вступи¬ли на посыпанную песком Первомайскую аллею Витя Афанасьев, Толя Макеев, Витя Полторыхин. Ошарашен-
ные чистотой, белоснежным фасадом дома, нарядными девочками с букетами в руках, они двигались неуверен¬но в своих мешковатых, с оборванными кое-где пугови-1 цами, костюмах.
«Как в макаренковском Кураже!—подумала Фаи¬на Андреевна и пошла навстречу своим будущим сы¬новьям. Но ее стремительно обогнали девчонки. Валя Афанасьева, Надя Макеева, Маша Сигайлова, радостно взвизгнув, начали обнимать и целовать вконец растеряв-шихся мальчишек. Родных братьев, сразу узнали! Буке¬ты были заброшены. Нина Павловна плакала. Вытира¬ли платком глаза и повариха тетя Валя, и кастелянша тетя Маруся, и швейный мастер Евдокия Андреевна. Все они вышли посмотреть новое пополнение.
Сестры повели своих братьев показывать дом.
— Ух ты! Здесь ступить страшно, как надраено! высказался Витя Афанасьев, не решаясь пройти дальше дверей.
—; А у нас тапочки! В ботинках никто не ходит! Разувайтесь! — суетилась Валя.
— Мальчики! Живо в баню с дядей Сашей! Там для вас приготовлена новая одежда. А потом — обедать! весело крикнула Фаина Андреевна.
— Ну, как наши «муравейные братья»? — спросила па другой день Фаина Андреевна. В комнате мальчиков девочки протирали пол, выравнивали складки на посте-лях, наводили порядок в шкафу. Хозяев и след простыл.
— Оба Вити в конюшне учатся запрягать лошадей, Толя в гараже у дяди Саши,— бодро сообщили девочки.
— А вы в это время решили им кроватки засте¬лить? — поддела Фаина Андреевна.
Девчонки смутились. В детском доме каждый сам \<бирал за собой. Без нянек! Самообслуживание было таким же привычным делом, как умывание и чистка зу¬бов на ночь.
— Ладно. На первый раз можно, — подумав, сказа¬ла Соколова. Не хотелось огорчать все еще не остыв¬ших от радости сестер. — Но правила нашего дома для всех одинаковы. Вы их научите — это другое дело, а работать за них — значит, плодить иждивенцев. Завтра придет еще одна партия. Так и будем за всеми чистить? Они не гости. Такие же хозяева дома, как и вы!
Фаина Андреевна верила, что ее нынешние девочки, получившие эстафету от старших, сумеют повлиять на;
своих новых товарищей. Так оно и получилось. Впро-чем, мальчики и не сопротивлялись. Они приняли устав дома и терпеливо сносили поучения девочек. Только один, совсем маленький, Сенька постоянно исчезал с глаз. Девочки то и дело искали его по территории. Од¬нажды поймали около шоссе. Он зачарованно смотрел на вереницы машин.
— Тебе у нас не нравится? — спросила Фаина Анд-реевна. Мальчику было восемь лет. Худенький, юркий, с продолговатым веснушчатым личиком, он напоминал какого-то лесного зверька.
Не-е, шмыгнул носом мальчишка, — хорошо у
вас!
— А почему же убегаешь?
А так. Попугать! — признался он с хитрой улыб¬кой. Оказывается, ему очень нравилось, что о нем тре¬вожились, искали. Фаина Андреевна погладила его ко¬ротко стриженную голову и серьезно сказала:
— Я очень тебя прошу, не пугай нас больше. Обе-щаешь?
— А вы правда испугались?
— Правда!
— Ладно. Не буду!
Он ушел довольный, а Фаина Андреевна долго смот¬рела вслед человеку, впервые осознавшему, что он ко¬му-то дорог.
Мальчики прибывали постепенно. Сначала их было двадцать, вместо выпущенных в том году стольких же девочек. Воспитатели больше не тревожились, с прихо¬дом мальчишек жизнь коллектива приобрела новые краски.
К этому времени в детдоме было широко раз¬вито подсобное хозяйство. Обрабатывалось около 1о гектаров земли под огород, поле, сад. В свое время Фаине Андреевне пришлось похлопотать, чтобы добить¬ся такого участка. Мальчишки с первого дня были по горло заняты интересными, необходимейшими делами, которые без них никто не сделает. Фаина Андреевна так и говорила. «Вы наша главная сила! На вас вся надеж¬да!» Они ухаживали за лошадьми — их было в детдоме две, —- возили сено, овощи, учились пахать и бороно¬вать, охотно помогали в гараже, на кролиководческой ферме, окапывали и опыляли яблони в оди-;
Фаина Андреевна справедливо считала, что каждая минута должна быть чем-то занята. И не ерундой, а по-лезным делом, плоды которого ребята видели бы сами. Прибыль от подсобного хозяйства шла на улучшение питания, на приобретение спортивного инвентаря, кра- сивой одежды. Фаина Андреевна не уставала говорить. «Это ваши труды! Смотрите, сколько радости вы при-несли всем!»
Ребята гордились доверием и старались еще пуще. Свиноферма обеспечивала не только детдом, около пяти тонн мяса сдавали государству. Огород и сад питали круглый год овощами и фруктами. Надо было видеть, как весело заготавливали детдомовцы черносмородино¬вый сок на зиму! А яблоки! Когда их укладывают в ящики и опускают в подвал, весь дом пропитывается таким стойким запахом Антоновки, что сам Иван Алек¬сеевич Бунин позавидовал бы. И во всем участвуют мальчики, рыцарски оберегающие своих сестер от тяже¬лой работы. Но не сразу они стали такими.
— Возьми у девочек ведра с землей, отнеси в теп-лицу!
— Я-а?
— Ты.
— С какой стати?
— Ты сильнее, ты мужчина!
Такие разговоры велись мимоходом. Мальчиков не собирали специально на лекции, как они должны вести себя с девочками. Каждому говорилось при случае, до-верительно. и воспринималось поэтому глубже.
— А что такое «муравейные братья»?
Это такое дружное человеческое общество, о ко-тором мечтал в детстве Толстой. Слышали про зелен) ю палочку? Ах, нет, тогда идемте в Старый Заказ и слу-шайте внимательно!
Конечно, не все шло гладко. Бывали и твердые орешки, вроде Саши Новикова. Он был переведен из другого' детдома. Там от него наотрез отказались. Не-исправим!
— Что у тебя там стряслось? Объясни так, чтобы я поняла, — попросила Соколова надменно фыркающего мальчишку. Лицо рассерженное, в глаза не смотрит.
— А ничего. Ведро с грязной водой опрокинул. На чистый пол вылилось... Подумаешь!
— А пол сам мыл?
Еще чего! Нянечка мыла, уборщица. Да еще в спальню не пускала...
— В таком случае,—успокоила Фаина Андреевна,
у . нас тебе будет легче: уборщиц в доме нет, сердиться не на кого, все делаем сами!
Не поверил мальчишка, решил, что пугают. Всю жизнь он ничего не делал сам. Отца нет. Мама и ба¬бушка пылинки со своего принца сдували. Но вот ба¬бушка умерла. Мать надолго слегла в больницу. Попал Саша в детский дом, где тоже берегли питомцев от ма¬лейшего напряжения. От безделия вытворяли бог знает что.
В Яснополянском все было не так. Но Саша только фыркнул. Пусть воспитывают! Он и не подумает под-чиняться! Такое решение мальчишки нетрудно было по-нять видавшему виды педагогу. И было выдвинуто встречное: не трогать! Пусть делает что хочет! Так по-советовала Фаина Андреевна ребятам.
— А мы, что ли, за него постель стелить будем? — возмутились поначалу они.
— Зачем же? Пусть будет не застелена!
И началось. У всех кровати в струнку — у Саши кое- как, буграми. Все прикроватные коврики вычищены до травяной свежести, а Сашин так сильно выделяется на общем фоне, что кто ни войдет, обязательно спросит: «А это чей?»
Среди дня пусто в детском доме. Все на работе: ого¬род пропалывают, цветы пересаживают. Один Саша за¬горает на скамейке. И хоть бы кто внимание обратил! Плохо человеку, когда он один, и обидно: хотел «геро¬ем» стать, показать свою силу... А что получилось? Сам того не замечая, завистливо поглядывал на весело ра¬ботающих в цветнике ребят. Гордость мешала присое¬динился. Но тут появилась Фаина Андреевна, сокру¬шенно проговорила:
— Ах, как жаль, что все заняты! К Виктору Павло¬вичу в теплицу некого послать...
— Давайте я сбегаю! — вскочил с лавки Саша.
; — Вот и славно!
Утром в столовой при всех Соколова поблагодарила Гашу за помощь, предложила и дальше работать в теп-лице. Вспыхнул Саша, пулей выскочил за дверь. Дума¬ли, что снова какой-нибудь трюк выкинет. Привыкли. А после завтрака пошли дежурные проверять чистоту в спальне и ахнули: Сашина постель была застлана без морщиночки.
Были такие случаи и позже, как, например, с Ми¬шей К• Мальчик не задерживался долго ни в одном дет. ском доме. Убегал. Со взрослыми был вызывающе груб Фаине Андреевне тоже объявил, что не собирается здесь долго оставаться.
Ничего не ответила на это Соколова. Лишь провела мальчика по всему дому, показала, чем занимаются ре. бята.
— У нас нигде нет замков. Калитка запирается толь¬ко на засов. Не хочешь у нас жить — дорога свободна. А если понравится — милости просим.— И оставила Мишу одного для раздумий.
Мальчика поразило, что его просят, как взрослого, самого решить свою судьбу. А вокруг такой захваты-вающий уют, так пахнет настоящим домом, потерянным навсегда со смертью родителей, что у Миши, он сам при- знавался потом, защекотало в горле. Стоило усилий не расплакаться. Вот так злодей, с которым в трех домах не справились!
Миша остался, увлекся лепкой, стал лучшим детдо-мовским скульптором. Была одержана высокая мораль¬ная победа, навсегда преобразившая мальчика.
НЕ НА ОДИН АРШИН
Есть такие люди, которые утверждают, что некото¬рые педагогические идеи Макаренко сегодня неприем¬лемы. И время, дескать, не то, и дети не те. Отговорив¬шись таким образом, не обращаются к его системе вовсе.
На опыт Макаренко Фаина Андреевна опиралась всю жизнь. «Как можно больше требований к человеку и как молено больше уважения к нему!» — Эти слова Антона Семеновича стали девизом для Фаины Андре¬евны и всех ее воспитателей. И ни разу не подводи¬ли их.
Прошло немало лет. Яснополянский детский дом от-метил свое пятнадцатилетие. Каждые пять лет подво¬дили итоги своей работы, устраивали детям великолеп¬ный праздник, со всех концов страны приезжали быв¬шие воспитанники. Это были волнующие встречи, мл ад- шие держали отчет перед старшими. Разве можно было ударить лицом в грязь?!
Восхищаясь комфортом, который окружал новых воспитанников, старшие порой с легким осуждением говорили: «Богато живете! У нас этого не было! Изба-луетесь!»
Фаина Андреевна и сама не раз задумывалась над острой проблемой взаимодействия между растущим благосостоянием и внутренним миром подростка. Все для него! У девочек — шелковые и шерстяные платья, родные туфли, красивые и яркие, как цветы на клумбах, нейлоновые куртки. Не отстают и мальчики: спортив¬
ного покроя пиджаки, хорошего сукна брюки, отличные трикотажные рубашки и свитера. «Откуда она все бе¬рет?» Швейная мастерская и животноводческая ферма детского дома приносят около 40 тысяч дохода в год. Вот и считает Фаина Андреевна возможным приобре¬тать красивые вещи, вплоть до ковров и шелковых гар¬дин.
Но как избежать избалованности, проявления чван-ливости, потребительского отношения к жизни? Могу-щественное средство — воспитание неустанным тру¬дом — оставалось незыблемым. По-прежнему все в до¬ме делалось самими детьми, по-прежнему была занята каждая минута. Но одного этого недостаточно. Необхо-димо всемерное повышение внутренней культуры, раз-витие высоких духовных интересов, при которых внеш-нее благополучие, комфорт будут восприниматься, как естественное состояние. Органическая часть бытия, а не самоцель. Добиться такого отношения к жизни потруд-нее, чем заставить вытрясти ковер или прополоть грядки.
Отпраздновав пятнадцатилетие своего детища, Соко-лова вдруг поступила на исторический факультет Туль-ского педагогического института, заочное отделение. У Фаины Андреевны было физико-математическое об-разование. Для руководителя детского учреждения, по ее мнению, необходимо досконально знать обществен¬ные науки. Конечно, можно заниматься самообразова¬нием, что всегда делала Фаина Андреевна. Ее комната заставлена книжными шкафами. Чтение иной раз затя-гивается за полночь. И все же систематический курс, прослушанный в институте, был необходим. Соколова училась, проверяла свои позиции, спорила.
— Воспитание коллективизма — это прекрасно, не-обходимо. Но коллектив состоит из отдельных лично-стей. Чтобы воспитать личность, надо каждому ребенку уделять особое внимание. Не один аршин на всех, а каждому свой! — утверждала она на экзамене по педа- готике.
— Здесь есть опасность воспитать индивидуалистов. Впрочем, вы — практик. Вам видней!
