Скиталец

                Переносной очаг,
                Так сердце странствий, и для тебя
                Нет покоя нигде,
                Мацуо Басё.

               
1.
Череду серых промозглых дождливых дней, наконец, сменило на недолгий срок «бабье лето». Медсестра Ангелина Василькова, закончив последние процедуры,  заполняла кипу учетных журналов. За монотонной работой незаметно подкрался вечер. Её смена в инфекционном отделение подходила к концу, когда раздался звонок в приёмном покое. Пришлось отложить нудное занятие и спуститься вниз, чтобы открыть дверь. Девушка ожидала увидеть медиков со «скорой помощи», которые только и пользовались в такое достаточно позднее время этой дверью для передачи больных в отделение, но на пороге стоял среднего роста широкоплечий молодой мужчина во флотской форме. За его спиной уже разливался нежными красками закат, обещая хорошую погоду на следующий день. Моряк взял под козырёк, отдавая ей честь и широко улыбаясь, спросил:   
- А можно вызвать Кравцова Михаила? Я здесь случайно - проездом, хотел друга навестить, а он вот -  в больнице… 
Его лицо было скрыто от неё отблеском уходящего солнца, но что - то толкнуло ей в сердце, и она несколько замедлила с ответом, переводя дыхание:
- У нас время посещений  пациентов строго определено с 16.00 до 18.00 часов. И никаких личных контактов, - но тут  медсестра вспомнила о ком шла речь. Этот больной уже был назначен на выписку, и она могла бы позволить себе сделать  некоторое исключение из правил, - Правда, до конца моей смены остался час и, если вы наговоритесь за 20 минут, то я его вам позову.
Моряк неожиданно шагнул ей навстречу, и его лицо оказалось в поле зрения девушки:
- А если нет?
-  Вы подставите меня. И мне сделают выговор, - спокойно ответила Аля, намеренно утрируя свои слова,  уверенная в том, что такое вряд ли может случиться.
Но, словно, испугавшись её отказа, мужчина  поправился:
- Я пошутил. У меня и в мыслях не было  подводить такую прелестную девушку.
- Если так, то подождите, сейчас он выйдет.
- Минутку, можно спросить? А вас, где я могу увидеть ещё раз?
- А это ни к чему. К вашему сведению, я - замужем, и не люблю, когда ко мне пристают с подобными вопросами.
- Хорошо, назовите хотя бы только ваше имя.
- И это совершенно не к чему знать. Так вам звать вашего друга?- девушка старалась вести себя с ним, как можно строже.
- Лена, Наташа, Света…- начал перечислять мужчина. Медсестра отрицательно покачала головой, так и не ответив, поднялась наверх. Она шла и чувствовала внутри себя нарастающее волнение после разговора с незнакомцем. Возможно, что это произошло из - за  захватывающего бархатного тембра его голоса, в котором слышалась неподдельная теплота. Подойдя к нужной палате с банальной табличкой «острый гастроэнтерит», Ангелина вызвала больного:
- Кравцов, к вам посетитель пришёл. В вашем распоряжении 20 минут.
- Ах, Ангелина, голубушка! Для вас я управлюсь и за 10 минут. И прилечу назад на крыльях любви к вам.
Медсестра недовольно поморщилась от этих слов и, не желая поддерживать бессмысленный для неё флирт, повернулась и пошла в сторону поста.
- Всё в вас очаровательно, милая Ангелина, но ваш нордический характер убивает всякую надежду на взаимность, - донеслось ей вслед.
- Вот и прекрасно. Не будет повода для разочарования. И я бы на вашем месте поторопилась – вас друг ждёт,- добавила она через плечо и в ответ услышала, как собеседник, спохватившись, кинулся вниз по лестнице, сломя голову. Усмехнувшись, Аля вернулась к прерванной работе, но перед глазами, как назло, всё ещё маячил образ моряка: его карие глаза, смотревшие на неё с подкупающей  добротой. Вызванное его появление чувство было необычно, от него что – то сладко и жарко пело внутри неё, и путались мысли. «Очнись, глупышка», - одёрнула она себя, - «О чём ты думаешь? Дома - муж, сын. Сынок мой, звёздочка моя!» При одном только воспоминании о крохе – сыне у неё на лице появилась задумчивая улыбка. А вот с мужем у них  отношения были далеко не простыми, и Аля до сих пор не могла понять, как она согласилась на это безумие под названием «брак». «Ради ребёнка, у него должен быть отец»,-  настойчиво, словно муха, зудела ей в уши мать, желая только одного, лишь бы  поскорее сбыть с рук беременную дочь. Подруги в голос пели, что лучшего жениха ей не найти: на столе его семьи было многое в эпоху продуктового дефицита, недоступное другим. Только своё сердце она не спросила о том, как ей поступить. «Это моя ошибка, мне и терпеть»,- грустно раздумывала Аля. На улице уже совсем стемнело, заморосил дождик – пришлось открывать зонтик и шлёпать по лужам в туфлях.  Дома она застала мужа, сидящего перед  телевизором, а малыш в это время сам по себе копошился на ковре и пытался сложить башенку, которая постоянно разваливалась. Увидев мать, он обрадовано вскрикнул и бросился в её объятья, окончательно разрушив по пути своё шаткое строение.
- Ма, ма, кофетку мне плинесла? - лепетал  Тёмка, вертясь у неё на руках.
-  Да, солнышко моё! Как же я могу оставить такого сладкого мальчика без конфетки? Держи, это от зайчика! - целуя поочерёдно его  пухлые щёчки.
Посмотрев снова на сына, Аля вдруг заметила ссадину над губой и следы высохших слёз на щеках:
- Солнышко, а где ты так ушибся?
Малыш, обняв её за шею и дыша жарко в ухо, прошептал:
- У меня ножки не из того места ластут, и плохо плыгают по ступенькам в автобусе.
- Кто тебе сказал эту глупость? У тебя замечательные ножки и растут правильно – только ты ещё сам маленький, поэтому не всё получается сразу.
- Зато ты с ним сюсюкаешь, как с девчонкой. Кто из него вырастет? – подал, наконец, голос Александр, ещё удобнее устраиваясь в кресле.
- Думай, что говоришь ребёнку. Это ты виноват, что он разбил губу?
- Как всегда ищешь виновного…
- Я не виню – я знаю, как ты не терпим к чужим слабостям, но только перед тобой всего лишь маленький мальчик, только ребёнок. А ребёнка надо ещё и просто любить… Вообще, ты больше не ходи за Артёмом в садик, я сама буду забирать его.
- Твоё дело. Завелась с полуоборота, было бы от чего,- равнодушно пожал плечами муж. И Аля лишь махнула на него рукой.
Вечер так и прошёл – каждый из них занимался своим делом: Аля готовила ужин, заодно успевая узнать новости от сына о его проделках в садике. Саша так и продолжал смотреть телевизор, пока до него не дошли ароматные запахи из кухни, тогда он и соизволил заглянуть к ним:
- Мужику дадут в этом доме пожрать?
- Пожлать,- повторил вслед за ним Тёмка, хихикая.
- Сыночек, нельзя так говорить - это некрасивое слово.
- А папа так говолит.
- Папа шутит, а ты не повторяй, пожалуйста.
- И тебя не тошнит от этого сюсюканий? - снова завёл Саша.
Аля, игнорируя его замечание, молча, накрывала на стол, но зато сын решил вступиться за неё:
- Моя мама самая класивая и умная, а ты всё влемя неплавильно говолишь.
- Заткнись, шкет. Смотрите, заступник нашёлся.
Но встретив пристальный взгляд Ангелины, он замолчал сам. Ему всегда было не по себе от её глаз, как будто выворачивающих его наизнанку. На работе, когда они обсуждали своих женщин, дружки  советовали проучить её, чтобы знала кто в доме хозяин, но разговоры оставались разговорами. Непостижимый взгляд этих глаз фиалкового цвета пресекал всякое желание что – либо доказывать, даже руку поднять на неё он не решался, хотя прежним своим подружкам раздавал оплеухи, если те слишком уж доставали его. Внутренне он чувствовал, что она  неровня ему, злился от этого, но и изменить ничего не мог – внешне большой и сильный Сашка пасовал перед молчаливой твёрдостью хрупкой Али.  Рождение совместного ребёнка  никак не повлияло на их отношения: он их не сблизил, а даже и отдалил совсем, кроме всего прочего способы воспитания сына у них были тоже разными. Ангелина знала об их несовместимости, поначалу пытаясь найти какой – то  компромисс, о любви ли тут была речь. Однако вскоре оставила всякие попытки наладить отношения, не встретив ответного стремления  мужа, решила жить просто рядом, не подпуская его близко к себе.  И Сашка всё больше стал пропадать в компании своих друзей, таких же беспутных, как и он сам, словно и не был семейным человеком. Даже маленький Тёмка  уже начинал понимать, что в их семье нет любви и душевности, но твёрдо знал, что его дорогая мамочка всегда и во всём права и, конечно, самая лучшая в мире.
В следующую смену, ночную, Ангелина взяла Тёмку с собой, чем удивила многих своих пациентов, которые не могли поверить, что у такой молодой девочки есть уже ребёнок.
- Не с кем было оставить, - объяснила она своей напарнице, пожилой женщине, несемейной по грустному стечению обстоятельств, но обожающей маленьких детей.
- Ничего. Постели ему  в процедурном кабинете. Сейчас уколы поставим и пойдём чай пить. Да? - спросила она у Тёмки.
- Да,- важно согласился тот, выставив прежде условие, - только с  кофетками.
Елизавета Леонидовна рассмеялась и пошла на свой пост. Аля тоже пошла, держа за ручку сына, к себе на рабочее место. Около одной из палат стоял Кравцов:
- Здравствуйте, Ангелина. А это, что у вас за чудо? Новый подопечный?
-  Это не подопечный, а мой сын.
- Значит, вы говорили правду? Есть и муж, и сын.
Она взглянула на него с холодным удивлением:
- А собственно, что тут особенного? Сомневаться в моей честности я вам повода не давала – я действительно никогда не вру.
 И они прошли мимо  него к кабинету. Аля посадила Артёмку на кушетку, дала книжку с  многочисленными и красочными картинками, наказав не мешать ей, пока она будет работать.
-А говолить с тобой можно?
- Можно, можно, зайчик мой.
И малыш занялся своим делом, изредка прерываясь, чтобы что  - то спросить у мамы.
Быстро и споро переделав необходимые по назначению процедуры больным, а после, измерив вечернюю температуру, Ангелина освободилась и пошла вместе с Тёмкой на кухню, где их уже ждала Елизавета Леонидовна. Напоив сынишку чаем и поговорив с напарницей, Аля  уложила Тёмку спать и закончила оставшуюся работу. Рано утром Аля разбудила его и, одев, отвела в детский сад, затем вернулась назад доделать незаконченные процедуры, благо начальство смотрело на это сквозь пальцы, да и коллега  пообещала подстраховать в случае крайней необходимости. Сдав смену, она вышла из своего отделения, предвкушая, как отдохнёт дома одна. Неожиданно сзади послышались шаги и к ней обратились:
- Здравствуйте!
Аля  оглянулась, перед ней стоял тот самый незнакомец, приходивший накануне проведать своего друга, в руках у него были большие белые хризантемы.
- Вы к другу? Я уже сейчас ухожу, но зайдите в отделение  – вам его пригласят, до обхода врача ещё целый час. Его сегодня, как раз выписывают…
- Нет, сегодня я к вам, - он протянул ей цветы, - и это собственно тоже для вас.
Девушка покачала головой, не взяв их:
 - Нет, я не приму от вас цветы.
- Почему? Они вам не нравятся?
- Напротив, это мои любимые цветы, но не хочется ничего объяснять – мне пора домой – я устала после ночной смены.
Она повернулась и зашагала прочь от него. Мужчина пошёл рядом, вертя свой злосчастный букет в руках.
- Я не хотел вас обидеть.
- Вы не обидели, - сказала она грустно, - муж не поймёт их появления, а я не хочу лишних объяснений. Вон видите пару?- показала она рукой в сторону роддома, находившегося неподалёку от Алиной больницы, - подарите лучше им цветы,  у людей сегодня радость – ребёнок родился.
Моряк послушался её:  подошёл, подарил цветы, поздравив молодых и счастливых родителей с рождением ребёнка, чем весьма их удивил и порадовал. Затем догнал Ангелину и решительно сказал:
 -  Как бы я хотел оказаться на их месте, только встречать вас… Можно я  вас провожу, хотя бы немного,- она, молча, кивнула в ответ,- Ангелина, я не могу долго находиться в вашем городе, но не хочу уехать, так и  не сказав вам, что я люблю вас, люблю с первого взгляда.
Девушка остановилась вдруг, слушая о чём, он ей говорил, серьёзно и пристально посмотрев  ему в глаза, спросила:
- Зачем вам всё это? Вы уже знаете, как меня зовут, а я не знаю вашего имени. Но дело даже не в этом – я замужем. И у меня есть сын.
- Можно я отвечу на все вопросы сразу? Зовут меня Костя, Константин Смольник. О вашем семейном статусе меня уже просветили. Если вы ответите мне взаимностью –  мы поженимся, и ваш  сын будет моим… - выпалил Костя на одном дыхании.
-  Как у вас всё просто! Вы видите меня всего второй раз в жизни! Абсолютно не знаете меня. Может вы сумасшедший? – девушка пыталась вывести его из равновесия сарказмом.
- Сумасшедший! Да, я сошёл с ума от любви к вам, Аля, Ангел мой…
- Прошу вас, не ходите за мной, не провожайте, -  Аля, быстро высказав всё, что было у неё на душе, побежала  от него прочь. Сердце билось где – то в горле, в ушах стоял звон от потрясения -  Ангелине, первый раз в жизни признались в любви так серьёзно, несмотря на свою природную красоту, она по – настоящему никогда не осознавала свою  силу  власти над мужчинами. Осеннее утреннее  солнце слепило глаза, но тепла уже не давало, а встречный прохладный ветерок остужал её разгорячённые щёки. «Господи, что я делаю? Я даже слушать не должна была всего этого бреда».  А в ушах победным гимном звучали его слова: «Я Вас люблю, люблю с первого взгляда». Ядовитой змеёй, как ей казалось, вползало в сердце запретное чувство, будоражило кровь признание совершенно незнакомого человека. И в ней созрела  решимость изменить свою жизнь, во чтобы - то не стало. А подходящий момент для подобного разговора не замедлил себя  ждать, в тот же вечер Сашка опять позволил себе какую – то очередную грубость по отношению к ней и ребёнку,  которой  она впоследствии даже и вспомнить не смогла. Молча, как всегда, Аля  достала чемодан и стала собирать свои вещи и сына. Муж недоуменно наблюдал за этими сборами:
- Что ты делаешь?
- Ухожу от тебя.
- Уходи, но тогда сын останется со мной.
- А ты попробуй – отними.
Но Тёма, только услышав о том, что его могут разлучить с матерью, закатил такой крик, что его отец тут же отказался от своих  притязаний на него.  Аля впервые за всё время их совместной жизни открыто рассмеялась, увидев испуг в его глазах:
- До встречи в суде, Саша.
2.
- Год прошёл, как сон пустой – царь женился на другой… - Аля читала сынишке книжку, а мыслями была  далеко. «Неужели прошёл год, почти год», - тут же поправила она себя, - «И у меня он не был пустым: я развелась – наконец освободилась от ненужного замужества. И что я боялась тогда, когда Тёмочки ещё не было?» Правда, после развода с мужем Аля осталась совсем одна, её мама отказала в помощи – она не понимала свою дочь, да ей было всё равно, что у той происходило  в жизни – ведь для неё самой смысл был в том, чтобы быть рядом с  мужчиной, и неважно кто он такой. А её дочь была для неё  человеком с другой планеты. «Вся в отца», - с невольным раздражением вспоминала она своего умершего мужа. Ангелина не признавалась даже себе, что все эти изменения были связаны с тем моряком, ухаживаний которого она так и не приняла. Просто решила, что жить без любви и понимания, больше жить не может. Конечно, она и не думала, таким образом, привлечь к себе внимание других мужчин, она только хотела перестать врать самой себе и другим, что в её жизни всё хорошо только от того, что она замужем. Ей повезло и в том, что при разводе они удачно разменяли свою двухкомнатную на две однокомнатных квартиры, что давало ей абсолютную свободу и независимость.
