Некогда, в советские времена, причём в школьных учебниках литературы, описывалась история любви, классика русской литературы Ивана Сергеевича Тургенева к великой французской певице - Полине Виардо. В жанре, явно романтическом, вне житейской прозы, описывались отношения возвышенные и чистые, говорилось о том, что эта любовь сделала Тургенева скитальцем и невольным эмигрантом, принося ему в равной мере, страдания и радость. А ещё давала неиссякаемый источник вдохновения, благодаря чему, из-под его пера выходили, ставшие знаменитыми, романы и повести. А вместе с тем возникла целая галерея женских образов - это, так называемые «тургеневские девушки»...
Отбросив, всякого рода, частности и особенности, приходишь в изумление: какая параллель! Какое глубинное родство связывает бунинский роман с тургеневским! Тем более, что в обоих случаях, словно компенсация невостребованных чувств - рождение новых произведений. А самое главное - создание неординарных женских образов. Ведь найдётся немало свидетельств тому, что всё позднее творчество Бунина проходит, словно под знаком трагической любви. Особенно это относится к знаменитому сборнику новелл - «Тёмные аллеи». Ведь в нём открывается не только высшее мастерство Бунина - лирика, непревзойдённого мастера художественной прозы, в какой – то мере, даже философа - раскрывается его собственная человеческая судьба, наполненная острым драматизмом. Проглядывают в этих произведениях особенности бунинского характера, его натуры, способности глубоко и страстно любить женщину, а вместе с ней весь окружающий мир российской действительности, особенности и красоты русской природы; особенности самой русской жизни...
Вот что писала своему брату Дмитрию Муромцеву Вера Николаевна: «Любовь - дар, который так же редок, как и всякий талант». (1934 г.).
Безусловно, дар этот видела она в своём муже... Бунина трудно даже представить с другим характером, и с другой судьбой. При этом, простой смертный, едва ли перенёс бы все те бесконечные страдания, разочарования и потери, приготовленные ему судьбой. И как ни жестоко это звучит, самые горестные события его жизни, наиболее ярко отражались в его произведениях.
Уже в семнадцать лет, испытывая любовь, он пишет стихотворение, в котором присутствует, столь характерный, именно для зрелого Бунина, элегический мотив:
«О светлых днях, прошедших днях
Былого праздника любви,
О поцелуях и мечтах
Не вспоминай, не говори!
Но вспомни, как я ревновал
И как, ревнуя, я страдал -
И ты поймёшь, как я любил
И как тобою дорожил!.."
Чудится, будто эта любовная исповедь обращена к Эмили Фехтер, и написана, спустя много лет после знакомства с нею, когда состоялась их «фантастическая» встреча...
1938 год. Лауреат Нобелевской премии, Иван Алексеевич Бунин совершает поездку по Прибалтике. Пятого мая, в Таллиннском театре «Эстония» состоялся блистательный вечер, в конце которого, толпа поклонников окружила писателя... Кто бы мог подумать, что здесь находится и она... Эмилия Васильева Фехтер. Та, самая, служившая в 1885 году гувернанткой в семье винокура О.К. Туббе - помещиков Бахтеяровых в Глотове... Кто бы мог поверить, что ослеплённый лучами славы Нобелевского лауреата, он узнает её.
Но совершилось нечто, совершенно чудесное: небрежно раздвигая руками окружавшую его толпу, Бунин устремился к ней со словами:
- Эмилия? Ты?!
...Остаётся лишь добавить, что приведённое выше стихотворение было написано 18 апреля 1887 года, в селе Озерки, под заглавием - «Посв. А. В. Р-ой».
Понятно, что Э. Фехтер отношения к нему не имеет. Хотя, несколько раньше, в Глотове. Совсем ещё мальчиком, он «страстно» и «тотчас» влюбился в неё, в Эмилию... И потом, спустя почти полвека, так, сразу, узнал её. Ведь это поистине, уникальная память сердца. И, наконец, какую чудную, почти мистическую ассоциацию воссоздаёт это стихотворение.
Что же говорить тогда о зрелой мужской и настоящей любви, какую испытывал он к Варваре Пащенко, по-настоящему первой своей женщине... Думалось ему, наверное, что пренебрегая всеми условностями общества, осчастливит его эта женщина, на всю жизнь. А чем всё обернулось... И вот они строчки другого стихотворения: «Но для женщины прошлого нет: Разлюбила, и стал ей чужой». (Одиночество, 1903 г.).