Профессор сам побывал на празднике пятнадцатиле-тия Яснополянского детского дома, видел красоту и ор-ганизованность детского коллектива. Но этой женщине надо было что-то еще. Неудовлетворенность своей ра-ботой не давала ей покоя.
Фаина Андреевна видела, как резко изменился со¬став детей в ее доме за последние годы. Когда-то она приняла детей, травмированных войной. Им нужно было вернуть покой. Забота, материнская ласка — были главным лекарством. Но война — всенародное бедствие. Общность невзгод и лишений объединяла детские серд¬ца. Сейчас идут дети, на которых свалилось горе посре¬ди мирной жизни. В школе рядом с ними сидят счаст¬ливые дети, у которых любящие родители, своя семья, На многих детдомовцев это действовало удручающе, Круглых сирот, потерявших родителей от неизлечимых болезней, случайных дорожных катастроф и аварий в детском доме было 80 процентов. У двадцати процентов существовало где-то по одному родителю, но это было хуже, чем круглое сиротство. Очень больно сознавать десяти-двенадцатилетнему ребенку, что где-то бродит опустившийся, не желающий его знать отец или. что еще ужаснее, мать. Дети погибших воинов гордятся своими отцами, а брошенные лишены даже этого пе¬чального утешения.
Со стороны казалось, что в детдоме, достигшем та¬кого высокого благосостояния, теперь легче работать, Так думали и бывшие воспитанники, приезжая в гости, Но на поверку гораздо труднее. Конечно, никаких ката¬строф не было. Крепкое ядро коллектива не позволяло распускаться, подчиняло строптивых новичков общему ритму жизни. Но не ошибиться, не ранить душу ре¬бенка стало еще труднее. Вот почему Фаина Андреевна запретила вызывать на заседание детсовета (по прин¬ципу совета командиров) виновных в каких-то проступ¬ках ребят, публично обсуждать и наказывать. Легко
уязвимая детская психика не все может выдержать. Надо беречь ее!
В Яснополянском доме давно не спрашивают посту-пающих туда детей об их прошлой жизни, кто их роди¬тели и куда они делись. За особо трудными, непокорны¬ми воспитатели ненавязчиво ведут наблюдение. Вот одна из записей в дневнике воспитательницы Нины Павловны Евтеевой:
«Очень много внимания берет недавно поступивший воспитанник Володя Тютюкин. Дерзкий, упрямый, он не верит ни во что хорошее. И мне не верит. Что ни ска¬жешь — в ответ одна грубость. Тяжелое было детство у мальчишки. Надо помочь забыть. А как? Прихожу в детдом ранним утром и сижу допоздна. Говорю с ним ласково, терпеливо учу работать. Главное, чтобы он на¬чал что-то делать. Пока плохо получается».
Нина Павловна всегда была очень требовательна к себе. Бывало, что и сомневалась в своих силах. Но Фаи-на Андреевна видела, как терпеливая, настойчивая, каждодневная работа меняет и внешний и внутренний облик Володи. Он уже не так груб, не пачкает назло рубашки. Порученное дело выполняет без обычного «нашли дурака!» Однажды встал до побудки, вывез на тачке с территории мусор. Буркнул: «Уж лучше сам, а то пристанет». Но видно было, что очень ждал слов одобрения от той, которая «пристает». Поддавалась и его душа, полная горечи, на заботу и ласку. Нина Пав-ловна с облегчением записала: «Кажется, лед тронул¬
ся».
Немало хлопот доставляет своей воспитательнице Анастасии Васильевне Васиной острый на язык Яша Дубровин. Когда Яша идет по двору в школу, гибкий, изящный — лучший детдомовский танцор — и улыба¬ется, не хочется верить, что он в любую минуту может надерзить, оскорбить, обидеть человека.
— Я ему говорю, что у тебя в голове? — рассказы-вает школьная учительница.— А он мне отвечает: «То же, что и у вас!»
>— С ним нельзя так говорить! — вздыхает Анаста¬сия Васильевна.
•— Со всеми можно, а с ним нельзя? Избалован он у вас! — возмущается учительница. Она молода и не- : опытна. Анастасия Васильевна понимает ее возмуще¬
ние. Но с Яшей действительно нельзя говорить в таком
тоне. Надо тщательно продумать, как себя с ним вести, чтобы не оказаться в неловком положении. Мальчик самолюбив и смел. Неуважения к себе не прощает. Из родных у него, кроме старой бабушки, которая живет в Туле, никого нет, но держится так, словно он сын короля. Своеобразная форма защиты. Анастасия Васильевна понимает это. «Яша, я тебя прошу!» — скажет она, и это действует вернее всех приказаний.
Одарен Яша матерью-природой щедро. Танцует, поет, прекрасно декламирует. Неизменный участник всех детдомовских концертов. Но этот чудо-мальчик в любую минуту может подвести, если что-то не по нем. Откажется выступать наотрез. Удивительные крайности поведения. Девчонок может дразнить до слез. Но он же, «противный Яшка», без страха бросился на злую собаку, спасая от нее этих же девочек. А однажды он долго разговаривал о чем-то с первоклассником Комариком.
— Что ты к нему пристал? — подозрительно спро-сила председатель детсовета Ира Тышкевич.
— Не пристал, а воспитываю,— гордо ответил Яша.
Ира рассмеялась, а Фаина Андреевна, слышавшая
этот разговор, решила пойти на риск:
-— Может быть, возьмешь шефство над ним?
— Возьму, а что ж?
Думали, что через три дня бросит он это дело. Од-нако Яша оказался верным шефом: за Комариком сле-дил пристально, уроки проверяет, в школу провожает. Конечно, фокусов своих Яша сразу не оставил, нет-нет, да и выкинет. Но уже гораздо реже.
Фаина Андреевна часто наведывается в школу. Дет¬домовцы занимаются в школе-интернате имени Толстого. Немало трудностей вместе с учителями пережито. На¬чалось с того, что из ста девочек первого выпуска 85 не успевало по русскому языку. Такое тяжелое положение надо было выправлять только общими усилиями. Были и совместные педсоветы, и общие планы по работе с от¬стающими. Воспитатели тщательно следили за выпол¬нением индивидуальных заданий, развивали у ребят интерес к каждому предмету.
Первое, что решили, это не забивать двойками. Как нудными нотациями еще никто не укрепил дисциплину, так и вереницей двоек не поднимешь успеваемость. Прежде всего — радость успеха! Каждой тройке в дет¬доме радовались, как победе...
Вот уже четверть века, как в детском доме полная успеваемость. Многие воспитанники закончили школу с золотыми и серебряными медалями. Начало положила Лена Дельнова, ныне сама учительница.
Проблемы заинтересованности, четкой организации учебного процесса остаются и по сей день насущными. Приходят новые дети с пробелами в знаниях. Есть и та¬кие, которые активно не хотят учиться, бунтуют. Нужно понять, почему так происходит.
Как-то Фаине Андреевне сказали, что слишком мно¬го разнообразных занятий у ребят в детском доме. Это, мол, мешает успешной учебе в школе. Неуспевающих надо наказывать тем, что лишать их права участвовать в экскурсиях, в работе кружков и других радостей.
Соколова ко всем детям относилась одинаково. Ни¬кого она не выделяла. Продолжала искать в каждом ре¬бенке свою живинку. По хозяйству в детдоме уже рабо¬тали не по нарядам, а по принципу—кого что интересует. Конечно, на таких массовых мероприятиях, как, напри¬мер, уборка, были заняты все без исключения. Но за цветами и животными ухаживали только добровольцы, горячо увлеченные этим делом. В детском доме особую любовь завоевал балетный кружок. Руководитель — Галина Петровна сумела увлечь этим красивым заня¬тием и мальчиков. О девочках и говорить нечего. По¬пробуй сказать этим милым воздушным балеринам, порхающим по залу с выражением счастья на лице, что за случайную двойку им запрещается танцевать. Сколь¬ко будет слез, неподдельного детского горя! А поможет ли эта жестокость исправить двойку — неизвестно. Ско¬рее всего внушит непоправимое отвращение к учебе, как помехе для всего хорошего. Все кружки работают для всех. Одно непреложно: ежедневно, кроме воскресений, с пяти до восьми часов вечера все сто воспитанников с первого по десятый класс сидят за приготовлением уро¬ков.
Фаина Андреевна понимала, что разнообразия в жизни детдомовцев все-таки маловато. Дом, огород, сад, небольшие экскурсии — круг замкнулся. А ведь они жи¬вут в огромной стране, о которой знают только по кни¬гам! Теперь многие дети ездят со своими родителями отдыхать в разные места. Кругозор у таких детей шире, чем у сидящих на месте. Почему бы их большой семье не предпринять путешествие по далеким городам и
республикам и не просто для отдыха, а для познания мира, для приобщения к делам государственного мас-штаба? Средств в детском доме вполне достаточно!
Решение было одобрено воспитателями, и детдом вступил в новую полосу жизни.
ПОЗНАНИЕ МИРА
Всякое дело только тогда имеет успех, когда оно хо-рошо подготовлено. Яснополянцы получили первую за-калку в местных походах: тургеневское Спасское-Луто- виново, Куликово поле, родина Циолковского — Калуга и, конечно, Тульская область с ее достопримечательно-стями. К каждому походу готовили не только снаряже- ? ние — предстояло жить в палатках, самим готовить пищу на костре, но и заранее изучали особенности мест, чем они знамениты. Перед походом на Куликово поле читали исторические книги, изучали карты. Перед по¬ездкой в Спасское-Лутовиново проследили по литера¬туре тесную связь между двумя великими писателями Толстым и Тургеневым.
Вот что записал в своем дневнике Витя Полторы- хин: «Долго мы готовились, чтобы пойти в поход к бе-регам Упы в районе деревни Селиваново: запасали про-дукты, проверяли одежду и обувь, спорт и культинвен- тарь, составляли маршрут... И вот мы идем. Нам ра¬достно. Мы поем песни. Как весело, когда предстоит далекий путь, когда нас так много. Как хорошо жить в дружном коллективе!»
Кроме летних походов по окрестностям, предприни-мались зимние экскурсии в «мир труда», как говорил педагог Сухомлинский, ставший после Макаренко вто-рым учителем для Фаины Андреевны. Детдомовцы по-бывали на многих предприятиях Тулы, в ближайших совхозах и колхозах. Перед каждой экскурсией детей знакомили с профилем, работы данного предприятия, говорили о профессиях. В подтверждение слов воспита-телей были личные встречи с героями труда, наблюде¬ние за их работой.
И вот крупные поездки, связанные с многокиломет-ровыми железнодорожными маршрутами.
Москва. О ней читали, писали сочинения, видели на экране телевизора ее многолюдные улицы, площади, высотные здания. Изучили ее историю, старались пред¬
ставить ее в древности, в годы революции, Великой Отечественной войны. Но даже подготовленные ребята были глубоко поражены видом великого города. Потом постепенно стали узнавать места, виденные раньше на картинках. В Москву впервые попали на зимние кани-кулы. Красная площадь, Мавзолей Ленина, музей Рево-люции, Третьяковская галлерея...
— Хватит, дети! Остальное•—в другой раз! — гово¬рит Фаина Андреевна. — Впечатления должны остаться свежими и радостными, а не давить па усталый мозг. Трех дней на первый раз достаточно.
— Не часто бывают у нас такие внимательные, за-интересованные слушатели! — похвалили яснополян- цев в музее Революции, а узнав, что они из детского дома, удивились организованности, приветливости, внутреннему такту ребят.
Постепенно в Москве побывали все и не один раз. Москва стала родной, близкой. А как оживили эти по-ездки ребят! Учительница истории Мария Константи-новна сразу отметила усиление интереса к ее предмету у детдомовцев.
Теперь дети с особенным удовольствием работали в саду, поле, теплице. Они выращивали овощи, сушили сено, выкармливали свиней, опыляли яблони с новым, приподнятым настроением: их окрыляла мечта о путе-шествиях в большой мир. Успешный труд способствовал ее выполнению.
Крым с героическим Севастополем, Ленинград, Киев, Карпаты, Урал, Прибалтика, Ульяновск... Список горо¬дов и республик рос с каждым годом. Но это не был спортивный интерес: в смысле, как можно больше! Как и прежде, к каждой поездке тщательно готовились. Это было не путешествие пресыщенных удовольствиями капризных детей, в основе лежало познание советской действительности и воспитание любви к своей Родине, строящей новое общество. Увидев все собственными гла¬зами, дети понимали, как много труда на это затрачи¬вается, как все это грандиозно и необыкновенно!
И еще одна традиция: после каждой поездки устраи¬вать отчетный вечер для тех, кто не смог поехать. После возвращения из Крыма старшие ребята изготовили электрифицированную карту Крымского полуострова.
, Над сценой повесили лозунг: «Каждый культурный че-ловек должен знать географию своей Родины!» Участ-
ники похода по заранее составленному сценарию рас-сказывали об увиденном, показывали фотографии Сева¬стополя, Ялты, Алушты, Гурзуфа, образцы листьев ц трав из Никитского ботанического сада. Сообщения со¬провождались песнями, стихами, выученными во время путешествия. Всем малышам, остававшимся дома, тор¬жественно вручили южные сувениры: ракушки, морские камешки, мешочки с песком н даже бутылочки с мор¬ской водой. Вот было смеху, когда некоторые вздумали попробовать ее на вкус!