 Приближался очередной день рождение Ангелины. Накануне, она решила купить торт, так как ожидала в гости своих подруг с мужьями. С утра обошла  находящиеся рядом с домом кулинарии, но всё безрезультатно  - выпечки было мало, и раскупалась она моментально, даже в такие жаркие дни. Пришлось дойти до дальнего ресторана, где и выбрала торт себе по вкусу, в нём было немного крема, зато с её любимыми вишнями. Но это заведение находилось довольно далеко от дома, и Аля решила обратно проехать на автобусе. Она сидела на остановке под палящим солнцем, держа на коленях коробку с тортом – транспорта  не было очень долго. Аля была в белой блузке без рукавов и короткой красной юбочке, длинные светлые волосы обрамляли лицо, придавая ей совсем юный вид. Около неё остановилась белая иномарка – большая редкость в их городке, и водитель предложил:
 - Девушка, садитесь – подвезу.
Но Аля отрицательно покачала головой:
- Спасибо, я дождусь автобуса.
Мужчина вышел из машины и, присев перед ней на корточки, снял солнцезащитные очки – это был Костя, просто без формы и в очках он выглядел иначе:
- Когда, Ангел мой, вы научитесь слушаться меня?- спросил он Алю.
- А это обязательно?- улыбнулась она ему.
- Желательно, - он подал ей руку и повёл к машине, которую он одолжил на время у друга. Стараясь сдержать нервную дрожь от  неожиданной встречи, Аля села в неё. Костя, обойдя машину, разместился на месте водителя, надёжно устроив торт на заднем сиденье. Девушка назвала свой адрес, указав рукой в нужном направлении. Что – то вспомнив и прикинув, Костя спросил:
-  Разве вам в ту сторону? Раньше мне помнится, вы жили в противоположном конце.
- Да… Я сменила место жительства.
- Чем же это вызвано?
- Развелась с мужем, разменяла квартиру.
Новость была настолько ошеломляющей для Кости, что сердце у него зашлось, а глаза на мгновение затянуло пеленой, и он резко затормозил, съехав на обочину. От толчка торт чуть не упал – Аля вовремя успела придержать его рукой.
- Что с вами? – её фиалковые глаза безмятежно и вопросительно смотрели на него.
- Вы ещё спрашиваете? Неужели вы всё забыли?
- Ваше признание в любви? - Алины губы тронула лёгкая улыбка,- Но столько времени прошло – чувства могли измениться.
- Только не для меня. Я объяснил вам тогда, что не мог остаться на долгое время – ждала служба. Но в этот раз я приехал, Аля, за вами. И это  судьба, что я встретил вас в первый же день своего приезда…
Какое – то время они ехали, молча - каждый думал о происходящем в их жизни важном повороте. Костя, кивнув назад, продолжил:
- А торт купили по какому случаю, если не секрет?
- У меня завтра день рождения.
- Меня пригласите?
- Приходите. Вот, кстати, мой дом, а номер квартиры - 13.
- Вы не суеверны?
- Это моё любимое число,- ответила Аля, улыбаясь Косте, - А почему вы меня называете ангелом?
- Вы прекрасны, как ангел. А у моего любимого поэта Фета есть подходящие для вас стихи:
 И тайной сладостной душа моя мятется;
Когда ж окончится земное бытиё,
Мне ангел кротости и грусти отзовётся
 На имя нежное твоё.
Аля опустила глаза и тихо ответила:
- Какие красивые и печальные стихи, Костя, но всё - таки они не про меня. До свиданья.
- Во сколько мне прийти завтра?
- Мы собираемся в восемь, пока за Тёмочкой в сад схожу…
- Договорились - я буду.
 Ангелина вышла из машины и, махнув на прощание рукой, скрылась в подъезде. Костя ещё посидел некоторое время неподвижно, положив голову на руль. Весь прошедший год образ Ангелины, прекрасный и недоступный, преследовал его воображение, его заворожила не только её безупречная красота, но и не поддельная серьёзность и цельность характера девушки.  Наконец, придя в себя и стряхнув оцепенение, поехал выбирать подарок – времени было ещё достаточно.
Вечер следующего дня Аля ждала с замиранием сердца. О намечающимся приходе Константина, она сказала только сынишке, чтобы подготовить его к знакомству с чужим человеком. Костя в свою очередь тоже готовился к этой встрече - он остановился у своего друга Мишки Кравцова, бывшего Алиного пациента – и наглаживал стрелки форменных брюк.
- Ты куда это «марафет» наводишь?
Его друг, улыбаясь, ответил ему:
-  Я иду на встречу с судьбой, брат. Меня на день рождение Ангел пригласила.
- Ты, что головой ударился? Она же замужем, у неё ребёнок…  Да, и вообще она - холодная, как рыба.
- Чтоб ты понимал, Мишка! Ангел уже развелась… Свободна! Она - просто чудо, а я разожгу в ней такой огонь, что он будет полыхать всю нашу жизнь! А ребёнок… Мне он не помешает, мы с тобой детдомовские, всю жизнь без семьи. Я люблю её, и сделаю всё, чтобы и она полюбила меня.
- Ну, смотри, как знаешь. А может она тебя околдовала?
- Какое колдовство? Это любовь – без вариантов. И я её никому не отдам, хоть режь.
- Ладно, братишка, дело твоё. Но я тебя предупредил.
- Благодарю за заботу,-  крикнул ему Костя и, собрав все подарки, уже бежал к своей любимой.
У Ангелины собрались все близкие ей люди, даже пришла её мать. Позже  других появился  Константин. В одной руке он держал огромный букет белых пушистых хризантем, а в другой – большой пакет, где был подарок и маленькому сынишке Ангелины. Фрукты и конфеты, принесённые им, отправили на кухню, чтобы после падать к десерту.  Но главный свой сюрприз он держал около сердца, привезя его из далекой страны, где был во время плавания. Моряк подошёл к имениннице и, поцеловав ей руку, открыл футляр с украшениями – там был комплект - перстень с серьгами: жемчуг, обрамлённый золотом и крошечными бриллиантинами. Всё было подобрано со вкусом, а перстень оказался совсем впору Але, серьги она тоже тут же переодела, сменив свои простенькие колечки. Все ахнули от такого щедрого подарка. Представив всем своего нового знакомого, Аля посадила его рядом с собой, с другой же стороны сидел её сын Тёмочка, с любопытством разглядывающий этого большого и пугающе незнакомого дяденьку. Он ему  вполне нравился, ведь придя в их дом первый раз, он не забыл о нём. Единственный, кто принёс подарок  и ему – шикарный поезд с железной дорогой, которую Костя пообещал собрать и показать, как работает игрушка. Правда, помешать  этому могли танцы, но мальчик готов был терпеливо ждать, потому что внимания от его родного отца ему доставалось ещё меньше, а игрушки  покупала только мама.
Взрослые, налив в бокалы, выпили вина за здоровье именинницы. Тут Тёмочка увидел, что Костя пьёт, как и он сам, только сок и лимонад, а тот, заметив, что за ним наблюдают, подмигнул ему.  Алин сынишка, засмеявшись, неумело заморгал в ответ. Зазвучала медленная музыка, начались танцы, и Костя пригласил Ангелину, соблюдая при этом нужную дистанцию. Глядя ей в глаза, он задал волновавший его вопрос:
- Ты поедешь теперь со мной во Владивосток?
Её губы улыбались ему в ответ, а в глазах он видел дразнящие его огоньки:
-  Мы уже на «ты»? И в качестве кого я поеду с тобой? – Аля смотрела на него несколько снисходительно, вынуждая говорить его сейчас о том, что ему хотелось сказать наедине. Но  он, помолчав, всё ж ответил:
- Поедешь, как жена. Сразу отвечаю на следующий вопрос: Тёмку я усыновлю, просто глупо отказаться от такого славного малыша, как он.
- Но ты хоть хочешь узнать, как я к тебе отношусь?
В ответ на Алины слова, Костя нежно привлёк её к себе, прошептав на ухо:
- А я уже знаю, я ощущаю тебя, как себя. Ты никогда бы не пригласила меня к себе, если бы не чувствовала что – то ко мне. У тебя честные глаза и чистая душа, Ангел,  я вижу, что ты любишь меня, вопреки своим словам.
От его прикосновения, звука голоса, страстных слов у Али внутри поднималась жаркая волна, топящая возражения разума. Она поняла, что нужно переключиться на что  - то, чтобы не потерять остатки благоразумия.
- Что – то душно в комнате, надо бы включить вентилятор,- и она выскользнула из его рук. Константин улыбнулся и пошёл к выходу, предупредив:
- Я сейчас вернусь.
 Аля рассеяно кивнула и пошла к окну, где находился вентилятор, но так и не включила его. Мысли её скакали вразброд, не давая сосредоточиться  ей на основном. В это время Костя сбегал к машине и принёс с собой гитару.
- Подарок для тебя, Ангел,- сказал он, присев на кресло. Музыку выключили и, настроив инструмент, моряк запел:
- Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях встретишься со мною…
Его низкий бархатный голос захватил всех. Когда затихли последние аккорды гитары, все зашумели, восхищаясь его душевным исполнением. Костя поднял голову от гитары и встретился взглядом с Алей, её глаза блестели  от невыплаканных слез, на губах застыли несказанные слова. Дальше вечер шёл своим чередом: произносились тосты, продолжились танцы…Застав Алю на кухне одну, готовящую очередное блюдо гостям, мать недовольно заметила ей:
 - И зачем надо было приглашать своего хахаля в дом, да ещё в день рождения?
- Мама, он сделал мне предложение…
- Так ты из - за него развелась с Сашей?
-  Нет. Хочешь - верь, хочешь  - не верь.
Мать раздражённо повела плечами:
- Он тебя глазами уже раздевает, ты ему только для одного нужна… Поматросит и бросит.
Дочь устало посмотрела на неё и ответила:
- В своей жизни я теперь разберусь как – нибудь сама, ты уже мне как – то посоветовала…
К  ним заглянул Костя:
- Вы тут? А я вас потерял, гости заскучали. Давайте, что нести – я помогу.
Перехватив из её рук очередное блюдо и пропустив девушку вперёд себя, он прошёл  вместе с ней в зал. Неопределённо хмыкнув, Алина мать последовала за ними. В этот вечер Костя был душой компании, и определённо всем понравился, но, когда на танец кто – то из мужей  подруг пригласил Ангелину, она вдруг потеряла из виду своего гостя. Настроение сразу как-то спало, и она решила, что он ушёл «по- английски», не прощаясь. Заметив её разочарованный вид, к ней подошла Аня – её однокурсница и коллега по работе:
- Не грусти, лучше посмотри на кухне какая прелестная картина… Там твой морячок.
Та последовала её совету и с изумлением увидела, как Костя, разместившись на полу и расстегнув китель, увлечённо собирал железную дорогу, заводил поезд, а рядом топтался счастливый от внимания взрослого человека её Тёмка. Опершись о косяк, Аля смотрела на эту идиллическую картину. Почувствовав её присутствие, они одинаково - синхронно вскинули головы, глядя  на неё несколько отстранённо, как люди занятые очень важным делом.  Девушка благодарно улыбнулась Косте, подсаживаясь к ним:
- Он тебя ещё не замучил?
- Что ты! Тёмка -  такой способный парень – схватывает всё на лету.
Мальчуган застенчиво спрятался за мать, обхватив ручками за её шею. Глаза Али, помимо воли своей хозяйки, смотрели на мужчину больше, чем с обычной признательностью:
- Спасибо тебе за этот чудесный вечер и радость, которую ты принёс с собой. Мне никто не делал таких подарков…
- Это лишь малая часть того, что я готов  для тебя сделать, - он ласково провёл рукой по её волосам.
- Хорошо иметь такого преданного друга, - сказав, Аля вдруг смущённо опустила глаза.
- Только друга, Ангел?
Но сзади бдительный Артемка уже дергал его за китель:
- Костя, а как же поезд?
 Тому лишь пришлось развести руками:
- Желание ребёнка - прежде всего, - и в его словах не было никакой рисовки,  он просто вернулся к их прерванной игре, а Аля пошла к гостям. Но время было уже позднее, и все стали вскоре расходиться. Тёмочка тоже устал, вдруг закапризничав, он пожелал, чтобы перед  сном его новый  друг почитал ему сказку, чем удивил свою маму. Аля знала, что её сынишка к незнакомым людям относился весьма настороженно. Костя уходил последним, но прощаться не хотелось. Им обоим хотелось вот так  тесно, прижавшись, друг к другу больше не расставаться. Желание тёплой волной качало молодых людей в поцелуе, распаляя их страсть, но Аля вдруг отстранилась от него, как будто испугавшись своего невольного порыва:
-  Постой! Нельзя так, Костя.
- Ангел, не бойся ничего – я никогда не обижу тебя, - его голос от страсти сделался хриплым.
- Я верю, я чувствую, что это так, но пока не могу – извини.
-  Хорошо, не будем торопиться, - он уже нежно поцеловал её в губы, в волосы, - спокойной ночи, Ангел.
Прошло некоторое время прежде, чем они снова увиделись. Алина жизнь бежала по привычному кругу: дом, работа, Тёмкин садик. А Костя решил дать ей время – разобраться в себе, подумать о его предложении – он не хотел давить на неё  и подгонять с выбором, но знал, что если она скажет «нет» - сердце его будет разбито. Оставалось только надеяться на ответную любовь Али, его же собственное чувство, проверенное годом разлуки, не давало ему покоя. В первый же её выходной после смены Костя пригласил их с сыном на прогулку по реке. Утром густой туман ещё стелился по воде, клубясь рваными клочьями кверху.  Костя сел на вёсла, напротив его устроились Ангелина с Тёмкой, который  хоть и не выспался, но был в восторге от такого приключения, правда, немного страшился воды – плавать – то он сам не умел. У взрослых был свой важный разговор, не очень понятный мальчику, ведь они всё больше молчали, бросая лишь короткие фразы, не дававшие ему  никаких объяснений.
- А ты, Костя, женишься на моей мамочке? – оторвавшись от созерцания воды, вдруг спросил Тёмка, чем вызвал у своей матери  жаркий румянец на щеках.
- Я только об этом и мечтаю, - улыбаясь и глядя на Алю, ответил тот, -  жду, когда она мне ответит, Тёмочка. Так как, Ангел? Мы теперь вдвоём ждём твоего ответа.
Подняв на него свои заблестевшие вдруг глаза, она кивнула и прошептала – горло перехватило от спазма:
- Да…
- Всё хорошо, Ангел, не надо плакать. Сейчас мы пристанем к берегу и пойдём куда – нибудь отметить это событие. Ты согласен, Артём?
Тот важно покивал в ответ. Причалив лодку к берегу, Костя перенёс на сушу мальчика и вернулся за Алей. Взяв её на руки, прижал  к себе, целуя на ходу. В тот же вечер, собрав  свои нехитрые пожитки, он переехал в квартиру к Але. Набегавшись за целый день, маленький Тёмочка уже заснул на своём кресле. Костя и Аля уединились на кухне, где она приготовила вкусный ужин – ей хотелось порадовать своих мужчин, один из которых – самый маленький - уже видел свои сладкие сны. Костя благодарно поцеловал руку девушки, а затем притянув её к себе, и в губы - самые притягательные и желанные для него. Целуя, он чувствовал её ответное желание, но когда позволил себе более смелую ласку, ощутил, как она вся сжалась и застыла, как будто прекрасная бабочка завернулась в свой кокон. Костя отстранился, глядя на неё:
- Ангел, что случилось? Я тебя обидел? Прости…
Аля  лихорадочно поправляла на себе одежду, отворачиваясь от него и не зная, как объяснить ему своё поведение. Он обнял её сзади, целуя волосы, а затем откинув их, её тонкую шею:
- Нет, нет, Костя, прошу не надо.
- Хорошо, всё не буду. Но скажи в чём дело? Иначе, наше будущее будет под угрозой.
Она некоторое время молчала, собираясь духом, слёзы катились непрошено из глаз, прокладывая солёные дорожки на щеках:
- Дело не в тебе, милый… Меня принудили выйти замуж за Тёмочкиного отца, я была совсем одна и мало, о чём думала тогда… Всё произошло на дне рождении моей знакомой, не хочу называть её подругой, - она отвернулась от Кости к окну, смахнув слёзы, - на него пришёл её двоюродный брат. Вероятно, я ему тогда понравилась, но сама ничего к нему не испытывала. И всё - таки он решил, что будет так, как хочется ему. Он изнасиловал меня, а чтобы не сесть в тюрьму – женился  - так родился Тёмочка. А у меня не было сил сопротивляться уговорам матери.
Костя обнял её, передавая ей своё тепло и силу:
- Хорошо, что ты рассказала мне обо всём, Ангел. Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты больше страдала.
Она подняла от его груди голову, глядя заплаканными глазами:
- И я люблю, но я боюсь, что у нас будет всё не так просто.
- Не бойся, мой Ангел. От этой болезни есть лекарство – моя любовь… А хочешь, я расскажу тебе о своей жизни?
- Расскажи, - попросила она, утирая, по – детски, ладошками свои слёзы.
