Мы начали войну в четверг, около девяти утра, намереваясь закончить все к обеду. Никто не был настроен продолжать дольше, да и у многих были планы на вечер. И я не знаю как так получилось, но оказалось, что у нас остались целые кучи патронов.
- Ну, - сказал генерал, - тут, ребята, дело такое... Наверное, нам не стоит просто так оставлять все эти боеприпасы здесь. Это очень опасно.
- Да к черту все! - Посовещавшись, ответили мы ему. - Будем воевать дальше.
Боеприпасов нам хватило до вторника. В итоге мы израсходовали 7 больших куч патронов, 3 средних и около дюжины мелких. Мы, как положено, воздали почести нашему генералу, проявившему незаурядные тактические способности, а так же мужество и храбрость в тот момент, когда мы уже почти сдались, собравшись все бросить и уехать на речку, он произнес пламенную речь, вновь распалив в наших сердцах яростное пламя. Убитых не считали, но одна шишка из штаба объявила, что мы нанесли огромные потери врагу. Кто-то потом говорил, что были и случайные жертвы. Погиб почтальон, заваленный обломками банка. Несколько прохожих там и тут. И семья одна не успела спрятаться в убежище, но никто не стал заморачиваться - это война, в концов концов. Чего они ждали?
- И где тебя носило? - Поинтересовалась мать, едва я зашел домой. - Тебя не было пять дней!
Я попытался на ходу придумать причину такого долгого отсутствия - не мог же я сказать матери, что был на войне. Но история звучала так сбивчиво и надуманно, что мать махнула рукой:
- Да, ладно. Иди поешь пока горячее.
Потом она села рядом со мной за стол, смотрела как я ем куриный суп и сказала:
- Аппетит у тебя, словно с войны вернулся.
- Ну что ты, мам! - Я сразу перевел тему. - Ты же знаешь, как я люблю твою готовку. Никогда ни пробовал ничего вкуснее. Можно мне добавки?
Я протянул пустую тарелку. Мать расцвела - готовка была ее слабостью.