Такие праздники-отчеты много давали для общего развития. А уж как ждали путешественников в родных пенатах их младшие братья и сестры. Все чистилось и мылось до блеска, составлялись букеты цветов, гото-вился,, вкусный обед. Малыши с утра дежурили у ворот. Наконец кто-то кричал: «Едут! Едут!» А потом разда¬вался всеобщий радостный вопль, когда в аллею въез¬жал любимый голубой детдомовский автобус и за рулем радостно улыбалось усталое, черное от пыли лицо дяди Саши! Его крепким, умелым рукам можно было дове¬рить судьбу детей. Он никогда не подводил.
Был такой случай: заболел мальчик. Температура подскочила до сорока. Чтобы не оставлять его в боль-нице чужого города, дядя Саша не вставал из-за руля почти сутки, гнал автобус в ночное время с предельной скоростью, понимал, что дорога каждая минута. Въехал на территорию детдома и от усталости заснул тут же на траве. Мальчишка же в пути выздоровел. От чего поднялась температура, никто не мог понять. А дядей Сашей восхищались все.
Когда детдомовских ребят спрашивают, какое путе¬шествие им больше всего запомнилось, то почти все го¬ворят: в Ульяновск! Это было в юбилейный ленинский год. 26-го июня 1970 года туда выехало 30 воспитанни¬ков с Анастасией Васильевной во главе. Необыкновен¬ное началось, когда ребята взошли на самое красивое место в городе Ульяновске, — на Венец. Со 150-мет¬ровой высоты обрыва открылся сказочный вид на волж¬скую ширь.
— А вы знаете, отсюда юный Володя Ульянов любил наблюдать восход солнца. Он был тогда таким, как вы,— тихо, чтобы не нарушать торжественность минуты, сказала Анастасия Васильевна.
«Такой, как они!» Эти слова почему-то особенно
потрясли детдомовцев, и с этой минуты им всюду пред-ставлялось присутствие Ленина-сверстника. Вот здесь он стоял, у старой ветлы, и слушал песни бурлаков, а вот к этому колышку у берега была привязана его лод¬ка, а тут, на уединенной скамейке, он читал и все по¬глядывал на беспредельные волжские дали, думал, мечтал, готовился стать борцом за народное дело.
«Сильнее и чище нельзя причаститься!» — произнес кто-то слова Маяковского, и это была правда. Все ощу-щали в себе какую-то особую легкость, очищенность, желание делать добро и бороться со злом. Внутренняя наполненность высокими мыслями и чувствами еще больше усилилась при посещении дома-музея, где жила когда-то необыкновенная семья Ульяновых.
«Когда смотришь на простые домашние вещи, милую обстановку маленьких комнат, так и кажется, что вот- вот из них выбежит шустрый Володя Ульянов и разда¬дутся голоса Ани, Саши, Оли, Мити, Маняши...» — запи¬сала потом о своих впечатлениях Люба Краюшкииа.
В Ульяновске жили в гостинице. Привыкшие содер-жать свой дом в идеальном порядке, ребята остались верными себе и в дорогом им Ульяновске, даже больше старались. Администрация гостиницы наградила ясно- полянцев ценным подарком за примерную чистоту ком-нат.
Есть мудрое изречение, которое любят повторять Фаина Андреевна и_Нина Павловна: «Посеешь посту¬
пок — пожнешь привычку, посеешь привычку — по-жнешь характер!» Благородная привычка детдомовских ребят трудиться и уважать труд других постепенно пре-вращалась в стойкий трудовой характер. В Киеве юных яснополянцев тоже благодарили, а ребята не понимали за что. Ведь они всего-навсего делали то, что привыкли делать у себя дома.
Широкое знакомство со своей страной и ее людьми, как и предполагала Фаина Андреевна, стало новой фор-мой работы по воспитанию любви и интереса к знани¬ям. Ребята почувствовали, что они не сами по себе, а частица огромной силы, которая зовется Советской страной, советским народом.
— А я и не думала, что из нашего маленького дома весь Советский Союз виден. Куда ни поедешь — всюду тебя любят, принимают. И так много узнаешь хороше-го!— сказала Таня Барымова и прибавила с доволь¬ной улыбкой: — Окончу школу — уеду в Киев. Меня приглашали. Сказали, помогут устроиться!
Когда-то, еще с первыми воспитанниками, зарывая канавы и ямы, Фаина Андреевна мечтала: «У себя все посмотрим и за рубеж махнем! А что? Очень просто!» Под такие разговоры не очень сытые, усталые девочки засыпали с радостными улыбками, а воспитатели недо-верчиво качали головами, но не возражали: мечта она и есть мечта!
Но Фаина Андреевна не забывала о ней. Ждала удобного случая. После путешествий по своей стране, отчего бы не посмотреть, как строят социализм в брат-ских социалистических странах? Она была глубоко уверена, что яснополянцы всюду покажут себя с лучшей стороны. И это убеждение не было беспочвенно. Ино-странные делегации, попав в цветочный детдомовский рай, с восхищением рассказывали о нем другим.
—• Как приятно встретить такое чудо рядом с Тол-стым! — восклицали экспансивные французские гости.
— Сироты?!—удивлялись деловые американцы, не веря своим глазам.
А добродушные чехи отметили, что нет ничего пре-красней, чем видеть счастье в ясных глазах ребенка.
Яснополянский детский дом стал коллективным чле-ном общества советско-чехословацкой дружбы. Первое приглашение приехать в гости в Чехословакию было по-лучено весной 1967 года и повторялось потом каждый год. В 1974 году детдомовские ребята были там седьмой раз. Прочные нити, связывающие маленький детский дом Советского Союза с городами и селами Чехии и Словакии, не порвутся никогда. В это крепко верят сами ребята и их добрые друзья из Праги, Банска-Би- стрицы, Жилины и других городов.
Начали, конечно, с тщательного знакомства с той страной, в которую едут. Дети были в восторге. «Кому в 14—15 лет не хочется видеть мир? — писала Таня Волкова. — И заманчиво, и романтично, и в то же вре¬мя тревожно: сумеем ли мы достойно представить Со-ветский Союз? В те волнующие минуты каждый из нас в своем сознании повзрослел на несколько лет».
Прочитали уйму книг, пересмотрели десятки иллю-стрированных журналов, наконец, решили сами напи¬сать краткую историю многовековой борьбы, созидания и побед чехословацкого народа, его дружбы и сотруд-ничества с советским народом. Получилась интересная, красочная рукописная книга-альбом.
Во время этой увлекательной работы Фаина Андре-евна зорко наблюдала за своими питомцами: как они
воспринимают идею поездки, нет ли поверхностных, легких настроений, как перед занимательной прогул¬кой? Соколовой хотелось, чтобы ее воспитанники ощу¬щали себя не посторонними наблюдателями, а актив¬ной творческой силой.
Она брала в поездку отнюдь не тихонь: и неподат-ливый Миша Протасов, и два Витьки-непоседы — Пол- торыхин и Игнатов, да и девочки все с задоринкой. И каждый раз она радостно убеждалась, что ребята, кому доверено ехать от детдома, мыслят сами, не говорят за-ученных чужих слов, жизнерадостны и каждый по-сво-ему красив.
Перед отъездом Фаина Андреевна долго гуляла с ребятами по яснополянским рощам. Смотрели на удиви-тельный закат за речкой Воронкой, слушали затихаю¬щий в березах птичий щебет. «До свидания, родная Ясная Поляна! С тобой мы встретимся снова через месяц!»
Как они удивлялись,— все же еще дети!—что гра-ница, оказывается, не высокая стена, а небольшая распаханная полоса земли.
— Неужели мы за границей? — недоумевала Таня Волкова. — Все то же самое: небо, земля, зелень, люди...
— А язык? Прислушайтесь, — сказала Фаина Анд-реевна. Ребята замолкли. До слуха слабо донеслись обрывки фраз на незнакомом языке.
— Ого! Мы тут пропадем, как, помните, в рассказе Короленко «Без языка»! — с деланным испугом сказал Миша.
И как же все были поражены, когда на первой же станции, в Жилине увидели на платформе пионеров в красных галстуках, с цветами, в пилотках. Советских ребят встречали веселые чехословацкие школьники. Обнимали, крепко жали руки, дарили значки. Все так перемешались, что трудно было разобрать, кто где. С этого и началось непринужденное, радостное путешест-вие по братской социалистической стране.
«Две недели прожили мы в пионерском лагере в Банска-Штявнице,— записала в путевой дневник Таня Волкова. — Чешские и словацкие ребята такие же простые, веселые, как наши. Они очень хотят знать рус-ский язык, и мы охотно с ними занимались. Под конец так сдружились, что не хотелось расставаться!»
Да, детдомовцы не просто гостили, они деятельно обучали русскому языку юных чехов и словаков. Фаина Андреевна любовалась, с какой ответственностью ее питомцы относились к этому делу. Серьезное выраже¬ние не сходило с лица хохотушки Тани Волковой и озорника Миши Протасова в моменты подготовки и бе¬седы с чехословацкими пионерами. Господствовало одно желание: оправдать доверие, не подвести!
Огромное впечатление произвело на детдомовцев обилие памятников советским воинам, павшим за осво-бождение Чехословакии от немецко-фашистских захват-чиков. Фаина Андреевна читала печаль и гордость в глазах-своих ребят.
Так было на братском кладбище в городе Зволене, в Банска-Бистрице, где памятник возвышается в центре площади Национального Словацкого восстания. К его подножию дети положили цветы — привет и горячая благодарность от далекой Ясной Поляны! То же было во всех городах, где побывали ребята. Все могилы со¬ветских воинов содержатся в большом порядке и с большой любовью. Это без слов говорит о глубокой признательности чехословацкого народа Советскому Союзу за обретенную свободу, за наступившую счаст-ливую жизнь, за братскую помощь.
Эта благодарность, любовь щедро изливалась и на них, детей и внуков тех, кто сложил свои головы на че-хословацкой земле. «Особенно хорошо нас встретили крестьяне в словацком кооперативе в Пониках, — запи-сывается в дневнике. — Они угостили нас сыром, са¬лом, овечьим молоком, которое мы пили из широких глиняных кружек. А потом все вместе танцевали и пели задорные русские и словацкие песни...»
Ребята бурно восхищались красотой чудесной стра¬ны, но, находясь в Высоких Татрах, ахая и удивляясь, они тут же вспоминали:
— А помните восход на Ай-Петри? А наш Кавказ?
На берегах Влтавы вспоминали русскую Волгу, в Золотом Пражском кремле — рубиновые звезды Мос-ковского.
«Самым замечательным местом из всего, что мы до сих пор видели, без сомнения является Прага! — запи¬сал в дневнике Володя Рандошкин. — Понравилась ле¬генда, как в XIV веке строили знаменитый Карлов мост и для замешивания извести использовали яйца. А вель- варские крестьяне по незнанию привезли целый воз крутых яиц. Вот смеху-то было!» Володя решил, что эту историю он непременно расскажет малышам в дет¬доме. И вообще, что бы ни видели ребята, первая мысль у всех была одна и та же: рассказать в детдоме!
В Праге один из первых визитов был в музей Лени¬на. В этот дом ребята вошли с таким же волнением, как входили в дом-музей в Ульяновске. Сердце охватило новое чувство — признательность чехословацкому наро-ду за память о Владимире Ильиче.
Обо всем увиденном путешественники рассказали своим братишкам и сестренкам, с нетерпением ждав¬шим их в детдоме. Таня Волкова и Володя Рандошкин привезли альбом видов, а детдомовские кинооператоры Миша Протасов и Витя Игнатов засняли все путешест¬вие на пленку. В память об этой поездке в детдоме со¬здали специальную чехословацкую комнату. Над ее созданием трудились все ребята, душой и организато¬ром этого дела стала Фаина Андреевна. В комнате дружбы собрано теперь немало дорогих реликвий, кра- сивых экспонатов, подарков. С каждой новой поездкой материалов прибавляется.
21-го января первый секретарь Тульского обкома КПСС И. X. Юнак и чешские гости приехали в детский дом. С глубоким волнением осмотрели они все, что сде-лали детдомовцы, прослушали концерт — своеобраз¬ный отчет о прошлогодней поездке ребят в Чехослова¬кию.
На следующий год ребята снова были приглашены в Чехословакию. В 1969 году, это была третья поездка, яснополянцы жили в международном лагере по изуче-нию русского языка в словацком городе Кошице. Там были ребята из многих социалистических стран: Бол-гарии, ГДР, Венгрии, Польши.
Было приятно, что все говорили на русском языке. Про себя ребята немало гордились этим, но внешне дер-жались, как добрые учителя: ведь им доверили совер-шенствовать знание русского языка своих друзей. Два часа в день занимались по особой программе. А потохм на¬чинались песни, игры, шутки, интересные экскурсии по окрестностям.
Говоря об интернациональном воспитании в своей книге «Традициям верны», член ЦК КПСС, первый се-кретарь Тульского обкома партии Иван Харитонович Юнак отметил большую работу Яснополянского дет¬ского дома. Действительно, яснополянцы любят и уме¬ют принять друзей.
Первое, что детдомовцы сделали, когда к ним приеха- ли чехословацкие пионеры, это рассказали гостям о «зе- леной палочке» и «муравейных братьях», сводили их в усадьбу Толстого, вместе возложили цветы на могилу писателя.
