СОЗИДАНИЕ
ГЛАВА 3 1962 год
ЧАСТЬ 9 РАБОТА ВИКТОРА
РАБОТА ВИКТОРА
Основные события этого 1962 года...
В трудовой книжке значится:
8. 1962 I 6 Назначен начальником лаб. 35
И ещё - меня приняли в члены КПСС.
К П С С
ВСПОМИНАЕТ ВИКТОР
В сентябре меня вместе с Лёшей Липановым приняли кандидатом в члены КПСС. Рекомендации нам дали Р.Е. Соркин и В.А. Гамий, а третью рекомендацию мы получили в райкоме ВЛКСМ, куда мы специально ездили.
Такая же процедура была у нас, когда ровно через год приняли в члены КПСС.
Мне неизвестно, действовало ли тогда ограничение: на двух рабочих один ИТР.
Много позже я готовил двух операторов на одного ИТР. Так Мы принимали потом А.В. Смирнова.
Агитировал я и Иванькову В.Т. вступить в КПСС, но это мне не удалось. Зато одна из операторов, после вступления в КПСС пошла вверх по профсоюзной линии.
ВСПОМИНАЕТ ИРАИДА
Мы с Виктором всегда, придя домой после работы, делились впечатлениями и новостями за прошедший день. Иногда, наши спасительные беседы проходили перед сном, тогда, когда, наконец, вырывалась свободная минутка после насыщенного делами дня и вечера.
«Спасительными» эти беседы мы называли, потому что не только каждый «исповедовался» в своих поступках и сомнениях, но мы вместе обсуждали новости, и искали порой совместно выход из сложившихся ситуаций.
Поэтому я всегда была в курсе рабочих проблем Виктора.
К этому моменту, в группе, которой руководил Виктор скопилось много проблем. Одной из них была – трудная управляемость большим коллективом.
Кроме того, напрашивалось решение создания в институте самостоятельного ВЫЧИСЛИТЕЛЬНОГО ЦЕНТРА со специализированными направлениями внутри его.
Виктор немало ездил по стране, по другим предприятиям, где функционировали такие ВЦ, поэтому имел конкретные представления по поводу – каким должен быть вычислительный центр в родном институте.
Я помню эту голубую школьную тетрадочку, в которой Виктор довольно убедительно изложил обоснование необходимости создания ВЦ, и привёл не только структуру его, но перечень функций, возлагаемым на подразделения, входящие в ВЦ. Было там и многое другое, в частности – требования к этапам создания и дальнейшему развитию этой проблемы.
Виктор несколько раз пробовал попасть к Русину на приём, чтобы изложить свои предложения. Но это по разным причинам почему-то не получалось. И тогда я перехватила инициативу. Утром, перед уходом на работу, я забежала в соседний подъезд и позвонила в квартиру Русиных. Они были соседями и друзьями моих родителей. Дверь открыл Михаил Ильич. Я сказала ему, что у Виктора есть предложения, и он просит Михаила Ильича познакомиться с ними. Он тетрадку взял.
Оказалось, что предложение по созданию Вычислительного центра его заинтересовали. По крайней мере, результат его действий говорит сам за себя…
ВСПОМИНАЕТ ВИКТОР.
Ещё в 1961 году назрела необходимость разделения и создания расчётно-теоретического отдела, что и было предметом многочисленных совещаний у зам. директора – Русина М.И.
В 1962 году вышел приказ от 6-го января, на основании которого был организован расчётно-теоретический отдел № 7 в составе трёх лабораторий:
- лаб. № 34 – технической эксплуатации ЭВМ (начальник Гамий В.А. и зам. начальника Смирнов А.В., который пробыл на этой должности довольно долго – более десяти лет - (с 1962 по 1972 год.),
- лаб. №35 – математической эксплуатации ЭВМ (начальник Дудко В.А.)
- лаб. № 36 – расчетное - теоретической (во главе с начальником отдела – Соркиным Р.Е., затем начальником лаборатории Аксельродом В.А.).
Оклад нам с Гамием положили в 250 руб. Соркин, как доктор наук, стал получать 500 руб.