А он жаждал счастья, любви, любил и хотел быть любимым. Перешагнув тридцатилетие, И.А. Бунин пережил не только любовную драму. Дикая нищета разорила родное гнездо, развела по чужим углам семью. Но даже вопреки этому, первые импульсы творчества рождали в душе радостные предчувствия.
Рядом с возлюбленной, провёл он годы своего творческого становления. И как же мучительно было расставаться с нею.
«Не ведала, что творила, ища выгодного мужа, - говорила о Варе Пащенко, её приятельница А.А.Женжурист. - Любил Ванечка, конечно, не ту, какой была в действительности его избранница. И вряд ли эта любовь была последней...»
Довольно точно здесь подмечено свойство обманутой любви: она, как правило, неистово живуча, и более того, ей свойственно принимать желаемое за действительное. Предмет обожания представляется любящему человеку, лишь таким, каким он его воображает. А убеждаешься в этом, читая самое сокровенное - письма Ивана Алексеевича к Варваре: безудержно нежные, исполненные любви. Любви, какой-то тревожной, отчаянной, будто бы заведомо обречённой.
При этом, весь характер этих писем так живо напоминает письмо героини романа «Жизнь Арсеньева», Лики.
Вообще же, при сопоставлении двух историй, реальной и художественной, в сознании читателя возникает, скорее, оригинальная анти - параллель, нежели, традиционная параллель. И тут в памяти возникает анекдотическая версия о том, что А.С.Пушкин в образе Татьяны Лариной воплотил самого себя, свои чувства, переживания и т. д. Смутная ассоциация переходит в удивление, когда читаешь у
В.Н.Муромцевой - Буниной, буквально следующее: «Не Лика списана с Пащенко. Бунин воскресил свои чувства к ней». Вот такой, мудрёный психологический кроссворд...
Те же примитивные попытки узнавания, едва ли применимы и к новеллам из цикла «Тёмные аллеи», сюжеты которых имеют шифр, ещё более мудрёный: конкретно из жизни берутся только примечательные детали... Так, на знаменитом вечере в Таллинне, расставаясь навеки, после долгой беседы, Эмилия поцеловала Ивану Алексеевичу руку. И, как один из дорогих и памятных моментов, связанных с его далёкой юностью, с потерянной родиной, Бунин запечатлел его в ключевой новелле - «Тёмные аллеи», как немногословный впечатляющий финал: «Она подошла и поцеловала у него руку, он поцеловал у неё...».
...Итак, страстная любовь к Варе Пащенко не принесла ему счастья. Однако, не меньшим драматизмом отмечен и последующий официальный брак с красавицей Анной Цакни. Слишком быстро выяснилось, что они совершенно разные люди. Потому и расстались, даже вопреки тому, что ожидали ребёнка... Этот, оказавшийся единственным у Бунина ребёнок, сын Коля, умер пятилетним, от скарлатины...
Вскоре после разрыва с Анной Цакни, Бунин писал брату: «Давеча я лежал часа три в степи, и рыдал, и кричал, ибо большей муки, большего отчаяния, оскорбления и внезапно потерянной любви, надежд, всего, что может быть не пережил ни один человек... Как я люблю её, тебе не представить... Дороже у меня нет никого».
Это ещё одно свидетельство, - частное интимное письмо - жестокой платы за тот самый благословенный дар: умение любить. Любить многократно, и всякий раз иначе, по – новому, словно бы открывая при этом новую грань этого чувства; или своей души.
А спустя много лет, Бунин скажет жене своей, Вере Николаевне, буквально следующее: «Если к Лопатиной моё чувство было романтическое, то Цакни была моим языческим увлечением». Вероятно, это была дань красоте языческих богинь. Ведь судя по фотографии, эта женщина (полугречанка) была удивительно красива.
И как тут не вспомнить бунинскую благоговейную запись о «женском теле»! Однако, если бы всё ограничивалось «материальной» стороной, не нанося, столь глубоких, сердечных ран! Ведь бунинские чувства, в любом случае, обладали мощным духовным началом. И потому, так сильно ранили его душу, доводя до мыслей о самоубийстве. «...Я хотел покончить с собой из - за Варвары Пащенко, - говорил Бунин Ирине Одоевцевой. - Из - за Ани, моей первой жены тоже, хотя её по - настоящему и не любил. Но когда она меня
бросила, я, буквально, сходил с ума. Месяцами. Днём и ночью думал о смерти»...