— Вы и есть «муравейные братья»? — спросила ма-ленькая словацкая девочка, указывая пальчиком на детдомовцев.
— Да! Но и вы тоже! Мы все дружные братья и сестры, как в большом муравейнике! Наш великий пи-сатель Лев Толстой мечтал о счастье и дружбе для всех детей, — торжественно сказала Таня Волкова.
После этого, радостно засмеявшись, все дети побе-жали в березовые Абрамовские посадки. Там собирали цветы, пели песни. До вечера звенели их звонкие голоса возле речки Воронки. Чешские кинооператоры засняли всех на пленку.
— Приезжайте снова в ЧССР: мы покажем вам ки-нофильм о вас! — весело пообещали они...
О легендарном перевале Дукля, что на границе ЧССР с Польшей, яснополянские ребята вот что запи¬сали: «Вдоль всей дороги от Кошице до Дукли цветут бесчисленные маки. То белые, как снег, напоминающие наши ромашки, то красные, полыхающие огнем. Чем ближе подъезжали, тем чаще попадались танки, зенит¬ки, пушки — памятники войны. Особенно поразили два танка на гранитном пьедестале: советский и немецкий. Советский со страшной силой сокрушал фашистский. Мы назвали этот памятник «Смерть войне!»
Дукля... Сотни интернациональных могил, черные камни, алые цветы... Как можно забыть об этом? Мы, не видавшие войны, знающие о ней понаслышке, дети России, Венгрии, Болгарии, Чехословакии стояли перед грандиозным полем битвы и думали об одном: «Мы не хотим войны! Мы хотим дружбы и радости!»
— Повзрослели мои дети, возмужали. Много им дало познание мира! — говорила Фаина Андреевна впоследствии, имея в виду рост эмоциональной культу-
ры воспитанников, их умение принимать близко к серд¬цу горести и радости людей, способность глубоко чув¬ствовать. И в то же время — не расплываться, мужать, быть готовым к отпору всякого зла и насилия. Они учи¬лись видеть мир глазами патриотов-интернационали- стов, готовых, подобно отцам, защитить не только свою родину, но и другие народы.
— С подростками не следует беседовать очень дол- го, — продолжала Фаина Андреевна. — Иной раз мно-гословие портит впечатление, сбивает настроение, раз¬дражает. Есть вещи, на которые лучше указать и по¬стоять молча. Яркие короткие беседы в дружеском кру¬гу, да еще вдали от родины, запомнились ребятам на¬всегда.
/Аиого лет нет в детском доме неуспевающих. В шко¬ле всегда можно узнать детдомовцев по серьезному отно¬шению к уроку, по общей собранности и подтянуто¬сти, по манере не пользоваться прописными истинами, а размышлять. Это и есть результат глубокого, осмыслен¬ного познания мира.
СТО БЕРЕЗ, СТО ОДНА, СТО ДВЕ, СТО ТРИ...
Теплым апрельским днем 1970 года жители Ясной Поляны увидели необычное шествие: из ворот детского дома под музыку стройно выходили ребята с лопатами на плечах. По бокам шагали воспитатели, директор Фаина Андреевна, агроном Виктор Павлович — тоже с лопатами. Колонна, четко держа ряды, прошла по «пре- шпекту» в березовую рощу. А через час эта же колонна, но с поднятыми над головами молодыми березками, возвращалась обратно.
В стране был великий праздник: отмечалось столе¬
тие со дня рождения В. И. Ленина. Накануне вместе с взволнованным Виктором Павловичем ребята расчисти¬ли место возле спортивного поля, разметили аллеи, вы¬копали ямки. И вот сегодня, 22-го апреля, под торжест¬венную музыку посадили сто маленьких березок. Сто детей, сто лет вождю и сто саженцев. У каждого детдо¬мовца— своя, с набухшими почками, березка-деточка, которую он должен вырастить, выхолить, а по выходе из детского дома торжественно передать ее новому вос¬питаннику. Так было решено на расширенном заседа¬нии детсовета. При любовном, тщательном уходе берез-
ки все как одна прижились, зазеленели, бросили кру- ! жевную тень на траву. Сейчас это сильная молодая роща с прямыми аллеями. Весной в них зацветают го¬лубые подснежники, летом белеют ромашки, а осенью высовывают свои бархатные шляпки подберезовики.
В юном Ленинском парке теперь каждый год при-бавляется новая березка. Право ее посадить 22-го апре¬ля получает лучший воспитанник. По-прежнему в этот миг звучит торжественная музыка и пионеры поднимают салют. Продолжается летопись памятных дел.
Традиция — тот же цветок. Жива, пока ее лелеют.
За традиции, да еще красиво оформленные, ратовал Макаренко. Дом Соколовой потому так красив и про¬чен, что он стоит на нерушимых традициях, заложенных, как фундамент, в первые годы его существования.
— Было бы очень печально,— говорит Фаина Анд¬реевна,— если бы все, что сделали в трудные годы пер¬вые воспитанники, разрушили вновь пришедшие! Наша главная традиция — уважать чужой труд, беречь и при¬умножать сделанное другими! Представьте себе, приез¬жают много лет не видавшие своего дома бывшие вос¬питанники и радостно удивляются: «А кровати-то те
же самые! А теплица не только существует, но еще луч¬ше стала! А деревьев в саду сколько прибавилось! А розы как мощно цветут!» Им, взрослым людям, нет большей радости, чем знать: их труд не пропал, он про¬должен новым поколением!
Бережливость — одна из важнейших традиций дет¬дома. Безукоризненная чистота, совершенство самооб¬служивания — тоже традиция. Приехавший старый вос¬питанник обязательно проведет ладонью по подоконни¬ку, слегка тряхнет шелковой шторой на дверях — ни пылинки! Улыбнется радостно и скажет: «Так и у нас
было!»
Дружба мальчиков и девочек, единство коллектива, или, как любит говорить Фаина Андреевна, семьи — едва ли не лучшая традиция, которой подчиняются бес¬прекословно вновь пришедшие. Почему? Наверное по¬тому, что, попав в коллектив, где уже до них сложилась чистая атмосфера товарищества, помощь друг другу, шефство старших над младшими, они — единицы — не могут этому противостоять, какими бы драчунами и эгоистами не были до сих пор. Здесь, пожалуй, наибо¬лее прочно оправдала себя теория Макаренко: нет от )
природы плохих детей. Есть несчастные, обездоленные, испорченные средой, но нет таких, которые бы не хоте¬ли жить в хороших условиях, в дружбе, тепле. Попав в красивый, слаженный коллектив, они подчиняются его
законам...
В области расформировали один из детских домов. Часть ребят попала в Ясную Поляну. Посмотрели они на порядки нового дома и взбунтовались:
— Да у вас тут дыхнуть некогда — одна работа!
— Нет, мы тут не останемся! С ума сойдешь все со¬ринки подбирать! И уйти нельзя. Как привязанные!
— Я не баба: с тряпками возиться не намерен!
Послушала Фаина Андреевна «бунтарей», с любо¬пытством спросила:
— А чем же вы раньше занимались, в том доме?
— Ничем. Гуляли!
И выяснилось, что ребята привыкли с утра до вечера болтаться без дела. Придут из школы — и бродят по городу в поисках развлечений. По два сеанса в кино сидят. Домой возвращались для еды и спанья, но с большим опозданием. На отлучку ни у кого разрешения не спрашивали. Ботинок не снимали после улицы, на кроватях могли лежать в любое время дня.
— И как же на это смотрели воспитатели?
— Сначала ругались, а потом перестали.
Фаина Андреевна обо всем этом раньше слышала, да не верила. Недаром такой дом расформировали. Но что делать с этими «бунтарями?» Всерьез собрались бежать. После «вольной» жизни и в самом деле трудно входить в строгие рамки.
— Вот что, ребята, я вас не держу. Но прошу, как
старший товарищ, знающий жизнь: не торопитесь! Да¬вайте договоримся: поживите два-три месяца, пригля¬дитесь к нашей жизни! А там увидим. Не подойдет — делайте по-своему. Условие одно: без разрешения не
уходить с территории!
Надо было очень верить в творческую силу детского коллектива, чтобы успешно провести такой опыт. Фаи¬на Андреевна не сомневалась ни единой минуты в хоро¬шем результате. Опыт прошлых десятилетий говорил сам за себя. Могущество детдомовских традиций долж¬но покорить самых непокорных.
Фырча, ребята остались. Олег К. в том доме был председателем детсовета, а иногда исполнял роль ди-
ректора в дни работы без воспитателей. Была там та¬кая игра. Взрослые оставляли дом на детей, а сами уходили. Считали, что так воспитывают самостоятель¬ность. Без должной подготовки это выглядело так• Олег раздавал налево и направо подзатыльники малы¬шам, важно разваливался в кресле и требовал себя обслуживать. В Ясной Поляне его власти никто не при¬знал. Он попытался было подчинить себе кое-кого, но тут же наткнулся на сопротивление:
— Сам сделаешь! Не барин!
Третьеклассника нельзя было ударить: рядом с ним стоял спокойный десятиклассник Володя П., спортсмен, силач. Не стоит рисковать.
Через два дня за грубое отношение к девочкам Олег был вызван на детсовет председателем Ирой Тышкевич.
— У вас, что ли, девчонки всюду правят? — проце¬дил Олег. Ребята расхохотались: «А не все ли равно?» В недоумевающих глазах детдомовцев Олег увидел осуждение своей «дремучести», как определила его взгляды Ира. Поразило его и еще одно: ни в коридорах, ни в спальнях, даже во дворе не было видно ребят пос¬ле прихода из школы. Сначала думал, что «смылись» в Тулу, и даже ухмыльнулся. Но оказалось, что все чем- то заняты. В спальнях постели белы, заправлены по струнке, чистота, покой. Зато в саду, в свинарнике, в теплице — всюду копошились ребята, а в швейной сту¬чали на машинке девочки. Скука!
Первой из «бунтарей» сдалась Таня П. — увлеклась шитьем. Занялись и другие: понравилось выжигание в кружке «умелые руки». Однажды шутя Олег взял мет¬лу, сгреб листву с липовой аллеи.
— Вот здорово! — сказал мальчишка-старожил, подвозя тачку. — Наваливай!
Олег не только наваливал мусор, но еще и парнишку сверху посадил. С веселым гиканьем проехали мимо окон Фаины Андреевны. Радость приобщения к общему труду, теплые человеческие отношения проникли в сердце Олега. Через три месяца он солидно говорил Фаине Андреевне:
— У вас лучше. И товарищи тоже лучше. У нас там злые все были, дрались жестоко. У вас тут каждая ми¬нута занята, и время бежит незаметно. Оттого и ребя¬та ваши такие подтянутые, веселые, деловые.
— В общем, уходить вы не собираетесь, как я поня¬ла? — подытожила Фаина Андреевна. Олег с улыбкой развел руками: дескать, ничего не поделаешь, такая сложилась ситуация.
Ставка на прочную трудовую традицию, на спаян¬ность детского коллектива оправдала себя, и Соколова не могла этому не радоваться.
— Я верю,—- говорила она,— что разумное распре-деление времени, занятость интересным делом — по ду¬ше каждому ребенку. Разболтанным, ленивым детям в нашем коллективе бывает трудно только первые пол- года, а потом они сами удивляются, как могли жить иначе!
Сто пятую березку по выходе из детского дома по¬садил бывший «король» бездельников Олег К.
Одна из важных традиций, которой Соколова прида-вала большое значение,— единство детского и взросло¬го коллективов. Рожденное в первые трудные годы, это единство стало органической частью жизни детского дома, и когда приходили новые воспитатели, они, хоть и не сразу, принимали это как должное.
Власть педагога над детской душой — дело тонкое, сложное. Немало несчастий происходит от неумного пользования этой властью. Плохо в коллективе, где дети не любят, а порой боятся воспитателя. Плохо и там, где его не боятся, но и совершенно не уважают. Воспитатели должны заслужить доверие и уважение детей. Это возможно только в общей работе. Вот поче¬му ни Фаина Андреевна, ни воспитатели никогда не стояли в стороне, не -были в роли надсмотрщиков — они работали вместе с детьми.
Круг обязанностей каждого яснополянского воспи-тателя не ограничивается только работой со своей груп-пой: Анастасия Васильевна — душа и организатор Ле-нинской комнаты. Людмила Владимировна руководила пионерской работой, а когда, к великому огорчению всех, после двадцатилетней работы Виктор Павлович ушел на пенсию, она еще и следила за работой детей в теплице. Татьяна Сергеевна Ласько и Ольга Алексе¬евна Витченко ведают военно-патриотической работой, под их руководством созданы комнаты боевой славы. Каждый педагог вносил свою лепту в общее дело, ра¬ботая вместе с ребятами, последовательно, не отступая. Это еще одна традиция дома Соколовой: если взялся— делай отлично!
