Память о женщине

Александр Романов 7
             

                Поезд,  на  котором  ехала  к  нам  в  гости  теща,  задерживался  на  два  часа.  Машину  я  оставил  на  стоянке,  в  вокзальном  буфете   выпил  чашку  кофе,  покурил у  входа  и  усевшись  на  скамейку  в  полупустом  зале,  стал  ждать.  Был  тихий  летний  вечер.  Жара  уже  спала,  но  в  вокзале  было  душно .
 
                Вокзал  жил  своей обычной  жизнью:  прибывали  и  убывали  поезда,  пассажиры  роились с  чемоданами и сумками  словно пчёлы  в  улье.  У  буфета   стояла  небольшая  очередь,  люди  пили  пиво,  жевали  бутерброды,  покупали  в  дорогу  лимонад  и  печенье.  По  вокзалу  бегали  дети,  шумливо  бродили  босые  цыганки  в  разноцветных  юбках  и  платках.  Лениво  и  сонно    прохаживались  стражи  порядка  с  пистолетами  в  белых  кобурах.  Высоко,  под  потолком,  из  громкоговорителей  женским  голосом  звучали  обьявления.

                Напротив  меня,  в  трёх - четырёх  метрах,  к  скамейке  шатаясь   подошла  женщина.  Была  она  молода,  необычно  одета  и сильно  выпивши .  С  ней  был  мальчик,  очевидно  сын,  лет  двенадцати.  Женщина  опустила  свои    большие  и    тяжелые  сумки  на  пол,  села  на  широкую  скамью с  подлокотником  и  высокой  спинкой,  сняла  туфли  на     толстых    каблуках  и  прижавшись  к  спинке   и  закрыв  глаза,   на  минуту  замерла.  Потом  не  открывая  глаз,    на ощупь  достала  из  большого  пакета  бутылку  пива,  привычно  сковырнула  брелком  крышку  и  начала  пить  быстрыми  и  жадными   глотками.  Выпив половину содержимого  бутылки,  она  подняла  ноги,  уложив  их  на  сумки,  чуть  поёрзала,  устраиваясь  поудобнее,  и  затихла.
 
                Я  с  интересом    наблюдал  за  ней.  У  женщины  была  безупречная  фигура,  удивительно  свежая  и  молодая  кожа  с  легким,  равномерным  загаром,  красивые  густые  русые  волосы  в  каком-то  бесформенном  порядке  и  замысловатых  иероглифах  укладки ,  тонкие  и  подвижные  пальцы  на  руках,  без  маникюра,-  длинные  и  нервные как  у  пианистки.  Её  тонкая  талия  как  бы  делила  её  тело  на две  части:  верхнюю -  детско-юношескую  и  нижнюю – с  сильными  ногами,  круглыми, чуть продолговатыми  ягодицами  и  бедрами:  красивыми  и  фигурными.  Её  ступни  были  прекрасны:  маленькие,  чистые  и  с  крохотными, словно    только  появившимися  из  под  земли  грибками -  пальчиками.   
                Засыпала  она  тревожно:  поворачивалась,  меняла  положение  тела  и  ног  и  все  её  движения  были настолько  грациозны,  что  можно было  подумать,  что  это  гениальная  актриса  репетирует  свою  любимую, но  самую  трудную  роль. В  какой -   то  момент  её  нога  соскользнула  с  сумки  на  пол  и  мне  стали  видны  её  трусики:  простые,  хлопчатобумажные  и  удивительно  белые.  Абрикосовый  цвет  внутренней  поверхности   бёдер  мог  свести  с  ума  любого  мужчину.  Потом  она  повернулась  на  бок,  подложив  под  голову  руку.  Декольте  её  безобразного  крепдешинового  платья  ослабло  и  обнажило  её  грудь :  средних  размеров,  чуть  вытянутую  и  полную  с  небольшим,    розовым  соском .

                Женщина  спала.  Наверное,  ей  снились  хорошие  и  добрые  сны:  сильный,  ласковый   и  хозяйственный  муж,  красивый  дом  на  берегу  реки,  цветные  половики  в  светлой  горнице…  Она  часто  улыбалась,  гладила  себя  по  волосам  на  голове,  поправляла  низ     лёгкого  платья,  постоянно  поднимающегося   от  легкого  сквозняка,  шутливо  гуляющего по  огромному  помещению   вокзала.  Она  была  прекрасна.  С неё  можно  было  писать  картины  и  вырезать  из  мраморных  глыб  её статуи.  Ей  надо  было  посвящать  стихи,  петь   серенады  и   припав  к  её  ногам   шептать  слова  любви...


                Вскоре  обьявили  прибытие  задержавшегося  в  пути  поезда. Я  молча  распрощался  с  незнакомой  женщиной...

                С  той  встречи  прошло   более  двадцати  лет,  но  память  до  сих  пор  хранит  однажды  увиденное:  вокзальная  суматоха  и  прекрасная   спящая  женщина  на  скамейке  зала  ожидания.  И  всегда,  когда  заходит  разговор  о  женской  красоте,  мне  вспоминается  та  женщина -  божественно – красивая,  грациозная  и  запомнившаяся   мне  на  всю  жизнь.

                Я  никогда  не  рассказывал  о  её  тяжёлом  алкогольном  состоянии , -  жалел  её .  Сегодняшний  рассказ -  единственное  о  том  упоминание.  Пусть  будет  так,  как  было  на  самом  деле.  Закрываю  глаза  и  мысленно  обращаюсь  к  ней:

                -  Не  пей,  милая.  Молю  тебя - не  пей...