Количество сотрудников в отделе было не велико: в лаб. № 34 около 25 – 28 человек, в лаб. № 35 -- 18-20 человек, и в лаб. № 36 – всего 5-6 человек: (инженеры Городецкая, Быкова, Москаленко, Липанов).
К нам в лабораторию стали приходить новые кадры:
- математик Иванова Н.А., окончившая Горьковский ГУ, а также математики-вычислители из МГУ Каменева Л.П. и Кондратенко Э.Я. и из Казанского ГУ Цюпий А.П.,
- а также лаборанты - Оспенникова М.С., Двизова М.Г. и Новиков С.А.
Нас стало 23, причём трое мужчин, а к концу следующего года Оспенникова М.С. и Новиков С.А. ушли от нас.
Сначала в группу программирования мы стали набирать преподавателей математики, а затем отдел кадров через министерство набирал молодых специалистов из университетов, но не московских. К нам попало за три года 6 человек. Ещё несколько человек попали в другие подразделения. Но это всё было после.
В первую партию попали Иванькова, Иванова Н.П., Даниленко, Бойко и другие. Причём, Иванькова и Андреева были жёнами начальников лабораторий нашего института, а некоторые – жёнами работников нашего предприятия. Потом пришли другие, в том числе Фирсова и Терентьева М.В..
Начала формироваться группа операторов, во главе с Дмитровой.
Наша лаборатория не являлась химической и поэтому дети сотрудников, в том числе и руководителей института, например, зам. по общим вопросам Устинова, не достигшие 18 лет старались (конечно, старались их родители, поскольку все они работали на предприятии и знали, что в других лабораториях работать довольно опасно для здоровья их детей) попасть к нам.
Впоследствии, некоторые из них стали получать зарплату на уровне старшего инженера (всего этого мне удалось добиться без помощи своего отдела и без блата).
Наличие в лаборатории бывших преподавателей, предопределило особую атмосферу взаимоотношений в коллективе. Многие конфликты улаживались без участия их начальника (так был случай с пропажей денег из кошельков в общей комнате).
С течением времени число работников в лаборатории увеличилось с 9 человек до 105, а направлений деятельности с трёх до десяти и в какой-то момент надо было сокращаться, чтобы успешно функционировать.
Отошла группа СПУ, выделилась в отдельное подразделение машиносчётная станция, ушла группа НОТ в научных подразделениях и т.д., не ушла только группа подготовки программ для станков с ЧПУ.
После получения ЭВМ М-20, резко возросла возможность увеличения объёма решаемых задач. Гамий В.А. написал Соркину Р.Е. докладную записку следующего содержания:
Начальнику отдела № 7
Тов. СОРКИНУ Р. Е.
Первый месяц опытной эксплуатации ЭЦВМ М-20 показал, что машина работает устойчиво, сотрудники лаборатории № 34 достаточно подготовлены для её эксплуатации.
В этот период машина на профилактике находилась в 1 смену, отладка задач велась в 1 смену, в течение 1 – 4 часов, 2-ая смена почти полностью использовалась программистами для решения задач.
Получено полезного времени работы машины:
За 1-ю неделю с 3 по 8 сентября – 19 час. 35 мин., т.е. по 3,5 часа в сутки.
За 2-ю неделю с 10 по 15 сентября – 27 час. 37 мин.., т.е. по 4,5 часа в сутки.
За 3-ю неделю с 17 по 22 сентября – 37 час. 45 мин., т.е. по 6,5 час. в сутки.
За 4-ю неделю с 24 по 29 сентября – 42 часа 37 мин., т.е. по 7 час. в сутки.
Ночные смены, особенно благоприятные для устойчивой работы машины и обеспеченные обслуживающим персоналом, совершенно не используются.
Использование ночных смен могло бы привести к увеличению полезного времени до 14 часов в сутки, предусмотренными техническими условиями.
Из-за отсутствия достаточного количества специалистов во время с 20 часов в субботу до 8-00 в понедельник машина обслуживается только электриками и холодильщиками и не может быть использована для решения задач. В настоящее время сотрудниками лаборатории № 34 проводится много работ по увеличению надёжности работы машины.
В связи с изложенным, прошу Вашего указания лаборатории программирования, которой поручено распределение полезного времени работы машины, найти заказчиков для рационального использования свободного полезного времени работы машины..