Так было с Ленинской комнатой. По замыслу Фаины Андреевны это не должен быть официальный музей. Нет, именно комната, уютная, тихая, настраивающая на глубокие раздумья и органически вписывающаяся в общий ансамбль детдомовского жилья. Сейчас кажется естественным, что эта комната именно такая: квадрат¬ная, теплая, задрапированная мягких тонов оранжевы¬ми и красными полотнищами. Пушистый ковер, засти¬лающий весь пол. На стенах — фотографии в аккурат¬ных рамках, картины, изображающие жизнь семьи Уль¬яновых, самого Владимира Ильича в разные годы, круп¬но выписаны цитаты из ленинских речей. Вдоль стен расставлены строгие тумбочки, столики, стеклянные витрины с экспонатами. Альбомы с детскими сочинения¬ми и рисунками, дневники путешествий по ленинским местам — Подольск, Горки, Ульяновск, Москва. Книги о Ленине. Их много. Подарки друзей. Переписка с дру¬гими музеями. Некоторые экспонаты, копии докумен¬тов и фотографии присланы из Праги, Варшавы. Боль¬ше всего, конечно, из наших городов: Казани, Ульянов¬ска, Куйбышева, Москвы. Ничего нет лишнего, никакой тесноты и вместе с тем все, что нужно. Как и везде, здесь ни соринки, ни пылинки, строгая простота, верный художественный вкус и покоряющая домашность. Сюда каждый воспитанник может удалиться для раз¬думий, подготовки доклада или урока по истории. Его встретят тишина и открытые для пользования экспона¬ты. Помните, в доме Ульяновых расшалившиеся Воло¬дя, Оля, Митя едва переступали порог отцовского каби¬нета, заставленного книгами, сразу становились серь¬езными? Именно так и мыслила Фаина Андреевна, соз¬давая в своем доме Ленинскую комнату: она для всех воспитанников — кабинет Отца, в который они входят с детской любовью и почтительностью. Доступный, вол¬нующе таинственный, неодолимо притягивающий ка¬бинет.
Ленинскую комнату полностью подготовили ко дню столетия Владимира Ильича. Ее первой хранительни¬цей была Люба Рябкова, потом Оля Никульчева, Оля Мазур, а сейчас Люба Исаева.
— У нас преемственность: каждый готовит себе
смену, отчитывается в том, что сделано, приобретено нового! — рассказывает Люба, гордясь тем, что ей дове-рили такую важную и интересную работу. Она только
I что провела экскурсию по Ленинской комнате, рассказа- • да о всех ее «тайнах».
В этой особенной комнате ведется большая научная работа: готовятся доклады по разделам ленинской
биографии, ведется переписка со многими городами и селами, меняются экспозиции. В дни XXV съезда КПСС здесь была развернута экспозиция «Ленинские идеи в наши дни». Знаменательно, что приветствие ребят Яс-нополянского детского дома съезду было опубликовано в «Учительской газете». Радость была, конечно, боль-шая.
— Прежде чем передать мне руководство работой комнаты, — продолжает Люба, — меня целый год гото¬вила Валя Крюкова, а проверяла мои знания Анастасия Васильевна. Это большое доверие! А скоро я начну ко¬го-нибудь готовить, потому что скоро кончаю школу, ухожу.
Люба с большой теплотой рассказывает о своей пред-шественнице — Вале Крюковой. Нет дела, которым бы та не увлекалась: выращивание цветов и овощей в тепли¬це — мечтала стать агрономом, танцы, «станок», как про¬фессионально называют свои занятия в балетном кружке воспитанники. Валя была одной из лучших балерин дет¬дома.
Не менее интересна и комната боевой славы. Глад-кие, отделанные под дуб, стены увешаны портретами героев. Сделан символический вечный огонь — в память о павших. Комната посвящена, в основном, защитни¬кам и освободителям Ясной Поляны от фашистов — вои¬нам 32-й танковой дивизии. Чтобы собрать десятки портретов, писем, высказываний, проделана была ог¬ромная поисковая работа. Ее провели вместе с ребя¬тами воспитатели Татьяна Сергеевна Ласько и Ольга Алексеевна Витченко. Руководя кружком «умелые ру¬ки», Татьяна Сергеевна заинтересовала ребят выжига¬нием по дереву. Все оформление комнаты боевой славы сделано их руками. По дереву выжжены эпизоды боев, слова писем, стихов, песен.
Здесь тоже свои руководители, ведающие сбором материалов о героях войны и тоже своя преемствен¬ность. Сейчас «главный воинский начальник» — Люба , Балуева. Она сразу включила в работу комнаты самых трудных, но жадных до дела мальчишек.
— Это дело для них! Вот увидите: они прекрасно спра-вятся! — уверяет Люба сомневающихся.
Не раз приезжали в детдом ветераны 32-й танковой дивизии для встречи с ребятами. В день тридцатилетия Победы они растроганно записали: «Чудесен ваш дом, и чудесны люди, живущие в нем и работающие!»
Получить такое признание от людей, прошедших в Великую Отечественную войну от Ясной Поляны до Берлина, не раз встречавшихся один на один со смер¬тью и побеждавших ее,— большая радость. Детдомов¬цы свято берегут память о героях. Именем Героя Совет¬ского Союза, жителя г. Тулы Олега Матвеева названа их пионерская дружина. Дети заботятся о матери ге¬роя, переписываются с нею, привозят к себе в гости. Подвигу земляка посвящена целая комната — она же пионерская. Над ее оформлением тоже поработали вы- жигалыцики.
С особой любовью сделали кружковцы стенд, по-священный жизни и творчеству Льва Толстого, укра-шающий вестибюль. Тут и многочисленные его портре¬ты, и виды Ясной Поляны, и цитаты из произведений: все это сделано с большой любовью и мастерством луч¬шими выжигалыциками — Мишей Матвеевым, Сашей Кучерявкиным, Валей Шпуковой. А бюст Льва Нико-лаевича, высеченный из белого камня, сделан Мишей Протасовым, тем строптивым Мишей, который собирал¬ся убегать.
Пышной листвой шелестят сто восемь молодых бе¬рез в Ленинской аллее, ждут следующих подружек. Знают, что они обязательно придут. И будут приходить до тех пор, пока стоит на горе белый дом с колоннами, пока звенят в нем наполненные радостью детские голоса.
ЧЕМУ УЧАТ В ДЕТСКОМ ДОМЕ
«Очень рад был я увидеть в детском доме Ясной Поляны непринужденную простоту и внутреннюю сдержанность в поведении ребят. Мне кажется, это драгоценное ка¬чество советского человека».
Константин Федин. Запись в книге отзывов детского дома.
Сейчас в детском доме нет этих ребят, которые про-извели такое отрадное впечатление на большого совет-
ского писателя. Они вышли в жизнь, разъехались по разным городам и лишь иногда напоминают о себе ко¬ротким письмом или поздравительной телеграммой. Но драгоценное качество, подмеченное тонким знатоком человеческой души К• Фединым, осталось с ними навсег¬да. Вот краткие отзывы о выпускниках Яснополянского детского дома с места работы:
«Нестеренко Вера, врач-отоларинголог, работает в Арсеньевской районной больнице. За время ее работы в результате профилактических осмотров снизилась за¬болеваемость. Вера Герасимовна — знающий специа¬лист, уважаемый в районе человек...»
«Сверловщица Тульского комбайнового завода Лю¬бовь Анурова получила звание «Маяк 9-й пятилетки»...
«Виктор Полторыхии работает мастером на алек- сииском заводе «Тяжпромармагура». Его смена вы¬полняет план на 110%. Виктор избран секретарем ком- : сомольской организации и председателем совета масте-ров. Хороший рационализатор, уважаемый всеми ра-бочими...»
«Клавдия Ломкова работает закройщиком-уннвер- салом, отзывчивый человек, помогает отстающим. Ка¬чество ее изделий только хорошее...»
А вот отзыв командира части, где служил Володя " Солдатов: «...четко выполняет любое задание, все уме¬ет делать. Вы можете гордиться своим воспитанником».
Проблема самодисциплины, свободы и долга — сложная проблема. Фаина Андреевна мечтала о доме- дворце, утопающем в цветах, искренне считая, что только так и должны жить дети. Flo в то же время она хорошо понимала, что за стенами ее дома их ожидает, может быть, нелегкая жизнь. И к ней надо хорошо под-готовить детей, как и в каждой здравомыслящей семье: не все же сидеть па родительских хлебах, придется ког¬да-нибудь и свой есть! Одно дело—заправить кровать, стереть пыль с подоконника. Тут особого мастерства не требуется. Другое дело — быть подготовленным к лю¬бым трудностям, не бояться никакой работы. Вот поче¬му в свинарнике Фаина Андреевна требовала такой же чистоты, как в доме. Животным, как и человеку, нуж¬на забота.
Были, конечно, белоручки, неохотно пересту¬павшие порог свинофермы. Пример показывали воспп- ? татели и сама Фаина Андреевна. Сами обмывали поро-
сят, показывали чистеньких, хорошеньких. Вот и ре-зультат труда!
— Разве вам приятно сознавать, что в нашем доме кому-то плохо, хотя бы поросенку?— говорила Фаина Андреевна. Она хотела любую работу сделать привыч-ной, а привычное не может быть трудным!
Каждая девочка должна уметь шить — так решили с самого основания детдома. И не кое-как, а отлично шить. Это очень пригодится в самостоятельной жизни. Как и во всем, что делается в детском доме, во главе была мечта: сшитые платья, костюмы должны быть так же красивы, как картины художника.
Первым мастером-руководителем швейной мастерской была Евдокия Андреевна Никитина. Она пришла, как го¬ворится, с улицы.
-— Возьмите меня на работу, не пожалеете!—сказа¬ла Евдокия Андреевна, и была в ее открытом простом лице такая доброта, что Фаина Андреевна тут же со¬гласилась. Двадцать лет проработала в детдоме Ники¬
тина. В своем труде она видела поэзию и научила это¬му девочек.
— Когда человек красиво одет, он чувствует себя иначе, уверенней, грациозней! — уверяла она.
Не отсюда ли пошла эта замеченная всеми непри-нужденность? Весьма возможно. Из одного выпуска в другой передается любовь к изящной одежде, сшитой своими руками. А какие красивые платья и костюмчики шьют старшие для малышей! Теплые разноцветные курт¬ки из болоньи можно видеть на всех мальчиках, на де¬вочках —- стеганные пальтишки из этого же мате¬риала.
— Где взяли? Похоже на импортное! — спрашивают посторонние и не верят, что сами изготовили. Продук-
I цию детдомовской мастерской охотно берут и торговые базы.
Уйдя на пенсию, Евдокия Андреевна передала ма- I стерскую Лидии Ковалевой —женщине с большим вку- I сом. Не просто шьют девочки куртки и платья, они еще I воспитываются эстетически.
— Нас многому научили в родной детдомовской I семье. Мы не боимся трудностей жизни, потому что ни¬какую работу не считаем зазорной. Умеем шить, ва-рить, стирать, чинить, выращивать овощи, разводить цветы!— записала в летопись детского дома бывшая воспитанница Зоя Тимохина.
Мальчики могут добавить: пилить, строгать, лепить, пахать, косить, ухаживать за лошадьми.
Да, не во всякой семье такому научат. Но главное— все, даже самый незаметный труд окрашен здесь ду-ховной красотой. В Яснополянском доме очень важное I значение придают эстетике. Тут все поют, танцуют, мно- ] гие занимаются музыкой. Кто видел, как танцует Таня Аверкина вальс Шопена или «Марсельезу», тот, конеч¬но, был поражен одухотворенностью, грацией, необык¬новенной легкостью этой беленькой девочки. Удиви¬тельно во время танца Танино лицо: побледневшее, оза¬ренное внутренним свето|м.
— Таня! Ты, наверное, мечтаешь стать балериной?
— Нет, что вы! Я буду поступать в медицинский. А танцевать -— просто очень люблю. Это такая радость! И слушать музыку — радость! Никогда не брошу!
А Танин партнер, исполняющий вместе с нею вальс "Шопена, Юра Гришин собирается стать кинооперато-
ром, успешно занимается фотографией в фотолабора-тории.
Танцами и музыкальными занятиями руководит Га-лина Петровна Борисова, бывшая балерина, последние двадцать лет посвятившая детскому дому. Она поста-вила сказки-балеты «Красная Шапочка», «12 месяцев». Не только девочки, но и многие мальчики занимаются танцами, поют в хоре. Даже такой шалун, как Яша Дуб¬ровин, участвует во многих танцевальных инсценировках. Как это удалось? Обычно сплошные жалобы на то, что мальчиков в это дело калачом не заманишь. А Галина Петровна не заманивает. Хочешь — танцуй, не хочешь—- уходи. Может быть, поэтому никто не уходит. По вече¬рам, когда внизу все отдыхают в мягких креслах, читают или играют в шахматы, наверху в зале звучит музыка. Ребята привыкли ее слушать. Музыка стала как бы ча¬стью их существования. Под.нее думают, мечтают.
Когда-то Лев Толстой, возвращаясь в свою усадьбу из деревни Ясная Поляна, услышал издали, как его старший сын играет на рояле Брамса. Только сейчас великий писатель видел потрясающую нищету кресть-янских изб, голодных, оборванных детей, а тут, в граф-ском доме, — веселье, музыка! Так горько стало ему от этого контраста, что он заплакал.
Как бы порадовался Толстой сейчас, увидев жизнь яснополянских детей! В зале звучит трехголосый хор: исполняется, как в гостиной графов Ростовых, старин-ный романс «Ключ» и «Колыбельная» Моцарта...