Вот настолько глубоко, и, в сущности, на всю жизнь западают в душу писателя все его увлечения и романы. А всё пережитое, так или иначе, отражается в его произведениях. Удивительны лишь способы переплавки реальных событий и лиц в художественное повествование. Реальность и вымысел сливаются у него, словно бы по тайному рецепту, который он до конца дней, так никому и не передал. Лишь невольно возникающие ассоциации могут навести читателя на какие-то догадки, домыслы... К примеру, взять Надежду (Тёмные аллеи). Цыганистая красавица... Вся она, какая - то ярко огненная, и своей внешностью, и характером, и любовью... Казалось бы, что у
неё общего с Верой Николаевной Муромцевой - «тихой барышней с леонардовскими глазами», как писал о ней Борис Зайцев...
Однако, вспомним Надежду, вдумаемся: тридцать лет безответной любви к человеку, бессердечно бросившему её! «Сколько проходило времени, всё одним жила. Знала, что давно вас нет прежнего, что для вас словно ничего и не было, а вот...».
(Тёмные аллеи). Разве не угадывается в этой простой русской женщине, нечто близкое, присущее характеру Веры Николаевны - так на неё не похожей, но в той же мере, преданной своей единственной любви. И разве возникло бы такое сходство, разве создал бы Иван Алексеевич этот удивительный женский образ, не понимая и не ценя свою замечательную преданную ему жену.
«Люблю ли я её? - говорил он Борису Зайцеву. - Разве я люблю свою руку или ногу? Разве замечаю воздух, которым дышу? А отсеки руку или ногу, или лиши меня воздуха, - изойду кровью, задохнусь - умру...».
Именно так, наверное, и любят жён, верных, преданных, покорных, даже не понимая этой любви до той, самой страшной непоправимой беды. Но ведь Бунин, с его чуткой и тонкой душой не мог не сознавать очевидного.
Не просто единственной, преданной ему на всю жизнь стала для Вера Николаевна, - она была для него необходимой. Испытывая к нему тихое и глубокое чувство, она вносила в его мятежную душу умиротворённость, покой и нежность. Словно бы предвидя и принимая весь грядущий драматизм супружеской жизни с Буниным, она отважилась написать о Пащенко, буквально следующее: «Варвара Владимировна поступила правильно: такая женщина не должна быть женой творческого человека. Для этого в её натуре не было необходимых черт...».
А как необычны её слова, передающие её знакомство с Буниным: «...Вот с каким сложным и столько уже пережившим человеком пришлось мне познакомиться 4 ноября 1906 года, по - настоящему познакомиться и потом прожить сорок шесть с половиной лет, с человеком, ни на кого не похожем, что меня особенно пленило». Читая далее страницы книги В.Н. Муромцевой - Буниной - «Беседы с памятью», убеждаешься в том, что Бунин, в свою очередь, угадал и почувствовал в своей новой подруге таинственное душевное родство, тонкость её натуры, располагающей к общению, доверительному и сокровенному.
«Однажды, - пишет она, - когда я зашла к Ивану Алексеевичу, он поведал мне своё заветное желание - посетить Святую землю. - Вот бы хорошо вместе! - воскликнул он. - С вами, я провожу часы, и мне никогда не бывает скучно, а с другими и час полтора невмоготу...
Я много знала о его прежней жизни, хотя он рассказывал отрывками, а не подряд. Узнала о его первых литературных шагах...
В феврале Иван Алексеевич уехал в Петербург. Без него я всегда чувствовала ревность к его прошлому. Я уже много знала о его прошлой жизни. Вообще в наших беседах, он больше рассказывал. Моя жизнь рядом с его, казалась мне очень бедной. К тому же он никогда меня о моём прошлом не расспрашивал, может быть, ему казалось, что моя жизнь, была обыкновенная жизнь молодой девушки.
Я решила называть его Яном: во - первых, потому что ни одна женщина его так не называла, а во - вторых, он очень гордился тем, что род его происходит от литовца, приехавшего в Россию, ему это нравилось».
