из цикла "Сказки печального города"
Пуговицы существа удивительные.
И вы это не хуже меня знаете. Самое главное в них: слепая вера в исключительность собственного предназначения, и полное не желание быть кем-либо ещё, или чем-либо другим заниматься, кроме главного – быть пуговицами.
А ведь все они очень разные: и большие бывают, и маленькие, и не только черные или белые, но и цветные. Всякие. Размер. Материал. Способ крепления. Всё разное. И цена разная. Одних штампуют на мануфактурах термопластавтоматы за рубль дюжину, а других ювелир работает, покрывая золотую основу пылью из толченых алмазов, такая пуговица иного заводика подороже будет. Пуговицы разные, а цель у них одна – быть пуговицей.
Наибольшее коварство, на какое они способны, так это оказаться расстегнутыми на гульфике мужских брюк с утра в людном месте. Наверное, в память об этом фокусе, пришедшие им на смену застежки-«молнии» в ряде отсталых районов и сейчас ещё именуют змейками.
Религиозных предпочтений у них не бывает. Хотя в своей упрямой последовательности они демонстрируют нечто протестантское. Не случайно злые люди дразнят пуговицами немцев. Ни тем, ни другим это не обидно, а злых людей и вовсе не жалко. Мне вообще ни разу не доводилось встретить кого-нибудь, кто мог бы похвастать, что обидел пуговицу. Хотя обижаются они легко.
Достаточно пуговицу потерять или выбросить.
Расскажу, как это случилось с моей героиней. Жила она на рубашке-ковбойке, от воротника вниз по счету третья. А рубашку ту часто надевала молодая женщина, и пуговица очень дорожила своей ответственностью, две подружки сверху, как правило без петель гуляли, а она должна была строго на своем месте сидеть, да ещё соседство любопытное с застежкой на лифчике, такие бывают, знаете ли, спереди, между чашечками. Здесь было о чем поговорить.
Но вот только однажды был у женщины в гостях некий человек, толи неопытный, толи нетерпеливый, а только ухватился он всей пятернёй за рубашку между расстегнутых пуговиц, рванул сильно. Так рванул, что послышался треск ткани, нитки державшие пуговицу лопнули. Она даже не успела сообразить, что произошло, не успела на помощь позвать, а уже отлетела в темный угол, за комод, и дальше под плинтус.
Её искали, аукали, но отозваться-то не могла она, говорить не умела. Только плакала и ждала. Зажужжит пылесос, вот сейчас вызволит, шоркает веник, сейчас найдет, нет, годы прошли. Только во время большого ремонта когда мастер оторвал, и поднял плинтус, пуговку нашли. Мастер нашел. И не в мусор её, а в свой ящик с инструментами бросил. Авось пригодится.
Пригождались гвозди, проволока, буравчики разные, скобы, скрепки, а она нет. Ясное дело, плохая помощница пуговица при евроремонте. Так и лежала, перекатывалась с шайбами, да гайками. Жаловалась им. Они её на смех. Да вы сами поживите-ка с гайками.
Ох, натерпелась пуговица, пока не попалась на глаза сыну того мастера. Парень по молодости лет не знал, куда свой досуг девать, имел хобби – пуговицы собирал. Собрал большую коллекцию, и назывался по-научному – филобутонист. Наша дурёха сначала показалась ему, а как он стал ей место на атласном поле искать, обнаружил похожую. Значит, отставка вам. Пожалуйте обратно в ящик для пуговиц на обмен, или хранимых просто так, не выбрасывать же.
Люди пуговицы теряют часто, но никогда не выбрасывают.
В коробке филобутониста были спрятаны сотни разных судеб и одна мечта: снова быть пуговицами. От тоски и отчаяния, пуговка наша учится пошла, узнала и историю, где, когда в Индии, в Китае первые пуговицы появились. Узнала, что название её с пугалом одного корня, в старину пуговицы – были редкостью, вот им поручалось ещё оберегами подрабатывать, злых духов отгонять. Магические функции, утилитарные, декоративные, информативные. Голова кругом. С красным дипломом курс кончила, а счастья нет.
Вот вскорости призвали филобутониста того в армию. На память о доме зачерпнул он горсть пуговиц, и пошагал, ать-два. Кого растерял, кого раздарил, а эту последнюю пришил на груди под клапаном кармана кителя, рядом с форменной пуговицей.Так и отслужили. Домой вернулись. Дома рады. Мать больше всех радуется, на сына наглядеться не может. «А это что?» – про пуговицу спрашивает.
«Да, так, на память!»
«Подари мне её».
«Забирай, мать, не до пуговиц мне, меня девки ждут!»
Поздно вечером сняла с антресолей женщина коробку со старыми вещами. Встряхнула их. Переложила. Достала ковбойку, нитку в иголку вдела, и пришила на место третью сверху пуговицу, временно отсутствующую.
А потом обе заплакали. От счастья, наверное.
Нет, что вы мне не говорите, а женщины и пуговицы существа удивительные.