- Своей матери я не знал – она умерла при родах. Говорят, была очень слаба здоровьем, никто не помог ей тогда: ни словом, ни делом. А про отца так вообще ничего неизвестно. Скорее всего, он воспользовался её минутной слабостью, а потом, узнав о беременности, и вовсе исчез. Других родственников у меня не было. Жил в детском доме с самого рождения, шебутным больно рос – вот меня никто и не брал в семью. Смотрю на твоего Тёмку, и сердце радуется, он растёт свободным. А у меня вся жизнь в муштровках проходит. Хотя для меня и это было не плохо - не пошёл по «кривой дорожке».
- Мне нравится, что ты во всём видишь только хорошее, - Аля подошла к нему ближе и ласково провела по его волосам, слегка взъерошив их.
- Да, оптимизма мне не занимать, а это заразительно – ты, как медик, должна об этом знать, - Костя снова притянул к себе Алю, и  она уже не противилась его поцелуям, доверчиво отдавшись нежной ласке его рук и губ.

3.
В загсе Косте долго и нудно объясняли, что для заключения брака нужно выждать положенные 3 месяца, но личное обаяние Кости и некоторое денежное вознаграждение всё – таки  убедили женщину назначить дату их бракосочетания уже через неделю. Чувствуя в себе звенящую радость, они  шли по улице, наслаждаясь хорошей солнечной погодой, легкий ветерок лишь слегка обдувал их загорелые лица. Костя увидел невдалеке летнее кафе и увлёк Ангелину в него посидеть, передохнуть от нестерпимой жары:
- Во Владивостоке ещё жарче бывает, но там дует такой ветер, что не чувствуешь пекла. Вам с Тёмкой понравится.
- С тобой мне будет везде хорошо, даже на Северном полюсе, - улыбнулась ему Аля. Она расцветала от его любви такой щедрой  и нежной во всех её проявлениях. Костя был с ней так внимателен и терпелив, что всё плохое случившееся с ней забывалось, уходило в прошлое, и она чувствовала – словно льдинка растаяла внутри неё, открыв  путь к наслаждению, которое дарил ей любимый. Мать Ангелины была настроена весьма скептически по поводу нового замужества дочери, зато её сынишка принял эту новость с большим энтузиазмом – он очень привязался к своему большому другу. Но его беспокоил один вопрос, который он и задал в один из вечеров, когда они собрались все вместе:
- Костя, а когда ты на мамочке женишься – ты станешь моим папой?
Тот посадил малыша к себе на колени:
- А ты этого бы хотел?
- Да…
-Тогда я им стану, - Костя поцеловал Тёмку в голову, но тот, извернувшись у него в руках, опять полюбопытствовал, глядя прямо в глаза:
- И у меня будут новые бабушка с дедушкой?
- Вот тут я тебя, Тёмка, разочарую. Я ведь сирота - вырос в детдоме. Мы с Мишкой Кравцовым оттуда и ушли учиться в мореходку, - сказал он, объясняя это уже Але. Ей было понятно его такое бережное отношение к ней и её сыну. Она пересела к ним поближе, обнимая их обоих.
- Через неделю наша свадьба, - Костя посмотрел снизу на Алю, - тебе надо написать заявление на работе об увольнении, как раз 2 недели пройдёт, чтобы утрясти все дела. И надо будет поговорить с твоим «бывшим» – чтоб он отказался от  отцовства. Я понимаю, сделать это будет трудно, но…
- Вовсе нет. При разводе он сразу же это сделал, чтобы не платить алименты. А я не была против его решения.
- Тем лучше – одной проблемой меньше, - бодро отозвался Костя, с трудом скрывая своё недоумение. Ему вообще было трудно понять того незнакомого ему мужчину, который причинил столько боли этой хрупкой и нежной женщине, почти девочке. Сам Костя был одинок с малых лет, конечно, были друзья, но они не заменяли семьи. В нём жила неуёмная потребность заботиться о ком – то близком и любимом. Встреча с Ангелиной была судьбоносной для него – он впервые влюбился и влюбился с первого взгляда, и спустя год  чувство это сохранилось в нём, а её взаимность увеличила  его  стократно. Её сынишка по счастливому стечению обстоятельств был похож на свою мать, как внешне, так и внутренне, что и вызывало сильную привязанность к нему Кости.
Неделя уже подходила к концу, приближая день свадьбы. Аля с помощью Тёмочки, главного своего советчика, выбрала себе платье небесного цвета, который подчеркивал необычный цвет её глаз, а фасон идеально обрисовывал  изящную фигурку. Для Кости проблемы в костюме не было – его форма выручала в любой ситуации. С его стороны свидетелем был, конечно,  Миша, а с Алиной – её коллега по работе, где уже знали, что она скоро от них уедет в край, где восходит солнце, где шумит океан, где… Вообщем, очень далеко.
Погода в назначенный день выдалась солнечной и жаркой, как должно было быть в июле, но Аля была напряжена, как натянутая струна, и временами её охватывал холодный озноб. Волнение вызвало лёгкий румянец у неё на щеках, глаза её возбуждённо блестели. Длинные волосы ей гладко зачесали и убрали назад в оригинальный узел, открывая её  тонкую изящную шею, удлиняя разрез и так больших глаз. Подаренные ей жемчуга лишь подчеркивали нежность её кожи, которая казалось, была словно из слоновой кости из - за лёгкого загара. Костя был так ошеломлён её ангельским видом, который соответствовал данному ей им же прозвищу, что не сразу отдал принесённые с собой цветы. Опомнившись, он протянул букет и, тут же подхватив её на руки, понёс к машине. Немногие гости, среди которых не было Алиной матери, продолжавшей игнорировать свою дочь, спустились за ними. Свадьба была скромной, но весёлой. Отметили торжество в местном ресторанчике, где на удивление, была «живая» музыка. Но, несмотря на то, что там были свободные места, доступ в него был закрыт для других – Костя всё оплатил заранее. Тёмочку на этот вечер забрала к себе Алина напарница – Елизавета Леонидовна, и малыш охотно пошёл за ней, понимая, что взрослым надо праздник провести одним – ведь случай был особенный – его мамочка выходила замуж за его же взрослого друга.
В ресторане тихо играла музыка, и Костя повёл Алю к танцплощадке на первый танец. Они танцевали в полутьме зала, заворожённые музыкой, звучащей внутри них – волшебной музыкой любви.
- Я так счастлива, что даже страшно.
- Не бойся, любимая, нас теперь ничто и никто не разлучит. Наслаждайся сегодняшним днём, и забудь всё плохое, - шептал он ей в ответ, прикасаясь губами к её виску, спускаясь дальше вниз к шее. Аля прижалась к его плечу, закрыв глаза, блаженство охватило  её тело тёплым невесомым облаком.
Всё когда – нибудь заканчивается, и их праздник подошёл к завершению. Выйдя, на улицу, Аля заметила небольшую компанию в сторонке невдалеке, которая заметно оживилась при их появлении. Приглядевшись, она узнала среди этих подвыпивших мужчин Сашку - бывшего мужа. Вероятно, тому хотелось  хоть как – то подпортить им настроение с помощью своих дружков, но вид крепких моряков остудил их воинственный пыл. Они молчали, когда свадебная процессия  прошла мимо них, лишь проводив их мрачными взглядами.
Темнота звёздной и душной ночи окутала маленький сибирский городок, молодожёны, переодевшись, спустились к реке уже одни. Тихо она несла свои воды, и около неё легче дышалось из - за влаги.
- Пойдём - искупаемся? – предложил Костя своей жене, - вода тёплая, как парное молоко. Раздевшись, они наплавались вдоволь в искрящейся от света звёзд реке. Смеясь, вышли они на берег,  уставшие, но счастливые. Костя обнял Алю, прижимая к себе её прохладное тело и жадно целуя  мягкие, податливые губы.
- Скоро у нас начнётся новая жизнь, - сказал он ей, переведя дыхание, - ты не пожалеешь, Ангел, что вышла за меня замуж.
- Глупый, я и так не о чём не жалею. Я люблю тебя, - поцеловала успокоительно его в ответ Аля.
Немного обсохнув, они оделись и, обнявшись, пошли домой. На следующее утро забрали у Алиной коллеги Тёмку, и все вместе отправились снова в загс. Малыш весело семенил меж ними, держась за них обоих и улучая момент, вис на руках, поджимая под себя ножки. За баловство его не ругали, а наоборот поднимали ещё выше, увеличивая этим удовольствие, получаемое малышом. Процедура усыновления прошла очень быстро – через час им уже выдали новое свидетельство Артёма, где было чёрным по белому прописано: Смольник Артём Константинович.
Ощущали ли Вы когда - нибудь неповторимое чувство  счастья? Это бывает очень редко и, если ты не познал всю глубину горя и потерь, то вряд ли  можно познать его в полной мере. Хорошая погода способствовала настроению - было безоблачно в небе и на сердце. Тёмка, видя их полное согласие, тоже был доволен – детям нравится атмосфера любви и покоя. Но Але надо было дорабатывать положенные дни до увольнения, а Костя тем временем занялся обменом её квартиры – делом сложным и трудоёмким. Но не имей сто рублей, а имей сто друзей. И через хитромудрую систему многочисленных обменов, а так же благодаря  нужным знакомствам, ему удалось это сделать в кратчайшие сроки. Фортуна была явно на их стороне, и подписание документов прошло довольно гладко. На работе Алю поздравили с замужеством, но её скорый отъезд, конечно, вызвал огорчение  - по всем  качествам: профессиональным и просто человеческим она пришлась ко двору в этом дружном коллективе. Её отличали терпимость, внимательность и доброта по отношению к другим, не требуя взамен ничего для себя. Ангелине тоже было грустно покидать людей, с которыми она хорошо сработалась, и стены, ставшие ей родными. Будучи человеком консервативным, она не любила экстремальных перемен. Но жизнь диктовала свои условия, на которые приходилось идти ради их общего будущего. Она чувствовала в себе уверенность рядом с Костей, минутная слабость отступала от неё, придавая силы, чтобы двигаться вперёд. Расставание с коллегами было весьма тёплым – Аля накрыла стол для всех, кто смог прийти. Они старались сказать ей добрые слова, чтобы она помнила впредь, как здесь её любят и ценят. Заведующая отделением, пожилая, но сохранившая природную статность в фигуре и приятность в чертах лица, женщина по – матерински расцеловала Алю, давая попутно свои наставления, но посмотрев ей в глаза, вдруг озорно сказала:
- Да, наплюй ты, Алечка, на все наши пожелания. Живи и будь счастлива со своим морячком. Растите Тёмочку, и даст Бог, свидимся ещё.
Внизу Ангелину уже ждали её мужчины – большой и маленький. Костя, забрав сынишку из садика, решил сделать ей приятный сюрприз. Все, конечно, вышли посмотреть на того, кому они вверяли свою коллегу. Его безыскусная отеческая забота о малыше их явно покорила и успокоила.
 А молодым предстояло решение ещё одной проблемы – Костя считал просто необходимым помирить Алю с её матерью перед их отъездом.
- Ангел, нельзя уезжать с таким грузом на сердце. Пусть она не права, но будь мудрее её, хоть она и старше. Тебе необходимо сохранить с ней связь, пусть даже формальную…
Такими разговорами он убедил жену сходить к тёще в гости без предупреждения.
В последнее время у матери Али личная жизнь не ладилась – очередной любовник бросил её, попутно  забрав с собой все её драгоценности. Контакты с единственной дочерью были разорваны ею же самой, и вечера протекали в горьком одиночестве перед телевизором. В один из таких вечеров в её дверь позвонили и, открыв, она увидела тех, кого уж никак не ждала – свою Ангелину с Костей и внуком. Татьяна Семёновна от неожиданности расплакалась, прижимая к себе дочь и внука. Наконец, все зашли в квартиру, а Костя отдал ей, наконец, принесённый букет.
- Ой, мои  вы хорошие, а у меня и угостить вас нечем, - запричитала она.
- Мама, не волнуйся – мы всё принесли, что надо, - успокоила её Аля, - Тёмочка, помоги папе накрыть на стол, а мы с бабушкой немножко поговорим.
- Только недолго, у меня животик булчит – кушать хочет, - предупредил их Тёма, оставляя наедине.
- Мы, мамочка, зашли попрощаться – скоро уезжаем, - объяснила дочь цель их визита.
- Значит, оставляешь меня здесь одну…
- Что поделаешь, этого требует жизнь. У Кости только во Владивостоке может быть перспективная работа, а я со своей специальностью везде себе место найду. И потом  - ты же будешь приезжать к нам в гости.
- Что ж, я вижу, ты очень изменилась за это время, может и к лучшему… Доченька, ты и правда меня простила? Я была такой…такой… глупой эгоисткой… - сквозь слёзы бормотала Татьяна Семёновна. Признание своих ошибок далось нелегко самовлюблённой и одинокой женщине. И  Аля прижала к себе мать, не дав договорить, в одно мгновенье от всего сердца простив ей все причинённые обиды. Всё прошлое, разъединявшее их, стёрлось из памяти и забылось.
- Да, мам, это так. Ну, пошли  - посмотрим, как там без нас мужчины управляются.
- А у нас уже всё готово, - объявил Костя, - всё, садимся за стол.
Татьяну Семёновну тронуло внимание нового зятя, к тому же она поняла, что он весьма обеспечен и надёжен. Хотя и прежний Алин муж был из состоятельной и очень авторитетной в их городишке семьи, но его благополучие исходило от родителей, а сам по себе он ничего  особенного не представлял. Но из – за своего материнского тщеславия и природного упрямства она долго не хотела признать, что сделала свою дочь несчастной, настояв на их браке с Александром и посчитав её замужество лучшим выходом из создавшегося на тот момент положения. Сейчас, когда ей было с кем сравнить Сашку,  она со всем своим неуёмным темпераментом  только приветствовала новое замужество дочери. Тем более,  что она ясно видела, как та счастлива. Мнение о Косте у неё  кардинально переменилось. Как он потом, смеясь, говорил Але: «Твоя мать - это женщина контрастов и противоречий. И за это я её просто обожаю».
Вечер – сюрприз удался. Главное, чего хотел Константин, было достигнуто – мать с дочерью помирились. И Але не пришлось проливать слёз сожалений, за что она была бесконечно благодарна мужу, ещё раз оценив его чуткость. Сидя уже в машине, она призналась ему:
- Мне иногда кажется, что ты меня знаешь больше, чем я сам себя. Спасибо, милый, что ты убедил меня так поступить.
- Просто ты добрый и открытый человек, Ангел, и я видел, что тебя что – то тяготит и не даёт покоя. А если не мы с Тёмой, то это может быть только твоя мать. Я хочу, чтобы ты была счастлива без всяких оглядок на прошлое.
В оставшиеся дни они вместе занимались упаковкой и укладкой вещей. Татьяна Семёновна всю свою энергию направила на помощь своим детям и, как настоящий капитан, она руководила погрузкой мебели в контейнер  для её отправки во Владивосток, что значительно облегчило их сборы. Сами Костя, Аля и Тёмка решили лететь на самолёте. Миша, Костин друг, тоже не отказал в помощи своему названному брату. И, наконец, день прощания настал. Были солёные слёзы расставания, но в сердце жила уверенность, что будут ещё и радостные встречи. И становилось как – то легче на душе, и что – то манило, звало вперёд. И, наконец, самолёт взлетел,  который уносил с собой семью Смольник на далёкий и загадочный восток. Для них начиналась новая жизнь, и они уверенно смотрели в будущее.
4.
Чужой пока для них город встретил «переселенцев» напряжённым гулом машин, ослепительным заходящим солнцем и пронзительным криком чаек вдали. Воздух, казалось, был напоен  морской свежестью, а людской поток  тёк по улицам, увлекая за собой. Большой мегаполис  оглушил Алю и Тёмочку, не привыкших к огромному стечению людей. Они нигде не были до этого мгновения, и всё – таки доля авантюризма присутствовала у обоих в характере, и им нравились те изменения, что с ними происходили. До Костиной квартиры  они все вместе доехали на такси, попутно разглядывая улицы незнакомого города с любопытством и волнением. Навстречу им приветливо шумели листвой скверы и парки, открывались просторные проспекты и площади, сверкающие чистотой, возносились монументальные памятники. Рядом с прекрасно сохранившейся стариной поднималась поросль современных домов, в одном из которых предстояло поселиться их молодой семье. Холостяцкая  Костина квартира была  на удивление чисто убрана и просторна из – за того, что мебели в ней был необходимый минимум. Но впереди им предстоял обмен этого угла и того, что приобрёл Костя взамен Алиного «гнёздышка». Они вместе должны были обживать новое для себя жилище. Пока заносили вещи, Ангелина прошла на кухню, чтобы приготовить ужин для семьи, ведь уже наступал вечер, и все проголодались за время их путешествия. До окончания Костиного отпуска ещё осталось немного времени, и он пообещал показать весь город, сводить к морю, в  порт, где он работал. Даже засыпая, Тёмка повторял:
- Моле, я завтла увижу моле. Мамочка, я буду, как папа – моляком.