Фаина Андреевна считает, что благодаря музыке дети становятся ласковее, мягче, даже ходят легче, буд-то внутри у них поселяется гармония.
— Дети детского дома должны чувствовать себя так же, как любимые дети в семье. Пусть у них будет кра-сивая одежда, музыка, вкусная пища... Кстати, все де-вочки прошли на кухне у поваров курс кулинарного искусства. У них все должно быть, как в хорошо обес-печенных семьях, но уметь они должны гораздо боль-ше! — говорит Фаина Андреевна.
—; Почему же больше?
— Потому что они быстрее оказываются один на один с трудностями жизни. Роднтелей-то пет!
Да, но как долго не упускает из виду своих воспи-танников сама Фаина Андреевна! Особенно студентов.
На лето они приезжают отдохнуть, поработать, при-одеться, как к родной матери. К праздникам все они по¬лучают подарки, посылки с домашними лакомствами. Фаина Андреевна, приезжая по делам в Тулу, в Моск¬ву, обязательно привозит своим выпускникам в студен¬ческие общежития картошку, яблоки, капусту, а то и мясо, крупу: пусть ребята знают, что о них думают, за¬ботятся, что у них тоже есть свой дом, где помогут, пой¬мут, не дадут пропасть. Это имеет огромное психологи¬ческое значение для выпускников. Поэтому они пишут и через пятнадцать, и через двадцать лет после выпуска, делятся горестями, радостями. И никогда ни один не упрекнул, что ему чего-то недодали, чему-то недоучили, что он чего-то не умеет делать. Наоборот, бывшая вос¬питанница Таня Волкова с жалостью рассказывала про студентку, приехавшую из любящей семьи в общежитие и ничего не умеющую делать:
— Верите: картошку очистить по-человечески не мо¬жет! Ничего не поделаешь, учу!
И где бы ни поселились выпускники из Ясной Поля¬ны, они всюду разводят цветы. На всю жизнь привил им эту любовь агроном Виктор Павлович Орехов. В пись¬мах бывших воспитанников часто звучит просьба: «При¬шлите, пожалуйста, цветочные семена, посажу в школь¬ном саду». Или: «Выращиваю розы в Мурманской об¬ласти. Как добиться их морозоустойчивости?»
Яснополянские розы. Они снятся во сне. С ними ни-кто не расстается. Заботу о них передают из рук в руки. Постарел Виктор Павлович. Реже появляется в детском доме. А в теплице все по-прежнему. Юннаты работают не хуже садоводов-профессионалов. Вместо ушедших Раи Пукконен и Вити Переварова выращивают отлич-ные розы Володя Тимохин, Таня Аксенова, Валя Мнло- ваноза.
Дом, как н прежде, воспитывает детей в любви к труду, учит уважать любую профессию. Пока неизвест¬но, кем будут нынешние ребята, но они, как их старшие братья и сестры, умеют шить и водить машину. Ловко запрягут лошадь и починят сломанную вещь. Слесар¬ное, токарное дело тоже им знакомо. Каждый день ки¬пит работа в мастерских и в саду. Как посмотришь — мечтатели, певцы, танцоры и в то же время деловой народ..
Ценить время, с умом расходовать каждую минуту— этому тоже учат в Яснополянском доме.
ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ДИНАСТИЯ
ДОМА СОКОЛОВОЙ
«Она — Фаина Андреевна — стала для нас идеалом, по которому мы строим свою жизнь. Многие из нас, воспитанников, ста¬ли педагогами. Это наша родовая профес¬сия, своя учительская династия».
Клавдия Корнеева, учительница.
Яснополянский детский дом отмечал четверть века своего существования. Праздники в детдоме любят. Даже в обыкновенное воскресенье с утра из кухни до-носится-аппетитный запах сладкого пирога, на столиках в столовой стоят свежие цветы. Вымытые накануне в бане ребята надевают свежее белье, застилают постели парадными покрывалами. Отдых. Радостный настрой. Пирогами и подарками отмечаются дни рождения всех детей. Раз в пять лет устраивается большой семейный съезд бывших воспитанников. Перед ними отчитыва¬ются, делятся планами на будущее.
Двадцатипятилетие — срок солидный. К нему гото¬вились с особенной приподнятостью. Шутка ли: 800 воспитанников вышло в жизнь из стен детского дома! Надо было разослать приглашения в десятки го-родов и сел в разных концах страны, приготовить поме-щение для гостей, рассчитать, чтобы на всех хватило постелей, белья, продуктов, да еще подумать о том, чтобы всем было весело, интересно, увлекательно.
Начиная с первых дней мая, каждый час был до предела заполнен работой. Юннаты высаживали в грунт цветы — их понадобится очень много к августу; беспе¬ребойно работали выжигалыцики по дереву: каждый гость должен был получить сувенир с видом Ясной По¬ляны; на летней веранде готовили выставку истории детского дома за 25 лет; в зале шли репетиции юбилей¬ного концерта; а в кабинете у Фаины Андреевны рабо¬тала целая комиссия по выяснению адресов бывших воспитанников.
В то лето только малыши были отправлены в мест-ный пионерский лагерь. Старшие никуда не поехали, а прибывшие на каникулы студенты включались в подго-
1
товку. С утра до вечера работали в саду, в цветнике, помогали иллюминировать фасад дома, белили, чисти¬ли и все вместе с нетерпением ждали приезда старших сестер и братьев.
Прибытия почетных гостей ждали в самый день тор-жества— 17-го августа 1973 года. Бывшие же воспи-танники начали съезжаться на два-три дня раньше сро-ка. Они шумно обнимались на дорожках, плакали ра-достными слезами, пели старые песни и поминутно спрашивали друг друга: «А помнишь?...» — «Нет, ты помнишь?» — «А ты?»...
Взрослые дяди в военных мундирах, штатские, на-рядные тети душили в объятиях растроганную Фаину Андреевну, поднимали на руки. Слова «наша мама» зву¬чали повсюду. Бывшая детдомовская поэтесса, ставшая учительницей, Ольга Никульчева с пафосом деклами¬ровала:
«Прошли года, и с прежнею любовью Со всей страны опять спешим к «ему,
Как лебеди к весеннему гнездовью,
Как путники к высокому холму,
От блюмингов, садов и нефтевышек,
С Байкала, Заднепровья и Курил...
А милый дом наш все под той же крышей Других детей сегодня приютил!»
Не остался без горячих объятий ни один воспита-тель, в том числе и шофер дядя Саша, и «ночной дирек¬тор» тетя Катя, и повариха тетя Валя, и смутившийся до слез агроном Виктор Павлович.
А в четыре часа дня белоснежный строй сегодняш-них воспитанников детского дома встречал у ворот ве¬реницу почетных гостей во главе с первым секретарем Тульского обкома партии, членом ЦК КПСС Иваном Харитоновичем Юнаком. Счастливые ребята окружили Ивана Харитоновича, прикололи к лацканам его пид¬жака алую гвоздику — символ праздника, за руки по¬вели на веранду показывать выставку. Давняя у них дружба с первым секретарем обкома партии.
Юбилей. Всюду улыбки, цветы, радостные возгласы. И в центре внимания — главная героиня или, как лас¬ково зовут ее старшие воспитанники, главная мама, Фаина Андреевна, чьим именем стали теперь называть детский дом: «Дом Соколовой». Как обычные семейные дома: Петровых, Ивановых и прочих.
Наша мама очень любит цветы
Да, сегодня ее торжество. По-молодому блестят про¬ницательные серые глаза, молодит и отлично сшитое оелое платье. Ни на минуту ее не оставляют одну. Она движется в кольце возбужденных воспитанников, как в спасательном круге. Так оно и есть! Ее счастье, ее спа-сение—эти большие и маленькие дети. 25 лет она строила для них семью, с негодованием отметала все казенное, холодное, бездушное. Сегодня серебряный юбилей их дома.
Кто же вы, ее дети? Квалифицированные рабочие инженеры, агрономы, военные, врачи, есть и ученые’ защитившие диссертации, но самая большая армия — педагоги. Почти четвертая часть. И удивительного в ^том ничего нет. Есть же семьи потомственных рабочих колхозников, врачей, инженеров. Мы часто читаем в га¬зетах об отцовской гордости героя труда, который идет на завод вместе с сыновьями. Привить детям любовь к
телей! П^°^еССИИ — ЧТ° МОжет ®ыть пРпятнее Для роди-
Многочисленные ^ воспитанники Фаины Андреевны идут по стопам своей приемной матери. Рассказ о педа¬гогической династии дома Соколовой лучше всего на¬чать с ее собственных детей. Они не помнят своего отца—;
педагога, погибшего на фронте,— тогда Лиле было че-тыре года, а Валику два. Но пример матери всегда был V них перед глазами. Дети Фаины Андреевны видели педагогическую профессию не в романтическом свете, а со всеми ее терниями, болячками, огорчениями, нелег¬ким'! поисками верного пути. Фаина Андреевна не скрывала от детей неудач. Дома за столом делилась сво¬ими заботами.
— Не пойму я этого Мишу. Что ни делай, кричит одно: утоплюсь, если будете воспитывать!
— Ой!— пугалась Лиля.— Вдруг правда.
Не утопится!— по-мужски решал Валентин.
— Почему ты так думаешь?—спрашивала Фаина Андреевна, с любопытством глядя на сына.
— Потому, что пугает!
Она и сама так считала. Ответ сына-подростка был ей нужен для подтверждения своей мысли.
_ Ну, как Миша?— волновалась Лиля на следую-
воспитателей.
Да, все было на глазах у детей: и радости, и горести матери. Зато какие радости! От них душа окрылялась! Дети без колебаний выбрали педагогическую профес-сию. Валентин стал математиком, Лилия — преподава¬телем русского языка и литературы в школе-интернате им. Л. Н. Толстого, в котором учатся ребята детского дома. Это уже прямое сотрудничество с матерью. Те¬перь у них в доме не смолкают разговоры на педагоги¬ческие темы. Растут внук Колька и внучка Людочка. Может быть, и они пойдут по этой дороге...
Педагогическую династию детского дома начали первые воспитанники. «Зеленая палочка Толстого!— писала Маруся Митусова из Костромы,— Какое удиви-тельное совпадение, что мы, горькие дети войны, полу-чили свое счастье именно в Ясной Поляне!» Маруся Митусова, одна из первых ста дочерей, можно сказать, 1 повторила судьбу Фаины Андреевны, став директором;
детского дома в Костромской области. Для нее не было вопроса «делать жизнь с кого?» С Фаины Андреевны конечно! Связь между двумя детскими домами устано¬вилась прочная.
«Все ваши методы я применяю у себя, и свой дет-ский дом стремлюсь сделать таким же красивым, как родной Яснополянский•1» — пишет Маруся и тут же про¬сит дать совет, как поступить в том или другом трудном случае. Ответы Фаина Андреевна не задерживает. Письма Маруси лежат в особом ящике. Все новинки ли¬тературы по вопросам воспитания высылаются немед¬ленно в Кострому. Обменялись и делегациями: яснопо- ляицы побывали в Костроме, костромичи — в Ясной Поляне. На празднике 25-летия Мария — первая го¬стья. Приехала с дочерью. Взрослые все теперь. Многие привезли детей познакомить с «главной мамой», с род¬ным домом.
Лена Дельнова, Нина Ныркова, Валя Дрязгунова, Нина Миклашевич, которую так трудно было научить снова улыбаться, Зоя Тимохина, Таня Орлова — все они, первенцы Фаины Андреевны, давно работают учи¬телями в разных местах.
Пошли по педагогической дороге и следующие вы¬пуски. Нина Пашнева работает в Кемерово завучем средней школы, а ее сестра Тамара в Мурманске заве-дует детским садом. «Я в своей школе, а Тамара в дет-ском саду стараемся внедрить многое из того, что ви-дели в детском доме, и воспитывать так, как вы воспи-тывали нас»,—- пишет Нина Пашнева Фаине Андре-евне.
Ваня Демьянов— литератор в Волховской школе- интернате. Он всегда прекрасно читал стихи. В школе создал драматический кружок. Иногда просит прислать литературные монтажи, которые мастерски составляла его воспитательница Нина Павловна Евтеева. «Мне есть что вспомнить,— пишет Ваня.— То, чему учили меня в детском доме, с успехом применяю у себя».
Коля Боровков, когда-то увлекавшийся разведением кроликов, цветоводством, сейчас преподает математику в городе Богородицке Тульской области. Свою любо¬знательность, ласковость, приобретенные в детском до¬ме, старается передать ученикам. Когда трудновато, вспоминает Фаину Андреевну, ее терпение, педагогиче¬ское бесстрашие в подходе к особо ершистым ребятам.
В далекую сельскую школу Архангельской области уехала после окончания Тульского пединститута спорт¬сменка и певунья Люба Герасимова. «Хочу, где труднее и нужнее!—сказала она Фаине Андреевне.—Вы на го¬лом месте начинали свое дело. И я не хочу па готовень¬кое».
Выбрала сельскую школу и Таня Волкова, та са¬мая, которая в Чехословакию ездила помогать чешским друзьям совершенствоваться в русском языке. Она сейчас успешно обучает сельских ребят. Таня настолько привязалась к семье Фаины Андреевны, что во время студенчества больше жила у нее, чем в общежитии. И до сих пор она частый гость в доме. Впрочем, Таня не исключение. Часто приезжает из Орла Валя Дрязгуно- ва. Тоже с вопросами и тоже останавливается у Фаины
Андреевны. г
Не только детский дом, но и личная квартира Соко¬ловой всегда открыты для приезжающих бывших вос¬питанников. Тут всегда веселая толчея. Спят в столо¬вой на раскладушках. Летом — на чердаке.