Начальник лаборатории № 34………………… ГАМИЙ В.А.
Резолюция Соркина Р.Е.
Т. ДУДКО
Надо найти заказчиков для проведения вычислений на нашей машине из числа организаций, с которыми мы связаны совместной работой.
С О Р К И Н Р. Е.
6.10.62 г.
Легко сказать найти, сложнее выполнить, тем более что мы были "закрытой" организацией, а наши смежники или получили машины или должны были получить их. А некоторые были расположены в других городах, да и москвичи не хотели ездить в такую "дыру".
Некоторое время спустя мы нашли стороннюю организацию - это морских гидрогеологов, которым мы выделяли время только в ночное время и в субботу и воскресение, а пока стали программировать новые задачи на машину М-20.
Перед этим всем программистам я прочёл цикл лекций по системе команд М-20. Переход с одноадресной машины на трёхадресную многим давался с трудом.
Зато потом многие стали профессионалами в программировании на этой машине, и уже затем переход на машину М-220 им дался значительно легче.
Причём первую вёрстку книги по программированию на М-220, в виде отдельных листов, мне подарил профессор Шура-Бура, когда я ездил к нему в математический институт АН. К профессору изредка заходил и Штаркман. Возглавлял тогда этот институт будущий президент АН СССР М.В. Келдыш.
Мы с профессором Шурой-Бурой при встречах беседовали не только о работе.
Профессор при случае рассказывал о своей молодости, когда он путешествовал по стране на вагонах, голодал и т.д.
Почему-то в те моменты я не вспомнил, как я тоже без билета на крышах вагонов ехал к отцу на фронт. Я очень горжусь тем, что мне посчастливилось общаться с таким замечательным учёным, как ШУРА-БУРА.
То, что мы делали со своими сотрудниками в рамках нашего института, было направлено на разработку и внедрение вычислительной техники в процесс создания двигателей для ракет на твёрдом топливе.
Но в стране были ещё и такие учёные, как Шура-Бура, которые создавали такую технику и программное обеспечение для работы на ней. Я считаю возможным познакомить интересующихся этими вопросами, с работами этого учёного, используя материалы ВИРТУАЛЬНОГО КОМПЬЮТЕРНОГО МУЗЕЯ.
Михаил Романович Шура-Бура (21 октября 1918 - 14 декабря 2008) - выдающийся советский и российский ученый.
Основатель одной из научных школ отечественного программирования, заведующий сектором ИПМ РАН, профессор кафедры системного программирования ВМК МГУ, заведующий кафедрой системного программирования ВМК МГУ (до 1994). Внёс существенный вклад в становление и развитие программирования в СССР.
Имеет награды:
Орден Ленина, Орден Трудового Красного Знамени, Орден Трудового Красного Знамени, Орден "Знак Почёта" Медаль "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг."
Государственная премия СССР - 1955, Государственная премия СССР - 1978, Заслуженный деятель науки РФ (1999).
НАУЧНАЯ БИОГРАФИЯ (приводится с сокращениями) М. Р. ШУРА-БУРА
( к 90-летию со дня рождения)
Михаил Романович Шура-Бура по праву считается патриархом отечественного программирования. В его научной биографии и в результатах отдела Института прикладной математики им. М. В. Келдыша, возглавляемого М. Р. Шура-Бура, отразились наиболее важные черты становления и развития системного и прикладного программирования в нашей стране.
Михаил Романович Шура-Бура родился 21 октября 1918 г. в деревне Парафиевка Черниговской области. С 1919 года по 1933 жил с родителями в Киеве. В 1933 г. семья переехала в Москву. В 1935 г. Михаил Романович поступил на механико-математический факультет Московского университета, окончил который в 1940 г.
В 1940-1947 гг. преподавал математику в Артиллерийской инженерной академии им. Ф. Э. Дзержинского, а в 1947-1955 гг. - в Московском физико-техническом институте. Его работы в области математики в эти годы были связаны с теорией бикомпактных пространств.
В 1947 г. М. Р. Шура-Бура защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата физико-математических наук.