Встав рано утром следующего дня, Аля подошла к окну и выглянула во  двор. Глазам предстала чудесная картина: маленький  скверик манил к себе свежей блестящей зеленью, внутри него была устроена детская площадка. Сзади подошёл к ней муж, обняв за талию:
- Как тебе здесь?
- Нравится, милый, жаль, что это ненадолго. А я очень хотела бы поселиться в таком тихом районе – мне он напоминает родной дом.
- Хорошо, Ангел. Я постараюсь найти что – то рядом, мне самому здесь по сердцу. Тёмочка ещё спит?
-  Он сильно устал от вчерашнего перелёта. Для него всё впервые и внове.
- Пусть набирается сил, сегодня я покажу вам город. День отдохнём, а затем надо будет приниматься за поиск нужной нам квартиры.
Ангелина ласково потёрлась щекой о его плечо, а он поцеловал её в висок:
-  Как мне хорошо с тобой, Ангел. Я себя чувствую на седьмом небе.
- Давай не будем забираться так высоко, любимый,- они рассмеялись, разбудив при этом Артёма. Тот присел на диване, на котором он спал, потирая глаза, потягиваясь и зевая:
- Чего вы смеётесь?
- Папа предлагает поселиться на седьмом этаже, - лукаво улыбаясь, ответила  Аля.
- Ой, это далеко.
- Высоко, а не далеко. Ну, раз ты проснулся, иди - умывайся, и будем завтракать. Пойдём смотреть город.
Малыш сполз на пол с дивана и послушно поковылял в ванную. Костя пошёл с ним - включить воду. А Аля стала накрывать на стол: достала масло, сыр, нарезала хлеб и поставила чайник на газ:
- Костя, зажги конфорку – я ещё боюсь делать это сама.
- Учись, Ангел. Скоро вам предстоит готовкой заниматься самостоятельно.
- Не могу пока ничего с собой поделать. Боюсь открытого огня.
- Ничего, привыкнешь.
Уладив домашние дела, они принарядились и пошли вдоль улицы, спускаясь вниз к морю. Тенистые аллеи пролегли до самого порта, защищая людей от палящей жары. Но, как и обещал Костя, ветер дул с моря такой силы, что она почти не ощущалась. Они подошли к портовым  докам, где он работал –  их пропустили по временному пропуску, и они  двинулись смотреть корабли, что нависли над пирсом белыми громадинами. Тёмку Костя посадил к себе на плечи, чтобы тому было лучше всё видно. Но вскоре их окружили друзья и знакомые Константина, а «сарафанное радио» понеслось дальше, оповещая всех, что Смольник привёз себе семью с материка, и что жена его просто чудо, какая красавица. Сын всё так же гордо восседал на широких отцовских плечах, свысока рассматривая охвативших их в дружеское кольцо взрослых.
- Ты кто там такой? – спросил его дядька с большими усами и толстым носом, как потом оказалось – это был боцман с отцовского корабля.
- Алтём Константинович, - назвался малыш и, соблюдая этикет, спросил сам, - а Вас как зовут?
- Степан Ефимович, а проще Ефимыч. Спускайся с отцовской шеи, пойдём, как настоящие моряки – ногами.
- Па, опусти меня, - потребовал Тёмка, чувствуя, что действительно, несолидно сидеть у того на  шее, если его причисляют к морякам. Костя, смеясь, поставил мальчика на землю, который тут же схватил родителей за руки.
- Хваткий мальчуган, - только крякнул от удивления боцман, добродушно ухмыляясь при этом в усы. Освободившиеся с вахты Костины друзья собрались в портовом кафе, стилизованном под моряцкий кубрик. В отличие от смутившейся матери, Тёмка был весьма польщён  всеобщим вниманием. Узнав о специальности Ангелины, многие предложили своё содействие в устройстве на работу. Клиника, курирующая портовых работников, славилась своим новейшим техническим оборудованием, а главное – прекрасно сработанным коллективом. Для моряков город старался выделить самое лучшее.
- Так, сбросьте обороты,- урезонил их Костя, - нам ещё предстоит обмен квартир, и сына надо устроить в садик, поэтому мой Ангел пока посидит дома.
- Ладно, - степенно пробасил Степан Ефимович, как про себя заметила Аля, похожий на артиста Андреева, - общественность поможет… Месяца вам на устройство хватит. А ты, Костя, зайди завтра в профком – напиши заявление на сад для сына.
Его широкое красное лицо с толстым носом и маленькими глазками было полно добродушной решительности, чтобы помочь им.
Таким образом, решились самые насущные проблемы. Тут кто – то принёс их любимый инструмент – гитару  для Кости. Он не стал отбояриваться, а глядя Але в глаза, взял в руки инструмент и запел:
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно,
живешь в заколдованном диком лесу,
откуда уйти невозможно…
  Было видно невооружённым взглядом, как глубока и сильна его любовь к Але, и никогда  друзья не замечали, чтобы Костя так серьёзно относился к кому – либо. Ещё немножко посидев с этой тёплой компанией, Костя с Алей и Тёмой продолжили своё занимательное путешествие по городу. Малыш вертел с любопытством головой по сторонам, подбегал к самой кромке воды, с визгом отпрыгивая назад от набегающей волны. Родители неспешно и степенно поначалу шли рядом, но вскоре его игра увлекла и их – заливаясь неудержимым смехом, они втроем, взявшись  за руки, бежали за волной, а после и от неё. Такими, безоблачно счастливыми и беззаботными,  заснял их случайный  фотограф - любитель, который тут же дал свои координаты, чтобы в последствии отдать  им снимки. По дороге они зашли перекусить в летнее кафе, которых на пляже было большое множество. Отдохнув в нём, они отправились пешком в центр города – в знаменитый дельфинарий. Тёма с Алей были впервые в подобном месте. Мальчика буквально заворожили там прекрасные животные: белые сивучи показывали чудеса дрессуры. Отец  шёпотом рассказывал ему попутно на ухо всё, что о них знал сам и что слышал от других. День принёс много восторга и удовольствия, но усталость взяла своё, и с чувством удовлетворения они вернулись домой. В этот светлый пульсирующий жизнью город невозможно было не влюбиться, чувство это будто вливалось в сердце с солнечным теплом, а рядом с любимыми людьми увеличивалось десятикратно.
Ночью прошёл долгожданный дождь, и наутро посвежевший город  шумел волнующейся от ветра листвой так, что казалось - зелёное море плыло навстречу настоящему - синему. Константин спозаранку отправился в порт по совету Ефимыча. Аля же тем временем, пока сынишка ещё спал, взялась за газеты – поискать подходящий для них вариант обмена. Расположившись на полу, она отмечала галочкой все заинтересовавшие объявления, но ей было ещё трудно ориентироваться из- за незнания улиц -  в этом она решила довериться мужу. Вскоре проснулся и сынишка, накормив его, она отложила своё занятие, решив сначала показать то, что  нашла раньше, Косте. Тот, к счастью, не задержался в порту и вернулся прежде, чем они пошли погулять. Молодая семья решила совместить приятное с полезным: взяли несколько адресов в близлежащих районах с собой. Но чтобы маленький Тёмочка не устал, они решили, что на «разведку» Костя будет ходить один, а если что – то приглянется, то посмотрят и Аля с сыном.
- А мы сегодня пойдем в гости к большим и умным лыбкам? – спросил Тёма у матери, копаясь лопаткой в песочнице.
- Они сегодня, золотко, отдыхают, - ответила та, - но мы сходим в другое место – в кукольный театр, папа билеты ещё вчера купил. Только сначала надо выбрать нам дом, где мы все вместе будем жить.
Прошло несколько дней прежде, чем они нашли то, что понравилось им всем безоговорочно. Этот дом находился недалеко от Костиного, как они и хотели, окружённый таким же тихим сквериком с небольшой площадкой для детей. С помощью Костиных друзей и коллег  они быстро переехали на новое место, как раз к этому времени подоспел и контейнер с Алиными вещами.
Сидя на оставшихся тюках и коробках, Ангелина ждала мужа, чтобы унести их. Тёмочка был с отцом наверху – «помогал» принимать мебель. Неожиданный звук привлёк её внимание: взрослый кот, подняв шерсть дыбом, утробно и надрывно орал недалеко от неё. А «повод» его возмущения сжался сереньким комочком и трясся от страха жиденьким тельцем. Аля отогнала хулигана от этого маленького пушистого комочка и взяла на руки, чувствуя его выпрыгивающее от ужаса сердечко. Осознав, что угроза трёпки миновала и, почувствовав тепло от Алиных рук, котёнок открыл глаза и лизнул ей ладонь в знак признательности. Так  Аля и принесла нового их жителя в свой дом, обрадовав тем самым сына. Обойдя все углы в квартире, котёнок нашёл, что место весьма подходящее для жизни, и потребовал, чтобы его накормили –  голодный желудок давал о себе знать. Все забавлялись потешным видом крошки: видно голод, блохи  и постоянные взбучки от других животных сказались на нём – пушистая шерсть росла неравномерными клочками, открывая порой голую кожу на тельце, покрытую воспалёнными коросточками. Накормив и позже искупав нового питомца,  смазав болячки мазью, Аля положила его, завернув в старое полотенце, на кресло. Осоловев от еды и тепла, котёнок спокойно заснул в нём. А в квартире тем временем расставили мебель,  хозяйка размещала одежду и другие житейские мелочи по полочкам в шкафах, расставляла привезённые с собой книги и то, что было в библиотеке Кости. Более – менее прибрав, Ангелина быстро накрыла стол, и все сели отметить новоселье, решив не откладывать это событие в долгий ящик. Но даже громкий разговор и смех не разбудили бродяжку, который нашёл - таки себе безопасное место. Когда совсем стемнело, все стали расходиться по своим домам, приглашая ответно к себе в гости. Проводив своих добровольных помощников, Аля подошла к окну: отсюда открывалась панорама на порт – в густеющей темноте ночи морская гавань, озарённая тысячами огней от домов и стоящих на рейде кораблей, казалась издали огромной извивающейся огненной змеёй. Как заворожённая, вглядывалась вдаль молодая женщина, покорённая этой красотой.
Костя уже уложил Тёмку спать, который устав от трудов праведных, заснул, не потребовав даже ежевечерней читки книжки. Он подошёл к жене, обняв за плечи и целуя её волосы, спросил:
- Устала, родная?
- Немного. Но я счастлива. Я рада, что мы будем жить здесь все вместе, - Аля повернулась к мужу, её глаза в темноте казались совершенно чёрными и  влажно блестели от падающего из окна лунного света. Поцелуй их требовал продолжения, желание обжигало. Она сама тянулась уже к нему навстречу его объятьям, с готовностью отвечая  на них. Аля училась искусству любви, которой ей когда – то так не хватало. Только сейчас, ощущая Костино чувство и отдавая целиком себя ему взамен, она поняла, что значит быть любимой. Словно цветок, впитав волшебную  силу его нежности и заботы, она расцвела, стала настоящей женщиной.
Неотвратимо катилось лето к концу, но наступающая осень сулила им ещё тёплые деньки. Аля уже работала в карантинном блоке портовой клиники, где её приняли, как свою –  ведь со многими она успела познакомиться в  первые  дни их приезда. Сынишка ходил в садик, находившийся неподалеку, почти, что в их дворе, который устраивал её ещё  и по той причине, что там работала профессиональный логопед. Добрейшая женщина, та сразу поняла проблему Тёмочки и взялась за её решение:
- Ваш случай не такой уж сложный. Просто нужны систематические занятия со специалистом, и к концу этой недели вы уже увидите наши успехи – у вас очень целеустремлённый ребёнок.
 Аля улыбнулась на её ласковые слова:
- Спасибо вам. Я сама пробовала с ним заниматься, но прежняя работа у меня была посменно, и ничего не получилось. Там мне логопед сказала, что нужно будет в пять лет делать операцию.
- Мы обойдёмся без хирургического вмешательства.
Тёмочка, до этого тихо сидевший около матери, заявил:
- Мне надо научиться плавильно говолить, как мама и папа, ведь я выласту и буду командовать на колабле, как папа.
- Значит, у нас всё получится, Артём, - как взрослому, серьёзно ответила Ольга Степановна, улыбаясь при этом глазами.
- А ещё у меня есть новый длуг – он котёнок, и его зовут Балсик.
- Это очень хорошо для вас обоих, а мне ты хочешь стать другом?
- Да, вы доблая, даже, когда сельёзная.
Женщины рассмеялись над его незатейливой болтовнёй, и, попрощавшись, Аля с сыном пошли  домой, чтобы прийти раньше, чем Костя, который  пропадал в порту, готовя корабль к плаванью. Подходила к концу очередная неделя, уже объявили дату нового рейса. И Костя решил перед  длительной разлукой с семьёй выехать вместе  на выходных за город, чтобы отдохнуть в одном чудесном месте. В пятницу освободившись по – раньше с работы, он зашёл за Алей в клинику. Затем они забрали Тёмочку из детского сада, и пошли все вместе домой. А там Костя обрадовал их совместной поездкой на природу. Времени на сборы хватало достаточно, но надо было на кого – то оставить их Барсика, который за это время подрос и превратился в смешного голенастого подростка, шерсть на нём поменялась – стала пушистой и равномерно распределилась по всему его телу. Костя решил попросить помощи у пожилой соседки по лестничной площадке – Марии Сергеевне. На счастье она не отказалась взять их питомца к себе на время, тем более, что сама любила этих ласковых, но своенравных животных. У неё тоже была кошка, которая к общему удивлению спокойно отреагировала на появление чужака на своей территории.
- Он у вас ещё маленький, и она принимает его за своего котёнка, и Васька у меня очень добрая. Так, что езжайте и не переживайте – всё будет хорошо.
Успокоенные тем, что пристроили всеобщего любимца в добрые руки,  семья Смольник поехала в своё «турне» по Приморью. Погода благоприятствовала их путешествию, солнце, казалось, решило наградить их перед долгой и холодной зимой. Ангелине было слегка грустно - это было, как прощание с летом, и предстоящие проводы мужа в рейс усиливали в ней это чувство, но она старалась отогнать плохое настроение, переключаясь на сына, который радовал их своими успехами – дефекты речи практически исчезли. Как и предсказывала Ольга Степановна, логопед, результаты оказались значительными, и им весьма способствовала атмосфера любви и заботы в их семье. Отдых в пансионате всем очень понравился: дикая природа, море – всё дарило радость, манило взор, представало в великолепных красках, буйствующих вокруг. Но пора было возвращаться назад к дому, к работе. В автобусе Костя, посадив Артёмку к себе на колени, обнял жену за плечи, нежно привлекая к себе:
- Не грусти, Ангел, мы сюда ещё приедем, и не раз.
Аля положила голову ему на плечо:
- Ты же знаешь, что дело не в этом – ты скоро уезжаешь.
- Но я же вернусь и привезу вам с Тёмкой кучу подарков.
Услышав о подарках, сын живо повернулся, оторвав своё внимание от красот в окне:
- Целую кучу… А  ты, пап, столько донесёшь?
- Довезу, радость моя.
- Только ты пр - р - риезжай быстр - р - рее, а то мы с мамой будем сильно скучать.
- Ничего, Тёмка, трудно в первый раз, а потом привыкнешь. У тебя обязательно появятся друзья – и скучать некогда будет.
Так они вернулись домой, живя уже ожиданием предстоящей разлуки. Само прощание получилось  недолгим – Костя заскочил к Але на работу, поцеловал на ходу, а через час его  корабль уже был в море. Аля долго смотрела вслед ему из окна процедурного кабинета в их клинике, чувствуя на сердце тоску.
- Ничего, дочка, научишься ждать – это не трудно, если любишь, - послышался сзади хрипловатый голос, она обернулась, в дверях стоял заведующий их карантинного отделения, - вернётся, куда он такой красавицы денется.
- Спасибо. Я знаю, что вернётся, только мы расстались первый раз.
Но всё же ей стало легче от тёплого участия постороннего человека. Разлука уже не казалась ей  чем – то страшным, надо было только запастись терпением.
5.
Действительно, самым тяжёлым было только первое расставание, но по истечению двух лет  оно не представлялось таким уж серьёзным для них испытанием. Возникла не привычка, но более спокойное отношение к нему. Тревога не исчезала, но несколько притупилась, да и работа спасала от посторонних мыслей. Город перестал быть им чуждым, они обошли его вдоль и поперёк,  в нём появились новые знакомые, которые всегда были готовы протянуть руку помощи. И они не оставляли семью своего друга в одиночестве, тем более, что Ангелина и Тёмка не избегали возможности общаться с ними. Особенная дружба связала их с соседкой – Марией Сергеевной  - пожилой женщине понравилась эта молодая семья –  свои дети жили довольно далеко от неё, она даже научила Алю  вязать, и та ухватилась за освоение этого рукоделья, чтобы занять себя в свободное время. Первым делом она связала своим мужчинам по паре носок, чем  порадовала их и удивила.