— Вам не обременительно такое нашествие?—
спросили как-то Фаину Андреевну.
— Что вы?— воскликнула она.— Это же мои дети!
«Мы получили свое счастье из рук воспитателей. Мы
хотим дать его другим детям. Сами быть такими, как Фаина Андреевна»,— высказалась от имени своей ди¬настии Нина Ныркова.
Пополняется собственными педагогическими кадра¬ми и коллектив воспитателей детского дома.
Проработав четыре года в сельской школе учителем русского языка и литературы, пришла в родной дом на должность завуча Татьяна Дмитриевна Волкова. Сердце не вытерпело разлуки. Та самая_Таня Волкова, что вела путевой дневник при поездке в Чехословакию.
Сейчас это серьезный молодой руководитель, первый помощник Фаины Андреевны. Тане, как говорится, и кар¬ты в руки. Все традиции детского дома знает наизусть. Но пока ей еще многому надо учиться у опытных воспи¬тателей и в первую очередь у Фаины Андреевны.
— Считаю, что мне повезло! — говорит Таня.
Пришла в детский дом музыкальный работник Галина
Михайловна Иванова. Ее распределили после окончания ^ Тульского педагогического училища. Кто-то напугал ее
трудностями работы в Яснополянском доме: «Там дирек¬тор день и ночь заставляет работать, не вздохнешь».
Встревоженная Галя взяла с собой на переговоры со «страшным» директором маму, шла со слезами. Теперь Галя со смехом вспоминает эти тревоги. Налаженная, четкая жизнь детского дома, жизнерадостные ребята, ум¬ный руководитель, готовый всегда помочь, — все это пришлось по душе молодому специалисту. Не считается Галина Михайловна со временем, готовит прекрасные музыкальные программы. Счастье поющих и танцующих детей — лучшая награда для нее.
...Праздник 25-летия продолжался. Звучала музы¬ка, пели и смеялись дети. На летней веранде накрыва¬лись длинные столы для праздничного чая. В густой зе¬лени лип и на фасаде здания вспыхнули разноцветные лампочки. В зале звучали речи. Удачные и не совсем удачные от волнения, но все одинаково искренние и го-Я рячие. И говорили их люди • чуткие, хорошие, растро-1 ганные чудесным торжеством, нарядными детьми, кра¬сотой обстановки, обилием благоухающих роз.
ДРУЗЬЯ и гости
«С особой теплотой и гордостью мы от¬мечаем большой труд воспитателей, педаго¬гов, обслуживающего персонала — всех, кто создает условия для жизни детей, раз¬вития их способностей, обеспечивает им радостное детство».
(Из выступления первого секретаря Туль¬ского обкома партии, члена ЦК КПСС И. X. Юнака на 25-летии Яснополянского детского дома).
Есть в детдомовской Ленинской комнате среди мно¬жества подарков четыре книжки: «Воспитание мужест¬ва», «Традициям верны», «С думой о Родине», «Воспита¬ние социалистической дисциплины». Они написаны Ива¬ном Харитоновичем Юнаком, руководителем областной партийной организации коммунистов Тульской области. На каждой книжке — автограф с дружеским пожела¬нием ребятам и воспитателям. На экземпляре, подарен¬ном Фаине Андреевне, прибавлено: женщине-матерп!
Участник Великой Отечественной войны, Иван Ха-ритонович своими глазами видел горе осиротевших де¬
тей, во имя их будущего счастья сражался с врагом. Познакомился Иван Харитонович с домом Соколовой, когда сопровождал в Ясную Поляну высоких гостей из Чехословакии. К этому времени детский дом уже креп-ко стоял на ногах, и слава о нем шла по всей области. Сам большой труженик, Иван Харитонович не мог не оценить огромную работу Фаины Андреевны и воспита¬телей. Как и все посетители, он был очарован привет¬ливостью, разносторонним развитием и внешней лад¬ностью детей. Эта энергичная, не знающая покоя Соко¬лова создала поистине дом детской мечты, где все по¬строено на красоте, справедливости, высокой нравст¬венности и где над всем царствует веселый, увлекатель¬ный труд, значит все достижимо, если человек захочет. А что может один, то могут сделать и другие. Придя к такой мысли, Иван Харитонович решил всеми способа¬ми распространять опыт Яснополянского детского до¬ма. Вот почему каждый год на его базе проводится об¬ластной семинар детских домов и интернатов. Щедро делятся яснополянцы и методическими разработками, н практическими советами.
В 1973 году собрались в Ясной Поляне заместители министров просвещения всех автономных республик, за-
ведующие районо и облоно Российской Федерации Очень волновались тогда и Фаина Андреевна, и воспи¬татели, но гости остались довольны. Увезли в свои го¬рода и республики из уютного дома-семьи немало педа¬гогических открытий. Теперь переписка ведется чуть ли не со всей страной. Все стремятся яснополянский опыт перенять.
— Но опыт опытом,— говорит Фаина Андреевна,— а работа работой. Некоторые жалуются, что у них так не получается, как у нас. Значит им по-другому надо действовать, думать, искать, душу прикладывать!
Хорошие сложились отношения у яснополянцев со своими давними шефами: Щекинским заводом «Кислото- упор» и деревообрабатывающим комбинатом. С ди¬ректором последнего, Адамом Даниловичем Булынко, связывали Фаину Андреевну трудности первых лет. Каждый начинал свое дело во время послевоенной раз¬рухи. Тогда особенно дорога была помощь. Каждая доска ценилась на вес золота. «Наши шефы — чуткие, внимательные люди,— говорила Фаина Андреевна в своем докладе на 25-летнем юбилее детского дома.— Они живут с нами одними мыслями и чувствами, многое сделали для укрепления материальной базы детского дома».
А рабочим тоже приятно видеть, что их помощь не пропадает зря, что все идет в дело. Если дали мате¬риал на постройку летней веранды — так она постро¬ена. Отпустили средства на совершенствование хозяй-ственного отопительного комплекса — все в лучшем ви¬де сработано.
Друзей надо ценить — эту мудрость Фаина Андреев¬на усвоила с молодости. И сама она верный друг, всег¬да поможет, откликнется. Ни один гость не уходит не¬обласканным. А их так много! И не только из Советско¬го Союза. Со всего мира. Принимали гостей из Индии, приезжали из Америки, Франции, Англии, Японии. Бы¬вают друзья из Чехословакии, Болгарии, ГДР. В общей сложности представители 120 стран посетили Яснопо¬лянский детский дом. Обычно заходят по пути из тол¬стовского заповедника. И дети всегда готовы к друже¬ским визитам. У них давно выработалось чувство от¬ветственности не только перед своим коллективом, по и перед всей страной.
«Очень карашо!» —записал в книге отзывов вид-
ео
ный американский ученый. А мудрый индийский писа¬тель заметил: «Когда великое государство является родителем — сирот не может быть!»
Были в гостях у яснополянцев и советские писатели: Симонов, Твардовский, Казакевич, Федин. Все они ос-тавили восторженные отзывы, охотно читали ребятам стихи, рассказы.
Дом без замков, без сторожей — заходи любой! Однажды какие-то две женщины прошли через все ком¬наты, не встретив ни души: дети были в школе. Вышли они испуганные:
—• У вас тут все поворуют!
Фаина Андреевна, столкнувшись с ними во дворе, спросила:
— А вы что-нибудь взяли?
— Ой! Что вы!—еще больше испугались женщины.
— Ну вот и другие так же.
— Много у нас друзей,— говорит Фаина Андреев-на.— И это прекрасно. Не будь их, мы вряд ли достиг¬ли бы больших успехов. Друзья помогают, подбадри¬вают, а иной раз и покритикуют — тоже па пользу!
«СЕКРЕТЫ» ДОМА СОКОЛОВОЙ
«Многие думают, что воспитание состоит в цепи мудрых и хитрых приемов, а я реши¬тельно возражаю против этого».
А. С. М а к а р е н к о.
Яснополянский детский дом в шутку называют рес-публикой, где все президенты и все труженики, а ины-ми словами — рачительные хозяева своего дома. Мож¬но спросить любого воспитанника, мальчика или девоч¬ку, что им больше всего по душе в их «республике», каждый ответит одно и то же: «Здесь — как дома!»
Утром с семи до восьми идет веселая уборка в доме, настежь открываются окна, одеяла вытряхиваются в любую погоду. После школы с трех до пяти вечера все работают во дворе и в саду. Дорожки сегодня выме-таются так же аккуратно, как и вчера, и так же тща-тельно осматривается каждый розовый куст, рыхлится земля, чистится свиноферма, стучат машинки в швейной мастерской.
Ежедневный будничный труд. Привить к нему лю-бовь не просто. Требуется большая настойчивость вос-питателей. Без напряжения сил не бывает успеха. Вла¬сы работы все воспитатели находятся вместе с детьми, подбадривают, поощряют, особенно тех, кто еще не при-вык, новичков. На первых порах с ними сложно.
Особенно помучились с ребятами из расформиро. ванного детского дома. Двадцать человек отказались выйти на работу. Десять из них после обеда нахально уехали гулять в Тулу. Случай небывалый: до сих пор из детского дома никто не отлучался без разрешения. Вернулись «бунтари» после ужина, веселые и голодные.
— А когда думаете уроки делать?— холодно поин-тересовалась Фаина Андреевна.
— Вот поедим и сделаем!— нагло ответил десяти-классник, заводила Олег Курочкин.
— У нас всегда так было,— поддержала его Таня Полумискова.
— Но вы сейчас в другом месте,— напомнила Фаи¬на Андреевна,— и должны подчиняться давно сложив-шемуся распорядку: подготовка уроков у нас с пяти до восьми вечера. В десять везде тушится свет.
— Мы будем делать так, как привыкли! Работать вы нас не заставите. Иначе уйдем. Вам же хуже бу¬дет!— заявил все тот же Олег. По-видимОму, в прежнем доме все это сходило с рук, нагловатого парня побаива¬лись. Иначе откуда такая самоуверенность? Будь ребя¬та поменьше, Фаина Андреевна, наверное, стала бы убеждать, доказывать. Но перед ней были десятикласс-ники, пришедшие всего на одну зиму. За такой срок старые привычки не вытравишь. Но и пасовать она не ] собиралась: на нее смотрели младшие, ждали.
— Уходите! Вряд ли мы сойдемся. Из-за десяти че- , ловек не стоит портить жизнь девяноста оставшимся!— непривычно жестко сказала она. Свет в доме был поту- ] шен вовремя. Уроки у бунтарей остались невыученны- | ми. На другой день трое заводил поехали в облоно жа-ловаться на «деспотизм» Соколовой.
— Ну и позор!—сказала воспитательница Нина Павловна Евтеева.
— Ничего. Спускать такое тоже нельзя!—уверенно ответила Фаина Андреевна, но на душе было неспо-койно.
Они никуда не ушли, эти бунтари ,но и свои порядки им тоже не удалось установить: крепкий детдомовский | коллектив, его постоянное ядро не позволили отступить’
от самой главной традиции — все делать своими ру-ками.
Заседание детского совета было горячим. Фаина Андреевна слушала выступления своих коренных пи-томцев в защиту труда и дисциплины и радовалась, что не пропали зря многолетние усилия.
— Вы хотите, чтобы наш прекрасный дом разза- лился, как тот, из которого вы пришли? Не позволим!— гневно говорила Валя Крюкова, с первого класса жи-вущая здесь.
— Маленькая, а зубастая!— беззлобно удивился Олег. Привязанность ребят к детскому дому была ему в диковинку. Сам того не сознавая, начал присматривать¬ся ко всему. Через месяц никто из бунтарей не отказы¬вался от работы.
—- Кормят у вас сытно, а то бы ушли!— сказал в оп¬равдание Олег. Но Фаина Андреевна понимала, что эти слова дань самолюбию. Сопротивление сломдено. Но победа пришла благодаря не какому-то удачному педагогическому ходу — его, пожалуй, в этом случае не было,— а всей многолетней системе Яснополянско¬го детского дома, от которой ни она, ни воспитатели ни-когда не отступали. Это очень важно, когда все дейст-вуют с одинаковым упорством и последовательностью.
Еще один из педагогических «секретов» дома Соко-ловой — доверие и справедливость.
— К детям надо относиться так, как мы хотели бы, чтобы относились к нам, будь мы детьми!—говорит Фаина Андреевна и свято соблюдает этот принцип.
Однажды к ней в дом пришел учитель физкультуры. Молча подала список пятнадцати старшеклассников из детского дома.
— Что-нибудь случилось?
— Отказались ехать на районные соревнования по волейболу. Примите меры!— потребовал учитель.
Несомненно, учитель одновременно и воспитатель. Но некоторые учителя считают себя ответственными только за обучение. Дневники учеников вдоль и поперек исписаны учительскими жалобами: не слушает, не под¬чиняется требованиям и прочее. Как будто кто-то по¬сторонний обязан устанавливать порядок на его уроках, заставлять ученика слушать и понимать.
