Геннадьевна - женщина ещё крепкая и головой, и телом - готовилась ко сну. Муж умер, сын вырос. После работы искал своё счастье в ночном клубе. Можно было заниматься собой.
Геннадьевна с молодости невзлюбила крашеные больничные стены. Линолеум коридоров и кафель процедурных. Грубость санитарок и равнодушие врачей. Хотя врачи в райбольнице бывали разные. Любопытная и смешливая Исаева. Чуткий и внимательный Ермаков.
Исаева ушла на пенсию, а Ермаков сам чем-то заболел и уже несколько лет не выходил из квартиры. Поэтому Геннадьевна как можно дольше откладывала поход в поликлинику. Копила болячки. Собирала народные рецепты. И преуспела в них. В тех и в других, разумеется.
Сейчас Геннадьевна основательно готовилась ко сну. Макнула в йод спичку и обвела ею кисть правой руки. Закапала в глаза медовой воды. Между искривлёнными подагрой пальцами ног вставила катушки от ниток, отделив большие, наезжающие на соседей. Обернула стопы зелёными листьями лопуха и надела сверху носки. Вставила
в уши ватные фитили с кусочками чеснока внутри. Привязала к пояснице красным шерстяным шарфом капустный лист. Вырезанную из луковицы узкую дольку засунула под верхнюю губу. Выпила ложку смеси настоек, называемой пенсионерами "ВКПБ"(валериана, корвалол, пустырник, боярышник).
В комнату заглянул вернувшийся из клуба сын. Увидел лицо с оттопыренной губой и фитилями в ушах. Не вежливо изумился:
- Ну, мать, свечу тебе в зад!..
- Ах, да! - вспомнила Геннадьевна. Сходила к холодильнику за свечкой виферона,
засунула куда надо. Вытянулась на кровати без подушки. Укрывшись до носа одеялом, закрыла глаза. Постаралась изобразить из себя желе. И ушла в сон, чтобы проснуться абсолютно здоровой.
Ну, или относительно здоровой.