- Я становлюсь похожа на добропорядочную домашнюю «клушу», - смеялась она, одаривая кроме всех прочих подарков, сиянием своих фиалковых глаз.
Жизнь за это время для Али и Тёмочки кардинально изменилась, безоблачное счастье окутывало их своим тёплым мягким одеялом, оберегая от всяческих житейских неурядиц. И Костя приложил для этого максимум своих сил. Единственным вопросом, волнующим Алю было  то, что у них до сих пор не было совместного ребёнка, а ей хотелось осчастливить своего мужа в обмен на его отеческую любовь к её сыну, который уже смутно помнил их прежнюю жизнь в родном городе. Она поделилась своими сомнениями со своей соседкой, ведь та по своей специальности была акушерка. Мария Сергеевна, наливая чай в чашки для себя и Али, добродушно улыбнулась, выслушав её:
- Не бойся, моя дорогая, всему своё время. Ты ещё так молода, успеешь  родить своему Косте. Много ли времени прошло, как вы вместе? Да, и в рейсы он ходит часто и надолго. Ничего, девочка моя, всё будет хорошо. И я тебе помогу.
Её Василиса успокоительно и согласно мурлыкала в такт утешительным словам своей хозяйки, сидя на её мягких коленях и по - своему утешая Ангелину.
- Мне нравится, как тебя называет твой муж – Ангел.
- Да, уж так меня называет только он один – ещё верит, что и на земле живут ангелы.
- Глядя на тебя, деточка, поверишь. Давай – ка  пить чай.
После таких бесед Аля действительно успокоилась, обрела былую уверенность. Квартиру они за это время успели отремонтировать и обставить кой - какой немудрящей мебелью, но решили не заставлять её стенками и другими громоздкими шкафами. Они вместе пришли к тому, что их квартира будет светлой и просторной, чтобы не натыкаться на  углы.
Каждый приезд Кости домой был сюрприз: будь то машинка с радиоуправлением для Тёмочки – техническая новинка из Японии или легкий летний зонтик для Али, не считая других милых вещичек, которые украшают нашу жизнь. А те в свою очередь выказывали свою любовь и заботу о нём  – каждый по своему, чего у Кости никогда в прошлом не было. На работе на вопрос своих знакомых «не приелись ли они друг дружке», Аля со смехом пожимала плечами:
- Как будто у нас есть время. Нам и поругаться – то некогда.
- Счастливая ты, Аля, такого мужика отхватила…
- Это не я отхватила, а он меня уговорил, - отмахивалась шутливо Аля от завистниц.
Пришло очередное лето. Город заливало ярким солнцем, и от этого он казался покрытым сусличным золотом. По возвращению домой из рейса Костя для отдыха выбрал их любимый пансионат, где ожидал их приезда хороший двухместный номер. Барсик опять перекочевал в гости к соседям, куда он захаживал и в будни. Таким образом, Ангелина, Костя и Тёмочка собрались и уехали на выходные. Особенно этому радовался Тёмка, который влюбился в море со всей восторженностью детской души. Гомон и крики чаек, шум прибоя – всё, что раньше пугало его и было непривычным – теперь стало для него просто неотъемлемой частью жизни. Для своего возраста он очень хорошо научился рисовать  - родители поддерживали и поощряли его увлечение, и скоро его комната была увешена многочисленными рисунками с видами на море. Особенно, нравился Але эскиз, где на фоне заходящего солнца  он нарисовал на пирсе одинокую женскую фигурку, вероятно ждущую кого – то издалека. В пансионате Тёма  быстро познакомился со своими сверстниками и, отпросившись у родителей, убежал гулять, предоставив им провести свободное время, как пожелается. И они решили спуститься вниз в бухту к воде, где могли быть рыбаки, что оказалось верным предположением. Они напросились с ними выйти в море, и в итоге к обеду заработали себе огромную рыбину, которую им приготовили на кухне пансионата. А вечером, собравшись вместе, они делились своими впечатлениями о прошедшем дне, слушали Артёмку о его новых приятелях, о новых его рисунках, которые появились за этот день. Вскоре мальчик уснул, а Костя с Алей всё ещё сидели, обнявшись в наступающей темноте, любуясь отблесками заката, и наслаждались близостью друг друга. Их чувства, казалось, напоминали костёр, в который подбросили сухих дров - разлука лишь усиливала их взаимное влечение.  Повернувшись к мужу, Аля начала расстёгивать его рубашку,  нежно поглаживая кончиками пальцев кожу на его обнажённой груди и прикасаясь  к ней губами, но Костя не мог выдержать больше этой сладкой пытки, слишком уж она была для него желанна. Он опрокинул её навзничь на кровать,  страстно прижимаясь к ней  всем телом, целуя своими пересохшими губами. Алю охватило невыразимое чувство, ей казалось, что она действительно парит на головокружительной высоте, когда сердце замирает от страха и восторга.
Выходные плавно перетекли в будни, когда жизнь заставляла выбираться из скорлупы своего счастья. А время неуловимо меняло её: в магазинах уже  царила на полках пустота, начала вводиться карточная система, что создавало огромные очереди даже в таком большом портовом городе. Алина семья, благодаря Косте, не ощущала на себе происходящих перемен, как и другие семьи моряков, ходящих в «загранку». О том, как живётся другим среднестатистическим советским семьям, она составила себе представление по рассказам своих коллег по работе, из писем матери, которой они, конечно, помогали, чем могли. Але становилось даже неловко от своего благополучия, от того, что она так любима и счастлива. Но затем, отбросив сомнения, она шла дальше по жизни, как всегда, не отказывая тем, кто нуждался в её помощи и поддержке. Незаметно пролетели два месяца, которые давались на подготовку корабля к очередному рейсу. Накануне Аля чувствовала себя не очень хорошо – мучило низкое давление, что было большой для неё редкостью, и как его следствие – головокружение и непонятная слабость.
После работы она зашла на чашку чая к Марии Сергеевне, благо было ещё время до того, когда надо идти за Тёмочкой в садик, а Костя допоздна находился в порту.
- Просто не знаю - в последнее время я неважно себя чувствую.
Мария Сергеевна с улыбкой посмотрела на неё поверх  очков:
- Аля, а ты случаем не в положении?
- Ой, Мария Сергеевна, я об этом даже и не подумала – совершенно успокоилась, что не могла долгое время  забеременеть.  Милая, вы моя, как вы меня обрадовали!
- Подожди, подожди, надо ещё сходить к врачу, чтобы во всём удостовериться окончательно.
- Да, да. Вы правы. Завтра же схожу. Но теперь я больше, чем уверена в этом. Представляю, как обрадуется Костя.
Предвкушая его реакцию, Аля светилась от радости, глаза излучали такое счастье и нежность, что Мария Сергеевна невольно залюбовалась ею:
- Ангел, ну, чистый Ангел, только крыльев не хватает.
И обе рассмеялись.
На следующий день Ангелина в обеденный перерыв сходила к гинекологу на приём – счастливое предположение её подтвердилось – срок поставили уже 8 недель. И вечером этого  же дня, лёжа в объятьях Кости, она прошептала ему между поцелуями:
- У меня есть для тебя подарок, любимый.
Муж приподнялся на локте, с любовью глядя на неё:
- Интересно, что ты ещё придумала?
- У нас скоро будет ещё один ребёнок – я беременна.
Он зарылся лицом в её волосы, страстно прижимая  к себе:
- Господи! Я так этого хотел, - он наклонился к её животу, прижимаясь к нему губами. А когда Костя поднял к ней голову, то Аля впервые увидела на его глазах слёзы. В эту ночь они долго не могли уснуть, строя планы на будущее и пытаясь угадать пол их будущего малыша, и, естественно, выбирая подходящее ему имя, что  порой вызывало непреодолимый смех у них обоих. Только под утро усталость смежила им глаза, и они забылись в счастливом сне в объятиях друг друга. Но наступивший день поднял их на работу. Теперь узнав причину своего недомогания, Аля почувствовала даже некоторое облегчение, как будто только, что зародившийся в ней ребёнок  дал таким образом знать о себе всем и успокоился тем, что он желанный и уже любимый. Тёмочка принял эту новость с радостью:
- Мамуля, как это здорово. У меня будет настоящий брат – и я смогу с ним играть даже дома!
- А если родиться сестрёнка, тогда как?
- Мамочка, так я её воспитаю, как мальчика, и разницы никакой не будет. А скоро он родиться?
Костя рассмеялся, подхватив сына на руки  и подбросив вверх:
- Ах, ты ж, наш воспитатель…
Тёмка заливался звонким колокольчиком ему в ответ. Аля с любовью смотрела на них обоих, но вдруг неожиданная тоска сжала ей сердце, и недоброе предчувствие проникло в её душу. Ей пришлось взять себя в руки большим усилием воли, чтобы её мужчины не заметили этой слабости. Отогнав от себя дурные мысли, Ангелина отдалась их общей радости. На семейном совете они решили, что если родиться мальчик, то его назовут Павлом, а если девочка – Дашенькой. Самый главный судья в их семье – Артём, тщательно и серьёзно взвесив и обдумав, одобрил данный выбор. Прикинув в уме, Аля определила срок рождения малыша, он пришёлся на март месяц следующего года.
- Я уже буду дома с вами, - твёрдо заявил Костя, - у нас как раз закончится рейс.
Свои последние дни они старались проводить вместе как можно больше, насколько это было возможно. Впервые Костя почувствовал, что не хочет покидать дорогих ему людей и оставлять своего Ангела в  интересном положении одну, без его поддержки. Ему хотелось бы разделить с ней всё, что предшествовало рождению их ребёнка, их девочки – в чём они оба были уверены. Но он понимал, что это просто невозможно – его работа должна была обеспечить будущее не только их, но и детей. Аля, видя его в таком состоянии, как могла, успокаивала мужа:
- Милый, не надо так себя терзать. Что с нами может плохого случиться? Беременность – это не болезнь, а состояние временное. И я её переношу нормально, в случае необходимости обращусь к Марии Сергеевне – она наш добрый ангел – хранитель.
- Хорошо – ты меня убедила – мне нечего волноваться.
- Вот именно, - бодро согласилась она и прильнула щекой к его груди и прошептала еле слышно, - убереги его, Господи!
 Он поднял её лицо к себе, прильнув к её приоткрытым губам, и затем, отстранившись, заверил:
- Ангел, всё будет хорошо. Ради вас я пройду и рай, и ад и вернусь. Кстати, я  написал Мишке, он приедет – у него скоро отпуск.
- Костя, у нас всё будет в порядке, ты напрасно его беспокоил. Тут у нас помощников больше, чем достаточно.
- Я ему доверяю, как себе. Он мне, как брат, и поможет тебе с Тёмочкой.
- Тебя не переубедишь – пусть приезжает.
- Да, он приедет с твоей подругой Анютой, у них, похоже, дело идёт к свадьбе.
Аля  обрадовано вскрикнула, обняв его за шею:
- Вот это здорово! Я так соскучилась по ней, наболтаемся вволю.
Костя улыбался, слушая её:
- Я знал, что её приезд обрадует тебя. Кто – то говорил, что беременным женщинам, нужны лишь положительные эмоции.
Аля обняла мужа за шею, ласково перебирая руками  волосы у него на затылке:
- Я не могла даже представить, что есть такие мужчины, как ты, моя любовь. Ты такой понимающий и заботливый….
Костя прошептал ей на ухо:
- Ты забываешь, Ангел, что я эгоист. Ты – моя половинка, разве я могу не заботиться о самом себе?
 Аля рассмеялась, нежно целуя его в ответ.
Простились они, как обычно, на ходу, но накануне собрали своих друзей у себя, сообщив им радостную новость. Все поздравляли будущих родителей, заверив молодого отца в помощи его жене.
- Такая судьба у жены моряка – ждать, - пробасил Ефимович, - ничего, Аля, скоро твой муж из старпомов перейдёт в капитаны, дадут ему корабль, и он будет большее время проводить  дома с вами.
Аля  благодарно улыбнулась ему, а он для пущей убедительности похлопал её по руке.
И вот корабль еле заметной точкой видится вдали из окна процедурной, а вскоре совсем исчезает в сизой дымке, и слёзы непрошено капали из глаз женщины на белоснежный халат. Губы, тело её ещё помнят тепло  рук любимого, но его рядом уже нет. Аля  тут решительно вытерла глаза, рассердившись на себя за излишнюю слезливость: «Что это я, в самом деле, совсем расклеилась… Обычный  рейс, как все другие». И приведя себя в порядок, вернулась к своей работе. День пролетел, как обычно, в заботах, но вечером раздался звонок в дверь – приехали Миша с Аней, как и обещал ей муж. Подруги радостно обнимали друг друга, сообщая попутно  свои маленькие женские новости. Миша всё это время скромно стоял в сторонке около чемоданов, но Тёмочка тут же исправил это положение, повиснув у него на шее, чем и обратил, наконец, внимание своей матери  к  персоне того. Ангелина радушно обняла друга мужа, проводя их в комнаты. Их приезд развеял её плохое настроение, они много времени  проводили вместе: Аля показывала Анюте полюбившийся ей город, да и Миша многое уже не узнавал в нём – новостройки изменили лицо города, но осталось и то, что было знакомо ему с детства. Аня, не видевшая Ангелину целых два года, была приятно удивлена, происходящими в ней переменами:  красота той расцвела, благодаря Костиной любви. А Мишка вспоминал пророческие слова свои друга об «огне, зажжённом в сердце»:
«Значит, брат был прав – любовь есть», - и в раздумье заглядывался на свою Анюту, - «Надо жениться пока не поздно, что долго тянуть». Но долго гости не могли задерживаться, им уже срок был возвращаться назад. Подруга сообщила Але, что  Миша сделал ей предложение, в ответ на это Аля обняла её:
- Я так счастлива за вас обоих – вы достойны всего самого лучшего. Жаль только, что я не смогу побывать у вас на свадьбе.
- Не волнуйся. По – моему, Миша хочет вернуться сюда, а если это так, то мы ненадолго расстаёмся с тобой.
Подружки долго ещё шептались в этот вечер о своем –   девичьем, заснув далеко за полночь.
6.
Осень  уже уступила свои владения зиме: тянуло с моря леденящим холодом и сыростью. Снег уже надёжно укрыл город, придав ему праздничную белизну, скрыв под собой все недостатки. Аля за прошедшее время заметно округлилась. Как – то в разговоре она рассказала Тёме, что ребёнок в животе у матери уже понимает, о чём с ним говорят, и теперь сын каждый вечер,  прижавшись к ней, беседовал со своей будущей сестрёнкой, а Аля, ласково перебирая его волосы, тоже слушала эти нехитрые детские новости.
Уже приближался день, когда ожидалось появление малышки, а значит и возвращение Кости, которого семья ждала никак не меньше. Телефонные звонки от него  прекратились, и это означало, что он на пути домой.
 Тот, кто назвал этот океан «Тихим» – был очень и очень не прав. Особенно в зимний период он  никак не соответствовал своему названию. Свинцовое небо слилось на горизонте с океаном, которому придало тот же цвет. Было уже непонятно, где верх, а где низ. Шальной ветер пробирался даже в самые защищенные участки тела. Корабль, на котором ходил Костя, попал в жестокий шторм, он был похож на яичную скорлупу, которую грозили раздавить и поглотить в себя громадные волны. Кратковременный  отдых после вахты совсем не восстанавливал силы моряков, которые теряли от усталости чувство безопасности, что грозило возникновению какой – нибудь внештатной ситуации. Один из матросов при переходе по палубе плохо закрепил свой страховочный трос, и волна, накрывшая его, грозила утащить парня в океан, но это вовремя  заметил Костя, который успел накинуть на него запасной канат и вытащил почти задохнувшегося и ослепшего от  горько - солёной воды. Перед очередной атакой шторма ему удалось дотащить паренька до медпункта и сдать с рук на руки судовому врачу, сам же он  отправился в рубку на вахту. В момент, когда казалось, что ничего не угрожало, Костя двинулся вперёд, держась за стену корабля. Но коварство океана безгранично: моряка накрыло внезапно поднявшейся из – за борта волной, и стальной трос не выдержал её многотонного натиска, лопнув с громким треском и оставив тем самым моряка без помощи. Этот звук прозвучал, будто выстрел, в ушах  невольных свидетелей жуткой сцены. На глазах у многих Костя исчез в темноте бушующего океана, лишь где – то в густой темноте один раз мелькнул его ярко – красный спасательный жилет.