...Пятнадцать воспитанников настороженно молчали.
— От исхода соревнований зависит честь школы?
— Да...
— Почему же вы не хотите ее поддержать?
— Он плохо относится к девочкам!—говорит за всех Юра.
«Он», учитель физкультуры, грубо посмеялся над неуклюжестью одной из девочек. Обиделась вся коман-да. Мальчики, сильнейшие игроки, повели себя рыцаря¬ми: гордо отказались ехать в райцентр. Учитель не на¬шел другого выхода, как прийти с жалобой. А стоило всего-навсего извиниться. Так просто, а почему-то всег¬да трудно. Теперь все зависело от Фаины Андреевны. Она понимала своих питомцев, но понимала и то, что школу подвести нельзя.
— Дети мои родные! Верно: получилось нехорошо. И все-таки я вас прошу стать выше обиды, обиды спра-ведливой. На соревнование надо ехать. Это и честь на-шего дома. С учителем я поговорю после...
•Проникнуть в душу ребенка,- почувствовать его оби¬ду можно только встав на его место. «А как бы посту¬пила в этом случае я?»— спрашивает себя в трудную минуту Фаина Андреевна. Так было и сейчас. Ребята почувствовали, что она поняла их, взяла под материн¬скую защиту. На соревнования они поехали, заняли первое место. Это был ответ на понимание, душевную поддержку старшего друга.
Фаина Андреевна не считает ни одного ребенка без¬надежным для воспитания.
— Не злоумышленники они, а недомысленники!—лю¬бит она повторять, В свой дом принимала ребят без вы¬бора, не боясь самых отчаянных.
Проходя однажды по нижнему коридору, Фаина Андреевна увидела порванную обивку кресла. Будто кто шилом расковырял. Спросила у пробегавших мимо ребят, что это значит. Никто не знал. Подошел с неза-висимым видом новичок Саша Н. Все посмотрели на него. Он вдруг расшумелся:
— Думаете, что я, да? Всегда так: чуть что — Саш¬ка виноват!
— Успокойся, никто тебя не обвиняет. Я вот чего не понимаю: каким инструментом это сделано?— спросила Фаина Андреевна, -пристально разглядывая спинку кресла.
— Гвоздем! — не задумываясь, ляпнул Саша.
— Не может быть. Каким гвоздем?
— А вот таким!
Саша вынул из кармана согнутый гвоздь. Ребята покатились со смеху, не выдержала и Фаина Андре¬евна.
— Чего смеетесь? У вас, что ли, такого нет? — рас-сердился Саша.
— Нету, не носим!— закричали ребята.
— Думал-думал и не додумал! Недомысленник ты! — сказала Фаина Андреевна.
— Выгоните, да?— спросил Саша.
— Зачем? Сам разорвал — сам и почини!
«Воспитатели нам верили,— вспоминает бывшая
воспитанница Зоя Тимохина.— Многое сейчас кажется наивным, смешным, но тогда это имело такое большое значение для нас! Наши сердечные тайны, увлечения, дружба, первая любовь — обо всем знали и Фаина Ан-дреевна, и Нина Павловна, чутко и тонко направляли, подсказывали, никогда ничего не запрещали, не осу-ждали!»
Зная все, Фаина Андреевна и воспитатели стреми-лись развить в детях собственный взгляд на поступки. Нина Павловна Евтеева, например, в личных беседах часто спрашивала ребят: «А ты сам собой доволен? Ка-кие, ты считаешь, есть у тебя недостатки?»
Воспитанница Маша Ефанова потом признава¬лась, как полезна для нее, вспыльчивой, неуравнове¬шенной была такая беседа: «Нас учили бороться с не¬достатками своего характера, сдерживать себя».
Педагогика борьбы и мужества — так можно на¬звать тридцатилетнее сражение Фаины Андреевны и ее маленького коллектива воспитателей за здоровую ду¬шу детей. Приходят обиженные, колючие, готовые на любой отчаянный поступок, и вдруг видят, что никто их не боится, не собирается причинять им зла, а терпели¬во со ступеньки на ступеньку поднимают к добру п ра-дости. И никто никогда в этом доме не унизил ребенка, не оскорбил его достоинства. Думать, горячо желать детям добра, не опускаться до мелких, унижающих и воспитателя, и воспитанника перепалок — это правило никогда не забывается в Яснополянском детском доме.
Личность ребенка — вот основа основ. Чем глубже проникаешь в духовный мир каждого, видишь его не-повторимость и своеобразие, тем больше пожинаешь успеха на педагогической ниве. Последние годы это на-
правление стало главным в работе воспитателей Ясно-полянского дома. Все силы на то, чтобы, как Толстой и Чехов, подмечать в растущем человеке сотни психоло-гических изгибов, вникать в них, понимать. Иначе рух¬нет созданный с таким усилием дом-мечта, разочаруют¬ся дети, уйдет, как ушла из своего дома Ира Т. Этот случай до сих пор удивляет видавшую виды Фаину Андреевну.
Смелая черноглазая девочка появилась в детском доме пять лет назад.
— Вы директор? Я много слышала о вас,— сказала она Фаине Андреевне и подала руку.
— Хочешь посмотреть наш дом?— спросила Фаина Андреевна.
— Нет! ‘ Я хочу у вас жить! — твердо сказала де-вочка.
— У тебя нет родителей?
— Отец умер, когда мне было два года, а с матерью у меня нет ничего общего,— как о деле давно решенном сообщила Ира.
— Одного твоего желания мало. Нужно еще разре-шение из облоно,— мягко пояснила Фаина Андреевна, с любопытством вглядываясь в решительную девочку. Что у нее могло случиться дома? От родной матери так просто не уходят.
— А где находится это самое облоно?— не отступа¬ла Ира...
Как сумела 14-летняя девочка убедить работников облоно, осталось тайной. В детский дом она вернулась с направлением.
— Тебе здесь больше нравится, чем дома? — спро-сила через неделю Фаина Андреевна, удивляясь про се¬бя, как быстро вошла Ира в коллектив, с первых дней приняла все детдомовские правила и традиции.
— Тут все так, как я и думала,— с одобрением ска-зала Ира.
— А если б было не так?
— Тогда бы ушла еще куда-нибудь.
Ира искала во взрослых какой-то свой, ей одной из-вестный идеал, на который, очевидно, не походила мать. Ира отвечала не как избалованные мальчики, хо¬тя бы тот же Миша П., что грозил утопиться. Чувство-валось, что она глубоко все продумала и решила для себя. Такую, боже упаси, ломать силой. Самое боль- щее, что можно,— это разумно направлять. Так и посту-дила Фаина Андреевна.
В детский дом Ира влюбилась сразу, как она сама говорила. В Фаине Андреевне и школьной учительнице истории Марии Константиновне Кукульской нашла лю¬дей, достойных подражания. Три года подряд Ира из¬биралась председателем детского совета. Ребята с нею считались. Но Фаина Андреевна хорошо Видела, в чем опасность: излишняя самоуверенность, командирский тон, допускаемый Ирой, могли привести к серьезным срывам в будущем. Было в Ире что-то жесткое, прине¬сенное из прошлой «воинственной» жизни в семье. С этим надо было бороться. Но умно, тактично, без на¬жима.
— Ты умная, сама все понимаешь: людей надо лю-бить, считаться с ними, как ты хочешь, чтобы считались с тобой!— говорила Фаина Андреевна необычной де¬вочке.
Ира поступила на исторический факультет Мос-ковского университета: обе ее наставницы — историки по образованию. Живет в общежитии. С матерью таки не сошлась, хотя иногда навещает ее, помня беседы с Фаиной Андреевной, о детском доме говорит то же са¬мое, что и все выпускники:
— Жить в нем было для меня счастьем!
Встреча с Ирой лишний раз убедила Фаину Андре¬евну, что в детях прежде всего надо видеть личность, особенную, неповторимую, не похожую на других. Свои взгляды на жизнь подросткам не надо навязывать си¬лой. Кроме протеста, это ничего не даст в ответ. Стрем¬ление к самобытности, оригинальности естественно в переходном возрасте и бояться этого неразумно. В швейной мастерской детского дома никогда не шьют одежду, не посоветовавшись с ребятами. Делают то, что каждому нравится, подходит к его внешности. Сколько радости от того, что девочка или мальчик са¬ми выбирают для себя фасон, цвет! Это совсем не ба- ' ловство, как считают некоторые, а уважение к лично¬сти, поощрение самостоятельности, столь необходимой в жизни. При правильных взаимоотношениях дети не позволяют себе излишества.
И еще одно «золотое» правило Яснополянского до¬ма'--1 как можно меньше слов. Многословие — самая большая беда Многие учителя безвозвратно топили
свой авторитет в длинных нотациях, поучениях, выгово¬рах. Нельзя только говорить. Надо жить, двигаться, су-'1 ществовать в сознании своих воспитанников, чтобы они постоянно видели своего учителя рядом с собой.
Вот почему Фаину Андреевну никогда не застанешь в директорском кабинете. Она на ходу решает бесчис¬ленные домашние дела с воспитателями, завхозом, кас¬теляншей. Тут же разговаривает с ребятами о школь¬ных событиях, интересуется отметками. Вокруг нее всегда весело. В этих мимолетных вечерних встречах каждый ребенок раскрывается с самой неожиданной стороны. Тут и самой легче одарить всех материнским теплом, лаской, участием. Оставить в питомце частичку своего облика — это ли не мечта каждого педагога! И нет ребёнка, который бы не оценил это общение в тихий вечерний час в сто раз больше, чем самый умный док¬лад на воспитательную тему. ’
Вот и все «секреты» дома Соколовой. Ничего заум¬ного, грандиозного. Обыкновенная человечность в са¬мом безыскусном проявлении. И любовь. За нее всег¬да ратовали лучшие педагоги. Именно она, безоглядная любовь к детям, помогает воспитателям проникнуть в душу ребенка, заслужить его доверие.
Человек обязательно должен сохранить в себе дет-ство. Чем больше останется детских, добрых воспоми¬наний, тем плодотворнее будет жизнь. Сделать детство счастливым, чтобы потом в минуту тяжких испытаний, черпать в нем силы. Это и есть алый парус, под кото¬рым плывет в жизнь дом Соколовой.
ЭПИЛОГ
Тридцать лет стоит на своем высоком месте видный издалека Яснополянский детский дом. И все тридцать лет ни на минуту не уходила со своего поста коммуни¬стка Соколова. Как мать, ждущая своих детей, она всегда дома, готова помочь, заступиться, обласкать, на¬кормить. Для разъехавшихся по свету сыновей и доче¬рей мет ничего вкуснее материнского пирога. Он пахнет детством, радостью.
«Дороги, дороги... Их много, и все они такие разные. Есть прямые широкие магистрали, есть только что вы¬рубленные таежные просеки. Уходят по этим дорогам
ее дети, уносят с собой кусочек ее материнского сердца, заботу, тепло, память о своем согретом детстве.
А ей снова остаются заботы, тревоги, бессонные но¬чи, думы о тех, кого еще надо поднимать, чье разрушен¬ное детство надо лечить.
Нужно, потому что она — Мать!
Она самый дорогой наш человек, наша мама. Это сознаешь нескоро. Мысль об этом приходит, когда по¬зади детство и надо оставлять этот, ставший родным, дом. Только тогда понимаешь, как много для тебя зна¬чит Фаина Андреевна — директор детского дома.
Директор. Как это сухо, официально! На самом деле за этим словом сотни осиротевших детей, нашедших свою семью, счастье. За ним тысячи больших и малых за¬бот, легших на слабые плечи женщины, взявшей на себя ответственность за искалеченные детские судьбы. Трати¬ла силы, здоровье, чтобы вырастить, накормить, одеть, дать радость, чтобы дети ее не были хуже других.
И потянулись к ней, к этой доброй женщине и чу-десному педагогу детские сердца. Все стало общим: ра¬дость, печали, беды и победы.
И уже сотни выросших девочек и мальчиков ушли из ее дома, нашли любимое дело, создали свои семьи. А она каждый день получает письма, читает, радуется, пере¬живает.
У кого-то неудачно сложилась личная жизнь, у кого- то слишком отчаянные ребята в классе... И она отвеча¬ет, советует, помогает.
Долгая славная жизнь, половина которой отдана этому дому, милой Ясной Поляне.
А дети уходят:— «Живите счастливо, дети мои!»— говорит она нам, взрослым, потому что все мы ее дети.
Мама! Наша милая мама! Прости нас за все горе-сти, что причинили тебе. Спасибо за твои добрые руки, ласкавшие нас, спасибо за наше детство и юность,^ за обретенное счастье. Прими от нас низкий дочерний и сыновний поклон!»
Это трогательное письмо, написанное выпускницей детского дома Верой Митусовой по поручению десятков бывших питомцев, было опубликовано в тульской газе¬те «Молодой коммунар» ко дню 25-летия Яснополянско¬го дома.
Фаина Андреевна Соколова принадлежит к той ка¬тегории людей, о которых можно слагать легенды. Вы-
соко оценен ее труд народом: орден Ленина, звание за¬служенной учительницы республики.
Можно справедливо считать, что труд таких воспи-тателей, как Фаина Андреевна, равен подвигу. Педаго гический талант скромного директора Яснополянского ' детского дома стал нашим национальным богатством.