В приведённом отрывке из книги удивляет поразительная, почти, бунинская искренность. Более того, в этих подробных воспоминаниях, как бы намечается
особенность их дальнейшей совместной жизни. Вот что ещё говорит Иван Алексеевич: «Я придумал, нужно заниматься переводами, тогда приятно будет вместе жить и путешествовать. У каждого будет своё дело, и нам не будет скучно, не будем мешать друг другу»... Я ничего не ответила, так как уже вошли в гостиную пить кофий, а я подумала, как у него всё неожиданно и как он ни на кого не похож! Это особенно пленяло меня в нём». В.Н.Бунина «Беседы с памятью»
Эта женщина обладала редким даром, имя которому - благородство. Именно это благородство чувствуешь даже в характеристиках писателя Бориса Зайцева, близко знавшего Веру Муромцеву ещё «тихой барышней с леонардовскими глазами
из старинной дворянской семьи». «Леонардовские глаза» - наверное, это загадочные очи мадонны с полотен Леонардо да Винчи... Но Бог наградил её и другим редким даром - способностью любить, и кротко, до конца хранить верность. К тому же, у неё был незаурядный литературный талант. Вера Николаевна жила жизнью своего знаменитого мужа. И не только в самые сложные периоды их супружества, но даже и после его смерти. Видимо, жизнь без него стала настолько бессмысленна, что даже его смерть не позволила ей опустить руки, пасть духом. Несомненно, эти её беседы с памятью, ставшие позднее, книгой с аналогичным названием, были для неё спасением от боли одиночества и продлением жизни. Возможно, спасительным было и сознание своего долга жены великого человека. И Вера Николаевна ни в чём не уступала подвижничеству жены Ф.М.Достоевского, Анне Григорьевне, о которой так много было написано и сказано. Ведь уже в 1958 выходит в свет её книга - «Жизнь Бунина».
Но всё это ещё в далёком будущем. А тогда, в самом начале их супружеской жизни, Иван Алексеевич Бунин, обрёл, наконец, тепло семейного очага, любом и уют.
Похолодели лепестки
Раскрытых губ, по-детски влажных, -
И зал плывёт, плывёт в протяжных
Напевах счастья и тоски.
Сиянье люстр и зыбь зеркал
Слились в один мираж хрустальный -
И веет, веет ветер бальный
Теплом душистых опахал.
Это одно из самых светлых стихотворений Бунина (Вальс) было написано в год знакомства с Муромцевой.
Впереди их ожидало двадцать лет счастливого супружества, омрачаемого, разве что внешними бурями, глобальной исторической катастрофой 1917 – 1920 годов.
Казалось бы, истерзанная страстями и невзгодами, душа его обрела, наконец, умиротворённость. И кто бы мог подумать, что немолодого уже, Бунина постигнет эта самая большая и полная трагизма, любовь.
Думая о чёрных мыслях Ивана Алексеевича, о том, что из – за несчастной любви, он готов был свести счёты с жизнью, невольно вспоминаешь четверостишье Фёдора Тютчева:
И кто в избытке ощущений,
Когда кипит и стынет кровь,
Не ведал ваших искушений
Самоубийство и Любовь!
(Близнецы).
Удивительно похожи их человеческие судьбы; похожи их сердца, словно обречённые судьбой сгорать в огне неутолённых чувств, и, разбиваться, падая на камни житейских условностей...
Вот что сказал об этом стихотворении, Иван Алексеевич А.В.Бахраху: «Знал что - то этот великой старик... Какая умница! Нет. Толстой ошибался, говоря, что умнее Фетушки человека нет. Где уж тут «Фетушке»!»
Какое же знание Тютчева имел в виду Бунин? К чему относил его? К знанию ли человеческой чего – нибудь о душе человеческой, чьей-то конкретно. Или это знание чего - то сокровенного о любви.
В стихах самого же Бунина, любовь, чаще всего, как минувшее,; навсегда утраченное счастье:
Печаль ресниц, сияющих и чёрных,
Алмазы слёз, обильных, непокорных,
И вновь огонь небесных глаз,
Всё помню я... Но нет уж в мире нас
Когда – то юных и блаженных!
Откуда же являешься ты мне?
Зачем же воскресаешь ты во сне,
Несрочной прелестью сияя,
И дивно повторяется восторг,
Та встреча, краткая земная,
Что бог нам дал, и тотчас вновь расторг.
Стихи эти, словно повторяют извечный сюжет любовных увлечений Бунина, и вместе с тем, самое мучительное из них. Так уж видно устроена природа, что людям, выдающимся, наделённым высоким поэтическим даром, свойственно, образно выражаясь, «выходить из берегов», невольно ломать житейские стереотипы. И уж, конечно; мудрено, оставаться безупречными в браке. А потому, столь многолетнее супружество у Бунина могло быть только с Верой Николаевной Муромцевой. К этой мысли приходишь, благодаря множеству сохранившихся свидетельств и документов. Вместе прожито много лет, оставалась позади молодость, разлука с Россией, бесчисленные невзгоды эмиграции - всё это, они пережили вместе... И вот... Встреча с Галиной Кузнецовой.
Галина Слёзкина.