Все  понимали, что надежды на его спасение ничтожно малы. Но начали, вопреки всем инструкциям, поиски своего старпома, что не привело  ни к чему утешительному.  И крылатая вестница беды – радиограмма полетела в родной город, оповестив Костиных друзей  о его гибели  задолго до того, как корабль вошёл в свою гавань. Сообща, они решили не говорить пока о случившемся Ангелине, чтобы не волновать её перед ожидавшимися родами. А время к этому уже подоспело, и Аля, собравшись в роддом, оставила на попечение Марии Сергеевны Тёмочку с Барсиком.
 Роды прошли благополучно, как для дочери, так и  для матери. Молока для кормления тоже хватало, и Аля ожидала только одного, когда Костя появится около её окошка и увидит их красавицу – дочку, но проходили дни, а его всё не было. Почти перед самой выпиской, ей приснился странный и неприятный сон. Виделось, будто она всё ещё беременная стоит ночью на автобусной остановке под проливным дождём в одном лёгком платье, мимо неё проходит Костя, не обращая на неё внимания и не откликаясь на её зов, оставляя её в студёном одиночестве. Молодая женщина так явственно ощущала и своё прежнее положение, и какую – то щемящую горечь от утраты, и была не в силах проснуться. От кошмара её избавила соседка по палате:
- Аля, Аля, что с тобой? Тебе плохо? Сейчас кликну сестричку, подожди, - женщина выбежала в коридор, где находился пост.  Пришёл вслед за ними и врач, Але измерили температуру – она была в норме. Наутро назначили сдать необходимые анализы, которые  ничем не помогли – оказались и они в порядке. Её  с Дашенькой оставили ещё на день для подстраховки, но больше не повторялось ничего подобного, и их, наконец, отпустили домой. Одевшись и подходя к выходу с дочкой на руках, Ангелина увидела далеко в конце коридора мужскую фигуру в форменной шинели  моряка. Радость окатила её жаркой волной, и она громко окликнула:
- Костя!
 Но почти сразу поняла свою ошибку, на её вскрик обернулся Миша – близкий друг Кости, приехавший в родной город, узнав страшную новость  о своём названном брате. Аля  шла по узкому полутёмному коридору, как на Голгофу, в предчувствии чего – то неотвратимого, прижимая к себе тёплый свёрточек с посапывающей во сне малышкой.
- Поздравляю, - сказал он  внезапно севшим голосом, протягивая огромный лохматый букет её любимых хризантем.
- Спасибо, Миша. Ты когда приехал?
- Только сегодня. А Анюта приедет, как сможет.
 Аля удивлённо посмотрела на него:
- Чего ради вы так беспокоитесь? Скоро Костик вернётся, и мне будет совсем легко.
- Да, мы не только из – за тебя, меня переводят  сюда по службе. Мы решили, как раз переехать и пожениться тут, - Миша принуждённо улыбнулся ей, -  Пошли, твои в машине ждут нас.
Аля ловчее перехватила свою дочку, и они направились к выходу. На улице стояло такси, в котором сидели Тёмочка и Мария Сергеевна. Увидев выходящую маму с сестрёнкой на руках, Тёма припал к окну, смешно расплющив нос. Миша помог Ангелине сесть в машину, и они поехали домой. По дороге Костин друг пытался развлекать их своими новостями, но слова с трудом подбирались, и он замолк, решив, что получается только хуже. Зато Тёмочка тут же забросал мать вопросами о сестрёнке, вызывая невольные улыбки на лицах взрослых. Дома их встретил скучавший без общества Барсик, радуясь возвращению хозяйки. Устроив дочку спать в старой Тёмочкиной кроватке, Аля прошла на кухню, где непрерывно курил Михаил. Тёмочка, немножко, покрутившись около взрослых, отпросился погулять, а Мария Сергеевна решила отдохнуть в одиночестве у себя. Аля присела за стол и, вопросительно глядя на него, задала мучавший её вопрос:
- Миша, ты же непросто так приехал. Что случилось? Что – то… с Костей? – дался нелегко ей последний вопрос. И ещё не слыша ответ, она его почувствовала, но не приняла.
- Аля, он погиб…
Она , как заведённая, качала головой, словно отгоняя его слова:
- Нет…Нет…Нет… Он не мог… Он обещал…
Аля слушала, что говорил ей Костин друг, опустив голову, машинально  обрывая тонкими пальцами нежные белые лепестки цветов. Когда она подняла голову, Миша увидел её огромные, блестящие, но не от слёз, а от решимости, глаза. Женщина тихо произнесла:
- С ним случилось беда, Миша, но он жив, я это чувствую. И он вернётся, где бы ни был. Нам надо только его ждать.
- Да, да, конечно, - Миша успокаивающе положил ей руки на плечи,  - А мы с Анютой поможем тебе.
Заплакала в детской комнате, проснувшись, Дашутка, и Аля, словно испуганная птица, рванулась к ней, лишь бы быть по – дальше от него, принёсшего ей боль. Перепеленав и покормив малышку, она медленно вернулась на кухню:
- Сейчас мы поедим, Миша. Мария Сергеевна наготовила много чего – то вкусного.
- Я помогу – говори, что надо делать.
- Позови, пожалуйста, Тёму с улицы – он ещё тоже ничего не кушал.
Оставшись одна, Аля бездумно расставляла посуду на столе, в её сознании не укладывалось, что Костя мог погибнуть – муж обещал ей вернуться, а свои слова он не бросал на ветер.  Костя так  явственно рисовался её взору, что казалось, сейчас послышится звук его голоса, его шагов, он подойдёт сзади и обнимет её, как прежде. Звуки собственного рыдания застигли её врасплох, и она, зажав рот, кинулась в ванную и включила воду, чтобы заглушить их. С улицы пришли Миша с Тёмой, и она, взяв себя в руки, привела в порядок лицо и вышла навстречу к ним. Тёма сразу заметил  её покрасневшие глаза:
 - Мамочка, ты плакала?
- Что ты, милый, просто в глаз попала соринка. Всё хорошо, моё солнышко.
Она обняла его и прижала к себе, проводя рукой по его волосам и убеждённо повторяя:
- Всё будет хорошо, и папа скоро к нам вернётся, только надо подождать, подождать.
Артёмка запрокинул к ней своё личико:
- Конечно, мамочка.
Миша растеряно смотрел на них, своё горе ему представлялось  таким ничтожным, видя, как Аля борется с нахлынувшим на неё отчаянием. Она не верила в страшную потерю Кости даже тогда,  когда его сослуживцы принесли ей вещи мужа, и они, щадя её душевное спокойствие, не настаивали на том.
Вскоре Миша с Анечкой переехали во Владивосток и, недолго думая, расписались. Шумной свадьбы делать не стали – не то настроение было после гибели их друга, и они с большой тревогой  наблюдали за Алей, которая продолжала ждать своего мужа и верить в его возвращение. Она не принимала никаких соболезнований, говоря при этом: «Пока не увижу Костино  тело, не похороню его сама, буду ждать. Значит, он не умер и обязательно вернётся».  Алина мать приехала и поддерживала её в самые первые и тяжёлые дни, когда руки опускались, и не было  желания что - либо делать. Она пробовала говорить с дочерью о возвращении в их городок, но та наотрез отказалась, объясняя это тем, что муж может вернуться в любой момент, а потому он должен быть уверен, что его ждут в родном доме. Для обеих это был нелёгкий разговор:
- Может, всё же вернёшься с детьми домой?
- Для меня и детей дом здесь, мама.
- Вы могли бы с Сашей снова жить вместе, мы с ним разговаривали об этом перед моим отъездом – он ведь до сих пор не женился после вашего развода…
- А это вообще исключено. Я люблю только Костю и буду его ждать, сколько понадобиться, - твердила упрямо Аля.
Вскоре Татьяна Семёновна покинула их, не зная уже, как помочь дочери, да и своя жизнь звала её в родной город. Друзья тоже поддерживали её, как могли, но, оставаясь одна с детьми, Аля старалась загружаться работой, чтобы не думать о быстро летящем  времени, которое сводило на нет дни, недели, а затем и годы ожидания, от которых таяла надежда. Было тяжко и финансово: копеечного пособия, которое давали по уходу за ребёнком, и пенсии  по утере кормильца, которую, впрочем, для неё называли «Костиной зарплатой», едва хватало. Але пришлось продать подарки, привезённые Костей из рейсов, чтобы дети ни в чём не нуждались. В итоге у неё осталось лишь обручальное кольцо, да комплект из жемчуга, которые подарил впервые ей муж. А дети подрастали: Тёмочка  готовился пойти в школу и усердно учился рисовать, а  Дашенька  уже ходила в детский сад. Она так и не увидела своего отца, но зато старший брат много рассказывал  о нём, и его рассказы заменяли ей сказки на ночь с самых пелёнок, так что отец представлялся Дашутке, вроде Деда Мороза. Приходилось Але, конечно, довольно туго с двумя детьми без мужской поддержки, но она даже и думать не могла о другом мужчине. Только её любовь к Косте помогала жить, дышать, растить детей дальше. Чтобы держаться на плаву, ей пришлось выйти работать по скользящему графику в смену, в «ночные» её выручали то Анюта, то Мария Сергеевна. Вот и сегодня Аля возвращалась с работы, идя по туманной аллее, не торопясь и наслаждаясь тёплой погодой. Она вспоминала то далёкое утро, когда её встретил с цветами Костя после работы, признавшись ей в своей любви.
«Завтра день молитвы и печали,
Завтра память рокового дня…
Ангел мой, где б души не витали,
Ангел мой, ты, видишь ли, меня?»
Строки всплыли в её памяти, вызывая мучительные воспоминания о счастье, которое растаяло, как облако вдали. Её муж очень любил  стихи. Многие из которых  он знал наизусть и любил находить  в них  упоминание её прозвища - «Ангел», что дал ей сам. «Они все говорят о тебе», - так объяснял он ей.
«Любовь моя, я знаю – ты жив, так возвращайся скорее к нам. Господи! Прошу тебя помоги! Верни мне его!», - мысли бились  в её голове. И вдруг сквозь туман, откуда –то сверху, пробился золотой луч света, и на Алю снизошло странное умиротворение и уверенность в том, что всё поменяется  теперь к лучшему. На пути встретилась маленькая церквушка, и она, не задумываясь, зашла в неё – пустота и тишина царили в святых стенах, пропахших ладаном. Ангелина не знала, что ей делать  - в таком месте она была впервые. По наитию прошла к иконе с Богородицей и что – то шептала перед ней почти в беспамятстве, кажется, просила вернуть ей мужа и дать сил для его ожидания.
- Поставь, деточка, свечку за здравие, - послышался сзади тихий голос, Аля обернулась, на неё смотрели благожелательно светло – голубые глаза монашки. Слёзы текли  по Алиным щекам, матушка взяла её за руку и повела в свою келью. Молодая женщина, ещё судорожно всхлипывая, поведала  о случившемся в её семье горе, та слушала, не перебивая, а по окончанию рассказа спросила:
- Так ты чувствуешь, что твой муж жив?
 Аля кивнула головой – сил на слова уже не было.
-  Значит так и будет – всё в руках Божьих. Никто не может до конца понять промысла его. Верь, дочь моя, и всё будет хорошо. Ты крещённая?
- Нет.
- Да, да… Маловерие. Если надумаешь – приходи, поговорим.
 Она проводила её назад в зал, и Аля поставила свечки за здравие своим близким и пошла, наконец, домой, неся в душе спокойствие и умиротворение. После этого она приходила сюда довольно часто, обретая здесь мир и покой. Вскоре мать Пелагея окрестила её и детей, став для Али  духовной матерью и наставницей.
7.
Сознание вернулось к нему вместе с адской болью. Костя переждал, когда пройдёт её самый сильный приступ и, сжав  до скрипа зубы, попытался привстать, но снова упал лицом в песок и камни, застонав и едва успев подложить руки под него. Потому решил поменять стратегию – для начала хотя бы перевернуться на спину - и это  далось ему с  большим трудом. Балансируя на какой – то тонкой грани сознания, Костя открыл глаза: вокруг него была кромешная темнота. Спиной ощущал он обкатанный волнами твёрдый и мокрый галечник, лицо стягивало в мучительной маске. Он попробовал подвигать ногами – они шевелились, тогда немного передохнув, Костя пополз на ощупь в сторону от моря, нашёл недалеко нагромождение камней, за которыми  спрятался от пронизывающего ветра, решив  дождаться утра, чтобы сориентироваться уже при дневном свете, куда же его занесло волею волн.
Рассвет окрасил набрякшее чернотой зимнее небо ярким заревом, а крики чаек разбудили обессиленного и продрогшего моряка. Он привстал и оглянулся вокруг: каменистый берег был пуст и дик, скалы поднимались над ним почти отвесной  серо - чёрной стеной. Промокшая и изодранная одежда не спасала его от  завывшего по – волчьи  ветра. Недалеко от себя Костя разглядел подобие пещеры и по – тихоньку, экономя силы, он  перебрался туда. По пути он собрал пожухлую траву, какие – то ветки, щепки, вообще всё, что может гореть. На его счастье зажигалка была на месте, смята, но в рабочем состоянии, что позволило ему разжечь костёр и развесить сушить жалкие остатки одежды. Наслаждаясь этим зыбким тёплом, он прикрыл воспалённые глаза: «Куда же меня забросило?» Мысль от боли долго не удерживалась в голове. Прошло ещё некоторое время прежде, чем он снова заставил себя  думать: холод  и голод мучили его. Костя осторожно начал ощупывать своё тело, чтобы определить источник боли и выяснил, что у него были сломаны ребра. Приложив максимум усилия, он разорвал на широкие полосы свою форменную рубашку и аккуратно перетянул себе грудь.  Руки и ноги были в глубоких порезах и ссадинах. Порывшись в карманах бушлата, в подкладке мужчина нашёл флягу со спиртом, что выдавали каждому в момент авралов - это позволило ему обработать свои раны. Одежда боле – менее просохла, и он натянул её на себя. Кое - как поднявшись, Костя с трудом вышел наружу, переждав первый порыв студёного ветра, поковылял к воде, ища по пути что – нибудь съестное. Невдалеке же нашёл ракушки, выброшенные волной на берег во время шторма. Набрав их ещё и про запас, вернулся в своё убежище, где сунул их в костёр, чтобы они там испеклись. В ожидании, когда его скудная еда будет готова, Костя с большой осторожностью, сберегая поломанные рёбра, пристроился рядом с кострищем и закрыл глаза. И перед его внутренним взором явился образ любимой женщины: «Ангел, мой Ангел! Я жив и выберусь отсюда, дай только время». Решив, что моллюски должны были уже быть готовы, Костя своими сбитыми в кровь пальцами стал вытаскивать их, обжигаясь, из костра. Открыв несколько штук, он сразу же проглотил, не жуя, хлебнул из фляжки спирта и почувствовал, как внутри огнём загорелся его голодный желудок, и через некоторое время приятное тепло разлилось по всему телу, а боль несколько притупилась. Моряк согрелся, а от еды и спирта его потянуло опять в сон, и он не стал сопротивляться, решив дать организму отдохнуть. Устроившись удобнее насколько было возможно, Костя забылся в тревожном сне.