С 1953 г. по настоящее время М. Р. Шура-Бура работает в Отделении прикладной математики Математического института им. В. А. Стеклова, созданном М. В. Келдышем в 1953 г. и преобразованном затем в Институт прикладной математики АН СССР (ныне ИПМ РАН им. М. В. Келдыша).
Почти 50 лет в одной организации - редкий пример постоянства научных интересов и жизненных взглядов человека. В первые годы главной задачей и организационным успехом М. Р. Шуры-Буры, как руководителя отдела программирования в ИПМ, было формирование отдела, костяк которого составили выпускники кафедры вычислительной математики мехмата МГУ И. Б. Задыхайло, Э. З. Любимский, В. С. Штаркман и др.
Первым результатом работы отдела в 1953-1955 гг. было появление программ для расчета энергии взрывов при моделировании ядерного оружия на ЭВМ "Стрела". Постановки задач и методы расчетов для этих программ готовили отделы математиков (А. Н. Тихонов, А. А. Самарский, И. М. Гельфанд). Программирование задач такой сложности в машинных кодах на ЭВМ, имевшей оперативную память емкостью всего 1000 ячеек, неработающий накопитель на магнитной ленте и частые сбои в арифметике и управлении, требовало от программистов виртуозного умения и оригинальных находок в организации отладки программ и счета. Сам М. Р. Шура-Бура так образно назвал эту работу: "Как мы победили "Стрелу"!".
В 1954 г. М.Р. Шура-Бура защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора физико-математических наук. В 1955 г. за вклад в создание ядерного оружия в СССР он был удостоен Государственной премии СССР.
В середине 50-х годов отдел программирования был привлечен М. В. Келдышем к расчетам траекторий искусственных спутников Земли (ИСЗ), выполнявшихся в ИПМ отделом Д. Е. Охоцимского. Программы, разработанные сотрудниками отдела, возглавляемого Михаилом Романовичем, для ЭВМ "Стрела", а затем М-20, должны были обеспечивать круглосуточный режим обработки измерений траекторий ИСЗ. Они использовались начиная с 1957 г. при запуске первых и последующих ИСЗ, полете Ю. А. Гагарина в 1961 г. и затем в течение последующих 10 лет. Значение этой работы трудно переоценить, потому что результаты траекторных расчетов, производимых в разных организациях, иногда не совпадали, что для управления космическими полетами было недопустимо.
Затем отдел М. Р. Шуры-Буры занимался созданием системного и прикладного программного обеспечения для космического челнока "Буран". До настоящего времени М. Р. Шура-Бура руководит разработкой прикладных систем наземной диагностики сложных технических комплексов по заказу оборонных организаций.
Весьма значительным было влияние ИПМ и лично М. Р. Шуры-Буры на выбор архитектуры отечественных универсальных компьютеров. В 1955 г. на начальной стадии проекта ЭВМ первого поколения М-20 в разработке участвовали три человека: С. А. Лебедев (общие характеристики и структура машины), М. Р. Шура-Бура (система команд), П. П. Головистиков (схемотехника). Основные архитектурные решения М-20 предложил М. Р. Шура-Бура, среди них:
- представление чисел с плавающей точкой;
- трехадресный формат команды в машинном слове длиной 45 двоичных разрядов;
- система команд с автоматической модификацией адреса и индексная арифметика;
- перекрытие во времени выполнения арифметических операций с выборкой команд из памяти;
- совмещение операций процессора с операциями ввода-вывода данных (полностью реализовано, начиная с ЭВМ М-40).
Эти архитектурные решения М-20 были сохранены в ЭВМ М-220, М-222, построенных на основе полупроводниковой элементной базы. Эти машины стали "рабочими лошадками" для выполнения научных и инженерных расчетов во многих исследовательских, проектных и оборонных организациях страны.
М. Р. Шура-Бура принимал самое активное участие в создании программного обеспечения этого семейства, начиная с системы интерпретации ИС-2 и библиотеки стандартных программ для М-20, а затем операционных систем ОС 4.220 и ОС ДМ-222, компиляторов языка АЛГОЛ-60 (компилятора ТА-2) и ФОРТРАН.
Деятельность Ассоциации пользователей М-20, собиравшей и распространявшей прикладные программы для М-20, М-220, М-222, также проходила под непосредственным влиянием М. Р. Шуры-Буры.