Следующий день его был похож на предыдущий – такой же серый и промозглый. Ветер  принёс с моря мокрый снег, который большими хлопьями покрывал пустынную землю. Константин натянул свой рваный бушлат, который окончательно просох и давал его телу,  хоть какое – то  тепло. «Куда же меня всё - таки занесло?» - думал он, двигаясь в центр острова, по пути, оставляя метки,  так на всякий случай, вдруг придётся вернуться назад, если не найдёт людей или пристанище по – лучше.  К своему огорчению Костя не нашёл даже намёка  присутствия человека, но  зато облюбовал место намного лучше прежнего, где он мог неплохо переждать в ожидании спасателей – а в этом он не сомневался ни на минуту. Около его нового жилища протекал ручей  с чистейшей горной водой, что значительно облегчило  ему существование. Каждый день моряк выходил на берег, глядя  с тоской на бушующее море и надеясь увидеть лодку со знакомыми лицами, но дни проходили, перетекая в недели, и он понял – надо полагаться только на самого себя. Костя не знал от чего страдал больше: от своих ли ран, которые в таких условиях плохо заживали, воспаляясь время от времени, то ли,  от того что приблизился срок родов их с Ангелиной ребёнка, а он так далеко от них, где – то у чёрта на куличках. Мужчина приходил в отчаяние от вынужденного бездействия, хотя  понимал, что в такой шторм выйти в море смертельно опасно. Ему пришлось смириться с тем, что придётся какое - то время ждать удобного случая для возвращения домой и набираться сил для предстоящей борьбы с силами природы. Но Костя даже представить себе не мог, как долго это всё затянется, что его уже заочно похоронят. Первый год его Робинзонады прошёл очень тяжело. Неудачи подстерегали его на каждом шагу: болезни терзали его ещё неокрепшее тело,  запаса горючего в зажигалке было ничтожно мало, и Косте пришлось, как первобытному человеку, поддерживать постоянно огонь, чтобы тот не потух, а его легкие разрывал удушающий кашель, возможно, потому что они были повреждены от травм рёбер. Он уже не представлял себе, как выглядит его лицо, но понимал, что тот злосчастный шторм должен был оставить на нём свою метку. Скудная еда, которую мужчина мог добыть на побережье, только поддерживала, но не укрепляла его ослабевший организм. Вспоминая рассказы старых моряков, Костя боялся развития цинги, но случай помог ему найти на острове кустарник китайского лимонника, что позволило избежать ужасной болезни и её последствий. Ему не с кем было перекинуться  словом - ни одной живой души не было в округе  - и, чтобы не забыть человеческую речь - он начал петь, песни помогали ему, под них лучше спорилось любое дело, каждый день он разговаривал со своими любимыми, пытался представить себе свою новорожденную дочь. Помня книгу, судьбу главного героя которой, ему пришлось невольно повторить, Костя тоже начал оставлять зарубки проходящих дней, неделей…  Будучи моряком он понимал, что побережье, на которое он был выброшен, негодно  для пристанища любого водоизмещения судна – скалы и высокий прилив – делали это невозможным, и он решил отправиться обследовать эту сушу дальше. Но только где – то через год удача улыбнулась ему – он набрёл на рыбацкую лодку  на более пологом побережье, где прибой позволил пристать людям к этому негостеприимному берегу, и стал ждать её хозяев. Их пришлось ждать довольно долго, только поздним вечером пришли к ней пожилой мужчина и совсем юная девушка, которая от одного Костиного вида, испуганно взвизгнув, спряталась за спину своего спутника. Их азиатское происхождение было очевидным. Моряк несколько растерялся, но взяв себя в руки, он вспомнил несколько японских фраз, которые выучил за время походов на корабле, и его хриплый голос неуверенно произнёс:
- Коннитива! (Здравствуйте!) Варэ – росиа (я – русский).Эн'дзё (Помогите).
Заслышав его каркающую речь, лишь отдалённо напоминавшую их язык, девушка не удержалась – и весело рассмеялась. Даже старик хмыкнул себе в усы, но тут же вновь принял на себя строгий вид и что – то серьёзно сказал последней, от чего та опять скрылась за ним.  Улыбка – самый верный проводник к любому человеческому сердцу. Мужчина что – то спросил, обращаясь к Косте, но тот,  исчерпав свой запас знаний, лишь беспомощно развёл руками, показывая тем, что не понимает его. Тогда мужчина суетливо знаками показал, чтобы моряк забирался в их лодку, и тот не стал себя долго ждать. Он хотел было сесть за вёсла, но старик при помощи жестов показал, чтобы тот лёг на дно. Как позже выяснил Костя, его спасители промышляли ловом рыбы, но, как и все по – тихоньку браконьерничали в нейтральных с Россией водах, отсиживаясь для безопасности на каком – нибудь безлюдном островке до темноты, от чего у них выработалось прекрасное зрение – ночью они видели, как кошки. Лодка их вспенивала волны, мчась вперёд и всё дальше унося с собой Костю от родины. Прибыли они в посёлок, где жили его спасители, совсем ночью, и скрытно, задворками в непроглядной темноте они провели спасённого моряка в своё жилище. Как оказалось, власти запрещали  местным жителям помогать русским морякам при кораблекрушениях.  Так Костя попал в маленькую рыбацкую деревушку на самом северном острове Японского моря Рёбун. Зайдя к ним в хижину, он увидел на стене зеркало, и его первое движение было по направлению к нему – ведь своё лицо он не видел около года. Но взглянув на себя в него, моряк понял испуг девушки: оттуда на него смотрело чудовище. Кожа с лица в нескольких местах была сорвана и зажила, образуя уродующие его складки и глубокие шрамы, заросшие клочковатой бородой, что напомнило ему  их кота Барсика, когда они только нашли его. Только карие глаза Кости были узнаваемы в этой страшной маске, и он закрыл их не в силах больше видеть себя: «Как таким показаться моему Ангелу?  Дети одного моего вида напугаются», - мысли пролетели в его голове, но усилием воли он отогнал их от себя, - «Нет, главное – вернуться домой. А там будь, что будет. Я пойму, если она уйдёт от меня». Девушка, видя его плачевное душевное состояние, подошла и нежно провела по его  лицу, что – то успокаивающе говоря ему при этом, но Костя досадливо отвернулся от её ласки, но тут же спохватился, машинально произнеся:
- Сори!
- Ду ю  спик инглиш? – обрадовано спросила его она, не обратив никакого внимания на его невольную грубость. Тот утвердительно кивнул головой:
- Йес.
Старик тоже подошёл к нему и ободряюще похлопал своей жёсткой мозолистой ладонью его по плечу.
- Курихара! – крикнул он тут же дочери и показал, чтобы она накрывала на стол.
С этого дня их общение значительно облегчилось. Сообща, они придумали ему легенду, по которой  Костя превратился в сына троюродной сестры господина Сато, что он попал в автомобильную катастрофу, и это объясняло его теперешнюю внешность и затруднённую речь, хотя каждый регион в Японии имел свой диалект, иногда заметно различающийся с официально признанным. Но у Кости были хорошие учителя, и особых затруднений в общении у него не  возникало. На глаза, форма которых была  единственным признаком, отличающим его от местных жителей, они надели чёрные  непроницаемые очки, объяснив этот факт тем, что он ослеп. Курихара, так звали дочь господина Сато, близко к сердцу приняла рассказ моряка, её тронуло то, что в первую очередь тот думал о своих родных, его глубокая любовь к жене, которая чувствовалась в каждом его слове, во взгляде, который загорался лишь при одном упоминании её имени. И девушка пообещала помочь ему вернуться домой при первой же возможности. Она училась в колледже, который находился в расположенном недалеко от родных мест  процветающем порту  Абасиру, на юриста, что вызывало чувство  обострённой гордости у  отца  за неё. У Курихары  уже были необходимые знакомства для будущей карьеры, и она надеялась на их помощь или хотя бы совет в этом непростом деле. Приходилось приступать к его решению  очень осторожно, ведь последствия могли быть непредсказуемы для всех. Но  в таком подходе был и свой минус – время, время, которое неумолимо отдаляло Костю от дома, от его родных и любимых.
В первую очередь, они решили обратиться к медикам: застарелые переломы  и раны  плохо поддавались излечению.  Но сдвиг всё же произошёл, и моряк начал медленно, но верно выздоравливать, благодаря неуёмной заботе Курихары и профессиональному умению её жениха Итиро, который был уже дипломированным врачом, имел в большом городе собственную практику и  копил деньги на их свадьбу. По началу, тот принялся было ревновать, но девушка объяснила ему, что причин на эти глупости у него нет, и юноша успокоился. Жизнерадостная от природы Курихара не могла видеть других грустными и, как могла, отвлекала Костю от мрачных мыслей. Так же, как и он, девушка любила стихи и цитировала их при всяком удобном случае, довольно часто повторяя ему:
Сила в упорстве
Капли камень дробящей
В движении жизни.
И он довольно быстро влюбился в этот дивный и мелодичный, хоть и короткий слог, и за время, проведённое  в Японии, многое запомнил:
Морская галька
Вода слизала грани
Проблем вчерашних.
В благодарность Костя напел им русские песни. Не понимая слов, но улавливая смысл по его интонации и их мотиву, господин Сато с дочерью были покорены их  мелодичностью. Более – менее окрепнув, Костя стал помогать своему спасителю в  работе, чем очень порадовал его, ведь сильный взрослый мужчина мог сделать куда больше, чем он - старик или  слабая девушка. Перебрасываясь скудными словами, они необычайно слажено ловили рыбу и другие морепродукты, а Костина сноровка моряка весьма помогала их процветанию, и дела господина Сато пошли куда, как лучше прежнего. Костя в работе спасался от тоски по своей Ангелине, по дому, по детям. На родине настали смутные времена, шла переделка власти в верхах И его возвращение опять откладывалось на неопределённый срок, повергая его в глубокое отчаяние. Но на всё есть воля Божья, и какой – то очередной день принёс радостную весть: Япония начала вновь вести торговые дела с Россией – это давало надежду Косте. Необходимо было ехать в Токио, но Костя прежде переговорил со своим другом Итиро о проведении пластической операции, и тот пообещал ему, что сделает всё зависящее от него. Японские друзья привыкли уже к его необычной внешности, но тот не представлял себе, как таким увидят родные. За то время, которое он находился в Японии, Костя смог собрать необходимую сумму, и мог рассчитывать на благополучный исход. Он возвращался к семье, а значит к жизни, поэтому  не мог и не хотел рисковать их любовью, замещая её жалостью, чего он не принял бы никогда. Его японский друг – Итиро  договорился о дне преображения Кости, поместив его в платную клинику, как английского моряка, под чужими документами. Подготовка  и сдача необходимых анализов заняли не так уж много время. Многие процедуры уже были автоматизированы, что упрощало их проведение. Наконец, настал день операции, которого моряк ждал с большим волнением. Итиро ассистировал своему учителю, которого и уговорил помочь своему другу. Костю ввезли на каталке в ярко – освещённое помещение, переложили на стол и зафиксировали ремнями. Врачи зашли уже в стерильных халатах и в масках так, что определить кто из них кто, он уже не мог. Лишь, когда один из них ему подмигнул, Костя определил, что это и есть его друг.
 Ослепительный свет операционной внезапно померк перед его глазами, и он забылся сном надежды. Ему казалось, что он летит куда – то вперёд, и вся жизнь прошла перед его внутренним взором.
В одно мгновенье видеть вечность,
Огромный мир – в зерне песка,
В единой горсти – бесконечность
И небо – в чашечке цветка.
Начинался путь к новой жизни. И он продвигался по нему медленно, почти на ощупь, шаг за шагом…
8.
Пережив ещё одну тяжёлую и одинокую зиму, семья Ангелины встречала первый весенний праздник – 8 марта. С утра раздавались звонки, к этому времени у них поставили телефон по ходатайству администрации порта, и неслись поздравления. Дети тоже подготовили для любимой мамочки подарки: Дашенька в детском саду нарисовала ей открытку, а Тёмочка свой сюрприз показал  ей вечером, когда она пришла с работы. Забрав сестрёнку из садика, он приготовил дома всё для чаепития: на сэкономленные деньги купил вкусные пирожные для всех. Аля была растрогана, но главный их подарок ждал её впереди: Тёма достал отцовскую гитару и заиграл песню Визбора, не зная слов, подобрав музыку на слух. На глазах Ангелины появились, непрошеные слёзы, увидев их, сын немедленно отложил инструмент и подбежал к ней, обнимая и целуя:
- Мамочка, мамочка, не плачь, если это так плохо – я никогда больше не буду играть…
- Что ты, солнышко моё, это -  я от радости, даже и не предполагала, что ты такой талантливый. И папу нашего вспомнила…
- Он вернётся, мамочка, обязательно вернётся.
- Да, сынок, он вернётся, - Аля вытерлась и улыбнулась ему, - хватит слёзы лить, давайте допивать чай.
Но в этот момент в дверь позвонили, и ей пришлось отвлечься от их мирного занятия. Нарушил их покой сослуживец Кости - штурман с его корабля - Игорь, который принёс  с собой цветы и подарки  для Али и её дочурки.
- Спасибо, Игорь, но ты мог бы отдать подарки и в другой день – тебе сегодня надо быть рядом с любимой.
Мужчина посмотрел ей смущенно в глаза и, запинаясь от волнения, сказал:
- Я, Аля, и пришёл поэтому к тебе… Я люблю тебя уже давно, с того момента, как первый раз увидел…
Она видела, как трудно даётся ему признание, но ей нечего было дать в ответ, совсем нечего, даже жалости:
 -  Игорь, забудь об этой любви, посмотри вокруг – столько красивых девушек, мечтающих, чтобы ты обратил на них внимание. Забери свои подарки и, если ты будешь настаивать, мы перестанем  быть  друзьями. Я жду своего мужа и буду ждать, сколько бы времени для этого не понадобилось.
 Игорь стоял перед  ней с побелевшим лицом, выслушал её, молча, он лишь нашёл силы в себе кивнуть ей и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Подарки и букет он так и оставил в прихожей. Ангелина прислонилась спиной к стене, ощутив, как хлопнула внизу подъезда входная дверь. Слёзы текли по её лицу: ей было жаль всех – себя, детей, этого нелепого Игоря… «Костя, милый, где же ты?» - сердечная боль терзала её сердце, - «Когда же ты вернёшься?» Мысли гонялись в её голове, не давая женщине успокоиться. Уложив вскоре детей спать, она подошла к окну и долго смотрела вдаль на море, которое украло у неё любимого. Она не слала к нему своих проклятий, какой толк в бессмысленных словах, когда живёшь только одной верой в чудо. Ангелина хотела, чтобы муж гордился в последствие ею и их детьми, которые помогали пережить ей эту долгую разлуку. Она с нежностью и любовью смотрела  на них,  мирно спящих, разметавшись, в своих кроватках: Тёмочка – её главный защитник и помощник, Дашенька – отрада для изболевшегося сердца – внешне так напоминавшая своего отца.  Аля подошла к ним, поправила сбившиеся  одеяльца, затем отправилась на кухню и перемыла всю посуду, хотя могла и оставить эту работу на утро, но ей хотелось делать что – то, лишь бы не думать, что делать и как жить дальше.  Она заснула без всяких дум, лишь только голова коснулась подушки.
Спустя несколько недель к ним в гости прибыла Татьяна Семёновна, которую они давно не видели и общались только в письмах и по телефону. Дашенька, так та и не помнила её вовсе – для неё  Мария Сергеевна, их соседка, была бабушкой, но никак не та молодящаяся дама, которая сошла к ним с поезда. Перецеловавшись, они отправились домой отмечать приезд матери и бабушки.
- А Дашутка - просто копия Кости, а маленькая вроде беленькой была.
- Дети иногда перерастают, мама. Я же посылала тебе наши фото.
-Да, да, но они все чёрно – белые, поди разбери кто, как выглядит на самом деле. А ты всё до сих пор одна? Ты хоть подумай о детях – им нужен отец…
Аля недовольно поморщилась:
- Мама, я же тебя просила никогда не говорить со мной на эту тему. Если ты меня не понимаешь, то хоть не мешай.
- Хорошо, не будем сориться. А у тебя проявляется характер, - к удивлению своей дочери пошла  на компромисс Татьяна Семёновна.
-Конечно, я же дочь своей матери, - уже смеясь, в тон ответила ей Ангелина.
Вечер они провели в воспоминаниях о детстве Али, после к ним в гости пришла соседка, а потом на огонёк заскочил и Ефимович, довольно часто заходивший к Але, чтобы по мере необходимости что – то починить. Несколько раз он даже был у её сорванцов за няньку, но они не приносили ему особых хлопот. После злосчастного рейса он перенёс инфаркт, и его списали на берег, переведя на работу в доках, ведь руки у него были золотые. Степан Ефимович прежде был уже немного знаком с Алиной матерью, но как – то так, между прочим. Теперь же они разговорились, их многое объединяло: оба были одиноки – боцман был вдовцом, жену и сына он похоронил давно  - одного за другим. Его Володя погиб в Афгане, а мать тихо стаяла вслед за ним. Дети  были рады столь оживлённой компании, наперебой рассказывая свои немудрящие новости. Дашенька подошла к Татьяне Семёновне и застенчиво спросила:
- А ты, правда, наша бабушка?
- Конечно, детка. А почему ты спрашиваешь об этом?
- Ты слишком молодая и красивая, - наивно ответила девчушка, вызвав смех у всех. Но её ответ пришёлся явно по душе Алиной матери, она обняла внучку:
- Ты тоже будешь красавица, когда вырастешь.
Татьяна Семёновна пробыла на этот раз довольно долго в гостях, ведь внуки не требовали теперь особого внимания, а роман с отставным боцманом только начинался. Але это было, конечно, на руку: её мать много времени проводила с Тёмочкой и Дашенькой, которых, кстати, обожал Степан Ефимович. Они вместе водили детишек по их излюбленным местам, посещали цирк и театр так, что те даже устали от столь насыщенной программы. Перед своим отъездом Татьяна Семёновна сообщила Але, что Степан Ефимович сделал ей предложение, и они намерены пожениться в ближайшее время, что собственно не было неожиданностью для её дочери. Она  радовалась за них обоих. Сложность была лишь в обмене квартиры Татьяны Семёновны, но зная упорный и твёрдый характер матери, Аля не сомневалась в успешном разрешении этой проблемы.