В середине 60-х годов, когда ИТМ и ВТ под руководством С. А. Лебедева разрабатывал архитектурные решения универсальной ЭВМ второго поколения БЭСМ-6, М. Р. Шура-Бура активно участвовал в обсуждении этих решений на совещаниях в Москве, Ужгороде, Беловежской Пуще. В дальнейшем ИПМ в лице отдела М. Р. Шуры-Буры принимал активное участие в создании программного обеспечения для БЭСМ-6. Здесь наиболее крупной разработкой была ОС ИПМ, выполненная под руководством И. Б. Задыхайло.
В конце 60-х годов в стране было необходимо решить вопрос с выбором архитектуры семейства (ряд программно совместимых компьютеров третьего поколения) ЕС ЭВМ.
Принципиальное значение для этого решения имела точка зрения Академии наук СССР, которую в значительной степени формировал ИПМ, как крупный пользователь высокопроизводительных ЭВМ для научных расчетов, и лично М. Р. Шура-Бура. Эта точка зрения состояла в том, чтобы обеспечить программную совместимость ЕС ЭВМ с наиболее распространенным на Западе семейством - IBM/360.
Для подробного изучения архитектуры и программного обеспечения IBM/360 отделом М. Р. Шуры-Буры (В. С. Штаркманом) были организованы ряд семинаров, в которых участвовали специалисты многих заинтересованных организаций.
После принятия решения М. Р. Шура-Бура осуществлял научное руководство разработкой программного обеспечения ЕС ЭВМ. В 1978 г. за выполнение этой работы М. Р. Шура-Бура в числе других участников был удостоен Государственной премии СССР.
В 80-х годах отдел М. Р. Шуры-Буры принимал участие в создании оригинальной архитектуры скалярно-векторной многопроцессорной ЭВМ ЕС 1191, проводившейся НИЦЭВТ по ТЗ, согласованному с академиками Ю. Б. Харитоном, А. Н. Тихоновым, В. С. Семенихиным. От ИПМ в разработке программного обеспечения для ЕС 1191 (ассемблер, операционная система) принимали участие И. Б. Задыхайло, В. А. Крюков, В. С. Штаркман, Степанов. Судьба этой машины сложилась неудачно из-за того, что условием ТЗ было применение только отечественной элементной базы, а она к этому времени уже значительно уступала западной (1,5 тыс. вентилей/кристаллов против 200 тыс). Но ее программное обеспечение отвечало мировому уровню.
Характеристика работ отдела М. Р. Шуры-Буры в области операционных систем для отечественных ЭВМ будет неполной, если не упомянуть об опыте создания операционной системы для ЭВМ "Весна", выполненной в первой половине 60-х годов под руководством В. С. Штаркмана.
По существу это была первая в нашей стране полнофункциональная операционная система для серийной ЭВМ, поддерживавшая мультипрограммный режим работы, пакетную обработку и режим разделения времени. За ней последовали ОС ИПМ для БЭСМ-6 (И. Б. Задыхайло) и другие, о которых уже было упомянуто.
Работы отдела М. Р. Шуры-Буры по языкам и системам программирования были начаты еще в 50-х годах с использованием операторного программирования на основе теории схем программ А. А. Ляпунова.
Результаты пионерских работ по автоматизации программирования были опубликованы в 1958 г.: М. Р. Шура-Бура, С. С. Камынин, Э. З. Любимский. Об автоматизации программирования при помощи программирующей программы. Проблемы кибернетики. Статью "Особенности программирующей программы для машины "Стрела-4"" М. Р. Шура-Бура опубликовал совместно с Н.П. Трифоновым в сборнике "Системы автоматизации программирования" в 1961 г.
В 1963 г. под руководством М. Р. Шуры-Буры был создан один из трех трансляторов с языка АЛГОЛ-60 для ЭВМ М-20 - транслятор ТА-2 с полной версией языка АЛГОЛ-60. За ним последовали системы программирования для БЭСМ-6 и других ЭВМ.
Концепция создания интегрированных систем программирования на базе общего промежуточного языка АЛМО (АЛгоритмический Машинно-Ориентированный) и прекомпиляторов с нескольких входных языков была предложена и развита Э. З. Любимским и С. С. Камыниным, сотрудниками отдела М. Р. Шуры-Буры.