 Уже зазеленели  пустоши на холмах, окружавших город, и почки распустились на деревьях – весна полной хозяйкой входила в город. Отшумела свадьба Алиной матери и бывшего боцмана, которая порадовала многих людей, искренне желавших этой паре счастья. Дни стояли солнечными, синее небо отражалось в синем море, белокрылые чайки с радостными криками летали над причалом. Жизнь Али снова вошла в привычное русло: работа, дети, дом… Она была на работе, когда ей позвонили из администрации порта, пригласив на следующий день к ним на беседу. Ангелина удивилась звонку, но согласилась на встречу - благо, что день у неё был свободен, на смену надо было идти только вечером. Что она делала, чем занималась до того, как пришла она в порт, Аля не помнила, всё делалось автоматически, как  тумане. Чем ближе она подходила к порту, тем учащённее билось сердце, и ей даже пришлось остановиться, чтобы успокоиться. Наконец, она стояла уже у кабинета начальника порта, где секретарь предусмотрительно распахнула перед ней дверь. В кабинете находился сам начальник и ещё два человека, незнакомых Але. Поздоровавшись, Анатолий Васильевич жестом пригласил её присесть:
- Ангелина Дмитриевна, я пригласил Вас к себе потому, что с Вами хотят поговорить вот эти два товарища, - она вдруг увидела, как тот был растерян и едва держал себя в руках.
Женщина повернулась к ним лицом и невозмутимо смотрела на них своими яркими глазами:
- Здравствуйте! Я слушаю Вас.
- Ангелина Дмитриевна, мы хотели бы поговорить о Вашем погибшем муже.
Аля, не перебивая, слушала их, оставаясь внешне вполне спокойной, лишь при словах «погибший муж» сильнее сцепила свои пальцы.
-Из Японии наше посольство передало запрос на Вашего мужа. Дело в том, что некто заявил, что является Константином Смольник, то есть Вашим супругом, и просит содействовать его возвращению в Россию. Что Вы можете сказать по данному делу?
Перед  глазами женщины всё поплыло, туманом заволокло их, а на уши, будто надели наушники, она очнулась, почувствовав резкий запах нашатыря. Около себя она увидела секретаря, наклонившуюся к ней со стаканом воды в руке, который  тут же протянула ей. Аля отпила воды:
- Извините… Мне уже лучше. Так, Вы сказали, что мой муж, возможно, находится в Японии?
- Да. Но официально ведь он признан погибшим…
- Я этот факт не признала, - перебила она мужчину, -  у меня на руках нет свидетельства о его смерти, его тело не было найдено и похоронено. Значит то, что он нашёлся в Японии, всё объясняет.
- Вы  верите в то, что он мог спастись? Прошло пять лет…
- Да.  А проверить - он это или нет - Вам ведь совсем просто. Помогите ему вернуться домой. Прошу вас… - она умоляюще смотрела на них, сжимая свои пальцы от волнения так сильно, что они побелели.
- Хорошо. Мы сделаем всё, что можем. Нам понадобятся его фото, ну, и описание его особых примет. Принесёте всё, что найдёте касающееся его, секретарю Анатолия Васильевича завтра же, а она уж передаст нам.
Домой Аля летела  стремительнее чайки, не замечая никого и ничего. Радость вновь наполнила её страждущее сердце, глаза сияли навстречу людям, не видя при этом их лиц. Надежда перерастала в уверенность близкой встречи с Костей. Её сердце билось в груди, как сумасшедшее, слёзы радости блестели в глазах. Дома она бросилась искать всё, что могло помочь мужу вернуться домой: его старые фото, дипломы, грамоты… Первая весенняя гроза ворвалась в город, освобождая его от остатков зимы и смывая прошлогоднюю грязь. Дети прибежали домой мокрые от ливня, внезапно застигшего их по дороге. Мать, смеясь, бросилась снимать с них влажную одежду, растирая насухо тела. Затем  вытащила сухое бельё, чтобы переодеть своих малышей. Её переполняла безотчётная радость, дети давно не видели её такой счастливой. Но внезапно она присела на стул, будто разом оставили её силы. Тёма заботливо посмотрел ей в глаза:
- Мамочка, что – то случилось?
 Аля очнулась от его слов, прижав его голову к груди, обняла и подошедшую к ним Дашутку:
- Да. Случилось – нашёлся папа. И я думаю, что скоро он будет дома.
- А где он, мамочка?
- В Японии, сынок. В Японии…
- Это далеко от нас?
- Не очень, родной…
Мальчик из этого понял только одно –  в другой стране. Такая новость быстрее ветра облетела всех их родных, друзей, знакомых, и они вечером, не сговариваясь, собрались у Али. Она не сдерживала своей радости, пересказывая им счастливую новость, и ей казалось, что Костя должен вернуться буквально завтра же.
- Я же говорила, что он жив. Костя не мог, просто не мог погибнуть.
 Трудно, будучи в шаге от встречи, снова запастись терпением и ждать. Ждать… Снова и снова ждать. Аля на следующий день отнесла в порт фото и все собранные документы, которые могли по её мнению помочь Косте. И жизнь, казалось, приостановилась в ожидании ответа. Но дни проходили, а никаких новостей больше не было, что приводило её  в отчаяние. Ожидание растянулось во временном пространстве, как резиновое. У Али было чувство, как будто она теряла Костю второй раз… Она даже и не предполагала, что Тёма с того времени, как узнал о долгожданном возвращении отца, каждый день, забрав сестрёнку из сада, отправлялся с ней на причал – встречать корабли – вдруг на одном из них вернётся их отец. В порт их пускали беспрепятственно, эти серьёзные, не по возрасту, детишки вызывали у всех уважение. А чайки с криками проносились над ними, унося с собой в синее море их желание поскорее увидеть и обнять родного человека.
9.
Операция прошла довольно успешно, дело оставалось за послеоперационным периодом.  У Кости на лице остались только самые незначительные шрамы, но теперь он был уже вполне узнаваем. Когда сняли повязки окончательно и выписали из клиники, они с Курихарой отправились в Токио, где находилось русское посольство. Их там приняли, весьма настороженно выслушав рассказ о злоключениях моряка, но всё же дали ему заполнить анкету, пообещали своё содействие, при этом мало надеясь на успех. Теперь многое зависело от того, что скажет его жена. Практика показывала, что за такой длительный период, обычно образовывались новые семьи, и чтобы избежать каких – либо объяснений жёны обычно отказывались от своих мужей, объявляя их погибшими. Поэтому, когда по их запросу ответ пришёл довольно – таки быстро, чиновники в посольстве были очень удивлены… Они дали знать господину Сато, чтобы гражданин Смольник, проживающий в его доме, немедленно прибыл в их ведомство, сообщив к тому же, что  его вопрос был решён положительно. А это означало только одно – на родине его ждут. Но предстояла ещё длительная и тщательная индетификация его личности по полученным ими  документам, сопоставление фактов, вплоть до отпечатков пальцев. Так что терпение нужно было сейчас и Константину, чтобы выдержать все испытания, но желание вернуться на родину  к семье было слишком сильно… 
Но вот и настало время прощаться.  Все невзгоды остались позади, а впереди моряка манила долгожданная встреча с семьёй, родиной, друзьями. Прощание – всегда тяжело, а тем более с людьми, которых полюбил, как родных, сжился с их образом жизни. Костя чувствовал, что здесь он нашёл ещё одну семью, не менее близкую его сердцу: отца и сестру. Он полюбил этих людей, внешне невозмутимых, скупых на эмоций, но таких ранимых внутри. В порту Курихара, уже не сдерживаясь, рыдала на плече у Кости, который нежно гладил её по голове, неумело утешая, мешая при этом  английские и японские слова:
-Не плачь, Курихара… Мы ещё увидимся… Я даю слово, сестра, что приеду к вам со своей семьёй… Ты увидишь моего Ангела…
И она, вслушиваясь в его тарабарщину, уже улыбалась сквозь светлые слёзы, напоминая ему летний дождик в солнечный день. До сих пор державший себя в руках, вдруг заплакал, как ребёнок, её отец, что – то причитая на своём не совсем понятном диалекте, как будто и впрямь провожал родного сына на чужбину. Костя обнял старика, тихо прошептав по - японски:
- Отец, я к Вам вернусь. Спасибо Вам за всё.
Тот поднял к нему своё заплаканное лицо, поняв его слова и зная, что названый сын не обманет его надежд, и их следующая встреча будет не за горами и доставит им всем большую радость. Он кивнул ему, благословил на дальнюю дорогу и отошёл к Курихаре, вытирая слёзы, давая тому возможность  проститься с Итиро:
- До свидания, друг. Береги их. Мы ещё увидимся.
- Я знаю, друг.
 Они обнялись, и Костя, легко вскинув на плечо сумку с немудрящим скарбом, пошёл на корабль, стоявший на пирсе в ожидании своих пассажиров.
Тучи пролегли
Между друзьями. Гуси
простились в небе.
Птицы летели в Россию, и вместе с ними возвращался на родину Константин. Стихала щемящая  грусть от прощания с Курихарой и её отцом. Впереди ждала встреча с городом, который белокрылой чайкой обнял бухту Золотой Рог и приходил к нему в тревожных снах. И мятущаяся душа его рвалась вперёд, наполняясь радостью предвкушения этого события. Костя почти не покидал палубу, вдыхая солёный морской воздух полной грудью, матросы корабля, уже зная его историю,  не беспокоили своего собрата пустыми расспросами.
Море не стало для него враждебным, но дало свой жестокий урок для Кости и его семьи, оно не прощало небрежного к себе отношения, не прощало ошибок, но было и милосердным…
Вскоре появились знакомые очертания берегов вдали, глаза Кости жадно охватывали всё вокруг, его нетерпение и волнение от предвкушения предстоящих встреч возрастали.
Корабль вошёл в порт под вечер, спустили трап, и Костя одним из первых ступил на родной берег. Он шёл по причалу, когда в стороне от всех увидел две маленькие фигурки, сидевшие чинно на скамеечке и провожавшие всех внимательными глазами. Костя еле сдерживал колотящееся сердце, он скорее почувствовал, чем узнал Артёма, необычайно выросшего и рано повзрослевшего от забот о сестрёнке, да собственно и о маме, которой был опорой и поддержкой. И уже догадался, что рядом с ним может быть только один человек  - Дашенька - его дочь. Подойдя к ним ближе, Костя услышал, как Артём рассудительно объяснял девчушке:
- Мы ещё чуть – чуть посидим, Дашутка, а потом пойдём домой. Баба Маша нас покормит. Ты потерпи немножко.
Та послушно сидела около него, болтая ножками:
- А я кушать не хочу, меня в саду накормили. Ты, Тёма скажи, когда папа приедет?
Мальчик на секунду задумался, что ответить:
- Это, Дашутка, государственная тайна. Мама сказала, что уже скоро, и я хочу, чтобы мы с тобой встретили его первыми. Сегодня должно прийти ещё одно судно, если не будет на этом, то подождём следующего…
К ним на скамейку подсел мужчина в тёмных очках, улыбаясь им, как старым знакомым:
- Привет! Кого ждёте, ребята?
Мельком взглянув на него, Артём на правах старшего ответил:
- Мы папу своего ждём. А Вы, дяденька – шпион?
Его вопрос совсем развеселил такого  приставучего незнакомца и, отдышавшись от смеха, тот спросил:
- С чего ты это взял?
- Ну, вопросы всякие задаёте. В чёрных очках…
Мужчина снял с лица свой «шпионский» атрибут:
- А теперь похож я на шпиона?
На минуту застыв от неожиданности, а после без каких – либо лишних слов мальчик бросился ему на шею, совсем не испугавшись шрамов, показавшихся из – под очков. Дашенька сидела рядом и глядела вопрошающе на них, ничего не понимая. Наконец, Тёма отпустил отца, подталкивая теперь к нему сестрёнку:
- Даш, это он – наш папа…
 Та застенчиво обняла Костю, а он, боясь навредить ей неловким движением, лишь слегка прижал к себе, не решаясь даже пошевелиться, по его щекам бежали слёзы, задерживаясь в складках от ран на лице. Он только чувствовал её нежное почти невесомое тельце в своих руках, ощущал детский запах. Первым их встречу увидел, конечно, Степан Ефимович. По – медвежьи, крепко обнимал старый боцман своего воскресшего друга и, сильно, по – волжски  окая от радости, басил:
- Наконец – то! Приехал! Ну, ребята, ведите своего батьку домой, а то сейчас все набегут, и не увидите его вовсе. А мы с бабушкой к вам заглянем вечерком.
Костя взял на руки дочку, а Тёма его сумку, и они пошли все вместе к выходу. Дашенька, сидя на руках у отца, гладила пальчиками его шрамы на лице:
-Тебе больно, пап?
- Теперь уже нет, дочка, - ответил он ей и спросил уже у Тёмы, - Не тяжело, сынок?
- Что ты! Я ведь плаваньем занимаюсь теперь  ещё. Сильный стал.
- А рисованье не бросил?
 - Нет. Только времени остаётся на него меньше. Зато я портреты учусь писать, потом увидишь.
- А мама, как она?
- Работает всё там же. Она сегодня в клинике, ты её уже не застанешь, теперь только утром придёт.
- Как же вы одни управляетесь?
- А мы не одни – за нами баба Маша смотрит, и баба Таня переехала сюда жить. Они с дедом Стёпой поженились. А ещё и тётя Аня с дядей Мишей поженились. И все – все ждали, когда ты домой вернёшься.
Косте оставалось только удивляться, сколько изменений произошло, пока его не было. Так с разговорами дошли они до родного дома. Мария Сергеевна увидела их из окна и встретила уже  на пороге, плача от радости и обнимая Костю:
- А я всё гадала, где эти сорванцы пропадают, а они тебя всё встречали. Ах, Костя! С возвращением! Вы домой ступайте, я сейчас вам покушать принесу.
Барсик, по – началу, настороженно отнёсся к нему, долго принюхивался, но всё же откуда – то из глубин его памяти знакомый запах всплыл, говоря о том, что перед ним его прежний хозяин, и  подозрительное урчание сменилось довольным мурлыканием, а распушившаяся шерсть улеглась.  Вскоре, как и обещали, пришли Татьяна Семёновна и Степан Ефимович, за ними прибежали Миша с Анютой – больше, пока, никому о приезде Кости не сообщили, решив отложить это на следующие дни. Не знала о его возвращении и Аля. Детей от отца увёл только сон, а взрослые ещё долго сидели, слушая рассказ о его жизни после спасения. Но и им пора было уходить. Проводив друзей, Костя попросил присмотреть за детьми Марию Сергеевну, а сам пошёл к Але на работу, к своему Ангелу. Ему уже немыслимо ждать до утра, чтобы увидеть её, обнять…
У Ангелины было в этот вечер много дел, летнее время всегда щедро на вспышки различных инфекций, и палаты были все полны. Но ей была привычна эта работа, и она отдавалась ей с удовольствием. Уже поздно, почти ночью её вызвали в приёмный покой, она шла спокойно, думая, что поступают новые больные, но там был только один человек. Не веря своим глазам, Аля смотрела на него, не решаясь двинуться с места, словно боясь разрушить хрупкую иллюзию… Тогда он сам пошёл ей навстречу:
- Это я, Ангел.
Его голос, как будто разбудил её:  она рванулась вперёд к нему, почти упав в его объятия. Костя приник жадным ртом к её солёным от безмолвных слёз губам, прижимая к себе всё такое же желанное её тело. Напрасно он опасался, что Аля могла забыть его. Её  удивительные фиалковые глаза, с  безграничной нежностью смотревшие на него, убедили Костю в обратном. Им обоим было много, что рассказать друг другу, но сейчас их охватила безграничная радость, для которой были лишними слова. Пройдя через столько испытаний, они вновь были вместе. Вера и любовь свели их опять воедино, не дав разменяться по мелочам.
Спустя три года, по приглашению от господина и госпожи Мацуо, Костя и Ангелина  с детьми приехали в Японию. Старик Сато покинул свою хижину в деревне и теперь жил в городе вместе со своей дочерью и зятем, которым охотно помогал растить маленьких внучат. Трудно описать радость, что испытали те и другие при встрече. И Аля обняла ставших родными её Косте людей, благодаря их за его спасение:
 - Аригато!
Над людьми проносились всё те же белокрылые птицы, для которых не было ни в чём и нигде  преград, как будто разделяя их счастье.
В одно мгновенье видеть вечность,
Огромный мир – в зерне песка,
В единой горсти – бесконечность
И небо – в чашечке цветка.
Август – октябрь 2008 г.