В 80-х годах инструментом системного программирования для разработки компиляторов в ИПМ стал язык РЕФАЛ. Язык РЕФАЛ и его реализация были разработаны В. Ф. Турчиным, тогда сотрудником отдела М. Р. Шуры-Буры.
Технология РЕФАЛ была применена при создании компиляторов ФОРТРАН для ЭВМ ПС-3000, ЕС-1191, масштабируемого компилятора бортового модуля программного обеспечения космического корабля "Буран", программного обеспечения изделий специализированной техники "Булат 2", "Булат 3" (похожих на STARAN).
Технология РЕФАЛ имела успех вплоть до 1993 г., пока в стране разрабатывалась отечественная вычислительная техника и была потребность в создании собственных компиляторов.
Работы, связанные с языком РЕФАЛ, продолжаются в ИПМ и в настоящее время.
Другим направлением деятельности отдела М. Р. Шуры-Буры в области языков и систем программирования было создание и реализация непроцедурного языка программирования "Норма".
Эти работы были выполнены под руководством И. Б. Задыхайло. Они были направлены на решение проблемы высокоуровневого синтеза при проектировании прикладных программ.
Широкую известность в стране и за рубежом получили исследования в области теории сложности вычислений и логических программ. Многие результаты, полученные в ИПМ в этой области, стали теоретической базой для создания крупных инструментальных систем автоматизации логического программирования. В частности, такой системой является "ГЕСИОД", синтезирующая логические программы на основе их действующих прототипов.
Большое внимание М. Р. Шура-Бура всегда уделял подготовке молодых специалистов, он воспитал несколько поколений программистов высшей квалификации.
В 1955-1970 гг. он - профессор кафедры вычислительной математики механико-математического факультета МГУ, которой руководил академик С. Л. Соболев. Первый учебник по программированию "Программирование для электронных счетных машин", изданный в 1952 г., М. Р. Шура-Бура написал в соавторстве с Л. А. Люстерником, А. А. Абрамовым, В. И. Шестаковым.
Кафедра вычислительной математики мехмата, 50-е годы.
Многие сотрудники кафедры впоследствии стали преподавателями факультета ВМК.
В 1970-1993 гг. М. Р. Шура-Бура был профессором и заведующим кафедрой системного программирования факультета вычислительной математики и кибернетики (ВМиК) МГУ, организованного академиком А. Н. Тихоновым.
Кафедра системного программирования ВМК, 1980 год/
М. Р. Шура-Бура более 30 лет руководит постоянно действующим Московским городским семинаром по программированию, который является наиболее авторитетным научным органом российских программистов. Вряд ли в России была защищена хоть одна докторская диссертация по программированию, которая не прошла бы предварительной апробации на семинаре у М. Р. Шуры-Буры.
Сам Михаил Романович за прошедшее время подготовил более 30 кандидатов наук и 8 докторов наук.
С первых лет создания отечественных вычислительных машин М. Р. Шура-Бура выступал на всесоюзных форумах по главным вопросам их программного обеспечения. Этим вопросам были посвящены его выступления:
- на Всесоюзной конференции "Пути развития советского математического машиностроения и приборостроения" в 1956 г.;
- на сессии АН СССР по научным вопросам автоматизации производства в 1956 г. (пленарный доклад совместно с М. В. Келдышем и А. А. Ляпуновым);
- на третьем Всесоюзном математическом съезде в 1956 (доклад совместно с К. А. Семендяевым и Д. А. Жучковым);
- на четвертом Всесоюзном математическом съезде в 1963 г. (доклад совместно с А. П. Ершовым)
Завершая краткий очерк о научной биографии М. Р. Шуры-Буры, следует отметить, что наилучшие комментарии к нему могут быть даны самим Михаилом Романовичем. Поэтому кроме настоящей статьи на сайте музея в разделе "История программного обеспечения в СССР" помещены:
- текст публикации "Становление и развитие программирования в СССР", написанной М. Р. Шура-Бура и А.П. Ершовым (ее перевод на английский язык напечатан в сборнике A History of computing in the Twentieth Century. Ac. Press. 1980);
-текст статьи "Программирование и архитектура ЭВМ", написанной М. Р. Шура-Бура как общий обзор работ ИПМ в этой области.
Дата смерти:
14 декабря 2008 (90 лет)/
У меня сохранилось приглашение от КЭВМ (комиссии электронных вычислительных машин), которая приглашала вначале пользователей машин М-20, затем М-220 и М-222 на семинары, чаще всего проходящие в конференц-зале павильона -
"павильоная техника" на ВДНХ.
Секретарём КЭВМ была Дмитриева (не помню имя отчество).
Я всегда получал приглашения КЭВМ и практически всегда принимал участие в работе этой ассоциации пользователей ЭВМ М-20.
Приведу пример приглашения: На фасадной стороне наискосок большими буквами написано: К Э В М. На развороте напечатано на левой половине:
Комиссия по эксплуатации вычислительных машин типа М-20 при
Президиуме АН СССР и павильон "Вычислительная техника" ВДНХ
проводит с 29 ноября по 2 декабря 1971 г.
ВСЕСОЮЗНЫЙ СЕМИНАР
"Новые работы по математическому обеспечению вычислительных
машин типа М-20".
На правой половине:
УВАЖАЕМЫЙ ТОВАРИЩ ДУДКО В. А. !
Оргкомитет приглашает Вас принять участие в работе семинара в Административном корпусе ВДНХ. Начало работы - 29 ноября в 10 часов.
Пригласительный билет даёт право только на вход в конференц-зал Административного корпуса ВДНХ.
Совет КЭВМ.
Это одно из сохранившихся приглашений, так как к тому времени у нас уже в эксплуатации была ЭВМ М220.
Новая должность начальника лаборатории лично мне, по сравнению с прежней деятельностью, стала доставлять массу неудобств.
Надо следить за соблюдением дисциплины: утром приход, днём обед и всё во время. При этом не принимается во внимание работа на ЭВМ в это время.
Надо во время проводить различные собрания коллектива (политинформации, профсоюзные и др.). Разбирать различные случаи нарушений. Выписывать всяческие увольнительные, вовремя подавать заявки для сотрудников, выходящих на работу во вторую или третью смены.
Сам я старался приходить на работу за несколько минут до начала рабочего дня, затем обходил помещение наших программистов и операторов, при необходимости заходил на машину, и редко в перфораторную. Вечером, после окончания рабочего дня, как правило, уходил позже всех.
Нашей лаборатории выделили большую комнату в торце вновь построенного химического корпуса, рядом с переходом в старое здание, где располагалось всё наше руководство.
В комнате было 4-е окна: два выходили на забор, а два - на комнату отдыха нашего директора. Начальнику отдела была выделена комната рядом с ней, а мне было не положена отдельная комната, поэтому меня разместили вместе с начальником 36 лаборатории (вначале его не было, а затем появился Аксельрод).
Комната, в которой я сидел, находилась через одну от комнаты Соркина. Я, как первый новосёл, захватил место у окна.
Достался мне и настоящий сейф, который представлял из себя собственно сейф - куб с двойными стенками, между которыми располагался негорючий материал, выдерживающий температуру пламени более 1000 градусов в течении нескольких часов.
Он находился вверху, а вторую половину составлял обычный железный шкаф. Внутри сейфа было расположено маленькое отделение с дверцей и отдельным уже простым ключом, где можно было хранить небольшие документы. Вначале работы этот сейф не находил у меня применения, зато потом он очень пригодился для хранения отчётов и книг первого отдела, а также рукописи моей докторской диссертации. У меня был чемодан, в котором это всё нужно было хранить, и, который ежедневно сдавался в первый отдел. Но для работы я мог один экземпляр оставлять в сейфе, отмечая это в тетради внутри чемодана. Чемоданы периодически проверялись на наличие взятых документов.
ЭВМ и всё её оборудование расположилось на первом этаже под нами.
Имел ли Гамий отдельную комнату я не помню, кажется - да, в старом здании, где раньше стояла наша машина Урал.
Наша с Аксельродом комната, как и комната Соркина, по размеру была в два раза меньше, чем комната программистов, да и окно было одно, но достаточно большое.
Я приведу здесь одну мою докладную записку на имя Жукова Б. П.
Директору предприятия п / я 14
д. т. н. профессору ЖУКОВУ Б. П.
Д О К Л А Д Н А Я З А П И С К А
Партия и правительство считают фактор материальной заинтересованности одним из главных факторов повышения производительности труда.
В связи с этим обращаю Ваше внимание на некотором несоответствии в штатном расписании лаборатории № 35.
В лаборатории № 75 техниками с окладом 75 руб. работают тов. Терентьева М. В. с 28.03 61 г. и тлв. Матюшенко Р. М. с 26. 01. 61 г.
Оба сотрудника имеют высшее образование (окончили пед. Институты) и в настоящее время освоили математическое обслуживание электронной вычислительной машины М – 20, успешно решают задачи на этой машине, выполняя работу инженера.
Оба товарища овладели программированием, методами численного решения математических задач, в том числе – решение задач в частных производных, расчета поверхности изделий и т. д.
Работа обоих сотрудников высоко оценивалась в лаборатории: Тов. Терентьева М. В. была выдвинута на доску почёта предприятия по итогам работы за 2 квартал с. г. , неоднократно оба сотрудника выдвигались на доску почёта отдела.
Работа названных выше сотрудников не отличается от работы молодых специалистов, которые получают оклад на 30 % выше.
Считая такое положение вещей неправильным и учитывая большие запросы на специалистов математиков – программистов прошу внести изменения в штатное расписание лаборатории дополнив его двумя должностями инженеров и перевести т. т. Терентьев М. В. и Матюшенко Р. В. на должность инженеров.
15. 11. 62 г. Начальник лаборатории № 35……………………………… – Дудко В. А.
Приведённая докладная записка характеризует трудности при переводе наших работников из одной категории в другую, и это было постоянно, тем более, что нашу лабораторию не считали основной, даже среди лабораторий отдела.
Сохранилось следующее письмо.
6.02.65 г. УВАЖАЕМЫЙ ВИКТОР АНАТОЛЬЕВИЧ!
Посылаю Вам для подписания договора и ведомости работы за обучение нашей студентки Жильцовой.
Нужно вписать паспорт, адрес и подписаться на договоре и ведомости.
Выслать по адресу: г. Красноармейск 1, Московской области. П/Я 50. Отдел кадров. ФАТУЕВОЙ Е.П.
СТ. инженер по подготовке кадров: ФАТУЕВА.
(Это был дополнительный, но случайный заработок, хотя основное время со студенткой проводил кто-то из моей лаборатории).
В этом году я отослал свою рукопись «Система команд и программирование» для электронной вычислительной машины М-20» в редакторский отдел п / я 1056 по поводу её издания.
Мне пришел ответ…
С С С Р
ОРГАНИЗАЦИЯ ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК № 1056
Осква. Главный почтампт. Телеграфный адрес «ПРОЖЕКТОР»
№ 647.....................................................25 июля 1962 года
ПРЕДПРИЯТИЕ П / Я 14
тов. ДУДКО В. А.
Ваша рукопись «Система команд и программирование» для электронной вычислительной машины М-20 рецензировалась на предприятии п/я 1000.
В соответствии с заключением рецензента, указанная рукопись направляется Вам для сокращения и переработки.
Для последующего издания рукописи (после переработки), необходимо представить от
В этом году, я съездил в командировку в Пушкино (под Ленинградом), где в течение месяца прочёл курс лекций для сотрудников военно-морской части по системе команд М-20 и программированию.
Лекции я читал уже в соответствии с написанной мной, но пока ещё не изданной книгой.
В Ленинграде я жил в их гостинице, которая располагалась в продолжении здания екатерининского дворца, где тогда только что начались реставрационные работы (сейчас дворец открыт полностью). А я жил в комнате-келье с полукруглыми окнами, выходящими на бывший хозяйский царский двор, и круглым потолком. Ширина стен была около метра. От фасада дворца вниз к большому пруду спускалась широкая лестница. Вокруг пруда и за ним находился парк с вековыми деревьями.
Вот так бывает, когда порой, суровые будни растворялись в волшебной красоте старинных дворцов, окутанных дремлющей природой.